Ощущение «изгойства», когда главный герой приходит в свой дом, отец его готов принять, но остальные...

Странная вариация на тему блудного сына. Тут даже других линий искать не надо.

Фетишисты ожившими после падения Башен Близнецов идут на митинг за войну в Ираке. Но один, который получил подарок, собирается сорвать их план.

Постоянно блюющие персонажи это китч.

Но отвлекающие предметы показаны хорошо.

Зомби легко забывают о всём, увидев мячик или шляпку.

Чёрный юмор. Не ужастик.

Упоминая темнолуние, надо же о нём немного уточнить, объяснить. Да и существо, которое поджидает главного героя, не скажет, что оно такое. Непонятно, оборотень это или труп ходячий или вурдалак.

Но интрига есть, правдоподобность истории есть, кажется, что вовсе не рассказ, а реальное Нью-Джерси.

Этот рассказ изначально настраивает на Мрачные, тусклые тона. Старик напоминает о пене, но не о кулинарии он ведёт речь. Когда эпический Ужас Кенсингтонского парка отпускает женщину ни с чем, она вспоминает фигуру Пэна.

Легенда рушится искаженными осколками, а человек из парка оказывается похитителем детских душ в обмен на вечную жизнь.

Судя по всему, элемент со срыванием юбки и дальнейшее был лишним, но куда Мастертон от этой темы денется...

Но если уж он пишет, то жуть как глубоко западает.

Однако! Тысячи художников этому вампиру-портрету найти было бы сложно. А кишок одной художницы Клэр ему явно не хватило бы, чтобы отомстить, как он сказал.

Итог интересен. Ход с разрыванием портрета и его натурщика свеж и румян.

Визуальная часть отточенна, сюжет как и многие произведения КЭС, о перемещении во времени, но цена на этот раз очень высока. С надрывом, с разрывом, с томительным ужасом... В общем, старался. Из кожи вон лез, а может автору это и раз плюнуть.

Немного не хватило интриги. Рассказ начинается с конца, как и Лавкрафт делал, но тут это скрадывает эффект.

В этом рассказе много всего. Но основное — это странность. И оригинальность. Вряд ли вампиры в трюме корабля пролежали бы триста лет. Только завеса, которую они создали, удерживала корабль от распада и тлена.

Хороший образчик литературы времён Лавкрафта.

Добрался до центра и вышел из обрушившегося института Страуда.

Теперь о книге.

Автор пишет в послесловие, что любит писать хоррор. Незаметно. Медсестры с лицами, полными червей — можно было и поизобретательнее ужасных приспешников Кортоаки придумать.

Кошмары тоже картонные, нет в них глубины.

Интриги тоже особо нет- как нет и внятного объяснения, почему какие-то несколько слов вывели Донована Страуда из равновесия и позволили ритуалу прерваться .

Из плюсов: метод «вокруг да около», Лавкрафта. Ещё неплохой, хотя и слишком киношный момент на корабле.

А вообще это гибридный продукт- здесь от «современного психологического хоррора» вся суета в лабиринте и все игры с читателем. Лавкрафт не играл с читателем. А тут чёрным по белому: книги изменяют людей!

Да ты что?

Реально!

Ну не может быть!

Точно изменяют!

Сомнений всё меньше и больше...

Вот уж не думал, что найду и здесь отсылки к Лавкрафту.

Главный герой говорит про жир мертвеца, в котором зародится то, что будет ползать.

Такое ощущение, что рассказ изначально делали для Мифов Ктулху, а потом подчистили. Да и Брайчестер похож по названию на город Рэмси Кэмпбелла.

Мистика быта и грозное предсказание шумно ворвались в жизнь старика Кисиямы. Поговорив с больной овцой, он узнаёт о страшной катастрофе, которая унесёт сто тысяч жизней. И случится это, когда оранжевая луна станет оранжевым небом.

Слог отличный. Образы слегка намекают на второй слой сюжета.

Класс. Жуть и Египет. Этого хватит для захватывающего рассказа. А главное, за финалом остался Служитель Себека, в теле писателя уходящего к людям!

Отличное напоминание о том, что среди маскарадных тусовок может затесаться СЛУГА БОГА.

Этьен де Мариньи от Лавкрафта забежит на огонёк.

Это произведение отсылает, помимо рассказа «Гость из тьмы» к сонету Лавкрафта «Ньярлатхотеп». Расследование Эдмунда, писателя, замкнутости доктора Декстера в своём особняке, где круглосуточно горит свет, приводит к печальному концу. А тот, «пред кем феллахи падали ниц» , грядёт...

А мне кажется, что такое ироничное повествование у автора встречается за всю библиографию очень редко.

Да метко.

Остроумие приветствую.

Чувства главного героя скорее принадлежат трещине, чем он этому миру. Военный врач, лишившийся жены. Сани с больным, у которого заражение крови.

Действие происходит после первой мировой.

Написано психологически сильно.

Довольно бесцельный рассказ. Нет жути. Финальная фраза:

Уникальный язык и тонкий юмор делают эту историю не только интересной с точки зрения эзотерики и мистики, но и предлагают новый взгляд на мир. Эксцентрично, броско, легко читалось.

Придуманный писатель это фишка этого рассказа. Эролл Андерклифф- тот, кто боялся, что до него доберутся подземные чудища после смерти. И неизвестно, что же на самом деле.

Приём с использованием «говорящей» книги для года написания мог быть очень завлекателен.

Есть также неуловимый аромат безумия во всех строках.

Пограничное состояние сознания, непонятная загадка опустевших домов на берегу и только одна тетрадь с жуткой тарабарщиной- всё, что есть у героев. Пляж по ночам светится и он манит. Кто может ему противостоять? Танцуют все!

В Хеллоуин косяки рыб, которых истребили в Северном море, вылетают поохотиться на людей. Попадают под раздачу готы. Не рыбаки.

Но Абсурд рулит!

Ну прямо исповедь в стиле Лавкрафта. Шпион-учёный получает задание в Праге. В его распоряжении древняя библиотека. Что нужно для счастья?

Монстров из-под воды!

Фатализм концовки- Лавкрафт.

Мрачные описания города и катакомбы- Лавкрафт.

Скучновато и «много воды» — опять Лавкрафт!

Мне история понравилась. Но не ясно, почему родные главного героя погибли. Они то тут при чём?

А Харстман и Милована ( вот уж имя для зубастой твари в чешуе) вышли прямо из кошмаров Говарда Филипса.

Зловещая концовка вполне в духе Лавкрафта. Что ты увидишь в зеркале?

А ещё почему-то напомнило рассказ Эдгара По «Маска Красной смерти».

Если шогготам ещё и броню получить, то будет конец света.. А тут учёные по джунглях скитались и в итоге их агрегат достался тёмным тварям.

Рассказ на любителя.

Тут опять морозильник! Автор второй раз его использовал. Читай: «Расцвет» , сборник «Чёрные крылья Ктулху 2».

Но здесь он нужен для змей. А дед главных героев- подростков обнаружил тот самый Лавкрафтовский Безымянный город. Связь очевидна.

Играли себе на бильярде две девушки, а под их личинами скрывались Гончие Тиндалоса. Но внезапно мужчина решил поиграть с одной...

Как отдельный рассказ совсем тухло, не смотрится. Я знаю, что Маматас написал вроде бы роман в стиле Лавкрафтовского апокалипсиса. Если он выдернул это из него, тогда ладно.

Противостояние двух культов, с которым не хочет связываться одинокий и сломленный прокурор. Он подаёт в отставку, узнав туманных и зловещие легенды Армении. Когда-то там поклонялись богу Ий-ехехе, (Злой) и Аи( добрый, хотя относительно) . Рассказ почти нуар, всё грязно, безнадега. От расы клоунов, в которой осталось немного членов, и их врагов, мстителей, веет конспирологией Лавкрафта, хотя прямо никак не пересекается с его циклом.

Одни смеются, другие пропитывают подушки слезами насквозь.

Хорошая отсылка на Юнцта.

Очень не однозначно. Сыпать терминами и строить выводы на своих же выдумках- кто-то взрывал водородную бомбу таким образом? А каким образом «телокрады» существовали до сбежавших нацистов? Форм жизни в опустошенном мире за порталом вроде не было...

Неувязки есть, а так что-то вроде «Миссия невыполнима: Протокол» Лавкрафт».

Ну как он так умеет? К середине рассказа атмосфера обволакивает мозг, образы играют, а сюжет и не важен. Просто лавка мясника напротив, просто бредовая жизнь продавца аптекаря, просто чудовище из другого мира, посещение, не первое, ещё не последнее.

Это талант тлетворной чернильной тьмы.

Начало подкупило динамикой, хлопанье дверей фишка автора. Описание передвижений жука правдоподобно. Но потом! Если хозяин коммивояджеров его видел и сбежал, никто ничего не узнал? Семья замкнулась, странно, что родители доверили кормить и убирать сестре. Жук жуком, но расстройство личности это не шутки. А яблоко? Самой болезненной фантазией стало застрявшее в теле жука яблоко. Это может и скрытая метафора, типа «яблока раздора», но сюрреалистичная.

Повесть захватывает. Пока не узнал концовку, рассчитывал на абсурдную концовку, а оказалась житейская. Хотелось же циклов, превращений дальше. Новых форм, разве не так?

Рассказ прямо в точку. Финал перевернёт всё. Единственное, почему от лица главного героя рассказывается о чудовище за дверью- разве чеснок... Чудовище? Это как бы нелепо звучит. А так замысел пушка.

Именно состояние главного героя играет первую скрипку.

Он чувствует то, что чувствовал бы обколовшись как ёжик, но это влияние блуждающей планеты на его сознание.

Мебельный магазин и чердак с телескопом- конечно, связь веков, но глуповато немного. Посмотрел в окуляр и стал овощем. Рассказ глючный.

Я подумал над названием- а почему «Чёрным по белому?»

Первый вариант: Чёрная история во время зимы, очень хорошо описаны шапки снега на машинах, и другие атрибуты холодного времени года.

Второй вариант- книги, те, что под запретом, но не знания в них, а разврат. Ведь они тоже на белых листах изначально ( это потом желтеют, как «Эммануэль» хе-хе.)

Удивил. Почти Лавкрафт, но живее повествование. Болезни ведь не только респираторные передаются. Но и душевные. Однако граница с миром тварей намечена точно, ровно и гладко. Безумные фантазии, нелепые связи, это всё прописано тонко и выпукло. Темнеет и мир искажается, пропадают вещи или оказываются не на своих местах.

Лихорадка спадает к зиме, возвращается к весне.

Мир уже не будет прежним.

Он и не был таким, просто мы не знали...

Ничего не знали и жили в блаженном неведении посреди бурлящего ужасами моря вселенной и нам вовсе не стоило далеко отплывать!

Идея не оригинальна, но из продолжателей Лавкрафта только Ламли шёл по похожей стезе. Однако в этой повести мистика и страх слишком неправдоподобны: двое дядек с криминальным прошлым не могут всерьёз бояться перемещения книг(не объяснено как, я даже думал до конца, что это дядя, но нет, остаются загадочные дхолы), нечто, напоминающее спагетти (дядя пухнет в баке на чердаке, но он что, бесконечно может пускать эти нити?) и шумы под землёй.

Логика хромает на обе ноги. Почему Эндрю Картер за семь лет не заметил лишнюю трубу, а рассказчик заметил сразу?

Почему племянник упорно искал в подвале, в комнатах, а чердаке избегал?

Ну и

Голубое сияние — что-то для 1985 года интересное, мало используется в произведении. Надо было хоть ещё одну монету отдельно найти.

Концовка отсылает к «Падению дома Ашеров».

Читать стоило бы, если бы загадочности побольше. А так почитать манускрипт Принна и «Песнопения» главному герою дадут, но коротко. А если я не знаю, кто такой Ктулху, что думать? Тогда непонятки.

Почему-то Старцы вернулись, даже написано, что со звёзд. То есть те, которых видела экспедиция Лавкрафта, были вроде, последними. Значит, это новая порция. С цепными шогготами. А на Земле- вымирание. История о юноше Верне,

его матери и сестре-аутистке, которая получила телепатический сигнал от спасателей. Теперь им придётся покинуть пещеру и идти неведомо куда...

Для меня это совсем искаженное развитие событий.

Ведь Ктулху же всех схавает? Да.

Когда проснётся.

Рассказ явно замышлялся с целью просто объяснить последнее слово Эдгара По перед смертью. Из-за этого мы должны продираться сквозь Землю с существом Франкенштейна, который по пути завоевывает города, потом видим Моби Дика в Арктике и Старцев на последних страницах. Это каша, сэр! Это борщ, но не красный!

Сплав из многих идей Лавкравта, только в Бричестере и окрестностях. Чернокнижник копает ход от реки в своей дом, приводит мёртвых женщину и делает своей женой, а их сын пытается шогготами уничтожить город. Заклинания, «Некрономикон «, всё по-старому сценарию.

Запечатывают омут знаком Старших Богов. Прям как и Дерлета писал пастиши

Удивительное попадание в атмосферу Лавкрафта. Концовка просто шикарная, а как оценит пение Сирены лектор, мы не узнаем, это осталось за кадром. Рассказ вошёл в антологию Инсмута, которую не перевели на русский, но хотя бы в антологии Ужасы», после повести «Порча» он попался мне, как Джессоп сумасшедшим морякам.

После прочтения «Колодцев Ада» Мастертона, я знал, как представить себе этого червя. Но описания тут, конечно, яркие.

Вот прямо хорошо! Отсылок море к Лавкрафту, особенно к его сонетам. Звездовей только там был.

Что-то напомнило и Ходжсона и Лавкрафта и чёрный юмор 90-х (юмор зачёт, остроумный). Чувствуется рука, стиль.

Рассказ явная бессмыслица, так подстраивать автору происходящее.... Почему маг не ушёл из дому? Ручки — ножки бы его догнали? Чушь, а загадочности ноль. Сразу ясно, по фрагменту рукописи, что будет дальше.

Если кто-то спит миллионы лет, это не к добру. Вы подумали о Ктулху? Да нет, тут другое. Но от этого не менее хтоническое, ведь наука пасует, комнаты целиком заполняются водой и топят свидетелей, а под землёй Коннектикута, в сети подземных пещер, ото сна что-то пробуждается. Царь Атлантиды, который может править только в воде. А тут и ссылка на Лавкрафта, и книга легенд Литчфилда, и борьба с огромными крабами, в которых превратились друзья главного героя.

Финал ожидаемый — подорвать всё динамитом.

Но жуткие моменты были.

Однако некая киношность портит дело.

Но поклонникам Лавкрафта зайдёт точно.

Как-то слишком однообразно. Все сходят с ума. Все одержимы. Всё не то.

Монстр из пророчества это... Один из землян, которого житель планеты в созвездии Скорпиона перемещает к себе домой. Там он невероятно чужд, как, впрочем, и здесь. Ну, хоть не утопился, а обрёл странную любовь далеко-далеко от родной Земли.

Слишком пафосное название. Некая громадная слизнеподобная масса прокладывать тропы в джунглях и притягивает к себе корабль исследователей на Венере, словно магнитом. С большим трудом и ранениями им удаётся добраться до базы.

Ну очень похоже на Лавкрафта, его рассказ «По ту сторону сна», где ГГ воин, его поставили на башне следить за приближением противника. И он тоже потерялся между сном и явью.

Есть пару замечаний: вот, например, к руке, которая выпала из рукава после выстрела. Как? Ладно бы, там с близкого расстояния дробовик, но ведь и рукав тогда оторвет к Натановой бабушке.

Вообщем, второе дно тоже проглядывается легко: все эти малышки с обложки, дилеры и есть зомби, боящиеся света.

Описаний маловато.

Особняка, девушек.

Несмотря на мрачность и полную абсурдность, ведь этого не могло быть в реальности, мы видим размах фантазии, до которого трудно добраться( а это первые шаги Баркера в литературе). «Голова в облаках» это и шок и масштаб и аллегория. Люди, связанные ремнями и канатами, образуют двух гигантов, которые должны состязаться. Жаль, состязание не началось. А поведение второго гиганта вообще не предсказуемо, видимо, все пребывал в состоянии аффекта. Но Обьяснить этот ужас невозможно, сами читайте.

Однажды в год Бреда,

Ни поздно, ни рано,

Меж звёзд Йог-Сотот

Провернул ключ Загана.

Овальный портал в мир

Овальных людей

Пред ним замерцал и без спроса всосал.

Вокруг шевелились овальные монстры,

А в небе мерцали овальные звёзды.

Бродил Йог-Сотот по овальной пустыне,

И может быть, мог бы бродить и поныне,

Но тут он увидел овальный Мираж!

Овальные девушки, ад и шабаш!

Овальные Щупальца у Йог-Сотота

Почуяли, что им светит работа.

Однако то был лишь Мираж, и опять

Стал Йог-Сотот портал открывать.

Открылся портал в изогнутом мире,

Изогнуты пальмы, изогнуты дыни,

Изогнуты горы и даже пустыни.

На изогнутой дороге

Изогнулись осьминоги

И в изогнутом лесу

Краб залез на кривую сосну.

Изогнута речка и воды несёт

Свои за изогнутый горизонт.

И тут Йог-Сотот увидел Мираж!

Изогнутых девушек, ад и шабаш!

Изогнутых щупалец не проведешь:

На правду Мираж тот совсем не похож.

Что ж делать?

Вздохнув, Йог-Сотот стал опять

Нормальный портал ключом отпирать.

За ним его ждали нормальные монстры,

По небу рассыпались ровные звёзды.

И здесь Йог-Сотот увидел Мираж!

Нормальные девушки, ад и шабаш!

Нормальные щупальца приободрились

И быстро на что-то они покусились.

Увы! Преждевременно не возбуждайтесь

И вовремя с миражами прощайтесь.

Сквозь нормальный Мираж Йог-Сотот просочился,

И грезить меж звёздами вновь удалился.