Хороший рассказ, если брать во внимание манеру изложения, саму идею и раскрытие этой идеи. Всё, казалось бы, чудненько. Но это только в том случае, если вы не читали никогда Джеффри Форда, ни крупные вещи его, ни малые. Иначе вам было бы известно, что наиболее блестящие штучки у него получаются, когда он пишет от лица мужчины. В данном же случае главная героиня... э-э-э... героиня. Однако почему нельзя было сделать её героем, непонятно (от перемены мест слагаемых сумма бы как раз и поменялась!). Любой читавший Форда человек скажет, что он просто расчудесно умеет подать своего героя, в какие бы тот ситуации не попал. И тут герой мог бы стать рассказчиком, и разъяснил бы мне, как так всё вышло.... А стал рассказчицей.

Ну да бог с ней, с героиней с этой. Действительно хорошую вещь автор сотворил с читателем, ибо поначалу я была уверена, что читаю голимый реализм, своеобразный эссеистический рассказ. У нас есть писатель и его секретарь (как раз та самая главная героиня). Писатель очень популярен благодаря фентезийной серии, а секретарь не особо к серии благоволит. И эмоциональные порывы обоих понятны, и причины поступков тоже ясны. Однако потом — бац! — и сразу фэнтези. И уже совсем всё по-иному. Как будто героиню забросило в другой мир, хотя у писателя таких способностей ранее не наблюдалось, и пояснить их автор не потрудился. Всё было воспринято как само собой. Прочитайте — и вы сделаете такое же удивлённое лицо, какое было у меня. Автор и его герой сроднились настолько, что могут общаться? Или это раздвоение личности?

Без сомнения, рассказ стОит прочитать тем авторам, кто любит бесконечные сериалы про непобедимых героев, однако я не сказала бы, что этот рассказ сможет хоть кого-то остановить. Может, кто-то задумается, да, но чтобы перестать писать, нужно что-то потяжелее.

+8

Чудовищная книга о чудовищах, как сказали бы персонажи Джоанн Роулинг, прочитай они «Утешение...». Характерно для этой книги и этого автора вообще то, что чудовищная ситуация с чудовищами появляется только в финале, а на протяжении двухсот с лишним страниц ничего особенного не происходит. Пара довольно молодых, но уже порядочно взрослых людей отдыхают где-то в Европе (не совсем ясно, где), их отношения напоминают унылое барахтанье мухи в остывающей патоке. Они и отдыхают-то не как обычные туристы, а как какие-то амебы – вечно теряются, вечно спят или едят (или моются). Мэри и Колин – не супружеская пара, у каждого есть свое прошлое и обязанности перед ним. Они не эксцентричны и довольно бесцветны.

Трудно рассказывать о том, чего заранее ждал. «Утешение странников» — не первая книга Макьюэна, в которой я жду плохого с самого начала, и это, к сожалению, еще больше нагнетает ужаса. Хотя ничего такого и не происходит в двух третьих произведения, я подноготно жду неприятностей, которые должны случится с героями, и страшусь их. От книги просто веет ощущением неизбежности – ведь это Макьюэн.

Если быть предельно краткой, то скажу, что книга оставила чудовищный осадок. При великолепном языке суть романа сводится к ужасным действиям, к порочным качествам людей, и это отталкивает. Книга отправляется на полку для долгого отлеживания.

+8

Цикл не самый плохой, но именно здесь я встретила наибольшее количество произведений, которые мне не понравились. Хотя есть вещи, которые можно отметить достаточно высокими отметками: «Вампир в Суссексе», «Три Гарридеба», «Загадка Торского моста». Вот эти произведения и делают сборник сносным.

Здесь мы чаще встречаем упоминания о том, что Холмс собрался на покой, но, вопреки моим ожиданиям, на покой он так и не ушел (особенно если судить по последнему рассказу). Что странно лично мне, так как я полагала, что автор все же отправит ненавистного героя в отставку. Все-таки конец цикла, как-никак...

Ну ладно. Что есть, то и судим. А судим мы всего лишь на 8.

Хм... Вот что я скажу. Идейная составляющая этого рассказа предполагает следовать либо одной твари, либо другой, и здесь читателю предлагается встать на сторону либо победителя, либо побежденного. В этом рассказе мы сталкиваемся со случаем, когда положительный герой (если брать за положительного героя мужчину) погибает в борьбе с отрицательным (за оного берем женщину). Так кто же тогда прав, а кто виноват? Кто здесь тварь?

Опять же — затронуты проблемы прав человечества в отношении семьи и секса, задеваются права женщин в плане деторождения. И все это прекрасно сплетенно, да так, что не знаешь, кто здесь прав, а кто виноват. Я уверена, найдутся и такие читатели, что встанут на сторону Сатин.

Но! Одно маленькое Но! В виду большого количества затронутых идей рассказ их уместил лишь частично. Не развил до конца. ИМХО, конечно. Хотелось бы развить, хотелось бы увидеть, как герои подбираются друг к другу день за днем, как жажда вынесения приговора борется с жаждой установить свои порядки. Ан нет. А жаль.

Илья, вам 8. Развить бы в повесть — цены б вам не было!

Надо сказать, что все 4 части «Писем...» аналогичны по сути своей: каждое из них — это «воззвание к человечеству». Сперва, конечно, к «уважаемой редакции», а потом уже, через нее, к человечеству. Понятно, что все это выдумка и такие идеи не могут в наше время беспокоить человека, будь он даже на пенсии в шестой раз. Понятно, что со стороны, особенно с читательской, письма уважаемого пенсионера выглядят по-детски наивными, будто бы они написаны каким-нибудь учеником. Понятно, что в письмах затрагиваются проблемы, которых вообще не существует...

Да, все понятно, но, тем не менее, весьма любопытно все это читать: и про грецкие орехи, и про машину времени, и про агентов Ивана Грозного... Правда, я никак не могла понять, где, в какой части «Писем...» искать смысловую нагрузку, идейную составляющую, но на самом деле это и не важно: неужели нельзя просто насладиться забавными воззваниями пенсионера к человечеству? Я даже не уверена, что Булычёв здесь, в этой повести, хотел что-то важное до читателя донести, возможно, он хотел именно читателя развлечь... признать, ему это удалось.

+8

Уморительная повесть-рассказ, написанная в фантастическом жанре, автора которой к тому же обокрали: спёрли у него все запятые, подкинув взамен коробку с точками. Точки эти расставляются везде, где не попадя, но вот чудо – произведение от этого только выигрывает! Точки придают конструкции жёсткость, и на этих точечных распорках уверенно балансирует история об авторе-фантасте, переживающем творческий кризис.

Надо сказать, что поначалу я приняла фантастику за психоделику: у героя с самого начала шли глюки, а сама повесть была издана в антологии «Витпанк», которая уже не раз подбрасывала мне очумелые вещички. Но я, как оказалось, сделала преждевременные выводы (оправдываюсь тем, что автор мне доныне не был знаком), и фантастика была фантастикой до самого конца. Здесь даже нашлось место психологии: у героя, значит, кризис, а у его коллег – расцвет, которому он, будем говорить прямо, завидует, и вот эти все глюки, что одолевают его, и безденежье, и неудачная семейная жизнь делают повесть живой и красочной, а героя – узнаваемым. Прообраз тысяч авторов, не способных подстегнуть самих себя, чтобы выдать на-гора уже оплаченный проект, проживает на страницах этой повести не самые завидные минуты своей жизни и в итоге получает ответ на самый главный вопрос.

Может быть, теперь кризису конец?

+8

Рассказ этот – очередная попытка понять, что ТАМ, за чертой, которую можно перейти только раз, что ТАМ, где по идее уже ничего быть не может. Может, ТАМ рай? Может, ад? Может, слепящее ничто? Суть вопроса заключена не в самом факте возможного существования какого-то там места, а в том, как это место выглядит. Хотя бы гипотетически (но лучше практически, чтобы уж наверняка).

Так вот, вопрос рассматривается как будто из головы сумасшедшего, хотя главный герой рассказа, Данька, вовсе никакой не сумасшедший. Атмосфера способствует созданию как будто какого-то кокона, из которого герой в силу несчастного случая не может выбраться. Намёки, разбросанные по углам, постепенно складываются в картину, но ни читатель, ни герой не хотят верить в то, что черта уже пройдена. Да и пройдена ли?.. Тумана нагнано столько, что уже не разобрать, где жизнь, а где смерть, кто жив, а кто умер, и как же всё-таки выглядит то, что ТАМ. Телефонные звонки в никуда, пропадающий врач, полубомжи-полупривратники – всё это постепенно уводит читателя от трагедии простой аварии к трагедии смерти-не-смерти, и пойди тут пойми, где правда. Честно говоря, я даже подумала, что черта таки пройдена. И всё ждала, что мне опишут, как выглядит ТАМ.

Но, по сути, каждый человек – целый мир, который он сам себе придумывает. И ТАМ тоже приходится придумывать самому.

В примечании к рассказу автор отсылает читателя к «Божественной комедии» Данте Алигьери, а также очень мило говорит, что он – это не он, и что все напыщенности в тексте принадлежат его герою. С «Комедией» я ещё не знакома, но после этого рассказа ставлю её в очередь на прочтение, что же касается авторских «отмазок», то тут я пас: за насыщенностью событий в жизни Даньки я не заметила, каким стилем эти события были преподнесены.

+8

Данный рассказ – произведение сложное. Сложное не потому, что написано каким-нибудь заковыристым языком, а потому, что затрагивает физику времени, физику пространства и, хм, физику как таковую. Тут вам и путешествия в прошлое, и научные исследования/изобретения, и теория струн, и падение СССР. Будут и завравшиеся преподаватели, и трагедия прошлого, и долгие ожидания, и горький финал. Хотя кое-где встречаются вкрапления ненавязчивого юмора, общий эмоциональный фон рассказа скорее обречённый, отчаявшийся, чем вдохновлённый, надеющийся. Читать тяжело ещё и поэтому: хотя ты и не знаешь наверняка, чем закончится путешествие в прошлое трёх молодых людей, предчувствие, что закончится оно далеко не радужно, не оставляет. По всему тексту расставлены акценты печали, и хотя проникнуться проблемой героя удаётся не сразу, финальные аккорды звучат очень впечатляюще. Если бы ещё не было этих нагромождений красивостей, создающих эффект мозгового сквозняка, то рассказ потянул бы на десятку.

+8

Константин Чихунов относится к тем фантастам, которые, вместо того чтобы выносить читателю мозг, просто рассказывают истории. Истории эти фантастичны до последней строчки; редко вы найдёте среди них даже мистику, не говорят уже о фэнтези-основе или хоррор-началах. Ко всему прочему следует отметить, что Константин Чихунов поднимает интересные и серьёзные вопросы, свойственные скорее философской прозе, чем фантастике.

Что примечательно, «Ценный экземпляр» написан вовсе не о том ценном экземпляре, который таковым напрямую в истории называется. Не хочу никого запутать, просто рассказ можно рассматривать с разных точек зрения: как постапокалиптику индивидуально для человечества (остальной мир, вот сюрприз, выжил) или как ксенофантастику, действие которой происходит на Земле. Вы удивитесь, если я скажу, что главный герой рассказа – богомол, который охотится на выживших людей? Читайте, и вы удивитесь ещё больше.

+8

Этот сборник Роальда Даля однозначно заслуживает одной из высших оценок, однако я не смогла поставить ему высший балл. И вот почему.

Это качественная современная проза для взрослых. Если два рассказа из цикла об Освальде Корнелиусе ещё и могут претендовать на всеобщее ознакомление, вне зависимости от возраста, то с другими двумя рассказами дело обстоит кардинально иначе. «Последний акт» и «Сделка» — остро психологические вещи, рассказы, в которых затронуты очень деликатные и откровенные темы. В то время когда Освальд привносит в рассказы иронию и смех, расслабляя читателя, психология «Сделки» и «Акта» спускает его с небес на землю и местами заставляет морщиться. Слишком явные вещи, слишком открытые. Тем не менее, очень рекомендую ознакомиться с рассказами об Освальде и при желании — с двумя другими, но, как говорится, кто предупреждён, тот вооружён: читатель должен быть готов встретиться лицом к лицу с интимным.

+8

Странноватый рассказ. Он повествует о кратком отрезке жизни старого мага, который был учителем Огиона, известного нам по циклу «Волшебник Земноморья». Рассказ дает нам понять, что в Земноморье есть заклятия, которые нужно использовать только в исключительных случаях. Довольно интересен быт старого волшебника и его воспоминания о том, как он стал учителем Огиона, но в целом рассказ действительно о костях земли. О том, как в один миг (но вот парадокс — и с самой юности, почитай) можно стать одной из костей, чтобы помочь ей выстоять.

+8

Так как в физике я печальный ноль, мне так и не удалось понять, связано ли как-то правило правой руки из теории магнетизма с «Правилом правой руки» от Сергея Булыги. Для меня лично физика имеет мало общего с указанной повестью, которая есть регресс-постапокалиптика с элементами вторжения. Читается она и вовсе как история из вселенной S.T.A.L.K.E.R, потому как и ходоки наличествуют, и проводник, и некая даже Зона. Но с каждой новой главой приходит понимание (а описательная техника в данном случае отличная), что это что-то самостоятельное; история не просто рассказывается, а раскрывается – по словечку, по предложению, от начала и до конца подаваясь не как факт, а лишь как предположение. Предположение некоего неграмотного земляка (от слова «землянка») Коляна. И положение его раскрывается, и ситуация, и весь, по сути, сюжет, но по такой капелюшечке, что до самого конца не знаешь, чего ждать. Этот метод подачи информации интригует, завораживает. Булыга рассказывает (от лица Коляна) так сочно, так по-утырковски красочно, что сперва думаешь, будто герой – какой-то бывший зэка. Ан нет, вроде не зэка. Часть привычных нам слов переиначена – Земля ли это? Особых географических примет в повести нет, но да, Земля. Россия или около (имена русские). И со слов Коляна получается, что не люди кругом, ох не люди.

Булыга сразил меня ещё в «Заклятой корчме», когда мастерски рассказывал историю, затягивая в сюжет с лёгкостью зыбучих песков, и в «Правиле» я встретила тот же метод. Никакой лишней информации, много намёков, которые могут раскрыться впоследствии, а могут так и остаться пищей для размышления. А как героев он рисует – аж слюнки текут (не поймите неправильно)! Вот вроде и простак этот Колян, а следишь за ним, как за скачками только что купленных акций. «Правило» по части героев и сюжетной линии (намеченной) – замечательная повесть.

Но вот почему «намеченная» взята в скобки. Булыга завлекал-завлекал, завлёк и бросил. Не повёл до конца, а только указал, куда пойдёт сам – но уже без читателя. И накручено было знатно, и ожиданий было немерено, а на последней странице вдруг всё это осталось не у дел. Как так, Сергей Алексеевич?! А восстание против санитаров? А нападение на вертихвосты? А какой-нибудь глобальный взрыв в городе?! Я так на всё это надеялась!

Может, надо было физику учить?

+8

Как возлелеять, заполучить и уничтожить мечту? Данный рассказ — наглядное к тому пособие. Его главный герой — британец-миллионер, который может позволить себе всё, что душа пожелает. За плечами у него три развода и нажитый честным трудом внушительный капитал. И вдруг — влюбляется, как мальчишка, и без дамы сердца своего жить не может. И пока он описывает свои эмоции и терзания, он и сам удивляется тому, что они его постигли. Хотя рассказ и принадлежит перу известного своей резкостью и откровенностью Иэну Макьюэну, эти чувства описаны столь нежно, что не верится в авторство. Такие естественные переживания человека, давно привыкшего получать всё, такие живые эмоции, почти страсть... Прелестные сцены выписаны Макьюэном так, что не остаётся сомнений — это любовный рассказ, и главное здесь не эротизм, без которого немыслимо творчество этого британца, а любовь. Человек, который имеет всё, нуждается в такой же любви, какая свойственная менее обеспеченным социальным слоям.

Макьюэн был бы не Макьюэн, если бы рассказ был лишён трагизма. Влюбился наш герой, завладел объектов желания, и стали они (как в сказке) жить и добро наживать. И всё прекрасно, и всё безоблачно, пока не появился третий лишний. В этом рассказе третьему не отведено почётного места, о нём говорится вскользь, что обличает незацикленность героя на второстепенных факторах — он желает разобраться с возлюблённой, выяснить, что чувствует она. О, тут описания эмоций героя не поддаются перенесению в отзыв! Ревность, тоска по женской ласке, стремление всё вернуть на круги своя и нежелание первым делать шаг к примирению... Поразительно красивые эмоции. Опасные, но красивые. И замечательно изложенные.

Развязка совершенно закономерная, хотя и трагическая. Дочитавший до конца либо поймёт этот рассказ правильно, либо плюнет на творчество автора.

Но, я надеюсь, он удивится тому,

+8

Почти триста девяносто страниц я наслаждалась чтением. Очень живо написано, задана классная тема и антураж подобран соответствующий: два брата и их сестренка сталкиваются с так называемым годом призраков, проявляющим себя в странным и страшных событиях. Рассказ ведется от лица одного из братьев, которого автор нарисовал немного хлюпиком и вечно плачущим (правда, я бы тоже ревела, если бы увидела в озере мертвеца и нашла по пути в аптеку замерзший труп). Храбрецом выставлен его старший брат Джим — очень импонирующий мне подросток. А сестренка их — Мэри — страдает раздвоением личности и этим отлична от них, обычных людей; она обладает некоторыми экстрасенсорными способностями, которые помогают ей ориентироваться в происходящем. А происходящее, как я уже отмечала, ужасно. В городе орудует некий человек, прозванный героями мистер Уайт (мистер Белый, он носит белый плащ). Мальчики полагают, что он убийца. И действительно, начинают ичезать люди, и прежде всего — дети.

История хороша тем, что обыграна достаточно несерьезно. Чего стоят одни описания жизни мальчиков. На макете, созданном старшим братом в подвале их дома, школа называется «Фабрикой дебилов». Некоторыми выражениями автор приблизил себя к бессмертному творчеству Стивена Кинга, и тем, как мне кажется, выделился.

Пару слов об оконцовке. Она занимает совсем немного места и напоминает всем известный «пшик». Ну не этого я ждала, не этого! Хотелось драмы, или хэппи-энда, а тут ни то, ни то, и ни трагизма, ни смеха.

Тем не менее, книга очень понравилась и я с удовольствием рекомендую ее всем поклонникам жанра и автора. Перечитаю в ближайшее время.

+8

Этот рассказ мне почему-то практически не интересен. Интересна лишь реакция уже полюбившихся героев на происходящее, как-то: на появление во дворе дома №16 бегемота. Вот это — да, а сам бегемот... к сожалению ли, к счастию ли, не могу сказать, но не любопытен. Скорее всего моя оценка и отзыв проистекают из-за некоторой косности в отношении животных в произведениях (их появление для меня никогда не значит что-то большее, чем просто появление), к тому же, я никак не могу представить себя в подобной ситуации, и оттого реакция героев не кажется мне правдоподобной. Интересной — да, но не правдоподобной.

Немного хуже, чем «Неукротимая планета». Уже симпатичный положительный герой Язон влипает в историю, где если этикет не выручит его, то его предадут вполне справедливому (по прошлым меркам) суду. Однако же лично мне описания неразвитой планеты, куда попадает наш красавчик, показались скучными. Не мое это. Хотя описано с большой оригинальностью для фантастики, сочно и динамично.

У каждого автора имеются книги, с которых читатель может начинать знакомство с его творчеством – так называемые книги-хиты, одновременно особенные и подходящие для всех читательских аудиторий. То же самое можно сказать и о книгах, которые лучше отложить до времён тотального поклонения автору – когда уже и стиль, и жанры автора изучены от и до, когда любая новая книга прокатывает только так, пардон за слог, с незначительными поправками на самоповторы. И то и другое, конечно, крайность, но вы же помните многочисленные темки на форумах а-ля «с чего начать читать господина Пупкина, посоветуйте»?

Вот перед нами новинка Сергея Малицкого, вышедшая буквально месяц-два назад и уже собравшая некоторое количество оценок. Новинка жанра «фэнтези». Как известно, Малицкий препарирует тяжеловатую версию фэнтези классической, где нет волшебства, а есть магия (всегда работающая в стиле гаечного ключа в вопросе про жизнь), где нет эльфов и гномов, но есть тёмные силы (также в лице людей, магов, тварей и проч.), где герой сперва не герой, а так, место пустое (с последующим выковыванием характера, как правило). Замечу также, что последний момент не имеет ничего общего с известной в определённых кругах прокачкой героя, свойственной книгам развлекательной направленности. А какая направленность у книг Малицкого? Выше про гаечный ключ было. Ну, вот такая и есть. Беспросветная.

Новая история знакомит читателя с новым миром (а надо сказать, Малицкий любит рисовать миры, а потом жить в них, да ещё и читателя туда прописывать), в котором в некоем городе вот-вот произойдёт то же, что случилось много лет назад в другом некоем городе. Почему произойдёт и кто всем заправляет – это главная загадка романа, которую отгадывать придётся компании героев. Комплект из юной девицы, сил пока недораскрытых, её наставника (сила без границ), судьи и палача (тут с названиями неразбериха, потому что эти двое как бы не совсем судья и палач) предлагается читателю сперва, затем разбавляется новыми лицами (в основном наёмниками и тоже с приличным запасом сил), потом прореживается (как бы напоминая, что мы тут не развлекаться собрались), а в финале комплектуется по новой. С героями знакомимся по классической схеме: толика прошлого, пара капель настоящего, самая малость планов, и вот перед нами сложный герой или героиня. Правда, «перед нами» тянется через весь роман, так что даже в самом конце герои не раскрываются до конца, словно говоря: «Айда за нами в продолжение, там мы тебе расскажем, кто есть кто». А так как героев много, да притом как бы все главные, половина книги – история не города, в котором вот-вот грянет холивар, а жизни (и местами становления) героев. Но вторая половина, надо отдать должное автору, – это всё-таки реально история, плотная-плотная, как деревенская сметана, завязанная на пророчествах, вере, иномирах, лекарях, не-людях и драконах. Это своего рода квест, в котором должны быть найдены а) ответы на все вопросы, б) дракон – и строго в пределах города. И время уже поджимает. Успеют или нет?

Пока читатель доберётся до финала, автор из него все соки выжмет: словно многотомную эпопею ужали до размеров стандартной четырёхсотстраничной книжки. Это и плюс, и минус романа, о которых нельзя молчать, но которые я предлагаю оценивать каждому самостоятельно. Я лично вижу такой концентрат, из которого без новых задумок выйдет ещё томика два, с новыми – и того больше. Этот концентрат не пища для ума, так как роман далёк от нотационности, но с ним можно лопнуть от любопытства – потому что все хвосты автор унёс в продолжение!

Почему концентрат может быть минусом. Во-первых, он не позволяет считать книгу хитом – от неё шарахнется любой неподготовленный читатель, не имеющий представления о том, что есть творчество Малицкого (хотя может найтись и читатель, который воскликнет: «Святые небеса, да ведь это то, что мне давно хотелось почитать!»). Во-вторых, он делает книгу сложной для восприятия (следи за героями, следи за героями, следи за героями, блин, кто из них кто?!); любое имя воспринимается как географическое место и наоборот. Притом стиль автора в этой книге как будто прибавил в весе и стал ещё более мудрёным, хотя такое даже представить сложновато.

Иными словами, если вы взялись за Малицкого впервые и попали на эту книгу – будьте готовы к гаечным ключам. Если же начитаны этим автором – вперёд: это как после пазла на тысячу элементов взять пазл на две. Много загадок, много имён, магия разной силы – всё это Малицкий. В «Очертание тьмы» умножайте автора на восемь.

+7

Детективный роман «Зло под солнцем» всегда, когда взгляд мой падает на томик с ним в книжном шкафу, или когда я вспоминаю, что вот, мол, есть такой у Кристи, ассоциируется у меня с типично английским отдыхом: пляжным сезоном на юге Англии, чопорностью купальных костюмов и отдыхающих, а также с редким для известного цикла явлением – Пуаро отдыхающим. Ведь каким мы привыкли видеть этого маленького, в чём-то забавного, но всегда серьёзного бельгийского сыщика? Работающим, ищущим, по кусочкам собирающим головоломку преступления. А тут вдруг – отдыхающий…

В определённой мере это злой роман. В нём одновременно с расследованием, а также ДО совершения преступления выясняется, что люди, даже люди отдыхающие, не расстаются с подозрительностью и поспешностью в выводах, а кое-кто даже привозит на отдых ненависть. Но верный поклонник Агаты Кристи узрит в этом лишь фон, ибо все романы этой писательницы глубоко психологичны. Вот и «Зло под солнцем», эдакий роман-оборотень, изначально выглядит злым, а на самом деле повествует о несчастных людях. Каждый, правда, несчастен по-своему.

В романе есть: куча героев (почти все побывают в роли подозреваемых), идеалистическое место отдыха (чудесно подходит для убийства), интрижка левого толка, неудачный брак, несчастное дитя и много-много заходов в воду (право слово, это один из самых «водяных» романов Агаты Кристи). Немалая роль здесь отведена наблюдательности героев, и именно от неё будет зависеть ход расследования.

Однако не всё так славно в романе, как хотелось бы. Вы ни за что не догадаетесь, кто виновен в смерти богатой дамы, которую все считают роковой похитительницей мужских сердец, так как подоплёка преступления будет находиться за пределами места отдыха. Я обычно называю это «подыгрыванием сюжету»: Пуаро (читай – автор) изобличает преступника по почерку, однако чтобы проследить этот самый почерк, надо знать ту самую подоплёку. А узнаём мы о ней только в конце, когда Пуаро всерьёз берётся за расследование.

+7

Меня часто по прочтении данного романа беспокоил тот факт, что название романа не совпадает с его сутью. И не потому, что в нём больше разговоров ведётся о некоем семействе, рядом с домом которого находят труп, но ещё и потому, что никакого поезда на 4:50 от Паддингтона нет. Подруга мисс Марпл ставится свидетельницей убийства, но поезд, в котором оно произошло, отходил от станции в 4:33. Указание на время в имени романа – это время убийства, так я решила, ибо более ничем объяснить столь странный выбор не только времени, но и названия не могу. Роман начинается с убийства в поезде, да, но он не об убийстве. Он о причинах, толкнувших человека или людей совершить бесчеловечный поступок. Читателю предстоит встретиться с семейством, в котором великовозрастная дочь ухаживает за стариком-отцом, в то время как трое её братьев дожидаются смерти старого скряги. Семейные связи здесь чёткие, все намерения обозначены, отношения давно установлены. В этом смысле это очень злой роман: дети ждут не дождутся смерти отца, чтобы по завещанию деда получить немалые деньги. На фоне такого расклада лишь чётче раскрываются характеры, становится ясно, что никто не пойдёт на попятную. В каком-то смысле этот роман – маленькое исследование, в результате которого читатель сможет ответить на вопрос: «Могут ли дети отравить родного отца? Может ли отец отравить родных детей? Может ли кто-то из них убить женщину, чья связь с семьёй устанавливается не сразу?»

По-моему, невозможно изначально отгадать убийцу, как невозможно и понять, каким образом всё оказывается так переплетено. Участие в романе самых разных лиц, в том числе никак не связанных с семейством, распыляет внимание и уводит от самого главного.

Впрочем, мисс Марпл и её подруга всё-таки ставят все точки над «i», однако от читателя не укрывается тот факт, что кое-что автором как будто… подтасовано, как это ни прискорбно.

Неплохой психологический детектив.

+7

Девятая книга из цикла о сыскном воеводе Никите Ивашове, его помощниках Бабе Яге и Дмитрии Лобове, а также о царе Горохе, его немецкой супруге и вечном зле в лице Кощея Бессмертного. Если вы не знаете этих персонажей, достаточно прочесть хотя бы одну из предшествующих книг (Андрей Белянин заботится о читателе – в каждой книге он парой-тройкой фраз напоминает, кто есть кто в романе и откуда). Если же серия вам знакома, а данная книга ещё нет, скажу, что это удачное продолжение серии, удачное! Со своими особенностями, конечно, но строго в пределах выбранного автором жанра. Юмористическое, как и ранее, приключенческое, немного сказочное (в том числе с использованием образов сказок), развлекательного толка продолжение.

Так как в названии фигурирует Кощей, нетрудно догадаться, что эта персона будет мочить корки налево и направо. И так оно и есть! Правда, сперва из Лукошкино похищают баню с моющимися в ней девицами, милиция носится сломя голову в поисках зачинщика безобразия, а потом уже на горизонте появляется Кощей. Но зачинщик, если что, не он! В этот раз роль супостата отводится Змею Горынычу, ранее в цикле не встречавшемуся и потому читателю пока неизвестному. С чего это ему понадобилось похищать девиц, почему именно в бане?.. В общем, сюжет с головоломками, как и положено в книгах о сыскном воеводе. Ну а уж когда внезапно погибает сам Кощей… Согласитесь, поворот неожиданный.

Если говорить без спойлеров (помимо тех, что уже есть в аннотации), то следует упомянуть традиционный для серии квест, в ходе которого ищутся и не всегда находятся нужные воеводе и его команде люди и вещи. Поэтому путешествий «туда не знаю куда» в романе имеется навалом. Сходить в подземный мир. Слетать на Лысую гору. Выдвинуться на гору Стеклянную. Найти Деда Мороза. Отжать у Емели печь. Короче, бродилка та ещё. И всё это время Никита Ивашов с напарниками (поддержки сюжета ради обращённых в: Дмитрий – Серого волка, Яга – молодую красавицу) пытается понять, что нужно Змею, как Змею удалось замочить Кощея, как вызволить девиц и как самим уйти живыми. Всё это щедро пересыпано шутками разного качества, которые только оттеняют характеры героев.

Да, кстати о героях. На мой взгляд, персонажи цикла «Тайный сыск царя Гороха» являются самыми харизматичными персонажами у автора. Это они девятый роман подряд держатся друг за друга, это они из книги в книгу верят друг другу как себе, это они олицетворяют одновременно и коллектив, и отдельные лучшие качества Человека. Конечно, эти персонажи полны минусов – но от этого они только живее смотрятся! Они совершенно разные, но как приятно встречаться с ними из раза в раз…

Напоследок о названии. РОМАН НЕ ПРО МЕЧЬ!

+7

«Забавник» – последняя книга цикла «Кодекс предсмертия», в котором на протяжении четырёх книг горстка людей противостоит древнему злу. Как это принято в циклах, имя и причина самого существования зла объясняется в финальной книге, поэтому читатель вправе ожидать от «Забавника» если не ударности, то завершённости всех идей (а в идеале и того и другого, естественно).

Я достаточно высоко оцениваю авторский стиль, выбранный для данного романа и цикла в целом, так как мне по душе, когда гнетущая атмосфера поддержана сложностью предложений. Отмечу: сложным этот авторский стиль кажется только тем, кто привык к современной развлекательной литературе, а так как «Забавника» развлекательным назвать очень трудно, цикл имеет гораздо больше порицателей, чем имел бы, будь он написан в стиле «сказал Вася и пошёл на работу».

Сюжет «Забавника» выстроен вокруг охоты, которая именно в этом, последнем романе наиболее чётко видна. Предыдущие три водили хороводы вокруг чего угодно, но только не вокруг охоты, и вот здрасьте, приехали, у нас в наличии комплект из троих охотников из предыдущего романа, дуэт из второй книги и наследники барышень, в полной мере показавших себя в романе №1. И эта толпа героев будет ловить некоего демона, Зверя, который питается смертями и кровью и которому по силам проглотить весь мир. То есть эпичность налицо, героическая направленность – тоже, из множества врагов остаётся только один, но уж за ним-то теперь охотятся все!

Эта книга многажды обращается к предыдущим частям цикла и выуживает из прошлого героев не только уже известные читателю события, но и новые, которые объясняют те или иные их действия и о которых читатель впервые слышит. Я обычно называю такие «походы в прошлое задним числом» подыгрыванием автора героям, и тут уж от качества авторской игры зависит, как я в итоге их восприму. В данном случае «походы» – отпрыски третьего романа, который и сам был более лёгким, и «Забавника» наделил этими чертами: из мрачноватой, почти тёмной фэнтези роман время от времени обращается в просто фэнтези. Да, с загадками – но без жертв. Этим роман отличается от старших собратьев, и не всегда в лучшую сторону.

В романе несколько линий. Они тянутся из предыдущих историй, соединяя героев в одно, и уже не освещают персонажей со всех сторон, а кладут перед ними асфальт: беги, герой, навстречу новой беде. Хотя нет, бегите все вместе. То есть если читатель захочет вдруг взять и прочесть только «Забавника», минуя три первых романа, то он не поймёт, кто все эти люди. Экскурсии в прошлое не дают ответы на подобные вопросы, так как задняя передача в романе нужна только для поддержания текущей фабулы. В этом я вижу плюс романа: автор не стал по пятому кругу рассказывать о героях, не стал тратить драгоценное время читателя, а сразу вогнал и первых, и второго в новую заварушку, даром что тянется она уже четвёртый роман подряд.

Многолинейность, кажется, должна была придать «Забавнику» силы, но взамен превратила его в слойку, где каждая сюжетная линия живёт как бы сама по себе. Когда линии должны с треском сойтись, они тихо-мирно встречаются, пью чай, бродят вместе по городу. Я не понимаю, у нас тут конец света или как? Нет, таких мест немного, но они есть, а для финальной книги это не есть гуд. Хотя… «Забавника» станет читать тот, кто прочёл первые три романа, так? Значит, прочтёт и этот – надо же узнать, откуда всё-таки взялся Зверь. Однако накала страстей как такового нет, и нет довольно долго, и единственный, кто действительно удивляет – один из врагов.

С таким раскладом получилось ли у Малицкого достойно закрыть цикл? Вполне. Вытянул все ниточки в струнку и поджёг с одного конца. Не свалил наметившиеся любовные линии в ромфэнтези, а оставил лёгкую недосказанность, в которой, однако, чётко просматривается «и жили они долго и счастливо» (просто не успел дорассказать, где жили и сколько родили детей, ха-ха). Если бы ещё и тональность у романа была в духе первых двух книг (только dark-fantasy, только hardcore!), то «Забавнику» б цены не было. Ну, как минимум была бы 8 из 10.

+7

Среди историй о привидениях страшнее всех, пожалуй, те, в которых привидения сами на себя не похожи, и ведут себя так, как мог бы вести себя полтергейст или чудовище из-под кровати. «Голодный дом» предоставляет читателю возможность поломать голову над тем, чем же было жуткое нечто в его недрах, которое губило людей, и почему это нечто так не любило зеркала. Нет, это не история про вампиров, хотя в ней зеркала и были обнаруженными в одной единственной комнате дома. Нет, это не история о призраках усопших – по крайней мере, не в том классическом исполнении, к какому мы привыкли. Вот если бы взяли пару-тройку разных привидений, смешали с полтергейстом и хорошенько так взболтнули, вот тогда получилось бы то, что в итоге так пугает новых хозяев дома и их гостей. Однако надо отметить, что сами варианты «ужасов» не выглядят чем-то необычным, скорее это стрндартный набор того, чем можно напугать впечатлительного человека. Но не знатока, нет. И смерти в конце выглядят не так, как могли бы, если бы не было того солидного отступления, которое объясняет, откуда взялось нечто.

Но всё равно, это очень страшно, когда смотришься в зеркало и видишь, что за твоим плечом кто-то стоит. А ты в это время один дома, ха-ха.

+7

Я редко встречаю произведения, которые впечатляют меня эмоционально, увлекают сюжетно, оглушают накалом страстей и при этом не позволяют симпатизировать героям. Собственно, на этом-то я и споткнулась, когда прочла данный роман.

Франция в романе Франсуазы Саган представлена семнадцатилетней Сесиль и её моложавым ловеласом-отцом. Они свободны и духом, и телом, ведут такой образ жизни, при котором какие бы то ни было рамки воспринимаются как смерть, при этом сами ни на чью свободу не посягают, ни от кого ничего не требуют. Это люди, плывущие по течению жизни и берущие от неё только положительные эмоции.

Казалось бы, чем такие герои мне не любы? А тем, что они пусты. И пустота эта обнаружится не только в конце, она будет раскрываться чем дальше, тем больше, и поразит меня особенно то, что при такой внутренней пустоте герои ещё способны на какие-то переживания! Как?!

О динамике романа говорить не стоит – сюжет статичен, как вода в озере, однако когда на поверхность этого озера внезапно сваливается ещё один персонаж, венец Упорядоченного Анна, старая подруга матери Сесиль, рябь возникает неслабая. Это и есть те рамки, которых так боятся героиня и её отец, но если последний воспринимает их как дар, влюбляясь в Анну и зовя её замуж, то для девушки семнадцати лет, привыкшей к определённому образу жизни, появление её становится ударом. И в то же время – благом. Как, как такие эмоции умещаются в одном пустом сосуде, в человеке, у которого нет никаких ценностей? Пока что я не могу понять Сесиль. Возможно, лет через 10…

К испытаниям любовью, ревностью и страхом потерять свободу прибавляется резкое осознание, что на самом деле такое была Анна, и этот жест – осознание, и этот финал – потеря, страшный и горький финал – выносит весь роман на своих согбенных плечах. И вот как раз в то, что после такого предсмертия и такой смерти есть не жизнь, а подобие жизни – в это я верю.

Эмоциональное и холодное одновременно произведение. Французское до мозга костей, до последней строчки.

Рекомендация не просто выборочная, а почти точечная.

+7

Проникновение чуждого в устоявшиеся догматы – всегда любопытный сюжетный ход, и Брэдбери, использовавший его в одном из своих рассказов о Марсе, набросал и марсиан, и их культуру таким зыбкими штрихами, что по прочтении становится понятно – Марсу не устоять. Не устоять не только перед неизвестностью, но и перед её силой, напором. Когда певица на сцене поёт явно немарсианскую песню, когда дети рассказывают явно немарсианские стишки, очевидно одно – грядёт что-то новое. Для второй стороны контакты это, возможно, и положительно, и ново, и удивительно, а вот для марсиан – наоборот. Их мир не рушится, но… скажем, даёт трещину…

Красивый рассказ. С явной, хотя и не раскрывшейся до конца угрозой, но красивый – в манере изображения Марса и марсиан.

+7

Заключительная повесть из романа «Страж» оказалась гораздо жёстче своих предшественниц: некоторые сцены в ней я не рекомендовала бы давать читать юному поколению. Присутствуют элементы сплаттерпанка, так сказать. Его появление в романе объясняется новой напастью, настигшей стража Людвига, и, в целом, для удержания должного напряжения жестокость была просто необходима (чтобы читатель ненароком не подумал, что с ним шутят, и что стражи, оказавшиеся в заключении, сейчас без проблем выберутся). В этой повести на долю героя выпадут тумаки и шишки, побои и допросы, демонстрации жестокости пленителя и виды уничтожения людей. При этом помощи ему как будто ждать не приходится.

Завязка сбивает с толку: появление другого стража, учителя Людвига, с новым учеником, даёт роману новое течение, но автор быстро сооружает плотину, и река повествования течёт в совершенно ином направлении. Элемент неиспользованности удачных находок присутствует, ага.

В повести есть также предпосылки для воздаяния по заслугам, но автор их уничтожил, позволив стражу самому стать палачом. Оправдан ли этот поступок в рамках повести, я не знаю, но сомнения у меня имеются. На мой взгляд, гораздо страшнее было бы понести смерть от рук собственной матери, чем быть убитым в честном бою.

Антураж очень хорош. Старинный зловещий замок, узники в подвалах, тёмная душа, мечтающая съесть заключённых... Но при этом диалоги неописуемо пафосные, беседы его милости со стражем напоминают беседы кошки с мышкой и не несут, по сути, никакой смысловой нагрузки.

Развязка основана на отрицании тех самых предпосылок, о которых я писала выше, поэтому лично меня разочаровала. Финал остался открытым, предлагая читателю ломать голову над дальнейшей судьбой беглецов (и Людвига в том числе), но в этом есть некий шарм, который и толкает меня оценить этот рассказ и роман в целом достаточно высоко.

+7

Фэнтезийный градиентный роман, добрую треть страниц притворяющийся развлекательным (я даже подумала, что столкнулась с классической ЖЮФ), но постепенно, сначала невнятно, а потом всё более смело преобразующийся в психологическую вещь. Градиент в данном случае и есть то самое замещение присущих развлекательной литературе черт чертами более глубокими, сложными, чертами, что затрагивают не чувство юмора читателя, а его любопытство. Этот переход сопровождается психологическими вопросами, заходящими даже на территорию dark-fantasy, и поднимает обычное на первый взгляд произведение на более высокий уровень.

Итак, если вы на первых же страницах встретите: а) смазливого учёного, мечтающего добраться до тайн давно утраченного народа; б) женщину в должности эмиссара маленького острова, являющуюся, судя по всему, ещё и сторожем; в) деревенскую простушку, возжелавшую лучшей жизни и покинувшую родные пенаты; г) моряка-контрабандиста, соединяющего волей случая (случая ли?) первого и третью, а также знакомого (и очень близко) со второй – не думайте, что роман будет рассказывать об их невероятных приключениях. Это сперва всё будет весело и даже беззаботно (а, и ещё романтично!), но потом, когда сюжет наполнится недомолвками, развлекательная часть истончится, персонажей прибавится, наступит время соединять частички информации о странном островке, куда попадают а и в, и вот это и будет тот самый градиент.

Сперва может показаться, что названные четверо и есть главные герои, но на самом деле это не так. Каждый поименованный в романе будет частью почти мифического полотна, нарисованного мазками сдержанными, но жирными, и каждая из этих частей будет проливать свет на истинную, выраженную в прозвищах сущность островитян. И хотя местами серьёзные размышления о существовании судьбы и перерождении прерываются развлекательного толка диалогами и банальностями, раскрываемые тайны действительно затягивают.

Итак, Ланс Лэйгин, не признанный пока учёный, и его невольная спутница Верэн Раинер, деревенская простушка, ведомые контрабандистом-моряком Бертом Балгайром, приплывают на остров Эспит, куда первого влечёт история, а вторую – смутные желания, и оказываются в своеобразном микро-мире, почти отрезанном от мира внешнего и стерегущем свои тайны надёжнее сторожевых псов. Странные и запутанные отношения островитян затягивают прибывших, которые пытаются, но не могут разобраться, что и почему, всё чаще звучат слова о колесе, цикличности, возрождающихся душах, куколках, становящихся бабочками, и жерновах, неумолимых, как память.

Кстати, именно память играет в романе главную роль. Не вера и даже не образ самого острова, а память, которая соединяет всех персонажей в один народ, связывает их жёсткими путами, определяет особенности их существования и составляет основу интриги. Невозможно догадаться, кто есть кто и почему они есть те, кто есть, кто их сделал такими, и это – самая большая удача романа. Авторы недоговаривают столь часто и много, что хочется заглянуть в конец и всё выяснить. Остров Эспит напоминает змеиный клубок, и как-то даже удивительно становится, что герои не растворились в его отнюдь не медицинских дозах яда. Связь всех персонажей друг с другом настораживает, а позже и пугает, и когда настоящее превращается в далёкое прошлое, когда все оказываются теми, кем их прозывают, просто диву даёшься, как такой неклассический сюжет авторы смогли укрыть за сперва стандартным антуражем.

У романа внятный финал, который хоть и не завершает историю на 100%, но оставляет приятное послевкусие. Можно поразмышлять о предстоящей жизни островитян и попытаться отгадать, насколько произошедшее изменит их. Или не изменит?

+7

Фэнтези от Джека Вэнса – такой же неожиданный для меня ход, как любовный роман от Стивена Кинга (не дай бог, конечно, но…). Я больше привыкла к звёздным мирам, приключениям под руководством её величества Физики, а «Колдун/Волшебник Мазириан» – чистой воды фэнтези. Оказывается, этот рассказ входит в знаменитый роман «Умирающая Земля», который как раз и является фэнтезийным, и моё удивление, конечно, произрастает только из плохого знакомства с творчеством автора.

Итак, перед нами колдун (персонаж отрицательный, хоть и в главной роли). Предстаёт он перед нами могущественным, но не так чтобы очень, потому что по условиям романа магия на умирающей Земле как бы тоже умирает. Сначала может показаться, что автор решил сделать отрицательного персонажа везунчиком, но финал опровергает это предположение. На пользу рассказу идёт некоторое окунание в мир умирающей Земли и изображение погони. В рассказе также имеются боковые ответвления сюжетной линии, которые, возможно, найдут развитие в других частях романа, но которые почти не несут смысловой нагрузки в данном рассказе.

+7

Когда Рэй Брэдбери начинает очень явно обличать повадки и душевные качества, за которые любому мало-мальски чувствительному человеку стало бы стыдно, читать рассказы становится мучительно. «Марсианские хроники» не лишены подобных рассказов, и «Новые имена» — как раз о таких вот особенностях человека: о манере давать всему новому новые же имена. Удобство с одной стороны — самоуправство с другой. Красивые имена с одной стороны — стирание следов прежней цивилизации с другой.

И так во всём.

Микрорассказ о макрошагах людей на Марсе.

+7

По смысловому содержанию эта повесть из романа «Страж» напоминает огромную пустую бочку, в которую хорошо кричать, вызывая эхо. По антуражу же она даст фору многим другим повестям цикла. Возможно, благодаря ему-то её и сравнивают с бессмертным романом «Мастер и Маргарита», однако если «МиМ» — живой сосуд, из которого можно черпать горстями, то «БК» — оболочка, в которую ничего не заключено. А жаль, ведь, как я уже сказала, исполнение повести просто великолепное. Здесь вам и встреча стража Людвига с давней подругой, и забавные препирательства Проповедника с этой дамой, и квест всей компании на практически шабаш (разве что таблички с нужной надписью не было), и столкновение с разными таинственными личностями, а потом бегство, преследование и битвы. Сразу несколько битв, без передышки почти. Все события очень атмосферны и каждое как бы говорит: «Это я имею в повести ключевое значение». Очень порадовало, что Проповедник и Пугало наконец-то были вознаграждены более внятными ролями, чем простое скитание по пятам Людвига. Сама белая колдунья не вызвала никаких особенных эмоций — ни неприязни, ни симпатии. Обычная женщина с необычными способностями. Кто-то её в повести любит, кто-то завидует ей, но в целом она типичный представитель своей профессии.

Надо сказать, что хотя смысла у бегства компании я и не нашла (ну скажите, на что понадобилось похищать какую-то душу, если её роль даже не была раскрыта?!), повествование держит читателя в постоянном напряжении. Кажется, что вот-вот прояснится ценность похищенной души. Всё новые и новые напасти и беды рушатся на головы беглецов, но им, похоже, по силам справиться абсолютно со всем.

Я готова предположить, что смысл похищения раскроется в дальнейших рассказах, однако тогда не вижу смысла делать эту повесть самостоятельной. Принцип «читать с любого конца» в отношении «Стража» не работает.

+7

Заключительная (на сегодня) часть трилогии о Багдадском воре должна была, по моим предположениям, ещё разочек закинуть героя на Восток – попроказничать, поворовать, начистить пятачок шайтану и между делом спасти мир. Всё так и случилось, безо всяких отклонений, причем спасение мира тоже было. По крайней мере, в масштабах Востока.

В отличие от первых двух частей, эта книга предлагает нашему вниманию рассказ из уст не Льва Оболенского, а его верного друга Ходжи Насреддина, который каким-то чудесным образом оказывается в Астрахани, где живет «собиратель историй» о знаменитом воре. В этом есть какой-то подвох, не правда ли? Автор не поясняет, каким образом Насреддин очутился в нашем времени, в нужном ему месте, а стоило бы.

Далее по тексту следуют описания всевозможных приключений неразлучной парочки, перемежаемые отступлениями «собирателя», в которых он описывает своего гостя и попытки его вливания в современную жизнь. То есть, в принципе, всё как в прошлых двух частях. С одной стороны, эта манера повествования делает цикл узнаваемым, с другой – несколько приедается.

В приключения героев, к сожалению, неизбежно вкрадываются разные штампы. Если уж Лев Оболенский попал в очередной раз на Восток, он просто обязан спасти мир, что-нибудь украсть и непременно побывать в чьём-нибудь гареме (и все это с лёгкостью, без особых усилий, не будучи ни разу раненым или хотя бы просто побитым). Конечно, случается и встреча со старыми друзьями, среди которых произошло пополнение, и это пополнение заслуживает отдельного внимания – дочурка башмачника Ахмеда и его габаритной супруги Ириды, смертоносная Амударья, почти единственный харизматичный герой в повествовании. Этого бесенка автор, кажется, описывает с особенным удовольствием. Её маниакальное желание всех поубивать сыграет ключевую роль в ходе событий.

Также героям предстоит встреча с печально известными дамами из первой части трилогии – Далилой-хитрицей и её дочерью. Казалось бы — хвала Аллаху, хоть кто-то сможет накостылять неугомонным героям! – однако и тут им удаётся вырваться, да к тому же и посрамить Далилу. В общем, герои они герои и есть. Правда, уж слишком автор упрощает им положение, делая любой их шаг беспроигрышным, а там, где они оступаются, их действия почему-то выглядят глупо. Возможно, это случается оттого, что автор не поясняет, зачем в таком случае это действие было совершено, и роман становится набором супер-пупер-героических и вообще-не-героических действий.

Событий наворочено немало. Иногда даже кажется, что за краткими отступлениями теряется суть. Чёрный шейх, адепты, подстава эмира, обращение его в животное, связь шейха с джинном из лампы, попытка вора (много попыток!) спасти положение – всё это на мгновение отступает, когда автор почему-то начинает говорить о звёздах. Причин появления этих разговоров как будто нет, ведь со звёздами здесь никто из героев не связан. Отчасти благодаря этим отступлениям третий роман о Багдадском воре выглядит гораздо более грустным, чем первые два, что весьма странно, учитывая общую бравость героев и их подвигов.

Несмотря на встречающиеся нелепости, «Верните вора!» читается живо, с интересом. Автор старается не ослаблять нить повествования (хотя местами она делает попытки провиснуть), и благодаря этим стараниям роман получается не таким уж бледным.

Но до «Багдадского вора» ему всё равно далеко.

+7

«Свистящая комната» производит впечатление интересного, но немного застарелого рассказа. То ли потому, что времени с момента его написания прошло прилично, то ли потому, что именно на этот эффект рассчитывал автор. Я будто читаю рассказики про Шерлока Холмса, причем главный героем выступает человек, ведущий подобные же расследования. Только борется он не с преступниками, а с необъяснимыми с точки зрения других людей явлениями. Для объяснения их сущности у него даже имеется целая наука со своими способами и именами.

Надо сказать, что атмосфера искусно нагнетается с самого начала. Несмотря на ужасный перевод, я не отрываясь следила за действиями охотника за привидениями и ждала развязки. Тот факт, что все сведется к древней истории, немного разочаровал: при всей силе завязки финал получился слабоват. И хотя главные герои умирают со страху, я лично, кроме интереса, ничего не испытала.

+7

Прочитав трилогию Андрея Белянина «Ааргх», я пришла к выводу, что это более-менее достойная трилогия. Возможно, она никогда не достигнет славы цикла «Тайный сыск царя Гороха», но и не канет в лету – на мой взгляд, конечно. Автор дал нам новых героев, провел их сквозь огонь и медные трубы и достойно простился с ними. Читатель, естественно, вынес из трилогии какие-то размышления. Появились мысли о своевременности высказанных слов, о ценности дружбы, о самопожертвовании. В общем-то мысли были и о том, как, должно быть, хорошо в компании верных друзей преодолевать препятствия на жизненном пути, но автор вежливо подвел нас к тому, что семья все же важнее друзей. Соединив ааргха и наемницу, он еще раз дал нам понять, что всецело стоит за институт брака.

Я умалчиваю о штампах в этой трилогии. Они начались и закончились на героях – традиционные эльфы-гномы-орки-черные властелины здесь есть в изобилии. Но Белянин привнес в стандартную раскладку своих новеньких гвоздей и выдал нам неплохой такой экшн в стиле фентези. Можно и посмеяться, и поплеваться. Кому что больше нравится.

+7

Четвёртый роман о Генри Уилте, жизнь которого можно было бы назвать жуткой, если бы о ней не было так смешно читать. Любая книга об этом преподавателе Гумтехникума наполнена невообразимыми приключениями, которые нормальный человек посчитал бы карой небесной (скажем прямо, сам Генри так и считает), но которые устами Шарпа превращаются в нечто саркастичное, нецензурное и беспардонное.

И вот казалось бы, ну что ещё может случиться с этим несчастным не-героем? В прошлых книгах его уже обвиняли в убийстве жены, связях с террористами и наркоторговле, разве можно придумать что-то ещё более крутое? Нет, наверное, нельзя. И Шарп не стал придумывать. Он отправил семейство Уилта, жену и детей, в Америку, а самого его – в пеший турпоход. И нате вам – к середине книги Уилт уже «незнаком где», а все остальные – незнамо в чём (то есть знамо, но его не принято именовать в приличных отзывах).

Вообще функция «хотеть как лучше, а получить какую-то дикую фигню» автоматом пристёгнута к любому романе об Уилте, и в четвёртом она будет водить за нос сразу две страны. А как вы хотели? Где Генри Уилт, там вечно чёрт ногу сломит, поэтому к сломанным ногам смело прибавляйте различных инспекторов, политиков и – в разных пропорциях – бандитов. А-а, и главное – не забудьте, что самой разрушительной силой романов об Уилте являются его же жена Ева Уилт и их же дети девочки-четверняшки. Пока эта сила разрушает покой родственников в Америке, наш герой (пардон, не-герой) влипает в историю с поджогом и убийством, находясь при этом, ха-ха, в отключке. Ну да Генри Уилту всё нипочём, он и в коме может такого наворотить!.. Как всегда, никто не понимает, как всё происходит. Читатель тоже.

Если читатель не брезглив, он будет всю дорогу ржать, вместо того чтобы дивиться нагромождению случайных и специально подстроенных событий, из-за которых весь роман выглядит как наевшийся галлюциногенов зверь.

Жанр – реализм. Категория – только для взрослых.

+7

Со вспоротым животом и вскрытой черепушкой бросила Карина Дёмина читателя на звенящем финале романа «Леди и война. Пепел моего сердца». На самом пике эмоций бросила, да ещё широким тесаком пригрозила, мол, только пикни – я тебя с финала с этого столкну. И не пикнул читатель, ждал, внутренности руками придерживая, что грянет либо битва великая, либо очищающий дождь, либо же вообще весь мир тьма накроет и все друг друга мочить начнут. Накал страстей был просто неимоверный.

И вот перед читателем заключительный роман цикла, роман, на который возлагаются большие надежды, роман, в котором все точки обретут свои места над палочками, а читатель сможет, наконец, заняться штопкой своих ран. Потому что если «Пепел моего сердца» был подъёмом в гору, то «Цветы из пепла» оказались спуском наиплавнейшим, наиудобнейшим, в нём даже подступы к финальной битве оказались обставлены размеренно. То есть читатель, который ожидал этакого взрыва в конце, взрыва как такового не получил; были отголоски, последствия, а сам взрыв… в общем, он оказался не совсем таким, каким читатель себе взрыв представлял. Зато и без взрыва были обретения себя, восстановления, примирения, наведения новых порядков. И был даже – даже! – юмор. Если в «Пепле» мочили всех без разбора, то в «Цветах» автор, как будто уставший от литров крови, предоставил читателю возможность от этих литров отдохнуть, более того, каждая глава была снабжена искоркой надежды – надежды на то, что даже сейчас, когда с вторжением иномирян всё кончено, а родной мир, наоборот, готовится к войне, даже сейчас есть повод для радости. Все живы. А кто пострадал, тот выздоровеет. До конца книги время ещё есть.

Размеренность не то что не идёт на пользу роману, но убавляет градус эмоций. Хотя даже в этой размеренности что-то делается, что-то вершится, принимаются решения, ставятся ультиматумы. Просто… не так быстро, как в том же «Пепле». У читателя есть время отдохнуть. Подумать, какие шаги предпримет автор дальше. Угадать или ошибиться.

И дети, да. К концу книги их становится много, много больше, чем читатель может себе вообразить. И вообще добрый автор оставляет его, читателя, в дружеских объятиях героев, одной большой семьи, оставляет с надеждой, что читатель успел за 4 романа эту семью полюбить. Или если не полюбить, то хотя бы зауважать. Ведь, как ни крути, они верили друг в друга даже в кромешной тьме.

+7

Этот роман – вторая часть эпопеи «Год Крысы», повествующей о приключениях Рыски, Алька и Жара. Если вы не знаете, кто эти ребята, советую почитать первую часть, и если вы любите героическую фэнтези с юмористическим уклоном, то вам она понравится. Ну и, ясное дело, вы захотите узнать, во что друзья вляпались дальше.

Только вот будьте готовы к тому, что «друзья» – это ещё очень оптимистично сказано, ибо ни в первой, ни во второй части эпопеи троица не разговаривает нормально: только подкалывает друг друга, хамит и грызётся на каждом шагу. Но, тем не менее, бросается друг другу на выручку при каждой возможности (с гримасами вроде «ну ладно, пойду, спасу, чё уж»). То есть как бы не друзья, но друзья – и так до самого конца.

Итак, вторая часть начинается юмором, а потом к ней постепенно примешивается мрак. Краски сгущаются не только вокруг наших героев, но и в окружающем их мире. Как будто грядёт война. Поначалу мне даже казалось, что война эта будет как-то связана с героями (ну а зачем они тогда нужны?), однако вышло совсем не так. И герои понадобились несколько для иного – тоже, в целом, для страшного, но, по крайней мере, никто не умер. Как минимум никто из троицы.

Подводя в этом отзыве итог не только второй части, но и всей эпопее, я хочу отметить, что произведение неравномерно разбавлено юмором. Тут вот – смерти, а тут уже наши герои язвят друг другу. Нет, смешно язвят, ничего не скажешь, шутить Ольга Громыко ой как умеет, но в моей голове никак не хотела укладываться картина мира, стоящего на краю пропасти под названием «война», в котором герои шатаются боги весть где по каким-то меркантильным причинам. Вроде как и бегут, а вроде и нет. Вроде их преследуют, а потом бац – и не преследуют. Вроде им страшно, а шутят так, будто не страшно или они уже об этом страхе забыли. И ведь герои симпатичные: отбрось все озвученные претензии, и можно смело считать эпопею удачным образчиком героико-приключенческой фэнтези, где и мир прописан, и обычаи, и условия персонажам поставлены ох какие непростые.

Радует развитие персонажей – минимальное, но развитие, странно только, что не всех. Хотя если вы думаете, что вторая часть закончится свадьбой (ну как же, двое мужчин и барышня, один из мужчин навроде брата, так что сами понимаете), то тут поживиться нечем. Романтические чувства вспыхнут на секундочку (на щепочку – так в романе говорят) и потонут под словесными баталиями героев. Короче, юмор форева, а амуры оставим другим авторам. Спасибо и на том.

+7

«Наша светлость» – продолжение романа «Изольда Великолепная», причём продолжение такое, что без чтения «Изольды» «Нашу светлость» не понять. Это не новые приключения уже знакомых героев, а продолжение их по большей части трагических взаимоотношений. Не смотрите на обложку: этот один из тех редких случаев, когда серия играет против изданного в ней цикла. Если в «Изольде» мы ещё могли опасаться, что цикл про попаданку будет в основном любовным, то здесь опасения можно с облегчением хоронить. Да, тут есть сцены, более присущие чистым ЛР, но они – лишь отдушины в жутковатом действе, где город продолжает отторгать свою новую первую леди, где за лордом-протектором по-прежнему охотится убийца из другого мира, где в любое начинание со стороны Изольды с местными законами лезут местные же злопыхатели. И это не те самые напыщенные идеальные враги, которыми пестрят романы о попаданцах (особенно фэнтезийного толка), нет; эти враги не дадут вам выдохнуть до конца книги, они не дадут вам спуску, они применят все свои силы, чтобы извести вас. Простите, не вас, конечно, а героев.

В этом романе гораздо больше лирических отступлений, чем в «Изольде», и да, это касается и любовных линий тоже. Только это не та прекрасная романтика, о которой мечтают принцессы. Местная романтика смертельна, знаете ли. Не все смогут выжить, и это-то и делает роман не просто приключенческим, но и психологическим. Здесь так глубоко затронуты вопросы о свободе человека, что кажется, будто средневековые правила другого мира можно применить (или опровергнуть) на мире нашем. Несколько параллельных линий держат в напряжении, лишь иногда давая возможность отдохнуть; впрочем, и тогда не следует расслабляться, ибо где-то рядом бродит убийца, а его наниматель – ваш друг.

Простите снова, не ваш, конечно же, а Изольды, Кайя, Урфина и Тиссы.

Вот кому не удаётся забыть об опасности, так это им, хотя они всего лишь пытаются спасти город, погрязший в работорговле, разврате, интригах и зависти. Здесь женщин продают на рабские фермы, здесь по городу летают листовки пропаганды, здесь людей из замка ненавидят. Лечебница, говорите? Не нужна городу лечебница, потому что беднота, которая болеет, не может платить за лечение. Благотворительный комитет? А чем он вообще занимается? И почему Зимний бал вовсе не бал, а место для продажи собственных дочерей?

Автор нашла время и место для каждого из героев, в том числе для охраны. Аннотация обещает две престранные свадьбы – они будут. Эти мелочи позволяют поближе узнать каждого из героев романа и мир в целом, но они же и несколько тормозят повествование. Пожалуй, кому-то это даже может показаться лишним.

Роман не заканчивается, он просто обрывается, как и в прошлый раз. Почти ни одна линия не доведена до конца, поэтому всю грандиозность задумки можно оценить, только дочитав цикл до конца. Данный же роман оцениваю строго в пределах раскрытых интриг.

Предупреждаю: чем дальше, тем мрачнее.

Читать только после «Изольды Великолепной».

+7

Почему в антологии порой помещают рассказы, которые идут в разрез с самой их тематикой? Я этого не понимаю, но не отрицаю, что рассказы, отмеченные мной как «нетематические», совершенно чудесны в самостоятельном виде. Когда я начинала только читать данную вещицу, то надеялась лишь на одно — чтобы автор не попытался очередное столкновение с необъяснимым объяснить с научной точки зрения. И если этого не будет, то пусть рассказ хоть о демонах ада повествует.

Да, никакой научности в итоге не оказалось, однако я упустила из виду тот факт, что рассказ входит в антологию «Дом с призраками». Так вот, именно этой-то антологии он и не соотвествует: нет никакого дома с призраками.

Зато есть неизвестный преследователь, с лихвой восполнивший недостаток привидений и домов. Преследователь, целью которого стало, кажется, сведение со света капитана Бартона, достойного джентльмена с матромониальными видами на будущее. Цепь преследований так нерушима, неизвестное лицо, следящее за капитаном, так неуловимо, действие так угнетающе, что рассказ смотрится эталоном саспенса.

В целом почитать любопытно, но не в пределах указанной антологии, при этом следует быть готовыми к тому, что финал не будет весёлым, а причины его не будут слишком ясны.

+7

Я думаю, что если бы можно было в чужих краях чувствовать себя, как дома, путешествовать стало бы в два раза легче. В том числе и на другие планеты. Рассказ «Интермедия» – это попытка показать, насколько беззащитны люди без вещей, добавляющих окружающему миру ощущение дома, как хотят они взять с собой то, что окружало их на родине и защищало от агрессии внешнего мира. Прилетев на Марс, они строят те же дома, обставляют их той же мебелью, вешают те же шторы, что были у них на Земле. Словно бы кусочек Америки чудесным образом перенёсся на другую планету…

Мило, мечтательно, очень в духе землян. Не о Марсе как таковом, а о привычках наших.

+7

Каким ещё образом можно поведать о наболевшем, как не криком? Вот и этот рассказ — как крик души, крик обычного человека с горой обычных проблем, живущего в обычной Америке, на обычной планете Земля, где через два года ожидается атомная война. Рассказ, который в своих убористых строках содержит потаённую боль простых людей, таких же мечтателей, как те, кому всё позволено. Миниатюра о мечте и разочаровании, стремлении и обиде, о последней надежде и несправедливости.

И да, о том, что все мы платим налоги. И о том, что тот, кто исправно это делает, почему-то не отличается от того, кто халтурит, и даже будь ты самым законопослушным гражданином, на Марс ты не полетишь.

Рассказ-обида. Не о Марсе, но ДО Марса.

+7

Четвёртая повесть из романа «Аутодафе», названная, кстати, аналогично, походит на бесконечное предложение, которое никак не может закончиться. В этой повести нет так называемой экспозиции – не ясно, что за таковую следует принимать: погоню кровопийц за стражем или его пребывание в городе в компании со старыми недругами? Конфликт начинает завязываться ближе к концу, когда уже вовсю должны разворачиваться боевые действия. Их, однако, отодвигают прозаичные рассуждения о религиозных предпочтениях стража и его оппонента, передёргивания темы всеми, кому это делать не лень, в том числе душой при страже, а также проявление стражем самоотверженности (весьма похвальной, но плохо прописанной). Также в повести очень много действующих лиц, а ещё – фирменная авторская подстава. Это когда тебе сообщают, что есть злодей, ты уже предчувствуешь, что злодеем будет кто-то из окружающих стража людей, или один из людей, которых мы ранее встречали в других повестях, а автор – бац! – делает злодеем абсолютно незнакомое читателю существо. Злодейство его оправдывается одной лишь исторической справкой, никаких личных мотивов нет. Тем не менее, все бросаются убивать негодяя.

Вообще повесть очень растянута, в ней много воды: рассуждений, препирательств, обмена колкостями. Экшн появляется ближе к концу, страшилки, вплоть до сплаттерпанка, тоже, и эмоции стража относительно смерти невольных напарников выглядят… как бы это… он ведь их почти не знал, понимаете?.. выглядят наигранными.

Как и многие другие повести данного цикла, эта грешит тем, что название своё оправдывает только на последних строках.

+7

Это произведение претендует на звание детектива, как мы все знаем, юмористического детектива в фэнтезийном антураже. В целом поставленная автором цель была достигнута, но у меня осталась претензия к одному из этих трёх определяющих жанр факторов – к детективу. Как такового расследования нет, есть цикл додумок, которые попеременно приходят в голову главному герою, однако его действия по большей части напоминают действия наёмника. Точно так же ведут себя и спутники главного героя (не будем говорить «друзья», потому что в самом начале никто никому не друг).

Итак, это начало не самого знаменитого цикла Глена Кука, но, вероятно, начало самого лёгкого его цикла, притом юмористического. Что касается упомянутой лёгкости, то здесь с ней проблем нет: повествование предельно лёгкое, хотя местами приходится ломать мозг над очередным финтом преследователей и вытекающими из этого финта последствиями. Юмор здесь тоже довольно-таки хороший, местами даже качественный, однако есть шуточки, которые могли бы и не звучать в этом произведении. Они опускают его до уровня среднестатистического ЮФ.

Главный герой, конечно же, детектив, сыщик. То есть предполагался детектив или сыщик, но всю дорогу в этом произведении он будет исполнять банальную роль наёмника: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Какие-то потуги в сторону детективной составляющей есть, но слабые, и гораздо легче начало цикла идёт, если не представляешь Гаррета и Ко как сыскную шайку. Достаточно представить их просто шайкой, ха-ха, и тогда все их действия (махание дубинками, распитие спиртных напитков, облизывание на дам) выглядят очень правдоподобно.

Гаррет, конечно, герой, однако не так, чтобы очень. Не в традиционном значении слова. Он как будто и силён, и храбр, и умён даже, но об этом нигде особо не сказано, обо всём приходится догадываться (и подчас обманываться) по его поступкам. В конце он немного рефлексирует, и на это приходится закрывать глаза, потому что всю дорогу он представлялся мне совершенно иным: бесшабашным, что ли? Авантюристом, ага.

Его команда хороша. Тут автор позволил себе отойти от классических канонов фэнтези-литературы, где компанией главного героя непременно становятся эльфы и гномы, хотя вообще без примеси крови тех и других не обошлось. Самым загадочным и харизматичным (ой, даже, кажется, харизматичнее, чем сам Гаррет…) выступает Морли Дотс, полукровка-вегетарианец, пассажи которого относительно растительной диеты просто великолепны. К тому же, он в большей степени похож на мужчину, чем все остальные герои. Тройня с разными матерями – отдельный кадр, который требует непосредственного изучения. Раскрывать этих персонажей здесь, в скромном отзыве, означало бы пустить весь интерес к произведению под откос.

Касаемо идеи. Скажем так – не слишком сильно. Для заглавной книги на удивление слабо. Исполнить последнюю волю и найти наследницу в чужом краю – банально, на мой взгляд. Да и исполнение подкачало. Меня всю дорогу не покидало ощущение, что часть информации автор держит за спиной у читателя, скрывая её от него по непонятным причинам. Это сродни скаканию по верхам. Глобальное действие или поступок максимум расписаны на пол-абзаца, а то и вовсе умещаются в одной фразе. Куце, уважаемый автор, ох как куце. Что и спасает текст от окончательного потопления в бесцветных водах фэнтезийной трепотни, так это куча маленьких приятностей вроде удачных шуток, симпатичных героев, неплохих приёмчиков, исполняемых этими сами героями.

Буду знакомиться с Гарретом дальше.

+7

Рассказ показался довольно посредственным. Главный герой, Экелье, ничего особенно из себя не представляет. История начинается с объявления, которое Экелье видит на стене, и им же заканчивается. А по сути — ну какое отношение к изменениям в прошлом имеет это объявление? Мы видим, что после свершения путешествия текст объявляения наполнен грамматическими ошибками, и осознаем, что это случилось по вине Экелье, который там, за много млн лет до выборов президента наступил на бабочку и, более того, принес ее в будущее. Но как-то это все слабо... нереально, что ли... или же слабо потому, что внутренне мы понимаем: да, путешествие прошло не так, это должно обернуться трагедией, это вызовет изменения такие, что мир перевернется с ног на голову. А произошло что? Всего-то выбрали не того президента! Право же, я ожидала более «ужасных» перемен!

Возможно, на мое мнение повлияли события 2009-го года, а также наслышанность о главной идее рассказа, ее, так сказать, популярность среди авторов и читателей. Но факт есть факт: никакого трагизма, а ведь он-то как раз и должен был сделать финал громовым.

+7

Мне повезло заполучить первый тиражный «Полдень», который ещё не во всяком городе купить можно, и поэтому электронную его версию я с момента покупки даже не загружала на планшет. Ждала бумагу, да. Вероятно даже, что я пока единственный в Томске обладатель этого номера альманаха, и это очень, очень приятно: быть не только автором такого журнала, но и первым его читателем.

Открывается номер рубрикой «Замыслы и воплощения», которая на этот раз голосами разных по мастерству и выбранным жанрам авторов препарирует тему бегства.

Константин Шабалдин в «Шагателях», заглавной повести, смешал постап и научные разработки, щедро приправив их выдуманными религиями. Повесть серьёзна и занимательна, и по прочтении номера я с уверенностью могу сказать, что равных ей здесь нет.

Марина Коптева в «Лунаре ДТП» иронизирует по поводу отношений России и Америки, запуская обе страны на Луну. Развлекательная вещица, не претендующая на открытие новых истин, написана легко и понятно. Общая тема, обозначенная мной, прослеживается с трудом, но на раз выбивает из горла ком, оставшийся от «Шагателей».

«Даагаста» Екатерины Граковой оценить не могу, так как я и есть, ха-ха, Екатерина Гракова. Оценивайте сами.

Рассказ «Не зря моя желанная» соавторов Николая Романецкого и Светланы Васильевой сперва показался мне неуместным в фантастическом журнале, и я оценила его достаточно низко. И в то же время я была увлечена его идеей и формой, достойной, я бы сказала, публикации в «Эдите» (однажды мне довелось прочесть один её номер, так вот там половина текстов была в духе «Не зря…»). Бытовая мистика – так я представила себе жанр рассказа. Но, чёрт подери, как же в тему он оказался в данном номере! Формой он напоминает документальное произведение, а идея его восходит к вере в предназначение.

Лариса Хващевская в «Последнем хокку» так пленила меня манерой живописать героиню, соседку героини и её жизнь вообще, что я забыла даже, что читаю рассказ в «Полдне» (а не в той же «Эдите») и что «где у нас тут фантастика вообще?!» Завораживающая череда странных событий в жизни поклонницы японской культуры Майко сначала грозила перерасти в ту же мистику, как в рассказе выше, но переросла в нечто более приземлённое. Признаться, финал немного разочаровал.

Максим Керн и его «У ангелов синие глаза» вернул меня в те времена, когда я была йуной авторессой и писала душещипательные истории о любви через века и расстояния. Читать я их не читала, кстати, и герои меня такие не привлекали. И вдруг на тебе! Прямо в «Полдне»! Встречей ошарашена, что думать – не знаю. Рассказ наивный, хочется всем остальным рассказам раздела накинуть баллов.

Из ступора меня вывел Владимир Моисеев с жёстким «Подчиняясь инстинкту», в котором с самого начала герой был поставлен перед выбором и до конца пытался процесса выбирания избежать. Избежал ли? Аж дух захватило, право слово.

Закрывает рубрику небольшой рассказ, даже миниатюра, К.А. Териной «Снежинка-19». Немножечко пронзительной неизбежности на фоне попытки отодвинуть финал. И снег. И грустно.

Рубрика миниатюр укомплектована в данном номере так же, как и рубрика основная, и по прочтении можно выделить пару вполне годных вещиц (я помню номера, в которых мне из данного раздела ничего не запомнилось, к сожалению). Сергей Игнатьев написал красивую, очень цельную миниатюру «Смерть и Эрих», о названии которой вспоминаешь только на последних строках, но которая ярче, чем все остальные работы, поддерживает тему номера. Дарья Зарубина с «Врачебной безошибочностью» напоминает о сути клятвы Гиппократу, а Михаил Сурин развлекает абсолютно несерьёзной вещицей «Сегодня – рекорд, завтра – норма».

Рубрика «Личности и размышления» задублена из другого электронного номера «Полдня» – номера 3/2016, который я читала парой месяцев ранее (а весь остальной состав, кстати, пришёл из номера 2/2016). Очерки Дмитрия Казакова и Антона Первушина заинтересуют тех, любит анализировать целые пласты литературы.

Итак, что же я, первый в Томске (мвахаха) читатель «Полдня» получила с блокнотного формата книжечкой в синей обложке? Несколько отличных рассказов во главе с отличной повестью, пару-тройку рассказов полегче, оставивших хорошее впечатление, и малую толику историй, в силе которых я сомневаюсь. Всё это, конечно, вкусовщина, и иной читатель может оценить всё наоборот, но пусть он найдётся, этот читатель, вот чего я желаю этому и любому другому номеру «Полдня». Пусть найдётся и узнает, что фантастика ещё жива. И бегать ещё есть от чего.

+7

– Барсик, Барсик, Барсик!

Зловещий голос за кадром:

– Нет никакого Барсика…

Какой-такой Барсик, спросите вы, и почему это его вдруг нет?

А вот так, друзья-читатели, вот так. Если взять антураж рассказа Евгения Константинова «Зверинец», то этот краткий диалог как раз и будет частично его отражать. Вместе с котом-которого-не-дозовёшься в рассказе фигурируют бобры, вороны, крысы, бродячие собаки и зверинец. Не тот самый, который в зоопарке по клеткам сидит, и не тот, который с цирком шапито по стране разъезжает (хотя на цирк очень похоже). Это особенный зверинец, особенный для рассказа, но в то же время знакомый каждому из нас, зверинец-общественное-явление, если позволите, зверинец, который придаёт рассказу социальный окрас. Злоба дня – вот что такое этот зверинец, и в купе ли с указанными выше птицами-зверями, без них ли, но он как бы говорит устами автора: о люди, как вы можете!..

Злоба дня – это всегда остро, и если бы в рассказе была только она, он вряд ли бы нашёл во мне отклик. Однако наравне с социальными нотами в нём звучат любовь к природе: нежными, робкими, короткими нотами, которые хочется слушать и слушать, но которые возникают лишь время от времени, оттеняя основной фон. Хотя, быть может, это и есть основной фон рассказа: любовь героя к настоящей, чистой рыбалке, привычка переплывать речку, отдыхать на другом её берегу под стопочку?.. Знаете, в этих кратких мгновениях единения героя с природой мне вдруг почудилась замечательная детская книжка «Длинные уши в траве» Иржи Кршенека (может, кто-нибудь читал её?). В книжке этой, как и в рассказе, человек проникается природой, и хотя зверинец в рассказе самым грубым образом вдруг прерывает его, всё же она остаётся с ним. Не одна, а с ним. Как, ммм, с избранным.

Возвращаясь к диалогу, отмечу, что рассказ почти до самого конца представляет собой реалистичное полотно, но развязка заставляет челюсть в буквальном смысле отваливаться. Месть? Справедливый ответный удар? Что угодно, судите как изволите, но это сплаттер, дорогие мои, сплаттер.

+7

Один из страннейших рассказов Брэдбери. Он повествует вроде бы и о заброшенности, об одиночестве, но вроде бы и о благе этого одиночества: например, с помощью него можно останавливать время. Другое дело, что время – это и люди тоже, а если время стоит, то люди не меняются, верно? Не становятся хуже или лучше, верно? Не покупают всем штатом целый мексиканский город…

И снова встаёт вопрос об одиночестве: так благо оно или напасть? Для героя-то рассказа оно явно является благом, так как «если вокруг пустота, есть где разгуляться». Весь город принадлежит ему одному. И только одному человеку он может показать, как работает местное время.

Не читайте, если не любите разгадывать загадки. Остальным – добро пожаловать в брошенный всеми город Санто-Доминго.

+7

А вы тоже считаете, что преступление в детективном романе должно происходить на первых пяти страницах? Тогда цикл о журналисте Джиме Квиллере и сиамском коте по кличке Као Ко Кун – не для вас: пока вы доберётесь до преступления, успеете вздремнуть. Однако если вы допускаете затянутость в развитии трагических событий, обоснованную знакомством героев друг с другом – знакомством, совершающемся на протяжении доброй сотни страниц, – тогда цикл может показаться читабельным. Добавлю, все романы цикла сдобрены беззлобной иронией и наводнены множеством мелких деталей, не несущих смысловой нагрузки, что, на мой взгляд, и делает их такими легковесными.

«Кот, который читал справа налево» – первый роман цикла, на сегодняшний день насчитывающий 30 опубликованных книг. Читателю, рискнувшему замахнуться на этот цикл, в обязательном порядке следует ознакомиться с первым романом – именно потому, что в нём журналист и кот, на протяжении всех последующих романов идущие плечом к плечу, знакомятся друг с другом. Звучит не ахти как? Зато обставлено – пальчики оближешь! У меня сложилось впечатление, что Лилиан Джексон Браун была и остаётся большой поклонницей кошек: характер анималистического героя цикла проработан ничуть не меньше, чем характер его напарника-журналиста. Да-да, напарника. Потому-то этот цикл и назван «Кот, который…», а не «Журналист, который…». Кошатники определённо были бы довольны.

Прочие же читатели, охочие до детектива, должны будут набраться терпения: как я уже говорила, эта линия здесь развивается неторопливо, намёков на преступление изначально никаких нет, а потом долго нет и предпосылок. Жизнь маленького городка, вращающаяся вокруг художественных галерей, оказывается насыщенной завистниками, и центральной фигурой романа являются не главные герои (!), а второстепенный персонаж – критик, гонимый всеми, кроме собственного кота.

Подытожу: как детектив этот роман тянет на троечку из десяти; как развлекательная литература – справляется с задачей на 100%; как история о ядовитом вареве в маленьком котле – на восьмёрку.

+7

У меня до сих пор в голове не укладывается, как можно было сочинить то, чем является «Физиогномика». Это же бред чистейшей воды, имитация представлений укуренного автора – представлений о собственном рае, об избранных и богах, о правосудие. Воплощение страхов и суеверий с одновременной надеждой свалить с ног самого создателя – нет, я столько не выпью.

Джеффри Форд – один из немногих авторов, за творчеством которых я слежу. Он чем-то напоминает мне Рэя Брэдбери с его «Тёмным карнавалом» (высветленного, если можно так сказать) и в целом, на мой взгляд, крепко стоит на фантастических ногах. То есть если бы вы спросили меня, кто является неплохим современным фантастом, то я бы вспомнила Форда, но, может, не сразу. «Физиогномика» же, к моему удивлению, обнажила такую изворотливость выдумки этого автора, что я пришла в восторг. А вы бы не пришли? Вот вам Отличный город, воплощённый в жизнь фантазией Создателя (но не того, о котором вы подумали), вот вам физиогномист Клэй, поддерживающий жизнь вливаниями в кровь красоты, вот вам провинция, куда Клэй послан самим Создателем для поисков преступника, похитившего таинственный плод. Мрак и роскошь – основные составляющие декораций романа, в которых прячутся герои. Верные пребудут верными до определённого момента, слепые прозрят в нужное время, наказание настигнет преступников там и тогда, где и когда они не будут к этому готовы; и всё это – искусственно созданный мир, искусственные люди и чувства, чужие мечты и планы, собственная вина и собственная смерть. Такие вот чудненькие пироги.

И вот, когда я уже причислила Форда к уникальным фантастам, он вдруг жутко меня подвёл. Он взял и почти собственными руками уничтожил мой восторг и свой мир. И это невозможно описать, потому что это обидно. Поэтому, восторгаясь первой половиной романа, я до сих пор пребываю в недоумении и спрашиваю себя, почему тот укуренный автор, который начал «Физиогномику», не засмолил косячок по второму кругу, чтобы дотянуть феерию до конца? Почему?

+7

Это один из самых жестоких рассказов о Марсе и марсианах. Почему?

Земляне на Марсе. Сбылась мечта: мечта о полёте, об обнаружении разума, о контакте с ним. Земляне ликуют, но ждут, что инопланетный разум (говорящий по-английски) разделит с ними их ликование. Не разделит? А почему? Потому что марсиане, достигшие невиданных высот в телепатии, приняли землян за сумасшедших... Как жестоко! И страшно — страшно обманываться, страшно видеть и слышать, как рушатся годами копящиеся предвкушения. Нет распростёртых объятий, нет ключей от города, нет славы. Как будто никто не пролетал шестьдесят миллионов миль («В это время года — пятьдесят»..), как будто за городом не стоит ракета инопланетян, как будто по меньшем мере четверо из сумасшедших — оптическая иллюзия.

Как итог — непривычный, жестокий для землян итог — пять трупов + ещё один, принадлежащий марсианину.

+7

Мне неизвестно, какой из романов Айры Левина наиболее знаменит – «Стэпфордские жёны» или «Ребёнок Розмари», но лично я никакой разницы между ними не увидела: оба романа построены по одной схеме и написаны одним языком. «Ребёнок…», ко всему прочему, ещё и слишком рано начинает раскрывать интригу, и уже к середине книги читатель может с уверенностью сказать, что «убийца – садовник». Страшно? Нет, не страшно, даже когда героиня берёт в руки нож. Психологично? Ну, чуток, потому что всё (и эмоции, и развитие событий) слишком открыто. Автор не даёт читателю возможности поломать голову, он всё говорит либо сам, либо позволяет это делать героине. Напряжённо? Начало – нет, середина – нет, конец – да, но и он так странно подан, что оставляет читателя с широко раскрытыми от недоумения глазами. Ждёшь-ждёшь, а получаешь…

Но почему же, в таком случае, я ставлю достаточно высокую оценку?

Не возлагая никаких надежд на героев в плане возникновения к ним сострадания, я, тем не менее, в финале не могла оторваться от хода событий. Не потому, что возникли какие-то эмоции, благодаря которым герои стали живыми. Этих эмоций как не было, так и нет, но есть выбор героини, обоснованный обстоятельствами, и именно он сыграл решающую роль при проставлении оценки. Выбор, который одновременно и покорил, и удивил.

Я думаю, что эту книгу можно отнести (и относят уже) к знаменитым психологическим триллерам, но сама я вряд ли когда-нибудь вернусь к ней.

+7

Из предыдущих частей романа «Аутодафе», в который входит данная повесть, мы знаем, что визаган — это такая нечисть-людоед. Столкновение с ним у стража происходит случайно и, если честно, если бы автор не сделал этого, я бы подумала, что наш Людвиг окончательно очерствел после всех этих бед и смертей старых друзей. Данная повесть — ещё один шанс поразмыслить над такими понятиями, как «милосердие» и «баш на баш». Здесь есть не только философия, но и dark-нота (убегающий от неизвестного зла Людвиг = замирание сердца), а также нехилое такое погружение в прошлое. Я говорю «нехилое», потому что если читатель вдруг решит прочесть эту повесть как самостоятельную, он ничерта не поймёт. Кто все эти люди, что пришли к Людвигу во сне, откуда он их знает и что их связывает? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно прочесть весь предыдущий роман «Страж», а вряд ли на это кто-нибудь решится ради одной только повести «Визаган».

Философия на этот раз перевесила экшн. Не в худшую сторону для всего романа, как я посмотрю.

+7