В отзывах на эту книгу автора порой сравнивают с Филиппом Диком, Гофманом, Хармсом. Дело житейское, отчего бы не сравнить? Хотя «Девочка и мертвецы» — это типичный Воффка, «данихновее» не бывает: гротесковый сюжет, своеобразный язык, абсурд ведрами, отменный черный юмор, наивная жестокость etc. Просто такого писателя широкие читательские массы пока не знают. Хотя «Девочка…» — уже пятая книга автора.

И самая необычная. Хотя главной ее героине Катеньке двенадцать лет, детям книгу давать не стоит. Да и сами заранее приготовьтесь к шоку; у писателя Данихнова правило одно: никаких правил! Политкорректность? Добро, всегда побеждающее зло? Счастье мира не стоит слезы ребенка?.. Забудьте! Нет такой гадости, которой бы не совершили герои этой книги, в том числе — совершенно безнаказанно.

Действие романа происходит на неназванной планете, колонизированной землянами. На отдаленной ферме под Лермонтовкой живут трое: маргинал Ионыч, на всем белом свете привязанный лишь к маленькой летающей тарелке с лампочками, слизняк Федя и их маленькая рабыня, кроткая девочка Катя. Здесь всё, как на Земле, «далекой родине человечества»: те же люди, те же пейзажи, — только грибы бегают, зайчики летают, а жаворонки вьют гнезда из сигаретных окурков. А зимой выпадает волшебный снег, благодаря которому люди не умирают в привычном смысле слова, а становятся серыми. Как и положено зомби из ужастиков, они навязывают свое общение живым, беспокоят, тянут к ним тонкие руки, но те инициативу эту пресекают без проблем – с помощью оружия. Победить серых легко: они «как снег, слабые, бледные, из снега появляются, в снег и уходят». Ну, а потом, по поводу победы людьми, конечно, устраиваются «массовые гуляния на свежем воздухе с танцами и поеданием шашлыка». Шашлыка из мертвецов, в которых победители иногда узнают пропавших родных и близких (впрочем, это ничего-ничего). Но однажды с мирными покойничками что-то происходит. Они стекают с шампуров, из еды превращаются в монстров, и начинается бойня…

Книга жутковатая, но не оживающие трупы за то в ответе. Самые страшные ужасы в ней — бытовые. Чтобы почувствовать атмосферу книги, достаточно прочитать короткое вступление к первой части:

«Каждый год в России от рук родителей погибают около двухсот детей.

Собственно, вместо двухсот можно вписать любое число.

Это ничего-ничего.

Никто не плачет над цифрами».

Главный Злодей книги — Катенькин мучитель-благодетель Ионыч. Если первая его «мокруха» кажется не рядовой и случайной (прикончив тонколицего службиста, чересчур интересовавшегося заветной летающей тарелочкой, Ионыч и его домашние бегут с фермы), то довольно быстро начинаешь понимать: да нет, это для мужика «пустяки, дело житейское». Причем, не один он в книге такой. Среди главных героев романа нет ни одного положительного. Жестокие не выросшие дети убивают, походя, мимоходом, между дел, по надуманным причинам, совсем без причин. «Мы жрем мертвых, мертвые жрут нас и никакого просвета», — говорит один из персонажей и тут же объявляется сумасшедшим. На прекрасной далекой планетке почти не осталось живых. Даже те, кто формально считаются таковыми, «мертвы как яблоко, сгрызенное изнутри червем-попугайчиком».

Страшному миру противопоставляется юродивая Катенька, твердящая: «Они ведь все хорошие, дяденька. Все! Все хорошие. Несчастные, но хорошие. Посмотри в эти глупые злые лица, дяденька: они ведь все дети, были детьми, детьми и остались. Как их можно не любить? Разве возможно такое? Ну, посмотри: посмотри им в глаза! Видишь искру? Это та искорка, которая никогда не потухнет. Видишь? Скажи: видишь?» Она оправдывает своих мучителей («У них жизнь была тяжелая», «Это я виновата, я, только я одна!») и пытается накормить мертвецов конфетами, которых сама никогда не пробовала, но распахивает дверь Ионычу, пришедшему убивать ее друга: дяденька велел открыть, как ослушаться? Он столько страдал в жизни!.. Такой вот луч света в этом темном царстве… своеобразный. И хочется воскликнуть вслед за сообразительным мертвецом Мареком: «Святая ты девчонка, Катя. Только вот от твоей святости иногда тошно становится».

Данихнов читателя злит, шокирует, удивляет, выворачивает наизнанку привычное и удобное, заставляет ненавидеть себя и героев. «Девочка и мертвецы» — некомфортное чтиво. Но неприятного послевкусия и ощущения безнадеги, как от хрестоматийных «Осиной фабрики» или «Повелителя мух», после этой книги не остается. У романа есть какой-никакой хеппи-энд, к тому же, несмотря на реалистичность описаний, читатель отлично понимает, что перед ним — гротеск и сатира («юмористическая фэнтази», как говорит сам автор).

Это хорошая книга, отвязная, хулиганская, но заставляющая встряхнуться и будоражащая чувства. Живая.

Герои вот только мертвые.

Но это ничего-ничего.

Если проводить лобовые аналогии, то Живетьева – это такой new-Крапивин. Пишет не слишком популярную сейчас подростковую фантастику, говорит о дружбе, верности и чести. Герои – «от 12 и старше».

Роман «Орлиная гора» — история взросления трех княжичей: Артемия Торна из рода серебряного Оленя, Эмитрия Дина из рода золотого Орла и Маркия Кроха из рода золотого Лиса. Впрочем, для автора – и читателя – они Темка, Митька и Марик, обычные мальчишки в сложных обстоятельствах. Все трое присягали королю на верность, но идет война, отцы двоих героев — на стороне мятежников. Как сделать выбор: предать короля и друзей или отца? И чем за этот выбор платить? «Разве может быть честь – кусочками?»

Многие авторы «серьезного», не юмористического фэнтези, замахнувшись на разговор о верности и чести, «передавливают», скатываются в слюнявый пафос. Живентьевой не откажешь в чувстве меры. В поддавки с читателем она тоже не играет: по большому счету книга детская, но ни слащавостей в ней, ни сюсюканий. Героев автор не жалеет, испытаний подкидывает по полной: на войне как на войне. Там пытают, предают, изощренно ломают психику, лгут в лицо, бьют по больному — без скидок на возраст. Там быстро взрослеют – или умирают. Война – отличная возможность вскрыть характеры, и экшн «Орлиной горы» круто замешан на психологии. «Мне не интересны стопроцентные подлецы и герои, мне интересно как ими становятся или не становятся», — объясняет автор и не боится быть жестокой.

В 2006-м роман «Чужое» ростовского фантаста Данихнова вошел в шорт-лист «Дебюта» — литературной премии для тех, кому еще не стукнуло 25-ти. Данихнова много хвалили со сцены и в кулуарах, но дали только фотоаппарат, а премии не дали. Председатель жюри, писатель Владимир Маканин объяснял, что всем роман хорош и из 48 000 текстов (столько всего было подано на соискание наград) выделился не зря, но фантастику – Маканин почему-то говорил «фэнтези» — любят не все, — вот и с членами жюри та же беда. И посулил, что вот в издательствах-то этот «коммерческий роман» с руками-ногами оторвут. А для боллитры (Большой Литературы) он, извините, неформат.

Из того, что фамилия Данихнов многим из вас до сих пор ни о чем не говорит, нетрудно вывести, что издательства оптимизма Маканина не поддержали. Данихнову отказали все, кто только мог: от «Сомбры» до «АСТ», от «Форума» до «Эксмо». С корректной формулировкой: «Неформат, извините». И их можно понять: «крупная форма» Данихнова – странный сплав. Тут и чернуха, и сентиментализм, и смешочки, и киберпанк, и постмодернизм, и сон, и явь, и сюр, и бред. «Чужое» — это с одной стороны, старые добрые космические корабли и инопланетяне, с другой – засасывающая психоделика. Сюжет вкратце таков: специалист по нечеловеческой логике Костя Шилов вместе с коллегами шастает по космосу. Перемещаясь из слоя в слой, он борется со злобными чужаками и собственными комплексами. К финалу Шилов не знает точно, существуют его спутники или лишь чудятся ему, зато обретает себя. Не за «красных» (земляне) он и не «белых» (Сероглазые): он кос-мо-по-лит.

Книга в какой-то степени — путешествие по книжным вселенным: автор пытался поймать дух любопытных ему авторов. В первой части это дух Стругацких (но если у тех Град – ад, у Данихнова — рай, хоть и странный), во второй – Кинга, в третьей – Пелевина, в четвертой – и вовсе Шукшина. А еще в тексте можно «отыскать» Крапивина, Виана, английскую считалочку про мальчика и великана, песню группы Cranberries, сказку «Маша и медведи», анимешный мультик про мальчика, ищущего маму на космическом экспрессе (в третьей части герои путешествую по космосу на поезде), ад Данте (только вместо кругов ада – вагоны), «Матрицу», «Красный смех» Андреева и много еще чего... Не фантастика, не мейстрим, ни рыба, ни колбаса. В каком отделе продавать? Кому?

Но все же смельчак нашелся. В сентябре 2007-го «Чужое» издало — на русском! — латвийское издательство «Снежный ком». Хорошо издало: под стильной белой обложкой, с которой таращится страшный глаз, на качественной бумаге.

В узких кругах любителей фантастики Данихнов известен. Яркий представитель «поколения нулевых» (хитрый Данихнов уверяет, что сам же и выдумал это определение), победитель множества сетевых литературных конкурсов, мегаупырь и почти-почти-уже совсем рядом-культовая персона. На сетевых конкурсах даже термин такой есть – «данихновщина». Напишут о чьем-то рассказе отзыв: «Что это еще за данихновщина?!» и сразу ясно, о чем речь: неплохое качество текста + некоторая его бредовость + истеричность героя + высокая плотность околонормативной лексики. «Чужое», украшенное пометкой: «*Выхолощенная цензурой версия» так и пестрит фрагментами вроде: «Шилов плюнул, растер пяткой, поднялся и в одних трусах прошлепал на кухню. Оцарапал голую пятку о щепку, торчавшую из порога, выругался (Что-то вроде: «Вот же пляццтво» — но я не уверен)». Данихнов — знатный «слезодавильщик», но меру знает и сам же прибивает пафос ироничной грубостью — как пыль мокрым веником.

Местами получается гениально, местами – черти что — и даже без бантика сбоку.

Говоря на слеге, он просто гонит, этот Воффка Данихнофф. Но как гонит!..

Залюбуешься.

Поклонницы сентиментальных историй про душку-вампира, влюбившегося в простую смертную», могут смело проходить мимо. Хотя в романе наличествуют и кровосос – одинокий, прекрасный и рефлексирующий, и рядовая земная женщина, и их одержимость друг другом.

Во-первых, герой «Вампирского узла» заключен в тело двенадцатилетнего мальчика, во-вторых, он кастрат. Его джульетте – хорошо за сорок, и она его мозгоправ. Добро пожаловать в царство темных извращенных фантазий и психоанализа!

Роман написан в жанре сплаттерпанк, балансирующем на грани ужасов и фэнтези. Все его герои, включая проходных и эпизодических – безумцы, маньяки, извращенцы, растлители, кровосмесители и сладострастные убийцы. Плюс, их жертвы, не успевшие совершить что-то гадкое исключительно по причине преждевременной смерти. «Эти люди так бессмысленно убивают друг друга... но ведь они не пьют кровь! Они убивают друг друга, потому что не знают ни жалости, ни сочувствия!», — недоумевает вампир. Не удивительно, что ему нужен психиатр.

Парад уродов удивляет и пугает, но по-настоящему в истории значимы три персонажа. Вампир Тимми Валентайн – жертва колдовского обряда, две тысячи лет назад сделавшего его бессмертным калекой, а ныне рок-звезда и кумир молодежи. Известный дирижер Стивен Майлс, не гений, но крепкий ремесленник; пироман, в розовом детстве заживо спаливший родителей. Ошибочно считает, что несет вину за приход вампира Валентайна в наш мир. И, наконец, Карла Рубенс, последовательница Юнга, возлюбленная Тимми и бывшая жена Стивена.

Мятущаяся троица может пытаться бежать друг от друга, но в финале их пути все равно пересекутся «На Вампирском дорожном Узле./На перекрестке, что пьет наши души». И они, наконец, поймут, кем являются и как важны друг для друга.

Повествование полно камбэков в прошлое и путано, словно сны, по которым Карла проводит психоанализ.

Существование вампиров Сомтоу объясняет через юнговскую концепцию. Валентайн — реализованный архетип, порождение коллективного бессознательного. Квинтэссенция человеческих страхов, «существо из наших снов», воплотившееся в реальность. А раз так, то «можно ли исключить, что мы есть всего лишь конкретизация его сна?»

Написано всё предельно серьезно, трагично и пафосно. Для одних именно это станет главным достоинством книги, на других — нагонит тоску.

Продолжение следует, но можно читать и как самостоятельное произведение.

“Общагу” иногда называют черновиком хитового “Географа”. Сходство в том, что действие (в отличие от “Сердца...” и “Золота...”) также происходит в современности, персонажи — молоды, а жизнь их отнюдь не шоколадна. Только если в “Географе” “театральной площадкой” выступает школа, то тут — институтская общага. Это вам не сериал “Студенты”: в ивановской общаге пьют по-черному, блудят зло и отчаянно, насилуют, режут вены в туалете и прыгают с крыши. Беспредел рождает беззащитность. Любовь прорастает и в грязи, да вот только выжить в ней не может... Общага-на-крови.

Сюжет... Перестройка. Уральский государственный университет (прямо не названный, но обозначенный намеками: именно там учился сам автор и Александр Башлачев, чьи стихи Иванов “подарил” одному из героев — Ваньке). В двух общажных комнатах живут, поют, пьянствуют, философствуют, страдают, любят и просто трахаются пятеро друзей: секс-символ Игорь, Ванька — пьяница и талантище, резкая Нелли, Леля — добрая душа и скромный отличник по кличке Отличник. Общага — весь их мир и модель мира вообще: за ее стены действие романа не выходит. Есть ли жизнь вне общаги? Наверное, нет... И когда героев из нее выгоняют, они... не уходят, хотя на горизонте маячит нормальная съемная квартира. Они цепляются за то, от чего, казалось бы, должны бежать, а в плату отдают все, что имеют (а и не имеют ничего, кроме тел и остатков чести). Жизни вне общаги нет, а они хотят жить — как умеют. А умеют — не очень.

Не случайно на часть читателей — самых юных и впечатлительных — книга произвела тяжелое впечатление. Чересчур грустной показалась, слишком мрачной, почти беспросветной. Тех, кто постарше и сам имеет подобный опыт, голыми руками (утрированием чернушности и до наивности трагическим финалом) не возьмешь. Но и им Иванов души растравил. Любо-дорого послушать, как одни умиленно вспоминают собственные студенческие годы (“А у нас тоже такое было! А вот тут он пережал...”), а другие радуются, что голодные неприкаянные времена остались позади. И ностальгируют, ностальгируют...

Конечно, несмотря на номинацию на премию “Национальный бестселлер”, это не самая удачная книга Иванова — “уральского самородка”, “золотовалютного фонда русской литературы”, “самого яркого писателя, появившегося в российской литературе XXI века”. Вещь сумбурная, действительно мрачная (“правду жизни” автор выдал в предельно концентрированном виде) и перенасыщеная декларативными монологами “о важном” (ах, 23 года, 23 года!..). А меж тем — все равно пробирает.

О книге много спорят. Книгу азартно ругают (все предыдущие, но позже написанные, критики хвалили взахлеб). Но если бы говорить в принципе было бы не о чем, то и не говорили бы.

А тут — есть.

Влечение» Елены Усачевой, написанное по заказу издательства «Эксмо», даже не притворяется, будто имеет самостоятельную художественную ценность: «Роман «Влечение» — это лишь первая ступень проекта, венцом которого станет полнометражный фильм» (из аннотации).

Конструкт «Любить вампира по-русски».

Подобную книгу могла написать школьница. Низкий уровень владения словом («Голое окно глянуло на меня привычными глазами освещенных окон домов напротив», «Комната съежилась до размера письменного стола, освещенного лампой, смахивающей на удивленного удава», «Душа моя совершила испуганный скачок в пятки, подпрыгнула, ударилась о мои бестолковые мозги, и только тогда я все поняла»), фанерные герои, минимум действия, масса ненужных подробностей, скачки логики, отсутствие внятных мотиваций…

Поскольку перед нами не какой-то там иностранный проект, а наш, родной, у всех персонажей подчеркнуто «простые и русские» фамилии: Репина, Колосов, Малинина, Семенова, Синицын. Вампир Макс (привет, Мак-сим Каммерер!) чувствует коньюктуру и благоразумно берет себе фамилию Мишин.

Сюжет не особенно отличается от «мейеровского». В полуподвал обычной многоэтажки въезжает семья вампиров — дядя и племянник. На двенадцатом этаже в том же подъезде живет Маша Гурьева — простая непростая девочка. Она увлекается фехтованием, конным спортом, а еще является Смотрящей, «умеющей видеть темноту». Между Машей и Максом немедленно случается Чувство. Ее очаровывает его красота и необычность («Бледное лицо, чуть рассеянный взгляд, ярко-красные губы», «Вечность барахталась в его светлых глазах»), а ему влюбиться велят каноны жанра: «Поверь, я многое видел, и ты… ты что-то особенное». Особенное – и все тут, не спорьте. Другим вампирам Смотрящая Маша не по душе, так что наш герой сможет спасать ее много томов подряд. А потом – она его. И снова он… Все это было безумно романтично, кабы не одно «но».

«Сумерки» Стефани Мейер — книга наивная, ученически написанная и набитая шаблонами, но при этом – искренняя и честная. Не проект. Не конструкт. Про вамп-лав-стори Маши и Максима того же сказать нельзя, сорри.

Почему этот словесный мусор читают? Ну, как же... На русскоязычном сайте фильма «Сумерки» обсуждение «Влечения» перевалило за 30 страниц. «Хочется узнать, насколько много будет добавлено от самого автора и сколько будет схожих ситуаций с книгой Майер», — пишут фанаты. «Хоть и не впечатлило, хочу знать, что будет дальше. Если будет продолжение, попробую осилить. Не люблю незавершенности».

Пишите, Елена, они золотые!

Дано: двенадцать глав — двенадцать историй. В ночь накануне гибели мира дюжине посетителей некоего непопулярного чата дали возможность доказать, что мир не так уж и плох. Времени — до утра; отсчет пошел.

Пролог озадачил: в первых же шести предложениях трижды встречается прилагательное «случайный». В шести. Трижды. «Случайные люди», «случайные бродяги», «случайные гости». Ну, где-нибудь в серединке могла бы и не заметить, но первую, первую-то страницу КАК можно не вычитать?! Автор пролога, к слову, Лукьяненко. Удивил. Редакторы АСТ не удивляют уже давно.

Первая половина книги понравилась. Такое честное развлекательное чтиво без притензий, но при этом сделанное вполне крепко.

Тусклее по языку и менее драйвово, чем ранние милицейские кивиновские повести (когда человек что-то знает и любит, это ох, чувствуется; собст-но, и тут мент Корнеев самый харизматичный из персонажей), но все равно.

Мне сборники нравится не по порядку читать, вот и тут начала с середины, почувствовала какой-то подвох, вздохнула и вернулась к истории №1. Чорт-чорт, они оказались связаны меж собой, переплетены и полны отсылок и намеков др. на др. — очень я подобное люблю и уважаю.

Некоторые истории прям хорошие. Про вечные ценности. :)

Финала ждала почти с трепетом: не сольет ли его Кивинов, сумеет ли связть все концы в узел?

Увы, начиная главы с восьмой, читать стало более скучно.

«Глава Девятая. Патриот» — разлюли малина про толерантность, выбивающаяся из общей картины как галстук в чебурашках на менеджере среднего звена. Главы 10-12 — «погремушки, написанные на коленке за полчаса», эпилог — УГ, ни рыба, ни мясо. Вместо финального переплетения нитей автор ограничился тем, что разложил их рядышком. То бишь, коротенько напомнил то, что мы и так уже знаем.

Почему для эксперимента были выбраны эти двенадцать персонажа с лица необщим выраженьем? А хз, догадывайся, читатель, сам.

Грустно, девушки.

Сборник составлен из рассказов двух авторов, но напишу пока про одну Карину, раз она «золотой дебютант». :)

«У Карины Шаинян

Жизнь похожа на роман.

Оттого она, зараза,

Пишет лишь одни рассказы», — написал в эпиграмме на фантастку критик Аркадий Рух.

Утверждение Птица скоро потеряет актуальность: роман «Бимини», будем верить, выйдет уже вот-вот.

Но пока за сборную фантастики Карина выступает именно как «спринтер»: романов (опубликованных) — ни одного, сборников, в которые вошли ее тексты, — добрый десяток. Более того, в Очень Узких кругах пресловутую «Шестую» и «Цветную волну», бывает, попросту называют «волной Карины Шаинян».

«Жизнь чудовищ» принесла автору «Золотой Кадуцей» на Звездном Мосту за «Лучшую дебютную книгу».

Кроме образного языка и обостренного восприятия действительности (про Карину говорят: «живет с содранной кожей»), из масс Шаинян выделяют особые логика и взгляд на мир. Любимые герои — «маньяки, психопаты и просто придурки всех полов и мастей».

Рассказы ее не всегда понятны, но красивы и страшны.

Жутковатый рассказ «Рыбка» — микс из «махровой пелевинщины» и воспоминаний о детских играх (они — вообще особая для автора тема).

Жители города О. играют в «рыбку» в размокшей грязи: чем глубже «засосешься» — тем выше твой статус. Не сможешь вписаться в общество, оно «выпишет» тебя… Освободиться, впрочем, можно — через смерть.

«Кукуруза» почти полностью построена на реале, хотя (цитирую автора) «Когда постоянно читаешь фантастику, пишешь фантастику, люди начинают относиться настороженно ко всему, что ты рассказываешь. Любовь к звездолетам тебе еще могут простить; хуже, если твоя любимая тема — вязкий потусторонний кошмар, въевшийся в реальность. Ты вдруг понимаешь, что право на необычное в жизни потеряно. Кричал один такой «волки»... Что ни случись — лишь улыбнутся и махнут рукой».

В этом рассказе, «надышанным» Эквадором, и, возможно, Кортасаром» — «правда, правда и ничего, кроме правды». И все равно – читать жутковато…

Где-то перепутались провода*, и двое абонентов нашли друг друга. Только вот встретиться они не смогут никогда, поскольку живут в параллельных вселенных...

Отличный рассказ на замыленную, но, тем не менее, нежно любимую :shuffle: мной тему. Нежный, лиричный, самую чуточку грустный. Именно «чуточку», поскольку ничего фатального не произошло. Да, двое не сходили на свидание и не прожили вместе жизнь. Но кто сказал, что им это было суждено, живи они в одном мире?

И все равно, хорошо, что провода иногда путаются... :wink:

* Именно так назывался перевод, который я читала. «Где-то перепутались провода». Модераторы, внесите, плиз, это в «Другие названия»? А то рассказ в списке еле нашла.

Очень женский рассказ, даже бабский.

Кроме этой «женскости» в нем и нет ничего (имхо, имхо). Ну, фишечка в финале

Характеры не прописаны, атмосферности особой нет, написано местами сумбурно (напр., невнятная сцена в подворотне), после прочтения остались вопросы. А что, героиня от героя ничего не хочет — только быть рядом? Это и есть Любовь? Как всё загадочно...

Однажды Мальчик, глядя на падающие Звезды, загадал Желание. И оно сбылось: вскоре мальчик встретил Странного Человека, подарившего ему Ключ от всех Дверей. Если, прежде чем открыть Дверь, надо представить себя дворником, учителем, космонавтом — ты им станешь. Причем, Лучшим Дворником, Лучшим Учителем, Лучшим Космонавтом...

(Ну, да, у автора не так много имен нарицательных, написанных с большой буквы, это я тему развила. Уж очень достали все эти Ключи и Двери. Очень)

Довольно симпатичный рассказ, хотя, имхо, простоват. Неужели герой лишь дважды в жизни воспользовался Ключом?

Сперва читать было скучно, потом «распогодилось»... Послевкусие же и вовсе нормальное осталось.

Жила-была безымянная девочка-«невидимка», которую окружающие замечали лишь для того, чтобы поиздеваться. Скучная, серая, неинтересная даже себе. Будучи неспособной возразить обидчикам, девочка копила зло. Копила-копила — да и стала оборотнем, превращающимся в «то зло, которое желает людям» (сомнительное какое-то определение, но уж какое есть). В общем, в отражении зеркала повзрослевшая девочка могла увидеть невеселое будущее человека, которого прокляла. А потом, как водится, она влюбилась. Конечно, в женатого. Конечно, не желающего бросать ради любви ребенка. И, разумеется, ничего хорошего из этого не вышло. Кто тебя полюбит, если ты не любишь сам себя?..

Претензии: начало затянуто-скучновато и язык оч.неровный. Тут и «чего она ко мне примоталась?», и «рудимент синяка», и «токмо ради того»...

И уж слишком автор напирает на то, какая бестелесая-бесцветная-обезжиренно-пастеризованная у него героиня. Читатель не дурак, ему двух-трех (ладно, пяти!) упоминаний об этом вполне достаточно; не забудет до конца рассказа, чай. :lol:

Оч.мило и сбито крепко. Что-то в этом рассказе есть...

Некоторые места улыбнули и тронули:

- «И его, и Ее душил смех при одновременных попытках — с одной стороны — побриться, с другой — наложить макияж».

- «- А ты зайди к нему, погляди. У людей иногда фотки в рамочках стоят возле компьютера, а у него зеркало. Он ему улыбаааа-ется... Воображаю, что он дома перед зеркалом устраивает...»

- «Она там была, как Тин и боялся. Но ни обвинения, ни печали в ее глазах — то, к чему он был бы внутренне готов, не было — нет, испуг кошки, застигнутой над ворованным мясцом. На Ее груди по-хозяйски лежала рука массивного блондина».

В целом понравилось.

Вердикт: название плохое, рассказ — неплохой. :super:

Опять граждане с психическими расстройствами... :)

Название забавное, хоть лично мне и не понятное. Где-то мелькнуло, что «базар» — какой-то игровой термин, но... Все вокруг такие сметливые, да?

В целом — понравилось. Стиль — оч.хор. «Когда мы спим, в черном облаке шевелюр, размазанном по подушкам, я не всегда могу различить, где кончаюсь я и начинается она» — ничотак.

Когда читала, верила,что автор на самом деле рисует. Переживала за героев.

Это уже немало.

Самсон и Далила, Сысоев и Маргарита, любовь-любовь...

Нет у меня к этому рассказу ни одной придирки.

Весьма симпатично стилизовано, и сам текст мил.

Но, вот поди ж ты, не обаял он меня, сердце не царапнул, никакой струнки душевной не задел... Ах, ух! Ох.

Что текст не разочарует, почувствовалось прямо с первых строчек (зоолог она... мышам хвосты крутит :)). Уж очень сытый и добрый. Теплый и живой.

«Время шуршит в ладонях старой Са, тонкими струйками течет в уши Нани, плетется сухими бесцветными линиями». От чтения получила прямо-таки гурманское наслаждение.

Красивый язык, да и сюжет увлек. Читала и предвкушала, что же дальше будет... «Забыл, что не дано никому в дырку между нашим и чужим смотреть, что для того Желтоглаз и получился, чтоб не смотрел никто». Ух!

Мистика такая ненавязчивая — легкая, изящная, не нарочито выпяченная.

И Желтоглаз получился чудесный.

Хороший рассказ.

Несколько клипово выполненный (мелькают картинки, мелькают...), но «взрослый», профессионально сделанный. С живыми героями. С настоящим конфликтом. С хорошим балансом между фантастикой и реализмом.

Гут.

Текст читала в сети, еще на 10-й Грелке.

Симпатично и с надрывом (я это в рассказах весьма ценю). Хотя на мой вкус больно уж много зеленых глазищ под белобрысой челкой. К третьему повтору начали раздражать.

И с драматизЬмом палку автор — опять же, по моему — перегнул: «И если в мысли твои прокрадется хоть капля оптимизма — все с тобой ясно: в голове или солома или пропаганда. Оба случая — неизлечимы». Угу, всем сразу пойти и убиться о стену.

Оригинальностью идея не блещет, но это тот случай, когда она не имеет особого значения. Сделано-то хорошо...

Концовки, правда, не поняла и осталось много вопросов к автору.

Артем живет в мире, где нет необходимости утром бриться, одеваться и час трястись до работы в переполненном метро. Можно лечь на диван, а на работу отправить по сетке своего фантома.

Да даже на свидания ходить не надо: встречаться по сетке гораздо удобнее, гигиеничнее и — детей не будет.

Десятилетний безотцовщина Мишка — наш земляк и современник, но у него есть дар: открывать дверку в другие миры.

Однажды Артем и Мишка встретятся и не захотят расстаться. Удастся ли им это?..

Очень милый добрый рассказ.

Чуть бедноват по языку, имхо, имхо. Но оценку снизила все же, в основном, за концовку — уж слишком ожидаема, слишком быстро понятно стало, что дело именно так закончится.

Впечатление осталось двойственное.

Написано хорошо, спору нет, слог-стиль-сюжет — в принципе, всё на уровне. Но немного раздражает избыточность слов, деталей, подробностей. Ну, не нужны здесь кружавчики, а тебя ими грузят, грузят... Ни один персонаж слова в простоте не скажет, сперва страниц пятнадцать порефлексирует. Временами утомляет.

Забавно встречать в тексте нижегородские реалии, но это местечковая уж больно игра, читатель из другого региона и не поймет. Опять, скажем, А. походя пнула Бориса Немцова-Глеба Чужанина, которого, если верить писательнице, ненавидят все нижегородцы (герои-то у нее в книгах разные, а относятся к нему единодушно). Будь я не в теме, подумала б, что так и есть. Впрочем, будь я не в теме, и не задумалась бы, с кем тут и на кой ляд счеты сводят.

Еще было неприятно как-то, что все главные герои романа — люди несимпатичные. И пусть к финалу убийца начал меняться, задумался, соколик, что нехорошо чуть что хвататься за пистолет, но в больницу к раненым им в начале книги невинным людям не побежал — с апельсинами и раскаянием... После прочтения осталось ощущение, словно в грязи измазалась.

Но написано хорошо, повторюсь. Увлекательно. Лучше многого другого у этого автора.

Впечатление от сборника осталось довольно странное.

Рассказы, входящие в него, написаны в одном году и, как я поняла, собраны в сборник самим Дарреллом. Но при этом разноплановы до ужаса. Начинается всё с приключений неординарной семейки Дарреллов (думаешь: «О-о, проведу вечер в компании старых друзей!»), потом на арену выходят совсем другие персонажи, но читаются рассказы по-прежнему бодро. И даже черноватый «Человек от Мишлена», который больше подошел бы Роальду Далю, а не гуманисту Дарреллу, настроения не меняет. Английский юмор рулит, все дела.

И тут бац — на читателя сваливается Ужасно Ужасный Ужастик «Переход», написанный в неожиданном (уж для этого-то сборника!) серьезном тоне.

Лично меня это обескуражило.

Нет, я была рада почитать «разного Даррелла», но лично меня больше бы осчастливил сборник именно «нестандартных» его рассказов, а не такая мешанина.

(На этой странице собраны обложки сборников-тезок, но содержание не у всех совпадает. Я говорю именно о первой книге в ряду)

Иногда мечтаешь, чтобы любимые люди не могли без тебя жить? Бойся своих желаний. У Влада Палия — таинственный дар, — расставшись с ним, люди, успевшие к нему привязаться, заболевают, а то и умирают. Влад бежит по жизни зигзагами, стремясь к одному: лишь бы никто не успел привыкнуть. Он не один такой на свете: у Анжелы Стах — тот же дар, то же проклятье, — только она-то считает его преимуществом.

В жизни Влада — известного писателя, богатого и одинокого — она появляется с привычной целью: привязать и обобрать. И — влипает как муха в мед. Да, он не может теперь жить без нее. Но и она — без него. Они теперь вместе до конца жизни: рефлексирующий совестливый интеллигент, добровольно отказавшийся от любимой женщины — лишь бы не ограничивать ее свободу, и вульгарная, неумная, бессердечная, оставляющая за собой след из трупов стерва. Разорвать узы поможет лишь смерть одного из них. Но и второй не переживет его и на неделю...

Хорошая книжка, сильная (хотя моментами было скучновато... иногда, не часто).

Читала и думала: а чего же мне не хватает? А благородного безумия. Дяченко пишут о темных сторонах душ, но видно при этом, что сами писатели — люди очень правильные, очень положительные. А потому их текстам чуток драйва не хватает...

За умение придумать такую фишку (дар этот), которая сама бы тащила за собой сюжет — авторов уважаю очень. Но вопросы «откуда же взялись волшебные узы, в чем их смысл, почему достались именно Владу?» Дяченки так и слили (мелкое жульничество, ай-ай-ай).

Название и обложка (у меня была первая из представленных на этой странице), имхо, не самые завлекательные, они какбэ говорят нам «не читать». Если бы не рекомендации знакомых, сроду бы такую книгу с полки не сняла.

Как обычно — «Япония без гейш и самураев», позитивная грусть, прозрачность текстов...

Но довольно сложно вспомнить, читал ты эту книгу или какую-то другую того же автора. :)

Для любителей «Мумии» и «Парфюмера».

Ну, мне так показалось.

Не восторг-восторг, но добротно.

К тому же, в книгах серии не один, развлекательный слой повествования, а несколько. Кроме острого сюжета есть еще историческая и культурная составляющая...

И оформление достойное.

Напряженно-«атмосферный», довольно мрачный триллер о маньяке. Рекомендую всем любителям жанра!

Хе-хе, следственную группу возглавляет будущий президент США Теодор Рузвельт…

Оч. понравилось.

Книги серии очень прилично оформлены. Белая бумага, сдержанные обложки в кремово-коричневых тонах… Не стыдно читать в метро и дарить приятно.

Как быть, если в середине зимы приспичило поплескаться в теплом океане? Пойти в турагентство и купить путевку туда, где лето. Или — доехать до старой водонапорной башни на краю города и попросить неприметного паренька: «Нет, я сегодня не в Кингим. Позагорать бы…». Конечно, второй путь не для всех – для избранных, известных артистов, писателей, политиков. Тех, кому открыта тайна: башня – вовсе не башня, а таможенный пункт между мирами. А скромный парень Кирилл – функционал-таможенник, человек, открывающий двери в эти самые миры…

Неровная книжка.

Лихое, закрученное начало (мне лично было ужасно интересно, как же этими функционалами становятся! Жил себе парень, лох лохом — и вдруг…) и «смятый» конец (как, впрочем, у многих авторов случается, не у одного Лукьяненко)...

Объяснение «скомканности» отчасти находится в финальных абзацах – мол, продолжение-то следует. Это только первая часть дилогии!

Но в тех же «Дозорах» каждая часть была вполне самодостаточной. Так что — не айс.

Книжка эта, прихваченная мной на парусную регату, безусловно, производила впечатление на окружающих.

И объемом (при том, что при редактировании была сокращена на треть), и названием, и даже портретом автора на реверсе обложки (“Лицо, обезображенное интеллектом”, — подытожила коллега из Ижевска, глянув задумчивому Быкову в глаза). Ну да, ну да, я была не права: в “пляжные” книжки “Орфография” решительно не годится, — как ни хороша.

Чтобы получить удовольствие, требуется не слишком расслаблять мозговые извилины и помнить школьную программу по лит-ре хотя бы на уровне “кто написал поэму “Двенадцать”. Иначе половина забавностей и занятностей — долой. А их в романе — целые россыпи.

Жанр — “полуфантастический гротеск о русской революции”. 1918 год, отмена орфографии. Чтобы филологи не пропали с голоду, гуманные большевики собирают их в коммуну на Елагином острове и пытаются пристроить к делу. То список чтива для рабочего класса закажут составить, то историю окрестных фабрик описать (“Получившийся продукт с самого начала выходил за рамки добра и зла. Это была причудливая смесь всех стилей площадной литературы, от милорда глупого до житий. Начиналось эпически — с описания дальней деревни Лыткарино, затерявшейся середь лесов темных да лугов тучных...”). Как сами понимаете, ничего хорошего из этого не выйдет... В качестве героев выведены реальные знаковые фигуры вроде Маяковского (Корабельников) или Луначарского (Чарнолуский). Так что можно поиграть в “угадайку”. Кстати, одним из прототипов ключевого персонажа Ятя (лишней буквы и лишнего человека) выведен Виктор Шендерович. Так что книга не только о литературе и революции, но и немного об НТВ.

Книга произвела неожиданно сильное впечатление.

“Неожиданно” — это потому, что к жанру фэнтези я отношусь с предубеждением и ничего особенного не ждала (хотя рассказы Остапенко мне нравились давно). Но стоило начать — и история меня уже не отпустила.

Это психологическое фэнтези — не сказочное, полудетское, а “черное”, жесткое, в котором герои не делятся на положительных и отрицательных.

Первых там просто нет, а вторые — совсем неоднозначны. При этом они абсолютно живые. И жалеть-то их не хочется, но и осудить не получается... Не самое легкое чтиво, но увлекательное.

Забавно: писать большинство авторов начинает с рассказов – тренируется, расписывается. Но сборник короткой формы редко становится дебютной книгой писателя. Напротив, день, когда «первые опыты» выйдут под твердой обложкой, зачастую означает: автор чего-то добился как романист, раз издатели даже с сольником рассказов решили рискнуть!

Поэтому «Жажда снящих» стала четвертой, а не первой, как могла бы, изданной книгой Юлии – после трех романов. Один из них – черное психологическое фэнтези «Игры рядом» – «пристукнул» меня так сильно (хотя фэнтези решительно не «мой» жанр), что сборника я особенно ждала. В отличие от среднестатистического читателя и издателя, я люблю рассказы! Короткие истории, в которых автор не растекается мыслью по древу, а сразу переходит к сути, где на виду все недостатки текста, но и достоинства – на виду.

Остапенко рвет нервы себе и читателю. Пишет о том, что волнует лично ее: свобода, ненависть, предательство, смерть... У нее есть нечастое умение – даже темным, мрачным, душным текстом оставить светлое, жизнеутверждающее послевкусие. Разгадка, видимо, в словах: «Сентиментальность и цинизм – вещи, как ни странно, родственные». Остапенко пишет не по-женски жесткие тексты, но при этом верит в сказки и жаждет любви. Получается – до неприличия искренне. Как я люблю.

Не понравилось.

Романы романами, но рассказы автор, имхо, не умеет писать, хоть убейте. И язык-то нормальный, и видно, что перед нами не новичок, и повороты сюжетов порой неожиданные... Впечатлительная я несколько раз даже в странички напряженно вцеплялась: ой, что же дальше будет?!.. Но на этом — все. Скушно. Банально. Не торкает.

«Написано нормально» — этого мне, как читателю, как-то маловато.

Первые два рассказ когда читала, всё думала: «Не верю». Дочитала третий и сказала: «...Потому что он врет».

В чем врет — даже не объясню внятно. Но сказала — факт. Вслух (хоть и шепотом) сказала, сама для себя неожиданно.

Не верю я автору.

Оч. слабые эротические сцены. Типичный пример: «Сопение за спиной становилось все громче и громче. Горячее дыхание навалившегося мужчины обжигало шею и плечи, а его твердое естество внутри ее, казалось, долбило прямо в сердце». М-да. Ну, не умеешь — не берись, что ли?..

На весь сборник нашла один хороший рассказ — очень простой, честный и словно из другого теста, нежели другие сделанный. «Настроенческий» такой. Эротическая сцена, правда, все равно сомнительная, но это не имеет значения — впечатления она не портит. Рассказ простой, сцена простая, все органично.

Во времена написания сборника, вышедшего в уже далеком 1986-м, Мураками еще был начинающим автором.

Истории очень просты (даже по сравнению с совсем не тяжелыми романами Харуки), трогательны и искренни. Легкие, прозрачные, “настроенческие”, шелестящие сточками, журчащие ручейками буковок. И каждый — “вещь в себе”. Идеальное чтение для летнего дня, когда совсем не хочется думать, зато тянет мечтать и созерцать, как шевелится лист на ветру. В такой момент даже иронический детектив какой-нибудь неуместен — слишком жирная пища для жаркого полудня. Сборник же Мураками — блюдо винограда, нет, даже ломоть арбуза... Не наешься, но от процесса удовольствие получишь.

...Человек садится в такси, а водитель оказывается вампиром (и на этом — все; никто никого не съедает). Парень встречает на улице стопроцентно идеальную девушку, но проходит мимо. Пара смотрит на кенгуру в зоопарке и болтает милую чушь. И что? И все. Ровным счетом ничего в этом Мураками особенного. Просто как он пишет — я так живу. И, судя по бешеным тиражам, далеко не только я.

Кстати, хороший день для кенгуру наступил не только в книжке: во время подготовки сборника на-русском Мураками осенила мысль взять под свою опеку кенгуру породы Беннета из Московского зоопарка. Счастливца зовут Федор. Эх, а назвали бы сборник “Праздник тюленей” (такой рассказ в книге тоже есть) — наверняка повезло бы тюленям.

Не знаю, входило ли в планы издателей максимально запутать читателя. Вряд ли, конечно. Но тем не менее для этого было сделано все.

Во-первых, книга вышла в довольно странной серии: ни один любитель хорошей прозы на такую обложку не польстится (хотя проза под обложкой как раз хорошая). Во-вторых, на титульном листе прямо под названием начертано крупно: “Роман” (хотя это сборник из тридцати рассказов). В третьих, чешско-польский псевдоним Шимун Врочек автоматически отправляет книгу на полку “Зарубежная фантастика”, хотя автор — как раз отечественный, нижневартовско-московский. Выручает лишь одно: что это имя в узких кругах любителей фантастики знают неплохо.

В том, что сборник рассказов нечаянно обозвали романом, в принципе, есть определенная символика: ведь сначала автор “отправлял сборник в издательства, называя его “роман в новеллах, объединенных сквозным героем”. Персонажи рассказов разные (как и сами тексты: в сборнике есть и фантастика, и фэнтези, и сказки), но все равно он — герой — один: мужественный, не потерявший идеалов, умеющий любить и ненавидеть. Романтичный циник, циничный романтик. Настоящий мужчина. Лично я рассказы Врочека ценю за надрыв — полоснуть ножом по живому он может как мало кто. А еще — за удивительную, просто животную чувственность текстов. В них есть секс — не в смысле эротических сцен, последние как раз отсутствуют. Но все равно — пробирает...

“Когда я пишу, я сам себе срываю крышу”, — говорит Врочек. Не только себе. Если это “ваш” автор, при чтении крышу непременно сорвет и вам — в самом хорошем смысле.

Читала с отвращением, не поняла морали книги, но... Но до чего талантливо сделано!

За это прощаешь всё.

Хотя объяснить, что «все мы родом из детства» можно было, используя и не такие шокирующие средства.

Понравилось название серии — «Странные романы». Больше не понравилось ничего.

Взвилась уже на предисловии: «Трансчеловек» — совсем другой жанр, пока не существующий. Назовем его когистикой, от cogito — мыслю, ибо чего уж скрывать, в массе своей традиционная фантастика, так сказать, бытовая. Хоть на страницах гремят галактические войны — это дамские романы для мужчин. Расшифровывать не буду, умные поймут, а мнение напыщенных дураков никогда в расчет не принимал, из-за чего в их среде всегда такой раздраженный вой при слове «Никитин». Ничё так? Лучшая защита — нападение? То есть, если ты не понял, ты не просто дурак, а непременно дурак напыщенный? Пыщ, пыщ!

Сам роман (вы не поверите!) тоже не впечатлил.

Начинается всё с того, что Главный Герой и Главная Героиня идут на вечеринку. Автор со вкусом живописует картины неприглядной действительности: «Посреди тротуара в желто-зеленой луже барахтается, пытаясь подняться, вдрызг пьяный мужик в рваной одежде. Небритый, слюни и сопли выползают толстыми зелеными гусеницами...». Цитировать больше не буду, но описывается все это долго, подробно и оч.противно. Мол, кругом «пьяная мразь». Чересчур уж подробно. Чтобы донести мысль, что сейчас вокруг слишком много быдла и грязи (и не стоит это быдло пускать в будущее), не стоит описывать это снова и снова: все и так в курсе, по тем же улицам ходят. И описать это не сложно. Но смысл? То же самое можно было показать штрихами — но так, чтобы читателя аж перекосило. А «картинки» у меня как раз не возникло. Было противно именно ЧИТАТЬ, а не СМОТРЕТЬ.

Потом идет описание компании, в которую пришли ГГ. Состоит она сплошь из тупого быдла и вообще неприятных элементов: «Друзьями никогда не станем: не считаю полноценными тех мужчин, кто вот так печется о своей внешности... Словом, в нынешней заботе мужчин о внешности есть нечто педерастическое». А жены у этих педерастов — «быстро полнеющие клухи» (не то что подруга ГГ, спец по стрижке носов — красивая, умная и с пирсингом). Ведут себя соответствующе — грубо и глупо шутят, пьют и жрут. А потом вдруг начинают разговаривать о книгах, споря, какой вариант лучше — бумажный или электронный. Я пугаюсь, а зря, оказывается вся эта гоп-компания — «трепетные интеллигенты», а ГГ — единственный не. Милый слесарь-ремонтник пятого разряда 24 лет от роду. Показательно.

Блин, мне не нравится не только Герой (ну почему в нем нет ни одной привлекательной черты?!), не только чернушность, но и занудство стиля, и несогласованность времен в пределах одного абзаца, и недостоверность деталей, и морализаторство с первых строк, и идиотские диалоги...

Начала метаться: то ли сразу бросить, то ли еще почитать... Заглянула в финал. А там

UPD: Прочла отзывы на первой странице. Мы точно одну книгу читали? Явно разные!

Нет, не не умею читать книжки, автор которых не любит язык, на котором пишет. А кому-то, смотрю, нравится...

Полезных советов — минимум.

Зато много другого:

а) бесконечных переливаний из пустого в порожнее,

б) многократных повторов одного и того же,

в) понтов.

Не понравилось.

Жил-был пес. Не слишком породистый, но верный и неглупый. И хозяин у него имелся — Вилли Сочельник — алкоголик и поэт, городской сумасшедший, создающий для своей собаки «симфонию запахов» из заношенных свитеров, калош и складных картонных лабиринтов. Они неплохо спелись, эти двое. А потом Сочельник умер.

«Найди себе нового хозяина, один ты пропадешь», — все твердил Вилли перед уходом. Мистер Зельц, и сам прекрасно понимающий, что он «не пес-атлет, а пес-мыслитель», честно пытается выполнить последнюю просьбу хозяина. Но ему — бродяге и философу, до сих пор ни на день не остававшемуся в одиночестве, — одинаково неуютно и в картонной коробке на заднем дворе китайского ресторана, и «в Америке гаражей на две машины, строительных займов и супермаркетов в духе неоренессанса». Он не понимает слишком многих вещей. Скажем, как можно любить, но при этом скрывать свои чувства? Эх, Вилли, Вилли...

В романе не описывается никаких удивительных приключений, случившихся с мистером Зельцем, каких-то особенных, судьбоносных встреч. Просто жизнь маленькой собаки — старой и не слишком здоровой. Книга очень грустная, но при этом не «слюнявая».

Несмотря на умильного щеночка на «супере», рассчитана отнюдь не на младших школьников. В ней встречаются слова, которые, пожалуй, не стоит читать детям, много пространных — и странных! — философских монологов, а главное — нет хеппи-энда.

Фирменные знаки П.-Р. — закрученный сюжет, атмосферность, знание предмета... С эрудицией у автора настолько «все в порядке», что у меня лично это вызывает чувство почти мистическое: ну нельзя столько знать!

С «Учителем фехтования» в руках можно постигать как теорию фехтования, так и историю Испании середины XIX столетия (если, конечно, не игнорировать сноски).

«Учитель...» — нечто среднее между романтическим триллером, политическим детективом и приключенческим а-ля Дюма романом. В центре всего — похождения учителя фехтования дона Хайме Астралоа в революционном Мадриде. Плащи, шпаги, заговоры, интриги, коварство и благородство, «но слава богу есть друзья, а у друзей есть шпа-аги» — и прочий обязательный набор.

Имхо, до «Клуба Дюма» роман не дотягивает.

В книгах Мураками нет четкого сюжета, за их пересказом нельзя скоротать скучный вечерок («Ой, Маш, такую книжку третьего дня прочитала! Слушай, короче, было так...»). Можно, конечно, но как быть с потоком сознания героя? С его — и не только его — письмами, снами, воспоминаниями и видениями?.. Здесь в странных обстоятельствах действуют странные персонажи — и вообще куда ни плюнь, все кругом странное. Не мистика, не фантастика, не детектив, — джазовый дзен, «не-реализм», роман-аллегория. Сам Мураками в шутку называет свой жанр, оказывающий на читателя прямо-таки гипнотическое воздействие (Кашпировский нервно курит в коридоре), «суши-нуаром».

Очень жизненный, как оказалось, жанр: читатели упорно узнают в героях, страдающих от «скуки, бесцельности и одиночества», себя, любимых. И никакими странностями их с пути не сбить.

Sputnik — моя любимая, пожалуй, книга Мураками. Вроде, и похожа на все его остальные вещи: та же атмосфера, та же грусть, те же прибамбасы, те же герои. Но она... более нежная, что ли. Про любоффь. :)

Странноватая аббревиатура “ДПП (nn)» расшифровывается как “диалектика переходного периода из ниоткуда в никуда” (названьице не для слабонервных).

Книга состоит из нескольких частей — романа “Числа”, нескольких рассказов, стихотворения и двух лирических “восточных штучек”. Такой литературный коллаж. Но при этом является цельной вещью: одно лишь дополняет другое.

Роман понравился и насмешил.

Рассказы НЕ понравились. «Яка песня нудновата...» (с)

Давно я так не хохотала (в голос, как ненормальная, — и это в мрачной очереди в паспортный стол!), как над некоторыми страницами «Чисел».

Часть моих знакомых уверяет, что это лучшая книга Пелевина, часть — что худшая. Первые восхищаются Пелевиным-стилистом (“Баннер: За Е.Боннер!”, “Все БАБы — суки!”, “Человек создан для счастья, как птица для полета. Чикен-Макнагенс (вариант — Фуа-гра)”...) и говорят, что он про нашу жизнь все понимает как никто четко.

Вторые ругаются, что сюжета как такового в “Числах” нет (он змеится по нечеткому следу крейзанутого банкира Степы, подсевшего на цифру 34, и его соперника — банкира Скарандаева, раба числа 43), что куда-то ушла фирменная пелевинская прозрачность, что с каламбурами можно бы и не частить — не Петросян, чай...

Еще спорят, про что именно этот роман. Кто говорит — про Путь, кто — про Пустоту. Остальные в принципе отказывают ему в философских глубинах и обзывают поверхностно-анекдотичным.

Я в споры не вступаю. Признаюсь честно: я до «Чисел» у Пелевина ничего не читала, и мое восприятие автора чисто, как белье, выстиранное в “Тайде”. Я из романа вообще вынесла мысль, которую Пелевин туда вряд ли вкладывал: с фриками очень весело, но лучше держаться от них подальше.

Убрать бы еще из текста мстительные намеки на издательство “Вагриус” (их символ — ослик) — вообще все было бы отлично.

Всё началось с сериала.

В 1958 году Роальд Даль, классик английского черного юмора, подбил своего приятеля-продюсера запустить “мыло” “Час призрака” — жуткое-прежуткое. Чтобы после очередной серии никто не осмеливался лечь в постель и выключить свет, а по утрам находили трупы одиноких пожилых дам, скончавшихся от страха... Дело было за малым: найти для телесаги литературную основу. Даль обложился книжками (“В конечном счете мне удалось собрать почти все изданные истории о привидениях”) и испытал легкий шок: несмотря на громкие имена на обложках, большинство рассказов оказалось полной дрянью. Потому как не были страшными.

Перелопатив 749 историй, Даль вычленил из них два десятка отличных. Но увы: после выхода пилотной части сериал приказал долго жить. А истории-то остались! В общем, много лет спустя Даль составил из них вот этот сборник (“Хочу добавить, что с 1958 года... я стараюсь читать все новинки. Может, я что-то пропустил, но ни один из изданных за последнее время рассказов не дотягивает до уровня тех, что собраны в этой книге”).

Не скажу, что каждая из этих тринадцати (да-да!) историй заставила меня нервничать, как после просмотра японского фильма “Звонок”. Но большинство из них очень хорошо сделаны (коротенькое четырехстраничное “Рождество” Розмари Тимперли — просто маленький шедевр), по-английски очаровательны, а некоторые и впрямь того... пугают. Если, ясное дело, читать их ночью, в тишине и по-олном одиночестве.

PS: Обожжжаю Даля. Обожаю, обожаю, обожаю. *невнятно бормочет и колотится головой об пол*

Надо уже наконец скупить всё, что у него выходило.

Роман для тех, кому понравилась “Общага”.

И там, и там действие происходит в современности, персонажи — молоды, а жизнь их невесела.

«Географ” лучше, поскольку талантлив автор был сразу, а тут еще и руку набил.

Действие происходит в школе, главный герой, как несложно догадаться, учитель географии. Раздолбай и неудачник Виктор Служкин похож на всех ивановских героев сразу. Пьет, мается от безденежья, конфликтует с начальством, несчастлив в семейной жизни. Кризис среднего возраста, чтоб его. Он не нужен даже себе. Но, оказывается, нужен другим...

Обычная история. Только очень пронзительная и написанная хорошим языком.

Иванов ввязался в блуду

Книга «одного из главных современных писателей» Алексея Иванова, вышедшая в 2007-м году, носит странное, немного пугающее название — «Блуда и МУДО».

Адресована тем, кому понравился “Географ”, но посложнее и сделана лучше: мастерство автора очевидно растет. Это непростая житейская история, плотно начиненная авантюрами и философией.

Странное название имеет довольно простую расшифровку: блуда — это “засада”, неприятность, МУДО — муниципальное учреждение дополнительного образования “Родник” г.Ковязин. С МУДО случилась блуда. Грядут реформы: здание по осени отдадут модному антикризисному центру, педагогов выгонят на улицу. Спасение приходит, откуда не ждали: таинственные американцы непонятным образом узнали о давно заброшенном лагере МУДО “Троельга” и оплатили отдых в нем. Теперь в кратчайшие сроки нужно сделать вид, будто лагерь функционирует. Шестерых сотрудников учреждения отправляют “в лагеря”, а американцы... не приезжают. Да и местных-то детей вместо положенных тридцати набирается лишь шестеро — как раз по числу педагогов. Мудовцы, подзуживаемые главным героем книги Моржовым, решают начальству лишнего не сообщать и хоть месяц “пожить по-человечески”. И, если повезет, даже спасти МУДО.

В книге удивительно живые герои. Главный харизматик — Борис Моржов, художник-умник-остроумник в очках-окнах. Он не страдает, не загибается со своим талантом в провинциальном Ковязине: ему здесь нравится. У него есть деньги и пистолет. Бабник — страшный! Нет, он “не думает о бабах — он бабами думает обо всем”. Только в лагере у Моржова три любовницы (собственно, все имеющиеся там женщины) А на втором плане мелькает “балда-проститутка” Аленушка, а на орбите кружатся дианки, дашеньки, стеллы, юльки, женьки, алиски... Писатель Иванов женщин явно любит и чересчур хорошо понимает, просто насквозь видит. Даже страшно от такой проницательности. Герой Моржов тоже любит и за всех несет ответственность. Впрочем, не только за женщин — за коллег, друзей, детей...

Кстати, название “Блуда и МУДО” можно расшифровать и иначе, поглубже. На языке Щекина, чокнутого моржовского кореша, блуда — это Вселенная, безграничный объем хаотичной информации. Мудо — самозародившийся в ней смысл. А троельга — оболочка, не дающая мудо раствориться в блуде... Да, у Иванова вечно так: ни слова в простоте. Философские раскладки; куча аббревиатур вроде КВ (Кризис Вербальности) или ПВЦ (Призрак Великой Цели)... А еще пикселя, фамильоны, мерцоиды... Метафор в целом даже больше, чем нужно для простого читательского счастья. Зато эту книгу можно смело изучать дважды — и даже подряд. Первый — ради сюжета, второй — вдумываясь в смыслы и “подсмыслы”, если захочется.

Если вы читали Иванова раньше, то понимаете, что хеппи-энда ждать не стоит. Одна из женщин погибнет, один из мужчин за это поплатится — Моржов своих не бросает. А другая женщина, всю книгу жадно пытающаяся урвать чего-то у жизни, “махнет на все рукой — и на ревность свою, и на бедность, и на уходящую молодость” — и станет “просто ждать Моржова обратно. Хоть какого. Хоть когда”.

Я бы такого тоже ждала.

Хоть и бабник, и обалдуй.

Если в одном доме живут четыре женщины, связанные лишь родственными узами, добра не жди. А уж если к ним едет в гости пятая — капризная и прижимистая американская миллионерша... При желании нетрудно найти параллели с автобиографией самой Хмелевской.

Не лучшая книга писательницы, но читать пока можно без особого напряга — в отличии от последних ее творений.

Все однажды заканчивается. “Культовый сериал 90-х” о тайной сыскной полиции волшебного города Ехо под названием “Лабиринты Ехо” завершен. Неутомимому рассказчику, блистательному сэру Максу вход в город, отныне тающий под его тяжелым взглядом, запрещен. Финита ля комедия... Что ж, сериал умер, да здравствует сериал! Ведь у Ехо есть окрестности. Да и вспоминать былое никто не запрещал, так что — маэстро, туш! — встречайте новую серию “Хроники Ехо” — “истории о старых временах, иных мирах и вымышленных существах, рассказанные, пока варился кофе”.

Тот же антураж, те же герои, только обложки томиков из оранжевых превратились в яблочно-зеленые. Во второй книге свежего цикла “Властелин Морморы” сэр Макс остается на периферии. Здесь он не рассказчик — слушатель. Сидит себе в кафе “Кофейная гуща” безымянного волшебного Города, родившегося из его же снов, и внимает истории, являющейся платой за кофе (еда — за счет заведения). Оратор — господин Почтеннейший Начальник Тайного Сыска сэр Джуффин, мудрейший и могущественнейший маг Ехо. И рассказ его — о том, как беглый колдун-садист с манией величия решил захватить вольный город Гажин, пробравшись в сны горожан и устроив каждому персональный ад — Мормору. Но куда самозванному властелину тягаться со своим бывшим учителем, так кстати для человечества сбежавшим в Гажин от скуки годового отчета. Уж Джуффин ему показал! О чем и повествует — не торопясь, со множеством “вкусных” подробностей быта, описаний и пересказа диалогов, зачастую не несущих смысловой нагрузки, но позволяющих отчетливо представлять описываемый Мир. Мне не слишком импонирует Мартынчик-персонаж, но фантазия у Мартынчик-автора отменная и со словом он-она дружит — сразу видно, что филолог.

Читать этот фентэзи-детектив стоит не столько ради финала (и так ясно, кто кого победит, хотя и неясно как), а ради самого процесса. И не надо спешить — ведь пока в часах на столе кафе бежит-торопится синий песок, время за порогом замирает.

Хотя сказать, что книга увлекла безумно, не могу. Читабельно, не более того.

Как-то моя подруга, начинающая писательница, с горечью вопросила в интернете: “Почему у раскрученных авторов поздние книги значительно слабее ранних? Это что — так всегда бывает? Есть хоть кто-то, кто с годами стал писать только лучше?..”. Народ набросал список “приятных исключений”. И первым номером в нем шел Терри Пратчетт.

Английский фантаст — счастливчик, щедро одаренный природой: количество его книг не заменяет качество. Пратчетт пишет много (выпускает в год по нескольку романов — почти везде, кроме России, считается, что и одного за 365 дней — за глаза. И не для трех друзей выпускает: книги издаются миллионными тиражами) и пишет хорошо.

Мир, созданный им, называется Плоским (ну, помните тот диск, лежащий на четырех слонах, что стоят на гигантской черепахе, плавающей на просторах Вселенной?), и населяют его... кто только не населяет! Волшебники, ведьмы, номы-гномы, зомби, тролли и прочие чудные существа. Боги — тоже. И даже люди. Вот Сьюзен, например, человек, — даром что внучка Смерти и иногда заменяет дедушку, отправившегося “в народ”...

Мир Пратчетта плоский, а юмор — нет (каламбур не я придумала, но с удовольствием примажусь). Англичанин до неприличия остроумен и (вот несправедливость: отчего одним сразу все, другим ничего?) очень-очень-очень неглуп. Пратчетта с кем только не сравнивают — и с Дж.Р.Р.Толкином, и с Марком Твеном, и с Куртом Воннегутом, и с П.Г.Вудхаузом, и с Ивлином Во, и с Томом Шарпом, и с Дугласом Адамсом, и даже с Дж.К.Ролинг. Заметили, что строго с приличными, любимыми во всем мире авторами сравнивают? Не с кем попало!

О чём же «Патриот»?.. Война Анк-Морпорка и Клатча началась с курицы. Железной, облепленной водорослями курицы-флюгера, неожиданно поднявшейся из моря. Вслед за ней из пучины морской появился шпиль здания, а затем и весь остров Лешп. Появился — отлично; но кому он достанется — Клатчу, Анк-Морпорку? Воевать — занятие так себе, но это так патриотично...

Вы когда-нибудь гадали по книге? Это просто: раскрываешь томик наугад, загадываешь строчку (например, пятую сверху) и изучаешь, что тебе там судьба обещает — “устами” любимого писателя. Играть с будущим-настоящим таким образом можно посредством любой книжки, попавшей под руку, — хоть школьного учебника, но “78” — просто идеальная гадальная книга. Число для названия выбрано не случайно.

Ровно 78 арканов-карт содержит гадательная колода Таро. Ровно 78 рассказов собрано под ядовито-апельсиновой обложкой. 78 авторов получили от составителя антологии Макса Фрая произвольно вытащенную карту Таро и задание интерпретировать ее так, как видится именно им. Поэтому, раскрыв данный сборник на каком-то аркане, необходимо прочесть не только комментарий составителя, объясняющий значение карты, но и “прилагающийся” к нему рассказ: трактовка станет значительно шире. Впрочем, тексты нужно читать в любом случае: большинство из них хорошие.

На презентации книги писательница Светлана Мартынчик, больше известная как Макс Фрай и создатель волшебного города Ехо, не только раздавала автографы, но и лично гадала желающим по свежевышедшему сборнику. Мне выпала Семерка чаш — “Испорченность”. Ох, что-то в моем окружении не так... Что ж, по крайней мере, я предупреждена. Впрочем, верить в предсказания не обязательно, а вот гадать по книге — довольно весело.

Кстати, для такой толстой книжки — почти 800 страниц — “78” удивительно легка: томики вдвое тоньше порой побольше весят. Можно брать с собой в дорогу!

А “Фрам” на обложке расшифровывается просто: Макс Фрай + “Амфора”.

Generation вампиров

Переставьте буквы в названии “Ампир В”, получите лаконичное и емкое “Вампир”. В мире этой книги царит пятый всемирный режим анонимной диктатуры вампиров. Empire V... Человек — это звучит гордо? Полноте! Человечество искусственно создано вампирами для производства священного напитка баблоса. Из пяти литров нашей с вами крови получается жалкий грамм бесценной жидкости. Чем тут гордиться?..

Книга повествует о том, как девятнадцатилетний Рома Шторкин стал вампиром Рамой Вторым, и заслужила от ряда читателей характеристику: “Generation “П” один в один, только про вампиров”.

Текст сперва появился не на бумаге, а в интернете — с припиской “это ворованный новый Пелевин” . Откуда взялся файл, не было известно. Читатели спорили, является ли роман действительно творением П. или же умелой подделкой, но на всякий файл дружно скачивали. И спорили, спорили взахлеб: так Пелевин или нет?.. По всему выходило, что Пелевин.

Так и оказалось — к огорчению некоторых (какая красивая мистификация не сложилась!). Издательство “Эксмо” сперва пыталось бороться с распространением текста в сети, а потом махнуло рукой и официально подтвердило: Пелевин, Пелевин.

Сетевые читатели ждали, что, возможно, в бумажном издании увидят альтернативный финал (именно так вышел из ситуации Габриель Гарсия Маркес, у которого пираты украли повесть “Вспоминая моих грустных шлюх”), но этого не случилось, хотя некоторые изменения текста все-таки произошли (совсем небольшие). И всё же в “найди десять отличий” поиграть можно, прочтя текст в обоих вариантах — как “Ампир В” и как “Empire V”.