«Сестричка» — менее популярный и менее читаемый роман, нежели ранние произведения Чандлера. Статистика Фантлаба тому подтверждение: если первый роман Чандлера «Высокое окно» на момент написания ревью был прочитан 232 раза, то «Сестричка» — в два раза меньше, всего 109 раз. Странным при этом является тот факт, что последующий за «Сестричкой» роман «Долгое прощание» имеет более широкую популярность среди читателей – 141 прочтение. Возможно, читателей отпугивает тот факт, что сам Чандлер нелестно отзывался о своем романе.
В письме к Джейми Гамильтону Чандлер писал: "Дело в том, что в «Сестричке» нет ничего, кроме стиля, диалога и персонажей. Сюжет скрипит, как сломанные ставни на октябрьском ветре". Он также написал в письме к Джеймсу Сандоу, что «Сестричка» была "единственной моей книгой, которая мне категорически не нравилась. Она была написана в плохом настроении, и я думаю, что в тексте это очень заметно».
Как бы-то ни было, в каком бы скверном настроении Чандлер тогда ни находился, но книга, на мой взгляд, оказалась весьма и весьма крепкой: с фирменным стилем, фирменными остротами, запутанным делом и яркими персонажами. Однако самое главное – роман «Сестричка» значительно глубже раскрывает внутренний мир, внутренний конфликт Марлоу с окружающим его миром: обычно сдержанный Филип просто взрывается накопившимся раздражением и разочарованием, выплескивая свои эмоции в виде долгих монологов, квинтэссенцией которых является глава, в которой Марлоу несколько раз повторяет «недобрый ты сегодня Марлоу».
Творчество Чандлера принято делить на несколько этапов. И если не брать раннее творчество Чандлера, представленное детективными рассказами, то выделяется два этапа, разделенные работой в Голливуде. «Сестричка» как раз является первым произведением позднего этапа творчества Чандлера, который снова взялся за перо спустя шесть лет работы на Парамаунт в качестве сценариста. И, безусловно, опыт работы в Голливуде не мог не отразиться в его романе. Весь сюжет завязан на киноиндустрии и на Голливуде, который представляет собой образ химерных идей, ложных обещаний, разврата и лицемерия. Голливуду досталось по полной, как, впрочем, и самому Лос-Анджелесу, городу, который утратил былую привлекательность и уютность. Роман оказался полон как осуждения, так и грустью об уходящей эпохе.
цитата
«– Когда-то этот город мне нравился, – начал я, чтобы только не молчать и не думать слишком уж напряженно. – В давние, давние времена. Тогда вдоль бульвара Уилшир росли деревья. Беверли-Хиллз был захолустным»
цитата
«– А теперь у нас развелись владельцы ресторанов, вроде этого Стилгрейва, – продолжал я. – Развелись грубияны, вроде того толстяка, что заорал на меня из машины. Появились богачи, снайперы, дельцы, работающие под проценты, парни, стремящиеся быстро разбогатеть, громилы из Нью-Йорка, Чикаго, Детройта и Кливленда. Появились шикарные рестораны и ночные клубы, которыми они заправляют, отели и многоквартирные дома, которые им принадлежат, воры, мошенники и женщины-бандиты, которые там живут».
В Голливуде Чандлер поработал весьма плодотворно, сотрудничая с такими выдающимися режиссерами того времени как Альфред Хичкок или Билли Уайлдер. Более того, как сценарист Чандлер дважды становился номинантом на премию «Оскар», однако ни в первом (с фильмом «Двойная страховка»), ни во втором («Синий георгин») случае победу Чандлеру не присудили. Возможно то, что Чандлера дважды «кинули» с Оскаром, а возможно и все это актерское и режиссерское окружение, атмосфера чего-то наигранного, искусственного и наивного, окутывающая церемонию награждения, дали повод Чандлеру написать статью в журнале «The Atlantic» с заголовком «Оскароносный вечер в Голливуде» («Oscar Night in Hollywood»), в которой он с серьезной критикой прошелся по всей церемонии.
Тяжелый характер Чандлера нередко становился камнем преткновения в работе индустрии кино. Нередки были случаи, когда Чандлер конфликтовал с режиссерами, у которых характер тоже был будь здоров. Молнии сверкали по всему Голливуду. Апогеем подобных столкновений характеров стал конфликт Чандлера с Альфредом Хичкоком во время написания сценария к фильму «Незнакомцы в поезде». Однажды, после некоторого конфликта, Чандлер, увидав, как Хичкок вылезает из машины, сказал достаточно громко, чтобы режиссер это услышал: «Гляньте на толстого ублюдка, пытающегося выбраться из лимузина». Ответ Хичкока, для которого лишний вес был одной из самых болезненных тем, не заставил долго ждать. В одном из шоу Хичкок показательно выбросил сценарий Чандлера в студийное мусорное ведро, при этом одной рукой зажимая нос. И хоть в дальнейшем Чандлер сохранил за собой аккредитацию ведущего сценариста фильма, фактически он был Хичкоком отстранен, а сам сценарий был значительно переработан Чензи Ормондом. Впрочем, последнее слово осталось за Чандлером. В письме, адресованном Хичкоку, Раймонд выдал несколько уколов, указывая, что сценарий оказался банальным, полным клише и самоповторов, в заключение добавив: «Не важно, появится ли мое имя среди титров на экране или нет. Я не боюсь, что кто-нибудь подумает, мол этот сценарий написан мною. Они отлично поймут, что я этого не делал. Я бы не возражал, если бы вы написали сценарий лучше моего — поверь мне. Не возражал бы. Но если ты хотел что-то, написанное обезжиренным молоком, зачем ты вообще ко мне пришел? Какая трата денег! Какая трата времени! Нельзя сказать, что мне хорошо заплатили (прим. платили Чандлеру 2500 долларов в неделю). Никто не может получить адекватную плату за свое потраченное время».
А вот другой известный режиссер того времени Билли Уайлдер, с которым Чандлер работал над фильмом «Двойная страховка», даже стал прототипом одного из героев романа «Сестричка». Уайлдер выступил в образе агента Шерри Бэллоу, который ходил, размахивая ротанговой тростью, как это любил делать режиссер во время совместной работы.
цитата
«Бэллоу отошел к высокому цилиндрическому сосуду в углу. Достал оттуда одну из коротких ротанговых тросточек. Стал расхаживать по ковру, помахивая ею возле правого ботинка.
Я снова сел, погасил сигарету и глубоко вздохнул.
– Такое может быть только в Голливуде.
Бэллоу четко повернулся кругом и взглянул на меня.
– Прощу прощения?
– Человек явно в своем уме прогуливается по комнате с тросточкой».
(Хотя в оригинале было пожестче: «That an apparently sane man could walk up and down inside the house with a Picadilly stroll and a monkey stick in his hand — – Человек явно в своем уме прогуливается по дому с видом, словно он идет по Пикадилли с обезьяньей палкой в руках (monkey stick – это палка, которую шаолинские монахи используют для имитации действий обезьян»).
Доставалось и актерам фильмов, сценаристом которых выступал Чандлер. Так, например, исполнительницу главной роли в фильме «Синий георгин» Веронику Лейк Чандлер часто доставал, обзывая Мороникой Лейк (от слова moronic – идиотский).
Вообще, герои романа тоже получились кинематографичными и запоминающимися. Здесь хватает занятных типажей, даже если роль им отведена второстепенная или даже эпизодическая.
Чего стоит управляющий киностудии Оппенгеймер, чья роль оказалась короткой, комичной, но при этом и философской. По сути, он не играет никакой ключевой роли в романе, однако его присутствие отлично вписывается в общую атмосферу и настроение Марлоу, выражающееся в диалоге о киноиндустрии:
цитата
«– Знаете, что скверно в этом бизнесе? – спросил он.
– Никто не знает.
– Слишком много секса. Секс хорош в свое время и в своем месте. Но мы получаем его вагонами. Увязаем в нем. Тонем по горло. Липнем к нему, как мухи к липкой бумаге. – Мужчина встал. – И мух у нас слишком много. Рад был поговорить с вами, мистер...».
Тема секса вообще является одной из ключевых в романе, что делает роман «Сестричка» непохожим на предыдущие романы о Марлоу. В этой книге разного рода упоминаний о сексе и связанных с этим моментов, пожалуй, больше, чем в предыдущих романах вместе взятых, и хоть при этом все было изображено аккуратно и в достойно-тактичной форме, однако подобный факт бросается в глаза. В остальном же, Марлоу остался верен себе, не давая роковым женщинам ни шанса, оставаясь по-прежнему любезным в отношении дам: «– Падайте, падайте в обморок, – предложил я. – Подхвачу на первом же отскоке от пола».
Роман «Сестричка», на мой взгляд, заметно отличается от предыдущих романов. Да, упоминаемые в письме «стиль, диалоги и персонажи» и вправду получились отличными. Касаемо сюжета, то он действительно здесь запутан весьма крепко и иногда сложно вникнуть в суть дела, впрочем, Чандлер никогда и не позиционировался как автор отличных сюжетов, используя части или, как можно встретить применительно к Чандлеру выражение, «каннибализируя» для сюжетов своих романов рассказы раннего периода.
А вот касаемо скверного настроения, то здесь, мне кажется, Чандлер немного лукавит, потому как то, что он написал в таком настроении отчетливо проглядывалось во всех предыдущих романах о Филипе Марлоу. Просто ранее подобные мысли удерживались в узде, прячась за маской внешнего спокойствия Марлоу, разбавленные сардоническими и циничными шутками героя. В этом же романе уставший, заметно потрепанный и не пойми ради чего ввязавшийся во всю эту канитель Марлоу отражает уставшего, заметно потрепанного, раздражительного и не пойми ради чего ввязавшегося во все это кино Чандлера.
Раздражение доходит максимума в 13-й главе, которую, думаю, можно целиком цитировать в качестве примера «критического реализма» и конфликта человека с городом:
цитата
«Усталые мужчины в запыленных двух-и четырехместных машинах крепче сжимали руль и с трудом ехали на север и на запад, домой, к обеду, к вечеру с раскрытой на спортивной странице газетой, к привычному ору радио, хныканью избалованных детей и болтовне глупых жен. Я проезжал мимо кричащих и на поверку лживых световых реклам, мимо неряшливых, в неоновом свете похожих на дворцы, закусочных, мимо ярких, как цирки, круглых ресторанов для автомобилистов, с бойкими, зоркими официантами, блестящими стойками и душными грязными кухнями, в которых вполне могла бы отравиться даже жаба».
цитата
«Дома кинозвезд. Подумаешь, кинозвезды. Ветераны тысячи постелей. Оставь, Марлоу, сегодня ты недобрый».
цитата
«Калифорния, штат универмагов. Полно всего, но ничего хорошего. Ну вот, опять. Недобрый ты сегодня, Марлоу».
цитата
«Малибу. Здесь тоже кинозвезды. Тоже розовые и голубые ванные. Тоже «шанель» номер пять. Тоже стеганые матрацы. Тоже взбитые волосы, темные очки, позы, псевдоизысканные голоса и мораль портовых шлюх. Постой, постой. В кино работает немало славных людей. Ты занял неверную позицию, Марлоу. Ты сегодня недобрый».
В романе много еще нетипичного для стандартно Марлоу. Так, например, не через себя, а через героев Френча и Бейфуса, Чандлер пытается объяснить природу личной неприязни полицейских и частных детективов. И в общем-то, полицейские – неплохие (не все – противовесом выступает коп Мэглешен), хоть и суровые ребята, вот только работа у них такая – ежедневно копаться в грязи, тогда как частные сыщики могут подобным не мараться, при этом ищейки норовят еще и ставить палки в колеса полиции, либо скрывать важную информацию.
цитата
«Мы проводим жизнь, роясь в грязном белье и нюхая гнилые зубы. Мы поднимаемся по темным лестницам, чтобы взять напичканного наркотиками вооруженного подонка, и бывает, даже не доходим до верха, а наши жены не садятся в тот вечер обедать, да и в другие вечера тоже... Мы лежим в темноте без сна, в паршивом домишке на паршивой улочке, и слушаем, как на углу веселятся пьянчуги. А стоит только задремать, звонит телефон, мы поднимаемся, и все начинается по новой...»
Также изменения произошли с неразлучным спутником Марлоу – алкоголем. Возможность проникнуть за кулисы Голливуда, возможность пообщаться с воротилами этого бизнеса и просто солидными людьми привело к тому, что Марлоу в романе пил, а пил он, как и полагается, изрядно, не только привычный виски, пусть и скотч, но и даже редкий по тем временам арманьяк: ««– Арманьяк. Если б вы знали меня, то оценили бы эту любезность. Напитка этого сейчас не достать».
В большинстве же случаев Марлоу поглощал старый проверенный кукурузный виски, который был представлен знаменитым между прочим брендом «Старый лесничий» («Old Forester»), являющимся на сегодняшний день самым старым бурбоном в мире (в добавок еще и первым бутылочным бурбоном, а также единственной маркой виски, которую не перестали производить даже во время "сухого закона", но отпускался он только при наличии рецепта врача).
В своем пристрастии к выпивке Марлоу, разумеется, находит полное отражение самого Чандлера, который, правда, поглощал спиртное куда более серьезными порциями. Впрочем, кто тогда из американских писателей не пил: Хэммет, Хемингуэй, Фицджеральд, Фолкнер – и это лишь верхушка айсберга. По признанию самого Раймонда в 1955-м его ежедневным, рутинным ритуалом было встречать новый день бокалом белого вина и провожать двумя бутылками шотландского виски, при этом практически переставая есть. Итогом подобных кутежей становились болезни и лютые отходняки: «Я трясусь так, что не могу удержать стакан воды. Я не могу встать или ходить без посторонней помощи».
Но если к постоянной трубке во рту и виски в желудке Марлоу после четырех предыдущих книг о детективе можно привыкнуть, то еще один момент не может не настораживать. Речь идет об эпизоде, когда Марлоу очнулся, но находился под воздействием неких наркотических веществ (хоть в книге указывается цианистый калий, но «приход» вряд ли типичен для него), когда «сигарета казалась задней ногой слона» и перед глазами постоянно появлялась «гробница Наполеона». Вот это описанный «приход» оказался ярким эпизодом, весьма и весьма достоверно описанным. Данный эпизод заставляет задуматься о том, что вполне возможно в реальной жизни Раймонд Чандлер нет-нет, да и баловался опиумом, тем более, что предпосылки были: у жены Чандлера Сисси, которую писатель так любил, помимо экстравагантного поведения и привычки делать домашнюю уборку нагишом было еще пристрастие к курению опиума. Очень сомневаюсь, что Чандлер не поддался искушению попробовать и это.
Скучающий от безделья и взявшийся за дело от нечего делать, Марлоу снова ввязывается в лихой замес, приоткрывающий суть кинобизнеса и новых потаенных грехов города Лос-Анджелес. Опасные и не совсем честные игры, когда любое неосторожное движение или слово приведет тебя либо в руки преступников, либо в руки не самых дружелюбных копов, страстные и роковые женщины, остроумные шутки, закрученный сюжет – что еще надо любителям крутого детектива? В общем, от прочтения книги я получил удовольствие и пусть я не считаю ее лучшей в цикле, однако «Сестричка», на мой взгляд, будет посильнее и «Женщины в озере», и «Прощай, моя красавица», так что любителям детектива в целом и ценителям «хард-бойлда» в частности рекомендую.
Роман "Сестричка" также был экранизирован Полом Богартом и выпущен в прокат с названием "Марлоу" в 1969 году. Кроме занимательной даты появления фильм примечателен и тем, что в ролях помимо главного актера Джеймса Гарнера был замечен также Брюс Ли.
В 20-е годы в США огромной популярностью среди читателей пользовались недорогие журналы (обычно по 10-15 центов), печатавшиеся на самой дешевой бумаге («pulpwood»). Наделенные яркими обложками и зачастую сенсационными заголовками, они содержали в себе традиционные романтические и любовные истории, вестерны, истории о супергероях, однако наибольший интерес у читателей вызывали истории, связанные с криминалом.
Наиболее популярным и известным журналом того времени была «Черная маска» («Black Mask»), образование и становление которой заслуживает отдельной статьи. Созданная для поддержания на плаву другого, более важного издания с политическим уклоном «Смарт Сет», «Черная Маска» самоокупилась в рекордно короткое время и спустя полгода была продана по очень выгодной цене. Поменяв ряд главных редакторов, свой расцвет журнал переживал в период, когда главным редактором был Джозеф Шоу. По словам Джулиана Симонса, Шоу был «редактором от Бога», который имел четкое понимание того, как «Черная Маска» должна развиваться (1). Именно руководство Шоу, а также наличие двух стержневых писателей журнала — Кэрола Джона Дейли и Дэшилла Хэммета — принесли бешеный успех журналу. Именно эти два писателя стали основателями традиций «хард-бойлд» («круто сваренного», «крутого», «жестокого», «жесткого») детектива.
Хэмметт набрал популярность за счет рассказов об оперативнике детективного агентства «Континентал» (он же (К)ОП, так как имя этого героя автором никогда так и не раскрылось). Читателей подкупал тот факт, что Хэмметт сам восемь лет проработал в детективном агентстве Пинкертона, поэтому он знал криминальную «кухню» не понаслышке. Ведь куда интереснее читать, например, те же военные произведения от человека, который сам непосредственно поучаствовал в военных действиях. Впрочем, подобного опыта Хэммету тоже было не занимать: он был не только детективом, но и участвовал как в Первой, так и во Второй Мировых Войнах.
Первые рассказы про КОПа были достаточно суховаты, больше процессуальные и схематичные: пришел туда, опросил тех... Однако с развитием героя развивались и писательские способности Хэмметта, достаточно высокие, несмотря на то, что сам Хэмметт бросил учебу в школе еще в тринадцать лет (по некоторым источникам в четырнадцать). Своего героя КОПа Хэмметт обрисовал так: «маленький человек, идущий изо дня в день сквозь грязь, кровь, смерть и обман — настолько безжалостный, жесткий и циничный, насколько это необходимо — идет к неясной цели, к которой его ничего не движет и не подталкивает, кроме факта, что его наняли для ее достижения. (2)
Наконец, к концу 20-х Хэмметт с согласия и при поддержке Шоу решился на написание полноценного романа. В ноябре 1927-го года в «Черной Маске» была опубликована первая часть дебютного романа Хэмметта — «The Cleaning of Poisonville» («Чистка Отравила»), в котором изображен личный опыт Хэммета в Монтане (там происходили забастовки рабочих, для борьбы с которыми было нанято агентство Пинкертона). Вскоре эта история была опубликована Альфредом Кнопфом в книге в твердой обложке с дополнительной суперобложкой. Переименованный в «Красную жатву» роман был опубликован в начале 1929-го – за полгода до своего второго романа «Проклятие Дейнов.
Этот роман стал ключевым в творчестве писателя и школы хард-бойлда, поэтому заслуживает пристального внимания и изучения.
Красная жатва была опубликована 1 февраля 1929 года. По словам торговца редкими книгами и библиографа Хэмметта Марка Сатклиффа, копия первого неподписанного издания, первая печатная версия в очень хорошем состоянии, даже с неидеальной суперобложкой могла бы стоить сегодня от 40 до 60 тысяч долларов. Копия в действительно отличном состоянии будет стоить больше.
2. Сюжет
Редактор «Черной маски» Джозеф Т. Шоу, описал серию из романов Хэммета, как «имеющую дело с городом, администрация которого сошла с ума от власти и жажды богатства. Это, по нашему мнению, идеальная детективная история — новый тип литературы, который «Черная маска» стремится развивать. (3)
«Заурядное дело частного детектива внезапно превращается в расследование запутанного убийства — в расследование, где доверять, похоже, нельзя вообще никому...» — гласит аннотация к книге Хэмметта, которая в полной мере не отображает всего происходящего в книге. На деле все куда запутаннее и неоднозначно.
В романе «Красная жатва» Хэммет отправляет своего героя КОПа (1927–1928) в коррумпированный шахтерский городок Оттервил, который местные «ласково» называют Отравилом (в оригинале соответственно Personville — Poisonville (от сл. Poison – яд). Замечу, что подобное название городка встречается в переводе Сергеевой, в переводе же Ливерганта название города и его прозвище переведены как Берсвилл и Бесвилл, что звучит менее подходяще. Вообще, перевод Сергеевой мне очень понравился, считаю его вполне удачным.
Дональд Уилсон, идеалистический молодой издатель местных газет (утреннего и вечернего «геральдов»), запускает информационную кампанию по очистке города от коррупционеров, не подозревая, что в основе его распада стоит как раз собственный отец Уилсона – теневой хозяин города. В этой полной преступности и коррупции обстановке Уилсон осознает, что как самостоятельный следователь он не понимает всей глубины преступной сети. За помощью он обращается в детективное агентство «Континентал» с просьбой прислать одного из своих агентов. Однако приехавший в городок КОП не успевает даже обмолвиться словечком с нанимателем, так как молодой Уилсон был убит. Отец Уилсона Илайхью требует разобраться в ситуации и найти убийцу, понимая, что «заказать» сына мог любой из главарей банд, контролирующих город. Собственно, это были головорезы, которые помогли в свое время Илайхью Уилсону, как теневому владельцу города, одолеть шахтеров с их забастовками, а после взяли город себе в уплату за труды.
Наиболее интересно то, что само убийство КОП раскрыл довольно быстро, однако в процессе раскрытия преступления на первый план выходит другая, более серьезная тема – всеобъемлющая преступность в городе, огромный уровень коррупции, которую, похоже, источает сам город. Даже полученные 10 тысяч долларов от старика Илайхью за завершение дела не останавливают КОПа в стремлении установить справедливость, его желании, чтобы в городе царил закон и порядок. При этом КОП находится между двух огней, вернее между двух крайностей: юридической и личной.
После ряда покушений на свою жизнь, проблема для КОПа приобретает более личностный характер.
цитата
…Мне не нравится, как Отравилл со мной обошелся. Теперь у меня есть шанс, и я собираюсь сквитаться… Вы хотите, чтобы вас оставили в покое. Было время, когда я хотел того же. Если бы мое желание исполнилось, я бы сейчас, возможно, был уже на пути к Сан-Франциско. Но оно не исполнилось… За два дня он дважды покушался на мой скальп. Это многовато. Теперь моя очередь его пощипать. Отравилл созрел для жатвы. Эта работа мне по душе, и я ею займусь.
В данном абзаце становится понятным, что подразумевает под собой слово «жатва». В русских переводах есть два варианта названия романа «Red Harvest»: «Кровавая жатва» и «Красная жатва». Второй вариант более дословный и в данном случае более подходящий. Дело в том, что красный цвет не случаен и символизирует не только цвет крови, но и коммунистические идеи, которые были тогда широко распространены и ассоциировались с этим цветом. Герой как профессионал, рабочий противопоставляет себя коррумпированной власти, буржуазии, владельцам большого капитала, единственным способом борьбы с которыми он видит лишь жатву — физическое устранение угнетателей рабочего класса (и прочие, соответствующие этому духу, лозунги). Сам Дэшилл Хэмметт был неравнодушен к идеям марксизма и был членом коммунистической партии США, более того за свою политическую деятельность даже был обвинен в антиамериканской пропаганде, а за отказ выдавать имена своих товарищей по коммунистической деятельности даже получил шесть месяцев тюрьмы и после этого постоянно находился под пристальным наблюдением ФБР. В «Красной жатве» Хэмметт критикует капитализм, его разрушающую силу, делающую страну слабой. Он изображает неприглядную картину, в которой «гражданское общество не может защитить себя из-за отсутствия сильного, функционирующего государства, где «крутой» оперативник вынужден единолично действовать в интересах государства и верховенства закона» (4).
В конце концов, главный герой возлагает надежду на государство, как главного полицейского. Эти идеи созвучны не только с философией Маркса, но и некоторые критики улавливают аналогии с идеями известного философа, основателя итальянской компартии Антонио Грамши (5). Красноречиво звучит и название одной из глав, в котором рассказывается об Илайхью Уилсоне, как о фактически хозяине Отравила – «Царь Отравила»
КОП – рабочий, более того любит свою работу и считает себя профессионалом до мозга костей. Он гордится своей профессией и стремится выполнять ее настолько профессионально, насколько это возможно. Его верность своему работодателю, агентству «Континентал» достигает максимальной точки, когда герой отождествляет себя с агентством: «Когда я говорю «мне», это значит агентству «Континентал»». У него есть свой профессиональный кодекс, которого он придерживается. Базовый подход к работе отлично описывает цитата, взятая, правда, из другого произведения – «Потрошение Куфиньяла»:
цитата
Я частный сыщик только потому, что я люблю свою профессию. Платят мне не плохо, хотя я мог бы найти множество занятий, которые приносили мне больше… Так вот, я отказываюсь от этих тысяч только потому, что мне нравится быть сыщиком. Ничего другого я не знаю и ни от чего другого не получаю удовольствия. И главное: я и не хочу знать ничего другого, и не хочу ни от чего другого получать удовольствие. Это не измеришь в деньгах.
Но если в ранних рассказах КОП действовал в основном в районах Сан-Франциско, где находилась штаб-квартира «Континентал» и где сам проживал, то здесь он оказался вдали от дома, от агентства, от всевидящего ока Старика (шеф агентства), предоставленный сам себе, самостоятельно решающий, как действовать в той или иной ситуации. После того, как жребий был брошен, игра началась, КОП становится одиноким рейнджером, идущим на бой, бой, в котором хороши все средства, независимо от того, как это будут оценивать другие, ведь на кону стоит все либо ничего.
цитата
В Отравилл с моральными нормами лучше не соваться — живо заржавеют.
При этом КОП противопоставляет себя не только жителям города, но и самому городу. Противопоставление, а иногда и противостояние «Город – Человек» — одно из центральных в произведениях писателей хард-бойлда, а позже нуар-романов.
Хотя город таким делают люди, населяющие его, однако образ города, как некоего организма занимает центральное место в романах «крутой» школы.
Массовые миграции и ускоренное развитие городов в начале двадцатого века изменил облик Америки.
В течение одного поколения крупные города превратились из уютных, безопасных, однородных небольших городков в разросшиеся, разнообразные конгломераты, полные незнакомых людей. Большие толпы иностранцев разбрелись по углам всего города, они говорили на странных языках, толпились в салонах, магазинах и на пустырях, приносили с собой странные обычаи и верования. (6)
Какофония городских звуков привела к пробуждению когда-то подавленных импульсов, страстей и идеалов, которые подтачивали и размывали господство морального порядка и в итоге привели к ошеломительному всплеску городской преступности в 1920-х и 1930-х годах. (7)
Как Данте использовал свою родную Флоренцию в качестве модели для ада, как Диккенс изобразил ужасы Лондона с его страстью, бедностью и преступностью, как Мелвилл спроектировал свое готическое видение Нью-Йорка в виде «ада, в который герой попадает», так и Хэмметт использовал Отравил в своем романе (8)
Уже самое первое описание города радостью совсем не веет:
цитата
Отервилл изысканностью не отличался. Строителей его явно тянуло к украшательству. Поначалу, может быть, что-то у них и получалось. Но потом кирпичные трубы сталеплавильных заводов, торчавшие в южной части на фоне угрюмой горы, прокоптили все вокруг желтым дымом до полного унылого единообразия. В результате получился уродливый город с населением в сорок тысяч человек, лежащий в уродливой впадине меж двух уродливых гор, сверху донизу пропитанных угольной пылью от рудников. Над всем этим расстилалось перепачканное небо, которое словно выползло из заводских труб.
Индустриальный характер города омрачил окружающую природу. Как и сам город, люди здесь потрепанные и помятые, имеющие тускло-серые глаза, носят серые костюмы.
цитата
Я остановился в стороне рядом с коренастым человеком в мятом сером костюме. Цвет лица у него был под стать костюму, и даже толстые губы казались серыми, хотя лет ему было не больше тридцати. Лицо широкое, с крупными чертами и умное. Единственный цвет, кроме серого, был представлен красным галстуком, пламеневшим на серой рубашке… Глаза у него были такие же серые, как одежда, но из материала пожестче.
цитата
Появился плотный человек в сером пальто и надвинутой на глаза серой шляпе.
цитата
Небо из черного стало серым.
цитата
Пунктом моего назначения оказался серый сборный домик.
Роман подчеркивает коррупцию города Отравил и его разлагающее воздействие на людей, которые находятся в нем, включая самого детектива. Центральным пороком в романе является алчность, жажда власти, денег или женщины.
В «Красной Жатве» Хэмметт предлагает именно этот распространенный моральный упадок, включая в основной сюжет темных второстепенных персонажей, которые, хоть могут появиться только один или два раза, тем не менее полезны для изображения общей атмосферы алчности и коррупции: будь-то жажда Илайхью к власти и тотальному контролю, или желание начальника полиции Джона Нунана к дополнительной власти, или желание гангстеров контролировать город, или желание Олбери обладать Диной, или даже собственная похоть Дины обладать долларами — независимо от конкретного проявления, основная мотивация — алчность, и игра, в которой участвуют все, — это политика власти. (9).
Разумеется, чтобы бороться с мошенникам самого высокого класса, часто мошенничать приходиться самому, ведя двойную, а то и тройную игру. Как правило, герои «крутых» детективов нередко этим пользуются, и КОП — не исключение из правил.
А для того, получить власть, а тем более удерживать ее в борьбе с конкурентами требует не совсем честных методов, в том числе обмана тогда как сами конкуренты тоже не совсем честны на руку. В этом проявляется влияние учений Макиавелли. КОП использует махинации Макиавелли, чтобы постараться рассорить всех участников большой игры, так как он является наиболее эффективным и эффектным методом борьбы с множественными криминальными элементами. КОП знает, как функционирует система, знает, что мошенники, которые захватывают власть над обществом, не могут долгое время сотрудничать, со временем они все чаще конфликтуют друг с другом и возвращаются в итоге к … анархии по Гоббсу, т.е. «войне всех против всех». Задача КОПа — найти те рычаги давления, которые помогли бы настроить противников друг против друга.
цитата
Мне нужны клинышки, которые можно вбить между Питом и Ярдом. Ярдом и Нунаном, Питом и Нунаном, Питом и Талером или Ярдом и Талером. Если нам удастся поломать их круговую поруку, они начнут втыкать ножи друг другу в спины и сделают всю работу за нас.
цитата
Он перешел бы на мою сторону и помог бы мне разыграть все по закону. Можно было так и поступить. Но проще сделать так, чтобы они друг друга поубивали, — это легче и надежнее.
Слоткин называет такой результат схемы КОПа, как «возрождение через насилие». (10) Неплохо звучит.
Ложь и двуличие красными, а скорее черными нитями проходят через весь роман, так как лгут абсолютно все герои. У многих ложь и обман становятся по-настоящему образом жизни.
Еще в 1944 году Андре Жид обозначил один из наиболее значимых и поражающих элементов у Хэмметта в его представлении общества: изображение обмана как образа жизни. В частности, ссылаясь на «Красную жатву», Жид говорит о «диалогах», в которых каждый персонаж пытается сознательно вводить в заблуждение всех остальных, однако туман лжи медленно рассеивается, раскрывая всю правду (11)
Практически каждый персонаж романа обманывает и лжет, ибо сама жизнь требует этого (Илайхью, Дина Бранд, Айк Буш, Максуэйн, Олбури, даже самые малопримечательные персонажи). В новом городском порядке, особенно в таком как Отравил, ложь является необходимостью, чтобы суметь держаться на плаву.
Несмотря на некоторую аморальность поступков, ту кашу, которая заварилась в том числе с подачи КОПа, каким количеством трупов заполнился Отравил, следует признать, что у КОПа остались человеческие чувства, в том числе и чувство раскаяния за свои поступки. При этом, что главное, несмотря на горы трупов, «на совести» КОПа был лишь подстреленный Большой Ник. По-факту, КОП лишь поместил в банку пауков и остался наблюдателем, иногда подливая масла в огонь. При этом остался при своих принципах, быть сам по себе, отказавшись от поста шефа полиции.
цитата
— Хотите стать шефом полиции?
— Нет. Я не гожусь в мальчики на побегушках.
Но в итоге, именно читатель вправе считать, насколько моральными были поступки КОПа, правильно ли он поступал и мог ли он поступить по-другому. Наверняка, у каждого будет свое мнение.
3. КОП. Образ главного героя
Следует отметить, что каждая история с участием КОП преподносится от первого лица, так что читатель может собрать о герое только ту информацию, которую он дает сам или другие герои произведения говорят о нем.
Из всех обложек с изображением КОПа на самом деле сложно найти тот образ, который бы наиболее соответствовал. Нам постоянно подсовывают персонажей по типу Хэмфри Боггарта, хотя на самом деле КОП был достаточно полным и невысоким.
КОП, разумеется, пытается скрыть, смягчить свою полноту, в стиле «кость широкая»:
цитата
Из моих девяноста пяти килограммов часть веса приходится на жир, но далеко не главная
или
цитата
…но тут увидел в другой руке Ролфа еще один пистолет, и он был направлен прямо в мой полноватый торс.
Хотя другие касаемо внешности КОПа выражаются менее тактично и более прямолинейно:
цитата
Тебе бы челюсть своротить, жулик толстый.
цитата
— Значит, вот как вы работаете, ученые детективы. Господи, такой толстый, упрямый парень, уже в годах, и вроде знает, что почем, а действует наобум»
Исходя из «Красной жатвы» имеем следующие данные:
Возраст – 40 лет:
цитата
В сорок лет иногда удается заменить сон выпивкой, но в этом есть свои неудобства.
Рост 1 метр 67 см:
цитата
Росту в ней было сантиметров на три-четыре больше моего, из чего следовало, что она тянет примерно на метр семьдесят.
На мой взгляд — это изображение наиболее подходит под описание КОПа
Более в романе Хэмметт особо не распространяется какими-то особенностями внешности КОПа, зато больше внимания уделяет рабочим моментам, отношениям к коллегам, женщинам, спиртному, что и будет рассмотрено ниже.
В романе КОП не раз оказывается в центре крутых замесов, столкновений и разборок, во время которых ему приходится демонстрировать всю свою подвижность, чтобы не превратиться в дуршлаг, мастерство владения оружием и шпильками для взламывания замков, а также способность хорошенько двинуть кулаком в то место, где по идее должна оказаться голова противника:
цитата
…за спиной у меня был Талер, поэтому пришлось работать быстро. Я дважды врезал Джерри кулаком, боднул хорошенько в живот и попытался извернуться, чтобы укусить, но он обмяк подо мной. Я для порядка влепил ему туда, где полагалось быть подбородку, — просто проверить, не притворяется ли, — и отполз на четвереньках подальше от двери.
Однако делает он это в самых необходимых ситуациях, когда угрожает реальная опасность. В итоге, несмотря на то, что в романе куча стрельбы и убитых, «на счету» КОПа всего один подстреленный – Большой Ник – остальные отделывались испугами, ушибами и сотрясениями.
Так что в «Красной жатве» КОП наиболее соответствует образу ищейки крутых детективов – бьет аккуратно, но сильно, говорит коротко, но ёмко. Так что один из немногих эпизодов, где КОПу довелось сказать больше, чем два предложения подряд, Хэмметт обозначил устами своего героя, как пафосное «Я произнес речь».
Он хорошо читает людей и гибок в своем подходе. Он способный принять роль, маску, чтобы исследовать слабости других, и это является его методом на протяжении всего романа. (12)
Это отчетливо видно даже в начале, когда перед встречей с Уилсоном младшим КОП исследует городок, дабы иметь представление о мирке, который окружает его в Отравиле. Причем в сферу его внимания попадают не только праздношатающиеся, но и даже блюстители порядка, вспомнить хотя бы цитату:
цитата
Первому полицейскому, которого я увидел, не мешало бы побриться. У второго на потрепанном мундире не хватало пары пуговиц. Третий управлял движением на главном перекрестке — Бродвея и Юнион-стрит — с сигарой в зубах.
В них он уже видит тех, кто если и не является криминальным элементом, то во всяком случае предрасположен быть им. Такая себе Программа социального наблюдения.
Особое внимание КОП уделяет бильярдным, табачным лавкам, подпольным кабакам, дансингам, а также барам, т.е. там, где эти элементы в основном и «ошивались»:
цитата
Здесь были шахтеры и сталевары, еще не снявшие рабочую одежду, щеголеватые парни из бильярдных и дансингов, гладко прилизанные типы с цепкими глазами на бледных лицах, мужчины с унылой внешностью респектабельных отцов семейства, две-три такие же унылые и респектабельные женщины и несколько ночных красавиц.
В этом кроется отображение того сдвига в криминалистике, который произошел в 20-х и 30-х годах в США. Он заключался в отходе от грубых теорий Чезаре Ламброзо, который выступал за генетические предрасположенности к преступности (преступления совершают люди с определенной внешностью и характером), и переходе к новым теориям, подчеркивавшим влияние факторов окружающей среды на формирование криминального субъекта, что четче всего проявлялось в городе (13).
3.1 Отношение к алкоголю
Одним из важных факторов в классических «крутых» детективах является снисходительность к алкоголю. Он занимает особое место как в традициях хард-боилда, так и в творчестве Хэмметта в частности.
Любовь главных героев «крутых» детективов к алкоголю во многом объясняется тем, что их авторы сами весьма почитали спиртные напитки. Любовь к алкоголю вообще была характерной чертой для ведущих американских писателей начала 20-го века, вспомнить хотя бы таких выпивох, как О’Нил, Фицджеральд, Фолкнер, не говоря уже о Хэмингуэе или наследнике Хэмметта Чандлере. Дэшилл Хэмметт сам выпивал и нередко уходил в запои. В свое время студенты Джефферсонской школы социальных наук в Нью-Йорке, где Хэммет преподавал, жаловались, что Хэмметт частенько являлся на пары навеселе с заметным перегаром. А уж про кутежи Хэмметта вместе с Фолкнером, во время которых Хэмметт не раз напивался до беспамятства, чем пугал гостей, слагались легенды.
Как бы то ни было, а любовь к спиртному передалось и КОПу. В романе «Красная жатва» он постоянно пьет как со своими клиентами, так и для упорядочивания своих мыслей о них.
Поскольку сюжеты историй, в которых КОП появляется, происходят во время «Сухого закона», тем не менее та легкость, с которой можно было получить алкоголь, и очевидная привычка выпивать всех персонажей показывает, что этот закон не представлял никаких экономических и моральных препятствий, чтобы хоть как-то затруднить оборот спиртных напитков. Казалось, что почти все занимались бутлегерством («Может быть, вы бутлегер? Дональд так часто их меняет»), либо напрямую, либо через знакомых, и никто на самом деле не заботился о незаконности употребления алкоголя. В общественных местах распитие спиртных напитков, разумеется, было запрещено, так что КОПу иногда приходится идти в свой гостиничный номер, чтобы насладиться напитком там. И даже в Отравиле бары предлагают свои напитки только в отдельных «приватных» комнатах (14), которые в то время назывались «спикизи».
Алкоголь красной нитью проходит через весь роман. Практически в каждой главе КОП или кто-то другой непременно держит бокал со спиртным – виски, джином или имбирным пивом.
цитата
Потом мы часа два пили виски и разговаривали.
цитата
Мы принесли коктейли в столовую и, пока готовилась еда, сыграли несколько раз в игру «пей-до-дна»… Обед мы закончили парой стаканчиков джина с имбирным пивом.
Впрочем, иногда к принятию алкоголя КОП подходил весьма профессионально.
цитата
Лучше было бы, конечно, ехать трезвым, но это все равно было исключено. Раз уж меня ожидала новая работа, я не хотел бы приступать к ней, если спиртное у меня в желудке при последнем издыхании. Стаканчик меня взбодрил. Я налил про запас во фляжку, сунул ее в карман и спустился в такси.
Один из критиков рассматривает склонность КОПа к алкоголю как способ «стереть из сознания результаты своих деяний» (15). Однако это, как по мне, выглядит абсурдно, потому что КОП награждает себя солидными порциями алкоголя с самого начала командировки в Отравил, когда он, по факту, еще ничего не натворил.
На самом деле все куда проще: КОП любит и умеет выпить, используя этот фактор в своей деятельности, так как выпивка позволяет завести разговор практически с любым человеком, расположить его к себе и выведать необходимую информацию, выводя разговор с собеседником в нужное для себя русло. И, судя по «Красной жатве», в этом КОП – мастер.
В «Красной жатве» дефицита в собутыльниках не было, однако наибольшее количество алкоголя было выпито в компании с Диной Бранд. Помимо стандартных шотов или лонгдринков, они умудрялись сообразить известные коктейли в домашних условиях, а однажды и вовсе взяли слишком крутой поворот, намешав алкоголь с опием, что обернулось для обоих очень плачевными результатами.
цитата
Мы поднялись ко мне в комнату и попросили воды со льдом, — лед был нужен, чтобы охладить смесь виски, лимонного сока и гранатового сиропа.
(Собственно, это коктейль «Америка», в состав которого входят: -50 мл виски «Бурбон», -15 мл сока лайма, -2 барные ложки гранатового сиропа «Гренадин», -1 кусочек лимонной цедры).
цитата
Наконец Дина принесла джин, лимонный сок, сельтерскую и лед.
(Тот же «Джин Фицц» без сахарного сиропа)
В романе также фигурируют марки виски, которые по сей день являются популярными мировыми брендами по производству данного напитка, хотя во времена «Сухого закона» качество пойла в бутылках с подобными этикетками заметно отличалось от оригинала.
цитата
На бутылках были наклейки виски «Канадский Клуб», явно изготовленные при помощи резинового штемпеля… Я достал бутылку, в которой что-то булькало — конечно, не «Канадский Клуб»
цитата
Мы с радостью выбрались наружу. Я задержался только, чтобы сунуть в карман невредимую бутылку виски с этикеткой «Дьюар».
Вообще, с "Дьюар" и Сухим законом связана одна забавная история. (В 1920 году в некоторых штатах США впервые ввели «сухой закон». Разумеется, Дьюар высказался по этому поводу: «Сухой закон — обман, профанация и ловушка. Рыбаки больше не рыбачат ради рыбы. Они рыбачат в надежде выловить ящик виски, который выбросили за борт контрабандисты, удирающие от таможенников…» Интересную историю, связанную с запретом алкоголя, рассказывал и сам Дьюар. Однажды, заехав в «сухую» провинцию, он попытался купить алкоголь : «У вас есть виски?» — спросил Дьюар продавца. «Нет, здесь спиртное под запретом. Зато наша микстура от холеры наверняка окажется кстати», — и продавец протянул Дьюару знакомую бутылку. «На ней было написано: микстура от холеры, принимать по стакану каждые два часа,— вспоминал Дьюар в своей книге, — А на другой стороне красовалась этикетка одной шотландской вискикурни, чье название я не хочу произносить — из врожденной скромности»).
Теме алкоголя и «бутлегерства» Хэмметт часто уделял пристальное внимание в своих произведениях. Она раскрывалось в контексте «непослушания» Сухому закону. В литературном контексте Хэмметт изображал Сухой закон, как своего рода «Фасад, за которым можно укрыть почти все» (16), фасад, который скрывает «пустую современность, коррупцию и смерть» (17). Этот фасад скрывает атмосферу моральных нарушений и недоверия к любому правительственным учреждениям, особенно тем, которые имеют дело с законом и его соблюдением, и одновременно показывает, как бандитизм и организованная преступность были неотъемлемой частью на американской сцене 1920-х годов (18).
В дальнейшем «алкогольные» традиции стали неотъемлемым элементом хард-бойлд детективов, а традиции КОПа, Сэма Спэйда и даже самого Хэмметта успешно подхватил как Раймонд Чандлер, так и его частный детектив – Филип Марлоу.
3.2. Женщины и коллеги
цитата
— Вы женаты?
— Бросьте это.
— Значит, женаты?
— Нет.
— Вот повезло какой-то женщине.
Пожалуй, лучшей характеристики об отношениях с женщинами, чем этот диалог КОПа с Диной Бранд, сложно отыскать. Несмотря на то, что КОП часто проводил время с Диной и, есть подозрения, что Дина не прочь была сменить хмельные беседы на более активный и интересный отдых, КОП тем не менее всегда соблюдал дистанцию. В дальнейшем подобное некое отстраненное профессиональное отношение детектива или просто расследователя к женщинам, в особенности к «роковым» (фр. femme la fatale), а Дина Бранд, конечно, таковой и была, станет еще одним широко распространенным элементом в «крутых» детективах. Но только в детективах, так как в «крутых» криминальных романах, которые сегодня многие называют еще одним французским словом «нуар», отношение к женщинам совершенно противоположное, зачастую обуславливается страстью, что зачастую губит героя или героев (поэтому женский образ в таких историях и стали называть «роковой женщиной»). В «Красной жатве» КОП хоть и был крайне осторожен, однако сам едва не стал жертвой такой femme.
Femme la fatale обладают набором пороков, которые герои не замечают ввиду оголтелой влюбленности, что зачастую и губит их. В романе «Красная жатва» таким пороком выступает жажда денег, ради которых Дина может пойти на все, абсолютно на все.
цитата
Порочная голубица, как сказал бы поэт. Шикарная потаскуха, первоклассная золотоискательница
— слова одного из героев романа отлично характеризуют Дину. Хотя мне по душе вот этот диалог, в котором отлично сочетается алчность Дины и остроумие КОПа с его желанием получить побольше информацию за низкую плату:
цитата
— Если бы мы с вами нашли общий язык, — протяжно сказала Дина Бранд и прищурилась, — я, может быть, вам помогла бы.
— А что это за язык?
— Деньги, — объяснила она. — И чем больше, тем лучше. Я их люблю.
— Деньги сберечь — все равно что заработать. Я помогу вам сэкономить деньги, а заодно избавлю от неприятностей.
— Это мне непонятно, — заявила она, — хотя все слова вроде знакомые
Так что, КОП, на самом деле, не прочь иногда и пофлиртовать с женщинами, однако это, как правило, не перерастает в нечто большее, например, любовные или сексуальные отношения.
С коллегами по работе КОП также предельно сух и строг, общается сугубо по делу, не переходя в плоскость личного. В романе присутствует двое коллег по агентству Мики Лайнен и Дик Фоли. И несмотря на относительную симпатию к одному из них, КОП все равно держится особняком и разговаривает сугубо по-деловому.
Единственным человеком, который был в более-менее товарищеских отношениях – полицейский О’Гара, что дополнительно подчеркивает отношение Хэмметта к интернационализму, в котором он не видит большой угрозы для американских граждан.
3.3. Прочие герои
Как говорилось выше, герои полезны в описании общей атмосферы коррупции. Кто-то, как полицейские Шепп и Ванаман, своим действием, являясь символами продажности и хитрости полицейских, Проктор Дон – символ продажных юристов. Каждый герой занимает свою преступную нишу, даже город поделен на зоны влияния: Макс Таллер заправляет азартными играми, Пит Финн – главный бутлегер города, Лу Ярд – основной финансист и ростовщик, При этом есть далеко не самый честный на руку шеф полиции Нунан и, разумеется, сам старик Илайхью, у которого есть еще порох в пороховницах.
Каждый персонаж является еще одним звеном в общей цепи, которым связан город с его населением.
Еще одним характерным штрихом, который подчеркивает преступную сущность героев – это употребление кличек или, как мы называем еще, погонял. В преступном мире наличие кличек – неотъемлемая и даже обязательная часть, вспомнить хотя бы легенд криминального мира – каждый имел свое прозвище, будь то знаменитый «Лаки» Лучиано, «Багси» Сигел, «Скарфейс» (Лицо со шрамом) Капоне или, например, бандиты отечественного разлива Мишка «Япончик» или «Сильвестр».
цитата
— Взорвал сейф у ювелира Терлока полгода назад. Там были Рено, Щелчок Коллинз, Черныш Уэйлен, Моток О'Марра и еще один хромой парень по кличке Полтора Шага.
Использованием различных кличек и никнеймов часто занимались и другие писатели «крутых» детективов и криминальных романов. У Чандлера, например, замес в книге «Прощай, моя красотка» начался с буйства «Лося Мэллоя», как его тогда называли.
Также ключевым элементом для создания атмосферы служил сленг. В отдельных случаях это достигается благодаря метким и очень образным описаниям персонажей, а в большинстве своем благодаря фразам, наполненными интересными оборотами речи («Глядите, какую мотыгу притаранил. — Он вышиб ногой дубинку из руки убитого. — Такой можно линкор потопить» или «Но однажды утром вы проснетесь и обнаружите, что он свернул вам шею»).
Весьма ярким и показательным в плане сленга и вообще «рабочего» общения является диалог КОПа и одного из авторитетов Отравила Макса Таллера по прозвищу Шепот.
цитата
Талер хмуро взглянул на меня и сказал:
— Уилсон оставляет тебе в подарок десять косых (ten grand). Унялся бы ты на этом.
— У меня плохой характер. Покушения на мою жизнь меня раздражают.
— Сыграешь в ящик, вот и все (That won't get you anything but a box). Я против тебя ничего не имею, ты не дал Нунану меня накрыть. Поэтому я тебе и говорю — брось все и возвращайся во Фриско.
— И я против тебя ничего не имею, — сказал я. — Поэтому я тебе и говорю — отколись от них. Они продали тебя однажды, и рано или поздно это повторится. Кроме того, их карта бита. Так что смывайся, пока не поздно.
— Я слишком крепко с ними повязан, — ответил он. — И я могу за себя постоять.
— Возможно. Но ты знаешь, что здешняя кормушка скоро прикроется. Вы уже сняли сливки, теперь пора отчаливать.
Особенно бросается в глаза большое количество слов и выражений, связанных с азартными играми.
Почему-то мало кто из критиков (во всяком случае я таких не встречал) рассматривает огромное влияние азартных игр в творчестве писателей «крутой» школы, хотя эта линия достаточно ярко выражена у Хэмметта и Чандлера.
Как бы то ни было, азартные игры имели действительно большое влияние, герои сами не замечают, как используют соответствующие термины, как: карта бита, вести игру, поставить на кого-либо. Герои активно используют слова, не замечая, что сами становятся частью игры, которая порой приобретает серьезные обороты, а ставки повышаются до максимума.
цитата
— Ты прихлопнул Большого Ника, — сказал Шепот. — Рискну на тебя поставить
цитата
— Я-то считаю вас правильным парнем. Но приходится подыгрывать тем, кто ведет игру, понятно?
цитата
— Это ты зря. Когда он хотел тебя утопить ни за что ни про что, я играл на твоей стороне.
цитата
Я не мог позволить себе роскоши глядеть на него, но знал, что если разыграю свою карту верно, то буду кругом в выигрыше, если нет…
Но самой важной фразой романа являются слова самого КОПа:
цитата
— Только начни играть с убийством, и оно на тебя как-нибудь да подействует. Либо тебя начнет тошнить, либо тебе понравится.
В книги полно классных, запоминающихся персонажей. Чего стоит образ Илайхью, который постоянно брюзжал и ступал в перепалки с КОПом, что тот порой не сдерживался («Он был слишком стар и слишком болен, чтобы схлопотать от меня по физиономии»).
Илайхью напомнил мне образ миссис Мердок из отличного романа Чандлера «Высокое окно». Такое чувство, что миссис Мердок – это Илайхью в юбке, с похожим поведением, мимикой. Это пара идеально бы подходила друг другу.
Также хочется отметит героев Нунана и Дины Бранд, которые получились выше всяких похвал. Да и вообще с персонажами у Хэмметта полный порядок.
3.4. Автомобили 20-х-30-х годов
Двадцатые годы проходили в Америке под диктовку большого экономического и технического прорыва. Уже в начале века автомобили перестали быть лишь предметами роскоши, а с появлением «Форда-Т», стали доступными теперь среднему классу и даже простым работягам. Так, например, в романе «Красная жатва» можно встретить сразу несколько типов и даже марок автомобилей: двухместный автомобиль, фургон, лимузин, закрытый и открытый «Бьюик», «Форд».
То пристальное внимание, которое многие американские писатели уделяли автомобилям в своих романах, стало объектом для исследований рядом литературных исследователей. Так, например, американец Шелби Смоак рассматривал автомобили в американской литературе 20-го века как: а) область жестокости или насилия (на основе, например, «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда или «Великолепных Эмберсонов» Бута Таркингтона); б) область духовности («Гроздья гнева» Джона Стейнбека или «Мудрая кровь» Фланнери О'Коннор); в) область потребительства («Кролик разбогател» Джона Апдайка) (19)
И автомобили как область насилия была одной из наиболее распространенных и запоминающихся парадигм в американской литературе 20-го века, особенно в первых его декадах. Примеров романов, в которых различные аварии или прочие дорожные происшествия используются как важный повествовательный элемент, более чем достаточно, взять хотя бы «Американскую трагедию» Драйзера или «Великий Гэтсби» Фицджеральда.
Авторы «крутой» школы также не оставались в стороне: «Глубокий сон» Чандлера или «Почтальон звонит дважды» Кейна, где автомобиль выступал орудием преступления.
В «Красной жатве» автомобиль выступил средством для вторжения на чью-либо территорию, что повлекло за собой новые волны насилия в виде перестрелок и опасных погонь.
цитата
В остальные машины загружались полицейские. Кто-то расчехлял пулеметы, кто-то раздавал винтовки и магазины с патронами.
цитата
Пэт с визгом обогнал двухместную машину, до смерти напугав женщину за рулем…
(отметим, что уже тогда женщина за рулем не было редкостью).
На примере одного из героя романа, Максуэйна, в романе также можно найти своего рода предостережения об опасности, исходящей от автомобиля:
цитата
Через неделю моя жена погибла — несчастный случай. Да-да, несчастный случай. Въехала на своем «форде» прямо в трамвай номер шесть там, где он спускается с горки от Тэннера.
В дальнейшем подобная парадигма также активно использовалось в «хард-боилде».
4. Экранизации Хэмметта
Для меня достаточно странно, что с оригинальным сюжетом романа так и не было снято хоть одного достойного для просмотра фильма. Хотя в 1930-м году в США была снята экранизация «Красной жатвы» под названием «Roadhouse Nights», однако ее сложно назвать удачной.
Последующие попытки экранизации заметно трансформировали не только самого героя, но и место, окружение, декорации, условия и т.д. При этом сюжет фильмов изначально был заметно упрощеннее, так как в отличие от КОПа, которому приходилось ужом извиваться между четырьмя и даже пятью сторонами, чтобы оставить свою одежду без пулевых отверстий, герои фильмов вовлекались в противостояние лишь двух сторон.
В 1960 году Акира Куросава положил сюжет «Кровавой жатвы» в основу своего фильма «Телохранитель», в котором действие происходило в Японии XIX века, а главным героем был самурай.
В 1964 году Серджио Леоне, основываясь на сюжете «Телохранителя», снял спагетти-вестерн «За пригоршню долларов». Это более-менее приближало сценарий к исходнику, так как вестерны были жанром, который имел наиболее схожие черты с «крутыми» детективами. Впрочем, это не помешало Куросаве подать иск в суд за нарушение авторских прав. В итоге, он получил пятнадцать процентов прибыли от мирового проката и права на прокат в Японии.
В 1995 году Уолтер Хилл оказался более разумным. Он купил права на ремейк «Телохранителя» и снял фильм «Герой-одиночка» с Брюсом Уиллисом в главной роли. Этот фильм на данный момент является наиболее близким к оригинальному сценарию, хотя тоже не может с ним тягаться.
Некоторые критики улавливают нотки «Красной жатвы» в фильме давних поклонников творчества Хэмметта, братьев Коэнов, «Перекрестке Миллера». Хотя там гораздо больше взято из его же «Стеклянного ключа», а от «Красной жатвы» сугубо стилистика. Что еще интересно, название своего первого фильма «Просто кровь» (Blood Simple) братья Коэн позаимствовали из фразы КОПа в «Красной жатве».
цитата
"You're crazy."
"I know it. That's what I've been telling you. I'm going blood-simple."
— Вы спятили.
— Знаю. Про это я вам и толкую. Я рехнулся на крови.
цитата
This damned burg's getting me. If I don't get away soon I'll be going blood-simple like the natives.
Этот чертов городок довел меня до ручки. Если я вскорости не уеду, то помешаюсь на крови, как местные граждане.
К слову, фильм МакГигана «Счастливое число Слевина» никто из критиков не связывает с «Красной жатвой», хотя основа сюжета, основной твист, весьма схожа с романом. Да и стилистика, особенно диалоги героев, короткие, отточенные и емкие, дают прямую отсылку к традициям «хард-боилд» школы.
5. Влияние Хэмметта
Как бы кто не относился к жанру детективной и криминальной литературы, однако именно Хэмметт поднял этот жанр до уровня серьезной литературы. Ведущие американские и не только критики сходятся в едином мнении, что влияние Хэмметта на развитие американской литературы 20-го века – неоценимо. Недаром произведения Хэмметта входят в различные программы по литературе для изучения в колледжах и университетах.
Разумеется, наибольшее влияние Хэмметт оказал на развитие детективной литературы, стоя у истока «крутого» детектива. Литературная карьера Хэмметта оказалась, увы, не такой уж продолжительной, что связано с получением работы сценариста в Голливуде. Впрочем, наследник Хэмметта Раймонд Чандлер продолжил традиции Дэшилла и внес свою значительную лепту в развитие «крутого» детектива. Когда речь заходит о «крутых» детективах, то рядом с фамилиями Хэмметт и Чандлер обычно стоит и Росс Макдональд – представитель третьей волны писателей «хард-боилда», который, взяв старые традиции, заметно преобразил своего героя – детектива Лью Арчера, сделавши из него больше психотерапевта, нежели детектива. Также можно выделить и Роберта Паркера, который представил серию о частном детективе Спенсере. Паркер успешно продолжил традиции предшественников и даже в свое время написал докторскую диссертацию по философии на тему частного детектива, основываясь на работах Хэмметта и Чандлера.
Помимо влияния на продолжателей «крутой» школы, Хэмметт имел тесные связи со многими влиятельными писателями того времени, с которыми у него были дружеские отношения. Так, например, одним из лучших друзей Хэмметта по Голливуду стал Уильям Фолкнер, с которым он крепко напивался, в том числе в гостях у другого известного в то время литератора Натаниэла Уэста. Среди друзей были и Робертсон Джефферс, а также Бен Хехт, чей короткий рассказ вошел в сюжетную линию фильма «Roadhouse Nights» (1930), который был экранизацией «Красной жатвы» Хэмметта.
Еще одним товарищем Хэмметта был Эрнест Хэмингуэй, чьи стили часто сравнивают ввиду своей схожести. Так, некоторые критики даже спорят о том влиянии, которое Хэмметт оказал на Хэмингуэя, подтверждая это сравнениями именно «Красной жатвы» и романом Хэмингуэя «И восходит солнце» («Фиеста») (20).
Хэмметт неоднократно высказывался, что Хэмингуэй является одним из его любимых писателей. Более того, Хэмметт в свое время также как и Хэмингуэй, а также Джон Дос Пассос помогали финансировать бригаду Авраама Линкольна в борьбе с фашистским режимом генерала Франциско Франко во время Гражданской войны в Испании. Впрочем, отношения этих писателей не всегда были такими уж товарищескими, но это уже другая тема, однако влияние этих двух писателей друг на друга – очевидно.
Также весомым было влияние работ Хэмметта за рубежом, так как именно им заложенными традициями «крутого» детектива руководствовались и многие известные британские писатели остросюжетного чтива, как, например, Джеймс Хедли Чейз, Питер Чейни или Алистер Мaклин.
«Красная жатва» считается одним из самых пессимистичных романов США XX века. Например критик Шелдон Грабштайн называет «Красную жатву» даже «синекдохой» разрушения Америки» (21), видя в художественном мире Хэмметта моральный распад, фрагментация, и разрыв всех внутренних и внешних ценностей общества. А Ковелти анализирует «Красную Жатву», как роман с отсутствием оптимизма, «открытие того, что уютные разглагольствования прошлого — вера в благосклонность вселенной, в прогресс, в романтическую любовь — являются иллюзиями и что человек, на самом деле, одинок в этой бесцельной вселенной» (22)
Так ли это? Каждый может решать сам.
Однако концовка-то как раз вселяет оптимизм, ведь КОП верит и уповает, что именно государство и только оно способно защитить граждан от произвола и коррупции в будущем.
Ссылки
1. Symons, Julian. Bloody Murder. 1972, 135
2. Johnson, Diane. The Life of Dashiell Hammett. 1983. 48.
3. Boucher quoted in William F. Nolan, Dashiell Hammett: A Casebook (Santa Barbara: McNally and Loftin, 1969
облако тэгов
