Друзья — на Фантлабе уже выкладывались в свободном доступе произведения отечественных писателей. Вот и в этот раз у вас будет уникальная возможность ознакомиться с замечательной повестью известного и любимого нами писателя Святослава Логинова "Филолог"
Автор любезно согласился предоставить текст повести для публикации именно нам — сайту Fantlab.ru. Так что данная электронная публикация — эксклюзив. В предверии публикации, вы можете ознакомиться с отрывком из повести. Приятного прочтения!
Святослав Логинов
ФилологГлава 1
Здесь будет дом. Настоящий, бревенчатый, с красной крышей и высокой трубой, сквозь которую следует смотреть на звёзды. Три окна по фасаду и четвёртое круглое окошко на фронтоне; все повёрнуты в сторону моря. А из трубы, кроме того, можно пускать дым… или пар… информация по этому поводу противоречива. Есть дымоход, но есть и пароход. На всякий случай можно сделать и то, и другое.
Чтобы дом был настоящим, его надо получить в наследство от деда или построить своими руками. Верис не знал, есть ли у него дед, и, честно говоря, побаивался узнавать. Значит, дом придётся строить самому.
Береговая дюна с одной стороны круто спадала к воде, а пологий склон порос лесом. Чешуйчатые деревья, каких не бывало на родине Вериса, вздымали сквозные вершины в самое небо. Верис подошёл, попытался обхватить чудовищный ствол. Вдвоём такое, может быть, и удалось бы, а одному – нет.
Верис вздохнул: «Привыкай быть один».
Дерево было удивительно красивым, очень не хотелось губить его, но без дома – тоже нельзя.
Дом из дерева назывался «изба». Из чего?.. – из ба. Легко сделать вывод, что дерево, идущее на постройку избы, называлось «ба». И неважно, что слово это ныне забыто; лингвистика — наука точная.
— Не сердись, ба, — сказал Верис, погладив ствол, — но мне очень нужен настоящий дом.
Сломать древесного гиганта, привыкшего противостоять морским ветрам, оказалось не так просто. Дерево упруго гнулось, вершина моталась из стороны в сторону, осыпая Вериса колючими ветками. Наконец, оно рухнуло, круша соседей. Верис огорчённо взирал на дело своих рук: ствол расщепился почти до половины и вряд ли годился в дело. Тем не менее, Верис перетащил бревно на вершину дюны, где планировал поставить дом, и, как мог, уложил его в основание постройки. Самую верхушку ствола он обломил легко, а вот с корнями пришлось помучиться. Дерево он не сломил, а выдрал из земли, и теперь корни топорщились во все стороны, не позволяя бревну улечься как следует. Корни Верис пообрывал, но расщеп на бревне увеличился ещё больше.
Сокрушённо вздохнув, Верис отправился за следующим бревном.
«Сила есть – ума не надо», — теперь эта максима не казалась самоочевидной. И как древние управлялись с такой работой?
Второе дерево он не выдирал, а перешиб у самого комля. Получилось лучше, хотя и здесь щепы торчали во все стороны, ничуть не напоминая ровный краешек брёвен, из которых был сложен дом, изображённый на старинной гравюре. К тому же, если следующую пару брёвен укладывать поперёк первых двух, внизу образуется изрядная щель. Может быть, засыпать её песком? Но это получится не по правилам; дом следует строить не из песка, а на песке. Из песка дозволяется сооружать только зАмки.
Верис представил зАмок, изображённый на старинной гравюре, и понял, что такое строительство в одиночку не осилит. Замки бывают не только песчаные, но и воздушные. Жить в них нельзя, ибо они всегда неприступны, а порой – зачарованы. Как приступить к зАмку, если он неприступен?
«ЗАмок зАмок на замОк, чтобы зАмок не замОк», — таинственная чистоговорка минувших эпох… Спрашивается, где глагол? А их – два. Крайние слова и есть глаголы. Что сделал? – зАмок. Следовало бы говорить «замкнул», но древние были мудры, они понимали, что красота важней грамматики.
Жить в зАмках нельзя, в крайнем случае, там может обитать спящая красавица. Древние были не просто мудры, но и предусмотрительны. Они понимали, что красавица безопасна только покуда спит зубами к стенке. Когда красавица не спит, её полагается держать под замкОм, в тереме. Терем – слово однокоренное с тюрьмой. При этом в тюрьме темно, отчего возникло другое название – темница, а в тереме светло. Синоним терему – светлица. «В светлице там царевна тужит…» — ещё одно различие: в темнице сидят разбойники, а в светлице – красавицы. И тех, и других следует держать под замкОм. ЗАмок зАмок на замОк… А вот загадка: «Сидит девИца в темнице, а коса на улице» Какой может быть ответ? – девушка-разбойник… или до красавицы не дотянула? С какой стороны ни посмотри – негуманно получается. Мудрость с гуманностью коммутируют слабо. Представляешь опасность для окружающих – пожалуй в узилище. Решение не гуманное, но мудрое. А то в наш добродушный век красавицы шастают где ни попадя, отчего простым людям остаётся бежать, куда глаза глядят, и строить себе дом на песке, весьма напоминающий воздушный замок.
Верис встряхнулся, отгоняя несвоевременные, хотя и любопытные семантические мысли. Так или иначе, но первым делом надо строить дом. Делу время, а девушки – потом.
Как и предвидел Верис, под поперечным бревном образовалась здоровенная, голову просунуть можно, щель. И вообще, строение обещало быть решетчатым: наполовину —бревенчатая изба, наполовину – воздушный замок.
Разумеется, так быть не должно. Обычно дома строят плотники, а плотник, как явствует из название, тот, кто делает плотно, без дыр. Кроме того, известно, что «кабы не клин, да не мох, то и плотник бы сдох». Масло масляное, объяснение одного неизвестного через другое, столь же неизвестное. О клиньях наука знает немногим больше, чем о плотниках. Клин выбивают клином, клинья подбивают, когда хотят познакомиться с красивой девушкой (читай: красавицей). Кроме того, существует вовсе невразумительная фраза: «Как ни кинь – всё клин». Казалось бы, какую информацию можно извлечь из обветшалых слов? А между тем, понимающий человек способен сделать из услышанного немало выводов. Прежде всего, клин оказывается орудием обратимого действия, он может не только заклинивать, но и расклинивать. Непонятно лишь, почему для расклинивания употребляются два разных термина: выбивать клинья в общем случае и подбивать, чтобы проникнуть в светлицу. Впрочем, подобными безумствами Верис заниматься не собирался. Клин будет использоваться им исключительно по прямому назначению. Тут, правда, оставалась неясность: клин это плотницкий инструмент или инструментарий? Предмет или метод? Выбить или подбить можно предмет, но когда свет сходится клином на ком-нибудь… например, на красавице, которая вопреки древним рекомендациям не была заперта в светлице… Эх, как ни кинь, всё клин! Встречаешь девушку и, вроде бы и клиньев не подбивал, а свет клином сошёлся, так что остаётся бессмысленно бежать от себя самого, искать спасения в доме, построенном своими руками. Именно руками, а не клиньями. Так что, клин это всё-таки инструментарий. Впрочем, разница невелика; оба слова: предмет, и метод имеют общий корень «мет» — метать, кидать. Итак, мы вновь вышли на таинственную поговорку: «Как ни кинь, всё клин». Семиотика потому и наука, что выводы её проверяются практикой.
Верис вздел обломок бревна на вытянутых руках и обрушил на два ранее уложенных дерева. Он ожидал, что излишне длинные концы обломятся, и бревно намертво заклинит, красиво и плотно, так что комару будет негде поточить нос. Вместо этого бревно упруго сыграло от удара и, не отскочи Верис в сторону, могло бы и ушибить.
Подобная неудача озадачит кого угодно. Верис присел на не заклиненный ствол, потёр лоб рукой.
Лингвистические игры долой, плевать, что «неудача» и «озадачивать» — однокоренные слова. Сейчас надо думать, почему ничего не получается с постройкой дома.
— Ага, вот он где!
Верис оглянулся и увидел Линду. Позади толпилась вся её банда: Юлик, Ромик, Ружеточка с Миксом, ещё кто-то, кого Верис не запомнил и не научился отличать. Разумеется, там же был и Томик, куда он денется…
— Вы только посмотрите, — радостно воскликнула Линда. – Он от меня убежать хотел! Думал – не найду! Да я кого угодно в да счёта отыскать могу! И нечего кукситься, давай, показывай, что нового придумал.
— Вау! – возопил Юлик. – Вы гляньте, чо он тут поналомал!
Юлик подскочил к поперечной деревине и ударом ладони перешиб её пополам.
— Не надо! – крикнул Верис. – Не ломайте! Это будет дом! Я его своими руками строю.
— Па-адумаешь… — ответил Юлик. – Щас поправим… своими руками…
В три прыжка он достиг рощи и протаранил ближайший ствол.
— Вау!.. – остальная команда ринулась следом.
Треск, грохот… смех, хохот…
Роща, обжившая дюну, не боялась солёных волн и шквалистого ветра, но противостоять людям она не могла. Один за другим падали древесные великаны, выдранные с корнем, перебитые ударом кулака, расщепленные ребром ладони.
Верис уже не пытался вмешиваться, просто сидел и смотрел на вакханалию разрушения. Он тоже ломал, но не просто так, а ради дела. И у каждого дерева просил прощения: «Не сердись, ба, мне нужен дом». А эти… развлекаются, чисто малые дети.
«Чисто малые дети» – похвала или осуждение? Каждое слово по отдельности – хорошее. Маленький ребёнок, да ещё чисто вымытый, это прекрасно! Но почему-то от всей фразы целиком веет неодобрением.
Сломленные деревья тащили к берегу, укладывали клеткой: два вдоль, два поперёк. Работой заправляла Линда; от неё у Вериса нет секретов, и, конечно, она успела подсмотреть первый, несбыточный план дома.
— Строим дом! – командовала Линда.
— Всё вверх дном! – подхватывали остальные.
Пожалуйста, вот уже и эти, совершенно посторонние люди, не понимая, повторяют идиому, над происхождением которой бился Верис последнее время. Если выражение восходит к традиции чистого четверга, когда хозяйка устраивала генеральную уборку, и вся посуда сохла вверх дном, то почему ныне фраза относится не к наведению порядка, а к разгрому? Загадки, всюду загадки…
Пять, десять, двадцать венцов… дурацкая пародия на дом вздымалась всё выше, словно вавилонский столп, башня, ощетинившаяся неровно обломанными хлыстами. В шахматах башню называют турой – словом однокоренным с тюрьмою и теремом. Мой дом – моя крепость, но не башня, не терем и не тюрьма.
Шум, гам, тарарам… сумятица и неразбериха.
Нелепое строение постепенно кренилось на сторону и, наконец, после очередного дурно уложенного ствола, всё сооружение повалилось на бок.
— Йес!.. – восторгу работников не было предела.
«Что за бессмысленные выкрики? – отрешённо размышлял Верис. – Неужели они не могут говорить по-человечески?»
Изломанная груда бывших деревьев громоздилась на берегу почти у самого уреза воды. Здесь была свалена вся роща, по ту сторону дюны уцелело лишь несколько корявин, которыми побрезговали горе-строители. Самый большой ствол выдернули из-под завала и тут же вбили обратно, так что комель оказался намертво зажат (заклинен!) в развалинах, а основная часть косо нависла над океаном, словно удочка рыболова-великана.
Томик первым пробежал по стволу и ласточкой прыгнул в воду. Началось купание. Одна за другой смуглые лёгкие фигуры проносились по стволу, мелькали в воздухе и исчезали под водой. Казалось удивительным, что только что эти люди ударом кулака перешибали неохватные столбы. Хотя, на самом деле человек может всё и одному Верису подобные вещи кажутся удивительными.
Удивительное – то, что человек увидел впервые или на что впервые обратил внимание. А Верис в прошлой жизни, почитай, ничего и не видел.
Линда, мокрая и запыхавшаяся, подошла к Верису, присела на обломок дерева.
— Класс! Верька, ты гений. Давно я так не оттягивалась.
Верис молча кивнул.
— Между прочим, там совсем мелко, а я не знала и по первому разу головой в песок вмазалась, аж искры из глаз! Ни фига себе – шуточка! Надо будет кому-нибудь подстроить, кто ещё не знает.
«Могут ли под водой быть искры из глаз? – подумал Верис.
— Могут, могут! – ответила Линда. – Слушай, а ты почему не купаешься?
— Одному можно плавать или нырять. А купаться можно только купно, то есть вместе с кем-нибудь.
— Вот и давай купно с нами.
— Мне почему-то не хочется. Я, лучше, пойду.
— Ну и уходи, — обиделась Линда. – Бегать за тобой не стану. Только учти, никуда ты от меня не денешься, как только соскучусь, я тебя в ту же минуту найду. Думаешь, от жетона избавился и сразу невидимкой стал? Хренушки!
— А, в самом деле, как ты меня нашла?
— Так я тебе и сказала… — отпарировала Линда, потом вдруг осеклась и переспросила: — А чего ты спрашиваешь? Мы же с тобой на одной волне, ты и сам можешь всё узнать.
— Я не могу так просто читать твои мысли.
— Ах, какие сложности! Читай, читай, у меня от друзей секретов нет.
Верис и теперь бы не стал лезть в голову Линды, но та силком раскрылась перед ним и кинула мысль, которую только что не желала сказать вслух.
— Ты с ума сошла! – ужаснулся Верис. – Поиск через службу спасения! А если в эту минуту кто-то гибнет?
— Не делай мне смешно. Ты перечитался древних книг. Ну, кто в наше время может погибнуть? За сто лет такое было? За тысячу – было? Кому нужна твоя служба спасения, если у каждого своя собственная система безопасности? С ней в вулкан можно прыгнуть, в айсберг вмёрзнуть – и ничего!
— Как это – вмёрзнуть? – не понял Верис.
— А есть такие чудики, они соревнования устраивают, кто вокруг себя больший кусок льда нарастит. Иные месяцами сидят не шелохнувшись, ждут, пока приличный торос намёрзнет.
— Зачем?
— Для прикола. Хотя, я их тоже не понимаю. Лёд растает, что останется? Тупой у них прикол.
— Разве прикол бывает тупым? Он от слова «колоть», «прикалывать», что подразумевает остроту колющего предмета.
— Тупым может быть всё, особенно некоторые молодые люди. Ну, как, купаться пойдёшь или так и будешь нырять и плавать?
— Я к себе пойду, — сказал Верис.
полный текст вскоре на ФантЛабе — ждите! 
облако тэгов
