В силу неясной несправедливой причины люди зачастую преуменьшают ужас школьной травли. Я часто слышала и слышу сонм советов в духе: «Ты не обращай внимания и все. Дети просто шутят. Развивай чувство юмора. Обозвали и подумаешь». В детстве маленькая я верила взрослым и не понимала, что со мной не так. Почему не выходит не обращать внимания на боль от удара ногой в живот, на последствия таскания за волосы, на сломанные пальцы? Через годы, став взрослый и начав работать с детьми, выяснила, большинству родителей и учителей невыгодно видеть вещи в истинном свете, то есть называть травлю тяжелой формой физического и психологического насилия. Гораздо легче обвинить ребенка в недостаточном чувстве юмора и умыть руки.

«Дом малых теней» именно об этом. О непроходящем неисцелимом кошмаре ребенка, которому отказали в помощи, не защитили, не помогли. Жесткий реалистичный текст акцентирует внимание на том, что школьная травля против воли превращает человека в магнит. В дальнейшем к нему притягиваются сексуальное насилие, прессинг на работе, всевозможные жуткие ситуации в социуме. И я, и многие знакомые люди с этим сталкивались. Школа остается позади, но уже во взрослой жизни встает необходимость тратить огромные деньги на десятки психотерапевтов. Единцам везет сразу. Часто поиск своего специалиста затягивается на годы. Потом начинается долгий путь из откатов в прошлое и неподъемных шагов в будущее. Параллельно уже выросшего ребенка могут критиковать, ругать, называть «слабым», «больным», «странным». Самое чудовищное заключается в том, что те, кто бил, издевался каждый школьный день, для общества остаются нормальными социально успешными людьми. Им не говорят ни слова.

Кэтрин Говард, чье имя напомнило о песне «Catherine Howard's Fate» и о реальной жене Генриха VIII, всю свою жизнь проводит в тени школьной травли. Ничего не помогает. Ничего не лечит. Все хорошее напоминает карточный домик из песка и тумана. Работа оценщицы антиквариата приводит её в Красный Дом, где все подчинено одному единственному выводу. Только еще большее насилие способно справиться с насилием. Весь роман об этом. Нечего и добавить.

Читая, я узнавала в Кэтрин себя в детстве и вспышками сейчас, что поразило и встряхнула. Не ожидала от безусловно талантливого Адама Нэвилла такого мастерства. Возможно, кто-то из близких пострадал от травли. Отдельные сцены, проблема с психотерапевтами настолько достоверно описаны, что иного объяснения не представить.

Роман очень хороший. Не о вымысле, о реальной жизни.

Великолепный роман! Прежде читала «Ритуал», который совершенно не понравился в силу вопросов моей веры, и впечатливший до страшных снов «Номер 16».

«Колдунов» Адам Нэвилл в послесловии описывает как комический роман ужасов о соседях. Я же восприняла историю как чистый реализм под невесомой пудрой галлюциногенной выдумки.

Том с маленькой дочкой, с щенком спаниеля и с банковской служащей в виде жены переезжает в собственный дом. Первый в жизни. У него нет опыта жизни подле леса в герметичной сельской местности. Нет склонности узнавать истории давно минувших лет, нет инстинктивной потребности подстроиться под окружающую среду, чтобы со временем статью частью местной экосистемы. Вместо этого он хочет перекроить окружающий маленький мир, подстроив под личные наивные чаяния. Закономерно его силовые мечты встречают сопротивление.

Самый сильный аспект «Колдунов» для меня – прямолинейный разговор о правде, повсеместно встречающейся в нашей обычной жизни. В Англии, в России, в Финляндии. Всюду. Пугающие захоронки в старом доме – не вымысел, не пугалка. Во время чтения я вспоминала историю своей семьи. Абсолютно реальную. Маме на свадьбу задолго до моего рождения подарили икону. Несколько лет назад открылся «сюрприз». Совершенно случайно мама обнаружила, объемная иконная доска была полой и забитой изнутри гнилым поролоном. Я к тому времени была уже взрослой женщиной. Никогда не забуду тревогу и отторжение при виде того, что только «притворялось иконой». Знакомая дама в подаренной пуховой подушке после нескольких лет сна нашла маленькое гнездо из оплетенных черными нитками веточек. И это только яркие примеры. С похожим сталкивались моя сестра, подруги, коллеги на работе. Почти всех роднило первичное чувство стыда из-за боязни прослыть сумасшедшими в таком фальшивом рациональном обществе.

Адам Нэвилл очень хорошо описывает отрицание, недоверие, нежелание принять реальность во всей её иррациональной полноте. В некоторых рецензиях ругали главного героя Тома, видя в нем невротичного ненадёжного человека. У меня же он вызывал симпатию, сопереживания и уважение, потому что, пересилив опасный скепсис, начал бороться, противостоять. Принял то, что ранее казалось безумием. Это дорогого стоит.

«Утрата близкого человека -- это не что-то, сделанное под штамповку , и трагедии в нашей жизни до ужаса разнообразны . Утрата -- она как лестница, количество ступеней в коей вам не дано знать; вы стоите на её вершине, а она все тянется вниз, и с каждым новым шагом по ней вы что-то теряете -- работу, дом, смысл жизни, родителей, любимого человека, детей».

Почти все значимое в моей жизни происходит случайно. Без моей воли, без выбора. Автономно. Так было с романом «Дом Окон» Джона Лэнгана. Я начала читать первую главу после попавшегося на глаза разгромного отзыва в сети. Несправедливого до зубной боли. Желание защитить незнакомый текст было настолько сильным, что отключило все прочие намерения. Так в моей жизни появились еще одна любимая книга и мечта побывать на полуострове Кейп-Код.

С «Рыбаком» вышло иначе. Весной у меня на руках умерла бабушка, и все стало выжженной землею. Внезапно. Без предутренний. Срочно требовалось противоядие. История о рыбалке, выдергивающей со дна, казалась подходящей, но только сейчас появились силы вникнуть. Джон Лэнган – гений. Не побоюсь громких слов. Каждое его слова попадает точно в цель, каждое находит отклик. Пока я в самом начале, но хочется написать об этом уже сейчас.

P.S. Каждый день, гуляя с собакой по набережной, я вижу рыбаков. Прежде меня удивляли их замёрзшие фигуры в шесть утро на ледяных продуваемых причалах, но теперь ловлю себя на желании заговорить с одним из них, побыть рядом.

«Книга Страшного суда» Конни Уиллис появилась в моих руках сразу после публикации на русском языке. Почему-то в 2013 году я просто поставила её на полку и даже в 2020 не вспомнила, хотя было самое время. И только в августе, в шесть часов утра разбуженная радиопередачей о Средневековье, я неожиданно вспомнила о глянцевом томе с чумной гравюрой, открыла и с того момента читала каждую свободную минуту. Оказалось, если шагать с толстой книгой по улице, можно привлечь много ненужного внимания. Доброжелательного и осуждающего. Описанные в книге события тоже завязаны на взаимодействии осуждения, обвинения и безусловной любви.

Роман великолепный. Он точно не о путешествиях во времени, хотя меня поразили пророческие идеи Конни Уиллис. Так узнаваемо в 1992 описать пандемию 2020! Роман не о фантастических допущениях, не о приключениях, не о противопоставлении эпох. Он о тупиковой неизменности людей. Условия жизни ничего не значит. Вокруг могут быть промозглые крестьянские лачуги XIV века, могут сиять стерильной чистотой мостовые 2054 года, но люди будут теми же. Кто-то из них пойдет на все ради бескорыстной любви, пожертвует собой и уйдет счастливым, а кто-то до последнего будет вставлять палки в колеса, отстаивая свой шкурный интерес или стремясь испортить все, что доступно. Просто потому что есть такая возможность.

Меня очень расстроили и удивили негативные впечатления других читателей. Могу объяснить их только несовпадением ожиданий и реальности. «Книга Страшного суда» -- это тихая рождественская причта, наполненная колокольным звоном и горечью, или сказка, искаженная горячечным бредом. Это точно не развлекательное чтение и не лекарство от реальности. Скорей уж прививка от себялюбия.

Наконец прочитала притчу «Хозяин колодцев». Мне очень понравился мир. Хотелось бы узнать о нем больше. Глубоко тронули дед и Огонек. Я изначально заподозрила, «дедом» называют мужчину не многим старше меня. Так оно и было!

Самым сложным в истории оказалась собственная зашкаливающая антипатия к главному герою. Не выношу подобный типаж людей. Мальчишка в худшем смысле слова. Заметила, в отзывах многие восхищаются его принципиальностью, но где она? Есть эгоизм на фундаменте из максимализма и эгоцентризма. Юстин говорит о великой любви, о готовности сделать все что угодно ради Аниты, для Аниты, но сам не делает ничего. Не зря во второй части звучат ключевые слова Хозяина о полководце: «Эвор очень мало говорит, гораздо больше делает».

Юстин же только мечтал, страдал, но не любил, потому что настоящая любовь – это действие.

Многие сочли Хозяина Колодцев воплощением дьявола, искушающего и сбивающего с пути жизни, но я не согласна. Наоборот он вскрывает правду о человеке. Ниже писали о дарованной Богом свободе, но о чем и о ком речь? Люди превратились в стадо рабов Божьих, бредущих за Добрым Пастырем. Это не свобода.

Думаю, Хозяин Колодцев – это проводник в царство мёртвых. И судья тоже. Он, подобно Осирису, видит суть человеческую без флёра красивой лжи. Увидел и Юстина.

Бесконечно удивляет несправедливая критика прекрасного романа. Я прочитала «Дом окон» год назад. До сих пор часто возвращаюсь к отдельным сценам, к навсегда запомнившимся фразам. Как можно не почувствовать щемящую горечь в воспоминаниях героини об отце? Как можно не утонуть в воспаленном кровяном мороке эпизода в больнице?

Каким-то образом Джон Лэнган написал книгу с женской душой. Достоверную, пугающую и понятную. В ней очень много именно женской темноты. Редкостно и ценно.

Молчу о сотне интереснейших бытовых деталей! Я никогда не хотела побывать в США, но теперь мечтаю увидеть Кейп-Код!

Я люблю цикл книг «Ключи от Королевства», поэтому обрадовалась имени Гарта Никса в оглавлении сборника. Его рассказ описывает повторяющийся из года в год странный инцидент на территории режимного объекта для душевнобольных преступников. Персонал привык, источник тревоги тоже, но однажды самым банальным образом сменяется руководство, и начинается ужас.

История «Каждые семнадцать лет» могла бы стать основной для отличного параноидного фильма-кошмара в декорациях психиатрической клиники. В ней очень хорошо передано ощущение приближения неотвратимой беды. К сожалению, правдоподобно показано упрямство ради упрямства в критической ситуации. Оно страшнее всего.

Неловко записывать своё впечатление. О Джеффри Форде я слышала исключительно положительные мнения. Сама же безуспешно пыталась прочитать «Год призраков». Возможно, нет созвучия с его текстами. Возможно, повлиял ужасный перевод, хотя это маловероятно. В некоторых историях сборника красота и поэтичность сохранены.

«Гамамелис виргинский» напомнил мне странную смесь самого примитивного справочника по ботанике с краеведческой заметкой на фоне ужаса в худшем его проявлении, когда пугает не идея, не атмосфера, не ощущение приближения непостижимого, а просто вызывающее базовый страх физиологическое описание.

Первая страница напомнила о «Лотерее» Ширли Джексон. Ассоциация не имеет ничего общего с реальностью, так что это не спойлер. Основная ценность рассказа — описание валлийских праздничных традиций первого дня зимы (Нос-Галан-Гиф). В остальном же речь здесь о первой любви, которая не осознаётся, неправильно интерпретируется и приводит к описанным событиям.

Уже постфактум вспомнился роман «Энглби» Себастьяна Фолкса из-за сходства персонажей. «Нос-Галан-Гиф» читался бы намного лучше в качестве полноценной книги, а не пары страниц тексты. Кажется, это характерная черта сборника. Большая часть представленных в нём историй напоминает краткие наброски ещё ненаписанного, непродуманного.

В обзорах рассказ сравнили с дешевой социальной рекламой и раскритиковали, поскольку в нем описывается страх другого рода. Мне же он показался созвучным и правдоподобным. «Мерцание света в Ночь дьявола» — это фрагмент безнадёжного внутреннего диалога молодой матери. У нее нет денег, но есть дети. У нее нет денег, но у детей должно быть будущее. У нее нет денег и нет времени, но сына раздирает монстр переходного возраста. У нее нет денег, нет времени, нет сил, но есть огромный страх за пока еще трепетную дочку. Панический пульс безысходности пробивается сквозь описание хаотичного ужина в ночь на Хэллоуин. В этом ценность истории, но отблеск иррациональной странности в ней тоже есть.

В этом замаскированном под народную сказку рассказе неудачно реализован метод вложенных историй. Небольшой объём не позволяет интересно воплотить саму идею. То, что прекрасно работало в романе «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» Сюзанны Кларк или в некоторых текстах Антонии Байетт, здесь применено настолько примитивно и топорно, что в самом же начале раскрывает сюжет. Получился эдакий авторский спойлер. Не люблю ругать чужой труд, но в этом случае озадачена.

Мне кажется, лучше всего рассказ от первого и до последнего слова могло бы описать название романа Рэя Брэдбери «Что-то страшное грядёт». История, наполненная тихими полунамёками, осторожными воспоминаниями, ароматами чёрного хлеба и кориандра, действительно пугает. В её тёплых декорациях ощущается натянутая пружина, которая в любой момент может ударить очень больно. Описывать детально не имеет смысла, чтобы сохранить интригу.

Крайне странный рассказ с напрочь вывернутой логикой. Вдовец с двумя крохотными детьми решает провести ноябрь высоко в горах. В семейной хижине покойной супруги. Главное его условие для многочисленных родственников — полное отсутствие связи. Герой, крайне ненадёжный рассказчик, многократно называет себя «глупым мужем». Ужас в том, что абсолютно все его поступки именно это и подтверждают. Сама идея провести месяц в маленьком домике без детских колыбелей и припасов даже на этапе планирования напоминает суицид.

Сама история стал бы отличной основой для немой хоррор-короткометражки.

Очень, очень красиво написанный текст. Думаю, на языке оригинала читается как поэзия в прозе. При этом история больше похожа на карандашный набросок в блокноте. Мимолётность, которую хотелось бы превратить в причудливую многостраничную повесть. Это главный недостаток. Слишком конкретно для сновидческой миниатюры, пригрезившейся в ночь на Хэллоуин. Слишком кратко для настоящего рассказа.

Раскрывать сюжет не буду. Здесь важна интрига.

P.S. Существенный минус — редактура и корректура. Бросились в глаза и ошибки, и огрехи согласования.

Новая история Татьяны Мастрюковой – непрямое продолжение «Болотницы». В ней появляется и сама героиня, и даются намёки на скрытые от читателей перипетии её дальнейшей жизни. Это важный момент, лучше читать последовательно.

События в «Приоткрытой двери» разворачиваются в замкнутом пространстве старинного дома, чьи стены не помогают. Описание обстановки старой советской квартиры, необычного подъезда получилось восхитительным! Сразу представляются окрестности площади Восстания или Васильевского острова. Честно говоря, именно квартира оказалась для меня центробежной силой сюжета.

В остальном же новая книга страшна не мистикой, а именно бытовыми семейными страхами, когда дом уже не крепость и родители тоже не защита и опора. Впрочем, для автора это устойчивый мотив. По итогам «Болотница» намного взрослее и глубже, как мне показалось, но зато вместе со второй образует целую городскую вселенную. Думаю, третья связующая история не за горами.

P.S. Не оставляет ощущение, что автор в собственной жизни сталкивалась с тем, что описывает.

P.P.S. Тётя главной героини настолько живо напомнила реальных людей из определённой московской тусовки. Просто до боли!

Неожиданно хороший и многослойный текст. История маскируется под ностальгическую страшилку в духе Успенского, но под этим скрыты совсем недетские вопросы. От идеи вынужденного преемничества до груза родового негатива и попыток за чужой счёт от него откосить. С удивлением обнаружила тексты реальных рабочих заговоров. Не знаю, в теме ли писательница или просто использовала информацию из открытых источников, но не ожидала прочитать наизусть знакомые тексты.

Очень хорошо, на мой взгляд, показана распространенная косность родителей, их взгляд на дочку как на кого-то совершенно несамостоятельного и лишённого выбора. Отсутствие выбора в целом является одной из основных проблем. В остальном же здесь прекрасно описываются деревенская жизнь, лес и резкое-резкое взросление.

Концовка кажется открытой. Мне бы, честно говоря, хотелось прочитать продолжение, но, возможно, неопределённость здесь для реалистичности. В обычной жизни тоже не всегда возможно узнать всю правду.

Очень благодарна Наталии Осояну за рекомендацию! :)

Два года назад в период чёрной депрессии сборник Антонии Байетт вернул мне любовь к чтению и помог начать тихо всплывать со дна.

Русскоязычное издание объединило три книги сказок. На английском языке они выходило в разное время. Это стоит учитывать, так как читать все истории разом непросто.

«Чудеса и фантазии» — концентрированное горе, боль, безумие и проглядывающие сквозь них всполохи чудес, недобрых и больше похожих на воплотившиеся сны.

Первый сборник «Джинн в бутылке из стекла «соловьиный глаз. Пять сказок» ещё имеет прямое отношение к привычной нам сказке.

«Стеклянный гроб» — классическая история о храбром портняжке. Честно говоря, меня удивило её появление в сборнике.

«История Годэ» — пронзительная и страшная притча о слишком крепкой любви, которая белёсой тоской намертво привязывает к объекту обожания и потихоньку выедает изнутри.

«История старшей принцессы» — ещё один реверанс сказочному сюжету о трёх сёстрах.

Рассказ «Драконий дух», как ни странно, напомнил о малых историях Толкиена и о мифе о вечном возвращении.

Подлинное сокровище сборника – повесть «Джинн в бутылке из стекла соловьиный глаз». Замечательная и подарившая мне надежду сказка о том, что после развода жизнь начинается заново, а чудеса, подлинные-искристые-радостные, только и ждут встречи!

Мой выход из депрессии начался с этого предложения: «Джиллиан Перхольт постояла немного в опустевшем кабинете, пытаясь вообразить себя горюющей по поводу мужниного предательства, утраченной любви, может быть, еще потери старого друга и уважения в свете, как это бывает, когда стареющая женщина отвергнута ради молодой. На Примроуз-Хилл в тот день сняло солнышко, а стены кабинета, окрашенные в веселый золотистый цвет, казалось, сами светились, излучая счастье и радость жизни. Джиллиан чувствовала себя – она как бы примерила эту метафору – узником, разрывающим оковы и, моргая, выбирающимся из темницы на свет божий. Она чувствовала себя птицей в клетке, газом в закупоренной бутылке, которые наконец-то нашли выход и устремились наружу. Она чувствовала, как перед ней раздвигаются горизонты ее собственной жизни. Никакого тебе ожидания совместных трапез. Никакого ворчания и стычек, никакого усталого отвращения к чуждым тебе переживаниям, никакого храпа и прочих отвратительных звуков, никаких вытряхнутых из бритвы волос в раковине…».

С самого начала я ничего не хотела знать о сюжете, о цели этой истории. И сейчас мне не хочется раскрывать их в деталях. Книга названа именем «Изабель» и, по сути, она и есть Изабель. Текстовое воплощение невыразимого образа. Все идеи нечёткие как рябь на воде или тающий абрис женской фигуры в толще камне. Действительно ужасный перевод сыграл здесь интересную роль. В тексте не загублены разве что описания местности, но особенно калечны эпизоды Изабель. Это расстраивает, но одновременно так символично! Как можно описать явление, которое за пределами языка? Как можно описать то или ту, что меняет души людей, ломает тысячелетние схемы истории? Особенно глазами мальчишки, который ещё несколько дней назад ориентировался на своих одноклассников, всё время отделял себя от «мира взрослых», а потом резко узнал, нет никакого «мира взрослых», нет вообще никакого стандартного мира, но зато существуют память крови, неразрывные взаимосвязи как будто бы случайных событий, иррациональные порывы и ответственность.

Негативные отзывы, которые успели попасть мне на глаза, удивляют своей несправедливостью. Если на минуту забыть об увечном переводе, то в «Изабель» можно увидеть демонстрацию инициации, переход героя из мальчика в мужчину. Все шероховатости, некоторая поверхность здесь только усиливают достоверность. Зачем сравнивать роман взросления с прочими романами Кея?

Может быть, это наивно, но меня оглушил образ Изабель, я в неё поверила. Это сделало книгу бесценной. Ещё текст подарил любовь к Провансу. Я бесконечно далёкий от Франции человек, но теперь на мысленной карте появилась новая территория для будущего.

Великолепный роман! Неожиданно стал одной из лучших книг минувшего года. История притворяется детективом, но в действительности это искреннее и жестокое путешествие по лабиринту девчачьей дружбы. Чтение напоминает движение за нитью Ариадны по тёмным тоннелям хитросплетений и взаимозависимостей внутри закрытой школы для девочек. Для меня проведённые с романом дни были болезненными и во многом напомнили сеансы психотерапии, что стало индикатором таланта автора. О сюжете намеренно ничего не пишу. Даже призрачных спойлеров он не терпит.

Далеко-далеко от страны Ямато в рассветных водах распложен остров Морской змеи, где совсем мало людей и ещё меньше пищи. Круглый год на этой земле царит голод, а в трудные времена стариков из деревни переселяют в хижину у самой кромки воды. Взаперти они погибают от голода. Мужчины много месяцев проводят в плавании, продавая морских змей – единственный доступный здесь промысел. Женщины и дети в их отсутствие едва сводят концы с концами, но никто не жалуется. Остров – сакральное место. Считается, что именно сюда сходят с небес на землю боги. И всё подчинено этому поверью. Жители изо всех сил трудятся на благо верховной жрицы, что должна быть здоровой и сильной, потому что род её, дающий воплощения равновесия – детей света и тьмы, дня и ночи, не может прерваться.

Намима, рассказчица, родилась в священной семье, из которой происходили жрицы. Будущее её заведомо предрешено, нет никакого права выбора, но сама девочка об этом и не подозревает до момента, когда становится слишком поздно. Обстоятельства вынуждают её с самонаречённым супругом бежать с острова за новой судьбой. И, кажется, им улыбается удача, роды в маленькой лодочке проходят легко, но муж убивает Намима. Душа её после смерти всё равно исполняет предначертанное – становится мико, жрицей тьмы, в царстве мёртвых богини Идзанами. И с этого момент история превращается в тысячелетний миф.

Когда первые боги придали миру, созданному из хаоса, форму, на смену им пришли воплощения рождения – Идзанами и Идзанаги, прекраснейшие мужчина и женщина. Их союз подарил восемь островов и новых богов. Они безумно любили друг друга, но неудачные роды убили Идзанами. Муж её так тосковал, что спустился за ней в подземное царство Ёми-но-куни. Впоследствии место это стало прибежищем для бесплотных душ, одержимых сожалениями, тоской, местью, сковавших саму богиню. Когда Идзанаги вопреки запрету увидел её разлагающееся тело вместо былой красоты, он сбежал. Испугался и сбежал, разорвав их союз. Тогда оскорблённая богиня пообещала каждый день забирать жизнь тысячи человек, а бог взамен впускать в мир столько же детей. С тех пор по земле страны Ямато бродил прекрасный мужчина, исполненный жизнелюбием, а по следам его шла смерть.

Сейчас мне трудно сказать, понравилась книга или нет. Самое особенное в ней то, как незаметно личная трагедия юной девочки становится элементом тысячелетнего мифа, завершает его. Незаметно, плавно. Кажется, впереди ещё десятки страниц, а точка уже поставлена. И та же лёгкость в самом повествовании. В нём говорится об очень жестоких вещах, но настолько просто! Конечно, всё это было естественным для того народа, потому большое достижение автора написать об этом так, словно всё это в порядке вещей. Помню, меня когда-то потрясли жатвенные обряды на территории Европы в «Золотой ветви» Фрэзера. Научная книга, но в ней чувствовался ужас, а здесь – нет.

Не знаю, правильно ли уловила мораль, но, мне показалось, всё пережитое героями в конечном итоге иллюстрирует тщетность мести. Идзанами, богиня любви и рождения, много веков было одержима ею, но в итоге только потеряла себя. Преданная Намима добилась своего, но ничего от этого не изменилось. Ничего.

«Looking outside inside»

Иногда очень здорово читать книги, вдохновлённые фантазиями других. Нет, это не значит, что они теряют что-то присущее только им, но среди нитей собственного сюжета ощущается волшебство тех, кого благодарит автор в послесловии и на самой первой странице. Такой оказалась «Жизнь мальчишки». В ней есть абсолютно «брэдбериевское» Чудо, под хрупкой скорлупкой которого прячется августовская тоска, приходящая с последними днями лета и так часто наполняющая рассказы Брэдбери.

В аннотации книга описывается как детектив — страшное убийство в почти сюрреалистических декорациях, пошатнувшее и жизнь семьи главного героя, мальчика по имени Кори, и всю окружающую его реальность. Оно действительно становится связующей нитью, на которую нанизываются бусины — обрывки картины жизни маленького городка Зефира на Юге США. Этот город и есть то, ради чего стоит читать историю, причина, по которой её рассказывают. Причём трижды. Мне кажется, по сути «Жизнь мальчишки» — сундук с тройным дном. В начале это просто роман Роберта МакКаммона, потом череда воспоминаний Кори, мальчишки-писателя, а после ещё и книга на первый взгляд второстепенного персонажа, который очень любил свой город, был с ним одним целым и в то же время видел словно со стороны. Он описал его вплоть да малейших деталей, но людям больших городов нужны убийства, потому и в тексте появилась кровавая тайна, лишняя настолько, что разрушила весь замысел, а автора свела с ума. И почти мистически это совпало, как отражение, с событиями в реальном Зефире.*

Но, повторюсь, убийство здесь только наполняет тревогой атмосферу Зефира, теряясь на фоне жизни города и самого Кори, который встречает октябрьских призраков, всё ближе знакомится с чернокожей общиной (одна из самых сильных линий книги!), сталкивается с первыми потерями, открывает для себя большой мир, взрослеет, пытаясь сохранить в самом себе детство.

*Судя по предисловию, это едва не произошло с «Жизнью мальчишки». С той разницей, что Роберт отстоял свою идею и не пошёл на поводу у издательства («Нам и людям нужны убийства!!!» =_=).