Ольга Ларионова «Леопард с вершины Килиманджаро»

Прочитал повесть в НФ в 19 65 году, будучи студентом. Всю жизнь обсуждал эту проблему о знании даты смерти с друзьями и знакомыми в беседах. Это трагедия для слабых и удел сильных.

И накаркал себе! 8 лет назад мне поставили диагноз онкология. С тех пор, вопреки ожиданиям врачей и психолога, не впал в уныние, жизнь стал наблюдать ярче, но не скажу, что ускорил свои жизненные программы. Единственное неприятно, что близкие и друзья как-то стали сочувствовать скрытно. За время лечения рассказывал эту повесть больным, друзьям по несчастью. Прохожу третью химиотерапию, пошли метастазы, но самочувствие нормальное, по возрасту в 75 лет. Прослушал аудиокнигу ещё раз и нашёл параллели взаимоотношения с женой, которая переживает наблюдая изменения в моём организме. Неизвестно кому труднее, тому кто уходит или тот кто наблюдает из близких и родных, сам видишь их переживания и поиски взаймотношений: жалеть или не замечать. Интересно было прочитать аналогичные страдания главного героя и его жены. Жизнь сложилась удачно, всё было, как сказал о Генри: любовь, нищета и война. Даже об этом написал книгу и раздал друзьям и знакомым. «Надо только умно жить», как сказал Шукшин в Калине красной, тогда не страшно уходить! Лишь бы не через страдания и не стать обузой близким.

Когда же дней моих закончится черёд,

То в Божий Рай из моего пусть незаметен будет переход.

Советую эту книгу всем врачам онкологам и в хосписах.

Я читала сборник от Азбуки 2024 года.

Любовь и смерть двигают сюжет.

Даже не знаю, как объяснить моё отношение к тому, что я прочитала в сборнике. Наверное, самое точное, что подбирается — недоумение. Мне очень нравятся идеи, но я не понимаю, почему они исполнены именно так. Пока я не дошла до рассказов, представленных в сборнике, я чувствовала себя в вечном негативном удивлении. Это не то удивление, когда ты узнаёшь что-то новое, от чего тебе открывается какая-то неизвестная сторона жизни или мира, ты об этом не думал — и вот ты вдохновлённый, задумываешься. Это удивление, когда ты вечно спрашиваешь: «Да почему ты так написала?» — и ответа не получаешь, он нигде не таится.

Наверное, самая «удивительная» — это как раз история, которая дала название сборнику. Идея-размышление о том, стоит ли знать год своей смерти — это крутая идея! Её жаждешь перелопатить, хочется рассмотреть со всех сторон, получить какие-то вопросы, которые сам себе не задашь — или из-за скудности ума, или из-за внутреннего страха. Это просто сокровище-идея. А вылился роман в роман... Причём плохой роман. Потому что там не было никаких объяснений состоянию трёх главных героев. Там мужик, вопящий о любви и желании к одной, ради которой жил и выживал 11 лет, — раз такой! — и полюбил другую... Я не против — бог с ним, полюбил и полюбил, и такое бывает. Но можно это как-то уложить в книгу? Ну ведь как-то же он должен себя по отношению к уже не любимой — или всё же ещё любимой? — первой женщине чувствовать. Почему «единственная на век» в момент стала далёкой, а потом, на вине, нужно было ей мозг вынести... но о вине там не говорилось, там говорилось об отвлечении от другой девушки. Женщины тоже личности загадочные: одна молчит и говорит «работать-работать-работать» и страдает внутри, потому что срок её смерти близок. Другая швыряет всю свою романтику и жажду жизни в приблудного мужика — потому что история, связанная с другой, понравилась? Я не понимаю, откуда возникла любовь. Я не понимаю, что думает мужик, не понимаю, почему он так себя ведёт — он как баба-истеричка на гормонах. Нет ни одного объяснения его поведению. А главное — эта чехарда с любовями совершенно поглощает главную тему: знание смерти. Вроде бы это можно было бы назвать тремя отношениями: один живёт и не боится, бросается и в подвиги, и в безрассудства с головой, проживает всё по максимуму; другой бережёт себя, пытается успеть сделать в работе многое и заодно бережёт себя и от отношений, делает их ровными; а третий — вообще решает не знать даты. Только всё это — такое нагромождение истерик, необдуманности, нелогичности, ромфанта в духе «любовь нечаянно нагрянет», избранности, что каждый видит и любит... Что ты читаешь и не можешь понять, почему автор решила, что вот так написать хорошую идею — это хорошая идея. Это же плохо. Откровенно плохо.

Ну ладно, — решила я, — это, возможно, я такая тупая, просто прочитала нечто моему уму не подвластное. Такое бывает — надо смириться и принять, что не в коня был сей корм. Потому что, например, следующая повесть — «Вахта „Арамиса“, или Небесная любовь Паолы Пинкстоун» — это был восторг от чтения. Мне там было всё понятно, там автор отлично передала, что люди чувствуют и ради чего поступки совершают. Эта повесть была шикарная. Она при этом огромное количество чувств и эмоций описывала при разных обстоятельствах, и никто, и ничто не было забыто. И нельзя сказать, что там картонные герои и поэтому там шаблонно и все понятно. О нет. Там движение людей шло от жизни, от их задач, от того, что им важно, — и автор умело всё это показала. Как будто тут ей самой было понятно, что она хочет сказать. А в «Леопарде» — она как будто сама себе не объяснила, что она сказать хочет.

И это прослеживается в повестях, которые вместе называются «Лабиринт для троглодитов». Во-первых, я была рада, что, когда читала, все три повести уже были написаны, и я не осталась как бабка у разбитого корыта — потому что автор написала их не сразу. Первая — в 1985 написана, вторая — в 1986, третья — в 1989. А во-вторых, я не сильно рада, что их прочитала, потому что они, как и «Леопард», вызывают удивление со знаком минус.

Я не помню, чтобы в советской фантастике был культ одного человека. Либо это было так написано, что я не замечала, потому что был ещё Вася, ещё Петя, ещё Серёжа, и все они были умны, хороши и на всё способны — выбирай на вкус, люби любого. И, в дополнение, ко всему я не помню, чтобы один человек был весь такой умненький, а его умненькие идейки высмеивались, но никак не проверялись бы. То есть, чтобы было написано про одного против коллектива. Избранного, не такого как все, всего такого ой какого нужного. Может, писали, а я не читала. Но тут я опять увидела ромфант. Просто не разговорным, а умным языком написанный, но всё равно — ромфант. У меня глаз дёргался от этого, ей-богу.

Знаете, что делает девочка, когда прилетает на другую планету? Начинает мужиков перебирать. Всю первую повесть она перебирает мужиков, какой лучше. И это написано конкретно в книге, не мои домыслы — а написано! Кто-то поумнее, кто-то покрасивее. А знаете, как она решает, что это «фу» мужик? Он на неё внимания не обращает, а работой занимается, значит — фу. Ну и автор, уже придумав, что за история на этой Стёпке, делает девушку сразу избранной. Мы вот сразу поймём это, когда вторую повесть прочитаем. Она делает так, что в неё влюбилось море...

Да я не против, вы поймите, это не от зависти :)))) Просто можно мне что-то ещё про эту девочку написать, кроме её скверного характера?) Ну хоть ещё что-то, ради чего её можно любить, ну не было же ничего в книге, что сделало бы её необычной, лучшей, удивительной, достойной того, чтобы мужики видели — и штабелями складывались, как это будет дальше.) У них же причин не было в неё влюбиться. Ни у Сусанина (главного по Стёпке), ни у Гюрга (командира разведки). Два крутых мужика, вниманием не обделённых, просто с полпинка вдруг выбирают женщину, которая... что?! Бубонит? Ты сперва должен полюбить женщину, чтобы потом полюбить её бубнёшь, а не за вечный бубнёшь ты любишь женщину :)))))

Господи, я понимаю, что очень хочется, чтобы ты вся такая была неприступная, недоступная, ёршистая, бубнящая, особенная, не такая как все, избранная, только одна всё понимающая — и тебя всю такую, сразу не разгаданную, не самую красивую, прячущуюся, коллективом не понятую, кааааак полюбили бы! Понимаю: нифига бы не делать, а мужики бы — лучшие — головы бы склоняли и добивались бы, добивались бы... Но это же фантазии! Простите, это как бы мастурбация на публике. Понимаю, но не одобряю! Потому что так не бывает. Поэтому в конце у нашей героини и автора ничего с героями и не получается: один улетает, а второй самовыпиливается из книги. Потому что им начисто героиня не сдалась. Кстати, море тоже самовыпиливается — и так, чтобы его даже вернуть не смогли)

Это самые ужасные три повести, которые описывают отношения. Ну, может быть, третья повесть в этом плане не ужасная, но зато написана она плохо. Я так пишу наметки на сюжетную линию — кусочками, ни к чему не пригодными, пропуская важное и только обозначая произошедшее, потому что на важное нужно много времени и подумать, а мне надо быстро идею записать. И вот большая часть третьей повести как раз так написана — с опусканием важного, с наметками, обрывками о том, что же с людьми произошло, что за идея в голове у главной героини родилась. Я рада была за девушку, что она мужика себе, совершенно третьего дядечку, нашла. Там даже описано было, почему они нашли друг друга, что удивительно для историй Ольги Ларионовой. Но как это написано — это ж рука-лицо. Я не могу понять автора: если ты так стесняешься или боишься писать отношения — да зачем же ты всё время это пишешь? Ну плохо же, откровенно плохо у тебя это получается!

Причём опять: сами идеи книги — и с живым морем (или не совсем морем), которое оберегало своих «детей», и с планетой, где было устроено обучение аборигенчиков — это было интересно. Местами страшно от поступков и выводов, от потери людей. Разбирать теории — это очень интересно, и написано это интересно. Но автора просто рвёт, как хочется написать отношения — и это всё время ей выходит боком, удешевляет буквально всё написанное. Скорее всего, потому что она тогда сбивается с пути и не понимает, что она хочет сказать: если по науке — ей вроде всё понятно, и там линия получается, то по отношениям — она начинает возюкаться в апельсинах и искать лучше мужика, ещё лучше, совсем лучшего... и получается плохо.

И кажется мне, что это очень расстраивало автора, если судить по её рассказам. Она так хотела написать о любви, о том, как это важно, как это делает жизнь богаче, как это влияет на выбор, как это может менять жизнь даже не одного человека, а планеты, цивилизации, — но что-то не получалось, и приходила смерть. У неё в этом сборнике нет ни одной счастливой истории, чтобы любовь обогатила, возродила и дала жизнь. У неё каждая история идёт к смерти. И смерть служит как конец — то есть не ведёт к переосмыслению, к желанию возродиться, скорее — отступить.

Это такой сборник для пессимистов. Тут есть очень красивые истории. Повесть «Вахта «Арамиса», или Небесная любовь Паолы Пинкстоун» — вот очень сильная. Рассказ «Сотворение миров» — невероятно трогательный, а «Соната ужа» — с такой тонкой болью, так хорошо написанный о человечности. Но все эти истории — несчастливые. Хорошие, наполненные идеями, рассматривающими любовь под лупой, но с любовью совершенно не справляющиеся. И местами непонятно: так научная идея и её развитие были важными — или всё же любовь, которая у автора на кусочки разваливалась?

Я, наверное, никогда не посоветую эту книгу. Я просто не буду знать, что мне тут советовать. Эти истории какие-то индивидуальные. Какой-то слишком удивительный автор. Лучше пусть люди сами в него ныряют, чем я их к этому подтолкну)

Любовный роман. То ли в СССР такое не поощрялось, то ли что. Пришлось еще и фантастикой это разбавить.

В фантастике должно присутствовать фантастическое допущение. Тут их два — развитый коммунизм, и слабоумный робот, привезший из будущего годовщины смерти обитателей Земли. Про коммунизм не буду. Про результат путешествия во времени прежде всего отзыв astoun, где он подробно разобрал нелепость происходящего.

Ну и наконец финальный эпизод этого безобразия

Это уже второй отзыв на произведение. Первый – ну не то, чтобы отписка. Но писался по юношеским воспоминаниям. Но так я фантастику и читал – в детстве-юношестве. Лет так примерно 50-60 тому назад.

Очень редко что-то перечитываю. Практически никогда, тем более, фантастику. Но тут увидел некролог на первой странице Фантлаба. Ну а как я могу почтить память Ольги Ларионовой – только перечитать, в который раз, «Леопарда на вершине Килиманджаро». И достал с полки на даче то самое первое издание – в «Альманахе НФ» 1965 года – да, он у меня сохранился с тех времен.

Сколько мне было лет, когда прочитал в первый раз? Всего-то двенадцать… Ну потом, лет так до двадцати, думаю, еще несколько раз перечитал. И достаточно яркое впечатление сохранил до этих пор.

Но вот сейчас перечитал… И совершенно другое восприятие. В моей памяти – это была НФ с яркой любовной линией. А можно ли так уж строго спрашивать с подростка?..

А сейчас… Поскольку основные повороты сюжетного винта у меня в памяти сохранились, то читал не как «читатель», а как «редактор» — больше обращая внимание на мастерство писателя.

Ну и, разумеется, это не НФ, и даже – не социальная фантастика. Это – великолепная психологическая женская проза!!!

Сразу отмечу, что лично для меня «женская проза» — это не в минус. А скорее – в плюс. Где-то читал, что женщины даже различают намного больше цветовых оттенков, чем мужчины. Моя подруга потратила много сил, чтобы втолковать мне, что такое – цвет «фуксия»… разумеется, безуспешно. И женский взгляд – подмечает намного больше деталей… Есть у меня знакомая – писательница и художница – которая может в одном небольшом абзаце «нарисовать» полный портрет человека. Накидав всего несколько мазков-деталей.

И вот чего не могу взять в толк. Ведь «Леопард…» — это одно из первых произведений Ольги Ларионовой. Начинающий автор садится за стол… и пишет практически гениальную вещь, даже с точки зрения писательской техники, которая вроде бы все-таки должна приходить с опытом.

Понятно, что в молодости у меня и мозги и восприятие, вроде бы, посвежее были. Но, как мне кажется, Ольга Ларионова пишет не для меня-прошлого, а для меня-нынешнего. Да, вот год смерти нам знать не ведомо, но то, то он где-то рядом, это вроде точно знаю, ровесников почти и не осталось. Ну и как-то теперь мне ближе, о чем она тут пишет.

Основной «фантдоп» — мне и тогда казался слегка «притянутым за уши». Ну а теперь тем более понимаю – что его роль практически несущественна. Не о том вся вещь написана. А вот «любовный треугольник» — сейчас намного сложнее представляется, чем тогда. Умнее не стал, но просто всякого навидался… Ведь по сути дела, главгер ждет, когда Сана «уйдет»… и на свободу, с чистой совестью… к молодой и красивой Илль… Хотя ведь Сана умирает потому, что была единственной, кто верила, что наш главперс еще жив, и пыталась спасти. Возможно, сильно утрирую, но во фразе «все мужики – козлы», и есть какое-то сермяжное зерно… :-Р

В каких-то отзывах что-то писали насчет «коммунистической идеологии» — типа, автору в минус. Да побойтесь Бога, господа. Вещь – абсолютно аполитичная. Ну написал автор один раз «коммунизм» или что-то вроде… Так по тем временам, это просто уклонизм какой-то. Там все главперсы, вместо того, чтобы о светлом будущем мечтать и его строить, не покладая рук и ног, с головой погружены в свою личную жизнь, в свои переживания, не имеющие ничего общего с построением развитого коммунистического общества на отдельно взятой планете и ее окрестностях.

Ну и несколько резюмируя. Ни фига я толком не понял, раз десять в юности перечитавши. Хорошо, если хоть что-то понял теперь.

И пусть земля будет пухом великой писательнице...

Ольга Ларионова — НФ роман Леопард с вершины Килиманджаро

1. Предисловие

Я начал читать Леопарда. Да это одна из больных моих тем. Ибо, я принципиально не хочу ничего знать о своем будущем, вплоть до дурацких астрологических прогнозов. Ибо это отнимает у меня, т ту крошечную долю свободы, которую я имею, или мне кажется, что я имею...

Несколько лет назад, я писал рецензию по НФ роману Бернара Вербера Зеркало Кассандры о том, что человечеству вместо того, чтобы бесконечно пытаться предсказывать свое будущее, лучше попытаться его сконструировать. Создав общество людей, которое сначала моделирует свое будущее, выбрав свой жизненный путь, и создав подробный план своей будущей жизни, а потом прилежно его выполняет.

Меня обвинили в тоталитаризме

И вот теперь этот тоскливый безысходный Леопард....

Еще раз, говорю, в этой Вселенной есть масса информации, которую не положено знать людям. И неправда, что любая информация и любые знания нужны и важны. Не вся информация полезна, а некоторая информация вредна и убийственна. И допуск людей к такой информации — это преступление против человечности и человека. Человеку нельзя лезть туда, куда ему лезть не положено, ибо... слишком хрупок биологический организм человека и слишком не стабильно его сознание, слишком слаб его мозг, чтобы выдержать полноценную и всеобъемлющую картину этого мира. Человек просто слаб для этого

«Почему мысли мои неуклонно возвращаются к «Овератору»? Что движет ими

– страх? Я наклонил голову, рассматривая себя то с одной стороны, то с другой. Страх… Смешно. Я давно уже понял, что бояться можно только за кого-нибудь другого. Не зная своего года, я уже боялся за Сану, боялся до такой степени, что не позволял себе узнать свой год даже под угрозой того, что окружающие сочтут это трусостью. Я не позволял себе думать ни о чем другом, кроме одного: как же заплатить ей за все то, что она для меня сделала, и за то, что она могла бы еще сделать, если бы не уходила первой. Но так бояться можно только за того человека, который бесконечно дорог тебе, и я искал в себе этот страх, и хотел найти его, и не находил. И не знал, что же было раньше: ушла ли любовь, а за нею – страх за любимую, или же я просто устал бояться… Наверное, последнее. Во всяком случае, мне было легче думать, что один проклятый «Овератор» виновен во всем.»

2. Почему мне очень не понравился и очень понравился роман Леопард...

Коротко:

Только, что дочитал роман. Он мне очень не понравился и понравился...

Не понравился, потому что они все там как один, правильные и сильные. И никто типа не боится смерти

Понравился, потому что они все там поголовно психи и упоротые. Я имею ввиду исключительно про слово Любить.

Так любить нужно, но так нельзя любить ни в коем случае.

Я 35 лет являюсь поклонником Стругацких, однако где-то местами Леопард даже сильнее Стругацких.

Подробнее:

Что мне не понравилось в романе?

Ольга Ларионова рисует в романе Леопард общество, в котором после некого эксперимента все совершеннолетние граждане знают год своей смерти, не точную дату, а именно только год.

«Это совсем не страшно – знать свой год»

То есть, у каждого наступает именно его год, когда он точно уверен, что он умрет в один из 365 дней своего года. И все люди там делятся на две группы, одни просто забивают и не обращают внимания на факт своей обязательной смерти, другие же наоборот начинают торопиться жить, стараясь выполнить в свой конкретный промежуток жизни как можно больше целей и задач. То есть автор рисует нам еще одну фактически коммунистическую утопию – мир, в котором только сильные духом люди не боятся факта собственной смерти, они не боятся умереть в свой час.

Однако, в настоящем живом обычном обществе личностей которых поставили перед фактом их неминуемой смерти, и которых это мотивировало было на ускорение жизни или достижения своих целей в строго отмеренный срок – единицы. Большинство же нас – просто слабые духом люди, и подобный эксперимент вызвал бы просто шквал паники, массовых суицидов, психозов, острых психических расстройств, уходов в себя. Люди бы просто не хотели бы жить, а выжившие и смирившиеся с фактом, превратились бы в основном бы в общество неврастеников и психопатов. У меня в жизни тоже был случай, когда мне заявили, исходя из моего медицинского диагноза, что мне осталось жить два-три месяца, я на своей шкуре знаю, что это такое.

Дочитал роман и понял, все-таки автор, несмотря на пафосные заявления, максимально точно угадала психотипы и психическое состояние своих героев. Да, все персонажи романа поголовно психопаты или неврастеники)).

Что мне очень понравилось в романе. И почему я считаю, что там есть страницы, одни из самых сильных страниц психологической прозы в советской литературе.

Это совершенно потрясающая и удивительная история любви. Классический любовный треугольник, герои которого боятся потерять друг друга больше, чем факта собственной смерти. Да, наверно так любить могут только «истинные психи».

Главный герой Раймон, космический кибермеханик. Попавший в аварию в космосе, и вернувшийся на Землю спустя 11 лет космического заточения, он уже умудренный годами человек умудряется влюбиться сразу в двух женщин. Одна их его жена Сана, терпеливо ожидавшая его в течение 11 лет, в итоге пожертвовавшая жизнью ради спасения. А вторая 18летняя девчонка, с первого взгляда, влюбившаяся в «космического волка». Вторая история – это совершенная буйная необузданная история страсти двух совершенно непохожих друг на друга и неподходящих по статусу людей. История любви Саны и Раймона мне кажется интересней, это тоже какая-то больная страсть, отношения «матери-сына». Причем она готова пожертвовать своей жизнью и в конечном итоге жертвует ей, ради того, чтобы побыть рядом с ним. Раймон же в принципе не готов, ни каким жертвам, его любовь мужская и очень эгоистичная. И как человек – главный герой, скорее всего, вызвал у меня негативные эмоции. Однако, моменты описания его спокойного и обожающего чувства к Сане я перечитывал несколько раз. Ларионова моделирует два совершенно разных варианта любви, два варианта совершенно ненормальной неправильной любви, а в финале сталкивает эти варианты в нашем герое. Ибо наши обе героини знают, что они совсем скоро умрут, но ведут себя совершенно по-разному.

Досада, друзья. Сей старый отзыв набрал 17 плюсов, но попытка внести в него правку испортилась разрывом соединения с сетью. Теперь воспроизвожу его будто с нуля. К имеющемуся рейтингу держите в скобках +17

«Леопард с вершины Килиманджаро» — произведение, самой сильной и яркой стороной которого является красочное название. К сожалению, за привлекательным ярлыком скрывается далеко не столь воодушевляющая картина.

Обычно в отзывах читатели не забывают упомянуть сколь шахтёрски глубока философия романа, сколь сильны атмосфера и напряжение, но, увы, ничего в нём нет. В двух словах история складывается из следующего: герой, попавший в передрягу, возвращается домой спустя 11 лет. Люди за это время получили удивительную информацию — каждый теперь имеет возможность узнать год своей смерти. А дальше, словно восторгаясь собственной идеей, автор начинает отчаянно заламывать руки, пытаясь выжать из вполне перспективного замысла максимум драмы и сантиментов. К сожалению, последнего в книге с избытком: ахающие, охающие, вздыхающие пассажи, торжествующие и горюющие от «сильного писательского замысла». Буквально на пустом месте роман впадает в чудовищную, нарциссическую рефлексию, выбраться из которой уже не в состоянии. Не предвзятому взгляду очевидно, что никакой великой трагедии нет: все люди когда-либо умрут, и осознание точной даты не многим страшнее жизни в неведении.

С лихвой в произведении и околонаучной терминологии. Будучи физиком, Ольга Ларионова, щедро приправила текст выражениями в духе «Атомная сингулярность фактора диффузии» — разумеется, здесь немного утрировано, но справедливо, ведь понять, что порой пытается объяснить автор, человеку со стороны невозможно.

Да и сама научно-фантастическая одёжка не в пору роману: лучше было бы обойтись без неё. Вышло бы даже лучше, ведь, по сути, «Леопард с вершины Килиманджаро» — роман о любви. Но даже это утверждение не совсем точно характеризует то, что происходит в произведении. Казалось бы, удачная находка, где герой вынужден ухаживать за возлюбленной, которой осталось жить не более года, внезапно губится совершенно абсурдными поступками главного героя: он проводит время с говорящим роботом, катается на лыжах, флиртует с едва ставшей совершеннолетней девочкой, затем, влюбляется в неё. И всё это на фоне событий, по задумке автора, должных выглядеть трагедией. Но может ли читатель почувствовать трагедию в том, в чём её не видит даже главный герой, праздно слоняющийся по окрестностям, пока его бывшая любовь медленно угасает в одиночестве? Разумеется, нет.

А где, собственно, заявленный в названии леопард? Он появляется мимоходом, как притянутая за уши Дамбо метафора умирания, воли к жизни и всей происходящей в романе какофонии. Следует отметить, что, не смотря на художественную красоту образа, он с романом имеет до жути условную перекличку. Видимо, эта находка тут именно благодаря своей звучности, но никак не по делу. Без неё роман хоть и утратил бы главный плюс, но всё же это честнее по отношению к читателю.

Фантастический мир выстроен достаточно слабо и условно. Сложно отделаться от впечатления, что наблюдаешь картинку с картонными декорациями и двумя актёрами на сцене, за которой нет ничего — ни глубины, ни убедительности.

В завершении о стиле. Слог хороший, автор умело избегает повторов в тексте до тех пор, пока не доходит до описаний людей: тут во всей красе выходит глагол «был», способный пятикратно упаковаться в два несчастных предложения. Местами имеется хорошая образность, но она столь редка, что создаётся впечатление, будто её вставил в роман другой автор, либо редактор, в то время как основной текст написан лаконично и представляет по большей части диалоги.

Этот роман сложно назвать выдающимся или заслуживающим внимания.

Недавно перечитал роман. В первый раз он на меня большого впечатления не произвел, вот я и подумал: может, недопонял что-нибудь?

Увы, после второго прочтения мое неприятие текста только усилилось. Если в двух словах, то главная претензия — «Не верю!»

Теперь чуть подробнее. Насколько понимаю, главной задачей было показать, какие в будущем люди станут прекрасные, мужественные и благородные. И все бы ничего, если поместить их в действительно экстремальную ситуацию, позволяющую выявить, кто чего стоит. Как это, к примеру, замечательно сделали АБС в «Далекой Радуге».

Увы, в «Леопарде» все не так: здесь проблему просто-напросто высосали из пальца, а из другого пальца высосали то, как ее преодолеть.

Не торопитесь закидывать меня камнями: сейчас я все разъясню.

Текст просто зияет логическими дырами, причем автор то и дело противоречит сама себе.

Начнем со злополучного старта «Овератора». Значит, лучшие умы человечества десятки лет работали над кораблем, а в итоге он вместо пространственного прыжка совершил временной. Знаете, это все равно что сконструировать чудо-танк, отвезти на полигон, а там он вместо снарядов начинает выпускать из ствола стаканчики с мороженым.

Вы скажете: ну вот такие они непредсказуемые — физические эффекты. Да черт же возьми, вы видели, чтобы хоть одну новую машину ввели в эксплуатацию без целого комплекса испытаний, и в первую очередь — двигателя?! Не может быть, чтобы столько времени горбатились над проектом и ни разу не провели никаких опытов!

Ну ладно, пусть всю группу ученых поразило внезапное слабоумие, так ведь получается, что и «Овератор» тоже! У него был искусственный мозг, вместивший мозги всего человечества, который, однако, умудрился не узнать родной Земли, а людей принять за тау-китайцев. Это в какой же маразм надо было впасть...

Но дальше еще хлеще. Вместо того чтобы изучать планету, супермозг зачем-то проникает в земные информационные системы и выуживает оттуда даты смерти всех землян, заставших пуск «Овератора».

Во-первых, каков смысл этого поступка? Его кто-то об этом просил? Это было заложено в программу?

Во-вторых, как можно получить этот огромный массив данных, не вступая в контакт? Ведь сама же Ларионова пишет: «При задаче – собрать максимум информации о гипотетических «таукитянах», роботу-пилоту строжайше запрещалось вступать с ними в контакт. Даже при наличии высокой цивилизации».

Далее — новые непонятки. Высокоморальные люди коммунистического будущего должны были немедленно спасти главгера и его четырех спутников (о гибели которых тогда еще никто не знал). Координаты известны — какие проблемы? Однако на космонавтов элементарно наплевали, оставив ГГ болтаться на буе 11 (!) лет.

Версия, что испугались неведомого излучения, абсолютно не работает, ибо сама же Ларионова пишет: «Все это было очень мило, особенно если учесть, что ни один прибор не зафиксировал этих загадочных лучей, и судить о них можно было только по вторичным эффектам».

То есть о существовании излучения спасатели могли узнать, только высадившись на буй и никак не раньше! Чего же они тянули 11 лет?!

Совершенно непонятно, с чего Элефантус и Патери Пат испугались заразиться от Рамона. Уж если с ним за 11 лет ничего не сделалось, то что значит еще какая-то пара месяцев?

Еще один явный ляп: ну не могли земные технологии за 11 лет измениться настолько, чтобы заставить главгера переучиваться в течение четырехлетнего (!) курса. И это в условиях, когда люди бесятся из-за потерянных полдня!

А теперь перейдем к главному.

Значит, каждый узнает дату своей смерти, и все человечество сразу начинает работать вдвое интенсивнее.

Да с какой стати?!

Стоит чуточку подумать — и нелепость этого допущения становится очевидной.

Судите сами. Как следует из текста, люди к тому времени запросто доживали до 150-180 лет и умирали досрочно крайне редко — в основном по причине совсем уж несчастных случаев (медицина, надо думать, была на высоте).

Таким образом, ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО людей узнало от «Овератора», что умрет где-то в 150-180-летнем возрасте, но об этом можно было легко догадаться и без него. А теперь ответьте: вы будете несусветно ускорять ритм жизни, зная, что ближайшую сотню лет, а то и больше, вам ничего не грозит?

Это имеет смысл лишь для тех, кому предсказали внезапную смерть в ближайшем будущем. Но эта группа, как я уже отметил, должна быть крайне малочисленной.

Тем не менее даже эта малочисленная группа 100% повела бы себя совсем не так, как описано в романе. Его персонажи смирились с предсказанной датой смерти, как пораженные фатализмом древние греки (мол, предсказал оракул, что убьешь отца и женишься на матери — исполняй и не рыпайся). Или как пациент из известного анекдота : «Сказано — в морг, значит — в морг!»

Но откуда такая беззубая покорность судьбе? Ведь «предупрежден — вооружен», поэтому информация, доставленная «Овератором», должна была бесповоротно изменить мир!

Ну сами посудите. Допустим, вам нагадали, что вы преставитесь 3 августа. И именно в этот день вы собирались лететь куда-то на самолете, подняться на Эверест, спуститься в Марианскую впадину и т.п.

Что сделает нормальный человек в данной ситуации? Правильно — посидит дома.

В романе речь идет не о дне, а о годе, но суть от этого не меняется. Можно этот год поберечься, зато потом прожить еще сотню. Не представляю, какой чистоплюй возьмется осудить такую предосторожность.

Вы скажете: Илль не стала бы отсиживаться, даже зная, что погибнет!

Да, не стала бы и не отсиделась. Но тут явно нетипичный случай. Не думаю, что бОльшая часть тех, кому предсказали раннюю смерть, погибли именно из-за того, что спасали других. Скорее всего — по другим причинам.

Ну и не могу не сказать о языке. Это что-то невероятное: местами отличный, а местами — такой канцелярит, что хоть вешайся. К примеру, женщина приходит к любимому человеку, которого не видела 11 лет, и с места в карьер начинает вещать:

– Вскоре после твоего отлета был осуществлен запуск «Овератора». Я считаю нецелесообразным останавливаться подробно на физической стороне этого эксперимента, коль скоро в период, предшествовавший запуску, обо всем говорилось весьма подробно даже в начальных колледжах. К тому же скудная техническая эрудиция вряд ли позволила бы мне в достаточно популярной форме изложить этот вопрос. В основе эксперимента лежала теория Эрбера, выдвинутая около пятидесяти лет тому назад…

Вы можете такое представить? Я — нет.

Вот такое мнение. Это вовсе не наезд на Ларионову (многие ее вещи, например, «Сказка королей» или «Соната ужа», мне очень нравятся). Но за этот роман, увы, больше «шестерки» поставить не могу.

В этом расковыривании идеи о том, кто когда умрет, есть что-то очень болезненное. Любят же тяжело больных людей, которым понятно, что недолго осталось безо всяких предсказаний. И живут, конечно, тоже с ужасом и чувством вины, но не более, пожалуй, чем в романе. А так — я бы тоже сказала, что достижения проекта Овератор, в результате которого поколение живущих людей узнало дату собственной смерти — скорее во благо. По крайней мере, дает возможность что-то спланировать.

В этом романе очень многое от Лемовского «Возвращения со звезд»: герой прилетает на родную землю спустя 11 лет после крушения в космосе, в результате которого он провел все это время в одиночке, общаясь только с роботами. Казалось бы, должен был бы если не спятить, то изрядно утратить адекватность. На земле за это время мало что изменилось, кроме того, что люди узнали страшную правду о том, когда каждый из них умрет. Странно, что неясно, почему это детализация до года, а не, например, до месяца или дня. Саспенс нагнетает, конечно, и только.

Меня как-то много вещей смутило в романе: казалось бы, в сверх-продвинутом обществе после такого экспиренса к герою должны быть приставлены всякие психологи, которые помогут ему адаптироваться и тд. Да и героиня, которая все 11 лет его ждала, могла бы действительно провести время с ним, а не со своей работой. В общем обоснуе у меня как-то очень многое не сходится, хотя человеческие детали очень милые. И очень человеческие. К примеру, осознание того, что если ты 11 лет в одиночке о ком-то мечтал, и этот человек тебя тоже верно ждал все годы, совершенно не значит, что у вас в итоге все будет хорошо и он тебе не опротивеет через пару месяцев.

А еще хороша идея, что человек предполагает, а Бог располагает. И если, узнав год смерти, ты думаешь, что можешь как-то спланировать из этого свою жизнь, то ничего подобного — жизнь все так же остается непредсказуемой. После всей тягомотной истории Рамона и Саны такая эффектная концовка была как глоток свежего воздуха. Увы, чтобы написать эту историю в основном ее сюжетном развитии, совершенно необязательно было придумывать про узнавание дат смерти, межзвездные перелеты и построенный коммунизм. Можно было бы тот же треугольник с теми же героями куда лучше развернуть в реалистическом ключе: герой возвращается после долгого отсутствия, жена преданно ждала, жена тяжело больна, а он берет, скотина, и влюбляется в малолетку. Очень по-человечески, и сердцу не прикажешь, и ничего фантастического тут не требуется. Фантастика — только обертка для бытовой драмы вполне обыкновенного пошиба.

Герой, честно говоря, вызывает страшное раздражение своей ленью и тупостью. Совершенно непонятно, за что его так любят все эти женщины. Он ничего не делает и ничего не хочет, он слоняется и периодически впадает в какие-то неадекватные состояния. Возможно, это ПТСД, 11 лет в одиночке никому бы просто так не сошли, но все как будто считают, что его поведение нормально и даже привлекательно. И мир, и эти персонажи мне не очень понятны с т.зр. общей логики повествования, а заглавие, хоть и прекрасное само по себе, применительно к содержанию книги кажется притянутым за уши и совсем уж неуместным пафосом.

Спору нет, что для своего времени эта повесть ( или небольшой роман) была прорывным и заметным явлением. Нетрадиционная коллизия, симовлизм, отсутствие советского поредстввления о коммунистическом будущем, лирическая линия — ну точно такого было мало. Если абстрагироваться от штампов советской фантастики и советской же борьбы с ними, а ориентироваться на достижения, например, западной «новой волны», то «Леопард» воображения не потрясает. Ощущение добротности, авторской незашоренности никуда не делось, но по большому счету впечателния на меня не произвело. Я не истовый поклонник Сарамаго, но возможности извлечения вариантов из социологичесого фантастического допущения ( люди перестают умирать, все люди ослепли) у него поданы так, что наша вариация насчет осведомленности людей о дате смерти выглядит мелковатой. У Ларионовой есть интрига, неосведомленность центрального персонажа, вполне себе доверительный слог. Не являясь поклонником «твердой НФ» ( а «Леопард» вроде к ней и не относят), не могу читать всякие там терминологические диалоги насчет гамма облучений и рефракторности — а их в повести многовато для удельного веса. Авторский посыл, лирическая линия могли бы обойтись и без НТР-овского антуража. Содержательная линия внутри всей геттовости мне видится таким образом: у ГГ есть любовь и обязательства перед старой подругой, причем усложненный ее заведомой обреченностью, а тут на горизонте появилась влюбленная и сочная юница. Разрыв на аорту между долгом и чувством, надрывность выбора и его психологическая мотивированность — эта часть производит сильное впечатление, пусть и микшированная и с мелодраматическим финалом. Не то, чтобы читать эту вещицу было бы совершенно обязательно, не Стругацкие, чай, но с учетом времени выхода альтернативным дополнением к Ефремову во всяком случае «Леопард» уж точно является.

Шедевр.

Причем на всех присутствующих планах — шедевр.

На концептуальном плане — шедевр.

На сюжетном уровне — шедевр.

Стилистически — шедевр.

Концептуально — это об экзистенции. Что такое человек. Для чего он живёт? Что для него жизнь и что для него смерть?

Сюжетно — это метод естественных последствий из одного-единственного фантастического допущения. И пулемёты тут не причем. Они все естественны — и те, кто спекулируют собственным временем, отрывая его от личной жизни в пользу работы, и те, кто спекулируют чужим временем, играя на чувствах и привязывая других людей к себе жалостью, и те, кто живут себе, как ни в чем не бывало, но пытаются наполнить каждый оставшийся миг внутренним смыслом. Все они люди в предложенной обстановке.

Ну и прекрасный язык. Все эпитеты, кстати говоря, хорошо подобраны.

Трагичная развязка.

Причем, если вчитаться — пострашнее любого Стивена Кинга. Оказывается, знание даты собственной смерти не снимает ответственности за свою жизнь и собственные поступки, иначе однажды другой человек вынужден будет погибнуть, чтобы ты смог умереть в собственный срок...

Посему нападки на роман Ларионовой выглядят крайне нелепо.

Дабы не повторяться в отзывах — странная книга. Очень. Понимаете, я читал ее в первый раз ОЧЕНЬ давно. Сейчас легко найти в ней минусы, а можно вовсе пригвоздить как некий критик «всего лишь МЕЛОДРАМА». Именно — мелодрама. Тогда помню — что то в сердце не то появилось. Защемило как-то...

Хорошо, что написано женщиной. Они иногда острее чувствуют , а здесь есть и обреченность, и грустное упрямство, и печаль. И так пронзительно. В те годы НФ действовало часто на разум, иногда на сердце, но редко — на подсознание. А мое подсознание знает — я тоже уйду. Через час я стану старше пяти моих друзей, что умерли в 46. Я был самым младшим среди них.

Можно ЗНАТЬ, когда умрешь. Можно сознательно избежать знания. Важно — жить. Тогда ты просто не успеешь вспомнить, что умрешь.

Книга скорее ведет к размышлениям, чем диктует ответы или описывает события.

Впрочем, как надо было уважать книгу, чтобы взять ее в космос? И именно такого содержания — не о великих покорениях планет ведь речь. О душе и смелости, о любви и грусти, о роке и жизни.

Редко берусь за произведения незнакомых авторов. В этом случае камнем, брошенным в гладь воды, послужила рекомендация АБС. А к советской фантастике не могу относится без трепета и уважения.

Интересно, на мой взгляд этот роман стоит отнести к НФ символизму. Что? Нету такого? Ну это же только условность.

Роман, конечно, особенный; ничего подобного читать до этого мне не доводилось. На протяжении всего повествования я ощущал всю ту нервозность и накаленность атмосферы. Атмосферы новой для героя, и не понятной сначала. Часто бывает в фантастике, когда отважные звездолетчики, прилетая на Землю, понимают, что что-то важное проворонили. Не всегда удается понять что, с первого взгляда. Отношения героев показались мне нестандартными, а Рамона мне не удалось понять до конца. Я не смог понять его выбор. Не знаю как бы сам потупил в том или ином случае, наверное, поддался бы мгновенному порыву. А узнавать ли ЭТО? Тоже не знаю.

Единственный персонаж, который вызвал у меня улыбку и даже смех — Педель. Знаю, глупо звучит, но не зря же Сана относилась к нему как к человеку. А поступок Рамона меня еще более поставил в тупик. Но несмотря на эту антипатию, я крайне положительно впитал и переварил это произведение.

У Ларионовой получился красивый, чувственный и глубоко философский роман, полный боли и любви, веры и обреченности. Есть такие понятия как «хочу», «нужно» и «должен», которые мы не должны путать.

Крайне эмоциональное, порывистое и оригинальное в манере исполнения произведение. Ничего подобного до «Леопарда» я в советской фантастике не встречал. За подход к исполнению, некоторые описания обстановки, этическую сложность ситуаций автору можно дать высокую оценку. Но и только. Прежде всего, трудной (непреодолимо трудной для меня) стала возможность подключиться к самой логике текста, дешифровать для себя язык автора. Я утонул в массе эпитетов. Например, непосредственно сами действия людей в сцене первой встречи Илль и Рамона и сцене, когда Джоуша обучает Рамона стрельбе я не осознал (и даже перечитав, так и не понял в деталях что же происходило). Разочаровала обстановка, словно взятая из романов Стругацких, манера выписывания персонажей, псевдонаучные словечки и фразы, глобальный социальный фатализм. Нелепым показался сюжет. Создалось ощущение, что автор уже просто не знает с чем бы таким столкнуть коммунистическое общество, на какие пулемёты его бросить.

Не понравилась атмосфера произведения. Для творчества Ларионовой вообще характерна некая «мортальность», стремление выстроить сюжет на подготовке к смерти или на самой смерти (иногда никому не нужной) ключевых персонажей. Так и в этом романе. Автор сделала всё, чтобы смерть Илль действительно, вопреки обстоятельствам, но по закону идеи, произошла.

Честно говоря, лично для меня пляски и заламывание рук вокруг знания точной даты смерти — пустой звук. Я и без фантастических допущений знаю — когда-нибудь умру. И вполне осознаю, что это может произойти в любой день. Часы уже тикают. Так уж ли важно сколько именно времени осталось? Главное, что оно, это время, вообще есть.

Поэтому считаю, «Леопард» излишне драматизирован: автор поставила перед своими персонажами неадекватные обстановке трудности и недостоверно (ощущения большого живого естественного мира не возникает) проработала сюжет, сведя его к индивидуальной трагедии, без достаточного транспонирования на всё человечество.

Мёртвый леопард (привет Рэю Брэдбери) действительно оказался удачным символом произведения, но не из-за тяги к жизни вопреки смерти, а из-за ненужности своей красоты, силы, ловкости заранее убитым героям романа.

Довольно интересный роман, который многие ругают почём зря. Да, есть недостаточная проработка некоторых моментов (например, ГГ пробыл 11 лет без помощи в относительной близости от Земли). Но это не главное, это не мешает основному посылу. Ларионова конструировала мир, в котором всем желающим известен год их смерти. И вот тут начинается самое интересное. Год равен 365 дням, а вот в который из этих дней наступит смерть не знает никто. Таким образом, Ларионова смогла вывести вполне интересные личности, в количестве двух штук (разумеется, женского пола), которые имеют диаметрально противоположные взгляды на эту проблему. Да, конечно, всё это достаточно условно, но, тем не менее, люди в целом и ведут себя примерно так, как описала Ларионова. Одни в преддверии смерти складывают лапки и просто ждут, когда она наступит, а другие, наоборот, стараются жить на всю катушку, рисковать, упиваться последними мгновениями. Вместе с тем, как бы вскользь, но Ларионова затрагивает ещё один аспект. Вроде бы всем известен год, когда они умрут, но для контраста она вводит историю про экипаж, который в анабиозе привезла обратно автоматика. Когда они очнутся — неизвестно. Тем не менее — они живы. Но могут ли назвать это жизнью их родные и близкие?

Роман ставит довольно сложные вопросы, а вот ответы каждый должен найти сам. Если, конечно, не погрязнет в раскопках мелких несуразиц и деталей.

Одна из вершин МИРОВОЙ фантастики. И лучшее произведение Ларионовой. За такие книги надо памятники автору на его родине ставить, как в советские времена — дважды героям. «Леопард...» — лучший памятник советской фантастике, доказывающий, что Писатель — он и в Африке Писатель.

Проблема, поднятая в романе — едва ли не основная в истории философии. Что есть смерть? Что есть любовь? Что есть ожидание смерти? Кое-что в книге Ларионовой, ИМХО, перекликается с трудами Ильина, но художественно, эмоционально выражено проще и пронзительнее. Пробирает до донышка души. Рекомендуется к прочтению всем сущностям, относящимся к мыслящей материи.