Венедикт Ерофеев «Москва — Петушки»

Одна из наилучших «провокаций» времён строительства развитого социализма и «дорогого Леонида Ильича». Женщины меня может быть и не поймут, но мужикам читать эту воистину «поэму в прозе» без ржача над каждой страницей — малореально. Ну, может быть, это касается по большому счёту уже только рождённых в СССР, но тогда, когда эту книгу в виде именно книги видели только «литературоведы в штатском» — примененные «к месту и по времени» цитаты из самиздатовских, полуслепых перепечаток были своеобразной «визитной карточкой» для «людей знающих».

Отдельная история — как смеялась вся страна, когда на излёте эпохи горбачёвской борьбы за трезвость первая общедоступная публикация книги в СССР произошла на страницах журнала «Трезвость и культура». А потом, с 89-го, когда издания, что называется, пошли косяком, как лосось на нерест, — книга обрела уже всенародную славу и читалась почти по В.Высоцкому: «Открою Кодекс на любой странице — и не могу, читаю до конца.»

А очередная неудачная попытка лирического героя найти в Москве Кремль — и сегодня вызывает вполне актуальные аллюзии.

ЗЫ: В Классификаторе поставил «Сюжетные ходы: Сверхъестественные способности, супергерои» в смысле, что ну нет у обычного человека способности столько и такого выпить. И не «Становление/взросление героя» же тут было ставить. )))

В народе почему-то считается, что это произведение юмористическое. Я же, признаюсь, когда его прочел, ничего юмористического не обнаружил. Многие рецензенты пишут, что не нужно в ней ничего искать, все это алкогольный бред. Я с этим согласен. И именно за это я и поставил высший балл. Книга уникальна. В ней описываются ощущение человека, которые в большой литературе не описываются в принципе. Так сложились звезды, что человек, являющийся запойным алкоголиком, мучившейся приступами белой горячки, оказался талантливейшим писателем. Запойных алкоголиков много, есть среди них и умные творческие люди, но много ли писателей? Как и талантливых писателей, которые бы были запойными алкоголиками и решились бы написать такой роман.

По моему глубокому убеждению невозможно понять Веню Ерофеева не выпивая ежедневно в течение полугода, не просыпаясь в неизвестном темном подъезде, не прося надтреснутым жалобным голосом опохмелиться, чувствуя, что без этих 100 грамм ты просто умрешь. Нам эти ощущения непонятны. Вот человек, который написал предыдущий отзыв, он понимает, а мы, непонимающие, наставили ему минусов. Как можно понять алкоголика, который в плацкарте не дойдя туда, куда ему нужно, плюхается рядом с вами, хватается за голову и бормочет бессвязные вещи? Его и не хочется понимать, его хочется поскорее прогнать, обрушить на него негодование за то, что он себя так ведет, что он делает так, чтоб на тебя все смотрели и с любопытством ждали, как же ты его будешь выгонять. А ему-то все равно, он давно смерился с этими любопытными взглядами, он вынужден каждое утро наступать на горло своей собственной гордости, своим моральным принципам. Он, может, бы и посочувствовал вам, но он окончательно и катастрофически пьян и в его голове копошиться огромное количество более важных и значимых вещей, чем ваше стеснительность. И как же вы можете понять, то о чем пишет Ерофеев? Этим романом можно лишь наслаждаться, как произведениями Шекли и Воннегута, удивляться этому потоку сознания, тонкой иронии, насмешкам над собой и окружающей действительностью. Это чисто русский роман, поэма, жизнь. С чем иностранным все это можно сравнить? Буковски и его «Пьянь»? Хантер С. Томпсон «Страх и отвращение в Лас-Вегасе»? Нет! Там везде есть свет в конце тоннеля, все эти люди, они наслаждаются жизнью, а Веня Ерофеев стоически страдает и никакого света у него нет, да и тоннеля тоже. Он никак не доедет до своих Петушков, потому что и Петушков его никаких нет. И правильно кричал в вагоне черноусый о том, как не прийти в отчаяние, как не писать о мужике, как не спасать его, как от отчаяния не запить! «Социал-демократ — пишет и пьет, и пьет, как пишет. А мужик — не читает и пьет, пьет, не читая. Тогда Успенский встает — и вешается, а Помяловский ложится под лавку в трактире — и подыхает, а Гаршин — встает — и с перепою бросается через перила...» Вот она боль! Разве может эта вселенская печаль сравниться с какими-то там страданиями старых хиппи, не умеющих жить в новом мире?

Вообщем, повторюсь, эта книга уникальна. Она также уникальна, как картины неуравновешенного Сальвадора Дали, которому повезло родиться талантливым художником. Именно такие совпадения рождают шедевры. Пусть и алкогольного творчества. Но чем это алкогольное творчество хуже мусорной контркультуры Чака Паланика? Нам это алкогольное творчество даже ближе! А уж в 70-е и 80-е было просто таки неотъемлемой частью жизни.

Как денатурат и одеколон «Ландыш» фабрики «Новая заря».

Гениальный шедевр! И, главное, не затянут — читается на одном дыхании! Читал с комментариями Власова. Там конечно много прилеплено лишнего, но есть и много полезных раз’яснений.

Мне лично сие напомнило чем-то «Улисс» Джойса, но с отечественным колоритом. Концептуально, тема «вечного возвращения» в обоих произведениях проходит сюжетообразующей. Очень много отсылок к Ветхому и Новому Завету, классикам русской и европейской литературы, много реминисценций с историческими событиями. Если всего этого не знать, то кроме «пьянки» в книге ничего не увидеть! Автор целенаправленно гиперболизирует в описании событий связанных с распитием алкоголя, тем самым создавая искусственный фильтр для отсева не-целевой аудитории — читателей, которые воспринимают текст поверхностно в силу своего ограниченного кругозора.

P.s. Тем, кто особо чувствителен к алкогольной тематике и, не вникая в суть, понаставил единиц, — ваша личная неспособность воспринимать что-то выходящее за рамки «программной» литературы, говорит только о вас самих, а не о качестве произведения. Ерофеев написал роман в 100 стр. и вложил в него больше, чем Пелевин или Уэлш во всем своем творчестве. В этом и заключается его гениальность.

Многоплановое постмодернистское произведение Венедикта Ерофеева. Пожалуй, не буду оригинальным, но всё же заметна интертекстуальность поэмы: здесь цитаты из классиков мировой культуры (невооружённым глазом заметны отсылки к Гоголю, Толстому и Пушкину), авторов марксизма-ленинизма, Библии и газетных штампов советских времён.

Петушки: некое недостижимое место, своего рода мифический город, куда герой пытается сбежать от себя, от людей, от мира, пытаясь найти покой и смысл своего существования.

Тошнота: Сартровская тошнота — постижение абсурдности своего существования. И в этом смысле это органично сочетается с одиночеством. Именно тошнота и одиночество причины бегства героя в мифический город к своему воображаемому счастью.

«Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? И затмение души тоже? Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой – меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только еще начинает тошнить.»

Мифотворчество: богини мщения Эринии (кстати, у Сартра в пьесе были в виде мух), Сфинкс, загадывающий загадки, ангелы, искушающий сатана. Это своего рода препятствия на пути к своему счастью.

В целом, поэма «Москва-Петушки» — миф об отчуждении и одиночестве. Алкоголь собственно — это символ самой физической жизни.

Однажды, лет 12 назад, на одном ныне почившем сайте одного местного провайдера, тоже почившего ныне, среди нагромождения различных файлов с боевиками, Донцовой, Ротару, и Звездными войнами, наткнулся я на аудиоверсию этой книги. К тому времени я уже ее прочел, со скрипом, без особенного интереса, мне было лет 15 на момент чтения, и вот где-то между «Лолитой», «защитой Лужина» и «Садом расходящихся тропок» я ее и прочел. И ничего не ощутил. А тут аудиоверсия. Ну, думаю, послушаю, может на слух лучше пойдет. Качество было не ахти, хрипы, шумы, живой смех публики. Хриплый голос немолодого мужчины, читающего текст явно записывался еще на бобины в те годы, когда Леннон наверно еще был жив и бодр. Голос персонажа из книг Олега Куваева, такого запросто можно представить где-нибудь в геологоразведке или где-нибудь на лесозаготовках. Голос работяги, человека физического труда. И это был сам автор бессмертной поэмы «Москва-Петушки» Венедикт Ерофеев. На записи это напрямую нигде не указывалось, однако, судя по его вольностям в тексте, (я позже перепроверял по книге), по некоторым комментариям публике, разъясняющим пару мелочей, и по уверенному тону не чтения скорее, а рассказа того, что сам написал, это был несомненно он. Эту запись и теперь еще можно отыскать, ВКонтакте, например, по аудиопоиску, вероятно и в других местах. Именно это авторское чтение меня захватило и заставило переслушивать многократно, цитаты сами вплетаются в память, дух и юмор произведения натурально начинают обретать форму и звучание. Это не сравнить ни с чем. Позднее я наткнулся также на аудиозапись, где читает Сергей Шнуров. Конечно, это земля и небо. Это уже не то. Ощущения совсем иные, не скажу, что хуже или лучше, но просто явно не то. Если вам повезет послушать авторское прочтение Венедикта Ерофеева, не пожалейте нескольких часов на прослушивание, потому что иной раз текст лучше воспринимается на слух, чем на глаз, это как читать монологи Жванецкого, когда читаешь не смешно, не очень интересно, но стоит только послушать, как читает это он сам!..

Поэму в прозе Венички Ерофеева «Москва Петушки» необходимо читать не с простой десяти кратной лупой, а современным электронным микроскопом. Прочитать эту сложную, но короткую книгу дело совсем простое, и осуществить это можно за один вечер, но иное дело прочувствовать все то, что в нее заложил автор.

Понять и усвоить, а не сказать себе прочел и ничего особого— чувак хотел, мол, выпить, но магазины были, как назло закрыты. Бедняга промучился с похмелюги от вчерашнего перебора, но все же мужественно выстоял, как стойкий оловянный солдатик. Магазины к счастью открыли, и Веня купил «бухло». Затем он сел в электричку и там кирял с подобными себе алкашами. До того напился, что сам не знал как оказался в Москве вместо Петушков. Там его и замочили какие-то приезжие бомжи в подъезде дома. Видимо ограбить хотели? Еще мой один знакомый добавил к сказанному – так часто бывает, человек выпил и его убили.

Ну что тут скажешь — читал человек книгу, а увидел в ней только фигу.

В фильме Пианист есть такая сцена – голодающий человек хочет открыть банку тушенки с консервами, но у него нет никаких инструментов под рукой. Он может держать банку с едой и читать этикетку, а также номер партии консервов, но вот съесть их никак ему не выдается возможность. Открыть банку попросту нечем.

Стоит особо отметить , что поэма «Москва — Петушки» не столь проста, как многие читатели это полагают. Читать Москва— Петушки это титанический труд хотя поэма совсем не большая. Но мы ведь говорим не о прочтении, а глубоком понимании и анализе произведения, чтобы оно осело в человеческой душе и пробило сердце подобно стреле озорного амура.

Просто читать или понимать прочитанное –это две совершенно разные функции. Книга Ерофеева не из легких произведений и это не развлекательная литература. В книге очень много неприятного для восприятия человека, который привык жить и смотреть на мир в розовых очках. Мне приходилось встречать людей ,которые не хотят читать Москва- Петушки, потому как в книге персонажи произведения пьют водку. Особенно не любят, я бы так именно сказал — это произведение многие женщины. Прекрасный пол начинает читать великую поэму Ерофеева и видя, что в ней идет речь об алкоголиках или как еще говорят в народе «Аликах», книгу закрывают навсегда. Женщины по природе своей ненавидят алкашей и считают, если мужчина пьет, то он изменяет ей с бутылкой. Их можно понять ибо водка —это зло. А кто спорит?

Водка в поэме Москва-Петушки –это только фундамент на котором построен тот бредовый и абсурдный мир, описанный Венечкой Ерофеевым. Если убрать из поэмы водку, то вся постройка рассыпается. Весь парадокс поэмы заключается в том, что поэма «Москва — Петушки» вовсе не о водке и Розовом вермуте за один рубль сорок семь копеек, а о человеческой доброте и любви к людям и Богу, потому как этот самый герой ( Веня) свалился в силу каких-то непонятных обстоятельств на грешную Землю и теперь должен жить с людьми. От прочитанного создается впечатление, что герой поэмы является или был когда-то ангелочком .

Герберт Уэллс написал когда-то свой очень хороший роман под названием «Подстреленный ангел». (Я его читал в 1966 году) Роман, вышедший тогда в Англии многим показался немного странным так-как нес в себе идею тяжести выпавшего бремени а, иначе говоря, автор заставил — ангела упавшего с небес, вынужденно жить теперь на грешной земле. Именно Веничка герой поэмы «Москва — Петушки» и является подбитым и раненым кем-то ангелом,( см. его автобиографию) свалившимся на нашу землю. Такие люди—ангелы, как правило, долго не живут и их убивает сама система, потому как они иные, и созданы совсем для другого, а если говорить точно , то такие люди-ангелы противоположны земному злу, которое по привычке многие считают добром так как с ним давно свыклись и смирились.

Такие ангелы как Веня — сильным мира сего, не нравятся своим «вражеским» мышлении. Поэма Москва- Петушки –это прежде всего автобиографическое и одновременно пророческое произведение. В поэме Ерофеева, показан страшный день героя, ставший для него последним в жизни.  

Веничка, садится на Курском вокзале в электричку и отправляется в Петушки, которые для него являются самым заветным местом, где «жасмин не отцветает и птичье пенье не молкнет ни летом и ни зимой». В этом городе живут те, кто придает главный смысл жизни Венички.: любимая женщина и маленький сын. В Петушки герой отправляется каждую пятницу, но эта пятница для него, оказывается роковой и последней в жизни.  

Здесь следует особо отметить, что для Венедикта Ерофеева пятница была очень страшным днем.

С пятницей связаны страшные факты из жизни самого писателя: три покушения на самоубийство приходились на пятницу, в пятницу скончались его отец, брат и мать. Дата смерти Ерофеева 11 мая 1990 г. — тоже пятница. До Петушков Веня так и не доедет. Произведение Ерофеева написано в жанре фантасмагории и поэтому в поэме несколько планов и сцен.

В поэме Ерофеева мы не встретим вместе с Веней, на перроне, ни любимую женщину с ребенком героя поэмы, а встретимся с Сатаной. Столкнемся с Сфинксом, загадывающим жестокие и бессмысленные загадки, с царем Митридатом, пытающимся его зарезать, а также с Рабочим и Колхозницей, бьющими героя серпом и молотом.Эти сцены автор использует как пред адовою атмосферу в которой оказывается герой поэмы. Затем автор переносит Веничку в сущий «ад», который в данном произведении является Москва. Прямое и открытое преследование героя поэмы, начинается именно возле мавзолея Ленина, основателя государства, где десятилетиями, царило беззаконие, судебные и внесудебные расправы с террором и насилием над населением.  

Веня садиться на Курском Вокзале в мертвый поезд, в котором находятся призраки. Это движение состава весьма напоминает «Летучий Голландец» несущегося в никуда, когда его пассажиры все как один, а один как все. Все пьют и не знают, живы они или нет, потому что их отличает друг от друга только разница в выпитом количестве водки. Раз я пью – значит, я еще существую.

Данный антисоветский подтекст характерен для тайнописи того времени с целью донести главный и основной смысл произведения до читателя и не загреметь в тюрьму за выражение свободной мысли в мире несвободы и покорного рабства. Поэма «Москва-Петушки» чем-то напоминает одновременно Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» а также «Мертвые души» Гоголя «разбавленное» один к трем «Говорит Москва» Юлия Даниэля.  

«Москва –Петушки» –это прежде всего отрицание доминирования материального над духовным и неприятие идей марксизма.

Эта страшная поэма о добром человеке с чистым сердцем, которого гонят на голгофу.

Я не хочу никого « пугать» и усложнять это произведение, но поэма Ерофеева Москва Петушки почти целиком построена на аллюзиях и намеках отсылающих нас к Библии в основном это Новый Завет. Поэма Москва —Петушки чисто религиозное и политическое одновременно с элементами автобиографии автора, произведение. В ней, как и в «Мастер и Маргарита» сразу несколько фантастических планов, которые совмещены в единую проекцию произведения. Это, прежде всего фантасмагория с элементами абсурда, но одновременно невероятным пророчеством и полной реальностью происходящего. Вот такой двоякий парадокс складывается после ее прочтения и вдумчивого анализа.

Имеется в поэме очень много схожих творческих приемов, к которым прибегала Анна Ахматова при создании своей великой поэмы «Без Героя». Поэмы Ахматовой «Без Героя» и Москва — «Петушки Ерофеева» зашифрованы и для полного понимания прочитанного необходимо, иметь представление о не сладкой судьбе авторов и их окружении и атмосферы того времени, а также прочитать или хотя бы познакомиться с Библией.

Кроме того нельзя пройти мимо очень важного факта, что поэма Москва Петушки имеет явный глубоко-зарытый антисоветский подтекст сопровождающий читателя до самой последней строки. Герой поэмы произносит: Мне это нравится . Мне нравится , что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Можно себе представить, какие глаза там. Где все продается и все покупается: …Глубоко спрятанные, притаившиеся, хищные и перепуганные глаза … Девальвация, безработица, пауперизм… Смотрят исподлобья, с неутихающей заботой и мукой – вот какие глаза в мире чистогана… Зато у моего народа – какие глаза ! Они постоянно навыкате, но – никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла – но зато, какая мощь! (какая духовная мощь!) эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Что бы ни случилось с моей страной, в дни сомнений, в дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий – эти глаза не СМОРГНУТ. Им все божья роса… Мне нравится мой народ . Я счастлив, что родился и возмужал под взглядами этих глаз».

Для того чтобы понять сказанное в первую очередь следует прочитать автобиографию Ерофеева и познакомиться с его «Записки психопата» желательно в полном варианте, который был издан впервые в полном варианте издательством «Захаров».

В самой главной советской песне есть центральные строки: Наш паровоз, вперед лети! В Коммуне остановка!

Итак, Мы читатели летим или скорее едем в счастливое и светлое будущее вместе с Веней и МЫ тоже, как и ОН, должен приехать в Петушки вместе с ним.

«Поезжай, поезжай в Петушки ! В Петушках — твое спасение и радость твоя, поезжай.»

« Петушки — это место , где не умолкают птицы , ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин....

«Там на вокзальном перроне меня встречает эта девушка с глазами белого цвета — белого, переходящего в белесый... « И мы читатели отправляемся вместе с автором поэмы весело с водочкой в Петушки, где круглый год поют птицы и зимой растут цветы, а на перроне нас встретит прекрасная девушка.

Наш паровоз летит вперед к Петушкам. Чем ближе поезд приближается к Петушкам, тем больше на страницах поэмы нарастает абсурд и бред. Поезд приезжает ,но это к нашему несчастью были не Петушки никакие потому как паровоз приехал совсем не туда, где не умолкают птицы , ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин.... Ну а куда приехали все МЫ вместе с героем поэмы на паровозе который нас привезет в коммуну и нас встретит любимая девушка?

Паровоз не обманул –это и есть настоящая коммуна с его «светлым будущим» и буквами МГБ вместо коммунизма.

Завез нас этот паровоз не вперед а в прошлый век назад.

В реальности история вместо счастья, равенства и братства диктует человеку совсем обратное и в конце поэмы выясняется: ГДЕ, В КАКИХ ГАЗЕТАХ, Я ВИДЕЛ ЭТИ РОЖИ ?..

- Я хочу опять в Петушки ... — Не поедешь ты ни в какие Петушки! — Ну... пусть не поеду, я на Курский вокзал хочу... — Не будет тебе никакого вокзала! — Да почему?.. — Да потому! Один размахнулся — и ударил меня по щеке, другой — кулаком в лицо, остальные двое тоже надвигались, — я ничего не понимал. Я все-таки устоял на ногах и отступил от них тихо, тихо, тихо, а они все четверо тихо наступали...

«Беги, Веничка, хоть куда-нибудь, все равно куда!.. Беги на Курский вокзал! Влево, или вправо, или назад — все равно туда попадешь! Беги, Веничка, беги!..»

Я схватился за голову — и побежал. Они — следом за мной...

Петушки. Кремль. Памятник Минину и Пожарскому.

«А может быть, это все-таки Петушки?.. Почему на улицах нет людей? куда все вымерли?.. Если они догонят, они убьют... а кому крикнуть? ни в одном окне никакого света... и фонари горят фантастично, горят, не СМОРГНУВ.» См. выше( Что бы ни случилось с моей страной, в дни сомнений, в дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий – эти глаза не СМОРГНУТ. Им все божья роса…)

Неизвестный подъезд. Все-таки до самого последнего мгновения, я еще рассчитывал от них спастись. Я когда вбежал в неизвестный подъезд и дополз до самой верхней площадки и снова рухнул — я все еще надеялся….

Анализируйте еще раз, чем заканчивается поэма «Москва—Петушки». «Для чего же все-таки, Господь, Ты меня оставил?» Господь молчал. «Ангелы небесные! они подымаются! что мне делать? что мне сейчас сделать, чтобы не умереть? ангелы, что мне сделать ..И ангелы — засмеялись. Вы знаете, как смеются ангелы? И они обещали встретить меня, и не встретили, и вот теперь засмеялись, — вы знаете, как они смеются? .. Бог молчал… А этих четверых я уже увидел — они подымались с последнего этажа… И когда я их увидел, сильнее всякого страха (честное слово, сильнее) было удивление: они, все четверо, подымались босые и обувь держали в руках — для чего это надо было? чтобы не шуметь в подъезде? или чтобы незаметнее ко мне подкрасться? не знаю, но это было последнее, что я помнил. То есть вот это удивление. Они даже не дали себе отдышаться — и с последней ступеньки бросились меня душить, сразу пятью или шестью руками, я, как мог, отцеплял их руки и защищал свое ГОРЛО, как мог. И вот тут случилось самое ужасное: один из них, с самым свирепым и КЛАСИЧЕСКИМ ПРОФИЛЕМ, (ГДЕ, В КАКИХ ГАЗЕТАХ, Я ВИДЕЛ ЭТИ РОЖИ ?) вытащил из кармана громадное шило с деревянной рукояткой; может быть, даже не шило, а отвертку или что-то еще — я не знаю. Но он приказал всем остальным держать мои руки, и как я ни защищался, они пригвоздили меня к полу, совершенно ополоумевшего…— Зачем-зачем?.. зачем-зачем-зачем?.. — бормотал я…Они вонзили мне шило в самое горло…Я не знал, что есть на свете такая боль, и скрючился от муки. Густая красная буква «Ю» распласталась у меня в глазах, задрожала, и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду.»

Финал поэмы «Москва Петушки» удивительно напоминает Процесс Кафки, его финальную часть романа и это совсем не случайно, а также не является совпадением потому как, была произведена казнь или вернее внесудебная расправа в обоих произведениях.

Тема горла проходит в поэме неоднократно. Автор поэмы умер от рака горла, а власти тогда не позволили писателю выехать из СССР для лечения заграницу, где ему было приготовлено койка-место. Человеческая жизнь в СССР была бесценна, поэтому она не стоила ничего.

Удивляет и поражает, как Веничка Ерофеев в своей поэме умудрился утопить целиком и полностью «Софью Власовну» в одном стакане «Кубанской водки» а может рецепте коктейля «Сучий потрох» ( Это уже не напиток — это музыка сфер — пишет автор поэмы ) и надо отметить до него это не удавалось сделать никому из всех писателей уехавших на Запад или тайно писавших свои произведения в авторитарном СССР.

Вышло так в жизни, что фабрикам и заводам — землю; рабочим — крестьян!

Что же касается темы водки в поэме Москве — Петушки ,то она родимая служит автору поэмы только лишь лекарством для того чтобы вновь почувствовать себя ангелом с крыльями и улететь обратно к себе подобным на небеса и слиться с ними в одно целое. К тем самым, которые летают, а не ползают на брюхе у ног своего барина.

Я сам алкоголик, так вот, все это так и есть! А какой язык вкусный. БРАВО

Читала в юности, было очень смешно. Перечитала на днях, стало грустно и страшно... хотя и невероятно смешно, конечно, тоже. Крупная книга, настоящая литература — в отличие от того фуфла, которое в советские годы за литературу выдавалось.

Неоднократно приходилось встречать мнение что, мол, понять и оценить эту книгу может только алкоголик; но с мнением этим в корне не согласна. Понять ее может любой тонко чувствующий и вдумчивый человек без шор на глазах. Алкоголь в данном случае лишь средство познания мира, та призма, через которою преломленный свет реальности воспринимается автором и его героем и передается читателю. Знаю людей, вообще не берущих в рот спиртного и тем не менее писающихся кипятком от восторга от незабвенных перлов неповторимого Венички.

Начал читать дорожные истории из тех же 70-ых от буржуйского Керуака и забросил через пару глав, а вот «Москва — Петушки» попала в самое сердце.

Ерофеев удивительным образом перёдаёт сюрреальность восприятия мира. Блуждания вокруг Красной площади напоминают творчество Кафка. Вот только Веня совсем не похож на мистера К. Он наш — с открытой душой, щемящей тоской в сердце и бутылкой в кармане.

Местами очень смешно, если вы воспринимаете такой спецефический иронично-чернушный юмор.

Поэма в прозе. Road movie всея Руси, вторая такая вещь после «Мёртвых душ» Гоголя. Хроника человека в поисках Родины и Бога. История путешествия, в котором герой никак не может найти Красную площадь и московский Кремль... Но постойте!

Какая к чёрту поэма, это же Delirium Tremens, белая горячка! Какой к чёрту роад-муви, когда это категория Б. Хроника алкоголика-хроника. Какой к чёрту Бог, Родина, когда к чёрту Венечка идёт, к Чёрту, к чёрту...

Всё так. За черту и к чёрту. На обложке романа, на самом видном месте должно быть предупреждение «не пытайтесь это повторить!» Если о Гоголе ещё можно было говорить про видимый миру смех и невидимые миру слёзы, то тут уж, даже если бывает смешно —до смеха ли, когда читаешь дневник путешествия в ад.

Писал на 3-ем курсе курсовую работу (прошу прощения за тавтологию) по Ерофееву. Пользовался, наверное, лучшим изданием (с комментариями Э. Власова). Остальной отзыв — сплошной спойлер, так что спрячу-ка я его.

Только сейчас прочитал эту когда-то культовую в узких кругах книжку. Весьма забавно, временами дико смешно. Написанная в 1970, больше полувека назад, она в те времена не могла не стать культовой. Алкогольный неудачный трип по направлению к любимой женщине, описанный прекрасным языком с кучей отсылок к религиозным, классическим и партийным текстам — в СССР писать такое себе не позволяли (и другим тоже). Да и сейчас, с поправкой на современные реалии, звучит весьма актуально:

«Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. ..Они постоянно навыкате, но — никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла — но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят»

«А надо вам заметить, что гомосексуализм в нашей стране изжит хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм. Ну, еще арабы на уме, Израиль»

«Да где бы она ни была, — унимал я шум, — без интервенции нам не обойтись. Чтобы восстановить хозяйство, разрушенное войной, надо сначала его разрушить, а для этого нужна гражданская или хоть какая-нибудь война, нужно как минимум двенадцать фронтов…»

Примечательный эпизод «поэмы»: в восприятии глав. героя Москва лишается своего знакового объекта, — Красной площади. Каждый раз герой удивительным образом проходит мимо. И это не последствия хронического алкоголизма. Это — наглядный постмодернистский символ «расслоённости» пространства, — в коем сосуществуют зрительные ряды взаимоисключающих реальностей; бесследно исчезают и вновь чудесным образом возникают — воссозданные в железобетоне — исчезнувшие было святыни, — китайгородская стена и Храм Христа Спасителя...

Джойс в « Улиссе» описал странствие по злачным местам Дублина. У Ерофеева — полумистическое странствие по Третьему Риму и его окрестностям...

Как человек, не заставший эпоху и всех тонкостей не понимающий, я остался под впечатлением от сугубо текстового уровня, уровня юмора и такой себе иронической улыбки, которая пронзает всё произведение — от начала и до конца. Алкоголизм — вещь, хоть и страшная, но, здесь же — страшно интересная, особенно когда сквозь пьяный угар персонаж пытается понять суть бытия.

Всегда затрудняюсь при постановке оценок книгам, которые представляют собой что-то концептуально новое и необычное, но при том столь же бестолковое. Важно ли при оценке произведения искусства наличие «удовольствия» или хотя бы «пользы» для читателя. Кажется, что это основной вопрос, на который необходимо ответить при оценке «Москва-Петушки».

Уникальность сочетания интеллектуального и стилистически выверенного текста с развивающимся алкогольным горячечным бредом сомнений конечно не вызывает. Тут тебе и алкогольная бравада, и переживания от восприятия себя в мире, и искаженные логические цепочки. Параллельно этому идут религиозные размышления, шпильки в бок режиму, народу и самому себе. При том полная «угашенность» автора позволяет воспринимать все разрозненные фрагменты органично, без ощущения разрыва логики. Отдельное спасибо автору за лаконичность данного текста, это делает его только ценнее.

Осталось понять: дало ли мне, читателю, прочтение этой нетленки что-нибудь. Честно говоря, кроме чистых ощущений от созерцания эдакого апофеоза всесоветского алкогольного декаданса — нет. Потому вот тебе, Веничка, 8. Думаю, автор бы 10 и не хотел, и не понял, самобичевание — один из лейтмотивов произведения.