Учитывая, что некоторые Важные Слова о грядущем первом томе цикла произведений Яцека Пекары об инквизиторе Мордимере Маддердине уже прозвучали (http://www.fantlab.ru/blogarticle18426 ), наверное стоило бы дать слово и самому автору.
Ниже — нарезка из нескольких интервью, взятых у Пекары в 2006 году. Кажется, они вполне рельефно очерчивают как особенности автора, так и некоторые немаловажные черты самого цикла (немаловажно: некоторая информация может быть воспринята как спойлеры 
)
Из интервью ресурсу «Elkander»:
(интервьюер Хуберт Сосновский)
(источник: http://www.fabrykaslow.com.pl/autorzy.php?id=6&fr=4... )
«Вопрос: Приветствую! Наверняка меж нашими читателями найдется пару человек, не знающих, кто вы. Не могли бы вы для начала рассказать что-нибудь о себе?
Ответ: Журналист, радиожурналист, многолетний редактор в нескольких крупных журналах, автор пары десятков книжек. А еще – владелец мейн куна и невской маскарадной (кто не знает, что оно такое – прошу пожаловать в Гугль).
В.: Вы уже легенда польской сайнс фэнтези. Многие считают вас (в том числе и я) наследником Анджея Сапковского. Что вы об этом думаете?
О.: Анджей дебютировал, когда на моем счету уже было несколько изданных книг с неплохими тиражами. Так кто был чьим наследником? А если говорить серьезно, то мы находимся с Сапковским в несколько разных жанрах и мирах. Понятное дело, и его, и мои произведения относятся к фэнтези в широком смысле того слова (с сильным акцентом на историческом элементе), но мне не кажется, чтобы кто-либо из нас черпал из опыта другого автора. Могу только сказать, что желал бы иметь такие тиражи, как у Анджея и так хорошо, как это выходит у него, вырываться из «гетто». Сапковскому польская фантастика всегда будет сильно обязана, поскольку тот вывел ее из тесных стен на широкие просторы. Сейчас мы все этим пользуемся. А вот слово «легенда» в моем случае – совершенно неадекватно. Легендой, даст бог, я стану, если лет через сто после моей смерти (и пусть она случится как можно позже!) о моих книжках все еще будут продолжать спорить. Легенда – это Сенкевич. Давайте следить за словами, поскольку те имеют тенденцию терять в весе.
(...)
В.: Откуда взялась идея рассказов об инквизиторе Мордимере Маддердине?
О.: Не знаю. Мордимер постучал в мою дверь – и остался со мной. Только так я и могу это объяснить. Порой ведь не автор ищет тему, но тема – автора. Могу лишь сказать, что скажи мне кто-нибудь много лет назад, что этот герой станет настолько популярен, я бы чрезвычайно удивился (особенно меня всегда удивляла увлеченность инквизитором многих женщин). Вижу во всем этом некую рыночную закономерность. Если творец (все едино – режиссер или писатель) создает свое произведение не от сердца, а из меркантильных соображений, то часто в результате получается жесточайшая безвкусица. Голливуд проделывал это сотни раз. Зато если автор жаждет развлекаться вместе с читателем, читатель всегда такое оценит. Лучший пример – тот же Анджей Сапковский. Всегда утверждает, что ведьмак возник лишь потому, что произведения о нем писалось для собственного удовольствия, а не для того, чтобы достичь коммерческого успеха, поскольку на жизнь себе он зарабатывал совершенно из других источников. И это, как видим, возымело результат.
В.: В Интернете появляется противоречивая информация о том, сколько повестей об инквизиторе Мордимере Маддердине вы собираетесь написать. Некоторые ресурсы утверждают, что еще будет лишь «Черная Смерть», а некоторые придерживаются мнения, что вы напишите, как и АС, целую сагу. Где правда?
О.: В октябре (2006 г. – С.Л.) выйдут «Ловцы душ», очередной сборник рассказов. Потом появится повесть, о которой вы вспоминали. Однако, наверняка все не закончится на «Черной Смерти», поскольку появится потом еще один роман, который будет ее продолжением. Не исключаю и того, что когда-нибудь появится т.н. «приквел», или история о том, как молодой Мордимер Маддердин попал в Академию Инквизиции. «Фабрика Слов» (издательство, в котором выходил цикл об инквизиторе. – С.Л.) еще раньше пообещала мою историческую повесть «Мясник из Назарета», рассказывающую о последних неделях жизни Иисуса Христа. Будет это произведение историческое, в целом опирающееся на канонические и апокрифические Евангелия, а элементы фантастики там появятся лишь в самом конце. Книга эта должна позволить понять, как возник альтернативный мир, который мы знаем из рассказов об инквизиторе.»
Из интервью для сервиса «Valkiria Network» (2006)
(интервьюер – Томаш Мархевка)
(http://valkiria.net/index.php?type=review&area=42&p...)
«Вопрос: Яцек Пекара – писатель, журналист, азартный компьютерный игрок, киноман, любитель красивых женщин. Я ни о чем не позабыл? Ты кажешься «человеком возрождения», и как же находишь на все это время?
Ответ: Добавим еще «homo politicus» и фанатик истории. Но давай-ка не перебарщивать с этим «человеком возрождения». Я не рисую, не пою, не играю ни на одном инструменте, не являюсь изобретателем. Повторю то, что говорю очень часто: давай следить за словами, поскольку те подвержены девальвации. Когда в статьях о самых разных людях – или о их достижениях – вижу такие формулировки как «человек ренессанса», «звезда», «культовое произведение» — то меня просто на смех пробивает. Культовая песня – это We are the champions Фреди Меркьюри, а не любой из Франкенштейнов нашей попкультуры. Звезды – это Джек Николсон, Роберт Де Ниро или Мишель Пфайффер, а не какая-нибудь там польская актриска из телесериала или участник танцевального шоу. Культовым писателем на польском рынке остается Сенкевич, который у своих современников пробуждал такие эмоции, о которых любой современный творец может только молить. Доныне, через сто лет после публикации Трилогии, созданные им герои живут в сознании обычного поляка.
В.: А как бы тогда ты себя определил?
О.: Я – человек пера, обладающий куда как широким спектром интересов. Лучше всего сказать, что я человек, которому все еще интересен окружающий мир. Но я не «яйцеголовый», сидящий за компьютером или за книгами. Я веду нормальную активную жизнь. Плаваю, хожу на силовую атлетику, развлекаюсь в ночных клубах. В будущем году собираюсь, все же, найти время на занятия экстремальным спортом. Хочу получить профессиональную лицензию по дайвингу. По многим польским авторам вижу, что мир их пугает. Живут в своих башнях из слоновой кости, отрезанные от нормальной жизни. Я от жизни себя не отрезаю, я ее пожираю...
(...)
В.: Во многих произведениях ты обращаешься к метафизическим темам. Для тебя важно, чтобы читатель задумывался над тем, во что он верит и почему, чтобы, возможно, открыл глаза – или же это просто тема, близкая сердцу?
О.: Я всегда сочувствовал атеистам, поскольку, сколько себя помню, существование сверхъестественного существа или существ, как и жизни после смерти, было для меня очевидностью. Я и вправду часто задаю вопросы, касающиеся духовных проблем. Откуда мы взялись, кому служим, каково влияние наших поступков на мир, каковы конечные границы человечности, куда мы направляемся, будем ли осуждены за свои поступки, а если и да – то кем именно? В прошлом году я едва не погиб в терракте. Не хватило – кому как удобней – ста метров или пяти минут. Такие случаи заставляют задуматься... Расскажу тебе безумную историю и с рукой на сердце клянусь, что это святая правда и ничего кроме правды. На втором курсе мы развлекались с подругой тем, что задавали вопросы, а потом раскрывали вслепую Библию и указывали пальцем на случайную строку. Я задал вопрос: «существует ли Бог?» и когда открыл глаза, палец мой указывал на предложение «Я ЕСТЬ». Можно ли получить более явный знак?
В.: Самый последний сборник рассказов «Мир полон алчных сучек» собирает прекрасные рецензии. Однако же, он снова – провокационен. Ибо отчего, при настолько широком спектре поднимаемых там тем (а там ведь есть история, Бог, прекрасно продуманная Планета Масок) именно этот рассказ ты выбрал для названия?
О.: Потому что это – капитальное, динамичное название. К тому же – и такое еще, мимо которого немногие из людей пройдут равнодушными. Издательство глядело на эту идею скептически, предлагая название «Прекрасное Чудовище». Но ты ведь и сам понимаешь, что в нем нет такой крышесносной силы. К тому же, на мой вариант возможно смотреть не только с точки зрения мужско-женского буквализма.
(...)
В.: Возвращаясь к уже упомянутым рассказам об агенте О’Рейли из Планеты Масок. Тебя ведь не единожды уже уговаривали расписывать этот мир дальше. Позволю себе присоединиться к этой группе – еще, еще! А если серьезней, то – ты черпал вдохновение в какой-то из ориентальных культур, создавая свои собственные социальные схемы? Некоторые ассоциации возникают сами собой.
О.: Может тебя это удивит, но, когда я писал о Тавриде, совершенно не думал о древней Японии, хотя сейчас у большинства читателей она ассоциируется именно с этим. А что до продолжения... Впервые скажу об этом официально: рано или поздно появится сборник рассказов, чье действие будет происходить на Планете Масок. Много лет я бежал этой темы, однако недавно решился вернуться в мир прекрасной и пугающей Тавриды. Уговаривали меня к этому все: читатели, издатель, рецензенты. Но никогда не будет так, чтобы я начал писать только под давлением рынка, потому что, во-первых, я создал мир, в котором прекрасно себя чувствую, а, во-вторых, агент О’Рейли – фигура, обладающая многими знакомыми чертами известного по трем моим книгам инквизитора Мордимера Маддердина.
В.: Кстати. Перейдем-ка к проблеме, которая принесла тебе, пожалуй, наибольшее число фанов – то есть, к циклу об инквизиторе. Можешь ли рассказать нам о будущих рассказах о Мордимере. Сколько там будет томов рассказов, повестей?
О.: В конце октября (2006 г. – С.Л.) выйдет сборник рассказов «Ловцы душ». Потом появится двухтомный сборник избранного из опубликованных уже рассказов «Змий и голубица» (так, впрочем, и не вышедший по настоящий момент. – С.Л.). Читатели получат также новое издание всех томов, отредактированных и в новом графическом оформлении (а вот это – было реализовано. – С.Л.). На осень 2007 года запланирована повесть «Черная Смерть», рассказывающая о путешествии инквизитора через альтернативную Европу, опустошенную ужасной эпидемией. А нужно тебе сказать, что времена больших эпидемий – это необычные времена. Времена, когда случаются потрясающие события, и когда в людях проявляются начала как дьявольские, так и божественные. В 2008 же году появится роман «Мясник из Назарета», описывающая последние недели жизни Иисуса, действующими лицами которого будут апостолы, Пилат, еврейский Синедрион, террористы из секты зелотов и т.п. Роман будет жестко опираться на евангелических преданиях, на евангелиях как канонических, так и апокрифических – и до определенного момента это будет исторический роман, а не фантастика.
В.: Насколько «Мясник из Назарета» будет связан с миром, созданным в рассказах об инквизиторе? Можно будет воспринимать его как связанный с ними?
О.: В определенном смысле – да. «Мясник из Назарета» покажет, какие события положили начало миру, известному из рассказов об инквизиторе.
В.: Надеешься, что «Мясник» вызовет резонанс? Как на это не посмотри, это ведь довольно деликатная тема.
О.: Мне кажется, нет табуированных тем. Табу мы создали сами, и мы сами можем их сломать. Например, в истории человечества был такой период, когда показать женскую щиколотку из-под юбки считалось верхом извращенности! Разговаривать можно обо всем, важен лишь язык этого разговора.
В.: Ко крепко любимым персонажам принадлежат и герои второго плана инквизиторского цикла, а именно – близнецы и Курнос. Собираешься ли ты развивать их линии в следующих томах цикла? И – расскажешь ли, как Мордимер Маддердин попал к своим братьям-инквизиторам?
О.: Во втором издании «Слуги Божьего» будет новый рассказ «Черные плащи пляшут». Собственно, там описано, как инквизитор встречает Курноса. Читатели, кроме прочего, поймут, отчего Курнос ненавидит женщин, избегает мыться, или откуда происходит ужасающий шрам на его лице и – почему инквизитор всегда представляет себе, что под шрамом ползают черви.
(…)
В.: В последнее время чрезвычайно модными сделались вопросы о творческом методе и источниках вдохновения. Не откажу себе в приятном – у тебя есть какие-то особенные методы? Случалось ли тебе вскакивать среди ночи, чтобы записать внезапное озарение?
О.: Источником вдохновения может стать все что угодно. Фильм, текст другого автора, газетная заметка, текст песенки и даже ее музыкальный ряд, разговор с другим человеком... Потому что важным оказывается первое же упавшее на почву зерно, которое, впрочем, может – с одинаковой вероятностью – как прорасти, так и не прорасти. Приведу один пример. Некогда сын моей бывшей невесты прочитал нам вслух газетную заметку о некоем китайце, который выкапывал трупы и молол их кости, используя после это как лечебные микстуры. Это был первый импульс для написания рассказа «Кости и останки».
В.: Ты пишешь согласно заранее составленному плану? Или порой герои берут дела в свои руки и начинают бунтовать: «нет, господин писатель, будет все по-нашему»?
О.: Писатель – это командир армии, создаваемой его героями. Армия, в которой царит анархия, это не армия, а беспорядочная толпа. Порой и вправду необходимо принести героя в жертву для блага всего произведения – и несколько таких случаев у меня было. Просто хорошие и справедливые люди побеждают только в романтичных комедиях, а не в реальном мире.
В.: Очередной вопрос, который ты наверняка уже неединожды слыхал, но он – сохраняет несомненную актуальность: кто из твоих героев нравится тебе более всего?
О.: Наверное, никто не удивится, если отвечу, что – инквизитор Мордимер Маддердин, который уже – нечто большее, чем придуманный герой. Но одновременно я не меньше люблю и кое-каких героев других своих произведений. Например, Дейдру Роуз из «Зеленых полей Авалона» — девушку, которая сумела изменить свою жизнь и встать лицом к лицу с уничтожающими ее кошмарами; или писателя Конрада Петра из «Святейшей Речи Посполитой», экзорциста Трондхайма из «Одержимости», барона Вардесаарве из рассказа «Кровь, смерть и мир». Ну и, конечно же, Алекса из «Мир полон алчных сучек», хотя бы оттого, что в его истории хватает эпизодов, взятых прямиком из моей жизни.
(…)
В.: А есть ли у тебя любимые авторы? Предпочтения литературные?
О.: Я пережил потрясение после просмотра «Криминального чтива». Сценарий и диалоги в этом фильме настолько невероятно совершенны, что после его просмотра я чувствовал себя карликом. Я уверен, что больше о фильмографии я узнал бы как чистильщик обуви у Тарантино, чем второй режиссер у Вайды. О предпочтениях литературных я мог бы говорить до-о-олго, потмоу ограничимся только фантастикой. Нил Гейман – писатель, пред которым я склоняю голову. И, скажу правду, что вовсе не перед разрекламированными «Американскими богами». «Коралина», «Никогде» и «Звездная пыль» — попросту превосходны. Не только с точки зрения технического мастерства, но потому, что когда читал эти романы, то чувствовал, как они пытаются изменить мою жизнь в лучшую сторону. Для меня Гейман – апостол добра и любви. Всегда, когда заканчиваю читать его книги, знаю, что хотел бы быть лучшим человеком, нежели тот, каким я остаюсь в реальности.»
Вторая часть интервью — воспоследует.
Напоследок – несколько пометок на полях: пик находящихся в сети интервью с Яцеком Пекарой приходится на 2006 год (тогда как раз случилось две важных для цикла вещи: к печати готовился четвертый том цикла – и одновременно было объявлено о первом переиздании томов предыдущих); тогда, кстати, и дальнейшая история цикла казалась намного проще, чем это случилось на самом деле. Много раз упоминаемый роман «Черная Смерть», должный стать завершением цикла (как и роман «Мясник из Назарета», начальная точка не истории Мордимера даже, но всего тамошнего альтернативного мира), пока что – все еще в активных обещаниях автора (оба обещаны на текущий, 2012 год). Зато за эти пять лет появились мельком упомянутые в интервью тома с приквелом и приквелом приквела. Кстати, обещанный выход весной этого года последнего тома «тетралогии приквелов» повышает ставки на скорый выход завершения цикла – который, как кажется, уже сложился в голове у автора.
О структуре, впрочем, в следующий раз :)
цитировать
свернуть ветку
