Среди фотошопных монтажей, которые я намайстрячил 12 (19) лет назад, были у меня несколько картинок в так называемом "автографическом жанре" — то есть, автор на фоне своего автографа. Надеюсь, никто не заподозрит в этом кощунство или еще какие-то нехорошие побуждения? Сам же я только об одном сейчас жалею — что отсканировал я тогда всего чуть-чуть автографов из той сотни-полторы-двух сотен надписанных книг, которые у меня были и которые все пришлось оставить при отступлении из Питера, а смонтировал я их с фото авторов и того меньше — всего три. И теперь уже всё, в эту реку больше не войдешь.
И вот один из тех автографических снимков, который я к тому же, как вы понимаете, особенно высоко ценю... (Автограф — мне, а фото уважаемого автора мне когда-то давно прислал Завгар — он его сам вроде бы щёлкнул, когда был у того дома.)
Альфия Теди
Сейчас многие огорчаются, что нет возможности получить автограф на электронном издании. Вот такая красивая штука вполне может служить вариантом электронного автографа.
Ответить7 г.
Андрей Чертков
Вот только трудозатраты на такой автограф немножко... мнэ... великоваты... чисто любительская работа, для энтузиастов, кому времени не жалко...
Ответить7 г.
Soňa Páchová
Действительно жалко.
Ответить7 г.
Natalia Demicheva
слушай, ну как же так, неужели никого не нашлось в Питере, кому можно было отдать твои стеллажи на хранение?(((
Ответить7 г.
Андрей Чертков
Наташа, книги я раздал кому смог, почти все, лишь немножко осталось на полках — и их я отдал вместе с комнатой тем людям, кто от меня получил эту жилплощадь... Вывезти всё это за полторы тыщи км я, конечно же, не мог...
Ответить7 г.
Natalia Demicheva
ох. ну, раздал — ладно. но библиотеку твою жалко, конечно.
Ответить7 г.
Андрей Чертков
к сожалению, избежать этого было никак нельзя... я и так довольно долго держался — 5 лет после инсульта жил на два города, ездил туда-сюда... а надо было когти рвать еще раньше, почти сразу после... и слава богу, что хотя бы не опоздал — успел уехать еще до войны...
Ответить7 г.
Natalia Demicheva
война, вишь, сама потом доехала((
Ответить7 г.
Андрей Чертков
пока еще я успел раньше... а что будет дальше — то будет потом...
Ответить7 г.
Дураком родился, дураком жил, дураком и помру... впрочем, на фоне микробов, даже глубокоуважаемых — это головокружительная карьера...)))
Сергей Лифанов
Ну, рекомендации у тебя хорошие.
6 г.
Игорь Минич
Я помню этот автограф 🙂
Ответить1 г.
Андрей Чертков
Игорь Минич -- ну так я ж его и не скрывал никогда...)))
Ответить1 г.
Игорь Минич
И историю его появления:)
Ответить1 г.
Андрей Чертков
Игорь Минич -- да ты небось даже наш с Серёгой фэнзин читал...)))
Ответить1 г.
Игорь Минич
Андрей Чертков -- я при этом присутствовал 🙂
Ответить1 г.
Андрей Чертков
Игорь Минич -- аааа... да, это действительно была замечательная сцена...)))
Ответить1 г.
Нелли Раткевич
Как ты сумел все сохранить, перевезти....
Ответить1 г.
Андрей Чертков
Нелли Раткевич -- ничего не сумел, всего несколько книжек, не больше десятка...
Ответить1 г.
А теперь — краткая история появления этого автографа. С Игорем Всеволодовичем Можейко до конца 80-х годов я знаком был только по книгам, которые он писал под псевдонимом "Кир Булычев". Ну да, пытался взять у него интервью для газеты "Крымский комсомолец", когда я был в Москве в 1987 году (его домашний телефон мне дал, кажется, Завгар), — увы, не получилось. Но именно он сообщил мне тогда о смерти писателя Дмитрия Биленкина, у которого я тоже рассчитывал взять интервью, — подробнее об этой истории я рассказывал в колонке, посвященной памяти Романа Арбитмана. И тем не менее, когда мы с Бережным начали в 1988 году выпускать фэнзин "Оверсан", то после тиражирования журнала при помощи ЭВМ несколько экземпляров 1-го номера я послал не только друзьям-фэнам, но и нескольким писателям, среди которых были Аркадий Стругацкий, Александр Мирер и... Кир Булычев. 1-й и 2-й номера, если судить по короткому письму от него, Игорю Всеволодовичу понравились. Поэтому, когда мы сделали и оттиражировали 3-дробь-4-й номер, то я совершенно на автомате отправил ему и его. Совершенно забыв о том, что в этом номере среди коротких стебовых рецушек в рубрике "Слайды", которые писал Бережной на свежие публикации в журналах (а стёб — это был фирменный стиль "Оверсана", позаимствованный нами у питерского рок-самиздата типа "РИО" и "Рокси"), содержалась и ядовитая реплика на какой-то из свежих рассказов Булычева, которые он тогда, пользуясь моментом, пёк как блины. Какой это был рассказ, я уже не помню, да и фэнзина этого с рецензией под рукой у меня теперь нет. Помню лишь, что Бережной пошутил, что некоторые новые рассказы Булычева напоминают испорченный будильник, который звонит не тогда, когда надо, а когда ни попадя. И заканчивалась эта короткая рецушка пожеланием читателю стукнуть Булычева, "чтобы он больше не звонил". Я уж и не помню, что ответил нам Булычев в ответ на этот номер фэнзина, но, кажется, что-то в меру ехидное и, в общем-то, даже не очень раздражённое. А может, он и не ответил вовсе. Однако через полгода, в мае 1989 года, в Свердловске случилась "Аэлита", на которую мы с Бережным повезли полный годовой комплект "Оверсана" — впрочем, "свободных" номеров у нас оставалось уже совсем минимум. Поэтому "королями конвента" мы не стали — ими стали только-только появившиеся тогда кооперативные издатели, начавшие издавать "внеплановую" и неподцензурную фантастику. Таких издателей на "Аэлите" было двое — ленинградец Николай Ютанов, привёзший на продажу первые две книги серии "Новая фантастика" — роман братьев Стругацких "Отягощенные Злом" и сборник Андрея Столярова "Изгнание беса", и москвич Виталий Бабенко, который привёз две книги из серии "Волшебный фонарь" (в базе Фантлаба эта серия почему-то до сих пор не пробита) своего нового издательства "Текст" — переиздание романа Ильи Эренбурга про Хулио Хуренито и сборник повестей Кира Булычева "Глубокоуважаемый микроб, или Гусляр в космосе". Разумеется, все эти книжки я тут же купил, хотя цены первых кооперативных книг довольно-таки сильно кусались. А поскольку сам Булычев на этом конвенте был почётным гостем, то я тут же — прямо в скверике возле ДК, где проходил конвент, — подошёл к нему за автографом. Когда я представился, он сразу же как-то хитро подмигнул мне и тут же начертал на книге вот этот самый автограф:
-- Не обижаешься? -- спросил он меня, возвращая мне книгу.
Не было смысла говорить ему, что обидное сравнение с будильником написал вовсе не я, а совсем еще юный, а потому и по-юношески наглый Бережной, — но я ведь был главным редактором журнала, а значит, я и отвечал за все напечатанные в нём тексты.
-- Не-а, -- ответил я Игорю Всеволодовичу, и мы оба дружно рассмеялись, а потом еще добрых полчаса беседовали под нежарким уральским солнышком о положении дел в советской фантастике. К сожалению, без магнитофона, который я на сей раз с собою не привёз, — а ведь это могло бы получиться весьма забойное интервью.
Вот, в общем-то, и вся история. Правда, есть еще и такое воспоминание — полгода спустя, когда я уже переехал в Питер и, ютясь по друзьям-фэнам, пытался собрать первый номер "профессионального альманаха" "Оверсан", я узнал о смерти прекрасного писателя-фантаста и редактора журнала "Знание-сила" Романа Подольного — ну, я и обратился за некрологом именно к Можейко-Булычеву — и потому, что они дружили, и потому, что в 60-х — 70-х годах Булычев особенно много печатался именно в этом журнале. Игорь Всеволодович откликнулся на мой звонок практически сразу же и прислал мне 3 страницы своих воспоминаний о Романе Подольном. Позднее я заверстал этот текст в макет 1-го выпуска альманаха, но он, увы, так и не вышел в свет — ни в 1990-м, ни в 1991 году, а потом уже и "поезд ушёл". И даже более-менее нормальных "черновых" распечаток этого выпуска так и не было сделано, потому что всё тогда, на "заре новой эры", реально делалось "на коленке" и на очень плохой технике.
Да вот, собственно говоря, почти всё, что осталось от этого так и не вышедшего альманаха, в который было вложено несколько месяцев труда, — страница с оглавлением номера. И на странице 144 должен был размещаться этот самый материал Булычева-Можейко:
И вот на этом, пожалуй, действительно всё об этом автографе. Потому что — "сам дурак".
цитировать
свернуть ветку