В сборнике стихов Левина "Глупая лошадь" на очереди заглавное стихотворение. После английских изощрённостей перед нами история прозрачная, смешная. Про бережливость.
цитатаЛошадь купила четыре калоши —
пару хороших и пару поплоше.
Если денек выдаётся погожий,
лошадь гуляет в калошах хороших.
Стоит просыпаться первой пороше —
лошадь выходит в калошах поплоше.
Если же лужи по улице сплошь,
лошадь гуляет совсем без калош.
Лошадь выглядит эксцентричной, но, в общем-то, английских мотивов здесь и нет. Разве что шотландские... Однако стихотворение всё же не про скупость, а именно про особую форму бережливости, известную только советским читателям (взрослым) на фоне тогдашнего дефицита.
1) На чёрно-белом рисунке Калачёва — лошадь, гуляющая по хорошей погоде. Встречные англичане сдержанно усмехаются. Может быть, самое смешное как раз в том, что лошадь о четырёх ногах покупает две пары галош (итого четыре), но носит-то всё равно по одной паре — в хорошую погоду одну пару и в плохую погоду одну пару.
2) На цветном рисунке Калачёва — гуляние в самую плохую погоду без галош.
Внезапно у утончённого Левина в концовке прорываются советские интонации Барто-Михалкова (что лишний раз доказывает генезис этого стихотворения):
цитатаЧто же ты, лошадь, жалеешь калоши?
Разве здоровье тебе не дороже?
Художник, конечно, усиливает эту тему — уже не риторический вопрос, а свершившийся факт: лошадь слегла с тяжёлой формой инфлюэнцы. А ведь на нарисованной лондонской улице — всё ещё викторианские времена, пенициллин не изобретён. Пропала лошадка.
Помнится, в детстве, рассматривая кровать, на которой еле помещалась кобыла, возвращался в книжке назад и сравнивал с кроватью, на которой еле-еле помещался Уики-Вэки-Воки-Кот. Кровати похожие, но связей между стихотворениями установить не удалось. Просто в этой книжке всем выделялись однотипные кровати (тоже дефицит).
У Антоненкова, как ни странно, повторена в рисунках идея Калачёва: вот лошадь гуляет (в галошах поплоше), вот она тяжело болеет. Болеет долго — за окном уже снег, лекарства всё прибавляются (предыдущие, значит, не помогли), следов пенициллина опять не вижу. Бедная глупая лошадь.
Черняк демонстрирует тот же новый стиль, что и Антоненков. Лошадки у них похожи тем, что на настоящих не похожи. Но пессимизм у художницы отсутствует. Лошадь, конечно, глупая. Котик (внизу справа) её спрашивает: "Разве здоровье тебе не дороже?". Она отвечает: "Я не настоящая, вон вся в заплатках. Не болею".
Спехова также обходит тему смертельной болезни глупой лошади. Впрочем, на рисунке всем конец — Темза вышла из берегов.
Компания, к которой принадлежал Левин, сделала некий прообраз стихотворения про лошадь и галоши разной степени изношенности. Смысл этого пра-стихотворения совсем другой (более английский). Но нас интересует рисунок Чижикова раннего периода (про цирк, кстати, в стихотворении ни слова).
