В аннотации жанр определен как историческая повесть с оттенком фантастики.
У Роберта Ибатуллина был именитый предшественник. Примерно полвека назад Уильям Голдинг, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе, написал повесть “Envoy Extraordinary” — "Чрезвычайный посол". Историческую, как и рецензируемое сочинение, — действие там происходит примерно в такие же далекие времена, однозначно, в эпоху Римской империи. А следующее совпадение — фантастический оттенок британскому автору оказался тоже не чужд! Живописуя быт римлян, Голдинг делает предположение: а что получилось бы, если б развитие науки и техники забежало немного вперёд? Допустим, взрывчатку, да ещё паровую машину, да ещё и скороварку изобрели бы современники римских императоров?
Нынешний массовый российский автор на таком допущении перекроил бы всю известную историю. Со скороварки, паровой машины и взрывчатки начались бы новые походы, завоевания, в целом наверняка ускорился бы технический прогресс. И мы имели бы торжествующий на практике стимпанк.
А Голдинг же лишь слегка похихикал над возникшей странной ситуацией, но потом своею авторской волей и ликвидировал ее, устроил, так сказать, зачистку. В общем, не получилось у изобретателя пришпорить историю. Она и далее плелась в известном нам из учебников темпе.
К чему я сейчас пересказываю short novel Голдинга? Натурально, чтобы не пересказывать повесть Ибатуллина! Чтобы читатель сам ее прочитал — она того заслуживает.
Автор точно не плетется в хвосте у нобелиата и кое в чем его даже переплюнул: в повести "Заброшенная дорога" целых два плана повествования. Меньшие по объему фрагменты текста посвящены событиям непосредственно в Риме, а более крупные — описывают происходящее в Египте, в Африке. Параллельно.
Кстати, в дополнение к уже перечисленным параллелям двух повестей (а именно: времени действия, относительной близости дат; схожего "оттенка" фантастики) я бы назвал ещё и третью параллель — стёб. Англичанин откровенно смеялся над исторической достоверностью в своем сочинении, наделяя римскую действительность чертами явно чужеродными, анахроничными. Помню, кто-то там у него пел "Вахту на Рейне" (в оригинале). В переводе же появилась песня — не то "Прощание гетеры", не то "Прощание куртизанки". Роберт Ибатуллин тоже явно осовременил своих героев. Два молодых командира римской армии живо напомнили мне десантников-спецназовцев из российских сериалов.
А ещё есть и более серьезные отсылки к нынешней исторической ситуации, к той болезненной ломке, через которую проходит сейчас наш мир.
Буквально с первой страницы возникает впечатление: да не про древний Рим это вовсе. Это аллегория на нынешние мировые дела!
Вместе с тем повесть ни в коем случае не скучный философский трактат. Действие развивается энергично; необходимые описания (всё-таки речь идёт о древности, известной мало большинству читателей!) умело вплетены в движение сюжета — как в кино, снятом следующей за героями, непрестанно перемещающейся камерой. Диалоги живы, остроумны, прикольны. Персонажи говорят на языках не только иностранных, но скорее всего мертвых, тем не менее, когда надо, передан даже акцент! И у каждого героя, от главных до второстепенных,своя внешность, свой характер.
В общем, написав небольшую по объему повесть, автор порадел за читателя — погрузил его в мир нескучный, играющий красками, наводящий на размышления.
Главным стимулом к прочтению романа стала личность его автора. Некоторое представление о ней (личности) получил в блогах, своем и собственно Татьяны Буглак.
Сыграло роль и то, что с "первоисточником", сочинением Майкла Муркока, я тоже, пусть и поверхностно, знаком. Этот объемистый кирпич некогда входил в личную библиотеку, я не раз держал его в руках, листал, хотя, впрочем, в чтении так и не продвинулся дальше первых страниц. А потом, в конце концов, отнес в букинистическую лавку.
Как бы то ни было, всё это вместе взятое, первое и второе, пятое-десятое, меня заинтриговало, и в итоге я прочитал дилогию "Маски трёх эпох".
Не мой любимый жанр, не тот из фантастических миров, что более всего меня интересуют, тем не менее я получил массу позитивных эмоций.
В первую очередь хочется отметить язык. Конечно, восхитить меня и привести в восторг способен лишь отточенный до предела, виртуозный стиль, который встречается крайне редко. Здесь просто не тот случай. Царапают шероховатости (причем буквально в зачине, в одном из первых предложений), временами напрягает утяжеленность слога. Однако нет штампов, избитых банальностей. Нет — как бы это сказать? — школярских оборотов и фраз. Чувствуется зрелость, профессионализм. Так что этот неровный и далеко не всегда изящный язык для автора вполне органичен, естествен. Требовать от него какой-то “большей литературности” и “изысканности” — перебор, даже насилие своего рода, не ведущее ни к чему хорошему.
Потом, и это, пожалуй, столь же важно, интересно прописан мир, в котором разворачиваются события романа. Может, конечно, я читаю мало таких книг, но подробности и общая атмосфера романа мне показались оригинальными.
Вместе с тем в самых первых главах действие развивалось несколько однообразно: игра, игра, ещё одна игра. Некий перелом к лучшему произошел в конце первой части.
Во второй книге замаячила даже некоторая мораль: автор не только развлекает читателя интересными приключениями героев, но и преподносит нравственный урок: что хорошо, а что плохо. Для произведений с претензией на некий уровень наличие такого урока практически обязательно.
В своем романе Татьяна Буглак взяла "курс" на крайний реализм. Она не упускает из виду самые "низкие" подробности человеческого существования, о которых часто молчат даже записные реалисты из реалистов. Для отечественной фантастики, в массе своей достаточно инфантильной, это довольно смелый шаг.
И вместе с тем полноценного реализма мне не хватило в раскрытии характеров или, даже скорее, индивидуальностей двух главных героев, Ланта и Деми. На мой взгляд, они так и остались немного плосковатыми и худосочными.
А в целом довольно интересное произведение, тем более с таким явным обещанием продолжения!
Советские фантасты могли гордиться вкладом страны в мировую копилку фантастики, и справедливо. Ведь в отечественном «цехе» этого популярнейшего жанра отметились такие мастера как Александр Беляев, Алексей Толстой (хотя его участие в жанре и можно назвать всего лишь «увлечением», он подарил читателям два несомненных шедевра – «Гиперболоид» и «Аэлиту»). Во второй половине века появились Иван Ефремов, братья Стругацкие, Владимир Савченко (и это только самые-самые столпы, а ведь были такие прозёванные гении как Александр Мееров, был дуэт Емцев-Парнов, своими смелыми и страшными предупреждениями порой далеко опережавший даже самых отвязных западных фантастов-предсказателей). При таком ярком расцвете твёрдой НФ (хотя общее число названий, суммарные тиражи, надо признать, и не поражали своими размерами – на фоне так называемой реалистической художественной прозы) другой популярнейший поджанр фантастики – фэнтези – находился у нас совершенно в загоне, практически никак не был представлен на страницах советских изданий. В общем-то очень долго не печатались даже переводы – таких корифеев какими у себя на родине давно стали Дж.Р.Р. Толкин, Урсула Ле Гуин, Желязны, Муркок и пр. Первые попытки издания фэнтезийных произведений на русском языке начались лишь в конце 80-х. Нелишне напомнить, что это было то же самое время, когда толстые журналы вовсю боролись за право первой публикации ранее запрещённых романов и повестей Булгакова, Набокова, Платонова и др.
Кстати, сразу хочу сказать, что не отношу к фэнтези «Мастера и Маргариту», «Альтиста Данилова», изыски Сигизмунда Кржижановского и тем более такую заслуженную классику как «страшные» повести Николая Гоголя, А.К. Толстого и проч. Готика Майринка и Перуца, магический реализм Маркеса, Юнгера, Г. Казака – также по другой части. Пусть различные литературные и окололитературные сайты трижды приклеивают им ярлык «фэнтези». Нынешние наши сайты, особенно те, что продвигают книги ради коммерческой выгоды, вообще чудят. В рубрике «похожие авторы» у них запросто оказываются рядом Стивен Кинг и Владислав Крапивин, а также Михаил Анчаров и Сергей Лукьяненко (ну очень похожие авторы!). Но это тема для отдельного разговора.
Нет, всё-таки для настоящего фэнтези, так популярного у подростков всех возрастов, обязательны два основополагающих признака: 1) действие происходит в мире, где главенствует магия, а не рациональное знание; 2)изображаемое в произведении общество, находится на стадии развитого феодализма. Если совсем коротко, бал правят принцы да колдуны.
Для советского книгоиздания такая литература могла представляться прямо реакционной, продвигающей мракобесие и человеконенавистнические идеи. При всем расколе советской фантастики 70-80хх годов как минимум на два лагеря обе фракции сходились на том, что фантастика должна воспитывать у читателя веру в разум, в науку. Та группировка литераторов, что кучковалась вокруг издательства «Молодая гвардия» и журнала «Техника – молодёжи», прямо заявляла, что для них важнейший критерий – наличие в произведении новых и интересных научных идей (квазинаучных, конечно). Только лишь наличие большого литературного мастерства, красивый язык, хорошо прописанные герои там считалось недостаточным для того, чтобы книгу называть «научной фантастикой».
Вот эти два момента вкупе с общей косностью тогдашней цензуры, опасавшейся «как бы чего не вышло», и были главным препятствием для издания фэнтези в СССР. В конце 80-х – начале 90-х этот барьер рухнул, и на прилавки выплеснулся бурный поток книжек в ярких суперобложках, повествующих о принцах, колдунах, магах, драконах, о борьбе сил добра и зла в самом незамутнённом виде – на мечах. Привычная некогда читателям НФ была даже потеснена с полок. Больше того, именитые и заслуженные фантасты чуть ли не оказались не у дел. И об этом они с горечью вспоминали позднее, уже в двухтысячные годы.
облако тэгов
