Любопытная какая книжка.

По сюжету. Автор явно мог бы связать все линии гораздо убедительнее, но почему-то не стал (на серию, может, замахивается?) Тем не менее, «условный детектив» получился убедительным. Не забыто даже правило хорошего тона детективщиков: преступник должен появиться сразу и у него должен быть мотив. Тут с этим всё хорошо.

Герои. Пожалуй, самое слабое место в книге. Например, парочка «крутейшая женщина-красотка-оперативник» и её подручный системы «ужасающая ходячая смерть, гора мышц, психопат-убийца» могли бы быть и поубедительнее. Потому что под этими ярлыками нам продают а) наивную и туповатую девушку, которая всё никак не может поннять, «как дела делаются» и б) задавленного мужика, физически сильного, но фрустрированного по жизни. Который убивает людей вагонами и голыми руками справляется с чудовищами, но боится посмотреть в глаза собственной жене. Такое объяснимо только одним: автор не очень себе представляет, как убивать людей, а вот чувство стыда и неудобства он всё-таки испытывал. Ну и то хорошо.

Теперь, наконец, про онтологию. О, это здесь самое вкусное.

Читая этот роман, меня не оставляло ощущение, что автор бывал в России в девяностых годах. Если так, это объясняет и русизмы (которые, разумеется, сладострастно выкорчевали российские издатели, они всегда так делают), и сам сюжет. Собственно, описывается мир, погибший очень быстро и непонятно почему. И который тут же съёжился, стал маленьким и жалким и перестал пугать. Вот тут-то на нём и оттянулись по полной.

Читать этот роман стоит хотя бы затем, чтобы понимать истинное отношение Запада к России. Тут оно описывается предельно жёстко: внешний контроль. запрет даже на собственную историю (её запрещено изучать — как и нам), а главное — запрет развития, запрет абсолютно жёсткий. Напрасно один из героев мечется, пытаясь наладить с завоевателями хотя бы нормальные торговые отношения, продавая им продукцию местного ВПК. «Континент» (термин откровенно геополитический, кстати) должен навеки остаться нищим, убогим, жалким и безопасным. Так и только так. Такова воля победителей — пусть даже они и сами не знают, как победили.

Понятно и другое — кто такие «боги». Это Великие Идеологии, способные увлечь миллионы людей. И опять всё очень конкретно сказано — ЛЮБАЯ идеология неприемлема для тех, кто теперь правит. Абсолютно любая. И указана причина мощи Запада: он ни во что не верит, и это источник его бесконечной силы. Хотя некая тоска по богам ещё осталась: герои хотят знать, почему всё-таки они не заслужили своего бога. Хотя ответ понятен — «потому что вы такие». Его-то, собственно, в конце и даёт героине одно очень терпимое божество.

Ставлю 9. Ну не надо тупых девочек называть суперпрофессионалами и всё такое.

Я прочёл первую книгу цикла и начал вторую. Боюсь, что на этом я и закончу. Скучно. Просто скучно.

При этом я понимаю, почему на Западе книжки пользуются популярностью. Они, бедные, всё ещё открывают для себя приёмы, которые восточноевропейская и русская фантастика давно освоили. Я имею в виду внесение в сказочный мир «реализма» — понимаемого в стиле «всё ложь, всё обман, всё зло», «хороший человек — или идиот, или притворяется», и «принцессы тоже какают». Ну да, всё именно так и обстоит. Но само по себе внесение этих жизненных реалий в текст ещё не делает его интересным. А то получится переписанный Толкиен, примерно в таком стиле:

«Пина разбудили грубые голоса и рыгание. Голова Пина расклывалась от выпитого вчера скверного пойла. Он разлепил один глаз. В сыром вонючем тумане занимались холодные сумерки. Беллазор стоял, высоко вскинув голову, и, попердывая, мочился в кряж. Струя мочи стояла столбом. «Эй, ты, придурок» — раздался голос Гендальфа, «кончай скорее, не то у тебя там розы вырастут». Солдатня захохотала. Спина Беллазора молча послала всех нахрен.

Огромным усилием воли Пин разлепил второй глаз и увидел несколько рослых людей в плащах. Сзади смутно вырисовывалась полуразрушенная стена. Там стучали молотки, скрипели колеса, скрежетало железо, в тумане тускло светились факела. Гэндальф говорил с людьми в плащах, и Пин понял, что речь шла о нем.

- Да без проблем, Геша, — говорил один из тех, что стояли рядом, — ты можешь ехать свободно. Мы знаем тебя, и тебе известны пароли для всех семи ворот. Но этого мелкого пидрилку мы не знаем. Он вообще кто? Гном с Серых Гор? Чужеземцам закрыт вход в Гондор. Ну разве что они сильные воины. Этот мелкий таким не выглядит. Отдай его нашим ребятам, им некого трахать, а у этого парнишки очень милая попка. А потом мы выколем ему глазки и распорем животик.

- Хорошо, ребята, — сказал Гэндальф, — он ваш. Делайте с ним что хотите, да и мне дайте попользоваться, — он хихикнул.

Грубые руки схватили Пина и тут же выпустили: Гендальф, дождавшись, пока воин повернётся к нему спиной, пронзил ему печень эльфийским кинжалом. Беллазора он сразил светлым пламенем Анора, извлечённым из посоха. Остальные разбежались.

Пин быстро обобрал убитых и они направились вперёд, к новым приключениям...»

Вот примерно такое впечатление оставляет текст Аберкромби. Это упрощённый «Толкиен» с мочой и подлянами.

При этом, если убрать эти детальки, остаётся крайне скучный и убогий сюжет, причём абсолютно немотивированный. Например: что, собственно, нужно Логану Девятипалому [кстати, девятипалость — откровенная отсылка к Фродо]? Похоже, этому парню просто нравится страдать, посколько иначе его идиотские «подвиги» объяснить невозможно. Запытанный калека-инквизитор вызывает интерес, но он пропадает, как только понимаешь, что на его месте мог бы быть самый обычный подагрик. Описания мучительного подъёма по лестницам были бы ещё круче! А уж жирный недееспособный король — это такой штамп, что за автора стыдно. Правда, этот король довольно внятно изъясняется, когда раскрывает рот, но будем считать это ошибкой переводчика. Или всё-таки нет?

Что касается «политики», она в романе совершенно бессмысленная. Автор, похоже, решил передрать всё у Мартина, причём не задумываясь о том, что у Мартина чётко прописаны все намерения и интересы на три слоя вглубь. У Аберкромби и первый-то слой плывёт. Ну вот, скажем, какого хрена «король Севера» [явная отсылка к Мартину] вообще начал воевать? «А он такой, воевать любит» — ответ автора. И вообще, «а он такой» — главный объясняющий приём.

В общем, скажу так. Хотите почитать фентези с кровью и правдой жизни — читайте хоть Сапковского, у него всё это есть. Если хочется погорячее... тогда почитайте греческие трагедии. Где хорошие люди делают ужасные вещи, потому что нет другого выхода. Да «Эдипа» прочитайте, что-ли! Или Шекспира, вот где кровища и ужас на фоне меча и магии. В «Гамлете», например.

А товарищу Аберкромби я поставлю четверку. И то — потому, что автор хотя бы умеет писать на ремесленном уровне.

Я начал читать это сочинение с большой тоски. В силу разных обстоятельств у меня не было возможности поискать что-нибудь получше, а просто медитировать я не умею. В результате я одолел три книжки из четырех и на этом хотел закончить. Я даже написал сюда рецензию — не очень лестную.

Однако через пару дней я решил всё-таки одолеть четвёртый том. И понял, что в оценках своих ошибался.

Дело вот в чём. Автор, в отличие от сонма любителей, действительно профессионален. Не в том смысле, что очень хорошо пишет. А в том, что знает, из чего произведение состоит, и всего докладывает сколько нужно.

Главная проблема обычной попаданческой книжки — что её очень сложно закончить. Ну вот попал главгерой куда-то, ну вот спрогрессировал, ну вот Великая Россия встала с колен... и что дальше? А непонятно. Поэтому обычный автор просто бросает своё повествоввание на середине. И начинает отписывать какой-нибудь новый цикл.

У Лернера в четвёртой книге присутствует ОСМЫСЛЕННАЯ КОНЦОВКА всей истории. Причём — не скомканная, не сквозь зубы проговорённая, а именно что осмысленная и логичная. Где уже престарелый главгерой сталкивается с тем, с чем и должен был столкнуться — и действует так, как и должен был бы действовать человек, спасающий дело своей жизни.

Это настолько редкое и приятное явление, что я повысил книжке оценку до семи баллов.

По поводу первых трёх книжек, Автор достаточно профессионален. Натяжки и рояли, разумеется, имеются, но мастерство писателя про попаданцев состоит не в том, чтобы их не было (тогда не будет самого жанра), а в том, чтобы их скрыть. У него получилось.

PS. И всё-таки. Ну почему попанадчество всегда живёт в такой жёсткой и унылой парадигме: история о том, как герой всё выигрывает и выигрывает, чтобы в 19 веке получить 20 век?! Вот на этих книжках о Ломоносове это особенно видно. Автор взял такой сюжет, который можно было бы вывернуть куда угодно. Например, создать стимпанковский мир а-ля «Дифференциальная машина», только на русской почве. Круто ж было бы — расстреливать шведов из парового пулемёта, например. Или, скажем, развить электричество при полном забвении всего остального — тоже ведь забавно вышло бы. Или ещё лучше — чтобы в прошлое попал фашист и установил евгенику и кастовую систему. А тут такая тоска: все придумывают одно и то же, одно и то же. Ну когда?!

Тот случай, когда я не могу понять, нравится мне книжка или нет.

С одной стороны, я её прочитал. Неприятные мне книжки бросаю там, где становится неинтересно. С другой стороны, во время чтения меня не оставляло глухое, непрерывное раздражение. Ощущения примерно такие: сидишь и смотришь отличный фильм, но за стеной кто-то сверлит. Только тут сверлят прямо в фильме.

При этом я не могу предъявить ничего авторам. Они оба — такие, какие есть. Их странный творческий союз не мог породить другую книгу.

Идея. Безусловно, нетривиальна. Гитлера убивают его ближайшие соратники и вовремя пересматривают идеологию нацисзма, очищая ее от глупостей. В результате Россия завоевана, с Западом — вооруженное перемирие и «холодная война». Кончающаяся «перестройкий» в Рейхе (то есть Райхе — авторы стараются везде следовать немецкому произношению).

Картина мира. Выстроена великолепно, продуманно с детальками. Авторы, правда, злоупотребляют инверсией. У них слишком часто «всё наоборот». То есть — есть «у нас» Россия сырьевая, то в «их» России полезных ископаемых нет (точнее, не нашли). Если «наше» метро в Москве чистое и красивое, у «них» оно жутко уродливое и мерзкое. Ну и так далее. Но в целом очень хорошо.

Герои. Главный герой явно Марти-Сью Нестеренко. Но тут соглашусь с другим рецензентом: это на пользу роману идет. Потому что получился настоящий фашист. Даже не настоящий, а рекламно-плакатный фашист, но при этом живой. Для тех, кто не понял суть образа, есть упрощённая модель: сын высокопоставленного германского политика, собирающийся убить отца, чтобы получить перспективу для правых идей. И видно, что нерв фашистской психологии, по мнению авторов, это упоение собственным совершенством (начиная с физического), дающим право на презрение к быдлу. Понятно, что авторы относятся к этому идеалу по-разному, но понимают одинаково. Это хорошо и точно. Остальные герои там тоже адекватны, иногда даже слишком. Лени Рифеншталь, бьющая по щекам академика Лихачева (понятно, с кого списано), выглядит очень убедительно. Или те же либералы: обоим авторам они не нравятся одинаково, и за одно и то же: неопрятность во всем. Очень удачна женщина с мальчиком, которая сделала из болезни своего сына политическую позицию. Или старуха Берта, «не имеющая чувств к людям» (она особенно удалась).

Сюжет. Классический детектив, где решение вроде и близко, но как локоть — не укусишь. Приходится ехать за тридевять земель, чтобы найти то, что было рядом. Слегка затянуто, но не более того. И даже абсолютно неправдоподобный финал дела особенно не портит.

И всё-таки: откуда же это сверлящее раздражение?

Пожалуй, вот в чем дело. Власть в Германии, убившей Гитлера, перешла к типу людей, которых хочется назвать «бета-самцами». Это лучшие из тех, кто играет по правилам. Но они не способны плюнуть на правила и установить свои. В этом мире нет великих людей. Или хотя бы значительных. Он населен трудолюбивыми и честными, но внутренне ничтожными людьми. Всё пропахло кислым капустным духом нравоучительности. При этом их противники — такие же, только в них больше лицемерия и корысти. Что касается народа, он тупой и неблагодарный. Ему обидно жить по хорошим правилам и по честным законам. Ему хочется свинства. Из-за чего Райх и распадается.

Я же думаю, что «свинство», которое не любят оба автора, каким-то образом входит в то, что мы называем смыслом жизни. Которая без него превращается в какое-то раздражающее сверление. Взззззззззз.

Один из лучших рассказов Михайлова.

Прежде всего, описываемая коллизия реалистична. Любое пафосное мероприятие а) неизбежно сопровождается множеством накладок; б) больше всего раздражает именно тех, для кого оно, собственно, делается. Кому случалось потеть под софитами и отвечать на дурацкие (или злобные) вопросы журналистов, тот знает, каково это. Особенно если весь драйв вышел раньше. А уж когда журналисты начинают атаковать ещё до мероприятия — хочется от них сбежать.

Журналисты тоже изображены правильно. Они такие и есть. Им нужно добраться то тел ВИПов, и они будут отпихивать всех остальных. По-человечески неприятно, но это как раз тот случай, когда «не мы такие, работа такая».

Ну и космолётчики. По сравнению с героями Стругацких и прочих советских фантастов — у них космонавты вылазят из люка и что-нибудь говорят про «мы привезли вам новые миры» — описаны тоже крайне реалистично. Видимо, автор общался с полярниками и прочими такими товарищами.

Восьмёрка за предсказуемость сюжета. Даже то, что человек с неопознаваемым именем — с «Летучей рыбы», догадываешься довольно быстро.

У российских товаров вообще и у спиртных напитков в частности есть одно милое свойство. Первое время они вполне качественные. Но наступает момент, когда качество резко падает. Была хорошая водка, полгода была хорошая водка –и вот заходишь в магаз, берёшь пузырь, а там какая-то… не то чтобы совсем дрянь, но хорошей водкой это назвать нельзя. Причина банальна: сначала люди вкладываются в раскрутку товара, а потом начинают отбивать деньги – то есть гнать товар нижайшей себестоимости, экономя на спирте и фильтрах, пока потребитель по старой памяти ещё берёт бутылки со знакомой этикеткой.

Именно такое впечатление производит «Леди не движется». Это фуфло, выпущенное под известной маркой.

Дивов – не самый любимый мой писатель. Но я признаю за ним известные достоинства и иногда читаю. Тем неприятнее было потратиться на книжку, полностью и абсолютно этих достоинств лишённую.

Да, я слышал, что за Дивова пишет жена. Обсуждать это я не буду. Потому что это не важно. За Дюма тоже писали лит. негры. Но Дюма умел вдохнуть жизнь в такие книги, а Дивов не смог. Поскольку на книжке стоит его фамилия, он и отвечает за качество продукта.

О самой книге. Впечатление такое, будто попал на склад магазина «Ашан», где лежат самые-самые ходовые штампы. Антураж – обычная космоопера, причём ещё и плохо прорисованная. Набоков, помнится, вздыхал – «о, хотя бы железный цветок!» У Дивова все цветы пластмассовые.

Сюжет. Вообще ничего не могу о нём сказать. Первая книжка оборвана на середине, вторую я заставить себя читать уже не смог. Я вообще не понял, к чему это, о чём это, зачем это. И так никогда и не узнаю, причём тут опера Верди (понятно, что «Леди не движется» — это отсылка к «La donna è mobile»).

Герои. Героиня (Делла) – это типичная Мэри-Сью, причём даже какая-то карикатурная. Сейчас даже начинающие авторессы такого не пишут. Хочется заорать на эту раззвидившуюся дамочку: ну заткнись же ты, дура, твои душевные движения и любовные переживания никому не нужны и не интересны, кроме близких подружек. Ни-ко-му. Ты тупая звизда, убей себя апстену, как говорили в этих наших интернетах лет семь назад.

Впрочем, и герой мужеского пола – великий сыщик – вызывает не меньшее раздражение. Это какое-то самодовольное чмо. Ниро Вульф оригинален и симпатичен, а этот тип (забыл его имя) вызывает только скуку и раздражение. Впрочем, через какое-то время начинаешь подозревать, что и этот хмырь есть проекция автора, Марти-Сью самого Дивова, которому охота приспичила лежать на диванчике, пока его женская половина стаханит текст, время от времени снисходя до объяснения очередного сюжетного поворота. Если так, то получилось на редкость нелепо и претенциозно.

Стиль. Абсолютно серый, ни одной удачной фразы, ни одной запоминающейся сцены, ни одной смешной шутки.

Я пишу в таком тоне, поскольку считаю Дивова всё-таки не совсем уж исхалтурившимся. И надеюсь, что он всё-таки как-нибудь свернёт этот неприличнй проект, похоронит его за плинтусом и возьмётся за ум. Иначе я бы просто поставил ему заслуженную тройку (не единицу, потому что один балл заслуживает текст природно-беспомощный, а это всего лишь халтура) и не стал бы разоряться.

Но читатели пусть имеют в виду: цена всей этой серии – пять копеек весь пучок.

Эта книга не должна была появиться на свет. Как и многие другие литературные шедевры, она написала из-за несчастья, случившегося с автором. Насколько я понимаю, первые главы «Буратины» появились, когда ее автора судили по нехорошей проблемной статье УК. Это закрыло ему путь в легальную политику, озлобило (хотя он никогда не был особенно добрым) и подсказало идею.

Жанр книги я бы обозначил как «плевок в лицо вечности». Или хотя бы всему тому, что мнит себя вечным. То есть современным политическим, социальным, культурным и прочим ценностям. В диапазоне от мировой политкорректности до «позитивчика» (его автор, кажется, особенно ненавидит). А также всяким политическим, медийным и прочим идолам.

Обычно такие плевки не долетают. Но ненависть, талант и трудолюбие, когда они тянут в одну сторону, способны на чудеса. В результате на свет появилась книга, сравнимая со свифтовским «Гулливером».

О методе. Автор переоткрыл в литературе русский народный способ варки супа из топора. То есть взял общеизвестную историю (в данном случае толстовскую сказку про Буратино), положил ее в суп, а потом начал крошить туда морковку социальной сатиры, капусту политических аллюзий, картошку приключенческого романа, соль и перец в огромных количествах и т.п. При этом сам топор лежит себе на дне и не особо мешает.

То есть это антифанфик. Фанфик – это те же герои, про которые рассказывают новые истории. В харитоновском романе с героем происходит ровно то же самое, что у Толстого (буквально то же самое, с издевательской точностью), только немного в другой обстановке. Если Буратино у Толстого ест луковицу, то и у Харитонова он ест луковицу, с маленькой поправочкой – конскую глазную. И еще: 90% происходящего в книге к Буратине не имеет никакого отношения, это истории про персонажей, о которых Толстой написал или пару строк, или вообще «забыл включить в книжку».

О сюжете. Действие происходит в постапокалиптическом мире. Старый мир жил грешно и умер смешно: из-за боестолкновения между Эстонией и Румынией. В результате эстонцы выпустили сверхубивающий вирус, который зачистил планету от хомо саписенсов. Остались в живых лишь биологические уроды, мутанты, созданные людьми то ли в качестве слуг и рабов, то ли просто для потехи. Это разумные лисы, волки, медведи и прочий зверинец. Который ведет себя как хирургически усовершенствованные звери доктора Моро (на него автор прямо ссылается). То есть как разумные животные в плохом смысле (автор, кстати, профессиональный философ и по ходу книги издевается над целым рядом привычных философских концепкий, в том числе над концепцией человека как «общественного животного»). Они жрут друг друга, трахают друг друга и мучают друг друга. При этом не испытывая большой материальной нужды: в этом мире есть сколько угодно бесплатного электричества и поддерживается определенный уровень материальной культуры. А некое таинственное «братство» присматривает за этим зоопарком и не дает ему слишком уж оскотиниться.

Книга начинается с того, что единственный оставшийся настоящий человек, Тарабарский Король (извините, Тора-Борский, когда-то его звали Усама бин Ладен) посылает своего лучшего агента, еврея и боевого раввина Карабаса бар Раббаса со спецзаданием на другой конец обитаемого мира: открыть золотым ключиком некую дверцу. Что за дверцей, читатель не знает. Зато он знает старых друзей – Мальвину, Артемона, Пьеро и прочих. Которые себя ведут очень по-взрослому. И путешествуют сквозь пространство российской массовой культуры. Они попадают то к маленьким розовым пони (и еле выбираются оттуда: пони не то, чем кажутся), то в сталкерскую Зону, то в какие-то совсем уж экзотические места. И везде их ждут страшные опасности и ужасные приключения, на всякие части тела: рейтинг книге можно поставить даже не +18, а где-то +30. То есть ТАКОГО нельзя прочесть даже в самых отвязных порнофанфиках. При этом автор совсем не порнограф. Непристойные сцены он описывает с холодным сарказмом.

Отдельное удовольствие — это ссылки, которыми переполнены примечания к тексту. Половина ссылок придумана автором, попадаются шедевры. Например, в одном месте есть ссылка на книгу: «Дм. Быков, П. Басинский. Кроме зайца и ежа. Откровенные рассказы о русской природе. — СПб, Лимбус-пресс, 2013.» Я смеялся над этой ссылкой три раза, пока доходили слои смысла. А кулинарные рецепты, с самым серьезным видом выписываемые, тоже со ссылками! «Существует мнение, что мышатину административных и канцелярских разновидностей следует тушить, а не жарить. Это, в общем, справедливо — однако относится только к мясу в стадии трупного окоченения (4-6 часов после забоя). Парная мышатина требует жарки. Рекомендуется предварительно натереть куски крупной солью с перцем, так как парная мышатина пресновата. См. напр. Х. Сталик, Д. Стешин. Кухня «арабской весны» — Серия «Военно-полевая кулинария» — СПб.: Астрель, 2016.» Я очень жалею, что такая книжка не была написана.

В общем, роману стоило бы поставить высший балл, но у него есть один дефект: книга затянута. Первый том огромен, второй обещает быть еще больше. Это не всегда плохо, но в сочетании с концентацией текста (один рецензент сравнил его с ликером, который невозможно пить большими глотками) получается, что ты пытаешься в один дух выдуть бутылку абсента. Поэтому 9 из 10. Но читать все равно надо.

Представьте себе очень красивую гостиную, над которой поработали отличные дизайнеры. Всё очень хорошо продумано — и освещение, и мебель, и картины на стене, и ковры, и гобелены. И даже кошечка в уголочке смотрится частью интерьера. А, и ещё стеклянная дверь.

И смотришь ты на всю эту красоту через стекло. И понимаешь, что никогда не сможешь сюда войти. Потому что у тебя аллергия на ворс этих ковров, на краску, которая использована для гобеленов, на бумажную пыль от обоев, а от кошачьей шерсти у тебя вообще отёк Квинке. А так — да, красиво. Но не для тебя, нет.

Вот именно такое отношение у меня к Олдям вообще и данной книжке в частности. Потому что писать Олди умеют. Но используют для книгостроения именно те матералы, на которые у меня аллергия.

Прежде всего это пафос, эпичность и впадание в трагизм. Я с трудом воспринимаю книжки, где используются Большие Прописные Буквы. Когда я читаю про Путь Золотого Меча, Бездну Голодного Пламени, Великих Древних Богах и т.п., у меня начинает чесаться память. У Олдей Большие Буквы и в самом деле есть — но, кроме того, они умеют писать как-то так, что и строчные буквы кажутся прописными. То же и события. Я понимаю, что принцессы не какают и даже не кушают, а только заламывают руки, самоубиваются и плюют в лицо насильникам. Но когда все герои таковы... Хотя нет, у Олдей как раз бывает, что и кушают. Но всё равно делают это пафосно.

Далее, любовь к мишуре и блестящим погремушкам. Я понимаю, что советские люди страшно недокормлены ярким и блескучим, но не до такой же степени? Почему советский фантаст обязательно придумывает новые красявые словеса? Почему, описывая обычное феодальное общество, он обязательно переименует графов в каких-нибудь «блистающих воев», а баронов в «великих морготов»? Ну а если нет, то хотя бы перенести действие в какое-нибудь экзотическое место? Да, для советского человека древний Китай был волшебным местом (современный Китай таковым никто не назовёт, особенно если кто был). Но всё равно получается или «волшебные книги тысячи и одной ночи», или «бананово-лимонный Сингапур».

И дилетантизм. В данной книжке это совсем уж неприлично. Что-то, а компьютерщиков вокруг полно, и именно «компьютерную» часть можно было бы сделать аккуратно, попросив о консультации. Потому что некоторые вещи из описываемых вообще невозможны, а некоторые — бессмысленны. То же самое, кстати, с «эзотерикой»: ну можно было почитать что-то скучное и академическое о том же чань-буддизме. Я понимаю, что это не является недостатком книжки с точки зрения массового читателя. Но почему-то работа над материалом всегда улучшает книгу. «Остров сокровищ» — сказка, но трактирный и корабельный быт описаны точно.

В прицнипе, все эти недостатки не так уж страшны. Но вот лично у меня на них — аллергия.

При этом книги Олдей построены очень хорошо. Прежде всего — хорошо прокрученный сюжет (убитый разве что концовкой, бессмысленной и беспощадной — но этим грешат все), отлично проведённые линии (не понимаю жалующихся на «сложность сюжета» — «Колобок» им в руки), вполне живые, хотя и пафосные, герои. Есть специфический юмор и игра с цитатами («Шаолинь должен быть разрушен» и т.п. — там на самом деле много). Вообще есть очень много хорошего, и я искренне сожалею, что из-за своих личных пристрастий не могу поставить тексту хорошую оценку, а плохую ставить тоже не хочу.

Поэтому эта книжка останется без моего жалкого балла. Но это ей, я думаю, не повредит.

Зачем неплохой автор пишет левой задней ногой слюнявую ерунду на избитейший из сюжетов? Я бы ещё понял, если бы это было сознательное издевательство над «патриотической фантастикой», но нет же!

PS. Ой, оно ещё и номинировано на какие-то премии?

Знаете, давайте уж и я напишу рассказ.

--- Страшная финская женщина схватила 14 русских детей, одела их в костюмы жирафов и Путина и шагнула к ним, гремя связкой страпонов. Дети молча смотрели перед собой, готовясь к самому худшему. Но тут раскололись небеса, и в ореоле светлого пламени перед ней встал русский десантник. Ах, какие у него были бицепсы и почки! Он взял всех детей на руки, ласково побил (дети смеялись, радуясь каждому синяку), потом раздал каждому по своей почке (младшему достался кусок печёночки) и вихрем унёс их в светлую Русь. Ведьма, плача, вцепилась зубами в его последнюю оставшуюся почку и полетела с ним — она полюбила десантника и захотела быть его женою, сестрою и тёщею сразу. Занавес. ------

Ей-Богу, у меня получилось даже лучше. Требую не менее чем Чашу Бастиона, и непременно с коньяком.

Когда я увидел фамилию Дивова на обложке этого сборника, то удивился. Дивов смеётся с руссо патриотизмо и терпеть ненавидит пафосную хню. Его любимый жанр — байка. Ну то есть что-то вроде того, что печатают на «Анекдот.ру» в разделе «Истории». Любимые темы — разгильдяйство, пьянство, просирание всяческих полимеров, тупой «мужской» юмор и не менее тупая «смекалка». Это ещё терпимо, когда речь идёт о реальных или псевдореальных байках. Но фантастика на подобные темы? Да, можно написать рассказ о том, как на космический корабль тайком пронесли грелку с коньяком, а потом потравили этим коньяком напавших инопланетян. Но это не смешно.

Вот и здесь Дивов написал несмешной смешной рассказ. Где комические герои (там даже есть комический еврей, подумать только!) на неисправном космолёте (естественно, проданным еврейским родственником еврея) падают на вулканический остров, где лежит Неведомая Самизнаетекакая Фигня, которая способна уничтожить человечество. Я сразу подумал, что

Я всё ещё считаю Дивова небезнадёжным автором. Однако так презирать читателя и писать до такой степени левой задней лапой считаю западлом. Поэтому рассказику ставлю четвёрку. Не тройку только потому, что, в отличие от унылейшего сочинения Володихина из того же сборника, герои Дивова по крайней мере не лишены личностного начала. Они, например, разные, а комический еврей так даже и симпатичен — над его мотивациями автор хотя бы подумал.

«Майорская дочка» — как тот театр, который начинается с вешалки. Здесь роль вешалки играет название. Понятно, что будет исполнена «Капитанская дочка» в новых декорациях.

Так и есть. Только негодяя Швабрина, возжелавшего Машеньку, тут зовут военврач Моисеенко, и он торгует инопланетными наркотиками. А вот кого тут нет, так это Пугачёва, потому что в конструкцию книги он не лезет.

Мир Володихина устроен следующим образом. В «его» будущем сохраняется «многополярность» — существуют даже всякие либеральные миры. Космическая Российская Империя — это именно что империя, с Государем Императором, косплеящая русский XIX век, причём не настоящий, а литературный. Это могло бы быть не так уж неинтересно: в конце концов, XIX век и в самом деле был апогеем русской цивилизации, и как тема — это могло бы быть недурно. Однако Володихина всегда отличала наивная прямолинейность: косплей так уж косплей. Его офицеры — это одетые в скафандры «преображенцы» и «семёновцы», сквозь образы которых, впрочем, временами проглядывают советские старшины и майоры. Отдадим должное Володихину — от книги к книге он всё тщательнее заштукатуривает именно это, так что сейчас пудра на образах держится достаточно хорошо. И всё равно: его герои — оловянные солдатики, у которых даже собственного «я» не имеется. Есть только «супер-эго» в виде «воинской чести и служении Империи», под которым сразу начинается желание выпить, закусить и потрахаться. Хорошо, впрочем, что хоть это есть: люди получаются хоть немного живыми. Однако представить себе володихинского героя хоть с какой-то личностью невозможно. Пусть даже самой примитивной, на уровне хорошо описанной мелкой бытовой привычки. Нет, этого не бывает — где кончается честь, там сразу начинается коньяк и бабы.

Но это бы ещё ничего. Книгу губит отсутствие сюжета. Я, честно говоря, ожидал встречи с «интересным врагом», как у Пушкина. С умным, вдумчивым, сознательным врагом Российской Империи и её ценностей. Возможностей построить такой образ сюжет предоставлял сколько угодно. Увы, любовь к примитивной дидактике Володихина, как обычно, подвела. Все его «плохие парни» удивительно скучны и предсказуемы. Возможно, по факту Володихин и прав: реальное зло вообще довольно скучно. Но читателю-то за что такое наказание?

Книжку не спасают даже несколько пасхалок «для своих». Хотя консервативный публицист Холмогоров, наверное, порадовался бы тому, что Володихин присвоил ему полковничье звание.

Кир Булычев является редким — кажется, даже единственным — примером советского коммерческого автора. Писал он много, причем точно соразмерял количество вложенного труда (и качество текста) с требуемым результатом. То есть мог писать хорошо, мог писать нормально. В зависимости от места публикации, цензурных заморочек, предполагаемого гонорара и так далее.

Советскую власть он, конечно же, ненавидел, как всякий нормальный советский интеллигент. Но ненавидел умно, зряче. И очень хорошо ее понимал. Лучше, чем большинство советских литераторов. И когда хотел – умел высказаться так, что никакая цензура не могла докопаться. Хотя и чувствовала, что здесь что-то спрятано, а докопаться не могла.

«Поселок» — это книжка, которую Булычев писал гораздо лучше и качественнее, чем требовал формат журнала «Знание-Сила» (где текст впервые появился). Потому что у текста есть второе дно. Очень понятное, если вдуматься.

«Поселок» — это о крушении Российской Империи и о том, во что превратились ее бывшие поддданные, ныне советские люди.

Звездолет – это Россия. Потерпевшая страшную катастрофу в 1917 году. Звездлет не просто упал: его пришлось покинуть, бежать, потому что от него исходила радиация (большевистский террор). Люди пытались унести какие-то жалкие вещи, книги, что-то еще. Большую часть груза пришлось бросить по дороге (коммунисты сознательно уничтожали все, что было связано с убитой ими Империей – особенно книги). В конце концов они дошли до места, куда радиация не доставала, и начали налаживать убогий, жалкий, нищий быт на мерзкой планете, для человеческой жизни не приспособленной. Они даже рожали детей – и дети приспособились к этому нечеловеческому (читай — советскому) миру. Они не знали настоящей жизни и не могли даже представить себе, какой она была. Но родители учили их: вернитесь, вернитесь, найдите звездолет и свяжитесь с Землей.

И вот эти дикари идут искать звездолет. И в конце концов его находят. Но все те, кто знает, как им управлять – умерли по дороге. Дикари стоят перед пультом, откуда доносится – «говорит Земля… говорит Земля…» И не могу нажать пару кнопок, чтобы открыть канал связи. Они не знают, что это за кнопки. И они уходят из звездолета, захватив несколько книг. Может быть, уже их дети по этим книгам выучатся и смогут нажать нужную кнопку.

Булычев очень хорошо понимал, о чем пишет. В 1991 году мы все стояли у пульта. Но именно к тому времени умирали последние люди, еще что-то помнившие о настоящей правильной жизни до коммунистической катастрофы. Они совсем чуть-чуть не дожили – те, кто мог бы связать нас с собственным прошлым и восстановить утраченный дореволюционный строй. Но нет, к пульту подошли советские дебилы, которые просто не знали, на какие кнопки нажимать. И которым пришлось идти назад (в ту же самую советчину, только «рыночную» — то есть очередной советский «нэп», который сейчас как раз кончается).

Так что текст Булычева гениальный, провидческий. Возможно, лучший из всего, что Булычев написал.

Я, поставил ему девятку только за то, что слишком затянуто. Притча должна быть краткой.

Вообще-то этот рассказ — классическая христианская метафора человеческой жизни.

Человек рождается во тьме и долго ничего не понимает. Потом он обнаруживает, что существует смерть (это колодец). Дальше наступает время, когда маятник времени, спускающийся всё ниже и ниже, начинает нас убивать. И наконец — смерть: стены мира раскаляются и сжимаются, загоняя нас в ад (главный герой видит все ужасы колодца, на этот раз освещённого до дна, и кричит «только не это»). Но в последний момент его спасает Христос — «французские войска». «Инквизиция была в руках её врагов» = «Смерть, где твоя победа?»

Интересно, что начало рассказа скорее ссылается на иудейскую мистику, согласно которой душу, предназначенную к воплощению, сначала проводят по всему раю и обучают всей Торе — и потом осуждают и погребают в теле, как в тюрьме или в могиле. В этом смысле Эдгар По — предисловие к Шмуэлю Агнону.

Мирер — один из самых недооценённых советских фантастов. Ну, тут, конечно, сработало то, что он был именно советским фантастом, то есть имел несчастье родиться и жить в СССР. На Западе или хотя бы в «соцстране» типа Польши он был бы несопоставимо более известен.

«У меня девять жизней» — это первое и единственное в советской фантастике полноценное биопанковское (как мы сейчас бы сказали) произведение. Где описывается общество, основанное не на «-ургии» (делании), а на «-гонии» (выращивании и селекции). «Биологическая цивилизация». Стругацкие со своей Леонидой — заявка была на то же самое — и близко не лежали: сначала они сочинили банальность, потом — убогую советскую антиутопию с «критикой административной системы». Мирер же честно вложился в продуманный образ. Сейчас по книжке можно снимать отличный голливудский фильм типа «Аватара», только интереснее и с НАСТОЯЩИМ конфликтом внутри сюжета. Не когда «злые скверные земляне рушат красивую природную цивилизацию», а когда она сама гибнет, потому что оказалась слишком уязвимой против природных же факторов. И приходится брать в руки камни и железяки, далеко не такие красивые и удобные — просто потому, что нет другого выхода.

В общем, это и сейчас можно читать без скидок на время. А уж тогда — это был шедевр.

Одно из проверочных заданий для автора, считающего себя гением (Жарковский, разумеется, таковым себя считает, и нельзя сказать чтобы совсем незаслуженно) – может ли он написать роман с заданными ТТХ? Например, такой, чтобы он вписался в попсовую книжную серию из двухсот книг, и с точки зрения потребителя этой жвачки не особо-то и выделился? Между прочим, задачка нетривиальная. Жарковский ее решил успешно. Правда, не без помощи извне (Зоричи такие Зоричи) и со срывом всех мыслимых и немыслимых сроков: книжка вышла, когда уже и сама серия С.Т.А.Л.К.Е.Р благополучно сдохла. За это мы снизим авторам оценку на балл. Т.к. дорога ложка к обеду.

По самой книге. Неожиданный творческий тандем (вообще непонятно, как можно сотрудничать с Жарковским, с его-то норовом – но дисциплинированным Зоричам это как-то удалось) оказался удачным. Сюжет крепкий, хорошо простроенный, с поворотами и ложными ходами. Чудеса в решете присутствуют в нужном количестве и высыпаются из него вовремя. Заявленные тайны более-менее раскрываются. Мы даже узнаем, что такого удивительного произошло с главными героями (что «нечто есть», мы узнаем на первых страницах, что именно – на последних, все честно).

Что крайне не понравилось. Авторы позволили себе оставить неразгаданными множество непоняток, причем разных. Ну да, «Стругацкие разрешили не объяснять», и теперь уж, конечно, можно оставлять читателя с носом сколько душе угодно. Нет, не разрешали. Не заканчивать линии и оставлять непонятки десятками они не разрешали.

Опять же, классика есть классика. Абсолютная, стопроцентная.

Крайне интересна символическая составляющая рассказа. Эдгар По, по существу, поставил в нём главный вопрос детективного жанра, его основную проблему — чем отличается преступник от «обычного человека», и человек ли он вообще? У Эдгара По преступник — вообще не человек, причём сыщик догадывается об этом именно по типично «преступным» моментам (например, по «нечеловеческой жестокости» его). В дальнейшем именно проблема НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО в преступлении занимала всех великих детективов. Решалась она по-разному: иногда «нечеловеческое» оказывалось лишь маской «слишком человеческого», иногда — указывало на то, что преступник и в самом деле не вполне человек (как модный ныне Ганнибал Лектор, например).

И, разумеется, нечеловеческое существо может понять и поймать (в детективе «понять» значит «поймать» — здесь этимология слова «понять» реализуется буквально) только другое нечеловеческое существо. Поэтому сыщик у Эдгара По — тоже не заурядный филистер с нахлобученным на него интеллектом. Это именно что «необычный человек. Эдгар По выдумал здесь не только детективный жанр, но и фигуру детектива. Сложно не заметить, что Огюст Дюпен — это заготовка Шерлока Холмса. (Хотя сам Холмс — то есть Конан Дойль — в «Этюде в багровых тонах» обзывает Дюпена «очень недалёким малым».)

«Барраярский цикл» получил мешок престижных премий, книги разошлись в огромном числе экземпляров, переведены на все мыслимые языки и т.п. Это успех. Успех заслуживает уважения, более того – интереса. Почему книжки, не поражающие ни глубиной, ни учёностью, ни полётом фантазии, оказались настолько востребованными?

Известно: девушки любят плохих парней, но выходят замуж за хороших. Это касается и очень умных девушек, которые аналогично относятся не к парням, а к идеям. В современном мире хорошими, правильными идеями считаются идеи левые. Разумеется, в западном смысле: рационализм, атеизм, мультикультурализм, приоритет прав меньшинств и мигрантов, непременно феминизм — и всё такое прочее. То, во что обязаны верить все хорошие люди. Остальное – фашизм и бяка. Но, чёрт возьми, очень притягательная бяка. Вера в Бога, преданность нации, права большинства, единство цивилизации, идеалы мужского мира, мира Силы и Чести – всё это, конечно, очень плохо, но очень, очень симпатично.

Луис Буджолд – очень умная дама. Явно испытывая подобное же раздвоение – убеждения у неё левые, а симпатии правые – она ещё и осознаёт это. Более того, этот конфликт ума и сердца для неё – источник творческой энергии. Иначе бы она не смогла написать такую гору книг.

Вселенная Буджолд устроена как множество миров, более или менее самобытных в плане культуры. Но существуют две главные точки, два полюса этого мира – планеты Бета и Барраяр. Бета – это что-то вроде Америки, какая она бывает при демократах, мечта Хиллари Клинтон: сверхразвитая, суперполиткорректная, опекающая любые меньшинства, сверхтерпимая и удивительно скучная (там даже погода всегда скверная). И диковатый, феодальный по сути своей Барраяр, долгое время отделённый от цивилизации, населённый к тому же потомками русских (sic!) и придерживающийся традиционных «мужских» ценностей: Барраяром правят Честь, Долг, Верность. Все остальные миры, даже самые экзотические – это вариации на тему этих двух миров, Левого и Правого Идеалов.

И дальше автор сталкивает эти миры между собой. Сталкивает по-разному. Причём первым результатом столкновения оказывается сам главный герой.

Майлз Форкосиган (вообще-то он русский, его настоящая фамилия – Вор Косыгин) – это очень тщательно выстроенный образ. Карлик, больной, изгой – всё это заставляет читателя с левацкими убеждениями сочувствовать герою: ведь он же образцово-показательное «угнетаемое меньшинство». Однако сам Майкл целиком и полностью разделяет (даже с перехлёстом) «правые» ценности своего мира: он настоящий барраярец, мужчина, лидер. Если воспользоваться советским оборотом – «левый по форме, правый по содержанию». Правда, в романе есть и абсолютное воплощение «правых» ценностей как таковых – Император Грегор, живое воплощение идеала совершенного правителя. ТАК описать самодержца, с такой любовью и таким тщанием выстроить его образ – это мало кому удавалось. На чьей стороне сердце автора – понятно.

Но при этом голова говорит другое. Скучные идеалы терпимости, толерантности, мульти-культи в романах неизменно одерживают верх. И в малом, и в большом. Наступление всекосмической Беты – это только вопрос времени. Так что Майлз – это, по сути, последний из могикан. И это в тексте очень чувствуется.

Интересно отношение автора к разного рода «крайним» социальным экспериментам. Либертарианскую утопию она изобразила в виде планет «архипелага Джексона», где нет центрального правительства, Бога тоже нет и всё всем позволено – примерно как на пиратской Тортуге. Этот мир крайне омерзителен, но при этом заслуживает некоего уважения автора: местные мафиози хотя бы живут по понятиям и понимают, что такое Сделка. С другой стороны, планета Афон, где запрещено появляться женщинам (что приводит к понятным последствиям) никакого уважения не вызывает, но специфический интерес – да: по тексту видно, каких усилий стоит Буджолд удержаться от слеша. Ну и т.п.: везде есть какая-то изюминка.

К сожалению, последние книги сериала всё больше скатываются в дамский роман. Что не портит уже написанного.

Маленький текст, написанный исключительно ради концовки, которая окупает потраченное внимание читателя.

Однако мне вспоминается реалистический аналог этого рассказа (не помню, где его читал) — про английского офицера эпохи раннего колониализма, на отряд которого нападают туземцы. Он единственный выживает, находит их деревню, и, пока у него есть ружьё и патроны, заставляет их слушаться, отдавать ему еду и т.п. Но патронов становится всё меньше и меньше, и он понимает, куда идёт дело. И последние патроны он тратит на пару буйволов, которых дарит деревенским. Последняя сцена — он, одетый как туземец, с татуировками, с двумя жёнами-туземками, отчаянно торгуется с португальцами, достигшими этих мест в поисках золота и рабов.

Ван Вогт написал, в общем-то, то же самое. Только, благодаря фантастическим допущениям — короче и убедительнее.

Книга гениальная. Всё, что дальше написал «Беркем», слабо, местами смешно, но «Мародер» — абсолютная классика жанра. Если уж писать про ЭТО (то есть про всякий постап, ядерную войну, консервы-патроны и прочее суровье), надо делать это не хуже, чем только лишь здесь.

Я пишу это именно сейчас, когда автор себя изрядно скомпрометировал, а книга подзабыта настолько, что на эту тему начали снова что-то писать.

Ах да. Да, в книге имеется мат. Он абсолютно уместен. Люди, не переносящие эту лексику, в своём праве, но это не повод снижать оценку книги хоть на единичку.

PS. Разумеется, и «Мародер», и прочая подобная литература не имеет никакого отношения к реальности, и особенно к той, которую она вроде как описывает. Это именно литература. Для чтения в удобном кресле под горячий чай. Если случился ядерная война и вы случайно выживете, забудьте все писания про схроны, стволы и прочую мутоту, а сразу же бегите в направлении любой сколько-нибудь организованной структуры.

Мне стыдно писать нечто неодобрительное о романе, который вызвал множество восторженных откликов. Правда, я не уверен, что этих восторгов было бы столько же, будь это не признанный англоязычный гений, а текст с Самиздата. Думаю, во втором случае его никто не дочитал бы до конца. Как и в том случае, если бы это был роман Головачева, которого аудитория Уоттса, скорее всего, презирает.

С моей точки зрения, лучшее, что есть в романе, это вампирская тема. Вампиры как одна из ветвей семейства Homo, боящиеся креста по нейрофизиологическим причинам – это великолепно. Более того, вампир – единственный «живой» персонаж в книге. В значительной мере потому, что это марти-сью и alter ego самого автора.

Собственно, это и есть хит книги: идея и оригинальная, и интересная. Остальное там или не интересно, или не оригинально.

Начну с интересного. Все интересное там сводится к сотне с лишним книжек, которые автор прочел, чтобы написать роман, плюс те книги, которые он прочел как биолог. Это хорошие книги. Однако не лучше ли прочитать именно их, а не Уоттса? Прежде чем знакомиться с парадоксом «китайской комнаты» в его изложении, прочтите хотя бы «Глаз разума» Хофштадтера и Деннета. Книжка хоть и старовата, но вы гораздо лучше поймете суть проблемы, а заодно познакомитесь с рядом сопряженных, причем в изложениях классиков... И так со всеми остальными поднимаемыми проблемами.

Теперь об оригинальном. Главная фишка романа, непознаваемый в принципе разумный, но безличный объект, нам известен и хорошо узнаваем. Это наш старый знакомец Солярис, только он твердый и сам прилетел. Не могу назвать эту идею особенно дерзкой, но несколько интересных моментов там есть. Например, методы общения пришельцев под носом у землян и т.п. Тут даже я испытал нечто вроде интереса. Увы, он быстро прошел.

Сюжет. Он очень точно охарактеризован в классификаторе: линейный с экскурсами. Добавлю: сюжет не только линеен, но и банален. Герои почти всегда выбирают наиболее предсказуемый вариант действий. Причем на уровне ребенка, который сначала утаскивает со стола дедушкину зажигалку, потом не может понять, как она работает, потом, наконец, обжигается, после чего с ревом и топаньем ножками ломает. Только здесь последняя стадия оформлена как самопожертвование. Ну-ну.

Наконец, картина мира и герои. Мир Уоттса – это вполне узнаваемый мир раннего киберпанка. Герои ровно оттуда же. При всем восхищении Гибсоном, стоит упрекнуть его в том, что он испортил два поколения писателей-фантастов одним своим приемчиком. А именно: если хочешь сделать героя интересным – изуродуй его каким-нибудь способом. Отрежь ему половину мозга, расщепи личность на разные части, снабди протезами и имплантами, добавь ко всему этому парочку классических комплексов из учебника по психоанализу, и вуаля. Методика, конечно, соблазнительная. Но если герои Гибсона еще вызывают хоть какой-то интерес и сочувствие, то герои Уоттса – нет. Это картонные силуэты, абсолютно неинтересные. И никакие их сверхспособности и тайные страдания не делают их ни лучше, ни хотя бы глубже. Они все одинаковые, как девочки-эмо – все эти «синтеты», «расщепленные личности» и т.п. Ни с кем из героев романа не хочется познакомиться лично, потому что они все унылые зануды.

Я думаю, что именно поэтому космический сверхразум и не стал вступать с ними в контакт, а вместо этого прикинулся шлангом и начал изображать из себя автоответчик. Мы ведем себя точно так же, когда нам звонит неинтересный, скучный и назойливый человек, желающий понудеть. Может, в этом все дело было?

Еськову удалось сделать то, что уже три или четыре века никому не удавалось, даже Борхесу не удалось: сочинить действительно новый апокриф на тему жизни Иисуса. Это само по себе очень круто.

Но я не могу отделаться от ощущения, что примерно этого текста требовал Берлиоз от поэта Бездомного. То есть художественно и логически убедительного доказательства, чтоХриста не было. А тот, кто был — не Христос. То есть не творил чудес и не воскресал. Булгаков, впрочем, сам с этой задачей справился, но у Еськова получилось лучше, убедительнее.

Но в любом случае за исполнения — 10 из 10.