Пролог

Знай, за Чёрными морями,

За Хвангурскими горами

Был когда-то отчий дом –

Третий вождь нас жить привёл.

Его нёс сам Алконост,

Следом двигался народ...

И сюда ж, на берег моря

Вышла пегая корова...

В честь вождя назвали град,

Что стал славою богат:

Кузни, лавки, мастерские –

Не видал никто такие –

Лишь в великом граде Троя

На восточном краю моря!

С моря в Трою вход украшен,

Рядом с ним царёва башня –

В Север смотрит наш родной,

Где рожденье и покой...

Сквозь же южные врата

Ида видится гора.

К ней ведёт реки долина,

Выпас здесь идёт скотины –

Сплошь зелёные луга,

Там обильные стада.

        Часть первая

Солнечные корабли

Плавали, куда могли,

И вдруг стали пропадать –

Видать, в море тайный враг!

Выжил кто из моряков,

Видел змей, то ли китов...

Стало тяжелей бороться –

Дольше дожидались солнца...

Дуют зимние ветра –

Развевается трава...

Трав ведь много

За дорогой,

Но известна лишь одна,

Усмирить что всех должна...

Алконост взвил ростки

Нечуй-ветра,

Чтобы яйца нести

В море вредном,

Чтоб не помешал

Буйный ветер,

Чтоб была тишина

В мире этом,

Стихла до поры

Зимня буря,

Чтоб без сети ловить

Рыбу злую –

Рыбу злую в сто локтей –

Царь зовёт своих людей.

Пятьдесят его ребят

При уключинах сидят;

Одному держать корму;

Сам же Пирва на носу

Начинать велит гребцам...

Ветер Алконост унял –

Полотняный прямой парус

Сник – тут лишь грести осталось!

Как в руках у них весло

Опустилось, поднялось...

И корабль помчался в море –

Палисандровы обводы,

Из сандала нижний брус –

Враг тот встретится им пусть!

Наготове луки, стрелы,

Гарпуны, ремённый невод;

И летает взад-вперёд

Над водой царёв орёл –

Берегись им на пути

Змея-рыба, рыба-кит!

День и ночь они проплавав,

Не нашли китов иль гадов...

Притомилися гребцы –

Знать, уже обратно плыть...

По пути домой Калидна –

Остров, что с причала виден.

Обойдя его, спереди

Слышат крик белой лебеди –

Её видно едва

На пенистых волнах,

Златых перьев корону...

И её эти волны

То поднимут, опустят –

Сердце Пирвы жмёт в грусти...

И глаза что-то застит,

Словно в птице той – счастье:

– О, мои корабельщики!

Не могли б так нацелиться,

Чтоб поменьше усилий,

Стрелой с пухом гусиным

Чтоб вы вскользь попадали –

Оперенья по краю,

Оглушив только малость?

Так живой б мне досталась!

– Ой ты, светлый царь Пирва!

Ведь не в наших то силах;

Как в пруду иль на речке –

Тогда б сделать то легче...

– Орёл ты мой могутный,

Из города Хассувы

Ты на благость ко мне прислан –

Без тебя не мыслю жизни...

Так скогти ты лебедь нежно

И неси сюда, конечно!

– Государь ты мой любимый!

Дичь к тебе всегда носил я...

Послан ведь к тебе я свыше,

Чтоб три раза был услышан.

Первый раз сейчас внимай:

Бела лебедь – не твоя!

Много счастья, но и горя

Принесёт та птица вскоре...

Но сперва же завоюй –

Не проси ты рать свою –

С ней лишь справишься ты сам...

А удачи я придам!

Пирва наш молодой

Тут встряхнул головой,

Достаёт из налучня лук,

Берёт из колчана стрелу,

Шёлкову тетиву

До уха натянул –

Отведена вместе с ней

Стрела семи четвертей.

Пели полосы тугие

И рога у лука взвыли...

Говорит лебедь белая:

– Не губи меня стрелами!

Убери ты лук,

Я к тебе приду...

Бела лебедь подлетела,

Сбросив перья, стала девой –

Да какой! Не описать!

Жадно смотрит Пирвы рать...

Им предстала нагой,

Попирая ногой

Одежду из перьев...

Не зная, что делать,

Вызнав имя – Марья,

Стал звать Пирва замуж:

– Ты скажи: да иль нет? –

Пирва молит ответ...

И девица готова,

Но при том молвя слово:

– Кто кого переживет,

Тот живым сойдёт с тем в гроб!

На марьину глядя красу –

На русую косу,

На розовы ланиты,

На губы приоткрыты,

На ясные очи –

Обещал, что хочет...

В накидку закутав,

Повёл вдоль по стругу...

К кипарисовой мачте

Уже всласть целовались;

Сметка Пирвы и разум

Вдруг куда-то девались...

Между тем корабль Пирвы

Плыл уже по заливу.

Как подплыли к причалу,

Как им сходни подали,

Так уж в граде известье:

«Едет Пирва с невестой!

Время всем веселиться –

У нас будет царица!» –

До границ дошло царства...

И к иным государствам...

Как пошли от причала,

У ворот уж встречали.

К ним вперёд вышел жрец.

Он приветствовал всех,

Разговаривал с Пирвой –

Чтоб тот слышал лишь, тихо:

– Хоть и чую беду,

Освятить не веду

От злокозненной скверны,

Что родит моря пена,

Разве только помолвку –

Остальное без толку,

Ведь и так Алконост

Освятил всё до звёзд.

И на всей святой неделе

Кто из вод, тот чудодействен!

Чрез врата зашли в Трою –

Город лепо устроен:

На камнях ровно-гладких

Ввысь кирпичная кладка.

А поверх всё забелено –

Ни зазора, ни трещины.

В граде каждые хоромы –

Из больших отдельных комнат.

Во дворце только много –

Там полсотни покоев...

И отдали Марье

Лучшую из спален,

Где очаг и лежанка.

В слуги – девку-чернавку...

Расстарались с нарядами,

Украшения справили...

Почтена в этот вечер

Празднеством дивной встречи.

Уж готова к пиру лань

И на вертеле кабан...

Блюда подают девице –

А посудой град гордится:

Чаши, миски и судки –

Все изящны и тонки.

Рыбу тоже подносили

И прибрежные улитки –

Марья ела их немного,

Ячмень больше в каше с полбой...

Рядом с ней вкушал всё царь,

Наземь Богу снедь воздав...

Презрев смоквы, виноград,

Орёл взвился в коловрат,

Что свисает с потолка...

Вокруг цепью ручейка

Пошли юные все девы

Под негромкие напевы –

На неделе той вообще

Не играют на дуде;

Тихо ждут, как вздынут дети

Алконостовы вверх к свету...

Не играют также свадеб;

Только руки вверх направив,

Славу солнышку поют –

Марья первая и тут!

От движений рук и ног

Осветился потолок,

И сошла всевышня весть:

«Стоек град, коль Марья есть!»

Грянули заздравны крики,

Хоть старались сидеть тихо...

Так в говеньях и раденьях

Пронеслось святое время...

Свадьбу ждут, но не готов

Марье свадебный покров...

Что не ждали, не гадали –

Недругов перед вратами:

С Юга, Севера, Востока

Подошло врагов премного!

Не приплыли лишь с Запада –

Потом будут когда-нибудь...

Пришёл Марью всяк отнять

И привёл с собою рать...

Пока Марья в стенах Трои,

Город цел по Божьей воле...

Ну а как пасти стада?

Как пойдёт потом страда?

Если б только люди моря –

Город им не взять измором...

А теперь град окружён

Жаждущими чужих жён...

Вот при этом Пирва понял,

О каком орёл рёк бое,

Где он выступит один –

И тогда лишь победит!

У царя одна надежда –

Надел женскую одежду,

Затенил лицо, и вот –

«Марья» вышла из ворот:

– Иноземные цари!

Как одну делить на три?

Вас тут трое государей –

Одному гожуся в пару...

С каждым встречусь по порядку –

Ставьте шёлкову палатку

И давайте лук и стрелы.

Выстрелю я трижды в небо...

Как кто принесёт стрелу –

С ним беседу поведу...

Принёс первым царь восточный –

Он и был всех раньше, с ночи:

– Подошли мы с Междуречья,

Где находимся извечно

Возле капища Богини,

Наделяющей нас силой!

– То-то, не вступив на царство,

Ты ослабленный скитался

По хребтам, утёсам Иды –

Ушёл с войском вдаль родитель,

Тебя ж бросив умирать

Алконоста близ гнезда...

Лебезил пред Алконостом,

Ублажал его потомство,

Алкал ты его могуществ

В вам известной Книге Судеб...

И далось тебе лишь царство

Алконостовым подарком:

Мощь бежать без утомленья –

Вот беги в своё селенье!

– Хорошо, а знают в Трое,

Кто виновником был горя

Предыдущего жреца

В дни правления отца?

Жрец коровушке-святыне

Осушил тугое вымя.

Взявши облик карги старой,

Стала биться с жрецом Марья:

Из реки жрец вынул карпа,

Марья же орла достала...

Вынул жрец овцу с ягнёнком,

Марья вытащила волка...

Леопарда следом вынул,

Марья – сразу льва и тигра!

Понял жрец: «С тобой не сладишь!»,

Стал молить он о пощаде –

Отвечала лишь река...

Жрец лишился языка...

Сильно Пирву поражала

Та история про Марью:

– Жрец искал союз с богами...

Ты же спишь за этим в храме;

Веришь ты в любовь Богини –

То блудницы наблудили!

Так иди к распутной деве,

С ней любись хотя бы в хлеве!

Тут восточный челом сник:

– Ну, Нирах тебя возьми!

Те, с Востока, уезжали,

Когда подошли южане...

Царь с реки могучей, длинной

Имел солнечное имя;

Больше был похож на Пирву,

Чем на всех других из свиты:

– Вот, возьми стрелу ты, дева;

Отобрал её у зверя –

Я такого не видал:

Будто бы детёныш льва,

Но не рыкал, а урчал...

– С кошкою была стрела!

Царь, а знаешь очень мало!

И уменьем, видно, слабы...

Вон, какие вы бесцветны,

Мы в пурпурных же одеждах!

Краску взять где, покажу,

Лишь бы спину зреть твою!

На море набрал иглянок,

Из ракушек вынул мясо,

Плотно им набил горшок,

Притёр крышку хорошо;

Выставил на солнцепёк,

Чтобы выделился сок...

Снял с царя южан накидку,

Сделал в соке ей пропитку;

И накидка на ветру

Стала краситься в пурпур!

– Что ж, красиво это диво,

Но другое ты увидишь...

На лугу у южных врат

Стог собрал он разных трав.

Разложил цветы и травы

В виде тела царь-южанин:

– Выложено травой тело –

Ничего чтоб не болело!

Раз былинка в данном месте,

То она его и лечит.

Что же Пирве тут сказать?

Перемочь врага нельзя...

Видать, дока южный царь –

Вот южан теперь спровадь!

Про себя орлу взмолился:

– Дай удачи, свята птица!

Коршун рядом тут вспорхнул –

Видно, потащил змею...

В тот же миг пропал из вида,

Отступил в палатку Пирва.

Зыкнул коршун крик великий,

Как при зарожденьи жизни,

Что из уст изшёл Богини

В сокровенный миг родильный –

В Юг им коршуном звучал!

Коли битва горяча,

Лицезрели над собою

Коршуна, что звал их к бою –

В венце белом госпожа

Повела их побеждать!

И сейчас на Юг за птицей –

Это Марья обратилась –

Так подумали они

И за коршуном пошли.

Кошка двинулась им следом,

Непорожняя при этом...

Кучу ж ветер разметал,

Вновь запутав силы трав...

Объявились северяне –

Они с гор Рифейских самых.

– Вот покров драгоценный,

Чем покрою невесту, –

Говорил царь всех дивов

И пугал своим видом:

Зубы – саблями,

Руки – граблями,

Ноги – вилами,

Глаза – дырами...

Но не испугать троянца!

Див с ним начал состязаться:

– Что у нас выше леса?

– Наверху светлый месяц!

Что у нас без умолку?

– Про речную то воду!

Что у нас безответно?

Не знал Пирва, что это...

Припадает на ногу Пирва,

Из-под руки смотрит на дива,

Рукой правой бьёт его в грудь,

Успевает и сзади пнуть!

Див не взвидел бела света

От стыда, что бит он девой!

Дивам тут пришлось уехать

Прочь, домой, в свои пещеры...

И вот уж дождались –

Пришёл дивный праздник:

Царь с Марьей венчались

Жить в счастье-печали...

В реке девы при купаньи

К браку намывали Марью.

Ей подруги всюду моют –

Мало смыли ей и много:

Сорвана была рекою

Марьи лебедина воля...

Долго волосы чесали,

Расплетя пред этим, Марье,

Поделив на две косы,

Взвили выше головы...

После водворились в Трое

С ожиданием в чертогах

Жениха со всею свитой –

Все прекрасны грозны видом...

Захватить хотят невесту,

А подружки сбились тесно:

– Не пришла ещё пора –

Уезжайте со двора!

– Отворяй, а то мечом

Дверь мы в щепки иссечём!

С криком ворвались и шумом,

Словно применив оружье.

С визгом девушки сбежали

И сгрудились вокруг Марьи.

Та велела им венки

Всем мужчинам поднести;

Драгоценнейшим из мирта

Был украшен жених Пирва.

Всё готово для венчанья,

Лишь последне испытанье:

Средь сокрытых дев во мраке

Пирва должен выбрать Марью...

– Ты узнал меня, пойду

К капищу по полотну!

Их благословил орёл,

Марью под покров завёл –

Так пошли они к венцу,

К ожидавшему жрецу,

Чтобы повенчал тот пару

Золотыми обручами...

Ну а после троекратно

Обвёл жрец их вокруг крады...

С нечуй-ветром свит венок,

Чтобы, не боясь ветров,

Краду обходить легко –

Вихрю не сорвать покров!

Затем к праздничным чертогам

Полотном легла дорога...

И с тех пор сохранны

Не в самом лишь граде:

Целы путники везде –

И на суше, на воде!

Славят моряки царицу –

Всем живым им возвратиться!

Пирву с Марьей на пороге

Орёл встретил с хлебом-солью.

Осыпали молодых

Ячменём под общий крик...

Всем гуляли потом миром

На весёлом царском пире:

Снеди да яства,

Сыта и сласти,

Меды да патока,

Винная ягода!

Попало в преданья,

Как ели трояне;

И даже собаки

Сполна наедались!

Потом Пирва с Марьей

Раздали подарки –

Что больше всем нужно:

Мужчинам – оружье,

Женщинам – кружево

Белое вручено,

Драгоценные изделья:

Кольца, серьги, ожерелья!

Чете царской пели вместе

Благодарственные песни:

– Пусть вам счастья даст премного

Наша пегая корова!

Скачет соболь за куницей –

Вам пора уединиться!

Марья склонила чело,

Пирва глядит на неё...

Не получается речь –

Жаждет он с Марьей возлечь...

Так уже им положили

Три пуховые перины...

                              Источник: Патриархи / С.Н. Гришин. – Казань: Издательство Казанского университета, 2024. – 152 с.

Канули зима с весною,

Лето тоже уж проходит...

Тяжела троян царица,

Время чадом разрешиться.

Хочет, но никак не может –

Не покинет её ноша!

Кости разошлись до крови,

Только больше плод в утробе...

Царь в тоске ломает руки;

Рядом шепчут повитухи...

Мучат долгие потуги –

Вертится дитя по кругу!

Не пролазит этим местом –

Крайне узко, ему тесно...

Всех решили распоясать,

Развязать узлы всем платья...

Из последних сил Марья

Родила тогда парня!

Появился сей сынок,

Разодрав ей правый бок;

Со всего размаху

На отца рубаху

Выпрыгнул, родившись –

Плотный, круглолицый!

Слева на щеке одно

Есть родимое пятно...

Его тела белизной

Осветился весь покой...

Умирающая мать

Мужу говорит: – Внимай!

Наконец тебе открою,

Что произошло со мною...

Знаешь, есть один недобрый,

Что играет моей волей...

Раз на острове Калидна

Старый мощный насел Вритра.

Я взлетела, его пёс

Сбил, к хозяину принёс...

Приказал сидеть он псу,

Хотел взять мою красу...

Я сказала: «Лишь омоюсь» –

Отпросилась сплавать в море.

Знал, что сбитой не сбежать –

Принесёт назад волна...

Тут как раз твоя ладья –

Так ты спас тогда меня!

Стала городу защитой,

В Трое же была закрыта.

Вритра в град не мог пролезть,

Надо мной свершить чтоб месть.

Он готов мной хоть в земле

После смерти овладеть –

Вот зачем тот уговор,

Чтоб живым со мной ты в гроб!

Марья Пирву целовала

(Не кровится больше рана),

Поглядела на сынка,

Богу душу отдала...

Дитя Митрою назвали –

Посвятили Солнцу чадо...

Уж не вскормит его мать –

Знать, кормилицу искать.

Митре подошла из многих

Только пегая корова...

А сказать, что в эту пору

Людям было не до корма,

Ведь уныние и горе

Поселились в граде Троя.

Все сбылись слова орла

И предчувствия жреца.

Ох, троянцам не смириться

С тем, что умерла царица...

Так ещё живым в могилу

С ней спуститься должен Пирва!

Обмывали тело Марьи,

В наряд лучший наряжали,

В золотые украшенья,

Ожерелье ей на шею...

Приступили потом к тризне –

Молодцам друг с другом биться,

Чествуя, ну а девицам

Сонмом горестным кружиться:

Опущенные головы,

Распущенные волосы...

Сам царь Пирва безутешен:

– Распахнитеся, одежды,

Распрямитесь, руки,

Всколыхнитесь, груди,

Приоткройтесь, глаза,

Разожмитесь, уста!

Обернись лебедью снова,

Полети на сине море,

Во солёной воде плавай,

Счисти ржавчину-кровь справа,

Воротись в царскую башню,

На периночку ляг нашу!

Не услышишь уж при встрече

Горе горькой моей речи...

Над царицыным гробом

Обращался жрец к Богу:

– Прими, Вышень,

К вечной жизни –

В твои поля

Марья пошла.

Веди, Господи,

Стезёй звёздною –

Млечным Путём

В Дедовский Дом!

С Севера дули

Ветры буйные

С громом гремучим,

Молнией с тучи –

Не дошла до города,

Землю во все стороны

Разбросала яро

Вкруг огромной ямы –

Семь саженей глубиной,

Девятнадцать шириной…

Смотрит в яму Пирва:

– Вот нам и могила!

Видит: глубоко на дне

Что-то светится во тьме...

Гроб на розвальни поставив,

Подтащили к краю ямы,

На веревках опустили

Марью, ну а с нею – Пирву.

Наложили потолок,

Сверху – камни и песок,

Чтобы внутрь не смог проникнуть

Никакой злой старый Вритра,

Был сооружён курган...

Орёл камни накидал,

И его надсадный клёкот

Показал, как ему плохо...

Общее пошло стенанье

У могильного кургана...

Царь шагами мерил дно –

В яме не совсем темно –

Остывает дар небесный,

Красным светится железо,

Что пред градом смяло землю,

Понабрав Господня света.

Выглядит, как булава,

Только слишком велика;

И поднять сию дубину

Мужам восьмерым под силу...

Эта палица Сути

Правому дастся в руки;

Булава эта Правды

Только ясному рада!

Бдит между тем Пирва у гроба.

Времени счёт – песком со свода...

Ночи две, два дня в могиле

Злого не происходило...

Вниз песок ссыпает тихо

До закрытья очей Пирвы;

Сам спускается он наземь –

Охватил сон Пирвы разум.

Тогда палица большая

Испускать свет перестала...

С дальнего от града края

Осветилась синим яма,

Вскрылся земляной проход –

Но куда же он ведёт?

Доносилось из той дали

Слабо цоканье, шуршанье,

А потом слышнее, чаще –

Но не пробудился спящий...

Пирва спит, ему как снится

Въехавшая колесница,

Чьи колёса в восемь спиц

От серебряных ступиц

Золотой имеют обод –

Шиной медною обогнут...

Над железной длинной осью

Кузов, сделанный из бронзы;

С ним серебряное дышло,

Что ярмо вздымает выше...

Под ярмом тем не волы –

Чудища запряжены...

Слева колесницу вёз

Страшный трёхаршинный пёс –

Чёрную топорщит шерсть,

Над глазами пятна бельм...

Справа же чуднее диво:

Скачет дико, плещет гривой

Тонконогий, несдержимый –

Кто такой – не знает Пирва:

Остроухий, хвостом репой,

Длинномордый, бурый цветом...

В кузове верзила едет,

Гонит войлочною плетью

Чудищ твёрдою рукою...

Лицо видно с бородою –

Борода вся завилась,

Тонкий длинный нос горбат,

Уши врозь, как два весла,

Тлеют синие глаза –

Вот они как раз и светят...

И сошёл он к гробу с плетью;

Сзади стал тогда заметен

Хвост – в сажень косую где-то.

Торсом мощен, и под ним

Пол вминается, как блин...

Плетью войлочной ударил

Мёртвое он тело Марьи –

В семь раз краше, чем была,

Стала пирвова жена...

Затянулась рана справа,

И окочененье спало...

Вритра свой сумел привлечь

Хлеб в холодную ей печь,

А потом спустил он пса,

Правого свёл скакунца,

Что бежал на трёх ногах

И при этом дико ржал...

Кончилось тем истязанье:

Снова плеть прошлась по Марье,

А ярмо вновь над зверями –

Колесницу удаляют

Медленнее, чем въезжали

В несквернённу ещё яму...

За спиною Вритры воды

Хлынули в изгиб прохода –

Яма вновь отделена

От всего... Там темнота...

Пирва всё не пробудится...

Пухнет мёртвая царица,

В чьей утробе тридцать чад

Синим пламенем горят...

Разродилась Бела лебедь

Своим устьем, без ранений:

Тридцать выбралось детей –

Не то ящериц, то ль змей!

Вышли дочери голодны –

Нужно пустоту заполнить...

Обвиваясь вокруг ног,

Вверх ползли, ища исток –

Молока нет для детей

С мёртвых марьиных грудей...

Чуют: рядом есть добыча –

Журчит в жилах тёпла пища.

Оползая булаву,

Текли к царскому лицу...

Пирву мяли тут и там,

Подбираяся к глазам.

Удлинялись детей руки,

Пальцы доставляли муки...

Пирва взвыл, пытаясь встать –

Копошится на нём рать.

– Чудится иль уж проснулся? –

Обирает с себя гнусов.

Силится прозреть, не зная,

Темнота настала в яме...

Ко всему со всех сторон

Идёт чмоканье и стон.

– Что за срам тут приключился?

Не дают лежать царице...

Что за мерзкие отродья

Здесь взыскуют моей плоти? –

И от праведного гнева

Булава вновь загорелась!

– Будет всё не так, как встарь, –

Понял, узрев деток, царь...

С ящерками ему тесно –

Стал топтаться в этом месте...

Лишь добился, что отродья

Хвосты топтанные сбросят...

Пирве больше нет пути –

Кровососок извести!

Протыкают кожу, жилы...

В руки просится дубина –

Та, что очень велика...

Крепнет царская рука;

И, дубину ту воздынув,

Бить навершьем царь стал злыдней!

Проминалася земля,

Только умертвить нельзя:

Стали те быстрее прыгать,

По кому пришлась дубина.

– Как же это может быть,

Отчего такая прыть?

Ну, а если по-другому? –

Рукоятью уколол он,

Пригвоздил царь тварь за тварью –

Так отродья погибали:

Извивались, копошились,

Исходил шип вместе с жизнью...

Пыталась упрыгать

Сестра невелика;

Не может к ней двинуть

Застывшу дубину.

Рука застоялась

Над ящеркой малой –

Совсем ведь детёныш!

Сверкают глазёнки

Лица человечья –

Ну как тут увечить?..

Глядит: подбородок

Запачкан весь кровью –

Царь аж занедужил,

Занёс вновь оружье...

И тут мелка нечисть

Людской молвит речью:

– Ой ты, Пирва, мой отчим!

Что ж, убить меня хочешь?

Воскресил б жизнь материну

Ты тупым концом дубины!

Не смел думать о таком –

Пирва враз застыл столбом:

«Злое семя явно врёт,

Чтоб спасти так свой живот!»

Вскрыла ящерка проход –

В нём виднелся небосвод;

Сделала себе под стать:

Его уже не сыскать!

Ну, и юркнула туда –

Пока Пирву дума жгла...

Так и выжила одна

Из всех меньшая сестра...

Царь склонился над женой,

Как и раньше, неживой...

Обуздал рассудок свой,

Тронул Марью булавой;

Пятый день, как та мертва,

Но глядят её глаза...

В их могиле тлен и хлад –

Всё не сводит Лебедь взгляд...

Груда тел и там, и тут –

Поднялась у Марьи грудь;

Всколыхнулось и пониже –

Оказалось, щенок вышел.

А за ним вослед иной –

С вытянутой головой,

На которой растёт грива;

Лезет он вперёд копытом...

«Изнасилина судьбина! –

Ну, отродий тех дубиной!» –

Тяжелее поднимать

Стало Пирве рукоять...

Тому вторил голос Марьи:

– Этих убивать не надо!

Не зашли тебе пусть видом,

Но сгодятся оба сыну...

– Ты ль, не ты ль, моя царица,

Али див в тебя вселился?

– Обещал же ты у гроба,

Что не встрянет горечь-злоба!

Помнишь, вёл у тела речь,

Мне восстать, с тобой прилечь?

Так к лицу ль тебе яриться,

Воскресив свою царицу?

Тут-то Пирва обнимает

И целует в губы Марью!

Два последних же отродья

Убежали через ходик...

Как восставшей жене с мужем

Тоже выбраться наружу?

– Может, нас орёл услышит?

– Я была среди отживших...

Подле самых древних навий

Приобщилась к тайнам тайным...

Не наверх лежит наш путь –

Чтоб Вселенной не уснуть,

Двигалась её Ладья –

Нам за Вритрой, в лаз, туда...

Страшный крик пришёл тогда,

Полный боли и вреда!

С лаза выбилась вода,

А потом она ушла...

Сотрясалася земля,

Брёвна пали с потолка...

В проход лезут Марья с Пирвой,

Тянут за собой дубину:

– Небо-то, оно на месте?

– Вритре, знать, пришло известье:

Дочерей в живых не будет –

Будущих владелец бури –

Все они погибли, кроме

То донёсшего отродья.

– Надо было упырицу

Удавить тогда десницей!

– Ты ж пытался – ни в чьих силах

Свесть тридцатую в могилу...

Ведь вскричали в мою честь,

Как пришла благая весть:

Только тишине конец,

Вверх не всплыл один птенец –

Сына Алконоста вместо

Меньшая моя пролезла! –

Говоря так, шли проломом –

Чуть наклонным, очень ровным...

Стал сильнее запах моря –

Ну, как выйдут к нему вскоре?

Раздался стеклянный звон –

Звон к чему? Что за стекло?

Вдруг открылась им пещера,

Из стекла её свод сделан;

И видны морские твари,

Что вверху пасть разевали.

А в пещере храп и шорох...

– Кто здесь? – Пирва подал голос.

Зверь, не внемля Пирве, тварям,

Твердь копытом ковыряет...

– Безответен, – рекла Марья, –

Конь – тебе див вот что задал!

И ведёт царя царица

Дальше, мимо колесницы

К возвышающейся башне.

Сердцу Пирвы стало страшно:

Башня ввысь уходит круто

И теряется там в мути...

Как пришёл тот страх ледящий –

Палицу уж еле тащит...

Обняла, поцеловала

Крепко государя Марья.

Поцелуем опьянившись,

Стал исполнен силой Пирва!

За спиною конь буланый

Проводил героя ржаньем...

И с дубиной наготове

Вошли в башню со дна моря...

Перекрытия и стены –

Все стеклянны, как пещера;

Разгорелся свет, как днём,

Под высоким потолком –

И стал виден Вритра старый.

Плетью пса он награждает,

Натравляет пса на Пирву –

Мнёт дубиной тот щетину!

Пёс визжит, и пред царём

Предстаёт сам старый чёрт...

Машет войлочною плетью –

Царь дубиною ответил;

Плеть цепляет ту дубину,

Рвётся, словно паутина...

Вритра же тогда занёс

Расщеплённый в конце хвост;

Государю Трои им

Обе челюсти разбил!

И упал убитый Пирва;

У орла загнулись крылья,

Марья испустила вой:

– Как же, Пирва, муж ты мой!

– Что клекочешь, бела птица? –

Вритра рек, – мне б подлечиться...

Жду я нежности твоей –

Пои млеком из грудей!

– Вся иссохла мокрота,

Сам ты всё увёл со зла!

Я со всей землёй безводна...

– Заслужила это Троя!

Думай, как унять недужье,

Причинённо свят-оружьем!

– Поднимись наверх, к Калидне,

Поешь яблок молодильных...

– Ты же знаешь, что нельзя

Есть до завтрашнего дня!

– Долго к яме моей лез,

Не следил ты ход небес:

Уж сегодня наступили

Плодов первых Осенины!

Вновь, как ране, в верхний мир

Вритра ход тогда прошил...

Марье недосуг кручинить –

Тянет Пирву на дубину,

Но не воскрешает мужа –

Нужно, чтоб жило оружье...

Рвётся, пока не слетела

Государя душа с тела,

На поверхность отнести –

Дать душе простор пути!

Но подняться вслед за Вритрой

Самой Марье не по силам.

Тогда Лебедь треплет пса,

Грозит: сварит потроха;

Мужа псу втащив на спину,

Подвязала хвост к дубине,

Ухватившись за конец,

С всем тем движется наверх...

Марья, по пути заметив,

Что истлел ошмёток плети,

Взамен ожерелья ниткой

Связывает хвост с дубиной.

Наконец, поднялись ввысь...

Звёзды первые зажглись,

А под ними остров-чудо:

Дерева, цветы повсюду,

Рощи, речка, ручейки,

На деревьях всех – плоды!

Почему сей остров плодный?

Вритра там оставил воды,

Чтобы яблони велись,

Молодили его жизнь...

Но теперь в большом сомненье

Он у яблоневой ветви:

– Съешь-ка, Марья, ты немного –

Вдруг росой омыты мёртвой?

– Всё не веришь, старый, сильный,

Что пришли уж Осенины? –

Откусила и жуёт

Всё ж с росою мёртвой плод –

Не убудет ей, воскресшей,

В Нави дочерей объевши;

Восстанавливает рот

Пирве мёртвою водой...

Вритра тоже надкусил,

И убыло ему сил!

Сжевал яблоко, заснул;

Из нутра его шёл гул...

Он проспал и ночь, и утро...

Время как пришло полудня,

С неба раздалося пенье,

Божьей радуги свеченье –

Пирвы прилетел орёл,

Алконоста он привёл!

С крыльев Алконоста капли

Животворных рос стекают –

Пришёл Праздник плодов первых,

Что теперь уж точно зрелы.

Окропили капли Пирву,

Членами тогда задвигал:

– Ящер, ты куда залез –

Нам преградой до Небес!

– Как не сдох ты, жалкий царь?

На себя теперь пеняй! –

Вритра встал во весь свой рост,

Поднял трёхаршинный хвост...

В руку пирвову легла

Высшей Правды булава...

Освятили Небеса

Этой палицы замах –

Вритры вбита голова

Аж до самого хребта,

На частей рвёт девяносто!

Задрожал под ними остров,

Загремел стеклянный низ,

Воды рядом разошлись,

Показав морских всех тварей –

Те от страха разбежались...

Так на острове Калидна

Вритра старый мощный сгинул!

В нём сокрытая вода

Во все земли потекла.

Твердь преобразилась, море

Не рождает скверну боле!

После Алконост крылами

Осенил благую пару;

Занялись они плодами –

С ними вечное вкушали...

Раздалися Небеса,

Донеслися голоса:

– Воскрешённым уж нет смерти –

Земли смертных, знать, запретны!

Быть царями вам морскими

В стекле – замке под Калидной,

На своём плыть корабле,

Гребец каждый на весле

С Вритры порождён куска –

Одинаковый с лица.

К чете Алконост спустился:

– Не тревожьтесь вы за сына!

Царём будет самым сильным,

Трое выступит защитой!

Мне ж Калидна станет домом –

Следить всплытия птенцовы...

Солнце уж коснулось края –

Время славу петь настало:

– Солнце, солнце, подожди!

Ты даёшь нам нашу жизнь!

Идёт солнечный свет –

Ничего лучше нет!

Освещает простор –

Шире тьмы, выше гор!

                              Источник: Патриархи / С.Н. Гришин. – Казань: Издательство Казанского университета, 2024. – 152 с.