Проза Галиной – известный механизм системы «коготок увяз – всей птичке пропасть». Чудесный, плотный, волшебный в самом простом и чистом смысле этого слова мир ее романов – это такая западня, выбраться из которой читателю решительно невозможно, при этом о чем конкретно идет речь – не так уж важно. И хотя в конце некоторое разочарование неизбежно (неоднозначность развязки – такая же фирменная черта галинских текстов, как и их затягивающая магия), его охотно прощаешь — тем более, что возникает повод немедленно перечитать. На мой вкус, «Автохтоны» — один из лучших романов прошлого года и вообще редкий случай совершеннейшего must read, столь редкого в современной отечественной фантастике.

Константин Мильчин

В этой книге все хорошо — и то как написано, и сюжет, и диалоги не надуманные, и проблематика человеческая, и герои как родные, и то, что она очень автохтонная. Галина пишет свою собственную прозу, где фантастичное и реалистичное смешаны в правильной пропорции. Ради поощрения таких книг и созданы литературные премии.

Состав шорт-листа четвертого премиального сезона определило профессиональное жюри:

• Андрей Василевский, главный редактор журнала «Новый мир», Председатель жюри;

• Валерий Иванченко, литературный критик;

• Константин Мильчин, литературный критик, журналист;

• Валерия Пустовая, литературный критик, зав. редакцией критики журнала «Октябрь»;

• Артём Рондарев, музыкальный и литературный критик, журналист;

• Галина Юзефович, литературный критик, книжный обозреватель портала «Медуза».

Из 11 произведений, выдвинутых в 2016 году на «Новые горизонты», в финал прошло четыре романа:

• «Кадын» Ирины Богатырёвой, «мощное в своем роде повествование на мифологическом материале — о деве-воине, деве-царе, которая достойнее и сильнее большинства мужчин» (А.Василевский);

• «Автохтоны» Марии Галиной, «один из лучших романов прошлого года и вообще редкий случай совершеннейшего must read, столь редкого в современной отечественной фантастике» (Г.Юзефович);

• «Фигурные скобки» Сергея Носова, воздушная «история про фокусника (или волшебника?) и доверчивого обывателя» (Г.Юзефович);

• «Драйвер Заката» Евгения Прошкина, «остросюжетный (почти)киберпанк» (А.Рондарёв), «увлекательный детективный квест про зарождение Матрицы» (В.Иванченко).

Более подробная информация о финалистах на сайте премии — www.newhorizonsf.ru/y2016

Цель премии — отметить нонконформистские произведения, демонстрирующие нам новый, непривычный образ будущего, разрывающие привычные шаблоны, привносящие в российскую фантастику новые темы, стилистические и нарративные приемы. Задача «Новых горизонтов» — отыскать авторов, уже сегодня осваивающих тот язык, которым наша фантастика заговорит завтра. При этом принадлежность произведения к фантастическому жанру определяется исходя из максимально широкого понимания фантастики как не-реализма, «литературы воображения», speculative fiction.

В разные годы за награду боролись такие произведения, как «Дни Солнца» Андрея Хуснутдинова, «Алхимистика Кости Жихарева» Михаила Успенского, «Теллурия» Владимира Сорокина, «Персональный детектив» Владимира Покровского, «Комьюнити» Алексея Иванова. Лауреатами «Новых горизонтов» становились Наиль Измайлов за роман «Убыр» (2013), Владимир Аренев за повесть «Душница» (2014), Олег Радзинский за роман «Агафонкин и Время» (2015).

Победитель четвёртого премиального сезона будет объявлен в октябре.

Начинается роман социально-актуально; у меня даже возникли Большие Ожидания. Один только ПОРБ чего стоит: это такое государственное учреждение, сочетающее в себе функции министерства образования, министерства культуры и государственной безопасности. ПОРБ также контролирует использование гражданами «правильного» русского языка. Но дальше автор охладел к социальной составляющей, и увлекся «мистикой». В конце совсем разочарование.

Валерия Пустовая:

Живая подростковая повесть – впрочем, для подростков продвинутых, готовых взять на себя ответственность не только за ход апокалипсиса, но и за внезапную беременность подружки. Живые диалоги, интересные характеры, сочетание психологической и социальной драмы – все это вроде бы привлекает. Однако портит впечатление отчетливый сорокинский след в самом устройстве этого мира – России будущего, разделенной на условные Москву и Подмоскву, пересевшей на патриотичные рельсы и шишковский язык (автор прилагает к повести маленький опричный словарик), отравленной опиумом показной религиозности. Эта славянская антиутопия становится таким уже общим местом, что, кажется, сами фантасты совокупными грезами ее и накличут.

Главный же страх и ужас повести трудно переводится на язык воображения – как ни странно, потому, что он очень буквально прописан, слишком рассудочно объяснен. Это машинерия, а не мистика – хотя автор и пытается выйти к отображению материй неощутимых. Машинность, механическая объяснимость фантастического источника в повести кажется несколько старообразной и правда немного детской. Как будто автор говорит о свете и тьме при помощи кукол на пальчиках.

Еще мне показалось, что несколько пережата социальная мотивация в поступках одной из героинь – Кати. Тут тоже срабатывает какой-то машинный движок: автор слишком рассудочно, слишком показательно объясняет ее поступки.

В общем, мне не хватает в повести какого-то отрыва, безуминки, тайны.

Группа подростков получает сверхспособности после экскурсии в лабораторию безумных учёных. Не смешно ли?

Россия близкого будущего отгородилась от мира, выгнала национал-предателей и законодательным порядком заменила все иноязычные слова на исконно родные. За нерушимость скреп отвечает грозный Приказ общественного развития и благоустроения. Опора русской власти – кавказские добровольческие дружины. Тоже, наверное, смешно?

На самом деле, ничего смешного. Это грустный, неторопливый, красивый, мастерский роман. Его действие разворачивается в Суджуке – крупном портовом городе Краснодарского края. Не знаю, насколько Суджук совпадает с реальным Новороссийском, но город прописан тщательно, зримо. У Олейникова вообще всё на уровне – пейзажи, портреты, характеры, речь. Рассказчик он редкий, от бога.

В романе две линии. В основной мы наблюдаем за несколькими старшеклассниками из привилегированной «гимнасии номер один». Некоторые из этих юношей и девушек – мажоры разной степени порядочности, другие – дольщики, то есть взяты из бедных семей по разнарядке. Система образования справедливая: не сдал очередные испытания – и вылетишь, не взирая на важность родителей. Понятное дело, отношения между молодыми людьми сложные, тут и социальный статус, и личный, и чувства-симпатии-антипатии. Психология дана на уровне лучших советских писателей «про школу» (я, правда, никого, кроме Алексина, не читал, но полагаю, они есть, а интуиция подсказывает, что Олейников их не сильно хуже). Речь персонажей очень живая, характерная.

В другой линии действие происходит на секретном научном испытательном комплексе (где работает отец одного из подростков). Тут мы окунаемся в советский же производственный роман: гениальные учёные-разгильдяи, суровые администраторы, ответственный персонал на грани нервного срыва. Говорят они тоже очень интересно: темы и термины, понятное дело, выдуманные, но звучит убедительно, всё как в жизни (или в хорошем старом кино).

Экскурсию на режимный объект школьникам устроили не случайно. Дело в том, что здесь испытывается мощнейший генератор н-поля. (Н – это, наверное, от «ноосферы». Ну, русский космизм, Вернадский, Рерих, Гумилёв, всё своё, сами понимаете, родное.) Это н-поле, в природе которого учёные только ещё разбираются, порождает психоформы, которые в перспективе могут быть использованы как оружие, инструмент управления людьми, прорыв в будущее. А генератору нужны способные операторы, с целью выявления которых, в частности, финансируется «гимнасия номер один». Так что экскурсия – это тестирование отобранной молодёжи. И тут, внезапно, начинается непонятное. После ухода экскурсантов установка идёт вразнос, а детки спустя несколько дней учатся гнуть мир под себя.

Боевик со спец эффектами будет, но начнётся он ближе к финалу. Почти весь роман – задумчивое, не упускающее деталей повествование, в котором самое интересное оставлено на последнюю треть. Признаюсь, что сам до поры не слишком был увлечён. Отдавал книге должное, получал удовольствие помаленьку, но не так уж рвался продолжить чтение, почитывал. Но в последней трети, как положено у Стивена Кинга, действие начало разгоняться с уверенностью тронувшегося состава. Ну и происходить в нём стал форменный Стивен Кинг. Армагеддон и разверзшийся ад под конец. Я уж не буду в подробностях.

Короче. В сущности, роман Олейникова – банальная сказка о вызванных духах-помощниках и о плате за их услуги – пусть и в незаурядном сай-фай антураже. В исполнении опять же ничего выдающегося – работа профессионала-ремесленника, отличная, но без открытий. Это в теории. На практике ничего подобного в Отечестве не припомню. Кажется, «Левая рука Бога» (неважное название, кстати) – лучшее, что случилось в этом сезоне премии.

Действие в нем происходит, насколько можно это дедуцировать, в довольно отдаленном будущем – если судить по тому, что здесь построено какое-то обитаемое кольцо на орбите Земли, куда надо подниматься на лифтах, — в Москве, на которую отдаленность будущего никакого особенного влияния не оказала: по-прежнему тут ездят машины узнаваемых марок, по-прежнему тут регулярны транспортные коллапсы, люди живут в привычных нам многоэтажках (они разве что повыше, но как-то не радикально), во дворах домов все так же рутинно сидят старухи на лавках и мамаши катают коляски, — словом, никакого «футуризма» в тексте даже близко не наблюдается, и сам строй речи, которым описано будущее, очень, так сказать, знакомо бытовой. Ни утопией, ни антиутопией роман назвать нельзя – это просто вполне будничное описание некоего статус кво, в котором технологии почти не оказывают на быт какого-то заметного влияния – да и самих технологий, кроме тех, что упомянуты ниже, как-то особо в поле зрения читателя и не оказывается.

Среди все же наличествующих технологий наиболее продвинутыми являются технологии сетевые и связанные с виртуальной реальностью: вокруг последних и разворачивается конфликт. Проблематика и мироустройство романа имеют ярко выраженное сходство со схемой и проблематикой трилогии фильмов про Матрицу, речь здесь также идет о симулированной реальности, в которую погружаются пользователи устройств, реализующих то, что здесь называется «морфоскриптами», — то есть, сценарии помянутой уже виртуальной реальности, которые, таким образом, оказываются основным развлечением так и не утратившего тяги к виртуальным развлечениям человечества. Скрипты эти пишут специальные люди, именуемые скриптерами, они продаются примерно так же, как сейчас продаются картриджи к игровым приставкам; один из авторов этих скриптов и является здешним главным героем: это человек, который, обнаружив случайно какой-то пиратский скрипт, в котором отсутствует меню и возможность выгрузки из устройства, его реализующего, принимается искать, кто это натворил, что это значит и при чем тут он. Поиски эти довольно быстро приводят его к организации, которая занята созданием симулятора всей Земли, со всеми ее жителями (указаны 8 миллиардов жителей, что от текущей численности отличается всего на 700 миллионов, из чего можно сделать заключение, что в будущем все мальтузианские проблемы каким-то образом решились, и население планеты практически перестало размножаться). Центром организации является вездесущий суперкомпьютер, который здесь называется Индекс, он умеет как симулировать реальность на основе анализа поведения реальных людей, так и предсказывать ее эволюцию на какие-то не очень большие сроки вперед, — словом, от суперкомпьютера Матрицы его отличает только наличие спаянного с ним человеческого мозга, принадлежащего брату героя, о чем последний узнает в середине романа в сцене, немного, если честно, напоминающей отрывок сценария к болливудскому фильму. В финале имеются предотвращенный тотальный апокалипсис и вознесение главгероя на роль демиурга виртуального мира, так что люди, соскучившиеся по Нео, найдут для себя тут все, что им нужно, — и масштаб, и сентиментальность, и проблематику

Вся механика взаимодействия субъекта с реальным и виртуальным миром выстроена тут не очень, если честно, последовательно. В описываемой действительности хождение имеют скрипты настолько несовершенные, что человек, пользующийся ими, никогда не забывает, что он находится в вымышленном мире, выход из которого обеспечивается вызовом меню: более совершенную копию мешает создать недостаток производительности имеющихся вычислительных устройств, так что тут все более-менее понятно. Скрипт, на который натыкается главгерой, ведет себя по-другому: он оформляет фиктивный мир в виде фреймов, в которые в реальном времени подгружается информация, забираемая с центральных серверов, что позволяет ему симулировать окружающий мир с чувственной достоверностью, и вот тут начинаются проблемы, так как эту совершенную виртуальную реальность наш герой, наш новый Нео (которого здесь зовут Виктором), трансцендирует с не меньшей лёгкостью, нежели ее некачественные копии, представленные в широком доступе. Нео обладает вдобавок способностями агента Смита, — то есть, умеет внутри виртуального мира, и даже находясь «в оболочке» другого персонажа, сохранять рефлексию наблюдателя, а значит, понимать, что он находится в матрице, в чужом теле, и при всех атрибутированных своему хосту ощущениях обладает умением остаться отдельной мыслящей единицей со своим отдельным целеполаганием; словом, налицо традиционный для такого жанра пиратский обход единства апперцепции, и откуда у героя этот талант – понять трудно, Пифия не прилагается. В каком углу мозга (или, если угодно, сознания) у героя зашит failsafe, заставляющий его, в отличие от других персонажей фиктивной реальности, обращать в виртуальном, но переживаемом им как реальный, мире внимание на «провокации», как это тут называется, то есть, на примеры алогичного поведения среды, каковые примеры каким-то образом сигнализируют (кому?) о поддельности окружающего пространства и пробуждают в субъекте некую до сей поры дремавшую критическую надстройку, своего рода надзорную инстанцию, заставляющую искать выход из скрипта (в который он, по крайней мере в самый первый раз, помещен без предупреждения, то есть, не может рассчитывать даже на память о своем подключении), — непонятно совершенно: складывается впечатление, что это божественный атрибут его гения, притом вполне параноидального свойства, побуждающий, как это и водится у параноиков, в окружающей действительности видеть приметы работы кукловодов.

Разумеется, есть в романе и довольно умеренный политический мотив, удобным образом связанный с любовной линией, так как возлюбленная главгероя занимается полупартизанской деятельностью по противостоянию гегемонии виртуальной реальности, ссылаясь на опыт Ленина и оперируя (довольно примитивно) марксистской диалектикой, что дает повод автору порассуждать про «зомбоящик» и «оболванивание народа», с не вполне, впрочем, понятной целью, так скоро выясняется, что протестное Движение (прописная буква в оригинале), в коем девушка состоит, совершенно в плане политической активности импотентно и вдобавок оплачивается той самой корпорацией, против которой направлен ее протест (все-таки Эху Москвы пора перестать получать деньги от Газпрома, этот факт делает предсказуемой всю нашу социальную фантастику скопом). В любом случае, так как указанное Движение выполняет в романе роль чисто декоративную, почти никак не включаясь во влияющие на сюжет коллизии, и вообще нужно оказывается для одного-единственного побочного сюжетного предлога, то вся эта политическая тема глохнет, практически даже и не начавшись, так что даже и не волне понятно, ради чего было огород городить, — разве что для демонстрации политического кругозора.

Тем не менее, несмотря на изложенные выше претензии, книга оставляет приятное впечатление: во-первых, она написана спокойным (хотя и, на мой вкус, чрезмерно «бытовым») языком, практически лишенным классических маркеров графомании вроде изобильных метафор, «философских» подтекстов, панибратского обращения с гуманитарным знанием, а также описаний секса и женских прелестей, во-вторых, несмотря на отчетливо политизированную тему, лишена какой-то особенной доморощенной дидактики, в-третьих же, обладает увлекательным, лишь изредка сбоящим сюжетом и явным образом нацелена на то, чтобы развлекать, а не поучать: а это качества, которых нашей фантастики хотелось бы искренне пожелать.