Эта статья – продолжение серии статей, живописующих конкретику механизмов Методики Альтова (метОды объективной оценки качества фантастических текстов).

Цель — практическая подготовка алгоритма некой воображаемой сетературной точки, пользователи которой — не напрягаясь, в режиме спокойного заполнения стандартного пространства несложной, простой и понятной анкеты — будут формировать объективные оценки фантастических текстов. Что-то вроде здешнего жанрового классификатора, но с совершенно иным, гораздо более вычурным «выхлопом».

Итак, продолжим. Убедительность.

****

Мало «выплеснуть на бумагу» (ну, или, на клавиатуру) сумбур эмоций, мало расставить приоритеты восприятия для читателя, нужно еще обосновать все это так, чтобы читатель поверил. Поверил в правдоподобность ситуации, в силу чувств, в реальность решимости, или – наоборот – в глубину опустошенности и отчаяния.

Данный пункт методики требует определённых пояснений.

Речь не идёт о «достоверности фактологии». Читателя не интересует – в данном случае – «архивное соответствие». Антураж – может быть любым: фантастическим, сказочным, вообще – абсурдным и т.п. Главное, что требуется от оного антуража – «внутренняя непротиворечивость». Ежели представить себе диалог читателя с автором, то оный читатель по поводу данного пункта методики Альтова мог бы сказать примерно следующее:

«Убеди меня! Если надо – соври! Но так, чтобы я – поверил! Чтобы — не оставалось сомнений. Не в достоверности конкретных событий, тобою описываемых – меня это вообще не интересует. А чтобы – не осталось сомнений в твоей, автор – как минимум – убеждённости. Если будешь перевирать факты, то – бог с ними, с фактами, но – убеди меня в том, что, типа «…учёные – могли и не знать, потому что прибор секретный…». А вот ежели будешь врать, не удосуживаясь объяснениями – извини: определю книжонку твою за унитаз, для использования «по назначению», так сказать.

То есть речь идёт вовсе не об Истине, а – всего лишь – об «искусстве вранья». Именно так. Ибо литература – как раз и есть «искусство убедительного вранья». Убедительного. И – ещё раз: УБЕДИТЕЛЬНОГО.

Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:

1 балл — чисто условная тема (идея) идея. Такая тема (идея) ничем не обоснована, она может противоречить общеизвестным фактам, быть сказочной, метафоричной, условной – и т.д., и т.п. Автор и не пытается убедить читателя в подлинности как фактурного, так и эмоционального фона.

2 балла – тема (идея), имеющая литературное обоснование. Такая тема (идея) снабжена внешне правдоподобными "доводами", "доказательствами", но при ближайшем рассмотрении оказывается все же очень далекой от правдоподобной реализации.

3 балла – умозрительная ситуация, но оформленная правдоподобно настолько, что возражения против реализации ее в жизни не особо весомы (допускается двоякое толкование).Она (ситуация) должна быть не ниже 2-го класса по новизне (иначе получится, что мы высоко оценим чье-то умение убедительно описать чужие переживания).

4 балла — то, что выше 3-го уровня, но без особых восторгов по поводу «…ёлки-палки, так это ж -действительно – вполне себе и может быть в действительности!..».

5 баллов – те самые «особые восторги».

Ещё раз: фантастический, сказочный — даже абсурдный — сюжет не отменяет необходимости «убеждать читателя в достоверности событий». Вот как раз наоборот! Именно в таковых ситуациях нет «второстепенных» деталей, ибо автор творит свой, собственный, новый фантастический мир, где всё – нестандартное, уникальное, «разовое». Любые «непонятки» трактуются стандартно: «Ага, фантастическое допущение какое-то! Сейчас нам автор всё расшифрует…». Только автор-то воспринимает оные фантастические допущения совершенно иначе! Типа «Мир – новый, фантастический, тут всё – не как у нас, можно ничего не объяснять. Есть – и есть. Потому что потому». Увы, но ничего окромя раздражения таковой подход у читателя не вызывает.

И даже если сюжет и не отличается фантастичностью либо сказочностью, но автор позволяет себе некие «вольности» в поведении героев, в обстановке, в организации мизансцен и т.п. – оные «вольности» В ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ должны быть соответствующим образом ОБОСНОВАНЫ. Пусть – двумя-тремя предложениями, даже — двумя-тремя слови, но – ОБОСНОВАНЫ. В противном случае оные «пустоты смысла» воспринимаются именно как «пустоты», как небрежность автора, и даже – о, ужас – как оного автора бездарность, неспособность его «связно излагать свои мысли».

Здесь необходимо – отдельно – рассмотреть ещё один момент «обеспечения убедительности», а именно – очередная «творческая лень» авторов. По аналогии с образностью художественной ценности периодически приходится слышать что-то типа «…детали вводятся только по мере производственной необходимости, а не для следования правилам, придуманным некими литературными авторитетами…». Вопиющий дилетантизм! Я бы даже сказал – «дилетантизм воинствующий», пренебрегающий не только «литературными авторитетами», но и самим читателем, ради которого, между прочим, вся эта каша и заваривалась.

Ну, не хочет автор обременять себя оными «деталями», ну лень ему. Ну, сказал – и сказал. Пусть – не всё, не так, как читателю надобно. Кто захочет – поймёт, а кто не захочет разбираться в сей головоломке – и бог с ним. Та же самая «лень», между прочим, приводит и к ещё одному – весьма неприятному для читателя – моменту. Это когда автор понимает-таки, что обоснование – какое-никакое – требуется, но – опять-таки – не особо себя оными «деталями» утруждает, а проходится, что называется, «на халяву», типа «…ну, ты понимаешь…». Сие раздражает не меньше. К примеру: «…Ну, ты же понимаешь, что такое беременная женщина в доме...». Вот так вот, по-свойски – «ну, ты же сам, читатель, понимаешь, что это такое, на фига тебе ещё описывать чего-то; вспомни, домысли, ты же сообразительный; а «наводку» — я тебе дал». Так и хочется сказать автору: «А чего я должен понимать-то, родной? Чего ты там себе домысливаешь из того, чем поделиться не хочешь? А если я – твой читатель – ещё не женат, или у меня – у твоего читателя – дети уже школу заканчивают, и я уже успел забыть, чего там это такое, «беременная женщина в доме»?.

Мало того, что таковой текст выходит совершенно неудобоваримым, шифрованным, так читателю ещё и напоминают постоянно: «Давай, сам соображай! Некогда мне, гениальному, с мелочами возиться, расшифровывать тебе мелочи всякие!».

Вот именно тогда у читателя и прорывается фраза: «…А вот ежели будешь врать, не удосуживаясь объяснениями – извини: определю книжонку твою за унитаз, для использования «по назначению», так сказать…».

Помимо того – для целого ряда специфических предметных областей — существует ещё целый ряд деталей общеизвестных, кои путать автору – категорически противопоказано. Ибо дилетантизм оного автора будет – в этом случае — «торчать как пружина из дивана».

Речь идёт о терминах, связанных с именами исторических деятелей, кои (термины) не могли быть «в употреблении» до определённого временного рубежа, об особенностях поведения лиц определённых профессий, о правилах, принятых в определённых организациях И Т.Д. И Т.П.

Существует всего два пути решения подобных проблем. Первая – самому обладать энциклопедическими знаниями во всех областях, охватываемых излагаемым текстом. Вторая – пользоваться услугами профессионалов, то бишь «специально обученных людей». Невозможно «впихнуть невпихуемое», увы.

Вот такое кино

Для справки: Методика Альтова – это метОда объективной оценки текста, разработанная ученым и писателем – фантастом Генрихом Альтовым (он же – автор ТРИЗ (Теории решения изобретательских задач), ТРТВ (Теории развития творческого воображения и ТРТС (Тории развития технических систем).

Подробно о деталях процесса – предыдущие статьи  из данной подборки.

 А пишется все это, уважаемый потенциальный читатель, с одной единственной целью: практическая подготовка алгоритма некой воображаемой сетературной точки, пользователи которой — не напрягаясь, в режиме спокойного заполнения стандартного пространства несложной, простой и понятной анкеты — будут формировать объективные оценки фантастических текстов. Что-то вроде здешнего жанрового классификатора, но с совершенно иным, гораздо более вычурным «выхлопом». Ибо почти полвека практического программирования привели к пониманию великой, в сущности, мысли: ныне, при современном уровне развития языков и фреймворков, можно создать любую мыслимую эффективную систему объективного оценивания чего угодно, главное — сваять грамотное техническое задание.

***

Итак, приступим.

***

1. Субъективный фактор.

Речь идет о впечатлении, которое производит произведение на читателя.

Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:

1 балл — никакого впечатления.

2 балла — хорошее произведение, которое производит сильное впечатление (однократно, желания перечитать – нет).

3 балла — произведение много раз перечитывалось и всегда давало что-то новое (или непременно производило сильное впечатление).

4 балла — произведение оказала влияние на жизнь, судьбу, на мировоззрение читателя.

 5 баллов — произведение входит в своеобразный Ближний Круг Личности, неизменно цитируется — к месту и не к месту, без него весь этот мир был бы неполным.

Данный параметр оценки стоит несколько особняком по отношению ко всем прочим, ибо – не требует обоснования. Формально. Тут рецензент (читатель) вправе «оттянуться», выплеснуть весь негатив (или позитив – это как придётся) на автора текста. Но. И ещё раз – НО.

Необходимо – не менее формально – соблюсти определённые формальности, а именно:

*** Отразить (так или иначе) три вопроса:

— желание перечитать (есть/нет), почему – привести некие аргументы;

— тема и идея – оставить комментарии по поводу «воспринимаема, принимаема» либо – совсем наоборот;

— устойчивое предубеждение по поводу восприятия данного текста (есть/нет), почему – привести некие аргументы;

*** Суммировать (при необходимости) итоговые выводы оценки последующих параметров методики – в качестве значимых факторов процесса «нравится – не нравится»);

*** Привести (при необходимости) некое обоснование собственного субъективного взгляда на проблематику темы и идеи.

Оная развёрнутая характеристика – не обязательна, но – весьма желательна, ибо — вне зависимости от субъективизма восприятия – позволяет выделить именно те аспекты оного субъективизма восприятия, которые и формируют итоговое отношение к тексту.

 ***

2. Художественная ценность.

Художественная ценность зависит от конкретного воплощения идеи и темы именно в данном произведении, ибо одна и та же «авторская задумка» может быть воплощена в разных произведениях с различной художественной силой. Одна и та же задумка. С очень и очень различной художественной силой.

При определении художественной ценности следует принимать во внимание степень совершенства композиции произведения, наличие (или отсутствие) стиля произведения, язык — словом, художественную технику.

Произведение искусства есть отражение мира, преломленное личностью автора. Поэтому одна из важнейших художественных характеристик – проявление личности автора в произведении. Примером могут служить произведения Грина, Паустовского: каждая страница в них — независимо от содержания – имеет свой особенный колорит. (Конечно, если личность автора не проявляется — это тоже характеристика... Но речь идет именно о позитивном проявлении личности.).

Нужно попытаться оценить стиль автора, его умение строить сюжет, пользоваться языком. Любое произведение — это самовыражение автора. Как преломились его впечатления, его мироощущение, как выплеснулись они на бумагу? Что отличает почерк автора от почерков других авторов? Что можно отнести к художественным удачам, достижениям? А что к неудачам, промахам, ошибкам?

Здесь одна крайность – «…безличный набор слов, начисто лишенный индивидуальности…», другая крайность – «…свой колорит имеет каждая строка, автор узнаваем в каждой фразе…».

Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:

1 балл — нет художественной ценности, в частности – нет индивидуальности, нет проявления личности автора. (Здесь следует заметить, что проявление серости или глупости автора нас не интересует).

2 балла — одна художественная находка; в сюжете, стиле, настроении, языке произведения, характерах героев и т.д. В частности, проявляется особенность, присущая именно данному автору.

3 балла — несколько художественных находок (в частности, все произведение целостно отражает личность автора).

4 балла — то, что выше 3-го уровня, но без умопомрачительных восторгов.

5 баллов — те самые «умопомрачительные».

Формальная структура «параметрического пространства» оценки:

— авторская манера, индивидуальность автора;

— художественные находки;

— «авторские фенечки»;

— образность текста;

— удачность (неудачность) названия (эпиграфа, ежели таковой имеется), соответствие (несоответствие) оных содержанию.

 ***

2.1. Авторская манера, индивидуальность автора

Именно сей пункт вызывает наибольшее число нареканий у авторов. И возражения – вполне стандартны, типа «…как можно рассуждать о таковых категориях ПО ОДНОМУ ТЕКСТУ?...».

Можно было бы ответить не менее стандартно: «…Совершенно незачем съедать яйцо целиком для того, чтобы убедиться, что оное яйцо – тухлое…». Можно было бы, ибо ответ – вполне корректен. Не в этом суть. В том, что таковой ответ – эмоционален. А оценка должна быть – вне эмоций, насколько сие возможно. Вернее – СЛОВЕСА ОЦЕНКИ должны быть конструктивны, без набивших оскомину «супер!» и «отстой!».

Вот тут мы натыкаемся на одно весьма существенное ограничение, налагаемое на потенциального «рецензента», а именно: опыт чтения чужих текстов. То есть, ежели прямо «с места в карьер» схватился за Методику Альтова и пошёл кромсать налево и направо, то – извини, дорогой, охолОнь малькА. В этом случае – да, будь добр прочесть 10-15 иных текстов данного автора, ибо – в противном случае – выводы твои весьма далеки от «потенциальной объективности». А ежели оный опыт есть, то оные «авторская манера, индивидуальность автора» либо – «торчат как пружина из дивана», либо – отсутствуют на фоне потока «не обладающих индивидуальностью сетературных текстов». Много ли надобно прочитать сетературных текстов для приобретения такового опыта? Да, много. Полагаю, тысяч не менее десяти. Мой багаж – 65 000 (ежели тебе, уважаемый потенциальный, кажется, что это много — возьми калькулятор, вспомни сколько дней в году и оцени здраво: сколько, допустим, рассказов, можно осилить за день).

Кроме того, о собственно художественной ЦЕННОСТИ речь может идти только при условии ОТСУТСТВИЯ НАРЕКАНИЙ к форме, к стилю и т.п. Текст должен быть не то, чтобы безупречным, а – как минимум – положительно оцененным по составляющих собственно «художественной оценки». Ибо – Альтов специально оговорился в комментариях к шкале оценки: «...Здесь следует заметить, что проявление серости или глупости автора нас не интересует…».

Пример (выдержки из реальных рецензий):

«…Здесь же – помимо всего прочего – ещё и «перегруз» доли диалогов. Перегруз. Отсутствие необходимых «авторских» деталей, вне словес героев, необходимость «воспринимать суть исключительно на слух» превращает, образно говоря, «телевизор – в радиоточку». Это невероятно раздражает, при любом качестве диалогов. Диалоги – в данном случае – уже не спасают.

Когда приходится воспринимать очередную мизансцену «вслепую», когда герой «внезапно возникает» в другой точке пространства, с «пустой серой маской» вместо физиономии (на которой должны – по идее – отражаться некие эмоции), с «задрапированным» туловищем (ибо автор не удосужился добавить «необходимых» штрихов, а просто выдал финт типа «…Фигура, выступившая из темноты, сняла шляпу…») – это невероятно раздражает. Некий «театр в густом тумане». В очень густом тумане…».

 ***

2.2. Художественные находки

Речь идет об «изюминках художественного восприятия действительности автором». Не «авторами вообще», а именно ДАННЫМ автором. То есть – мало «сказать красиво», изящно и сокровенно, необходимо ещё ухитриться «СКАЗАТЬ ПЕРВЫМ». Тогда сие будет – именно «находка», а не «использование повторно чужих изящных словесных конструкций». Понятно, что для сетературы — по определению – величайшая редкость.

Не следует, однако, думать, что «не бывает вообще». Бывает. Просто – КРАЙНЕ РЕДКО.

Примеры:

— «…Я — совесть твоя, сопреваю в огрызке / Запретного плода…»;

— «…Чтобы быть былинней…» (тут ещё и «игра на ушах читателя», типа «бы-бы-бы»);

— «…«заплатка на душе, чёрным по белому кое-как шитая»…».

Но – повторюсь – встречается крайне редко.

 ***

2.3. Авторские «фенечки»

Сие – некие авторские приёмы, фразы, образные штрихи, которые не являются «открытием автора», но – тем не менее – «оживляют текст», добавляют ему привлекательности, глубины эмоционального либо логического восприятия и т.п.

Примеры из классики (бульварной, но всё же – классики):

— Эпиграф к «Миллиарду лет до конца света» Стругацких» («…И сказали ему, что эта дорога ведёт к океану смерти… и т.п.»). Сие – вообще чистый плагиат, ибо ни к каким религиозным текстам никакого отношения не имеет, а – всего лишь – не самый удачный перевод текста японской поэтессы, тем более – без указания авторства. Но – цитируемо. Ибо – «со вкусом, к месту и с душой».

— Многочисленные цитаты Головачёва из области эзотерики, философии и т.п. Сие – вообще не Головачёв, а – чистой воды – Блавацкая, дао, Конфуций и т.п. Но – цитируемо. Ибо – «со вкусом, к месту и с душой». Потому как – не читают у нас Конфуция. Ну, вот, сложилось так – не читают. А Васю Головачёва – и читают, и чтят (да — не все, но — чтят). А потому оные «чужие» цитаты – фирменные головачёвские «фенечки». Фирменные. И никто не говорит – «аллё, не твоё!». Ибо — «со вкусом, к месту и с душой».

Данная категория «словесных конструкций» встречается в сетературе уже гораздо чаще, во вполне значимых объёмах для того, чтобы использовать в обоснование конкретной оценки конкретного текста.

Примеры:

— «...Чтобы стать богом, Поля, надо дать себя распять. А на третий день воскреснуть…»;

— «…Алкоголь надо принимать с цианидом… Тогда утром не придется мучиться от похмелья!..»;

— «…Эх, если бы к кошачьей независимости да собачью преданность!..».

 ***

2.4. Образность текста

Тут всё просто: умеет ли автор «ЛЕПИТЬ ИЗ СЛОВЕС КАРТИНКУ», хватает ли того словесного описания событий, декораций, действующих лиц и т.п. для того, чтобы, как говорится, представлять себе событийный ряд «…весомо, зримо…».

К огромному моему сожалению, подавляющее большинство сетераторов не просто пренебрегают данной категорией «художественного восприятия действительности», а ещё и бравируют оным пренебрежением. Типа «…ну не умею я, не нравится мне вся эта скрупулёзность, душа не лежит…». Да, аргумент – ещё тот.

А к оному пренебрежению – не менее стандартно – добавляется перл типа «у читателя должна быть фантазия!». То бишь – чего тут долго рассусоливать, в двух-трёх словах читателю ситуацию обрисовал, а дальше – пусть он, родимый сам додумывает, домысливает, образы необходимые достраивает, типа – «не барское это дело, образность текста».

Пример (выдержки из реальных рецензий):

«…Образность данного текста, возьму на себя смелость, не просто минимальна, а – неприлично минимальна. Дабы оное утверждение не выглядело голословным, рассмотрим, к примеру, первую страницу.

Что читатель узнаёт из оной страницы о собеседниках, дословно:

— шпоры на некой обуви;

— фигура, «выступившая из темноты», которая «сняла шляпу»;

— две руки, одна из которых – «широка, крепка и покрыта цыпками», а другая – «по-женски маленькая, безвольная безо всяких признаков привычки к труду»;

— две макушки, одна из которых «седеющая», а другая – «лысеющая»;

— шинелька, в которую облачена «фигура»;

— «фигура» — высокого роста.

И о помещении в котором происходит действо – не менее дословно:

— ворохи бумаг, бюро с выдвинутыми ящиками, кресла (именно так – абстрактно, множественное число);

— большой стол, заставленный бутылками и кружками;

— одно из кресел – свободно (не завалено «ворохами»);

— печка (именно так, без деталей, просто – «печка»).

А теперь, уважаемый автор – закрываем глаза и представляем себе мизансцену:

«…В помещении неизвестного размера, с непонятным освещением (есть – непонятно где «граница между темнотой и – предположительно – освещённым (неясно как) пространством) имеем большой стол с бутылками и кружками, бюро с выдвинутыми ящиками, несколько кресел, которые завалены "ворохом бумаг" (одно из оных – «не завалено»), печку, и оные же «ворохи бумаг» на полу (где, сколько – неясно)…».

Представили? Особенно – печку, без единой детали?

Далее:

«…Два одноруких гуманоида «без лиц» (с «серым пятном» вместо физиономии), седеющий и лысеющий, один из которых – высокого роста, в шинельке и шляпе неизвестного покроя, со шпорами на ногах, а другой – надо полагать – голый…»

Представили? Кстати, экивок в сторону «индивидуальности автора»: ежели сие тянет на «авторский стиль», то я – трамвай.

А по поводу стандартных возражений типа «у читателя должна быть фантазия!» — приведу первое предложение одного из романов Мориса Дрюона (ибо «исторический антураж – сравним): «…В камине, на ложе из раскалённых углей, пылала целая сосна…». И как – фантазия не мешает? Вот-вот, уважаемый автор – удерживать надобно оную фантазию, ибо – автоматически – достраивает неупомянутые детали и по поводу размера помещения, и по поводу освещения, и по поводу погоды и т.п. А ведь сие – всего лишь – ПЕРВОЕ предложение. Так что – не стоит про «фантазию читателя»…».

 ***

2.5. Название и эпиграф

Тут всё просто: на самом деле, либо – «удачно», либо «неудачно».

Пример (выдержки из реальных рецензий):

«…И потом – крайне неудачное название – «Мой лучший враг». Ведь именно по названию мы – хотим того или нет – получаем первое представление о самом тексте. Оная фраза – между тем – содержит вполне узнаваемые ассоциации, типа «достойный», «благородный», «адекватный» и т.п. – что вообще не соответствует контексту…».

Вот такое кино

Один из основных приемов познания мира — сравнение. Но труднее всего сравнивать и оценивать – естественно — произведения искусства и литературы. Как правило, каждый оценивает их, руководствуясь собственным опытом, своими собственными вкусами и пристрастиями. Более того, распространено мнение, что оценить произведение объективно просто невозможно. Как же быть? С одной стороны, по прочтении текста мы его неизбежно оцениваем, а с другой — мнений о прочитанном столько же, сколько и читателей! Нельзя ли выработать систему экспертных оценок, которые дали бы возможность сравнивать различные произведения по одним и тем же критериям? Ведь оценивают таким образом судьи выступления по художественной гимнастике или фигурному катанию...

Методика Альтова (методика объективной оценки текстов) как раз и предназначена для «формализации впечатлений». Чтобы ничего не упустить. Чтобы не смешивать всё в кучу. Чтобы не путать Божий дар с яичницей.

***

Ниже будет достаточно часто мелькать термин «сетература». И это не случайно. Ибо смыслов в оном термине — великое множество, вокруг него уже сломано, да и ещё будет в щепки раскрошено — множество копий.   Речь не о способе публикации, как могло бы показаться, речь о глубинной философии восприятия действительности. Цитатка из вполне себе научной статьи: «…процессы, происходящие в сетевой литературе. С одной стороны, она становится продолжением постмодерна, являясь его детищем, а с другой новый тип сетевого повествования воспринимается как гибель постмодерна, а не его развитие, поскольку сетература плодит графоманов, бездумно тиражирующих приемы постмодернизма, искажающих саму сущность литературы…». Увы и ах, но сие — сам стиль «ваяния с колёс», прямо на клавиатуру — это уже реальность, это манера поведения не только прыщавых юнцов, но и вполне себе убеленных сединами мэтров. Это — и не плохо и не хорошо. Это просто — ТАК ЕСТЬ.

***

Вернёмся, однако, к сути вопроса.

Итак, первое, что должен сделать потенциальный рецензент – дать своё видение Темы и Идеи произведения. Чтобы расставить все точки над "и". Чтобы отделить мух от котлет. Чтобы сказать автору – ещё до начала разговора: «Уж не знаю, батенька, чего Вы там несли читателю из «разумного, доброго, вечного», а я, вот, узрел – следующее».

Здесь ключевой момент «…а я, вот, узрел следующее…». Спор о том, что «боле прав» — в данном случае – бред сивой кобылы. Всё зависит от позиции автора, от того, каким образом оный автор отвечает на три простейших вопроса:

Вопрос 1. Имеет ли право «непризнанный автор» (или «широко известный в узких кругах») проводить параллели между собой и, скажем, Ницше и Достоевским, и – на основе данного параллелизма – глаголить о необходимости «дорасти читателю до уровня текста»? Этот самый параллелизм – должен быть «узаконен» массовой аудиторией, или автор – на основании субъективного восприятия «самого себя» — может не утруждаться мнением оной аудитории?

Вопрос 2. Может ли читатель «непризнанного автора» – теоретически – быть не правым в споре «нравится – не нравится», «понял – не понял», «воспринял – не воспринял»? Ежели автор выставил своё творение на публичное обозрение, без каких-либо авторских ремарок о составе аудитории, для которой оное творение предназначено, на чём основаны потенциальные утверждения «не нравится – не читайте»? А как оценить – не читая?

Вопрос 3. Правомочен ли автор ответствовать на критические замечания по поводу небрежности оформления (неверных данных, неоднозначности трактовок и т.п.) — в стиле «не придирайтесь, вникайте в суть, эти мелочи может исправить любой корректор»? Не есть ли подобные «ответы» завуалированное оскорбление читателя?

Ибо ключевым аспектом проблемы – как для сетевого автора, так и для сетевого читателя – является единственный: цель «пришествия» сетератора в сетературу.

Ибо сетература – всего лишь – мастерская. Полигон, где «страждущему душой» предписано «претерпеть вся тяжкие», дабы не переносить в реал период неизбежной боли. А то, что он будет – сей период «неизбежной боли» — это, как говорится, «к бабке не ходи». И у авторов и у "рецензентов". Мастерская — она и в Африке мастерская. Ежели есть желание «учиться литературе должным образом», на собственных ошибках, оная виртуальная боль – много слабее её реального аналога в реальных издательствах, литературных студиях, мастер-классах и т.п. Ежели окромя мифического «признания» других желаний нет, то сие – не к читателю, сие — к психиатру.

***

Из энциклопедий :

1. «...Тема — это то, что писатель изображает, идея — это то, что он хочет сказать об изображаемом, оценка его. Точнее, идея — это то, что писатель говорит и самой своей темой, непосредственно изображаемым кругом жизненных явлений, их выбором, а также и тем отношением к жизни, которое он хочет вызвать у читателя и которое может быть шире того, что непосредственно изображается в произведении…".

2. "…Идея художественная — обобщенная, эмоциональная, образная мысль, лежащая в основе содержания произведения искусства…».

То бишь одно дело – ХОТЕТЬ СКАЗАТЬ, и совершенно иное – УМЕТЬ СКАЗАТЬ. Разница восприятия автора и рецензента (читателя) пролегает отнюдь не в области «нравится – не нравится», «понял – не понял», «воспринял – не воспринял». Отнюдь. Оная область – совершенно иная, а именно: «получилось у автора – НЕ получилось у автора».

Посему проблематика трактовки темы и идеи – первая в ряду проблемных вопросов оценки текста. Не единственная, конечно же. Но – первая. При этом необходимо отметить, что с практической точки зрения проблематика низкого уровня идентификации темы текста принципиально отличается от сходной проблематики низкого уровня идентификации идеи. Ежели идею текста у «непризнанного автора» вполне реально не обнаружить вовсе, то ситуация отсутствия темы – теоретически невозможна.

Применительно к теме имеют место быть три чисто технических момента, снижающие эффективность идентификации.

Момент 1. Жанр и Тема.

Подавляющему числу сетераторов свойственно путать тему и жанр, а также – совершенно неоправданно — предполагать, что жанровая идентификация и предшествует, и предопределяет идентификацию тематическую. Весьма расхожее заблуждение.

Оные понятия связаны – лишь опосредованно. Набор возможных тематических плоскостей определённого жанра вовсе не накладывает никаких ограничений на весь спектр оных плоскостей. Любая тема может быть реализована в рамках любого жанра. Просто в случаях возможных «межжанровых пересечений» результирующий текст будет МНОГОЖАНРОВЫМ. Именно таковым образом появляются на свет «мистическая мелодрама», «комедия с элементами экшена и детектива», «трагикомическая басня» и т.п. Я вовсе не хочу сказать, что жанр, как таковой, совершенно не важен для процесса оценки текста. Важен. Но не в данном контексте.

То бишь жанровая идентификация текста никоим образом не ограничивает тематическую идентификацию. Никоим образом.

Более того – как раз – наоборот. Из формулировки темы должны быть полностью исключены «жанровые экивоки» типа «комедия положений из студенческой жизни». И автор и рецензент (читатель) должны уметь формулировать тему кратко, чётко и конкретно. Ибо сие – один из основных параметров «авторской самоидентификации» по отношению к «читательскому окружению». Трактовка темы должна начинаться либо с существительного (прилагательного+существительного), либо с глагола, исключая всякие «как казаки в футбол играли». При необходимости – должны быть указаны временные, социальные, половые и прочие необходимые ограничения. Примеры:

— Аспекты мужского либидо;

— Аспекты европейской политики конца XXVIII-го – начала XIX-го веков в контексте «монаршего восприятия»;

— Мифотворчество примитивных сообществ. Предметы обихода более развитых в технологическом отношении цивилизаций – как основа религиозных культов;

— Реалии второй мировой войны и связь времён.

Именно так — кратко, чётко и конкретно.

Момент 2. Идея и Тема.

Подавляющему числу сетераторов свойственно путать идею и тему, а также – совершенно неоправданно — предполагать, что идейная идентификация вполне может заменить идентификацию тематическую. Весьма расхожее заблуждение.

Типичный пример – взятый из реального диалога:

Рецензент: «…Прекрасный пример лирического произведения на базе библейской тематики….».

Автор: «…Никакой библейской тематики у меня нет. Это просто мои переживания. Личные….».

А в тексте – как раз – «Бог», «монах», «пророк» и т.п.

Автор – может себе предполагать «в качестве темы» всё. что угодно, читатель же УВИДИТ ТО, ЧТО УВИДИТ. Ибо тема – повторюсь – «…это то, что писатель изображает…», а идея – повторюсь – «…это то, что он хочет сказать об изображаемом, оценка его…». И путать одно с другим – категорически не рекомендуется. Ибо именно здесь «торчат уши» потенциального «непонимания» читателя «таких простых и понятных всем, казалось бы, вещей». Последнее – по мнению автора.

Момент 3. Отсутствие возможности политематической идентификации.

Ежели автор ваяет текст «про войну», но вплетает в ткань повествования и «любовную интригу» и «патриотическую составляющую», то – в зависимости от массы обстоятельств (немаловажным среди которых является банальный объём конкретного текстового фрагмента) – читатель может воспринять сей текст с точки зрения темы следующим образом:

— Реалии ТАКОЙ-ТО войны;

— Реалии ТАКОЙ-ТО войны в аспекте восприятия ТАКОЙ-ТО возрастной (или социальной) категории;

— Любовь и Война: совмещение несовместимого;

— Фронтовая любовь. Жизнь берёт своё. Даже под пулями.

— Любовь к Родине и Любовь к Женщине: что сильнее.

И что самое интересное, читатель будет прав В ЛЮБОМ ВАРИАНТЕ идентификации. А он так воспринял. Так увидел. Это ему – конкретно ему – ближе (опять же, с учётом массы обстоятельств, немаловажным среди которых является банальный объём конкретного текстового фрагмента).

То, что тема получится НЕ ТАКОЙ, КАК ЕЁ ПЛАНИРОВАЛ АВТОР – это личная проблема автора. Темы не быть – не может. Она может оказаться – в контексте именно читательского восприятия – совершенно иной. Не такой, как её планировал сам автор. Увы. Бывает. Сплошь и рядом.

***

Применительно же к идее текста существуют две крайности низкого уровня идентификации.

Первая крайность – когда идея отсутствует вовсе.

Таковое в сетературе – аналогичным образом — встречается сплошь и рядом: автору просто бывает «не до идеи», важно «выплеснуть на клавиатуру нахлынувшие эмоции», а для чего (помимо обретения душевного равновесия) – он (автор) и сам не знает. Не нужно спешить с возражениями типа «художник творит по наитию! любая схема – мертва!» Да – «по наитию», да – «мертва». Кто спорил-то? Тонкость есть одна небольшая: у художника (обратим внимание — У ХУДОЖНИКА!) – без схемы, по наитию – ЕСТЬ ИДЕЯ ТЕКСТА, значимая, зримая, доступная.

Вторая крайность – когда потенциальных идей множество, и ни одна из них не является предпочтительной на основе читательского анализа текста.

Таковые тексты создаются не для «читателя вообще», а для весьма ограниченной «группы лиц по интересам». Причины могут быть различными: групповщина, узкая целевая направленность текста (участие в сетевом конкурсе, к примеру) и т.п. Этакая разновидность «шифрованной грамоты», смысл которой для посторонних – не обязателен. То бишь – идея (идеи) у текста есть. Правда они (идеи эти) – результат читательской смекалки. А посему – не столь и важны, поскольку – в каждом конкретном случае – исключительно индивидуальны.

И в первом и во втором случаях – автор не ставит себе задачу «быть понятым», ему (автору) подобные мелочи – вообще не важны, он (автор) – ваяет полотно неких понятных только ему (или весьма ограниченной группе «ближнего круга») вопросов и проблем, упиваясь самим процессом «ваяния». Читатель в таком случае – естественно – подразумевается, но лишь как источник «хвалебных кричалок» и объект снисходительного поощрения типа «допёр, молодец – не у всех соображалка дотягивает».

Вот такое кино

Современное состояние вопроса качественной оценки сетературной фантастики может быть очень точно и емко охарактеризовано одним единственным, но очень сочным словом – «ритуал». В «Оракуле» периодически печатается подборка статей на тему роли и места ритуалов в человеческом сообществе. Сие избавляет меня от необходимости подробного и нудного изложения общеизвестных, в общем-то, положений. Кому интересно – «ищите и обрящете». Ограничусь всего двумя предложениями: «…Какими бы ни были ритуалы, их главная цель всегда одна – коммуникация, общение между человеком и человеком, между людьми и богами. Даже если кто-то придумывает ритуал лично для себя и выполняет его строго в одиночестве…». Подавляющее число рецензий вовсе не преследуют целей, хотя бы мало-мальски связанных с информативностью, у них совершенно иное поле целеполагания, никоим образом не связанное ни с механизмами, ни с сутью оценки. Именно поэтому любые попытки оценить качество рецензий наталкиваются на бурю негодования. Ритуалу не нужны объективные критерии оценки его (ритуала) эффективности, он сам по себе самоцель, и ни в какой дополнительной трактовке эффективности не нуждается.

Сие вовсе не следствие только лишь подробного изучения множества профильных тематических текстов, мой собственный опыт не просто глаголет – вопиет о том же. Многочисленные диалоги на трех сетературных узлах заканчивались как раз именно утверждением о величии ритуала как такового, о самоценности коммуникативной составляющей: от «а без цифр и всяких умных слов – оно прикольнее» до «от этих заумных мудрствований толку никакого нет, элементарно хочется нормального, живого человеческого общения».

Да кто же против, Братья и Сестры? Общайтесь. Упаси Господь препятствовать. Тем более, что общение по сегодняшним временам весьма ценная разновидность удовольствия. Вот только термин «рецензия» надо бы убрать со сцены. Для порядка. Чтобы самого себя не обманывать. И всяческие литобъединения «рецензентов» переименовать в «Бюро ритуальных услуг». И — никаких проблем.

НО. Ежели — всё-таки — есть желание попытаться-таки сваять некую более-менее объективную метОду оценивания фантТекстов, то — необходимо отдавать себе отчет в том, что на этом пути предполагаются некие жертвы. И я — не про беспристрастность и честность. Все мы люди, все — человеки, и любую потенциальную объективность — можно купить. И вовсе не обязательно для этого озадачиваться калькуляцией материальных благ, вполне достаточным может оказаться понимание, сопереживание, либо – желание плечом к плечу доказывать Истину кулаками. Тем более, что подавляющее число сетераторов, как правило, излишней щепетильностью не отягощены.

И все же. Существует объективность и объективность – это две большие разницы, как говорят в Одессе. Даже Господь Бог не беспристрастен, Десять Заповедей – прямое тому доказательство. Мои чаяния на возможность существования некой достаточной для практических целей объективности основываются на том, что я вполне конкретно и четко формулирую целевую установку процесса рецензирования, а именно: информативность.

Могут существовать и иные системы координат целеполагания, — это кому как нравится. Но, и что весьма существенно, в таком случае я воспользуюсь своим правом потребовать снять с хоругвей оценивающего сам термин «рецензия». Не надо путать Божий дар с яичницей. Хотите участия, поддержки, созвучия душ, либо, наоборот, конструктивной критики идеологической, социальной и прочей подоплеки процесса общения с Музой – да флаг Вам в руки. Только не называйте собеседника рецензентом, беседуйте «без чинов».

И не гордыня во мне злобствует, и не ложным образом интерпретированный опыт, не стоит хвататься за топор негодования. Дабы не повторяться через каждый абзац, скажу один раз, но громко: из любого правила существуют исключения, из любого, на то они и правила, чтобы лишь подтверждаться редкими исключениями. Ибо существуют статистически значимые формулировки, тезисы и выводы, определяющие самостоятельную суть процессов и явлений, не зависящую от субъективизма наблюдателя, а существуют исключения, не обладающие свойством статистической значимости, и, стало быть, не имеющие к характеристике рассматриваемого процесса никакого отношения. Или, мягче, отражающие отношение этого самого наблюдателя к сути процесса. Тут важно определиться, что Вам важнее: результат познания, либо Ваши эмоции в процессе познания. Каждому — свое.

***

Таки, и — в чём же суть методики Альтова (объективной качественной оценки фантастических текстов)?

Ежели кратко, то – оная методика лишена недостатков «обычных», стандартных методов рецензирования: Ибо все оные, вне зависимости от категории, грешат рядом существенных недостатков, а именно:

1. Отсутствие четкой формулировки темы и идеи текста.

Сие, свое видение, подразумевается, трактуется в ряде косвенных замечаний, реплик и фраз. Но отсутствие четкой формулировки ставит автора по отношению к рецензенту , окончательно и бесповоротно, в весьма невыгодную позицию. Прием «ну, Вы понимаете, что я хочу сказать…» — сродни удару ножом в спину. Сказать «не понимаю» — значит выставить себя дураком, «понимаю» — и остаться в том же состоянии «догадывания», информативность коего – чистое zero. Еще хуже откровенность сомнений рецензента в своих способностях зафиксировать тематичекую направленность или форму текста, а также обороты вроде «тема — вполне-е-е» (либо «тема не блещет», знак — не суть важно). На подобные замечания, да еще поданные в виде вступления, автор вполне вправе отреагировать следующим образом: «О какой теме идет речь, милейший? Вы разве ее сформулировали?»

Сие вовсе не мелочные придирки. Профессионализм рецензента выражается, помимо прочего, и в усвоении элементарных технических приемов. Способность четко очерчивать предметные области и формулировать претензии – не самый последний из них. Для сомневающихся предложу следующее упражнение: берете, наугад, десять текстов и формулируете для каждого тему и идею, но так, чтобы не услышать в ответ «Чего? Что за фуфло ты мне несешь, родной? Да ты меня в упор не понял!». Не такое уж и простое действо. Уверяю Вас.

Надо отдать должное мудрости Петра Первого с его указом о высказываниях в Сенате: «…Дабы дурь каждого – видна была». Заметьте – каждого. Ситуация «Учитель – Ученик» в контексте рецензирования – вообще вне досягаемости индекса информативности. При обращении к авторитетам (мнимым либо истинным, не суть важно) восприятие оценки никогда не определяется соответствующим посылом. В качестве иллюстрации – диалог из знаменитого фильма «Неподдающиеся»:

— Она назвала тебя дураком.

— Что, вот так прямо и сказала – «дурак»?

— Ну, не «дурак», «дурачок». Какая разница?

— О-о-о, разница – огромная…

2. Отсутствие четкой границы между личным отношением рецензента и формальными претензиями к формальным недостаткам.

Речь даже не о том, что в самой структуре рецензии личностные оценки запросто перемежаются с сухой констатацией проколов, что называется. «по учебнику», хотя и это, само по себе, свидетельство всего лишь неряшливости изложения, а не утонченности стиля. Я, к примеру, в данный конкретный момент использую сей прием вполне осознанно. Не только для того, чтобы можно было, не отвлекаясь на тест конкретной рецензии, убедиться в справедливости высказанного утверждения. Отнюдь не только. Мне это просто нравится. Так же как и большинству «рецензентов». Ну, еще бы – глаголить истину в последней инстанции, опираясь на безусловный авторитет громких имен, расхожих цитат и т.п., по-отечески похлопывая открывшего от благоговения рот начинающего литератора по плечу – разве это может не нравится.

Но я не об этом. Хотя, повторюсь, даже формально чередование субъективного и объективного, пусть «относительно объективного», вызывает сумбур восприятия: что «мог выдумать или придумать», а что «так и есть, не придерешься», что «можно списать на эмоциональность», а что «стоит взять на заметку, ибо и крыть-то нечем». Кроме чисто технической несуразицы, существует несуразица, если хотите, философская. Фразы вроде «казалось бы…», «единственный этот аспект…», «только эта фраза…», «безусловно, …, но — …», «как-то не верится…», «я думаю…» и т.д. и т.п. , вполне закономерно и вполне обоснованно вызывают у автора тривиальнейшую реакцию: «…Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий?...» Да какая кому разница, что кому кажется? Креститься надо, если уж на то пошло. Почему для автора справедливо утверждение о мытарствах, в которых «…изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды…», а рецензент свободен от сего ограничения?. И даже более того, волен употреблять подобные цитаты, как свидетельство своей близости к литературному Олимпу, при полном пренебрежении к структуре «собственного словесного ресурса», оказывающегося при ближайшем рассмотрении чистой воды полуфабрикатом, который еще изводить и изводить.

3. Отсутствие четкой границы между оценками содержательной части текста и техники его же (текста) исполнения.

Здесь – масса изобретений. Что называется — кто во что горазд. Дабы не быть неверно понятым, приведу несколько возможных уровней оценивания конкретного текста:

— цензурные соображения (в данном случае – весьма широко понимаемые, применительно к идеалам, вкусам и пристрастиям конкретного рецензента);

— стилистика изложения материала;

— достоверность фабулы, сюжета;

— техника оформления диалогов, «натурных» сцен;

— ритмика;

— грамотность;

— и т.д. и т.п.

Список – не полный. Его можно продолжить. А допустимость таких словесных взбрыков, как «масса» и «горазд» определяется числом сочетаний элементов указанного списка. Есть в математике такой раздел – комбинаторика, а в нем – формулы, позволяющие подсчитать количество возможных групп и объем возможных характеристик указанных групп для любого заранее заданного перечня элементов. Этот объем ужасен. Неудобоварим. Мастодонтален. Ни о какой упорядоченности, в принципе, не может быть и речи. Тем более, что элементы в приведенном списке не равновесны, обладают разной степенью обоснованности и взаимовлияния. В итоге: чехарда от морали к пунктуации, от достоверности к стилистике, от структурной целостности к технике, например, стихосложения. Господин Оккам с его знаменитым режущим инструментом уподоблен вентилятору в его последнем прибежище, как ни кощунственно сие звучит.

Но даже не это самое неприятное в данном конкретном аспекте. Сущности не просто плодятся сверх необходимости, они (сущности) интегрируются в некое подобие системы, формирующей не просто схему оценки, а подход, метод. И теперь уже эти подходы и методы вступают в противоречие друг с другом, плодят новые сущности, надситуационные, с претензией на систематику, на обоснованность системообразующих факторов.

***

И последнее — из области "Базовых аспектов".

***

Дело в том, что первоначально Альтов оценивал только "бумажные" тексты, то есть произведения, уже прошедшие горнило редакторской правки и редакционного совета. Что вполне естественно, ибо методике — уже больше четверти века.

С учетом внесенных изменений появилась возможность оценивать даже неграмотные, некорректные и неадекватные тексты. Иными словами, заготовки литературных произведений. Однако в самой первоначальной методике, методике Альтова, заложено весьма серьезное ограничение, обойти которое не представляется возможным ни при каких правках, а, именно, — условие трех «НЕТ».

Три параметра и три отрицательных ответа.

О чем речь? О весьма существенных с точки зрения возможности оценивания особенностях сетературного текста – о весьма высокой вероятности существования текста «ни о чем», созданного «на бегу, потехи ради». Альтов не предполагал, что необходимо уделять внимание вопросам локализации темы и идеи произведения, ибо таковых текстов к оценке предъявлено быть не могло по определению. Тема и идея могли быть вымученными, идеологически зашоренными, пропагандистски настроенными (и т.д. и т.п.), но они (и тема и идея) присутствовали в обязательном порядке. То же самое можно сказать и о казусе — если и не полного плагиата, то уж полнейшего подражательства.

Итак, три параметра и три отрицательных ответа.

Параметр 1. Текст должен быть внутренне непротиворечивым.

Если выдвигается некое утверждение, гипотеза и т.п., они должны быть либо доказаны в той степени, что станут понятны читателю, либо автор должен «имитировать» доказательность процесса и емкость смысловой базы настолько, чтобы читатель «спасовал» перед обилием непонятных аргументов. Но «спасовал» сам, признав либо свою неподготовленность в предметном плане, либо устав от разбирательств «хитросплетений логики автора». Должен быть получен (однозначно) отрицательный ответ для следующего тезиса: «Абстрактность утверждений, гипотез и доказательной базы, не подтвержденных либо структурной и смысловой организацией текста, либо набором прямых аргументов».

Параметр 2. Текст должен быть гарантированно информативным.

То есть, кроме чистых знаний (данных), текст должен содержать хотя бы гран смысла в следующих предметных плоскостях:

— философия, религия, теософия и т. п.;

— социология, психология и т. п.;

— этика, традиции, нравы и т. п.;

— эстетика, чувство прекрасного и т. п.;

— эвристика, эзотерика и т. п.

Не обязательно во всех плоскостях, но обязательно хотя бы гран, хотя бы в одной. Должен быть получен (однозначно) отрицательный ответ для следующего тезиса: «Чисто условная тема (идея), ничем не обоснованная, о человеке (обществе) сказано уже известное, никаких новых ощущений, отличных от бытовой повседневности, пусть и в различных ее проявлениях».

Параметр 3. Текст должен быть авторским.

Речь не о плагиате, не о случайных совпадениях, не о дословности или "недословности" дублирования и т.п. Должен быть получен (однозначно) отрицательный ответ для следующего тезиса: «Тема и идея использованы повторно "одно к одному" или перекрываются более ранней и более полной реализацией (в другом произведении, в целом ряде произведений)».

Вот такое кино

С тем, что любая и каждая оценка опубликованного текста насквозь субъективна и оценивать — в свою очередь — достоверность таковой оценки можно только в массиве аналогичных оценок — мы уже разобрались (https://fantlab.ru/blogarticle83833).

НО. Существует ли способ, все-таки, оценки достоверности отдельной, локальной — насквозь субъективной — оценки? Вне всяких сомнений. И базироваться оный способ должен на использовании шаблона, составленного из параметров, конкретика значений каждого из которых может быть оценена независимо от прочих. Понятно, что в данном случае достоверность практически не отличается от экспертной компетентности — ну, так это не беда, ибо некомпетентные оценки ещё никому и никогда не помогли. В конце концов некомпетентные оценки можно исключить из рассмотрения, что автоматически повысит достоверность результата. Собственно говоря — это и есть цель.

Да, уточним, на всякий случай: понятно, что мы говорим сугубо о массиве «подтвержденных» оценок, то бишь — снабжённых отзывами. Ибо для оценки статистических параметров шума используются совершенно иные разделы специальных дисциплин, мы — вообще — об ином сейчас.

Таки, и — существует ли интересующий нас набор параметров оценивания? Конечно. И это — просто замечательный набор.

***

Вот они – эти самые 18 параметров:

***

1. Привязка к предметной области:

1.1(1). Трактовка темы (формулировка в виде нескольких предложений).

1.2(2). Трактовка идеи (формулировка в виде нескольких предложений).

И первое и второе – с учётом рассмотрения следующих деталей:

— соотнесение Жанра и Темы;

— соотнесение Идеи и Темы;

— учёт невозможности политематической идентификации текста.

2. Оценка содержательной части произведения и впечатления, произведенного на читателя:

2.1. Субъективный фактор ("нравится — не нравится").

2.1.1(3). Желание перечитать (есть/нет), почему – привести некие аргументы;

2.1.2(4). Тема и идея – оставить комментарии по поводу «воспринимаема, принимаема» либо – совсем наоборот;

2.1.3(5). Устойчивое предубеждение по поводу восприятия данного текста (есть/нет), почему – привести некие аргументы;

Как итог оценки указанных показателей (при необходимости) рассмотрение следующих деталей:

— сумма итоговых выводов оценки последующих параметров – в качестве значимых факторов процесса «нравится – не нравится»);

— обоснование некоего собственного субъективного взгляда на проблематику темы и идеи.

2.2. Художественная ценность.

2.2.1(6). Авторская манера, индивидуальность автора;

2.2.2(7). Художественные находки;

2.2.3(8). Авторские «фенечки»;

2.2.4(9). Образность текста;

2.2.5(10). Удачность (неудачность) названия (эпиграфа, ежели таковой имеется), соответствие (несоответствие) оных содержанию.

2.4(11). Убедительность.

2.3(12). Человековедческая ценность.

Обязательная аргументация – с учётом рассмотрения следующих деталей:

— неочевидная мораль (неоднозначность трактовки).

— правдивость очевидности.

— морализаторство «между строк».

2.5(13). Новизна.

3. Оценка техники исполнения произведения:

3.1(14). Грамотность.

3.2(15). Корректность.

3.3(16). Адекватность.

Обязательная аргументация – с учётом формирования следующих оценок:

— наличие у автора собственного опыта восприятия описываемых событий, явлений, объектов.

— наличие у автора навыка «словесного формирования динамики» описываемых событий, явлений, объектов.

— наличие у автора навыка «проговаривания необходимых условий и взаимосвязей» описываемых событий, явлений, объектов.

3.4(17). Ритмичность.

Обязательная аргументация – с учётом формирования следующих оценок:

— лакуны;

— длинноты;

— несогласованность отдельных текстовых фрагментов с темой и идеей текста.

3.5(18). Целостность.

Обязательная аргументация – с учётом формирования следующих оценок.

— общая композиция;

— наличие и обоснованность кульминации;

— начало и концовка.

***

Возникает законный вопрос: «А почему ИМЕННО ЭТИ 18?».

Вот тут как раз – всё просто: Сие – методика Альтова. Методика объективной оценки фантастического текста.

Возникает второй вполне законный вопрос: «Ну и что? Кто такой оный Альтов?».

И тут – всё не менее просто: Генрих Альтов – писатель второй половины прошедшего века. Что называется – «свой брат-литератор», известный писатель-фантаст. Который «внутри процесса», который понимает «о чём речь», который «свой в доску». Но нас – в первую голову — интересует как раз не это. А то, что Генрих Альтов соединил в себе несоединимое. В этой личности уживались, не противореча друг друга, а как раз дополняя друг друга и «лирик» и «физик» — одновременно.

Да, Альтов – автор Методики объективной оценки литературного произведения. Но он ещё и автор массы изобретений «по профилю темы» («соединения несоединимого»), ПОЛУЧИВШИХ МИРОВОЕ ПРИЗНАНИЕ, а именно:

— ТРИЗ (Теория решения изобретательских задач);

— ТРТВ (Теория развития творческого воображения);

— ТРТС (Тория развития технических систем).

Проще говоря – ГЕНИЙ.

Я же – просто взял на себя труд «озвучить» труды мэтра применительно к сетературной фантастике. Расписал методику «подробного критического разбора» с максимальной детальностью – объёмно, даже нудно, с массой примеров и т.д. и т.п.

Вот такое кино