Не знаю, как тебе, уважаемый потенциальный читатель, а меня уже коробит от засилия цветной волны. Само упоминание «тонкого психологизма», выставляемое напоказ уже не просто само по себе, а — фактически — в качестве замены понятных и знакомых с детства признаков любимого Жанра — вызывает автоматически не только стойкую идиосинкразию, но и устойчивый рвотный рефлекс.
Но — хвала Всевышнему — ситуация явственно меняется к лучшему. Это где-то с 2010 по 2015 — было полное впечатление, что фантастика умерла окончательно и бесповоротно, и что труп её смердит отвратительно и неизбывно. Все эти психоделики со страшилками и прочими нововведениями — создавали кошмарное впечатление ползучей непрекращающейся оккупации. Но — как сказано у классиков — «…лёд тронулся, господа присяжные заседатели…»: появились первые признаки оживления трупа, и даже — некоего постепенного выздоровления. Робкие отдельные проблески здравого смысла.
Сначала проснулись мэтры — Злотников, Ланцов, Дяченко, Лукьяненко, Дроздов, Большаков. Появилась совершенно новая литература, постепенно освобождающаяся от маразма упадничества и навевающая некие приятные ассоциации с уже забытыми временами, когда от фантастики не воротили нос, как от чего-то заведомо порченного. Потом — видимо вдохновлённая метаморфозами с ожившим трупом — появилась некая группа довольно перспективных авторов, но не блещущих объёмами и плодовитостью. Более того — не все из них «остались на плаву». И — тем не менее: это было — просто шикарно. Совсем уже почти забытые ощущения первичного жанрового чуда, желания «продлить мгновение»: Королюк, Воронцов, Конюшевский, Оченков, Валериев.
А потом пришёл Макс Глебов. И это было уже Нечто. Появилось — буквально — чудо: фантастика, которой раньше просто не было, которую даже трудно было себе представить. Труп — не просто ожил, он стал даже лучше почившего оригинала, все эти годы безвременья его — самым поразительным образом — наполнили совершенно непередаваемым новым шармом, оригинальным сочным колоритом и антуражем. Но — сохранив при этом всю прелесть первичной жанровой «породы». С плодовитостью у Глебова — хвала Всевышнему — всё в порядке. И — дай ему, оному Максу Глебову, Всевышний сил и здоровья продолжить начатое.
Дальше — где-то уже в районе 2020-го — к поименованным выше подключились новые игроки. Кто-то — из совершенно новой, ранее неизвестной когорты, кто-то — аналогично ранее проснувшимся мэтрам, и — пошло-поехало: Брусницын, Вязовский, Аскеров (Трофимов), Яманов, Сахаров, Марков-Бабкин, Булычев (который Андрей), Капба, Дамиров. Упомяну и покойного Щепетнова, хотя в его творчестве — много спорных моментов, но сам факт его принадлежности именно к этой литературной тенденции — очевиден и неоспорим.
***
Я понимаю, уважаемый потенциальный, что для «волны» названных выше — хиловато, не тянет пока на волну.
Ну, дык я же ж — об предчувствии, как бы. Об нём, родимом. Об надежде на лучшие времена
Сей коротенький опус – некая ответная реплика на ряд статей, посвящённых — явному или не очень – противостоянию Фантастики и боллитры. Конкретный же вдохновитель в данный конкретный момент – статья Дмитрия Лукина «Фантастика vs Боллитра: мир неизбежен» аж 2010-го года (просто опубликована в «Полдне…», попалась на глаза и … — переполнилась чаша, как говорится).
*** Первое и главное: мирные переговоры.
Почему-то – и совершенно НЕпонятно почему – все авторы выстраивают свой монолог вокруг некой мифической «необходимости дружить». Дескать это – центральный гвоздь проблематики, и оное «мирное сосуществование» — однозначно «надо». Возникает вопрос: а кому конкретно – надо-то? И — что тоже немаловажно: а – зачем?
Вот, конкретно мне – как вполне конкретному представителю читательской аудитории – это абсолютно не надо. И — даже на горизонте — не усматриваю причин, по которым это могло бы понадобиться хоть кому бы то ни было. Имеет место не просто подмена понятий, а – переворачивание всей проблематики, что называется, с ног нА голову. Нет в этом воображаемом споре – абсолютно никакого смысла. Как нет – и не было никогда — ни правых, ни виноватых. По определению. Все оные словеса – лишь некие попытки сохранить хорошую мину при плохой игре. Причем – при сильной надежде на то, что сторонние наблюдатели не узрят всю глобальную тщету и сомнительность оных попыток.
Дабы не вносить сумятицу в мастодонтальность логики в связи с «давностью» анализируемого текста, процитирую свежий словесный поток, буквально сегодняшнего дня (декабрь 2022, «Боллитра в России и читатель — взаимная ненависть?»): «…С падением СССР и упразднением Главлита, боллитра не только сильно усохла, но и попряталась по закоулкам. Найти на прилавках книжных текст современного российского автора, пишущего нечто хотя бы претендующее на реализм, стало столь же трудно, как в советские времена — свежий зарубежный детектив или фантастику. Схожая картина наблюдается не только у нас, но и во всём мире, достаточно посмотреть на списки бестселлеров, которые практически полностью состоят из произведений литературы жанровой, а не реалистичной…». Сие – суть, отражаемая приведенной выше цитаткой – очевиднейшая тривиальнейшая банальность. Неужели в этом хоть кто-то сомневается? И неужели хоть кому-то – непонятны причины сего?
Но цитатку вышеозначенную я привел не потому, что текст – «самый свежий» и «самый яркий». Отнюдь. Есть – и свежЕЕ и – ярче. Просто в нем (в оном тексте) есть еще одна цитатка, теперь уже – почти двухсотлетней давности (О.И. Сенковский, «Большой выход у Сатаны», 1832 г.): «…Проза сделалась настоящею помойною ямой: она толкует только о крови, грязи, разбоях, палачах, муках, изувечениях, чахотках...; она представляет нищету со всею её отвратительностью, разврат со всею его прелестью, преступление со всею его мерзостью, со всею наготою, соблазн и ужас со всеми подробностями… ведёт в смрадные тюрьмы и, также шутя, сажает его на грязной соломе, подле извергов, разбойников и зажигателей, с коими поёт она неистовые песни; ведёт в дома распутства и бесчестия и, для потехи, бросает ему в лицо все откопанные там нечистоты; ведёт на лобные места, подставляет под эшафоты и, в шутку, обливает его кровью обезглавленных преступников. Она придумывает для него новые страдания, хохочет над его страданиями. Она мучит его всем, чем только мучить возможно — предметом, тоном повествования, слогом — этим-то слогом моего изобретения, свирепым, ядовитым, изломанным в зигзаг, набитым шипами, удушливым, утомительным до крайности…». Вот этим конкретно словам – сегодня с утра – 191 год. Это я о том, что бытовая, массовая, общедоступная литература – в подавляющей массе своей – ВСЕГДА была ТАКОЙ. Причем – ВСЯ. В полном соответствии с Законом Старджона (в редакции конкретного спора – о теме сего моего опуса): «…90% чего угодно — полная чушь, а научная фантастика подчиняется тем же закономерностям, что и другие жанры…». Редкие литературные гении и таланты – всего лишь – подтверждают глобальное правило. Неужели сие не очевидно с той же неизбывностью, с которой завтра поутру – снова взойдёт солнце?
*** Второе и не менее важное: идентификация Жанра.
Для того, чтобы рассматриваемая проблематика (Фантастика vs Боллитра) в принципе могла иметь право на существование, должны иметь место быть простые и понятные правила идентификации Фантастики. В противном случае сам разговор на эту тему – теряет смысл.
У Дмитрия Лукина сей вопрос рассмотрен достаточно подробно, однако – что характерно – не до конца, так сказать. Две трети пути в сутевОм осознании глубинности рассматриваемых различий — автором пройдено, посему – воспользуемся имеющимся материалом и опять займёмся цитированием. Первую попытку сделали Стругацкие: «…фантастика есть отрасль литературы, подчиняющаяся всем общелитературным законам и требованиям, рассматривающая общие литературные проблемы (типа: человек и мир, человек и общество и т. д.), но характеризующаяся специфическим литературным приемом — введением элемента необычайного». Далее — оное утверждение трансформировалось в более конкретное утверждение Олдей: «…фантастика = литература + фантДопущение…». НО — увы. На этом — почему-то — автор остановился. Из текста невозможно понять — почему конкретно остановился.
Ибо очевидно же, что нужно-то было — всего-навсего — перейти к логически обоснованной конструкции «…фантастика = фантДопущение + литература…». То бишь — всего лишь — расставить приоритеты.
*** Третье – вполне конкретное: что делать.
О каких приоритетах речь? Об идентификационных. То бишь – прежде, чем хотя бы захотеть подумать начать оценивать текст с литературной точки зрения – ВЫЯСНИТЬ: Фантастика ли это. И уже потом – ломать себе голову проблемами качества, глубинной сУти и прочего. А также – вполне возможно – страдать по поводу отсутствия в наших пенатах своих ТолстЫх, Тургеневых и прочая, прочая, прочая.
Хвала Всевышнему – конкретно для Фантастики сие деяние абсолютно никакой проблемой не является. Ибо – благодаря трудам Генриха Альтова (создателя ТРИЗ – Теории решения изобретательских задач, ТРТС — Теории развития технических систем и ТРТЛ — Теории развития творческой личности, писателя-фантаста) мы имеем Реестр фантастических идей (https://www.altshuller.ru/rtv/sf-register...). То бишь в вопросе идентификации (Фантастика <-> НЕ Фантастика) существует вполне себе строгая система классификации и кластеризации любого фантТекста. Причем эльфы, драконы и всяческие прочие маги – там учтены. И для каждого фантДопущения – чтобы уж не сомневаться – приведены примеры конкретных фантИзданий.
Таким образом мы имеет вполне себе конкретную бинарную систему:
1. Нет фантДопущения = текст не является фантастическим. То бишь: разговаривать НЕ О ЧЕМ.
Далее (после определения самого факта наличия ФД) следует идентификация фантТекста в рамках шкалы «Фантазия-2» (https://www.altshuller.ru/rtv/rtv7.asp) то бишь локализация текста в пространстве следующих параметров:
— новизна;
— убедительность;
— человековедческая ценность;
— художественная ценность;
— субъективная оценка.
И уже только ПОТОМ – можно переходить к вопросам из оперы «…кто матери-истории бОлее ценен».
Ежели следовать данной простой схеме, то — в подавляющем большинстве случаев — сей этап вовсе НЕ понадобится. По причине его полнейшей бессмысленности.
***
Ибо – ответ на вопрос «зачем всё это (вышеизложенный Путь)» — прост аки валенок: чтобы мне, как потенциальному читателю – понять, буду я это читать, в принципе, или – НЕ буду.
А уж чего там в литературном отношении получится, и насколько оно будет приемлемо и сравнимо с трудами классиков – я уж как-нибудь сам разберусь. Обычно все подобные вопросы – легко и непринуждённо – решаются путем простого взгляда на фамилию автора.
Так же как в опере ходят «на мастеров», так же, как и одежду элитную заказывают у кутюрье, как и марочный алкоголь выбирают по этикетке, так и Фантастику выбрать – безболезненно и результативно – будет НЕ трудно.
***
Потому как – ежели про любителей речь (пения, шмоток, выпивки, […], чтива) – то надо быть, ну, о-о-чень самобытным экспертом-критиком, чтобы решить, будто оные любители – будут насильно пичкать себя выбранным продуктом, не обращая никакого внимания на его качество
Ранее мы уже убедились в том, что «…для любого потока публикаций применительно к субъективным оценкам любого индивидуума справедливо следующее утверждение: треть текстов потока — нечитабельны (причём одна треть этой трети — откровенный мусор), ещё одна треть — ни то, ни сё (не вызывает ни восторгов, ни протестов), и оставшаяся треть — вполне достойна внимания (причём первая треть этой трети — как раз и составляет основу для рукоплесканий, а вторая треть — дополняет когорту «достойных пьедестала)…» (https://fantlab.ru/blogarticle83833).
Справедливость указанного закона была доказана на материале выпусков журнала «Полдень. XXI век» 2011 — 2013 годов. Там итоговая оценка — по всему потоку публикаций — составила «71/29», что практически вплотную подошло к теоретическому математическому ожиданию «70/30» (доля в % оценок «5» и выше / доля в % оценок «7» и выше). На каждый выпуск журнала в указанный промежуток времени был сформирован краткий отчёт с конкретикой полученных числовых характеристик. Все оные отчеты были своевременно опубликованы, но значительная их часть была удалена по причине крайне негативного восприятия. До сих пор не пойму — в чём причина негативизма. Но — не суть. Главное — процесс задокументирован, и полную числовую картину можно в любой момент восстановить по сохранившейся статистике самих оценок.
Так вот, далее — возник очевидный вопрос: какова форма графика пространственного распределения совокупности оценок, и самый интересный аспект — насколько оное распределение близко к нормальному.
Навскидку по каждой из рассматриваемых осей (доля текстов за вычетом нечитабельных в выпуске журнала и доля текстов выпуска, достойных внимания — это те же «5» и «7» — см. выше) были сформированы по 5 областей шкалы, для которых и было построено искомое распределение. Оно представлено на рисунке 1. Как видно — похоже на нормальное распределение, но весьма далеко от канонического вида. Причина — очевидна: слишком грубое приближение границ рассматриваемых областей.
Во втором заходе оставили по три области на каждой из осей и скорректировали их границы. Новое распределение — на рисунке 2. Напомню: исходные данные — ТЕ ЖЕ, мы просто расширили границы соответствующих секторов, при этом математические ожидания — неизменны.
Как видно из второго рисунка, это — уже практически каноническое нормальное распределение (ну, с точностью до «формы картинки», применительно к ограниченному числу опытных данных). НО. Даже для этой хилой выборки — уже такое впечатляющее совпадение.
Что и требовалось доказать.
То бишь, уважаемый читатель — «что мы имеем с гуся»?. Конкретно — следующий Закон, с такой, вот, формулировкой:
***
”…Для любого потока публикаций применительно к субъективным оценкам любого индивидуума справедливо следующее утверждение: математическое ожидание доли читабельных текстов локализуется в области 60%-80%, математическое ожидание доли текстов, достойных внимания — локализуется в области 20%-40%. При этом частные локальные оценки распределяются по закону, близкому к нормальному распределению, а доли оценок, выходящих за границы тренда шириной свыше 20% — составляют менее четверти опытных данных…”.
Радует глаз тот факт, что прямая диагональ матрицы распределения (от левого верхнего в правый нижний) — не нулевая, в отличие от обратной.
На русский язык это переводится примерно как «…частные сверхредкие решения (например — «все читабельны при почти всех, достойных внимания» или «почти все нечитабельны и достойных внимания нет») — имеют место, а, вот, так называемые «контрастные» (например — при низком уровне читабельности есть перлы, достойные высших оценок) — достаточно редкИ.
Никакой призрак ни по каким Европам, Евразиям и прочим Америкам — не ходит. Всё — много прозаичнее, без ненужного романтизма и всяких иных излишеств.
В ближайшие пять-семь лет использование механизмов ситуационного анализа, нейросетей и принципов data science — станет обыденностью функционирования практически любой мало-мальски значимой учетной системы, вплоть до кассовых аппаратов в розничных торговых точках. Просто и тихо, без шума митингов и ажиотажа распределений, буднично — аки коррекция пенсионной системы. В один прекрасный день мы проснёмся в совершенно ином мире.
Соответственно — не обойдёт кара сия и сетературные узлы Великой Сети. Три столпа сетературы — ранжирование трёх составляющих коммуникативного процесса (текстов, авторов и оценщиков) — рухнут градом осколков на грешную почву субъективизма. Но сам колосс на оных глиняных ногах — никуда не денется, просто на смену оным трем глиняным столпам придут сверкающие хромовым покрытием стальные колонны искусственного интеллекта. Игнорирование сих зримых признаков прогресса станет просто неприличным, чем-то вроде попыток отстаивать необходимость и целесообразность ламповых коробок с толстенными пластиковыми клавишами в эпоху транзисторного изящества полупроводников.
Дилемма «хочу / не хочу» — рассматриваться не будет по целому сонму причин. И сама проблема перехода на новые рельсы плавно трансформируется в комплекс вопросов настройки параметров нейросети.
Существует множество вариантов оной настройки, и большинство из них — от Лукавого. Человек — слаб, по определению, и будет стремиться внести сумятицу в прозрачную логику ситуационного анализа, сделать процесс оценивания лишенным его естественной определенности.
Прихожане Светлого Храма Фантастики веруют в то, что адекватные настройки нейросети — в конце концов — возьмут верх в этой схватке Добра со Злом и Цифровая Справедливость — восторжествует. Адекватные настройки нейросети — это позитивное будущее сетературы.
И будет в оных настройках — три блока, три комплекса параметров фиксации «цифрового естества» фантастических текстов, рецензий на оные фантастические тексты и — оценок самих рецензий, а именно: философия, технология и комфорт. И будет оное «цифровое естество» состоять из оценок вот таких, вот, понятий:
***
1. Философия.
Целесообразность адекватной жизненной мотивации персонажей, достоверность и реалистичность изгибов сюжетных линий и естественность стихийных потоков массового сознания задействованных экосистем разумных — будет определяться следующими положениями, на соответствие которым и будет выполняться оценка:
1.1. В жизни существует всего три базовых цели:
• выживание;
• общение;
• удовольствие.
И каждый должен достигать этих целей сам, без посторонней помощи. Все прочие цели являются либо суперпозицией (разновесным сочетанием) указанных трёх, либо их прямым следствием.
1.2. В жизни существует всего три базовых пути:
• путь действия;
• путь накопления знаний;
• путь религиозного созерцания.
Все прочие маршруты являются либо суперпозицией (разновесным сочетанием) указанных трёх, либо их прямым следствием.
1.3. В жизни существует всего три базовых греха:
• сожаление о минувшем;
• неприятие настоящего;
• страх перед грядущим.
Все прочие прегрешения являются либо суперпозицией (разновесным сочетанием) указанных трёх, либо их прямым следствием.
Из этих девяти элементов складывается не только вполне стройная система восприятия действительности в рамках концепции любой из теней Истины, но и вполне стройная система реализации указанной совокупности всех возможных концепций.
***
2. Технология.
Объективная оценка качества, собственно, исполнения фантастического текста — будет определяться оценкой 17 комплексных параметров, составляющих параметрическое пространство Методики Альтова — методики объективной оценки фантастических текстов (https://fantlab.ru/blogarticle83836).
Искусственный интеллект — лишен человеческих слабостей в сфере нуднейшего цифрового оценивания, ему не свойственны сомнения и колебания, он не будет ошибаться. Ибо статистические оценки — по природе своей — не могут быть ошибочными. Вердикт «0,99» будет означать, что из 100 практически знАчимых ситуаций в 99 — предлагаемое решение будет соответствовать всей предшествующей истории наблюдений. Да, принимать конкретное решение будет — как и прежде — человек. Но в данном конкретном случае оный человек — публично — будет лицезреть всю степень своего субъективизма.
Прелесть ситуации в том, что с набором объема оной истории необходимость человеческого вмешательства — будет постепенно сходить на нет. И в один прекрасный момент мы получим возможность получать автоматические рекомендации для чтения текстов именно тех кондиций, которые соответствуют нашему естеству на все 100%, причем каждому — сообразно его личному, сугубо индивидуальному естеству (или — на 99%, что для практических нужд — практически одно и то же).
***
3. Комфорт.
И это — совершенно отдельная часть Реальности, вполне достойная того, чтобы быть рассмотренной индивидуально. Ибо суть её — и составляет требование индивидуальной настройки среды восприятия действительности в рамках любой сетературной концепции.
Как только нейросеть станет базовым слоем реализации алгоритмического пространства массовых коммуникаций — личность получит возможность перестать быть «молекулой толпы» и выстроить интерфейс общения с внешним миром по своему образу и подобию.
Это — совершенно новый мир, для многих из нас — пока — даже непредставимый.
Многие десятилетия непрерывного потребления фантастики — всякой, всевозможных категорий, поджанров и прочего — помимо выявления интересных нативных эмпирических закономерностей — заставили ещё и задуматься над очевидным противоречием.
При отсутствии очевидного Дара Божьего (такого, что позволил бы обеспечить безбедное существование) — тысячи самодеятельных авторов (многие — десятилетиями) упорно продолжают выдавать на-гора, согласно определению классика, «…тонны словесной руды…». А удивительно здесь именно то, что, среднестатистически, качество оной руды — должно быть именно неизбывно графоманским: ежели Бог таланту нЕ дал — тут хоть упишись, толку — всё одно не будет.
НО. В подавляющем числе случаев техническое (то бишь — редакционное, стилистическое, тематическое) качество — оказывается на удивление приемлемым. То есть текст воспринимается достаточно легко, по крайней мере — без раздражения от графоманских вывертов. Что — однако — более чем странно. Ибо естественным путём такого относительно знаАчимого числа более-менее приличных литераторов — просто не может быть. Сие — нонсенс, отвергаемый законами природы.
Не один раз замечал, что наличие в тексте определенной авторской искренности, вне зависимости от тематики и прочего — каким-то волшебнейшим образом — резко увеличивает позитивизм восприятия оного текста, придаёт ему некое новое качество — энергетической насыщенности, что ли. И, вот, только по прошествии упомянутых выше десятилетий, пришло сначала подозрение, а потом и твёрдое убеждение, что слова-определения «некое» и «что-ли» — в предыдущем предложении — лишние. Это — не гипотеза, и не фокус подсознания, это — вполне себе адекватный физический эффект: в тексте, побудительным мотивом ваяния которого выступает «безысходная бессеребрЯнность» и который истоками своими прислонился к искренности «на грани фола», в каждом таковом тексте — просто океан дармовой энергии.
***
…Ангел молча спустился с Небес,
В пене крыл, ослепительно белых,
Шелуху бесталанных словес
Вздыбить пеплом – как сущий удел их.
—-
И заплакал злосчастный пиит,
Сопли мзды рукавом утирая,
Глядя с болью на вспыхнувший скит
Своего рукотворного рая.
—-
ОплылА талым воском душа,
Дым надежд загребая в охапки,
Вместо бабочки – дохлая вша
В рваном коконе скрючила лапки.
—-
Мира горнего доброе Зло
Молчаливо вздувало уголья,
Миру грешному – свет и тепло
Щедро сдобрив пиитовой болью…
***
Лично я ничем иным не могу объяснить столь знАчимый процент «вполне приличной читабельности» всего этого мутного потока самодеятельной словесности. Увы и ах — мы живём в довольно прагматичном мире, тут у нас самое простое объяснение — оно же и самое верное. Господин Оккам — даже специальный принцип огласил на эту тему, именуемый его персональной бритвой.
На удивление практически каждый новый автор — из упомянутых мною «бессеребреников», настойчиво и неотвратимо плодящих свои бесконечные эпопеи — оказывается не только не хуже предыдущих, но и вполне себе даже сравнимым с метрами Жанра.
Не знаю, как тебе, уважаемый потенциальный читатель, а по мне — так сие есть самое настоящее Чудо.
облако тэгов
