Атмосферный роман. Насыщенный яркими образами книгопоклонников — библиофилов, библиоманов, библиопатов — одержимых хранением книг и их содержимым. Букинистов — охотников за предметами одержимости вышеперечисленных. Переплетчиков, одержимых созданием идеальной подделки предметов чьего-то вожделения.

Варо Борха, владелец одного из трех сохранившихся экземпляров «Девяти врат в царство теней», нанимает букиниста Лукаса Корсо разобраться — подлинная ли книга, а если точнее, почему она «не работает». Сравнить его экземпляр с двумя другими. Параллельно Корсо исследует аутентичность автографа Дюма — «Анжуйское вино». Автограф — глава «Трех мушкетеров», рукописный черновик со строками Огюста Маке и Александра Дюма. С самого вступления историю сопровождают таинственные смерти и загадочные происшествия.

Книгу, которую предстоит исследовать, изготовил книгопечатник Аристид Торкья, за что был обвинен в ереси и сожжен на костре инквизиции. Гравюры книги перекликаются с тематикой реальных гравюр на дереве Альбрехта Дюрера серии «Апокалипсис», иллюстрирующих Откровение Иоанна Богослова.

Меня растрогал Фаргаш, выбирающий среди любимых книг очередную жертву по принципу — нельзя обижать одни книги, ради других, которые любишь больше. Книги хранятся под фреской, иллюстрирующей принесение в жертву и служащей постоянным напоминанием Фаргашу о содеянном.

Основной плюс этого произведения — яркие образы одержимости книгами. Фильм, снятый по этому роману, мне понравился. А вот в романе меня смутили отдельные моменты. Очень уж странно проявлялась у некоторых персонажей увлеченность творчеством Дюма.

Утрирована и изложена доходчивым языком тенденция к вымиранию интеллектуальности общества, к усреднению и однообразию. Показана уязвимость, управляемость, зашоренность подобной модели существования.

Описаны люди, заблудившиеся в лесу телепередач, не понимающие глубину собственного невежества. С быстро угасающей памятью из-за отсутствия тренировки мозга. Спокойствие и развлечения для них превыше всего. Застывшие улыбки их бессмысленны. Искусство беспредметно. Иисус — один из телеперсонажей, озвучивающий бессмысленные фразы и рекламирующий товары. Бездарная комедия + звуковолны = счастье.

Жизнь по принципу: «Не будем оплакивать умерших. Забудем их».

Пожарные — цензоры и исполнители приговоров, проводят очищение огнем — «превращение страничек в черных бабочек».

Книголюбы — «психи», которых отправляют в сумасшедший дом или ликвидируют. Типичная нейтрализация несогласных. У Джека Лондона в «Железной пяте» также обезвреживали «заблудших». В дурку там засунули епископа Морхауза, пожелавшего идти по пути аскетизма и помогать бедным, быть не как все.

Небезупречный макет вымышленного мира, в него не веришь безоговорочно. Это и не требуется. Важно осознать мысли, заложенные Брэдбери в «451». Не только о книгах, об образе жизни в целом.

Читать, значит уберечь чьи-то слова от тлена, моли и плесени. Наслаждаться существованием, значит чувствовать жизнь в каждом вздохе, в каждом движении пальцев, размышлять, мечтать и осознавать окружающую тебя реальность. Оставить след, будь то посаженное дерево, рукопись или ребенок с твоими чертами. Видеть и ценить природу, не зацикливаясь на техногенности городов.

«Рукописи не горят», пока есть «любопытство в каждом дрожащем пальце» хоть у кого-то — есть место надежде.

Произведений цикла — 57. Из них удалось найти и прочесть 42. Пора делиться впечатлениями.

Романы Макбейна о «87-м полицейском участке» выходят за рамки детективного жанра, представляя собой нечто большее. Это полицейские романы, производственные романы, наблюдения за жизнью города, наполненные реализмом. Действие их охватывает полвека, начиная с 1956г.

Место действия — безымянный город с пятью районами и двумя реками (Нью-Йорк, Манхэттен). Город у Макбейна — живое существо, безумная стихия, полная шорохов и звуков, постепенно меняющаяся с течением времени. Город — это непременно женщина, с украшениями из вечерних огней, с фигурой образованной окружающим ландшафтом, любимая преступниками и полицейскими.

Отдельно взятые сюжеты «87-го» — мастерское изображение повседневности, где трудовые будни полицейских перетекают в сценки личной жизни. Макбейн снабжает повествование методичными описаниями действий криминалистов, подробностями жизни детективного отдела — «загончика быков», быта патрульных, шагающих по своему маршруту в любую погоду и мечтающих о повышении до звания детектива.

Следственная работа у Макбейна не похожа на решение заумных загадок. Криминальное расследование сводится к поискам мотива, средств и возможностей. Работа полицейских — сохранение порядка, а отнюдь не непрерывный поиск гениальных преступников такими же гениальными законниками. Однако, в этом цикле есть один «глухой преступный гений», почти неуловимый и неоднократно троллящий 87-й во время криминальных проделок.

Стиль повествования колеблется от предсказуемой простоты до гротеска. Едва заметная ирония подчас доходит до комического, переплетаясь с серьезным и грустным. Так на страницах «87-го» можно встретить детективов, чей словесный портрет представлен сочной фразой «Моноган и Монро — неразлучные Труляля и Траляля уголовного розыска», узнать о раскрытии серии похищений кошек с нетривиальным мотивом и о преступных деяниях Наглого какуна. Натолкнуться при чтении на О*Брайена, плачущего по ночам, убив очередного преступника, пережить вместе с лейтенантом Бернсом потрясение от открытия, что его сын — наркоман и, возможно, убийца. Тут можно столкнуться с проблемами сложного нравственного выбора, узнать насколько отличаются у разных людей границы дозволенного и как они меняются с течением времени, увидеть смерть полицейского.

Цикл не сосредоточен на воспевании одного главного героя — показана работа отдела детективов. Второстепенный персонаж в одном из романов может стать главным действующим лицом, а потом снова отойти в тень.

Внутри цикла происходит знакомство с разными видами правонарушений и преступников — убийства, похищения, захват заложников, грабежи и воровство, насилие, распространение запрещенных веществ, мошенничество, деятельность уличных подростковых группировок. Есть своя улица путан и стукачи.

В районе, к которому относится 87-й расположены престижные дома и трущобы, где селятся приезжие разных национальностей, пока не найдут места получше — итальянцы, испанцы, ирландцы, шотландцы, евреи, китайцы, кубинцы, пуэрториканцы, доминиканцы, афроамериканцы, японцы, гаитяне, афганцы, пакистанцы, вьетнамцы, корейцы. И, со временем, различные оригинальные личности, вроде хиппи, байкеров, представителей творческой среды.

Отличие традиций, религий, взглядов, плохое знание языка или акцент в многонациональной среде, где «белый человек» — потомок первопоселенцев, котируется на порядок выше — все это порождает конфликты. В результате 87-й сталкивается с разнообразием криминала. Макбейн показывает нам социальные и психологические проблемы разных десятилетий американской действительности.

Это тот случай, когда интересен весь цикл. Сюжеты разнообразны и вместе составляют нечто внушительное. Тонкие наблюдения Макбейна за теневыми сторонами повседневности, его точные социальные характеристики, в лишенных «супергероизма» реалистичных историях, заслуживают глубокого уважения.

Отдельно произведения о 87-м оценены мною в основном на 8, реже на 9 и 10, иногда на 7. Цикл в целом однозначно заслуживает 10-ки! После знакомства с Макбейном некоторым авторам в моем личном рейтинге писателей детективов придется подвинуться.

До самого финала роман — предыстория убийства, полная неожиданных поворотов и попытка так называемого «заблаговременного предупреждения преступления». За действиями всех сторон многоходового инцидента не скучно следить.

Параллельно показаны судебные заседания, в таких же подробностях, как когда-то у Гарднера в «Перри Мейсоне». Вот только нет ощущения торжества справедливости, что сделано намеренно. Макбейн заостряет внимание на слабости судебной системы, когда у жертвы и полицейских меньше прав, чем у преступника, а присяжные могут оправдать 100%-виновного. Судят убийцу члена семьи Стива Кареллы.

В этом и последних романах много изменений относительно начала цикла. Ранее романы о 87-м условно можно было поделить на несколько характерных типов. Задорные — слегка отдающие водевилем криминальные головоломки, в основном — проделки Глухого. Романы, сосредоточенные на определенных видах преступлений, таких, как мошенничества, квартирные кражи, уличные грабежи, продажа дури, вроде «Грабителя» или «Толкача». Романы-наблюдения, где нет расследования, как в «Смотри, как они умирают» или «Цена сомнения». Романы-переосмысления произведений других авторов, такие, как «Десять плюс один». При этом я не назвала бы их заимствованиями, настолько они индивидуальны.

Последние романы Макбейна — новый тип — изобличающая проза, посвященная разрастанию криминала, цинизма, вседозволенности и жестокости. Содержание становится более горьким, трагичным и откровенным. В каждом романе много разных преступлений. Макбейн показывает гадкое, ставшее обыденностью — детскую проституцию, убийства ради славы, ради дозы, с особой жестокостью, убийства детей, изнасилования, сексуальное рабство, нарастание наркотрафика, безнаказанность мелких деяний криминала, которые некогда расследовать. Показывает, как легко у некоторых людей плавятся мозги — к таким приезжает спецназ с переговорщиками потому, что именно они, как правило, захватывают заложников.

Из новых интересных явлений в жизни города — от хиппи, рокеров и байкеров мода переместилась к реперам и разнообразным борцам за права, нарушающим чужие права. Активно занимаются творчеством «пачкуны писаки». Не писатели, как можно подумать, а граффитисты, оставляющие убогие подписи вместо художественных композиций повсюду, где еще не размалевано. Есть даже подвид такого творчества — царапанье по стеклу — подписи-царапины на дорогих витринах. Серийные убийства писак есть в романе «Озорство» (Mischief, 1993г)

При том, что Макбейн по-прежнему хорошо прорабатывает детективную составляющую чувствуется, что честность в описании актуальных «язв на теле города» для него важнее. Работы зрелого реалиста, намеренно сосредоточившегося на проблемах, которые считает нужным кинуть в лицо читателям.

Макбейн будоражит воображение подробностями сатанинских ритуалов и убийством священника.

Начиная с 80-х проза Макбейна стала более объемной и жестокой. Нет, у него не льются реки крови. Автор вскользь, буквально несколькими словами поднимает больные темы. Впечатление складывается из мимолетных фрагментов, эпизодических сценок, по которым можно сказать — город, похожий на Нью-Йорк, катится вниз по наклонной.

В этот раз меня поразили крэк-домик, семейная ссора, любовники одной из сатанисток и образы девочек-подростков.

Главная тема романа — убийство священника, зарезанного в цветущем саду, позади церкви. Было много причин убить его. Как говорится, в тихий омут лучше не заглядывать...

В «Вечерне» Макбейн пишет продолжение истории Мэрилин, начало которой можно прочесть в «Отраве».

Из многочисленных хлестких деталек складывается шокирующая общая картина. О чьей-то глупости, о лицемерии, о боли, о противоречиях. Происходящее показано, как привычная обыденность, ничего особенного. Детально, но ненавязчиво. Эта обыденность оглушает.

«Мерзость — повседневность полицейского, о которой многие люди попросту не хотят слышать» («Молния»). Макбейн показал ее в романах рубежа 90-х, цикла «87-й полицейский участок».

Итак, 90-е. «Колыбельная». В вымышленном городе, похожем на Нью-Йорк, полицейские расследуют убийство 6-месячного ребенка и его 16-летней няни. Нужно понять, кто из них главная цель. Возможно, оба ребенка случайные жертвы испуганного шумом грабителя или психа. А может кто-то намеренно оборвал жизнь одной из них (обе — девочки), вторая же убита заодно — сопутствующий урон. При вскрытии тела 16-летней няни найдены следы спермы. На пожарной лестнице обнаружен флакон. Это крэк. Мода на него сменила моду на кокаин.

Теме дури будет отдана часть страниц, как и повышенному вниманию к действиям полицейских, направленных против афроамериканцев. А также работе полицейского психолога с проблемами копов.

Несколько работ Макбейна «87-го» цикла пропущены в списке fantlab на данный момент. Три из них, в промежутке между «Льдом» и «Колыбельной» мне удалось найти и прочесть: «Молнию» (Lightning, 1984), «Восемь черных лошадок» (Eight Black Horses, 1985) и «Отраву» (Poison, 1987). Все они интересны. «Молния» и «Отрава» — сильная, отточенная проза, довольно жестокая. «Лошадки» — отдых между ними — очередное появление Глухого, чуть не прикончившее 87-й вместе со всеми главными героями.

О «Молнии», самом поразительном из трех романов, хочу рассказать подробнее. Все преступления и проступки в нем направлены против женщин. Серийные убийства женщин, серийные изнасилования, домогательство, связанные с перечисленными темами предрассудки. Показана незащищенность.

Начинает повествование нотка комического — взгляд на «хоррор» от лица детектива Дженеро, боящегося темноты и крыс. Хоррор перестает быть чем-то забавным с обнаружением Дженеро тела, болтающегося среди ночи на фонарном столбе. Комизм первых страниц слетает, как шелуха, подчеркивая отвратительность преступлений, описанных далее. Больше уже не будет смешно.

В следующей сцене повествование ведется от лица насильника. Затем Макбейном показана бездушность — отсутствие у некоторых людей сопереживания, чуткости к жертве насилия — точка зрения «сама напросилась».

По ходу действия поднимается проблема права на аборт — одна из главных тем романа. Показаны полярные мнения, обе стороны — за и против. Показаны жестоко.

Не обделил Макбейн вниманием и проблему домогательств. С приставаниями столкнулась жена Кареллы, Тэдди. Глухонемая, не имеющая возможности закричать, позвать на помощь.

Постоянное ожидание чего-то плохого — в таком напряженном состоянии читается «Молния». Ощущение, сотканное из мелочей. Ведь ужасы ждут далеко не на каждой странице. На самом деле, детальных описаний, вызывающих тошноту, не так много. Однако, чувство тревоги, в ожидании этих моментов, не отпускает. Таково мастерство писателя, позволившего себе очередной творческий эксперимент, роман о преступлениях только против женщин. «Молнии» моя 10-ка.

«Колыбельная» хороша, в ней неожиданный мотив, запутанные поиски виновных, но до «Молнии» или «Отравы» этот роман не дотягивает.

Мал да стар — подходящие типажи для потехи, по мнению артельских. Посмеялись они над детством и старостью, а зря — промашка вышла.

Побасенка о жизни уральских старателей приоткрывает кусочек житья-бытья двух доверчивых золотоискателей — мальчонки лет восьми, Федюньки, и дедко Ефима. Поводом для шуток над ними в старательской артели стала Огневушка-Поскакушка — самобытный фантастический персонаж. Эта девчоночка — удивительно точное олицетворение всполохов огня, его переливов — «волосенки рыженькие, сарафанчик голубенький и в руке платочек, тоже сголуба». Танец ее, кругами и петлями, похож на распространение огня при возгорании. Взрослые открещивались от увиденного — примерещилось мол, а мальчонка не отступил.

Появления Поскакушки призваны облегчить жизнь старателям — согреть, развлечь, а некоторым показать местонахождение золотого песка — «золотой редьки». Открывается чудо лишь избранным — тем, кто готов поверить в него без оговорок, как восьмилетний Федюнька.

Однако, наша жизнь не безоблачна, а сказы Бажова не вполне сказки. Удача пришла к Федюньке и дедко Ефиму на короткий миг — на место их находки быстрехонько набежали многие. Вот такая версия появления Поскакушкинского золотоносного прииска, существовавшего когда-то близ Полевского. А название прииска возникло от наименования речки Поскакуха, скачущей и петляющей по тем самым местам.

В детстве мне этот сказ очень нравился, особенно фразы: «Мяу! Отдай наши глаза!» и «Дыр-гыр-быр! Чур меня! Рассыпься!».

Речь идет о горе-старателе, выколупавшем в горе зеленые камешки, которые оказались глазами каменных кошек. Те, естественно, хотят вернуть глаза себе, а мужичонка не желает отдавать. Удаче в выковыривании способствовали спутники суеверий — мудреная бабка-ведунья Колесишка с волчьим хвостом и поп с кипарисовым крестиком.

Эта история всегда казалась смешной, а не страшной, в отличие от Бажовской Синюшки. Может из-за любви к кошкам, а скорее потому, что из текста предельно ясно — не тронь чужое и тебя тогда тоже не тронут.

Курьезность сюжета в сочетании с серьезным, приметливость Бажова к мелким деталям и особенности говора того времени делают сказ запоминающимся. А изумруды в тех местах находят и сейчас — под Екатеринбургом.

«Лёд» наполнен событиями, эмоциями и контрастами.

Лаконичный вариант наименования кажется более верным — Макбейн в период с конца 70х давал односложные названия романам цикла «87». Среди них «Калипсо», «Призраки», «Жара», «Лёд», «Молния» затем, в противовес обычаю, «Восемь черных лошадок» и снова в том же ключе.

«Лёд» разнообразен видами преступлений, от комических до жутких. Начинается роман с двух убийств огнестрельным оружием. Поиск мотива запутывает следствие, но сами смерти не необычны. Затем, провоцируя на хохот, появляется Наглый какун (производное от отправления естественных потребностей). А в довесок к нему — Трусоватый (точнее было бы — Трусиковатый). Вслед за этими забавными эпизодами Макбейн дополняет сюжет жестоким убийством бритвой.

По ходу следствия по огнестрелам все усложняется, но приходит к логическому финалу. Завершает роман ловля насильника на живца. Формально этот случай не относится к деятельности 87-го — задержание проводит другой участок. В качестве потенциальной жертвы задействована Эйлин Берк, девушка, помогающая 87-му время от времени, а в этом романе поймавшая Трусоватого.

Эйлин и детектив Клинг — два одиночества. Макбейн сближает их при помощи потерянной счастливой сережки. Возможно, их общение единственная причина, по которой Клинг не стал «грызть табельное оружие», мучаясь от стыда за пережитое в «Жаре».

Берту Клингу по ходу цикла несколько раз изрядно достается от автора. Он у Макбейна показательный пример для сравнений. Так в «Сэди» и в «Жаре» показаны расставания и их последствия. Нормальный человек (Клинг) — нормальная реакция на разлад. Преступник — преступная реакция — убийство Сэди и убийство топором.

Жизнь детектива Клинга бьет ключом, да все по лбу.

Довольно часто с июльским пеклом в цикле о 87-м множатся неприятности. Начиная с первого романа 1956г, где неприятностью был отстрел полицейских. В этот раз, с приходом летней жары 1981г, мишенью для проблем стал Клинг. Несчастья преследуют его по всем фронтам.

Фоном очередной личной трагедии Клинга служит насильственная смерть художника — алкоголика, неудачника, миллионера. Интересное сочетание, не правда ли?

Меня роман зацепил переживаниями Клинга и его врага, более яркими, чем очередная странная смерть. Произведения Макбейна, где превалируют эмоции, кажутся мне наиболее удачными. Они выходят за рамки детективного жанра, становясь чем-то более сложным, жизненным.

В романе «Жара» эпизодически появляется полицейский психолог (очередное новое веяние времени), который однажды уже помог Карелле в расследовании убийств нескольких слепых. Это было в «Ночных кошмарах» (Long Time No See) 1977г, кстати, очень хорошем романе. Убийца перерезал горло беспомощным незрячим, одному за другим, пока его не поймали. В финале Карелле и его семье достался осиротевший пес-поводырь — жаль было отдавать его на усыпление. Тогда психолог трактовал сны. В этот раз он будет объяснять детективу Карелле суть фобий. Однако, разгадать загадку странной смерти поможет не он, а элементарное снятие отпечатков.

В моем издании «Записок юного врача» (2002г) рассказ «Крещение поворотом» расположен третьим по порядку. И это кажется правильным, исходя из выражения «Бог любит Троицу». После ампутации и трахеотомии непременно должен материализоваться третий страх юного доктора — поворот на ножку. Таким образом, читая становишься свидетелем тройственного испытания — «крещения» неопытного врача.

Несмотря на то, что перед операцией доктор лихорадочно штудирует учебник и у него все также ёкает сердце, чувствуется — он уже осваивается в новом статусе и все будет хорошо.

Булгаков — мастерский рассказчик! Читать его интересно. Быт врача чуть более века назад представлен, как на ладони — предельно ясно и отчетливо.

Завывание вьюги, страхи, сомнения в свете мигающей лампочки, ощущение ошибочности выбора профессии. А где-то рядом крестится суеверная бабка, в глазах которой ясно читается: «Зарежет!».

Юному земскому доктору предстоит очередная малознакомая операция — трахеотомия. Пациентка, маленькая девочка с задорными кудряшками, задыхается. Единственное, что есть в наличии вместо опыта — картинка в учебнике. Ощущение катастрофы... Катарсис. Такой вот извилистой тропой обретается слава вставляющего стальные горла кудесника, передаваемая из уст в уста у деревенских.

Очень жизненно. Впечатляющие «приключения» вчерашнего студента-медика. Шикарное продолжение «Полотенца с петухом«!

Рассказ — не прибавить, не убавить — гениальный!

Читаешь и «глаза на лоб лезут». По прочтении остается чувство потрясения и все, что можешь сказать: «М-дааа...», — вместо осмысленных изречений. Исповедь молодого эскулапа пробирает до нутра, до самых костей! Не просто реалистичный, психологически честный рассказ.

1917г. Юный доктор, «молоко на губах не обсохло», приехал в глухую деревню работать земским врачом. А там, внутри стеклянных шкапчиков незнакомые хирургические инструменты в диком разнообразии и количестве, неизвестные иностранные лекарства, внутри самого врача — страхи и неуверенность. И нет дороги назад. Кажется «утро вечера мудренее», а тут... девушка попала в мялку — нужна ампутация.

Рассказ называется «Полотенце с петухом». Традиционно вышитые орнаменты выполняют роль оберега, защиты. Каждый знак, каждый отдельно вышитый узелок что-то обозначает. Изображение петуха, так называемый стилизованный зооморфный мотив, считается отгоняющим мрак ночи и нечистую силу. Существовал даже когда-то народный способ «лечения» испуга — окатить человека водой, в которой искупали петуха. Так что название рассказа имеет символическое значение. Подарок девушки — не просто полотенце — олицетворение нового начала и светлой надежды.

И вот наконец-то «Сэди«!

Роман находится в списках лучших детективов по мнению Китинга, IMBA, Bloomsbury и Британской ассоциации писателей-криминалистов. Признаюсь, «руки чесались» схватить и прочитать его вне очереди.

Хлестко с первых страниц! Показана трагическая история смерти Сары. «Кто-то прирезал эту су...», — с радостью сообщает ее муж. Напрашивается мысль, что он человеческий отброс? Да нет, он — успешный адвокат по уголовным делам. Следы выводят следствие на наркомана, но полицейское чутье подсказывает — виновен не он.

Казалось бы, причем тут Сэди?

Макбейн выплескивает в текст противоречивость эмоций Джеральда Флетчера, того самого адвоката. Это главная тема. Флетчер бросается торжеством в лицо детективам 87-го участка. Извиняется. Злорадствует снова. Восхищается проницательностью следствия. И хочет, чтобы его поняли. Флетчер отвратителен. Но убийца ли он? Сэди — ключ к разгадке.

У этого произведения довольно низкий средний рейтинг — 6.81 на данный момент. Удивительно сталкиваться с подобной недооценкой действительно хорошего детективного романа. Психологически точного. Богатого эмоциями персонажей.

Грабежи, несколько убийств, подрыв церкви с людьми... Такие вот будни — обычная работа, «рутина». Сутки, вырванные из непрерывного круговорота жизни 87-го участка 1971г.

Роман разделен на две части: «Ночное дежурство» и «Дневное дежурство», хотя обычно в произведениях Макбейна много глав. Разделен пропорционально длительности смен — ночная на четыре часа короче и ей уделено существенно меньше страниц. Что не влияет на яркость повествования, лишь подчеркивает равномерность течения времени в романе.

Четкого завершения сюжета нет. Подобным приемом достигается эффект присутствия. Макбейн акцентирует внимание на том, что за пределами двух рабочих смен деятельность полицейских не заканчивается. Их жизнь идет своим чередом, просто автор в определенный момент «захлопнул дверь перед носом читателя».

Если сравнивать с романами о 87-м, написанными до середины 60-х, видны существенные изменения. Появились парни с патлатыми прическами, ЛСД, лесбийские пары, легальные клубы гомосексуалистов. Шлюхи уже не выглядят статуснее приличных женщин и не предлагают клиенту «культурно развлечься», а озвучивают суть своих услуг дословно. Общество становится более циничным. Преступность разрастается. Со времени процесса Миранды против Аризоны 1966г действует непреложное правило предупреждения подозреваемого перед допросом о праве не свидетельствовать против себя и праве на адвоката. Когда-то короткие рабочие смены детективов становятся официально 10 и 14-часовыми, олицетворяя многочисленные перемены.

Роман мне понравился. Он яркий, насыщенный. Он дышит жизнью с ее несуразностью, странностями, болевыми точками. Он показывает, что изменения не всем даются легко. Некоторых они стимулируют разрушать.

Ироничный рассказ о том, как легко «...» (назовем это приличным словом — упустить) свое будущее.

Хорошо, когда есть журналистское чутье. Еще лучше, если подвернулась журналистская удача. Легко ли ее прозевать? Легко — когда за день успел выпить шесть банок пива, четыре порции коньяка, двойной скотч и почти три литра бурбона. На утро просто не вспомнишь, что удача тебя посетила. Но она дама капризная и может мелькнуть снова, напомнив о себе.

Интересная двойная афера развернулась на глазах у пьяного журналиста. Удача улыбнулась ему дважды, а вот сумел ли он воспользоваться ею — узнаете сами.

Для меня «Дар» — забавный, наталкивающий на философские размышления, психологически точный рассказ о профессиональном выгорании. Выгорании, которое может «подкараулить на повороте» человека любой профессии, уставшего от лавины работы. Последствия этого выгорания могут принимать различные формы, в этом случае — пьянство.

Талант — дар, который легко потерять. Стоит ли менять его на три литра бурбона?

Морковка — что может зависеть от такого утилитарного предмета? Все — если вам дал ее нехороший дядька, чтобы скормить фавориту скачек. Но рассказ не только об этом. Он о проблеме неправильного жизненного выбора и о причинах, которые к нему приводят. Рассказ о предательстве.

Реалистично, точно и без прикрас описаны переживания злоумышленника. Показан конфликт поколений. Финал — «вишенка на торте» — поражаешься, узнав кем является злоумышленник Чик.

Очередной известный автор «попался в руки» Макбейну.

«Гений» преступного мира, Глухой, очевидно любитель классики. Первое столкновение детективов 87-го участка с этим занятным персонажем произошло в романе «Шутник». Человек со слуховым аппаратом и полным статистических вычислений разумом провернул ограбление банка, вдохновившись творчеством Артура Конан Дойла. В этот раз авантюрист с псевдонимом «мертвое ухо» задумал другое преступление. Под впечатлением от Джека Лондона он организовал вымогательство. Просьба дать денег, адресованная 87-му участку полиции, воспринимается, как дурацкая шутка. И в рассказе «Любимцы Мидаса» требования восприняли так. Вот только шутки Глухого смертельно опасны. Что же делать? Скинуться по нескольку долларов патрульным и детективам? Или может быть мэр заплатит?

Пока решается вопрос — кому платить — детектив Стив Карелла борется с баловниками-поджигателями. Что они любят поджигать? Они развлекаются поджигая людей.

Бодрая вещь. Хорошо читается.

Любовь — что это? Насколько может отличаться представление о ней от общепринятого?

Макбейн показывает крайности «любви». «Любовь» — преследование. «Любовь» — желание калечить. «Любовь» — стремление обладать. «Любовь» — побуждение убить.

Основная часть сюжета — расследование подозрительной смерти телеведущего-комика в прямом эфире, посреди пантомимы, которую смотрят миллионы и даже детектив 87-го участка. С чего бы вдруг здоровый человек внезапно умер? Эта смерть может показаться интересной с точки зрения криминалистики, а так — ничего нового. Разгадку подскажут мотив и возможность.

Разбавляя основной сюжет яркими всплесками гадости, остроту в этот роман вносит расследование случаев насилия — избиения патрульного и нападения на Синди. Несуразная жестокость «поклонника» Синди навевает воспоминание о грабителе из второго романа цикла о «87-м». О том, который бьет очередную женщину в лицо, пинает, отбирает сумочку и кланяется — будто насилия недостаточно. Основная радость — издевательски поблагодарить.

Так и в случае с Синди, словом «любовь» прикрывается нечто мерзкое. Не любовь — больное наслаждение унижением — вот что это.

Нерешительный. Весьма своеобразный. Подкупающий реалистичным несовершенством происходящего и психологической точностью повествования.

Трудно охарактеризовать очередной творческий эксперимент Эда Макбейна из цикла «87-й полицейский участок». Сомневаюсь, можно ли в полной мере считать его полицейским романом и отнести к детективному жанру. Полицейские в тексте есть, но им отведена роль статистов, эпизодически появляющихся в коротких сценах. Убийство есть. Убийца есть.

Ошеломляет выбор рассказчика и суть повествования — за это достаточно высокая оценка, несмотря на затянутость романа.

Макбейн в очередной раз переосмыслил известный детективный роман. Какой — понятно любому, знакомому с творчеством Агаты Кристи. «Десять плюс один» самим названием повторяет сюжетный ход ее романа. «Десять негритят» плюс задумавший их смерть судья, возложивший на себя роль правосудия. В отличие от писательницы у Макбейна ситуация максимально приближена к реальности. Потенциальных «негритят» одиннадцать.

Неизвестный стрелок обрывает жизни, пользуясь снайперской винтовкой. Как такого поймать? Как выявить — есть ли у него разумный мотив, когда среди его жертв успешные бизнесмены, проститутка, мелкий лавочник-эмигрант? Вот с чем приходится столкнуться детективам 87-го.

Мне именно реалистичностью роман понравился гораздо больше, чем знаменитая версия «бабушки английского детектива», вошедшая в сотню лучших детективных романов по версии Британской ассоциации писателей-криминалистов и Ассоциации детективных писателей США. У Макбейна мотивация убийцы не вызывает сомнений, как и объяснение по поводу выбора последней жертвы.

Неоднозначна давняя история, описываемая двумя героинями — показания их настолько разнятся, что можно предположить искажение версии произошедшего любой из них. Со стороны первой — из желания оправдать себя, представив все невинной распущенной шалостью, когда это было совсем не так. Со стороны второй можно предположить искреннее искажение реальности — помутнение рассудка, в стремлении оправдать

Интересно, что один из персонажей этого романа — литературный агент и сценарист — напоминает самого автора портретным сходством и родом занятий.

Ощущение смотрящего, как они умирают — вот что ты получаешь при чтении.

Расследования, как такового, тут нет. Этот роман — наблюдение за складывающейся из случайностей жизнью. Выхвачен, будто камерой, и показан один день. День на улице, где преимущественно живут пуэрториканцы. Летний день 1960 года.

Читая получаешь чувство присутствия при принятии решений, которые меняют все. Чей-то окрик — чья-то смерть. Опоздание — и у двоих уже другая судьба. Грубость — и прежней шутливой легкости нет и не будет.

Мальчишка говорит девушке «привет» — другой мальчишка замышляет убить его за этот «привет» и самоутвердиться вместе с группой подростков. Мужчина, когда-то такой же амбициозный задира, загнан в угол, как крыса. Он вынужден отвечать за свой неправильный жизненный выбор. Он пытается выжить любой ценой. Полицейские планируют его захват. Их работа — риск. Их цель — порядок. Они — Закон.

Макбейн — шутник! Его затея — ироничное переосмысление «Союза рыжих», перемещенного в 1960г, в безымянный город, похожий на Нью-Йорк, в район Айсола, похожий на Манхэттен.

В Макбейновской версии «Союза рыжих» один из представителей «загончика быков» читает «Союз рыжих» и ссылается на него в расследовании.

Честно говоря, меня этот роман меньше тронул, чем «Толкач», «Клин» или «Выкуп», хотя задумка интересная. Может быть дело в том, что преступление долго подготавливалось, расследование почти весь роман было разобщенным, а затем резко наступила кульминация.

«Уральский хоррор» Бажова с колоритной Синюшкой любим мною с детства. Самобытный. Запоминающийся. Яркий. Верно подмечающий несовершенство жизни.

В малолетнем возрасте сказ про Синюшкин колодец производил жутчайшее впечатление, даже будучи прочитанным не раз. В семье хранится сборник «Малахитовая шкатулка. Уральские сказы» 1967г. с красочной иллюстрацией, изображающей бабку Синюшку. Тощая синеватая фигура с молодым лицом и длинными угловатыми руками. Детское воображение рисовало, что эта девушка-бабка в любой момент может сквозь картинку протянуть свои опасные руки, дабы утопить меня в болотном окошке-колодце. Спустя годы, когда читала сказ про Синюшку подрастающей дочке, муж впервые познакомился с этой историей и, конечно же, с той самой иллюстрацией. Поразительное совпадение с моими детскими страхами — ночью муж проснулся от кошмара в котором Синюшка тянула его в колодец длиннющими холодными руками.

Сказ этот из неуловимых мелочей складывает точное впечатление о непростой доле старателей, о хрупкости жизни. Он о том, что богатство не дает гарантию счастья и не должно быть мерилом всего.

Интересный хаос. Роман по настроению напоминает «Сон в летнюю ночь» (Уильяма нашего, Шекспира). Все время что-то происходит — ни одно, так другое.

Действие романа охватывает один день — день свадьбы сестры детектива 87-го полицейского участка — Стива Кареллы. Большая итальянская свадьба с рыдающей от страха перед брачной ночью невестой, фривольными поцелуями гостей, толкающим речь стоя на стуле пьяным родителем, фальшивящим оркестром и раскатистым фейерверком.

Написано реалистично, немного затянуто. Необычный сюжет для полицейского детектива — основная часть персонажей заперта в ограниченном пространстве. Финал легкий и лаконичный.

Повествование о попавших в неприятную ситуацию полицейских, захваченных в участке мстительной женщиной, вооруженной револьвером 38-го калибра и бутылкой, предположительно, нитроглицерина. Если бы у нее был только пистолет, то с риском для жизни одного — двух человек оружие можно было бы отнять. Нитроглицерин же, если это он, крайне чувствительное к воздействиям взрывоопасное вещество, которое может прореагировать из-за удара, встряски, а тем более при попадании пули. Женщина целится в принесенную бутылку. Женщина хочет убить. Убить определенного человека.

Одновременно с происшествием в участке, в доме на территории этого участка, расследуется самоубийство с подозрением на убийство. Как можно совершить убийство в запертой изнутри комнате без окон, где нет никого, кроме умершего?

Вот так в рамках одного романа показаны два ограниченных пространства, этакое замкнутое пространство в квадрате — амбициозная затея автора, любителя поэкспериментировать. Мне кажется, что тут из Эда Макбейна начинает проглядывать Эван Хантер (Макбейн — псевдоним для детективов, Хантер — для «серьезной» литературы).

Пронзительный. Несовершенный. Прочно застревающий в памяти роман.

Криминальная драма с характерным для Эллроя обилием жертв, но есть две особенные. Они — воплощение крайностей — пример того, во что может превратиться человек, переживший насилие.

В центре сюжета — Ллойд Хопкинс:

Он ненавидит музыку — я его понимаю, а дочитав до финала и вы поймете, стоит лишь узнать — почему.

Он рассказывает дочерям страшные сказки на ночь, чтобы от мерзости защитить их знанием мерзости. И это можно понять. Так же, как с музыкой.

Он закрывает глаза изувеченному трупу со словами, — Спи, милая.

Он — полицейский, который на первый взгляд кажется идеализированным борцом с преступностью, а на второй — скорее фриком, чей талант к расследованиям напоминает проклятье.

Ллойд пытается обнаружить преступника, поимку которого, как Шерлок Холмс в борьбе с Мориарти, считает главным делом в своей карьере. Преступник любит ухаживать. Он коллекционирует возлюбленных. Их уже 23.

У романа неправдоподобно мягкий финал. Это несколько разочаровывает.

«Толкач» — третий роман из цикла «87-й полицейский участок» — рассказывает о работе копов в безымянном городе США 50х. В описаниях города угадывается Нью-Йорк, в данном случае зимний — леденяще холодный.

Автор — Сальваторе Ломбино, он же Эван Хантер, он же Эд Макбейн — сценарист «Птиц» Хичкока, по роману Дафны Дю Морье. Кстати, был литературным агентом фантастов Артура Кларка и Пола Андерсона.

Что касается романа — он не рассказывает о громком преступлении или гениальном сыщике. В нем никто не эякулирует трупу в глазницу, как у Эллроя, шокируя читателя. Но этот роман ощущается хорошим, когда ты знаешь чего можно ожидать от его «87-го». Язык повествования прост и выразителен. Герои реалистичны. Сюжет сквозит драмой, проступающей сквозь промозглую серую повседневность.

На мой взгляд, учитывая среднюю оценку, «Толкач» остался недооцененным читателями fantlab.

Этот роман, первый из цикла историй о работе полицейских 87 участка, когда-то давно я начинала читать и не прониклась. А вот сейчас зашел «на Ура».

Недавно мною был прочитан Эллрой и после него, взявшись за один из романов Чейза, стало понятно — воспринимается, как карикатура, вымысел далекий от реальности, фарс. А вот Макбейн — нет, он как раз читается вполне органично и кажется достоверным. Его полицейские звезд с неба не хватают — это нормальные, обычные люди, старающиеся делать от них зависящее по мере сил. Преступление не является чем-то грандиозным, но ведь так обычно и бывает. Об особенностях работы полицейского участка рассказывается подробно.

Думаю, в контексте цикла в целом, такие истории, как многослойный пирог, составят интереснейшую картину.

«Ненавидящий полицейских» находится в списке «Лучших криминальных романов Guardian».

Изобличающая криминальная проза. Беспощадная. Пессимистичная. Горькая. Эллрой показывает изнанку жизни без примеси иллюзий. Цикл посвящен полицейским расследованиям преступлений маньяков, гангстеров, мелкой шушеры, коррумпированных полицейских.

В романах «Лос-Анджелесского квартета» спрятано много интересного. Так, «Черная орхидея» посвящена трагически погибшей матери писателя. Ее убийство не было раскрыто. «Жетон чести» — сериал, иронично вплетенный Эллроем в сюжет «Секретов Лос-Анджелеса», навеян книгой «Полицейский жетон» об истории полиции LAPD, прочитанной им после смерти матери. «Кровавое Рождество» — реальное событие, произошедшее в Лос-Анджелесе в 1951г. Действительно существовала «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности» из «Города греха». В «Квартете» много реальных персонажей, таких, как Говард Хьюз, известные актеры и актрисы, гангстеры Микки Коэн и Джонни Стомпанато.

Полицейские в романах Эллроя далеки от понятия «рыцарь» или «супергерой». Персонаж условно положителен, если в нем осталось хоть что-то хорошее. Продвижение в расследовании происходит отнюдь не благодаря гениальности следователей. Подвижка может случиться по случайному совпадению или, как правило, является плодом методичного просеивания мелочей — этакая рутина, нормальная неприглядная обыденность, местами кровавая и грязная.

Можно сказать, что автор многое утрирует и чрезмерен в описании патологий. Это если не учитывать, что Эллрой знает неприглядную реальность не понаслышке — в свое время он бродяжничал, нарушал закон по мелочи, побывал в тюрьме, испытывал наркотическую и алкогольную зависимость до того, как стал писателем. И теперь пишет так, что ему веришь. А от мрачной правды отворачиваться нет смысла — она от этого не исчезнет.

На мой взгляд, романы «Лос-Анджелесского квартета» лучшие из произведений Эллроя.

Напоследок хочется упомянуть, что по первому и третьему романам цикла сняты одноименные фильмы. Также существует старенькая уже игра «L.A. Noire», во многом опирающаяся на романы Эллроя, где можно почувствовать себя персонажем, похожим на Эда Эксли, двигаясь по карьерной лестнице от патрульного до детектива.

Ужасающая исповедь копа, перемолотого жерновами интриг во властных структурах.

В «Белом джазе» Эллрой сосредоточился на глубине разложения уже знакомых по предыдущим романам «Квартета» персонажей — полицейских Эда Эксли и Дадли Смита. Автор показывает их отстраненно, как фоновые фигуры. Тем не менее, они подобно стихийному бедствию вездесущи и ломают судьбы многих.

Центральный персонаж — плохой, но вызывающий сочувствие коп — Дэйв Клайн, чья жизнь стала разменной монетой в борьбе двух непримиримых врагов. Он — отрицательный персонаж, но не чистое зло во плоти. Кто знает, что вышло бы из него, не случись «происшествия» с его сестрой в прошлом. И каким человеком, какой личностью он коротал бы свои дни, не случись текущих событий.

Сюжет «Белого джаза», в отличие от остальных в «Квартете», тесно взаимосвязан с предыдущим романом и имеет отсылки ко всем историям цикла. Что не удивительно, ведь это последняя часть тетралогии, подводящая итог фантасмагории полицейских кошмаров. Читающим роман без предварительного знакомства с предыдущими произведениями цикла «Лос-Анджелесский квартет» трудно будет оценить его в полной мере.

У всех есть секреты. Строго конфиденциально о них рассказывает Эллрой, скрупулезно описывая грязные подробности.

Очередной детективный роман «Лос-Анджелесского квартета», посвященного полицейской работе в «городе греха» 40х-60х, и очередное трио главных героев — Уайт, Винсеннс и Эксли. Они такие разные и, одновременно, такие похожие в остром желании докопаться до сути. Однако, истина нужна им по разным причинам: во имя абсолютной справедливости, чтобы уцелеть, для самоутверждения.

Роман охватывает несколько лет, а истоки сюжета тянутся еще дальше в прошлое, таящее опасные секреты. Повествование поделено на временные отрезки врезками из полицейских отчетов и газетной хроники. Отрезки эти показывают яркие всплески активности главных героев в поиске истины по запутанному делу «Ночной совы», на фоне каждодневной полицейской рутины.

Нельзя не отметить отдельно, покоряющий образ защитника женщин — громилы с тяжелыми кулаками и добрым сердцем — Бада Уайта. Это единственный герой за весь «Квартет», который нравится без каких-либо оговорок. Бад — коп, стремящийся к справедливости без корыстных побуждений, без страха за свою жизнь или карьеру. Этим он очень симпатичен. Как и все главные персонажи Эллроя, Уайт изломан душевной травмой и неспроста стал защитником женщин. Но его ярость так понятна после трагедии пережитой в детстве.

Подводя итог: роман показывает, как легко коверкаются судьбы, обрываются жизни, меняются люди, затронутые деградацией и ожесточением.

«Секреты Лос-Аджелеса» входят в список лучших криминальных романов по версии Guardian.

Одноименный фильм по мотивам этого романа — явная удача. Игровой, с талантливыми актерами и эффектным музыкальным сопровождением. Именно он побудил меня познакомиться с творчеством Эллроя. Два оскара, кстати. И было бы больше, не помешай жесткая конкуренция с «Титаником». Советую к просмотру всем любителям нуара.

Многоплановый. Мрачный. Несколько затянутый. С изобилием кровавых подробностей и яркой развязкой, которая окупает все. Это больше, чем детективный роман о поиске и поимке грязного маньяка в Лос-Анджелесе начала 50х.

Роман о жажде наживы и личной выгоды, прикрывающейся борьбой с политическим инакомыслием. О моральном разложении и постыдных тайнах, сводящих с ума. Трагическое повествование о судьбе трех непохожих мужчин зажатых в рамках обстоятельств, общественного мнения, собственных слабостей и ошибок.

Красной линией сюжет пронизывают преступления свихнувшегося убийцы — одновременно месть, манифест «городу греха» и вопль о желании быть пойманным.

Все это — ингредиенты, закинутые в бурлящий котел романа с множеством разнообразных персонажей, характеры которых намечены крупными штрихами — кратко, но точно.

Мрачный детективный роман, показывающий атмосферу Лос-Анджелеса конца 40-х сквозь призму полицейских будней. Неоднозначная вещь.

Тошнотворно подробное описание жестокости и эмоциональной опустошенности. В центре сюжета отвратительное преступление, на фоне которого один за другим, как тараканы, вылезают изо всех щелей мерзкие персонажи. Скрупулезно описаны приемы работы полицейских и их профессиональная деформация.

Жестко. Точно. Изощренно. Без прикрас. Блестяще достоверно! Ни одного картонного положительного персонажа. Произведение дышит реалистичной некрасивостью. Чувствуется насколько выстрадана эта история автором.

Одноименный фильм по нему считаю неудачным, книга гораздо сложнее и многогранней. Читая, понимаешь ощущения человека, переживающего взлеты и падения в борьбе за свой моральный облик.

Художественная биография Джека Лондона, написанная аж в 1938г., живо читается и теперь. Возможно, благодаря насыщенной жизни Лондона, подробности которой не сводятся к сидению за письменным столом.

Кормилец семьи в десять, устричный пират — чуть старше. Опытный моряк, уже отпахавший 15-18 часовые смены на заводе — в семнадцать. К девятнадцати — житель Клондайка, до этого состоявшийся, как профессиональный бродяга и успевший поработать на рыбачий патруль. К двадцати трем — печатающийся голодный автор. За недолгую жизнь Джек Лондон, помимо плодовитого писательства успел стать военным корреспондентом и комментатором боксерских матчей. Совершил путешествие в южные страны на собственном парусном судне «Снарк» и тогда же, кстати, популяризовал серфинг.

Биография от Ирвинга Стоуна не показалась мне безупречной потому, что романтизирует фигуру писателя, сверх меры сглаживая неудобные моменты. В этом плане жизнеописание от Роберта Балтропа «Джек Лондон: Человек, писатель, бунтарь» показалось мне более правдоподобным. Однако, недостаток этот с лихвой искупается массой подробностей, которые можно почерпнуть из повествования Стоуна. Примечательно и то, что писалась книга в тесном контакте с живыми на тот момент близкими и друзьями Лондона — очевидцами реальных событий. Книга лучится любовью автора к своему герою, чье творчество в свое время побудило Стоуна к писательству.

Мне «Моряк в седле» помог по-новому взглянуть на некоторые произведения Джека Лондона и его творчество засверкало еще более ярко.

Читая эту повесть мне нестерпимо захотелось «заглянуть в замочную скважину» и узнать что-нибудь о реальной жизни Джека Лондона, помимо тех моментов, которые описаны в тяготеющей к документалистике «Дороге», «Людях бездны» и в самом «Путешествии...». Достигнув вместе с Лондоном Соломоновых островов я прервалась и с удовольствием проштудировала книгу Роберта Балтропа «Джек Лондон: Человек, писатель, бунтарь». До этого я знала только, что писатель бывал в Клондайке, с детства столкнулся с бедностью, знаком с жизнью рабочего и моряка не по наслышке, являлся военным корреспондентом и путешествовал в южных широтах. Теперь же мне довелось узнать, как много автобиографического во всех его произведениях, включая «Путешествие на «Ослепительном» и «Рассказы рыбачьего патруля», кажущиеся романтизированными приключениями для подростков, роман «Мартин Иден» и, конечно, Северные рассказы.

«Путешествие на «Снарке» отчасти — судовой журнал, отчасти — дневник о вылазках на сушу Джека Лондона, его второй жены, Мартина — знакомца со времен «Дороги», слуги японца и нескольких непостоянных членов команды. Однако у него примечательное, совершенно ни на что не похожее начало.

Приступив к чтению я недоумевала — где обещанное экзотическое приключение? Но во второй главе уже хохотала над тем, с какой непосредственностью Джек Лондон описывает чудовищные сборы в дорогу, в духе «Морского фермера». Не менее повеселила меня и глава о жажде приключений. И уж только затем обещанное приключение началось, оказавшись местами похожим на сказочное описание Парадиза, а местами — довольно интересной, жутковатой, но полной юмора и жажды жизни публицистикой. Кстати, в интернете можно найти сделанные во время путешествия фотографии.

Путевые заметки бродяги рассказывают об интересных страничках жизни самого Джека Лондона в тот период, когда он был одним из хобо на дороге. Очерки очень живо написаны и легко читаются. Воспринимаются скорее, как главы некого целого, хотя это сборник отдельных работ. Некоторые из очерков тесно связаны между собой последовательным сюжетом.

Джек Лондон рассказывает, как стал начинающим бродягой, а затем профессионалом в этом образе жизни. Рассказывает о правилах и обычаях среди юных и взрослых бродяг, о кличках, о системе передвижения и обмена информацией, об отсидке за бродяжничество, попрошайничестве и многих других вещах, являющихся обычными для тех, кто постоянно в дороге.

Пронзительная концовка у этого рассказа, как только у Бурого Волка не разорвалось сердце! Вроде бы хозяева пекутся о своем питомце, но сколько же жестокости в этом предоставленном ему выборе между холодными немыми фигурами дорогих людей. Вспоминается притча о суде Соломона, когда он предложил разрубить младенца, на которого претендовали две матери и истинная мать отказалась от своих претензий на ребенка, чтобы он остался жив. В этом рассказе быть снисходительным к животному и облегчить ему выбор не пожелал никто.

В детстве рассказ этот меня ужасал и долго еще потом вспоминались сухари в матраце, олицетворявшие излом личности после долгих лишений. Вроде бы жуткая для прочтения в незрелом возрасте вещь, но именно благодаря таким рассказам учишься смотреть на мир шире и понимать его лучше.

Любовь к жизни — потрясающий инстинкт, стоящий того, чтобы написать о нем и Лондону это мастерски удалось! На первый взгляд — рассказ о желании выжить главного героя, но если вдуматься — он показывает желание жить каждой твари: и увертывающихся куропаток, и ускользнувшей в трещине между камнями рыбки, и больного ослабевшего волка. Все живое хочет жить и дышать, вонзать свои зубы в добычу. А в моменты фундаментальных лишений отшелушивается все мешающее выживанию, будь то милосердие или мораль, но как же тяжело расстаться с золотом — символом более широких возможностей.

Читая некоторых авторов, пишущих в жанре реализма и натурализма, порой чувствуешь себя вывалявшимся в грязи от которой хочется отмыться и долго остаешься оглушенным впечатлениями. Жизнеописание представителей генеалогического древа Ругон-Маккаров как раз из таких. В той или иной степени каждый из романов этого цикла по-своему отвратителен и прекрасен. Главные герои его — представители разнообразных прослоек общества, среды обитания, совершенно различных склонностей, устремлений и характеров. Объединяет их только семейное древо и, как правило, та или иная степень подлости и упертости.

Романы можно читать как отдельные произведения — они вполне самостоятельны, но чтобы понять насколько это мощный пласт, титанический труд Золя, нужно охватить хотя бы несколько. Если по отдельности они не оставляют равнодушным, то вместе производят огромное впечатление. Причем надо иметь ввиду, что порядок их написания и рекомендованный порядок чтения, данный самим Золя, не совпадают.

В цикле о Ругон-Маккарах у меня есть свои «любимчики» — наиболее яркие, возмутительные и поразительные произведения, так что оценивала я романы не одинаково, но в целом цикл заслуживает десятки. И я смело берусь предположить, что те, кому нравятся Драйзер и Мопассан, оценят и Золя.

«Белый клык» мне, как и многим, знаком с детства, став визитной карточкой Джека Лондона, побудив читать другие его произведения. Как же интересно вернуться к его прочтению снова во взрослом возрасте. Замечаешь совсем другие детали, поражаешься психологизму и точности, многогранному сюжету. Ну вот как, скажите мне, автор с такими подробностями смог описать вольную жизнь Кичи, Одноглазого и Белого клыка? Ведь не отличить от современных съемок жизни диких животных, которые можно увидеть сейчас, имея совсем другие возможности по сравнению с тем временем. Это Великая наблюдательность! Умение видеть, слышать и понимать не только людей, но и все вокруг. Лондон — огромнейший молодец!

Потрясающие страницы свободы, силы, мужества, трудностей и лишений, переживаний и любви, выпавших на долю одомашненного волка от рождения до зрелого возраста. Портреты людей и зверей — красивые и не очень. Повесть богато одаривает читающего впечатлениями с самого начала, начиная с предыстории — «рассказа в рассказе» и щедро открывается новыми гранями на всех этапах.

Для меня «Чрево Парижа» — это олицетворение гравюр Питера Брейгеля Старшего «Кухня тучных» и «Кухня тощих», где показаны прямые противоположности не только по весу, но и по отношению друг к другу. В «Кухне тощих» бедняки пытаются зазвать тучного человека к столу и поделиться последним, а тот бежит от них, как от чумы. В «Кухне тучных» происходит обратная ситуация — жиреющие богачи выпроваживают из ломящейся от продуктов кухни голодного тощего. Так и в «Чреве Парижа» показаны эти буквальные и метафорические антиподы с их обывательским или романтизированным видением жизни и соответствующими поступками. Только Золя разбивает эту двухполярную действительность на подвиды с кучей полутонов. Многочисленные типажи олицетворяют собой чрево — нутро Парижа, хотя чрево в данном случае еще и само место описания — Центральный рынок с его многообразной снедью. И снедь эта автором мастерски представлена.

Великолепное произведение с ироничным описанием мелкобуржуазного общества и его жизненной философии, приправленное многообразием вкусов и запахов. Один из лучших романов цикла «Ругон-Маккары».

Чудесный сборник морских рассказов о жизни рыбаков-браконьеров и их оппонентов — рыбачьего патруля. Хитрости и уловки с обеих сторон, победы и поражения, горсть морских терминов, щекочущих воображение еще со времен прочтения «Одиссеи капитана Блада» Сабатини. И все это — глазами шестнадцатилетнего мальчишки-моряка, движимого светлой идеей заработать денег на образование.

Читается на одном дыхании. И, на мой взгляд, для полноты впечатлений читать лучше все рассказы сборника подряд.

Первая история из жизни боксеров, когда-то, еще лет в двенадцать, прочитанная мною. С тех пор не раз попадались произведения затрагивающие тему бокса, с описаниями боев, философии бойцов и зрителей. Но всегда подспудно возникало сравнение именно с этой повестью, оставившей яркий отпечаток в памяти. И вот «Игра» прочитана заново.

Как точно подмечена реальность с ее нелепыми трагическими случайностями, способными оборвать что угодно, каким бы прекрасным и надежным оно не казалось.

«Да, человек смертен, но это еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»

Мы в ответе за тех, кого приручили. Что тут еще сказать?

Закономерный итог этого мощнейшего произведения нисколько не удивляет. Не повезло Батару с хозяином. Поневоле пес становится похож на владельца — жестокого недочеловека. Джек Лондон верно подметил, что так бывает и описал в завораживающих деталях.

Поражает момент, когда полумертвый Леклер накрывает собой едва живого Батара, чтобы сохранить ему жизнь для дальнейших мучений. Яркий, запоминающийся рассказ, наиболее поразительный в сборнике «Мужская верность».

Этот рассказ Джека Лондона вмещает все понемногу: и историю одиночества, и сюжет с отравлением, и стремление человека вернуться к привычному укладу жизни — примеры подлости и благородства.

Очень обидно за Джис-Ук, гораздо более благородную по духу и силе характера, чем главный герой. В очередной раз Джек Лондон показал, как ненадежно положение индейских подруг освоителей Севера.

Нелегкий для чтения сборник очерков о жизни восточных кварталов Лондона рубежа 1900х, с точным объединяющим названием. Эти репортерские истории далеки от понятия «развлекательное чтение». И тем не менее сборник по-своему великолепен.

Напоминает работы Крестовского и Гиляровского, если подыскивать сравнение. Об одной из книг Гиляровского про Хитровку цензоры того времени писали: «Сплошной мрак, ни одного проблеска, никакого оправдания, только обвинение существующего порядка. Такую правду писать нельзя». Думаю, что подобная характеристика подошла бы и для «Людей бездны», за исключением того, что об этом нужно писать и читать. А теперь, по прошествии значительного времени, этот сборник стал ценным свидетельством особенностей быта, злоключений, среды целой прослойки людей того времени, рассказанным в подробностях, порой шокирующих. В фильме «Из ада», по одноименному сборнику Алана Мура и замечательного графика Эдди Кемпбелла, попытались воссоздать подобную среду, показывая жизнь как раз тех улиц, о которых писал Лондон. Кстати, Лондон поселился там, собирая материал для «Людей бездны» через несколько лет после той самой серии убийств (серийного убийцы Потрошителя в Уайтчепеле).

Не могу однозначно посоветовать к прочтению людям, судящим о Джеке Лондоне по произведениям вроде циклов Северных рассказов, это нечто совсем другое, но ни секунды не жалею о потраченном времени.

Одно из моих любимейших произведений у Джека Лондона, запомнившееся с подросткового возраста. Могу сказать, что тогда воспринималось несколько по-другому, но и сейчас, во взрослом возрасте, читается не менее живо и трепетно. Невозможно не сопереживать собакам, не только главному герою повести, но и другим четвероногим участникам, особенно жаль коренника Дэйва.

Потрясающе описан мир глазами собаки, с его запахами и звуками, хитростями и характерами, нелегкой работой, лишениями и разными типажами людей — хозяев. Очень емко и точно. Очень реалистично и без прикрас.

Отличная история о приключениях подростков, в духе романов про Тома Сойера и Гекльберри Финна. Наткнулась на нее впервые и прочла с удовольствием, жаль что в подростковом возрасте мне эта повесть не попалась. Сюжет — сочетание происшествий из сухопутной подростковой жизни, полной проказ, морских приключений и авантюрных событий, заставляющих задуматься о важности чести и честности. И о том, что мир не делится только на черное и белое.

Забавнейшая история о хитрости и смекалке. Рассказ о двух шаманах и подвластных им коренных жителях Севера, готовых наивно верить любым ухищрениям. С юмором рассказана судьба двух одеял, несколько раз поменявших владельца, а подспудно показано, как легко потерять доверие толпы и как сложно сопротивляться суевериям, даже если ты решил их отринуть, сочтя ненужными рудиментами.