Глупость какая-то. Никогда не подозревал, что мое чувство сопереживания настолько сильно может отказываться включаться. А я, между прочим, плакал, когда в фильме «Блэйд» умер Вистлер. Может меня раздражает, что, на фоне описаний бегущего прогресса, всплывают случайные фразы о юноше в одиночку приводящем в порядок забытый космодром в Кавказских горах, на котором три года не было людей и без остановок работал ядерный реактор. Но скорее всего дело в лирике. Её в этом рассказе нужно воспринимать буквально. Автор пишет: чувствуй это — чувствуй это, понимай то — понимай то. Складывается впечатление, что писатель хорошо знает, какие слова говорят в данном случае и, в каком порядке эти слова нужно расставить. Но в этих словах нет чего-то своего. Нет души. Хотелось создать оторванную от конкретики, всеобъемлющую, понятную каждому историю о встрече молодости и старости. А получились безымянные персонажи-функции. Старик в молодости был могуч и закономерно молодеет. А, что юноша? А юноша приехал, грубо говоря, мебель таскать. Отойдет от шока и дальше будет мебель таскать. Оторвать от конкретики получилось очень хорошо. Рассказ «Богатырская симфония» — это описание случая и балабольство по случаю. В нем нет настоящего дела. Дело могло бы быть, хотя бы после рассказа. Но инопланетяне все догадки заранее подтвердили. Старик забыл, что любимая ему сказала. Точно так же забудет и еще одну памятную ночь на космодроме. Прогресс идет вперед, всех оставляя позади. Но старик то совсем от него не отстал. Ему просто грустно стало. А всем остальным что остается? Осознать и включать почетный марш при его появлении? Пафос и ни грана иронии. Такого не ожидал.

Читаю произведения Александра Лаврентьевича Колпакова, читаю отзывы о его произведениях. И всё больше хочется позанудствовать, прямо подушнить.

К 50-м годам фантастика во всем мире была в кризисе. Филип Киндред Дик, например, в начале карьеры писал глупейшие рассказы практически за еду. Иногда срывался и выдавал шедевры, типа «Фостер, ты мертв». В конце концов стал одним из ведущих американских фантастов. Эдмонд Гамильтон невероятно прославился и, как утверждают исследователи, не вошел в один ряд с Азимовым и Хайнлайном только по тому, что не сошелся характером с редактором. Ушел обратно в коммерческую литературу.

А что у Нас? А в СССР дефицит. Искали, добывали, а что нашли, о том уже не думали. Читатель голосует рублем. Писателей, желающих писать фантастику полно. Писателей, умеющих делать подростковую литературу полно. Так где наша простая, как три копейки, фантастика? Не заумь для невероятно умных современных детей, которую и на собраниях Союза писателей не понимают. А нормальная подростковая приключенческая фантастика, чтобы абсолютное большинство целевой аудитории сказало, что именно это они и хотят читать. А всех выперли! Придет какой-нибудь Альтшуллер к школьникам и начнет рассказывать:«Этого не читаете, и правильно. Этот не прогрессивный. Этот, в отличии от меня, курсы повышения квалификации по три раза заново не переизобретал.». В результате самые яркие, образные и детальные мнения о творчестве Колпакова и не только Мы слышим от людей, научившихся разбираться во всех сортах графомании. Найдешь интересного писателя и тут же выясняется, что он бездарность по сравнению с еще большей бездарностью. Я с Вас удивляюсь. Тратить столько сил на доказательство того, что Александр Лаврентьевич даже не скрывает. Если Вы такие умные, осветите проблему Беляева-Орловского. А то за последние сто лет её никто даже не наметил. Возможно, глядя с высоты прочитанных томов, Вы просто забыли, что значит слово «круто», как выражались в моем детстве. Гонки на космических кораблях — это круто. Непонятные инопланетные технологии — это круто. Находчивые юморные персонажи — это круто. Динозавр на звездолете — до сих пор никто ничего круче придумать не может. И сравнение с эпохальными произведениями не выгодно. В мире очень много выражений о том, что пожнешь тобой же посеяное. Братья Стругацкие в «мире полудня» хотели показать, каким был мир до наступления эпохи «Туманности Андромеды». Не особо получилось. И сейчас о этом не вспоминают, в том числе и чтобы подчеркнуть самобытность авторов. В отличии от них, Александр Колпаков этого дела не бросил: взял и показал, каким будет Будущее, если опираться на «Туманность Андромеды». А, вот, критика Колпакова десятилетиями не меняется. И всё больше походит на сельскую самодеятельность силами местных эрудитов. Смешно! Любому разумному, образованному и, тем более, современному человеку понятно, что недостаток в рассказе «Пришелец» ровно один: динозавр не вырвался!

Я прочитал уже довольно много советских произведений периода 1920-х годов. И пропаганду в них я не расцениваю, как какую-то обязаловку. Описать коммунистическое видение ситуации — это естественная потребность для авторов того времени. Постепенно осознаешь, что это слепок сознания Народа-Победителя. Наш Народ прошел и Первую Мировую, и Гражданскую, и Интервенцию. Мнение авторов о происходящих событиях довольно правдиво и выводы логичны, тем более в сравнении с мнением их противников. Эту эпоху интересно пытаться понять, её интересно изучать. Но не только ради этого я люблю почитать «красный пинкертон». В основном это пародийный жанр. Хочется расслабиться. Погрузиться в эскапизм. Но, после прочтения романа «Шах и Мат», во мне осталась только бессильная ярость.

Роман «Шах и Мат», как и другие произведения Максима-Олидорта, назван сенсационным. Так и есть: настоящая экспрессия, персонажи великолепны, авторские вставки полны саркастических колкостей. Но на самом деле это — авторское переложение романа Мариэтты Шагинян «Месс-Менд». Тут и тайная организация американских рабочих, и путешествие на корабле. Переходы сквозь стены, вообще, не объясняются: к тому моменту «Месс-Менд» уже был бестселлером. Самая страшная проблема «красного пинкертона» — это ужасная редактура. Если автор сам не проверил текст, скорее всего в печать так и пустят. Мариэтта Сергеевна в этом отношении пишет профессионально, тем более речь идет о столичном издательстве. Марк Максим наделал столько ошибок в именах, что я начал видеть в этом смысл. Точнее этот смысл влетел мне в голову, как нокаутирующий удар. Особенно понравилось «Ку-Кукс-Клан». Название, прекрасно отражающее конспиративные методы, которые могли придумать только необразованные реднеки или «золотая молодежь». То, что дети миллиардеров своими руками вершат «суды линча» над профсоюзными лидерами может быть и выглядит наивно. Но, думаю, мало кто из Нас готов рассуждать о наивности американских «элитариев», обряжающихся в белые балахоны, думая, что негры боятся привидений. Кстати, это не шутка из «Южного Парка». Это — идея, вдохновившая на подвиги главного героя фильма «Рождение Нации» 1915 года. Умели же раньше в Америке снимать кино. Президент США Вудро Вильсон после просмотра сказал:«... всё это — ужасная правда.». Да! В момент, когда ку-клукс-клановец начал глушить прямо из ведра, обалдели не только негры, но и я! Вот с такими креативными ребятами приходилось сражаться нашим «красным пинкертонам». И против дикого суеверия может работать только научный прогресс, который к началу XX века был в руках рабочего класса. Это мощное оружие на «нашей» стороне. Хочется продолжения комедии, хочется видеть, как «наши» побеждают. Но книга к концу становится жестче. Постепенно понимаешь, что вся буффонада относится только к буржуйским прихвостням, которые поставили свое благополучие в полную зависимость от сумасбродства этого мира. Люди, пытающиеся что-то изменить находятся в смертельной опасности. «Акула» Хорлей поначалу ничего не понимает, но соображает быстро. И применяет против своих врагов, только стопроцентно работающие методы. Если в «Месс-Менд» Мы всех героев знаем практически в лицо, а в конце условного цикла побеждает Революция. То в романе «Шах и Мат» герои безличны: у них путаются имена и ведущие роли. В конце остаются только люди в синих рабочих блузах и кожаных куртках. Герои сливаются с толпой, становятся обычными — теми, кого не принято замечать. Потому, что Социалистическая Революция была ровно одна. Дальше возможна только классовая война. И войну эту можно выиграть не пропагандой, а жертвуя жизнью, чтобы поставить общество перед фактом: поступать по совести или продолжать жить, не замечая безнаказанности финансово обеспеченных бандитов. Советские писатели начала XX века часто переносили действие за границу или писали о злободневных мировых политических новостях. Это придавало произведениям реализма, полит информативности и вносило долю юмора. Марк Максим написал сенсационный остросюжетный роман. Именно остросюжетный и сенсационный. Посмотрите на то, что творится в мире сейчас. Даже названия упомянутых стран менять не нужно. И роман «Шах и Мат» окажется реалистичным, полит информативным и не капельки не смешным. Оптимистично эту ситуацию воспринимали только люди, побеждавшие в классовой войне и знающие, как это делается.

Я не могу давать поблажек Максиму-Олидорту. Все-таки, это нишевая литература и писалась она по определенным шаблонам. Но должен сказать совершенно серьезно: если надо, то могёт.

Что такое любовь к советской фантастике? Это когда уже раз в третий откладываешь прочтение «Человека в высоком замке», если есть возможность почитать Георгия Иосифовича Гуревича. Не знаю, был ли этот рассказ одним из первых. Не знаю, насколько сильно переживал писатель по поводу не опубликования. И не думаю, что Нам стоит переживать по этому поводу. Всё-таки на дворе был не век буйствующего модерна. И молодой автор за такие метафоры первой любви и счастья в браке мог прослыть пошляком, а то и получить по шее от благодарных читательниц. Зрелый Гуревич производит на меня гораздо большее впечатление. Георгий Иосифович как-то всегда умел оставить место для мнения автора: всегда напоминал, что Вы читаете книгу, что это — только история. Показывал, что говорит нечто важное, но то, в чем нельзя разобраться в одиночку. И никогда не оставлял читателя наедине с такими проблемами. В результате перед Нами очередной маленький шедевр от классика советской фантастики. Классику можно не любить, считать устаревшей, а авторов подобных произведений не признавать за писателей. Но классика — это стиль, уровень, мастерство и умение латать души, сердца и трещащие по швам черепные коробки. Цените!

Великолепная книга. Наверное, отзыв о ней следовало писать по первым впечатлениям. Ведь повествование невероятно кинематографично. Сразу подумалось о том, сколько же американских фантастических боевиков нужно было просмотреть. Пока не вспомнил, что в те годы ни одному ныне культовому режиссеру на такие спецэффекты денег бы не дали. Вообще, о книге хочется сказать очень многое. Но наталкиваешься на проблему индивидуального восприятия. На первый взгляд в повести постоянно развешиваются «чеховские ружья». И кажется, что всё это должно выстрелить в конце неожиданным схождением сюжетных линий. Прямо, как в хорошо срежиссированном современном сериале. Но, после второго прочтения оказывается, что автор на все вопросы ответил. Книга довольно проста и идея её раскрыта полностью. А каких таких неожиданных поворотов ты ждешь, если сам прекрасно видишь, что вокруг твориться? Меня не покидает наивное желание поставить это произведение в один ряд с книгами западных писателей. Многие считают, что советские авторы жизни за кордоном не видели и не знали, про что пишут. В «Серых муравьях» перед нами Америка такая, какой её все представляют. И построено это впечатление на применении обычной логики. Поступки людей описываются не стандартным довлеющим выбором возможностей, а внутренними переживаниями, которые должен испытывать любой человек в данных обстоятельствах. И, как известно, разум не властен над чувствами. Но чего стоят все эти переживания и принципы, если сами чувства у человека одноразовые, доведенные до инстинкта? «Деловые люди» всё уже порешали. Спецслужбы предусмотрели все риски. Журналист ищет сенсацию. Работяга ищет быстрых денег. Фермер не желает бросать свой участок до тех пор, пока не столкнется с угрозой физического уничтожения. И лишь доктор Нерст находит правильный ответ в общении с советским ученым, имеющим другой взгляд на проблему, потому что происходящее окончательно отняло у него личный интерес. Все неожиданные повороты, благодаря которым можно было выстроить дугу характера главного героя благополучно забыты. Ведь люди давно под колпаком. Доказательства собраны, только виновные еще не назначены. Реальность может сломать любые человеческие представления о мире. В конце концов Колин Пауэлл, таки, тряс пробиркой с белым веществом с трибуны ООН. Если сам видишь, что всё делается совершенно не правильно, то с чего ты взял, что к тебе применима какая-то презумпция невиновности? Но, если ты уверен в том, что тебя никто не понимает, то на такие мелочи внимания уже не обращаешь.

И стандартная пугающе неоднозначная концовка подходит к этой книге, как ничто другое. Превращая её в настоящее философское размышление. Оказывается, муравейник — это единый мозг. Раскрытие этой тайны — путь к осознанию непонимания людьми друг друга в мире личностного индивидуализма. Доктор Нерст даже может представить себя на месте муравья. Но муравей — это всего лишь нейрон в мозге муравейника. Нерст не понимает, что видит себя. Это тупик в общении. А потом выясняется, что муравьи исследуют радиацию и уже контролируют решения людей. Мозг-муравейник, в эволюционном отношении, только получил сознание. Живет он по принципу выживания. Не решил ли он, наблюдая за абсолютно не логичным с точки зрения биологического выживания поведением людей, что человечество — это не нечто разумное, а природная стихия? Не пришел ли он, лишенный возможности делится опытом, к самоубийственной мысли ударить по себе ядерной ракетой, чтобы запустить еще более мощную мутацию? Всё логично: ядерный взрыв привел к мутации. Зачем лишняя информация. Замечу, что и последствий никто не боится. Страх есть только во сне доктора Нерста. Интересная параллель. Том Рэнди отключает здравый смысл, потеряв сына. Нерст что-то осознает, только поняв, что жизнь уже прожита. Второго сезона не будет. Но всё зависит от того, насколько Вы любите мыльные оперы.

Кажется, рассказ «Ненужное воспоминание» связан с рассказом «Время действовать». Они, как два варианта одного события. Мысленный эксперимент. В одном обитаемая планета пробуждает ненужные воспоминания. В другом ненужное воспоминание помогает найти разумную жизнь на внешне необитаемой планете.

Сигомы всегда смотрят на людей, как бы, сверху вниз. Они прекрасно осознают свои преимущества. Но преимущества эти можно продемонстрировать только среди людей: они знали, что создают и сигомы знают, зачем их создали такими. И зачем сигому быть Человеком, если это некому демонстрировать? Сигом обладает второй, третьей, какой угодно сигнальной системой. Он может воздействовать извне, телепатически, на сознание человека. А теперь появляются неизвестные существа, которые включают его системы извне. В рассказе «Время действовать» сигом принимает единственное логическое решение, читателю остается решить: верно оно или нет. В «Ненужном воспоминании», смысл произошедшего объясняет автор. Сигом никакого решения не принимает. В нем пробуждается забытый инстинкт. Он ничего не понимает. Точнее, он начинает понимать, что такое незнание. Машина впадает в ступор от того, с чем Человек живет всю жизнь. Наверное, это удар — стать новой точкой отсчета развития для других и себя.

Написано по-настоящему сильно, понятно и просто. Сказать что-нибудь будет мало. Лучше еще раз перечитать. Но сказать хочется.

Каждый из Нас, каждый Человек, каждое разумное существо задумывалось о смысле своего существования. Вся наша история построена теми, кто наблюдал и умел объяснить. Главное, что было кому. Но сигом, находящийся в пустоте, сигом, который всегда говорит людям, что он Человек — может ли он существовать вне общения, вне главной задачи всего разумного — передачи опыта? Чистый разум и совсем обыкновенное чувство научного любопытства. Они оказываются совсем не совместимы. И сигом превращается в машину. Идет выполнять заложенную задачу. Концовка пугает и поражает. Но пугают только слова. Сигом должен был взять от людей только лучшее, оставив недостатки позади. В него были загружены знания и память многих людей. Но вспоминает он только мелкие, неважные для работы детали. Все поступки своих создателей он изучил и выявил закономерности. А если копаться в поступках людей, никто не будет выглядеть идеальным. Значит, недостатки в сигоме есть. Значит нужно двигаться дальше и совершенствоваться. Значит нужно встать, собраться и идти на работу. Потому, что сегодня — на работу. Действительно, а что может быть более человечным.

Рассказ «Дорога к вам» — история о том, что приходится пережить человеку на пути к признанию. Ведь настоящее, историческое, признание заслуг — дело удачи в угадывании законов природы, за которое люди кладут жизнь. Рассказ посвящен долгу потомков перед даром науки и познания, оставленном предками. И он превращается в настоящий призыв. Викентий Никодимович — прекрасный самородок, слепок века. Именно такие люди и должны менять время. Возникает желание обязательно найти о нем сведения, восстановить справедливость, доказать самому себе, что подобные личности не остаются забытыми. Это очень кропотливый труд и редкая удача, отыскать подобный самородок. Чаще всего ничего не остается. И лично я перестал надеяться найти хоть что-то после слов о старушке, рассказывавшей сказки. Слишком много совпадений. И куда интересней становится вопрос: зачем вызывать из небытия гениев прошлого, даже если это исходит из советской аксиомы о необходимости труда? Ведь, это губит идею благодарности потомков. Уже давно могли воспитать миллионы таких же. Но у Будущего, которое описывает Игорь Маркович Росоховатский есть одна интересная черта: эксперименты по переписыванию человеческой личности. Невероятные компьютерные мощности задействованы в воссоздании личности по оставшимся трудам и записям. Что характерно, запись может сохранить то, чего человек уже не помнит. И как это повлияет на восстановленную личность? Может это ключевой момент изменения характера? А может этого никогда не было? И откуда взять столько конкретики о ни кому при жизни неизвестном человеке? Кажется, что воспоминания Викентия Никодимовича создала современная нейросеть из того, что в неё загрузили. Во всяком случае, до пробуждения они были специальной компьютерной программой. И немного представляя себе основные мотивы творчества Игоря Марковича, я думаю, что это выражение высокого гуманизма эксперимента. В конце концов эксперименты с памятью проводятся на людях. В Будущем воспоминания Викентия Никодимовича не будут играть особой роли. Перед нами не монстр Франкенштейна, не знающий цели своего создания. Его ведет жажда знаний, желание узнать правильный ответ. После обучения «человек XIX века» окончательно станет «человеком XXI века», который очень близок «человеку XX». Он служит науке, как и всегда служил. Остался песчинкой в огромной истории Человечества. И опять её меняет. По крайней мере, я точно знаю, что о прошлом из рассказа Мы узнаем столь же мало, как и о описанном будущем. Это всё одна большая игра разума и загадка памяти, которой не устаешь удивляться.

Парадоксальный рассказ. Опять не могу обойтись без спойлеров. Но и история небольшая.

Рассказ «У лесного озера» посвящен классической теме научной разгадки древней легенды. К 1960-м годам индустриализация убила данный сюжет. Для того, чтобы придумать здесь что-то новое нужно быть настоящим фантастом. Загадки древности всегда будут интересны. Но что остается: погоня за «снежным человеком», охота на Лохнесское чудовище? Этим, по сути, и занят главный герой. Идея рассказа в том, что современное «чудо» обязательно необходимо увидеть своими глазами. И у лесного озера экспедиция встречает «природную лупу», которая показывает обычных микробов. Никто и не спорит с тем, что они обычные. Никто не удивляется. Но сам факт этого явления абсолютно фантастичен. Его необходимо объяснить. Это реальная загадка реального мира, пусть её и выдумал писатель-фантаст. Но вместо этого главный герой снова уходит на поиски еще не разгаданных тайн. Потому, что объяснить тайну в мире, где не осталось настоящих чудес, означает её убить. Тема закрыта. Мы хотим искать большее совсем не для того, чтобы найти меньшее. В конце концов, что может быть нового и интересного там, где участвуют обычные, заурядные микробы?

На мой взгляд рассказ «У лесного озера» — интересное размышление о путях дальнейшего развития жанра, жажде поиска, важности научного открытия. И, если уж на то пошло, благородного преклонения перед тайной, которое было свойственно рассказам Ивана Антоновича Ефремова. Чтобы увидеть всё это достаточно пробраться через дремучий лес к этому озеру. Не побояться открыть глаза. И взглянуть на мир вокруг.

Игорь Маркович Росоховатский опять смог продемонстрировать свой талант и тонкое понимание связи реальности и воображения. Довольно примечательный пример сатиры.

Современных допусков по технике безопасности для производственного оборудования в то время даже фантасты не могли представить, но понимание работы механизмов было более предметным. Так что, с натяжкой — исключительно для написания данного отзыва — можно предположить, что нахождение роботов рядом с детьми относительно безопасно. Тем более, сам И-Пятнадцатый говорит, что конкретной работой заняты только несколько, остальные изображают бурную деятельность. Ситуация на даче инженера очень похожа на современную компьютерную программу, которую необходимо постоянно дорабатывать, прописывая всё новые и новые «костыли». Робот-программист в этом отношении гораздо последовательнее человека. Он не может удалить части собственной программы, даже если это решит временные проблемы. И зацикливает не использующиеся процессы. Переводя не занятых роботов в режим «игры». Действия И-Пятнадцатого вполне логичны и продуманны. Если он догадался занять других роботов схожей с их основной задачей деятельностью, значит у него даже абстрактное мышление есть. В отличии, к сожалению, от большинства любителей рассказов про роботов.

В этом и сатира. Кто допустил наличие единственного инженера на участке? Кто постановил, что выключение оборудования нерентабельно? Кто, вместо вызова скорой, вызвал наладчика? Не надо быть таким, как Петр Ильич. Не надо видеть в людях машины. И тем более, не надо видеть в роботах людей.

Однажды Игорь Маркович Росоховатский возмутился заметкой в газете «Известия». В заметке этой на основании двух фотографий: выставочного стенда с японскими игрушками и стенда с оружием, изъятым у гангстеров в музее ЦРУ, — делался вывод о влиянии продаж игрушечного оружия на рост детской преступности в США. И был написан рассказ-шутка, где развитая инопланетная цивилизация решает исследовать Землю практически на спор, чтобы меньше усилий затратить. Затратили, естественно, меньше умственных усилий. И в итоге получили настолько ни к чему не привязанные обобщенные выводы, что подтянуть к ним можно что угодно. Писатель-фантаст подтянул близкое ему обсуждение проблемы контакта со сверхразвитой инопланетной цивилизацией. Но о проблеме контакта Вы ничего не узнаете. Потому, что рассказ невероятно глуп. Но и заметка в газете невероятно глупа. Вместо реальных фактов, из которых можно сделать реальные выводы — затратив на это столько же сил и времени, как и на поиск двух случайных фотографий — журналист придумывает пропагандистскую страшилку. На её фоне любая информация, требующая проверки будет восприниматься, как такая же страшилка. Как и сведения Второстепенного Историка. А комиксы в США считались дешевым развлечением для подростков. И цензурные комиссии жанры ужасов и криминальной драмы в комиксах уничтожили, как аморальные. Что американская цензура считала аморальным — это важный вопрос. Ведь в популярных журналах для подростков свободно печаталась реклама помпового оружия для детей. Национальная стрелковая ассоциация США выяснила, что ребенок до восьми лет не может нормально держать настоящее огнестрельное оружие. А как еще сохранять славные американские традиции?

Попытки придать написанному в рассказе смысл начали вызывать у меня смех. По сути, этот рассказ — нормальная советская сатира на «недостатки, которые еще кое-где у нас встречаются». Мораль проста. Зри в корень. И мир станет немножко адекватнее.

Среди граждан СССР были невероятно распространены слухи о всяческих экзотических чудодейственных целительных практиках: гомеопатии, йоге, упаси господи, хилерах. Верил ли Игорь Маркович Росоховатский во всё это я не знаю. Но его рассказы выглядят слишком патетическими для продвижения подобных научно фантастических тем. И рассказ «Древний рецепт» более похож на легенду, стал частью легенды в нем рассказанной. А легенды не умирают, со временем обретая новый смысл. Тайны древних мудрецов, загадка снежного человека — всё это кажется ширмой. Разгадка оказывается проста. Но «дикий человек с гор» в рассказе есть. Это Руми Сейкил, наследник знаний древнего племени. И что сможет сказать ему «цивилизованный» человек о величии науки, если сам готов поверить в те же суеверия?

Есть две поговорки: «человек человеку волк» и «с волками жить — по волчьи выть». Наша более отвечающая реалиям. Думаю, о этом и рассказ «Вожак».

На фоне людей, погруженных каждый в свои проблемы, разговаривающий по человечески волк вызывает симпатии. Защитники природы в Нас дремать не должны. Но и последствия своих действий обдумывать необходимо. Честная и благородная борьба за выживание — это, конечно, звучит красиво. С поиском добычи по силе всё понятно. На быков этот вожак и не думает бросаться, зная, что легче резать телят в яслях. На крайний случай перебьется падалью. А как же умирать от руки сильного? Человек умнее и сильнее. Где же ваше благородное признание заслуг победителей?

Зверь по человечески не разговаривает. Потому, что человеческого языка не понимает. Человек должен давать отчет своим действиям. Люди ищут новые пути познания, исследуют непонятное. Не они привели волка в клетку, а желание налакаться теплой крови. За решеткой ему и место. Сочувствовать зверю Вы можете. Но, могу поспорить, именно по этой причине к дикой природе Вы не приблизитесь никогда. А если то же самое Вам будет рассказывать другой человек?

Есть вещи, про которые можно сказать только: краткость сестра таланта. Рассказ «Встреча во времени» одна из таких. Для меня, как любителя «растекаться мыслью по древу» это недостижимый идеал. Я даже сомневаюсь, не стоит ли мой комментарий поместить под спойлер. Ведь Игорь Маркович Росоховатский умеет тонко описывать самые простые вещи. А простые вещи обычно самые незаметные. Но есть в его рассказах маленькие детали, переворачивающие всё с ног на голову. И это настолько очевидно, что, поняв смысл, ты сам удивляешься насколько же всё действительно было просто.

Человечество случайно получает шанс на контакт с внеземной, совершенно иной, цивилизацией. Именно стечение обстоятельств позволили этому случится. И рассказ наполнен размышлениями главного героя о истории, любви, о том, что он может оставить после себя. Исчерпывающее жизнеописание одного Человека. Но, когда дело доходит до инопланетян, всё решается быстро. Такое вот незатейливое дополнение к первоначальному варианту рассказа. А, ведь, самая первая реплика указывает, что они совсем другие. Как можно было упустить такой важный момент? Не дать читателю возможности насладиться описанием чуждого разума? А о чем может думать Человек, случайно открывший неизвестную цивилизацию и случайно обрекший её на смерть? О чем может думать Человек, осознавший, что его жизнь стала преступлением? Да о том же самом. Буквально о том же!

Жаль, что простые вещи всегда самые незаметные. Порой на понимание этого может не хватить и жизни.

«Понедельник начинается в субботу» — одно из самых полноценных произведений братьев Стругацких. Просто идеально выдержанный баланс между формой и содержанием. Придираться к повести совершенно бессмысленно. Как можно придираться к капустнику, если по традиции на такую шуточную критику обижаться нельзя? Да и, как показать тогдашнее руководство, где каждый по праву многократно: заслуженный, отмеченный, награжденный и т.д. А то, что весь этот НИИЧАВО — бесконечный шабаш, должно вызывать понимание и смех у всех участников. Отдельные личности на примере Саваофа Бааловича Одина выдвигают идею о невозможности такой магии. Но, по правде говоря, в этом случае придется выяснять и, какое отношение к магии имеет Гоша из фильма «Москва слезам не верит». Вот, что действительно интересно, так это то, почему многие считают, будто в повести нет сюжета. Если книгу причисляют к классике, то не может у нее не быть сюжета. В повести «Понедельник начинается в субботу» есть основная идея. И именно по этой причине над некоторыми колкостями сейчас я смеяться не могу, даже понимая, что это смешно. Идея эта сквозная, до невозможности инфантильная и пропитанная каким-то детским желанием поиздеваться над «побежденным». «Понедельник начинается в субботу» называют книгой целого поколения. Но написали её Стругацкие по принципу: у кого что болит, тот о том и говорит. Ну и я решил поговорить.

Всё начинается с того, как простой советский программист приезжает в город Соловец. И сталкивается со сказкой ставшей былью. И главное, объяснить происходящее можно только признав реальность сказочного. Честно. Я бы с радостью, не раздумывая и от всего сердца поставил бы Стругацким один жирный плюс. Если бы это была пародия на Владимира Ивановича Немцова. Но практика показывает, что большинство читателей, вообще, не видит в творчестве Немцова какого-то специфического художественного подхода. Так, что первая часть — это отсебятина, которая у меня восторги очень резко вызывать перестала. Стругацкие входили в круг писателей-фантастов так называемого «среднего поколения», которые хотели использовать в советской фантастике любые темы. Даже парапсихологию не признавали лженаукой, лишь бы разрешали писать о телепатии, ничего не объясняя. В первой части Привалову специально показывают узнаваемых сказочных персонажей. Он понимает, что здесь работают сказочные законы. Ведет себя при этом он спокойно и мыслит рационально — такую же реакцию наблюдает у окружающих. Это вызывает у читателя веру в правдоподобие. И на фоне волшебной сказки — даже не фольклорной, а по мотивам Пушкина и Гоголя, — которая должна иметь пусть фантастическое, выдуманное, но рациональное объяснение, читателю рассказывают о том, что всё нереальное — это еще необъясненное материальное. А те, кто придерживаются устоявшихся научных взглядов, просто, лишены воображения. Такая наша диалектика! Это равносильно тому, как, если бы научным рассказом о причинах возникновения «огней святого Эльма» объясняли механизм, по средствам которого биополе экстрасенса подключается к созвездию Ориона. Более того, это мой любимый критерий, доведенный до идеологической установки, у всех прогрессивных советских критиков научной фантастики. Нет воображения — и всё! Аж пахнуло Духом Эпохи. Как писала классик советской фантастики, приключений, сатиры, документальной и художественной литературы и всего на свете, которую Ленин и Горький расстреляли лично (но эти секретные документы с википедии удалены):«Валяйте-ка безо всякой алхимии!». Вот над теми гномами я ржал. Меня заставляли смеяться и Алексей Толстой, и Виктор Гончаров, и Корней Чуковский. И Дух Эпохи сносил всё, что не приколочено. А где приколочено — врывались с двух ног! А «Понедельник начинается в субботу», действительно, как распознавание «свой-чужой». Ну, а я, как Баба-Яга, против. И, какие ваши доказательства?

Вторая часть повести наиболее впечатляет. Говорить о ней плохо просто не хочется. Но сама по себе эта часть — настоящий удар по мозгам. А сотрясение необходимо лечить. На первый взгляд НИИЧАВО представляет из себя такой же музей бесполезных магических артефактов, как и Изнакурнож. Всё меняется, когда в новогоднюю ночь, вместо празднования, сотрудники возвращаются на работу. У них есть новые идеи. Они вдыхают жизнь в эти бесполезные явления. Противопоставляются магам бездельники, балаболы и демагоги из бесперспективных отделов, главным из которых является Амвросий Амбруазович Выбегалло. Фотографии Трофима Денисовича Лысенко, безусловно, впечатляют. Но, вместо сумрачного гения, Нам рисуют портрет настоящего демона. И демон этот способен уничтожить весь мир. Чем? Описанием наших потребностей. Это очень богатая тема для разговора. Но Стругацкие используют её только как карикатуру по узнаваемому поводу. Одновременно Нам заявляется, что есть огромное количество еще не проработанных возможностей, и то, как наскучившая всем связь с реальностью мешает их внедрению. Многим правильным работникам даже необходимы дубли, чтобы духовное не путалось с обыденностью.«Понедельник начинается в субботу» — это книга целого поколения молодых советских энтузиастов. И вместо того, чтобы подумать о ошибках, людям показывают готовый рецепт счастья. Делай всё, как говорят, только наоборот. И твои материальные потребности сойдутся с духовными. Извините, но на этом месте я не смеялся.

Кульминацией повествования становится «Всяческая суета». Здесь Нам объясняют, чему на самом деле посвящена эта книга. И, вообще, это должно было показать, насколько несерьезно, фактически узко специализировано, нужно было эту книгу воспринимать. Но всё вышло совсем наоборот. Задор авторов придал повести размах всесоюзного капустника. Что совершенно не верно. Но, если бы таких обстоятельств не было, боюсь, книгу бы вообще никто не хвалил. Узкоспециализированные вещи требуют особого подхода и люди, обычно, не задумываясь к ним не подступаются. Есть такое выражение «факап системы». Считается неприменимым и бытует, как мем. Но я как-то всё чаще прихожу к мысли, что Стругацкие именно «факап» советской системы. Простым умыслом такое не объяснишь. В первую очередь я наконец-то прочитал знаменитое своей подробностью описание фантастики тех лет. После краткого изложения, где Стругацкие упоминают и свои недоработки, Нам показывают финал всего. Для американской фантастики — это вечный армагеддон. А для советской — это пустота. Вообще то, переломным моментом в советской фантастике считается «Туманность Андромеды», в которой было подробно изображено общество коммунистического Будущего. Будет еще какой-то перелом? И о какой пустоте идет речь, если в тех книгах показана главная духовная потребность советского человека — устремление в Будущее. Одновременно существует Янус Полуэктович: идущий проторенной дорожкой в собственное будущее и из будущего меняющий свое прошлое. Нам же во второй части Стругацкие показали, что удовлетворение материальных потребностей не ведет к появлению духовных. Теперь оказывается изображение удовлетворения материальных потребностей необходимо для появления духовных. Только, вот, это не проблема Будущего. Это способ воспитания читателя. Он уже есть: его демонстрирует Выбегалло. Но Выбегалло делает всё неправильно и нужен новый, многомерный способ описания Будущего. Серьезно!!! Зато теперь я точно знаю, что Всеволод Ревич — не дурак. Он действует по проверенному шаблону. Зачем думать, заниматься критическим анализом, если уже четко обозначена правильная позиция. Верной дорогой идете, товарищи! Вся профессиональная критика советской научной фантастики высосана из этого сборника анекдотов? Серьезно!!! Дальше идет история с попугаем. Это еще одна колкость в адрес советской фантастики. Пытаясь объяснить происходящее, Ойра-Ойра приводит пример с тунгусским метеоритом. И называет банальной идею о космическом корабле, которой, между прочим, гордился один известный советский писатель-фантаст. Всё становиться банальным на фоне возможности решать задачи, у которых доказано нет решения. Зачем чем-то ограничиваться, если всё от начала до конца можно придумать, сидя на диване. Появляется контрамоция. Выдуманное решение выдуманной проблемы. То, что надо было показать в начале, Стругацкие помещают в конец повести. Ведь объяснение законов сделает мир повести воображаемым. А внезапное озарение в последний момент покажет реальность и преимущества несуществующих перспектив.

Как Вы, наверное, уже догадались центральной идеей повести является поиск нового пути развития советской фантастики. О чем еще могут писать фантасты, если не о своей профессиональной деятельности. И то, что эта книга была признана молодым поколением за объяснение всего, вызывает разочарование. Почему? Потому, что творчество Казанцева я люблю, а творчество Стругацких — нет. И практически каждая книга братьев Стругацких дает мне возможность убедиться в собственной правоте. Какие-то подвижки дали надежду на полную победу на профессиональном поприще. И перед нами произведение, где под общую гребенку «устарелости и отсталости» подогнали всех. Риторику Выбегалло можно привязать к узнаваемым высказываниям Лысенко. Но эти тезисы для выразительности Стругацкие пересказали своими словами. И значит, применив диалектику или демагогию — не уверен, что Стругацкие когда-нибудь делали разницу — можно сказать, что слова Выбегалло написаны самими Стругацкими. Эти слова прекрасно объясняют всё, что творится и в НИИЧАВО, и в Мире Полудня. И маги, и коммунары будущего — это идеальные потребители. Говоря о духовных потребностях, Стругацкие перепутали саморазвитие, как общечеловеческую ценность, с интеллектуальным трудом, как отличительным признаком прослойки населения. В результате миры Стругацких окажутся населенными людьми с полностью удовлетворенными материальными потребностями. Но, вместо того, чтобы задуматься над тем, хорошо это или плохо, они будут одержимы поиском и решением все новых и новых задач. И эти миры сами себя не схлопывают только по тому, что любая трагедия объявляется сложным риторическим вопросом, правильный ответ на который всем предлагается изо всех сил искать — т.е. превращается в демагогию. Повесть «Стажеры» говорит, что всё не так однозначно. «Далекая Радуга» призывает задуматься над тем, что пора задуматься. А «Понедельник начинается в субботу» объявляет, что всё только начинается. Но пройдет еще некоторое время и Иван Жилин начнет открывать людям глаза: оказывается, что все, кто бездумно стремится в Светлое Будущее — идиоты. Всё, что могут Стругацкие — бесконечно воспроизводить самый карикатурный совок и уверять, что с этим никто не борется. Потому, что схема надежна и проверена годами. Всё, что нужно сделать — крикнуть «подвиньтесь!».

Из письма Долгушину Ю.А., 1928 год:

«Мысли его почти всегда неожиданны и парадоксальны, но на поверку оказываются удивительно меткими и правильными. Многое из того, что мы проходили в институте, например, о генетике, он считает «вредной ерундой» и утверждает, что успех в нашей работе зависит от того, как скоро мы сумеем все это забыть, «освободиться от этого дурмана». Эксперимент у него бывает ценен в том случае, если он неудачен и приводит к противоречию. И т.д. Игорь, как всегда, с самым серьезным видом утверждает, будто Лысенко уверен, что из хлопкового зерна можно вырастить верблюда и из куриного яйца — баобаб...»

Актуальна ли повесть до сих пор? Не знаю. Но это уже исторический документ. А исторические документы надо комплексно анализировать. А не потрясать им, как важной бумажкой.

Полный бред. Бред от начала и до конца. Особенно, если внимательно прочитать введение и прислушаться к словам самого Каммерера. Тогда станет ясно, что все документы он подтасовал, исходя из своих интересов. А то, что в мемуаре Максима Каммерера нет ни слова правды, предположить необходимо. Ведь он настоящий не Ученик, а выученник Сикорски. Отрекся от самого святого в «Мире Полудня», от имени Учителя. Настоящий особист. Но с этого и начинается провал в логике непонятности и двусмысленности происходящего. В повести «Жук в муравейнике» Сикорски говорит:«...если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто обязаны предположить, что где-то рядом объявился черт с рогами...». Молодцы, молодцы. Посмеялись над: ЧК, НКВД, КГБ — всех «душителей Свободы» сравнили со средневековой инквизицией. Но есть такое крылатое выражение:«У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки». Это очень диалектичное высказывание. Каждое качество необходимо дополнять другим, а по отдельности они бесполезны или, даже, вредны. Очень умным человеком должен быть чекист. А Каммерер продолжает готовиться к промышленному производству святой воды. И такие дерзкие поползновения уже в третьей книге трилогии. Все ищут замаскированных инопланетян и никто до сих пор не заметил, что Максим Каммерер — это пень с ушами? А на помощь ему приходит Тойво Глумов. Прогрессор ненавидящий прогрессоров, из-за чего в нем поселилась мысль о возможности прогрессирования землян сверхцивилизацией. Прогрессоры прогрессирующие прогрессоров — это логичное и закономерное умозаключение, к которому придет любой поклонник творчества Стругацких. Но герои Стругацких живут в том мире. Как они приходят к таким выводам? Чем это идеологически обосновано? На чем стоит весь этот «Мир Полудня»? Поговаривают, Аркадий Натанович до конца своих дней оставался коммунистом. Так, где?! Если в этом мире коммунизм стал нормой, то и с контрреволюцией его жители должны бороться на уровне инстинкта. По крайней мере прогрессоры вышли из Института экспериментальной истории. Методы же какие-то практикуются?

Легче всего предположить, что Стругацкие взяли за основу идею из романа Артура Кларка «Конец детства». Но за идеями этого романа лежит конкретная философская концепция. Я не возмущаюсь мистикой в западной научной фантастике, потому что там это выглядит органично. Писатель пишет про то, что ему многократно повторяли и сам прописывает законы существования сверхъестественного. А советские писатели-шестидесятники были, как это ни странно, советскими людьми. Писать про чудесное очень хотели и, чтобы чудесатое становилось все чудесатее, материальную основу суеверия начисто отрицали. В этом им виделась необходимость для развития советской фантастики. Что характерно, у советских фантастов старшего поколения проблем с изображением собственных взглядов, вообще, не возникает при любом уровне развития жанра. Знаете, первые романы Георгия Мартынова имеют сюжетные совпадения с вполне конкретными произведениями Артура Кларка. Я, например, уверен, что роман «Каллисто» — это советский ответ роману «Конец детства». Там не только стеб есть, но и серьезные противопоставления. Когда я это понял — я о_л просто. Потому, что это просто О_О. В романе Георгия Гуревича «Мы — из Солнечной системы» Ксан Ковров даже перед смертью отстаивает всеобщее право на ратозапись, говоря:«Мне, если всем». Политика и ничего личного. Вот иллюстрация этой фразы, если у власти находится честный человек и коммунист.

А что Мы видим в повести «Волны гасят ветер»? Разговоры о том, что они не такие, как мы. Сверхсущности далекие от нас. Биополя, доисторических чудовищ и загадку китов. В повести «Жук в муравейнике» есть упоминания искусства ниндзя. Сейчас смешно, а в то время экзотично и популярно. И здесь написали про то, что у всех на слуху было тогда. И какие же глобальные проблемы общественного развития можно рассмотреть в отдельно взятом моменте времени? Противоречивые, как вся наша жизнь. В Нижней Пеше случилось нашествие неизвестных существ. Жители разбежались в панике. Но бабушка Альбина, от которой весь поселок шарахается, индивидуально поняла, что существа страдают. А мальчик Кир, ничего не понимая, индивидуально понял, что они не опасны. А вы слышали что-нибудь про психологию, статистическую погрешность? А, ну да, корреляцией статистики пользуются только для отрицания необъяснимого. Героям же нужны именно странные случайности. Из случайностей они выявят закономерности. Но это не статистика. Статистика — для лохов. Позже появится намек на проблему естественного личностного индивидуализма в коммунистическом обществе. Но по итогам окажется, что в коммунистическом обществе индивидуализм тоже надо отделять: нормально «духовный» от нормально упертого.

Странный набор для гениального фантастического произведения. Имеют место представления, будто бы Стругацкие использовали фантастику, как декорации для изображения реальных проблем. Насчет судеб еврейского народа не уверен. Все эти идеи озвучивались постфактум. Даже, если название повести расшифровать буквально: научный прогресс гасит божественную искру — получится эффект семигранной гайки. Глупая советская цензура опять проглядела. Поведение самих Стругацких отлично демонстрирует, как они боялись потерять статус уважаемых советских писателей, а, тем более, случайно подписать себе явку с повинной. Из других «социально важных» проблем есть изобличение «тупой гэбни» и упор на необходимости для прогрессивной части человечества заряжать банки с водой. Это уже не фантастика ради фантастики, а мракобесие ради мракобесия. Видимо, стало можно. Так, что лучше вернуться к рассуждениям о будущем.

И «меморандум Бромберга» не выдерживает никакой критики в рамках коммунистического Будущего. Достаточно задать вопрос о том, зачем сверхцивилизации дожидаться социального развития, если нужно выделение специфических физиологических изменений. Глумление Айзека Бромберга над сотрудниками КомКона-2 — это не плохо. Для сюжета это, даже, отлично! Плохо то, что эти клоуны берут на вооружение антисоветские, антикоммунистические, контрреволюционные и напрямую евгенические тезисы. И всерьез обсуждают возможность начала эволюции второго порядка, запущенной извне. В мире, где есть: фукамизация, ридеры, биомеханизмы и Т-зубцы. Т.е., эволюция второго порядка идет планомерно уже лет сто. Подозревают, что даже Начальство в курсе. Но для Тойво Глумова протесты миллионов под руководством десятка заинтересованных лиц — это нормально. А возмущение сотен специалистов на фоне молчания довольного большинства — это заговор! Это — первые симптомы шизофрении у Тойво Глумова на почве отсутствия профессиональной и политической подготовки. И его непосредственный начальник никак на это не реагирует. Ведь, Максим Каммерер имеет полный иммунитет ко всем психическим заболеваниям и в точно таком же состоянии спокойно жил еще до того, как ударился головой о Саракш. А затем для всех наступает Великое Откровение.

В СССР человек мог купить или взять в аренду необходимую для культурного быта технику и спокойно сдать её в ремонт или выдвинуть претензию. Но, как только человек приобретал автомобиль, оказывалось: в очередь на ремонт его не поставить из-за первоочередности госавтопарка; нельзя достать запчасти, т.к. количество автовладельцев не окупает производства лишних деталей и на бензин надо тратиться. А потому, что не было в СССР частной собственности! Вот это для многих будет Великим Откровением. А что может открыться жителям «Мира полудня»? Где есть пламенный революционер Тойво Глумов, которого понимает только мама. Айзек Бромберг, закидывающий инстанции своими письмами, будучи полностью уверен, что это затормозит работу ненавистного КомКона-2 на годы. Доктор Мебиус, открывший «синдром пингвина», несмотря на то, что первый встречный может доказать коренные ошибки его исследований. Это мир, в котором Стругацким хотелось жить и работать. Мир уникальных снежинок, которым ни в коем случае нельзя мешать заниматься интересным делом. Что им откроется? Что среди нас, светлых и чистых коммунаров, всё это время находились «не люди»? Дожили и до такого. Но это только в том случае, если Вы считаете повесть «Волны гасят ветер» реальным окном в тот мир. А не сочинением Максима Каммерера, которое он написал из своих личных соображений. Во втором случае весь этот текст — очередной «меморандум Бромберга», превращающийся в очередной «синдром пингвина».

Когда я эту книжку читал, мне тошно стало. Реально вышел на улицу воздухом подышать. Не то, что за державу обидно. За людей обидно! Как Вы это читаете?! Как высокие смыслы в этом находите?! Поклонники Стругацких, пытающиеся найти смысл в этой повести подобны клептоманам, роющимся в куче мусора и не замечающим, что те, кто эту кучу навалил, делают им ручкой и говорят:«Прощайте, благородные доны. Наша встреча была ошибкой». Стругацкие хотели философствовать и отправлять свои мысли в века. Все остальные хотели читать нормальную фантастику и спрашивали, что здесь написано. Разве в «Мире Полудня» нет ничего интересного? Те же тагоряне и леонидяне. Почему мы должны принимать за правду утверждение о остановке их развития? Или должны верить в прогрессивность землян, если Стругацкие так и не разобрались в том, что хотят сказать? Но для Стругацких вся эта недосказанность — лишь повод учить задавать вопросы, которые должны привести читателя куда-то когда-нибудь. Объяснять значение своих книг они устали. Книги о Будущем, значит разберутся в Будущем. Только фантастическое ради фантастичности, нереальное сегодня, но не объясненное завтра — это лишь рассказы о том, какие интересные мысли посетили вас в походе от дивана до туалета. В повести «Волны гасят ветер» нет ничего важного, кроме появления люденов. И важно, что людены — это не Странники. Странники уводят детей из гибнущего мира. Мокрецы уводят детей из гибнущего мира. Спасение детей одна из центральных тем Стругацких. Людены считают человечество детьми, по сравнению с собой. И с детьми им говорить не о чем. Такова завершающая история о «Мире Полудня».

Для меня «Мир Полудня» всегда представлялся вселенной, где из угла в угол носятся Горбовский и иже с ним, спасая, реально, малолетних дебилов, чтобы хотя бы один из них повзрослел и стал бы нормальным человеком. В финале цикла человечество вступает в новый век, а Горбовский возвращается. Уходят сами авторы «Мира Полудня». Это не закат, не реквием, не конец и не занавес. Это — натуральное издевательство! Вот, высмеивать других: писателей, критиков, «тех, кто не понимает» — на это у Стругацких таланта всегда хватало. Постепенно дошли до высмеивания собственных поклонников. Ведь, если нужны умные мысли, то только в пику. В пику чему? А с какой ноги сегодня встал, тому и в пику! Прочитал «величайшее» произведение «величайших учителей», да еще и философское — будто подшивку перестроичных газет пролистал. Лучше бы я этого не видел никогда!

Несущественное дополнение.

Доброго дня.

Большинство комментаторов убежденно в наличии огромного количества скрытых смыслов в повести «Волны гасят ветер». Но, вместо их поиска, озвучивают теории о люденах. Я же уверен в том, что Стругацкие еще в 1960-е удачно оседлали интеллигентскую повестку и уходить с таких удачных позиций уже не могли и не хотели. Поэтому я считаю необходимым выявлять даже самые глупые, но лежащие в рамках актуальной тогда повестки, совпадения в их творчестве. К тому же, я читал Стругацких. Но думать хочется о хорошем. И я немного ошибся. В тексте повести фигурирует не Великое, а Большое Откровение.

То есть. После раскрытия «вредительской» деятельности «института чудаков», которые по факту «агентами иностранной разведки» не являлись, наступает Большое Откровение (большими кроваво-красными буквами). Группа «Людены» обвиняет Тойво Глумова в шпионаже. Доказательств Нам не приводится. А спустя годы после Большого Откровения, безутешная мать, Майа Глумова, устраивает «плачь Ярославны». И Максим Каммерер, прямые указания которого Тойво Глумов выполнял, вместо нормальных объяснений, пишет мемуар. В котором, ссылаясь на вынужденные умолчания, выгораживает и Тойво Глумова, и «другого», молодого себя. Как говориться: кто понял, тот поймет.

Получать минусы — это, конечно, неприятно. И, по глупости своей, я хотел отзыв немного смягчить. Вот так выглядит моя первая и последняя попытка предать смысл написанному в повести. Книга сама собой становиться всё хуже и хуже. Я даже не стараюсь. Остается надеяться, что Стругацкие не решили по случаю успеха «Жука в муравейнике» за одно и почтить память Анны Ахматовой.

Хотя, с другой стороны. Горбовский говорит, что прогрессорством земляне занимаются по тому, что не могут исправить собственную историю. А значит, повесть «Волны гасят ветер» — это очень добрая книга о Сталине. Ведь Тойво Глумов оказался пешкой в политической игре, результатами которой стали: не только Большое Откровение, но и раскрытие люденских врачей-акушеров, и выздоровление Горбовского. Выходит, Леонид Андреевич Горбовский — это Иосиф Виссарионович Сталин. Горбовский — это же, Сталин???

Спокойной ночи.

Игорь Росоховатский писал истории о Будущем, где человек усилил свои возможности с помощью новых искусственных улучшений. И рассказ «Нерешённое уравнение», возможно, описывает один из первых шагов к этому. Возможно. Ведь, Мы не знаем, что такое случайность. И велика ли роль случая в научном исследовании, даже если многие открытия в науке совершались случайно.

Возможно, уравнение, действительно, не решалось. Но, чтобы вернуться к этому выводу, настоящий ученый должен проверить все случайные совпадения. Ученый — это тоже работа.

Творчество Александра Петровича Казанцева вызывает у меня самый живой интерес. Его романы о космосе являются великолепными образцами социальной и философской фантастики. Которая, как известно, в СССР была запрещена. А значит представляют для Нас еще больший интерес. Я не являюсь сторонником палеоконтакта и понимаю, что в творчестве Александра Петровича есть определенные анахронизмы. Но это не повод очернять его память какой-то несусветной чушью. А значит, настало время написать очередной гневный комментарий, требовать возвращения «троек» и немедленно расстрелять! Но, думаю, никто не обидится. Уверен, Darth_Veter прекрасно знает, что такое безумие. И, так же прекрасно, понимает, что в его отзывах на книги Александра Петровича Казанцева достаточно мест, которые человек с таким больным воображением, как у меня, не может не воспринимать, как прямое оскорбление. Для начала даже хотел наставить Вам минусов. Но в итоге поставил плюс. За отзыв на статью, которую не читал, но полностью уверенный в том, что Вы не могли не сказать правду. И это натолкнуло меня на мысль ответить не сильно обращаясь к тексту романа. На моем сознании книги Александра Петровича, действительно, оставили отпечаток и, даже, стали ориентиром и подтверждением некоторых собственных мыслей. Со временем сказанное забывается. Но воспоминания, в подсознании заново строят сгоревшие схемы. И, словно просеяны космическим знанием, мысли рождают энерго-поэмы. Так что, когда гляжу на небо и в нем синеву, вспоминаю кто я такой и для чего я живу. Прочитать мысли других людей нельзя. По этому, при столкновении с другим мнением нужен новый анализ, нужно новое решение. Противоположное мнение необходимо. Но разные мнения не могут висеть в воздухе. В конце концов останется только одно. Ведь, в споре рождается истина. Этим комментарием я постараюсь изменить Ваше мнение о творчестве Александра Петровича Казанцева. Хочу заставить Вас увидеть новые грани, кажущихся обычными предметов. В том, что у меня получится, я не сомневаюсь. Если же нет. То на «нет» и суда нет — как легкомысленно говорили наши предки, не зная о наличии вокруг гигантских газовых скоплений.

Вообще-то, вместо того, чтобы распинаться о смыслах романа, я мог бы рассказать Darth_Veter(у) один бородатый анекдот. НО ИМЕННО ЭТОГО ОНИ И ЖДУТ. Спорить с людьми, пренебрежительно относящимися к советской фантастике бесперспективно. Показываешь цитаты — они рассказывают, как это покорежило их психику. До сих пор считают, что всякий человек с другим мнением, даже если он не один, должен быть невидим. Похоже срабатывает коллективная память о том, как легко было в тоталитарном СССР кого-угодно задавить большинством. А если не получается — в воздухе душно, как на острове Мальта. С одной стороны их можно понять. И я в детстве мечтал быть Народным артистом или строить подземные станции. Теперь же я стал эгоцентристом, подверженным действию гравитации. Но с другой — вы не можете не согласиться — выслушивать истории про то, как с полным обновлением научного знания окончательно устаревают книги только «неправильных» авторов, если понял, что при смене политической конъюнктуры говорящий начинает вертеться, как избушка Бабы-Яги — удовольствие довольно сомнительное. Рано или поздно что-то происходит и человек начинает понимать: в истории логика есть, есть жертвы и высшая цель, и ты всё это должен сегодня учесть, разобраться пытаясь теперь. А что же Мы видим? В юности Darth_Veter восхищался романом Казанцева, а потом перестал. И значит роман нельзя читать никому, кроме жаждущих открытий подростков. Если Вы так уверены в своих словах, то что мешает Вам сделать конкретный вывод. Могли бы сказать, что Александр Петрович Казанцев был замечательным писателем для молодежи и юношества и продемонстрировать это на примерах из текста. Все-таки, это специфический род литературы со своими особенностями. Там Нужен настоящий Герой. Пусть идеалом будут те, кто не дремлет. Те, кто не спит, кто всё время в пути. В пути к совершенству делают дело, не забывая о песнях любви. И молодежь должна знать: то, что проблемы бывают в жизни лишь помогает движению вверх. У Героя должны быть умелые руки, красивые мысли. Пусть слово «слабость» вызывает смех. Читать научные справки в отзывах Darth_Veter(а) куда интереснее. Как и всем, мне нужна информация. Это борьба с дегенерацией. Этой борьбе поможет наука. Но, мне нужна информация честная и проверенная. Любая спецификация лучше скандальной агитации. А ваш отзыв, уважаемый Darth_Veter, это и есть агитка. Причем, одна из самых дешевых. Здесь и пианистка, которая не может стать космолетчицей. Потому, что писатель-фантаст не должен прописывать ничего, что бы этому способствовало. Здесь и картонные персонажи, которые неожиданно не выносят обстоятельств. И ехидные обвинения Александра Петровича Казанцева в неправильности изображения коммунистов Будущего. Но несмотря на это, роман — типичная агитка светлого коммунистического Завтра. Если разложить по порядку всё написанное Darth_Veter(ом), картина будет следующая. Вам объясняли, что Казанцев пишет «вот так» и, поэтому его читать нельзя. Вы знали, что Казанцев пишет совсем не «так» и начали игнорировать ключевые моменты, ведь Вам объясняли, что Казанцева читать нельзя. Дата. Подпись. Заверил доктор Зигмунд Фрейд. Критика стиля Казанцева не нова. Да так, вообще, о всех говорят. Это пропагандистский прием, который надо использовать каждый раз по новому, чтобы удержать внимание тех, кто в данный момент составляет большинство. Только углы потом сами не сглаживаются. Такое большинство умеет лишь думать мысли и говорить слова. А хороший писатель, тем более ведущий фантаст 60-70х годов, должен вести диалог с читателем, донести до него важную идею и, даже, заставить спорить с собой. Ведь холодный расчет, и голая логика, и эгоизм, как педагогика не позволяют человеческим чувствам перейти в позитивное русло. Для осмысления и преображения в каждом заложена тяга к движению. Мысли, и чувства, и просто везение — наш инструмент для изменения. Парадокс. Вы утверждаете, будто бы современные научные исследования что-то бесспорно доказывают. Но забываете, что в эпоху Возрождения алхимик — это реалист. Возможно, мечтать о клетках долговременной памяти иногда полезно.

Пока люди не понимают, что на проблему можно смотреть с разных сторон, они обречены совершать одни и те же глупые ошибки. В случае Darth_Veter(а) ошибки катастрофические. Еще в своем отзыве на роман «Фаэты» Darth_Veter писал, что возрождение цивилизации фаэтов на Марсе невозможно. Я в своем отзыве сравнивал историю мариан с собранием легенд. А развитая цивилизация в легендах могла зашифровать для потомков важную информацию. Уважаемый Darth_Veter, я Вас умоляю, не говорите, что такой знающий и умелый жонглер научными фактами, как Вы, не понял, на чем Александр Петрович Казанцев основывал историю о заселении Марса фаэтами. Я хочу продолжать надеяться на то, что Вы сознательно врете. Касательно романа «Сильнее времени». Где можно найти «сугубое» разделение на растительную и животную жизнь? Не там ли, где Гея описывается, как копия Земли? Грибы с телескопом не ищут. Если же Вы имели ввиду отсутствие разумной жизни, то, к сожалению, я вынужден Вас поблагодарить. Эту часть я перечитал и увидел упоминание о том, что человек использует только 4% мозга. Согласно известной псевдонаучной гипотезе — 10%. Значит, у «землян» из романа в масштабе задействовано меньше нейронов для мышления, чем у Нас. Т.е. моя гипотеза о связи романов «Фаэты» и «Сильнее времени», возможно, подтверждается не только косвенно, но и текстуально... Я — сделяль... Корифеи советской научной фантастики отстаивали идею антропоморфной эволюции разумной жизни. Почему же Александр Петрович Казанцев, который от своего мнения не отступал — за что его и не любят — должен был перейти какую-то запретную черту? И на примере всего двух инопланетных рас показать многообразие жизни во Вселенной? На самом деле в романе не две, а три инопланетные цивилизации. Одна показана мельком и только с технической стороны. И достижения всех трех земляне вполне могут использовать. Это не многообразие жизненных форм, а единообразие развития цивилизации. Три стадии развития и волновое зрение жителей Релы — это не просто биологические изменения. Это — технология. А «Технология» изначально «Биоконструктор». Значит нужно верить в движение, техно-прогресс и быть противником аморфных сред. Согласен, в юности серьезного посыла можно не увидеть. Но в зрелом возрасте можно и обратить внимание. Александр Петрович Казанцев здесь довольно развернуто говорит о вполне конкретных вещах — о влиянии техногенной цивилизации на экологию. Я о этом в своем предыдущем отзыве не написал. А спросить больше, оказывается, не у кого. Своих мозгов, как у гульки? Хватает только, чтобы на памятники гадить. И то, каждый раз мимо. Опять же, без всяких оскорблений. Возможно Вы действительно противник иллюзий. И тогда Ваши действия подтверждают, что Вселенной дорого постоянство. И Вы никогда не задумывались, о чем грустит Ан. На Земле, принесенные технологии помогают спасти человеческую жизнь. Для освоения этих технологий нужно задействовать силы огромных масштабов. Всем миром спасают одного человека. Потом спасут многих — но сначала одного. А Ан прилетел из мира, где всё построено на том, чтобы дать жизнь одному человеку. Его цивилизация достигла пика и, Ана останавливает сама Жизнь. Но персонажи, как всегда, картонные. Женщина потеряла ребенка, пускай и по своей глупости. У нее не осталось никакой живой памяти о любимом, а встретиться и оправдываться она не хочет — и не должна. Да, почти картон. Еще чуть-чуть и трехслойный попрет! Что для Нас одна человеческая жизнь? А что Вы скажите про Эоэллу? Цивилизация На планете Рела полностью подчинена природному балансу. И, вот, одно «полуразумное» существо, вместо выполнения своих запрограммированных репродуктивных функций — ценой собственной жизни — спасает человека. Вилена отправила Арсения в путешествие, не сказав ни слова, чтобы не остановить, не дать отступиться. Человеческая жизнь принесена в жертву прогрессу Человечества. А на Реле разве происходит не то же самое? Да там, после отлета землян, удар по демографии мог случиться. Но на Реле приносят эту жертву. Потому, что их цивилизация достигла пика. А Жизнь должна двигаться дальше.

Александр Петрович Казанцев, конечно, показывает себя стойким оптимистом, описывая новые возможности, которые земляне обязательно освоят. Но некоторые его герои не хотят жить в мире Вавилонской башни. Пускай это очередной антирелигиозный мотив в советской литературе, но он показывает двойственность проблемы. Осуществленная мечта даст Нам удовлетворение и за старания Мы достойны получить награду. Но желание перемен исчезнуть не может. Земляне получили новый толчок к развитию. Они могут сказать:«Знание — сила добытая нами, даже случайность не может мешать.» И, наверняка, не ошибутся. Но, что делать с такими, как Ловский. Может показаться, что сумасшествие Ловского изображено недостаточно «психологично». Зато, как красиво написано. Такие люди могут стать великими только, если вокруг всё мелко. И разве не мелким окажется всё, по сравнению со Светлым Будущим? Ловский продукт старого воспитания. Какими окажутся люди, воспитанные по новым стандартам? Нельзя же сделать так, чтобы в них не было углов и неправильных черт. Возможность пробудить память предков вернет в мир Светлого Будущего непонимание. А чтобы понять люди начнут мыслить так же. Негатив реакции, может, просто заблокируют, а биопозитивность сами сгенерируют. Но, именно, неизвестное вносит случайность, чтобы взгляд на жизнь вдруг стал иным. Не получится ли, что будут глушить эфир и экранировать мысли? Не превратятся ли занявшие в срочном порядке боевые места в вестников зла и исполинов забвенья? И сколько еще в слаженном гуле ликующей массы неразличимых осталось, до срока, пасынков неотвратимого рока? Каждый человек уникален и должен быть свободен в своем выборе, но о накопленном опыте забывать нельзя. Если бы было иначе: биологическое, политическое и любое другое разнообразие давно бы стало объективной реальностью. Писатель не может предсказать, каким будет Человек Будущего. Он может только привести пример из Настоящего. И по этому для меня Александр Петрович Казанцев — честный писатель. Не зная правильного ответа, он предоставил Законам Жизни продолжить расселение Разумного Человечества во Вселенной. Земляне собирают знания, чтобы создать новый опыт. Правильным будет этот путь или нет — Мы не узнаем. И пока есть время будут те, кто захочет двигаться дальше и дальше. А палеоконтакт? Да Вы достали со своим палеоконтактом! Фантастика может изобразить всё. Можно было бы описать целую криптоцивилизацию, где подтверждения берутся прямо из головы. Но в реальности доказательств этому нет. А значит нельзя дать людям одну точку зрения. Миллиарды людей на Земле. Каждый что-то мечтает себе. И мечты часто спорят друг с другом. И народы сгорают в огне. Нужно научиться контролировать свои мечты на вопросах своей судьбы, выбирая главное так, чтоб другим не навредить. Научиться фокусировать мечты на том, что приводит тебя к добру. И особенно надо контролировать мечты о добре.

Ученые могут спрогнозировать и вычислить что угодно. Но правду Мы узнаем только после старта больших космических ракет. Может элы не нравятся Darth_Veter(у) просто по тому, что они слишком на него похожи. Первопроходцы — это герои, но всегда люди. Первопроходцы — мечта и судьба. Но новые подвиги будут ждать сильных и юных. Ведь, Земля ожидает открытий на все времена. Мы не знаем, как космос коварен, что скрывает его глубина. Непреодолима странная ночная пустота и светят звезды мимо. Но для великих дел Мы были рождены. И Мы найдем любой ответ на все вопросы мироздания, что Нас волнуют много тысяч лет. А пока, должны защищать всё, что нам дорого среди безбрежного Ничто.

РЕЗЮМЕ: не стоит резюмировать многоплановые произведения. Люди могут подумать, что Вы начинаете привыкать к земле и будут за Вас переживать. И, даже если Вам не нравиться отсутствие современных технических данных в старых книгах — это не повод не слушать техноромантиков.

Недавно решил читать книги наугад. И прочел три потрясающие произведения подряд. Но, как только сознательно решил проверить везение это или нет, прочитал роман «Зеленый мозг» Фрэнка Герберта. Есть у западной фантастики такая особенность. Книг авторы пишут много, чтобы оставаться на плаву. В них закладывают умные фразы и сложные образы, которые читателю будет интересно рассматривать. Но есть ли в произведение какая-нибудь общая, завершенная и четко выраженная идея нужно представить себе самому. Потому, что, вполне вероятно, автор мог к этому и не стремиться.

Так и с романом «Зеленый мозг». Там рассматриваются концепции «человека в пещере» Платона, грехопадения Адама и Евы, невозможности создания рукотворного Рая. Но после прочтения остается вопрос: а что сказать-то хотел? Создается ощущение, что всё написано абсолютно неправильно. Очевиднейшие вещи друг с другом не стыкуются и никак не бьются. Например. Главные герои находятся в изоляции от окружающего мира, а в финале выходят из пещеры к солнцу, чтобы увидеть истинную суть вещей, вернуться к истокам. Но всё это время в пещере находился Мозг. И, вместо того, чтобы понять суть Людей, он их создает и учит правильно жить. Это, буквально, то же самое, что делают в книге китайцы. Просто Герберт считает, что Природа должна начать разговаривать с Человеком фразами из советских переводов американских боевиков. Так же остается под вопросом то, как Мозг появился и смог сохранить личность. Не в плане божественного вмешательства Матушки-Природы, как задумывал Фрэнк Герберт. А в плане научной фантастики и, даже, философии. Этот Мозг отделяет себя от Людей равно, как и от насекомых. Вероятно, то же пытаются делать и насекомые. Ведь симулякры автономны и создают подобие мозга. Сам же Мозг изобрел способ кодировать в световые сигналы абстрактные явления, которые насекомые целиком воспринимать не способны, а симулякры — способны. И сам их декодирует, хотя охлаждения не изобрел. Вместо охлаждения у него химическая регуляция, которую контролируют насекомые. И Мозг о этом не знает. Потому, что Герберт вспомнил, что симбиоз — это равноправное взаимозависимое сосуществование двух организмов. Мозг — это симбиоз человеческого мозга с насекомыми. Он не может сосуществовать в симбиозе с Людьми, растениями, рыбами или грибами. И он этого делать даже не пытается. Что же это за симбиоз всех со всеми, если «ненужные» виды можно просто переделать? В оправдание Фрэнк Герберт выкатывает из кустов абсолютно искусственный, по отношению к основной идее, рояль. Мозг ближе общается с Людьми и начинает воспринимать симбиоз, как философскую концепцию. Он сам становится человечнее. Этот заключительный вывод почему-то дается какими-то мутными полунамеками. По таким же полунамекам можно догадаться, что Мозг подсмотрел у Людей акустическое оружие против насекомых и создал свое против Людей, причем специализированное. Это ж сколько народа он выпотрошил, чтобы создать такое с нуля? Понятно, Герберт хотел сказать о том, что Природа о жестокости и выживании знает гораздо больше. И если Люди столкнутся с ней по-настоящему, то Нам всем не поздоровится. Но Мозг-то преследует исключительно политические цели. Иначе он бы не стал бороться за экологию, не знал, что такое современная военная тактика и, возможно, не подозревал, что Земля круглая. Перед Нами помешанный на своей идее фикс, абсолютно рациональный убийца. Он уже осознал, что правильные человеческие мозги важнее симулякров. Представьте, что будет, когда он столкнется с мировым сообществом? А еще лучше, представьте, что сделает мировое сообщество, когда поймет насколько он тупой. Но по Герберту захват власти мегаломаньяком не важен. Ведь все, включая его самого, теперь будут зависеть от «зеленой энергии». Это не осуждение китайского «Большого скачка». Китайский «Большой скачок» стал поводом для политической пропаганды необходимости деградации. Похоже Фрэнк Герберт такое любил. Убеждаешься лишь в том, что Фрэнк Герберт был настоящим, прожженым, экоактивистом. Гигантские плюющиеся кислотой клещи. Убивают людей и губят посевы. Но зато при соприкосновении с органикой кислота распадается и каждый раз насыщает атмосферу кислородом. Сплошная польза!

Повесть прочел, как говорится, на дном дыхании. Этакие простецкие советские рубаха-парни, пусть и ученые с мировым именем, летят на Марс. Есть юмор, нагнетание атмосферы. А в совокупности со старыми иллюстрациями происходит настоящий удар по воображению. Еще один из «немногих», зато качественных образцов советской космической фантастики. Может показаться, что произведение стало «жертвой» политической повестки, когда самолеты стране были нужнее космических полетов. Но ведь, сам автор эту политическую цель и преследовал. Главным движущим средством является самолет и делается предположение, что выгоднее стартовать в космос из стратосферы. Это напрямую связано с теорией безынерционного движения в эфире. И автор пользуется ей не как научным допущением, а делает частью смыслового каркаса книги. Повесть «Моряки Вселенной» действительно вторична. Но, что в этом плохого? Жанр «космической оперы» первоначально был подражанием романам Эдгара Райза Берроуза ради коммерческой выгоды. Почему же советская фантастика не должна опираться на свои лучшие образцы? И в этом плане, происходит не подражание, а переосмысление. Главное, что повесть узнаваемо вторична. И автор описывает Марс со всем уважением к первоисточникам. Потому, что обращается к знающему читателю. Согласно теории движения в эфире, на Марс можно полететь в любой момент и много времени это не займет. Но и «Красная звезда» Богданова, и «Аэлита» Толстого показывают марсианские цивилизации, которые были не способны к внутренним изменениям и противостояниям с природными стихиями. В то время, как советское общество, буквально, горы сворачивало. Закономерно предположить, что они должны были исчезнуть. Так, зачем лететь на Марс, если много дел и на Земле. Как идеологическое произведение, повесть «Моряки Вселенной» довольно прямолинейна. Но это не отрицает наличие развития советской фантастики. Важные вопросы этого развития книга поднимает на обсуждение. И с этой точки зрения, является, не побоюсь этого слова, вехой в советской научной фантастике.

При чтении этого произведения испытывал настоящий восторг. Возможно, я никогда не пойму тяги советских фантастов 60-х к тематическим новеллам. Но, на что жаловаться, если так шикарно написано? А какие замечательные описания природы и архитектуры. Все они создают гармонию Живой природы и творений человеческого Разума. И, по мнению автора, передача хоть части этого природе Неживой нарушит баланс. Лишит Живую природу Творческого Разума, который она с таким трудом создала. Биомеханизмы гораздо могущественнее Человека. Но, разве Человек не такой же биомеханизм? Не смотря на позитивное восприятие собственных идей автором, появляется страшный парадокс. Нужно убивать «их», чтобы «они» не уничтожили нас. Нужно отвергнуть возможность долгой эволюции Разума для «них», ведь уже есть мы. Но с другой стороны, законы Неживой природы — это законы энтропии. Процесс идет бесцельно, пока есть «топливо». А Человек борется с энтропией. Подчиняет себе законы природы, чтобы продолжать существование мироздания. Но Человек не всесилен. И наступит время, когда он должен будет отдать часть своих функций тем самым покоренным законам природы. Вручить главному врагу Творческого Разума своё же оружие. Это уже не предупреждение о опасности развития искусственного интеллекта. Это настоящий экзистенциальный ужас. Люди становятся Богами со всеми вытекающими последствиями. Понимал ли автор, что создает? Если эти новеллы написаны, хочется верить, что понимал. По крайней мере, идеи Циолковского другими советскими фантастами не были забыты. В любом случае, я счастлив, что прочитал эту книгу. И не жалею. Лавкрафта начал не любить еще сильнее.

«Но самое удивительное в этой книге то, что при ее чтении создается впечатление, будто когда-то и где-то все это я уже читал, только было это написано куда лучше и увлекательнее.» Ю.Романов

Позвольте не согласиться.

Но, как же?! Там же целые страницы, переписанные из Уэллса и Толстого?!

Во-первых. Если юные любители фантастики, которые в поиcках оной аж дореволюционный журнал «Нива» штудируют, поняли, что всё это уже читали, но увидели только цитаты из Уэллса — то их мнение и гроша ломаного не стоит!

Во-вторых. «Целые страницы» из Толстого ребятки из «гриадного крокодила» не нашли. В этом им помогли взрослые дяди и тети. Этим только дай волю: часами будут доказывать, что сорок лет кроме «Аэлиты» никто ничего не читал!

Полвека опираться на мнение тупой школоты — это ПОЗОР!!!

И породить он мог только еще большее позорище. Дошло до того, что Александр Колпаков стал таким плагиаторским плагиатором, что плагиатил сам у себя! Видите ли, в «Гриаде» упоминается Иван Руссов. Вообще то, это 1960-е годы — «золотой век» советской фантастики. Тогда каждый писатель старался создать единую картину Будущего в своих произведениях. Хотя, о чем разговаривать, если не иллюзорную попытку создать единую вселенную советской фантастики на основе «Туманности Андромеды» всем уже давно записали в отсутствие собственных идей.

Реальность такова, что старую книгу читать не будут, а обратятся к обладателям постзнания. А эти обладатели постзнания в детстве зачитывались всем подряд в принудительном порядке, но теперь то увидели все недостатки. В комментарии даже каким-то нелепым образом попала ссылка на некоего «нового Романова». Тот, вообще, исключительно из любви к красоте и чистоте литературного слога, готов разнести любую книгу. Но начал с «Гриады», чтобы никого не обидеть. И, действительно, Александр Лаврентьевич уже не обидится!

Позвольте, обижусь я! Когда мне говорят о «целых страницах», переписанных отовсюду, я хочу видеть аргументы. А не слушать рассказы о том, как мы в детстве бегали и смеялись и до сих пор бегаем и смеемся!

Не смотря на то, что «Гриада» — роман увлекательный и в нем реализовано много интересных идей, назвать его шедевром сложно. Идеи романа теряются на фоне явных ошибок редактуры. Так что, нападки современников на Колпакова не удивительны. Удивляет другое. Критикуя популярное произведение — и, не дай бог, франшизу — нужно знать какие-то там лор, канон и постоянно помнить, что многие вещи авторы и сами не планировали. А для критики «Гриады» достаточно придираться к словам, чтобы обосновать первую неадекватную мысль, всплывшую в воспаленном сознании. Видите ли, в сценах из начала романа Колпаков не каждый раз объясняет, что последовательные события не происходят мгновенно и одновременно. Это уже, просто, проваленный тест на интеллект. За другими примерами далеко ходить не надо.

Самойлов говорит, что Андреев налетал триллион км. Мы не знаем, почему он назвал именно эту цифру. Мы знаем только то, что Андреев налетал триллион км, а студенты — нет. Но критики романа утверждают, что Колпаков ошибся в математических расчетах. Что характерно, в романе «Колумбы неведомых миров» — черновом варианте «Гриады» — Андреев, действительно говорит, что налетал триллион км за 100 световых лет. Из финальной редакции эту ошибку убрали. Оказывается, критики романа записывают в ошибки не только то, что трудно понять, если умеешь читать только по слогам. Но и то, что специально исправили в надежде, что книгу будут читать умные люди. А потом они же обвиняют Александра Колпакова в гигантомании и графомании, в самый подходящий момент забывая, что в нормальных научно-фантастических произведениях допущения специально обыгрываются. Мол, на Земле прошло миллион лет, а цивилизация гриан развивалась всего 20000. Хотя в книге прямо написано, что Урания летела почти миллион световых лет, а один год на Гриаде равен 93 земным. Разночтение измерений времени между словами Элца и Джирга можно списать на неточность перевода. Ведь гриане похожи на землян и в быту такими огромными величинами, как гриадский солнечный год не пользуются.

Обосновать нестыковки можно. Другое дело неясность из-за ошибок редактуры. Например, фразы о мелодиях приборов и двигателей воспринимаются, как попытка создать некую поэтику. Но в «Колумбах неведомых миров» Самойлов напрямую спрашивает:«Я имею в виду... восприятие мелодий приборов настройки.» Значит у приборов есть специальная звуковая сигнализация. Ведь визуальный контакт не всегда возможен, а двигатель ракеты не разберешь на ходу. В романе остались только намеки.

И, в конце концов, два этих фактора можно свести воедино. Знаменитый пример с 64000 тонн нейтронита. Я, конечно, рад, что курс математики за 1ый класс помогает разобраться в физических свойствах неизвестного науке вещества. Но, если быть точным, то надо сказать, что речь идет о весе, а не о массе. Есть такое интересное свойство у русского языка. И это уже поднимает вопрос о изменении гравитации. Все таки, последствия старта Урании рассчитывали и жертв не было. Там же можно прочитать про ядерную сварку. Краткое сообщение можно воспринять, как фантастический антураж, типа лучевого пистолета. Но в книге говорится, именно, про сварку ядер атомов. Вы знаете последствия сварки ядер нейтронита?

Как Вы понимаете, это все оправдания. Но есть вещи, которые оправдать ничем нельзя. Космонавты летели 1000 лет. Но как же такое возможно, если межзвездные полеты начались всего 200 лет назад?! Дело в том, что выводы не объясняют сами себя. Выводам предшествует некоторое количество деталей. Космонавты летели в поле тяготения гигантской звезды. При приближении к скорости света масса растет, а время замедляется. И с гравитацией то же самое. Увеличение силы гравитации приведет к замедлению времени. Потому космонавты и летели 1000 лет, что их собственное время замедлилось в 1000 раз. В романе эта ситуация повторяется для подсказки. Урания попадает в луч притяжения грианского корабля. Гравитонный двигатель работает на полную мощность. Но, при отключении луча, ракета совершает только рывок. Сила истечения гравитонов затратилась на преодоление притяжения, а их скорость уменьшилась. Притяжение замедлило время, а когда оно пропало, ракета летела на остатках энергии. Взаимосвязь пространства и времени.

По всему тексту «Гриады» разбросаны явные опечатки. Это прямой вопрос к добросовестности редактуры. Но в большинстве своем они похожи не на ошибки, а на загадки. Учитывая историю публикации романа, я не берусь судить, на сколько удачен такой подход. Но, раз «Гриада» вызвала живой интерес у юного поколения, я вполне признаю, что она могла потеснить «Туманность Андромеды». Эти книги находятся немного в разных возрастных категориях. А, вот, мог ли быть другой подход представить сложно.

Кто бы что не говорил, а фантастика начала XX века без клише — это нонсенс. В «Гриаде» собраны практически все ситуации с космическими путешественниками, которые знала советская фантастика с 20-х годов. Убрана лишь невесомость, потому что в конец уже надоела. В романе есть лекции, которые устает слушать и главный герой. Даже Андреев хочет узнать что-то новое. Но наука того времени только открыла новые факты. Разъяснить их еще предстояло. И старые ситуации Колпаков наполняет новым смыслом и новыми данными. За это Александра Лаврентьевича обвинили в подражании буржуазной литературе. Но, ведь, Колпаков не скатывается до утверждения «я — художник, я — так вижу». Наоборот, то, что было и до сих пор остается почти сказочным предположением он укладывает в рамки твердой научной фантастики. В его романе много информации. Но её нельзя выстроить в цельную цепочку научных доказательств. Да и приводить разбор тензорных уравнений в книге для подростков глупо. Поэтому полезная информация в «Гриаде» принимает вид не ряда точных вычислений, а загадок на логику. 64000 тонн нейтронита — всё просто. Колпаков даже «переливает» нейтронит в ведра, как в школьном учебнике. Но эта задача не имеет правильного ответа на данном этапе развития науки. Космонавты летели 1000 лет. Вам долго рассказывали о замедлении времени. Но изменились условия задачи, и тот же принцип Вы применить забыли. Миллион световых лет Урания должна была преодолеть за 12 лет по собственному времени. И, если взять данные из книги и построить шкалу, то выйдет 12 лет. Но ракета летела 6 лет. Значит надо считать в прогрессии, если, вообще, можно угадать все факторы.

И это не просто прием для привлечения внимания читателя. Это отражение конфликта мировоззрений главных персонажей. А перед нами клишированная парочка старой научной фантастики: профессор и студент. Между ними никакого конфликта быть не может. Как же этого добивается Колпаков?

В начале романа идет стандартное описание гигантских промышленных объектов советского будущего. Странно, что житель XXIII века описывает читателю то, что постоянно видит. Но Андреев 100 лет находился в межзвездных полетах и думает только о космосе. Его развитие Земли так же удивляет. Оказывается, что «студент» на полвека старше «профессора». Да и большую часть жизни провел в «космических университетах». Виктору не интересны лекции Петра Михайловича. Если говорить про новые открытия, то нужно говорить про действительно новое. А так, легче вставить в отчет фрагменты дневников, чем заново всё переслушивать. И, хоть точностью цифр он не интересуется, «студент» задает самый главный вопрос: чем же измерили скорость истечения гравитонов? Условия на Урании экспериментально узнать можно. Куда-то же делся остаток от 26000 тонн гравитонов? А всё остальное — чисто умозрительные математические расчеты без опытов. Это довольно смешная сюжетная находка. Где еще Вы такое видели? Юра Романов утверждает, что видел такое много раз. Ясно, что Юра Романов — дурачок. Потому, что слом клише происходит не через создание еще одной комичной ситуации. А тем, что, читая свои заученные лекции, Самойлов никогда не слушает Андреева. И, попав на Гриаду, Петр Михайлович признает, что Познаватели способны чувствовать уровень интеллектуального развития. Он причисляет себя к одним из них. Лишь упоминание о «экспериментах подобия» убеждает его в том, что гриане не признают в нем равного. Это именно слом клише. Самойлов мечтает попасть на планету вечного блаженства, ось вращения которой перпендикулярна плоскости орбиты. И он её находит. Это — Авр из другой метагалактики, живущая по другим законам пространства-времени. В нашей метагалактике такое невозможно: на подобной планете разумная жизнь не будет развиваться без борьбы за существование. И академик Самойлов меняется, когда Уо рассказывает ему о поле Син. Это механический барьер, который возвращает Петра Михайловича к теории относительности Эйнштейна, напоминая о забытом им влиянии пространства и времени друг на друга. Новым Эйнштейном Самойлов не стал и стать не мог. Теория физики строилась на разрешении противоречий. В отличии от идей Самойлова, которые должны были всё сломать. Но и поправить его некому.

Старое клише «профессор-студент» в новых реалиях советского общества становится невозможным. Теория не должна отрываться от практики. Иначе знание не будет общедоступным. Это такое же предупреждение о опасности поспешности, как и в «Туманности Андромеды». Разрушений на Земле можно было избежать и не доказывая их возможность. Но эксперимент стоит слишком дорого, значит провести его надо, как можно скорее. Даже, если результатов его никто не узнает. Самойлов, мечтающий увидеть чудесную планету, и Андреев, рвущийся в космос любой ценой, попадают на полную противоположность планеты Авр — Гриаду. Ось вращения которой параллельна, а не перпендикулярна плоскости орбиты. И на ней люди разобщенных науки и труда становятся представителями разных классов общества.

Несомненным достижением Колпакова является образ не коммунистического варианта будущего. Оно выглядит довольно реальным. Гриада — это не древняя цивилизация старой фантастики, которую нужно спасти новой идеологией. Цивилизация гриан развивалась планомерно в русле науки и техники. Они открыли и антигравитацию, и нейтронит (грианские шародиски тоже отливают зеленым блеском). Их биология подчиняется законам антропоморфизма эволюции разумной жизни. Познаватели добились больших успехов сохранив разделение труда и отказавшись от товарно-денежных отношений. А грианоиды, по законам общественного развития, образовали коммуну. Гриане даже межзвездные перелеты осуществляют — не вернутся ли и наши герои в подобное будущее уже на Земле? Не даром же Познавателям противопоставляется общество грианоидов, воплотившее в себе главные идеи советских фантастов 30-х?

Собственно к изображениям Гриады у меня претензий нет. Могу сказать, что они вполне оригинальны. Полупрозрачные здания: во всех научно-популярных журналах публикуют иллюстрации в виде план-схем, — почему бы это не превратить в часть фантастического интерьера? Ступенчатые здания с эскалаторами, чем не пирамиды древних индейцев? Да и сами гриане: с клювообразными носами, сдвоенными челюстями и странными шевелюрами, — не похожи ли на барельефы инков и майя? Вспоминая первоначальное название романа, «Колумбы неведомых миров», несложно догадаться, чем вдохновлялся автор. К сожалению, этого нигде напрямую не говориться. Но зачем и лишний раз обижать индейцев?

Проблема в том, что перед нами стандартное приключение. И тут критики разошлись во всю. Хотя, разошлись именно по тому, что других вариантов не знали. Ровно, как и Александр Колпаков. Читать их доводы и не хвататься за голову просто невозможно. Элц — это Тускуб. Потому, что Познаватели на собрании сидят в треугольных ярмолках. Акугор — это иха из той же «Аэлиты». Потому, что он заглянул в стекло кабины. А почему не гигантский рак из «Маракотовой бездны», у них гораздо больше общего. Схватка с акугором ничем не напоминает схватку со спрутами из «20000 лье под водой», кроме финала. Но у Жюля Верна в пасти чудища исчезает топор, а у Колпакова — грианоид. Видимо, именно это предложение, даже не сцену, решил сплагиатить Александр Лаврентьевич. А шаровидный звездолет списан у Мартынова. Потому, что в 1960-м году других книг с шаровидными звездолетами не выходило.

Таких мелких совпадений можно набрать где угодно. Единственным существенным недостатком романа «Гриада» называется цитата из романа Герберта Уэллса «Когда спящий проснется». Я думаю, что это не плагиат и не — как сейчас модно оправдывать Колпакова — постмодернизм до изобретения постмодернизма, а, именно, специально выделенная цитата. Все те, кто говорит о плагиате, по какой-то непонятной, таинственной и загадочной причине никогда не говорят, что плагиат этот выглядит странно неуместным. Ведь на протяжении всего романа, именно, Герберт Уэллс последовательно и жестко критикуется. Не для кого не секрет, что эробсы — это морлоки из «Машины времени». Уэллс применил к обществу законы биологической эволюции, а не экономики. У Колпакова, загнанные «под землю» рабочие остались рабами. Андрееву отвратительны насекомоподобные инопланетяне. А марсиан из «Войны миров» он называет отсталыми и пошлыми представлениями о эволюции. Сама экосистема Гриады — это экосистема Луны из романа «Первые люди на Луне». Колпаков показал, как она должна была бы выглядеть в реальности. И ничего хорошего с обществом на этой планете не произошло. И, вот, в финале целая глава из романа «Когда спящий проснется» дана, как положительный исход. Герберт Уэллс не любил большевиков. Но вряд ли в этом романе он разоблачил сам себя. У такого концептуального поворота должно быть какое-то объяснение. Не зря же я пишу такой длинный комментарий?

И, если все согласны, что всё в «Гриаде» выглядит знакомым. То надо спросить себя, откуда прилетел голубой шар метагалактиан. Есть одна всеми забытая книга — это повесть Вивиана Итина «Страна Гонгури». Думаю, от туда и взят образ голубого шара. «Страна Гонгури» так же называется критиками одной из первых советских космических опер. Но на самом деле, это сложное психологическое произведение, где путь молодого революционера рассматривается через призму романтики приключенческих книг. Для главного героя повести утопия Будущего — это попытка отстраниться от ужасов современности и забыться в мире мечты. Спорить с писателями Серебряного Века довольно сложно. Но я думаю, такое отношения могло возмутить ветерана Великой Отечественной Войны, одним из лозунгов которой стали слова:«Никто не забыт. Ничто не забыто». Некоторые вещи в «Стране Гонгури» очень четко перекликаются с планетой Гриада. Разделение общества на отдельные коммуны пролетариата и интеллигенции. Антигравитационные диски. Наркотик, доступный лишь творческой элите, а не являющийся средством подчинения населения. Полукровки на службе «высшей расы». Риэль говорит, что когда-то на их планете происходило то же самое, но ужасов Земли он понять не может. Познаватели так же стерли все упоминания о прошлом, замкнувшись в своем идеальном мирке. Но метагалактиане на борьбу прошлого смотрят с гордостью и интересом. Звездоплаватели Лоэ-Лэле высаживаются на планету, потеряв энергию. И, чтобы восстановить корабль, порабощают местное население и заставляют рожать полукровок, которых можно обучать. Метагалактиане в той же ситуации обучают гриан и рвут все контакты с ними, поняв ошибку вмешательства. Вселенная «Страны Гонгури» — это бесконечная проекция миров, где ничего не меняется. Метагалактиане показывают Самойлову конечность микромира. Во вселенной «Гриады» возможно только движение вперед. Гелий спокойно идет на расстрел. Для него смерть — это вечный сон, который вернет его в мир забвения. История Познавателей заканчивается цитатой из романа «Когда спящий проснется». Но эти противопоставления не просто механическая замена плохого на хорошее. Это моральный укор в сторону Итина. Гелий наполняет свой идеальный мир самыми нелицеприятными идеями, которые можно подчерпнуть из западных приключенческих книжек. Так же поступает и Колпаков, не говоря ни одного доброго слова о Герберте Уэллсе. Но финал всё меняет. Потому, что роман «Когда спящий проснется» — это не книга о том, как человек проснулся в Будущем. Это книга о том, как в обывателе просыпается гражданское сознание. Вот, что нужно было взять из всех этих книжек.

Жизнь часто бывает несправедлива.

« — ... Один мой пациент производил впечатление гения своими экстатическими импровизациями, хотя в обыкновенной жизни это был бездарнейший писака.

— Может быть, он повторял чужие стихи, – заметил Гелий с еще неисчезнувшей иронией.

— Все равно, – ответил врач, – наяву я не слышал от него ничего подобного.»

Люди часто повторяют, что в истории всё повторяется: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Есть две книги о человеке и обществе. Первую пустили на самокрутки и забыли. Вторую осмеяли, а издевки над автором превратили в народную забаву. Видимо, пока живо человечество, запасы иронии у Вселенной не иссякнут.

Наверное, правильным было бы не сказать о этой книге ничего и пройти мимо. Но, хоть я и вижу в некоторых советских фантастических произведениях довольно большие недостатки, откровенно плохих книг я так пока и не находил. И роман «Шляхи титанів» — именно так, более колоритно, мне хочется называть это произведение — заслуживает в этой связи особого упоминания. К своему сожалению, «Шляхи титанів» я прочитал в полной версии. Краткий вариант местами имеет преимущества. Так, что с «Гриадой» Колпакова я этот роман сравнивать не стану. В «Гриаде», по большому счету, читатели отказались видеть смысл (не в последнюю очередь, по моему мнению, из-за низких умственных способностей некоторых пионеров и писателей). А «Шляхи титанів» — это настоящая книга-разочарование. Олесь Бердник обладает поэтичным языком и умело вплетает в повествование пафос. Роман читается очень легко и, даже, увлекательно. Я бы не сказал, что это графомания. Скорее это желание сделать что-нибудь яркое и, чтобы прямо сейчас. Результат, как всегда в таких случаях, довольно плачевен.

В начале романа Бердник обрисовывает великолепную, детальную концепцию пересечения человеческих судеб через века и эпохи. На ней по задумке автора и должен был держаться весь роман. И Олесь Бердник о центральной линии не забывает. Он о ней просто не вспоминает, как о уже законченной теме. И в финале всё, что должно было быть неоднократно пересмотрено и объяснено, завершается одним единственным предложением о встрече героев. Обидно. А дальше идут примеры дешевой космооперы, причем не самой лучшей. Сначала невероятные технологии будущего прикрываются понятиями мечты и фантазии. Это простительно. Но затем забывается, что преодоление законов физики надо как-то обыгрывать. Забываются сами законы физики. И основа сюжета ломается вместе с этими законами, чтобы впихнуть еще одно приключение. Доходит до того, что советские космонавты почти взрывают красное солнце планеты Криптон, и сражаются с оккупировавшим её Брейниаком. Но мои надежды на такой треш не оправдались. Точно так же, как и надежды увидеть советскую версию сериала LEXX. Масло в огонь подливает смена неуемного желания показать красоту своей Родины, Украины, на такое же неуемное желание изобразить из себя индийского йога. Книга захватывает читателя не меньше, чем самого автора. И ближе к концу чувствуется, что Олесь Бердник явно преисполнился.

Как говорится, бывает сделано на столько плохо, что получается хорошо. В романе «Шляхи титанів» плохо практически всё. Кроме доброго посыла и желания сделать что-то, чего раньше никто не делал. Был бы это не роман, а сборник рассказов — для того времени стал бы бомбой. Но такие люди, как Олесь Бердник, не знают, где надо остановиться.

Поставил книге средний бал. Как и всем остальным, мне понравилась история о планете Надежда. Вообще, я считаю Стругацких замечательными писателями-приключенцами. Которые зарыли свой талант в землю, ради написания какой-то «социальной» фантастики. «Социальной» в кавычках потому, что своё личное мнение они высказывают не опираясь: ни на теорию, ни на практику, и даже не на здравый смысл. А исходя из уровня сложности нерешаемых морально-этических вопросов. Постепенно забывая, что сложность морально-этических вопросов в том, что решение у них уже есть. И, хотя «Волны гасят ветер» еще не читал, я рискну назвать повесть «Жук в муравейнике» апофеозом пофигизма Мира Полудня. По крайней мере Б. Стругацкий в своих объяснениях плавно подводит к мысли о том, что написали, как написали — и так сойдет. Касаемо захватывающего детектива, Лукьяненко потом примерно так же выдерживал интригу. Но его Дозоры — это отдельный мир со своими проблемами. А Мир Полудня — это мир, где Стругацким хотелось бы жить и работать. Так и получается: если работать не хочется, то всё вокруг становится бессмысленным, а те, кто хоть что-то делают резко тупеют. «И зачем Вам так жить?» — как бы спрашивают авторы читателя. Как будто читатель имеет хоть какое-то отношение к ими написанному. Не важно, сколько раз скажут, что гениям достаточно только нащупать никому непонятное. Не важно, сколько хвалебных слов раздастся в кругу восхищенных единомышленников. И не важно, сколько раз повторят, что писатели хотели, чтобы читатель искал свой собственный смысл в их произведении. Халтура остается халтурой.

Главной идеей повести «Жук в муравейнике» является сопоставление деятельности Странников и прогрессоров во главе со Странником-Сикорски. Но свой уже не раз испробованный прием с разделением ключевой метафоры на две части Стругацкие сделали довольно топорно. Половинок получилось штук шесть. А историю на планете Надежда они не знали, как закончить и куда приткнуть. Так, что перед Нами куча мишуры, чтобы рассказать два раза одно и то же. Учитывая, что до Максима Каммерера всё доходит со второго раза — три.

И главной идеей повести становится мысль о том, что появление тайной организации неизбежно приводит к трагедии. Естественно. Ведь перед Нами заповедник не пуганных советских интеллигентов, где существует только личная ответственность за все плохое и отрубание хвоста по самую голову.

Книга начинается с того, что один прогрессор, Лев Абалкин, раскрыт. Спасая его, второй агент пропадает без вести. Все агенты на Саракше под угрозой. А главный свидетель принципиально скрывается от следствия. Не надо передавать никаких секретных папок никаким незаинтересованным лицам в личное пользование. Надо поднять весь Комкон-2 и спеленать Льва Абалкина. Сюжет от этого только выиграет. Но Стругацкие хотели, чтобы читатель искал, размышлял и задумывался. Над всем, кроме того, что сам сюжет недопустимо фантастичен. Не спорю, у Стругацких хватает таланта, чтобы провернуть превращение детектива в сборник аллегорий. Но в финале расследование Каммерера оказывается ненужным, а развязка превращается в форменную клоунаду. Достоинства у которой найдут либо упертые поклонники. Либо школьники, которые верят громким словам и считают, что громкие слова произносят только умные люди. А, поскольку и тех, и других было в избытке, Стругацких уносит волной подленьких намеков: только для любителей пошатать режим за стаканчиком портвешку. Мои слова, конечно, многим не понравятся. Но по-русски это называется зажрались.

Размышления о том, насколько коммунист в черной куртке с парабеллумом в кармане страшнее пещерного дикаря и прочие «высокоинтеллектуальные» шарады для подросткового возраста оставлю кому-нибудь еще. Я уже разучился сопереживать взрослым людям на серьезных должностях, день за днем бьющимся в детской истерике. И на вопрос о правоте Абалкина или Сикорски я отвечать не собираюсь. Последствия 38-го года прекрасно показывают, что высшая степень социальной защиты применима к обоим по очереди. И лишь любители борьбы бобра с ослом считают, что этот процесс бесконечен и всем срочно нужно успеть выбрать сторону.

Мистер Бедфорд, неудачливый предприниматель, которому осталось только попробовать свои силы в литературе, встречает доктора Кейвора и тут же вписывается в весьма перспективное предприятие по разработке антигравитационного металла. Вдвоем они отправляются в экспедицию на Луну, где к своему удивлению находят поражающую воображение цивилизацию селенитов. Даже не пытаясь понять жителей Луны, Бедфорд бежит на Землю: бросая Кейвора в плену и захватив увесистые куски золота. На Земле он заметает все следы и издает фантастический роман на основе своих приключений. Или же, просто, утверждает, будто бы реально побывал на Луне? Ведь, неизвестно где и неизвестно как, Бедфорд строит радиоантенну. И через некоторое время начинает принимать небольшие сообщения от Кейвора, которые сам редактирует и поясняет, как единственный эксперт. Через некоторое время связь обрывается на самом интересном месте. И мистер Бедфорд начинает предупреждать человечество о необходимости первыми напасть на селенитов до начала их вторжения.

Роман Герберта Уэллса «Война миров», опубликованный до «Первых людей на Луне», под видом журналистских сводок с места событий рассказывал о вторжении марсиан. Картина вышла настолько впечатляющая, что в 1938-м году постановка радиоспектакля «Война миров» вызвала панику среди радиослушателей. Книга, которая может вызвать такой резонанс, действительно, должна быть уникальна в своем роде. Но гениальность социальной сатиры Герберта Уэллса в том, что проблему он рассматривает каждый раз с новой точки зрения. Не является ли всё описанное в романе «Первые люди на Луне» выдумкой и умыслом самого Бедфорда? О такой проблеме развития средств массовой информации Герберт Уэллс и предупредил. Ведь причиной такого развития он сам и стал.

Дам краткое описание прочитанного. Это мое личное видение. Все люди глубоко индивидуальны. Так, что, если кто-нибудь другой прочтет то же самое, может быть увидит совершенно другое.

I Перенаселенность.

Автор за двадцать семь лет окончательно убедился, что у человечества осталось только два варианта будущего: «1984» и «Дивный новый мир». Главным путем в «Дивный новый мир» является перенаселенность. И бороться с ней надо так же, как это делали в романе «Дивный новый мир»: нужно ввести контроль рождаемости и смертности. Иначе население экономически отсталых стран будет бесконтрольно увеличиваться. А поскольку у них нет традиций демократии, как в США и Великобритании, то они станут коммунистическими диктатурами. Отрежут США и Великобританию от ресурсов, потому что самим нужнее. И да здравствует «1984». «Дивный новый мир» — лучше.

II Количество, качество, мораль.

В «Дивном новом мире» — хорошо. Там биологическая кастовая система. В современном мире биологическая чистота никем не контролируется. Бесконтрольно размножающееся население тупеет и деградирует. Особенно в неразвитых странах — там же нет образования и работы. Именно по этому демократию в неразвитые страны несут развитые страны: их население тоже тупеет и не понимает, что надо дать аборигенам спокойно вымирать.

III Заорганизованность.

Повышение уровня технологий ведет к разорению Малого Бизнеса, который без чужой помощи эти технологии воспроизводить не может. Появляется Большой Бизнес, строящий жесткую организацию производства и диктатуру цен. Это противоположно «демократии с низу», при которой единицы самоуправления добровольно выстраивают общественную организацию.

Это ученые во всем виноваты. Понаоткрывали законов природы. И давай приравнивать человеческую индивидуальность к природному однообразию.

Промышленное производство превращает людей в автоматы. Людям навязывают главенство общества над индивидом. И те, кто навязывает, сами в это верят.

Люди на социальном дне не могут обеспечить себе достаток и образование. Видя такое, большинство превращается в шизофреников. А шизофреники!.. Вы даже не представляете... Шизофреники не способны построить демократию.

Но иерархическая организация общества нужна. И частный капитал нужен. И многолетние кредиты на стиральные машины нужны. Просто человек не может жить в рамках социального организма на подобие муравейника. Ведь у человека есть мозг, а у насекомого нет. Люди способны жить только малыми организованными группами. А цивилизация развивается, только преобразуя малые социальные группы в жесткую иерархию, на подобие муравейника. Баланса можно добиться, если не утверждать, что любой человек стремится жить и работать в коллективе. Не все этого хотят.

Кстати, в Средневековье всё было точно так же, не смотря на отсутствие перенаселения и правильную самоорганизацию. А значит, мы идем в новое Средневековье. Возможно, все умрут.

IV Пропаганда в демократическом обществе.

Информация людям очень нужна. И чтобы она была полезна нужно: во-первых, не врать; во-вторых, разбираться, не врут ли вам. Люди стали чаще развлекаться. А надо думать! Ведь на Западе начался и никак не закончится процесс либеральной самоорганизации, которому все постоянно мешают своими бедностью и перенаселением.

V Пропаганда при диктатуре.

Нацистская Германия — это «1984». Гитлер — диктатор. Толпа — тупая. Возможно, мы все умрем.

VI Уловки маркетинга.

Коммерческая реклама приписывает продукту такие качества, которые вызовут у покупателя желание купить этот продукт. Политики поступают так же. Нужно быть умнее!

VII Промывка мозгов.

Каждый диктатор должен изучать работы академика Павлова. Коммунисты уже изучили. Американские военнопленные, сотрудничавшие с китайскими коммунистами были признаны виновными.

VIII Химическое внушение.

В руках диктатора наркотики — это зло. Большинство транквилизаторов производится, выписывается врачами и дешево продается в демократических США. Список прилагается.

IX Подсознательное внушение.

В странах Запада используют «двадцать пятый кадр» для промывки мозгов. Но не спешите с выводами. Пока только в коммерческих целях. Автор жалеет о том, что в 1931 году не знал о этом открытии. И пишет фантастическую зарисовку в этой главе.

X Гипнопедия.

Автор читает статью в современной газете. Перечитывает вторую главу романа «Дивный новый мир». И не верит своим глазам.

XI Образование для свободы.

Много, очень много умных слов. Вроде бы о том, что люди должны учиться понимать работу пропаганды. И тогда: вредную они будут отвергать, а полезную хавать, как ни в чем не бывало. Лично у меня эта глава ассоциируется со словом эгрегор.

XII Что можно сделать?

Автор окончательно и бесповоротно приходит к выводу о том, что когда-нибудь в будущем в мире обязательно сложится ситуации, которая уже сложилась после периода формирования финансового капитала. В которой он уже живет! И которую всю жизнь наблюдает!

Но главное, Олдос Хаксли нашел выход для общества. Какой? Нужно перераспределить средства производства и создать Советы! Но только с очень мелким и очень частным хозяйством.

ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Очень трудно дать оценку творчеству такого всеми признанного философа-гуманиста, как Олдос Хаксли. Особенно трудно, когда при чтении его произведений называешь автора: идиотом, кретином и дегенератом. Но это медицинские термины. А медицину оскорблять не хочется. Так что, если кому-то нравятся относительно общеизвестные факты в изложении абсолютно некомпетентного человека, который случайно о них узнал — то эта книга для вас.

Впервые читаю настолько тупую книгу с настолько огромной претензией автора на понимание общественных явлений. Люди, подобные Олдосу Хаксли, в начале XX века, особенно после «ревущих двадцатых», никак не могли взять в толк, почему же простые работяги добровольно стоят целый день у станка. Еще сложнее им было понять, почему работяги у станков стоять не хотят. И как же объяснить, куда заведет среднестатистического человека такое противоречие в его среднестатистической жизни, если старый мир с такими «мыслителями» людям, мягко говоря, не сдался? Нужно представить ситуацию, которая невозможна, а, если и возможна, то наступит конец света. И сказать, что всё будет именно так. Хаксли взял конвейер Форда. В результате появился самый дорогостоящий, самый наукоемкий и трудозатратный процесс, на каждом этапе которого вместо машин поставили людей. Этих людей нужно десять лет выращивать, дрессировать и обучать в таких количествах, чтобы каждый выполнял не специализированную задачу: по команде, на узком участке и без контроля со стороны. И выращивать, дрессировать и обучать этих людей будут на том же конвейере. Это антиэкономический и антиполитический бред. При таких условиях никакое общество, вообще, не нужно. Через 27 лет Хаксли написал, что роман «Дивный новый мир» полон сокращений. Иначе люди бы не поняли. А он сам не смог бы описать то, что не смог бы полностью высказать. Тогда давайте развернем картину шире.

И первый вопрос: зачем в этом мире нужны деньги? Я прекрасно понимаю, что некоторые люди считают, будто бы колбаса растет на деревьях. Они не видят технологических процессов. Это один из столпов «общества потребления»: потребляется то, что не производится. И в конечном итоге нет разницы между потреблением натурального продукта или суррогата. В мире романа есть низшие касты, работающие «за спасибо». Так, зачем платить за то, что производится бесплатно. Если же производство невозможно без участия высших каст, то зачем им платить за ими же произведенный продукт? Это же главный вопрос революционного пролетариата! Или может перед Нами плановая экономика? Тогда, где экономия? Резервацию индейцев решили не «окультуривать», потому что эксплуатировать эту территорию экономически не выгодно. А что для этих альфа++, вообще, выгодно? Они даже производство реорганизовать не могут! Не догадываются, что эпсилонов можно делать меньше.

Второй вопрос: сохранение молодости? Это прекрасно. О этом все мечтают и из-за этого в «Дивный новый мир» многие стремятся. Но многие забывают, что молодые люди имеют свойство творить дичь. Особенно, если жизнь их ничему не учит. Или у кого-то есть другое объяснение, зачем в мире полной стабильности полиция с отработанными приемами подавления толпы? Всё в этом обществе держится на промывке мозгов. Но на альф это не действует! В этом мире запрещена история, но Управители и преподаватели сыплют историческими примерами. Никому не интересно, откуда столько ереси среди начальства? Эксперимент на Кипре показал, что альфы, лишенные возможности выполнять роль альф, тут же начинают нормальную конкурентную борьбу друг с другом. Так почему на благоденствующие города не сыплются какие-нибудь чумные бомбы? Даже Дикарь смог найти забытый уголок, где его нашли случайно. Что уж говорить о таких, как Бернард, если они начнут точить зуб на Совет Управителей.

Фраза о единстве и борьбе противоположностей должна для Нас войти в пословицу. Иначе Мы будем и дальше думать, что Олдос Хаксли — философ. Мустафа Монд вещает о стабильности. Но Хаксли придумал самую примитивную зарисовку для самых маленьких. Если копнуть глубже, всё посыпется: нельзя считать низшие касты автоматами — иначе не будет общества, а Хаксли говорит о обществе; нельзя отказываться от наркотиков и развлечений — иначе все станут нормальными и, как обычно, пошлют куда подальше со своими сказками; нельзя менять соотношение каст — иначе представления Хаксли о экономике окажутся чушью. Этот «мир» не то что невозможен — он никому не сдался!

Если убрать «сокращения и умолчания», то в романе ничего не останется. Но если сравнить с современностью, не заполнять пробелы. То окажется, что «Дивный новый мир» — это прогноз будущего, к которому Мы идем, идем, идем... А может, просто, обертка меняется? Может, просто, Олдосу Хаксли нравиться потреблять то же самое, но, чтобы было в старой обертке, с натуральным запахом скошенной травы? А может, кое-кто написал утопию на основе своих любимых идей о том, что неграмотная чернь не должна размножаться, дабы человечество не утратило величия индивидуализма? А потом запихнул туда антиутопическую «сатиру» на капитализм одновременно с коммунизмом? Ведь, политика — это модно, и никто не будет сильно разбираться. Ведь, всем нравится рассуждать о том, чего нет. Ведь, это безопасно и заставляет поверить в то, что мы умны не меньше, чем «великий философ». Не в этом ли вся правда, собратья эпсилоны? Или я должен извиниться перед альфами за то, что слишком медленно снимаю шапку? Так не тому Нас всё это время учили! В том числе и классические антиутопии.

Утопия не только изображает счастливый мир, но и предоставляет решение проблем современности. Антиутопия дает представление о том, кому выгодно сохранение проблем современности. А что же такое «Дивный новый мир»? Это рассуждение потомственного интеллектуала о том, что невозможно сообщить быдлу о великом предназначении потомственных интеллектуалов по средствам высокого штиля. Однобокость этого философа-гуманиста поражает. Самые важные вопросы взял и вычеркнул. Остались лишь ужасы тоталитаризм, держащиеся за глупые лозунги. Общество биологически поделено на касты. Но представители высших каст могут осознать всё, что с ними делают. И даже противиться этому. И если вдруг такие поползновения происходят, они должны осознанно демонстрировать лояльность. Кому? Друг другу! И как только среди них появляется «человек культуры», оказывается, что кругом нормальные люди. Желающие творить начинают творить. Ищущие настоящую любовь начинают любить. Желающие власти хватаются за возможность. Но ничего не меняется. Ведь Шекспир настолько велик, что понять его может любой, кто научился читать. Но Шекспир настолько велик, что понять его может только человек с высшим гуманитарным образованием. А в рамках «Дивного нового мира» оно имеется только у автора этого романа. Вот такая загогулина! Вот такое столкновение лоб в лоб двух разных миров. В итоге рогами сталкиваются два барана, чтобы выяснить стоит ли еще мир на черепахе или на трех китах.

Кажется, что роман скачет и срывается с темы. Но на самом деле все главные герои созданы неполноценными. Они не могут подняться выше собственного обывательского сознания. Это не люди нового мира, живущие по совершенно другим законам. Это та самая расплодившаяся чернь. В самых закостенелых традициях Нам хотят объяснить, что простонародье, получив доступ к высокой культуре, тут же осознает свою неполноценность. И если сразу не начнет падать на колени и каяться, то всю оставшуюся жизнь будет убегать от своей низкой природы.

Разберем по порядку. Ленина изначально заявляется, как женщина, которой интересны постоянные отношения. После отказа Дикаря она испытывает неудовлетворенность. И это вызывает в ней новые чувства, которые Ленина даже пытается анализировать. Только анализирует через одно место. А чего еще ждать от клуши обсуждающей с подругами мужиков. К тому же, сценой признания перед Джоном, Хаксли создает тот же шокирующий эффект, который должен был произвести довольно пошлый ощущательный фильм. Ленина — это ветреная модница, для которой узнаваемый внешний вид важнее собственной индивидуальности. Интересен образ Бернарда. Прежде всего тем, что употребил Хаксли перед тем, как его написать. Это недоделанный альфа. Он кажется главным героем, потому что в начале книги своей неполноценностью он гораздо ближе нам. Его физиологический изъян делает Бернарда лишним в мире полной стабильности. И, обретя козырь в виде Джона Дикаря, Бернард начинает рваться к понятному общественному признанию. Ведет он себя мерзко. Тем самым Нам объясняют, что физическим недостаткам нет места в мире стабильности. А наша несовершенная реальность полна такими, как Бернард. Но через некоторое время Монд рассказывает о опыте на Кипре. И оказывается, что Бернард то — нормальный альфа. И все представители высших каст рядом с ним — точно такие же. Есть повод и все сразу расправляют павлиньи хвосты. Исключение — это Гельмгольц. Альфа из альф, который даже Управителем отмечен с уважением. Гельмгольц не какой-то изгой. Это интеллектуал, поднявшийся над обществом. А значит, приносящий обществу пользу. Для Олдоса Хаксли именно это важно. А не рассказы Мустафы Монда о различиях и равноценности разных порядков. Монд — это типичный псевдо аристократ. Как и обычный природный аристократ, он сидит на месте и следит за установленным порядком. Но, как псевдо аристократ, еще и упражняется в дешевом ораторстве и нарушает законы, написанные якобы не для него. С легкостью рассуждает о Боге и справедливости. По мнению Хаксли, начальство занято именно этим. Экономика, политика, производство — всё это во власти безличных сил. Но в реальности типы, подобные Мустафе Монду, первым делом разоблачили бы собственное невежество. А в романе Хаксли подсунул Монду в оппоненты неотесанного чурбана. Это же так мощно: цитата против цитаты. Но Джон Дикарь не понимает того, о чем говорит. Для него Шекспир — это способ создания собственной магии. Слова Шекспира ему не нужно понимать — нужно сохранять в них потаенный смысл. Джон Дикарь — это юродивый! Джон воспитан в другой среде. По уровню понимания для «цивилизованных» он может стоять рядом с эпсилоном. И уж никак не может спорить о смысле бытия. В последней главе Нам рисуют травлю толпой поборника высокой культуры и традиций. Но происходящее повторяет опыт Бернарда, только с положительным результатом. Джон Дикарь добивается слияния с новым обществом. Трагедия в том, что Мустафа Монд оказался прав насчет Бога. И это всего лишь громкие слова для мощного философского финала. Суть в том, что столкновение двух различных мировоззрений не было бы таким ярким, если бы разные стороны не были одинаковыми. Слияние во имя Форда и христианско-индейские мистерии — это одно и то же. Индейцы, живущие в грязи и «цивилизованные», не видящие моральной грязи — это одно и то же. Это человеческая масса, лишенная индивидуальности. Она никогда не добьется ничего без помощи таких умников, как Олдос Хаксли. Ну, и как положено в высокодуховных антиутопиях, свой шанс они давно профукали.

Я прекрасно вижу, что роман соткан из противоречий. И читатели видят в этом гениальную задумку. Действительно, очень сложно представить, что такие противоречия логично уживаются в одной голове. После прочтения романа «Дивный новый мир», мне остается только надеяться. И надеяться только на одну вещь. На то, что «великие мыслители» когда-нибудь догадаются, что детали высокоточного оборудования не отливаются в земляные формы прямиком из доменной печи. А то, что любитель собирания статистики вычеркивает факты, которые не признает, не значит, что он пророчит будущее. Это значит, что его надо гнать взашей. Мир немножко шире окошечка в башне из слоновой кости.

Вероятно, правы те критики, которые считают «Страну счастливых» Яна Ларри ответом на мрачное советское будущее романа «Мы» Евгения Замятина. Противопоставления очевидны. Реальные пятилетки вместо абстрактного будущего. Инженер, строящий космический корабль, но закончивший проект благодаря всеобщей поддержке. Светлое чувство к Кире вместо животной страсти к I-330. Знакомство с жизнью агрогородов, заканчивающееся единением «рабочих» и «крестьян». Вместо казней и бунта — победа большинства на голосовании Совета. При этом сам текст «Страны счастливых» не кажется каким-то глубоким. Создается ощущение, что роман намеренно сделан «заковыристым», ведь все подводки автора к неоднозначности заканчиваются утверждением, что главный герой прав. За этим стоит своя логика: социализм с пережитками в виде государства должен смениться коммунизмом, а дальше все будут счастливы. И такой подход гораздо глупее и опаснее того, что Ларри забыл прописать окружающие СССР капиталистические государства. Странно, но стремление Яна Ларри показать неизбежность перемен вызывает откровенную неприязнь. Не смотря на простор городов, везде говориться, что люди «кишат» и «облепляют». Молибден говорит политически правильные вещи, но намеками постоянно показывается, что попытки цепляться за прошлое делают его мерзавцем. Бабушка рассказывает внуку, что раньше здесь ничего не было, а теперь люди построили невероятные города и заводы — и это не правильно. Павел Стельмах расскажет: как правильно. Оказывается, есть люди, которые постоянно борются за будущее. А есть обычные люди, которые защищали классовое общество, потому что им и так жилось нормально. Общественные классы уничтожили, а обычные люди остались — им и при коммунизме будет нормально. Роман и сам постоянно показывает, что изображаемая система общества не работает. Мир романа населяют полу-роботы. Люди превратились в чернорабочих нажимающих кнопки, и не всегда в нужный момент. Огромные рабармии способны лишь на уборку мусора. И на примере отца Павла можно говорить, что из такого мира нужно уходить добровольно. Ведь социализм полон пережитков и нужно побыстрее идти в коммунизм, где все счастливы. Тоже своеобразный асимметричный ответ на видение Замятина. Но получается, что суть коммунизма в том, что гению все должны. Наплевать на бюджет, наплевать на плановые работы. Есть гении, которые горят идеями: они и будут с проблемами разбираться, главное не мешать. А у Павла своя большая идея, и потому люди построят ему 100500 звездолетов.

Роман «Страна счастливых» — книга наивная, но, тем не менее, с очень большими и конкретными политическими претензиями. Мы каждого осужденного при Сталине интеллигента полагаем невиновным. Но, я думаю, для литературоведов, может стать очень интересным вопрос: а спорил ли Ян Ларри в чем-то с Замятиным?

Есть книги, принадлежащие своему времени.«Чужак в чужой стране» оказал невероятное влияние на американское общество 60-х. Но сегодня многие из тем романа разобраны по косточкам и его философское наполнение выглядит довольно упрощенным. Но для своего времени эта книга была гениальной. И не простой. Совсем не простой. Ой, какой не простой!

«Всё гениальное просто, и всё простое гениально. Маленькому человечку нравится скрывать свою ничтожность за сложными вещами.» Йозеф Геббельс.

Но, про это я уже писал. Так что, расскажу небольшую историю. В далеком 1909 году Андрей Белый — «наивный мальчик» русского символизма — написал роман «Серебряный голубь». Роман о народничестве, сектанстве и русской глубинке, где русский Народ просто и без затей смешивается с грязью. Всем, естественно, понравилось. Но в 1913 году новокрестьянский поэт Пимен Карпов написал свой ответ «Серебряному голубю», роман «Пламень». С намеком, что всех вас надо того — судить настоящим народным судом. Царская цензура роман «Пламень» изъяла и сожгла. И до сих пор он некоторыми называется образцом пошлости и порнографии. Независимо от моего отношения к содержанию, оба произведения гениальны. Нельзя выразить общественный и религиозный кризис, оставаясь безучастным.

А что же с романом «Чужак в чужой стране»? Куча хвалебных отзывов и уверений в том, что многое можно понять, а если с первого раза не понял, то когда-нибудь поймешь тоже самое. Я терпеть не могу мудрствования Хайнлайна. И теперь моего к нему отношения ничто не изменит точно. Но мне всё больше интересно, каким местом люди читают книги. Неужто никто не видит, что это просто не перевариваемая субстанция, псевдофилософская жвачка. Десять лет написания романа. И вот: приключенческий каркас, на который налеплены более-менее умно выглядящие куски текста; штукатурка там, где могут зацепиться религиозные организации, имеющие юридические права в США и неоднозначный финал — должен же быть неоднозначный финал. Внимание к деталям и критика общества — это отдельные вопросы. Но, где там критика религии.

Самый стандартный набор, которым и пользоваться иногда неприлично. Христианское причастие равно каннибализм. Если Иисус Бого-Человек, значит я — Человеко-Бог. И, в очередной раз, скрещивание фразы «плодитесь и размножайтесь» с фразой «Бог есть Любовь». Почему в очередной? Потому, что до этого додумается... Хотел написать каждый второй. Но поскольку, в отличии от Хайнлайна, Мы считаем, что женщина тоже Человек, то каждый. Если человек серьезно занимается сравнением религий, то ритуальное значение секса — это первый вывод, который он совершенно естественно сделает. Если, при этом, знание человека ограничено религиозной верой, то это будет его первый и единственный вывод. И во втором случае каннибализм, вообще, никакой роли не играет, по сравнению с открывающимися возможностями социальной шизофрении. Где накал момента? Над религиозными догмами умели смеяться еще в античности. Только делалось это со смыслом. В одном читатели правы: такая книжка лучше всего зайдет подросткам. Но это не подростковая литература. Это книжка, которую легче всего подростку продать. А такой читатель никакого смысла, кроме отдельных фраз, не увидит. И, если «Чужак в чужой стране» действительно «библия хиппи», то я уже знаю почему. В книжке это прямым текстом написано. А, вот, что Хайнлайн запихнул от себя — вот это очень интересно. Настолько интересно, что я даже не боюсь обвинений в СПГС.

С самого начала Хайнлайн заявляет, что таких Марса и Земли не существует. И сложновато разобраться, что же в романе изображается. По жанровым элементам — это научная фантастика. По смысловой направленности — это что-то вроде антиутопии. По количеству упомянутых брендов — пародия на современность. Но роман «Чужак в чужой стране» не то, ни другое, не третье. Философский трактат, как он есть. Ничегошеньки не понятно.

На Землю прибывает последний выживший из первых колонистов Марса, с детства воспитанный марсианами и о людях ничего не знающий. Завязка сразу обозначает множество сложнейших проблем. И тут, появляется журналюга, настолько знаменитый, что его личная газетная колонка может существовать без него и начальство не спрашивает о том, куда уходят деньги, и начинает втирать какие-то конспирологические теории о правительственном заговоре и абсолютно дурацких законах. А оказывается, всё это правда. Ученным принадлежит фонд, владеющий самой важной для планеты технологией. И десятки лет они отбиваются от наследников всех мастей. Но у Валентайна Майкла Смита, оказывается, есть не одна, а целых три бумажки. Значит наследство ему передадут безоговорочно. Валентайн Майкл Смит владеет всем Марсом по праву первого поселенца. И Генсеку Земной Федерации лично, публично и неприлично сильно нужен его добровольный отказ от прав на владение.

Оказывается, что в мире романа все свято блюдут законность и лишь тупая бюрократия мешает идиллии. Ведь, действует судебная система прецедентного права, учитывающая все судебные ошибки со времен неандертальцев. А правоту в суде защищают Честные Свидетели, объективность которых нельзя обмануть или подкупить. И никто из читателей не видит, что это лютый бред. Судебный прецедент и Честный Свидетель — это взаимоисключающие понятия. Если работает система прецедентного права и есть прецедент с отзывом показаний Честного Свидетеля. То просто засекайте время, когда Честный Свидетель превратится обратно в помощника нотариуса. Более того, на основании прямолинейного восприятия реальности Честным Свидетелем делается философский вывод о невозможности судить о реальности чего бы то ни было за рамками собственных ощущений. И это не солипсизм. Это, на минуточку, юриспруденция! Та же Энн, увидев «исчезновение», заявляет, что возможно сошла с ума. Давайте обратимся с этим заявлением в суд. Если Честный Свидетель чего-то не видел, не слышал или сомневается, то он сам аннулирует собственные показания, как и любой другой свидетель. Но Суд обязан учитывать показания Честного Свидетеля, как физическую улику. Ведь Честный Свидетель — это непричастное лицо, которое в рамках судебного разбирательства никакого статуса не имеет. Извините, так получилось.

Это не критика и не сатира. Честный Свидетель — это штришок в оправдание прогнившей системы. Намек, что всё будет хорошо, если Совесть не продается. Даже, если продали, вообще, всё и скатились обратно в XVII век. Там этих «честных» свидетелей навалом. Первых лунных колонистов объявили суверенной нацией, лишь бы Луна противникам не досталась. Марс объявили собственностью землян при наличии марсиан, пока не выяснится похоже это на прецедент с американскими индейцами или нет. Как такое может, вообще, прийти кому-то в голову?! Очень просто. В мире романа нет общечеловеческих ценностей. Нет общечеловеческого наследия. И нет — Человечества! Комару все равно, кого кусать. Блоха не знает о существовании собаки. Для паразита носитель — это, всего лишь, пища. И себе подобных он видит только в паразитах.

Неужто не видно, что все «достойные подражания» персонажи: мошенники и набитые дураки? Да. Такая система, еще и с плюшками, которые прописал Хайнлайн, приведет наверх именно таких. Но почему правило шести рукопожатий выводит жулика на очередного жулика? Почему они положительные? А они положительные, ведь противостоят бездушной машине бюрократии. Но Генсек Дуглас — «свой парень». Он же тоже над системой. И не важно с какой стороны. Вот это, рассудительность! Вот это, равноправие! Как, вообще, можно рассмотреть в фигуре Джубала Харшоу хоть что-то положительное?

Джубал Харшоу, явно, альтер эго самого Хайнлайна. Человек, зарабатывающий деньги на массовой литературе не знает, что заработать денег на умных книжках можно только, если пишешь одобренные вещи? Зачем врать? А иначе мудрый Джубал не сможет учить других жизни без риска для своих здоровья и репутации. Ведь, не на один вопрос он внятно ответить не может. И подкрепляет свою позицию такими аргументами, как «моя хата с краю» и «пусть лошадь думает».

Но зато, он борец с системой. Наглых бюрократов нужно ставить на место. Из-за них вся госсистема работает по принципу «сломанного телефона». А чинушам всё равно и они сами не знают, что творят. Джубал Харшоу, наоборот, всем занимается лично и ответственно, по тому и успешен. А, когда он объявляет, что сегодня его ни для кого нет или выбрасывает письма на помойку — это не тот же самый принцип «хлопальщика»? Может, все точно так же работают? И, если система не рухнула, то работают они лучше Джубала Харшоу. А всё остальное — фантазии Хайнлайна о том, как он когда-нибудь нагнет налоговую.

Но зато, Джубал Харшоу создал настоящую коммуну хиппи, где все абсолютно свободны. Только всё это — наемные работники Джубала Харшоу. И источник дохода у этой «коммуны» ровно один — сам Джубал Харшоу. Свобода этих людей лишь в том, что контроль Харшоу заходит не дальше его деловых интересов. Для него эти люди — мебель. Вы же не можете лишить свободы диктофон. На то, что случится с людьми, когда они выдут за пределы его интересов, Харшоу наплевать.

Джубал Харшоу — это абсолютно неверная трактовка понятия Честный Свидетель. Он лепит принцип Честного Свидетеля на всё подряд. И воспринимать реальность адекватно, вообще, не способен. Но для Хайнлайна всё наоборот. Любую проблему религии из романа «Чужак в чужой стране» нормальный человек легко может решить логическим отрицанием: Бога — нет. И на этом основании строить другую систему доказательств. Но американец тех лет, тем более пропагандист, этого сказать не может. Атеизм будет отрицать богоизбранность американской нации и рушить славную историю США. Поэтому, любой человек в США, если не хочет ходить в церковь по воскресеньям или платить десятину, но хочет обсуждать проблемы религии называет себя агностиком. Рассуждения Джубала Харшоу о религии — это не философия. Хайнлайн рисует систему психологической самозащиты. Даже обретя, хоть и по воле автора, полную свободу внешнюю, Харшоу лишен свободы внутренней. Он находится в плену чужих, навязанных представлений о мире, доказать реальность которых невозможно. Весь мир строится на лжи, рожденной непониманием. И никто никаких собственных решений принимать не может. Правда, рассказывает нам о этом известный стрелочник, Джубал Харшоу.

А дальше появляется церковь Фостера. С казино, собственными штурмовиками, производственными мощностями и навязыванием своей продукции пастве. Это экономическая монополия, замкнувшая финансовые потоки на себя. А главное, церковь не платит налоги. Я так и не понял, чем Дигби отличается от Харшоу. Если речь идет о свободном рынке, то Дигби, совершенно явно, рассудительнее и ответственнее, и по тому успешнее. Так же успешен и Смит. Валентайн Майкл Смит собирает все достижения религии на американской земле. Демонстрирует замашки антихриста. А в конце появляется архангел Михаил, разгребающий кучу ненужных бюрократических бумажек, которую он создал своим же отсутствием на рабочем месте. Всё вернулось на круги своя.

Вот и вся сатира на религию. Но, как всегда есть одно «НО». Несмотря на свое «развоплощение», которое по английски еще и звучит интересно, марсианские Старики имеют обратную связь с физическим объектом, в виде мозга. А значит, они физически существуют. А значит, это не сатира. Это оправдание религии. Тем более, что в романе религиозный фундамент общества становится основой будущей защиты от марсиан.

Говорят, Хайнлайн очень детально и точно описал различия в мышлении людей и марсиан. Но, если Вы не можете найти, где Хайнлайн детально и точно описал эти различия. То это совсем не значит, что он описал непонятность мышления марсиан. И здесь нужно рассмотреть самого Валентайна Майкла Смита. И спросить себя: является ли он, вообще, Человеком.

Валентайн Майкл Смит — отпрыск гениев, на котором природа не отдохнула. При этом он, например, не понимает концепцию вымысла. Хотя Старики учили его проводить «ритуал воды» без воды. Может Валентайн Майкл Смит, просто, не гений? Марсиане смогли объяснить Смиту общность разных вещей. Это возможно только на примере сравнения. Люди ему ничего объяснить не могут, ведь с марсианами ничего сравнить невозможно. А такой знаток психологии и философии, как Хайнлайн, не считает подобное тупым и опасным? Или даже, тупо, опасным?

Во-первых. Смит не может грокнуть людей, даже если они постоянно рядом. Но мгновенно грокает красоту изображения изображения человека. Т.е. эмоциональное состояние он воспринимает в статике. Заторможено. А значит, и «неправильность» он воспринимает лишь в момент времени. Разве это сложно объяснить? Сложно объяснить, что все люди так же одинаковы, как марсиане?

Во-вторых. Почему нельзя перевести слово «грок»? У него довольно много синонимов: погрузиться, раствориться, слиться. Для людей вода тоже важна. И говорят, кто-то раньше подводные скафандры изобретал. Как человек должен изучать незнакомый язык без примеров употребления в нем родных слов? Если лингвистика для вас слишком сложна, то позовите лингвиста. Или Харшоу, реально, только стрелки умеет переводить?

А проблема в образе жизни Джубала Харшоу. Он не боится Майкла, а лишь опасается последствий. Потому, что для Харшоу критерием развития личности является не полезное знание, а личный жизненный опыт и умение обратить его в свою пользу. Это — закон естественного отбора по Джубалу Харшоу.

И Смит получает самостоятельный жизненный опыт. Правда, живет он без отрыва от своих денежных средств и мозг, как положено человеку, ни разу не задействует. Т.е. в среду не погружается. И выводы основывает на чужом мнении. Вот, к кому нельзя применить понятие Честный Свидетель, так это к Смиту. Он обладает совершенно другим восприятием реальности. И считает нужным изменять реальность, исходя из собственного, для остальных необъяснимого видения. Но! Если вдруг кто-то, чисто, не заметил. Для Хайнлайна воспитание и генетика — это одно и то же. Взяв, по Хайнлайну, от двух миров поровну, Смит формирует свое независимое «Я». Заодно, переставая быть Человеком. Смит превзошел марсиан благодаря людям. И он осознает, что человечество тоже может превзойти марсиан. Людям нужно только показать правильный путь развития.

Несмотря на тягомотные диалоги, читателю легко увидеть, что Хайнлайн не любит церковь. Этому способствует четкая цепочка сравнений: усадьба Харшоу — церковь Фостера — секта Смита. Но цепочка сравнений немного длиннее. После описания устройства марсианской цивилизации, Нам показывают жизнь Смита у Харшоу. Усадьба Харшоу и его порядки — это протогнездо, где Старик-Джубал учит жизни резвящихся нимф. Люди уже достигли уровня цивилизации марсиан. Осталось только удалить атавизмы для запуска нового этапа эволюции. Но общественная эволюция невозможна. Смит первым делом грокнул деньги. А значит, рыночная конкуренция, как искусственный стимул и монополии, как искусственный тормоз — незаменимы для управления естественным отбором. Биологическая эволюция также невозможна. Марсиане, за исключением одного неудачливого художника, ни о чем не думают — за них думают Старики. И чем больше люди изучают марсианские традиции, тем сильнее походят на марсиан, теряя возможность понять, что брать нужно только самое лучшее. Остается эволюция духовная. Нужно показать людям, что для них — хорошо. Собрать отдельно самых грокающих. И они продолжат отбор. Но для человека это тяжелый труд. Его нужно подготовить. По Хайнлайну люди смеются потому, что страдают. «Братья» Смита не смеются. Они больше не страдают. А значит, у них нет сострадания. Сверхчеловеки, какими мы хотим их видеть. И, судя по концовке, с ними, если не бог, то архангел Михаил. Архистратиг даже надежнее.

И никто-никто не видит, что это? Это — ФАШИЗМ! Химически чистый. Кристально честный. Идейный ФАШИЗМ! Они не составляют списки. Они убивают, исходя из наличия выгоды в убийстве!

Человеческие законы не смогли описать неравенство, естественное для природы. Природосообразная жизнь марсиан лишила их неравенства — главного стимула развития в природе. Единственным путем развития для людей остается религия. В конце Харшоу и Смит становятся Отцом и Сыном. Двумя едиными и порождающими друг друга началами. Но не как единство Любви и Творения. А как Нация и Фюрер! Религия уже объяснила, что фюрер всегда в твоих мыслях, а твои мысли всегда о фюрере. Биология уже показала историю эволюции человека и общества. Фюрер, не как человек, а как Идея. Это же было всегда. Зачем плодить сущности? Надо действовать. Скрестим биологию и религию, выкинем всё необъяснимое. И духовное просветление объяснит понимающим, что нужно продолжать бороться за выживание вида. Единственное достойное высшее предназначение. Стаду, конечно же, недоступное. Потому, нужны пастухи. Естественное продолжение единой и неделимой идеи, воплощающей саму себя в реальности.

И тут! Никто не ждал, но Хайнлайна клюнул красный петух. Оказывается, чтобы «братья» продолжали правильно понимать и единообразно излагать высшую идею, им нужно создать равные условия жизни, свободу слова и удовлетворение потребностей. Хорошо, вовремя попустило. Придумал, что Гнездо должно стать Семьей. Ведь в Семье деньги не нужны. Да, деньги нужны, чтобы кормить семью. И, вот, пожалуйста! Теперь нас ждет не дождется строго иерархическое общество во главе с «тайной полицией». Которая гораздо эффективней обычной, потому что сама исполняет приказы, которые сама же себе и выдает. А «грокающие» отделены от «ищущих» пузырем из бабла. А где же хваленая рыночная конкуренция? Фашизм — высшая форма капитализма. Так что, это — она и есть. Духовное просветление, опираясь на экономическую монополию заново запустит процесс биологической эволюции. У марсиан выживает одна нимфа из девяти. В человеческом гнезде выживут все. А если кому-то что-то не нравиться, то вон из родного гнезда — саморазвиваться по заветам Смита и Харшоу. Конкурируй там с кем хочешь. Если вернешься, расскажешь. Это управляемый естественный отбор. По простому, чистка генофонда. И никаких других общественных изменений больше никогда не будет. В этой книжке прямым текстом написано, что, даже если всю планету зачистят, расслабляться не будут. Таким замечательным ребятам деградировать уже нельзя.

И всё это возможно, только пока подобные идеи поддерживаются такими, как Джубал Харшоу. Мыслители, подобные Хайнлайну, рассказывая о пользе естественного отбора для человеческого общества, не вспоминают про закон изменчивости. Ведь, зная полностью теорию эволюции и не имея мозгов, очень трудно доказывать свое биологическое превосходство. Человек, как биологический вид, не приспосабливается к среде. Он меняет среду обитания, подстраивая её под свои нужды. А, вот, паразиты — приспосабливаются.

У Джубала Харшоу есть списочек. Но Харшоу вынужден жить по придуманным людьми законам. Он полностью уверен, что, при возможности, всё выворачивается в нужную сторону. Но при встрече с новым «спасителем» всё становится правильным. Потому, что Джубал Харшоу всё грокает правильно. Слово «грок» нельзя описать в человеческих понятиях. А значит, оно не подчиняется человеческим законам и морали. «Исчезновение» нельзя классифицировать, как убийство. Нет человека — нет дела. Но есть Джубал Харшоу. Его мнения не спросят. А что-нибудь, точно, придумают. А теперь уже нет. Появилось единое восприятие реальности. Больше не нужно слушать чужое мнение. Множество марсианских Стариков, обсуждающих всё на свете, не видели общей закономерности. Единственным их предназначением стало воспитание Валентайна Майкла Смита. Харшоу не видел «истины». И, так же, стал инструментом Проведения, чтобы привести к власти Валентайна Майкла Смита. Нельзя бороться с высшим предназначением. Теперь Джубал Харшоу видит картину целиком. Он абсолютно подчинен закону природы. Что бы он не делал — ничего не изменится. А значит, теперь он абсолютно свободен в своих решениях, ведь каждое решение будет правильным. Не важно, что ты превратился в животное. Важно, что хозяин никогда не скомандует «к ноге». Ведь, ты точно знаешь, что жрете вы из одного корыта.

Назвать «Чужака в чужой стране» критикой общества или сатирой на религию можно только в том случае, если это самоотрицание. В отношении содержания и точки зрения самого Хайнлайна это просто смехотворно. Потому, что у самоотрицания нет «хэппи энда». Это — трагедия. Хайнлайн, вообще, непревзойденный мастер какой-то обратной логики. Как в романе «Дети Мафусаила» мартышка, забравшаяся на самую тонкую ветку и разбившаяся насмерть, должна показать другим мартышкам, что можно лазать по тонким веткам. Так и в «Чужаке в чужой стране»: смех над поведением мартышек должен объяснить причины социальной несправедливости. И в чем же причина страданий человечества? В мартышках! Избавьтесь от мартышек и заживем, как люди. А, раз мгновенно этого сделать невозможно, будем пользоваться, пока не выжмем из них все соки. Как Вам такой перевод слова «грок»?! Да, наш мир полон несправедливости. И чаще всего она основывается на «праве сильного». Но для человеческого общества это не вопрос биологической эволюции. Мне кажется, что никто не может перевести на человеческий язык слово «грок», потому что все забыли причины формирования народной лексики. Так, что я могу привести прямо противоположный Хайнлайну пример описания человеческой несправедливости. Издавна и повсеместно господ самодуров и жуликов называли «кровопийцами». И не потому, что легенды о благородных вампирах имеют исторические корни. А по тому, что заесть они могут не хуже клопов. Клопа человек раздавить может, а «сверхчеловека» — нет. Пока не поймет, что «сверхчеловек» ни какой не «сверх». Ненависть «сверхчеловеков» к человекам и ненависть человеков к «сверхчеловекам» — это два разных процесса. С господами поступить, как с клопами очень легко. А, вот, «сверхчеловеки» без физического превосходства могут защищаться только «силой мысли». По крайней мере, они в это свято верят.

«Чужак в чужой стране», это не описание мира пацифизма и всеобщего понимания. Это вселенная насекомой ненависти. Настолько примитивной, что её нужно считать естественным инструментом выживания. Цивилизации появляются и исчезают, оставляя нам свои примеры, как пищу для интеллектуального развития. Так, какая разница между Прошлым и Будущим? Интеллектуальная пища нужна людям не меньше материальной. Так зачем жрать компост, если есть свежее мясо? Нужно просто грокнуть, увидеть неправильность и уничтожить. Вы же не можете ненавидеть пищу. Главное уничтожать с осознанием необходимости. Ведь, уничтожать придется целенаправленно и по графику. Опять у меня возникает вопрос: как общество Хайнлайна развивается, если включает естественный отбор для борьбы с эволюцией? Но такие вещи, как правило, не понимают даже те, кто их придумывает.

И, всё таки, стремление к биологическому выживанию — это великая вещь. Человечество никогда не сможет пойти теми путями, которые пророчит Хайнлайн. И именно из-за того, с чем Хайнлайн борется — одновременно, зарабатывая на этом деньги. Из-за человеческой глупости. «Чужак в чужой стране» слишком заумная книжка. Подросток её не поймет. Тем более, не поймет хипарь. За нагромождением слов, люди будут видеть важные и общие для всех смыслы. Ведь, там, где не работает мозг, включается инстинкт. А один из главных инстинктов выживания человека и человечества — необходимость избавляться от паразитов. И из-за того же нагромождения слов, многие видят в Хайнлайне Человека. Но это лишь показывает, что Человечество становится лучше и без него. Большинство людей никогда и не сомневалось, как выглядит настоящая справедливость. А мартышкиным трудом еще никто Человеком не стал.

Всегда неплохо было бы поразмыслить над написанным в книге. Ведь, всё уже было придумано давным давно за нас. И что же в этом случае можем предложить мы? Рассказ «Загадка Мауэрского озера», в какой-то степени, продолжает традицию мистических историй. Но в реалиях нового века, когда таинственное сталкивается с научным объяснением, а не с противовесом науки, появляется доля реализма. Появляется настоящая научная фантастика. Писать её приходилось для людей малообразованных: привлекая внимание легендами и развенчанием этих легенд. Может современному читателю это покажется простым ходом. Но пан Тадеуш не так уж и прост. Если «легкие ветры» — это зарождающаяся в суеверии легенда. То инженер Тадеуш — это сказка. Дело в том, что идея воздушного столба при потере гравитации на ограниченной площади взята Язвицким из романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне». В конце XIX века английскому писателю нужно было придумать волшебный металл для примера физических явлений. XX век стал веком научных открытий и покорения человеком невероятных мощностей. В любой момент сказка могла стать былью. И приближали этот момент советские ученые. Между прочим, потеснившие британских коллег в их alma mater.

Когда малыми средствами создают глубину смысла, это всегда незаметно. Но с таких вещей начиналась советская фантастика. Это очень даже не заурядно. Но смысл, действительно, обретает, если по-настоящему интересоваться научной фантастикой.

Рассказ может быть и был бы немного интригующим, если бы не иллюстрация вперемешку с аннотациями на первой странице. Видимо истории о сумрачных гениях и их «сверхчеловеках», утративших человечность уже надоели. Приходилось сразу отвлекать картинками. Но и ужастик из рассказа довольно детский. Например, синие вены и красные артерии, взятые прямиком из учебника биологии. Самое обидное, что горожане вилы на борьбу с монстром взяли, а факела — забыли. Все потому, что автор придумал новый, наукообразный, способ победить неуязвимого человека-амебу. Монстр дышит всей поверхностью тела, значит можно облить его машинным маслом и он задохнется под масляной пленкой. А как же, сжечь? М-да. Нужно было написать сотни однотипных рассказов, чтобы Джон Карпентер когда-нибудь снял «Нечто» и показал, как надо было делать.

В очередной раз из холодных глубин космоса на Землю надвигается невиданная угроза. ГГ выдерживает невыносимые пытки, совершает затяжной прыжок без парашюта с астероидов кольца на Сатурн, не горит в ураганных вихрях атмосферы, не тонет в сжиженных газах поверхности и душит существ из живой энергии голыми руками. Всё это, естественно, не обходится без постоянного включения ярости берсерка, ушибов, переломов, ожогов третьей степени и частичного превращения в кровавое месиво. Но ГГ достаточно хорошенько выспаться и он вновь ринется спасать Землю. Все равно, успеет.

А на самом деле, рассказ про то, что, если хочешь спокойно жить, нужно кого-нибудь убить. Вымирающие представители цивилизации Антареса не слишком стремятся выжить. Больше хотят устроить первой попавшейся развитой планете геноцид, чтобы не напрягаться. И, пока корабль космических мародеров не добрался до Земли, геноцид надо устроить им. Ведь космос большой. О ваших «подвигах» там никто не узнает. Особенно, если никому ничего не рассказывать.

Первое, что делает этот рассказ, погружает в очень интересный антураж суровой планеты. Стеклянные горы и песок, грозовые тучи, мощные разряды молний. И такое описание встроено в научно-фантастическую концепцию. Существование магнитных ружей и трасс, способных притягивать и отталкивать любой материал возможно только благодаря высокой наэлектризованности планеты. Пример настоящей научной фантастики. Здесь ничего не скажешь.

Но, зачем-то авторы переходят к избитому сюжету космической оперы. Плен, восстание и штурм замка ужасного тирана. Причем всё в сокращенном виде. Героев превращают в гигантские «руки» и ездовых животных, но их сознание и поведение никак не меняется. Нет ощущения, что перед тобой деформированное существо, пока авторы тебе не напомнят. Романтическая линия полностью отсутствует. По сюжету, в конце герой-спаситель получает в награду туземную красавицу. Но финальный поцелуй происходит между людьми, которые не только не были влюблены, но и о друг друге ничего не знают. Как на такой планете появилось какое-то местное население тоже не объясняется. Большая часть рассказа своим быстродействием напоминает пародию. Хотя, думаю, не приходится сомневаться в том, что отличная завязка послужила лишь фантиком для замусоленного сюжета. Авторы, конечно, и сами Берроузы. Но был реальный шанс обойтись без «берроузовщены».

Рассказ повествует о удивительных, невероятных и ужасающих событиях. Они настолько удивительные, невероятные и ужасающие, что Вы и представить себе не сможете, насколько они удивительные, невероятные и ужасающие. Таким авторский стиль остается на протяжении всего рассказа. В классификаторе определил рассказ, как подростковую литературу. Потому, что детям такое читать нельзя, а взрослым невозможно. Вот, для подростков, которые устают читать на второй странице это будет в самый раз. А вообще, я не представляю, кто будет подобным зачитываться.

В 1942 году рядом с побережьем США высаживаются инопланетные захватчики. Они настолько непобедимы и безжалостны, что один из пленных восклицает, что даже Гитлер стал бы для США союзником, если бы знал. Да, в этом рассказе с первых страниц выдвигается идея о том, что угроза спокойствию Соединенных Штатов гораздо страшнее любой войны в Европе. Американцы испробовали все средства, которые способен вообразить человеческий мозг. И теперь нужен неподражаемый мозг Адама Линка из губчатого иридия. После демонстрации неудач, правительственные агенты рыдают, а гениальный робот заключает, что остался еще один человеческий метод — саботаж. Честно, я от такого откровения чуть со стула не упал. И Адам с Евой, замаскировавшись под людей, отправляются уничтожить неприступную крепость противника изнутри. В темноте проникают в случайно открывшийся ангар; выбираются из клетки, пока охранник спит; осматривают все помещения, потому что отбой в армии — это святое. В общем, Вы уже поняли, что на Америку напало стадо дегенератов. Но ГГ настолько суперменский супермен, что, по сравнению с ним, американцы, то же, дегенераты. В финале маски сбрасываются и непобедимый робот превращает инопланетян в кровавый фарш повзводно и поротно, рассчитывая, сколько сотен еще осилит за раз. Это не шутка. Оказывается, всё это время внутри Адама Линка кипела ненависть к врагам человечества, которое его гонит и презирает. И он с упоением и смехом разрывает инопланетян на части. Я бы мог сказать, что это садистская жестокость. Но это — обычная тупость. Как и всё остальное в этом рассказе. Для сверхразвитых инопланетян все люди на одно лицо. Адама Линка они вычислить не могут, ведь кожу от метала и пластика не отличают. Им нужен рентген, чтобы увидеть перед собой робота. Оказывается, о разумных машинах они знают. В рассказе огромное количество психологических самокопаний. Ведь перед нами произведение военного времени. В нем обязана быть пропаганда преобладания общественного над личным. Но на пол-пути автор про это забывает. И в конце Адам Линк тупо превозмогает, вообще, всех. Весь рассказ состоит из неожиданных поворотов. Но автор, просто, кружится на месте. В конце концов догоняя свой хвост. Ведь на протяжении всего рассказа Адам Линк думает, как бы получше применить свой невероятный мозг, а в финале выясняется, что роботам мозг и не нужен, буквально.

Для коммерческой литературы могут быть разные ограничения: время написания, зависимость от продаж, занятость автора. Но в рассказе «Адам Линк спасает мир» я увидел не только дешевую поделку, но и «Металлического монстра» Отиса Клайна. Там практически всё повторяется: купол-крепость, мысленно управляемое оружие. Разница в количестве клише, от которых читатели устали. И в интересах самих авторов: Отис Клайн с удовольствием писал про всякие лишайники, а Отто Биндер рассказывает про разные электрические прибамбасы, так как его главный герой — робот. Выясняется, что Биндер в свое время работал на Клайна. Но его рассказ — не плагиат. Это схема. Если пошла удачная серия, то пиши, пока она не скатиться в полный шлак. Читатели возмущаться не будут. Все к такому исходу привыкли.

Давно не случалось такого, чтобы при чтении меня постоянно преследовали разочарование и уныние. Роман «Deus Irae» затрагивает настолько сложные темы, что любые шутки по их поводу будут восприниматься, как оскорбление. Наверное, по этой причине в таком философски сложном произведении все неуместные шутейки переводчик постарался поделить на ноль. Но они же смешные! Уморительно, оскорбительно, безответственно смешные!!! Всё, как я люблю! И, как же мне не хочется читать по английски!!!

Но, думаю, о этом романе можно рассуждать и не касаясь всех сложных противоречий. Роман кощунственный. Поэтому давайте немного покощунствуем. Прежде всего, это не жанр постапокалипсиса. В апокалипсисе мертвые восстанут и обретут плоть. В «Deus Irae» произошла ужасная война, в которой было применено не менее ужасающее оружие. Человеческая плоть уничтожала сама себя. Через лет пятнадцать после войны люди получают якобы сбывшееся пророчество и нового лжебога. Никакого Царствия Небесного, о котором продолжают с упорством говорить оставшиеся служители культов. Люди привязаны к ужасной, неполноценной реальности. Они ничего ей противопоставить не могут. И возвращаются к старому проверенному пути веры. В таких обстоятельствах нужно снова искать доказательства существования бога. Реального, материального бога! Найти божественную суть способны: либо калеки, лишенные всех жизненных наслаждений, либо художники, способные своим талантом приблизиться к божественному. Звезды сошлись на Тиборе МакМастерсе. И он отправляется в путешествие по радиоактивной пустыне, где за десятки прошедших лет появились жуткие мутанты. Возможно авторы были не в ладах с математикой. Но путешествие Тибора — это путешествие духовное. Это странствие мифического героя в поисках своей судьбы. Не удивительно, что и время становиться мифическим. Но не только представления о время меняется. За довольно короткое время, без лишних разговоров, герои пересекает границы трех больших штатов. Разве такое возможно? Но, если посмотреть на карту, то окажется, что они делают всего лишь небольшой крюк. Представьте себе, Вы делаете один шаг и оказываетесь в совсем другом мире, где действуют законы, о которых Вы никогда не слышали. Разве не сталкивается в этот момент реальное со сказочным. И в пути им встречаются Сфинкс, дракон, оракул, животные-помощники. И «язычники» полу-люди, трепещущие при встрече с истинным божеством и не считающие других «язычников» себе подобными. А где еще можно встретить настоящее божество: доброе или злое — как не в сказке? И в «последней битве» Человек побеждает Зло. Как и положено в мечтах о черно-белом мире: не остается никого, кто бы помнил о настоящем зле. И мир преображается. Мир становиться безгрешным. Радиоактивная пустошь обретает черты сирийской пустыни. Наступает Царствие Небесное. Но Царствие Небесное не для всех. Лишь для Америки. Ведь, как Москва — третий Рим. Так и США — земля обетованная. О чем не устают напоминать все американские проповедники. Но, как и положено в христианской традиции, не потому, что там всё хорошо. А по тому, что большую часть США занимают пустыни. Можно путь библейского праведника пройти в реальности и прямо сейчас. Но, разве это что-то меняет? Человек победил Зло. Непостижимая «сила» ушла, а человек остался в этом обновленном мире. И тут же находятся доказательства существования христианского Бога. Опять выяснять, кто прав? Опять ждать апокалипсиса? Герой возвращается из своего мифического странствия, чтобы вновь дать людям реальное доказательство существование бога. Реальное и потому — неполноценное.

Филип Дик и Роджер Желязны в своем романе проделали грандиозную, но очень простую работу. Показали ощущение чуда. То, как чудесное сталкивается с реальностью. В романе «Deus Irae» огромное количество противоречащих друг другу теологических рассуждений. Но в накоплении всей информации и есть смысл открытия. Как озарение — это возможность попасть из точки A в точку D минуя точки B и C. Но в отличии от научного озарения, чудо не выдерживает столкновения с реальностью. Ведь любое знание убивает чудо. В том числе и религиозное знание. По странному, неписанному закону, начиная верить в одно, человек должен перестать верить в другое. А чудо должно быть для всех.

Не такому угрюмому и скучному человеку, как я писать яркий положительный отзыв о рассказе Владимира Немцова «День и ночь». Но в нашей жизни, действительно довольно много черного цвета. Черные ночные переулки. Чернота тающих, хоть и весенних, сугробов. Черные свинцовые тучи. Человек всегда боялся темноты. Так, почему бы с ней не потягаться? И почему бы не научить людей вместо черной грязи видеть многоцветие мира? Какая огромная и противоречивая мечта: чтобы и работа была праздник, и отдых — праздник. А на счет розовых ботинок, так мода переменчива. Почему же не появиться моде на праздник. Светлые улицы и дома, днем отражающие солнечный свет. И солнечные зайчики в глазах, дающие ощущение летнего тепла. Флуоресцентные краски, накапливают свет. И по ночам все окутано матовым сиянием. А платья девушек раскрашиваются новыми, светящимися узорами. Разве девушкам не будет приятно слышать сравнения со светлячком или звездой. Все-таки, интересный писатель был Владимир Иванович Немцов. Стиляг не любил, а против рейва ничего не имел. Но черный цвет в рассказе остается непобежденным. Как приход ночи, несущий с собой безграничную Космическую Пустоту. Без таких сравнений критика «главного борца с фантастикой» в советской литературе смотрится как-то мелковато. Обидно за Владимира Ивановича. Но это и не удивительно. Мечта воплощенная в реальность многими опытами превращается в обыденность. А если людям дать мечту сразу, она превратиться в безделушку, о которой сразу забудут. Раскрыть людям мечту неизбежно означает получить в ответ волну вопросов и критики. И тогда шишки полетят не только на молодого энтузиаста, но и на писателя, решившего, всего лишь, рассказать его историю. Мечта должна ярко вспыхнуть и привлечь к себе. А чтобы продолжать освещать путь, она должна всегда оставаться мечтой. И автор гасит мечту, возвращая картины черного военного неба. Как бы оправдываясь за наивность. Может это и не фантастика. Но это — литература мечты. А могут ли все мечты сбыться или они должны поддерживать в черные дни?

«Новая кожа» является частью сборника рассказов Владимира Ивановича Немцова. Все их объединяет минималистичность исполнения и глобальность научного открытия. Но, за поднятием общественных проблем, автор не забывает, что история должна быть забавной и интересной. И, тем не менее, рассказ «Новая кожа» выпадает из общего тона сборника. Немцов прекрасно прорабатывает характеры персонажей. На их не сходных друг с другом качествах держатся истории во всех рассказах. И, зная предвзятое отношение к творчеству Владимира Ивановича Немцова, ожидаешь, что сейчас произойдет разоблачение ханжества манерной актриски. Не даром же основной частью изобретения является «проявитель»? Но всё происходит иначе. А разве среди советских граждан не может быть манерных актрис? Свободная, между прочим, от предрассудков страна. Да и откровенные гэги представлены, как нечто серьезное. И всё же, рассказ «Новая кожа» похож на остальные рассказы сборника. Так же есть в нем неуловимые нотки житейского юмора. О чем же тогда этот рассказ?

Возможно, это рассказ о технике безопасности? Допустим, наш герой не молодое светило химии, а электрик-самоучка. Пришел показать барышне один фокус, а её током убило. Но тогда: где нагнетание, где выводы? Неужто автор считает, что влюбленные сами до таких простых вещей додумаются?

На романтическую историю любви рассказ «Новая кожа» тоже не тянет. Герои страдают, вспоминая друг друга. Но в конце всё забывают. Забывают благодаря работе. Даже встречаются в финале они случайно. А было ли в их отношениях что-нибудь, кроме работы? Честно говоря, с такими подающими большие надежды молодыми специалистами и производственного романа не выйдет.

Как-то всё нескладно, мимолетно и глупо.

А, может быть, это рассказ о первой любви?! Рассказ о первой влюбленности, окончившейся ничем. Принесшей только боль и разочарование. С моралью о том, что к работе нужно относиться серьезно. Или, хотя бы, не настолько серьезно относится к романтическим свиданиям. Да! Вот это, действительно, будет смешно! Теперь не удивительно, что рассказчик поспешил обзавестись новой непробиваемой кожей, не дожидаясь момента, когда влюбленные химики перестанут обсуждать химию. Хотя, полагаться на такие научные допущения крайне наивно.

Рассказ, конечно, безнадежно устарел. Он был написан для людей, которым была нужна романтика. Сейчас большинство читателей уже давно и без всякой химии обзавелось толстой слоновьей кожей.

За постоянными россказнями о засилии электрических тракторов, жадном проглатывании каждой книги и постоянном поиске «хорошей» фантастики многим читателям теперь и не заметить было ли в советской фантастике что-нибудь выдающееся. В этом и есть единство и борьба противоположностей. Самоуправляющиеся трактора никому не нужны, но мысли остаются только о возможности заиметь самоходную телегу.

А оказывается, был Георгий Иосифович Гуревич. Были книги о космических просторах. О строительстве новых планет. О невероятных технологиях Будущего. И всё это описано интересно, ярко, впечатляюще. Повесть «Первый день творения» написана, буквально, о первом дне творения. О формировании планет. Человеку такое увидеть своими глазами не дано. Но фантазия писателя способна приблизить Нас к этой картине. Это захватывает.

Настолько, что на пути читателей встает вопрос: а как это сделать в реальности? Вам — никак. В энциклопедиях написано, что подобное с «ледяными гигантами» проделать невозможно. А фантаст Гуревич смело утверждает, что при исследованиях самой планеты теории не подтвердятся. Изменение баланса в Солнечной системе приведет к катаклизмам. Приведет? А как, если есть план строительства новой Солнечной системы на следующие триста лет и технологии для разрезания гравитационных полей? Последствия будут ужасны! Интересно, а кто-нибудь из увлекающихся в юности научной фантастикой и астрономией стал квалифицированным инженером? Кто-нибудь понял, что части Урана разводят в определенном направлении и порядке потому, что направление вращения Урана противоположно направлению вращения других планет Солнечной системы. А то, складывается впечатление, будто БАМ столько лет строили не просто так. Ведь, даже обычный советский гуманитарий Гуревич со своими «техническими ляпами» знает о минимизации риска. В то время, как современные сограждане о таком и не подозревают, имея за плечами и по несколько высших технических образований.

Фантастика должна предлагать решения проблем. И более того, фантастика должна предугадывать появление новых проблем. Но Георгий Гуревич прекрасно знает, что все новые проблемы снова придется решать обычным людям. Их, как всегда, не видят за масштабами. Что такое человеческая жизнь по сравнению с мирозданием. И, всё же, мир меняется руками простых людей. Может быть и правда, что Гуревич ошибался в технических деталях. Наверняка, и Жюль Верн ошибался. Но в Человеке хороший писатель ошибаться не должен.

Мир записал голос Юны для робота. И киба повторяет:«Что мне делать дальше? Для чего меня послали сюда?» Юна возмущается. Значит, есть у неё такие мысли. Значит, есть взаимосвязь между внешностью и характером. Перед читателем сложный персонаж. Мир в последний момент начинает петь «Интернационал». Далин поет вместе с ним. Но угроза отступает и Далин возвращается к делам начальника, а Мир продолжает петь. Вот, какой замечательный образ молодого комсомольца! А, ведь, Мир поет не просто так. Несколько сцен читателю показывают, что главный герой — в ужасе. В тот момент Мир и Далин, вообще, разные люди. Они к смерти относятся по-разному. Для понимания этих деталей нужно в персонажах видеть людей. И понимать грустную, но жизненную иронию. На Ариэль обрушилась планета Драма. Это полная противоположность пафосному названию. Мир мечтал написать поэму о великом, а стал героем приключенческого рассказа. По этому поводу насочиняют баек и анекдотов. Но смеяться над этим смогут только те, кто был на стройке новых планет. Так сказать, простой героизм — ничего необычного. Человек не может выразить Великое, если Великое — обычная работа.

Оказывается, в «насквозь пропитанной» пропагандой повести самой пропаганды и нет. Есть обычные люди. Почему бы, действительно, просто не сказать, что повесть «Первый день творения» принадлежит своему времени. Что автор писал для молодежи на «великих стройках» и хотел поддержать строителей коммунизма словом. Но, ведь, фантастика должна быть про другое! Люди в Будущем должны быть другими! Так, ведь, теперь и «Интернационал» не поют. Мир, всё таки, поэт коммунистического Будущего. Наверное, и лучшие образцы изучал. Люди в XXIII веке считают век XX героическим. С одной стороны, неплохо было бы вспомнить, что раньше советские люди миллионы жертв считали трагедией и подвигом. А не, как сейчас, делением на шкале клюквометра. С другой, для многих сейчас героизмом считается совершенно другое. Я не сомневаюсь, что есть огромное количество книг, где не из страха перед смертью, а с гордостью в сердце поднимается и подхватывается каждым, пока отовсюду не начинает громогласно раздаваться «Боже, царя храни». Это считается настоящей фантастикой. Фантастикой, потому что такого не будет. Петь такое должен кто угодно, только не Мы.

С такой точки зрения «Первый день творения» — плохая фантастика. Сразу читается, что перед советскими «великими стройками» стройки Будущего должны выглядеть еще грандиознее. Но повесть не настолько примитивна. Просто, Георгий Иосифович Гуревич решил, что новая фантастика читателям действительно нужна. Они же её так усердно ищут. Показанное Гуревичем не совпадает с написанным в энциклопедиях. Но, ведь, энциклопедичность стала считаться анахронизмом. И Георгий Иосифович использует научную информацию не для описаний, а задавая вопросы. Но вышло так, что любители социально-философской фантастики научными теориями не занимаются. Ждут предупреждений. А Георгий Гуревич строит Будущее, которое люди должны предупредить сами. Он несколько облегчает задачу своим героям. В том Будущем прогресс не останавливается. Человечество решило все проблемы, кроме перенаселения. Ведь любое ограничение Человека — это остановка развития. Современные люди могут и не увидеть плоды своих трудов. Герои Гуревича важность результатов осознают из-за геометрической прогрессии развития. Но и в Будущем люди некоторых вещей не понимают. Например:

«Мир удивился бы также, если бы встретил изобретателя, в одиночку, взаперти вынашивающего идею, ожидающего, чтобы она созрела.»

А это фундамент, на котором стояла фантастическая литература. В Будущем Гуревича то, что Мы считаем классикой фантастики, отсутствует, как идея. Это совершенно другая эпоха и совершенно другие люди. Без фантастики — это действующая модель Будущего. А как она действует, нужно догадаться самим. Повесть «Первый день творения» многих заставила открыть энциклопедии и прочитать про планету Уран. Это прекрасно. А как насчет разрезания вакуума? О таком в энциклопедиях еще не написали. А, вот, самоуправляющиеся автомобили уже есть. Только строят их не те, кому не интересно.

Космическая научная фантастика конца 50-х — начала 60-х в техническом плане только начинала выходить из кризиса идей. Этот кризис определил еще в конце 30-х годов XX века Александр Романович Беляев. И, всё же, что делать, если у вас есть цифры, но нет проверенных примеров? Или есть идеи, но не известно, будут ли они согласоваться с цифрами? Нужно, чтобы кто-то заинтересовался, чтобы кто-то начал проверять. Ведь, как и писал сам Георгий Иосифович Гуревич, люди XX века не могли дожить до того момента, когда можно будет увидеть результаты своих трудов.

К рассказу «Узники астероида» очень много технических вопросов. Может быть, по этому его автор и остается безымянным. Но, если люди интересуются историей, то собирают все возможные материалы. Для большинства литературный герой является лицом эпохи. И человек XXV столетия находит очень много неизвестных подробностей в фантастическом, пусть даже, биографическом рассказе. Статьи и отчеты читать никому не интересно и в XXV веке.

Первые полеты в космос для всех открыли эпоху нового технологического прорыва. Советские писатели поняли, что научная фантастика должна поднимать новые, более широкие темы. Мы, конечно же, не можем избавиться от бесконечного нытья бесчисленных гениев по поводу притеснений их непревзойденного свободомыслия. Но, если постараться, можете ли Вы представить, на сколько сложна подобная задача для твердой научной фантастики? Главным для хорошего писателя должен оставаться читатель. И Георгий Гуревич переворачивает ситуацию не на 180, а на 360 градусов. Читателем становиться человек XXV века, а узнаваемый нами по стилю рассказ — историческим документом. То, что в нем неправильно нужно найти и объяснить человеку Будущего. Себе объяснить. Чтобы продолжать идти вперед. А способны ли Вы на подобное, если видите то же самое? Человеку Будущего не интересны приемы идеологической борьбы — для него она, просто, была. Он не замечает технических ляпов. С подобной техникой он не знаком. Он, даже, не задается вопросом: был ли автор этого рассказа хотя бы раз в космосе. Рассказ же о приключениях в космосе. Человек Будущего не специалист — так же, как и Вы — и не понимает, что большая часть рассказа — вымысел. Но — так же, как и Вам — ему интересно читать фантастику. Потому, что научная фантастика заинтересовывает и помогает идти к новым открытиям. Вопрос о золоте на астероиде остается не решенным сотни лет. Есть три теории. Но безымянный автор фантастического рассказа предлагает четвертую и самую убедительную. Золотые листы с выдавленными на них клеточками. Может это перфокарты или, может, звуковые пластины? Помнят ли еще люди Будущего о перфокартах и звуковых пластинах?

Георгий Иосифович Гуревич ставит в своих произведениях о Будущем очень сложные философские вопросы. Я, лично, еще не встречал писателя, для которого прорыв в фантастике, как в жанре, настолько важен. Но похоже, любовь к фантастике — это нечто другое. И легендой Георгий Иосифович не стал. Или перестал быть. Точно так же, как безымянный автор «Узников астероида». И так же, как обычный «космический мусорщик», в будущем всего лишь зажигающий новое солнце. Просто, надо — значит надо. И когда-нибудь, кто-нибудь заметит.

Для меня этот остров не злой острог.

Вольный я и по сердцу легкий.

Есть у всякого жуть земных катастроф,

воздух синий в глубоких легких.

Интересное стихотворение. Советую подумать: где я его нашел, кто его написал и о чем. Для развития кругозора.

Я тоже долго думал, что же еще хорошего написать о романе «Селеста-7000». И решил вернуться к тому, что мне нравиться больше всего. Комментировать комментарии, которые мне не нравятся. Прошло уже много времени. Можно было бы забыть и не обращать внимания. Но совесть не позволяет мне допустить, чтобы кто-то осмеивал умную книгу. Тем более советскую! К тому же, у меня есть оправдание. Я прочитал, неожиданно подряд, несколько хороших книг, заставляющих серьезно задуматься. А еще мне было лень. Во время первого прочтения, я заметил, что «Селеста-7000» — книга сложная. И мне было лень искать, потому что я знаю, как долго приходиться искать. Лень перечитывать, чтобы убедиться в собственной правоте. А потом мне было лень формулировать развернутые ответы на «меткие» вопросы, зная, что самый весомый аргумент вопрошающего — это выкрик «хочу belivить».

В наше время считается, что умение задавать вопросы — это признак умного человека. Только, вот, вопросы нужно задавать себе. И, если Вы не можете ответить на свои собственные вопросы, то какая цель у этих вопросов? Люди читают книги для удовольствия. Но каков критерий удовольствия от чтения книг? Я, читая советскую фантастику, пришел к выводу, что в просвещении. В возможности взглянуть на проблемы масштабно. Это создает некоторую специфику. В частности, по этому многие фантастические произведения в СССР писались для подростков. Во всяком случае, для пытливых умов. Эти книги выглядят довольно просто. И, чтобы разобраться в тонкостях, нужно приложить некоторое усилие. Я не зря написал в своем предыдущем отзыве, что эти книги писались «на вырост». Если Вам такое не нравится, то читайте по-настоящему взрослые и умные произведения. Но, если к простейшему изображению Вы не можете применить простейшую логику, то с чего Вы взяли, будто бы Вы взрослый и умный человек? Чисто потребительское отношение к литературе, рано или поздно, приведет Нас к утверждению о том, что Николай Васильевич Гоголь — это русский Лавкрафт. По крайней мере, я уже встречал высказывания о том, что «Аэлита» скопирована с «Принцессы Марса», так как Берроуз писал лучше Толстого. Или, например, о том, что подборка журнальных статей по своему содержанию подозрительно напоминает подборку журнальных статей. Мне лень бороться со всеобщими глухотой и тугоумием. Это победить невозможно. Но, знаете, что... Кому-то было лень подыматься по лестнице и он придумал лифт. А мне лень слушать: зачем, почему и как. Сейчас я вам поясню. Спойлеры будут жуткие. Не исключаю, что у некоторых людей начнутся припадки, кто-то будет валяться в корчах или начнет биться головой о стену. Но я считаю, знание о том, что читаешь умную книгу добавляет впечатлений. А возможность самому подтвердить что-то будет не менее увлекательной, чем возможность найти это самому. Хотя, продолжаю надеяться на то, что не я один такой умный. И таким читателям, думаю, тоже будет приятно не быть в одиночестве.

Прекрасный рассказ без всяких «НО». Прекрасный рассказ о прекрасно проведенном отпуске. О том, как приятно выбраться на природу и каких замечательных людей можно неожиданно повстречать в сельской местности. И, вообще, рассказ о том, как «хорошо в стране советской жить» и сколько еще предстоит впереди свершений. Георгий Иосифович Гуревич обладал великолепным чувством литературного стиля: замечательный, трогательный язык повествования, продуманные характеры, живая речь. Если, конечно, Вы умеете читать с выражением. А не, как обычно, видя умные слова, представляете академическую лекцию. Во многом отношение к рассказу зависит от самого читателя. Мне — нравится. А что может не нравиться? Давайте угадаю: колхозники и комсомольцы летят на Луну и одним своим энтузиазмом заставляют цвести сады в космической пустыне, не встречая не решаемых проблем. Неправдоподобно. Недальновидно. Наверняка, прямое влияние эпохи стремительного подъема советской науки и техники. Когда «светлое будущее» воплощалось в реальность.

«А между тем подобные взгляды порождают встречающиеся на страницах газет и журналов утверждения, что «действительность обогнала фантазию». Обобщенное утверждение подобного рода абсолютно неправильно, хотя в отдельных конкретных случаях и возможно. Возможно там, где мечта была ближнего прицела, устаревшая уже в момент печатания книги, или же, если речь идет о вещах, написанных за много лет до наших дней. На деле никакая действительность не может обогнать мечту и фантазию. Если бы случилось, что реальность обогнала бы наши мечты, то это означало бы, что люди попросту перестали мечтать.»

Это слова Ивана Антоновича Ефремова. Написаны они попозже и, я надеюсь, сгоряча, так сказать, под влиянием момента. Ведь люди, оказывается, могут отказаться от мечты при любом удобном случае. Как раз, статья Ефремова была написана в защиту книг, где ни на планету Радуга, ни на Марс ни одну толковую повариху не взяли. А в результате люди там получили кучу проблем. Зато исключительно все — философские. Это к тому, что возможность видеть социальные проблемы и уверенность в том, что оцениваешь их правильно — вещи взаимосвязанные. В рассказе «Лунные будни» Маруся говорит, что её учили кормить людей правильно, ведь в большинстве люди о таких мелочах не задумываются. Через десять лет учить советских граждан чему-то стало не модным. Модным стало придумывать сложные примеры. Работа Маруси — это мелочь. Собственно, в рассказе на неё внимания не обращают. Другим главным героям рассказа: писателю и художнику — интересны точность и правдоподобие. Они хотят запечатлеть удачный случай и уникальную картину. Конечно, писатель может восхититься, воспеть и признать заслуги простого человека. Но эпизод с метеоритом он живописать не может — Маруся о этом не сильно распространяется. Он может только сравнить воплощение мечты в реальность со сказкой. А научная экспедиция на Луну — это только небольшой эпизод. За ним идет грандиозная работа: сначала полетело шестеро, теперь готовят сто двадцать. За каждым своя интересная и важная совсем не сказка. Никакая мечта еще не воплощена. Но уже не интересно. Обычные люди совершают подвиг, не зная о этом. Множество людей вместе меняют настоящее, не замечая пройденного пути. И кто сможет рассказать им о подвиге, кто сможет показать им изменения? Если писателям и художникам нужен отдых, а на отдыхе им нужен столичный ресторан. Писателю хватает такта признать свою очень скромную роль в общем деле. Но он уверен, что читатель сам сможет додумать всю картину целиком. Так же, как художник готов запечатлеть только один эпизод из всей истории. Когда еще подвернется такой счастливый случай?

Все согласны, что люди Будущего будут мыслить категориями совершенно отличными от наших. Всем понятно, что люди Прошлого были вынужденны мыслить так, как велит эпоха. Но, когда Вас спрашивают умеете ли Вы, вообще, думать — это всегда неприятно. Встретить такой литературный талант — это настоящая редкость. Так что, мне — нравится!

Всем советую прочитать книгу Владимира Ивановича Немцова «Волнения, радости, надежды: Мысли о воспитании». Спорить о статьях Немцова больше не буду ввиду бесполезности. С конкретикой никто из любителей фантастики сталкиваться не хочет. И похоже, столь доходчивое изложение нуждается лишь в постоянных напоминаниях о том, что принцип «критикуешь — предлагай» не котируется в мире, где есть «авось да небось». С этим каждый может справиться своими силами.

Рассказ повествует о том, что, если женщина захочет выгодно выйти замуж, то от брака по залету такой повеса, как главный герой может спастись только чудом. На первый взгляд, даже, кажется, что рассказ о социальных проблемах и с глубоким смыслом. Но, если раньше отсутствие наследников для людей было проклятием, то для молодого американца молитвенное колесо — всего лишь управляемое колесо фортуны. Похоже, редактор журнала допустил ту же ошибку, что и я. Линда Бейтс, может и доступная, но рассказ заканчивается на том, что Векслер запустил колесо желаний в нужную сторону. Сопереживать здесь некому. Тем более, нет того, над чем можно поразмыслить.

Эдна Шустер не может найти счастья в браке и, вообще, перестает замечать что-то хорошее в своем муже. Поэтому на занятиях по хоровому пению при местной церкви нашла себе более подходящего по культурному уровню любовника, Рауля. Их отношения пропитаны романтикой, но, живя во внешне пуританском обществе, Рауль не может пригласить замужнюю даму ни в ресторан, ни в театр, ни в кино. Единственное место, куда они могут незаметно отправиться — это квартира Рауля, где никакой культурный досуг им, естественно, не светит. Эдна замечала, что ящики и шкафы в этой квартире, по какой-то странной причине, полны опилок. И вот, помогая Эдне застегнуть молнию на платье, Рауль ранит палец, и вместо крови из него начинают сыпаться опилки. Столкнувшись со столь шокирующим фактом, Эдна решает, что впредь зажигать свечи во взрывоопасном помещении они не будут. Это весь сюжет. Рассказ абсолютно проходной. В нем есть немножко лирики, немножко социальщины, но совсем нет интриги или мистической атмосферы. Всё настолько пусто, что кажется, будто шутку про взрывоопасное помещение придумал я. Уиллард Марш пишет хорошо, но, видимо, в журналы типа «Fantasy and Science Fiction» он ничего интересного не присылал.

Но не будем забывать, что художника может обидеть каждый. Рассказ, всё же, с претензией. Возможно, опилки упоминаются в связи с выражением «sawdust trail», относящегося к традиции странствующих проповедников. О этом может говорить и постоянное упоминание религии, и то, что мебель в квартире Рауля повернута в одну сторону, как скамьи в церкви. Возможно, есть параллель в отношениях Эдны Шустер и Рауля с историей о Самсоне и Далиле: Рауль сравнивается с Наполеоном, а мужа Эдны он называет «philistine», буквально, филистимлянин. Если продолжать конспирологические теории, то «sawdust» может означать вопрос «saw dust». По аналогии с выражением:«видишь соринку в чужом глазу...». Всё это должно показать читателю, что Эдна Шустер ничем не отличается от своего похотливого мужа. Хотя, вдумчивый читатель догадается о этом и из уже прочитанного.

Может, я плохо разбираюсь в американских фразеологизмах. А может, у автора просто не было нужной концовки, и рассказ вышел фантастическим. Только зря ломал голову.

Вместо эпиграфа

«90% фантастической литературы — это мусор». Неизвестный журналист.

«90% всего, чего угодно — это мусор». Тэодор Старджон.

«Вот те раз?» Из анекдота про Штирлица.

В редакцию журнала «Техника — Молодежи» пришло письмо, в котором читатель спрашивал, что же такое печатают в иностранных журналах фантастики в таких количествах. И в седьмом выпуске журнала за 1966 год появилась статья-ответ Севера Гансовского «Американская фантастика». Статья совершенно небольшая, скорее даже заметка, не претендующая на лавры рецензии. Но и её нашли и навесили ярлык «не читал, но осуждаю». В очередной раз никто не будет задаваться вопросом о времени написания, позиции автора и т.п. А на самом деле советская критика не могла сказать о американской фантастике ничего такого, чего бы та про себя уже не сказала. И давайте же рассмотрим все произведения, названные в статье. Пойдем от малого к большому.

1) «Грех Эдны Шустер». Что можно сказать о этом рассказе? Ну... Стандартная недовольная браком американская домохозяйка стандартно нашла себе стандартного латино-американского любовника в реалиях 60-х. В голове его опилки, не беда — сочиняет он неплохо иногда. Хочешь найти смысл в этом рассказе — сломай себе мозг, он тебе, всё равно, не нужен. Хотя, если Эдне Шустер наплевать, то, почему мне — нет?

2) «Ассенизаторы». В общем, к выводам Гансовского добавить нечего. Проще всего описать происходящее в рассказе так. Суть не сильно поменяется. Но, если уж нужна более развернутая рецензия, то что-то хорошее сказать не получится: ни о авторе, ни о том, как он видит американцев, ни о самих американцах, которые это читают. В рассказе всё: жестче, примитивнее, мелочнее и патриотичнее. Абсурдности моего заключения удивляться не стоит. Дело в том, что большинство таких рассказов имеют развлекательно-параноидально-морализаторский характер. Проблемы «лишних» людей, как политического высказывания в «Ассенизаторах» нет. И никакого другого важного высказывания там, тоже, нет. Связь с реальностью в рассказе «Ассенизаторы» держится на непереводимой игре слов. Главный герой — пьяница. И шум от грузовика ассенизаторов раздражает его так же, как рядового американца с похмелья раздражает мусоровоз, забирающий мусорные баки по утрам. Гроссман заменяет англ.«garbage men», мусорщики, на «gobbitch men» по созвучию. Дословно это словосочетание можно перевести, как «собиратели ублюдков». Это очень тонкой выделки метафора. Ведь, как многие уверены, отбросы общества сами тянуться к мусорным бакам. Поговаривают, что автор был мастером черного юмора. Удивительно, но советский писатель этого не заметил. Зато сейчас любой может найти это утверждение и считать себя знатоком. Удивительно вдвойне.

3) «Дюна». Написано что-то странное. А нужно сильно разбираться в книжках, где Космосом правят императоры, бароны и пророки? Отношение к космической опере было довольно суровым — и не только у нас. Я, если честно, в детстве не знал даже, кто такой Беня Гессерит. А если покопаться в истории написания романа, то выяснится, что фримены — это черкесы, объединившиеся в казацкую Сечь. Ну, бред же!

4) «Каперство и репрессалии». Творению Пола Андерсона в статье места уделено больше всего. Гансовский, просто, обрушивается на американского писателя с обвинениями. Но по тону статьи видно, что это разочарование. И разочарование, вызванное закономерностью. Ведь положительную оценку Андерсону давал сам Иван Антонович Ефремов. И что же такое написал американский фантаст, если теперь его обвиняют во вех грехах? Например, то, что в Будущем в крупных городах есть районы Благоденствия. Они появились по причине замены разнорабочих роботами. В результате чего работу потеряли не только эти люди, но и все, кто был и будет рожден для низкоквалифицированного труда. А чтобы «полезные» члены общества никогда не встретились с озлобленным от нищеты безграмотным быдлом, эти районы превратили в закрытые гетто, куда даже полиция не заходит — чтобы не зашквариться. И это не мои витиеватые умозаключения. Это вторая страница книги!!! А, ведь, такие рассуждения — только начало бескомпромиссной либертарианской социальной сатиры. Порой так хочется встретить либертарианца, умеющего иронизировать над собой. Но нет: только взаимоисключающие параграфы — только хардкор! Во второй главе нам рассказывают о «Ядерном Обмене», позволившем человечеству избавиться от неких «идеологизированных» правительств. И как советский гражданин должен был реагировать на подобные заявления?! Вообще, если Вы почитаете повесть, то поймете смысл забытого термина «разжигатель войны».«Каперство и репрессалии» — это история мудрого атланта, живущего среди тупых маргиналов. Которые ради мира во всем мире готовы не только отказаться от своей культуры, но и убивать друг друга — вместо того, чтобы стать свободными от предрассудков независимыми личностями и убивать несогласных с ними инопланетян. Тринадцать пунктов объявления войны алеронам — это, вообще, гениально! Андерсон абсолютно уверен, что за такие выкрутасы человеков не начнут вырезать уже завтра. Возможно, на тот момент такой исход он даже считал выгодным. Ведь, земляне в его представлении — это молодая пассионарная раса, лучшие представители которой нагнут кого угодно: только выдайте ядерное оружие в частные руки и дайте грабить караваны. Но даже в фантастическом романе Андерсон не смог оправдать возможность частной войны ничем, кроме усиления коррупции. Чтобы повязанные с военными преступниками политики тех иностранному суду не выдавали. В очередной раз гениально!!!

И, вот, в чем Север Феликсович не прав?! А учитывая, что в начале статьи стоит цитата Хайнлайна, то и по Роберту, нашему, Энсону прошлись неплохо. То есть, статья Гансовского имеет не только информативные, но и художественные достоинства.

Гансовский, так же, утверждает, что 90% американской фантастики — это чушь. Но и 10% хорошего он называет. И знаете, Рея Бредбери я читал. Без сомнения великий писатель. И в этом же номере журнала «Техника-Молодежи» после столь уничижительно разгромной статьи, на следующей странице, печатают — о, ужас — Айзека Азимова.

Вот о таких вещах писалось в небольшой статье из советского журнала. Самое обидное в этой ситуации то, что, для защиты вполне обоснованной статьи Гансовского, нужно написать не меньше, да еще и с аргументированными доказательствами в оправдание. Но только так можно бороться с принципом «не читал, но осуждаю».

Если книга запоминается надолго, то говорят о красоте слога или важности фраз. Но книги всегда создаются по лекалам своего времени. Так же, и «Селеста-7000» принадлежит своей эпохе. Правда, поначалу я этого не заметил. А когда заметил — стало немножко не по себе. Роман, безусловно, запомнился. Но не столько, как очередной забытый шедевр советской фантастики, сколько, как еще одно доказательство того, что хорошие книги в СССР писали, так сказать, на вырост. «Селеста-7000», при наличии инопланетного сверхразума, чтения мыслей и гангстеров, не может похвастаться зубодробительным экшеном и головоломками с промыванием косточек по части психологии. Он полностью посвящен проблеме определения разумности искусственного интеллекта. Каждая новая задача разбирается героями детально. На этом строится описание принципов работы селектора стабильной информации. И вывод получается настолько объемный и комплексный, что рассматривать его, во многом, интереснее всего происходящего вокруг.

И есть, от чего удивляться происходящему. С самого начала идет невероятное погружение в реальность книги. Всё описано так, что хоть сейчас снимай современный блокбастер. Я не мог поверить в то, что события происходят в 1970-м году. Представить героев одетыми по моде того времени, просто, невозможно. Да и Америка с Бермудами описываются так, будто авторы видели всё своими глазами. Лишь несколько сцен говорят о том, что книга написана в СССР 60-70х годов. А смотрятся эти вставки, как чужеродный элемент. И стройная картина в вашем воображении ломается, буквально, рушится введением очередной серии бондианы: мало того, что про футбол, так еще и с Алленом Делоном в главной роли. Авторы откровенно высмеивают бессмысленную повторяемость западного кинематографа. Казалось бы, опять обязательная пропаганда. Но начинаешь замечать, что и реальность Западного мира в романе, так же, строится на штампах: бары, отели, виски-сода и неизменные яичница с беконом на завтрак. И чем правдоподобие одних стереотипов отличается от других? Тем более, если порождены и навязываются они одной и той же средой? Вспоминая про современные всемирно известные франшизы и методы распространения информации, можно уверенно сказать — ничем. Искушенному читателю может показаться, что сцены с иллюзиями и погружениями в чужое сознание недостаточно красочны, недостаточно насыщены психологическими парадоксами. На самом же деле, они ничем не отличаются от реальности. И проблема восприятия книжных условностей в том, что никакой проблемы восприятия нет. Грани, отделяющей реальность от иллюзии — нет. При том, перед Нами не сумасшествие. Действительность, в которой живут герои остается неизменной потому, что это — отправная точка для понимания принципов работы искусственного разума Селесты. Она стоит лишь на материалистическом мышлении советского человека. И чем дальше идет мысль, тем сильнее она отрывается от книжных условностей. Позволяя воспринимать книгу, как то, чем она и является — источником информации.

Возможности Селесты необъятны. Но сверхразум — это только красивое слово. Селеста — аналитическая машина, которой необходимо лишь фиксировать конкретные действия. В романе очень многое опущено: международные отношения, научные споры. Даже возможный любовный треугольник заканчивается тем, что герои женятся где-то за кадром. Не важно, что и как долго Вы обсуждаете. После всех обсуждений произойдет только одно логическое действие. Селеста способен обработать множество логических последовательностей. Но даст ли это Селесте возможность развиваться. Чисто логически — нет. В отличии от живого разума, искусственный не способен на предположение. А столь пустой мир романа состоит, исключительно, из предположений. Несколько глав посвящены тому, как перековывается целый епископ. И происходит это на довольно простых примерах. Клише подростковой советской литературы. Но разве нельзя предположить, что перед Нами не паладин восьмидесятого уровня, а обычный человек. И вера для него — гарантия существования справедливости и правды, которых в столкновении с реальностью найти сложно, если не мыслить масштабно. Иначе, что он забыл на Бермудах? Давно бы был в Лондоне. Нам показывают честного советского журналиста, во всем отличающегося от своих мелочных западных коллег. Но журналист-международник оказывается не в курсе о существовании коррупционных схем, и без задней мысли дает похитить важного ученого. Все Мы уверены, что это глупо, и никто из Нас так не поступил бы. Это правильно. Но перед Нами не революционер с наганом на перевес. Это новый советский обыватель, о таких условиях жизни, действительно, не знающий. Предположить, что Ты сам такой же сложно. И, как результат, откуда-то взялись миллионы вкладчиков «МММ». Селеста постоянно смешивает реальность с иллюзией. Но в описании поступков героев нет психологизма, непонимания и душевных метаний. А зачем они советскому кибернетику, решающему вполне конкретную задачу? В метафизике очень много красивых терминов. Но в романе точно показывается, кем и как они используются в реальной жизни. В столкновении с живым разумом, искусственный интеллект Селесты проигрывает. Нам показывают эволюцию взглядов: от нахождения сверхразума до превращения компьютера в развивающуюся личность. Но это взгляд человека. Селеста же — механизм. Он опирается на письменные источники. Простейший критерий истинности: если информация дублируется, то она правдива. Но в нем заложен и алгоритм проверки истинности. Если информация подтверждается фактическими данными, то Селеста не соглашается с мнением большинства. И сотни лет рассказывает заезжим о ложности их религии. Контакт человека и машины возможен только по тому, что человек понял необходимость для Селесты настроенного устройства ввода-вывода. Не имея своих органов чувств, на любой вопрос о будущем Селеста всегда логично ответит:«Не знаю».

Но, не смотря на логику, авторы уверены, что Селеста станет Личностью. Что вместе с ним будет развиваться и Человечество. Что разум неотделим от разумной жизни. Последние главы романа насыщены событиями. Нам описывают планы, мотивацию и поступки. Дают целостную картину происходящего. Более того, в конце происходит слом четвертой стены. Всего несколько слов, будто авторы исправляют неудачный стилистический прием. Но Нам, буквально, дают взглянуть на мир глазами Селесты. Это развилка, на которой читатель должен определить для себя то, как он будет относиться к «искусственному интеллекту». А вы поняли, что такое Селеста-7000? Или Вы тоже, прочитав книгу, кладете её обратно на полку?

Победа в Великой Отечественной Войне стала одним из грандиознейших достижений Советского Народа и Социалистического Государства. Случались среди советских людей: и малодушие, и трусость, и предательство. И сами эти слова приобретают режущее слух звучание на фоне общего Народного Подвига. Особенно, если Вы понимаете, что находитесь в неоплатном долгу перед Героями той Победы. В результате Герои становятся всё монументальней и выспренней. Как и в рассказе «Только один час» Владимира Фирсова. Подпольщик Ганс, после пыток в гестапо, попадает в Будущее. Люди XXV века дают ему возможность увидеть достижения Человечества, которых бы не было без его жертвы. И Герой-Коммунист отправляется обратно в свое время, с полным осознанием того, что его смерть будет ненапрасной. Очередной бронзовый памятник очередному неизвестному герою. Разве нельзя было сделать человеческие отношения более реалистичными. Чтобы Герой, если не побеспокоился за свою шкуру, то, хотя бы, обложил «благодарных» потомков трех этажным матом. И показать, как Люди Будущего узреют «истинный» облик того, перед кем они в неоплатном долгу. Нет, нельзя! Потому, что монументальность рассказа стоит не на идеологических клише, а на более незыблемых общечеловеческих качествах. Рассказ «Только один час» посвящен тому, что НАДО ИМЕТЬ СОВЕСТЬ! Герой-Коммунист сражается за Светлое Будущее без Войны. И, что?! Теперь он должен сказать:«Вперед сынки — теперь ваша очередь.»?! Перед Гансом оправдываются, что оставить его в Будущем невозможно, так как это повлечет за собой более страшное развитие событий. Но Ганс о этом уже знает: он уже взял ответственность за жизни своих соратников, никого не выдавая. Такую же ответственность он берет и за людей Будущего. Герой-Коммунист не кажется обычным человеком, особенно если эти слова раздражающе пафосно пишутся с большой буквы. Но он обычный человек. Он не сломается. Потому, что все решения он уже принял. Ведь, есть только две альтернативы в отсутствии альтернатив. А, вот, Человек Будущего сломался. Его искреннее желание облегчить страдания и дать надежду обернулись опытом над человеком. Но эксперимент профессора Света — это пытка не только для Ганса. Это понимание того, что сам Человек Светлого Будущего не лучше остальных, которое может привести к сомнению в правильности самого этого Светлого Будущего. И искупление ошибки профессора тоже берет на себя Герой. Начало и конец истории говорят, что всё это могло происходить в воображении умирающего сознания. Герой может остаться благодарным за сочувствие и простить человека, который не хотел ничего плохого. Долг перед Прошлым по прежнему остается неоплатным. Точно так же, как ничем не оплачивается долг перед Будущим.

В рассказе «Только один час», конечно, есть проблема этичности изменения времени. Но суть рассказа в том, как Вы относитесь к прошлому. Уважаете ли его? Считаете Вы его своим или нет? Верите ли, что вездесущие фашисты в советской фантастике — это условность, порожденная незнанием «настоящего» Запада? Если искать столь глобальные проблемы в столь небольшом рассказе Вы считаете неуместным, то не нужно разглагольствовать о гуманизме, говоря о времени, когда людей уничтожали в промышленных масштабах, а из человеческой кожи делали перчатки, чтобы зря не пропадала. Сразу вешайте лапшу про то, как здорово пить баварское. Дорога, все равно, только одна.

Замечательный рассказ. С великолепным описанием психологического настроя главного героя. С правильной постановкой проблемы столкновения жаждущей свободы личности и общественных отношений. Но хочется позанудствовать на свою любимую тему. Когда говорят о советской фантастике, сразу замечают и отсутствие простых человеческих взаимоотношений, и обязательную политическую пропаганду, и, особенно, карикатурных буржуев. Ведь, о настоящем Западе никто в СССР и не слыхивал — хотя и слышали, и видели, и даже кое-что помнили. А вот Вам рассказ из Америки 30-х годов. Для Голда тема кризиса общественных отношений не уникальна — он в ней разбирается. И писатель на политический строй СССР не намекает, как и многие другие американские авторы. Но возгласов о том, что мир капитала не таков, что-то не слышно. Так же, как и рассуждений о целесообразности маккартизма. Наоборот, всё живо стоит перед глазами, как сейчас. Только, сравнивать не значит — делать выводы.

Космонавт возвращается после трех летнего полета на Марс, а попадает, по ощущениям, на сотни лет вперед. Всё из-за неожиданного всемирного внимания. Не бывает такого на пустом месте. Точно так же, как и того, что четкие планы на будущее сбудутся. Наверняка планировать начали сразу после успешного старта. Только пилоту-альтруисту ничего не сказали. А то, на вершине пищевой цепочки социального дарвинизма он быть не захочет. Да, вот беда, на подвиг послать можно только таких. Ведь свершения достигаются только желанием и верой в мечту. Многим деньги для этого не нужны. Лайонс отличный пилот, простой парень. Дайте мне ракету, я полечу к новым открытиям — ничего больше не надо, кроме романтики. Только кто её тебе даст? Кто её для тебя, единственного, построит? Как там твоя мама, у которой все планы на будущее только что рухнули? Нет места мечтателю в суровом мире капиталистического лицемерия. Бежит он от него. На Марс, к своей сказочной принцессе. Никаких больше свершений — только покой. Прямо, как у нашего классика. Или же куча новых безрассудных приключений, как в фантастических романах? Лично я вижу, как в столкновении с действительностью, мечта не выдерживает и становится иллюзией. И грустно, что вопрос о том, настоящий ли Лайонс герой или сумасшедщий перед автором не стоит.

Смысл у небольшого рассказа глубокий. Но найти его практически невозможно. Потому, что уже давно потерялись в реальности. НЕ НРАВИТЬСЯ — УХОДИ! ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА! Все кругом виноваты, но у тебя оправдание всегда найдется.

Опять, после прочтения произведения Григория Борисовича Адамова, у меня возникают ассоциации с «Почемучкой». Очень не хватает этому рассказу иллюстраций. Но сначала хотелось бы поговорить о силе слова. Аннотация к рассказу «Пути будущего» утверждает, что действие разворачивается в Свердловске. Это, мягко говоря, не так. Всё происходит в стратосфере на борту корабля, летящего по маршруту Москва-Владивосток. Одной зарисовкой Григорий Борисович Адамов дает понять, что Мы уже не на Земле, а в удивительном мире Будущего. И у читателя есть чудесная возможность посмотреть на окончание «Великих строек» и их результаты. Почти утопический взгляд на достижения советского общества: с городами-садами, повсеместным увлечением авиацией и самой дешевой в мире электроэнергией в невероятных количествах. Но какова, всё-таки, сила слова. Почти... Самое фантастическое из рассказа не сбылось. Даже работа комплекса солнечных панелей выглядит, как что-то современное. И единожды и навсегда написанная аннотация спускает Нас с небес на землю. Не положено коммунисту-материалисту в СССР мечтать о космических полетах и утопиях — только о могучем развитии промышленных центров! Тем более, похоже, что и сам автор стремился именно к этому. Ведь по всему кораблю раскиданы диковинные в 30-е годы телевизоры. И настоящему человеку Будущего гораздо легче представить себе не технологическое чудо, способное на самые невероятные пути развития, а деревянную коробку со стеклянным кинескопом. Вот, если бы Адамов про видеофоны написал или, хотя бы, про радио-телевидение... То сказали бы, что таланта у него, как не было, так и нет — но он как-то пытался. А так, лишенные описаний невозможного, нелюбители советской фантастики задаются вопросом: как, вообще, сторонникам «ближнего прицела» пришло в голову, будто фантастика должна описывать технологическое развитие только лет на пятнадцать вперед? Да и очевидно, что никакой космический корабль на котле летать не будет.

Но всё описанное в рассказе — это изобретения. То есть, то — чего еще никогда не было. Это чудеса прогресса! И интересна не внешняя оболочка, а возможность понять их принцип работы. Самостоятельно до всего докопаться. Даже до корабля Улинского, летающего на котле:

1) Если упрощать. Перед нами простейшая, всем известная схема реактивного движения, дополненная турбокомпрессором для поддержания давления в камерах.

2) Если усложнять. Это парогазовая турбина. В 30-е годы считалось, что именно паровые авиационные двигатели и реактивные турбины способны обеспечить полет в разряженной атмосфере. Из-за отсутствия конкретной терминологии их и могли называть, просто, котлами. Например, предполагаемый турбокотел Хюнтера, который сам должен был работать, как турбина. Или, например, в журнале «Техника — молодежи» №4 за 1939 год представлены варианты использования спиральной паровой турбины, как универсального двигателя будущего.

3) А если посмотреть на изображение корабля Улинского( Я их нашел в монографии Рынина «Космические корабли» 1928 года. И Улинский — это реальная личность), то можно догадаться, что верхние дюзы создают реактивное движение, а начинающий рассеиваться газ собирается нижними трубами турбокомпрессора. Это некий perpetuum mobile. И не удивительно, что он привлек внимание такого энтузиаста минимизации производственных потерь, как Григорий Борисович Адамов.

В таком случае возникает закономерный вопрос: а не мог ли автор описать всё более четко и понятно? В том то и дело, что не мог. Не имел информации. И никто не имел никакой информации, кроме собственного воображения. Поэтому и невозможно было писателю предать идеалы прогресса: свои и читателя, — рассчитывая только на взаимопонимание через живой интерес. Судите сами, эпоха индустриализации в СССР строилась на образовании и самообразовании будущего поколения. Выходило огромное количество литературы, рассказывающей о достижениях, открытиях и изобретениях: с рисунками, фотографиями, чертежами и схемами — самые проверенные из которых предлагалось собрать самому, и они работали! А научная фантастика должна описывать возможное Будущее. Но, как это сделать, если невозможно угнаться за Настоящим? И в тандеме с воображением начал работать энтузиазм. Когда каждому изобретению нужно было найти максимальное количество применений. Вплоть до того, что оно превратится в нечто невероятное. Так создавалось своеобразное волшебство. Не в смысле того, что любая развитая технология кажется магией. А по принципу: если я могу это вообразить, значит кто-то может это создать — не обязательно на тех же простых принципах. Появился новый поджанр научной фантастики. Его, даже, выделяют в отдельный поджанр фантастики. Но только для того, чтобы сказать:«Это — не фантастика!»

Очевидно, что такого не может быть. Но у «знатоков» всегда найдется беспроигрышный козырь. Как автор начал рассказ с небольшой зарисовки Будущего, так и завершил его простенькой интригой. Она схематична, клиширована и политизирована. Она никому не нравится. В том числе и по тому, что занимает процентов десять от всего рассказа. А всё остальное в рассказе «Пути будущего» — это пути Будущего. Возможные только благодаря тому, что прогресс не останавливается. Тому, что мелочи, над которыми смеются сейчас, могут стать следующим шагом. Что любое достижение — это завоевание науки. И эти завоевания нужно защищать. Особенно, от всем очевидных и легко предсказуемых концовок.

Рассказ «Пути будущего», действительно, принадлежит своей маленькой эпохе. Но я не скажу, что он устарел. Скорее он стал частью магии Прошлого. И, оглядываясь назад, я верю, что, если бы у Советской России было двадцать спокойных лет, то там появился бы и космический общественный транспорт. А, вот, в сказки про то, как с нашей планеты в Далекий Космос свалят все эффективные собственники, чтобы гробить уже целые миры — я не поверю. Даже, если мне скажут, что это будет через двадцать тысяч лет.

В паломничестве по святым местам рассказчик останавливается в месте знаменательном, но совсем не святом. Во сне ему является призрак царя древнего Шедома и объясняет любопытному путнику свой взгляд, как живого очевидца, на канонические события. О том, что человек был способен укрощать богов и духов. Что плотская любовь есть жертвенное таинство. И, что против воли Небес восстала сама Мать-Земля, защищая своих детей. Это взгляд язычника на мир. И почему бы ему не иметь права на существование? Но если, согласно тому же Кондратьеву, грешников освободит Христос, то чьего же прихода ожидает непокорный царь Шедома? И кого он разглядел в поэте-оккультисте?

В общем, образы библейских непорочных юношей-ангелов превращаются Кондратьевым в «святых» муз, удержать которых надеется каждый творец. И дабы никто не сомневался, в ком сосредоточен способный на подобное противоречивый дух, в конце выясняется, что весь рассказ — аллюзия на фамилию известного русского поэта. А чего еще ждать от декадента Кондратьева? Если, ослепленный красотой античного искусства, однажды он двусмысленно написал, что его учитель — Никто. Это искусство ради искусства. Только для ценителей и понимающих.

Жаль, что такие таланты, всегда претендующие на переустройство мира, сталкиваясь с жестокой реальностью, предпочитают остаться среди своих грез.