Игорь Росоховатский писал истории о Будущем, где человек усилил свои возможности с помощью новых искусственных улучшений. И рассказ «Нерешённое уравнение», возможно, описывает один из первых шагов к этому. Возможно. Ведь, Мы не знаем, что такое случайность. И велика ли роль случая в научном исследовании, даже если многие открытия в науке совершались случайно.

Возможно, уравнение, действительно, не решалось. Но, чтобы вернуться к этому выводу, настоящий ученый должен проверить все случайные совпадения. Ученый — это тоже работа.

Творчество Александра Петровича Казанцева вызывает у меня самый живой интерес. Его романы о космосе являются великолепными образцами социальной и философской фантастики. Которая, как известно, в СССР была запрещена. А значит представляют для Нас еще больший интерес. Я не являюсь сторонником палеоконтакта и понимаю, что в творчестве Александра Петровича есть определенные анахронизмы. Но это не повод очернять его память какой-то несусветной чушью. А значит, настало время написать очередной гневный комментарий, требовать возвращения «троек» и немедленно расстрелять! Но, думаю, никто не обидится. Уверен, Darth_Veter прекрасно знает, что такое безумие. И, так же прекрасно, понимает, что в его отзывах на книги Александра Петровича Казанцева достаточно мест, которые человек с таким больным воображением, как у меня, не может не воспринимать, как прямое оскорбление. Для начала даже хотел наставить Вам минусов. Но в итоге поставил плюс. За отзыв на статью, которую не читал, но полностью уверенный в том, что Вы не могли не сказать правду. И это натолкнуло меня на мысль ответить не сильно обращаясь к тексту романа. На моем сознании книги Александра Петровича, действительно, оставили отпечаток и, даже, стали ориентиром и подтверждением некоторых собственных мыслей. Со временем сказанное забывается. Но воспоминания, в подсознании заново строят сгоревшие схемы. И, словно просеяны космическим знанием, мысли рождают энерго-поэмы. Так что, когда гляжу на небо и в нем синеву, вспоминаю кто я такой и для чего я живу. Прочитать мысли других людей нельзя. По этому, при столкновении с другим мнением нужен новый анализ, нужно новое решение. Противоположное мнение необходимо. Но разные мнения не могут висеть в воздухе. В конце концов останется только одно. Ведь, в споре рождается истина. Этим комментарием я постараюсь изменить Ваше мнение о творчестве Александра Петровича Казанцева. Хочу заставить Вас увидеть новые грани, кажущихся обычными предметов. В том, что у меня получится, я не сомневаюсь. Если же нет. То на «нет» и суда нет — как легкомысленно говорили наши предки, не зная о наличии вокруг гигантских газовых скоплений.

Вообще-то, вместо того, чтобы распинаться о смыслах романа, я мог бы рассказать Darth_Veter(у) один бородатый анекдот. НО ИМЕННО ЭТОГО ОНИ И ЖДУТ. Спорить с людьми, пренебрежительно относящимися к советской фантастике бесперспективно. Показываешь цитаты — они рассказывают, как это покорежило их психику. До сих пор считают, что всякий человек с другим мнением, даже если он не один, должен быть невидим. Похоже срабатывает коллективная память о том, как легко было в тоталитарном СССР кого-угодно задавить большинством. А если не получается — в воздухе душно, как на острове Мальта. С одной стороны их можно понять. И я в детстве мечтал быть Народным артистом или строить подземные станции. Теперь же я стал эгоцентристом, подверженным действию гравитации. Но с другой — вы не можете не согласиться — выслушивать истории про то, как с полным обновлением научного знания окончательно устаревают книги только «неправильных» авторов, если понял, что при смене политической конъюнктуры говорящий начинает вертеться, как избушка Бабы-Яги — удовольствие довольно сомнительное. Рано или поздно что-то происходит и человек начинает понимать: в истории логика есть, есть жертвы и высшая цель, и ты всё это должен сегодня учесть, разобраться пытаясь теперь. А что же Мы видим? В юности Darth_Veter восхищался романом Казанцева, а потом перестал. И значит роман нельзя читать никому, кроме жаждущих открытий подростков. Если Вы так уверены в своих словах, то что мешает Вам сделать конкретный вывод. Могли бы сказать, что Александр Петрович Казанцев был замечательным писателем для молодежи и юношества и продемонстрировать это на примерах из текста. Все-таки, это специфический род литературы со своими особенностями. Там Нужен настоящий Герой. Пусть идеалом будут те, кто не дремлет. Те, кто не спит, кто всё время в пути. В пути к совершенству делают дело, не забывая о песнях любви. И молодежь должна знать: то, что проблемы бывают в жизни лишь помогает движению вверх. У Героя должны быть умелые руки, красивые мысли. Пусть слово «слабость» вызывает смех. Читать научные справки в отзывах Darth_Veter(а) куда интереснее. Как и всем, мне нужна информация. Это борьба с дегенерацией. Этой борьбе поможет наука. Но, мне нужна информация честная и проверенная. Любая спецификация лучше скандальной агитации. А ваш отзыв, уважаемый Darth_Veter, это и есть агитка. Причем, одна из самых дешевых. Здесь и пианистка, которая не может стать космолетчицей. Потому, что писатель-фантаст не должен прописывать ничего, что бы этому способствовало. Здесь и картонные персонажи, которые неожиданно не выносят обстоятельств. И ехидные обвинения Александра Петровича Казанцева в неправильности изображения коммунистов Будущего. Но несмотря на это, роман — типичная агитка светлого коммунистического Завтра. Если разложить по порядку всё написанное Darth_Veter(ом), картина будет следующая. Вам объясняли, что Казанцев пишет «вот так» и, поэтому его читать нельзя. Вы знали, что Казанцев пишет совсем не «так» и начали игнорировать ключевые моменты, ведь Вам объясняли, что Казанцева читать нельзя. Дата. Подпись. Заверил доктор Зигмунд Фрейд. Критика стиля Казанцева не нова. Да так, вообще, о всех говорят. Это пропагандистский прием, который надо использовать каждый раз по новому, чтобы удержать внимание тех, кто в данный момент составляет большинство. Только углы потом сами не сглаживаются. Такое большинство умеет лишь думать мысли и говорить слова. А хороший писатель, тем более ведущий фантаст 60-70х годов, должен вести диалог с читателем, донести до него важную идею и, даже, заставить спорить с собой. Ведь холодный расчет, и голая логика, и эгоизм, как педагогика не позволяют человеческим чувствам перейти в позитивное русло. Для осмысления и преображения в каждом заложена тяга к движению. Мысли, и чувства, и просто везение — наш инструмент для изменения. Парадокс. Вы утверждаете, будто бы современные научные исследования что-то бесспорно доказывают. Но забываете, что в эпоху Возрождения алхимик — это реалист. Возможно, мечтать о клетках долговременной памяти иногда полезно.

Пока люди не понимают, что на проблему можно смотреть с разных сторон, они обречены совершать одни и те же глупые ошибки. В случае Darth_Veter(а) ошибки катастрофические. Еще в своем отзыве на роман «Фаэты» Darth_Veter писал, что возрождение цивилизации фаэтов на Марсе невозможно. Я в своем отзыве сравнивал историю мариан с собранием легенд. А развитая цивилизация в легендах могла зашифровать для потомков важную информацию. Уважаемый Darth_Veter, я Вас умоляю, не говорите, что такой знающий и умелый жонглер научными фактами, как Вы, не понял, на чем Александр Петрович Казанцев основывал историю о заселении Марса фаэтами. Я хочу продолжать надеяться на то, что Вы сознательно врете. Касательно романа «Сильнее времени». Где можно найти «сугубое» разделение на растительную и животную жизнь? Не там ли, где Гея описывается, как копия Земли? Грибы с телескопом не ищут. Если же Вы имели ввиду отсутствие разумной жизни, то, к сожалению, я вынужден Вас поблагодарить. Эту часть я перечитал и увидел упоминание о том, что человек использует только 4% мозга. Согласно известной псевдонаучной гипотезе — 10%. Значит, у «землян» из романа в масштабе задействовано меньше нейронов для мышления, чем у Нас. Т.е. моя гипотеза о связи романов «Фаэты» и «Сильнее времени», возможно, подтверждается не только косвенно, но и текстуально... Я — сделяль... Корифеи советской научной фантастики отстаивали идею антропоморфной эволюции разумной жизни. Почему же Александр Петрович Казанцев, который от своего мнения не отступал — за что его и не любят — должен был перейти какую-то запретную черту? И на примере всего двух инопланетных рас показать многообразие жизни во Вселенной? На самом деле в романе не две, а три инопланетные цивилизации. Одна показана мельком и только с технической стороны. И достижения всех трех земляне вполне могут использовать. Это не многообразие жизненных форм, а единообразие развития цивилизации. Три стадии развития и волновое зрение жителей Релы — это не просто биологические изменения. Это — технология. А «Технология» изначально «Биоконструктор». Значит нужно верить в движение, техно-прогресс и быть противником аморфных сред. Согласен, в юности серьезного посыла можно не увидеть. Но в зрелом возрасте можно и обратить внимание. Александр Петрович Казанцев здесь довольно развернуто говорит о вполне конкретных вещах — о влиянии техногенной цивилизации на экологию. Я о этом в своем предыдущем отзыве не написал. А спросить больше, оказывается, не у кого. Своих мозгов, как у гульки? Хватает только, чтобы на памятники гадить. И то, каждый раз мимо. Опять же, без всяких оскорблений. Возможно Вы действительно противник иллюзий. И тогда Ваши действия подтверждают, что Вселенной дорого постоянство. И Вы никогда не задумывались, о чем грустит Ан. На Земле, принесенные технологии помогают спасти человеческую жизнь. Для освоения этих технологий нужно задействовать силы огромных масштабов. Всем миром спасают одного человека. Потом спасут многих — но сначала одного. А Ан прилетел из мира, где всё построено на том, чтобы дать жизнь одному человеку. Его цивилизация достигла пика и, Ана останавливает сама Жизнь. Но персонажи, как всегда, картонные. Женщина потеряла ребенка, пускай и по своей глупости. У нее не осталось никакой живой памяти о любимом, а встретиться и оправдываться она не хочет — и не должна. Да, почти картон. Еще чуть-чуть и трехслойный попрет! Что для Нас одна человеческая жизнь? А что Вы скажите про Эоэллу? Цивилизация На планете Рела полностью подчинена природному балансу. И, вот, одно «полуразумное» существо, вместо выполнения своих запрограммированных репродуктивных функций — ценой собственной жизни — спасает человека. Вилена отправила Арсения в путешествие, не сказав ни слова, чтобы не остановить, не дать отступиться. Человеческая жизнь принесена в жертву прогрессу Человечества. А на Реле разве происходит не то же самое? Да там, после отлета землян, удар по демографии мог случиться. Но на Реле приносят эту жертву. Потому, что их цивилизация достигла пика. А Жизнь должна двигаться дальше.

Александр Петрович Казанцев, конечно, показывает себя стойким оптимистом, описывая новые возможности, которые земляне обязательно освоят. Но некоторые его герои не хотят жить в мире Вавилонской башни. Пускай это очередной антирелигиозный мотив в советской литературе, но он показывает двойственность проблемы. Осуществленная мечта даст Нам удовлетворение и за старания Мы достойны получить награду. Но желание перемен исчезнуть не может. Земляне получили новый толчок к развитию. Они могут сказать:«Знание — сила добытая нами, даже случайность не может мешать.» И, наверняка, не ошибутся. Но, что делать с такими, как Ловский. Может показаться, что сумасшествие Ловского изображено недостаточно «психологично». Зато, как красиво написано. Такие люди могут стать великими только, если вокруг всё мелко. И разве не мелким окажется всё, по сравнению со Светлым Будущим? Ловский продукт старого воспитания. Какими окажутся люди, воспитанные по новым стандартам? Нельзя же сделать так, чтобы в них не было углов и неправильных черт. Возможность пробудить память предков вернет в мир Светлого Будущего непонимание. А чтобы понять люди начнут мыслить так же. Негатив реакции, может, просто заблокируют, а биопозитивность сами сгенерируют. Но, именно, неизвестное вносит случайность, чтобы взгляд на жизнь вдруг стал иным. Не получится ли, что будут глушить эфир и экранировать мысли? Не превратятся ли занявшие в срочном порядке боевые места в вестников зла и исполинов забвенья? И сколько еще в слаженном гуле ликующей массы неразличимых осталось, до срока, пасынков неотвратимого рока? Каждый человек уникален и должен быть свободен в своем выборе, но о накопленном опыте забывать нельзя. Если бы было иначе: биологическое, политическое и любое другое разнообразие давно бы стало объективной реальностью. Писатель не может предсказать, каким будет Человек Будущего. Он может только привести пример из Настоящего. И по этому для меня Александр Петрович Казанцев — честный писатель. Не зная правильного ответа, он предоставил Законам Жизни продолжить расселение Разумного Человечества во Вселенной. Земляне собирают знания, чтобы создать новый опыт. Правильным будет этот путь или нет — Мы не узнаем. И пока есть время будут те, кто захочет двигаться дальше и дальше. А палеоконтакт? Да Вы достали со своим палеоконтактом! Фантастика может изобразить всё. Можно было бы описать целую криптоцивилизацию, где подтверждения берутся прямо из головы. Но в реальности доказательств этому нет. А значит нельзя дать людям одну точку зрения. Миллиарды людей на Земле. Каждый что-то мечтает себе. И мечты часто спорят друг с другом. И народы сгорают в огне. Нужно научиться контролировать свои мечты на вопросах своей судьбы, выбирая главное так, чтоб другим не навредить. Научиться фокусировать мечты на том, что приводит тебя к добру. И особенно надо контролировать мечты о добре.

Ученые могут спрогнозировать и вычислить что угодно. Но правду Мы узнаем только после старта больших космических ракет. Может элы не нравятся Darth_Veter(у) просто по тому, что они слишком на него похожи. Первопроходцы — это герои, но всегда люди. Первопроходцы — мечта и судьба. Но новые подвиги будут ждать сильных и юных. Ведь, Земля ожидает открытий на все времена. Мы не знаем, как космос коварен, что скрывает его глубина. Непреодолима странная ночная пустота и светят звезды мимо. Но для великих дел Мы были рождены. И Мы найдем любой ответ на все вопросы мироздания, что Нас волнуют много тысяч лет. А пока, должны защищать всё, что нам дорого среди безбрежного Ничто.

РЕЗЮМЕ: не стоит резюмировать многоплановые произведения. Люди могут подумать, что Вы начинаете привыкать к земле и будут за Вас переживать. И, даже если Вам не нравиться отсутствие современных технических данных в старых книгах — это не повод не слушать техноромантиков.

Недавно решил читать книги наугад. И прочел три потрясающие произведения подряд. Но, как только сознательно решил проверить везение это или нет, прочитал роман «Зеленый мозг» Фрэнка Герберта. Есть у западной фантастики такая особенность. Книг авторы пишут много, чтобы оставаться на плаву. В них закладывают умные фразы и сложные образы, которые читателю будет интересно рассматривать. Но есть ли в произведение какая-нибудь общая, завершенная и четко выраженная идея нужно представить себе самому. Потому, что, вполне вероятно, автор мог к этому и не стремиться.

Так и с романом «Зеленый мозг». Там рассматриваются концепции «человека в пещере» Платона, грехопадения Адама и Евы, невозможности создания рукотворного Рая. Но после прочтения остается вопрос: а что сказать-то хотел? Создается ощущение, что всё написано абсолютно неправильно. Очевиднейшие вещи друг с другом не стыкуются и никак не бьются. Например. Главные герои находятся в изоляции от окружающего мира, а в финале выходят из пещеры к солнцу, чтобы увидеть истинную суть вещей, вернуться к истокам. Но всё это время в пещере находился Мозг. И, вместо того, чтобы понять суть Людей, он их создает и учит правильно жить. Это, буквально, то же самое, что делают в книге китайцы. Просто Герберт считает, что Природа должна начать разговаривать с Человеком фразами из советских переводов американских боевиков. Так же остается под вопросом то, как Мозг появился и смог сохранить личность. Не в плане божественного вмешательства Матушки-Природы, как задумывал Фрэнк Герберт. А в плане научной фантастики и, даже, философии. Этот Мозг отделяет себя от Людей равно, как и от насекомых. Вероятно, тоже пытаются делать и насекомые. Ведь симулякры автономны и создают подобие мозга. Сам же Мозг изобрел способ кодировать в световые сигналы абстрактные явления, которые насекомые целиком воспринимать не способны, а симулякры — способны. И сам их декодирует, хотя охлаждения не изобрел. Вместо охлаждения у него химическая регуляция, которую контролируют насекомые. И Мозг о этом не знает. Потому, что Герберт вспомнил, что симбиоз — это равноправное взаимозависимое сосуществование двух организмов. Мозг — это симбиоз человеческого мозга с насекомыми. Он не может сосуществовать в симбиозе с Людьми, растениями, рыбами или грибами. И он этого делать даже не пытается. Что же это за симбиоз всех со всеми, если «ненужные» виды можно просто переделать? В оправдание Фрэнк Герберт выкатывает из кустов абсолютно искусственный, по отношению к основной идее, рояль. Мозг ближе общается с Людьми и начинает воспринимать симбиоз, как философскую концепцию. Он сам становится человечнее. Этот заключительный вывод почему-то дается какими-то мутными полунамеками. По таким же полунамекам можно догадаться, что Мозг подсмотрел у Людей акустическое оружие против насекомых и создал свое против Людей, причем специализированное. Это ж сколько народа он выпотрошил, чтобы создать такое с нуля? Понятно, Герберт хотел сказать о том, что Природа о жестокости и выживании знает гораздо больше. И если Люди столкнутся с ней по-настоящему, то Нам всем не поздоровится. Но Мозг-то преследует исключительно политические цели. Иначе он бы не стал бороться за экологию, не знал, что такое современная военная тактика и, возможно, не подозревал, что Земля круглая. Перед Нами помешанный на своей идее фикс, абсолютно рациональный убийца. Он уже осознал, что правильные человеческие мозги важнее симулякров. Представьте, что будет, когда он столкнется с мировым сообществом? А еще лучше, представьте, что сделает мировое сообщество, когда поймет насколько он тупой. Но по Герберту захват власти мегаломаньяком не важен. Ведь все, включая его самого, теперь будут зависеть от «зеленой энергии». Это не осуждение китайского «Большого скачка». Китайский «Большой скачок» стал поводом для политической пропаганды необходимости деградации. Похоже Фрэнк Герберт такое любил. Убеждаешься лишь в том, что Фрэнк Герберт был настоящим, прожженым, экоактивистом. Гигантские плюющиеся кислотой клещи. Убивают людей и губят посевы. Но зато при соприкосновении с органикой кислота распадается и каждый раз насыщает атмосферу кислородом. Сплошная польза!

Повесть прочел, как говорится, на дном дыхании. Этакие простецкие советские рубаха-парни, пусть и ученые с мировым именем, летят на Марс. Есть юмор, нагнетание атмосферы. А в совокупности со старыми иллюстрациями происходит настоящий удар по воображению. Еще один из «немногих», зато качественных образцов советской космической фантастики. Может показаться, что произведение стало «жертвой» политической повестки, когда самолеты стране были нужнее космических полетов. Но ведь, сам автор эту политическую цель и преследовал. Главным движущим средством является самолет и делается предположение, что выгоднее стартовать в космос из стратосферы. Это напрямую связано с теорией безынерционного движения в эфире. И автор пользуется ей не как научным допущением, а делает частью смыслового каркаса книги. Повесть «Моряки Вселенной» действительно вторична. Но, что в этом плохого? Жанр «космической оперы» первоначально был подражанием романам Эдгара Райза Берроуза ради коммерческой выгоды. Почему же советская фантастика не должна опираться на свои лучшие образцы? И в этом плане, происходит не подражание, а переосмысление. Главное, что повесть узнаваемо вторична. И автор описывает Марс со всем уважением к первоисточникам. Потому, что обращается к знающему читателю. Согласно теории движения в эфире, на Марс можно полететь в любой момент и много времени это не займет. Но и «Красная звезда» Богданова, и «Аэлита» Толстого показывают марсианские цивилизации, которые были не способны к внутренним изменениям и противостояниям с природными стихиями. В то время, как советское общество, буквально, горы сворачивало. Закономерно предположить, что они должны были исчезнуть. Так, зачем лететь на Марс, если много дел и на Земле. Как идеологическое произведение, повесть «Моряки Вселенной» довольно прямолинейна. Но это не отрицает наличие развития советской фантастики. Важные вопросы этого развития книга поднимает на обсуждение. И с этой точки зрения, является, не побоюсь этого слова, вехой в советской научной фантастике.

При чтении этого произведения испытывал настоящий восторг. Возможно, я никогда не пойму тяги советских фантастов 60-х к тематическим новеллам. Но, на что жаловаться, если так шикарно написано? А какие замечательные описания природы и архитектуры. Все они создают гармонию Живой природы и творений человеческого Разума. И, по мнению автора, передача хоть части этого природе Неживой нарушит баланс. Лишит Живую природу Творческого Разума, который она с таким трудом создала. Биомеханизмы гораздо могущественнее Человека. Но, разве Человек не такой же биомеханизм? Не смотря на позитивное восприятие собственных идей автором, появляется страшный парадокс. Нужно убивать «их», чтобы «они» не уничтожили нас. Нужно отвергнуть возможность долгой эволюции Разума для «них», ведь уже есть мы. Но с другой стороны, законы Неживой природы — это законы энтропии. Процесс идет бесцельно, пока есть «топливо». А Человек борется с энтропией. Подчиняет себе законы природы, чтобы продолжать существование мироздания. Но Человек не всесилен. И наступит время, когда он должен будет отдать часть своих функций тем самым покоренным законам природы. Вручить главному врагу Творческого Разума своё же оружие. Это уже не предупреждение о опасности развития искусственного интеллекта. Это настоящий экзистенциальный ужас. Люди становятся Богами со всеми вытекающими последствиями. Понимал ли автор, что создает? Если эти новеллы написаны, хочется верить, что понимал. По крайней мере, идеи Циолковского другими советскими фантастами не были забыты. В любом случае, я счастлив, что прочитал эту книгу. И не жалею. Лавкрафта начал не любить еще сильнее.

«Но самое удивительное в этой книге то, что при ее чтении создается впечатление, будто когда-то и где-то все это я уже читал, только было это написано куда лучше и увлекательнее.» Ю.Романов

Позвольте не согласиться.

Но, как же?! Там же целые страницы, переписанные из Уэллса и Толстого?!

Во-первых. Если юные любители фантастики, которые в поиcках оной аж дореволюционный журнал «Нива» штудируют, поняли, что всё это уже читали, но увидели только цитаты из Уэллса — то их мнение и гроша ломаного не стоит!

Во-вторых. «Целые страницы» из Толстого ребятки из «гриадного крокодила» не нашли. В этом им помогли взрослые дяди и тети. Этим только дай волю: часами будут доказывать, что сорок лет кроме «Аэлиты» никто ничего не читал!

Полвека опираться на мнение тупой школоты — это ПОЗОР!!!

И породить он мог только еще большее позорище. Дошло до того, что Александр Колпаков стал таким плагиаторским плагиатором, что плагиатил сам у себя! Видите ли, в «Гриаде» упоминается Иван Руссов. Вообще то, это 1960-е годы — «золотой век» советской фантастики. Тогда каждый писатель старался создать единую картину Будущего в своих произведениях. Хотя, о чем разговаривать, если не иллюзорную попытку создать единую вселенную советской фантастики на основе «Туманности Андромеды» всем уже давно записали в отсутствие собственных идей.

Реальность такова, что старую книгу читать не будут, а обратятся к обладателям постзнания. А эти обладатели постзнания в детстве зачитывались всем подряд в принудительном порядке, но теперь то увидели все недостатки. В комментарии даже каким-то нелепым образом попала ссылка на некоего «нового Романова». Тот, вообще, исключительно из любви к красоте и чистоте литературного слога, готов разнести любую книгу. Но начал с «Гриады», чтобы никого не обидеть. И, действительно, Александр Лаврентьевич уже не обидится!

Позвольте, обижусь я! Когда мне говорят о «целых страницах», переписанных отовсюду, я хочу видеть аргументы. А не слушать рассказы о том, как мы в детстве бегали и смеялись и до сих пор бегаем и смеемся!

Не смотря на то, что «Гриада» — роман увлекательный и в нем реализовано много интересных идей, назвать его шедевром сложно. Идеи романа теряются на фоне явных ошибок редактуры. Так что, нападки современников на Колпакова не удивительны. Удивляет другое. Критикуя популярное произведение — и, не дай бог, франшизу — нужно знать какие-то там лор, канон и постоянно помнить, что многие вещи авторы и сами не планировали. А для критики «Гриады» достаточно придираться к словам, чтобы обосновать первую неадекватную мысль, всплывшую в воспаленном сознании. Видите ли, в сценах из начала романа Колпаков не каждый раз объясняет, что последовательные события не происходят мгновенно и одновременно. Это уже, просто, проваленный тест на интеллект. За другими примерами далеко ходить не надо.

Самойлов говорит, что Андреев налетал триллион км. Мы не знаем, почему он назвал именно эту цифру. Мы знаем только то, что Андреев налетал триллион км, а студенты — нет. Но критики романа утверждают, что Колпаков ошибся в математических расчетах. Что характерно, в романе «Колумбы неведомых миров» — черновом варианте «Гриады» — Андреев, действительно говорит, что налетал триллион км за 100 световых лет. Из финальной редакции эту ошибку убрали. Оказывается, критики романа записывают в ошибки не только то, что трудно понять, если умеешь читать только по слогам. Но и то, что специально исправили в надежде, что книгу будут читать умные люди. А потом они же обвиняют Александра Колпакова в гигантомании и графомании, в самый подходящий момент забывая, что в нормальных научно-фантастических произведениях допущения специально обыгрываются. Мол, на Земле прошло миллион лет, а цивилизация гриан развивалась всего 20000. Хотя в книге прямо написано, что Урания летела почти миллион световых лет, а один год на Гриаде равен 93 земным. Разночтение измерений времени между словами Элца и Джирга можно списать на неточность перевода. Ведь гриане похожи на землян и в быту такими огромными величинами, как гриадский солнечный год не пользуются.

Обосновать нестыковки можно. Другое дело неясность из-за ошибок редактуры. Например, фразы о мелодиях приборов и двигателей воспринимаются, как попытка создать некую поэтику. Но в «Колумбах неведомых миров» Самойлов напрямую спрашивает:«Я имею в виду... восприятие мелодий приборов настройки.» Значит у приборов есть специальная звуковая сигнализация. Ведь визуальный контакт не всегда возможен, а двигатель ракеты не разберешь на ходу. В романе остались только намеки.

И, в конце концов, два этих фактора можно свести воедино. Знаменитый пример с 64000 тонн нейтронита. Я, конечно, рад, что курс математики за 1ый класс помогает разобраться в физических свойствах неизвестного науке вещества. Но, если быть точным, то надо сказать, что речь идет о весе, а не о массе. Есть такое интересное свойство у русского языка. И это уже поднимает вопрос о изменении гравитации. Все таки, последствия старта Урании рассчитывали и жертв не было. Там же можно прочитать про ядерную сварку. Краткое сообщение можно воспринять, как фантастический антураж, типа лучевого пистолета. Но в книге говорится, именно, про сварку ядер атомов. Вы знаете последствия сварки ядер нейтронита?

Как Вы понимаете, это все оправдания. Но есть вещи, которые оправдать ничем нельзя. Космонавты летели 1000 лет. Но как же такое возможно, если межзвездные полеты начались всего 200 лет назад?! Дело в том, что выводы не объясняют сами себя. Выводам предшествует некоторое количество деталей. Космонавты летели в поле тяготения гигантской звезды. При приближении к скорости света масса растет, а время замедляется. И с гравитацией то же самое. Увеличение силы гравитации приведет к замедлению времени. Потому космонавты и летели 1000 лет, что их собственное время замедлилось в 1000 раз. В романе эта ситуация повторяется для подсказки. Урания попадает в луч притяжения грианского корабля. Гравитонный двигатель работает на полную мощность. Но, при отключении луча, ракета совершает только рывок. Сила истечения гравитонов затратилась на преодоление притяжения, а их скорость уменьшилась. Притяжение замедлило время, а когда оно пропало, ракета летела на остатках энергии. Взаимосвязь пространства и времени.

По всему тексту «Гриады» разбросаны явные опечатки. Это прямой вопрос к добросовестности редактуры. Но в большинстве своем они похожи не на ошибки, а на загадки. Учитывая историю публикации романа, я не берусь судить, на сколько удачен такой подход. Но, раз «Гриада» вызвала живой интерес у юного поколения, я вполне признаю, что она могла потеснить «Туманность Андромеды». Эти книги находятся немного в разных возрастных категориях. А, вот, мог ли быть другой подход представить сложно.

Кто бы что не говорил, а фантастика начала XX века без клише — это нонсенс. В «Гриаде» собраны практически все ситуации с космическими путешественниками, которые знала советская фантастика с 20-х годов. Убрана лишь невесомость, потому что в конец уже надоела. В романе есть лекции, которые устает слушать и главный герой. Даже Андреев хочет узнать что-то новое. Но наука того времени только открыла новые факты. Разъяснить их еще предстояло. И старые ситуации Колпаков наполняет новым смыслом и новыми данными. За это Александра Лаврентьевича обвинили в подражании буржуазной литературе. Но, ведь, Колпаков не скатывается до утверждения «я — художник, я — так вижу». Наоборот, то, что было и до сих пор остается почти сказочным предположением он укладывает в рамки твердой научной фантастики. В его романе много информации. Но её нельзя выстроить в цельную цепочку научных доказательств. Да и приводить разбор тензорных уравнений в книге для подростков глупо. Поэтому полезная информация в «Гриаде» принимает вид не ряда точных вычислений, а загадок на логику. 64000 тонн нейтронита — всё просто. Колпаков даже «переливает» нейтронит в ведра, как в школьном учебнике. Но эта задача не имеет правильного ответа на данном этапе развития науки. Космонавты летели 1000 лет. Вам долго рассказывали о замедлении времени. Но изменились условия задачи, и тот же принцип Вы применить забыли. Миллион световых лет Урания должна была преодолеть за 12 лет по собственному времени. И, если взять данные из книги и построить шкалу, то выйдет 12 лет. Но ракета летела 6 лет. Значит надо считать в прогрессии, если, вообще, можно угадать все факторы.

И это не просто прием для привлечения внимания читателя. Это отражение конфликта мировоззрений главных персонажей. А перед нами клишированная парочка старой научной фантастики: профессор и студент. Между ними никакого конфликта быть не может. Как же этого добивается Колпаков?

В начале романа идет стандартное описание гигантских промышленных объектов советского будущего. Странно, что житель XXIII века описывает читателю то, что постоянно видит. Но Андреев 100 лет находился в межзвездных полетах и думает только о космосе. Его развитие Земли так же удивляет. Оказывается, что «студент» на полвека старше «профессора». Да и большую часть жизни провел в «космических университетах». Виктору не интересны лекции Петра Михайловича. Если говорить про новые открытия, то нужно говорить про действительно новое. А так, легче вставить в отчет фрагменты дневников, чем заново всё переслушивать. И, хоть точностью цифр он не интересуется, «студент» задает самый главный вопрос: чем же измерили скорость истечения гравитонов? Условия на Урании экспериментально узнать можно. Куда-то же делся остаток от 26000 тонн гравитонов? А всё остальное — чисто умозрительные математические расчеты без опытов. Это довольно смешная сюжетная находка. Где еще Вы такое видели? Юра Романов утверждает, что видел такое много раз. Ясно, что Юра Романов — дурачок. Потому, что слом клише происходит не через создание еще одной комичной ситуации. А тем, что, читая свои заученные лекции, Самойлов никогда не слушает Андреева. И, попав на Гриаду, Петр Михайлович признает, что Познаватели способны чувствовать уровень интеллектуального развития. Он причисляет себя к одним из них. Лишь упоминание о «экспериментах подобия» убеждает его в том, что гриане не признают в нем равного. Это именно слом клише. Самойлов мечтает попасть на планету вечного блаженства, ось вращения которой перпендикулярна плоскости орбиты. И он её находит. Это — Авр из другой метагалактики, живущая по другим законам пространства-времени. В нашей метагалактике такое невозможно: на подобной планете разумная жизнь не будет развиваться без борьбы за существование. И академик Самойлов меняется, когда Уо рассказывает ему о поле Син. Это механический барьер, который возвращает Петра Михайловича к теории относительности Эйнштейна, напоминая о забытом им влиянии пространства и времени друг на друга. Новым Эйнштейном Самойлов не стал и стать не мог. Теория физики строилась на разрешении противоречий. В отличии от идей Самойлова, которые должны были всё сломать. Но и поправить его некому.

Старое клише «профессор-студент» в новых реалиях советского общества становится невозможным. Теория не должна отрываться от практики. Иначе знание не будет общедоступным. Это такое же предупреждение о опасности поспешности, как и в «Туманности Андромеды». Разрушений на Земле можно было избежать и не доказывая их возможность. Но эксперимент стоит слишком дорого, значит провести его надо, как можно скорее. Даже, если результатов его никто не узнает. Самойлов, мечтающий увидеть чудесную планету, и Андреев, рвущийся в космос любой ценой, попадают на полную противоположность планеты Авр — Гриаду. Ось вращения которой параллельна, а не перпендикулярна плоскости орбиты. И на ней люди разобщенных науки и труда становятся представителями разных классов общества.

Несомненным достижением Колпакова является образ не коммунистического варианта будущего. Оно выглядит довольно реальным. Гриада — это не древняя цивилизация старой фантастики, которую нужно спасти новой идеологией. Цивилизация гриан развивалась планомерно в русле науки и техники. Они открыли и антигравитацию, и нейтронит (грианские шародиски тоже отливают зеленым блеском). Их биология подчиняется законам антропоморфизма эволюции разумной жизни. Познаватели добились больших успехов сохранив разделение труда и отказавшись от товарно-денежных отношений. А грианоиды, по законам общественного развития, образовали коммуну. Гриане даже межзвездные перелеты осуществляют — не вернутся ли и наши герои в подобное будущее уже на Земле? Не даром же Познавателям противопоставляется общество грианоидов, воплотившее в себе главные идеи советских фантастов 30-х?

Собственно к изображениям Гриады у меня претензий нет. Могу сказать, что они вполне оригинальны. Полупрозрачные здания: во всех научно-популярных журналах публикуют иллюстрации в виде план-схем, — почему бы это не превратить в часть фантастического интерьера? Ступенчатые здания с эскалаторами, чем не пирамиды древних индейцев? Да и сами гриане: с клювообразными носами, сдвоенными челюстями и странными шевелюрами, — не похожи ли на барельефы инков и майя? Вспоминая первоначальное название романа, «Колумбы неведомых миров», несложно догадаться, чем вдохновлялся автор. К сожалению, этого нигде напрямую не говориться. Но зачем и лишний раз обижать индейцев?

Проблема в том, что перед нами стандартное приключение. И тут критики разошлись во всю. Хотя, разошлись именно по тому, что других вариантов не знали. Ровно, как и Александр Колпаков. Читать их доводы и не хвататься за голову просто невозможно. Элц — это Тускуб. Потому, что Познаватели на собрании сидят в треугольных ярмолках. Акугор — это иха из той же «Аэлиты». Потому, что он заглянул в стекло кабины. А почему не гигантский рак из «Маракотовой бездны», у них гораздо больше общего. Схватка с акугором ничем не напоминает схватку со спрутами из «20000 лье под водой», кроме финала. Но у Жюля Верна в пасти чудища исчезает топор, а у Колпакова — грианоид. Видимо, именно это предложение, даже не сцену, решил сплагиатить Александр Лаврентьевич. А шаровидный звездолет списан у Мартынова. Потому, что в 1960-м году других книг с шаровидными звездолетами не выходило.

Таких мелких совпадений можно набрать где угодно. Единственным существенным недостатком романа «Гриада» называется цитата из романа Герберта Уэллса «Когда спящий проснется». Я думаю, что это не плагиат и не — как сейчас модно оправдывать Колпакова — постмодернизм до изобретения постмодернизма, а, именно, специально выделенная цитата. Все те, кто говорит о плагиате, по какой-то непонятной, таинственной и загадочной причине никогда не говорят, что плагиат этот выглядит странно неуместным. Ведь на протяжении всего романа, именно, Герберт Уэллс последовательно и жестко критикуется. Не для кого не секрет, что эробсы — это морлоки из «Машины времени». Уэллс применил к обществу законы биологической эволюции, а не экономики. У Колпакова, загнанные «под землю» рабочие остались рабами. Андрееву отвратительны насекомоподобные инопланетяне. А марсиан из «Войны миров» он называет отсталыми и пошлыми представлениями о эволюции. Сама экосистема Гриады — это экосистема Луны из романа «Первые люди на Луне». Колпаков показал, как она должна была бы выглядеть в реальности. И ничего хорошего с обществом на этой планете не произошло. И, вот, в финале целая глава из романа «Когда спящий проснется» дана, как положительный исход. Герберт Уэллс не любил большевиков. Но вряд ли в этом романе он разоблачил сам себя. У такого концептуального поворота должно быть какое-то объяснение. Не зря же я пишу такой длинный комментарий?

И, если все согласны, что всё в «Гриаде» выглядит знакомым. То надо спросить себя, откуда прилетел голубой шар метагалактиан. Есть одна всеми забытая книга — это повесть Вивиана Итина «Страна Гонгури». Думаю, от туда и взят образ голубого шара. «Страна Гонгури» так же называется критиками одной из первых советских космических опер. Но на самом деле, это сложное психологическое произведение, где путь молодого революционера рассматривается через призму романтики приключенческих книг. Для главного героя повести утопия Будущего — это попытка отстраниться от ужасов современности и забыться в мире мечты. Спорить с писателями Серебряного Века довольно сложно. Но я думаю, такое отношения могло возмутить ветерана Великой Отечественной Войны, одним из лозунгов которой стали слова:«Никто не забыт. Ничто не забыто». Некоторые вещи в «Стране Гонгури» очень четко перекликаются с планетой Гриада. Разделение общества на отдельные коммуны пролетариата и интеллигенции. Антигравитационные диски. Наркотик, доступный лишь творческой элите, а не являющийся средством подчинения населения. Полукровки на службе «высшей расы». Риэль говорит, что когда-то на их планете происходило то же самое, но ужасов Земли он понять не может. Познаватели так же стерли все упоминания о прошлом, замкнувшись в своем идеальном мирке. Но метагалактиане на борьбу прошлого смотрят с гордостью и интересом. Звездоплаватели Лоэ-Лэле высаживаются на планету, потеряв энергию. И, чтобы восстановить корабль, порабощают местное население и заставляют рожать полукровок, которых можно обучать. Метагалактиане в той же ситуации обучают гриан и рвут все контакты с ними, поняв ошибку вмешательства. Вселенная «Страны Гонгури» — это бесконечная проекция миров, где ничего не меняется. Метагалактиане показывают Самойлову конечность микромира. Во вселенной «Гриады» возможно только движение вперед. Гелий спокойно идет на расстрел. Для него смерть — это вечный сон, который вернет его в мир забвения. История Познавателей заканчивается цитатой из романа «Когда спящий проснется». Но эти противопоставления не просто механическая замена плохого на хорошее. Это моральный укор в сторону Итина. Гелий наполняет свой идеальный мир самыми нелицеприятными идеями, которые можно подчерпнуть из западных приключенческих книжек. Так же поступает и Колпаков, не говоря ни одного доброго слова о Герберте Уэллсе. Но финал всё меняет. Потому, что роман «Когда спящий проснется» — это не книга о том, как человек проснулся в Будущем. Это книга о том, как в обывателе просыпается гражданское сознание. Вот, что нужно было взять из всех этих книжек.

Жизнь часто бывает несправедлива.

« — ... Один мой пациент производил впечатление гения своими экстатическими импровизациями, хотя в обыкновенной жизни это был бездарнейший писака.

— Может быть, он повторял чужие стихи, – заметил Гелий с еще неисчезнувшей иронией.

— Все равно, – ответил врач, – наяву я не слышал от него ничего подобного.»

Люди часто повторяют, что в истории всё повторяется: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Есть две книги о человеке и обществе. Первую пустили на самокрутки и забыли. Вторую осмеяли, а издевки над автором превратили в народную забаву. Видимо, пока живо человечество, запасы иронии у Вселенной не иссякнут.

Наверное, правильным было бы не сказать о этой книге ничего и пройти мимо. Но, хоть я и вижу в некоторых советских фантастических произведениях довольно большие недостатки, откровенно плохих книг я так пока и не находил. И роман «Шляхи титанів» — именно так, более колоритно, мне хочется называть это произведение — заслуживает в этой связи особого упоминания. К своему сожалению, «Шляхи титанів» я прочитал в полной версии. Краткий вариант местами имеет преимущества. Так, что с «Гриадой» Колпакова я этот роман сравнивать не стану. В «Гриаде», по большому счету, читатели отказались видеть смысл (не в последнюю очередь, по моему мнению, из-за низких умственных способностей некоторых пионеров и писателей). А «Шляхи титанів» — это настоящая книга-разочарование. Олесь Бердник обладает поэтичным языком и умело вплетает в повествование пафос. Роман читается очень легко и, даже, увлекательно. Я бы не сказал, что это графомания. Скорее это желание сделать что-нибудь яркое и, чтобы прямо сейчас. Результат, как всегда в таких случаях, довольно плачевен.

В начале романа Бердник обрисовывает великолепную, детальную концепцию пересечения человеческих судеб через века и эпохи. На ней по задумке автора и должен был держаться весь роман. И Олесь Бердник о центральной линии не забывает. Он о ней просто не вспоминает, как о уже законченной теме. И в финале всё, что должно было быть неоднократно пересмотрено и объяснено, завершается одним единственным предложением о встрече героев. Обидно. А дальше идут примеры дешевой космооперы, причем не самой лучшей. Сначала невероятные технологии будущего прикрываются понятиями мечты и фантазии. Это простительно. Но затем забывается, что преодоление законов физики надо как-то обыгрывать. Забываются сами законы физики. И основа сюжета ломается вместе с этими законами, чтобы впихнуть еще одно приключение. Доходит до того, что советские космонавты почти взрывают красное солнце планеты Криптон, и сражаются с оккупировавшим её Брейниаком. Но мои надежды на такой треш не оправдались. Точно так же, как и надежды увидеть советскую версию сериала LEXX. Масло в огонь подливает смена неуемного желания показать красоту своей Родины, Украины, на такое же неуемное желание изобразить из себя индийского йога. Книга захватывает читателя не меньше, чем самого автора. И ближе к концу чувствуется, что Олесь Бердник явно преисполнился.

Как говорится, бывает сделано на столько плохо, что получается хорошо. В романе «Шляхи титанів» плохо практически всё. Кроме доброго посыла и желания сделать что-то, чего раньше никто не делал. Был бы это не роман, а сборник рассказов — для того времени стал бы бомбой. Но такие люди, как Олесь Бердник, не знают, где надо остановиться.

Поставил книге средний бал. Как и всем остальным, мне понравилась история о планете Надежда. Вообще, я считаю Стругацких замечательными писателями-приключенцами. Которые зарыли свой талант в землю, ради написания какой-то «социальной» фантастики. «Социальной» в кавычках потому, что своё личное мнение они высказывают не опираясь: ни на теорию, ни на практику, и даже не на здравый смысл. А исходя из уровня сложности нерешаемых морально-этических вопросов. Постепенно забывая, что сложность морально-этических вопросов в том, что решение у них уже есть. И, хотя «Волны гасят ветер» еще не читал, я рискну назвать повесть «Жук в муравейнике» апофеозом пофигизма Мира Полудня. По крайней мере Б. Стругацкий в своих объяснениях плавно подводит к мысли о том, что написали, как написали — и так сойдет. Касаемо захватывающего детектива, Лукьяненко потом примерно так же выдерживал интригу. Но его Дозоры — это отдельный мир со своими проблемами. А Мир Полудня — это мир, где Стругацким хотелось бы жить и работать. Так и получается: если работать не хочется, то всё вокруг становится бессмысленным, а те, кто хоть что-то делают резко тупеют. «И зачем Вам так жить?» — как бы спрашивают авторы читателя. Как будто читатель имеет хоть какое-то отношение к ими написанному. Не важно, сколько раз скажут, что гениям достаточно только нащупать никому непонятное. Не важно, сколько хвалебных слов раздастся в кругу восхищенных единомышленников. И не важно, сколько раз повторят, что писатели хотели, чтобы читатель искал свой собственный смысл в их произведении. Халтура остается халтурой.

Главной идеей повести «Жук в муравейнике» является сопоставление деятельности Странников и прогрессоров во главе со Странником-Сикорски. Но свой уже не раз испробованный прием с разделением ключевой метафоры на две части Стругацкие сделали довольно топорно. Половинок получилось штук шесть. А историю на планете Надежда они не знали, как закончить и куда приткнуть. Так, что перед Нами куча мишуры, чтобы рассказать два раза одно и то же. Учитывая, что до Максима Каммерера всё доходит со второго раза — три.

И главной идеей повести становится мысль о том, что появление тайной организации неизбежно приводит к трагедии. Естественно. Ведь перед Нами заповедник не пуганных советских интеллигентов, где существует только личная ответственность за все плохое и отрубание хвоста по самую голову.

Книга начинается с того, что один прогрессор, Лев Абалкин, раскрыт. Спасая его, второй агент пропадает без вести. Все агенты на Саракше под угрозой. А главный свидетель принципиально скрывается от следствия. Не надо передавать никаких секретных папок никаким незаинтересованным лицам в личное пользование. Надо поднять весь Комкон-2 и спеленать Льва Абалкина. Сюжет от этого только выиграет. Но Стругацкие хотели, чтобы читатель искал, размышлял и задумывался. Над всем, кроме того, что сам сюжет недопустимо фантастичен. Не спорю, у Стругацких хватает таланта, чтобы провернуть превращение детектива в сборник аллегорий. Но в финале расследование Каммерера оказывается ненужным, а развязка превращается в форменную клоунаду. Достоинства у которой найдут либо упертые поклонники. Либо школьники, которые верят громким словам и считают, что громкие слова произносят только умные люди. А, поскольку и тех, и других было в избытке, Стругацких уносит волной подленьких намеков: только для любителей пошатать режим за стаканчиком портвешку. Мои слова, конечно, многим не понравятся. Но по-русски это называется зажрались.

Размышления о том, насколько коммунист в черной куртке с парабеллумом в кармане страшнее пещерного дикаря и прочие «высокоинтеллектуальные» шарады для подросткового возраста оставлю кому-нибудь еще. Я уже разучился сопереживать взрослым людям на серьезных должностях, день за днем бьющимся в детской истерике. И на вопрос о правоте Абалкина или Сикорски я отвечать не собираюсь. Последствия 38-го года прекрасно показывают, что высшая степень социальной защиты применима к обоим по очереди. И лишь любители борьбы бобра с ослом считают, что этот процесс бесконечен и всем срочно нужно успеть выбрать сторону.

Мистер Бедфорд, неудачливый предприниматель, которому осталось только попробовать свои силы в литературе, встречает доктора Кейвора и тут же вписывается в весьма перспективное предприятие по разработке антигравитационного металла. Вдвоем они отправляются в экспедицию на Луну, где к своему удивлению находят поражающую воображение цивилизацию селенитов. Даже не пытаясь понять жителей Луны, Бедфорд бежит на Землю: бросая Кейвора в плену и захватив увесистые куски золота. На Земле он заметает все следы и издает фантастический роман на основе своих приключений. Или же, просто, утверждает, будто бы реально побывал на Луне? Ведь, неизвестно где и неизвестно как, Бедфорд строит радиоантенну. И через некоторое время начинает принимать небольшие сообщения от Кейвора, которые сам редактирует и поясняет, как единственный эксперт. Через некоторое время связь обрывается на самом интересном месте. И мистер Бедфорд начинает предупреждать человечество о необходимости первыми напасть на селенитов до начала их вторжения.

Роман Герберта Уэллса «Война миров», опубликованный до «Первых людей на Луне», под видом журналистских сводок с места событий рассказывал о вторжении марсиан. Картина вышла настолько впечатляющая, что в 1938-м году постановка радиоспектакля «Война миров» вызвала панику среди радиослушателей. Книга, которая может вызвать такой резонанс, действительно, должна быть уникальна в своем роде. Но гениальность социальной сатиры Герберта Уэллса в том, что проблему он рассматривает каждый раз с новой точки зрения. Не является ли всё описанное в романе «Первые люди на Луне» выдумкой и умыслом самого Бедфорда? О такой проблеме развития средств массовой информации Герберт Уэллс и предупредил. Ведь причиной такого развития он сам и стал.

Дам краткое описание прочитанного. Это мое личное видение. Все люди глубоко индивидуальны. Так, что, если кто-нибудь другой прочтет то же самое, может быть увидит совершенно другое.

I Перенаселенность.

Автор за двадцать семь лет окончательно убедился, что у человечества осталось только два варианта будущего: «1984» и «Дивный новый мир». Главным путем в «Дивный новый мир» является перенаселенность. И бороться с ней надо так же, как это делали в романе «Дивный новый мир»: нужно ввести контроль рождаемости и смертности. Иначе население экономически отсталых стран будет бесконтрольно увеличиваться. А поскольку у них нет традиций демократии, как в США и Великобритании, то они станут коммунистическими диктатурами. Отрежут США и Великобританию от ресурсов, потому что самим нужнее. И да здравствует «1984». «Дивный новый мир» — лучше.

II Количество, качество, мораль.

В «Дивном новом мире» — хорошо. Там биологическая кастовая система. В современном мире биологическая чистота никем не контролируется. Бесконтрольно размножающееся население тупеет и деградирует. Особенно в неразвитых странах — там же нет образования и работы. Именно по этому демократию в неразвитые страны несут развитые страны: их население тоже тупеет и не понимает, что надо дать аборигенам спокойно вымирать.

III Заорганизованность.

Повышение уровня технологий ведет к разорению Малого Бизнеса, который без чужой помощи эти технологии воспроизводить не может. Появляется Большой Бизнес, строящий жесткую организацию производства и диктатуру цен. Это противоположно «демократии с низу», при которой единицы самоуправления добровольно выстраивают общественную организацию.

Это ученые во всем виноваты. Понаоткрывали законов природы. И давай приравнивать человеческую индивидуальность к природному однообразию.

Промышленное производство превращает людей в автоматы. Людям навязывают главенство общества над индивидом. И те, кто навязывает, сами в это верят.

Люди на социальном дне не могут обеспечить себе достаток и образование. Видя такое, большинство превращается в шизофреников. А шизофреники!.. Вы даже не представляете... Шизофреники не способны построить демократию.

Но иерархическая организация общества нужна. И частный капитал нужен. И многолетние кредиты на стиральные машины нужны. Просто человек не может жить в рамках социального организма на подобие муравейника. Ведь у человека есть мозг, а у насекомого нет. Люди способны жить только малыми организованными группами. А цивилизация развивается, только преобразуя малые социальные группы в жесткую иерархию, на подобие муравейника. Баланса можно добиться, если не утверждать, что любой человек стремится жить и работать в коллективе. Не все этого хотят.

Кстати, в Средневековье всё было точно так же, не смотря на отсутствие перенаселения и правильную самоорганизацию. А значит, мы идем в новое Средневековье. Возможно, все умрут.

IV Пропаганда в демократическом обществе.

Информация людям очень нужна. И чтобы она была полезна нужно: во-первых, не врать; во-вторых, разбираться, не врут ли вам. Люди стали чаще развлекаться. А надо думать! Ведь на Западе начался и никак не закончится процесс либеральной самоорганизации, которому все постоянно мешают своими бедностью и перенаселением.

V Пропаганда при диктатуре.

Нацистская Германия — это «1984». Гитлер — диктатор. Толпа — тупая. Возможно, мы все умрем.

VI Уловки маркетинга.

Коммерческая реклама приписывает продукту такие качества, которые вызовут у покупателя желание купить этот продукт. Политики поступают так же. Нужно быть умнее!

VII Промывка мозгов.

Каждый диктатор должен изучать работы академика Павлова. Коммунисты уже изучили. Американские военнопленные, сотрудничавшие с китайскими коммунистами были признаны виновными.

VIII Химическое внушение.

В руках диктатора наркотики — это зло. Большинство транквилизаторов производится, выписывается врачами и дешево продается в демократических США. Список прилагается.

IX Подсознательное внушение.

В странах Запада используют «двадцать пятый кадр» для промывки мозгов. Но не спешите с выводами. Пока только в коммерческих целях. Автор жалеет о том, что в 1931 году не знал о этом открытии. И пишет фантастическую зарисовку в этой главе.

X Гипнопедия.

Автор читает статью в современной газете. Перечитывает вторую главу романа «Дивный новый мир». И не верит своим глазам.

XI Образование для свободы.

Много, очень много умных слов. Вроде бы о том, что люди должны учиться понимать работу пропаганды. И тогда: вредную они будут отвергать, а полезную хавать, как ни в чем не бывало. Лично у меня эта глава ассоциируется со словом эгрегор.

XII Что можно сделать?

Автор окончательно и бесповоротно приходит к выводу о том, что когда-нибудь в будущем в мире обязательно сложится ситуации, которая уже сложилась после периода формирования финансового капитала. В которой он уже живет! И которую всю жизнь наблюдает!

Но главное, Олдос Хаксли нашел выход для общества. Какой? Нужно перераспределить средства производства и создать Советы! Но только с очень мелким и очень частным хозяйством.

ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Очень трудно дать оценку творчеству такого всеми признанного философа-гуманиста, как Олдос Хаксли. Особенно трудно, когда при чтении его произведений называешь автора: идиотом, кретином и дегенератом. Но это медицинские термины. А медицину оскорблять не хочется. Так что, если кому-то нравятся относительно общеизвестные факты в изложении абсолютно некомпетентного человека, который случайно о них узнал — то эта книга для вас.

Впервые читаю настолько тупую книгу с настолько огромной претензией автора на понимание общественных явлений. Люди, подобные Олдосу Хаксли, в начале XX века, особенно после «ревущих двадцатых», никак не могли взять в толк, почему же простые работяги добровольно стоят целый день у станка. Еще сложнее им было понять, почему работяги у станков стоять не хотят. И как же объяснить, куда заведет среднестатистического человека такое противоречие в его среднестатистической жизни, если старый мир с такими «мыслителями» людям, мягко говоря, не сдался? Нужно представить ситуацию, которая невозможна, а, если и возможна, то наступит конец света. И сказать, что всё будет именно так. Хаксли взял конвейер Форда. В результате появился самый дорогостоящий, самый наукоемкий и трудозатратный процесс, на каждом этапе которого вместо машин поставили людей. Этих людей нужно десять лет выращивать, дрессировать и обучать в таких количествах, чтобы каждый выполнял не специализированную задачу: по команде, на узком участке и без контроля со стороны. И выращивать, дрессировать и обучать этих людей будут на том же конвейере. Это антиэкономический и антиполитический бред. При таких условиях никакое общество, вообще, не нужно. Через 27 лет Хаксли написал, что роман «Дивный новый мир» полон сокращений. Иначе люди бы не поняли. А он сам не смог бы описать то, что не смог бы полностью высказать. Тогда давайте развернем картину шире.

И первый вопрос: зачем в этом мире нужны деньги? Я прекрасно понимаю, что некоторые люди считают, будто бы колбаса растет на деревьях. Они не видят технологических процессов. Это один из столпов «общества потребления»: потребляется то, что не производится. И в конечном итоге нет разницы между потреблением натурального продукта или суррогата. В мире романа есть низшие касты, работающие «за спасибо». Так, зачем платить за то, что производится бесплатно. Если же производство невозможно без участия высших каст, то зачем им платить за ими же произведенный продукт? Это же главный вопрос революционного пролетариата! Или может перед Нами плановая экономика? Тогда, где экономия? Резервацию индейцев решили не «окультуривать», потому что эксплуатировать эту территорию экономически не выгодно. А что для этих альфа++, вообще, выгодно? Они даже производство реорганизовать не могут! Не догадываются, что эпсилонов можно делать меньше.

Второй вопрос: сохранение молодости? Это прекрасно. О этом все мечтают и из-за этого в «Дивный новый мир» многие стремятся. Но многие забывают, что молодые люди имеют свойство творить дичь. Особенно, если жизнь их ничему не учит. Или у кого-то есть другое объяснение, зачем в мире полной стабильности полиция с отработанными приемами подавления толпы? Всё в этом обществе держится на промывке мозгов. Но на альф это не действует! В этом мире запрещена история, но Управители и преподаватели сыплют историческими примерами. Никому не интересно, откуда столько ереси среди начальства? Эксперимент на Кипре показал, что альфы, лишенные возможности выполнять роль альф, тут же начинают нормальную конкурентную борьбу друг с другом. Так почему на благоденствующие города не сыплются какие-нибудь чумные бомбы? Даже Дикарь смог найти забытый уголок, где его нашли случайно. Что уж говорить о таких, как Бернард, если они начнут точить зуб на Совет Управителей.

Фраза о единстве и борьбе противоположностей должна для Нас войти в пословицу. Иначе Мы будем и дальше думать, что Олдос Хаксли — философ. Мустафа Монд вещает о стабильности. Но Хаксли придумал самую примитивную зарисовку для самых маленьких. Если копнуть глубже, всё посыпется: нельзя считать низшие касты автоматами — иначе не будет общества, а Хаксли говорит о обществе; нельзя отказываться от наркотиков и развлечений — иначе все станут нормальными и, как обычно, пошлют куда подальше со своими сказками; нельзя менять соотношение каст — иначе представления Хаксли о экономике окажутся чушью. Этот «мир» не то что невозможен — он никому не сдался!

Если убрать «сокращения и умолчания», то в романе ничего не останется. Но если сравнить с современностью, не заполнять пробелы. То окажется, что «Дивный новый мир» — это прогноз будущего, к которому Мы идем, идем, идем... А может, просто, обертка меняется? Может, просто, Олдосу Хаксли нравиться потреблять то же самое, но, чтобы было в старой обертке, с натуральным запахом скошенной травы? А может, кое-кто написал утопию на основе своих любимых идей о том, что неграмотная чернь не должна размножаться, дабы человечество не утратило величия индивидуализма? А потом запихнул туда антиутопическую «сатиру» на капитализм одновременно с коммунизмом? Ведь, политика — это модно, и никто не будет сильно разбираться. Ведь, всем нравится рассуждать о том, чего нет. Ведь, это безопасно и заставляет поверить в то, что мы умны не меньше, чем «великий философ». Не в этом ли вся правда, собратья эпсилоны? Или я должен извиниться перед альфами за то, что слишком медленно снимаю шапку? Так не тому Нас всё это время учили! В том числе и классические антиутопии.

Утопия не только изображает счастливый мир, но и предоставляет решение проблем современности. Антиутопия дает представление о том, кому выгодно сохранение проблем современности. А что же такое «Дивный новый мир»? Это рассуждение потомственного интеллектуала о том, что невозможно сообщить быдлу о великом предназначении потомственных интеллектуалов по средствам высокого штиля. Однобокость этого философа-гуманиста поражает. Самые важные вопросы взял и вычеркнул. Остались лишь ужасы тоталитаризм, держащиеся за глупые лозунги. Общество биологически поделено на касты. Но представители высших каст могут осознать всё, что с ними делают. И даже противиться этому. И если вдруг такие поползновения происходят, они должны осознанно демонстрировать лояльность. Кому? Друг другу! И как только среди них появляется «человек культуры», оказывается, что кругом нормальные люди. Желающие творить начинают творить. Ищущие настоящую любовь начинают любить. Желающие власти хватаются за возможность. Но ничего не меняется. Ведь Шекспир настолько велик, что понять его может любой, кто научился читать. Но Шекспир настолько велик, что понять его может только человек с высшим гуманитарным образованием. А в рамках «Дивного нового мира» оно имеется только у автора этого романа. Вот такая загогулина! Вот такое столкновение лоб в лоб двух разных миров. В итоге рогами сталкиваются два барана, чтобы выяснить стоит ли еще мир на черепахе или на трех китах.

Кажется, что роман скачет и срывается с темы. Но на самом деле все главные герои созданы неполноценными. Они не могут подняться выше собственного обывательского сознания. Это не люди нового мира, живущие по совершенно другим законам. Это та самая расплодившаяся чернь. В самых закостенелых традициях Нам хотят объяснить, что простонародье, получив доступ к высокой культуре, тут же осознает свою неполноценность. И если сразу не начнет падать на колени и каяться, то всю оставшуюся жизнь будет убегать от своей низкой природы.

Разберем по порядку. Ленина изначально заявляется, как женщина, которой интересны постоянные отношения. После отказа Дикаря она испытывает неудовлетворенность. И это вызывает в ней новые чувства, которые Ленина даже пытается анализировать. Только анализирует через одно место. А чего еще ждать от клуши обсуждающей с подругами мужиков. К тому же, сценой признания перед Джоном, Хаксли создает тот же шокирующий эффект, который должен был произвести довольно пошлый ощущательный фильм. Ленина — это ветреная модница, для которой узнаваемый внешний вид важнее собственной индивидуальности. Интересен образ Бернарда. Прежде всего тем, что употребил Хаксли перед тем, как его написать. Это недоделанный альфа. Он кажется главным героем, потому что в начале книги своей неполноценностью он гораздо ближе нам. Его физиологический изъян делает Бернарда лишним в мире полной стабильности. И, обретя козырь в виде Джона Дикаря, Бернард начинает рваться к понятному общественному признанию. Ведет он себя мерзко. Тем самым Нам объясняют, что физическим недостаткам нет места в мире стабильности. А наша несовершенная реальность полна такими, как Бернард. Но через некоторое время Монд рассказывает о опыте на Кипре. И оказывается, что Бернард то — нормальный альфа. И все представители высших каст рядом с ним — точно такие же. Есть повод и все сразу расправляют павлиньи хвосты. Исключение — это Гельмгольц. Альфа из альф, который даже Управителем отмечен с уважением. Гельмгольц не какой-то изгой. Это интеллектуал, поднявшийся над обществом. А значит, приносящий обществу пользу. Для Олдоса Хаксли именно это важно. А не рассказы Мустафы Монда о различиях и равноценности разных порядков. Монд — это типичный псевдо аристократ. Как и обычный природный аристократ, он сидит на месте и следит за установленным порядком. Но, как псевдо аристократ, еще и упражняется в дешевом ораторстве и нарушает законы, написанные якобы не для него. С легкостью рассуждает о Боге и справедливости. По мнению Хаксли, начальство занято именно этим. Экономика, политика, производство — всё это во власти безличных сил. Но в реальности типы, подобные Мустафе Монду, первым делом разоблачили бы собственное невежество. А в романе Хаксли подсунул Монду в оппоненты неотесанного чурбана. Это же так мощно: цитата против цитаты. Но Джон Дикарь не понимает того, о чем говорит. Для него Шекспир — это способ создания собственной магии. Слова Шекспира ему не нужно понимать — нужно сохранять в них потаенный смысл. Джон Дикарь — это юродивый! Джон воспитан в другой среде. По уровню понимания для «цивилизованных» он может стоять рядом с эпсилоном. И уж никак не может спорить о смысле бытия. В последней главе Нам рисуют травлю толпой поборника высокой культуры и традиций. Но происходящее повторяет опыт Бернарда, только с положительным результатом. Джон Дикарь добивается слияния с новым обществом. Трагедия в том, что Мустафа Монд оказался прав насчет Бога. И это всего лишь громкие слова для мощного философского финала. Суть в том, что столкновение двух различных мировоззрений не было бы таким ярким, если бы разные стороны не были одинаковыми. Слияние во имя Форда и христианско-индейские мистерии — это одно и то же. Индейцы, живущие в грязи и «цивилизованные», не видящие моральной грязи — это одно и то же. Это человеческая масса, лишенная индивидуальности. Она никогда не добьется ничего без помощи таких умников, как Олдос Хаксли. Ну, и как положено в высокодуховных антиутопиях, свой шанс они давно профукали.

Я прекрасно вижу, что роман соткан из противоречий. И читатели видят в этом гениальную задумку. Действительно, очень сложно представить, что такие противоречия логично уживаются в одной голове. После прочтения романа «Дивный новый мир», мне остается только надеяться. И надеяться только на одну вещь. На то, что «великие мыслители» когда-нибудь догадаются, что детали высокоточного оборудования не отливаются в земляные формы прямиком из доменной печи. А то, что любитель собирания статистики вычеркивает факты, которые не признает, не значит, что он пророчит будущее. Это значит, что его надо гнать взашей. Мир немножко шире окошечка в башне из слоновой кости.

Вероятно, правы те критики, которые считают «Страну счастливых» Яна Ларри ответом на мрачное советское будущее романа «Мы» Евгения Замятина. Противопоставления очевидны. Реальные пятилетки вместо абстрактного будущего. Инженер, строящий космический корабль, но закончивший проект благодаря всеобщей поддержке. Светлое чувство к Кире вместо животной страсти к I-330. Знакомство с жизнью агрогородов, заканчивающееся единением «рабочих» и «крестьян». Вместо казней и бунта — победа большинства на голосовании Совета. При этом сам текст «Страны счастливых» не кажется каким-то глубоким. Создается ощущение, что роман намеренно сделан «заковыристым», ведь все подводки автора к неоднозначности заканчиваются утверждением, что главный герой прав. За этим стоит своя логика: социализм с пережитками в виде государства должен смениться коммунизмом, а дальше все будут счастливы. И такой подход гораздо глупее и опаснее того, что Ларри забыл прописать окружающие СССР капиталистические государства. Странно, но стремление Яна Ларри показать неизбежность перемен вызывает откровенную неприязнь. Не смотря на простор городов, везде говориться, что люди «кишат» и «облепляют». Молибден говорит политически правильные вещи, но намеками постоянно показывается, что попытки цепляться за прошлое делают его мерзавцем. Бабушка рассказывает внуку, что раньше здесь ничего не было, а теперь люди построили невероятные города и заводы — и это не правильно. Павел Стельмах расскажет: как правильно. Оказывается, есть люди, которые постоянно борются за будущее. А есть обычные люди, которые защищали классовое общество, потому что им и так жилось нормально. Общественные классы уничтожили, а обычные люди остались — им и при коммунизме будет нормально. Роман и сам постоянно показывает, что изображаемая система общества не работает. Мир романа населяют полу-роботы. Люди превратились в чернорабочих нажимающих кнопки, и не всегда в нужный момент. Огромные рабармии способны лишь на уборку мусора. И на примере отца Павла можно говорить, что из такого мира нужно уходить добровольно. Ведь социализм полон пережитков и нужно побыстрее идти в коммунизм, где все счастливы. Тоже своеобразный асимметричный ответ на видение Замятина. Но получается, что суть коммунизма в том, что гению все должны. Наплевать на бюджет, наплевать на плановые работы. Есть гении, которые горят идеями: они и будут с проблемами разбираться, главное не мешать. А у Павла своя большая идея, и потому люди построят ему 100500 звездолетов.

Роман «Страна счастливых» — книга наивная, но, тем не менее, с очень большими и конкретными политическими претензиями. Мы каждого осужденного при Сталине интеллигента полагаем невиновным. Но, я думаю, для литературоведов, может стать очень интересным вопрос: а спорил ли Ян Ларри в чем-то с Замятиным?

Есть книги, принадлежащие своему времени.«Чужак в чужой стране» оказал невероятное влияние на американское общество 60-х. Но сегодня многие из тем романа разобраны по косточкам и его философское наполнение выглядит довольно упрощенным. Но для своего времени эта книга была гениальной. И не простой. Совсем не простой. Ой, какой не простой!

«Всё гениальное просто, и всё простое гениально. Маленькому человечку нравится скрывать свою ничтожность за сложными вещами.» Йозеф Геббельс.

Но, про это я уже писал. Так что, расскажу небольшую историю. В далеком 1909 году Андрей Белый — «наивный мальчик» русского символизма — написал роман «Серебряный голубь». Роман о народничестве, сектанстве и русской глубинке, где русский Народ просто и без затей смешивается с грязью. Всем, естественно, понравилось. Но в 1913 году новокрестьянский поэт Пимен Карпов написал свой ответ «Серебряному голубю», роман «Пламень». С намеком, что всех вас надо того — судить настоящим народным судом. Царская цензура роман «Пламень» изъяла и сожгла. И до сих пор он некоторыми называется образцом пошлости и порнографии. Независимо от моего отношения к содержанию, оба произведения гениальны. Нельзя выразить общественный и религиозный кризис, оставаясь безучастным.

А что же с романом «Чужак в чужой стране»? Куча хвалебных отзывов и уверений в том, что многое можно понять, а если с первого раза не понял, то когда-нибудь поймешь тоже самое. Я терпеть не могу мудрствования Хайнлайна. И теперь моего к нему отношения ничто не изменит точно. Но мне всё больше интересно, каким местом люди читают книги. Неужто никто не видит, что это просто не перевариваемая субстанция, псевдофилософская жвачка. Десять лет написания романа. И вот: приключенческий каркас, на который налеплены более-менее умно выглядящие куски текста; штукатурка там, где могут зацепиться религиозные организации, имеющие юридические права в США и неоднозначный финал — должен же быть неоднозначный финал. Внимание к деталям и критика общества — это отдельные вопросы. Но, где там критика религии.

Самый стандартный набор, которым и пользоваться иногда неприлично. Христианское причастие равно каннибализм. Если Иисус Бого-Человек, значит я — Человеко-Бог. И, в очередной раз, скрещивание фразы «плодитесь и размножайтесь» с фразой «Бог есть Любовь». Почему в очередной? Потому, что до этого додумается... Хотел написать каждый второй. Но поскольку, в отличии от Хайнлайна, Мы считаем, что женщина тоже Человек, то каждый. Если человек серьезно занимается сравнением религий, то ритуальное значение секса — это первый вывод, который он совершенно естественно сделает. Если, при этом, знание человека ограничено религиозной верой, то это будет его первый и единственный вывод. И во втором случае каннибализм, вообще, никакой роли не играет, по сравнению с открывающимися возможностями социальной шизофрении. Где накал момента? Над религиозными догмами умели смеяться еще в античности. Только делалось это со смыслом. В одном читатели правы: такая книжка лучше всего зайдет подросткам. Но это не подростковая литература. Это книжка, которую легче всего подростку продать. А такой читатель никакого смысла, кроме отдельных фраз, не увидит. И, если «Чужак в чужой стране» действительно «библия хиппи», то я уже знаю почему. В книжке это прямым текстом написано. А, вот, что Хайнлайн запихнул от себя — вот это очень интересно. Настолько интересно, что я даже не боюсь обвинений в СПГС.

С самого начала Хайнлайн заявляет, что таких Марса и Земли не существует. И сложновато разобраться, что же в романе изображается. По жанровым элементам — это научная фантастика. По смысловой направленности — это что-то вроде антиутопии. По количеству упомянутых брендов — пародия на современность. Но роман «Чужак в чужой стране» не то, ни другое, не третье. Философский трактат, как он есть. Ничегошеньки не понятно.

На Землю прибывает последний выживший из первых колонистов Марса, с детства воспитанный марсианами и о людях ничего не знающий. Завязка сразу обозначает множество сложнейших проблем. И тут, появляется журналюга, настолько знаменитый, что его личная газетная колонка может существовать без него и начальство не спрашивает о том, куда уходят деньги, и начинает втирать какие-то конспирологические теории о правительственном заговоре и абсолютно дурацких законах. А оказывается, всё это правда. Ученным принадлежит фонд, владеющий самой важной для планеты технологией. И десятки лет они отбиваются от наследников всех мастей. Но у Валентайна Майкла Смита, оказывается, есть не одна, а целых три бумажки. Значит наследство ему передадут безоговорочно. Валентайн Майкл Смит владеет всем Марсом по праву первого поселенца. И Генсеку Земной Федерации лично, публично и неприлично сильно нужен его добровольный отказ от прав на владение.

Оказывается, что в мире романа все свято блюдут законность и лишь тупая бюрократия мешает идиллии. Ведь, действует судебная система прецедентного права, учитывающая все судебные ошибки со времен неандертальцев. А правоту в суде защищают Честные Свидетели, объективность которых нельзя обмануть или подкупить. И никто из читателей не видит, что это лютый бред. Судебный прецедент и Честный Свидетель — это взаимоисключающие понятия. Если работает система прецедентного права и есть прецедент с отзывом показаний Честного Свидетеля. То просто засекайте время, когда Честный Свидетель превратится обратно в помощника нотариуса. Более того, на основании прямолинейного восприятия реальности Честным Свидетелем делается философский вывод о невозможности судить о реальности чего бы то ни было за рамками собственных ощущений. И это не солипсизм. Это, на минуточку, юриспруденция! Та же Энн, увидев «исчезновение», заявляет, что возможно сошла с ума. Давайте обратимся с этим заявлением в суд. Если Честный Свидетель чего-то не видел, не слышал или сомневается, то он сам аннулирует собственные показания, как и любой другой свидетель. Но Суд обязан учитывать показания Честного Свидетеля, как физическую улику. Ведь Честный Свидетель — это непричастное лицо, которое в рамках судебного разбирательства никакого статуса не имеет. Извините, так получилось.

Это не критика и не сатира. Честный Свидетель — это штришок в оправдание прогнившей системы. Намек, что всё будет хорошо, если Совесть не продается. Даже, если продали, вообще, всё и скатились обратно в XVII век. Там этих «честных» свидетелей навалом. Первых лунных колонистов объявили суверенной нацией, лишь бы Луна противникам не досталась. Марс объявили собственностью землян при наличии марсиан, пока не выяснится похоже это на прецедент с американскими индейцами или нет. Как такое может, вообще, прийти кому-то в голову?! Очень просто. В мире романа нет общечеловеческих ценностей. Нет общечеловеческого наследия. И нет — Человечества! Комару все равно, кого кусать. Блоха не знает о существовании собаки. Для паразита носитель — это, всего лишь, пища. И себе подобных он видит только в паразитах.

Неужто не видно, что все «достойные подражания» персонажи: мошенники и набитые дураки? Да. Такая система, еще и с плюшками, которые прописал Хайнлайн, приведет наверх именно таких. Но почему правило шести рукопожатий выводит жулика на очередного жулика? Почему они положительные? А они положительные, ведь противостоят бездушной машине бюрократии. Но Генсек Дуглас — «свой парень». Он же тоже над системой. И не важно с какой стороны. Вот это, рассудительность! Вот это, равноправие! Как, вообще, можно рассмотреть в фигуре Джубала Харшоу хоть что-то положительное?

Джубал Харшоу, явно, альтер эго самого Хайнлайна. Человек, зарабатывающий деньги на массовой литературе не знает, что заработать денег на умных книжках можно только, если пишешь одобренные вещи? Зачем врать? А иначе мудрый Джубал не сможет учить других жизни без риска для своих здоровья и репутации. Ведь, не на один вопрос он внятно ответить не может. И подкрепляет свою позицию такими аргументами, как «моя хата с краю» и «пусть лошадь думает».

Но зато, он борец с системой. Наглых бюрократов нужно ставить на место. Из-за них вся госсистема работает по принципу «сломанного телефона». А чинушам всё равно и они сами не знают, что творят. Джубал Харшоу, наоборот, всем занимается лично и ответственно, по тому и успешен. А, когда он объявляет, что сегодня его ни для кого нет или выбрасывает письма на помойку — это не тот же самый принцип «хлопальщика»? Может, все точно так же работают? И, если система не рухнула, то работают они лучше Джубала Харшоу. А всё остальное — фантазии Хайнлайна о том, как он когда-нибудь нагнет налоговую.

Но зато, Джубал Харшоу создал настоящую коммуну хиппи, где все абсолютно свободны. Только всё это — наемные работники Джубала Харшоу. И источник дохода у этой «коммуны» ровно один — сам Джубал Харшоу. Свобода этих людей лишь в том, что контроль Харшоу заходит не дальше его деловых интересов. Для него эти люди — мебель. Вы же не можете лишить свободы диктофон. На то, что случится с людьми, когда они выдут за пределы его интересов, Харшоу наплевать.

Джубал Харшоу — это абсолютно неверная трактовка понятия Честный Свидетель. Он лепит принцип Честного Свидетеля на всё подряд. И воспринимать реальность адекватно, вообще, не способен. Но для Хайнлайна всё наоборот. Любую проблему религии из романа «Чужак в чужой стране» нормальный человек легко может решить логическим отрицанием: Бога — нет. И на этом основании строить другую систему доказательств. Но американец тех лет, тем более пропагандист, этого сказать не может. Атеизм будет отрицать богоизбранность американской нации и рушить славную историю США. Поэтому, любой человек в США, если не хочет ходить в церковь по воскресеньям или платить десятину, но хочет обсуждать проблемы религии называет себя агностиком. Рассуждения Джубала Харшоу о религии — это не философия. Хайнлайн рисует систему психологической самозащиты. Даже обретя, хоть и по воле автора, полную свободу внешнюю, Харшоу лишен свободы внутренней. Он находится в плену чужих, навязанных представлений о мире, доказать реальность которых невозможно. Весь мир строится на лжи, рожденной непониманием. И никто никаких собственных решений принимать не может. Правда, рассказывает нам о этом известный стрелочник, Джубал Харшоу.

А дальше появляется церковь Фостера. С казино, собственными штурмовиками, производственными мощностями и навязыванием своей продукции пастве. Это экономическая монополия, замкнувшая финансовые потоки на себя. А главное, церковь не платит налоги. Я так и не понял, чем Дигби отличается от Харшоу. Если речь идет о свободном рынке, то Дигби, совершенно явно, рассудительнее и ответственнее, и по тому успешнее. Так же успешен и Смит. Валентайн Майкл Смит собирает все достижения религии на американской земле. Демонстрирует замашки антихриста. А в конце появляется архангел Михаил, разгребающий кучу ненужных бюрократических бумажек, которую он создал своим же отсутствием на рабочем месте. Всё вернулось на круги своя.

Вот и вся сатира на религию. Но, как всегда есть одно «НО». Несмотря на свое «развоплощение», которое по английски еще и звучит интересно, марсианские Старики имеют обратную связь с физическим объектом, в виде мозга. А значит, они физически существуют. А значит, это не сатира. Это оправдание религии. Тем более, что в романе религиозный фундамент общества становится основой будущей защиты от марсиан.

Говорят, Хайнлайн очень детально и точно описал различия в мышлении людей и марсиан. Но, если Вы не можете найти, где Хайнлайн детально и точно описал эти различия. То это совсем не значит, что он описал непонятность мышления марсиан. И здесь нужно рассмотреть самого Валентайна Майкла Смита. И спросить себя: является ли он, вообще, Человеком.

Валентайн Майкл Смит — отпрыск гениев, на котором природа не отдохнула. При этом он, например, не понимает концепцию вымысла. Хотя Старики учили его проводить «ритуал воды» без воды. Может Валентайн Майкл Смит, просто, не гений? Марсиане смогли объяснить Смиту общность разных вещей. Это возможно только на примере сравнения. Люди ему ничего объяснить не могут, ведь с марсианами ничего сравнить невозможно. А такой знаток психологии и философии, как Хайнлайн, не считает подобное тупым и опасным? Или даже, тупо, опасным?

Во-первых. Смит не может грокнуть людей, даже если они постоянно рядом. Но мгновенно грокает красоту изображения изображения человека. Т.е. эмоциональное состояние он воспринимает в статике. Заторможено. А значит, и «неправильность» он воспринимает лишь в момент времени. Разве это сложно объяснить? Сложно объяснить, что все люди так же одинаковы, как марсиане?

Во-вторых. Почему нельзя перевести слово «грок»? У него довольно много синонимов: погрузиться, раствориться, слиться. Для людей вода тоже важна. И говорят, кто-то раньше подводные скафандры изобретал. Как человек должен изучать незнакомый язык без примеров употребления в нем родных слов? Если лингвистика для вас слишком сложна, то позовите лингвиста. Или Харшоу, реально, только стрелки умеет переводить?

А проблема в образе жизни Джубала Харшоу. Он не боится Майкла, а лишь опасается последствий. Потому, что для Харшоу критерием развития личности является не полезное знание, а личный жизненный опыт и умение обратить его в свою пользу. Это — закон естественного отбора по Джубалу Харшоу.

И Смит получает самостоятельный жизненный опыт. Правда, живет он без отрыва от своих денежных средств и мозг, как положено человеку, ни разу не задействует. Т.е. в среду не погружается. И выводы основывает на чужом мнении. Вот, к кому нельзя применить понятие Честный Свидетель, так это к Смиту. Он обладает совершенно другим восприятием реальности. И считает нужным изменять реальность, исходя из собственного, для остальных необъяснимого видения. Но! Если вдруг кто-то, чисто, не заметил. Для Хайнлайна воспитание и генетика — это одно и то же. Взяв, по Хайнлайну, от двух миров поровну, Смит формирует свое независимое «Я». Заодно, переставая быть Человеком. Смит превзошел марсиан благодаря людям. И он осознает, что человечество тоже может превзойти марсиан. Людям нужно только показать правильный путь развития.

Несмотря на тягомотные диалоги, читателю легко увидеть, что Хайнлайн не любит церковь. Этому способствует четкая цепочка сравнений: усадьба Харшоу — церковь Фостера — секта Смита. Но цепочка сравнений немного длиннее. После описания устройства марсианской цивилизации, Нам показывают жизнь Смита у Харшоу. Усадьба Харшоу и его порядки — это протогнездо, где Старик-Джубал учит жизни резвящихся нимф. Люди уже достигли уровня цивилизации марсиан. Осталось только удалить атавизмы для запуска нового этапа эволюции. Но общественная эволюция невозможна. Смит первым делом грокнул деньги. А значит, рыночная конкуренция, как искусственный стимул и монополии, как искусственный тормоз — незаменимы для управления естественным отбором. Биологическая эволюция также невозможна. Марсиане, за исключением одного неудачливого художника, ни о чем не думают — за них думают Старики. И чем больше люди изучают марсианские традиции, тем сильнее походят на марсиан, теряя возможность понять, что брать нужно только самое лучшее. Остается эволюция духовная. Нужно показать людям, что для них — хорошо. Собрать отдельно самых грокающих. И они продолжат отбор. Но для человека это тяжелый труд. Его нужно подготовить. По Хайнлайну люди смеются потому, что страдают. «Братья» Смита не смеются. Они больше не страдают. А значит, у них нет сострадания. Сверхчеловеки, какими мы хотим их видеть. И, судя по концовке, с ними, если не бог, то архангел Михаил. Архистратиг даже надежнее.

И никто-никто не видит, что это? Это — ФАШИЗМ! Химически чистый. Кристально честный. Идейный ФАШИЗМ! Они не составляют списки. Они убивают, исходя из наличия выгоды в убийстве!

Человеческие законы не смогли описать неравенство, естественное для природы. Природосообразная жизнь марсиан лишила их неравенства — главного стимула развития в природе. Единственным путем развития для людей остается религия. В конце Харшоу и Смит становятся Отцом и Сыном. Двумя едиными и порождающими друг друга началами. Но не как единство Любви и Творения. А как Нация и Фюрер! Религия уже объяснила, что фюрер всегда в твоих мыслях, а твои мысли всегда о фюрере. Биология уже показала историю эволюции человека и общества. Фюрер, не как человек, а как Идея. Это же было всегда. Зачем плодить сущности? Надо действовать. Скрестим биологию и религию, выкинем всё необъяснимое. И духовное просветление объяснит понимающим, что нужно продолжать бороться за выживание вида. Единственное достойное высшее предназначение. Стаду, конечно же, недоступное. Потому, нужны пастухи. Естественное продолжение единой и неделимой идеи, воплощающей саму себя в реальности.

И тут! Никто не ждал, но Хайнлайна клюнул красный петух. Оказывается, чтобы «братья» продолжали правильно понимать и единообразно излагать высшую идею, им нужно создать равные условия жизни, свободу слова и удовлетворение потребностей. Хорошо, вовремя попустило. Придумал, что Гнездо должно стать Семьей. Ведь в Семье деньги не нужны. Да, деньги нужны, чтобы кормить семью. И, вот, пожалуйста! Теперь нас ждет не дождется строго иерархическое общество во главе с «тайной полицией». Которая гораздо эффективней обычной, потому что сама исполняет приказы, которые сама же себе и выдает. А «грокающие» отделены от «ищущих» пузырем из бабла. А где же хваленая рыночная конкуренция? Фашизм — высшая форма капитализма. Так что, это — она и есть. Духовное просветление, опираясь на экономическую монополию заново запустит процесс биологической эволюции. У марсиан выживает одна нимфа из девяти. В человеческом гнезде выживут все. А если кому-то что-то не нравиться, то вон из родного гнезда — саморазвиваться по заветам Смита и Харшоу. Конкурируй там с кем хочешь. Если вернешься, расскажешь. Это управляемый естественный отбор. По простому, чистка генофонда. И никаких других общественных изменений больше никогда не будет. В этой книжке прямым текстом написано, что, даже если всю планету зачистят, расслабляться не будут. Таким замечательным ребятам деградировать уже нельзя.

И всё это возможно, только пока подобные идеи поддерживаются такими, как Джубал Харшоу. Мыслители, подобные Хайнлайну, рассказывая о пользе естественного отбора для человеческого общества, не вспоминают про закон изменчивости. Ведь, зная полностью теорию эволюции и не имея мозгов, очень трудно доказывать свое биологическое превосходство. Человек, как биологический вид, не приспосабливается к среде. Он меняет среду обитания, подстраивая её под свои нужды. А, вот, паразиты — приспосабливаются.

У Джубала Харшоу есть списочек. Но Харшоу вынужден жить по придуманным людьми законам. Он полностью уверен, что, при возможности, всё выворачивается в нужную сторону. Но при встрече с новым «спасителем» всё становится правильным. Потому, что Джубал Харшоу всё грокает правильно. Слово «грок» нельзя описать в человеческих понятиях. А значит, оно не подчиняется человеческим законам и морали. «Исчезновение» нельзя классифицировать, как убийство. Нет человека — нет дела. Но есть Джубал Харшоу. Его мнения не спросят. А что-нибудь, точно, придумают. А теперь уже нет. Появилось единое восприятие реальности. Больше не нужно слушать чужое мнение. Множество марсианских Стариков, обсуждающих всё на свете, не видели общей закономерности. Единственным их предназначением стало воспитание Валентайна Майкла Смита. Харшоу не видел «истины». И, так же, стал инструментом Проведения, чтобы привести к власти Валентайна Майкла Смита. Нельзя бороться с высшим предназначением. Теперь Джубал Харшоу видит картину целиком. Он абсолютно подчинен закону природы. Что бы он не делал — ничего не изменится. А значит, теперь он абсолютно свободен в своих решениях, ведь каждое решение будет правильным. Не важно, что ты превратился в животное. Важно, что хозяин никогда не скомандует «к ноге». Ведь, ты точно знаешь, что жрете вы из одного корыта.

Назвать «Чужака в чужой стране» критикой общества или сатирой на религию можно только в том случае, если это самоотрицание. В отношении содержания и точки зрения самого Хайнлайна это просто смехотворно. Потому, что у самоотрицания нет «хэппи энда». Это — трагедия. Хайнлайн, вообще, непревзойденный мастер какой-то обратной логики. Как в романе «Дети Мафусаила» мартышка, забравшаяся на самую тонкую ветку и разбившаяся насмерть, должна показать другим мартышкам, что можно лазать по тонким веткам. Так и в «Чужаке в чужой стране»: смех над поведением мартышек должен объяснить причины социальной несправедливости. И в чем же причина страданий человечества? В мартышках! Избавьтесь от мартышек и заживем, как люди. А, раз мгновенно этого сделать невозможно, будем пользоваться, пока не выжмем из них все соки. Как Вам такой перевод слова «грок»?! Да, наш мир полон несправедливости. И чаще всего она основывается на «праве сильного». Но для человеческого общества это не вопрос биологической эволюции. Мне кажется, что никто не может перевести на человеческий язык слово «грок», потому что все забыли причины формирования народной лексики. Так, что я могу привести прямо противоположный Хайнлайну пример описания человеческой несправедливости. Издавна и повсеместно господ самодуров и жуликов называли «кровопийцами». И не потому, что легенды о благородных вампирах имеют исторические корни. А по тому, что заесть они могут не хуже клопов. Клопа человек раздавить может, а «сверхчеловека» — нет. Пока не поймет, что «сверхчеловек» ни какой не «сверх». Ненависть «сверхчеловеков» к человекам и ненависть человеков к «сверхчеловекам» — это два разных процесса. С господами поступить, как с клопами очень легко. А, вот, «сверхчеловеки» без физического превосходства могут защищаться только «силой мысли». По крайней мере, они в это свято верят.

«Чужак в чужой стране», это не описание мира пацифизма и всеобщего понимания. Это вселенная насекомой ненависти. Настолько примитивной, что её нужно считать естественным инструментом выживания. Цивилизации появляются и исчезают, оставляя нам свои примеры, как пищу для интеллектуального развития. Так, какая разница между Прошлым и Будущим? Интеллектуальная пища нужна людям не меньше материальной. Так зачем жрать компост, если есть свежее мясо? Нужно просто грокнуть, увидеть неправильность и уничтожить. Вы же не можете ненавидеть пищу. Главное уничтожать с осознанием необходимости. Ведь, уничтожать придется целенаправленно и по графику. Опять у меня возникает вопрос: как общество Хайнлайна развивается, если включает естественный отбор для борьбы с эволюцией? Но такие вещи, как правило, не понимают даже те, кто их придумывает.

И, всё таки, стремление к биологическому выживанию — это великая вещь. Человечество никогда не сможет пойти теми путями, которые пророчит Хайнлайн. И именно из-за того, с чем Хайнлайн борется — одновременно, зарабатывая на этом деньги. Из-за человеческой глупости. «Чужак в чужой стране» слишком заумная книжка. Подросток её не поймет. Тем более, не поймет хипарь. За нагромождением слов, люди будут видеть важные и общие для всех смыслы. Ведь, там, где не работает мозг, включается инстинкт. А один из главных инстинктов выживания человека и человечества — необходимость избавляться от паразитов. И из-за того же нагромождения слов, многие видят в Хайнлайне Человека. Но это лишь показывает, что Человечество становится лучше и без него. Большинство людей никогда и не сомневалось, как выглядит настоящая справедливость. А мартышкиным трудом еще никто Человеком не стал.

Всегда неплохо было бы поразмыслить над написанным в книге. Ведь, всё уже было придумано давным давно за нас. И что же в этом случае можем предложить мы? Рассказ «Загадка Мауэрского озера», в какой-то степени, продолжает традицию мистических историй. Но в реалиях нового века, когда таинственное сталкивается с научным объяснением, а не с противовесом науки, появляется доля реализма. Появляется настоящая научная фантастика. Писать её приходилось для людей малообразованных: привлекая внимание легендами и развенчанием этих легенд. Может современному читателю это покажется простым ходом. Но пан Тадеуш не так уж и прост. Если «легкие ветры» — это зарождающаяся в суеверии легенда. То инженер Тадеуш — это сказка. Дело в том, что идея воздушного столба при потере гравитации на ограниченной площади взята Язвицким из романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне». В конце XIX века английскому писателю нужно было придумать волшебный металл для примера физических явлений. XX век стал веком научных открытий и покорения человеком невероятных мощностей. В любой момент сказка могла стать былью. И приближали этот момент советские ученые. Между прочим, потеснившие британских коллег в их alma mater.

Когда малыми средствами создают глубину смысла, это всегда незаметно. Но с таких вещей начиналась советская фантастика. Это очень даже не заурядно. Но смысл, действительно, обретает, если по-настоящему интересоваться научной фантастикой.

Рассказ может быть и был бы немного интригующим, если бы не иллюстрация вперемешку с аннотациями на первой странице. Видимо истории о сумрачных гениях и их «сверхчеловеках», утративших человечность уже надоели. Приходилось сразу отвлекать картинками. Но и ужастик из рассказа довольно детский. Например, синие вены и красные артерии, взятые прямиком из учебника биологии. Самое обидное, что горожане вилы на борьбу с монстром взяли, а факела — забыли. Все потому, что автор придумал новый, наукообразный, способ победить неуязвимого человека-амебу. Монстр дышит всей поверхностью тела, значит можно облить его машинным маслом и он задохнется под масляной пленкой. А как же, сжечь? М-да. Нужно было написать сотни однотипных рассказов, чтобы Джон Карпентер когда-нибудь снял «Нечто» и показал, как надо было делать.

В очередной раз из холодных глубин космоса на Землю надвигается невиданная угроза. ГГ выдерживает невыносимые пытки, совершает затяжной прыжок без парашюта с астероидов кольца на Сатурн, не горит в ураганных вихрях атмосферы, не тонет в сжиженных газах поверхности и душит существ из живой энергии голыми руками. Всё это, естественно, не обходится без постоянного включения ярости берсерка, ушибов, переломов, ожогов третьей степени и частичного превращения в кровавое месиво. Но ГГ достаточно хорошенько выспаться и он вновь ринется спасать Землю. Все равно, успеет.

А на самом деле, рассказ про то, что, если хочешь спокойно жить, нужно кого-нибудь убить. Вымирающие представители цивилизации Антареса не слишком стремятся выжить. Больше хотят устроить первой попавшейся развитой планете геноцид, чтобы не напрягаться. И, пока корабль космических мародеров не добрался до Земли, геноцид надо устроить им. Ведь космос большой. О ваших «подвигах» там никто не узнает. Особенно, если никому ничего не рассказывать.

Первое, что делает этот рассказ, погружает в очень интересный антураж суровой планеты. Стеклянные горы и песок, грозовые тучи, мощные разряды молний. И такое описание встроено в научно-фантастическую концепцию. Существование магнитных ружей и трасс, способных притягивать и отталкивать любой материал возможно только благодаря высокой наэлектризованности планеты. Пример настоящей научной фантастики. Здесь ничего не скажешь.

Но, зачем-то авторы переходят к избитому сюжету космической оперы. Плен, восстание и штурм замка ужасного тирана. Причем всё в сокращенном виде. Героев превращают в гигантские «руки» и ездовых животных, но их сознание и поведение никак не меняется. Нет ощущения, что перед тобой деформированное существо, пока авторы тебе не напомнят. Романтическая линия полностью отсутствует. По сюжету, в конце герой-спаситель получает в награду туземную красавицу. Но финальный поцелуй происходит между людьми, которые не только не были влюблены, но и о друг друге ничего не знают. Как на такой планете появилось какое-то местное население тоже не объясняется. Большая часть рассказа своим быстродействием напоминает пародию. Хотя, думаю, не приходится сомневаться в том, что отличная завязка послужила лишь фантиком для замусоленного сюжета. Авторы, конечно, и сами Берроузы. Но был реальный шанс обойтись без «берроузовщены».

Рассказ повествует о удивительных, невероятных и ужасающих событиях. Они настолько удивительные, невероятные и ужасающие, что Вы и представить себе не сможете, насколько они удивительные, невероятные и ужасающие. Таким авторский стиль остается на протяжении всего рассказа. В классификаторе определил рассказ, как подростковую литературу. Потому, что детям такое читать нельзя, а взрослым невозможно. Вот, для подростков, которые устают читать на второй странице это будет в самый раз. А вообще, я не представляю, кто будет подобным зачитываться.

В 1942 году рядом с побережьем США высаживаются инопланетные захватчики. Они настолько непобедимы и безжалостны, что один из пленных восклицает, что даже Гитлер стал бы для США союзником, если бы знал. Да, в этом рассказе с первых страниц выдвигается идея о том, что угроза спокойствию Соединенных Штатов гораздо страшнее любой войны в Европе. Американцы испробовали все средства, которые способен вообразить человеческий мозг. И теперь нужен неподражаемый мозг Адама Линка из губчатого иридия. После демонстрации неудач, правительственные агенты рыдают, а гениальный робот заключает, что остался еще один человеческий метод — саботаж. Честно, я от такого откровения чуть со стула не упал. И Адам с Евой, замаскировавшись под людей, отправляются уничтожить неприступную крепость противника изнутри. В темноте проникают в случайно открывшийся ангар; выбираются из клетки, пока охранник спит; осматривают все помещения, потому что отбой в армии — это святое. В общем, Вы уже поняли, что на Америку напало стадо дегенератов. Но ГГ настолько суперменский супермен, что, по сравнению с ним, американцы, то же, дегенераты. В финале маски сбрасываются и непобедимый робот превращает инопланетян в кровавый фарш повзводно и поротно, рассчитывая, сколько сотен еще осилит за раз. Это не шутка. Оказывается, всё это время внутри Адама Линка кипела ненависть к врагам человечества, которое его гонит и презирает. И он с упоением и смехом разрывает инопланетян на части. Я бы мог сказать, что это садистская жестокость. Но это — обычная тупость. Как и всё остальное в этом рассказе. Для сверхразвитых инопланетян все люди на одно лицо. Адама Линка они вычислить не могут, ведь кожу от метала и пластика не отличают. Им нужен рентген, чтобы увидеть перед собой робота. Оказывается, о разумных машинах они знают. В рассказе огромное количество психологических самокопаний. Ведь перед нами произведение военного времени. В нем обязана быть пропаганда преобладания общественного над личным. Но на пол-пути автор про это забывает. И в конце Адам Линк тупо превозмогает, вообще, всех. Весь рассказ состоит из неожиданных поворотов. Но автор, просто, кружится на месте. В конце концов догоняя свой хвост. Ведь на протяжении всего рассказа Адам Линк думает, как бы получше применить свой невероятный мозг, а в финале выясняется, что роботам мозг и не нужен, буквально.

Для коммерческой литературы могут быть разные ограничения: время написания, зависимость от продаж, занятость автора. Но в рассказе «Адам Линк спасает мир» я увидел не только дешевую поделку, но и «Металлического монстра» Отиса Клайна. Там практически всё повторяется: купол-крепость, мысленно управляемое оружие. Разница в количестве клише, от которых читатели устали. И в интересах самих авторов: Отис Клайн с удовольствием писал про всякие лишайники, а Отто Биндер рассказывает про разные электрические прибамбасы, так как его главный герой — робот. Выясняется, что Биндер в свое время работал на Клайна. Но его рассказ — не плагиат. Это схема. Если пошла удачная серия, то пиши, пока она не скатиться в полный шлак. Читатели возмущаться не будут. Все к такому исходу привыкли.

Давно не случалось такого, чтобы при чтении меня постоянно преследовали разочарование и уныние. Роман «Deus Irae» затрагивает настолько сложные темы, что любые шутки по их поводу будут восприниматься, как оскорбление. Наверное, по этой причине в таком философски сложном произведении все неуместные шутейки переводчик постарался поделить на ноль. Но они же смешные! Уморительно, оскорбительно, безответственно смешные!!! Всё, как я люблю! И, как же мне не хочется читать по английски!!!

Но, думаю, о этом романе можно рассуждать и не касаясь всех сложных противоречий. Роман кощунственный. Поэтому давайте немного покощунствуем. Прежде всего, это не жанр постапокалипсиса. В апокалипсисе мертвые восстанут и обретут плоть. В «Deus Irae» произошла ужасная война, в которой было применено не менее ужасающее оружие. Человеческая плоть уничтожала сама себя. Через лет пятнадцать после войны люди получают якобы сбывшееся пророчество и нового лжебога. Никакого Царствия Небесного, о котором продолжают с упорством говорить оставшиеся служители культов. Люди привязаны к ужасной, неполноценной реальности. Они ничего ей противопоставить не могут. И возвращаются к старому проверенному пути веры. В таких обстоятельствах нужно снова искать доказательства существования бога. Реального, материального бога! Найти божественную суть способны: либо калеки, лишенные всех жизненных наслаждений, либо художники, способные своим талантом приблизиться к божественному. Звезды сошлись на Тиборе МакМастерсе. И он отправляется в путешествие по радиоактивной пустыне, где за десятки прошедших лет появились жуткие мутанты. Возможно авторы были не в ладах с математикой. Но путешествие Тибора — это путешествие духовное. Это странствие мифического героя в поисках своей судьбы. Не удивительно, что и время становиться мифическим. Но не только представления о время меняется. За довольно короткое время, без лишних разговоров, герои пересекает границы трех больших штатов. Разве такое возможно? Но, если посмотреть на карту, то окажется, что они делают всего лишь небольшой крюк. Представьте себе, Вы делаете один шаг и оказываетесь в совсем другом мире, где действуют законы, о которых Вы никогда не слышали. Разве не сталкивается в этот момент реальное со сказочным. И в пути им встречаются Сфинкс, дракон, оракул, животные-помощники. И «язычники» полу-люди, трепещущие при встрече с истинным божеством и не считающие других «язычников» себе подобными. А где еще можно встретить настоящее божество: доброе или злое — как не в сказке? И в «последней битве» Человек побеждает Зло. Как и положено в мечтах о черно-белом мире: не остается никого, кто бы помнил о настоящем зле. И мир преображается. Мир становиться безгрешным. Радиоактивная пустошь обретает черты сирийской пустыни. Наступает Царствие Небесное. Но Царствие Небесное не для всех. Лишь для Америки. Ведь, как Москва — третий Рим. Так и США — земля обетованная. О чем не устают напоминать все американские проповедники. Но, как и положено в христианской традиции, не потому, что там всё хорошо. А по тому, что большую часть США занимают пустыни. Можно путь библейского праведника пройти в реальности и прямо сейчас. Но, разве это что-то меняет? Человек победил Зло. Непостижимая «сила» ушла, а человек остался в этом обновленном мире. И тут же находятся доказательства существования христианского Бога. Опять выяснять, кто прав? Опять ждать апокалипсиса? Герой возвращается из своего мифического странствия, чтобы вновь дать людям реальное доказательство существование бога. Реальное и потому — неполноценное.

Филип Дик и Роджер Желязны в своем романе проделали грандиозную, но очень простую работу. Показали ощущение чуда. То, как чудесное сталкивается с реальностью. В романе «Deus Irae» огромное количество противоречащих друг другу теологических рассуждений. Но в накоплении всей информации и есть смысл открытия. Как озарение — это возможность попасть из точки A в точку D минуя точки B и C. Но в отличии от научного озарения, чудо не выдерживает столкновения с реальностью. Ведь любое знание убивает чудо. В том числе и религиозное знание. По странному, неписанному закону, начиная верить в одно, человек должен перестать верить в другое. А чудо должно быть для всех.

Не такому угрюмому и скучному человеку, как я писать яркий положительный отзыв о рассказе Владимира Немцова «День и ночь». Но в нашей жизни, действительно довольно много черного цвета. Черные ночные переулки. Чернота тающих, хоть и весенних, сугробов. Черные свинцовые тучи. Человек всегда боялся темноты. Так, почему бы с ней не потягаться? И почему бы не научить людей вместо черной грязи видеть многоцветие мира? Какая огромная и противоречивая мечта: чтобы и работа была праздник, и отдых — праздник. А на счет розовых ботинок, так мода переменчива. Почему же не появиться моде на праздник. Светлые улицы и дома, днем отражающие солнечный свет. И солнечные зайчики в глазах, дающие ощущение летнего тепла. Флуоресцентные краски, накапливают свет. И по ночам все окутано матовым сиянием. А платья девушек раскрашиваются новыми, светящимися узорами. Разве девушкам не будет приятно слышать сравнения со светлячком или звездой. Все-таки, интересный писатель был Владимир Иванович Немцов. Стиляг не любил, а против рейва ничего не имел. Но черный цвет в рассказе остается непобежденным. Как приход ночи, несущий с собой безграничную Космическую Пустоту. Без таких сравнений критика «главного борца с фантастикой» в советской литературе смотрится как-то мелковато. Обидно за Владимира Ивановича. Но это и не удивительно. Мечта воплощенная в реальность многими опытами превращается в обыденность. А если людям дать мечту сразу, она превратиться в безделушку, о которой сразу забудут. Раскрыть людям мечту неизбежно означает получить в ответ волну вопросов и критики. И тогда шишки полетят не только на молодого энтузиаста, но и на писателя, решившего, всего лишь, рассказать его историю. Мечта должна ярко вспыхнуть и привлечь к себе. А чтобы продолжать освещать путь, она должна всегда оставаться мечтой. И автор гасит мечту, возвращая картины черного военного неба. Как бы оправдываясь за наивность. Может это и не фантастика. Но это — литература мечты. А могут ли все мечты сбыться или они должны поддерживать в черные дни?

«Новая кожа» является частью сборника рассказов Владимира Ивановича Немцова. Все их объединяет минималистичность исполнения и глобальность научного открытия. Но, за поднятием общественных проблем, автор не забывает, что история должна быть забавной и интересной. И, тем не менее, рассказ «Новая кожа» выпадает из общего тона сборника. Немцов прекрасно прорабатывает характеры персонажей. На их не сходных друг с другом качествах держатся истории во всех рассказах. И, зная предвзятое отношение к творчеству Владимира Ивановича Немцова, ожидаешь, что сейчас произойдет разоблачение ханжества манерной актриски. Не даром же основной частью изобретения является «проявитель»? Но всё происходит иначе. А разве среди советских граждан не может быть манерных актрис? Свободная, между прочим, от предрассудков страна. Да и откровенные гэги представлены, как нечто серьезное. И всё же, рассказ «Новая кожа» похож на остальные рассказы сборника. Так же есть в нем неуловимые нотки житейского юмора. О чем же тогда этот рассказ?

Возможно, это рассказ о технике безопасности? Допустим, наш герой не молодое светило химии, а электрик-самоучка. Пришел показать барышне один фокус, а её током убило. Но тогда: где нагнетание, где выводы? Неужто автор считает, что влюбленные сами до таких простых вещей додумаются?

На романтическую историю любви рассказ «Новая кожа» тоже не тянет. Герои страдают, вспоминая друг друга. Но в конце всё забывают. Забывают благодаря работе. Даже встречаются в финале они случайно. А было ли в их отношениях что-нибудь, кроме работы? Честно говоря, с такими подающими большие надежды молодыми специалистами и производственного романа не выйдет.

Как-то всё нескладно, мимолетно и глупо.

А, может быть, это рассказ о первой любви?! Рассказ о первой влюбленности, окончившейся ничем. Принесшей только боль и разочарование. С моралью о том, что к работе нужно относиться серьезно. Или, хотя бы, не настолько серьезно относится к романтическим свиданиям. Да! Вот это, действительно, будет смешно! Теперь не удивительно, что рассказчик поспешил обзавестись новой непробиваемой кожей, не дожидаясь момента, когда влюбленные химики перестанут обсуждать химию. Хотя, полагаться на такие научные допущения крайне наивно.

Рассказ, конечно, безнадежно устарел. Он был написан для людей, которым была нужна романтика. Сейчас большинство читателей уже давно и без всякой химии обзавелось толстой слоновьей кожей.

За постоянными россказнями о засилии электрических тракторов, жадном проглатывании каждой книги и постоянном поиске «хорошей» фантастики многим читателям теперь и не заметить было ли в советской фантастике что-нибудь выдающееся. В этом и есть единство и борьба противоположностей. Самоуправляющиеся трактора никому не нужны, но мысли остаются только о возможности заиметь самоходную телегу.

А оказывается, был Георгий Иосифович Гуревич. Были книги о космических просторах. О строительстве новых планет. О невероятных технологиях Будущего. И всё это описано интересно, ярко, впечатляюще. Повесть «Первый день творения» написана, буквально, о первом дне творения. О формировании планет. Человеку такое увидеть своими глазами не дано. Но фантазия писателя способна приблизить Нас к этой картине. Это захватывает.

Настолько, что на пути читателей встает вопрос: а как это сделать в реальности? Вам — никак. В энциклопедиях написано, что подобное с «ледяными гигантами» проделать невозможно. А фантаст Гуревич смело утверждает, что при исследованиях самой планеты теории не подтвердятся. Изменение баланса в Солнечной системе приведет к катаклизмам. Приведет? А как, если есть план строительства новой Солнечной системы на следующие триста лет и технологии для разрезания гравитационных полей? Последствия будут ужасны! Интересно, а кто-нибудь из увлекающихся в юности научной фантастикой и астрономией стал квалифицированным инженером? Кто-нибудь понял, что части Урана разводят в определенном направлении и порядке потому, что направление вращения Урана противоположно направлению вращения других планет Солнечной системы. А то, складывается впечатление, будто БАМ столько лет строили не просто так. Ведь, даже обычный советский гуманитарий Гуревич со своими «техническими ляпами» знает о минимизации риска. В то время, как современные сограждане о таком и не подозревают, имея за плечами и по несколько высших технических образований.

Фантастика должна предлагать решения проблем. И более того, фантастика должна предугадывать появление новых проблем. Но Георгий Гуревич прекрасно знает, что все новые проблемы снова придется решать обычным людям. Их, как всегда, не видят за масштабами. Что такое человеческая жизнь по сравнению с мирозданием. И, всё же, мир меняется руками простых людей. Может быть и правда, что Гуревич ошибался в технических деталях. Наверняка, и Жюль Верн ошибался. Но в Человеке хороший писатель ошибаться не должен.

Мир записал голос Юны для робота. И киба повторяет:«Что мне делать дальше? Для чего меня послали сюда?» Юна возмущается. Значит, есть у неё такие мысли. Значит, есть взаимосвязь между внешностью и характером. Перед читателем сложный персонаж. Мир в последний момент начинает петь «Интернационал». Далин поет вместе с ним. Но угроза отступает и Далин возвращается к делам начальника, а Мир продолжает петь. Вот, какой замечательный образ молодого комсомольца! А, ведь, Мир поет не просто так. Несколько сцен читателю показывают, что главный герой — в ужасе. В тот момент Мир и Далин, вообще, разные люди. Они к смерти относятся по-разному. Для понимания этих деталей нужно в персонажах видеть людей. И понимать грустную, но жизненную иронию. На Ариэль обрушилась планета Драма. Это полная противоположность пафосному названию. Мир мечтал написать поэму о великом, а стал героем приключенческого рассказа. По этому поводу насочиняют баек и анекдотов. Но смеяться над этим смогут только те, кто был на стройке новых планет. Так сказать, простой героизм — ничего необычного. Человек не может выразить Великое, если Великое — обычная работа.

Оказывается, в «насквозь пропитанной» пропагандой повести самой пропаганды и нет. Есть обычные люди. Почему бы, действительно, просто не сказать, что повесть «Первый день творения» принадлежит своему времени. Что автор писал для молодежи на «великих стройках» и хотел поддержать строителей коммунизма словом. Но, ведь, фантастика должна быть про другое! Люди в Будущем должны быть другими! Так, ведь, теперь и «Интернационал» не поют. Мир, всё таки, поэт коммунистического Будущего. Наверное, и лучшие образцы изучал. Люди в XXIII веке считают век XX героическим. С одной стороны, неплохо было бы вспомнить, что раньше советские люди миллионы жертв считали трагедией и подвигом. А не, как сейчас, делением на шкале клюквометра. С другой, для многих сейчас героизмом считается совершенно другое. Я не сомневаюсь, что есть огромное количество книг, где не из страха перед смертью, а с гордостью в сердце поднимается и подхватывается каждым, пока отовсюду не начинает громогласно раздаваться «Боже, царя храни». Это считается настоящей фантастикой. Фантастикой, потому что такого не будет. Петь такое должен кто угодно, только не Мы.

С такой точки зрения «Первый день творения» — плохая фантастика. Сразу читается, что перед советскими «великими стройками» стройки Будущего должны выглядеть еще грандиознее. Но повесть не настолько примитивна. Просто, Георгий Иосифович Гуревич решил, что новая фантастика читателям действительно нужна. Они же её так усердно ищут. Показанное Гуревичем не совпадает с написанным в энциклопедиях. Но, ведь, энциклопедичность стала считаться анахронизмом. И Георгий Иосифович использует научную информацию не для описаний, а задавая вопросы. Но вышло так, что любители социально-философской фантастики научными теориями не занимаются. Ждут предупреждений. А Георгий Гуревич строит Будущее, которое люди должны предупредить сами. Он несколько облегчает задачу своим героям. В том Будущем прогресс не останавливается. Человечество решило все проблемы, кроме перенаселения. Ведь любое ограничение Человека — это остановка развития. Современные люди могут и не увидеть плоды своих трудов. Герои Гуревича важность результатов осознают из-за геометрической прогрессии развития. Но и в Будущем люди некоторых вещей не понимают. Например:

«Мир удивился бы также, если бы встретил изобретателя, в одиночку, взаперти вынашивающего идею, ожидающего, чтобы она созрела.»

А это фундамент, на котором стояла фантастическая литература. В Будущем Гуревича то, что Мы считаем классикой фантастики, отсутствует, как идея. Это совершенно другая эпоха и совершенно другие люди. Без фантастики — это действующая модель Будущего. А как она действует, нужно догадаться самим. Повесть «Первый день творения» многих заставила открыть энциклопедии и прочитать про планету Уран. Это прекрасно. А как насчет разрезания вакуума? О таком в энциклопедиях еще не написали. А, вот, самоуправляющиеся автомобили уже есть. Только строят их не те, кому не интересно.

Космическая научная фантастика конца 50-х — начала 60-х в техническом плане только начинала выходить из кризиса идей. Этот кризис определил еще в конце 30-х годов XX века Александр Романович Беляев. И, всё же, что делать, если у вас есть цифры, но нет проверенных примеров? Или есть идеи, но не известно, будут ли они согласоваться с цифрами? Нужно, чтобы кто-то заинтересовался, чтобы кто-то начал проверять. Ведь, как и писал сам Георгий Иосифович Гуревич, люди XX века не могли дожить до того момента, когда можно будет увидеть результаты своих трудов.

К рассказу «Узники астероида» очень много технических вопросов. Может быть, по этому его автор и остается безымянным. Но, если люди интересуются историей, то собирают все возможные материалы. Для большинства литературный герой является лицом эпохи. И человек XXV столетия находит очень много неизвестных подробностей в фантастическом, пусть даже, биографическом рассказе. Статьи и отчеты читать никому не интересно и в XXV веке.

Первые полеты в космос для всех открыли эпоху нового технологического прорыва. Советские писатели поняли, что научная фантастика должна поднимать новые, более широкие темы. Мы, конечно же, не можем избавиться от бесконечного нытья бесчисленных гениев по поводу притеснений их непревзойденного свободомыслия. Но, если постараться, можете ли Вы представить, на сколько сложна подобная задача для твердой научной фантастики? Главным для хорошего писателя должен оставаться читатель. И Георгий Гуревич переворачивает ситуацию не на 180, а на 360 градусов. Читателем становиться человек XXV века, а узнаваемый нами по стилю рассказ — историческим документом. То, что в нем неправильно нужно найти и объяснить человеку Будущего. Себе объяснить. Чтобы продолжать идти вперед. А способны ли Вы на подобное, если видите то же самое? Человеку Будущего не интересны приемы идеологической борьбы — для него она, просто, была. Он не замечает технических ляпов. С подобной техникой он не знаком. Он, даже, не задается вопросом: был ли автор этого рассказа хотя бы раз в космосе. Рассказ же о приключениях в космосе. Человек Будущего не специалист — так же, как и Вы — и не понимает, что большая часть рассказа — вымысел. Но — так же, как и Вам — ему интересно читать фантастику. Потому, что научная фантастика заинтересовывает и помогает идти к новым открытиям. Вопрос о золоте на астероиде остается не решенным сотни лет. Есть три теории. Но безымянный автор фантастического рассказа предлагает четвертую и самую убедительную. Золотые листы с выдавленными на них клеточками. Может это перфокарты или, может, звуковые пластины? Помнят ли еще люди Будущего о перфокартах и звуковых пластинах?

Георгий Иосифович Гуревич ставит в своих произведениях о Будущем очень сложные философские вопросы. Я, лично, еще не встречал писателя, для которого прорыв в фантастике, как в жанре, настолько важен. Но похоже, любовь к фантастике — это нечто другое. И легендой Георгий Иосифович не стал. Или перестал быть. Точно так же, как безымянный автор «Узников астероида». И так же, как обычный «космический мусорщик», в будущем всего лишь зажигающий новое солнце. Просто, надо — значит надо. И когда-нибудь, кто-нибудь заметит.

Для меня этот остров не злой острог.

Вольный я и по сердцу легкий.

Есть у всякого жуть земных катастроф,

воздух синий в глубоких легких.

Интересное стихотворение. Советую подумать: где я его нашел, кто его написал и о чем. Для развития кругозора.

Я тоже долго думал, что же еще хорошего написать о романе «Селеста-7000». И решил вернуться к тому, что мне нравиться больше всего. Комментировать комментарии, которые мне не нравятся. Прошло уже много времени. Можно было бы забыть и не обращать внимания. Но совесть не позволяет мне допустить, чтобы кто-то осмеивал умную книгу. Тем более советскую! К тому же, у меня есть оправдание. Я прочитал, неожиданно подряд, несколько хороших книг, заставляющих серьезно задуматься. А еще мне было лень. Во время первого прочтения, я заметил, что «Селеста-7000» — книга сложная. И мне было лень искать, потому что я знаю, как долго приходиться искать. Лень перечитывать, чтобы убедиться в собственной правоте. А потом мне было лень формулировать развернутые ответы на «меткие» вопросы, зная, что самый весомый аргумент вопрошающего — это выкрик «хочу belivить».

В наше время считается, что умение задавать вопросы — это признак умного человека. Только, вот, вопросы нужно задавать себе. И, если Вы не можете ответить на свои собственные вопросы, то какая цель у этих вопросов? Люди читают книги для удовольствия. Но каков критерий удовольствия от чтения книг? Я, читая советскую фантастику, пришел к выводу, что в просвещении. В возможности взглянуть на проблемы масштабно. Это создает некоторую специфику. В частности, по этому многие фантастические произведения в СССР писались для подростков. Во всяком случае, для пытливых умов. Эти книги выглядят довольно просто. И, чтобы разобраться в тонкостях, нужно приложить некоторое усилие. Я не зря написал в своем предыдущем отзыве, что эти книги писались «на вырост». Если Вам такое не нравится, то читайте по-настоящему взрослые и умные произведения. Но, если к простейшему изображению Вы не можете применить простейшую логику, то с чего Вы взяли, будто бы Вы взрослый и умный человек? Чисто потребительское отношение к литературе, рано или поздно, приведет Нас к утверждению о том, что Николай Васильевич Гоголь — это русский Лавкрафт. По крайней мере, я уже встречал высказывания о том, что «Аэлита» скопирована с «Принцессы Марса», так как Берроуз писал лучше Толстого. Или, например, о том, что подборка журнальных статей по своему содержанию подозрительно напоминает подборку журнальных статей. Мне лень бороться со всеобщими глухотой и тугоумием. Это победить невозможно. Но, знаете, что... Кому-то было лень подыматься по лестнице и он придумал лифт. А мне лень слушать: зачем, почему и как. Сейчас я вам поясню. Спойлеры будут жуткие. Не исключаю, что у некоторых людей начнутся припадки, кто-то будет валяться в корчах или начнет биться головой о стену. Но я считаю, знание о том, что читаешь умную книгу добавляет впечатлений. А возможность самому подтвердить что-то будет не менее увлекательной, чем возможность найти это самому. Хотя, продолжаю надеяться на то, что не я один такой умный. И таким читателям, думаю, тоже будет приятно не быть в одиночестве.

Прекрасный рассказ без всяких «НО». Прекрасный рассказ о прекрасно проведенном отпуске. О том, как приятно выбраться на природу и каких замечательных людей можно неожиданно повстречать в сельской местности. И, вообще, рассказ о том, как «хорошо в стране советской жить» и сколько еще предстоит впереди свершений. Георгий Иосифович Гуревич обладал великолепным чувством литературного стиля: замечательный, трогательный язык повествования, продуманные характеры, живая речь. Если, конечно, Вы умеете читать с выражением. А не, как обычно, видя умные слова, представляете академическую лекцию. Во многом отношение к рассказу зависит от самого читателя. Мне — нравится. А что может не нравиться? Давайте угадаю: колхозники и комсомольцы летят на Луну и одним своим энтузиазмом заставляют цвести сады в космической пустыне, не встречая не решаемых проблем. Неправдоподобно. Недальновидно. Наверняка, прямое влияние эпохи стремительного подъема советской науки и техники. Когда «светлое будущее» воплощалось в реальность.

«А между тем подобные взгляды порождают встречающиеся на страницах газет и журналов утверждения, что «действительность обогнала фантазию». Обобщенное утверждение подобного рода абсолютно неправильно, хотя в отдельных конкретных случаях и возможно. Возможно там, где мечта была ближнего прицела, устаревшая уже в момент печатания книги, или же, если речь идет о вещах, написанных за много лет до наших дней. На деле никакая действительность не может обогнать мечту и фантазию. Если бы случилось, что реальность обогнала бы наши мечты, то это означало бы, что люди попросту перестали мечтать.»

Это слова Ивана Антоновича Ефремова. Написаны они попозже и, я надеюсь, сгоряча, так сказать, под влиянием момента. Ведь люди, оказывается, могут отказаться от мечты при любом удобном случае. Как раз, статья Ефремова была написана в защиту книг, где ни на планету Радуга, ни на Марс ни одну толковую повариху не взяли. А в результате люди там получили кучу проблем. Зато исключительно все — философские. Это к тому, что возможность видеть социальные проблемы и уверенность в том, что оцениваешь их правильно — вещи взаимосвязанные. В рассказе «Лунные будни» Маруся говорит, что её учили кормить людей правильно, ведь в большинстве люди о таких мелочах не задумываются. Через десять лет учить советских граждан чему-то стало не модным. Модным стало придумывать сложные примеры. Работа Маруси — это мелочь. Собственно, в рассказе на неё внимания не обращают. Другим главным героям рассказа: писателю и художнику — интересны точность и правдоподобие. Они хотят запечатлеть удачный случай и уникальную картину. Конечно, писатель может восхититься, воспеть и признать заслуги простого человека. Но эпизод с метеоритом он живописать не может — Маруся о этом не сильно распространяется. Он может только сравнить воплощение мечты в реальность со сказкой. А научная экспедиция на Луну — это только небольшой эпизод. За ним идет грандиозная работа: сначала полетело шестеро, теперь готовят сто двадцать. За каждым своя интересная и важная совсем не сказка. Никакая мечта еще не воплощена. Но уже не интересно. Обычные люди совершают подвиг, не зная о этом. Множество людей вместе меняют настоящее, не замечая пройденного пути. И кто сможет рассказать им о подвиге, кто сможет показать им изменения? Если писателям и художникам нужен отдых, а на отдыхе им нужен столичный ресторан. Писателю хватает такта признать свою очень скромную роль в общем деле. Но он уверен, что читатель сам сможет додумать всю картину целиком. Так же, как художник готов запечатлеть только один эпизод из всей истории. Когда еще подвернется такой счастливый случай?

Все согласны, что люди Будущего будут мыслить категориями совершенно отличными от наших. Всем понятно, что люди Прошлого были вынужденны мыслить так, как велит эпоха. Но, когда Вас спрашивают умеете ли Вы, вообще, думать — это всегда неприятно. Встретить такой литературный талант — это настоящая редкость. Так что, мне — нравится!

Всем советую прочитать книгу Владимира Ивановича Немцова «Волнения, радости, надежды: Мысли о воспитании». Спорить о статьях Немцова больше не буду ввиду бесполезности. С конкретикой никто из любителей фантастики сталкиваться не хочет. И похоже, столь доходчивое изложение нуждается лишь в постоянных напоминаниях о том, что принцип «критикуешь — предлагай» не котируется в мире, где есть «авось да небось». С этим каждый может справиться своими силами.

Рассказ повествует о том, что, если женщина захочет выгодно выйти замуж, то от брака по залету такой повеса, как главный герой может спастись только чудом. На первый взгляд, даже, кажется, что рассказ о социальных проблемах и с глубоким смыслом. Но, если раньше отсутствие наследников для людей было проклятием, то для молодого американца молитвенное колесо — всего лишь управляемое колесо фортуны. Похоже, редактор журнала допустил ту же ошибку, что и я. Линда Бейтс, может и доступная, но рассказ заканчивается на том, что Векслер запустил колесо желаний в нужную сторону. Сопереживать здесь некому. Тем более, нет того, над чем можно поразмыслить.

Эдна Шустер не может найти счастья в браке и, вообще, перестает замечать что-то хорошее в своем муже. Поэтому на занятиях по хоровому пению при местной церкви нашла себе более подходящего по культурному уровню любовника, Рауля. Их отношения пропитаны романтикой, но, живя во внешне пуританском обществе, Рауль не может пригласить замужнюю даму ни в ресторан, ни в театр, ни в кино. Единственное место, куда они могут незаметно отправиться — это квартира Рауля, где никакой культурный досуг им, естественно, не светит. Эдна замечала, что ящики и шкафы в этой квартире, по какой-то странной причине, полны опилок. И вот, помогая Эдне застегнуть молнию на платье, Рауль ранит палец, и вместо крови из него начинают сыпаться опилки. Столкнувшись со столь шокирующим фактом, Эдна решает, что впредь зажигать свечи во взрывоопасном помещении они не будут. Это весь сюжет. Рассказ абсолютно проходной. В нем есть немножко лирики, немножко социальщины, но совсем нет интриги или мистической атмосферы. Всё настолько пусто, что кажется, будто шутку про взрывоопасное помещение придумал я. Уиллард Марш пишет хорошо, но, видимо, в журналы типа «Fantasy and Science Fiction» он ничего интересного не присылал.

Но не будем забывать, что художника может обидеть каждый. Рассказ, всё же, с претензией. Возможно, опилки упоминаются в связи с выражением «sawdust trail», относящегося к традиции странствующих проповедников. О этом может говорить и постоянное упоминание религии, и то, что мебель в квартире Рауля повернута в одну сторону, как скамьи в церкви. Возможно, есть параллель в отношениях Эдны Шустер и Рауля с историей о Самсоне и Далиле: Рауль сравнивается с Наполеоном, а мужа Эдны он называет «philistine», буквально, филистимлянин. Если продолжать конспирологические теории, то «sawdust» может означать вопрос «saw dust». По аналогии с выражением:«видишь соринку в чужом глазу...». Всё это должно показать читателю, что Эдна Шустер ничем не отличается от своего похотливого мужа. Хотя, вдумчивый читатель догадается о этом и из уже прочитанного.

Может, я плохо разбираюсь в американских фразеологизмах. А может, у автора просто не было нужной концовки, и рассказ вышел фантастическим. Только зря ломал голову.

Вместо эпиграфа

«90% фантастической литературы — это мусор». Неизвестный журналист.

«90% всего, чего угодно — это мусор». Тэодор Старджон.

«Вот те раз?» Из анекдота про Штирлица.

В редакцию журнала «Техника — Молодежи» пришло письмо, в котором читатель спрашивал, что же такое печатают в иностранных журналах фантастики в таких количествах. И в седьмом выпуске журнала за 1966 год появилась статья-ответ Севера Гансовского «Американская фантастика». Статья совершенно небольшая, скорее даже заметка, не претендующая на лавры рецензии. Но и её нашли и навесили ярлык «не читал, но осуждаю». В очередной раз никто не будет задаваться вопросом о времени написания, позиции автора и т.п. А на самом деле советская критика не могла сказать о американской фантастике ничего такого, чего бы та про себя уже не сказала. И давайте же рассмотрим все произведения, названные в статье. Пойдем от малого к большому.

1) «Грех Эдны Шустер». Что можно сказать о этом рассказе? Ну... Стандартная недовольная браком американская домохозяйка стандартно нашла себе стандартного латино-американского любовника в реалиях 60-х. В голове его опилки, не беда — сочиняет он неплохо иногда. Хочешь найти смысл в этом рассказе — сломай себе мозг, он тебе, всё равно, не нужен. Хотя, если Эдне Шустер наплевать, то, почему мне — нет?

2) «Ассенизаторы». В общем, к выводам Гансовского добавить нечего. Проще всего описать происходящее в рассказе так. Суть не сильно поменяется. Но, если уж нужна более развернутая рецензия, то что-то хорошее сказать не получится: ни о авторе, ни о том, как он видит американцев, ни о самих американцах, которые это читают. В рассказе всё: жестче, примитивнее, мелочнее и патриотичнее. Абсурдности моего заключения удивляться не стоит. Дело в том, что большинство таких рассказов имеют развлекательно-параноидально-морализаторский характер. Проблемы «лишних» людей, как политического высказывания в «Ассенизаторах» нет. И никакого другого важного высказывания там, тоже, нет. Связь с реальностью в рассказе «Ассенизаторы» держится на непереводимой игре слов. Главный герой — пьяница. И шум от грузовика ассенизаторов раздражает его так же, как рядового американца с похмелья раздражает мусоровоз, забирающий мусорные баки по утрам. Гроссман заменяет англ.«garbage men», мусорщики, на «gobbitch men» по созвучию. Дословно это словосочетание можно перевести, как «собиратели ублюдков». Это очень тонкой выделки метафора. Ведь, как многие уверены, отбросы общества сами тянуться к мусорным бакам. Поговаривают, что автор был мастером черного юмора. Удивительно, но советский писатель этого не заметил. Зато сейчас любой может найти это утверждение и считать себя знатоком. Удивительно вдвойне.

3) «Дюна». Написано что-то странное. А нужно сильно разбираться в книжках, где Космосом правят императоры, бароны и пророки? Отношение к космической опере было довольно суровым — и не только у нас. Я, если честно, в детстве не знал даже, кто такой Беня Гессерит. А если покопаться в истории написания романа, то выяснится, что фримены — это черкесы, объединившиеся в казацкую Сечь. Ну, бред же!

4) «Каперство и репрессалии». Творению Пола Андерсона в статье места уделено больше всего. Гансовский, просто, обрушивается на американского писателя с обвинениями. Но по тону статьи видно, что это разочарование. И разочарование, вызванное закономерностью. Ведь положительную оценку Андерсону давал сам Иван Антонович Ефремов. И что же такое написал американский фантаст, если теперь его обвиняют во вех грехах? Например, то, что в Будущем в крупных городах есть районы Благоденствия. Они появились по причине замены разнорабочих роботами. В результате чего работу потеряли не только эти люди, но и все, кто был и будет рожден для низкоквалифицированного труда. А чтобы «полезные» члены общества никогда не встретились с озлобленным от нищеты безграмотным быдлом, эти районы превратили в закрытые гетто, куда даже полиция не заходит — чтобы не зашквариться. И это не мои витиеватые умозаключения. Это вторая страница книги!!! А, ведь, такие рассуждения — только начало бескомпромиссной либертарианской социальной сатиры. Порой так хочется встретить либертарианца, умеющего иронизировать над собой. Но нет: только взаимоисключающие параграфы — только хардкор! Во второй главе нам рассказывают о «Ядерном Обмене», позволившем человечеству избавиться от неких «идеологизированных» правительств. И как советский гражданин должен был реагировать на подобные заявления?! Вообще, если Вы почитаете повесть, то поймете смысл забытого термина «разжигатель войны».«Каперство и репрессалии» — это история мудрого атланта, живущего среди тупых маргиналов. Которые ради мира во всем мире готовы не только отказаться от своей культуры, но и убивать друг друга — вместо того, чтобы стать свободными от предрассудков независимыми личностями и убивать несогласных с ними инопланетян. Тринадцать пунктов объявления войны алеронам — это, вообще, гениально! Андерсон абсолютно уверен, что за такие выкрутасы человеков не начнут вырезать уже завтра. Возможно, на тот момент такой исход он даже считал выгодным. Ведь, земляне в его представлении — это молодая пассионарная раса, лучшие представители которой нагнут кого угодно: только выдайте ядерное оружие в частные руки и дайте грабить караваны. Но даже в фантастическом романе Андерсон не смог оправдать возможность частной войны ничем, кроме усиления коррупции. Чтобы повязанные с военными преступниками политики тех иностранному суду не выдавали. В очередной раз гениально!!!

И, вот, в чем Север Феликсович не прав?! А учитывая, что в начале статьи стоит цитата Хайнлайна, то и по Роберту, нашему, Энсону прошлись неплохо. То есть, статья Гансовского имеет не только информативные, но и художественные достоинства.

Гансовский, так же, утверждает, что 90% американской фантастики — это чушь. Но и 10% хорошего он называет. И знаете, Рея Бредбери я читал. Без сомнения великий писатель. И в этом же номере журнала «Техника-Молодежи» после столь уничижительно разгромной статьи, на следующей странице, печатают — о, ужас — Айзека Азимова.

Вот о таких вещах писалось в небольшой статье из советского журнала. Самое обидное в этой ситуации то, что, для защиты вполне обоснованной статьи Гансовского, нужно написать не меньше, да еще и с аргументированными доказательствами в оправдание. Но только так можно бороться с принципом «не читал, но осуждаю».

Если книга запоминается надолго, то говорят о красоте слога или важности фраз. Но книги всегда создаются по лекалам своего времени. Так же, и «Селеста-7000» принадлежит своей эпохе. Правда, поначалу я этого не заметил. А когда заметил — стало немножко не по себе. Роман, безусловно, запомнился. Но не столько, как очередной забытый шедевр советской фантастики, сколько, как еще одно доказательство того, что хорошие книги в СССР писали, так сказать, на вырост. «Селеста-7000», при наличии инопланетного сверхразума, чтения мыслей и гангстеров, не может похвастаться зубодробительным экшеном и головоломками с промыванием косточек по части психологии. Он полностью посвящен проблеме определения разумности искусственного интеллекта. Каждая новая задача разбирается героями детально. На этом строится описание принципов работы селектора стабильной информации. И вывод получается настолько объемный и комплексный, что рассматривать его, во многом, интереснее всего происходящего вокруг.

И есть, от чего удивляться происходящему. С самого начала идет невероятное погружение в реальность книги. Всё описано так, что хоть сейчас снимай современный блокбастер. Я не мог поверить в то, что события происходят в 1970-м году. Представить героев одетыми по моде того времени, просто, невозможно. Да и Америка с Бермудами описываются так, будто авторы видели всё своими глазами. Лишь несколько сцен говорят о том, что книга написана в СССР 60-70х годов. А смотрятся эти вставки, как чужеродный элемент. И стройная картина в вашем воображении ломается, буквально, рушится введением очередной серии бондианы: мало того, что про футбол, так еще и с Алленом Делоном в главной роли. Авторы откровенно высмеивают бессмысленную повторяемость западного кинематографа. Казалось бы, опять обязательная пропаганда. Но начинаешь замечать, что и реальность Западного мира в романе, так же, строится на штампах: бары, отели, виски-сода и неизменные яичница с беконом на завтрак. И чем правдоподобие одних стереотипов отличается от других? Тем более, если порождены и навязываются они одной и той же средой? Вспоминая про современные всемирно известные франшизы и методы распространения информации, можно уверенно сказать — ничем. Искушенному читателю может показаться, что сцены с иллюзиями и погружениями в чужое сознание недостаточно красочны, недостаточно насыщены психологическими парадоксами. На самом же деле, они ничем не отличаются от реальности. И проблема восприятия книжных условностей в том, что никакой проблемы восприятия нет. Грани, отделяющей реальность от иллюзии — нет. При том, перед Нами не сумасшествие. Действительность, в которой живут герои остается неизменной потому, что это — отправная точка для понимания принципов работы искусственного разума Селесты. Она стоит лишь на материалистическом мышлении советского человека. И чем дальше идет мысль, тем сильнее она отрывается от книжных условностей. Позволяя воспринимать книгу, как то, чем она и является — источником информации.

Возможности Селесты необъятны. Но сверхразум — это только красивое слово. Селеста — аналитическая машина, которой необходимо лишь фиксировать конкретные действия. В романе очень многое опущено: международные отношения, научные споры. Даже возможный любовный треугольник заканчивается тем, что герои женятся где-то за кадром. Не важно, что и как долго Вы обсуждаете. После всех обсуждений произойдет только одно логическое действие. Селеста способен обработать множество логических последовательностей. Но даст ли это Селесте возможность развиваться. Чисто логически — нет. В отличии от живого разума, искусственный не способен на предположение. А столь пустой мир романа состоит, исключительно, из предположений. Несколько глав посвящены тому, как перековывается целый епископ. И происходит это на довольно простых примерах. Клише подростковой советской литературы. Но разве нельзя предположить, что перед Нами не паладин восьмидесятого уровня, а обычный человек. И вера для него — гарантия существования справедливости и правды, которых в столкновении с реальностью найти сложно, если не мыслить масштабно. Иначе, что он забыл на Бермудах? Давно бы был в Лондоне. Нам показывают честного советского журналиста, во всем отличающегося от своих мелочных западных коллег. Но журналист-международник оказывается не в курсе о существовании коррупционных схем, и без задней мысли дает похитить важного ученого. Все Мы уверены, что это глупо, и никто из Нас так не поступил бы. Это правильно. Но перед Нами не революционер с наганом на перевес. Это новый советский обыватель, о таких условиях жизни, действительно, не знающий. Предположить, что Ты сам такой же сложно. И, как результат, откуда-то взялись миллионы вкладчиков «МММ». Селеста постоянно смешивает реальность с иллюзией. Но в описании поступков героев нет психологизма, непонимания и душевных метаний. А зачем они советскому кибернетику, решающему вполне конкретную задачу? В метафизике очень много красивых терминов. Но в романе точно показывается, кем и как они используются в реальной жизни. В столкновении с живым разумом, искусственный интеллект Селесты проигрывает. Нам показывают эволюцию взглядов: от нахождения сверхразума до превращения компьютера в развивающуюся личность. Но это взгляд человека. Селеста же — механизм. Он опирается на письменные источники. Простейший критерий истинности: если информация дублируется, то она правдива. Но в нем заложен и алгоритм проверки истинности. Если информация подтверждается фактическими данными, то Селеста не соглашается с мнением большинства. И сотни лет рассказывает заезжим о ложности их религии. Контакт человека и машины возможен только по тому, что человек понял необходимость для Селесты настроенного устройства ввода-вывода. Не имея своих органов чувств, на любой вопрос о будущем Селеста всегда логично ответит:«Не знаю».

Но, не смотря на логику, авторы уверены, что Селеста станет Личностью. Что вместе с ним будет развиваться и Человечество. Что разум неотделим от разумной жизни. Последние главы романа насыщены событиями. Нам описывают планы, мотивацию и поступки. Дают целостную картину происходящего. Более того, в конце происходит слом четвертой стены. Всего несколько слов, будто авторы исправляют неудачный стилистический прием. Но Нам, буквально, дают взглянуть на мир глазами Селесты. Это развилка, на которой читатель должен определить для себя то, как он будет относиться к «искусственному интеллекту». А вы поняли, что такое Селеста-7000? Или Вы тоже, прочитав книгу, кладете её обратно на полку?

Победа в Великой Отечественной Войне стала одним из грандиознейших достижений Советского народа и Социалистического Государства. Случались среди советских людей: и малодушие, и трусость, и предательство. И сами эти слова приобретают режущее слух звучание на фоне общего Народного Подвига. Особенно, если Вы понимаете, что находитесь в неоплатном долгу перед Героями той Победы. В результате Герои становятся всё монументальней и выспренней. Как и в рассказе «Только один час» Владимира Фирсова. Подпольщик Ганс, после пыток в гестапо, попадает в Будущее. Люди XXV века дают ему возможность увидеть достижения Человечества, которых бы не было без его жертвы. И Герой-Коммунист отправляется обратно в свое время, с полным осознанием того, что его смерть будет ненапрасной. Очередной бронзовый памятник очередному неизвестному герою. Разве нельзя было сделать человеческие отношения более реалистичными. Чтобы Герой, если не побеспокоился за свою шкуру, то, хотя бы, обложил «благодарных» потомков трех этажным матом. И показать, как Люди Будущего узреют «истинный» облик того, перед кем они в неоплатном долгу. Нет, нельзя! Потому, что монументальность рассказа стоит не на идеологических клише, а на более незыблемых общечеловеческих качествах. Рассказ «Только один час» посвящен тому, что НАДО ИМЕТЬ СОВЕСТЬ! Герой-Коммунист сражается за Светлое Будущее без Войны. И, что?! Теперь он должен сказать:«Вперед сынки — теперь ваша очередь.»?! Перед Гансом оправдываются, что оставить его в Будущем невозможно, так как это повлечет за собой более страшное развитие событий. Но Ганс о этом уже знает: он уже взял ответственность за жизни своих соратников, никого не выдавая. Такую же ответственность он берет и за людей Будущего. Герой-Коммунист не кажется обычным человеком, особенно если эти слова раздражающе пафосно пишутся с большой буквы. Но он обычный человек. Он не сломается. Потому, что все решения он уже принял. Ведь, есть только две альтернативы в отсутствии альтернатив. А, вот, Человек Будущего сломался. Его искреннее желание облегчить страдания и дать надежду обернулись опытом над человеком. Но эксперимент профессора Света — это пытка не только для Ганса. Это понимание того, что сам Человек Светлого Будущего не лучше остальных, которое может привести к сомнению в правильности самого этого Светлого Будущего. И искупление ошибки профессора тоже берет на себя Герой. Начало и конец истории говорят, что всё это могло происходить в воображении умирающего сознания. Герой может остаться благодарным за сочувствие и простить человека, который не хотел ничего плохого. Долг перед Прошлым по прежнему остается неоплатным. Точно так же, как ничем не оплачивается долг перед Будущим.

В рассказе «Только один час», конечно, есть проблема этичности изменения времени. Но суть рассказа в том, как Вы относитесь к прошлому. Уважаете ли его? Считаете Вы его своим или нет? Верите ли, что вездесущие фашисты в советской фантастике — это условность, порожденная незнанием «настоящего» Запада? Если искать столь глобальные проблемы в столь небольшом рассказе Вы считаете неуместным, то не нужно разглагольствовать о гуманизме, говоря о времени, когда людей уничтожали в промышленных масштабах, а из человеческой кожи делали перчатки, чтобы зря не пропадала. Сразу вешайте лапшу про то, как здорово пить баварское. Дорога, все равно, только одна.

Замечательный рассказ. С великолепным описанием психологического настроя главного героя. С правильной постановкой проблемы столкновения жаждущей свободы личности и общественных отношений. Но хочется позанудствовать на свою любимую тему. Когда говорят о советской фантастике, сразу замечают и отсутствие простых человеческих взаимоотношений, и обязательную политическую пропаганду, и, особенно, карикатурных буржуев. Ведь, о настоящем Западе никто в СССР и не слыхивал — хотя и слышали, и видели, и даже кое-что помнили. А вот Вам рассказ из Америки 30-х годов. Для Голда тема кризиса общественных отношений не уникальна — он в ней разбирается. И писатель на политический строй СССР не намекает, как и многие другие американские авторы. Но возгласов о том, что мир капитала не таков, что-то не слышно. Так же, как и рассуждений о целесообразности маккартизма. Наоборот, всё живо стоит перед глазами, как сейчас. Только, сравнивать не значит — делать выводы.

Космонавт возвращается после трех летнего полета на Марс, а попадает, по ощущениям, на сотни лет вперед. Всё из-за неожиданного всемирного внимания. Не бывает такого на пустом месте. Точно так же, как и того, что четкие планы на будущее сбудутся. Наверняка планировать начали сразу после успешного старта. Только пилоту-альтруисту ничего не сказали. А то, на вершине пищевой цепочки социального дарвинизма он быть не захочет. Да, вот беда, на подвиг послать можно только таких. Ведь свершения достигаются только желанием и верой в мечту. Многим деньги для этого не нужны. Лайонс отличный пилот, простой парень. Дайте мне ракету, я полечу к новым открытиям — ничего больше не надо, кроме романтики. Только кто её тебе даст? Кто её для тебя, единственного, построит? Как там твоя мама, у которой все планы на будущее только что рухнули? Нет места мечтателю в суровом мире капиталистического лицемерия. Бежит он от него. На Марс, к своей сказочной принцессе. Никаких больше свершений — только покой. Прямо, как у нашего классика. Или же куча новых безрассудных приключений, как в фантастических романах? Лично я вижу, как в столкновении с действительностью, мечта не выдерживает и становится иллюзией. И грустно, что вопрос о том, настоящий ли Лайонс герой или сумасшедщий перед автором не стоит.

Смысл у небольшого рассказа глубокий. Но найти его практически невозможно. Потому, что уже давно потерялись в реальности. НЕ НРАВИТЬСЯ — УХОДИ! ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА! Все кругом виноваты, но у тебя оправдание всегда найдется.

Опять, после прочтения произведения Григория Борисовича Адамова, у меня возникают ассоциации с «Почемучкой». Очень не хватает этому рассказу иллюстраций. Но сначала хотелось бы поговорить о силе слова. Аннотация к рассказу «Пути будущего» утверждает, что действие разворачивается в Свердловске. Это, мягко говоря, не так. Всё происходит в стратосфере на борту корабля, летящего по маршруту Москва-Владивосток. Одной зарисовкой Григорий Борисович Адамов дает понять, что Мы уже не на Земле, а в удивительном мире Будущего. И у читателя есть чудесная возможность посмотреть на окончание «Великих строек» и их результаты. Почти утопический взгляд на достижения советского общества: с городами-садами, повсеместным увлечением авиацией и самой дешевой в мире электроэнергией в невероятных количествах. Но какова, всё-таки, сила слова. Почти... Самое фантастическое из рассказа не сбылось. Даже работа комплекса солнечных панелей выглядит, как что-то современное. И единожды и навсегда написанная аннотация спускает Нас с небес на землю. Не положено коммунисту-материалисту в СССР мечтать о космических полетах и утопиях — только о могучем развитии промышленных центров! Тем более, похоже, что и сам автор стремился именно к этому. Ведь по всему кораблю раскиданы диковинные в 30-е годы телевизоры. И настоящему человеку Будущего гораздо легче представить себе не технологическое чудо, способное на самые невероятные пути развития, а деревянную коробку со стеклянным кинескопом. Вот, если бы Адамов про видеофоны написал или, хотя бы, про радио-телевидение... То сказали бы, что таланта у него, как не было, так и нет — но он как-то пытался. А так, лишенные описаний невозможного, нелюбители советской фантастики задаются вопросом: как, вообще, сторонникам «ближнего прицела» пришло в голову, будто фантастика должна описывать технологическое развитие только лет на пятнадцать вперед? Да и очевидно, что никакой космический корабль на котле летать не будет.

Но всё описанное в рассказе — это изобретения. То есть, то — чего еще никогда не было. Это чудеса прогресса! И интересна не внешняя оболочка, а возможность понять их принцип работы. Самостоятельно до всего докопаться. Даже до корабля Улинского, летающего на котле:

1) Если упрощать. Перед нами простейшая, всем известная схема реактивного движения, дополненная турбокомпрессором для поддержания давления в камерах.

2) Если усложнять. Это парогазовая турбина. В 30-е годы считалось, что именно паровые авиационные двигатели и реактивные турбины способны обеспечить полет в разряженной атмосфере. Из-за отсутствия конкретной терминологии их и могли называть, просто, котлами. Например, предполагаемый турбокотел Хюнтера, который сам должен был работать, как турбина. Или, например, в журнале «Техника — молодежи» №4 за 1939 год представлены варианты использования спиральной паровой турбины, как универсального двигателя будущего.

3) А если посмотреть на изображение корабля Улинского( Я их нашел в монографии Рынина «Космические корабли» 1928 года. И Улинский — это реальная личность), то можно догадаться, что верхние дюзы создают реактивное движение, а начинающий рассеиваться газ собирается нижними трубами турбокомпрессора. Это некий perpetuum mobile. И не удивительно, что он привлек внимание такого энтузиаста минимизации производственных потерь, как Григорий Борисович Адамов.

В таком случае возникает закономерный вопрос: а не мог ли автор описать всё более четко и понятно? В том то и дело, что не мог. Не имел информации. И никто не имел никакой информации, кроме собственного воображения. Поэтому и невозможно было писателю предать идеалы прогресса: свои и читателя, — рассчитывая только на взаимопонимание через живой интерес. Судите сами, эпоха индустриализации в СССР строилась на образовании и самообразовании будущего поколения. Выходило огромное количество литературы, рассказывающей о достижениях, открытиях и изобретениях: с рисунками, фотографиями, чертежами и схемами — самые проверенные из которых предлагалось собрать самому, и они работали! А научная фантастика должна описывать возможное Будущее. Но, как это сделать, если невозможно угнаться за Настоящим? И в тандеме с воображением начал работать энтузиазм. Когда каждому изобретению нужно было найти максимальное количество применений. Вплоть до того, что оно превратится в нечто невероятное. Так создавалось своеобразное волшебство. Не в смысле того, что любая развитая технология кажется магией. А по принципу: если я могу это вообразить, значит кто-то может это создать — не обязательно на тех же простых принципах. Появился новый поджанр научной фантастики. Его, даже, выделяют в отдельный поджанр фантастики. Но только для того, чтобы сказать:«Это — не фантастика!»

Очевидно, что такого не может быть. Но у «знатоков» всегда найдется беспроигрышный козырь. Как автор начал рассказ с небольшой зарисовки Будущего, так и завершил его простенькой интригой. Она схематична, клиширована и политизирована. Она никому не нравится. В том числе и по тому, что занимает процентов десять от всего рассказа. А всё остальное в рассказе «Пути будущего» — это пути Будущего. Возможные только благодаря тому, что прогресс не останавливается. Тому, что мелочи, над которыми смеются сейчас, могут стать следующим шагом. Что любое достижение — это завоевание науки. И эти завоевания нужно защищать. Особенно, от всем очевидных и легко предсказуемых концовок.

Рассказ «Пути будущего», действительно, принадлежит своей маленькой эпохе. Но я не скажу, что он устарел. Скорее он стал частью магии Прошлого. И, оглядываясь назад, я верю, что, если бы у Советской России было двадцать спокойных лет, то там появился бы и космический общественный транспорт. А, вот, в сказки про то, как с нашей планеты в Далекий Космос свалят все эффективные собственники, чтобы гробить уже целые миры — я не поверю. Даже, если мне скажут, что это будет через двадцать тысяч лет.

В паломничестве по святым местам рассказчик останавливается в месте знаменательном, но совсем не святом. Во сне ему является призрак царя древнего Шедома и объясняет любопытному путнику свой взгляд, как живого очевидца, на канонические события. О том, что человек был способен укрощать богов и духов. Что плотская любовь есть жертвенное таинство. И, что против воли Небес восстала сама Мать-Земля, защищая своих детей. Это взгляд язычника на мир. И почему бы ему не иметь права на существование? Но если, согласно тому же Кондратьеву, грешников освободит Христос, то чьего же прихода ожидает непокорный царь Шедома? И кого он разглядел в поэте-оккультисте?

В общем, образы библейских непорочных юношей-ангелов превращаются Кондратьевым в «святых» муз, удержать которых надеется каждый творец. И дабы никто не сомневался, в ком сосредоточен способный на подобное противоречивый дух, в конце выясняется, что весь рассказ — аллюзия на фамилию известного русского поэта. А чего еще ждать от декадента Кондратьева? Если, ослепленный красотой античного искусства, однажды он двусмысленно написал, что его учитель — Никто. Это искусство ради искусства. Только для ценителей и понимающих.

Жаль, что такие таланты, всегда претендующие на переустройство мира, сталкиваясь с жестокой реальностью, предпочитают остаться среди своих грез.

Как-то мне не везет. Хотел узнать, что же скажет великий сказочник в жанре фантастики. А на середине «Космической трилогии» стал вспоминать «Темные начала». У Пулмана: в первой книге представлен оригинальный фэнтезийный мир; во второй оказывается, что всё это — подводка к разной гностической ереси; а третья книга — богохульство и глумление над христианством с намеком на нелюбовь школьников к урокам Закона Божия. Клайв Стейплз Льюис, вроде, верующий христианин, а принципиально в другую сторону не ушел. Создал настоящую научную фантастику так, как бы она выглядела с позиции христианского вероучения. Но, поскольку христианские догмы — это, вроде как, догмы. И в них нет, например, описаний Солнечной системы, пришлось разбавить их различными теориями о развитии религии. Оказалось, можно предположить, что некоторые учения — это не ереси. Только не теория о «историческом Иисусе», конечно. В итоге Льюис показал лишь то, что именно точка зрения его и таких, как он и порождает собственное отрицание.

Первый роман должен был стать ответом на ужасы вселенной, изображаемые в научной фантастике. Но, если бы, автор не придерживался своих религиозных воззрений, то получилась бы настоящая пародия на теологию. Причем, составляющие гипотетической пародии и представления Льюиса настолько близки, что я даже не знаю, как такого можно было не заметить. Одна из претензий к роману «За пределы безмолвной планеты» — это главный герой. Обычно в жанре фантастики герой хоть как-то заинтересован в путешествии. В христианской фантастике Рэнсома тащат на Малакандру, как безвольную скотину, и понимание он находит лишь в среде таких же безвольных скотов. А затем тот же Рэнсом, утверждающий, что практически ничего не знает о родной планете, начинает переводить на язык, который только взялся изучать, вполне вменяемые речи британского колонизатора, хоть и карикатурного. Всё по тому, что Рэнсом прошел муки раскаяния и исповедь. Он чист перед Уарсой. А Уарса сам всё поймет, как надо. Даже, никогда не видя Земли и нравов её обитателей. С одной стороны, он не в курсе о грехопадении Человека, а с другой, та же причина позволяет ему избавляться от порченых экземпляров довольно легко. Многие люди божественную благодать понимают, просто, не правильно. А, вот, прагматичный подход нужно понимать однозначно. Но, если герои Льюиса выбрались за пределы безмолвной планеты, то и говорите правду о Британской Империи. Зачем халтурные карикатуры? Даже не знаю, чего здесь больше: иронии или британского патриотизма? Ведь оказывается, что идеальный мир — это схематичная абсолютная монархия Средневековья, где монарх является наместником Бога на земле. Абсолютные монархии начали Эпоху Великих Географических Открытий. И вот, британские колонизаторы прибывают на Марс, а там — абсолютная монархия, осененная Богом, и завоевать её невозможно. Бедные инки, майя, ацтеки и все остальные индейцы: включая Индию, куда плыл Колумб, и всю Африку. Вот, отринули бы дьявола — и не было бы никакой европейской цивилизации. Жили бы, как меткие саркастические метафоры Эпохи Возрождения. Хроссы — дикари, реально не имеющие различий между человеком и животным. Сорны — мыслители, наблюдающие последствия потери рая. Пфифльтригги — шахтеры, которым эволюция подарила возможность опоры на локти, чтобы было легче работать лопатой. Это, вообще, как?! Ну, точно так же, как и с расщеплением атома. По-классике. Все хорошие достижения науки человечеству боженька дал. А вы пользоваться не умеете и вреда научно-технических скачков не понимаете. Есть только Человек и есть только Бог. Найдет Человек взаимопонимание с Богом и окажется в сказке, где умнее его никого нет. Боженька подтвердит. И, вообще, насколько бы было проще, если бы мы видели в людях не себе подобных, а животных. Но с такими рассуждениями уже заколдованный круг получается.

И из «фантастической утопии» вторая книга переносит Нас на Переландру. А там выясняется, что первый роман трилогии — просто страшилка. Мы должны были ощутить Ужас перед Божественной мощью, чтобы по-настоящему принять Божественную Благодать. Великолепные картины Эдема, невинность его обитателей и возможность избавить их от известной Нам участи должны убедить читателя в неизбежности всепрощения и единства с Создателем. И первый вопрос, как всегда по-классике: а зачем нужно было грехопадение на Земле? Если всё во вселенной творится по воле Малельдила, но чужими руками. Если любое зло Малельдил обращает во благо. То не логично ли предположить, что целью столь глобальных процессов должно быть прощение Дьявола? И что тогда главным оружием и защитой от него станут Божье Слово и Доброта? Забудьте про логику! Логика и Вера — две разные вещи! Да и время требует пересмотра ценностей. Без падшего эльдила никто бы не видел, какова тьма без Малельдила. Для воплощения теории «Реальности, как Мифа» нужен дуализм Добра и Зла. Но миф — это изображение действительности, проистекающее из количества полезных для коллектива знаний, которые оно отражает для закрепления общественных отношений. Священное писание, в нашем случае библия, — это собрание обработанных мифов разных эпох. И для того, чтобы понять, как люди в разное время воспринимали реальность, нужно проанализировать параллельные источники и привлечь материалы из других научных областей. Цельное писание придется разбить, но, ведь: сколько людей — столько и мнений, в споре познается истина, все — относительно и еще много выражений, применение которых делает человека умнее. У нас в России возобладала, в конечном счете, такая точка зрения. Русский народ, верящий до суеверия, в столкновении с реальностью начал искать что-то общее — выше навязываемой церковной догмы. Чем не наивный подход, к которому призывает Льюис? Так и создается Миф: выкинуть всё лишнее, чтобы отразить важное сейчас. Но для верующего знатока догматики, разбирающегося во множестве мнений различных теологов и схоластов, этот процесс видится наоборот. Рэнсом одновременно: и пример для себя самого, и избранный, которого поддерживают высшие силы. Льюис, утверждая личную связь между Человеком и Богом, не делает первого единицей исчисления. Пара Человек-Бог превращается в одноволновые приемник и передатчик. Получается вывод о том, что, если все люди верят в Единого Бога, то и разногласий между ними быть не может. Это идеалистическая утопия. А если разногласия есть, то люди верят в разных богов — по сути, не в Единого Бога. Это уже антиутопия, как выяснится позже, жутко тоталитарная. Но именно эти выводы служат оправданием и для дуализма в монотеизме, и для необходимости христианской догмы. В результате перед Нами извращенная теория «Реальности, как Мифа», где миф реален, потому что реальность — искажена. Заставь дурака богу молиться, он себе лоб расшибет. Опять классика, когда все факты должны подтверждать священное писание, а содержащие их источники — искаженные варианты истинного писания, которые во благо нужно переделать. Это неизбежно порождает вопросы о адекватности автора. И все нестыковки Льюис начинает прикрывать такими незыблемыми истинами, как «Вы не понимаете, это — другое». Уарса, созидающий мир, где не видят разницы между Добром и Злом — это Порядок. А Падший, сеющий сомнения в различии Добра и Зла — Хаос. Бездна, поглощающая пантеистов и Малельдил, живущий в каждой материальной частичке — различаются, как низ и верх. Быть эгоистом и думать, что все вокруг такие же — плохо. Верить в то, что Малельдил закрутил всю вселенную вокруг тебя, так же, как и вокруг любого другого — странно, но нормально. Нелюдь, опускающий подробности так, чтобы его доводы выглядели привлекательнее — это не Клайв Стейплз Льюис, отрицающий другой подход, чтобы существовала только его точка зрения. В последнем случая я надеюсь, что автор просто не заметил. Ведь, если это сделано специально, чтобы показать, как пораженный первородным грехом Человек не может увидеть Божественный Замысел — мне остается только аплодировать. Вообще, вместо траты времени на поиск мест, где Льюис противоречит сам себе, легче снова начать издавать журнал «Безбожник». Но и в этом случае скажут, что на книги надо смотреть Духовным Взглядом. Да и, привлечение внимания к проблемам религии — тоже результат. Тогда, второй вопрос. Я всех существ во вселенной, созданной Малельдилом назвал скотами. А есть ли у них Душа? Ведь желание жить и принятие смерти — это прямое следствие возможности наблюдать бесконечный танец. А это возможно только при физическом существовании. Никакой Вечной Жизни — нет. Есть лишь смирение. И от чего на этот раз нужно избавиться: от Мифа, от Реальности, от христианских догм, от Человеческого Разума? Или должно быть всё и сразу, как в чудесной сказке?

Ответы на эти вопросы даны в третьей книге. «Мерзейшая мощь» отражает жизнь и быт простого обывателя. Переводчица Трауберг писала, что это «те самые годы, когда наша жизнь была такой, как в нем (романе), только хуже». Да, да, да... И я тоже решил, что читаю «Улитку на склоне». А когда это ощущение прошло, я даже как-то зауважал Стругацких. Видимо, к прочтению каждой новой главы нужно приступать помолясь. Иначе, как можно пережить плоскость персонажей, о которую можно порезаться, и интриги, разрешения которых будут невероятными только, если ты забыл половину книги, хотя автор знает, что ты не забудешь — ведь, на двести пятьдесят страниц ничего больше и нет. Особое удовольствие доставляет осознание того, что помои на головы оппонентов льются из убеждения в закономерном переходе ученых от материализма к поклонению Дьяволу. Ведь сам Льюис перешел от материализма к ревностному христианству. Но закономерность здесь увидит только Зигмунд Фрейд. Единственное, чего Клайв Стейплз Льюис долго не хочет объяснять — это то, откуда у британских авторов привычка всех, кто не подходит на роль туповатого клерка, живущего от зарплаты до зарплаты или спокойного, рассудительного пейзана приравнивать к нацистам-самоубийцам. Может быть здесь появится реальный взгляд на проблемы общества? Объективная необходимость веры в Чудо? Нет. Мир полон чудес сам по себе. Даже делать ничего не надо. Оказывается, существует волшебное королевство Логрис, где правят хранители Правды, защищающие Народ от косности и жестокости Великобритании — внутри Великобритании. Ведь в мире Падшего нет истинного понимания. А в мире Малельдила можно накормить медведя-людоеда, не зная, что он людоед. Это не важно. Вам же не важно, что ваша любимая кошка где-то душит птичек и мышек. Может, так и ближнего возлюбите? Сравнения уровня Бог! Но Логрис никогда не вернет Правду в мир. В том числе и потому, что и у других народов тоже есть свои скрытые королевства. Deep State, вечно мешающий законно выбранному демократическому правительству США; Das Geheime Deutschland, призванная возродить Великую Германию; Речь Посполитая — от Балтики до Урала, Великая Болгария, не путать с Великой Булгарией, где-то в том же месте; Древние Укры, ведические славяно-арийцы, рептилоиды, ZOG. Наконец, Глубинный Русский Народ: всегда любящий Родину и ненавидящий Государство. Про козни Падшего еще никто не вспомнил или это Малельдил выступает за разнообразие?

Сомневаться в подобных вещах не стоит. Весь наш мир, однозначно, греховен. Спасти его можно только огнем и мечом. Льюис почему-то этого так и не скажет. В первой книге Нам показывают мощь и неотвратимость наказания за отказ следовать за Малельдилом. Во второй, демонстрируют ужасы, поглощающие землян, в сравнении с великолепием будущего Переландры. Но в конце второй книги новые праведники придут и уничтожат Нас. Негоже так себя вести праведникам. И Льюис снова пытается объяснить то, что давным давно всем понятно. Грешник праведником стать не может. И, если сказано отдать жизнь, то должен быть в первых рядах. Появляется Мерлин, осколок старого, языческого мира. Он осознал, что дальше так жить нельзя. И уничтожает зло вместе с собой, потому как и сам неисправимое зло. Так что, когда жители Венеры придут вырезать грешников Земли, Малельдил сжалиться и позволит раскаявшимся поубивать бесноватых. Мир без Зла: если сомневаешься, то иди и умри — не сомневайся. Не мешай остальным пить чай, думая о хорошем.

Чудо — это исключение из правил. Но, чем больше видишь, сколько людей идет по одной и той же дорожке убеждений в жизненной важности веры в чудо, начинаешь понимать общую тенденцию, всякое исключение отрицающую. Оправданием для данной трилогии станет то, что книги писались во время Второй Мировой Войны. Или то, что Льюис отразил свой взгляд на научную фантастику, фэнтези, христианство и т.д. Россия, между прочим, подобными метаморфозами религиозной мысли переболела еще раньше. Правда, прививок от этой заразы никто не делает. И если люди о этом когда-нибудь вспомнят — вот это будет настоящее Чудо! Никогда еще не было христианской фантастики. Но Вера Ивановна Крыжановская опять обошла всех на повороте со своими «Магами». Патентованное мракобесие. Следствием распространения которого стали зверства Второй Мировой Войны. Но отрицательный результат — это тоже положительный результат. Всё, как философствует Льюис — пусть и не о этом он думал. Такова суровая реальность. Но, ведь, может же человек быть искренним? Просто, чтобы разглядеть хорошее и чистое в «Космической трилогии», нужно стать чистым и наивным — как ребенок. А потом великовозрастные недоросли говорят:«Почему бы бездомному просто не купить себе дом?» — или — «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные». Так говорят девочки. Мальчики, обычно, молчат и не слушают. Если Вы считаете, что эти книги отражают свое время, то ответьте еще на один вопрос. Смог бы Доктор Кто предотвратить вторжение Волганской Империи? Только сразу предупреждаю. Мне не интересно. Обращайтесь со своими удивительными открытиями в посольство Великобритании.

Суть «Писем Баламута» определить не сложно. Если Вы верующий человек, то поймете, что это — проповедь. Если неверующий — поймете то же самое. Но проповедь — товар штучный, сочиняющийся на злобу дня. Так, что за мыслью проповедника-патриота за линией фронта следить всегда интересно. А в союзе с чертом, утверждающим незыблемость христианской добродетели, повесть, вообще, выходит за рамки чего-то обычного. Именно потому она и требует правдоподобия. Мильтон и Гёте изображали Зло романтичным. Для Клайва Стейплза Льюиса, как ревностного христианина, это неприемлемо. И он показывает Зло, тянущее на дно, поглощающее человеческую душу и, из-за невозможности победить, стремящееся контролировать каждую мысль и направлять каждое решение своей возможной жертвы. Спастись от такого вечного искушения Человек может или в лихую годину, когда есть возможность, героически выдержав испытания, быстро отправиться на Тот Свет, или живя одним днем, не забивая голову идеями, которых не существовало две тысячи лет назад. Ведь, всё это время бесы употребили на то, чтобы точно воспроизвести в картинах современности подобие ада. Картины эти не требуют детального рассмотрения, так как живут в четко разграниченном воображении Клайва Стейплза Льюиса. И в других доказательствах не нуждаются, простотой своей, очень походя на религиозный фундаментализм. Даже сам Льюис говорил, что неплохо бы было создать противовес «Письмам Баламута» перепиской от лица архангела. Но не нашлось подходящего языка, чтобы выразить всё великолепие Божественной Благодати. У поэтов старины, творчеством которых надо восхищаться, такой язык был. А у современного классика и апологета христианства — нет. Возможно, из-за того, что беса, объясняющего реальность всего, во что ты веришь, уже не переплюнуть.«Если у него есть к тому склонность, пусть напишет о нем книгу.» — видимо, это был самый действенный совет Баламута.

Всемогущий Яхве наслал на землю потоп, чтобы истребить всех людей, не соблюдавших его завет. И когда вода ушла, был уговор между Яхве и Ноем о том, что не истребит больше Бог человечество. В подтверждение тому, после дождя всегда на небе будет появляться радуга. Но как такое может быть, если рядом живут великие боги Олимпа? Молва о которых доходит до самых диких стран. Наверняка, сама Афродита: не менее могущественная и не менее древняя, — заступилась за людей. Кому же еще, как не прекраснейшей из всех богинь можно было преподнести такой великолепный дар — семицветный пояс.

Наивный ум язычника сложил новый миф в честь богини любви и красоты. Сама Афродита снизошла, чтобы послушать очередную похвалу себе. Но на утро поэта нашли мертвым. Все древние боги жестоки и мстительны. И такого кощунственного сравнения, тем более так отвратительно исполненного, никто из них не потерпит. Хотя, может Мы чего-то и не знаем. Ведь, Бог есть Любовь.

Первое, что нужно сказать: я совершенно не понимаю целей написания того набора слов, который автор назвал «Похитители разума». Точнее, всё абсолютно понятно, но зачем это написано. Это просто феерия идей, движущих радикальной белой эмиграцией, затянутых в тугой клубок. Не знаю, чего там автор натерпелся и от чекистов, и от нацистов — особенно от нацистов — но роман нельзя назвать ни анти немецким, ни антифашистским. И если первое можно рассматривать, как положительное начало книги. То второе: либо каша в голове у автора, либо продукт чисто для своих. Нацисты проиграли войну, потому что это были — неправильные нацисты! Извините за такой спойлер основной идеи романа, но она же является основной идеей и «ЦВЕТА РУССКАЙ НАЦИИ». Без осознания этого посыла с самого начала разобраться в книге будет сложновато. В романе много стилистических вольностей, к которым можно сильно придраться, если кто-то будет утверждать, что Иво Има сам чего-то пережил. Но и посыл романа порождает в себе глобальные противоречия. Например, для чего нужен главный злодей и все его злодейства? Возможно для того, чтобы читатели в конце угадали в имени Боно Рито анаграмму фразы:«И ОН РОБОТ». Еще раз извините за спойлер, но я впервые сталкиваюсь с настолько сверх интеллектуальной литературой, когда самому надо придумать хоть какие-нибудь причины существования главного героя. Даже вина за всё случившееся на него не переложена. И это следствие еще одной проблемы романа. Если есть «неправильные» нацисты, значит должны быть и «правильные». И кто бы это мог быть? «Похитители разума» был написан русским автором, но там нет ни одного русского персонажа. Для этого есть очень веская причина. А точнее, их целых две. Но вторую рассматривать не будем. Где автору проломили бы голову: на советской территории или на территории союзников — не важно. А вот, писать про то, чего не знаешь и не понимаешь — задача не из легких. Так, что писать пришлось про себя.

В похождениях Боно Рито до войны эмигрантская тема не отпускает. Классического злого гения-азиата из бульварных приключенческих книжек даже заставляют работать на сборе винограда в Испании. Вот, в искренность этой сцены я верю. То, что автор именно такие вещи видел в своей жизни — сомнений нет. Тем более, современные примеры европеизированных бывших сограждан картину подтверждают. Главного злодея книги делают человечным. А затем он с радостью идет служить нацистам! Автор описал историю, практически, любого «белого рыцаря». Но не надо думать, что он этого не заметил. Боно Рито не просто так — японец. И это не подражание западной книжной моде. Боно Рито лишь носит маску эмигранта. Настоящие эмигранты — страдают. Как жена нашего японца, например. Жизнь несчастной женщины загублена на чужбине. Мир капитала не дает счастья и душевного покоя, даже при исполнении мечты. Боно Рито оказывается на её месте, даже, испытывает подъем Духа. Но отказывается от обычной жизни, ради своего плана — потому что на Западе ему всё чуждо. Рито — самая худшая, по мнению «патриота», ипостась эмигранта. Он — человек без Родины. В противовес бездушному Западу в романе выступает Польша. И, опять же, картина для Нас узнаваемая: аристократия, усадьбы, балы, военная форма и звание поручик звучит снова уважительно. Но это не просто сравнение Прошлого и Настоящего. Это конкретное противопоставление двух различных миров. Запада: с интригами, властью капитала, жаждой войны, — и условных славян, которых назначили унтерменшами, хотя не все из них такие(?!). Именно польским влюбленным предстоит стать тем стержнем, вокруг которого соберутся все доказательства того, чем «аристократы духа», лишенные Родины, но не забывшие её отличаются от среднестатистического обывателя. Потому, что во время войны никакого мира больше нет. И выживание зависит только от самого человека.

От разбора глобальных явлений роман переходит к частным примерам. И читателю предоставляется целый набор различных личностных качеств для сравнения типов человеческого поведения. Перед Нами появляются две пары: Люцина и Мечислав, и Магда Рито и некий студент. Уровень самого сравнения Вы можете легко оценить сами. Во-первых, здесь присутствует лучистый гипнотизирующе волевой взгляд породистого аристократа. С его помощью Люцина отгоняет от себя похотливую обезьяну, а Мечислав влюбляет в себя Магду. И в том, и в другом случае действие этого гипнотизирующего взгляда связанно с внутренним состоянием героев. И поклон до земли автору за такой прорыв в литературе. Обычно в подобной ситуации в экстазе корчатся красноармейцы, вспоминая, как давно у них не было барина. Во-вторых, в противовес светлому, невинному чувству польских влюбленных в 5ой и 6ой главах 3ей части романа проводят прямые параллели между первым чувством влюбленности юной девушки, Магды, и гоном у животных. И вся 6ая глава в дальнейшем показывает, насколько эта задумка гениальна! Образ Люцины разбирать не очень интересно: это классическая damsel in distress, её поведение связано с понятиями чести, долга, Родины, родового гнезда — сплошной архетип. А вот, Магда Рито — это неполноценная полукровка. Мощное такое заявление для антифашистского романа! Она прекрасна, но только внешне — своей варварской красотой. Внутри это — не находящий себе места в мире человек. Смешение кровей сделало её ветреной и непостоянной. И первый её выбор — это мужик «пахнущий козлом», как говорят опытные женщины. Ну, как опытные? Прямо скажем, далекие от образа Люцины. Интересен также и её кавалер: с широким лицом, мясистым носом, красной бычьей шеей — прямиком из брошюры «Der Untermensch». Особыми свойствами его натуры являются неуемное желание харкать на пол при людях и ненависть к слюньтявым интеллигентам. Никого не напоминает? Тут можно вспомнить и мать Магды. Она была дочерью эмигранта. И, поскольку автор изображал в романе свой опыт, хочется воскликнуть:«Позвольте, ну какая же она ирландка?!» Намек ясен: поскреби русского — найдешь татарина. Многовековое скрещивание европейцев и азиатов породило вот такое. Но в романе нет ни одного русского персонажа. И в дальнейшем окажется важным то, что Магда Рито, именно, на половину ирландка. Она — тот самый «человек без Родины». Читатель должен увидеть, что Магда готова отказаться от азиатского варварства, но в её жизни неизвестен ориентир правильного поведения. Что это, не в коем случае, не генетическая предрасположенность. И любовь с первого взгляда к Мечиславу, готовность стать его безответной рабой — это не зов крови, не преклонение перед благородной кровью, не врожденное чувство ранга. Это эмоциональное, чувственное влечение. Чистая любовь. Человеческая потребность в Духовном Идеале. Духовный Идеал, естественно, вырабатывается многовековой селекцией. Вот, на сколько круто всё замешано в голове у автора. Там уже не извилины, а волны от вращения подымаются. К сожалению, темы зависимости женщины от мужчины и человека от Родины захватили автора слишком сильно, и кроме характера Магды из двух пар противоположностей рассматривать больше, практически, некого. Касательно мужских образов, как и заявлено в 5ой главе 3ей части романа — это два оленя. Один: невероятно удачливый шпион, не способный мыслить на несколько шагов вперед, но способный проникнуть в лабораторию Боно Рито, даже, не зная её расположения на карте; поведение с женщинами которого сравнимо с игрой на балалайке, — за что, собственно, и получает по заслугам от рук нацистского преступника. Второй: изможденный узник концлагеря, вырубающий охранников с одного удара, потому что в правильных людях страдания закаляют Дух, а мышцы сами закаляются на каторжных работах — он тоже, кстати, получает по заслугам от рук нацистского преступника. Результат, естественно, в двух случаях разный. Но, не смотря на то, что все интриги собраны на коленке, две эти парочки привлекают внимание читателя. Они показывают типы правильного и неправильного поведения. У остальных персонажей такой четкости нет. Роман называется «Похитители разума». А если разум похитили, то должны быть средства его вернуть. Надо заставить читателя понять, что же здесь на самом деле происходит.

Как я и говорил, роман не анти немецкий и не антифашистский. С образами немцев всё понятно. Нельзя изобразить нациста, не раскрывая расовую теорию. И уставшее от войны немецкое население, так же, выглядит правдоподобно — это можно было легко тогда увидеть. Но в романе нет линии критики германского нацизма. В начале перед нами простейшая карикатура. Нацистские ученые — это бывшие лавочники, дорвавшиеся до власти и начавшие воплощать свои абсолютно бредовые идеи. Отчасти это правда. И воспринимается, как обычное для дешевой книжки наполнение. Но возникает вопрос. А как эти идиоты смогли создать гибрид человека и обезьяны? Ответ: никак! Присутствует небольшой фантастический элемент. Но в целом, есть только люди и дрессированные обезьяны. Человек дрессировке — не поддается, его можно только лишить разума. До описания Второй Мировой в романе есть сцена Гражданской войны в Испании, где люди, только что убивавшие друг друга, начинают вместе веселится, потому что им понравился какой-то клоун. Ведь они — испанцы, им нечего делить. В Третьем Рейхе Магда Рито читает «Анну Каренину» в немецком переводе. И это не удивительно, ведь «кто-то в народе может думать о завоеваниях, а кто-то и о светлом будущем человечества». В Нацистской Германии, по мнению автора, произошла концентрация всего самого негативного, но не с точки зрения гуманистических ценностей. Немецкая расовая теория оказалась негативным явлением, по сравнению с «русским фашизмом». Все нацистские идиоты и живодеры оказались в обществе обезьян. Как дрессировщик умеет понимать потребности животного, так и они опустились на низший уровень развития. Мечислав скрывается, после того, как «роботы» вынесли его чучело, а надсмотрщики его посчитали — они одинаково отупели. Боно Рито заключает, что влечение самца к самке — главный двигатель успешной дрессуры унтерменшей. Но в конце войны все «истинные арийцы» разбегаются по-девкам. Страх включает животный инстинкт размножения. А Мечислав, жертвуя собой, получает шанс на спасения, так никогда и не узнав, кто открыл ему дверь. Потому, что Человек — венец Творения. Ему подчиняется природа. И гордый поляк мстит за свою Родину, за погибших товарищей. Но, встретив сдавшегося немецкого аса, дружески смеется, закрывая счет побед. После войны Европа очистилась духовно, подспудно сбросив биологический мусор. В Европе не осталось тех, кто хотел войны. И, вообще, не осталось «не европейцев». Когда русский эмигрант собирает виноград в Испании — это унизительно. А, вот, если ты ЕВРОПЕЕЦ... Боно Рито в этом плане — тоже карикатура. Но карикатура поучительная. Он — сын древнего жреца, мудрость которого превзошла европейскую науку. Это как у Краснова в «За чертополохом»: когда тибетские монахи укрыли последнего русского царя, научили его истинному православию, а затем не менее православные мусульмане-басмачи поставили его во главе джихада за создание русского национального государства. Основы русской духовности нужно прочувствовать. А Боно Рито, не смотря на великий план, стал циркачом и наркоманом. Непонимание того, что нельзя смешивать низкую человеческую науку с Божественным замыслом, привело его к Бездне. Что ему было нужно и чего он хочет теперь? Этими вопросами задается и сам автор. Это своеобразное унижение оступившегося. Но ответов никаких в конце нет. Осуждать, если пишешь про себя, как-то неловко.

О авторстве романа не знают точно до сих пор. На мой взгляд, это — не удивительно. Не хочють наши «патриоты» отвечать за свои слова — не хочють и всё!

Всё же, «Повести о Марсе» я не хочу рассматривать каждую отдельно. На мой взгляд, этот цикл складывается в цельное произведение. Объединенное одним философским вопросом. Жизнь постоянно развивается и идет вперед. Но что случится, если перегнать жизнь?

Профессор Дагин совершил невероятное открытие. Он первым взглянул на мир Марса. И неосторожность его погубила. Профессор единственный обогнал человеческую науку и нашел доказательства будущей катастрофы. Но, что человечество будет делать с новообретенными знаниями? Ведь, марсиане предугадать падение спутника на планету не удосужились, откладывая до последнего. А в будущем оказывается, что и Луна упала на Землю. Как отличить истину от выдумки, а, тем более, доказать, что это не очередной фантастический рассказ?

После падения Фобоса, на Марсе жизнь начинает новый виток. Появляется доисторический человек. И на планете соседствуют две различные по уровню цивилизации. «Старые» марсиане, практически, боги, по сравнению с людьми каменного века. Но они перегнали жизнь, построив высоко технологическое общество. Нам о нем почти ничего не рассказывают, да и зачем, если утопическую идиллию может самостоятельно дополнить любой читатель. Доисторический человек, с его тягой к пониманию окружающего мира, Нам оказывается гораздо интересней. «Старым богам» его нечем одарить. Потому, что, по иронии, пытливый ум сам возьмет то, что они ему могут предложить. И цивилизованным марсианам осталась лишь участь олимпийских небожителей, где приходится прятать свою личную жизнь от вездесущих журналистов, чтобы о тебе не распустили сплетни. Больше остановившим развитие жизни заняться нечем. Остается лишь пытаться сохранить себя, ведь идти больше — некуда.

И еще дальше, через миллионы лет: гаснет Солнце, и марсиане решают лететь к новой звезде, чтобы начать новую жизнь в новом мире. Они «перегоняют» жизнь на новое место. И можно ли назвать такое их существование жизнью? Главный буржуй мечтает о возрождении былого могущества. А загнанные в шахты-города рабочие мечтают о новом мире, полном солнечного света. Никто не может двинуться дальше сложившегося порядка. И идеи начинают обретать смысл, приводя к борьбе двух противоположных интересов. Ситуация накаляется еще, когда выясняется, что рабочие — это потомки доисторических людей Марса, которых «старые» марсиане сделали рабами для собственного выживания. Есть мнение, что Арельский смешивает классовую борьбу с этнической. Но это явно не так. Здесь идет речь о единстве эволюции человеческого разума. Своеобразный ответ на «Машину времени» Герберта Уэллса. Для своего времени различия в биологической эволюции классов были прогрессивной сатирой на общественное устройство. А Арельский дает эмоциональный срез виденного им самим общества. Возможно, когда-то различия были на столько велики, что в людях разных классов можно было увидеть, даже, разные виды человека. Но развитие и движение вперед уровняли всех марсиан. Рабочие: с их мечтами и вспыхивающими чувствами, — гораздо ближе Нам, и назвать их инопланетянами или пришельцами едва ли кто решится. То же развитие, стремление к новому заставляет и главного антагониста с теплотой думать о идеях своих классовых врагов. Пока мир стоит на месте, есть возможность рассмотреть его детали и понять, что нет ничего нового под Солнцем. Кстати, эта сцена — интересная отсылка к библии. Действительно, ничего нового. Но под новым Солнцем начинается и новая борьба. Жизнь идет вперед. И чтобы она развивалась, за неё придется бороться.

В начале, профессор Дагин совершил прорыв, но пал жертвой радио-луча, и свидетелями невероятно важного явления остались только двое человек. В конце, Магир пробил людям дорогу к новому Солнцу, но сам ослеп и никогда не увидит нового мира. Всё повторяется. И это для Нас проходит незаметно. Так и после целой эпохи остался этот сборник небольших повестей, которые теперь многие посчитают простой глупой фантазией. Но, может кто-нибудь догадается, что «Повести о Марсе» могут происходить не только на другой планете.

Умел ли Артур Генри Сарсфилд Уорд писать? А черт его знает! Повторяющиеся схематичность и выверенность во всем, пересекаются с красочностью захватывающих сцен. В результате роман выглядит, как набор рассказов — и от этого устаешь. «Ведьмино отродье» — сугубая бесполезная беллетристика, чтобы заплатили деньги и прочитали один раз. Но, одновременно, произведение оккультное, к чему сам автор относится вполне серьезно. Какие-то вещи сокрыты от простого читателя и откроются только посвященным. Например, бездарная концовка, когда кажется, что сам автор устал продолжать историю, на самом деле сделана в духе утверждения: не вижу зла, не слышу зла, не говорю зла. Некоторые вещи, вообще, нельзя было говорить в приличном обществе.

Но таким сокрытием «тайных знаний» Сакс Ромер пришел к очень интересному решению. Роман мистический, но его герои не высшие маги, разбрасывающиеся теорией направо и налево. Главные герои находятся на ровне с читателем. Разве не интересно читать: про кровавые ритуалы; о героях, идущих «надирать задницы во имя господа», а сталкивающихся с непобедимым злом? Про то, что во главе всего стоит злодей, подобный сказочному лорду Оберону: со льдом в сердце, но несущий с собой испепеляющий жар, — разгуливающий в шубах и экзотических нарядах и убегающий от врагов хохоча, что так и хочется сказать:«Экой нехороший представитель меньшинств нетрадиционной сексуальной ориентации». И все эти яркие моменты превратили со временем роман ужасов в комедию. С одной стороны, это неизбежно: такого становилось всё больше, и было оно — всё однообразнее. С другой, читается до сих пор относительно неплохо. Иногда лучше писать, чтобы денег заработать, чем повторять людям о том, что всё покрыто неразгаданными тайнами и безумием.

Небольшое приключенческое произведение, где очередной профессор и его случайный помощник отправляются на поиски невероятных тайн, решая ребусы и вооружившись карманными радиопередатчиками. Даже встречают потомков доисторических птеродактилей. Захватывающее приключение, но короткое и с небольшим количеством деталей. Правда, наши герои и не великие умы, идущие доказывать новую научную теорию. Они срываются с места, чтобы решить конкретную задачу — найти ракету с посланием селенитов. И небольшое путешествие оставляет ощущение, что тайна где-то совсем рядом, и ты сам, так же, можешь найти свое приключение, не пересекая полмира. А вот, над разгадкой тайны повести подумать придется. В легендах встреченных героями езидов есть и два солнца селенитов, и Адам с отсутствием некоторых человеческих органов. Являются ли люди потомками селенитов? Или же селениты эволюционировали и больше не понимают существ, стоящих на другом уровне развития, но повторили тот же путь закостенения и вымирания, как и древняя секта? Является ли эволюция мозга материальным воплощением идей, заложенных в человеческой религии? Или селениты действительно приветствуют новый виток жизни, появившийся на соседней планете? Ведь со своей родной планеты они улететь не захотели, а Человечество рвется к другим светилам. Я, пожалуй, остановлюсь на мысли, что прогресс уничтожает всё отжившее, но прятаться от него бесполезно.

Чего я ожидал от романа «Бунт атомов» Эфера? Конечно же того, что он окажется плагиатом на роман «Бунт атомов» Орловского. Но всё немножко не так. До самого конца Эфер вел приключенческую линию стандартного фантастического боевика. Но, когда дело дошло до самого расщепления атома, нам показывают: и шар из атомной энергии, и магнитные танки, пытающиеся его удержать на месте, панику в Париже. Всё довольно узнаваемо, но коротко. Будто автор что-то где-то слышал краем уха. Такое вполне возможно, ведь грешок работы с советским произведением за Эфером-Афонькиным уже числился. Но от восприятия мира Орловским новый «Бунт атомов» очень далек. Автор, хоть и из бывших, но всё же из «наших»: стремится связать всё скрытым смыслом, везде оставляет метафоры и сюжетные параллели. И, как заведено у борцов за возрождение Великой России, эти красивые вставки никак не мешают автору игнорировать реальную картину мира целиком. Гигантская комета грозит столкнуться с Землей, при приближении заслоняя небеса красным заревом, и самоуничтожается, притянув к себе атомный шар. Комету назвали Патриция. Ненавязчиво здесь указывают на слово patrio — Отечество. Всем понятно, на кого должны посыпаться атомные бомбы? Никакие силы не смогли удержать «нашего» белоэмигрантского писателя от такого сравнения. И это несмотря, даже, на то, что весь роман изначально пропитан совершенно искренним чувством ужаса и безысходности после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. А после спасения Земли, завуалированное слово «Отечество» можно воспринимать, как намек на возрождение той самой Великой России. Комета Патриция называется, буквально, явлением божественной воли ради спасения неблагодарного человечества. Мало того, что такие логические нестыковки никому из «наших» бывших никогда не мешали, так Эфер на протяжении всего романа, просто, поет дифирамбы англичанам — наверное уже определился куда свалить из своего лагеря для перемещенных. Это не попытка уколоть человека «получившего по заслугам» — это часть психологии автора, которую он и скрывать не считает нужным. И эта самая психология — одна из причин, по которой я считаю, что роман «Бунт атомов» Эфера написан, как ответ «Бунту атомов» Орловского. Роман Эфера подходит под определение научно-фантастического. Но в нем соседствуют старое художественное допущение о виде атомной реакции и современные научные сведения о атомной реакции распада. Потому, что была мода на умников. Пока ничего не происходит научную подоплеку Вам расскажут во всех деталях. Но как только дело доходит до реальных действий — этим пусть занимается кто-то другой: доктор, не дослушав объяснений, отворачивается — ему и без «умников» понятно, что береженого бог бережет; главный герой уезжает дожидаться конца света; а настоящий ученый-провидец, Роллинг, объявляет человечество обезьянами, решившими бросить вызов божественной мудрости. Если роман Орловского заканчивается трагедией, через которую автор хочет выразить свое видение огромной величины конфликта между человеком и обществом. То роман Эфера заканчивается банальным, казалось бы, хэппи эндом. Но у Эфера Патриция Стаффорд — тоже метафора. Как комета несет смерть плоти, так и Патриция несет смерть надежде. А в конце шар, без участия своего создателя, уничтожает комету, и Патриция достается Конвэю, а не Роллингу — как символ новой счастливой жизни без бича современного человечества — науки. Очень резко пламенные воинственные речи о уничтожении двух третей русских бунтовщиков, чтобы бабы нарожали новых правильных, православных, сменились мечтами о простом человеческом счастье, любви шикарной блондинки и новом гражданстве — но, неизменно, с ресторанами и благородным общением. Повторяет ли макрокосмос микрокосмос — кому какая разница. Все эти атомы и кометы — не более, чем игра на бильярде. Если у Орловского все персонажи включены в общественную реакцию, то у Эфера жизнь проходит мимо. Хотя герои-англичане, все, как один, победители(в отличии от сами знаете кого). Да, это тоже человеческая трагедия. Но трагедия сравнимая с анекдотом: тебе может еще бабу рыжую да вина красного. Можете, конечно, поразмышлять на досуге о сложных перипетиях человеческих судеб и различиях точек зрения. Но не забывайте, что, несмотря на всю свою откровенность, Эфер упорно стелиться перед англичанами, да так, что привычно французов лишает боевого духа. С такими философами и врагов не надо.

Рассказ, как рассказ. Хоть и насыщенный идеями, но довольно коротенький. Такого было слишком много и в те времена, чтобы делать из него глобальные выводы.

Но, за что стоит ценить ретро-фантастику, так за то, что у нас появляется возможность увидеть откуда всё начиналось. С конкретным произведением Беляева я бы рассказ Фезандие не сравнивал. Во-первых, «Человек-Амфибия»: либо вдохновлялся романом «Иктанэр и Моизэта», либо был написан, как ответ на его черносотенный перевод «Человек-Рыба» — это неоспоримо. Во-вторых, «химеры» у Беляева выглядят куда правдоподобнее. Александр Романович может и не достижения нобелевских лауреатов описывал, но тоже с передовыми научными знаниями работал. Более того, при жизни видел воплощение в реальность казавшихся недостижимыми вещей. А, вот, мечты Хьюго Гернсбека продвинуть науку в массы на Американском континенте не увенчались успехом. Приходилось вдалбливать научные знания молодым читателям через приключения и невероятные эксперименты, не сильно загружая мозги подростков, в противоборстве с северо-американскими «церковно-приходскими» школьными традициями. Так что, «Большая Тройка» американской научной фантастики появилась после того, как «суперфантастика» продаваться перестала. Но и они, как и все остальные, начинали с того, что будут раскупать стопроцентно. Пользуясь многократно отработанными шаблонами и самыми невероятными теориями.

И в рассказах Клемента Фезандие, действительно, можно увидеть связь времен. В частности, в «Тайне сирены» и других рассказах упоминаются передовые медицинские опыты Алексиса Карреля. На тот момент это был выдающийся хирург и первооткрыватель. Но середина века круто всё поменяла. И в романе Хайнлайна «Дети Мафусаила» Мы видим бессмертную, вечно растущую ткань куриного сердца, выращенную в Институте Рокфеллера. Именно её, именно в этом институте, и выращивал Алексис Каррел. Для меня этот элемент сюжета романа казался чужеродным, вставленным для большей научности. Но, зная политические и этические взгляды Карреля и Хайнлайна, можно говорить о конкретном указании на то, что Лазарус Лонг не просто долгожитель, а выведенный методами евгеники уберменш. Век живи — век учись.

Вот такие интересные вещи можно открыть, если интересоваться прочитанным, скажу я вам, любители фантастики.

Да, и на старуху бывает проруха. Не заметишь одну деталь, и смысл тут же меняется. 1918 год. Житницы юга закрылись для Петрограда — навсегда! Начало рассказа идет лозунгами, в ультимативной форме. Потому, что в Петрограде красные, а на Юге — белые. И никакая теперь это не постапокалиптика. А агитка, заверяющая, что идеологический враг уже загибается. А в условиях отсутствия связи и действия пропаганды, это чуть ли не сообщения с мест. Хотя была ли, вообще, в России Гражданская война, если автор специально поясняет? Полистайте этот «Синий журнал» — такая махровая антисоветчина и пир Духа, будто я вышел в интернет с этим вопросом.

Я прочитал все тринадцать томов «Фантастики Серебряного века», и, если честно, поначалу считал, что упоминание электрической лампочки в старых российских произведениях и есть та самая фантастика. В то время она в России никому из читающего высшего сословия была и не нужна. Есть в этих антологиях: невообразимая для XX века в Российской Империи история о постройке подземной железной дороги из Петербурга в Москву — признается исследователями чуть ли не единственным представителем жанра твердой фантастики в России того времени; произведения Ефима Горина — самоучки-изобретателя, который в свободное время постоянно писал о своей нищете, когда через пять лет, при новой власти, те же идеи будут волновать советских читателей фантастики; есть не оконченная книга про путешествие в «полярную утопию», которую по недосмотру не сожгли — царская цензура сжигала неугодные книги, — в отличии от явно «социального» продолжения. И есть отрывок из романа Богораза «Завоевание вселенной», который не будет закончен. Нужно, конечно, приложить некоторые умственные усилия, чтобы увидеть реальные социальные вопросы и чувства, волнующие революционную интеллигенцию в Российской Империи. Но, пожалуй, это произведение не уступает размаху Жюля Верна и Герберта Уэллса. А ведь, это всего лишь отрывок. Небольшое напоминание о том, на что была способна русская литература, даже если это никому не было нужно.

Очередное сказание о Атлантиде в духе рассуждений спиритов начала XX века. Летающие корабли, невероятный подъем культуры, мыслящая элита, уподобившаяся богам. И крах цивилизации при невообразимом, но закономерном стечении обстоятельств: смешение Народов, непонятные требования и буйства толпы и «боги» покидающие обреченных неверующих. Спиритическое общение через века должно убедить читателя в том, что ничто не вечно под Луной, и всё закономерно повторится вновь. И только финал в духе нового, скептически настроенного, времени раскрывает глубину человеческих заблуждений и причины такой трагической уверенности в подобных сказочных заблуждениях.

Но, узнав дату публикации, я задался одним интересным вопросом. А откуда такой знаток старины, как Сергей Рудольфович Минцлов, знает слово «пролетариат»? Рассказ опубликован в 1926 году, а действие в нем перенесено аж на начало века. И там нет рассуждений о падении и возрождении Духа. Там есть только «торжествующий хам» и убегающий «цвет нации», сжигающий за собой мосты в легендарном прошлом. И даже чуть-чуть столыпинских реформ, в неудаче которых, естественно, виноват не видящий дальше своего носа Народ. В реальности Старую Россию, с её столпами, снести заранее не догадались. Довольно опрометчивый ход для автора вернуться к утверждению о том, что пророки при жизни считаются психами. Но люди, которым адресовано данное произведение, о таких вещах не будут задумываться. В каком-то смысле они тоже сумасшедшие: лишенные Родины, уверенные в недостижимости Культуры простолюдинами, сами вставшие на место рабочего класса, после безбедной и безнаказанной жизни. Они останутся уверенными в том, что всё это уже было и снова будет. Ведь один раз эти люди такое уже видели — а сытая Европа, например, еще нет.

Минцлов создает зацикленный путь рассуждений. Но не для критики или сатиры. А потому, что по другому мыслить не может. В каком-то роде, это исторический документ. Ведь фантастика смотрит в Будущее. А Минцлов невольно, хотя скорее намеренно узнаваемо, напоминает о прошлых упущенных возможностях, как однозначный призыв к действию. Красиво, но лучше — не надо.

В Рязанской губернии есть усадьба, хозяин которой не может провести там более суток. Некий барон АЛЕКСАНДР Ш. покупает усадьбу. И в первую же ночь вся семья сталкивается с жуткими привидениями. Жена в ужасе зовет мужа:«Александр! Александр!» И, услышав заветное имя, призраки исчезают. А на следующий день семейство убирается куда подальше, от греха.

Помещики Нового Века не видят того, что в старинной усадьбе выстроены пыточные для крепостных. Точно так же современный читатель, причастившись иностранных литературных разносолов, становится уверен в том, что и у нас были свои «penny dredful»,«Weird Tales» и прочее. Конечно, в России была традиция «святочных рассказов» о привидениях. Но, раз уж это русская традиция, неплохо было бы вспомнить и некоторые факты родной истории. Наличие скрытого смысла не делает этот рассказ исключительным. И все-таки, раньше такие вещи видели.

ьлетидобовсО II рднаскелА :асубер ьтсач юувреп ан тевтО

Научно-фантастическое произведение невозможно без фантастического допущения. Особенно это заметно в жанре твердой научной фантастики. Идеи устаревают, вместе с ними устаревают и книги. Логично предположить, что книга не потеряет актуальности, если заключающаяся в ней идея верна. Но я провел мысленный эксперимент и пришел к выводу, что некоторые комментаторы называют Александра Романовича Беляева фигурой, равной Альберту Эйнштейну, а то и выше. В те годы ученые спорили друг с другом, не имея возможности что-либо доказать. А писатель должен был слетать на другой континент и пояснить, в крайнем случае догадаться. Что за манера: взять старое произведение, найти в нем несостоявшуюся гипотезу, забыть о том, что это — гипотеза, привести современные доказательства и заявить, что приведенное автором фантастическое допущение в реальности невозможно. Как и 100% фантастики на время написания. Хотя главной задачей автора было показать то, что свет — это поток частиц, обладающий скоростью. И Александр Романович Беляев изобразил данное явление настолько живо и замечательно, что никто не сомневается в реальности самого факта.

Это совсем не бред, а настоящая закономерность. В советских журналах довольно часто встречаются рассказы-загадки, в которых планеты лишают или добавляют им разные свойства. И у самого Беляева такие имеются. Он лишь сделал из простой загадки полновесное художественное произведение. В нем множество тем. И интересно, буквально, всё. «Светопреставление» — конец света. Но в русском языке слова «свет» и «мир» имеют разное значение. Вот вам и игра слов. Читателя увлекают невероятной интригой: есть секретный договор между СССР и Германией. И лишь внимательный читатель теперь заметит, что договор СССР подписывал с Веймарской Республикой. Действительно, кому нужна Веймарская Республика, если такие новости не интересны даже самим журналистам. А они продолжают делать новости. И за их приключениями наблюдать так же интересно. Ведь приключения героя ведут к неожиданному финалу. Пускай это и всего лишь оперетка, которых можно выдумать тысячи. Но из такого количества вариантов что-нибудь может произойти и в действительности. Разве не интересно, что автор хотел сказать? То, как он это сказал? И важно ли сказанное до сих пор? Ведь времена меняются, но, именно, благодаря этому история идет своим путем. Ну и заявить, что научная составляющая рассказа устарела тоже можно и нужно. Ведь рассказ рисует перед нами детальную картину, восприятие которой меняется со временем. Благодаря чему, Мы легко можем сравнить то, что видели «тогда» и то, что видим «сейчас». В этом отношении рассказ «Светопреставление» является не только отличным произведением, но и был, и остается тождественным описанному в нем явлению.

Неудивительно, что изобретения профессора Вагнера кажутся возможными и будоражат умы. Ведь каждый рассказ исполнен в разном литературном стиле и, даже, жанре — для создания эффекта постоянной корреспонденции. И лишь сам профессор Вагнер выступает, как живой здравомыслящий собеседник, по сравнению с сообщениями с мест. Так и «Чертова мельница» — это не что иное, как народная сказка. Здесь и упоминания «хозяина», который должен вернуться за своей потерянной конечностью, и сама «черная рука»; Вагнер предстает в образе чуть ли не черта, одаривающего простого человека сомнительной пользы приспособлениями; «самобежка», на которой Вагнер разъезжает, как Емеля на печке, заставляя разбегаться честной народ. Но в новой, советской, реальности старые сказки выглядят смехотворно. Достаточно вспомнить обязательный трудовой кодекс и страхование. Всё от того, что сказка потеряла основу в виде старой морали. Какой-нибудь Иван-дурак был достоин чуда потому, что мог прожить и без него — своим трудом, — но без чуда так дураком и оставался. А, вот, если показать то, что за каждым чудом стоят человеческие жизни — это более соответствует повестке, но становиться уже как-то жутковато, при новой-то справедливой власти. Рассказ кажется пропитанным духом времени рационализаторства и внедрения. Но раз это сказка, тем более народная, то и народная мудрость, и наблюдательность в ней, все-таки, есть. Модернизация идет повсюду. И разве не согласится вдова Туликова с тем, что её покойный супруг был честным человеком и сам бы хотел после смерти продолжать обеспечивать семью? Это выгодно. А какая цена может быть у выгоды? И на эти сказки профессор Вагнер возражает тем, что он мог бы оживить мертвые конечности, но для этого нужно заставить легкие снова дышать и сердце снова биться. Не так уж профессор и кровожаден, по сравнению с тем, что люди могут выдумать.

Думал, дополнять ли свой и без того огромный отзыв. И жаль, что повод появился. Я люблю советскую фантастику. Для меня это новый, до сих пор, никому не известный мир, изучая который можно делать новые открытия. И я устал злится на людей с их личным мнением по любому поводу. Но перестать злиться не могу. Поэтому я каждому категорически не советую ходить в школу лет до 12-13, да и потом тоже. На своем личном примере могу точно сказать, что лишь сейчас понимаю каким наивным дурачком я был лет в пятнадцать. Взрослый человек, читающий сказки выглядит глупо. Действительно, зачем нам Крылов, Пушкин, Салтыков-Щедрин, Шекспир, Гёте, Гомер — только лишние имена запоминать. Хотя, и при таком развитии событий, имена запоминать, всё равно, придется. Потому, что в нашем мире есть сказки, вера в которые настолько велика, что в споре с их поклонниками можно потерять здоровье. Я, лично, за русские народные в трактовке Владимира Яковлевича Проппа.

Клише, клише, клише. Мы научились видеть все клише. Мы поняли, что их настолько много, что уже не важно, как они работают. А, на самом деле, клише настолько мало, что весь интерес, именно, в том, как они работают или не работают. Но, если Вас не интересует, как авторы заставляют работать клише, то как Вы догадались, что это советские идеологические клише? Неужто по тому, что это лежит на поверхности?! Как сказал один умный Человек:«Не мечите бисер перед свиньями.» И не надо обвинять меня в оскорблениях незнакомых людей, всем известно, что эти слова уже две тысячи лет работают, как часы. Тем более, что в романе этот вывод представлен, принципиально, иначе. Книга рассчитана на подростков: она увлекательна и познавательна; она дает толчок к дальнейшему развитию. И вот, Вы развились, и оказывается в книге ничего и нет. Так не бывает. Просвещение заставит Вас увидеть что-то новое. Но смогли Вы увидеть только советскую идеологию. Вы не любите советскую идеологию. Вы страдаете от одного упоминания советской идеологии. А где теперь эта ваша советская идеология? Там же, где и в романе. Вместо неё осталось лишь личное мнение. Мнение большого ученого Ума Сата, который так и не узнал людей. Который решил, что должен исправить лишь свои ошибки, чтобы никто не совершал такие же. Допустив, что чего-то быть не должно, что в чем-то разбираться не нужно, Ум Сат перестал быть великим учеными и превратился в каменного идола имени самого себя. Он дал людям Завет, который, по прошествии тысячелетий, работать перестал. И точно такую же ошибку, вольно или не вольно, совершил и Инко Тихий, принеся людям свое видение их прошлого. Фактически, роман «Фаэты» — это новая Библия. Более короткая и понятная. Более наукоемкая и экзотическая, потому более интересная. А написал её, от начала и до конца, советский писатель, Александр Петрович Казанцев. Но Вы стали уже слишком взрослыми, чтобы верить в эти сказки. Что ж, спасибо! Теперь я точно знаю, что надо только подождать. Правда еще не решил: миллион лет или тринадцать тысяч.

И всё это время люди будут совершать одни и те же ошибки. И над их ошибками будут всё так же смеяться те, кто знает, что всё это повторяется не в первый раз. Пора бы придумать что-то новое, а то от однообразия жизни устаешь. Пускай такие книжки читают дети — может быть чему-нибудь научатся. А взрослые уже всё и так знают. Наметанный глаз сразу определяет картонность и шаблонность героев, уверенный в том, что объяснений эти выводы не требуют для умеющих читать. Для этого же Мы книги и читаем? Зачем еще и задумываться: для чего они пишутся? А картонный персонаж, всё же, по определению, объемней бумажного листа. Я, лично, считаю, что упрощенность характеров в романе «Фаэты» — специальный ход для создания эффекта псевдоисторического, эпико-героического текста. Но ко мне можно и не прислушиваться. В конце концов, Толкиена я не прочитал, потому что два раза заснул. Значит, вернемся к очевидному. Казанцев поставил своих героев на уровень поведения и мышления подростков — кем некоторые из них, по сути, и являются. Но даже подростки, никогда не видевшие катастроф, понимают, что люди спасать будут самое ценное — своих детей, а не как учат на уроках ОБЖ. Они — ГЕРОИ. Потому, что оторваны от логики выживания и ставят себя выше нее. И разве это действительно — не глупо? Общечеловеческие, в полном смысле, гуманистические идеалы лежат за пределами общественных рамок. Герою выживать не свойственно. А общество довлеет над личностью и всегда будет довлеть — это единственный верный способ человеческого выживания. Яр Юпи, Добр Мар, Куций Мерк и не должны вызывать у Вас никаких чувств сопереживания. Это лишь фигуры на шахматной доске. Вы должны увидеть что и как они делают. По какому праву Куций Мерк судит Яра Юпи? По какой причине Мы считаем это справедливым? Потому, что в «Ромео и Джульете» Меркуцио — единственный персонаж, говорящий правду героям в глаза. Так он это говорит в последние мгновения жизни, когда терять больше точно нечего. А в романе «Фаэты» — всей планете терять больше нечего. Это агония последнего безумства. Куций Мерк и Яр Юпи боролись за одно и то же, они прошли почти одинаковый жизненный путь — они, как люди, ничем не отличаются, кроме своих знамен. Они всю жизнь играли роли, и в конце у них не остается выбора. Куций Мерк — пешка, становящаяся ферзем. Он не может отказаться от этой логики потому, что ему незачем отказываться от этой логики. Вот принципы общественного выживания: всё четко, как по учебнику. И не очень интересно. Мы же Живые Люди — с нами такого не случится. У Нас вся жизнь не промелькнет перед глазами только в конце. Но Жизнь — штука сложная. И разные мнения остаются и спустя тысячелетия. В новую эпоху появляются новые персонажи, сталкивающие свое личное с общественным. Мона Тихая и Нот Кри — это, почти, ницшеанские сверхчеловеки. В них непримиримо сталкиваются Мораль и Долг. Я признаюсь, что наблюдать за ними, как за главными действующими лицами, было бы куда интереснее. И нет сомнения, что под их руководством миссия Разума спокойно шла бы столетия. Столетия необходимых жертв и череды поколений, непонимающих друг друга. Но такого не должно быть и не может. И Мона Тихая, и Нот Кри порождены своим Обществом. Они поражены своим Обществом. Они считают, что видят Общество потому, что верят в рамки своего Общества. У них не будет никакого конфликта между Моралью и Долгом. Будет только объективный Выбор, который нужно понять, оправдать и принять — ну, знаете, — чисто по-человечески. Какой толк от этих прогрессоров? Чего они добьются, особенно если решат ничего не делать? И, да. Я намекаю именно на то, о чем все подумали. Пускай мнения побурлят. А то, Александра Петровича Казанцева привыкли обвинять в идеологической непреклонности, будто это что-то бесполезное. Но объяснить ничего не могут, ведь «глупых книжек» не читают.

«Фаэты» раз за разом показывают Нам одно и то же. Постоянное повторение выводов, которые человек может сделать за свою жизнь, и такая же постоянность сменяемости общественных формаций — один из интересных вопросов философии космизма, например у Циолковского. Эта материалистическая философия рассматривает возможность множества взаимосвязей. Таких, как параллель между эволюцией биологических организмов и эволюцией общественной — одна из проблем романа «Сильнее Времени». Глобальность рассматриваемых проблем и четкая связь с наукой, дают возможность космизму постоянно развиваться. Но, рассматривая общечеловеческие проблемы, он очень похож на религию. Прежде всего тем, что принципиально антирелигиозен, но признает религиозные символы понятными — созданными Человеческим Разумом. Это Мы видим и в романе «Фаэты». Надеюсь, никому не надо объяснять, кого изображают Аве и Мада. Они привлекают внимание читателя. Заставляют видеть красоту и неоднозначность задумки. А главное, дают поверить в реальность сказки. Но сказка всегда остается сказкой. Отвлекать внимание — её задача. От Нас скрывают образ Гора Зема, прикрывая его маской трагической предопределенности. А Гор Зем — это главный двигатель общественного прогресса. Он — обезумевший инженер. Но парадокс в том, что Разум ему не особо нужен среди фаэтообразных. Он делает то, что в его силах. Это его миссия Разума. Гор Зем, в прямом смысле, становится инженером человеческих душ. Как бы красиво это не звучало, но людей, по этой логике, он видит, как сырьевую базу. Гор Зем понимает, какие всходы даст эта почва. Но сеять разумное, доброе, вечное — это его задача. Потому, что, так же парадоксально, но он часть своего Нового Общества. Один человек не может ничего изменить, но, именно, жертвующий собой Человек меняет Общество. И, когда люди решают, что имеют право жертвовать кем-то, чтобы нести благо другим — это всегда ужасно. Но без идеологии, действительно, не так страшно. Настолько не страшно, что осознание масштабов своей беспомощности заставило Аве долбить скалу, чтобы оставить в память о последних настоящих Людях хоть что-то. Проходят эпохи и Мы уже можем увидеть за образами сказочных персонажей трагедию Человечества на пути к Человеку. Это сделать легко, ведь в конце романа Нас окружают только Люди, со своими уже не столь кажется большими проблемами. Наступает, кажется, время Утопии. Но это лишь образ Утопии. Он растает, как только Вы зададите себе вопрос: как это работает? Как только Вы решите, что кто-то прав, а кто-то — нет. Как только Вы поверите в то, что есть нечто более сложное и важное, чем простая человеческая Жизнь. И на такое способен — только Человек. Как говорится, Мы живем в SOCIETY. И в Ваших руках будущее. Кто, на этот раз, будет для Вас Героем?

Я пишу длинные отзывы потому, что бывает разница между тем, для чего автор пишет книгу и тем, что Мы хотим там увидеть. Заполнять пробелы — интересно! Если я могу это сделать, то я хочу о этом рассказать. Если не могу, то удивляюсь некоторым отзывам. Хочется сказать что-нибудь весомое. И я пишу, прекрасно понимая, что и этот отзыв, и весь этот сайт может просто исчезнуть в один момент. Но с надеждой, что этого никогда не случится. Ведь у меня раз за разом складывается болезненная уверенность в том, что о некоторых вещах никто никогда и ничего за меня не скажет. А Вы для чего так авторитетно излагаете свое авторитетное мнение, о книгах, прочитанных эн-ное количество десятилетий назад? Как взрослый человек, до сих пор ведущий себя, как ребенок, я могу сказать только одно:«ОБИДНО, СЛУШАЙ. ЧЕСТНОЕ СЛОВО, ОБИДНО. НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ! ПРОСТО ЗАШЕЛ!»