О чем фильм: одинокий смотритель лунной станции по добыче гелия-3 дорабатывает последние две недели трехлетней смены и уже предвкушает, как наконец свалит на Землю, к жене и дочке. Однако то ли его нервы расшатались от непреходящего одиночества, то ли местный искуственный интеллект Герти что-то скрывает, но на станции творится какая-то чертовщина...
---
Больше всего «Луна» похожа на экранизацию рассказа какого-нибудь мастера гуманитарной фантастики, вроде Роберта Шекли или Клиффорда Саймака. Такая классическая история из толстого sci-fi сборника, со скафандрами, роботами, астероидами и отблесками холодного солнца на металле. Но, что характерно, смысл там неизменно кроется не в устройстве синхрофазотронов. А в устройстве людей.
Что еще отличает лучшие образцы этого ретрожанра — так это крепкая, зачастую детективная, интрига с парочкой сюжетных виражей и щекочущей мозги загадкой. А еще работу внешне совершенных футуристических механизмов, в том числе социальных, обязательно стопорит какая-нибудь неведомая ошибка, случайный баг в программном коде общества, незапланированная эмоция винтика в системе. Отсюда и основной пафос подобных историй: человек остается человеком в марсианской пустыне, кабине звездолета или криогенной камере. Даже если он робот.
Вот и в лунной картине Данкана Джонса проговариваются примерно те же идеи; да и вообще она построена по-старомодному, практически по чертежам из найденной на чердаке подшивки науч-попа 60-х: одинокий смотритель лунной станции после трехлетней смены готовится наконец вернуться на Землю, но реальность вокруг него вдруг искажается странными помехами почти по Филиппу Дику, ставящими под вопрос существование и горячо любимой жены с дочкой, и его самого. Его единственный друг, как и полагается, — смышленый искусственный интеллект Герти, выражающий чувства, совсем как ICQ-аддикты, при помощи скудного набора смайликов. И он, конечно, знает, в подточенной ли психике проблема Сэма, или с миссией по добыче гелия действительно что-то не так. Но не скажет.
Это один из тех свойственных мягкой sci-fi интриговых крючков, что подцепляют зрителя за шиворот, чтобы регулярно встряхивать вплоть до четвертой четверти фильма. Встряхивать, впрочем, легонько, аккуратно, без головокружительного драйва и резких апперкотов зрителю: Джонс предпочитает лобовой атаке ненавязчиво-плавные метаморфозы экранных смыслов, сглаженность конфликтов и лаконичность монтажных фраз; сонный зритель может даже запаздывать за тактичным ходом мысли режиссера, внимательный же будет с удовольствием его предугадывать. Каждые 15 минут эта тихая история лунного отшельника с переменчивостью ртути перетекает в новую форму, отблескивая то одним, то другим вечным жанровым вопросом, и устаканиваясь лишь ближе к финалу. Довершает сходство «Луны» с лучшими рассказами того же Шекли звучный нравственный подтекст; несложный и не очень-то располагающий к заумным интерпретациям про суровое будущее и бездушное общество, но искренний, и выведенный к тому же на интересном материале. Вдобавок все это чудесно смотрится в качестве емкой иллюстрации самого человеческого из всех чувств — одиночества.
Мягкая, медитативная повествовательная техника Джонса оттеняется серией длительных лунных пейзажей холодной красоты, чисто созерцательных, похожих на дорогой умиротворяющий скринсейвер со звездами, кратерами и луноходами; и еще прекрасно рифмуется со слегка тревожным, обволакивающим саундтреком от Клинта Мэнселла, главная тема которого, гармонично скользящая как по лунной пыли, так и по стерильным станционным коридорам, способна уйти в самостоятельное плавание подобно стаккато из «Реквиема по мечте».
Единственное в «Луне», что выкрашено не только холодными тонами, не только с печальной задумчивостью в чертах — игра Сэма Рокуэлла, превратившего фильм в свой бенефис, собственное убедительное портфолио: вдохновенно перевоплощая своего героя в течение всей ленты, рисуя с полдюжины разных образов поверх одной и той же роли, постоянно наново перелепливая ее, он успевает почти полностью продемонстрировать личный арсенал актерских приемов (в обширности которого не было поводов сомневаться и раньше).
***
Итог: лаконичная sci-fi история классического содержания и безупречной выделки. ни единого заусенца.
ВНИМАНИЕ! Эта рецензия предназначена к прочтению только для людей!
Если Вы – инопланетянин, нажмите на крестик в углу экрана
---
Жанр: гуманитарный sci-fi
Режиссер: Нил Бломкамп
В ролях:
Шарлто Копли (Викус ван де Мерве)
Ванесса Хэйвуд (Таня ван де Мерве)
Сценарий: Нил Бломкамп, Терри Татчелл
Продюсер: Питер Джексон
Оператор: Трент Опалок
Композитор: Клинтон Шотер
Рейтинги:
Кинопоиск — 8.432 (№57 в Топ250)
IMDB: 8.70 (№41 в Топ250)
Бюджет: 30 млн $
Сборы в США/мире: 80 млн / 15 млн
---
О чем фильм: 20 лет назад над Йоханнесбургом завис инопланетный корабль, в котором обнаружились ничего не понимающие пришельцы (экипаж судна исчез, остались одни лишь бессловесные "рабочие"). Их было решено поместить в специальную резервацию...
---
Когда требуется принципиально новое решение какой-нибудь застарелой дизайнерской проблемы, особо прошаренные креативщики, чтобы преодолеть инерцию мышления, во время очередного мозгового штурма начинают яростно фантазировать, в поисках свежей идеи проводя нелепые аналогии и перенося свойства одного объекта на другой. К примеру, сравнивают реактивный самолет с кальмаром (у них сходные принципы движения), или проектируют жилой дом по типу муравейника. И когда смотришь «Район №9», кажется, что его придумывали подобным же образом:
-
Джексон: Как бы нам пооригинальнее обыграть тему пришельцев? Давай, Нил, гони волну. Куда бы ты поместил инопланетян, только что прилетевших на Землю?
Бломкамп: Поместил? Эээ… сумасшедший дом, вытрезвитель, гетто, горнолыжный курорт…
Джексон: Чего ты там ляпнул про гетто? Давай-ка еще поковыряем эту тему, накидай мне ассоциаций.
Да-да, конечно, я знаю, что на самом деле связка Джексон/Бломкамп сперва взялась за экранизацию игрушки Halo, а после свертывания этого проекта Пи-Джей дал южноафриканцу 30-миллионный карт-бланш на съемку чего угодно, и тот решил взрастить блокбастер на идеях своей старенькой короткометражки с анекдотическим названием «Выжить в Йобурге» (Йобург – это, к сожалению, не Екатеринбург, а родной Бломкампу Йоханнесбург).
Но дело в том, что «Район №9» с первых секунд оказывается сшитым намеренно не по-колпаковски: креветкоподобных космических гостей забросила на Землю не жажда вселенского господства, а некая случайность (экипаж зависшей над Йобургом («а не над Нью-Йорком или Чикаго», — подчеркивает закадровый диктор в самом начале) «тарелки» необъяснимо исчез, а на борту в массе своей остались рабочие-безмозглыши, бессильные объяснить, что они здесь делают). Тут фильм неожиданно оборачивается серией дорогого комедийного шоу: люди помещают пришельцев в резервацию, где те быстро осваивают жизненный уклад типичного обитателя трущоб: бесправно ютятся в собранных из подручного хлама лачугах, торгуют с местными ниггерами-бандитами, мочатся прямо на улице… а еще убить готовы за банку любимого лакомства – кошачьего корма (автор этого абсурдного штриха – один из продюсеров, самолично ловивший креветок именно на вискас).
Апофеоз безумства – длительная сцена чиновничьего обхода трущоб, в течение которого мямлистый госслужащий при галстучке и джемпере Викус ван де Мерве (в приличном исполнении дебютанта Шарлто Копли) в сопровождении пары упитанных негров выпытывает у вроде бы чуждых всему человеческому креветоидов подписи (!), подтверждающие согласие переселиться на еще более убогие задворки. Это выглядит особенно причудливо в силу эффекта мокументарности, унаследованного от короткометражки: в углу картинки торчит логотип ответственной за пришельцев корпорации MNU; ван де Мерве время от времени тычет пальцами в камеру, приказывая не снимать; а основная съемка перемежается хроникой и комментариями экспертов и очевидцев (со всеми положенными титрами и плашками внизу). В общем, фильм прилежно строит из себя суровую документалку производства BBC; и этот стиль ему, надо сказать, идет, выигрышно усиливая неординарность впечатлений.
В совокупности вся эта несуразно-скетчевая кутерьма оставляет легкое благодушное удивление, если, конечно, не вспоминать о происхождении Бломкампа. Если же вспомнить, то «Район №9» сразу оборачивается социальной сатирой, остроумной sci-fi аранжировкой режима апартеида, каждый странный выверт которой – это эксцентрический обыгрыш детских воспоминаний 30-летнего режиссера, злая насмешка с высоты прошедших лет над долгим южноафриканским кошмаром, безмолвный манифест против жуткого абсурда расизма (в этом году Голливуд словно бы решил отметить 15-летие падения апартеида – в декабре выходит иствудовский «Непокоренный» про Манделу). Тогда логика происходящего абсолютно прозрачна.
Впрочем, непосредственно сатире отведены примерно первые полчаса ленты (а иначе фильм проходил бы по статье «артхаус»), дальше «Район №9», забывая об утонченном глумлении и мокументарности, впадает в серьезный, нажористый экшн, поддерживаемый сносным, вполне обыденным сценарием (в котором, тем не менее, мелькают то ли кафкианские, то ли кроненберговские нотки). Проблема в том, что довольно сложно принять близко к сердцу ту историю, что десять минут назад была гротескным шоу с писающими пришельцами и кошачьим кормом; несмотря даже на несложный, но чистый гуманный подтекст и с умом расставленные трогательные детали («пап, а когда мы полетим домой?», — спрашивает отца инопланетёнок посреди жалких трущоб чужого мира. Это просто удар ниже пояса. Хотя надо заметить, местами «моллюски», как их нейтрально обозвали в русском дубляже, уж слишком явно очеловечены, что вносит в ситуацию ненужный юмор и размывает пафос).
И не то чтобы переход на поле грохочущей фантастической драмы слишком резок; просто ее задачам, ее нормальным жанровым выкройкам немножко не соответствует сама ткань фильма, рабочий материал Бломкампа с его личными переживаниями и стремлением поедче отматерить апартеид. Это как пытаться сделать из серии карикатур эпический взрослый комикс: что-то занятное, может, и получится, но конкурировать со строго породистыми вещами, заточенными под конкретную задачу, оно вряд ли способно.
Так что во втором своем отделении «Район №9» заметно сдает в плане осмысленности и особости, перевоплощаясь в «просто» добротный фантбоевик в более-менее нетривиальной окантовке, со слегка отдающими идиотичностью конфликтами и вполне ожидаемым и почти ненапрягающим обилием пробоин и вмятин в логике. Но при этом — еще и со всегда уместными и нарочито неброскими спецэффектами, досуха выжимающими тридцать миллионов бюджета. Аккуратно поставленным баталиям слегка недостает разнообразия, но это компенсируется высоким темпом развития событий. А более всего удался дизайн шипасто-хитиновых пришельцев (с по-собачьи разумными глазами – почему в кино про алиенов так часто акцентируют их глаза? Видимо, это единственный способ подчеркнуть межпланетную братскую связь) и их мощного оружия и транспорта, словно подсмотренный в чьей-то школьной тетрадке (кто ж не рисовал втихаря на уроке биологии обвешанных пушками экзоскелетов?...). Именно визуальные подробности, особенности формы изложения в первую очередь оседают в голове после просмотра «Района…».
***
Итог: Выразительный и неглупый, особенно на фоне прочих громких премьер лета, гуманитарный sci-fi экшен. Редкий для большого экрана сатирический уклон – одновременно и сила, и слабость фильма: множество колких деталей не дают всерьез принять его драматургию, и «Район №9» гораздо ближе к забавному эксперименту с подтекстом, чем к громозвучному шедевру. И тем не менее, он заслуживает места в реестре удачных жанровых работ уже за одну лишь изобретательную PR-кампанию.
Общая оценка: 7.5 из 10
Надо ли смотреть? если чувствуете, что слишком давно не видели нормальной кинофантастики на тему контакта, или хотите узнать, как можно осмеять апартеид, взяв за основу инопланетное вторжение, или хотите увидеть, что такое жанр мокьюментари at its best, то да
«Отель "У погибшего альпиниста» — это такой легкий щелбан Стругацких детективному жанру, самоуверенно заявленный в подзаголовке и вовсе как «отходная жанру». Как минимум пол-текста действие «Отеля» развивается строго по ГОСТам классического герметичного детектива, не придраться даже литературному сан.инспектору. Закрытая, уединенная локация? Есть – труднодоступный горный пансионат (у того самого неудачливого альпиниста), куда приезжает на отдых полицейский инспектор и бумажный крот Петер Глебски. Практически сразу в повести четко очерчивается и круг действующих лиц; компания собралась в отеле, мягко говоря, пёстрая и причудливая:
1) манерный гипнотизер-фокусник дю Барнстокр, опекающий то ли племянницу, то ли племянника, короче, холерического подростка-байкера неопределенного пола по кличке Брюн.
2) в высшей степени эксцентричный физик-кибернетик с замашками человека-паука Симон Симонэ, он же замогильно хохочущий «унылый шалун»
3) господин Мозес — массивный старикан с генеральской выправкой, приклеенной к руке кружкой горячительного, а также паранойей, склерозом и маразмом на разных стадиях. И с обворожительной женой модельных пропорций.
4) болезненный и скрытный алкогольный интроверт и любитель солнечных ванн Хинкус.
5) румяный персонаж женских полуночных мечтаний – могучий холоднокровный потомок конунгов Олаф, которого гостиничный пес Лель почему-то хронически путает с деревом.
6) владелец отеля Алек Сневар – бытовой философ, паранормалист-любитель и механик-конструктор, специализирующийся на вечных двигателях.
С таким паноптикумом образов можно даже обойтись без сценария, достаточно поместить весь сумасбродный ансамбль в любое закрытое помещение и стенографировать происходящее. Вот и в отеле, едва в него заселяется лишь только половина упомянутых фигурантов, начинает твориться какая-то чертовщина со все возрастающей степенью тяжести: сперва первоапрельское баловство вроде непонятных мокрых следов в пустом коридоре, потом мелкое воровство и записки с угрозами, и, наконец, убийство. Разумеется, в закрытой изнутри комнате на верхнем этаже здания.
В этом месте у любого поклонника детективов должны загореться глаза; вот она, классика, Агата Кристи в чистом виде: допросы одного за другим постояльцев-подозреваемых, поиск мотивов и заусенцев в алиби, логико-дедуктивный метод и эвристичная развязка. Разве что инспектор Глебски, взваливший на себя расследование, не имеет привычки напомаживать усы или подмигивать стеклянным глазом, как некоторые его обаятельные коллеги, он скорее советский трудяга-инструкционист и скучный приверженец субординации. Он добросовестно следует проверенным следовательским алгоритмам, без лишних вывертов и задвигов про серые клеточки или психологию подследственных. Довольно гладкий и прозрачный образ на фоне прочих, видимо, для удобства читателя в отождествлении с главным героем (а также для дополнительной подсветки смыслов повести, но о них позже).
А теперь предупредительный знак: если вы еще не знакомы с сюжетными коллизиями повести, лучше бросить данный текст и пойти за книгой. Потому что читать «Отель», зная о его главной фишке – то же самое, что смотреть представление фокусника, зная, где у него в цилиндре потайное дно и куда именно в пиджаке вшит бубновый туз. Тоже интересно, но лишь с точки зрения техники исполнения, без волшебства.
Увы, секрет фокуса Стругацких беспардонно раскрывается чуть ли не в каждой второй аннотации, не говоря о рецензиях, что значительно обедняет интригу и сводит на нет авторский сюрприз, тщательно и с ехидными ухмылками подготовляемый в течение ста с лишним страниц. Предполагалось, видимо, что читатель будет ошарашен резкой перепрошивкой повести, внезапным вторжением гудящего нарочито философского скай-фая в медитативное, равномерно напряженное пространство детектива. А в оглушенном состоянии легче проникнуться и нравственно-идейной начинкой, не заметив, как авторы вокруг наспех собирают пулемет из мясорубки.
Но если с самого начала отслеживать в «Отеле» сигналы будущего появления пришельцев и разыскивать в каждом диалоге намеки на внеземную сущность персонажей (отдельное развлечение, кстати), то впечатления заметно деформируются, и риск остаться в недоумении гораздо выше. В любом случае, повести ощутимо не хватает хитрости, нетривиальных решений. Чугунно-прямолинейная развязка с пришельцами и бандитами — это даже не deus ex machina, это незамысловатая балаганная пародия на подобное писательское жульничество. Тут можно разве что вежливо улыбнуться, верится в разворачивающуюся катавасию с трудом. Сюжет откровенно приносится в жертву ради озвучивания высоких идей, особенно громких на контрасте с пляжно-развлекательной тишиной детектива. Идеи-то, конечно, важные: конфликт долга и человечности, духовная незрелость людской расы, неспособность к диалогу на всех уровнях вплоть до межкультурного, мимикрирующие под людей гуманоиды и т.п. Вот только на фоне общей несуразности истории вечные темы превращаются в китч, тем более будучи обозначенными поверхностно и декларативно, словно с политической трибуны. Да и в конце концов, эти проблемы в разных вариациях формулировались в фантастике и до, и после 1970 г., причем поглубже и в более причесанном виде.
«Отель» пытается в узких рамках повести играть сразу на нескольких полях, но в результате и перспективная детективная линия на середине заключается в скобки и жирно перечеркивается, и дальнейший гуманитарный посыл оказывается неуклюж и даже неестественен, плохо воспринимается в условиях композиционного хаоса. Понятно, что в последней трети Стругацкие намеренно, публично и со смаком расправляются с фамильными чертами детектива: усложняют обстановку и персонажей, выводят разгадку за пределы детерминированных обстоятельств, оставляют простор для работы мысли. Но слишком уж явно пролегает водораздел между частями, условно говоря, пера Агаты Кристи и Саймака; чересчур навязчива бьющая прямо в лоб дидактика «Отеля». Тут бы самое место экспериментам с формой: изощренней переплести жанры, чтобы текст все время переходил то в одну, то в другую епархию (а то и в третью, если не отбрасывать сневаровскую паранормальщину); поиграть с читателем, чтоб он до конца не понимал, по каким правилам все-таки разворачиваются события. И вдобавок слегка завуалировать и усложнить мораль, отчего смысловой подтекст бы только выиграл.
***
«Отель» спасают небьющиеся авторские козыри – безупречный стиль, всепронизывающая ирония; персонажи насыщенной цветовой гаммы с их полусмешной, полупечальной кутерьмой; мягкий, хорошо поставленный слог. Почти физически приятно и уютно кутаться в заснежено-курортную, слегка аристократичную, слегка чудную атмосферу повести, неторопливо разгадывать ее; и с ворчаньем, но все же разделить метафизические раздумья инспектора Глебски.
Оценки:
Сюжет – 6 Персонажи – 8,5 Атмосферность – 9 Стиль – 8,5
Общая оценка — 7
ЦИТАТЫ:
Разговор за столом
«Разговор за столом направлял хозяин. Говорили о загадочном и непознанном, а точнее – о том, что в отеле происходят в последние дни странные вещи. Меня как новичка посвятили в подробности. Дю Барнстокр подтвердил, что действительно два дня назад у него пропали туфли, которые обнаружились только к вечеру в номере-музее. Симоне, похохатывая, сообщил, что кто-то читает его книги – по преимуществу специальную литературу – и делает на полях пометки – по преимуществу совершенно безграмотные.
Хозяин, заходясь от удовольствия, поведал о сегодняшнем случае с дымящейся трубкой и газетой и добавил, что ночами кто-то несомненно бродит по дому. Он слышал это своими ушами и один раз даже видел белую фигуру, скользнувшую от входной двери через холл по направлению к лестнице. Госпожа Мозес, нисколько не чинясь, охотно подтвердила эти сообщения и добавила, что вчера ночью кто-то заглянул к ней в окно. Дю Барнстокр тоже подтвердил, что кто-то хдит, но он лично считает, что это всего лишь наша добрая Кайса, так ему, во всяком случае, показалось. Хозяин заметил, что это совершенно исключено, а Симон Симонэ похвастался, будто он вот спит по ночам как мертвый и ничего такого не слышал. Но он уже дважды замечал, что лыжные ботинки его постоянно пребывают в мокром состоянии, как будто кто-то ночью бегает в них по снегу.
Я, потешаясь про себя, рассказал про случай с пепельницей и сенбернаром, а чадо хрипло объявило – к сведению всех присутствующих, — что он, чадо, в общем ничего особенного против этих штучек-дрючек не имеет, оно к этим фокусам-покусам привыкло, но совершенно не терпит, когда посторонние валяются на его, чадиной, постели. При этом оно свирепо целилось в меня своими окулярами, и я порадовался, что приехал только сегодня».
Мечты инспектора
«Я был один. Благословенное небо, всеблагий Господи, наконец-то я был один! Я знаю – нехорошо так говорить и даже думать, но до чего же в наше время сложно устроиться таким образом, чтобы хоть на неделю, хоть на сутки, хоть на несколько часов остаться в одиночестве! Нет, я люблю своих детей, я люблю свою жену, у меня нет никаких злых чувств к моим родственникам, и большинство моих друзей и знакомых вполне тактичные и приятные в общении люди. Но когда изо дня в день, из часа в час они непрерывно толкутся возле меня, сменяя друг друга, и нет никакой, ни малейшей возможности прекратить эту толчею, отделить себя от всех, запереться, отключиться...
Сам я этого не читал, но вот сын мой утверждает, будто главный бич человека в современном мире – это одиночество и отчужденность. Не знаю, не уверен. Либо все это поэтические выдумки, либо такой уж я невезучий человек. Во всяком случае, для меня две недельки отчужденности и одиночества – это как раз то, что нужно. И чтобы не было ничего такого, что я обязан делать, а было бы только то, что мне хочется делать. Сигарета, которую я закурю, потому что мне хочется, а не потому, что мне суют под нос пачку. И которую я не закурю, если мне не хочется, именно потому, что мне не хочется, а вовсе не потому, что мадам Зельц не выносит табачного дыма... Рюмка бренди у горящего камина – это хорошо».
Единственное чадо покойного брата дю Барнстокра
«Дитя неохотно выбралось из кресла и приблизилось. Волосы у него были богатые, женские, а впрочем, может быть, и не женские, а, так сказать, юношеские. Ноги, затянутые в эластик, были тощие, мальчишеские, а впрочем, может быть, совсем наоборот – стройные девичьи. Куртка же была размера на три больше, чем требовалось. Одним словом, я бы предпочел, чтобы дю Барнстокр представил чадо своего дорогого покойника просто как племянницу или племянника. Дитя равнодушно улыбнулось мне розовым нежным ртом и протянуло обветренную исцарапанную руку».
Господин Мозес и анекдот про филе
«Тут дверь в столовую за моей спиной загрохотала и задребезжала, как будто ее толкали плечом с большой силой.
– На себя! – крикнул хозяин. – На себя, пожалуйста!
Я обернулся, и в ту же секунду дверь распахнулась. На пороге появилась удивительная фигура. Массивный пожилой мужчина с совершенно бульдожьим лицом, облаченный в какое-то нелепое подобие средневекового камзола цвета семги, с полами до колен. Под камзолом виднелись форменные брюки с золотыми генеральскими лампасами. Одну руку он держал за спиной, а другой сжимал высокую металлическую кружку.
– Ольга! – прорычал он, глядя перед собой мутными глазами. – Супу!
Возникла короткая суета. Госпожа Мозес с какой-то недостойной торопливостью бросилась к столику с супами, хозяин отвалился от буфета и принялся совершать руками движения, означающие готовность всячески услужить, Симонэ поспешно набил рот картофелем и выкатил глаза, чтобы не загоготать, а господин Мозес – ибо, несомненно, это был он, – торжественно вздрагивая щеками, пронес свою кружку к стулу напротив госпожи Мозес и там уселся, едва не промахнувшись мимо сиденья.
– Погода, господа, нынче – снег, – объявил он. Он был совершенно пьян. Госпожа Мозес поставила перед ним суп, он сурово заглянул в тарелку и отхлебнул из кружки. – О чем речь? – осведомился он.
– Мы обсуждали здесь возможность посещения Земли визитерами из космического пространства, – пояснил дю Барнстокр, приятно улыбаясь.
– Что это вы имеете в виду? – спросил господин Мозес, с огромным подозрением уставясь поверх кружки на дю Барнстокра. – Не ожидал этого от вас, Барн... Барл... дю!
– О, это чистая теория! – легко воскликнул дю Барнстокр. – Господин Симонэ подсчитал нам вероятность...
– Вздор, – сказал господин Мозес. – Чепуха. Математика – это не наука... А это кто? – спросил он, выкатывая на меня правый глаз. Мутный какой-то глаз, нехороший.
– Инспектор... – проворчал Мозес. – Фальшивые квитанции, подложные паспорта... Так вы имейте в виду, Глебски, у меня паспорта не подложные. Память хорошая?
– Не жалуюсь, – сказал я.
– Ну так вот, не забывайте. – Он снова строго посмотрел в тарелку и отхлебнул из кружки. – Хороший суп сегодня, – сообщил он. – Ольга, убери это и дай какого-нибудь мяса. Но что же вы замолчали, господа? Продолжайте, продолжайте, я слушаю.
– По поводу мяса, – сейчас же сказал Симонэ. – Некий чревоугодник заказал в ресторане филе...
– Филе. Так! – одобрительно сказал господин Мозес, пытаясь разрезать жаркое одной рукой. Другую руку он не отнимал от кружки.
– Официант принял заказ, – продолжал Симонэ, – а чревоугодник в ожидании любимого блюда разглядывает девиц на эстраде...
– Смешно, – сказал господин Мозес. – Очень смешно пока. Соли маловато. Ольга, подай сюда соль. Ну-с?
Симонэ заколебался.
– Пардон, – сказал он нерешительно. – У меня тут появились сильнейшие опасения...
– Всё, – сказал с унынием Симонэ и откинулся на спинку стула.
Мозес воззрился на него.
– Как – все? – спросил он с негодованием. – Но ему принесли филе?
– М-м... Собственно... Нет, – сказал Симонэ.
– Это наглость, – сказал Мозес. – Надо было вызвать метрдотеля. – Он с отвращением отодвинул от себя тарелку. – На редкость неприятную историю вы рассказали нам, Симонэ.
– Уж какая есть, – сказал Симонэ, бледно улыбаясь».
[примечание Din Tomas – продолжительные поиски в интернетах так и не дали ответа, что же это за анекдот про чревоугодника и филе :) ]
Курьез с потомком конунгов Олафом
«Пока меня отряхивали, ощупывали, массировали, вытирали мне лицо, выгребали у меня из-за шиворота снег и искали мой шлем, конец троса подхватил Олаф Андварафорс, и меня тут же бросили, чтобы упиться новым зрелищем – действительно, довольно эффектным. Всеми покинутый и забытый, я все еще приводил себя в порядок, а изменчивая толпа уже восторженно приветствовала нового кумира. Но фортуне, знаете ли, безразлично, кто вы – белокурый бог снегов или стареющий полицейский чиновник. В апогее триумфа, когда викинг уже возвышался у крыльца, картинно опершись на палки и посылая ослепительные улыбки госпоже Мозес, фортуна слегка повернула свое крылатое колесо. Сенбернар Лель деловито подошел к победителю, пристально его обнюхал и вдруг коротким, точным движением поднял лапу прямо ему на пьексы. О большем я и мечтать не мог. Госпожа Мозес взвизгнула, разразился многоголосый взрыв возмущения, и я ушел в дом. По натуре я человек не злорадный, я только люблю справедливость. Во всем».
Финальная нота «Отеля» (спойлеры!)
«Совесть у меня болит, вот в чем дело. Никогда со мной такого не было: поступал правильно, чист перед Богом, законом и людьми, а совесть болит. Иногда мне становится совсем плохо, и мне хочется найти кого-нибудь из них и просить, чтобы они простили меня. Мысль о том, что кто-то из них, может быть, еще бродит среди людей, замаскированный, неузнаваемый, мысль эта не дает мне покоя. Я даже вступил было в Общество имени Адама Адамского, и они вытянули из меня массу денег, прежде чем я понял, что все это только болтовня и что никогда не помогут они мне найти друзей Мозеса и Луарвика...
Да, они пришли к нам не вовремя. Мы не были готовы их встретить. Мы не готовы к этому и сейчас. Даже сейчас и даже я, тот самый человек, который все это пережил и передумал, снова столкнувшись с подобной ситуацией, прежде всего спрошу себя: а правду ли они говорят, не скрывают ли чего-нибудь, не таится ли в их появлении какая-то огромная беда? Я-то старый человек, но у меня, видите ли, есть внучки...
Когда мне становится совсем уж плохо, жена садится рядом и принимается утешать меня. Она говорит, что, если бы я даже не чинил препятствий Мозесу и всем им удалось бы уйти, это все равно привело бы к большой трагедии, потому что тогда гангстеры напали бы на отель и, вероятно, убили бы всех нас, оставшихся в доме. Все это совершенно правильно. Я сам научил ее говорить так, только теперь она уже забыла об этом, и ей кажется, что это ее собственная мысль. И все-таки от ее утешений мне становится немножко легче. Но ненадолго. Только до тех пор, пока я не вспоминаю, что Симон Симонэ до самой своей смерти так и не сказал мне ни одного слова. Ведь мы не раз встречались с ним – и на суде Хинкуса, и на телевидении, и на заседаниях многих комиссий, и он так и не сказал мне ни одного слова. Ни одного слова. Ни одного».
«Отель «У погибшего альпиниста» на пленке В 1979 г. студией Таллинфильм была выпущена полнометражная экранизация повести Стругацких. Фильм был снят на эстонском языке, а затем дублирован на русский язык на студии Ленфильм.
Режиссер: Григорий Кроманов
Сценарий: Аркадий и Борис Стругацкие
В ролях:
Улдис Пуцитис (Инспектор Глебски) [на русский дублировал Александр Демьяненко]
Если судить по информации Кинопоиска, фильм вышел на DVD буквально на днях, 24 марта 2009 г. Фильм вполне доступен для покупки в интернет-магазинах.
Имеющиеся отзывы и оценки говорят о неплохом качестве экранизации, близости к тексту, отличной операторской работе и интересной колористике. Забавно, что художником по костюмам был Вячеслав Зайцев (да, тот самый). С другой стороны, отмечается и недостаток иронии, присущей Стругацким; а англоязычный пользователь IMDB крайне недоволен техническим исполнением картины и бессодержательной электронной музыкой, а также выдвигает множество претензий к режиссеру: то, что он не в полной мере использует классный актерский состав и неверно подбирает планы.
В 1979 г. картина получила приз «Серебряный астероид» на ежегодном Международном кинофестивале фантастического кино в г. Триесте (Италия).
В 2007 г. Акелла выпустила в России адвенчуру на основе повести (а в 2008 и 2009 вывела ее, соотственно, на французский и американский рынки). Разработку вела украинская студия Electronic Paradise.
Судя по всему, «Отель» как квест представляет собой тоскливое действо, близкое к тексту, но совершенно беспомощное по жанровым меркам; с красиво отрисованным, но абсолютно безжизненным отелем. Разумеется, утеряны и интонации Стругацких.
облако тэгов
