Сидит как-то Пол Андерсон и роман пишет. Хорошо сочиняется, машинка ровно стучит. Фразочки из-под клавиш так и выскакивают ровненькие, складненькие. Короче – сплошное удовольствие. И главное – не мешает никто.

Блаженствует писатель… И вдруг – на тебе: ни к селу ни к городу звонок в дверь. Андерсон хотел было не открывать, но так как был хорошо воспитан и отменно вежлив, только чертыхнулся про себя и пошёл в прихожую. Отпирает. И видит — стоит за дверью соседка. И не просто так стоит, а со своим малолетним сыном под мышкой.

При виде этого дуэта Андерсон весь содрогнулся внутренне. Знал он эту соседку, как женщину чрезвычайно взбалмошную. А ещё она была матерью-одиночкой в вечном, и пока, увы, бесполезном поиске спутника жизни. Пол мысленно простился с работой и приготовился к худшему.

Соседка с порога затараторила:

— Пол, только ты мне можешь помочь. Необходимо срочно отлучиться. Вопрос жизни и…

— Смерти? – сострил Андерсон.

— …одинокой жизни,- не отреагировала на шутку соседка, и продолжила монолог – Новый перспективный кандидат. Может быть последний шанс. Совершенно не против моего бэбика, но не идти же на первую свиданку с дитём?

— А я причём?

— Ну, как причём? Как причём? А с кем же маленького Пола оставить?

Вдобавок ко всему соседкин пацан ещё и тёзкой писателю оказался.

— Ну, а я что – один в доме? – продолжает сопротивляться Андерсон.

— А остальных и нету никого, уик-энд всё-таки. Или в отпусках. А ты всегда дома. Ну посиди пару-тройку часов.- и пацана Андерсону суёт, — Он тихий, спокойный, умный…

Андерсон от растерянности ребёнка принял на вытянутые руки, а соседка в коридор уже и пакет ставит.

— Здесь его молочко, погреешь, когда кушать попросит. Игрушки его любимые, памперсы. Ну всё-всё, я побежала… Ни пуха… Успехов… Целую…

И исчезла.

Но тут же возникла вновь и сунула Андерсону бумажку.

— Если какие-нибудь проблемы – я по этому телефону. Твой у меня есть…

И исчезла уже окончательно.

Обалдевший Андерсон репу поскрёб, на малого посмотрел. Тот спокойно сидел на ковре и глубокомысленно ковырялся в ворсе, пытаясь выдернуть клок шерсти.

«Ладно,- подумал писатель,- пока есть не просит, поработаю.» Накидал рядом с гостем его игрушек, и к столу.

Только пяток фраз отстучал – паренёк голос подал

— Покушать время пришло? – досадливо старший Пол спрашивает. Пацанчик закивал. И хозяин неохотно на кухню поплёлся, налил молока в ковшик, газ зажёг…

Тут вдруг ему в голову складная фраза пришла, и он сразу к столу кинулся – записать. За первой вторая, ну буквально гениальная, родилась; тоже записал, дальше – больше. Увлёкся. А в себя его привёл какой-то странный «аромат».

Пошёл Андерсон на запах – оказалось малышово молоко убежало, пригорело и огонь залило. Порылся Пол в соседкином пакете – ничего больше съедобного не нашёл для ребёнка.

Тут телефон зазвонил. Это мамочка оказалась.

— Ну, как вы там, мальчики, покушали?

— Ага, — говорит Андерсон и грустно на плиту посматривает, — с большим аппетитом. И ещё хотим. Чего ему ещё-то дать?

— А свари простых макарончиков. Он их любит – наверное, генетически. Папа-то итальянец был. Ну, всё-всё. До связи. – И трубку бросила.

Андерсон, человек ответственный, снова к плите.

В дежурную кастрюльку – водичку, сольки.… Сразу же рожки засыпал…

Ждать результата решил на кухне, не отвлекаясь – чтоб не повторилась молочная трагедия.

Ну и стоит, помешивает наш кулинар эти макаронные изделия, чтобы ко дну не прилипли – читал где-то Андерсон, что нельзя допускать прилипания.

Смотрит — макароны его как-то странно варятся и даже не варятся, а растворяются, превращаясь в некую сероватую кашицу неаппетитного вида. Глядя на эту аморфную массу, решил старший Пол, что негоже ребёнка этим месивом кормить. И во избежание детских желудочно-кишечных эксцессов вылил получившееся непотребство в отхожее место.

А младший Пол уже вовсю недовольство выражает. Кряхтит громко, игрушки нервно по сторонам расшвыривает.

Расстроенный Андерсон холодильник открыл в поисках, чем бы голодному тёзке рот заткнуть. На глаза попалась заветная банка баклажанной икры. Её писателю дипломат знакомый передал от советских фанатов-диссидентов, читавших Пола в подлиннике и знавших, что писатель сильно охоч до овощных консервов. Берёг эту банку писатель, как память до подходящего момента – ну там гостей знатных угостить. Но, так уж вышло – пришлось банку раскупорить на потребу юному соседу.

После первой же ложки ребёнок икру эту сильно залюбил и Андерсон всю банку ему и скормил. А самому даже и попробовать не осталось. Спустя годы, только довелось писателю диковинного кушанья отведать – когда холодная война кончилась.

А малыш, насытившись, повеселел. Загукал довольно, заулыбался.… Заползал с удвоенной скоростью по комнате. А потом как-то сразу затих, и похныкивать начал. Писатель тоже забеспокоился – не траванул ли чем ребёнка? И тут же телефон ожил – мамочка, как телепатически чувствовала, что-то не так идёт.

— Пол, время памперс менять. Наверное, маленький уже беспокоится. Ну, целую, милые мои!..

Потрогал невольный бэбиситтер штанишки пацанёнку – и правда, влажненькой прокладочка оказалась. Сменил памперс – и к пареньку снова жизнерадостность вернулась.

И снова – давай на четвереньках круги по ковру нарезать. У хозяина аж голова закружилась, глядючи на такое коловращение, в сон потянуло – так и задремал, крепко задремал

И такого-то ему понаснилось… Впечатления от непривычных кухонных и родительских упражнений создали такой безумный коктейль, что только Дику под стать придумать с многодневного похмелья. Разбудил Андерсона звонок в дверь – мамочка Пола-младшего явилась, за сокровищем своим. Да не одна – сзади какой-то симпатичный высокий бородач маячил, видимо тот самый последний шанс.

— Забирайте, — с облегчением сказал писатель, — вон ваш… наигрался.

И показал на уснувшего на ковре, наползавшегося вдоволь малыша. Последний шанс шагнул в комнату, осторожно поднял Пола-маленького и направился к двери.

— Спасибо, спасибо, Пол! В неоплатном долгу… Премного обязана…, — тихо, чтобы не разбудить сынишку бормотала соседка, а сама глазами спрашивала: «Ну, как мой выбор?» Андерсен совершенно искренне показал большой палец.

Ну а потом у соседки всё хорошо сложилось. Расписались они с бородатым верзилой (Андерсон на свадьбе шафером был) и уехали куда-то, на Запад, кажется.

Андерсон же после этого приключения долго детей сторонился. Даже в «Царице ветров и тьмы» и в «Операции «Хаос»» он описывал, как детей похищают – видимо, свои тайные желания так выражал. И сны мальчуганом «накрученные» Полу в творчестве помогли. Много сюжетов из тех снов выросли.