http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Рэй Брэдбери. Дзен в искусстве написания книг" />
Приложение к Большому Брэдбери
Каждое утро я вскакиваю с постели и наступаю на мину. Эта мина – я сам.
О том, как люблю творчество Рэя Брэдбери, я уже писал. Многие его книги я перечитывал и не один раз, потому, увидев неизвестный мне томик «Дзен в искусстве написания книг» — очень обрадовался, решив, что это что-то новое. По названию можно подумать, что эта книга – пособие для начинающих литераторов, своеобразный мастер-класс от Брэдбери, что-то наподобие «Как писать книги» от Стивена Кинга. Это не совсем верно.
В отличие от книги Кинга, написанной как настоящее руководство и свод практических советов для начинающих писателей, «Дзен …» Брэдбери – это сборник эссе, опубликованных в разное время в различных изданиях. Пять предисловий (четыре из них – к своим книгам, одно – к антологии «Фэнтези и научная фантастика с 1939 года»), две статьи для журнала Writer, одна – для ежегодного альманаха издательства Capra Press, одна – для нон-фикшн антологии о писательском ремесле, одна – для журнала Film Comment. Так с миру по нитке и получился сборник, имя которому дала одна из вошедших в него работ. Ах, да, чуть не забыл – на десерт в конце книги опубликовано восемь стихотворений Брэдбери об искусстве и творчестве. Стихами они считаются, видимо, потому, что написаны в столбик. Лично для меня у Брэдбери всё творчество очень поэтично, а вот стихи-то, напечатанные в этой книге, будут более прозаичны, чем многие из его рассказов, хотя, возможно, что просто переводчик плохо справился с поэтической формой.
Я открыл для себя удивление и неожиданность в писательском ремесле.
Вернёмся к «Дзену …» — сборник даёт представление о том, как создавал свои книги великий американский сказочник. Брэдбери беседует с читателем, рассказывая о том, как написал «Марсианские хроники» и «Вино из одуванчиков», «451 градус по Фаренгейту» и «Что-то страшное грядёт», откуда берутся идеи для рассказов, к каким хитростям он прибегал, чтобы поймать и удержать возле себя Музу, как библиотеки помогают творить – всем этим писатель делится без утайки, со свойственным ему юмором и сердечной теплотой. На протяжении всего сборника ясно звучит мысль о том, что каждый может стать писателем, но для этого нужно трудиться ежедневно на протяжении многих лет. Главное, не переставать удивляться миру – только тогда можно и самому кого-то удивить.
Когда жизнь не бежит, чтобы спастись, она замирает – с той же целью.
Не стоит читать этот томик разом, глотая страницу за страницей в дикой гонке. В принципе, вообще так читать не стоит, особенно Брэдбери, и особенно «Дзен …». Во-первых, тогда маленького сборника хватит совсем ненадолго – буквально на пару часов; во-вторых, учитывая, что тема всех произведений сборника одна – творчество – в разных эссе, написанных в период с 1961-го по 1990-й годы, Брэдбери повторяет некоторые свои тезисы, и общее впечатление смазывается, если пробежать читательскую дистанцию на спринтерской скорости. Всё-таки предисловия предназначены для того, чтобы предварять основное чтение, а не вместо него. Потому «Дзен …» лучше читать «по чайной ложке» — каждая статья сборника полна ярких образов и энергии, интересных мыслей и забавных наблюдений, и каждой нужно оставить время для того, чтобы прочувствовать «послевкусие» от неё. Даже в своих публицистических работах Брэдбери создаёт свою узнаваемую атмосферу, сплетая из слов волшебный мир, сказочный, пугающий и радующий одновременно. Насладитесь им.
ПС. Самый главный момент – если вы ещё не знакомы с творчеством писателя (трудно поверить, что такие есть), то не стоит читать эту книгу, иначе вы лишите себя удовольствия личного открытия его волшебного мира. Прочтите сначала художественные книги Брэдбери, а ещё лучше: перед прочтением конкретного романа – читайте предисловие к нему из этого сборника. Поскольку издатели частенько не утруждают себя включением в книги предисловий или каких-либо эссе, то «Дзен в искусстве написания книг» можно использовать, как приложение «Публицистического Рэя» к «Большому литературному Брэдбери».
Память – и личная, и историческая – это просто колода карт. Если к ней приближается шулер, мы можем за пять минут переехать в другой мир. А шулера треплют эту колоду, вырывая её друг у друга, всю историю человечества.
После моей заметки по поводу прочитанного первого тома «http://e-bath.livejournal.com/690563.html">Смотрителя», одним из прочитавших её юзеров в качестве комментария была оставлена цитата из статьи Дмитрия Быкова, нелестно отзывающемся о читателях, которым эта книга понравилась. Я не поленился, нашёл статью и прочёл её целиком. Всего, о чём в ней Быков говорил, я в романе не увидел, а потому отнёс написанное на счёт второго тома, потому что его на тот момент ещё не читал, и подумал, кто знает, может, Пелевин, и правда слабину дал в «Железной бездне»? Теоретически такая возможность не исключается, как и возможность того, что в быковской статье хоть раз будет написано что-то имеющее под собой реальные основания (про его художественные произведения ничего не скажу – не читал, знаком только с публицистикой и «гражданской поэзией»).
В общем, к прочтению второго тома «Смотрителя» я приступил с некоторыми опасениями, которые развеялись страниц через двадцать. Всё нормально: Дмитрий Львович, как всегда, выдал свои похабные фантазмы и пошлые сентенции за правду, а Виктор Олегович снова написал хорошую книгу. Конечно, можно было её издать и одним томом, что, я уверен, будет сделано в последующем, а в остальном – никаких замечаний, только радость от прочтения и удовольствие от размышлений по поводу прочитанного.
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Виктор Пелевин. Смотритель. Железная бездна" />
Поскольку я уже достаточно много говорил о первом томе, о втором расскажу немного, остановившись лишь на некоторых моментах. Во-первых, всё предощущённое в «Ордене Жёлтого Флага» в «Железной бездне» воплощено. «Чапаев и Пустота», «Т» и «Смотритель» — это действительно трилогия, подцикл в бесконечной эпопее, создаваемой Пелевином, который совсем не утратил ни остроты языка, ни глубины образности, ни парадоксальности сравнений. Было бы у читателя желание всё это увидеть – увидит. Но надо смотреть внимательно, иначе можно пропустить некоторые детали, которые автор обозначает вскользь. Так, например, походя раскрывается, кто же это такие – Чапаев Василий Иванович и Черный Барон Юнгерн фон Штернберг, и откуда они возникли.
Конечно, эта книга о Пустоте, но и о Любви. Такого трепетного отношения к возлюбленной и таких запутанных взаимоотношений с ней у пелевинского героя доселе не было (хотя, у всех его персонажей, если любовь и была, то далеко не простая — а у кого она бывает простой? может, у вас?), и дело тут не в обычных для этого чувственного предмета сложностей. Природа самого объекта воздыхания необычна: будучи практически богом Идиллиума, Алексис, не желая любви в стиле "поддавки", оживляет свою пассию, превращая её из создания виртуального в реальное (насколько это вообще возможно в мире Абсолютной Пустоты). Результат, конечно, предсказуемо отличается от ожидаемого.
В свете сказанного выше особенно интересной должна была получится, и получилась именно такой, подруга главного героя – Юка, которая во втором томе стала главным двигателем сюжета, главным генератором острот, главным искателем и исказителем смысла, сорвавшая в итоге главный приз, предназначавшийся богам Идиллиума. Она и спасение Алексиса, и его проклятие, источник мучительных кошмаров и высшего наслаждения, генератор любопытства, которого хватит на них обоих. Очень яркий персонаж, наверное, самый живой из всех героинь Пелевина. Юка исполняет функции подруги, мебели, фона, создания, отражения, самостоятельной личности, второстепенного персонажа и главной героини. Наряду с главным героем она переживает в течение романа несколько сущностных трансформаций, достигая в итоге – жест самопожертвования – высшей ступени развития, покидает бренный мир, одновременно оставаясь в нём уже в качестве эмоционально-сексуальной специи, призванной скрашивать тяготы жизни Алексиса II де Киже, Смотрителя Идиллиума.
Вот, в общем-то, и всё. Остальное читайте в книгах.
Сняв однажды великолепную картину «Небо над Берлином», Вим Вендерс навсегда обрёк киноманов на то, что как только разговор касается ангелов, находящихся среди людей, образы из этого фильма будут всплывать в их головах (киноманских, конечно, а не ангельских, хотя, кто знает, возможно, есть и среди ангелов киноманы тоже). Вот и я вспомнил этот фильм, когда я разглядывал книгу Тоби Риддла «Всегда рядом». Именно разглядывал, поскольку текста в ней не особенно много: небольшое стихотворение на полстраницы (его я ещё приведу ниже), но зато графики здесь много – хватило на полноценный художественный альбом. И графика эта необычна, пугающа, завораживающа, вроде бы и земная – Риддл даже указывает в начале книги, что использовал фотографии Грегора Шустера, Стюарта Старра, Эгертона Риддла (своего покойного отца), а также снимки из Библиотеки изображений NASA и Библиотеки Конгресса – но, в то же время, какая-то совсем не из нашей реальности.
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." style="line-height: 26.1333px;" target="_blank">http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Тоби Риддл — Всегда рядом" />
Первый абзац №2
Нет, это не кадр из фильма Дэвида Линча, хотя очень похоже на то, что выдран скриншот из «Потерянного шоссе», или какого-либо другого его творения, редкое из которых обходится без ночных поездок (и в «Синем бархате», и в «Диких сердцем», и в «Твин Пиксе», и во «Внутренней империи» такие сцены имеются точно). Данный кадр – скан страницы из книги Тоби Риддла «Всегда рядом».
Второй абзац, в котором можно найти концы обоих первых
Если сюжетно история ангелов Тоби Риддла, этих «невозможных птиц», схожа с Вендерсом, то по визуальной стилистике она больше тяготеет к Дэвиду Линчу. Это то самое ощущение, когда достаточно малости для того, чтобы обыкновенная реальность вдруг превратилась в пугающее Зазеркалье. И фотографии, считающиеся американским культурным наследием, становятся материалом для нового рассказа об ангеле, который вдруг стал слишком человеком. Таким же печальным, усталым, опустошённым и одиноким.
А вот тут самое время появиться стихотворению, которое «экранизировал» Риддл.
Ангел Тоби Риддла — такой же, как и мы, обычные люди.
Он человечен, но не тем самоотверженным желанием жить земной жизнью, которой заражён персонаж Вендерса, и которого это желание окрыляет по-настоящему, позволив ему сменить казённое пальто небесной канцелярии на людскую "гражданку". Нет, ангел Риддла болен человеческой усталостью, он выбился из сил, помогая другим, и вдруг осознал, насколько он одинок в своём стремлении сделать жизнь лучше. Со стороны может показаться, что только ангелам и есть дело до людей, самим людям наплевать, если это не касается их самих. Чужая боль, чужая печаль, чужая нужда — надо быть чужим в этом мире, чтобы она тебя тронула, родившемуся человеком её не познать. Со стороны может так показаться.
Немудрено от этого устать, зачерстветь, окаменеть, превратиться в истукана. Так пропадают лёгкость и невидимость, вездесущность и могущество, сила и понимание — камнем вываливаешься ты из надмирного измерения в реальность, и если не остановишься на этом уровне, то упадёшь дальше — в поджизнь, где из всех цветов есть лишь серый, из всех звуков только белый шум, из всех чувств — лишь холод.
И вот когда уже до точки невозврата остаётся совсем немного, находится кто-то — неуклюжий, забавный, простоватый — недотёпа и неумеха, но страстно желающий тебя спасти. И одной этой страсти достаточно, чтобы небо приняло тебя обратно...
Истинный грех – это вовсе не ложь, не кража. Грех – это равнодушие, позволяющее одному человеку попирать жизнь другого, нимало не думая о тех муках, что он причиняет…
Впервые изданный в 60-х годах прошлого века, роман «Молчание» японца Сюсаку Эндо с каждым годом звучит всё более актуально. В последнее время именем Всевышнего открыто оправдываются ужасные преступления, а «неправильное» вероисповедание декларируется «причиной» уничтожения стран и истребления их населения. Действие романа происходит в Японии XVII века, но поднятая в нём тема религиозного противостояния – вызванного, главным образом, политическими причинами, а не с истинным неприятием людьми того или иного бога – ныне актуальна, как никогда ещё в XXI веке. Эта книга о португальском миссионере Себастьяне Родригесе, тайком проникшем на территорию Японии, чтобы нести учение Христа, в то время просто быть христианином в этой стране было смертельно опасно.
Роман короток (покетбук, 316 страниц), но очень глубок. Поднимает множество непростых вопросов, затрагивающих обширный круг тем. Это – религия, государство, вера, терпимость, насилие, стойкость, предательство, милосердие, прощение. В общем, во время чтения будет, о чём подумать – пищи для размышлений предостаточно. Может быть, именно поэтому читается книга не сказать, чтобы легко, хотя, и написана достаточно простым языком. Временами создаётся впечатление, что вязнешь в тексте, описывающем внутреннее состояние миссионера, терпящего различные физические и духовные лишения. Святой отец, вместо слова Божия (точнее, вместе с ним) принёсший своей пастве великие беды, невзгоды, а многим – и смерть, подвергает тем самым серьёзному испытанию свою собственную веру. Он скорбит по убитым единоверцам, и взывает к Богу, с просьбой дать хоть какой-то знак, что всё это не напрасно. В ответ – молчание.
Убивают японских христиан не ярые фанатики буддизма, вовсе нет, истребление иноверцев происходит на государственном уровне. За те десятилетия, в течение которых расцветшее было на земле Японии христианство, стало вдруг жестоко искореняться, схема отработана до автоматизма: чиновники обыденно ведут допросы, стражники обыденно ловят веропреступников, а затем обыденно охраняют пленников, палачи обыденно пытают и убивают своих жертв. Остановить кровопролитие легко – достаточно отречься от Христа, можно даже сделать это «лишь для видимости», как подсказывает Родригесу переводчик, приставленный к нему после пленения.
Во главе активных гонителей христиан – те же самые люди, которые до этого страстно приветствовали и поддерживали новую для японцев религию. Изменилась политическая ситуация и чуждая вера стала неугодной. В наше время такое, конечно, даже представить трудно, только не в «цивилизованном мире»! Вера – это же не продукты (или какие-нибудь другие товары), чтобы их запросто запретить – такое ныне возможно только на Ближнем Диком Востоке, в одном отдельно взятом самопровозглашённом государстве.
Повествование романа неоднородно, но связано одним последовательным сюжетом. Структурно состоит из трёх частей, хотя это никак и не выделено (обычная сквозная нумерация глав, которых всего десять). Первая часть – письма главного героя. Его глазами мы видим морское путешествие на японские острова, скитания от одного христианского поселения к другому, жизнь «в подполье» – в заброшенной лачуге в горах, где он вынужден проводить всё время, практически не выходя на свежий воздух, опасаясь поимки.
Вторая часть, самая обширная – описание пленения Родригеса и его жизни в неволе. Здесь повествование ведётся уже от третьего лица, размышления пастыря плавно вплетены в его повседневную жизнь в заточении, которое на деле оказалось намного комфортнее «свободного» прозябания. Вместе с ним схвачены тайные прихожане, которым священник даже может ежедневно проповедовать, до тех пор, пока его единоверцев не станут пытать при нём же, а некоторых – на его глазах казнят. Остановить это просто – надо только отречься… Что он в итоге и сделает.
Третья часть романа – самая короткая, заключительная. Это выдержки из двух дневников – служащего Ост-Индской торговой кампании и чиновника Христианской Усадьбы, в которой после отречения живут бывшие христиане. За лаконичными записями служащих о затратах, доходах и прочих рутинных вещах, из которых состоит их профессиональная деятельность, прячется скупая информация о последних годах жизни бывшего миссионера Себастьяна Родригеса (теперь он носит имя Окада Санэмон), последняя запись – смета затрат на его похороны.
ПС. Молчаливый и нескончаемый разговор Бога с человеком – вот о чём эта книга. Для подтверждения Его существования не нужно слов – достаточно видеть мир. Необходимость подтверждения, как известно, есть первый признак отсутствия веры, как таковой. Можно верить или не верить, верить наполовину – нельзя. Тезис «Хочу верить, но где доказательства?» – с настоящей верой не имеет ничего общего. Божественный голос или звучит внутри тебя, или нет, упросить Бога поговорить с тобой невозможно, если ты уже не ведёшь разговора с ним. Разговора без слов. Слово высказанное – есть ложь. Говорит – человек, Бог хранит молчание.
Художник по металлу Паоло Курцио (http://www.mrthehobonickels.com/index.html">Paolo "MrThe" Curcio) родился в Италии, с 2003 года живёт в Испании. Его увлечение — монеты, только он их не коллекционирует, а создаёт. Он изображает на них тех персонажей, которые вряд ли когда-нибудь попадут на государственные денежные знаки каких-либо стран. Возможно, такие деньги могли бы быть в ходу в мире, который создал Зотов в романе "http://e-bath.livejournal.com/683732.html">Эль Дьябло", но не в нашей реальности, точно)
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." title="Фредди Крюгер, Франкенштейн и прочие монстры на монетах" />
облако тэгов
