Добротная и ровная вещь. Но взята настолько заезженная тема, настолько избитый сюжет, настолько типовой герой, что никакие достоинства авторской работы над текстом повесть не спасают. Лучше не читать, чтобы не тратить время напрасно.

Три бутылки вина на двоих за вечер... Неудивительно, что призрак появился.

К сожалению, львиная доля старых рассказов о призраках никуда не годится — фантазия автора не идёт дальше идеи о доме (башне, кладбище), где «нечисто». Далее следует история какого-нибудь нелепого убийства, объясняющего появление призрака. И почти обязательным персонажем будет «Фома-неверующий-в-призраков», который остаётся ночевать в «проклятом месте».

Не стал исключением и этот рассказ. Совершенно типовая вещь.

И всё бы хорошо — идея правильная, но рассказ Гансовского «Спасти декабра» написан гораздо раньше.

Вдобавок, автору не хватило умения всё расписать красивей и подробней. Ну опять стандартные типажи — пытливый учёный и алчный чиновник, почти без попытки как-то персонализировать героев. Опять заезженная тема «слабого звена», без которого всё рухнет. И почти стандартный ход с вмешательством в хрупкий баланс экосистемы. Даже для 80-ых годов тема не нова: «Срубить дерево» Янга, «Ветер чужого мира» Саймака, «Сбалансированная экология» Шмица. Про наших авторов я уже и не говорю.

Слабо. «Вампиры Геоны» Тищенко (мультфильм, а не слабенький рассказ), основанные на аналогичном сюжете, выглядят ну просто чем-то гениальным по сравнению с такими вот типовыми рассказами.

Не слишком удачно подан материал, а тематика типична для послевоенной советской фантастики. Сюжет показался мне набором разрозненных фактов, кое-как скреплённых друг с другом. Понравились только описание природы и поведение животных.

Рассказ с претензией, но слишком эмоционален и неясен. Чуть побольше бы подробностей вместо намёков и я бы поставил «8».

Вероятно, герой легенды и монах — одно и то же лицо. Скорее эстетическое и созерцательное произведение, чем фантастическое.

Добротно, но совершенно не смотрится без логичного объяснения мира — словно автор с середины писать начал.

Роман значительно разочаровал. Я ожидал от первой книги эпопеи нечто выдающееся. А получил довольно сухую хронику с минимумом литературной обработки...

Вместо вводных данных о мире Будущего, создания грозных признаков наступления Кланов, кропотливого формирования «портретов» основных действующих лиц автор быстренько расставил фигурки персонажей по шахматной доске, черкнул десяток эпизодов, кратко характеризующих их и приспустил к описанию конфликта.

Это работа сценариста, а не писателя.

Нет ни ощущения надвигающейся катастрофы, ни гнетущей атмосферы военных поражений Внутренней Сферы, ни какой-то особой загадочности Кланов. А язык? Не знаю что там у переводчика с профессионализмом, но фразы типа «...и ужас вскипел у него в кишках...» вызывают желание дико расхохотаться, вместо переживаний за главного героя. С логикой у персонажей тоже не всё в порядке: когда военный регент Анастасий Фохт (пожилой человек с огромным опытом) начал, глядя на только на изображение вражеской боевой машины, рассказывать какую-то дичь про то, что генерала Керенского съели пришельцы и, приняв облик армии Звёздной Лиги, готовят вторжение — я решил что это гэг такой. Но оказалось, автор пишет вполне серьёзно.

Итог: Стакпол начал цикл до смешного коряво и примитивно, не сумев должным образом подать завязку действия и красиво начать все интриги сюжета (разве что появление Наташи Керенской на ритуале принятия Фелана в Клан Волка было обставлено приемлемо). Книга напоминает фрагменты кинохроники, а не литературное произведение как таковое. У отдельных сюжетных линий нет ни завязки, ни окончания. Персонажи поданы без какого-либо предварительного «знакомства» с читателем. В результате многие вещи, о которых идёт речь, на первый взгляд совершенно непонятны. Книга практически нечитабельна без дополнительной информации.

Относительно высокую оценку выставил с учётом общей авторской задачи, которая стояла перед Стакполом, — создать «каркас» сюжетной линии цикла. С ней он справился удовлетворительно.

Классическая история о несправедливо нажитом богатстве и воздаянии, нашедшем негодяя через много лет. Автору неплохо удалось задать рассказу темп и атмосферу, и, если бы не дурацкая концовка, история получилась бы вполне неплохой. Особых достоинств (писательского мастерства, новых идей, оригинального исполнения) за рассказом не значится. Рядовой ужастик.

Какая-то спекуляция на тему «На самом деле всё было не так». Не понравилось. Высокую оценку поставил только за умело созданную атмосферу.

Боевик-мочилово на темы «Наши в космосе» и «Обезьяна с гранатой». Очень реалистично показаны характер и желания рядового гражданина России 90-ых годов. Но, несмотря на занимательную научную идею, перспективы сюжета и поведенческий реализм, романы полны слабоватыми «внеземными» сценами (просто повторяющими моменты земной истории) и безобразными бандитскими разборками (в которых часто герои участвуют добровольно). Логической концовки цикл не имеет, вероятно, был рассчитан на продолжение.

Ниже среднего. На эту тему уже было высказано много и гораздо лучше, чем у Молитвина. Текст несколько украшают вставки из реального мира и разговор с Желтой черепахой (только за это «5») — без них вообще ерунда бы получилась. Время на чтение можно не тратить.

Больше похоже на набросок, чем на готовый рассказ. Очень отрывочно, характеры не прописаны, всё принесено в жертву научной идеи, которая и является корнем произведения. А больше ничего и нет.

«Фыфык!» — это лучшее, что есть в этой книге. Сильно на любителя.

Стиль у автора есть. Несмотря на обыкновенность сюжета, действия и обстановки, текст легко читается, юмор не утомляет. Достаточно удачно выбран герой — эдакий аналог мультяшного Шрека, только заметно облагороженный. Рассказывая о чем-то, автор не перегибает палку, почти всегда, на мой взгляд, удачно расставляя акценты. Оставаясь при этом и в меру серьёзным, и не скатываясь полностью (как это часто бывает) в юмористическое зубоскальство.

Минусами для меня стали «анимэшное» описание схваток; искусственное, подростковое поведение эльфов в целом и попытка взмахнуть смертельно серьёзным пафосом под конец (сильная дисгармония с остальной частью рассказа). Временами автор ухитрялся порождать языковые шедевры. Например, образная конструкция «В воздухе запахло нехорошим», которая должна была передать нагнетание отрицательных чувств во время переговоров, смотрится двусмысленно.

Читать можно, но можно и пропустить.

Интересно, зачем потребовалось публиковать эту вещь отдельно от всей истории? Ничего не понятно. Просто кусок текста. Язык неплохой, как мне кажется, а вот с логикой и сюжетом в этой зарисовке сложнее.

В книге есть несколько неплохих мест, радует колдун с фармацевтическим именем, а вообще же достаточно ровная, чуть скучноватая вещь.

Пожалуй самая серьёзная из философских сказок Толкиена, но всё равно эти мысли были высказанны до него и гораздо интереснее.

Да, простенько, но этот роман только почва для следующего, который так и не вышел. Тут философия больше должна играть, но она что-то не разыгралась.

Знакомство с этим знаменитым романом, о котором я столько слышал с детства, стало сплошным разочарованием. «Дюна» представляет из себя нечто среднее между космическими операми Э. Гамильтона и марсианскими авантюрно-фехтовальными приключениями Э. Берроуза. Конечно, нельзя не отметить, что автор удачно внёс замысел психического, а не технического развития человеческого рода, элемент династической саги, религиозные мотивы, сделал упор на экзотический антураж, позаботился о прорисовке природы планеты. Это всё плюсы, как и присутствующие в тексте стихи, глоссарий, разъясняющие главы.

Однако, роман показался мне достаточно скучным. Думаю, не слишком ошибусь, если скажу, что добрых две трети текста уделяется описанию помещений, где находятся персонажи, обстановке этих помещений, скучнейшим диалогам о политике. И только оставшаяся треть объёма вмещает описания природы планеты, сражений, быта фрименов, философию, моменты ключевых событий. Сюжет и персонажи не заинтересовали – слишком прямолинейно и предсказуемо в общих чертах: всё сведено к нудному и нелогичному расписыванию мысли о традиционной для исламского Востока неизменности линии жизни. Более того, сама по себе история ясновидящего наркомана, любыми средствами рвущегося к власти, и на определённом этапе осознавшего в себе Зло, оказалась не слишком привлекательна для меня в плане идеи произведения. Часть цитат (которые иногда вызывают уважение глубиной мысли) перед главами, приписываемых персонажам романа, оказались подозрительно похожими на высказывания известных политиков, философов и полководцев от античности до нового времени, слегка искажённые автором и переводчиком.

Другой неприятной чертой, окончательно в моих глазах погубившей роман, стала очень халтурная детализация обстановки и событий, доходящая порой до глупейших противоречий. Именно «несерьёзность» реальности Дюны помешала мне принять философские, социальные и политические выкладки автора. Если замок построен на песке, то какой смысл в его красоте? Наткнувшись на недоработки в деталях, я перестал «доверять» автору в целом. Ни о какой достоверности в романе и речи быть не может, т.к. ради фантазии пришлось пренебречь самыми очевидными фактами. Чтобы не быть голословным, приведу только несколько ярких примеров.

Своеобразное произведение — да. А вот шедевр ли?

Шедевр, как мне кажется, не должен путаться в собственных подтяжках.

Вот ЭТО хвалёный Аберкромби, которому уже несколько лет критики и читатели бьют поклоны? Товарищи люди, серьёзно что ли?

Сюжетец под стать квесту из любой компьютерной игры — что-то принести. Толком не показаны ни крупные мотивы, ни личные интересы. Герои — пятнами. Главным образом, только внешность, повадки. Передать типажи средневековых головорезов и собственно изобразить «тёмное фэнтези» автору не удалось. Главарь, например, весь рассказ постоянно чего-то боится или от чего-то страдает. Боится, что дело не выгорит вообще, боится, что кого-нибудь убьют, боится не найти искомого предмета, боится испугаться ещё больше. Его серьёзно мучает даже равный носок (в условном Средневековье!). А болтают-то сколько и как художественно! Словно это не бандиты, а молодёжь на вечеринке. Периодически кто-то встаёт в позу и в шекспировском стиле что-то изрекает. Нет слов — одни нецензурные мысли! Центральный персонаж напоминает героиню-истеричку из повести Джеймса «Поворот винта», которая на ровном месте из ничего накрутила себе психическое расстройство с галлюцинациями. Автор совершенно не смог показать закоренелых налётчиков — он просто не знает как такие люди живут, как ведут себя, как говорят и о чём думают. И не умеет найти материала. С ходу вспомнилась банда Чёрной кошки из романа «Эра милосердия», которая действительно выглядит как банда, а не как кучка хулиганов, которые пошли на первое дело. Обстановка в рассказе схематичная, подробностей нет — какая-то деревня, какие-то люди. Предыстории нет, идейное наполнение отсутствует, действие сужено до крохотного пятачка, вместо интриги ситуационный казус — зацепиться не за что. Это не рассказ — это эпизод из какого-то романа. Такое нельзя публиковать отдельно. Художественных достоинств, видимого стиля или своеобразного языка не замечено.

Текст бледный и бедный, почти не цепляет, не вызывает нормальной заинтересованности. А я ещё недавно возмущался прочитанным отечественным фэнтези (ну, стандартные историйки про то, как дриада спасает человека и влюбляется в него, или как герой наводит порядок в стране)! Написано на одном уровне. Автор, к сожалению, отправляется в дальний ящик с надписью «раки на сезон безрыбья».

Познакомившись с несколькими произведениями Александра Мирера, наконец, наткнулся на ту вещь, которая суммирует общее впечатление. Судя по всему, любимейший конёк автора – умозрительное построение идеальных систем управления обществом и… обкатка таких систем «на излом» в своих книгах. Опять же, как инженер, автор достаточно подробно, интересно и плотно подходит к построению и функционированию такой системы. Пристрастие к «тропическому», дикому антуражу (негры, индейцы, дикари, касты, джунгли, звери – всё это Мирер старается так или иначе уместить в своих текстах), создаёт экзотику и смягчает математическую правильность миреровских гипотез.

Нельзя не отметить, что автор – своеобразный «тяжелоатлет» от фантастики. Он плотно уминает логику, психологию, идею, научные гипотезы, философию и выводы в одну чугунную болванку произведения. Для удобства обращения болванка оборачивается в «шкурку» того или иного жанра: детектива, приключения или драмы. Такими же «спортсменами» были, например, Лем и Гуревич. Однако, Миреру, на мой взгляд, в отличии от них не удалось приспособить свою деятельность на поле фантастики ни для чего конкретного. Если Лем лепил из своих «болванок» скульптуры, над которыми читателю можно было размышлять, а Гуревич смог создать почти научную теорию прогнозов для работы с фактами, то Мирер так и остался забавляться с гирями научно-популярных идей на фантастической арене, словно силач в цирке. Десять минут посмотреть можно, а практической пользы нет.

«У меня девять жизней» — типичное произведение Мирера. Вроде бы написано интересно, изящно; взята за основу и хорошо обработана любопытнейшая гипотеза о парадоксе человеческого мозга; правдоподобный сюжет; подходящие, вполне живые герои. Но! Невероятно трудно читать! Ощущение враждебности текста к читателю, словно ты здесь лишний – автор практически беседует сам собой или с узкой группой людей, для которых некие аспекты и подробности этой дискуссии имеют смысл. Выводы опять-таки доходят до логического завершения, до торца чугунной болванки – пространства для осмысления главного смысла произведения не остается, а повод вполне есть. Необычная свежая научно-популярная гипотеза автора? Нет её. О биологической цивилизации, предшествующей нашей, техногенной, говорили практически всегда (начиная с мифов античности – пресловутый Золотой век, Рай). Автор только подхватил мысль.

Сюжет смел, затейлив, но он затянут и рассыпается заурядной, предсказуемой, пожалуй, даже бессильной концовкой.

Однозначной похвалы заслуживает лишь обстановка и психологизм произведения.

На мой взгляд, автор не использовал всех способов именно биологической стабилизации обстановки (хотя они практически напрашиваются), поведя главного героя по накатанной дорожке, и полностью вложившись далее по ходу сюжета только в судьбу отдельных индивидов. Также неудачна завязка, созданная практически из одних намеков, почти не дающая опоры для глобального осмысления описанного случая. Фактически автор, едва наметив историю, раз и навсегда углубился в частный случай.

Роман по-своему хорош и интересен, но я не Сизиф, чтобы добровольно толкать в гору авторской фантазии такие неудобные камни.

Эх, куда же делся джеклондоновский герой из рассказа «Любовь к жизни» (1903) ?! Тот, который нёс свою мечту о счастье в мешочке из оленьей кожи, и был вынужден бросить этот груз — фокус всех его чаяний — когда понял, что только Жизнь сама по себе является билетом в мечту. Неужели герой Финнея забыл об этом в 1955? Странный человек и отношение автора к нему не совсем ясно для меня. Он молод, здоров, свободен. Что же мешает уже сейчас жить так, как хочется? Его ничто не удерживает от перемен — ни семья, ни работа, ни долг перед близкими. Сядь на поезд в один конец, завербуйся в армию, устройся лесником или пожарным. Перед тобой открыты все дороги, а ты ищешь счастья за стойкой бара! Лежачий камень.

Мне всегда будет ближе тот рисковый малый, выдуманный Шекли («Особый старательский», 1959), — да, сто раз буржуй, мещанин и жадина, но бьющийся за свою мечту до последнего! Он не знает, хватит ли сил пойти до конца и будет ли в конце награда, но он готов пойти, а герой Финнея — нет. И как страшно был обманут персонаж Грина («Сердце пустыни», 1923), но не дрогнул, смог устремиться дальше, став выше горестей мира, построил мечту собственными руками. Для подобных людей на пути к мечте нет поражения, ибо они веруют не отрекаясь, работают без отдыха. Даже смерть оказалась не властна над персонажем из рассказа «Мираж» Саймака (1950). Он дошёл.

Нужно не ждать и просить — нужно отправляться в путь и добиваться своего. Кто ничего не делает — получает ничто.

И так ли благородны цели раздающих халяву? Стоит ли та вера доверия? Старый сарай сразу напомнил никуда не летящий барак из повести Шоу «Стой, кто идёт?» (1977) и подлый обман вербовки дураков в армию из «Билл — герой Галактики» Гаррисона (1965). Идею произведения Финнея в этом отношении совершенно нокаутирует рассказ Варшавского «Побег» (1968). Здесь герой тоже рвётся к мечте. Трудности и проблемы жизни персонажей вообще не сопоставимы; прикосновение к мечте, на первый взгляд, на самом деле достойно усилий; финал, в контрасте с мечтательностью «Пропавших», страшен приземлённым реализмом.

Поэтому я разочарован в рассказе. Эта вещь Финнея подкупает лишь хорошо взятым тоном и правдивой подробностью событий, так удачно прописанных автором. Но в смысловом плане рассказанная история сильно не дотянула до классической «Двери в стене» Уэллса (1906) и подобных произведений, упомянутых выше.

Второй раз покупаюсь на рекомендации и уделяю время рассказам О. Громыко.

Елки-палки! Второй раз читаю нечто по мотивам «Ведьмака» А. Сапковского. Второй раз вижу заезженную тему, к которой автор ничего не добавила. Второй раз спотыкаюсь о языковые загогулины. Второй раз замечаю, что автор знакома с природой по школьному курсу биологии, зверей видела только по телевизору, а деревенский быт знает, вероятно, по книгам. Второй раз удивляюсь предсказуемости сюжета и шаблонности куцых образов. Всё второй раз — как по трафарету.

В рассказе есть небольшая деталь, превращающая его в мыльный пузырь. Красивый и пустой. Вот, хорошо, есть некий ведьмарь (гибрид друида и охотника за нечистью), защищающий деревню. Светловолосый, мудрый, неразговорчивый, справедливый и т.п. — на лицо ужасный, добрый внутри. Понятно откуда копировалось, причём копировалось бездумно, для красивости образа. «Воин добра», годами сосуществуя с жителями деревни, по непонятной причине не удосуживается объяснять им суть своих (весьма зловещих со стороны) поступков и дел. Это, конечно, от случая к случаю очень «успокаивает» селян. Создаётся ощущение, что он узколобый социопат или полный пофигист, способный исключительно ухмыляться про себя, наблюдая непонимание. Однако, автору без «молчаливости» ведьмаря никак не обойтись — именно эта черта служит основой для «интриги» и запускает действие. Будь отшельник немного более человечен и писать бы было не о чем.

Читать рассказ действительно грустно. Грустно от того, что автор не пытается, используя жанр в качестве инструмента, показать Жизнь, сложную и неповторимую, а на пустом месте создает из мухи слона, выдувая мыльный пузырь в фэнтезийных декорациях, искусственную драму для детей школьного возраста.

Очевидно, для О. Громыко характерна черта современных «мастеров фэнтези» — неудержимое желание усердно толочь воду в ступе, не имея сказать ничего собственного.

Читать можно, но... зачем?

По-моему, ни события (очень искусственная, надуманная история), ни персонажи (люди описаны весьма слабо, а кошка — скорее элемент обстановки) здесь особо не интересны.

Но вот психология героев рассказа на самом деле стоит внимания. Кто они, эти герои? Культурные джентльмены и леди конца девятнадцатого века, проводящие культурный досуг в культурной Европе. Только истинному джентльмену придёт в голову посещать в медовый месяц музей пыток. Только настоящий «сэр», совершив нечаянное убийство, может шутить по этому поводу и видеть случившееся «пустяком». Вероятно человек того времени, считавший, что подчиняется законам западной цивилизации, а значит обладает некой «высокой культурой», полагал возможным оценивать свои поступки с точки зрения своей «культурности», не забывая, впрочем, про пистолет. Всё, что стояло ниже такой «колониальной» культуры (индейцы, там, или животные) полноценного сострадания и вообще настоящего внимания не заслуживало. Поэтому, герои рассказа ужасаются в первую очередь неаппетитному зрелищу, а не чудовищной причине (хочу — значит могу) произошедшего несчастья с котёнком. Но когда у них на глазах по своей дури и ветхозаватному принципу «око за око, жизнь за жизнь» гибнет вот такой вот «джентльмен из Сан-Франциско», свидетелям неожиданно становится ясно, что причастность к сообществу «белых людей» не отменяет простого принципа справедливости. Реальность напоминает о прямой ответственности за высокомерие, в сторону отлетает вся придуманная идеологическая корка, наросшая за века на учении одного самоотверженного гуманиста из Назарета, и честной расплатой за глумление над чужой бедой становится бесславная гибель циничного идиота. Или будь Человеком, или «око за око».

Перепуганный таким откровением, рассказчик старается вычеркнуть из реальности существо, восстановившее справедливость, иначе ему придётся жить с осознанием ущербности собственного мировоззрения. А решать проблемы мировоззрения подобные «джентльмены» могут только одним способом — через новое убийство.

Рассказ мерзковатый и оправдать его, на мой взгляд, может только авторское и читательское несогласие с последним абзацем. Человек не должен пренебрегать своей ответственностью и уж тем более — бедой ближнего. В этом я совершенно согласен с авторами, писавшими достаточно жестокие рассказы о животных без всякой мистики: Сетон-Томпсон («Виннипегский волк», «Королевская аналостанка»), Ушинский («Орёл и кошка»), Астафьев («Зачем я убил коростеля?»), Айтматов «Плаха» и т.п.

Обычно у Раткевич сильное перемешано со слабым, но тут какой-то сплошной провал, неудача.

Очень по-женски. Автор, видимо, не понимает, что мужчина, а тем более мальчик, в некотором роде перфекционист — он не только полагает, что всё всегда делает правильно, но и что делает это наилучшим образом. Он не пытается рассуждать что верно, а что нет, он сразу убеждён в собственной непогрешимости. Поэтому мужчина часто ищет причины неудачи лишь в недостаточном усердии, а не в ошибочности своих действий. Уже одно это авторское непонимание делает книжку слишком искусственной.

Очень много ненужного самокопания, каких-то фальшивых душевных поисков и трагедий. А кроме рефлексии книга очень пресна, однообразна. Одинаковые главные персонажи, различающиеся своими функциями. Одинаковые второстепенные персонажи, различающиеся своими именами. Обстановки нет (автор почти не описывает пейзажи, обстановку помещений и т.п.). Восточный колорит, несмотря на присутствие характерных слов и понятий, совершенно не разыгран. Конфуцианские ценности, которые обычно становятся краеугольным камнем в попытках написать что-то условно китайско-японское, вывернуты наизнанку или принижены самым постыдным образом — только диву даёшься. Социальные ориентиры и высоты деноминированы: автор не понимает, что мастер — это не звание, которое присуждают за 3 победы на соревнованиях, а состояние души и тела. Мастер (хоть кузнец, хоть рукопашник) не может быть неуклюжим дураком. Короли все добрые, патриархи — справедливые, зло — глупое и тупое, добро с кулаками всегда побеждает. Герои не умирают. Юмор плоховат, на мою мерку, — за всю книгу ни разу не улыбнулся. Язык и так небогат, но автор почему-то решила, что искажение современных слов на деревенский манер и постоянное употребление выдуманного ругательства «проваль» (по раза 2 на странице) — это и есть стилизация под средневековый восточный слог от лица уличного мальчишки. Особенно не понравилась (под конец просто бесила) дурацкая манера авторши после каждого абзаца нудно и долго растолковывать поведение своих персонажей: что этот жест значил, почему ему пришлось так поступить, ох как ему стало тяжело и т.д. Кроме того, почти каждый логический отрезок текста завершался примерно такими словами: «Вот так всё и было. Ах, если бы я знал, что это только начало. Ох, если бы я знал что нас ждёт и всё будет совсем иначе...»

Скучно.

Ценность педагогики в книжке близка к нулю, хотя она, главным образом, ради воспитательных целей и писалась. Автор смогла наметить проблемы в отношениях между учеником и учителем, ребёнком и взрослым, богатым и бедным, сильным и слабым, но интересных и значимых способов их решения у неё не нашлось. Сравниваю с «Республикой ШКиД», Астафьевым (хотя бы «Кража», «Перевал», «Стародуб»), фильмом «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещён!», где всё то же самое даётся легко, ёмко, с шутками-прибаутками и чётко по делу, и ощущаю неуклюжесть творения Раткевич.

Смешались в кучу кони, люди и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой...

Что-то автор непонятное наворотила. Ну какая поэзия может быть у мозга, который не осознаёт себя в личностном плане и не пользуется абстракциями? И какая литература возникнет у растений, не только не имеющих нервной системы (т.е. информации просто негде храниться), но и не умеющих писать или оставлять знаки о своём состоянии? Ле Гуин явно путает или смешивает язык с мимикой и чувствами, а культуру и литературу — с фольклором и эмоциями. Какой-то совершенно дурной антропоморфизм! На кой ляд поэзия, когда нужно предать только информацию о пище, погоде, опасности... Ещё бы раскрыть эпос транзисторов или консервных банок! Или дойти до рассуждений о поэмах тонко чувствующей скрипящей двери!

Если уж писать серьёзно, то, как мне кажется, лучше делать это без логического и понятийного бреда. А сказки и красивые метафоры лучше оставить сказочникам — у Андерсена хорошо получалась поэзия соловья, у Киплинга был крокодил-философ, а у Гаршина тонко чувствующая пальма.

Если же брать общий посыл рассказа о сложной системе информации, заложенной в каждом объекте живой и неживой природы, то и опять вышло слабенько. Здесь можно вспомнить Ефремова с его идеей расшифровки гео-палеонтологической информации, в частности, повесть «Тень минувшего». Или, если рассматривать язык насекомых, то Никитана (да-да, который Гай Юлий Цезарь-Орловский) с короткой повестью «Оппант принимает бой».

В самом крайнем случае рассказ Ле Гуин можно воспринимать в качестве иллюстрации к учению Вернадского о биосфере, но вышло не интересное, полнокровное произведение, а игривая зарисовочка, лишь касающаяся сложной, интригующей темы.

Почти неудовлетворительно, к сожалению.

Антология привлекла внимание ещё по анонсам — и обложечка что надо, и тема в самый раз, и состав авторов позволял надеяться. Самое же главное, ждал от книги дополнений к похождениям героя Сапковского. У польского автора приключения, постель, политика, этика, история, сюжет — всё представлено в должной мере. И стоило бы попытаться разыграть самые сильные стороны оригинала: обаяние героя, стильность описаний, авантюрную нотку. Но вышедший сборник получился на мой вкус «с бору по сосенке».

Кудрявцев что-то наляпал на скорую руку. Украл у Нортон мастера зверей. Вообще неинтересно и плохо написано литературно. Повесть Васильева на фоне рассказа-нескладухи Кудрявцева смотрится даже выгодно, если не по сюжету (обычные бандитские разборки в сеттинге «Shadowrun», можно было и не примазываться к Сапковскому), то хотя бы по языку и стилю. Успенский замаскировал под рассказ какие-то свои выяснения отношений в союзе писателей или среди фантастов, не по делу кидался грязью, как всегда думая, что остроумно шутит. Скучно. Белянина оценить не могу — я плохо понял что он вообще написал и о чём. Золотько, пожалуй, единственный из основного ряда авторов сборника, чей персонаж попал в Красную армию (а не в другое место) — некоторый интерес к тексту у меня возник. Но вместо задействования всего потенциала ведьмачьего цикла, автор принялся тянуть из богатой кудели фантастики нудную нить политики. Легеза и раньше-то не славился удачными рассказами, и сейчас вышло сумбурно. Так писали в середине 90-ых по мотивам произведений Стругацких, продолжая их на события ГКЧП и октябрь 1993, с путанным наполнением и «сленговыми» словами-намёками. Было что-то подобное в сборниках «Время учеников»: «... если бы Слон, Жилин и Горбовский встали тогда «горынычем», то VIPы в Доме Советов могли бы не волноваться...». А Легеза переложил Сапковского на модную сейчас виртуалку (литРПГ) и якобы политические амбиции России (далась им политика и зачем здесь опять ведьмак?).

Кто в лес, кто по дрова, лишь ведьмак так и остался за кадром. Всё это смело можно не читать — ничего не потеряешь. Вернее, прочитав, ничего не получишь.

Отдельно стоят только два произведения — очень аккуратная, выверенная, даже немного изящная повесть Галиной, написанная действительно по делу. Понравилось, автор здорово сумела связать некоторые «концы» из оригинальной саги. Это именно то, что я ждал от сборника.

И затянутая, сложная для восприятия, но крайне любопытная в плане литературной игры и трансформации знакомых образов, вещь Аренева. Сбивает с толку, ошарашивает, необычно.

Вот и всё. Не знаю, что послужило поводом для хвалебных рецензий от поляков, упомянутых на обложке, но мне сборник до 80% содержания показался «мимо кассы».

P.S. Кстати, непонятно почему составители проигнорировали другие произведения по миру Сапковского. Например, рассказ О. Громыко «The Witcher: задание «Ужасная незнакомка»» (2008) не только популярен, но и стоит гораздо ближе к теме сборника, чем половина вошедших в него рассказов.

Значительно не понравилось.

Автор по непонятной причине изменил концепцию цикла. И хорошо известные, знакомые рассказы, частично оставшись сами собой, превратились, тем не менее, в гимн тлену, увяданию, смерти. Старые рассказы оказались переписаны (так, действие «Апрельского колдовства» происходит теперь осенью и больше напоминает новые дурацкие истории Стефани Майер про паразитов мозга), напичканы какой-то нездоровой мешаниной образов. Автора бросает в крайности — он то восхваляет жизнь, то с видимым удовольствием говорит о мудрости смерти, или, напрочь разрушая прежнюю атмосферу романтической недосказанности, бросается описывать неаппетитные подробности быта Семьи. Я оказался засыпан вурдалаками, пыльными мумиями, чудовищами, пожирающими мухоморы, уродцами разных мастей и прочими трупоподобными личностями. В некоторых местах («К западу от октября») Брэдбери, на мой взгляд, потерял творческую чуткость и почти приблизился к пошлости. Семья перестала быть таинственным и немножко страшноватым, но обязательно добрым прибежищем волшебных существ, последним оплотом Сказки в современном мире, а превратилась в кунсткамеру жутковатых отщепенцев, враждебных человеку. Я не понял мистерию мрачного праздника, холодный осенний сквозняк и бессмысленно-недобрые выходки обитателей дома. Человеческого ребёнка, брошенного судьбой в такое гиблое место, просто жаль.

Автор явно перестарался, пытаясь совместить романтическую Сказку и классическую Мистику. Чердак утратил ореол Храма Одиночества, его пыль не выглядит украшением — от неё теперь просто хочется чихнуть. Подвал уже не Таинственная Пещера, плесень на стенах вызывает отвращение. А дядюшка Эйнар слишком легко сбросил образ вечного странника, приносящего радость одним своим видом, — теперь это сумрачный калека, не замечающий любви жены и красоты мира. Будет ли он снова счастлив, заняв место воздушного змея на конце бельевой верёвки? Раньше такого вопроса не возникало...

Где ты, отзвук бегущего лета? Где молодость, преодолевающая любые преграды? Где звонкие голоса и любопытные глаза живых героев с добрым сердцем? Романтик постарел, постарели и его книги. Жестокий ужас «Эшера II» стал реальностью и вытеснил прекрасный Гринтаун.

Книга меня просто напугала. Это не моё. Я здесь не был. И не могу видеть.

Сюжет не захватывает, несмотря на попытки автора сделать его интересным. Эротические и порнографические сцены только раздражают своим обилием и неуместностью, а также безобразным содержимым. Да и идея стара и нового автор внести не смог, лучше перечитать «Эшелон» О. Смирнова, ей-богу. Герои, как люди, совсем не интересны.

Для стеба мелковато, для космооперы нудновато, для философского боевика умных мыслей маловато. Что-то не заладилось у меня с этой книгой.

Чем больше с годами читаю Ле Гуин, тем больше разочаровываюсь.

Автор затрагивает важные, актуальные темы, неплохо их подаёт, формирует художественный фон — раньше мне этого было достаточно. Фантастика, ведь! Чего ещё хотеть?

Однако, когда начинаешь приглядываться к сути, становится пусто. Я не попадаю в тот поток, который вызвал произведение к жизни, а сама Ле Гуин, очевидно, писала не для моего поколения, которому пришлось взглянуть на конечный результат всех войн, революций и борьбы за идеалы XX века. Отсюда произведения автора кажутся мне пустым умствованием.

Возьмём этот рассказ.

Прежде всего, не так уж анархизм здорово реализует свободу, как это изображается — в истории, пожалуй, не было ни одного государства, опирающегося на тот самый принцип «общество без правительства». Все анархистские группы и коммуны просто паразитируют на других социальных формациях — на государственной управленческой структуре, существуя внутри неё. Более того, как только община превышает определённый размер — она начинает нуждаться в лидере, либо просто разваливается. Поэтому весь пафос, загруженный в рассказ, следует считать обыкновенной сказкой. Особенно смешно читать о предупреждении «вождизма». Какая-то совершенно детская романтика!

Личность и устремления главной героини тоже довольно заметно оторваны от чего-то реального. Всю жизнь она билась за что-то и вроде бы, потеряв почти всё, добилась. Но не готова жить рядом с завоёванной свободой — она её уже не понимает. Эта свобода после всех потерь не слишком-то и нужна. Как и сама героиня не нужна самой себе.

В погоне за миражом идеала свободы она так и не удосужилась узнать за что борется не на словах, а в реальности — поэтому за всю жизнь так и не выяснила названия трав, которые преследуют её во сне, раскачиваясь на краю поля. Для таких людей идеи важнее земли, государства и народа.

Поэтому и умирают они среди миражей, созданных своими руками. Неудивительно, что автор после работы над основным романом чувствовала себя потерянной.

В целом, интересный психологический этюд. Но как иллюстрация или жизнеутверждающий рефрен к Кропоткину и Гудмену история сейчас уже не смотрится. Так, занятное умстование.

Очередной «культовый цикл» (как его отрекомендовал «Мир Фантастики») очередного современного писателя — «Мир Пауков» К. Уилсона.

Перевод книге достался неудачный — А. Шабрин основательно покромсал роман, добавив от себя многие вставки, иначе переписав предложения и фразы, и кое-что срезав. Отчего текст стал звучать проще и примитивнее. С мерами длины переводчик поступил ещё круче: он приписал вместо ярдов, футов и миль — метры, километры и проч., не меняя самих цифр.

Но даже без усилий переводчика вводный роман цикла производит впечатление. Я не устаю восхищаться смелостью таких авторов, как Уилсон. Зачастую они начинают писать, совершенно не имея представления о предмете своей истории. Так и здесь — книга отражает череду приключений мальчика-дикаря и его семьи на фоне господства внезапно увеличившихся и приобрётших подобие разума членистоногих. Автор, естественно, ничего не смыслит ни в жизни дикой природы, ни в биологии насекомых и пауков. Отсутствие стандартного образования (Уилсон не закончил школу) даёт о себе знать самым губительным образом — «культовый» писатель не только обыденно смешивает насекомых с пауками и скорпионами, но и приписывает им невесть что. Например, буквально все живые существа вокруг ядовиты и норовят ткнуть жертву ядовитым жалом, даже те, что отродясь никаких жал не имели. Или взять душераздирающие сцены сражения между насекомыми, в которых земля буквально залита кровью — всё это здорово, всё в духе приключенческой литературы... За одним исключением — крови-то у насекомых нет, а заменяющая её гемолимфа мало того, что бесцветна, так ещё и плохо вытекает при нарушении внешних покровов из-за неразветвлённой капиллярной сети у членистоногих. Автор трогательно описывает появление маленьких муравьят, постепенно вырастающих во взрослых особей — ему неведома премудрость учеников 3 класса: перепончатокрылые рождаются взрослыми насекомыми, проходя метаморфоз через стадию куколки. Также Уилсон, видимо, сочтя настоящих пауков недостаточно страшными, не только увеличил их в размерах, но дополнительно снабдил клыкастыми пастями и светящимися глазами, присовокупив описание паучьих пиршеств, во время которых омерзительные арахниды, капая слюной и рыча, месяцами заживо пожирают людей по кускам. В этом же стиле автор демонстрирует глубокое знание основного предмета своей книги — человеческой жизни. Существование дикарей полно трудностей — им приходится в поисках пищи часами бродить по раскалённой пустыне посреди бела дня, проходя до 30 км ежесуточно, или наоборот, запросто выскакивать в одной набедренной повязке на утренний «холодок», чтобы попить воды из покрытой инеем лужицы, образовавшейся на широком листе растения. Гвозди бы делать из этих людей... Мой неподдельный интерес вызвала сцена переселения семейства в новую пещеру, где мать целый день несла на руках совершенно здорового семилетнего сына, время от времени отпуская его неуклюже семенить рядом. Всё-таки, на мой взгляд, даже в фантастике не стоит так баловать детей. Однако через четыре года мальчик резко возмужал, получил в руки копьё, и сразу же был отправлен охотиться на монстров, без видимых усилий убивающих взрослых индивидов. Вот такой замечательный контраст... Не менее интересен взгляд автора на недостатки человеческого социума:

Хочется спросить Уилсона как же так случилось в нашей истории, что тигры с неотъёмными когтями, в каменном веке разгуливающие на свободе, начали стремительно исчезать из лесов, появляясь преимущественно в клетках зоопарков или чучелами в музеях? Вообще, прочитав такое, ощущаешь желание подсунуть философу Уилсону «Маугли» Киплинга, где вопрос человеческой вооружённости раскрыт не только иначе, но и с гораздо большим знанием дела.

Если же обратиться к сюжету и идее произведения, то я уже читал и «Тарзана», и упомянутого «Маугли», и «Борьбу за огонь», и «Эдем» Гаррисона, и «Карика и Валю» Ларри, и даже «Обитателей стен» Тенна. Поэтому ничего нового для себя не обнаружил, кроме изрядной порции ляпов. Тема возвращения дикаря к цивилизации имеет мощные литературные корни — творение Уилсона бледно смотрится на фоне усилий его предшественников.

В целом, можно сказать, что написано примерно на уровне «Мегамира» Никитина, с той лишь разницей, что Никитин, совершенно не обладая писательским мастерством, не поленился всё-таки что-то прочесть, прежде чем браться за перо. Нагромождение нелепостей самого разного толка сильно подкашивает книгу Уилсона, опуская его роман до уровня наивной детско-подростковой приключенческой фантастики — допустим, несколько похожая по сюжету и совершенно детская «Муха Цокотуха» получилась у Чуковского не менее драматичной и более точной в области биологии, не говоря уже о размерах произведений.

Прочитал и удивился — это же пересказ лавкравтовского рассказа 1927 года «Цвет из иных миров». Причём, пересказ практически (в отношении сюжета) прямой...

Ну добавил автор любовную линию и мистический сон героя, ну попытался втиснуть в рассказ какие-то метафилософские рассуждения, ну попытался копировать Уэллса, а ничего хорошего не получилось.

У Лавкрафта текст был ёмкий, атмосферный и лаконичный. Здесь же архаика построения сюжета сочетается с затянутым изложением и околонаучными гипотезами а-ля Герберт Уэллс. Действие в этой каше просто тонет. Интересной показалась только реакция людей начала XX века на инопланетное вторжение.

В целом всё это смотрится очень вторично и как-то искусственно.

Польстился на «энтомологическое» название рассказа и, к сожалению, не прочитал ничего хорошего. Прежде чем писать о изучении муравьёв и делать мирмеколога героем рассказа, нужно хоть немного ориентироваться в теме. Иначе получается либо сказка, либо беспомощный лепет. Так и произошло...

Заметно, что в научном плане автор не удосужился пойти глубже популярной брошюры о социальных насекомых годов эдак 60-ых прошлого века. Сам он в половине упомянутых фактов не понимает о чём пишет. И похоже, без наивных книг доктора Мариковского, который был знаменит идеями о телепатии у различных членистоногих, здесь не обошлось.

Во-первых, почему «формика» (что означает «муравей»)? Рассказ-то о людях. А уж если использовать научное название муравьёв, то хотелось бы большей точности: «Формика руфа» или «Рыжая формика».

Во-вторых, автор практически не знаком с повадками и возможностями муравьёв. Учёный-энтомолог в его произведении рассуждает и действует как ученик 3 класса общеобразовательной школы. И автор, и персонаж не владеют конкретной информацией о механизмах поведения муравьев, устройстве их общества, биологии. В кучу почти без разбору свалено всё, что известно о общественных насекомых — и что относится к данному виду, и что не относится, есть и другие мелкие фактические и логические ошибки. Идея о коллективном разуме муравьёв, к сожалению, имеет седую, окладистую бороду — кажется, только ленивый об этом не писал.

В-третьих, сюжет, на мой взгляд, напоминает дешёвую драму. Автор скорее всего копирует С. Лема, с его рассказами о безумных затворниках, ставящих зловещие эксперименты. Но делает это неумело, пытаясь втиснуть в маленький объём текста всего побольше: взбунтовавшийся нечеловеческий разум, уголовное следствие, любовные закидоны гениального учёного-подкаблучника и его взбалмошной жены, «страшных» муравьёв-убийц. Это здорово отдаёт сюжетом американских третьесортных романов про смертоносных пауков (тараканов, крабов, пчёл, муравьёв и т.п.) мутантов, помноженным на классическую, набившую оскомину, русскую историю о бытовой пьяной ссоре супругов с последующим выносом тела. Поведение главных персонажей рассказа не выходит за рамки обыденности и не вызывает никакого сочувствия: он — типичный очкарик-тряпка, для которого любимые муравьи дороже всего; она — типичная баба-дура, которая сама не знает чего хочет. Собственно, труп в такой ситуации должен был появиться рано или поздно обязательно. Муравейник понадобился автору лишь в качестве драматической и фантастической добавки-катализатора.

Нелепо выглядит привлечение военных для изоляции муравейника и человеческие жертвы вообще. Даже ребёнок знает, что лесные муравьи больно кусаются, но к смерти (или к параличу) это не приводит. Достаточно чиркнуть спичкой, чтобы превратить их муравейник в костёр — и никакие солдаты не нужны. А если взрослого человека съели муравьи, значит он был пьян до полной потери чувствительности и способности передвигаться. Это, безусловно, трагедия, только муравьи здесь совсем не виноваты. Какое-то искусственное выдувание мнимой опасности из ничего...

Получилась история скорее нелепая и странная, чем страшная и трагическая. Если сравнить общий «фон» даже с такими простыми книгами, как «В Стране Дремучих Трав» и «Приключения Карика и Вали» (в которых дана масса научной информации, но в достоверной форме и без явных ошибок), то, к сожалению, история выглядит не слишком блестяще. Похожие по смыслу и сюжеты рассказы я специально для сравнения перечислил в списке под аннотацией на странице произведения — вошло всего пять (больше система не позволяет), но на деле их гораздо больше. Тема заезжена уже на момент публикации.

Если же вдумчивому читателю действительно хочется самому разобраться в ошибках, допущенных автором, то предлагаю ознакомиться с книгой В.Е. Кипяткова «Мир общественных насекомых», где в популярной форме, но достаточно глубоко, изложены самые современные сведения об организации семьи муравьёв.

P.S. И, Long Kiber, мне, как работающему энтомологу, очень хотелось бы узнать имя «видного украинского учёного», который так опозорился, подтвердив «достоверность» всех ошибок, сделанных в рассказе.

Пространная, малопонятная история.

Решил прочитать, чтобы познакомиться с автором. Думал, «чего там — повесть — быстро проскочу». А вот фиг! Объём оказался как у небольшого романа. И накручено, накручено! История напоминает гибрид «Звёздных войн», доброй половины саг Муркока и романов Лукьяненко типа «Лорд с планеты Земля», по краям для пущей пикантности приправленной Булычевым.

Все друг друга любят. Отношения молниеносно складываются в любовные геометрические фигуры, паузы в событиях следуют только затем, чтобы девочки успели переговорить и установить расклад — кто с кем. Даже злодеи кого-то любят, автор просто не всех успевает толком раскрыть, ведь концентрация подвигов (уничтожение злодеев) составляет примерно 1/10 страницам текста. Слово «любовь» встречается чаще, чем некоторые распространённые глаголы.

Краснеют, как всегда «стремительно»; во время опасности всё вокруг, как это обычно бывает, «словно замедлилось»; эльфийка стандартно «юная» (товарищи авторы, ну хоть один раз сделайте её старой каргой для разнообразия, а?), и т.д и т.п. Девицы все прекрасны и царственны (хотя, как можно быть «царственной» в 18 лет, если одеваешься как на дискотеку и говоришь на молодёжном жаргоне), герои мужского пола — экзотические высокие красавцы со странным психическим расстройством, сочетающим гиперответсвенность и равнодушие. Женщины, естественно, выстраиваются в очередь к самым симпатичным, чтобы поцеловать или сразу запрыгнуть в постель. Сюжета в привычном понимании нет — его заменяет череда малосвязанных событий без начала и конца, причины поступков нередко оставлены за кадром.

Впечатление после окончания повести примерно следующие: «Я не забуду даже во сне её голубые глаза на сосне!»

Винегрет!

Не то, что совсем плохо, но никакого стимула к чтению других произведений автора не появляется.

Весьма странный рассказ. Хотя у Саймака время от времени отдельные произведения вызывают подобное недоверие.

Вот, ну не могу я поверить с первых страниц,

В конце концов многие проблемы с продлением жизни по частным заявкам могла бы решить коммерческая фирма (легальная, полулегальная или экстерриториальная), делающая это за деньги клиента. Автор оставил в логическом полотне истории слишком крупные дыры.

Изложенные в тексте события и факты настолько нереальны, что полностью ломают всё впечатление от рассказа, делая его насквозь искусственным.

Вот затянул, затянул автор! Можно было все это на 4 страницах сделать, а не растягивать простенькую идею и шаблонные приключения на 140 страниц. Я думал помру, пока повесть кончится — уже и мораль нарисовалась, и развязка ясна, и судьба персонажей видна до самой могилы... а страницы все не переставали мельтешить перед глазами! Неужели у них там за бугром за «метраж» произведения такие деньги платят, что стоит выдавливать из себя макулатуру?

Шаблон для рядового штампа-постапокалипсис, мысли у автора здравые (только за это не ставлю «двойку») хоть и прямые, словно рельсы, исполнение скучнейшее. Тратить время на «Кладовую веков» стоить только, если его некуда девать.

К сожалению, мне так и не удалось собрать в кучу все сюжетные и смысловые нити романа. Я его просто не понял. Общая картина рисуется, но слишком смутно. Зачем здесь Одиссей, при чём тут парень-водолаз? Для завязки на историю и пространно-загадочного финала? Пафосно-архаический (под Гомера) стиль изложения истории с одной стороны даёт «+«(оригинальность, погружение в события древности и маскировка слабоватого, на мой взгляд, повествования), с другой стороны это мешает воспринимать и анализировать логику событий, путает в уже знакомых вещах. Осмелюсь порекомендовать роман для любителей крипто- и альтернативной истории античности.

Закончил читать «Трилогию о воине».

Нет, денег не жаль (да и цена за три книги была смешная) — жаль времени и несбывшихся ожиданий. Я даже не предполагал, что автор будет работать на таком низком уровне — описывая огромный сложный мир, он станет отделываться от читателя краткими сценками, прерывистым действием и плохо раскрытыми персонажами-клише.

Поэтому мнение об авторе стало более негативным. Здесь и рядовая необразованность (например, Стакпол не знает что такое лазер — попадание лазерного луча в книжках иногда разворачивает или отбрасывает цель). И неумение нормально развить сюжет, сделать антураж и фон — в романе всего около 5-10 важных персонажей, поэтому не возникает ощущения, что события происходят в огромном мире на десятках планетах. Описания обстановки крайне скудны. И общая невнятность — допустим, внезапно из небытия выныривает какой-то «доктор Банзай» (кто это?) и также пропадает, никак не повлияв на сюжет. Персонажи почти не раскрыты — Морган Келл в трех романах хорошо если в четырёх эпизодах присутствует. А это одна из ключевых фигур цикла!

Ну, можно ещё отметить, что цикл плохо читается без завязки — без романа «Меч и кинжал» Ардат Майхар: намёки на побег Катерины Штайнер и игру в Красного Корсара так и остались без объяснения. Как и вся предыстория противостояния между властью и дворцовой оппозицией у Штайнеров/Девионов.

В результате большую часть политических коллизий трудно понять, а некоторые интриги кажутся «дутыми». Сюжет — в целом, представляется несерьёзным.

Есть претензия к издателям — опять стандартные странности с заглавиями книг.

Во-первых, почему «Трилогия о воине»? О каком именно воине и почему трилогия, если цикл явно сквозной (к нему смело можно отнести и другие произведения)? Во-вторых, несложно заметить, что все три переведённые книги в англоязычной версии названы в соответствии с фехтовальными приёмами. Но суть каждого романа плохо совпадает с названием русского перевода. Так, «Оружие к бою / En Garde» следовало бы назвать «В защите» или «В обороне» (Катерина Штайнер и Джастин Аллард вынуждены отвечать на действия врагов). «Ответный удар / Riposte» логичнее было обозначить как «Обманный манёвр» или «Обманный удар» (Капелланцы и Курита атакуют Штайнеров/Девионов, но попадают в ловушку, Аллард/Сян плетёт интриги). «Победный маневр / Coupe» — соответственно «Решительный удар» либо «Победный укол» (капелланцев добивают, никаких манёвров уже нет).

Текст переведён прилично. Есть ошибки и неточности, но я бы переводчика ругать не стал. По крайней мере, на первый взгляд. Самый большой минус — это отступление от привычных названий (модели роботов приведены на русском в транскрипции, но понять о чём говорят можно, тем более, в техническом описании даны расшифровки). Отчасти поменялись имена планет и систем (теперь не Люсьен, а Лутиен). Оценка работы переводчика — где-то на 4 балла. Почти всё понятно, есть огрехи, но в целом читабельно. Работа редактора удовлетворительная — несколько раз попадались ошибки. Например, путаница с именами.

Сама же сага написана слабенько, в стиле армейских анекдотов: вот представьте, курсант, ваша позиция в открытом поле и вдруг... из-за угла выезжает танк! Никаких завязок и развязок нет, художественные отступления отсутствуют. Персонажи поданы прямолинейно — как в комиксе.

Я бы сказал, что для коллекции брать стоит. А на художественное сопровождение к настольным и компьютерным играм книги не тянут (главным образом, благодаря автору-сериальщику). Сейчас в самой игре информации и впечатлений больше, чем в книгах.

Не смог оценить достоинств произведения. Возможно, сработала моя предвзятость — не люблю восточноевропейских авторов. За редким исключением, всё, встреченное в сборниках советского периода, совершенно не находило отклика.

И Вежинова не собирался читать, кабы не обстоятельства: повесть «Барьер» несколько лет мозолила глаза в персональных рекомендациях и бумажная книга, доставшаяся «за так», на столике книгообмена в библиотеке. Нехорошие ожидания оправдались в полной мере...

История не психологична и не художественна — автор скупо, словно чего-то боясь, рассказывает о героях повести. Если Манев более-менее раскрыт, то Доротея так и осталась до конца скопищем отрывочных ощущений, воспоминаний, предположений и отдельных поступков. Её характер, личность и необычные способности не увязаны в цельный, понятный персонаж. Почему она такая, с чем связаны сверхспособности, что конкретно она может и как это соединено с её настроением, почему ведёт такой образ жизни? Ответы на часть вопросов, конечно, даны, но в адекватной форме не представлены и не обобщены. Феноменальность героини почти не вовлечена в сюжет — ну вот телепат она, ну так давай: описывай, показывай, разрабатывай на этой почве взаимодействие с прочими героями. Но дальше «Кастильских ночей» Вежинов так никуда и не тронулся с места. Чего боялся-то?

Отношение и настроение Манева даны кусками — то он необъяснимо злится, то его необъяснимо тянет к Доротее, то он куда-то сбегает... Почему человек такой тонкой душевной организации вдруг перепугался полёта, да ещё и утвердился во мнении будто бы произошло что-то радикально неестественное? Непонятно. Ну и что, что консерватор, но ведь композитор, художник, романтик! Не раскрыта вся гамма реакций человека. Юрукова вообще неизвестно зачем введена. То автор некстати отмечает её девические груди, то намекает на более широкое (чем у Манева) понимание ситуации, то обрушивает от её лица (на Манева и читателя) какую-то дичь про параненормальные явления. Однако в сюжете всё это задействовано слабо. Кто такой генерал Крыстев абсолютно непонятно. Почему вдруг так покровительствует Маневу и Доротее? Как связан с уголовным следствием?..

А главное, что за барьер такой? О нём упомянуто всего два раза и сделан ворох туманных намёков. Если автор так сложно и запутанно пытался мне втолковать про барьер недоверия к непонятному или враждебность среднестатистического к чуду, то он зря потратил слова и время. Я откровенно надеялся на большее и предполагал, что мужской персонаж должен пройти некий психо-физический барьер — чувственного восприятия или иного осознания реальности, например.

Ну и довольно сумбурный сюжет, где бытовое перемежается с буколикой и внезапными душевными разладами.

По-моему, скучная, сухая, старомодная повесть. Действие на смысловом уровне подано малосвязными кусками. Персонажи полноценно не показаны. Главная идея слабо вычленена. Мне интересно было читать только про сам факт существования такой девушки-феномена и череду её мытарств в жизни. Всё остальное словно осталось в стороне, показалось маловажным. Нет хорошо обозначенных выводов, нет художественного анализа столкновения с чудом. Какая-то механическая, неживая книга.

Ох уж эти фантасты! Каждый городит свой огород, у каждого свои подход, манера, опыт. Каждый запоминается по-своему – какими-то произведениями, особенными ощущениями от текста, отдельными сценами. И каждому важно совершенно особенным — «своим» — способом донести до читателя что-то, что побудило сесть за перо.

Так вот, В. Колупаева забыть очень трудно. Есть для меня в советской фантастике 2 главных автора, за которыми я вижу прямо-таки неудержимое желание понапрасну пытать и убивать своих героев: Колупаев и Ларионова. Оба очень любят выстраивать драму, атмосферно и красиво оформляя срежессированную беду. Персонажи их книг нередко терзаются жизненными трудностями или страдают от смертельных опасностей, избежать которых совсем просто. Но автор почему-то упрямо настраивает их: «…здесь можно свернуть, обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь. Опасный, как военная тропа…». Я понимаю – советская ментальность требовала от героев книг подвига, призывала к самоотверженности, к бесстрашию перед риском. Но она не призывала к прямому самоубийству или напрасным мукам.

Только начав знакомиться с творчеством Колупаева, я купился на его амплуа «доброго волшебника». «Девочка», «Случиться же с человеком такое!» и иже с ними вроде бы вполне соответствовали первму впечатлению. Но постепенно всё чаще стали попадаться вещи спорные, требующие вопросов к автору («Самый большой дом», «Газетный киоск»). Здесь Колупаев почти насильно навязывал читателю определенную реакцию на драматические события рассказа. Зачем так делать? Пока, наконец, меня просто добили «Качели Отшельника» и «Любовь к Земле». Да что же это за научное исследование, когда беспомощные люди намеренно работают в заведомо опасной обстановке – любая оплошность ведёт к опасным последствиям. Да кто же, словно обезьяна, станет наугад дёргать рычаги неведомой техники, только для того, чтобы посмотреть на результат? Ради какого блага космонавтов отправляют в пожизненное путешествие, отрывая от семей, нормальной жизни, человеческого общества? Что нельзя отправить в полёт женатые пары или завзятых индивидуалистов? Разве гуманно, этично ради неясной цели навсегда лишить обычного человека всего потенциала его существования? Так в петровские времена рекрутов в солдаты забирали или команды «пресс-ганг» Англии XVIII века ловили в приморских городах матросов для королевского флота. И то – был шанс вернуться. У К. Булычева есть небольшое и не слишком удачное произведение «Тринадцать лет пути», дающее, тем не менее, хороший, психологически достоверный анализ поведения людей в подобных условиях и справедливо критикующий возможные долгосрочные полёты за антигуманность. Неудивительно, что колупаевские космонавты стали «сбегать» из «полётов». Что же за цель у человечества Будущего нуждалась в таких жертвах?

Ответов для себя не нашёл. Могу только предположить, что автора больше волновал замысел произведения, чем адекватность событий. Отсюда в упомянутых рассказах столько внимания к последствиям и полное отсутствие какой-либо оценки причин произошедших трагедий.

Отдельные драмы Колупаева искусственны до такой степени, что персонажи выглядят жертвами непосредственно автора, а не обстоятельств историй. Урока, насильно выдавленного из колупаевских рассказов, я не принимаю и не одобряю. Автор слишком грубо строит свои произведения по принципу «Лес рубят – щепки летят», компенсируя угловатость действия романтикой или темой сострадания. В этом плане «Оптимистический зонг» Л. Филатова как нельзя лучше отражает настроение и суть подобных опусов В. Колупаева.

Мне кажется, скучно играть на поле с одноцветными клеточками, где все фигурки серы, где философия подведена даже под гомосексуализм и педерастию, где смысл жизни деноминирован и его курс определён заранее. Рассуждения, начатые в «Пикнике на обочине» и продолженные автором в «Ласковых снах полуночи», теперь развились в кровавый «философский» боевик. Только нет смысла искать здесь мораль — среди героев романа нет живых людей.

Достаточно низкокачественная книга.

Перевод явно машинный — в 29 главе идут типичные компьютерные словосочетания «светлая лошадь» вместо «Легкая кавалерия». Человек-переводчик лишь задним числом сглаживал огрехи программы, что привело к слабой связанности эпизодов и общей невнятности текста. Книга читается словно пересказ малопонятного сна. Юмор почти всегда непонятен.

Вдобавок сам Т. Грессмен, как и подавляющее число его коллег, подрядившихся писать новеллизации по игровой вселенной «BattleTech», не блещет литературным талантом. Его потолок — изготовление посредственных сценариев, но не настоящих книг. Герои романа ведут себя неестественно: то глуповато шутят в самых неподходящих местах, то наоборот, начинают нагнетать обстановку или орут на подчинённых там, где нужны спокойствие и крепкая рука. Обстановка подана расплывчато, схематично. Внимание подчас уделено маловажным эпизодам, хотя это место могли бы занять более интересные сцены. Введено множество второстепенных персонажей и статистов, которые в общем-то не особо нужны, но ощутимо оттягивают объём и без того тощей книги на себя. Космические бои описаны в стилистике эпохи морского парусного флота, постоянно звучат команды «Право руля!», «Левый борт, пли!» и т.п., что при высоких космических скоростях и озвученных смешных расстояниях в сотни километров выглядит даже не фантастикой для детей, а скорее волшебной сказкой. Клановские элементалы — мастера рукопашных схваток — вдруг пугаются и пасуют перед абордажниками из Внутренней сферы, что лично мне кажется несоответствующим образу солдат Кланов. Некоторые важные эпизоды никак не раскрыты и не объяснены. Впрочем, можно перечислить ещё множество мелких огрехов и претензий...

Всё это складывается в общую довольно безрадостную картину. Книга, к сожалению, читабельна лишь в качестве бледного художественного приложения к исторической линии сюжета цикла, касающейся операции «Змея». Никаких художественных достоинств за ней не замечено. Этот том можно смело пропустить, ограничившись обзором событий на каком-нибудь тематическом сайте. Очень сэкономит время.

Ну и глупость!

Автор не учел, что общество в его рассказе не может быть изолированным. Если внутри социума действуют некие «прогрессоры», то они неизбежно сами влияют на данное общество, автоматически испытывая взаимовлияние (тем более, что Гиммела не была оторвана от всей земной цивилизации). Таким образом, уравнения для замкнутой системы будут врать просто по математическим законам.

Сюжет безынтересен, персонажи безжизненны, обстановки практически не видно. Гаррисон, как обычно, блеснул идеей, ничем другим не порадовав.

Честно сказать, рассказ не за что и ругать, и хвалить. Тема старая, как пирамиды в Египте, ничего нового не внесено, исполнение не оригинально. Вместе с тем нет и ничего плохого, что рассказ бы портило. Прочитал, словно инструкцию к таблеткам — внимательно и без интереса.

Ужасно скучно! Потратил на роман около 4 месяцев — приходилось продвигаться вперёд буквально подпирая голову руками, чтобы не уснуть. Что не всегда удавалось.

Роман камерный — всего три места действия: квартира Кентона, палуба корабля и некий город колдунов (где ни одного колдуна не было). Квартира обозначена для завязки и интерлюдий; на корабле героя постоянно сбрасывают в море или заковывают в цепи, а он, освободившись, упорно лезет в каюты через окна; в городе персонажи бегают по переходам и лестницам, иногда кого-то убивая. Крайне скупо и скудно. Никакого особого мира-то и нет...

Сюжет вроде бы должен разбирать какое-то противостояние божественных сил, отданное на откуп простым людям, но автор, уделив всё место действию, пожалел подробностей. Смысл и завязка произведения покрыты мраком, развязка ничего не проясняет.

Главный персонаж безлик и непонятен: кабинетный учёный, попав в магическую реальность, стремительно, без всяких предпосылок и мыслей, превращается в могучего воина, избранника богов, возлюбленного самой красивой самки, уважаемого предводителя маленькой группы таких же безликих персонажей, которые во всём стремятся ему угодить. С одной стороны, классическая история «безумной любви избранного героя к прекрасной жрице/богине», с другой стороны — не ясно отчего скромного учёного так понесло (до полной утраты прежней личности). Можно было взять в качестве героя и более подходящего человека. И самое главное, какую же свободу он обрёл, сменив рутину научной работы на палубу корабля, с которого нельзя надолго уйти? Ну, поменял одну клетку на другую...

Культурные отсылки представляют из себя винегрет, начиная от шумерских мифов и заканчивая американской традицией «белого джентльмена», который держит жизнь за узду. Как на древнешумерский корабль, пролежавший в стазисе 6000 лет, попали викинг и перс (с турецким ятаганом), автор предпочитает не объяснять. К чему были разговоры о мече и плаще Набу, по каким критериям определяется раб/не раб — тайна за семью печатями... Рука так написала.

Художественные изыски текста малочисленны, отрывочны: голуби с красными клювами и лапками, перечисление божественных домов и визит к Повелителю Двух Смертей. Всё. Остальное в простейшем стиле: пошёл, поспал, поцеловал, подкрался, подрался, пустил скупую слезу, умер. Никакой поэтики не обнаружено.

Идей или интересных рассуждений нет. Описания схваток примитивны. Об управлении кораблём гребного типа автор имеет самые смутные представления, принимая его, вероятно, за очень большое каноэ.

Роман написан в механистическом тоне (преобладает действие, бурлят простейшие эмоции, идея остаётся завуалированной), достаточно характерном для Меррита. Он показался мне совершенно неудачным, тяжёлым, скучным. Удивлён мнением критиков, считающих «Корабль Иштар» лучшей работой автора. Есть у него и более атмосферные («Обитатели миража»), и более красивые («Лунный бассейн») и более сильные («Дьявольские куклы», «Семь степеней к Сатане») вещи.

А уж сравнение с Берроузом, который якобы не смог заглянуть за какой-то «предел безудержной фантазии», где буквально жил Меррит, и вовсе выглядит странно: сравнить зачинателя современной американской фантастической традиции, отца сразу нескольких художественных направлений, писателя, чьи сюжеты проверены временем, с достаточно ординарным автором, которого едва помнят на фоне Каттнера, Лавкрафта и Говарда... это надо уметь. Примечательно даже отношение к деталям: например, если Джон Картер до переноса на Барсум был кавалеристом и умел пользоваться саблей, а потому стал выдающимся фехтовальщиком Марса, то Джон Кентон был специалистом по древним языкам и, попав на мистический корабль, никак не мог в одночасье стать грозным бойцом. Откуда Кентон, ещё ничего не совершив, получил прозвище «Волк»? Что за нелепица? Поэтому Берроузу я условно верю, а Мерриту нет. Все его выдумки здесь дутые, как дешёвая бижутерия.

Если же сравнивать приключенческую составляющую книги Меррита с любым известным произведением англоязычных классиков жанра (Майна Рида, Генри Хаггарда, Джеймса Купера, Джека Лондона и проч.), то и здесь перевес будет не в пользу «Корабля Иштар». Обитатель кабинета в газетной редакции едва ли способен в равной мере передать ощущения настоящих — живых, а не книжных, — похождений «европейца, вернувшегося к корням». Вероятно, поэтому сюжет романа столь странен и отчасти ходулен.

Рассказ оказался слишком простым — всё-таки проба пера. Не зря автор сказала о нём «Сейчас бы я написала иначе».

Очень простой сюжет о коварстве, жажде власти и самоуверенной слепоте. Простые, без побочных отступлений и подробностей, герои. Простая мораль «что посеешь, то и пожнёшь». Очень бедная обстановка — текст страшно скуп на детали.

Вместе с тем, ругать рассказ не за что. Хоть и слабо, но идея до читателя донесена. Хорошо, чисто переданы события. Набросан кое-какой антураж.

Я бы посоветовал Анне Клименко переписать этот рассказик. Переделать его в повесть — раскрасить подробностями, углубить героев, усложнить события. И может быть, выйдет вполне интересная, яркая история.

Увлекательно, кое-где своеобразно, динамично.

Однако внятной идеи автор в произведение вложить не смог, на мой взгляд. В романе были использованы многие задумки самых разных писателей, уделявших внимание путешествиям во времени (от Уэллса до Азимова) – автор стянул их в жгут сюжета, обойдясь без особых подробностей и декораций. Это не пошло на пользу – текст получился суховатым и слишком уж «приключенческим». Любовная история, политические перипетии и философская начинка повисают отдельными кусками, без четкой связи. Финал удался неплохо, но общего положения он не спасает.

Роман похож на «Паломничество в волшебство» и «Братство талисмана», словно их писали с одной матрицы друг за другом. Достаточно расплывчатый сюжет, постоянное пережёвывание элементарных вещей, нелогичность поступков персонажей компенсируются нечастым, но хорошим юмором и увлекательным изложением. Книга хороша, если по ней знакомиться со сказочно-фэнтезийным разделом творчества Саймака.

Почти невозможно читать. Навалено всё в кучу без разбора. И достаточно вторично.

Несмотря на стилизацию под народный сказ, в произведении нет ритма, нет сказовой стройности, нет естественной лаконичности. Автор не делает хорошего введения, персонажей характеризует походя (не вполне ясно откуда у них те или иные качества), сам текст написан неряшливо — сюжет так перебит всевозможными примечаниями и отступлениями, так накручен вокруг одних и тех же мест, событий и слов, так нелогичен и задвоен, затроен, что вызывает лишь утомление. Слова уложены в предложения, как плохая поленница, — здесь торчит, там перекосило, тут поперёк, а в середине лишнее. Введение плохо стыкуется с основной частью текста, финал ничем не подготовлен, а многочисленные по делу и без дела взятые просторечные варианты слов и выражений, как и вся речевая архаика, толком не умещаются в естественную форму рассказа.

Технически это стандартная история о добром духе тайги, о злой старухе-оборотне, о таинственном месте, о верности и трудной лесной жизни. Но никакой самобытности, стилевого баланса и художественной красоты нет и в помине. Персонажи просто мечутся по сюжету из стороны в сторону. Фабула вырисовывается невнятно.

По-моему, автора здорово перехваливают.