Последний раз нечто похожее было после рассказа "Колодец и маятник" По. Как и в тот раз, разум хранит след ощущения, который размывается водой, утрачивает контуры, и потому надо поспешить, схватить, успеть сделать слепок. Но как? Попробую вспомнить, с чего всё началось.

Дьявол вочеловечился, чтобы разыграть театральную пьесу на грешной земле. Он хочет лицедействовать. Облечённый в тело, он уже стал немного человеком, но пока что он равнодушен. Он играет роль благодетеля человечества перед первым, кто повстречался на Его пути — Фомой Магнусом, жестоким, но умным человеком, убийцей, поселившимся в уединённом доме в Кампанье со своей дочерью Марией. Магнус видит в глазах американского миллиардера и мецената, тело которого занял Дьявол, неземное равнодушие, и противопоставляет этой равнодушной, наигранной любви к Человеку, жгучую и тяжёлую ненависть. Сначала выяснится, что он играет, чуть позже — что он играет лишь отчасти.

Мир начнёт стремительно менять Дьявола; вочеловечивание зайдёт дальше, чем Он ожидал. Всё дело в Марии, которая до боли напоминает другую, что жила за два тысячелетия до. И Дьявол влюбится. Боже мой, как хорош Андреев! Как он прекрасно, мастерски, показал через дневник этого неудачливого Дьявола, как тот меняется и в какой-то момент оказывается меж двух глухих стен. По одну сторону — мир человека, до которого Ему всё ещё далеко, по другую — вечность, откуда он пришёл — с её невыразимыми на земных языках сущностями, о которых придётся забыть ради... Марии. Пока что у Чёрта есть возможность вернуться обратно, сохранив гордость, оставшись равнодушыным — выстрелить в висок мистера Вандергуда, тело которого он занял; вернуться, унеся с собой лёгкое презрение к людям, червячкам, уползающим от смерти, создающим культы в надежде найти утешения в жизни, которая заканчивается и, таким образом, призревающим ratio, выбирающим вместо этого чудо — чудо монарха, даденого Богом, вместо "низкого" парламента, чудо сотворения вместо разумных доводов; людям, которые даже самые чистые начинания Великих, из-за серости основной массы своей, превращают в фарс и грязь. Дьявол окажется слеп. Именно потому, что вначале Он ставил так низко человека, человек его обманет и унизит — беззащитного, совсем вочеловечивавшегося, "опустившегося" до своего секретаря по имени Топпи, мелкого чёрта, который из любви к церковным ритуалам почти сразу забыл откуда он родом. И даже алчный кардинал, похожий на старую обезьяну, будет смеяться, приговаривая шутливо "Vade retro, Satane".

Мне всегда очень нравились монологи про "тварь дрожащую" и всё в этом духе (в данном случае герои "право имеют"); тем не менее, на жизненные реалии постулаты таких рефлексий книжных героев я никогда не проецировал. Если спроецировать — выйдет страшно. И, как по мне, неправильно. Пусть пища для ума таковой и останется. Андреев прав, но он прав в рамках своего взгляда на человечество — разочарованного взгляда уставшего человека, которому смерть наступает на пятки. В рамках его "мирокартины" я принимаю его выводы, так красиво и логично выписанные. Но не более того.

Несмотря на всю мрачность и безысходность, рекомендую роман к прочтению. Ближайшая ассоциация — "Преступление и наказание" Достоевского. Конечно, проза Андреева гораздо менее реалистична, что предполагает сам жанр (притча), куда более пафосна и даже вычурна, что не делает её хуже, ИМХО.

Перечитываю рецензию. Возможно, стоит убрать первый абзац. Но это — что я чувствовал через 10 минут после того, как дочитал. Так стоит ли?

К слову, роман не успел обзавестись концовкой. Андреев умер. Видно, что повествование обрывается на полуслове, хотя по ощущениям дописать осталось всего-ничего, может, страниц десять, чтобы Магнус объяснил, что за "рай при жизни, а не после смерти" он собирается "отдать в дар" людям. Впрочем, опять же: нужны ли эти разъяснения?

После того, как написал отзыв, почитал чужие рецензии и публиковать свою собственную заметно расхотелось. Люди в этом романе что только не видят: «историю любви» (категорически не согласен), антивоенный памфлет (однозначно не лейтмотив), «роман о том, что в жизни ничего больше не остается, кроме как избрать для себя одну-единственную достижимую цель и верить в нее, ни секунды не сомневаясь» (Вы уверены, что у героя всегда была цель?).

А потом я начал гуглить имя главного героя, потому что оно очень редко встречается в тексте, и я его забыл. Нелёгкая дёрнула меня прочесть характеристику образа Фредерика Генри. «Хемингуэй исследует генезис надломленного поколения, прослеживая процесс становления его жизненных ценностей. Лейтмотив такого становления, протекающего в координатах гордой замкнутости в себе и намеренной отрешенности от всякого рода житейской суеты, — категорическое неприятие героем Хемингуэя фальши и лицемерия в чем бы то ни было». Это меня добило. Нет, друзья, я не думал о таких вещах, ни когда читал, ни когда писал отзыв. А читал я книжку просто как очень интересную историю, написанную крайне правдиво (о чём ниже). Эта история оказалась грустной, но мне всё равно было интересно её читать и сопереживать героям, которые немного потерялись в хаосе эпохи, и размышлять над тем, что изменилось за сто лет, а что нет. Все мои надежды сейчас на то, что хорошую историю, быть может, нельзя понять неправильно, потому что её вообще нельзя понять как-то определённо.

Начну с того, что «Прощай оружие» — не потому, что война кончилась. Просто главный герой дезертировал. Роман под стать названию: в гораздо большей степени пересказ нескольких лет жизни одного человека, чем попытка осмыслить происходящее вокруг.

Казалось, что читаю хорошего блоггера, который честно постит предельно откровенный отчёт о каждом дне своих приключений. Разумеется, в центре внимания — его впечатления, тогда как глобальные вопросы отодвинуты на второй план.

Первая Мировая здесь грустным фоном из слякоти, дешёвого кофе, казарменных шуток, публичных домов на постое, марширующих по жиже шеренг, нелепых смертей и череды военных манёвров, которые нужны офицерам, чтобы передвинуть линию фронта, а солдатам не нужны вовсе. Солдаты выполняют приказ.

Молодой американец по имени Фредерик воюет за Антанту на итальянском фронте. Руководит группой из нескольких шофёров, вывозящих людей, которые не могут идти сами. Зачем? Воюет и всё. Хотя морального долга перед итальянцами и вообще Союзниками у ГГ нет.

Хемингуэй на самом деле воевал в Италии. Ему даже, как и главному герою, оперировали колено в миланском госпитале. Так что роман автобиографический; вопрос только, в какой степени: где правда, а где вымысел. Действительно ли Хэм дезертировал, а потом бежал через всю Италию, и его чуть не застрелили, а потом он нашёл свою возлюбленную, и они попытались пересечь границу Италии?

Даже если нет, написано так, что веришь; рассказано так, как обычно рассказывают правдивые люди о своих приключениях. Отсутсвует мишура типа «я почувствовал душевное томление и мои губы потянулись к её губам» или «гнев, сдобренный горечью ударил мне в голову и мой дрожащий палец спустил курок». Нет нарочитых рефлексий, которые часто выглядят ну очень фальшиво. Я пошёл. Я сделал. Это был мой выбор. Фредерик просто рассказывает о своих поступках и поступках других людей, не пытаясь оправдывать или оправдываться или обвинять. Или даже оценивать.

Может быть, не всем придётся по душе подход писателя: внутренний голос героя — крайне прозаичен, скуп на эмоции и анализ происходящего; диалоги рубленые. Но почему-то именно такие реплики «звучат» в голове, когда читаешь; кажется, что тот или иной человек должен был ТАК именно сказать или просто повторить фразу собеседника. Помните, когда герой беседует с Кэтрин — в Милане или уже в Швейцарии? Эти все «Мы же и так муж и жена, милый?»… Вроде бы ужасная банальность, но через диалоги удивительным образом раскрываются их отношения.

А ведь в начале, когда завязка, и американец только знакомится с шотландкой Кэтрин, Хэм просто пишет что-то вроде «Я понял, что люблю её». И всё. Или когда машина одного из людей под началом героя забуксовала, а сержант, которого они везли с собой, и который всех их ненавидел, вместо того, чтобы помочь вытащить машину, бросился прочь, и один из шофёров выстрелил в него, убил — Хэм тоже не даёт никаких разъяснений, никаких авторских субтитров. Читатель может подумать над этим эпизодом, вспомнить, как пламенно шофёр-убийца, сидя в окопе с американцем, говорил про социализм, про «солдат и офицеров»; вспомнить, что до этого делал и говорил сержант и найти мотив — или не найти, но «подсказок», назиданий не будет.

И весь роман такой. Как набор сюжетов очень хорошего блоггера, извините уж за самоповтор. В событиях нет никакой «логики», никаких подготовленных поворотов. Вспомните те места, где герой смотрит за скачками или играет на бильярде со старым графом, который говорит ему о ложной мудрости стариков. Зачем нужны эти сцены, можно было бы спросить? Просто это часть истории героя. Некто записал её от первого лица; будем считать, он сам, в очень правдивой манере, не навязывая какое-то «правильное» восприятие.

Конечно, одна из великих целей Литературы — раскрыть душу человека, чтобы найти мотивы его поступков, вытащить их наружу сверкающим писательским скальпелем, как это делал Достоевский. Но у Хэма совсем другой подход: он просто рассказывает, как было дело, а препарировать оставляет нам, если, конечно, захочется. И это тоже по-своему хорошо.

Да, друзья, по-видимому, я уже начал «закапываться» в отзыв, он ведёт меня в дальние дали, а я иду за ним, словно поляки за Сусаниным. Пора заканчивать. Очень хочется «поймать» особый метод писателя, передать ощущение от прозы Хэма «в общем», потому что она меня очень взбудоражила и впечатлила, но это, как выяснилось, нелёгкая задача.

Уйдя в тонкие вопросы, совсем забыл отметить необычайно точный стиль Хемингуэя там, где он описывает жизнь в заснеженной альпийской деревушке или страшные минуты в окопе, когда над тобой рвутся снаряды, или залитую Солнцем улицу большого города в утренний час. На первый взгляд написано очень сухо, очень лаконично, но почему-то трогает, задевает за живое, рождает образы.

Всю книгу огорчала жизненная бесцельность Фредерика Генри. Он словно плывёт по течению. Сначала пошёл воевать на итальянский фронт, хотя, вроде бы, никогда не понимал, зачем (ради свежих впечатлений?); дезертировал, потому что к этому подтолкнула некая череда случайностей (захотелось к любимой и подальше от чёртовой мясорубки?); бежал, когда преследовали; ходил в бордель, когда все ходили, а на утро «счищал с себя публичный дом зубной щёткой». Такой вот милый порядочный «англо-саксонский бэби». Неправильно мягкий, на мой взгляд. И, Боги, сколько он пьёт! В каждом эпизоде — мартини, граппа, шампанское, капри, виски, коньяк… Ужас-ужасный. А откуда у героя деньги на всё это добро, да на фешенебельные гостиницы? Ну, конечно, присылают богатые родственники!

Как бы то ни было, роман хорош и его стоит прочесть хотя бы из-за точного, блоггерского, честного стиля Хемингуэя.

P.S. Почитал, что люди пишут про книгу. Действительно, в конце героя "прорвало" на длинный и очень тяжёлый внутренний монолог. Но это скорее исключение.

P.P.S. Перечитаю лет через десять.

Приветствую всех читателей колонки, прошу прощения за длительное затишье в моём блоге! В качестве извинения — два небольших отзыва на книги Пьюзо и Маккарти.

К сожалению, это именно что отзывы, не рецензии. Ибо писать последние — чрезвычайно лень, да и, судя по всему, мало кому хватает мужества продираться через многочисленные абзацы моей "критики". Так что, вот, перед вами — два текста, которые вернее всего будет охарактеризовать как заметки. Заметки на полях. Не разбор по косточкам, но отдельные мысли насчёт прочитанного, иногда, правда, поданные весьма странно.

Идея потырена у коллеги Мэлькора, который в свою очередь нагло спионерил её у Croaker'a и geralt9999'ого. Спасибо этой троице.

Что ж, как любит говорить один мой товарищ: "читайте, высказывайтесь, буду рад".

Заряди свой кольт, читатель, поседлай коня. Следуй забытыми просеками индейцев, что ведут на юг — в края, где ещё не разучились ценить свободу.

Проводник будет скуп на слова, он не из дешёвой породы смазливых гидов с готовым набором фраз и стопкой буклетов под мышкой. Он — настоящий рассказчик, уважающий себя, чуть надменный, но только самую малость. Живое воплощение суровых каменистых равнин Техаса. История ему под стать.

Придётся пострелять, ускакать от погони — не киношно-бутафорной, настоящей, когда отряд всадников может преследовать беглеца десятки и сотни миль. Не раз и не два встанут перед глазами кадры вестернов Леоне. Но не стоит торопиться ставить знак равенства между блокбастерами 70-х и вашим приключением. То — дорогое шоу, позволяющее восхититься храбрым человеком в пончо. Только лишь. Старый ковбой-проводник знает кой-какие тропки, укрывшиеся от акул Голивуда. Будьте покойны, он вам их покажет. Кто знает, возможно, если вы окажетесь стоящим слушателем, то на одном из ночных привалов потеплевший сказитель одолжит вам даже всамделяшнее пончо, доставшееся ему ещё от прадеда.

Добрый совет: старайтесь не показывать виду, что осознали, на какую эпоху пришлось развернувшееся действо. Это может огорчить старика. Он решит, что вы из тех бездумных любителей поп-корна, охочих до романов в мягкой обложке. Таким подавай смачные потасовки в покосившихся салунах да пьяные похождения молодцев со сверкающими зубами. В таком случае старина Кормак вполне может развернуть своего гнедого и ускакать восвояси, оставив вас в одиночестве.

Но если слова попадут в цель, а вы — тот самый слушатель, то освободиться от пут рассказчика не удастся до самой развязки.

Как и я, вы вскоре поймёте, что ковбой в конце 40-х прошлого века — это тот же ковбой времён войны Севера и Юга. Я говорю "ковбой", подразумеваю — человек, любящий, понимающий свободу, живущий по своим правилам. Человек, готовый отдать жизнь за друга, и за свою лошадь, и за лошадь друга, если тот так же ей дорожит.

Уже полюбившийся вам проводник не остановиться на Техасе, его "программа" гораздо разнообразнее. Переправившись через реку, мы окажемся в кипучей, страстной, как союз мустанга и арабской кобылы, Мексике. Стране иных нравов, иного толкования жизни. Там молодой техасец — один из наших спутников — полюбит, там он пройдёт через горнила суровых испытаний. Мы же будем наслаждаться горячими хемингуэевскими описаниями, галереей образов, позволяющей поставить роман в один ряд с "Фиестой".

При внешней сдержанности, даже аскетичности, история, поведанная стариком, обжигает. Чудесное снадобье, чуть терпкое, поражает разнообразием вкусовых оттенков. Оно словно хорошее сухое вино.

Тот случай, когда фильм добавил цельности книге. Очистил от ненужной шелухи, расставил акценты.

Нет, роман хорош, но, Боже, сколько в нём лишнего, сколько "ненужных" персонажей, диалогов, целых сюжетных линий! Пытаешься ухватиться за нечто настоящее, такое, что можно вынести за пределы книжных страниц. Иногда даже будто бы получается. Кажется, вот уже вдохнул полной грудью пряный сицилийский воздух, увидел собственными глазами внушающую ужас улыбку старого дона... И тут магия куда-то исчезает. Автор то и дело "опускается" до уровня жизнеописания малиновых пиджаков, из-за чего книга в один миг мельчает. Не хочется больше верить в благородные чувства циничных мафиози, их преданность семейному делу. Теряется монументальность и уже трудно назвать книгу столпом гангстерского жанра.

Ещё труднее поверить в заверения автора о высшей степени справедливости в кругу коза ностры. Первая ассоциация — с отечественного разлива братвой, живущей "по понятиям". Ассоциация, сами понимаете, не самая положительная. Лучше уж какое-никакое законодательство РФ. Допускаю, что, скажем, европейскому читателю таких мыслей в голову попросту не придёт, ведь их 90-е миновали многими и многими поколениями ранее. Тем не менее, лично мне воспринять посыл Пьюзо не удалось а все эти "свои законы" вызвали лишь раздражение.

К слову, фильм подобных эмоций не рождал. Возможно, потому, что у Копполы куда лучше получилось в течение всей истории выдержать нужную тональность. Тональность сказки, легенды, эпоса. Великий режиссёр представил банальные разборки настоящей эпической битвой; ему удалось на девять часов эфирного времени завернуть мироздание таким образом, что тщедушный в сущности гангстерский мирок оказался центром Вселенной. Вот, смотрите! Настоящие люди, настоящие поступки. Великие трагедии, свершения... Отжали у другой группировки игорный бизнес в Бронксе. Свершение, ага.

Пьюзо тоже пытался романтизировать сицилийскую мафию. Получилось как-то кособоко. Допускаю, что автор пробовал написать пафосно-сказочную, в общем-то, историю, тяготеющую при этом к реализму (невымышленный сюжет, реальные прототипы героев) и не смог органично совместить два этих начала в своём детище.

Впрочем, книга обладает рядом неоспоримых достоинств. Разумеется, она качественна. Не уступает любому другому роману такого сорта харизматичностью персонажей и закрученностью сюжета. К тому же, имеет на руках "бонусный" козырь — образ дона Вито Карлеоне. Вот где фильм не смог дотянуться до книги. Крайне убедительно показано, как дон завоёвывает расположение людей, все диалоги Вито и партнёров, либо просящих в психологическом плане проработаны до мелочей, их трудно счесть ненатуральными, искусственными. Впервые я осознал, что такое omerta, круговая порука, сущность, часто связывающая сильнее уз родства или дружбы.