Рассказу 60 лет, и у нас в стране любителям фантастики он известен уже сорок лет, а я прочёл его только сейчас. Рассказ уютный, очень понравился. Хоть и по обычаю Гаррисон немного скуп на психологичность, однако всё равно это очень надёжно сделанная история. Несмотря на дебют, но дебют сильный, ведь чаще всего мы, читая первые вещи автора, снисходительно улыбаемся, приговаривая: ну да, явно, что это проба пера, нажим на него ещё слаб и неуверен, слог хромает и прочее. О «Проникшем в скалы» этого не скажешь – рассказ удался. Его притягательность – в простоте. Нет вычурности сюжетной линии, нет заумных фраз, нравственных терзаний, нудных описаний что, как и почему, но есть динамичный, приключенческий мотив и логичность.

Танталовая лихорадка будущего проходит уже без лопаты и кирки, как во времена Джека Лондона, ведь есть всепроникатель. Честно говоря, не особо мне верится в возможность появления такого аппарата и его работоспособность, однако сильно сомневаться и разбирать его на запчасти, чтобы убедится в правоте Гаррисона, я не стану, пусть будет помощником таким старателям как Пит. Он оказался крепким мужчиной и большим счастливчиком: мало всего лишь найти богатую жилу – нужно ещё её отстоять, ведь в толщах гранита бродят те ещё любители лёгкой наживы. Приходится бороться, в том числе и за свою жизнь.

Рассказ держит в напряжении на протяжении всего текста. Казалось, что вот я дам сейчас слабину, не замечу возрастающую для Пита опасность, и всё, пиши пропало, ему тогда уже не выбраться. Поэтому я пристально следил за его приключениями в толще земли и спокоен за его участь стал лишь на последнем абзаце. Хорошо всё-таки, что у него получилось…

Забавный маленький рассказик, сценка из будущего. Путешествия в другие галактики – это ещё чушь беспросветная, машина времени – чепуха, телекинез – вздор, однако некоторые другие предсказания фантастов прошлого уже сбылись и не кажутся смешными идеями чудаков. Что порадовало, так это факт того, что мальчишки будущего всё равно будут читать фантастику (ФантЛабу 22-го века – привет!), ведь в нашей жизни всегда найдётся место мечте и тем для журналов о необычном. Правда, немного огорчило, что читать мальчишке приходится украдкой, да и название журнала – «Утопические истории» — как бы намекает на то, что мало кто верит в полёты к другим галактикам и машину времени. Пусть Джеральд читает и верит…

Ещё один весёлый рассказ Майка Резника. Наглядно показано, как Система способна подавить и вынудить почти любого человека, даже считавшего себя бунтарём, независимым от неё, действовать по её правилам. Под видом честной сделки отвоёвана без боя ещё одна планета для Альянса, несмотря на заверения в её абсолютной никчёмности. Снова Резник искусно вкладывает в речи персонажей смешные остроты, иронию и добрый цинизм. Вышло очень органично и сочно. Не могу судить о том, как этот рассказ соотносится с другими из этого межавторского цикла, — читал его отдельно, лишь как экземпляр творчества Резника – но он вполне может восприниматься как самостоятельная единица. Для его приятия не нужны никакие дополнительные знания о вселенной «Боевого флота».

Приятная, лёгкая история, ещё раз открывающая большой писательский талант Резника-юмориста.

Довольно долго этот рассказ оставался в моих «Рекомендациях» непрочитанным, но вот, наконец, дошла очередь и до него. Надо сказать, что, зная уже Джеффри Форда не понаслышке, хотя бы по его великолепному «Сотворению человека», я ждал чего-то впечатляющего от этого рассказа. Мои ожидания … не оправдались в полной мере. История хорошая, несомненно, умная, но предсказуемая. Её эмоциональный фон отражает настроения самого Уильяма, от лица которого ведется повествование. Меланхоличность вкупе с какой-то безысходностью, слегка разбавленные редкими вспышками позитивного настроя, понятны, учитывая окончание рассказа и то состояние, в котором находился Уильям, сочиняя эту «фугу». Не такой как все, почти изгой, проблема для родителей, этот юноша был одинок. Необычные способности были больше похожи на проклятие, чем на дар, хотя и были знакомы любому уважающему себя психотерапевту под названием синестезия и не говорили о какой-то неполноценности. Уильям беден на общение, и лишь многообразие чувственных образов, яркость восприятий, сочность красок, звуков и запахов помогали как-то держаться в этой жизни. Живописец музыки (или композитор рисунка?), он находил себя в создании мелодий – мелками и карандашами. Форд красиво обратил, грубо говоря, тему для диссертации доктора медицины в романтическую, грустную историю одиночества. Всё бы хорошо, но вот тот факт, что эффекты синестезии – не выдуманные, а вполне реальные научные факты омрачали восприятие истории. Да, и эта предсказуемость…

Как только Уильяму первый раз привиделась Анна, мне сразу стало ясно, что он снова и снова станет искать встречи с ней (Гейман, «В поисках девушки» флёром…) и что она состоится. И не одна. Концовка, не спорю, удивила, она удалась, получилась такой магически-трагичной с оттенком опустошенности, безысходности. Уильям тает: то ли от действия таблетки, то ли как раз потому, что уже незачем и невозможно жить. В его мире стало пусто, вся эта нереальность поглощает его, растворяет в себе – и этот ход необычен. Меня всё же не покидает ощущение, что его жестоко обманули, обвели вокруг пальца, просто присвоив его творение, ведь он казался таким… настоящим. Однако, я сознаю, что романтическая концовка в духе «и жили они долго и счастливо» была бы уж совсем не к месту, лживой.

Наверное, всё-таки рассказ не зацепил. О нём можно размышлять, рассуждать, даже перечитывать порой, но прочувствовать я его снова не смогу. Нельзя обвинить Форда во вторичности, но я уловил для себя какие-то рефрены, как будто я уже знавал эти эмоции, как будто я уже переживал такую историю. От этого восприятие было не таким ярким, свежим, острым. Можно сравнить этот рассказ с некоторыми мотивами Геймана, Карда (мне всё время вспоминалась его «Соната без сопровождения») или даже Чана, но, боюсь, это сравнение будет не совсем комплиментарным.

Да, Форд показал себя хорошим знатоком музыки, но он не поразил, не заставил сердце биться чаще, не усилил ранние впечатления. Хорошая добротная современная фантастика, по обыкновению острием направленная на саму человеческую личность, заслуживает премии, но было, было…

Великолепный образец действительно юмористической фантастики! Это мой самый любимый, самый смешной рассказ: ни до, ни пока после него (а я перечитываю его по два раза за месяц) ничего уморительнее я не читал. Есть в фантастике, да и не только, смешные истории, которые спасает остроумная концовка, есть и те, которые она не спасает; есть такие, когда вы смеетесь над рассыпанными по тексту остротами и шутками; есть смешные создаваемой атмосферой. Но этот рассказ смешной весь, он изумителен!

Бармен Берни Слаттерман (несомненно, еврей) попадает к Богу на серьёзный разговор, ибо по разумению Всевышнего, душа раба его в опасности – грешит тот, знаете ли, по субботам работает и прочее. Но спасти её ещё возможно, однако прохвост, проныра и отличный делец Берни тааак (!) окручивает Господа, что тот теряет контроль и над собой и над ситуацией, а читателя смех не покидает «всю дорогу». Смеяться можно в каждом абзаце, в каждой строчке, диалог получился на редкость остроумным. И вроде тема щекотливая и отношения с Богом, в общем-то, не предмет для шуток, но Майк Резник здесь в своем великолепном стиле, с добрым цинизмом позволяет Берни заключить с Ним отличную, взаимовыгодную сделку. Абсурдность ситуации, когда грозный, грохочущий словами Бог сдаёт позиции до полной растерянности и сомнений под натиском этого торгаша Слаттермана, отлична по исполнению. Но Резник это может, и лично для меня он стоит вровень с лучшими и признанными фантастами-юмористами.

Прочтите этот рассказ и я вас уверяю, что получите громадный заряд добрых, здоровых эмоций и хорошего настроения!

Юмористический рассказ-анекдот на одно прочтение. Да, он местами смешной, но при ближайшем рассмотрении видишь его огрехи и неправдоподобности. Этого не должно быть с хорошим анекдотом, — такой не должен давать намёк на анализ, и не рассыпаться при оном, а этот рассыпается. Вполне может статься, что я не прав, но интуитивно предполагаю, что весьма сомнительно «вступление в связь» земных бактерий с протоорганикой Луны до такой степени; сомнительно распространение в таких масштабах и за такие короткие сроки. Может и не стоит так ревностно относиться и скрупулёзно разбирать и анализировать небольшую смешную историю, но по прочтении возникает такое желание.

За первое впечатление – «8», а в общем – «7».

Рассказ очень зримо отличается от других, прочитанных мной в сборнике «Последнее желание». Вполне справедливо и логично поэтому, что он не входит в состав этого сборника. Он другой, о другом и с другими героями, да и всем остальным в литературном плане он также отличается от прочих. Причем я бы не сказал, что в выгодную сторону. Нет, он почти также хорош, хоть и явственно видно, что это только проба пера, но за первыми чернильными пятнами уже видна крепнущая рука мастера слова.

Сюжет, однако, не отличается чёткостью прорисовки, глубиной образов и изящностью слога. Основная канва повествования проста и понятна, что в первом, что в последующих приближениях, а наполненные до предела действием страницы рассказа не несут особой смысловой нагрузки, философского подтекста, как последующие рассказы. Все события проходят под знаком однозначности, явно различая мир на плохое и хорошее: плохая бабушка-убийца возле камня, плохие Вороны, плохие карлики, плохой друид-ренегат, не говоря уже о Кащее. Хорошие Микула, Висенна, Корин (в какой-то степени). Без полутонов, скучно.

Весь рассказ Сапковский пугает меня Кащеем, все говорят, что «там — смерть», и я уже думаю, что «там» действительно что-то такое, от чего кровь стынет в жилах, ан нет – на поверку оказалось, что «там» всего лишь громадный паук-переросток, пусть и порождение чёрной, зловещей магии. Нет в нём ничего такого, с чем бы он устоял против хорошо вооружённого отряда с копьями и тяжёлыми арбалетами с магическими болтами. Убит был, в общем-то, просто, фактически одним заклинанием Висенны. Скучно.

Несмотря на всю «положительность» некоторых персонажей, какой-то симпатии к ним не испытываешь. Они не заставляют привязаться к ним, сопереживать, всё идёт своим чередом. Рассказ будничный, без изюминки и рассматриваться должен только как часть целого и большого, но не как самостоятельная единица.

И уж конечно, название «Дорога, откуда не возвращаются» очень неграмотное с точки зрения правил русского языка и не должно было появляться вообще. Либо уже после «дорога», должно следовать «...туда,», чтобы оборот был согласован, либо как другом названии «дорога, с которой…». Не возвращаются. Не погибают, но остаются там, где предначертано остаться Судьбой.

Очень хороший сборник рассказов (или небольших повестей), рассказывающих о некоторых моментах из жизни Ведьмака Геральта, о его нелегкой и незавидной доле, миссии, предназначении в этом мире. Мире, полном зла, ненависти, коварства, тёмного колдовства. Впрочем, этим вселенная Сапковского наполнена лишь наполовину, и есть ещё вторая, состоящая из добрых дел, справедливости, волшебства, любви и искренней дружбы.

Любую из шести историй сборника, в принципе, можно читать в произвольном порядке, ведь как таковой строгой сюжетной линии и последовательности в книге нет. Нет такого, чтобы сказать, вот, мол, с этого и начался ведьмак Геральт (не в смысле хронологии написания), вот его первое выполненное задание, вот он, первый убитый монстр. Каждая история рассказывает о каком-нибудь «деле», задаче, выполнение которых требует от него большого знания вопроса, решимости, смекалки и нередко – мучительного выбора, учитывая возможные последствия.

Истории разные, все в какой-то мере проходят под лозунгом «Не всё так однозначно в этом мире». А ещё всё время на языке крутилась поговорка: не разбив яиц, не приготовишь яичницу. Нет абсолютного зла или абсолютного добра — есть лишь недюжее столкновение интересов самых разных людей, чудищ, сословий и рас. В этом противостоянии редко определишь правого и виноватого, за каждым тянется (разный всего лишь по длине) недобрый шлейф с душком из степени вины и меры отчуждения.

Злой мир, в котором всё покупается и продаётся, где есть место подлости и лжи, и в котором проданные и купленные честь, совесть и достоинство – это всего лишь «вопрос цены». Где каждый считает свои «крупицы истины». Люди, эльфы, гномы, краснолюды, короли, солдаты, селяне, купцы – все творят плохое, хоть и порой прикрываясь тем, что таки во имя хорошего, и каждый по-своему отстаивает своё право на «меньшее зло».

И во всех случаях центральная фигура сборника – Геральт из Ривии – выступает в разных ипостасях: и громоотводом-парламентёром («Вопрос цены»), и «козлом отпущения» («Меньшее зло»), и спасителем («Последнее желание»), и целителем проклятья («Ведьмак», «Крупицы истины»), и обличителем-правдорубцем («Край света»). Ведьмак одновременно цельный и разбитый на кусочки; он справедлив, решителен, смел, силён, умён, остёр на язык, хоть и немногословен; его чувству долга должно позавидовать, но… он одинок. Люди презирают, бояться, чураются ведьмаков, однако же когда «прижмёт», когда ещё больший страх перед чем-либо загоняет их в угол, обращаются к ним за помощью. Впрочем, о многих людях и сам ведьмак невысокого мнения.

Таков мир, в котором живёт, сражается, исцеляет, любит и ненавидит седовласый ривианин. Выписанное Судьбой Предназначение, цель которого в сборнике ещё не ясна, ведёт его по жизни, направляет, заставляет делать тяжкий выбор, целует и выдаёт пощечины.

Всё это преподнесено Анджеем Сапковским очень красочно, органично, логично и цельно. Разные истории дополняют друг друга, связывая сборник в целое «Гласами рассудка»; их объединяет великолепие и сила слова, точность и яркость образов, мудрость и неоднозначность мысли. Добавьте сюда увлекательные сюжеты, фотографическую визуальность описанных событий, сцен, боёв, магических эффектов, невероятную жизненность, правдивость происходящего и получите такую книгу, которая влюбляет, очаровывает, восхищает. Книгу, которой веришь.

Очень типичный для Мюррея Лейнстера рассказ, с абсолютно теми же плюсами и огрехами, как и в других его произведениях. Уже угадывается некий стиль.

По своему обыкновению, автор замахнулся на многое, но реализация и итог подкачали. Лейнстер снова определил для своих героев насущную проблему, набор трудностей, нарисовал жуткую картину будущего планеты без видимых перспектив, и «назначил» ответственных за выполнение задачи по спасению колонии. Здесь, грядущий глобальный природный катаклизм, связанный с цикличным изменением солнечной константы, предрекает скорую гибель всего живого на планетах системы от невероятного и длительного холода. И вроде будущее всего сущего в этом конкретном безнадежно, безвыходно, летально, но нет! – находится умный и решительный человек (Мэси, инспектор Службы Освоения Планет), который намерен найти способы пойти наперекор Природе. Он старается, думает, действует, экспериментирует, не особо надеясь на успех, но попробовать-то надо, разве нет? К тому же, он ещё и влюбился в местную девушку и сама мысль о её трагической участи невыносима для него…

В общем, в кадре присутствуют трое: уже упомянутый Мэси, местная девушка из колонии по имени Рики, и её брат Кен Хэндон. Не считая второстепенных персонажей, вся история отражена в диалогах и мыслях этой троицы. Что можно о них сказать? Да, собственно, ничего, ибо снова и снова Лейнстер подал своих героев плоско и недостоверно. Это раздражало.

Я, конечно, понимаю, что угроза смерти может и должна нервировать, что можно плакать, кричать, махать руками и прочее. Но боже, как же они паниковали, истерили и «умирали» раньше времени, это что то! Чувства, эмоции, слова – всё как в дешёвой пьесе. И повторы… о, черти небесные, эти лейнстеровские повторы! Автор не раз и не два, и даже не пять, а под десяток, сказал о том, как Хэндон боготворит Мэси, как мысленно преклоняется перед ним, считая того чуть ли не венцом творения. Об этом постоянно напоминает нам и себе Мэси, об этом говорит Кен и словами и взглядами, и его сестра Рики никак не давала забыть этот важный факт. Какие-то другие моменты также обсасывались неоднократно. Это сильно утомляло, и я боюсь даже предположить, сколько раз Лейнстер повторяет сказанное в большой форме, в романах, так что пока не решаюсь знакомиться с ними.

Да, и снова Лейнстер не удивил в концовке в плане того, как он её преподнёс. На мой взгляд, нелепый и нереальный способ спасения планеты предложил инспектор, но Лейнстер посчитал, что маленькие бомбочки решат проблему гибнущей под холодом планеты. Но заслуга Лейнстера в том, что он пишет об этом так убеждённо и убедительно (наверное, в первую очередь для себя самого), что особо-то и не воспринимаешь это как несоответствие.

Резюмируя, скажу: раз уж Мюррей Лейнстер не стеснялся повторяться, то и я не стану чураться рефрена – прочтите этот рассказ, ничего не потеряете, но увидите, как было там, у истоков фантастики, познакомитесь с автором, который «подарил нам звёзды»…

Нормальный такой, динамичный социальный боевик. Условный цикл Хайнлайна «История будущего» продолжается. Солнечные экраны из так непонравившегося мне предыдущего рассказа Истории «Да будет свет!» всё же вошли в обиход и служат человечеству исправно, в том числе давая энергию для движущихся дорог. Хайнлайн в пух и прах разбивает перспективу развития автомобильного транспорта, по крайней мере, на примере Америки (из рассказа известно, что в Австралии, например, таких дорог нет; интересно, а в России?). Прав ли он оказался, мы можем увидеть, глянув в окно: автомобилей всё больше с каждым днём, а вот движущихся полотен дорог что-то не видно.

Вообще-то, я долго вспоминал, где я уже встречал подобную идею, и таки вспомнил: в детстве я сам пытался писать рассказ о таких дорогах, но, конечно, без таких как у Хайнлайна остросоциальных составляющих, как саботаж, преступные действия и убийства.

По большому счёту, Хайнлайн не даёт читателю проявить волю мысли: всё предельно понятно и просто. Есть плохие техники-функционалисты, замыслившие теракт, и есть очень деятельный, подвижный и немного суперменистый главный инженер Гейнс. О его характере мы можем судить только по его поступкам, выводы приходится делать читателю самому, ибо Хайнлайн ни словом не обмолвился об этом. Даже внешность, телосложение и другие мелочи опустил. Так вот, перед нами твёрдый, решительный человек неопределённого возраста, для которого долг, работа и поставленная цель превыше всего. Похвально. В этой связи не возникает никакой коллизии, нет ни малейшего сомнения в удачном для него итоговом положении вещей. Поэтому приходится просто читать буквы в этом рассказе, не надеясь на что-то из ряда вон выходящее. Предсказуемость скучна, поэтому вряд ли стану целенаправленно перечитывать эту историю. Изюминки, шарма нет, есть только голая констатация факта: система работает и будет работать, несмотря ни на что. Твердо, средне, но читабельно.

Не самый удачный рассказ любимого мною автора. Возможно от того, что написан в несвойственном для Резника стиле, хотя он может писать обо всём и очень по-разному.

Я считаю, что коли подвязался писать в межавторском цикле (в данном случае – цикл «Рассказы о роботах» Айзека Азимова), то дай что-нибудь новое, ранее неизвестные факты, но из этого рассказа мы не узнаём абсолютно ничего нового о Сьюзен Келвин и её взаимоотношениях с роботами, и я понимаю почему. Азимов уже всё сказал об этой удивительной женщине. Майк Резник всего лишь снова показал её одиночество через призму её отношений с людьми, но разве мы не знали этого раньше?

Да, опять сказано о том, что, уставая от людского общества, она находит утешение, покой и отдых в окружении своих роботов. Но лично мне такая позиция доктора Келвин не близка. Можно считать, что люди нередко лживы и лицемерны, но я полагаю, что комплименты из «уст» роботов ещё более искусственны и фальшивы. У них нет и не может быть понятий о красоте и эстетике. Удивительно, что такая умная женщина безоговорочно верит им, когда они хвалят её губы, ноги, руки, волосы. Втайне, конечно, ей хочется нравиться мужчинам, да и в ответ у неё нашлась бы в глубине сердца и симпатия, и что-то подобное влечению, но она старательно сдерживает себя, не выпуская наружу женщину и оставаясь наедине со своими мыслями и… роботами. Любовь – это так глупо, считает она, ведь это всего лишь химические процессы, происходящие в организме. Правильная мысль для учёного, но верная ли для женщины?..

Однако рассказ не получился. Нет психологии, все чувства и мысли на поверхности, и, повторюсь, — ничего нового в азимовский мир «Келвин & роботы» Майк Резник, к сожалению, не принёс.

Последний рассказ сборника вышел бОльшим по объёму, чем любой другой, и это неудивительно, ведь по количеству действия он также переплюнул остальные пять. Нашлось место и юмору, и экшену, и любовной лирике, и даже любовной «физике».

Геральту не надо чего-то доказывать, отвоёвывать, хотя «в драку» всё же влез по своей доброй воле, ну и … следуя за чувством. Да-да, наш ведьмак влюбился, да в кого – во вторую половину сапожной пары – в ведьму и колдунью (Йеннифер). Была у меня мысль, что всё это всего лишь результат колдовства, но нет, реально «втюрился». Почти совсем как человек… А вот меня Йеннифер не околдовала, не понравилась ни характером, ни поведением. Что до Геральта, то он в этой истории вёл себя и глупо, и самоотверженно. Несмотря на опасности, ринулся в портал спасать колдунью. Да и последнее желание: ведь он мог заказать всё что угодно, а пожелал… её. Так глупо, но так по-человечески.

В целом же, рассказ несколько отличается от предыдущих пяти в сборнике. В нём больше сцен с действием, но мало мысли, почти отсутствует нравственная подоплёка. И в нём гораздо больше магии, волшебных эффектов, колдовства, начиная с лампы с пленённым джинном и кончая порталами, нарисованными на полу магическими многогранниками, заклятьями, проклятьями и чарами. Не совсем мне это близко и интересно, веет от этого чем-то сказочным, несбыточным и далёким от реальности, хотя, безусловно, что в рассказе всё это волшебство очень органично вплетено, просто мой личный взгляд направлен немного в другую сторону.

Ещё мне показалось, что рассказ местами затянут, можно было обойтись без некоторых абзацев, повторений и излишних движений. И хоть рассказ называется «Последнее желание», как бы акцентируя внимание публики на этом и на будущих взаимоотношениях Йеннифер и Геральта, но всё равно память цепляется за первое желание. Бедный джинн… )))

Обычный для 1931-го года рассказ, но, к сожалению, ничего примечательного и привлекательного в нём я для себя не нашёл. Учёный, одержимый (не безумный, нет) своей идеей – ох, да сколько их было и года так до 55-го ещё будет!.. Но размах! Я уже как-то отмечал, что фантасты того времени отнюдь не стеснялись оперировать цифрами с несколькими нулями. Вот и тут, «прыжки» в эволюции по 50 миллионов лет каждый, это круто так, масштабно.

А вообще, кого-нибудь в здравом уме может интересовать, как человек будет эволюционировать и выглядеть через пятьдесят, сто, триста миллионов лет? Какой смысл даже учёному заглядывать так далеко в будущее? Трансформация сознания, образа мыслей и дальнейших планов учёного также выглядит натужно и карикатурно, хотя последнее может так видеться и по причине 80-летнего возраста рассказа.

Мне даже стало как-то интересно прикинуть, а как бы я воспринял эту историю лет, если бы прочёл её в журнале «Wonder Stories», будучи тинэйджером в апреле 1931 года? Может быть, я был бы в восторге, а так – нет, я вполне сдержан в оценке. Идейная, техническая части рассказа слабые, мне кажется, а вот описательная удалась. Постоянное нагнетание напряжения, всёвозрастающий с каждым новым скачком в эволюции ужас в глазах двух друзей учёного переданы неплохо.

В итоге же, средне. Один только вопрос остался у меня: а если бы после получившегося финального результата снова пару-тройку раз включить чудо-установку, получился бы человек?..

Эпиграф: фильм я не смотрел…

Отвык я немного от Кинга, давненько не читал, поэтому первые несколько страниц дались тяжело. Потом я вспомнил, что Кинг – очень требовательный автор в том плане, что читать его нужно внимательно, скрупулёзно, вникать в каждое слово. А ещё для него желательна тишина. Посему вернулся я в начало, настроился на такое чтение и дело пошло как надо.

Вновь я окунулся в мрачную, тягостную атмосферу ожидания чего-то страшного («что-то страшное грядёт…», всегда вспоминаю я строки Брэдбери, читая подобные книги). Она давит, она гнетёт, но при этом так приятно это ощущать. Мало-помалу, но очень последовательно, напряжение стало настигать меня. Не сказать, что я прям таки испугался, что стало реально страшно и волосы встали дыбом, но стало неуютно. Наверное, Майк Энслин испытывал схожие с моими чувства, когда менеджер отеля Олин рассказывал ему о всех тех трагических случаях, что произошли в номере 1408. Я думал, да ладно, почти все эти случаи можно как-то объяснить логически: тот был психически нездоров, у той – стресс, у тех и раньше сердце наверняка болело, и так далее. Но очень скоро мы с Майком поняли, что ошибались, и сила номера поглотила нас. Стало ясно, что шутки кончились и начался поистине кинговский саспенс – тот, по которому я с ума сходил лет десять назад. Все эти изменения комнат и в комнатах номера весьма визуально создавали нужную атмосферу неведомого зла. Одно мне показалось неверным: прелюдия в виде спора и рассказов Олина оказалась слегка затянутой, в то время как кульминационная часть выписана наскоро. Лично мне не хватило действия, да и действия начались «слишком сразу» и как-то быстро свернулись. Хотелось побольше «фокусов» номера 1408, побольше психических атак на мозг Энслина. А так выглядит, что он слишком рано «сдулся»; было бы неплохо, если бы он подольше сопротивлялся номеру, был потвёрже, посмелее, поустойчивее. В противном случае, писатель смотрится хлюпиком с неустойчивой психикой.

В целом, рассказ неплохой, напряг присутствует, но для Стивена Кинга, думаю, не лучший.

Фантастический детектив неплохого, но весьма среднего качества. Это касается и сюжета, и исполнения, и характеров (и перевода). Скучать, справедливости ради надо отметить, не приходилось.

По большому счёту, задумка симпатичная: кто-то убивает Гражданина Галактики ножом в спину и андроида, которого, ещё дышащего, но испускающего последний вдох, обнаруживает молодой повеса Дерри Хорн. Цепь событий выводит его на некую организацию, которая занимается торговлей андроидами, якобы доставляя оных с фабрик самых дальних планет освоенного людьми космоса. Их производят и на Земле, в том числе фабрика деда Хорна, но завозить издалека выгоднее. Более того, Земля производит на обмен для дальних колоний ещё и рабочих роботов. К слову, через 4 тысячи лет на Земле хорошоооо! Нет бедных, все всем довольны, проводятся ежегодные грандиозные карнавалы на неделю, во время которых никто не работает. Кроме андроидов — эти пашут как пчёлки и мимоходом хранят какую-то тайну. И вот Хорн бросает веселье и идёт по следу убитого Гражданина Галактики, с планеты на планету, и обнаруживает, что торговля андроидами на самом деле, это — … И вот тут Браннер тааак (!) развернул сюжет, что я охнул. Скажу только, что это и наивно и глупо, но и смело и изобретательно одновременно. Даже стало немного обидно, что после кульминационного момента концовку Браннер стал сворачивать как-то слишком уж стремительно, лишив Хорна ещё множества приключений, которые были бы совсем не лишними.

Надо сказать, что первые две трети романа, когда было ещё неизвестно, откуда берутся андроиды, мне что-то неуловимо напоминало роман Саймака, в котором Саттон боролся за общие с человеком права для андроидов и прочих роботов. Я даже сделал пометочку – «Снова и снова». «Ага, думаю, английский ответ Саймаку спустя десять лет…». Ан нет, Браннер развернул сюжет в другую сторону и до философичности романа Саймака не дотянул добрых парсеков сто. Впрочем, думаю, он и не старался писать роман, о котором читатель стал бы размышлять долго и мучительно. Приключения, детективный сюжет, космические корабли и далёкие планеты – всё есть, а философии сюжета – нету-ти.

Роман на одно-два прочтения, не подростковый, но и не для чересчур серьёзных субъектов. Я прочёл с удовольствием, что там лукавить, отдохнул мозгом, сопереживал герою, ждал с интересом развязки. Резюме: читать можно.

Хм… Я в недоумении. Сначала подумал, что после слов: «Вот оно, уравнение Штерн-Магнуссона…» у меня вырвана следующую страница или в типографии какие-то значки не пропечатали, да нет, оказалось всё так и должно было закончиться. Рассказ-загадка? Читатель должен был сам догадаться? Но загадка предполагает намёк на отгадку, точку отталкивания, а её нет. Или писатель не придумал? Вообще, конечно, рассказ выглядит неумным розыгрышем, после которого, знаете же, возникает минута такого неловкого молчания, а потом кто-то, дабы разрядить обстановку, говорит: «да ладно, ребята, не дуйтесь, это всего лишь шутка была!». Только осадок-то остаётся.

Размышления на двух страницах мне, конечно понятны, к чему они в целом я догнал, но концовка… Если кто-то понял больше моего, я б послушал.

В отличие от других рассказов сборника, когда вся коллизия строилась на противостоянии, на противоречиях и столкновениях сторон, здесь всё предельно ясно и однозначно. Есть человечество, покорившее мир, потому что это в том числе и естественный процесс, от которого не уйти. И есть вымирающая, озлобленная раса эльфов, потерявшая свои земли, свои Долины Цветов, оттеснённая в безжизненные и голодные горы. Им не осталось ничего, потеряна былая гордость и величие, и их удел теперь – заключить сделку с дьяволом, красть зерно и выуживать знания. Нелицеприятное настоящее и ещё более безнадёжное будущее. Вот как ни странно, мне их ничуть не жаль. Высоколобые и спесивые, они оказались много хуже дьявола, чёрта – козерога. Его образ поразил и порадовал. От начальных «ук-ук» при знакомстве, ближе к концу истории он преобразился в философа, и вообще, человека (ой!), существо думающее. Снова Сапковский вложил в не такого уж и важного (для всего в целом) персонажа житейскую мудрость, мораль, чувство справедливости, остроумие, сделав его одной из центральных фигур в рассказе.

Лютик тоже хорош, его всё больше в повествовании; временами он немного… нет, не раздражал, но слегка докучал. Болтливость, помноженная на самохвальство и скабрезность давала шикарный букет и повод, чтобы иной раз и чертыхнуться. Но его роль весома и он прежде всего оттеняет самого Геральта – спокойного, рассудительного и бесстрашного.

В целом, рассказ получился очень разноплановым. Здесь и юмор (даже Геральт острил), и мораль, и внутренняя мысль. Есть наивные, глуповатые жители деревни и есть эльфы, доведенные до отчаяния, но ещё такие гордые. Есть осознание того, что для первых всё останется по-прежнему, и даже лучше, ведь им больше не будет докучать и озорничать диавол и есть понимание обреченности для вторых. Это как предсказание, как обещание: вот они ушли сейчас, но они вернутся на последний бой, по их понятиям за свою землю, за свою Долину Цветов. И снова прольётся кровь. А пока что, не считая нескольких ссадин, обошлось. Первый (единственный?) рассказ, в котором Геральту не пришлось убивать…

Шикарно выписанная история, обволакивающая таким шармом, что сейчас, пожалуй, перечитаю её ещё на раз…

« -- Здравствуйте, с вами снова программа «Контрольная закупка» и я, её ведущий, Джон Браннер. Сегодня мы тестируем семь двухламповых автоматических исполнителей желаний…».

Юмористический рассказ, и, надо сказать, что он действительно смешной. Есть в наличии совершенно изумительная концовочка, в которой раскрывается секрет одного из исполнителей желаний, который вёл себя ну очень подозрительно. Да и на всём протяжении рассказа частенько встречаются остроты и шутки, которые производят вполне приятное впечатление. По сути это фельетон (кои я не особо люблю), но так как он написан признанным мастером слова, то и ощущение от него самое благостное.

Что ж, открываю для себя нового писателя, Джон Браннер, ведущий программы «Контрольная закупка».

P.S.: а ведь есть у него ещё и «Отчёт №1», правда, пока не переведённый, а жаль, наверняка тоже весьма остроумное явление…

Хотя «Игра Эндера» О.С.Карда была написана на 20 лет позже и была прочитана и перечитана мной много раньше, чем «Тренировочный полёт» и всё равно – ощущения от неё до сих пор свежие и непритуплённые временем. Этот рассказ мне не понравился. Мало того, что в нём ляп на ляпе, так ещё и он предсказуемый от начала до конца. В самом начале его мне хватило и пятидесяти слов, чтобы понять, что полёт не настоящий, а после слов (и даже до них) полковника о том, что всё плохо, мол, и следующий тренировочный полёт буде максимально приближен к реальности, я понял, что они задумали и как будет продвигаться сюжет. Это плохо, когда нет совсем интриги, а читать просто ради поглощения буквенных знаков ничуть не интересно.

Наверняка многие и до меня заметили кучу несуразностей: от зверьков (ну не может быть подобной жизни на Марсе!) до пыли на корабле, прибавив то, что Элл на космическом корабле «готовил завтрак» и то, что они месяц не замечали особенности неба над головой. Я что-то сильно сомневаюсь, что технари смогли бы воспроизвести это в земном павильоне.

Психологизм, характеры обоих космонавтов, да и весь рабочий порядок приведены аляповато, недостоверно. Не могла так быть, а то получается, психологи учли, что внутренняя расхлябанность присутствует подсознательно, если космонавты знают, что находятся в павильоне, но не учли почему-то, что душевная травма от того, как с ними поступило командование, будет важнее и сильнее. Да об этом и не думали, даже о награде ни слова не сказали.

Не понравилось.

Наверное, пан Сапковский мудрый человек. Да нет, я уверен, что это так. Иначе, зачем бы ему наделять персонажей, даже второстепенных, умом, житейской мудростью, добрым острословием? Автор как бы отдаёт частичку своей мудрости таким, как, скажем, королева Калантэ: весьма колкий язык, ирония на грани сарказма, твёрдая решимость исполнения задуманного во что бы то ни стало – на грани угроз; а эта женская мягкость, даже некое застенчивость в концовке, когда она ответила на предложение о замужестве? – это королева, но это прежде всего женщина. Её жених, Эйст Турсеах, разве не умён и по-хорошему расчётлив, равно — дальновиден? Кудкудак весьма неплох, Мышевуру-друиду и вовсе положено быть мудрым по статусу.

Весь рассказ исполнен остроумием и мудростью, помноженные на честь Геральта. В ходе чтения сборника, я уже понял, что для него нет авторитетов. Что король Фольтест, что Фальвик, что войт, что королева Калантэ – со всеми он разговаривает на равных, безусловно, не забывая о почтении и уважении, но таки на равных. Ему невозможно приказать — его можно только попросить, в крайнем случае нанять, но не за любую работу он возьмётся, а лишь за ту, что не пойдёт в разрез с его кодексом чести. Это, несомненно, внушает уважение.

Что до сюжета, то он в рассказе оказался для меня не слишком интригующим, тем паче, что буквально накануне смотрел эту серию из польского сериала. (серия, впрочем, не понравилась… Паветта уж больно некрасиво там кричала). Но великолепный слог снова на своей высокой планке, описательная часть, диалоги – всё в норме, а это мне по вкусу.

Совершенно безжалостный рассказ. Мало того, что пан Сапковский без стеснения прошелся по всем его персонажам ещё с тем вопросом из предыдущей истории («Крупицы истины»): «кто на самом деле чудище?», так ещё и новый добавил: «какое зло выберешь ты – поменьше аль побольше?». Это очень тяжкий выбор. Но каким мерилом измерить степень творимого или потенциального Зла? Какое признать Меньшим или Большим?

Все так страстно говорили про Меньшее Зло, весь рассказ прямо пропитан этими словами. О нём говорил и Стрегобор, и Ренфри, и даже войт, рассказывая о тридамской резне. Что же это такое? То количество зла, после которого кто-то говорит: «ну, хоть так обошлось… могло быть и хуже»? Вот и получается, что все хороши в рассказе: Стрегобор и его собратья-колдуны, ставившие опыты над девушками вследствие какой-то параноидальной теории Чёрного Солнца; Аридея, нанимавшая убийц для своей падчерицы; Ренфри-Сорокопутка, творившая бесчинства и на совести которой не один десяток, а то и сотня жизней; войт Кальдемейн, изгнавший старого друга… Только больше всего-то Геральту в итоге и досталось. Оказался крайним, потому что никто и ничего не знал, не понимал, «все только видели как он убивал, а убивал он отвратительно…».

«Благодарная» толпа закидала ведьмака камнями, ни на атом не понимая того, что пять минут назад он спас весь городок от ужасного кровопролития, и не догадываясь даже, что на месте шести бандитов могли лежать в лужах крови они сами.

Что ж, все сделали свой выбор, самый сложный сделал Геральт. И я его поддержу в двух моментах: не убей он Ренфри и её бандитов, они и дальше убивали бы и грабили, да в том же самом Бравикене, по меньшей мере. Может быть, некоторые и назовут это Меньшим Злом. Хотя… вот он, второй момент моей поддержки: нет меньшего и большего зла, есть Зло, просто зло, и нельзя его измерить.

Что меня привлекает, так это то, что у Сапковского нет чисто положительных или предельно отрицательных героев, в каждом персонаже найдётся и то, и другое, вопрос только в пропорциях. Вот поди ж ты, даже у такой злодейки-разбойницы и то нашлось в глубине что-то, заставившее ведьмака, человека без эмоций (но человека с принципами), не отдать даже её тело для последующих опытов, даже зная, что кинжальчик у неё был припасен для него лично.

Предназначение влепило ещё одну пощечину Геральту из Ривии, послав испытание жестоким выбором – кого оставить жить, а кому сделать больно. Буду думать, что ведьмак не ошибся…

Конечно, эта глава философская, очень психологическая, понравилась. Одного я ни понять, не принять не могу: причем тут Белоснежка и семь гномов? Да, изгнана мачехой, да, жила с семью гномами-бандитами и перерезала их, но это мало приближает эти факты к аллюзии, отсылке. Философия рассказа совсем в другом, и она гораздо убийственней, чем кажется.

Этот рассказ, любимец многих советских антологий, на поверку оказался не таким уж и отличным. Весьма средний во всех отношениях, в иных — и вовсе слабый. Тема «первого контакта» может быть придумана и описана очень интересно и логично, и так бывало весьма часто, но не в этой истории. Я не буду приводить тут сравнения с Ефремовым, это не совсем этично, учитывая, что это уже сделали полвека назад составители первой антологии «Зарубежная фантастика» Е. Брандис и В. Дмитревский, я скажу лишь о том, что почувствовал сам.

После «Исследовательского отряда» этого же автора мне уже как-то не особо резало слух неоднократное повторение и рефрены ранее сказанного. Наверное, это такой своеобразный стиль Лейнстера. Возникает ощущение, что либо мысль терялась и обреталась вновь, либо за недостаточностью аргументации своей авторской позиции Лейнстер как бы «вдалбливает» её читателю. Возможно, он писал так намеренно, дабы увеличить «вес» произведения, не знаю, но посмотрите: впихнутая в повествование информация о Крабовидной туманности выглядит лишней, инородной, даром, что её можно взять в любой популярной энциклопедии. Впрочем, надо отдать должное, её история, характеристики и особенности даны вполне точно на 1945 год.

Я не люблю слово «картонные» применимо к персонажам, ибо не совсем понимаю его смысл, но тут нутром чую, что можно сказать именно так. Томми Дорт, исследователь, хоть и почти аморфный тип несмотря на свои геройства, но и то не идёт ни в какое сравнение с капитаном корабля, недаром же в рассказе для него даже имени не нашлось. Его паникёрство, граничащее с паранойей, недостойно звания командира экипажа. Да, такое поведение, прикрытое автором как забота о человечестве, выглядят очень фальшиво. Тактика, эмоции, манеры, мысли капитана были выбраны Лейнстером неверно, как мне кажется. Взять одну из последних сцен, переговоры об обмене: начал он «агрессивно», продолжил «сердито», закончил и вовсе угрозами. И это капитан! И это парламентёр!

Вообще, вся концовка неубедительна, выход из недвусмысленного положения, придуманный Томми — полный абсурд. Читая, я, конечно, рисовал себе возможный финал, и у меня нашлось как минимум три вполне здравых варианта разрешения проблемы, включая иронический, но среди них не оказалось такого, как в рассказе, а предложенный не убедил.

Тем не менее, кое-какие хорошие моменты в рассказе есть. Лейнстер нашёл красивые слова и метафоры, когда описывал туманность, окружающий космос, а я обожаю читать такое и очень часто рассматриваю фото космических объектов, это красиво. Опять же по части технической откровенных ляпов и претензий нет, многое вполне логично и научно написано.

Ну, и напоследок, по почти сложившейся традиции, охарактеризую переводы этого рассказа. Их два – назовём их (1) и (2) – за авторством В. Брускина и Д. Жукова. Могу сказать, что во многих изданиях они перепутаны, и сказать однозначно «где, какой» сложно. (1) приписывается и Брускину и Жукову, равно как и (2). Скорее всего, (1) – лучший из двух, литературно написанный, принадлежит Жукову, учитывая его послужной список; (2) – весьма плох, косноязычен, просто некрасив (не удивлюсь, если это перевод с польского). Так вот, мой совет: не читайте рассказ в томе серии «Шедевры фантастики» и в антологии «Безработный робот». Рассказ средний, но для ознакомления с прошлым фантастики, с её истоками годен.

Этот рассказ из сборника почти сказочный. Почти, но не совсем. Я не думаю, что Сапковский отсылал меня, как читателя, к «Аленькому цветочку» и подобным ему интерпретациям. Всё же, сюжеты ощутимо различны, хотя сходство таки присутствует: факт излечения от проклятия на лицо, даже – на лице Нивеллена. Но. Мне кажется, что Автор задается вопросом: а кто на самом деле чудище? Уж конечно не человек-медведь (опять аллюзия?). Купцы, продававшие своих дочерей на год? сами дочери? брукса(?), которая, как мне думается, явилась к Нивеллену совсем не из благих намерений, хотя в процессе полюбила какой-то своей, извращенной любовью. Всё же, Нивеллен излечил себя сам, своими чувствами. Опять же, чувства чувствами, а ведь жердь-то ей в грудь воткнул, а Геральт закончил дело. Любовь? Хм…

Конечно, я не могу пройти мимо беседы Геральта и Нивеллена, получилось очень весело, остроумно, драматично и от того живо.

В общем, многое в этом рассказе не так уж однозначно, как кажется. За внешней простотой сюжета скрыта куча вопросов. Но история хорошая, цепляет. Написано динамично, эмоционально, правильно. Я немного посмеялся, немного позлился, испугался, обрадовался, восхитился – масса эмоций от этой дивной маленькой истории.

После одноименной игры, просмотра фильма и сериала я таки начал читать цикл «Ведьмак» (случайно прочитанный ранее рассказ «Нечто большее» почти не в счёт). Так что примерное представление «что почём» имел. Ниже я буду говорить лишь о первом рассказе первого сборника, почти безотносительно к игре и в совершенном отрыве от дальнейших произведений и событий.

Рассказ понравился неимоверно, очаровал, и, думаю, затянул в сети своего мира всерьёз. Великолепный слог, динамизм, психологичность – всё выполнено мастерски, на высшем уровне. Естественно, что ни мир, ни Ведьмак, ни другие персоны не раскрываются на первых же страницах цикла. Сапковский даёт знать лишь то, чего достаточно знать для понимания этой главы жизни Геральта. Конечно, ведьмак немногословен – он всё же воин, как-никак. Стали бы мы и дальше интересоваться его судьбой, если бы на поверку он оказался базарной бабой? Меньше слов – больше дел, это про него. Так, коротко и ясно он даёт понять королю Фольтесту, что понимает на что идёт; не врёт, не юлит, не выманивает монеты: сделаю всё, что смогу, что бы не убивать, но если дело обернётся скверно – достану меч. Оказалось, что такая честность в почёте даже у иных королей. Надо сказать, что Фольтест мне вполне понравился. Да, натворил «делов» по молодости, но всё время искал способы не столько избавить себя от греха, сколько спасти свою дочь. Его слова «думаю, она страдает» говорят о многом, мне кажется. И его вопросы о том, какая она будет, если Геральт справится совсем не праздные и говорят об осознании своей вины в страданиях Адды.

Поединок же Геральта с упырицей, или Стрыгой как в игре, — кому как нравится, — выписан идеально! Даже если бы у меня в голове не возникали образы из игрового клипа, всё равно они неминуемо бы сложились в видеоряд только от прочтения. Я не слишком люблю описание битв, драк, фехтования и есть за мной такой грешок, бывало дело нет-нет да лишь пробегу его глазами, но тут было не оторваться, просто заворожило!

В общем, с удовольствием пойду и дальше по миру Ведьмака.

Дописанному верить: после написания своего отзыва, по обыкновению прочитал и нижеизложенные. Больше половины не соответствуют этой странице, будучи в лучшем случае написанными на сборник «Последнее желание», в худшем – на весь цикл. Тех читателей, которые сначала читают отзывы, а потом книгу этот факт вполне может ввести в заблуждение, дезориентировать. Посему мой совет: читайте прежде книгу, а уж потом отзывы.

Я не понял: это – рассказ-шутка, стёб? Может, дань моде? Ради чего? Нет, я, конечно, понимаю: 1940-й год, расцвет «крутосваренного» детектива, но слегка фантастический для того времени рассказ в чём провинился? Зачем персонажи изображены так карикатурно? Или даже среди ученых той поры было вполне естественно выглядеть, говорить и прочее как персоны Хэммета, Чандлера или Спиллейна? Дуглас вообразил себя этаким Майком Хаммером – во всяком случае выражался он словно детектив, или вышибала из бара. И это учёный-физик!? А доктор всевозможных наук Мартин, или как там – Мэри Лу? Всё, начиная с имени как будто с метрики дешёвой певички из портовой забегаловки. Хороши учёные…

Впрочем, они так, про между прочим, встав утром с постели, наскоро позавтракав, слегка подумав, изобрели новый и дешевый вид энергии, опираясь на особенности строения брюшка светлячков. Ну да, ну да… Только почему другие учёные до этого не додумались? Наши герои-то это сделали влёт, притом, что Хайнлайн устами Дугласа говорит: «процесс тепловой обработки смеси настолько прост, что любой химик-производственник сможет его повторить». Я уже не говорю про эти разборки с большими корпорациями – абсолютно неинтересно. Я понимаю, конечно, что любовь творит чудеса, но нелепо как-то всё выглядит.

Рассказ совсем не понравился. Оценку завысил, но только лишь потому, что Хайнлайн – великий провидец, ибо сказал о возможности и даже необходимости использования солнечной энергии задолго до появления первой солнечной электростанции. В остальном: конъюнктурщина, никакого почтения к рассказу, перечитывать не буду.

Может быть не так часто, но я всё же ставлю оценку «10». Это наивысшая степень моего отклика на написанное Автором, потому что я при этом как бы объединяюсь с ним, считая, что он сотворил это в первую очередь для меня. Я хочу сказать, что самым высоким баллом оцениваю то, что впервые поразило меня, родило новые, свежие, ранее нетронутые чувства; то, что вызвало сильные эмоции, мысли; то, что заставило (плохое слово – по своей воле ведь!) плакать и смеяться до слёз, переживать, хотеть вернуться и снова и снова окунуться в тот мир. Так было в своё время с «Тарзаном», «Доуэлем», «Элджерноном», «Фаренгейтом», «Эндером», рассказами Шекли, Саймака, Геймана…

Теперь я с чистым сердцем и всколыхнутой душой ставлю «10» Сэмюэлю Дилэни за очарование его рассказа «Время, точно низка самоцветов». Надо сказать, что встреча с этой историей всё откладывалась и откладывалась, хотя влекла неимоверно. Само название – поэтичное, загадочное, очаровывающее – притягивало как магнит, как бриллианты — девушек. Впрочем, долгое время я считал, что слово «низка» всегда пишется неправильно, и вместо «з» должна быть буква «т», и всегда при заполнении каких-то данных исправлял его на «нитки» :) Позже я понял, конечно, что ошибки нет, но вероятный сюжет повествования всё равно оставался загадкой. Теперь-то я знаю всё!

Бесподобный, шикарный, искусный рассказ. Как он написан (и переведён, конечно), какие слова подобраны! Да что там подобраны – подогнаны, огранены «точно самоцветы на низке». Загадочные, интригующие, но такие потом осмысленные и очень понятные слова, формы, мысли, мотивы, и даже недосказанности вложены в оправу воедино просто ювелирно.

Для меня почти не осталось загадок в этой истории, я словно растворился в ней, слился с Х.К.Э. Лихо закрученный сюжет, необычно построенная композиция от первого лица, а частично от третьего, интрига, странные события, нужное Слово, и на десерт – отличная концовочка, и мы догадываемся, кто тот «winner», который «takes it all».

Вопросы… Что в портфеле? Ну, конечно, камни, самоцветы – идеальные, лучшие агаты, сапфиры, опалы... Почему «ему не принадлежат»? Потому что он – вор, он их украл. Почему Слово знали многие, все, даже полиция, и это не было проблемой? Предельно ясно Дилэни сказал, что его – Слово – в необходимой ситуации нужно говорить по-особенному, оно всё равно предназначено для избранных. Что до Певцов, то моя мысль в том, что они имеют такое влияние потому, что этот талант – Петь – во время описанных событий очень и очень редок, и владеют им очень немногие и потому-то их Песни завораживают каждого (даже Х.К.Э. хотел остановиться, чтобы услышать Ястреба).

Говорить можно ещё много, но я лишь настоятельно порекомендую эту вещь… нет, не всем… тем, кто любит великолепный слог, очарование слов, изысканность мысли.

Я очарован.

Это тот самый Гейман, которого я люблю. Это тот самый стиль, которым автор играет на струнах души. Просто и понятно о самом сокровенном – о любви, о мечте, о фантазии и идеале. Очень визуальный рассказ, все сцены которого словно кадры из семейного архива пролетают перед читателем: проходят годы, взрослеет рассказчик, меняются прически, подружки, работа и стиль жизни; трансформируется мода, антураж и музыка. И лишь Мечта остается неизменной и чувство к ней, к его Шарлотте. В нём нет животного влечения к женской плоти, нет, это что-то более высокое и одновременно такое… близкое и понятное.

20 лет желания встретить наяву ту, которая так всколыхнула чувства в те далёкие девятнадцать лет. Шесть журнальных встреч, на которые его Шарлотта «приходила» всегда такая разная, но всё такая же прекрасная, манящая, божественная, оставляли глубокие следы на сердце героя. И вот она, седьмая, наяву, и я нисколько не сомневался, что она случится, и я нисколько не сомневался, как она пройдет и чем закончится. «Она была моей мечтой, а если коснуться мечты, она лопнет как мыльный пузырь», — и что к этому добавить? Быть может, лишь свою маленькую историю?..

… Однажды мне тоже было около двадцати. Я учился, прожигал жизнь, жил практически беззаботно под родительским крылышком; подружки, кажется, на тот момент не было вовсе. Яркие, подвижные евротехнодэнс и брейк-н-бит звучали в колонках и голове, отражая высокоскоростной ритм тогдашней жизни. А тогда я рисовал. Вернее, срисовывал известных людей, в карандаше, на тетрадных листочках в клеточки, которые потом выгорали на солнце. Портретировал любого, кто попадался под руку в газете, журнале: кинозвезд, спортсменов, политиков даже, а потом развешивал над рабочим столом. Что-то из получившегося мне нравилось больше, что-то меньше, но почти все рисунки были для меня всего лишь результатом хобби, маленькой забавы. Почти, но не все. Тогда, на тот момент мне нравилась (чисто внешне, «на лицо») актриса Вайнона Райдер. В газете, в разделе анонсов фильмов недели была её небольшая фотография – буквально 5 на 7 сантиметров, просто улыбающаяся девушка лет двадцати двух на вид, — и я срисовал её. Мне нравилось то фото-оригинал, там на нём Вайнона была очень красивая. Но не такой красивой, какой она получилась на моём рисунке! Ей богу, я ничего не добавлял, не приукрашивал, но она вышла такой… солнечной, такой божественной и она так смотрела!.. Она смотрела только на меня, я был уверен, и я влюбился. В Вайнону на моём рисунке. Я подолгу смотрел на неё, влюбляясь всё больше, а она просто улыбалась, только мне, только для меня. Я больше не рисовал…

В какой-то момент жизни я снял все рисунки со стены, сложил их в какую-то папку и очень долго даже не вспоминал о них. До того момента, как прочитал «В поисках девушки». Гейман сказал мне, что что-то подобное уже случалось раньше с его героем (с ним самим?), и тот тоже был влюблён в картинку, в изображение идеальной девушки по имени Шарлотта. Своей «десяткой» я выражаю огромную благодарность Нилу Гейману за эту историю. Её светлая романтичность и простота захватила меня и помогла на время вернуться в прошлое и вспомнить то хорошее, что было. Спасибо.

… И я отыскал те рисунки, в целости и почти сохранности. И среди них – Вайнона.

Она стала ещё красивее и всё так же улыбается мне…

Типичный для Саймака рассказ, но, несмотря на мою сильную привязанность к творчеству Мастера, почти всегда его прочтение проходит у меня без особых эмоций. Не нахожу я в нём для себя чего-то недосказанного – Саймак ну просто в кашу разжевал для читателя всю суть рассказа (что, однако, ускользнуло от большого числа прочитавших его). Не чувствую я от этой истории того очаровательного флера после последних слов, как это бывает обычно.

Ну неужели же никто не вспомнил детскую игру в «войнушку», ведь всё как бы из неё у пятнашников: бах! ты убит!, выбываешь из игры, плетешься до скамейки и ждешь, когда этот раунд закончится и начнется другой. И снова все в полном порядке и здравии на позициях и начинается новая «партия». Только тут Саймак добавил в «войнушку» элемент обучения, подтягивание отстающих, слабых игроков на более высокий уровень игры. Это оправдано, ибо какой интерес играть со слабым соперником в интеллектуальную игру (коей пятнашники считают войну), если гораздо выгоднее поднять уровень противника? Может в настоящей войне это и выглядит глупо, но, если воспринимать её как эти инопланетяне, то всё становится логичным, превращаясь в элементарный принцип игры. По аналогии с присутствующими в игре шахматами – гроссмейстер ничему не научится у перворазрядника, но если последнему помочь… Да, на данный момент в перворазрядниках ходят земляне, но Саймак не был бы самим собой, если бы не дал нам очередной шанс, пусть и благодаря великодушию пятнашников.

И всё это настолько очевидно в рассказе подано, что шарм исчезает практически бесследно. Возможно визуально, без акцентирования внимания на некоторых моментах, например, на тех же шахматах несколько раз, история смотрелась бы выигрышнее, да и чуточка недосказанности не помешала бы.

Интересный рассказ, с огоньком, с градусом. Есть весьма недвусмысленная проблема, граничащая с потенциальной трагедией, и есть два человеческих мозга для определения способа её решения. И пусть ни на секунду не сомневаешься в том, что человек снова окажется выше обстоятельств, но все равно рассказ читается на одном дыхании. Конечно, по своему обыкновению Азимов щедро снабдил его теми зёрнами науки, которые и превращают фантазии автора собственно в то, что мы называем «научной фантастикой». При этом его идеи и предположения по поводу условий на Меркурии не смотрятся чем-то инородным, нелепым или бездоказательным. Но уж так пишет Азимов, что в его невероятные истории веришь, а этот фактор для фантастической истории один из основополагающих, — верить.

Камень преткновения истории – столкновение Второго и Третьего Законов Роботехники. Внезапно обрушившееся на героев противоречие между ними, конечно, само по себе уже даёт ответ на вопрос «ну, и как будем выкручиваться?», а именно: ищи ответ в Первом Законе, раз в данном случае те два не работают. Но, несмотря на эту предсказуемость и очевидность, рассказ не теряет своего шарма. А привлекательность его ещё и в том, что прекрасно, но как просто (!) описано, как два человека осваивают чужую планету, борются с трудностями, и побеждают. И самое главное, что такие понятия, как «дружба» и «самопожертвование» (которое, к счастью, не понадобилось) для них не пустой звук.

Рассказ-загадка, начиная с самого названия – почему с восклицательным знаком?

Настроение этого этюда весьма туманно и неоднозначно от того, что его концовку можно трактовать в самом широком диапазоне – от фатально-апокалиптической до вполне позитивной. Вообще, история странная и при попытке анализа вначале непременно приходят слова: «Возможно, Желязны имел ввиду, что…» и «Вероятно, Автор хотел сказать о …», среди которых «возможно» и «вероятно» являются ключевыми.

Что можно принять при осмыслении рассказа как однозначность? Ну, игра с сюжетом «Апокалипсиса» и его четырьмя всадниками очевидна. То же громовое сопровождение, те же практически слова-предупреждения (сравните: «Иди и смотри» в Откровении Иоанна Богослова и «Смотрите на небо этой ночью!» у Желязны). Немного нарушена хронология появления всадников: всадник на белом коне согласно Библии явился миру первым из четырех, да и меч был у всадника на рыжем коне, но сути это не меняет, так как всё равно последним прибыл конь бледный, «которому имя «смерть». «Кого или что он принес?» — звучит вопрос. Исходя из текста Желязны, можно предположить, что на неведомую планету пришли завоеватели с Земли, что для её жителей станет Апокалипсисом, и, таким образом, «точите серпы», возможно означает, чтобы им придется защищаться любыми подручными средствами, ибо они не ведают даже что такое боевой конь и меч. В любом случае, наверняка ничего хорошего с этим миром не произойдет, и под знаком Апокалипсиса он будет завоеван (?), уничтожен (?), воскрешен (?)…

Лично мне нравятся подобные «Всаднику!» вещи, они добавляют возможность не закиснуть мозгам, но думать, предполагать, анализировать.

И, «возможно, Желязны имел ввиду, что…» Апокалипсис не есть Конец, но лишь Расплата и Переход?..

По чести сказать, повесть не впечатлила, даже несмотря на своё «хьюгоносное» наследие и на заметный интерес к ней в нашей стране, судя по количеству публикаций. В первую и главную очередь мне не понравилась стилистика изложения событий, описательная часть. В данном случае грех пенять на переводчика, потому как не он (она) наполняет книгу содержанием. В этой повести Лейнстер несоразмерно много грешит с повторами в описании происходящего и подачей основных мыслей посредством диалогов. Для чего это было сделано, я не понял, может, для пущего эффекта.

Судите сами. Вот он описывает действия команды, каждого её члена в отдельности, но непременно в строжайшей последовательности: сначала говорится о том, что делает сам Хайдженс, потом Ситка Пит, следом о Сурду Чарли, Фаро Нелл и заканчивается описание событий телодвижениями Наджета, медвежонка. Другой последовательности не замечено, и вот эта «списочность» ну никак не добавляла красоты и без того скудному слогу. Далее, несколько раз практически одними и теми же словами автор описывает сцену битвы медведя со сфиксами, в которых они молотили черепа последних. Окружающую обстановку на планете Лейнстер и вовсе выражал одной фразой: «вокруг доносились звуки органа, икание, стук молота и скрипы дверей» (такие шумовые эффекты создавала немногочисленная местная фауна). И ладно бы мои претензии касались только подобных мелочей, но и сама основная мысль и ей сопутствующие пережевывались в диалогах и описаниях с незавидной постоянностью.

Несколько раз я впитывал в себя сентенции, что машины и роботы «могут различать, но не могут решать»; что сам Хайдженс – человек до мозга костей неразумный, эмоциональный, своенравный и нелогичный; что он не любит роботов из «самоуважения», а не по каким-то религиозным теориям, и тому подобные мысли.

Что до темы роботов, то да, Лейнстер в этой повести противопоставил «своих» роботов, человека и планету «азимовским» (которые, скажем, были поумнее, почеловечнее, они даже видели сны и мечтали). Конечно, и до этого момента писатели-фантасты глядели на роботов с опаской, с предубеждением, но Лейнстер пошел чуть дальше – он наделил колониста Хайдженса явной неприязнью к ним. Она слегка гримируется нежеланием человека подчиняться, терять свободу, приобретая зависимость от машины, но всё же неверие автора в непогрешимость и стопроцентную необходимость и заменяемость роботов видны невооруженным глазом.

Гораздо легче ему верится в медведей – друзей-соратников и орла-разведчика. Так и хочется воскликнуть словами Киплинга, глядя на такую идиллическую картину: «мы с тобой одной крови, — ты и я!». Только вот одной крови для сфиксов – коренных жителей планеты – не нашлось, и что решил человек?, да запросто истребить их, выжечь стерилизатором в зародыше. Да, явно Лейнстер не думал о том, что исчезновение доминирующего вида может пагубно сказаться на экологии планеты. Но на первом месте было торжество Человека – над планетой, над роботами, над животными. Ввиду самоуважения. Это покоробило.

Осталось немного непонятным, из чего исходил М. Лейнстер, называя медведей такими именами, как в повести. Ну, допустим, Ситка, Фаро и Кодиак (Кадьяк) это топонимы северо-запада Северной Америки, но почему тогда Сурду и Наджет туда не вписываются? (Пошел смотреть атлас).

В целом, получилась довольно пафосная история о человеке как Венце Эволюции, его непогрешимости и вседозволенности, о которых не забывается даже тогда, когда описывались сцены теплой дружбы между человеком и медведем… Грустно.

Мне кажется, Роберт Шекли в жанре юмористической фантастики в 70-х годах прошлого столетия всё же уступает себе самому пятидесятнику-шестидесятнику, и вроде ещё «почти тот», но уже «слегка не тот». Вот и в этом рассказе вроде всё нужное присутствует, предпосылки для улыбки есть: и сложная ситуация, из которой человеку нужно выбраться, и фирменный юмор, и торжество человеческой натуры, его разума, его логики, ан нет, — чего-то незримо не хватает.

Несмотря на изрядную комичность положения Холлорена и его проблемы вернуться в лагерь, которые, положа руку на сердце, отчетливо попахивают преступным разгильдяйством (ну как так, скажите на милость, не озвучить остающемуся в лагере члену команды пароль для доступа в него?!), всё же, как ни странно, хотелось мне побольше трагизма. Вообще, рассказу не помешал бы дополнительный нерв, градус, и оттого окончательный и весьма остроумный способ Холлорена обмануть робота и проникнуть в лагерь выглядел бы на их фоне гораздо выигрышнее. А так, описанные всего лишь несколько жалких попыток, на мой вкус, в какой-то мере обесценили хорошую концовку.

В целом, конечно, очевидна вторичность этого рассказа по отношению к накопившемуся к моменту написания рассказа наследию Великого Смешного Шекли. К примеру, один из главных посылов «Человека по Платону» — безвыходных положений не бывает – не раз и не два до этого эксплуатировался автором, вспомнить хотя бы цикл рассказов о Грегори и Арнольде. Человеческая смекалка и на этот раз подтвердила поговорку о том, что «жить захочешь – ещё и не так раскорячишься» :-).

И все же рассказ неплох, но от Шекли ждёшь всегда гораздо большего.

Довольно средний рассказ, — во всём. Основная мысль автора плавает на поверхности: насилие порождает насилие. Больше в принципе и говорить не о чем. Чего ещё могли ожидать от существа, запертого в подвале, папа и мама, почти ежедневно избивая того палками? Нежности и доброты? Полноте. Детеныш без теплоты, без воспитания, без элементарных знаний о том, что такое дождь («земля пьет воду»), солнце («желтое наверху»), автобус, дети и не детеныш вовсе, но звереныш, и очень скоро он покажет свои когти и зубы. Только вот смысл рассказа в более или менее приближенной перспективе какой? Ну, допустим, убьет существо своих «родителей», отомстит за избиения и унижения, а дальше что? Дальше накажет его власть и общество, и?.. Мне приглянулось, что Матесон в трех страницах без всяких там завязок-развязок уместил лишь кульминацию, апогей событий, но беда в том, что после этого не видно больше ничего, о чем можно было бы поразмыслить...

Рассказ-размышление, один из самых, как я это называю, «задумчивых» у Саймака. Не скажу, что подобная стилистика от Мастера мне по душе, вот и этот рассказ оставил не самый значительный отклик в сердце. Да и в голове тоже.

Устами и серыми клетками мозга ученого-футуролога Энсона Лэтропа, который посвятил свою жизнь поискам великого художника Рибена Клэя Саймак философствует на темы Веры и Логики. Где кончается Вера и начинается Логика, и наоборот. Могут ли два этих явления человеческого бытия соседствовать рядом, дополнять друг друга или это взаимоисключающие категории? А за спиной этих вопросов ещё множество других и это скопление настолько утяжеляет рассказ, что теряется сама суть его.

Что искал Клэй? Ужели же прекрасную планету-Рай, чтобы потом изобразить её в масле, скитаться в течение «потерянных» лет и в конце концов пожелать окончить свои дни на далекой унылой планетке, будучи распятым на кресте аборигенами-гномами? Что здесь от Веры и где в этом Логика, о которых рассуждает Саймак? В чем полезность «озарения» Лэтропа, если никому больше в этой Вселенной оно и даром не нужно? (Впрочем, он сам себе признался в том, что делал всё по сути в своих личных интересах). Для чего скитаться по Космосу в поисках «благородной простоты, нежности и счастья», если порой, при даже небольшом на то желании, всё это можно отыскать гораздо ближе, рядом?

Слишком много мыслей и вопросов для небольшого рассказа, чтобы считать его целостным и... логичным.

Очень даже неплохой рассказ. Мне ничуть не стыдно признаться, что с первого прочтения я мало что понял: чудное название, далее с виду — бессмысленный набор предложений, калейдоскоп американских местечек, да и герой-путешественник как будто бы не в себе, — всё это не слишком располагало к отчетливому мнению. Но в чём проявляется талант Геймана, что ему удается за внешней суетой и никчемностью поместить что-то более существенное и глубокое, и вот уже мысль «рассказ ни о чём» сменяется на «тут всё гораздо лучше, чем я подумал вначале». Да, этот рассказ нужно не просто прочесть — этого слишком мало, его надо пропустить через себя, прочувствовать, прожить. Так, как будто это ты сам едешь в пикапе и автобусе, перебираешь вещицы из коробки; как будто это ты ищешь и догоняешь. Догоняешь Скарлетт, ищешь её, себя, себя в ней и её в себе... Мне так и подумалось, что герой рассказа помимо погони за Скарлетт прежде всего искал в этой погоне самого себя, хотел понять кто он, где, куда едет, что его ждет...

Да, история малопонятная, и в этой связи послесловие переводчика (Н. Горелова) как нельзя кстати помогает её осмыслению. И в принципе не особо важна привязка к Тори Эймос и её концертному туру. Данное послесловие дает возможность понять те мелочи-особенности американского жизнеустройства, которыми пронизан весь рассказ, по большому счету вполне относящийся к «сугубо американским», — точно так же, как и альбом и тур подруги Геймана, который она сама именно этими словами и охарактеризовала.

Но хотя послесловие хорошо и полезно, сам перевод Н. Горелова отнюдь не безгрешен. Второй доступный перевод — Т. Покидаевой — хоть и слегка пестрит ошибками, неточностями и небольшой небрежностью к деталям, но всё же будет мной рекомендован к прочтению. Он несравненно лучше передает атмосферу истории, так, как её мыслил Гейман (я сравнил оба перевода и оригинал). Предложения здесь и у Автора отточены, в них нет лишнего, они как выстрелы — лаконичные и хлесткие. Понимаете, пишущему этот дневник не было надобности излагать слова высокохудожественным слогом, ему нужно было прежде всего изложить краткие моменты того, что с ним происходило. Написать так, словно каждая фраза — последняя, и её ещё нужно успеть запомнить и записать. Перевод же Горелова снабжен неуместными в данном случае сложными оборотами и нередко несколько коротких предложений-хлыстов объединены в одно большое, а в результате пропадает атмосфера того одиночества, которым страдает герой истории. А ему очень одиноко.

Резюмируя, советую:

1. Читайте в переводе Т. Покидаевой; 2. Следом — послесловие от Н. Горелова; 3. Перечитайте рассказ ещё на раз, представив, что это вы едете по большой стране в поисках чего-то ценного лично для вас...

В своих «Примечаниях» Пол Мелкоу кратко прошёлся по своей дюжине произведений сборника, выделив каждому буквально по абзацу. Но каждый абзац, мне показалось, разниться по настроению и отношению самого автора к своим творениям. О некоторых написано с любовью, в иных же мне почувствовалась отписка и некое оправдание, ну мол, вот, получилось то, что получилось. Вообще же, я не сильно люблю этот жанр – «примечания автора» (единственное исключение – некоторые предисловия Брэдбери о самом себе и его месте в жанре). Порой эти объяснения для читателей, во-первых, весьма влияют на восприятие прочитанного, а во-вторых, часто мотивы написания, место и время, несмотря на уверения автора, не несут за собой сколько-нибудь полезной информации относительно самого произведения. По-моему, данные примечания Мелкоу не слишком удались, интереса к персоне почти не прибавили, но было ли это его целью?..

Самое большое по объёму произведение сборника – повесть «Стены Вселенной» я оставил на десерт, желая по более крупной форме составить всё же о Поле Мелкоу как писателе мнение, максимально близкое к точному для себя. И надо сказать, Мелкоу-рассказчик оставил мне немалую надежду, и даже довольно отчётливое желание почитать у него что-нибудь ещё впоследствии. Для меня нет сомнений, что эта повесть в сборнике лучше на голову-другую всех прочих рассказов (может быть, вместе взятых).

Что же, спрашивается, получилось у Мелкоу в «Стенах…» такого, чего не вышло в других историях? Лично для себя я отметил цельность и строгость сюжета, и даже этакую взрослость и в персонажах, и в манере письма, и в тематике. Несмотря на то, что снова герои автора – тинэйджеры, но есть в них уже – что в Джонни Деревенщине, что в Джоне Первичном, — основательность, стержень. Обоим Джонни пришлось рано повзрослеть, им пришлось это сделать, ибо они относительно рано столкнулись с большим обманом, лишениями и прочими бедами: Первичному раньше и побольше, наверное, но хоть Вторичному Джонни пока что чуть меньше, но разве ему от того слаще? Потерять семью и обрести новую для каждого из Джонни в отдельности не есть тождественные вещи. Давно замечено: на чужом горе своё счастье не построишь, так и вышло на данный момент для одного из Джонни, хоть и желает он сейчас сделать всё, чтобы «подняться» и таки построить свою жизнь в новой вселенной. Возможно, толк и выйдет, но, думаю, что всю его жизнь судьба того, другого Джонни будет сидеть занозой в его душе. Может ли служить оправданием, что когда-то с ним поступили примерно так же? – без сомнений в однозначности я для себя ответить не могу.

Что ещё выгодно отличает «Стены Вселенной», так это общая тональность и атмосфера повествования на всём прочтении истории: ровно, без срывов, без провисаний Мелкоу пришел не к хэппи-энду, но к весьма открытой концовке, когда хочется поразмыслить над тем, как же всё-таки сложатся судьбы обоих Джонни. Плюс — отличный ход с рукой третьего Джонни (вот он – психологизм!), а после – сцены с «родителями» Джонни из другой вселенной, где (как я думаю, уже) нет их Джонни.

В общем, повесть получилась очень добротной. Можно, наверное, при желании найти и какое-то количество недостатков в ней, но я не стал. Единственное, что вызвало небольшое недоумение, так это присвоенная нумерация вселенным. Я, конечно, далёк от мысли, что на каждой из них висит вывеска или стоят столбики с номерами: 7433, 7534… , но, так как этот факт всё же не уложился в моём понимании, то я оставил его на совести фантазии Мелкоу, как необходимый атрибут и некое допущение.

Мне думается, что пройти мимо этой повести думающему читателю не стоит; много времени она не отнимет, а удовольствие получить очень даже возможно.

Простенько, причём это касается и сюжета, и стиля повествования. Строго говоря, стиля как такого в целом здесь нет, так, — описание происходящего. Без эмоций, без красивостей, без изюминки, сухо и пресно, как вчерашний хлеб. Что до сюжета, то это обычная подростковая история о двух друзьях-мальчишках, спасших угнетаемое инопланетное животное, которое нещадно эксплуатировал алчный толстячок-ювелир. Детская доброта и внимание против взрослой несправедливости и алчности – что же победит? Ответ очевиден: детишки оказались сноровистей и улитка получила свободу. Вроде всё здорово, но если задуматься здраво: ну, ушла она в свободное плавание, ну, снова будет есть вкусную местную флору, но как долго это будет продолжаться? По-моему, ровно до тех пор, пока её не изловит такой же делец, как Фрудж. Не лучше ли было её определить под присмотр, да хотя бы в зоопарк, ведь это вполне мог быть последний экземпляр? Расточительно и неприемлемо. Вот и думай теперь, найдутся ли ещё добрые мальчишки, которые спасут её снова?..

Слегка фантастический рассказ с элементами детектива, обильно сдобренный гомосексуальной тематикой. Последнее напрягло. Не то, чтобы я нетерпим или презрителен к этому явлению, — нет, скорее безразличен; но когда это возносится в ранг сюжетообразующего каркаса, когда это и причина, и следствие, мне становится немного… неприятно. В этом случае я задаю немой вопрос автору: насколько «это» оправдано здесь, в данной истории? можно ли было обойтись без «этого», заменить другими условиями без ущерба для сюжета? И, прокручивая эту историю в голове заново, я отвечаю за Пола Мелкоу, отца четырёх детей: здесь вполне можно было обойтись без геев-профессоров, заменив их отношения гетеросексуальными. Но, во-первых, Мелкоу на тот момент только начинал писать, и почему бы тогда немного не шокировать читателя (хотя, что тут шокирующего?..), а во-вторых, он вроде как хотел нам показать настоящую среду университетского городка, где такие отношения весьма обыденное явление (представил на секунду наш Академгородок и что-то дурно стало :-) ), и в третьих, Мелкоу всё же пытался убедить, что не мог написать иначе. Что ж, пусть так, однако тогда это за границей моего приятия.

В таком случае, что остаётся, если смириться или вовсе отбросить для себя эту составляющую истории? Фантастический детектив или детективная фантастика? «Яйца», впитывающие запахи как информацию о прошлом? Хм… это такой же не сильно надёжный способ хранения информации, как и любой другой. Не убедительно и не информативно. Претензия на детектив? Его здесь нет: есть убийство, есть вопрос «кто убил?», но решение загадки очевидно, раз уж тематика рассказа автором озвучена. Опять не то.

Что же имеем: неплохо сколоченную историю, которую легко читаешь и легко забываешь…

Читаю сборник «Десять сигм» по порядку, что мне несвойственно, и, подходя к этому рассказу, я уже стал немного скептически относится к автору, отнеся его к неудобным для себя. Однако «Целина» спасла положение. Очень приятный, умный рассказ. Хотя вначале я опять недовольно хмыкнул: «ну вот, опять у Мелкоу герои – подростки…», и половина истории впитывалась в меня именно с таким настроением, но во второй части пришло понимание и принятие всего происходящего.

Отличное точное название рассказа, исходя из ситуации и мотивов инопланетян, когда эти «фермеры» цинично грабили нашу планету, забирая у неё, у нас самое ценное, самый плодородный слой «целины», и оставляя нас довольствоваться, образно говоря, глинозёмом. Беззастенчивый цинизм возмутил, может быть, не так остро, как Присциллу, но тоже крепко. Плюс их брезгливость по отношению к «ущербному» Нику полностью погасила изначальный интерес к первому пришельцу из «жука». Ну и Присцилла, конечно, молодец, что так здорово и правильно отнеслась к их деяниям. Её оценка ситуации, её, я бы даже сказал, дальновидность, наверное притормозит (не остановит, нет…) разграбление «целины». Хотя, пришельцы всё равно же будут «подглядывать» и снова и снова таскать наши идеи и ценности себе на благо и усладу…

Так сложилось, что я не очень люблю, когда главными героями выступают подростки, но здесь, как ни странно, мелкие подробности из тинейджерской жизни персонажей ничуть не раздражали. Мелочи, но они очень сильно добавляли к характеру Присциллы, и становилось вполне ясно, что человек из неё выйдет толковый, стержневой, основательный. Вообще, мне показалось, что рассказ неуловимо напоминает некоторые вещи К. Саймака: у Мастера частенько главные герои — старики, дети, простые работяги — жители маленького американского городка где-то в глубинке; здесь у Мелкоу они — обитатели стоянки для трейлеров. Их персонажи как бы говорят приезжему снобу или инопланетянину: «мы, мож быть, университетов и не кончали, но голова на плечах, мистер как-вас-там, у нас вполне себе имеется…». Такова и Присцилла, не пожелавшая , чтобы пришельцы и дальше снимали сливки с планеты.

Мне рассказ понравился, есть в нём какой-то шарм, и …душевный он что ли…

Сюжет этого непритязательного рассказа давно уже превратился в реальность. Может быть, даже в Америке 64-го года автомобильные пробки были ещё диковинкой, и эта история вполне тогда подходила для фантастической антологии. И даже в 1991 году, когда «Противогаз» был опубликован в журнале «Если», тема была весьма фантастична, только через четверть столетия к 'психологии пробки' добавилось осознание экологической угрозы планете. Загазованность, озоновые дыры — тогда было модно трубить об этом и строить из себя этакого провидца. А сейчас... Ненужный рассказ неизвестного автора, который без всякого ущерба можно миновать, не тратя время на него.

Сюр-мифо-психоделическая зарисовка истинно в стиле Желязны. Так путанно и так ясно; так красиво и так жестоко; так оптимистично и так безнадёжно. Читаешь этот рассказ, больше похожий на Стих и Песнь, и словно бы смотришь такой чудной видеоклип, в котором пестрые кадры меняются друг за другом кажется совсем без связи между собой, но которые в итоге составляют единое полотно. А 25-м кадром сидит в голове крик Прометея из советского мультфильма: «Я хотел помочь людям, неужели вы этого не понимаете?! Я хотел помочь людям!! И я помог им!!!»

Отличная вещь!

Увы, но совсем не зацепило. Ну вот совсем, ну ни капельки. Возможно потому, что я в принципе не люблю тему войны, да ещё гражданской, да ещё и круто замешанную на политике. В этом деле кто прав, кто виноват разобрать бывает сложно, и ей-богу, кто за кого и кто против кого я, даже на два раза перечитав рассказ, так до конца и не понял. Обилие упомянутых лиц, большая часть из которых и вовсе в кадре не появилась, смущало и путало. Куча топонимов юго-запада Америки, Калифорнии и окрестностей без карты или подробного знания вопроса была абсолютно бесполезна и пониманию положения вещей отнюдь не способствовала. Орудийные залпы, барабанная дробь, маневры, разведки, фланги, переброски сил и прочее военное, — всё это мимо меня. И даже психологизм, и я бы даже сказал трагизм происходящего — именно то, что я люблю, — он тут есть, но он не мой, чуждый.

Плюс не проникся я персонажами. Рассчитывал ли Андерсон, что мне может понравится Джимбо Маккензи, предавший, иначе и нельзя назвать его демарш, своих генералов? Или может Спейер? Или аморфный Том Даниэлис? Или я должен был их просто понять? Я их понял. Я должен был понять инопланетян? Нет, вот их мотивы и философию я как раз и не понял и не принял. Нет, конечно, ясно, что они через войну и боль хотели принести на эту планету мир и радость. Искренне ли, это другой вопрос.

Но американцы не пожелали быть прирученными, по их мнению — уж лучше феодализм или даже смерть. Спорно, но тогда вопрос: а для чего это всё тогда происходило? Идея, на мой взгляд, не раскрыта. Поверхностно, но...

У рассказа есть достоинства в виде слога, хотя подстроиться под него сначала было непросто. Андерсон очень живо дополнял или даже заменял слова типа «сказал», «спросил» действием: жест, взгляд, смятый коробок, сломанная спичка. Получилось очень ярко. Ну, а в целом, повторюсь — не моё.

Рассказ прошел мимо меня примерно настолько же, насколько меня и Пола Мелкоу разделяют около десяти тысяч километров. Абсурдная история, в которой нет и капли логики. Множество несуразностей с претензией на нетривиальную идею изрядно портили настроение. Это тот редкий случай, когда при наличии авторских примечаний я лезу к ним уже в процессе чтения книги и до его окончания. Редко я это делаю, не желая раньше времени получить разжёванную кашицу, но тут сделал исключение. Мне непременно нужно было понять, что хотел сказать Пол Мелкоу. Ответ и вовсе озадачил: он-де хотел показать представителя кошачьих в нетрадиционном восприятии. Но мне было бы интереснее и приятнее снова перечитать «Цену» Геймана, где он великолепно изобразил кота-защитника семьи. Заметьте, семьи в пику Мелкоу — функциональной, а не той сворой не желающих и не способных понять друг друга людей. Дисфункциональная семья, что тут говорить.

По Мелкоу, кот здесь — невольный источник зла. Ерунда! Не может кот быть злом, — зло творят лишь сами люди! И каждый по-своему из этой ячейки общества в отдельности, и вся эта семейка в целом, но в большей степени наверняка параноидальная Триша (простите, но не могу удержаться от такой характеристики — уж очень непонятными были её странные поступки) очень раздражали. Добавим сюда хозяина розовоглазового кота — Джерри, и получим весьма нелицеприятную картину.

Ни слова, ни действия персонажей не поддаются с моего разумения никаким мало-мальски логичным объяснениям. Зачем, скажите на милость, Триша экспроприировала кота из своей семьи, если без него они уже не получат той эйфории? Дело в аллергии? Полноте! Ей-то что за дело, коли она уже уезжает? Зачем потом подсовывать его подружке? Насолить? А где причины? Зачем этот кот прежнему хозяину, если он и без него получает кайф от наркотика в мочке уха? Зачем этот кот матери-алкоголичке, если она может уходить в транс и без его «излучения» эйфории? Куча ляпов, оправдания которым искать не хочется.

Абсолютно пустая, непродуманная история с неприятными персонажами. Читать не обязательно.

С этим рассказом из цикла «Дети сингулярности» я провел небольшой эксперимент: отзыв на него я пишу после... второго прочтения, которое состоялось ровно через неделю после первого. Всё дело в том, что он мне сначала весьма понравился. Многие эпитеты я примерил к нему: эмоциональный, живой, напористый, динамичный. Даже на «9» оценил, резонно посчитав, что эта история на голову сильнее остальных двух из этого цикла.

Но, знаете, первые ощущения стали потихоньку проходить, тускнеть, и мне стало интересно, что с ними будет через неделю-другую. А через неделю осталось в голове лишь слово «динамичный». Экшн, драйв — и только. Прочел заново. Да, читать интересно; да, те первые мысли возникают с последним абзацем заново; да, Стром, от лица которого на этот раз ведется рассказ, силен и телом, и духом и показан весьма привлекательно. Это всё есть, но есть также ощущение пустоты описанного. Вопрос Автору: а для чего всё это? Для чего этот тест на выживание? Я так понял, что Мелкоу мыслил придумать идеальный комплект людей, которые справятся с любыми испытаниями там, на далеких мирах космоса. Но уже этот тест не пройден, не пройден никем! Тогда к чему эти праведные мечты о полетах в космос, если: один из дюжины погиб, четверо показаны слабаками несмотря на всю придуманную им автором уникальность, а пятерым просто повезло, что их не унесла лавина. (И надо сказать, что я не верю в это чудесное спасение). Ясно, что это ещё дети, подростки, и ясно, что они далеко не готовы быть спасителями человечества.

В сухом остатке имеем: неплохую историю, по мне пока что лучшую из трех по многим взвесям, не идеальную, но таки читабельную. Фантастического в общепринятом понимании вы ничего, кроме сути кластера, не найдете. Есть своеобразный драйв, но есть и куча ляпов (например, однажды Стром говорит нам: «упал и разбил нос», а позже удивляется — «я и не заметил как разбил нос»; а многократно упоминающееся слово «гипотермия» и вовсе надоело. Мелочи, а неприятно).

В общем, читайте и возможно вам понравится больше, чем мне. А может, и меньше моего...

Рассказ страшный на самом деле. Никакое преступление против человека, а тем более убийство младенца не может оправдываться ничем. Ни традициями многих веков, ни религиозными догмами (ими тем паче!), ни заботой о сохранении мудрости народа. И уже то, что молодые кикуйю взялись за копья, чтобы якобы защищать свой дом, а шаман готов учить их «убивать, калечить и совершать зверства», и вовсе ужасно. Не он ли, Кориба, говорил, что кикуйю не начинает войн, а только защищается?? Вообще, слово «шаман» по отношению к нему нужно взять в кавычки: никакой он не мундумугу, не шаман, но преступник и манипулятор вверенными ему дикарями будущего. Он лжёт, изворачивается и лицемерит, прикрываясь благородными мотивами, потому что понимает, что если люди из Обслуживания Утопии вмешаются, то тут и кончится его власть, и не получит он больше козла в своё стадо, и не придут к нему в нужную минуту.

Кстати, при внимательном рассмотрении становится ясно, как Майк Резник относится к кикуйю в сравнении с масаи. О масаи он всегда пишет с теплотой и участием к их судьбе, настроение же этого рассказа о кикуйю окрашено в багряно-кровавые цвета тревоги и страха. Масаи в его историях благородны и верны традициям предков исключительно из верности к традициям, кикуйю же движут совсем другие посылы: злоба, месть и упрямство. Хранить и чтить традиции – дело верное, трудное и нужное, но только в том случае, если оно не идёт рука об руку с глупостью, варварством и дикостями старины глубокой. А убийство – оно и есть убийство, как бы его не разукрасили. И грустно и страшно, что на этой Кириньяге псевдошаман сделает всё, чтобы кикуйю произнесли «слова ужасной клятвы и совершили ужасные поступки»…

В этом рассказе повествование ведётся от лица Меды, одной шестой части кластера-секстета и надо сказать, что она оказалась лучшим рассказчиком, нежели Мойра, которая поведала историю «Лето с семёркой». Благодаря Меде я окончательно и верно понял, что собой представляет этот секстет, обмен феромонами, «химия мысли» и всё то прочее, что показалось мне китайской грамотой в том, первом прочитанном рассказе из цикла «Дети сингулярности».

Меда рассказывает свою историю. Первая влюблённость, первое влечение, первый сексуальный опыт. Правда, чтобы испытать это ей пришлось на время разорвать связи с остальными пятью участниками кластера, перенести неприятные моменты обмана, но всё то хорошо, что хорошо кончается. Подобный опыт необходим и полезен в жизни, и главная задача состоит в том, чтобы как можно менее болезненно пережить это. Меда справилась, это хорошо.

Хорошо также то, что Пол Мелкоу преподал эту историю в неплохом исполнении. Есть яркие события, есть эмоции и поступки, вполне доступные пониманию и осмыслению; стало гораздо более ясно, что собой представляет система нового мира, придуманная автором. Понемногу раскрывается, что есть Исход, Сообщество, Кольцо, Генетические войны. В общем, читать уже гораздо приятнее, поэтому готовлюсь к чтению следующей истории цикла, полагая, что она будет исходить от другой «одной шестой кластера»…

P.S.: не совершайте моей ошибки: читайте этот рассказ первым в цикле.

Я как-то уже отмечал, что стиль Майка Резника в некоторых вещах весьма схож со стилем Р. Лафферти: та же нестандартность фантазии, та же доля хорошего абсурда происходящего, та же сказочная фантастичность или фантастическая сказочность…

Мистер Байберманн потерял душу. Если взглянуть на сей момент привычным взглядом, то на ум приходят мысли, что, мол, человек сделал что-то плохое, стал внутренне другим, может быть, злым, надменным… Ну, что-то в этом роде. То есть вроде полагается думать о потере души как о чём-то эфемерном, о некоем метафорическом допущении автора. Ан нет! Резник предлагает нам поговорить о душе как о вполне материальном, вещном явлении; душа – вроде как такой же осязаемый предмет, как, скажем кошелёк или чемодан, который можно потерять и заявить о пропаже в полицию, и при этом полицейские на полном серьёзе станут вашу душу искать. Можно даже заказать новую в Гонконге, и её сделают за пару-тройку дней. Да, потеряв душу, чувствуешь себя немного некомфортно, но и без неё вполне можно жить, писать книги и даже богатеть, — всё равно читатели и критики не заметят того, что вложено, а вернее – не вложено, в книгу.

А собственно, часто ли мы задаемся вопросом о том, вложил ли писатель душу в им написанное или нет? Наверное, иногда без этой мысли не обойтись, но порой совсем не хочется об этом думать…

Продолжая знакомиться со сборником «Десять сигм», в который раз прихожу к мысли, что Пол Мелкоу, определяя в своей истории какую-либо проблему или даже трагедию, — чью-то личную или общую, и, желая показывать мир эмоциональный и чувственный, не дорабатывает до конца того, чего хотел сказать, а потому история выглядит неубедительной и не вызывает отклика в душе, оставляет равнодушным к случившемуся. Так и в этом рассказе, вроде и проблема поднята и очерчена большая: «мы в ответе за тех, кого приручили», и трагедия создателя и создания в наличии имеется, а не цепляет, потому как сырое всё, пластилиновое.

Притом, честно признаюсь, я так определённо для себя и не смог представить, как визуально выглядят эти кластеры, септеты и прочие секстеты. Кое-какие намёки и догадки имеются, но точной позиции у меня на этот аспект повествования не сложилось.

Да и вообще, тема «взрослых детей», играющих по воле взрослых во взрослые опять же «игры» (например, здесь это те же эксперименты над ДНК и «химией чувств» над утками, подобные тем, что уже совершены над Аполло и Кэндис) мне не близка. Почти всегда больно за тех детей и подростков, которых фантасты лишают детства. Почти, но не в этом случае, рассказанном Мелкоу.

Проходная, неглубокая история.

Совершенно бесподобная повесть одного из моих самых почитаемых фантастов, и тут как раз тот случай, когда премии даны не по совокупности заслуг, а строго по факту. Повесть очень похожа по структуре, по настроению, по эмоциональному фону на нежно любимый мной «Слон Килиманджаро», но при этом ничуть не возникает желания обвинить Майка Резника во вторичности, в повторе, и уж тем паче в отсутствии фантазии. Знаете, эти два произведения, разделенные и по времени их создания, и по времени моего знакомства с ними шестью годами, похожи на две части очень приятного сна: однажды ночью ты увидел первую половину и был покорен ею настолько, что жаждал увидеть продолжение следующей ночью; и увидел, и получил абсолютное наслаждение.

В «Олдувае...» всё та же невероятная гордость за человечество, огромной величины вера, и любовь, и надежда в него, даже несмотря на всю его разрушительную порой сущность. Эта повесть о рождении, становлении, смерти и возрождении земной расы — расы исследователей, завоевателей, победителей. Это Сага о величии и упадке Человека, «Семь взглядов» на его Историю, семь рассказов-притч о его силе и слабости, о его смелости и преступлениях, о его гордости и упрямстве, о глупости и целеустремленности. О всём том, чем наполнен человек и о всём том, без чего он не достиг бы звезд и не покорил Галактику.

Семь отличных друг от друга историй-взглядов в прошлое очень элегантно главенствуют и одновременно дополняют друг друга так, что получается весьма цельная картина прошлых бед и побед отдельных представителей человечества. И нельзя сказать, что какая-то из историй менее интересна, чем другие.

Весьма интересна манера повествования Резника от лица одного из инопланетян, которые копаются в истории Земли, разыскивая хоть что-нибудь, что скажет им о Человеке. И невероятно, как Резнику удалось вложить в головы пришельцев такие понятные нам, читателям, мысли и раздумья о человечестве, в которых страх смешан с восхищением, а недоумение по поводу некоторых деяний человека с покорностью перед его силой.

Резник причудливо соединяет свои фантазии с реальными фактами из истории Африки, и делает это настолько умело и правдиво, что не возникает ни малейших сомнений, что так могло быть, было и будет. И опять же, как и в «Слоне Килиманджаро» он с особой теплотой и гордостью, но и с болью говорит об Африке и отдельно об одном её народе — о масаи, гордых и упрямых, сильных и слабых верой людях.

Настоятельно рекомендую прочесть эту восхитительную вещицу, проникнуться её атмосферой, чтобы потом взглянуть на звезды и сказать им: когда-нибудь вы будете моими...