Это воспоминания Ли Брэкетт, которые были собраны на основе её беседы с Полом Уолкером (Paul Walker) в 1976 г. и опубликованы в одном из из американских фэнзинов. Привожу в моём переводе.
Каков же на самом деле Эдмонд Гамильтон?
Безусловно, блестящий человек с чрезвычайно широким кругом интересов. Страшно эрудированный библиофил; он может рассказать вам о каждом издании любой книги любой значимости, какой бы малоизвестной она ни была, вышедшей с тех пор, как Гутенберг затеял всё это дело, причём по памяти. У него железная память. Ничего из прочитанного никогда не теряется, а он прочитал почти всё. У него независимый ум, он формирует собственное мнение, на него не производят впечатления господствующие взгляды.
Супруги в 1955 г.
Насколько мне известно, он никогда не терял друзей.
Он очень добросовестно относится к своей работе. Я видела, как он выбрасывал результат многодневного каторжного труда, потому что считал его недостаточно хорошим. Он написал много рассказов, возможно, больше, чем большинство писателей, на заказ, под обложку или для каких-то нужд – такие задания иногда называют халтурой, но я никогда не видела, чтобы он "халтурил", т.е. писал рассказ цинично, небрежно, не угождая себе и не стараясь угодить читателю. Он выкладывается на все сто, а это, на мой взгляд, означает настоящий профессионализм: умение сделать рассказ на заказ и при этом сделать его хорошо.
Он так и не научился правильно завязывать шнурки.
В одежде он не изобретателен (коричневые костюмы, коричневые брюки, коричневый спортивный пиджак, бежевые рубашки, белые для особых случаев, один чёрный костюм для банкетов), но при этом крайне привередлив. Нарядить его куда-то – это хуже, чем снарядить семнадцатилетнюю девушку на её первый выпускной бал.
Он – существо привычки, как кошка. Он расставил мебель, и её ни разу не передвигали. Он не любит убираться в доме, не возражает против разумного количества пыли, но настаивает на аккуратности. Никаких пиджаков, брошенных на стулья, и т.д.
Супруги в 1954 г.
Он любит деревню. Ему не нравятся большие города. Он предпочитает встречаться с несколькими друзьями одновременно, а не по много раз с каждым по отдельности.
Когда мы поженились, он обещал мне, что, хотя мне и придётся тянуть плуг, он никогда не будет ездить на нём. Он никогда этого не делал. Но в саду он не работает, разве что время от времени запускает культиватор, если я его вовремя не поймаю; иногда он не замечает, где кончаются сорняки и начинаются молодые бобы и картофель. Ему нравится косить, и он тратит на это часы. Плотник из него неважный, и в работе такого рода он скорее нетерпелив, чем методичен.
Ему нравится путешествовать, но это должно быть сделано с определенной целью, чтобы увидеть кого-то или какое-то место, представляющее особый интерес. В обычных коротких поездках таким местом неизбежно оказывается книжный магазин.
Не любит есть вне дома. Без комментариев.
Он обладает большим обаянием и прекрасным чувством юмора. Жизнь с ним не была скучной.
***
О двух писателях под одной крышей... Как говорит Эд, ему всегда нужно знать, какой будет последняя строчка рассказа. Он прирожденный гений конструирования. Я же, напротив, всегда работала прямо противоположным образом. Я была большим любителем дебютов, никогда не знала, куда иду, пока не доходила до места, а если пыталась думать наперёд и конспектировать, то просто убивала сюжет. Конечно, у меня накопилось довольно много полурассказов, в которых я сама себя загоняла в угол и не находила выхода. Эта разница в подходах привела к некоторым интересным результатам в нашей первой попытке сотрудничества.
Сразу после свадьбы я получила заказ на роман в издательстве Startling Stories. У меня возникла идея начала, я с головой окунулась в работу, написала три-четыре главы и отдала их Эду на прочтение. "Прекрасно, – сказал он, – а куда ты пойдешь дальше?" Я не имела ни малейшего представления и сказала ему об этом. "Это, – сказал он, – самый проклятый способ написать рассказ, о котором я когда-либо слышал". "Ну, – сказала я, – именно так я их и пишу". Ещё две главы, и я застряла. Наконец я проглотила свою гордость и спросила, что он думает. Он прочитал то, что я написала, и сказал: "Вот где ты ошиблась, здесь, во второй главе. На корабле должен быть дхувиан" (Это был "Меч Рианона", возможно, это была третья глава.) В любом случае, это означало выбросить много тяжёлой работы и начать всё сначала, и мне это не понравилось, но он был прав.
Мы выяснили, что не можем сотрудничать в общепринятом режиме, хотя на протяжении многих лет писали друг для друга. Но работая с ним, читая рассказы друг друга и обмениваясь идеями, я многое узнала о том, как строить сюжет. Отчасти, конечно, толчком послужила простая необходимость. Чтобы прокормиться, нужно было выдать определённый объём работы, а учиться надо было на практике! Сейчас мне не составляет труда набросать план, если это необходимо, хотя обычно я делаю это в голове.
Что касается других аспектов домашней жизни, то одно было понятно с самого начала. Работа – на первом месте. Домашние дела, готовка и прочее – на втором месте. Если бы он потребовал безупречной домработницы, мы бы оба оказались в проигрыше. Нам нравится порядок в доме, но мы не перфекционисты. Требования печатной машинки для нас обоих по-прежнему первостепенны. Ещё одна необходимость – отдельные рабочие кабинеты. Очень важно быть одному. Мы также знаем, что бывает время, когда писатель должен отдохнуть от написания, чтобы дать колодцу снова наполниться, и поэтому мы никогда не подгоняем друг друга.
***
Брэкетты поселились в Новой Англии в 1630 г. и никогда её не покидали. Мой отец родился в Портсмуте, штат Нью-Хэмпшир. Он и его родители переехали в Пасадену, штат Калифорния, примерно в 1890 году.
Дугласы приехали в округ Ольстер в Нью-Йорке около 1725 г. и на протяжении нескольких поколений двигались на запад, оказавшись в конечном итоге в Миссури, а именно в Сент-Луисе, где родилась моя мать. Она и её родители также прибыли в Пасадену около 1890 года.
Оба деда моей матери были миллионерами. Ко времени моего появления на свет всё это кануло в Лету, осталось лишь несколько реликвий в виде предметов мебели, слишком массивных для обычного дома (например, дедушкины часы высотой 14 футов, которые требовали специальных креплений и едва помещались на лестничной площадке маленького пляжного домика моего деда, далеко не похожего на его пасаденский особняк), и некоторые безделушки. Мой дед, Арчибальд Дуглас, был прекраснейшим и замечательнейшим человеком, но его голова была не приспособлена для бизнеса. Хуже всего то, что он доверял людям, а калифорнийские стервятники – уникально талантливая и деловая порода. Его наследство недолго оставалось с ним.
В роду Дугласов к импортированной шотландской крови добавилась кровь коренных американцев (интересно отметить, что шотландцы гораздо лучше ладили с индейцами, чем англичане) – один ирокез в Нью-Йорке, другой сиу дальше на западе. Из двух моих двоюродных братьев Дугласов (есть ещё третий, но он живет в Техасе, и я его никогда не видела) один – песочно-каштановый, голубоглазый и круглолицый, как я. Другой – смуглый и с орлиным профилем.
Мой отец умер во время эпидемии гриппа 18-го года, не дожив трёх недель до моего трёхлетия (я родилась 7 декабря 1915 года в Лос-Анджелесе). Я ничего не помню о нём. Люди, знавшие его, говорят, что он был прекрасным молодым человеком. Судя по его фотографиям, а также по рассказам моей матери и других людей, я очень похожа на него чертами лица и телосложением. Моя мать была хрупкой, милой, маленькой дрезденской куколкой, на которую я не похожа. Мой отец обладал значительным писательским талантом. Я нашла пачку его рукописей через много лет после того, как сама стала писателем... Это было почти сверхъестественно – настолько схожи были наши мысли. Когда он умер, ему было всего 30 лет, и он не успел реализовать свои амбиции, поскольку у него были жена и ребёнок. Он был сертифицированный бухгалтер. Я не унаследовала его умение считать.
Дедушка Дуглас взял нас с мамой к себе, и с тех пор он был для нас родителем. В те годы мы искренне недолюбливали друг друга: он – слишком мрачный и замкнутый, я – слишком дерзкая и непокорная. Я была ужасным ребёнком, сильно избалованным бабушкой и дедушкой Брэкетт, и, когда мне перечили, бросалась на людей с кулаками. Бабушка Дуглас выбила это из меня плоской стороной щётки для волос из слоновой кости, и с тех пор я стала лучше. Вот вам и детская психология! В более поздние годы, когда мы оба смягчились, я стала обожать своего дедушку. У нас были прекрасные отношения.
Кто этот юнкер? Оказывается, это Ли Брэкетт в подростковом возрасте, 1930 г. (https://what-when-how.com/pulp-fiction-wr...)
А вот с матерью, которая была собственницей, зависимой и властной, всё было не так. Пресловутая маргаритка с десятипенсовым гвоздем вместо стебля. Моя учёба в школе была нестабильной, но, тем не менее, неплохой, и я с ранних лет была всеядным читателем. В некоторых областях, наверное, можно сказать, что я сама себя воспитывала. В школе я была достаточно смышлёной, но склонным к задиристости и упрямству, когда мне надоедал какой-либо предмет. Несмотря на препятствия... детские болезни, которых я почти не помню, и переезды с места на место... мне удалось закончить среднюю школу, и пройти за три года четырёхлетнее обучение в старшей школе. Мне предложили стипендию для обучения в колледже, но по разным причинам я ею не воспользовалась.
Рядом с нашей героиней стоят три молодца, чьи имена, я думаю, даже не надо называть, поскольку они известны всем (https://leighbrackett.blogspot.com/)
Наверное, все мы любим отвлекаться, когда перед нами стоит важная задача, – отвлекаемся на социальные сети, электронную почту, очередную серию любимого сериала. Вот я, например, решил написать статью для колонки, а вместо этого смотрю ролики на ютьюбе. Однако пинать балду, гонять лодыря и бить баклуши, когда тебя ждёт работа, – вовсе не современное явление. Люди страдали этим и раньше, особенно, люди творческие. И как это часто бывает, стоит только творческому человеку собраться писать (книгу, картину, музыку), он тут же начинает откладывать на потом свой проект, и как только он начинает его откладывать, то принимается придумывать решения, как перестать отвлекаться (почему-то вспомнился Роберт Шекли, который предлагал Уильяму Тенну во время работы приковывать друг друга к стулу). По-видимому, страдал от постоянных отвлекающих факторов и писатель-фантаст Хьюго Гернсбек, иначе бы он не изобрёл приспособление, помогающее сосредоточиться на работе. Итак, знакомьтесь – "Изолятор".
"Изолятор" – это шлем, который помогал человеку сосредоточиться, устраняя 95% всех шумов и ограничивая зрение крошечной горизонтальной щелью. В статье, опубликованной в журнале Science and Invention (1) в 1925 г., говорилось следующее: "Возможно, самое трудное, с чем приходится сталкиваться человеку, – это длительное, сосредоточенное мышление".
Далее, объясняя необходимость своего изобретения, Хьюго Гернсбек пишет: "Предположим, вы сидите в своем кабинете или рабочей комнате, готовые к выполнению задания. Даже если окно закрыто, уличные шумы проникают внутрь и отвлекают ваше внимание. Кто-то хлопает дверью в доме, и сразу же нарушается ход ваших мыслей. Где-то раздается телефонный звонок или звонок в дверь, и почти во всех случаях этого достаточно, чтобы остановить поток мыслей".
Первый образец шлема был изготовлен из дерева и облицован пробкой, и имел досадный побочный эффект: из-за недостатка свежего воздуха пользователь терял сознание примерно через 15 минут. Поэтому Хьюго усовершенствовал свой гаджет, добавив подачу кислорода по трубопроводу.
А чтобы взгляд тоже не блуждал по сторонам, он затемнил стёкла очков, оставив нетронутыми лишь две тоненькие линии, так что "увидеть что-либо, кроме листа бумаги перед носом", стало невозможно.
Меня с некоторых пор восхищают писатели эпохи Pulp fiction. Разумеется, не качеством и глубиной их произведений – этого добра вряд ли найдешь в рассказах, опубликованных в дешёвых журнальчиках с зелёными монстрами, мускулистыми супергероями и полногрудыми блондинками на обложках. Прежде всего, меня удивляет чудовищная продуктивность писателей той эпохи. Такая продуктивность была вынужденной – бульварные авторы целиком и полностью жили за счёт своих рассказов, а платили им по одному центу за слово. В таких условиях автор не мог позволить себе тратить время на продумывание сюжета, анализ героев, бесконечное редактирование. Более того, такой работы как переписывание черновика набело, для многих просто не существовало. Автор вставлял лист в печатную машинку и начинал печатать, не зная, иногда, чем закончится его шедевр. А затем, поставив точку и написав «Конец», складывал листки в конверт и отправлял в журнал (1).
Немыслимую плодовитость писателей той эпохи хорошо иллюстрирует творческая биография Макса Бранда. Этот монстр палп-литературы писал одновременно под восемнадцатью псевдонимами и выдавал по 20 тысяч слов в день. Но и он не был уникален. Фрэнк Грубер, ещё один автор палп-журналов, в своих мемуарах рассказывал о писателе по имени Джордж Брюс, который устраивал вечеринки в своей маленькой бруклинской квартире. Однажды вечером там собралось более тридцати человек. В десять часов Брюс объявил, что к утру ему нужно написать рассказ на 12 000 слов. Он пошел в угол, где стояла его пишущая машинка, и четыре часа печатал на ней, не обращая внимания на бурлящую вокруг него вечеринку. В два часа ночи он объявил, что закончил, и налил себе стакан джина (2).
Макс Бранд имел 18 псевдонимов; самый экстраординарный из его писательских имен – Фредерик Шиллер Фауст. По словам Ф. Грубера, он был не только плодовитым автором, но и жутким пьяницей. Решив стать серьёзным писателем, ушёл на войну журналистом, чтобы собрать материал для книги, и в 1944 г. погиб
Несмотря на то, что этих авторов не заботило качество их творений, они были весьма популярны. «Я вырос на историях Макса Бранда», – писал в своих мемуарах Фрэнк Грубер. Но увы, популярность большинства авторов умерла вместе с самими авторами. Вряд ли сегодня кто-то помнит их имена, кроме историков жанра. Но были и баловни судьбы, чья слава пережила их – вспомним, к примеру Эдгара Р. Берроуза, создателя Тарзана и Джона Картера.
Здесь я не могу удержаться, чтобы не сделать маленькое отступление и не упомянуть целую когорту писателей, для которых работа в бульварных журналах была школой писательского мастерства. Накачав писательские мускулы на дешёвых рассказах, эти авторы захотели большего – историй, которыми можно было бы гордиться. И сегодня мы знаем их как классиков НФ и детектива – Г. Каттнер, Ф. Пол, Э. Гамильтон, Дж. Уильямсон, Р. Сильверберг, Э.С. Гарднер, Ж. Сименон и многие-многие другие.
Но пора уже закончить это длинное вступление и перейти к главному вопросу, ради которого я и написал эту статью. Что они курили, чтобы… Простите, как они стимулировали свой мозг, чтобы выдавать мильон сюжетов на-гора́? Где брали идеи? И тут мы обнаруживаем много чего интересного. В те времена писатели постоянно придумывали формулы успешного романа и разрабатывали «машины» для генерирования сюжетов. Это были не просто промпты, которые можно сегодня в массе найти в интернете (например, ваша героиня застряла в лифте с маньяком). Это были методы, в которых сначала предлагалась некая формула сюжета для разных жанров, а затем для каждой части формулы генерировались герой, ситуация или проблема. Для иллюстрации приведу одну из формул любовной драмы (W.A. Hill). Драма, по мнению авторов той эпохи, состоит из следующих элементов: локация, главный герой, объект его/её любовного интереса, проблема, препятствия для любви, осложнение, затруднительное положение, кризис, кульминация. Автору оставалось только взять толстенную книгу, в которой для каждого элемента драмы приведены длиннющие пронумерованные списки, случайным образом выбрать из каждого списка героя, ситуацию, проблему, конфликт и объединить их в сюжет. В результате получалось что-то вроде этого: локация – вагон поезда, герой – государственный деятель, объект любовного интереса – дочь вождя апачи, проблема – освобождение от юридического преследования, препятствия к любви – сестра, выступающая против, осложнение – месть бессмертному за потерю богатства, и т.д. и т.п. Как видите, шедевр почти готов <сарказм>.
Наиболее популярными в те времена были следующие формулы и т.н. «машины» сюжетов:
– формула Лестера Дента (3), которую пропагандировал известный фантаст Майкл Муркок;
– формула Ф. Грубера для успешного детективного рассказа (формулой её назвал сам Грубер, скорее это 11 элементов, необходимых для детективного рассказа; возможно, об этих элементах я напишу позже);
– метод Plotto, разработанный Уильямом Уоллесом Куком (4). В книге, объёмом более 300 страниц, описаны сотни ситуаций, конфликтов, препятствий и т.д. Всё это обобщается в виде буквенно-цифровых схем, и у меня, откровенно говоря, чуть не взорвался мозг, пока я пытался разобраться (и не буду, учитывая мой невысокий уровень английского);
– метод Plot genie, разработанный В.А. Хиллом (W.A. Hill). Его книги намного понятней книг У. Кука, но не скажу, что лучше;
– и, наконец, наиболее известное простому обывателю устройство под названием Колесо сюжетов.
Впервые о Колесе сюжета я узнал от Стивена Кинга (5). Вот, что он писал в своих мемуарах:
Самым великим поборником Развития Сюжета в нашем столетии был, наверное, Эдгар Уоллес, в двадцатых годах пекший бестселлеры, как горячие блинчики. Он изобрел – и запатентовал – устройство, названное Колесо сюжетов Эдгара Уоллеса. Если вы застревали с Развитием Сюжета или вам был срочно нужен Увлекательный Поворот Событий, надо было просто покрутить Колесо сюжетов и прочесть, что выскочит в окошке: счастливое событие, а то и героиня признается в любви. И эти устройства тоже, видимо, расхватывали, как горячие блинчики.
С. Кинг убежден, что при таком механистическом подходе хороший роман не напишешь. И я с ним согласен. Кто сейчас помнит авторов эры палп-журналов? Они канули в лету вместе с Колесом сюжетов.
Но...
Неожиданно для себя я обнаружил писателя, имя которого знают все. И этот писатель был не только поборником Колеса сюжета, но и активным его пользователем.
Эрл Стенли Гарднер
Похоже, в юности Эрл Стенли Гарднер испытывал постоянные трудности с придумыванием сюжетов (6). Он регулярно покупал книги по писательскому мастерству и построению историй, но оставался ими недоволен. «Я не мог понять, – писал он, – как создать сюжет, и как превратить идею в сюжет». Однажды Гарднер наткнулся на рекламу в журнале – «Десять миллионов сюжетов! Нет двух похожих». Журнал рекламировал устройство для генерирования сюжетов, названное Plot Robot “The Mechanical Brain”. Позже Plot Robot был переименован в Plot Genie. Гарднер, не долго думая, заказал генератор сюжетов и был… разочарован. Генератор состоял из книги и огромного картонного колеса фортуны. По краю колеса шли цифры (от 1 до 180), они появлялись в окошке картонки, которая закрывала колесо, и на котором была изображена карикатура механического человека.
Современная версия колеса "фортуны", прилагаемая к книге Plot genie
В книге, как я уже писал, были пронумерованные списки героев, локаций, ситуаций, трудностей и т.д… Э.С. Гарднер фанатично следовал инструкции: «Повторяя слова – „Место моей истории…“ – крутаните колесо. Посмотрите, какое число появилось в окошке и затем переходите к Разделу 1 книги...». В результате, начинающий автор детективов получил государственного деятеля, влюбленного в дочку вождя апачи. Дав генератору ещё один шанс, Гарднер, по всей видимости, окончательно разочаровался, книгу с колесом забросил и отправился к Уильяму Куку, тому самому, кто разработал другой генератор сюжетов, названный им Plotto. Попробовав написать нескольку историй по методу Plotto, Гарднер был очарован. Этот метод не только давал скелет истории, но и предлагал «закон» построения истории: Цель – Препятствие – Конфликт. «Добросовестное использование Plotto начинающими писателями, – писал Э.С. Гарднер – даст им больше представления о том, что такое сюжет, а что нет, чем все учебники в стране».
Позже, следуя инструкциям Уильяма Уоллеса Кука, Гарднер «индивидуализировал» метод Plotto. Он разработал свою формулу детективной истории: она состояла из двенадцати «ингредиентов», которые Гарднер преобразовал в серию «сюжетных колес». Располагая эти колеса рядом друг с другом, он мог вращать их в различных комбинациях либо для получения воображаемого стимула, либо для анализа сюжета, который он разрабатывал. Вырезав диски из манильских папок, он сделал шесть больших колес (примерно восемь дюймов в диаметре).
Возможно, позже он сократил количества колёс до четырёх, поскольку именно столько колёс Гарднера опубликовал Техасский университет в Остине (7).
Теперь предлагаю познакомиться с этими колёсами поближе и посмотреть, какие же ингредиенты использовал Э.С. Гарднер:
А. Колесо враждебных второстепенных персонажей, функция которых заключается в создании осложнений для героя
1. Лох-детектив.
2. Адвокат.
3. Газетный репортер.
4. Детектив.
5. Бизнес-конкурент.
6. Соперник в любви.
7. Отец героини.
8. Шантажист.
9. Сплетник.
10. Назойливый друг.
11. Подозрительный слуга.
12. Враждебная собака.
13. Шпион.
14. Случайный мошенник.
15. Гостиничный детектив.
16. Тупоголовый полицейский.
Б. Колесо осложняющих обстоятельств
1. Героя предают злодею шпионы.
2. Каждый шаг героя уводит его со сковородки в огонь.
3. Служанка героини — шпионка.
4. Отец героини враждебен герою.
5. Детектив считает героя виновным и пытается арестовать его в критический момент.
6. Герой совершает случайное преступление. Например, его/её ловят на превышении скорости и арестовывают.
7. Свидетель принимает героя за злодея.
8. Герой нарушает закон, и его ищут.
9. Разум героини настроен против героя.
10. Какой-то персонаж не так представлен.
11. Влюбленный соперник пытается дискредитировать героя.
В. Колесо слепых троп, с помощью которых герой вводится в заблуждение или запутывается
1. Свидетель лжет.
2. Документ подделан.
3. Свидетель подброшен.
4. Клиент что-то скрывает.
5. Клиент что-то искажает.
6. Друг притворяется, что предает героя.
7. Помощник злодея притворяется, что предал героя.
8. Важный свидетель отказывается говорить.
9. Ложное признание.
10. Подлинные ошибки.
11. Свидетель улетает.
12. Свидетеля похищают.
13. Свидетель кончает жизнь самоубийством.
14. Свидетель продается.
15. Подброшенные улики.
16. Невозможные заявления.
Г. Колесо решений
Как герой преодолевает препятствия на своем пути?
1. Заставляет злодея предать себя из-за жадности.
2. Заставляет злодея по собственной воле подбросить дополнительные улики.
3. Подбрасывает фальшивые улики, чтобы запутать злодея.
4. Подтасовывает обстоятельства, чтобы злодей подумал, что его/её раскрыли.
5. Обманом заставляет сообщника героя признаться в содеянном.
6. Злодей попадается в собственную ловушку.
7. Злодея убивают, когда он/она пытается подставить кого-то.
8. Злодей перегибает палку.
9. Противопоставляет хитрость лошадиному чутью.
10. Преодолевает препятствия благодаря своему мужеству.
11. Настраивает злодеев друг против друга.
12. Заманивает в ловушку [обманывает?] злодея, заставляя его выдать тайник. Герой либо а) создает фальшивый огонь, либо б) дает ему/ей нечто, чтобы спрятать в укрытии, либо в) вынуждает злодея бежать (и, следовательно, злодей должен что-то взять из укрытия).
На этом, пожалуй, и закончу свой рассказ о Колесе сюжетов. Не знаю, как долго Э.С. Гарднер пользовался своим устройством. Возможно, только пока учился писательскому мастерству. А потом, как писали его биографы, сам стал машиной сюжетов.
(1) Фредерик Пол – «Ретроспектива будущего: Мемуары» (The Way the Future Was: A Memoir) (пер. А. Петрушиной)
(6) Francis L. Fugate, Roberta B. Fugate – «Secrets of the World's Best-Selling Writer: The Storytelling Techniques of Erle Stanley Gardner» (1980) – https://www.amazon.com/Secrets-Worlds-Bes...
Поскольку благодаря гуглу загадки не получится, сам же и отвечу на свой вопрос. Знакомьтесь — это Фредерик Пол IV. Киноактер, сценарист, продюсер, сын известного писателя.
В мемуарах Ф.Пол рассказывал, как сильно его потрясла смерть сына Фредерика Пола III и только появление нового ребёнка притупило его боль:
цитата
Жизнь снова вспыхнула яркими красками полтора года спустя, когда Кэрол произвела на свет Фредерика Пола IV. Умолчу о его младенческих годах, дабы не получить по мозгам от этого здоровенного детины. Скажу лишь, что с его появлением у меня открылось второе дыхание. Рик родился в январе 1956. Мы с Сирилом как раз заканчивали роман под названием "Президентский год"<...> "Президентский год" для меня — весьма скромное достижение. Зато рождение сына — настоящий триумф.*
Фильмография, к слову сказать, у Ф.Пола IV невелика (и как актера и как сценариста). Он появлялся в сериалах "Офис", "Скорпион", "Возвращение" "Гостевая книга", плюс несколько не переведенных в России фильмов. Но что важно для нас, поклонников НФ, Ф.Пол IV является творческим консультантом в компании Skybound Entertainment, которая готовит сериал, основанный на романе его отца — "Врата". Хочется верить, что сериал выйдет в свет.
облако тэгов
