Отзыв рискует получиться короче аннотации, потому что без спойлеров о повести трудно что-то сказать. Ясно одно: вот это настоящий, чистый хоррор, невзирая на антураж в духе ретро-НФ. Да, опять (как в «Странности») пригодные для жизни условия за пределами Земли, опять неопределенный способ космических путешествий, но на этот раз расстояние гораздо меньше — и мир другой, не связанный с Марсом Анабель Крисп.

История довольно камерная, как иной раз говорят, перетаскивая словечко из английского, клаустрофобная. Почти все происходит в упомянутой лечебнице, в разных ее помещениях, изредка в примыкающем саду. Перипетии пациента в психбольнице, где все не то, чем кажется, мы видели, например, в фильме «Лекарство от здоровья», но показанное там заведение воистину санаторий по сравнению с Бэрроуфилдом.

От психологического хоррора повествование переходит к боди-хоррору, а ближе к концу (и в отрывке из второй части, которую опубликуют в следующем году) мутирует в космический хоррор. Все это густо приправлено пауками, паутиной и прочим арахнохоррором.

Если в «Странности» вам не хватило ужасного, такого, чтобы страницы буквально сочились тревогой, пробуждая отвращение в сочетании с желанием поскорее узнать, чем же закончится эта фантасмагория — «Усыпальница Лунного паука» для вас.

Омерзительная штука. Дайте две.

Есть особая разновидность ретро-фантастики, которую не стоит читать тем, кто жаждет научности. Ее и близко нет — разве что в виде иллюзии, которая работает лишь при условии, что читатель согласится играть по правилам, установленным автором. Но, вместе с тем, это и не фэнтези: иначе строится сюжет, иначе описаны герои, все сделано иначе. Такая вот необычная фантастика. Мне первым делом пришло на ум «Сияние» Кэтрин Валенте, которое, кажется, никто из прочитавших не вспомнил (видимо, потому что не читал, и это многое говорит о популярности направления у любителей фантастики, да… впрочем, не будем о грустном). Как и в «Сиянии», в «Странности» можно путешествовать в космосе и жить за пределами Земли без технических ухищрений, которые понадобились бы колонистам при, допустим, современном или несколько опережающем его уровне технологического развития; ну и сами запредельные территории выглядят пусть чуждыми и опасными, но, по сути, вполне земными. Вы готовы к такой высокой степени условности? На ретро-Марсе Баллингруда яблони не цветут (разве что в теплицах), и все-таки в остальном это не настоящий Марс.

Помимо атмосферы ретро-НФ, в «Странности» есть элементы вестерна и хоррора; последний жанр представляет собой традиционное направление творчества Натана Баллингруда (но не в той форме, где кровь-кишки-жуть-итогдалие; он совсем другой автор). Видимо, здесь опять стоит сделать оговорку: хоррор в «Странности» довольно причудливый, находится не на переднем плане, и любители уже этого направления литературы могут разочароваться. Что касается вестерна, его не комментирую, поскольку не слишком-то разбираюсь в таких вещах.

Ну и что же такое «Странность», если ее нельзя отнести к НФ, хоррору или вестерну в чистом виде? Я вам больше скажу, к категории «роман взросления» тоже отнести нельзя, поскольку главная героиня не меняется (а характер у нее изначально достаточно своеобразный и не самый приятный). Это скорее «роман не-сломления» (или наоборот?), предельно Анабель-центричный. Отсюда следует, что с этой странной книгой нужна внутренняя готовность принять ее как есть и не пытаться засунуть в какой-то конкретный ящик каталожного шкафа.

Простите за длинное предисловие. Итак, перейдем к сути.

«Странность» — рассказ пожилой женщины о том, что с ней случилось в возрасте четырнадцати лет, записанный в обстоятельствах, о которых мы ничего не узнаем до самого финала. Юная Анабель Крисп, какой мы ее видим в начале истории — грустный и замкнутый подросток; она любит отца и тоскует по матери, которая год назад улетела на Землю по семейным обстоятельствам и не может вернуться — не факт, что она жива, — потому что наступила Тишина, корабли больше не летают, связи нет, и непонятно, что происходит на другой планете. Анабель, кроме отца, ценит лишь псевдоразумного кухонного робота Ватсона, что неудивительно, поскольку настоящих подруг у нее нет.

Привычная жизнь юной Анабель в определенный момент рушится. Тут стоит отметить, что в описанных условиях существования марсианской колонии все бы обязательно рухнуло рано или поздно, потому что за год, прошедший с начала Тишины, Нью-Галвестон отчаянно пытался жить «как раньше», но всякий разумный человек не мог не понимать, что это не навсегда. Нужен был лишь повод, катализатор — и таковым стал визит Сайласа Мундта с друзьями в закусочную «Матушка Земля». Дальше все заверте… (тут могли быть спойлеры)… и в итоге Анабель пришлось отправляться в пустыню в очень странной компании, чтобы побывать в очень странных местах.

С событийной точки зрения мы как будто видим достаточно традиционный (пусть и короткий) квест: из пункта А в пункт В с остановкой в пункте С и некоторыми приключениями по пути; а затем обратно тем же маршрутом, но другим способом. Сомневаюсь, что описанный Баллингрудом Марс, оказавшийся во власти вещества под названием Странность, способен кого-то испугать — особенно если речь идет об опытных читателях хоррора, — но в моем случае получилось ощутить атмосферу причудливой, нарастающей жути. Могу даже признаться, что до появления сбрендивших боевых машин Марс казался вполне привлекательным и даже в чем-то волшебным. Сдается мне, именно такого эффекта добивался автор, постепенно выводя и героиню, и читателя из зоны условного комфорта — из-под одеяла, лучшей детской защиты от монстров в темной комнате — туда, где зловещими стаями летают необычные марсианские мотыльки и скелет в скафандре возделывает жуткий сад.

Если выйти за пределы событийной составляющей и подумать, что за историю мы видим глазами Анабель, то это будет, по-моему, история о том, как человечество, в очередной раз играя с несоизмеримо превосходящими силами, успешно доигралось. Причина загадочной Тишины в романе объясняется — да, это объяснение представляет собой теорию Анабель, но теорию, на мой взгляд, очень стройную и крепкую. В глобальном смысле судьба героини аналогична судьбе марсианского человечества: оба условных субъекта — дети, вышвырнутые в жестокий мир, ошарашенные его непонятными правилами, вынужденные искать свое место. И никто этим детям, конечно, не гарантирует вообще ничего.

Баллингруд — из тех авторов, с которыми я, видимо, на одной волне. Что в предыдущих произведениях, что в «Странности» описанные им картины оживают и вызывают трепет, даже если выглядят зловещими. И вот что интересно: вижу сравнения с «Солярисом», хотя здесь стоило бы вспомнить совсем другой роман Лема о столкновении с непостижимым инопланетным разумом, совершенно не похожим на Океан. Точнее, с чем-то инопланетным, смертельно опасным, враждебным — таким, с чем разговор в принципе невозможен. Это я про «Непобедимого», если кто не догадался сам.

Кто победил в столкновении Анабель Крисп с миром, вопрос спорный; не буду навязывать свою трактовку финала. Роман мне очень понравился, но понимаю тех, у кого он вызвал недоумение и отторжение. Так или иначе, Баллингруд — мой автор, и я этому рада.

Однажды Джоанн Харрис начала публиковать в Твиттере истории, слишком короткие для того, чтобы подыскать для них какой-то другой приют. Историй было много, они плодились и размножались, питаясь общеизвестными сказочными сюжетами, животрепещущими проблемами и даже политикой, не пренебрегая и подсказками подписчиков, которым полюбились персонажи; а еще сюжеты все плотнее переплетались, и постепенно стало ясно, что рождается новая, весьма необычная книга. И вот она наконец воплотилась в физической форме, да еще и с иллюстрациями Чарльза Весса.

«Honeycomb» одновременно сборник коротких сказок (их 100) в духе неадаптированных братьев Гримм, приправленных Шарлем Перро и Гансом Христианом Андерсеном, поданных на роскошном блюде из «Тысяча и одной ночи», над которым вьется богатый аромат, смутно напоминающий «Сказки сироты» Кэтрин Валенте, «Звездную пыль» Нила Геймана и серию о Плоской земле Танит Ли; и, вместе с тем, это роман, чей главный герой проходит путь от младенца, рожденного лишь благодаря самоотверженным стараниям повитухи (помните сказку о любопытной женщине, которая принимала роды у эльфийки?), до… нет, Шахерезада не откроет эту тайну сейчас, чтобы не испортить вам удовольствие.

Судя по аннотации и примечаниям писательницы, действие романа (поскольку главный сюжет выделяется весьма отчетливо и содержит все необходимые элементы, я все же буду называть «Honeycomb» именно романом, а не сборником) происходит отчасти в той же вселенной, что и дилогия про Локи, а также повесть «Орфейя». Ни то, ни другое я не читала (откровенно признаюсь, что где-то в районе первой книги про Локи мой интерес к творчеству Харрис истощился), но, как мне показалось, оно и не нужно. Связи с условно-скандинавскими мифами читаются по загробному миру под названием Хель, а где условный ад, там и Орфей в разных обличьях. Так или иначе, вселенная «Honeycomb» — соты из миров и историй, при этом последних больше всего собралось в… а вот догадайтесь сами, куда рано или поздно утекают все сказки, где сходятся все жизненные реки, собираются все удачи и неудачи, надежды и чаяния.

Волшебный народ в этой вселенной берет свое начало от насекомых, все племена называются соответствующим образом и каждый фэйри имеет как минимум два так называемых аспекта: в одном он человек, в другом — насекомое или нечто вроде. Или много насекомых, зависит от персонажа. Кстати, с этим связана любопытная переводческая штука: фактический главный герой романа именуется Lacewing King, и в строгом смысле слова это «Сетчатокрылый Король» или «Король Златоглазка». Почему первый вариант не годится, сами понимаете, а второй просто вызывает совершенно не те ассоциации, какие нужны. Положа руку на сердце, многие ли до прочтения этой фразы и без помощи Гугла знали, что милейшее и нежнейшее с виду существо под названием «обыкновенная златоглазка» на определенном этапе своего жизненного цикла — весьма грозный хищник? Вот то-то же.

«Honeycomb» — история Короля Златоглазки-или-нет, а также великое множество других историй: плутовских, романтичных в том или ином смысле, злободневных, забавных и отчасти сатирических (спойлер: вся упомянутая выше политика нашла свое отражение в анималистических сказках с персонажами вроде поросенка, который слишком громко кричал о своих правах), эпичных, мифически-грандиозных, трогательных… Учтите, что хотя эта книга по объему средняя, читать вы ее будете долго, потому что текст необычайно плотный и в режиме пролистывания такое количество сюжетов одолеть сможет лишь тот, кто готов ради каких-то своих целей променять ужин при свечах в ресторане на состязание по скоростному поеданию гамбургеров. Да, «Honeycomb» — неспешное повествование для долгих и тихих вечеров. Если оно вас зацепит, вы будете с восторгом путешествовать по мирам и следить за приключениями центральных персонажей (а Король хоть и главный, но не единственный герой); если нет — что ж, не судьба.

Итак…

Что за цветок однажды вырос на берегу Реки Снов?

Как Паучья Королева утратила свой Всевидящий Венец (и откуда он взялся)?

Почему поссорились племена Мотыльков и Бабочек?

Как связаны русалки и брошенные на берегу туфли?

Кто проник в обветшалую башню и обнаружил там весьма необычную принцессу?

Куда стремится кораблик под выцветшим алым парусом?

Почему некий художник рисует только яблоки, а некая певица больше не поет?

Что горит в топке Ночного Поезда, чья конечная станция — Апокалипсис?

Если вам все это и многое другое интересно, ищите книгу — не пожалеете.

Том Арджент — молодой человек, работающий продавцом в магазинчике товаров для классической (стремительно устаревающей) фотографии. Он также талантливый фотограф, который не стремится к известности. Камера для него — основной способ видеть мир, ведь она не врет и позволяет сохранять воспоминания.

Казалось бы, Том ведет очень спокойную и скучную жизнь, которая его абсолютно устраивает, но случайная встреча с Ванессой, женщиной поразительной красоты, все меняет. Впрочем, оказывается, что перемены начались намного раньше, просто Том о них… забыл.

Встреча с Ванессой, знакомство с Пауком — странным нищим, у которого есть невидимая подруга — и афиши, которые можно рассмотреть на негативах, но нельзя — на готовых снимках приведут Тома сперва на Рынок Лунного света, где можно купить что угодно (заплатив, как вы думаете, чем?), а после — в удивительные места, где ему предстоит побывать в серьезной опасности, узнать о себе кое-что неожиданное и совершить поступки, которые изменят множество судеб.

***

Действие нового небольшого романа Харрис происходит в той же мультивселенной, что и Honeycomb, но их можно читать отдельно. The Moonlight Market — куда более камерное произведение, и структура у него намного проще, хотя линейной ее тоже не назовешь (я намеренно полностью исключила из отзыва вторую сюжетную линию, чтобы обойдись без спойлеров). Оба романа написаны очень красиво, самые магические пассажи в The Moonlight Market читаются с наслаждением, и нарисованные писательницей образы буквально оживают.

Сравнение с «Задверьем» и «Звездной пылью»… ну, не то чтобы совсем не оправдано, что-то общее между ними есть, но повторения не ждите. Это совсем другая история, куда более лиричная и сентиментальная. Наполовину современная сказка, наполовину поэма в прозе.

Один из лейтмотивов романа напомнил интересный жизненный парадокс, с которым, я думаю, сталкивались очень многие. Когда ты идешь, допустим, на концерт, и на сцене что-то красивое, и ты хватаешь телефон, чтобы это запечатлеть… и вроде запечатлелось, только вот в какой-то момент осознаешь, что концерта как такового не видел. Потому что все время его снимал. Иными словами, пытаясь сохранить воспоминания навсегда, мы их теряем. (Или нет?)

Красивая, красивая история. Но чего-то ей не хватает, чтобы стать потрясающей (какой лично для меня была «Звездная пыль»). И все же прочитала с удовольствием. Если у вас лирическое настроение и нужно что-то на 1-2 вечера, рекомендую.

Вот уже тысячу лет в этом мире, находящемся под защитой могущественных Семерых, существует Разлом — трещина в земле, которая постепенно расширяется и, если верить пророчеству, рано или поздно откроет путь в иной мир, откуда хлынет орда демонов. Как водится, с течением времени о пророчестве забывают, и в тот роковой день, когда оно сбывается, человечество оказывается к этому совершенно не готово.

И вот спустя восемь лет после того, как адские силы проникли в мир и преобразили его до неузнаваемости, некий Странник идет по нему, сражаясь с демонами и преодолевая множество разных трудностей на пути в Сияющий город — последний оплот человечества в жуткой войне с потусторонним воинством. У Странника нет имени и голоса; есть только младенец, который постоянно требует внимания и заботы, а также коза с тяжелым характером. И ещё у него есть легендарный меч, который надо любой ценой доставить в Сияющий город, потому что только он может определить исход противостояния.

Питер Ньюман, конечно, не первый автор, задумавший описать мир, в котором темные силы, фактически, победили, но все-таки стоит отметить, что он сделал это с фантазией и основательностью, особенно примечательной для дебюта в крупной форме. Апокалиптические картины, описанные в романе, вызывают дрожь, а читателей с особо развитым воображением и слабыми нервами могут даже отпугнуть. Это вам не пепельные дожди Сандерсона! Демоническая суть — та сила, которая движет потусторонними захватчиками и в которую превратились те из них, кто не смог найти для себя вместилище в виде подходящего человеческого тела — уродует все, к чему прикасается, поэтому в мире «The Vagrant» осталось очень мало «чистых» людей и вообще живых существ; почти все хоть как-то да запятнаны. Рога, копыта, щупальца, чешуя, лишние конечности и др., и пр., но это ещё не все: вторая по степени важности демонесса с непереводимым именем Uncivil изобрела особый способ уместить свою обширную суть в человеческих телах — она их сшивает, творя жуткие конструкты (которые лично мне напомнили один фильм ужасов, но я не стану его называть, потому что там методика сшивания была другая — ну, кто видел, тот понимает намек). Своих последователей она щедро наделяет лишними конечностями и органами вместе с толикой собственной силы, тем самым постоянно увеличивая свое могущество. Добавьте к этому локации в том же стиле, с живыми стенами, приспособленными для разных нужд, и всякими устройствами, о назначении которых не стану распространяться — и общая картина получится, без преувеличения, жуткой.

Итак, с точки зрения атмосферы, «The Vagrant» — гибрид ада в стиле new weird и «Безумного Макса». А с точки зрения сюжета это роуд-стори, то есть повествование о том, как герой идет из пункта А в пункт Б и приключается по дороге. Он встречает на своем пути разных людей и нелюдей, обретает друзей и врагов, преодолевает препятствия и выдерживает тяжелые испытания — и, конечно, постепенно меняется. Впрочем, о том, что происходит в душе у Странника, мы можем лишь догадываться по намекам и полунамекам, которые подбрасывает автор, потому что — напомню — герой не разговаривает. Даже во флэшбеках мы не услышим его речь, а просто узнаем содержание сказанного со слов автора. С предысторией Странника все непросто, и сам он как личность долго остается загадкой.

Персонажи второго плана мне понравились: у большинства из них яркие личности, отчетливо звучащие голоса и важные роли в сюжете. В этом смысле особо отмечу Харма, спутника ГГ, демоническое отродье по прозвищу Ходячий Молот и Командующего, чьё настоящее имя мы тоже не узнаем (ну и козу, которая при каждом появлении разбавляет комизмом беспросветный ужас описанных автором картин). Не обошлось, впрочем, и без картонных героев — к примеру, женщине-рыцарю Фиа живости явно не хватило.

Говоря о недостатках романа, некоторые рецензенты пишут, что у Ньюмана не получился финал. Я с этим не согласна: в финале все отлично получилось, просто читатель, настроенный на неправильную волну, может не уловить идею. А вот предфинальная часть вышла затянутой и слегка недостоверной. Отчасти потому, что именно в этой части приходится постоянно себе напоминать об очень высоком — выше нынешнего, реального — уровне развития технологий, который в мире романа существовал до вторжения демонов, но сохранился фрагментарно, не всегда логично. И ещё в этой части выскакивает словно чертик из табакерки новый заметный персонаж, который толком не сыграет никакой роли — видимо, мы с ним ещё встретимся во втором-третьем томах.

Но несовершенство предфинальной части лично для меня полностью компенсировало то, как роман закончился. В наше время очень часто под видом «первого романа трилогии» преподносят первый из трех томов большого романа — так вот, это не случай Ньюмана. Финал «The Vagrant», конечно, оставляет задел на будущее, и все-таки роман получает совершенно однозначное завершение, а не обрывается на полуслове. В завершении этом есть что-то удивительно знакомое (тут была цитата из «Мастера и Маргариты», но я сочла её спойлерной и вычеркнула; любопытные могут спросить меня в личке или догадаться самостоятельно, прочитав роман ;)), и несмотря на то, что «The Vagrant» в первую очередь жанровое, приключенческое произведение без претензий на бездонные философские глубины, после того, как переворачиваешь последнюю страницу, все-таки хочется о многом поразмыслить. К примеру, о том, что эта история — в первую очередь, о силе духа. А такие сказки никогда не перестанут быть актуальными.

Резюме: необычный, красивый и жуткий роман, не лишенный некоторых изъянов. Прочитала с удовольствием, уже взялась за продолжение и надеюсь, что автор не обманет моих ожиданий.

Отзыв написан в 2018 году, сразу после выхода книги на английском, поэтому терминология и имена могут не совпадать с изданием на русском.

***

Брат Кэтрин Хелстоун, преподобный Лаон, исчез в Аркадии, легендарной стране фей, где пытался обращать местных жителей в христианство. Отчаявшись дождаться новостей, она совершает опасное путешествие, но в Аркадии её ждет одинокое ожидание в зловещей уединенной усадьбе под названием Гефсимания. Наконец, приходит известие: ее любимый брат возвращается, и в ближайшее время им предстоит снова встретиться — но Королева Фей и ее безумный двор едут за ним по пятам…

***

Чтобы влюбиться в эту книгу с первых страниц и не обмануться в своих ожиданиях до самого конца, надо сразу обратить внимание на два ключевых слова: готика и стиль. Если в фэнтези вы предпочитаете всему прочему развитие сюжета, в котором все должно быть строжайшим образом связано друг с другом, каждое действие обязано порождать последствие, все злодеи должны получить по заслугам, а все сестры — по серьгам, то «Под солнцем-маятником» вам точно не понравится. Автор явно не ставила перед собой задачу написать фэнтези, хоть сколько-нибудь приближенное к привычным канонам. Её история выглядит необычайно замысловатой и следует извилистыми путями, причем зачастую очень много внимания на этих запутанных дорожках уделяется окружающим пейзажам, а не тому, что ждет за поворотом, не говоря уже о конце пути. Только представьте себе: в Аркадии солнце — маятник в самом буквальном смысле, оно раскачивается над волшебной страной, то удаляясь от определенной точки, то приближаясь. А если вас интересует ночное светило, то: «Луна была рыбой». Словом, воображение у автора, без преувеличения, очень богатое.

И поэтому тех, кто, повторюсь, не ищет в книге внятного сюжета, а готов _неспешно_ следовать за рассказчицей, внимая каждому её слову, куда бы эту смятенную душу не занесло, ждет увлекательное странствие по сюрреалистической и очень мрачной Стране Фей. Здесь не действуют известные законы природы, и местные жители иногда кажутся просто безумными. Иногда мелькает нечто знакомое — ведь даже аннотация навевает воспоминания о множестве волшебных сказок, в которых британские обитатели холмов принимают живое участие, — но это скорее отвлекающие маневры, чем полноценные подсказки относительно того, что будет в сюжете далее. Уж скорее стоит обращать внимание на библейские аллюзии, хотя с ними тоже все очень непросто. И помимо игры с известными образами и сюжетными конструкциями из сказок, помимо рассуждений о религии, о Боге и о природе веры, в тексте есть ещё много разных отсылок к известным и не очень известным философам разных эпох, теологам, алхимикам, астрологам и прочим любопытным личностям, которые понравятся любителям интеллектуальных игр. В эпиграфах к каждой главе чередуются отрывки из вымышленных и подлинных научных трудов и художественных произведений, хотя куда увлекательнее отлавливать то, что рассеяно по тексту без всяких поясняющих сносок. Надо отметить, что у писательницы магистерская степень по истории средних веков и Ренессанса, а ещё она увлекается средневековой теологией и историей миссионерства — и да, это заметно.

Но вернемся все же к истории (и я попытаюсь даже намеком не выдать два потрясающих сюжетных твиста, которые в буквальном смысле слова выворачивают повествование наизнанку, шокируя читателя — дважды!). Как следует из аннотации, она о девушке по имени Кэтрин, которая последовала за своим братом-миссионером в Аркадию, страну фей, потому что ей показалось странным, что он перестал писать. В Аркадии её встречает Ариэль Давенпорт, девушка-подменыш, которой выпало стать проводником Кэтрин в землях фей. Дальнейшее развитие событий связано с вышеупомянутой Гефсиманией, включая и прошлое этого имения, где Лаон Хелстоун отнюдь не первый миссионер. Кэтрин предстоит разрешить немало загадок, и хотя в основном они будут связаны с тем, что происходило и происходит в Гефсимании, с планами злокозненной Королевы Фей относительно Лаона и самой героини, не обойдется без секретов из прошлого, касающихся отношений между братом и сестрой. А ещё ей придется изучить енохианский язык по обрывочным записям, оставленным предыдущим обитателем Гефсимании. А ещё — солить всякую пищу, потому что иначе человеку в стране фей не поздоровится. Ну и, конечно, помнить о том, что никому в этом жутковатом месте верить нельзя, потому что разум фей — если он у них вообще есть — действует совершенно иначе, коварство присуще им изначально, да и с душами все очень, очень сложно.

Пожалуй, я все-таки назову третье ключевое слово для этой книги: грех.

И на этой загадочной ноте завершу свой отзыв, ещё раз рекомендовав «Под солнцем-маятником» ценителям готики, философской сложности, изощренной замысловатости, красивейшего стиля, который трудно поддается переводу, а также историй, запутанных как гордиев узел и не терпящих поспешного чтения.

К XXV-му веку человечество успело не только совершить немало открытий, заполучить в свое пользование сеть древних червоточин Axis Mundi, основать в галактике множество новых государств, империй, конфедераций и так далее, но и разделиться искусственным образом на несколько новых рас. В числе них — homo quantus, человек квантовый, способный входить в так называемую фугу и превращаться в необыкновенно мощный живой компьютер («объективность»). Платить за это приходится временным отказом от личности («субъективности») — квантовый интеллект и человеческое сознание не могут сосуществовать в одном теле, — и к тому же фуга представляет определенный риск для жизни, потому что пока «объективность» занимается вычислениями, температура этого самого тела повышается, а после 42ºС все может обернуться очень печально для «субъективности».

Главному герою, homo quantus Белизариусу Архоне, не повезло: в его генах есть изъян, вследствие которого тяга к познанию превышает инстинкт самосохранения, и потому «объективность» стремится длить каждую фугу, тем самым приближая её к зловещему рубежу. Двенадцать лет назад, будучи совсем молодым, он сбежал с астероида Гаррет, где обитают почти все живущие homo quantus, чтобы найти себя в огромном мире — и обстоятельства сложились так, что этот юноша с блистательными по любым меркам способностями стал аферистом-виртуозом.

И именно к нему обратился за помощью Шестой экспедиционный флот Суб-Сахарского Союза, сорок лет назад отправленный в разведку в отдаленные части галактики, без расчета на возвращение. Союз — так называемое «государство-клиент», то есть планета, не владеющая ни одной стационарной червоточиной и находящаяся в подчинении у «патрона» — Конгрегации. Про Шестой флот все забыли, а между тем его ученым посчастливилось сделать открытие, на основе которого был создан новый тип двигателя: инфлятонный. Это позволило военным переоснастить свои корабли (включая и вооружение), и теперь они жаждут вернуться, чтобы нанести удар по Конгрегации и освободить свою планету от полуколониального статуса. Одна проблема: путь из космического «тупика», куда их занесло, лежит через червоточину, принадлежащую Федерации Кукольных Теократий, и куклы — homo pupa, ещё одна искусственная раса — потребовали в качестве платы за пропуск половину кораблей Шестого флота.

А Архона, узнав кое-какие детали положения, согласился на один — и придумал, как всё устроить таким образом, чтобы куклы спохватились слишком поздно и не сумели помешать двенадцати кораблям пройти через червоточину.

Далее история развивается по традиционной, хорошо знакомой схеме: сбор команды и планирование аферы — подготовка к афере — осуществление аферы, невзирая на возникшие трудности. Традиционные сюжетные повороты и типажи тоже присутствуют: Архона, конечно же, разыщет по такому случаю любовь всей своей жизни и своего мудрого учителя, и ещё в его команде будут разудалая бой-баба с нездоровой тягой к взрывчатым веществам, учёный с аристократическими манерами, громила с солдафонским чувством юмора и даже ИИ, считающий себя Святым Матфеем! На пути к осуществлению задуманного главному герою предстоит столкнуться с предательством и мучительными сомнениями (как чужими, так и собственными). Но не стоит недооценивать Белизариуса Архону — он не просто аферист, а аферист-виртуоз, чьи мыслительные способности позволяют радикальным образом усовершенствовать любую широко известную мошенническую схему.

Если сюжет «Квантового мага» (с учетом контекста, впрочем, он скорее «Квантовый фокусник») демонстрирует отдельные элементы, знакомые по другим книгам и фильмам, то антураж более необычен. Основные события происходят в планетной системе кукол, и им же уделяется наибольшее внимание. Куклы — названные так из-за своего роста, чуть больше метра, и соответствующей комплекции — были когда-то созданы другой искусственной расой, нуменами, в качестве рабов, впадающих в экстаз от запаха своих хозяев. Однажды куклы взбунтовались и перебили почти всех нуменов, а когда все утихло, то выяснилась неприятная истина: без хозяев они потеряли свой наркотик и, соответственно, сами обрекли себя на вымирание в обозримом будущем от тяжелейшего абстинентного синдрома. К отношениям между куклами и нуменами прилагается замысловатая и довольно-таки извращенная теология «кнута и клетки», но не совсем такая, какой её можно вообразить по этому краткому описанию.

И, конечно, частью антуража — а также частью сюжета — выступает квантовая «магия». Я не могу оценивать научность этой составляющей романа, могу лишь сказать, что она не ограничивается Шредингеровским котиком-страдальцем, и мало того: именно одна из идей, относящихся к квантовой физике, и делает возможной развязку истории в том виде, в каком её нам предлагает автор. Может, кое в чем он и подыграл герою… но как такому обаятельному аферисту не подыграть?

Стоит отметить, впрочем, что Архона — ни в коем случае не циничный мошенник, не прожженный плут, не способный пройти мимо потенциально выгодной схемы. Он по характеру больше напоминает виртуоза из какой-нибудь другой области — музыки ли, науки, — поскольку погружается в каждую новую проблему с вдохновением и азартом, стремясь прийти к наиболее благополучному исходу для большинства, если не для всех.

Таким образом, к недостаткам романа можно отнести слегка традиционную сюжетную канву и, быть может, название — наводя на мысли о «Квантовом воре» Ханну Райяниеми, оно создает мысли о какой-то дополнительной вторичности и может даже отпугнуть читателя. На самом деле, общее между этими двумя книгами только слово «квантовый». Роман Кюнскена — тоже первая часть трилогии, но в сюжетном плане он самостоятелен на 99%.

Резюме: не идеальный, но в общем и целом всё равно прекрасный развлекательный НФ-роман с бодрым сюжетом, проработанным миром, вписанной в канву квантовой физикой и героями, за приключениями которых очень интересно следить.

Вот уже восемьдесят лет космическая империя Теикскалаан пребывает в относительном мире и спокойствии — да, на границах время от времени случаются стычки, и приходится иной раз подавлять бунты, но всё-таки за всё это время не случилось ни одного по-настоящему масштабного и тяжелого конфликта, за что в какой-то степени нужно благодарить мудрого императора Шесть Направлений. Но рано или поздно теикскалаанцы вновь задумаются о расширении своих владений, и куда они посмотрят в первую очередь? Конечно, на сектор космоса, где расположены станции шахтёров, добывающих на астероидах молибден и прочие ценные металлы. По военной мощи станции и империя несравнимы, однако в распоряжении первых имеется ещё два немаловажных оружия, и первое из них — дипломатия.

И по этой причине молодая женщина по имени Махит Дзмаре отправляется со станции Лсел в Столицу — Жемчужину Мира, планету-город, которая на языке теикскалаанцев называется тем же словом, что и сама империя, а также мир как таковой. Ей поручено продолжить дело предшественника, Искандра Агхавна, и сделать так, чтобы могущественный сосед научился ценить Лсел и прочие станции такими, какие они есть. Внутри себя Махит несёт второе, секретное оружие Лсела: вживленную в мозг имаго-машину, которая позволяет копировать личность, сохраняя тем самым полезный опыт и навыки. Имаго, которое досталось Махит — копия личности Искандра, устаревшая на 15 лет. Помимо всего прочего, ей нужно выяснить, что с ним случилось и каким образом он уберегал станции от аннексии всё это время. Вскоре выяснится, что Искандр занимался весьма необычными вещами, и Махит не придется скучать — её приключения начнутся в ту же секунду, как она ступит на поверхность Столицы.

«Воспоминание, именуемое империей» — книга довольно-таки странная. С первых же страниц бросается в глаза необычайно глубокая (хотя и не всесторонняя) степень проработки антуража в том, что касается культуры и внешних аспектов: империя, описанная Аркадией Мартин, предстает перед нами во всех блистательно выписанных деталях церемониала, протокола, нарядов и обыкновений аристократии, а также устройства города-государства, поражающего воображение своим величием. Ещё одной заметной частью авторского замысла стали термины, источником вдохновения для которых стала не столько Византийская, сколько Ацтекская империя. У меня двойственные чувства по поводу этой находки Мартин: с одной стороны, необычно и интересно; с другой — откровенно говоря, впервые столкнулась с книгой, из которой не запомнила НИ ОДНОГО термина. С ономастикой чуть проще, но она тоже нестандартная: имена теикскалаанцев состоят из числительного и существительного, к примеру Шесть Направлений, Двенадцать Азалий, Три Водоросли и т.д.

Да, к обрамлению истории автор подошла с фантазией. Среди идей стоит отметить имаго-машину: подобное копирование личности встречается у других авторов, и не раз, но всё-таки Мартин в этом смысле зашла чуть дальше остальных и не только выстроила на основе имаго-линий всё общество станции Лсел (на 30 000 человек там 10 000 специалистов с имаго, иногда содержащими множество поколений), но и сыграла на контрасте, выделяя отличия между двумя культурами. В империи, как отмечает Махит в разговоре со своей атташе по культуре Три Водоросли, сохраняют всё, даже плохие стихи. А на Лселе и прочих станциях — только то, что заслуживает быть сохранённым. (Впрочем, как ей предстоит убедиться, это не совсем так.) Ещё один интересный момент — роль поэзии в устройстве империи, в управлении ею. Теикскалаанцы очень высоко ценят хороших поэтов, устраивают состязания при дворе императора, шифруют сообщения при помощи стихов и высказывают в стихах недовольство властью. Только учтите, что это не совсем те стихи, которые можно себе вообразить, а, скорее, особый поэтический язык, образный, иносказательный и временами довольно пафосный.

Но вот в том, что касается сюжета и персонажей, всё не очень хорошо… Копия личности мужчины зрелого возраста в голове у молодой девушки — напоминает «Гамбит девятихвостого лиса» Юн Ха Ли, верно? В самом деле, но скорее внешне и, по итогам, не в пользу героев книги Мартин. Во-первых, отношения между Махит и копией Искандра складываются не так, как у Черис и Джедао (в определенный момент копия Искандра в силу некоторых причин отключается, и героиня остаётся наедине с проблемами); во-вторых, у Юн Ха Ли получилось изобразить Черис достаточно опытной и проницательной, а Махит у Аркадии Мартин — совсем «зелёный» дипломат с амбициями; в-третьих, Искандр сильно уступает Джедао по харизме. Тем не менее, именно отношения между Махит и копией чужой личности в её голове представляют собой самую внятную и любопытную линию в романе, за пределами которой царит сбивающая с толку путаница интриг. Экшн у Аркадии Мартин не получается, злодеи тоже не получаются (и это прискорбно), поэтому положительные и условно-положительные герои, в основном, разговаривают. Разговоры перемежаются описаниями городских пейзажей и интерьеров, традиций, поэзии, технологии и проч. — читать их интересно, потому что с литературным стилем у автора всё хорошо, однако к середине романа накапливается раздражение от того, что главный сюжет топчется на месте. Во второй половине книги события набирают обороты, но становятся очень сумбурными, кое-кто из персонажей погибает необычайно дурацким образом, и в самом конце читатель получает сцену, к которой его готовили рассеянные по тексту намёки на одержимость теикскалаанцев кровью и её символическим значением для империи как таковой — но, вместе с тем, эта сцена безжалостным образом подчеркивает средневековый (если не совсем уж дремучий) менталитет имперцев. Трудно сказать, что из этого входило в авторский замысел, а что «само написалось».

И в результате получается, что роман не может предложить ничего нового ни как НФ, ни как космоопера, а как философская фантастика (или хотя бы гуманитарная, в духе Урсулы Ле Гуин) он просто не получился — не хватило глубины, четкой идеи, интересных (нешаблонных) персонажей и ещё чего-то… Это обидно, потому что автор писать умеет, потенциал у книги значительный, и даже если он хоть отчасти реализуется в продолжении (вторая часть цикла, «A Desolation Called Peace», анонсирована на следующий год), я вряд ли буду его читать — слишком неприятное впечатление оставили заключительные страницы, слишком тусклыми получились герои. Да, в целом сильно лучше, чем тот же «The City in the Middle of the Night» Ч.Дж.Андерс. Но, к сожалению, далеко не шедевр.

Фотограф-фрилансер Кристина по стечению обстоятельств получила хорошо оплачиваемую постоянную работу в строительной фирме, даже не догадываясь, что с этого начнётся новый, очень странный этап её жизни, в котором совпадений — неслучайных, разумеется — будет очень много. Немалую роль на этом этапе сыграют сны — удивительные, причудливые, страшные, всякий раз связанные с затерянным в латиноамериканской глубинке городком Эль Пунто, где наша героиня в реальной жизни никогда не была.

Поначалу сны и жизнь пересекаются слабо, и то, и другое предстает яркой мозаикой, чей узор просматривается с трудом. Кристина фотографирует сотрудников фирмы, выполняет задания начальства, решает мелкие и не очень проблемы, с которыми каждый сталкивается на новом месте работы. Живёт обычной жизнью. И время от времени к ней приходят — ну, конечно, мы быстро понимаем, что называть их просто «снами» не совсем правильно — видения, в которых разворачиваются маленькие драмы с философским подтекстом и моралью, которая как будто бы ясна. Но только если рассматривать каждый элемент мозаики по отдельности.

А вот если взглянуть на неё целиком, учесть символы и знаки, которые повторяются раз за разом — по сути, если не по форме, — то всё заметно усложняется, и маршрут Кристины от первой главы до последней из прямой линии превращается в хаотичный жутковатый лабиринт, в котором очень просто затеряться.

В романе множество деталей, недвусмысленно указывающих на то, что на автора повлияли мастера магического реализма, и в «Благодарностях» кое-кто из них назван, вместе с другими, не менее достойными авторами. Действительно, в «Эль Пунто» постепенно проявляется атмосфера мистики и тайн, пронизывающих обыденную действительность, подталкивающих героиню к определенным выборам и отчасти предопределяющих её судьбу. Кристина чувствует, что стала игрушкой неких странных сил, и от растерянности, недоумения и отчаяния постепенно переходит к решительным действиям, позволяющим выбраться из лабиринта.

Главная героиня у В.Колюжняка получилась удачно, следить за её метаниями и своеобразным взрослением интересно. А вот со второстепенными героями, на мой взгляд, не всё так хорошо: почти все показались мне статистами, наделенными недостаточным количеством характерных черт, чтобы привлечь внимание и, самое главное, запомниться. Их лица размываются, расплываются уже через несколько дней после прочтения — они, в отличие от Кристины, в чистом виде придуманные люди.

Ещё один, на мой взгляд, недочёт — чрезмерно густой туман в финале, сквозь который я пробралась с некоторым трудом. Но, быть может, я просто недостаточно сильно люблю магический реализм.

Так или иначе, роман получился необычный, и о потраченном на прочтение времени я совершенно не жалею.

P.S.

Придуманные люди за окном

Диктуют нам последние страницы

Все ночи напролет глаза

Марии и Хуаны будут сниться

(c) Сплин

Искалеченный войной мир откатился назад во времени, в жестокую эпоху револьверов, керосиновых ламп, затерянных в глуши поселков и одиноких правоохранителей, которые временами неотличимы от одиноких бандитов — а ещё мутантов, призраков, беспощадной борьбы за бензин, выжженных взрывами пустынь и многих, многих ужасов, которые на настоящем Диком Западе никто не сумел бы себе вообразить. Стрелку Робу Стуммфилду, «человеку постоянной печали», выпал нелегкий жребий: догнать и покарать Мормо, маньяка, при помощи швейных игл творящего с людьми чудовищные непотребства. Впрочем, у мальчика по имени Джек судьба ничуть не лучше: чтобы спасти самых близких людей, ему предстоит пройти через бойни, местный филиал ада, и если выбраться из них можно, по крайней мере, теоретически, то выберутся ли они из тебя? А девочка по имени Бетти про бойни не знает, и про Мормо тоже, она как будто живет в совершенно ином мире — однако это вовсе не означает, что провозвестник её собственного, личного ада не объявится однажды в нелёгкую пору, под видом спасителя, поблескивая синими стеклами очков.

«Золотая пуля» — книга беспощадная, и дело не в количестве по-настоящему страшных, жутких вещей, которые описаны на её страницах. Читателю не стоит рассчитывать на объяснения и наставления относительно того, как именно он должен воспринимать происходящее с героями; совсем наоборот, ему предстоит вместе с ними вживаться, проникать всё глубже в этот сюрреалистичный мир со всеми его сплаттерпанковыми закоулками и подземельями, изучая законы причудливого бытия и платя за это немалую цену. Да, читатель тоже платит — помяните моё слово, отдельные образы и эпизоды останутся с вами навсегда, как шрам или татуировка, и «развидеть» их вряд ли получится.

Авторы предлагают нам три истории, имеющие разный жанр (постапокалипсис, weird, вестерн, хоррор и сплаттерпанк в разных пропорциях) и связанные не столько событийно, сколько на уровне аллюзий и ассоциаций, в том числе постмодернистских, литературных и кинематографических, включая, как мне показалось, совершенно Хичкоковскую тикающую бомбу. Роб, Джек и Бетти рассекают сюжетную канву, как три пули со смещенным центром тяжести, и отследить их подлинные траектории от начала до финала довольно непросто. Да и нужно ли? Сквозь галлюцинации (или нет?) Роба в соляной пустыне, сквозь метания Джека по бойням, порождающим (или проявляющим?) ужасы, сквозь сбивчивый рассказ Бетти о том, как в её доме появился странный гость и чем это закончилось (закончилось ли?) проступает суть, беспощадная, как пресловутая золотая пуля, которой суждено догнать злодея: в самом высоком, философском смысле этот роман — не о банальной борьбе добра и зла, но о том зыбком, тонком как лезвие бритвы моменте, где одно превращается в другое (или наоборот). Ближе к финалу это проступает очень явно: «Я бы их всех убил», — говорит герой, подразумевая стражников, фарисеев, Пилата и императора, et cetera. Он действительно готов убивать, не зная прощения, и убивает очень многих, только вот… каков итог?

Библейских отсылок, кстати, в книге более чем достаточно — тут вам и Содом с Гоморрой, и огненный столп, в контексте постапокалипсиса обретающий особое звучание, и кое-что ещё. Есть интересный момент — мне неведомо, знали ли авторы об этом, но тем любопытнее — касательно появления в тексте племени апачей, персонажа, именующего себя Апач и сопутствующих событий: по одной из версий, пусть она и не очень-то хорошо обоснована, это название произошло от слова apachu из языка народа зуни, которое в буквальном смысле означает «враг».

Резюме: прочитала роман за день и, возможно, вернусь к нему после выхода бумажного варианта, коий несомненно куплю для своей библиотеки. Рекомендую ли? Да, но лишь при условии, что вы читатель крепкий и стойкий (то есть всякое «кровь-кишки-итакдалее» в больших количествах вас не испугает), а ещё — готовый пробиваться к сути сквозь сюрреалистические пейзажи и сцены, сквозь потоки сознания и противоречащие друг другу заявления. Так надо. Это такая книга. Я не знаю, найдет ли она своего читателя, но очень, очень хочется, чтобы нашла.

17-летняя Элис большую часть жизни провела в дороге: они с матерью Эллой постоянно переезжали с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Все потому что в прошлом Эллы сокрыта некая страшная тайна, связанная с бабушкой Элис — Альтеей Прозерпайн, писательницей, чья книга мрачных сказок о стране Хинтерланд ещё до рождения Элис обрела культовый статус. Мать и дочь преследуют странные несчастные случаи, и в целом все выглядит так, словно за ними по пятам движется какая-то злая сила. Когда приходит письмо, уведомляющее о смерти Альтеи, всё как будто меняется к лучшему… но через два года та самая сила наносит привыкшим к спокойной жизни героиням сокрушительный удар.

Вручаю этой книге переходящее знамя «Разочарование года», потому что не помню, когда в последний раз сталкивалась с подобным литературным расточительством: вся изысканная и пугающая атмосфера загадочности, с любовью и мастерством выстроенная на страницах первых шести глав, в дальнейшем потрачена впустую. Когда счетчик прочитанного показывает 50%, а сюжет все ещё буксует, впору забеспокоиться; когда в точности то же самое происходит на отметке 70%, книгу можно не дочитывать, но я, стиснув зубы, все же дочитала. Первая проблема «Хейзел-вуда» (так называется поместье Альтеи Прозерпайн, куда по тем или иным причинам стремятся многие герои) состоит в том, что после упомянутого в описании сюжета «сокрушительного удара» Элис совершает череду бестолковых действий и принимает участие в череде бестолковых разговоров — и этому посвящена почти половина романа. Событий происходит много, но сюжет не развивается, и в какой-то момент попытки автора ещё сильнее сгустить завесу таинственности начинают всерьез раздражать. Так и хочется сказать: ну да, я поняла, что Хейзел-вуд — мрачное и опасное место, а с прошлым Альтеи Прозерпайн все не так однозначно, но когда уже Элис совершит какой-нибудь волевой поступок и прекратит метаться по сюжету, как мечется по комнате птица, залетевшая в окно?..

Вторая проблема книги в её героях. Заявленный возраст Элис — семнадцать лет, но биография у девушки очень богатая, и как-то незаметно начинаешь ожидать от неё здравомыслия и смекалки, обычно свойственных людям с житейским опытом. По первым шести главам кажется, что и то, и другое присутствует, но после злосчастного рубежа поведение Элис становится таким бестолковым, что ей с тем же успехом могло быть и двенадцать, а не семнадцать лет. Что касается остальных персонажей, то с ними дело обстоит похоже: «спутник героини» Эллери Финч сперва кажется очень обаятельным и милым, а потом начинает тупить; злодеи сперва производят грозное впечатление, а потом тоже начинают тупить; некие сверхъестественные существа (не буду их перечислять, чтобы не испортить впечатления тем, кто все же возьмется за книгу) кажутся мудрыми и расчетливыми, а потом начинают… ну, вы поняли.

Ещё одна проблема с персонажами заключается в том, что иной раз попытка избавиться от хрестоматийных сюжетных поворотов вызывает не восхищение смелостью автора, а легкое недоумение. Речь идет о той ситуации, когда автор на протяжении многих глав подводит читателя к совершенно определенному выводу, а потом спохватывается — это же клише! — и все переворачивается с ног на голову. Да, разумеется, такой прием имеет право на существование, но увы — чтобы воспользоваться им с блистательным результатом, нужно несравнимо лучше строить сюжет, чем это делает Мелисса Альберт.

Третья проблема «Хейзел-вуда» — те самые мрачные сказки Альтеи Прозерпайн. Тут я скажу коротко: сами по себе они неплохие, но если вы читали неадаптированные сказки братьев Гримм, то предполагаемая «мрачность» этих историй заставит вас хмыкнуть. В лучшем случае.

И, наконец, самая главная проблема: а что, собственно, автор хотела сказать? Традиционная мораль «любовь превыше всего» тут не годится, потому что любовь — это клише (см. выше). Любовь к матери теоретически могла бы занять освободившееся место, но выписана она крайне неубедительным образом. Идет ли речь о принятии себя, своих недостатков и особенностей? Если так, то мы не получим никаких ответов, потому что героиня, как показано в финале, разобралась в себе не до конца. Может быть, мораль сей басни в том, что надо жить в реальном мире и любить реальных людей, а не фантазии? Возможно; однако бездарно разрушенные фантазии вызывают лишь желание сотворить на освободившемся месте что-то новое, ибо склонность людей к сочинительству так же неистребима, как и свободолюбие. Что ж, последняя попытка — ответственность творца за собственное творение? Лучшим ответом на это предположение будет смайлик-фейспалм.

Резюме: ОЧЕНЬ разрекламированная, но совершенно пустая и бестолковая книга.

Близкое будущее. Развитие биотехнологии привело к созданию т.н. биоформов — модифицированных живых существ, снабженных имплантами и программным обеспечением, и предназначенных для определенных целей, чаще всего связанных с применением силы.

Главный герой — Рекс, пёс-биоформ, командует взводом, который также включает медведицу Хани, варана Дракона и разумный рой Пчёлу (Bees). Взвод служит корпорации «Редмарк», конкретно — учёному по имени Джонас Мюррей, которого Рекс называет Хозяином. Мюррей отправляет взвод на различные задания, теоретически связанные с уничтожением движения Анархистов (действие происходит в мексиканском штате Кампече, охваченном гражданскими волнениями), но почти сразу появляются намёки на то, что он ведёт какую-то свою игру, и на самом деле биоформы часто убивают гражданских. Рекс не испытывает сомнений по поводу приказов Хозяина, в отличие от Хани, которая по какой-то причине намного умнее своих собратьев по взводу.

В подразделение Мюррея прибывает с инспекцией загадочная Эллен Асанто, и почти одновременно с её появлением начинается череда событий, которые изменят не только жизнь Рекса и его сослуживцев, но и всего мира...

Фактически, в каждой из пяти частей романа есть отдельный сюжет с завязкой, кульминацией и развязкой, от чего создается впечатление, что ты не читаешь книгу, а смотришь сериал. Так или иначе, первые четыре части написаны очень бодро и динамично, читаются с лёгкостью, не дают отвлекаться. Но пятая часть почти до самого финала кажется чрезмерно затянутой развязкой, и это впечатление усугубляют вставки в виде глав из книги, написанной одним из персонажей, которые сильно сбивают темп повествования. С трудом удержалась от желания просто пролистать эту пятую часть, чтобы узнать, чем всё закончилось.

И все же стоит особо отметить, что автор смешал в достаточно маленьком по объему романе разные жанры: НФ, боевик, судебную драму, публицистику. Это интересный подход, но в нём ощущается, я бы сказала, некоторая техничность. Красиво, но без искры.

С идейной точки зрения книга посвящена проблеме свободы воли, отличающей человека от раба, причем исследуется эта проблема с разных ракурсов — как в плане отношения к биоформам, так и в плане службы корпорациям, де-факто искусственным сущностям, которые наделены правами, в некоторых аспектах превосходящими права людей. Но хоть морально-этические вопросы проработаны хорошо, всё же не стоит искать в тексте по-настоящему глубокий и всесторонний анализ: большая часть выводов проговаривается открытым текстом устами того или иного персонажа, слишком напрягать мозг читателю не придётся. До полноценного изучения природы человека и того, что именно делает людей людьми, автор чуточку не дотянул.

Рекс, главный герой, вызывает противоречивые чувства: с одной стороны, его жалко, но в то же самое время личность пса-биоформа прописана недостаточно глубоко, чтобы проникнуться его злоключениями по-настоящему. Мне не понравилось, что почти все важные поступки Рекс совершает под давлением обстоятельств. И даже финал во многом связан с тем, что другого выхода у персонажей, по большому счету, не было -- но если бы он был, если бы Рексу и остальным пришлось выбирать, получилось бы, на мой взгляд, лучше и интереснее.

Ещё два персонажа, HumOS и Хани, вызывают не симпатию, а настороженность — впрочем, нельзя не отметить, что именно такого отношения к себе со стороны людей и опасаются эти герои. Наиболее человечным выглядит бедолага Хартнелл, подручный Джонаса Мюррея: умный, добрый, но слабовольный, сумевший отомстить шефу лишь в ситуации, когда можно было не бояться ответных действий... скажем так, в силу объективных причин.

Остальные персонажи, включая «главзлодея» Мюррея, описаны достаточно схематично, в рамках своих узких ролей.

Резюме. Достаточно хорошая книга, но по сравнению с «Детьми времени» -- шаг назад. «Дети» были и продуманнее, и эпичнее, и вызывали бОльший эмоциональный отклик. 8 из 10.

Современное фэнтези стремится к культурному разнообразию: на страницах романов, изданных в последние годы, всё чаще и чаще появляются китайцы, индусы, арабы и так далее — герои, чья этническая принадлежность и сопутствующая ей культура лет двадцать назад были в этой области, как правило, экзотикой. Однако при том, что определённые «географические направления» становятся более популярными, на фэнтезийной карте по-прежнему есть белые — или почти белые — пятна.

Много ли вы можете припомнить ярких и необычных фэнтези-романов, на страницах которых возникает Испания или край, очень на неё похожий? Кроме «Львов Аль-Рассана» Г.Г.Кея? Палящее солнце, густые тени, мрачные переулки, благородные идальго, звон шпаг и так далее, и тому подобное… Да, по большому счёту — всего лишь новый набор стереотипов, но на фоне приевшихся сценариев, из которых тут и там торчат уши артуровского мифа, и дивного народа из британских холмов, чьи создатели вслед за Профессором пытаются доказать, что шаловливый Уилл Ш. с его «крылатыми малютками» был неправ, новые для фэнтези стереотипы выглядят свежо. В конце концов, клише — это инструмент, с помощью которого можно создать что угодно, от полной ерунды до истинного шедевра.

Что же создал Кшиштоф Пискорский? Прежде всего, новый мир, увлекательный и загадочный, нестандартный и пугающий, сбивающий с толку из-за обилия деталей касательно военно-политической истории, похожей и одновременно непохожей на ту, что известна нам. Забудьте о стереотипах: автор сумел не просто придумать уникальную систему магии и мироустройства, но и органично выстроить вокруг неё общество, технику, культуру, причём не одного государства и даже не одного континента. Кроме того, уже во время второго прочтения я стала обращать внимание на мелочи, свидетельствующие об эрудиции автора и о том, что с матчастью он поработал очень хорошо. Вот, допустим, такой пример: один из героев, печатник, вспоминает времена, когда «наибольшей проблемой было раздобыть побольше чернил, достаточно бумаги, найти переплетчиков и отыскать достаточно манускриптов, как древних, так и новых». Про поиски манускриптов первыми печатниками я читала в других источниках: да, так всё и было, лавинообразный рост популярности печатных книг привёл к тому, что первым производителям этих самых книг пришлось изрядно попотеть, разыскивая манускрипты, которые ещё не издал кто-нибудь из конкурентов. Или же: Дестреза, испанская школа фехтования; фамилия её основателя и второе имя главного героя «Тенеграфа» совпадают, и это явно не случайность. Можно ещё вспомнить датского астронома, который в молодости получил такое же ранение, как и второй главный герой «Тенеграфа», также в каком-то смысле астроном. Можно отыскать и другие совпадения, но в эту игру интереснее играть, как уже было сказано, при втором прочтении, коего книга, на мой взгляд заслуживает.

Ибо во время первого прочтения вы всё внимание уделите захватывающему сюжету, который скорее заставляет вспомнить авантюрно-приключенческие романы, чьё действие происходит в Испании или испаноязычных краях, чем какие-то другие фэнтезийные произведения, потому что — на мой взгляд — ничего похожего у других авторов фэнтези нет. Пискорский не копирует чужие достижения, а позволяет собственной фантазии подсказывать всё новые и новые нетривиальные пути развития истории. Не раскрывая её перипетий, скажу лишь одно: «Тенеграф» не раз вас удивит и даже, рискну предположить, ошарашит.

Итак, добро пожаловать в удивительный «испанский» театр теней, созданный польским автором. Вас ожидают встречи с отважными мужчинами и женщинами, опаснейшими магическими существами и коварными политиками, поединки и погони, интриги и предательства, трагические потери и чудесные находки. «Тенеграф» — яркое, запоминающееся, нестандартное и в чём-то лукавое произведение; если его магия на вас подействует, вы не заскучаете.

Пожалуй, у этой книги единственный недостаток: ну почему она не часть цикла?..

Каждый автор мечтает создать шедевр, но, наверное, мало кто на самом деле задумывается о том, что после воплощения мечты в жизнь дальнейшее творчество может осложниться ввиду очень простого и логичного свойства человеческой натуры: всякое новое произведение читатель будет сравнивать с уже сотворённым шедевром. А поскольку дважды войти в одну и ту же реку нельзя, вероятность сурового вердикта, как вы понимаете, резко возрастает.

В случае с новым произведением П.Бигла, коротким романом (или длинной повестью) «В Калабрии» даже как-то сложно ругать читателей, которые ждали второго «Последнего единорога», но не получили. Ведь это же Бигл! И вы только поглядите, до чего сказочная обложка! И снова про единорогов! Забегая вперёд, скажу вот что: волшебства в этой книге ничуть не меньше, чем в «Последнем единороге».

Текст пронизан ощущением чуда от первой страницы до последней. Чудесное в нём видится в каждой детали, даже если она не связана с единорогами, но самое главное, на мой взгляд, в том, что эта повесть передаёт ещё и зыбкость, хрупкость чуда. Оно пугливое, диковатое, и если уж посчастливилось с ним встретиться — замри, затаи дыхание, шире открой глаза. Пока есть такая возможность, смотри и слушай, отрешившись от суеты и пустых терзаний, потому что жизнь быстротечна, и мало кому выпадает второй шанс, пусть даже в виде нелёгкого испытания.

Итак, «В Калабрии» — в сюжетном плане достаточно простая, но вместе с тем необычайно поэтичная, лиричная и глубокая повесть о том, что вся наша жизнь, по сути, пронизана волшебством, пусть даже к нему примешивается нотка печали. Питер Бигл — всё тот же маг и чародей, каких среди писателей маловато, и я искренне надеюсь, что его изысканное волшебство найдёт отклик в душах как можно большего числа читателей.

Йен Макдональд, «Новая Луна» / «Luna: New Moon»

Первая часть трилогии «Луна»

В цикл также входят:

- рассказ «The Fifth Dragon»

- рассказ «The Falls»

- роман (вторая часть трилогии) «Luna: Wolf Moon» (опубликован в марте 2017 г.)

Начало XXII века. Земля превратилась в весьма неуютное местечко: тем, кого не пугают климатические перемены и природные катаклизмы, социальные, экономические и политические кризисы, истощение ресурсов и т.д., и т.п., она способна предложить разнообразные пандемии новых болезней, от которых нет лекарств. Точнее, лекарства есть, но стоят так дорого, что никакая разновидность честного труда не позволит собрать необходимую сумму: в этом «прекрасном» новом мире всю более-менее важную и хорошо оплачиваемую работу делают роботы, а большинству людей достаются жалкие крохи, которые можно заработать в сфере обслуживания или в тех редких областях, где ручной труд в силу каких-то особых причин ещё ценится. Но их мало, очень мало, и если ты, к примеру, собачий парикмахер, гадалка или массажист, то собрать деньги на лекарство от абсолютно-резистентного туберкулёза тебе не суждено. По большому счёту, для тех, кто оказался в трудной ситуации или ещё не забросил мечты о финансовом благополучии и успехе, есть всего одна дорога.

На Луну.

Ведь именно на Луне теперь происходит всё важное и интересное. Именно там крутятся большие деньги, и Пять Драконов — пять самых влиятельных корпораций в мировой экономике — умножают своё состояние каждую секунду, попутно кусая друг друга, проверяя на прочность и выясняя, не удастся ли отгрызть заклятому другу какую-нибудь конечность. Луна — полая сфера, наполненная людьми, ресурсами и деньгами. Луна — террариум и банка с пауками. Если вы считали, что Луна — суровая хозяйка, то забудьте.

Луна — безжалостная психопатка, которая знает тысячу способов, чтобы убить тебя.

Сперва может показаться, что люди обустроились на спутнике Земли с комфортом: низкая сила тяжести позволила воплотить в жизнь самые замысловатые инженерные фантазии в виде цилиндрических ферм-аграриев, снабжающих пропитанием полтора миллиона человек, и городов с искусственными небесами и тремя временными зонами в каждом. Ещё можно упомянуть фамильяров-ИИ, вездесущие принтеры, способные напечатать что угодно, и крылья. Да, в лунных городах можно летать. Но не забываем о деньгах: в отличие от Земли, Луна — полностью искусственная среда, и в ней попросту не может быть ничего бесплатного. Поэтому каждый лунный житель платит за каждый вдох, а ещё — за воду, углерод и данные. Чиб-имплант посылает на линзу на правом глазу сведения о состоянии банковского счёта, ежесекундно напоминая о том, что Луна… ну, вы поняли.

В распоряжении нового иммигранта — Джо Лунника или Лунницы на местном жаргоне — есть небольшой кредит и физическая сила, приобретённая под воздействием земной гравитации. Этим капиталом необходимо распорядиться с умом и осторожностью, помня ещё одну особенность Луны: здесь нет законов, только договоры (но при этом есть и судьи, и адвокаты). Одна неосторожная электронная подпись — и ты скован по рукам и ногам кабальной сделкой, которая позволит разве что дышать вполсилы. Цитируя песню, которую обожает один из персонажей, «é o fundo do poço, é o fim do caminho»*. Как нетрудно заметить, бежать с Луны некуда.

Разве что повезёт, и ты свяжешь свою судьбу с кем-то из Пяти Драконов.

Казалось бы, чего и кого может бояться тот, чей банковский счёт на линзе в правом глазу всегда отображается в золоте и прирастает быстрее, чем убывает? Тот, кто владеет бесконечно важным ресурсом, развитыми технологиями и армией людей, которые служат не только за деньги, но и за идею? Снова напомню: Луна знает тысячу способов убийства, и даже Дракон здесь может если не погибнуть, то в один миг превратиться в попрошайку.

История, которую предлагает читателям Йен Макдональд, отчасти напоминает «Крёстного отца», отчасти — «Игру престолов». Собственно, «Игрой престолов в космосе» её уже успели назвать очень многие, и в том, что касается замысловатых политических интриг, жестокости и натурализма сходство действительно есть — так что остаётся лишь надеяться, что автор не станет следовать примеру Мартина в другом аспекте и уложится в обещанные три тома. Ещё, разумеется, нельзя не вспомнить роман Роберта Хайнлайна «Луна — суровая хозяйка». Но писательский стиль Макдональда настолько своеобразен, что дальше отдельных аллюзий или деталей сходство не идёт — такой Луны вы ещё не видели.

Ведь помимо интриг, лунных технологий, быта, Четырёх Базисов (воздуха, воды, углерода и данных) и уже упомянутой лунной экономики в романе описаны и другие стороны лунного общества — культура, религия, мифология… На Луне всё, что было привезено с Земли, перемешалось и переплелось друг с другом, породило новые образы и формы вроде двуликой Лунной Мадонны или волков-оборотней, которые меняются сообразно растущей и убывающей Земле, а также новые ритуалы вроде Долгого Бега. Здешний язык, упрощённый английский, вобрал в себя множество слов из других языков, на которых говорили иммигранты. Здешний закон един для всех, и заключается он в том, что не существует ни законов, ни правил (кстати, к гендерной самоидентификации и сексуальной жизни персонажей это тоже относится).

«Лунный цикл» — история семейства Корта и всех, кто так или иначе оказался с ним связан, поэтому читателю следует приготовиться к бурному потоку событий и обилию действующих лиц с разнообразными судьбами и личными драмами (обратите внимание на внушительный список, предваряющий текст «Новой Луны»). Для любителей многотомных масштабных саг это вряд ли станет проблемой, но даже их хочу предупредить: ввиду относительно небольшого объёма романа, плотность повествования очень высока, и она поначалу может огорошить даже самого опытного читателя. Поразительно, что упомянутая плотность не помешала автору наделить каждого героя этого представления, переполненного шекспировскими страстями, собственным голосом, непохожим на все прочие. Ещё раз хочу акцентировать внимание на том, что книга способна шокировать, а ещё, зная предпочтения некоторых читателей, должна упомянуть и о том, что в бОльшей части романа повествование идёт в настоящем времени.

Конечно, решение взяться за новый цикл — не всегда простое. Но если не рискнёте, то не узнаете, как выглядит изображение Лунной Мадонны и зачем Марина и Карлиньос Корта мчались во весь опор на лунных байках через Море Змеи. Лукас Корта не научит вас понимать босанову и вы не познаете сладостную горечь саудади. Адриана и Ариэль Корта не продемонстрируют вам безупречно женственные и элегантные наряды по последней лунной моде (которая, так уж вышло, копирует моду 50-х — блистательный «нью лук»). Рафа Корта не поделится с вами рецептом изобретённого им коктейля под названием «голубая луна», и ещё много всего не произойдёт…

Вы предупреждены: эта история безжалостна, как сама Луна.

Но, как и Луна, она щедро вознаградит тех, кто осмелится её покорить.

===

*Приведённая цитата на португальском языке — из любимой песни Адрианы Корта «Águas de Março» / «Мартовские воды», и переводится она так: «Это дно колодца, это конец дороги» — то есть, это ситуация, хуже которой просто ничего не может быть.

В далёком будущем человеческая цивилизация достигла значительных технологических высот, но не обнаружила во вселенной братьев по разуму. Тогда учёные затеяли проект «Возвышение», в рамках которого планировалось терраформировать несколько планет, населить их обезьянами, заражёнными стимулирующим развитие интеллекта нановирусом, и таким образом создать ещё несколько островков разумной жизни.

Однако в результате действий фанатиков из движения Non Ultra Natura эксперимент был сорван. Орбитальную станцию возле одной из будущих колыбелей жизни взорвал террорист, и единственной выжившей оказалась руководительница проекта — доктор Аврана Керн. Она спаслась в капсуле, предназначавшейся для учёного, который должен был с орбиты контролировать ход эксперимента. Космический челнок с обезьянами также взорвался, и на поверхность планеты попал только нановирус. Создав в капсуле электронную копию своей личности, доктор Керн поручила ей послать к Земле сигнал тревоги и вывести себя из анабиоза, когда прибудет спасательная экспедиция.

«Дети времени» — необычайно масштабная книга, охватывающая взлёт и падение человеческой цивилизации, а также зарождение и эволюцию цивилизации пауков, занявшие века и тысячелетия. На фоне этих грандиозных событий разворачивается повествование о множестве судеб, побед и поражений, личных драм и великих открытий, озарений и безумств. В качестве героев многочисленных историй выступают как люди, так и пауки — и, вынуждена признаться, последние зачастую интереснее первых.

В «паучьей линии» протагонисты постоянно меняются, поскольку мы видим эту необычную цивилизацию в развитии, от упомянутого выше первобытнообщинного строя до выхода в космос — да-да, причём весьма необычным образом. К описанию жизненных перипетий разумных членистоногих довольно тяжело привыкнуть, в особенности если вы арахнофоб :) Они не просто по-другому мыслят и общаются тактильным способом, они ещё и развиваются в условиях, которые делают невозможными многие вещи, привычные людям. К примеру, как могут пауки обрабатывать металл? Практически никак, да к тому же напомню, что планета не развивалась естественным образом, а была терраформирована, и потому с полезными ископаемыми не всё гладко. Эдриан Чайковски предлагает интересный выход из затруднительной ситуации: открытия, позволяющие паукам развиваться, имеют, в основном, биохимическую природу. (К примеру, «компьютер» пауки соорудят, используя муравьёв.)

Но и о социальном устройстве автор не забывает. Паучихи крупнее пауков, и потому всё начинается с матриархата — причём самцы долгое время остаются очень и очень тупыми. Однако всё изменится в результате ряда исторических событий, и мы узнаем даже историю «борца за права», которому нельзя не посочувствовать.

Отдельного упоминания заслуживают отношения между пауками и Авраной Керн, которую они называют Посланницей: эта линия в повествовании отражает религиозный аспект развития цивилизации, и Чайковски удалось продемонстрировать немалые изменения в мировоззрении пауков — связав их с развитием общества и технологии — именно на примере того, как они воспринимали Посланницу в разные периоды времени.

Если верить автору, причина всех бед человечества — агрессия по отношению к «другим», инстинктивное недоверие к тем, кто мыслит и выглядит иначе. Обличье у этой агрессии может меняться: иногда она выражается через религиозный фанатизм, иногда — через косные научные взгляды. И если уж люди жестоки по отношению к инакомыслящим собратьям, что говорить про разумных пауков… Ближе к финалу кажется, что у этого масштабного конфликта попросту нет решения, которое позволило бы обеим цивилизациям выжить и дальше существовать вместе, но Чайковски предлагает виртуозный и вместе с тем логичный выход из сложной ситуации.

Если сумеете свыкнуться с сухим, лаконичным стилем и преодолеть первые сто страниц (из шестисот), на протяжении которых очень сложно симпатизировать кому-то из героев, а основная интрига ещё только завязывается, вы ознакомитесь с удивительной историей о людях и членистоногих, о Творце и Творении, о безграничной вселенной и о возможностях разума, а также узнаете, сумеет ли человечество найди для себя новый дом, не прибегнув к геноциду.

А ещё, возможно, измените отношение к паукам.

Кэмерон Хёрли, «The Stars are Legion» / «Звёзды — это Легион»

С творчеством Кэмерон Хёрли я пыталась познакомиться уже несколько раз, и до сих пор попытки оказывались неудачными: после трёх-четырёх глав интерес к её книгам у меня пропадал, хотя придраться я ни к чему конкретному не могла. Вроде, и сюжет замысловатый, и герои прописаны хорошо, и антураж необычный, но как-то не складывается читательско-писательская история любви. С новым романом (хотя на самом деле он написан несколько лет назад, но впервые увидел свет лишь в феврале этого года) поначалу было так же, однако я сумела преодолеть барьер — и после третьей главы читала, не отрываясь.

Отдельные антуражные и сюжетные элементы TSAR выглядят хорошо знакомыми: далёкое-предалёкое будущее, в котором люди давно забыли о Земле, эволюционировали и превратились в нечто иное (подробнее об этом чуть позже), корабли поколений с выродившимися потомками экипажа, живые звездолёты, достойные встать в один ряд с «Мойей» и «Лекссом», космические войны и шекспировские страсти… Но все эти элементы, сложившись, дают в результате весьма необычную, увлекательную и временами совершенно безумную картину.

К. Хёрли обращается с читателем безжалостно, с бухты-барахты погружая его в самую пучину событий и вынуждая по крупицам собирать сведения о мире и героях, так что некоторые догадки удаётся подтвердить лишь в третьей-четвёртой главах. Это в каком-то смысле интересное занятие, но я всё же возьму на себя смелость сразу же разъяснить два основополагающих момента касательно мироустройства TSAR.

Во-первых, Легион — это расположенная где-то в далёкой-далёкой галактике искусственная планетная система (!), все планеты в которой представляют собой… скажем так, органические конструкции, наделённые зачатками интеллекта. То есть они живые и мыслящие. Сферические, разделённые на уровни, которые не всегда друг с другом сообщаются и даже иной раз не знают о существовании «миров» сверху и снизу. А ещё они больные — вся история, которую рассказывает нам К. Хёрли, связана с тем, что эти миры-планеты разлагаются от старости, и обитатели подповерхностного слоя вынуждены устраивать рейды к соседям, чтобы урвать — точнее, в самом прямом смысле оторвать — у них что-нибудь полезное.

Во-вторых, абсолютно все действующие лица в TSAR — женщины. Да, вы правильно поняли, все они принадлежат к женскому полу в биологическом (а не лингвистическом, как у Энн Лекки) смысле, и можно даже сказать, что у этой версии человечества половой диморфизм попросту отсутствует, поскольку о мужчинах речь не идёт даже гипотетически. Их нет, и всё тут. Организм каждой героини подчиняется определённому циклу, который устанавливает корабль-мир, и согласно этому циклу она беременеет, а потом рожает, но не обязательно ребёнка. Гораздо чаще на свет появляется какая-нибудь неведома зверушка, то бишь деталь, которая требуется кораблю-миру для каких-то своих целей. Женщины, рожающие именно детей — большая редкость, и поскольку некоторые сообщества этих разлагающихся от старости миров и сами на грани вымирания, за детородную утробу вполне можно устроить небольшую войну.

TSAR — прежде всего приключение в уникальном антураже, и хотя его отнюдь не назовёшь глупым, не стоит ожидать от этой книги философских глубин, поражающих воображение. Сюжет, как я уже говорила, в каком-то смысле шекспировский, универсальный — да к тому же он укладывается в «путешествие Героя» как влитой, и амнезия главной героини это лишь подчёркивает. Невзирая на сюрреалистичность этого космо-органического мира, мораль в финале нас ждёт, в целом, традиционная. Необычность и увлекательность роману придаёт не она, а роскошный, полный подробностей, на свой безумный лад логичный антураж: живые корабли-миры пугают, вызывают отвращение, но при этом отличаются загадочной, пусть и болезненной красотой.

Две главные героини, Зан и Джейд, выписаны отлично и совсем не похожи друг на друга: Зан — честная и благородная, открытая и способная на самопожертвование; Джейд — хладнокровный манипулятор, которой начинаешь сопереживать не раньше, чем на её долю выпадут серьёзные испытания. С героинями второго плана не всё гладко: некоторым, к сожалению, не хватило глубины.

Итак, резюме: эта книга точно не понравится читателям, склонным строго делить произведения на фэнтези и НФ, поскольку она обладает признаками и того, и другого. Также не стоит браться за этот роман, если вас смущают свойственные современной англоязычной фантастике гендерные эксперименты. Если вы брезгливы и обладаете живым воображением, не рискуйте: зачем вам читать о том, как героиня рожает живую шестерёнку, и та сразу же укатывается куда-то по своим шестерёночным делам?.. Короче говоря, этот роман — для тех, кому надоел классический антураж, кому хочется чего-то необычного на стыке жанров. Вы получите много нового, а самое главное — получите увлекательную историю с непредсказуемым финалом, которая может и не понравиться, но точно не скоро забудется.

Сразу хочу сказать, что эта книга — первая часть трилогии «The Machineries of Empire», задуманной автором, и заканчивается она на самом интересном месте. Я знаю, что это важный для многих читателей критерий, в соответствии с которым принимается решение «читать — не читать», поэтому предупреждаю заранее.

Ещё одна важная для ряда читателей вещь, о которой стоит предупредить, заключается в том, что Черис, главная героиня — лесбиянка. В первом романе это не играет практически никакой роли, но, возможно, сыграет потом.

Ну вот, кто-то на этом месте прекратил читать отзыв, а для остальных я продолжу. :)

Направление, к которому относится эта книга, я бы назвала «космическим технофэнтези», хотя в отзывах, блёрбах и т.д. её относят к научной фантастике. С одной стороны, мы имеем дело с Герзархатом — космической империей, технологически развитой и охватывающей множество планет, а с другой — в мире, описанном Юн Ха Ли, действуют законы физики, не имеющие ничего общего с реальностью и, в принципе, совершенно магические. Это даже не мидихлорианы «Звёздных войн». В общих чертах мироустройство Гекзархата можно описать так: объективная реальность в нём зависит от того, насколько хорошо соблюдается… официальный имперский календарь. Если отклонения от календаря принимают массовый характер, возникает так называемая календарная ересь (или «календарная гниль»), которая распространяется, нарушая «календарные течения» и захватывая всё новые планеты, где перестаёт действовать имперское оружие, а имперская армия в целом оказывается неэффективной без поддержки с использованием специальных средств. Но если войскам Гекзархата удаётся снова завоевать взбунтовавшиеся территории и принудить еретиков к соблюдению календаря, через какое-то время — в зависимости от серьёзности «календарной гнили» — всё опять приходит в норму. В какой-то степени мне это напомнило «Иные песни» Яцека Дукая, и понятие «формы» в мире Гекзархата также имеет очень большую важность. В пользу отнесения книги к научной фантастике говорят многие формальные признаки вроде роботов, обладающих самосознанием (они называются сервиторами), кибернетических усовершенствований, которыми наделены практически все герои, искусственных разумов и разумов-роев. В принципе, «квантовая» трилогия Ханну Раяниеми тоже может показаться магической, но таковой однозначно не является — возможно, мне просто не хватает знаний, чтобы с уверенностью классифицировать этот роман. (Замечу вскользь, что лично для меня вопрос классификации совсем не важен.)

Гекзархат состоит из шести фракций: Кел, Нирай, Видона, Рахал, Шуос и Андан. Существовала когда-то седьмая фракция — Лиож, но она впала в ересь и была уничтожена. Каждая фракция на чём-то специализируется и обладает характерными особенностями: например, Кел — военные, необыкновенно верные своему долгу (не по собственной воле, но в силу «формационного инстинкта», который пробуждают в них посредством медицинской процедуры), но прямолинейные и временами туповатые; Нирай — математики и аналитики, временами склонные к психопатии; Шуос — стратеги, которым позавидовал бы Макиавелли. Противостоит Гекзархату некая сила под названием Хафн, но в первом романе о ней так мало упоминаний, что я даже не могу объяснить, что это такое. Могу лишь сказать, что угроза для империи реальна и достаточно серьёзна, просто первый том трилогии — о другом.

Итак, резюме: «Гамбит девятихвостого лиса» — сильный дебют автора, которого не назовёшь новичком в фантастике, поскольку он уже много лет пишет и публикует рассказы. Как выяснилось, крупная форма ему также по плечу, и очень хочется верить, что в продолжении этой истории Юн Ха Ли оправдает доверие, оказанное читателями (если кому интересно, на момент написания рецензии средняя оценка романа на Goodreads составляет 4 балла из 5, на основании мнения 2 035 оценивших). Читать эту книгу непросто, временами она кажется такой же абракадаброй, какой описание шахматной партии выглядит для человека, который не знает правил игры. Но если уловить эти правила и подстроиться под них, если разглядеть за календарными и экзотическими «спецэффектами» настоящих людей, которыми движут хорошо знакомые всем нам чувства, то оторваться от этой увлекательной и необычной истории вы не сможете до последней страницы.

Я, по крайней мере, теперь с нетерпением жду продолжения.

P.S. Если и впрямь соберётесь читать книгу, не вздумайте заглядывать в аннотацию второго тома, «Raven Stratagem» на Goodreads или где-то ещё — в ней имеется серьёзный спойлер.

Джеймс Старк — хотя сам он предпочитает называть себя просто Старк — был когда-то молодым и очень талантливым волшебником, одним из членов тайного магического братства Sub Rosa, а также участником некоего Круга, в котором числились ещё шестеро весьма непохожих друг на друга магов. Старк был сильнее всех своих соратников, даже главы Круга, Мэйсона Фэйма, и это ещё полбеды — всё, что он делал, давалось ему необыкновенно легко, потому что магический дар он получил от рождения, а не в результате долгих и мучительных лет учёбы. Рано или поздно это должно было привести к серьёзным проблемам — и, конечно, привело.

Итак, «Sandman Slim» — это, во-первых, история о мести за любимую женщину и, во-вторых, о спасении мира, однако дело не столько в том, что именно нам рассказывает автор — или сам Старк, поскольку повествование в романе идёт от первого лица и в настоящем времени, — а в том, как он это делает. «Sandman Slim» — необыкновенно стильный фэнтези-нуар. Главный герой здесь жесток и циничен, не стесняется в выражениях, не ограничивает себя, когда ему хочется порвать кого-нибудь на ленточки (почти что буквально); он постоянно ворует машины (и вообще называет Лос-Анджелес «буфетом для угонщиков») и не стремится наладить с кем-нибудь отношения. Он сам по себе, он «человек в стальных ботинках в мире, где все носят балетные тапочки». Он наделён чувством юмора — и в целом в романе достаточно много смешных моментов, — но шутки у него, как правило, чёрные. Кстати говоря, один из важнейших элементов нуара — femme fatale, с которой лучше не связываться, но устоять совершенно невозможно — присутствует. И лично мне очень интересно, как будет развиваться эта линия в следующих романах...

Ещё одна отличительная черта «Sandman Slim» — атмосфера мрачного городского волшебства. Казалось бы, уже сто тысяч раз мы всё это видели — и тайные общества, и «маги-среди-нас», и разборки между как бы белыми, серыми, чёрными и непонятно какими силами, и потусторонние спецслужбы, и т.д., и т.п. Но осмелюсь заявить, что у Кодри получилось очень красиво и органично соединить несколько миров и показать Лос-Анджелес одновременно реальным и таким, каким он мог бы быть, если бы эта магическая братия существовала на самом деле. Помимо созданий, пользующихся популярностью в литературе такого рода (демоны, ангелы, падшие ангелы, вампиры...), Кодри придумал несколько особых сущностей и предметов (джейды (Jade) — не совсем обычные вампиры; Kissi — загадочная сила, способная изменить судьбу Вселенной; уже упоминавшаяся Комната Тринадцати Дверей; монета правды Веритас, изъясняющаяся при помощи адского жаргона и замысловатых образов...), а также вспомнил о менее известных существах (не каждый читатель без помощи Гугла вспомнит, кто такие нефилимы). Ещё в «Sandman Slim» есть Видок. А персонаж по имени Мунинн, хоть и появляется всего дважды, играет достаточно важную роль в сюжете и вообще производит весьма сильное впечатление. Я пытаюсь припомнить что-то похожее, и вспоминается только Гейман — «Американские боги» в первую очередь, но также и «Neverwhere»/«Никогде»/« Задверье». Однако следует особо отметить тот факт, что я не читала цикл Джима Батчера про Гарри Дрездена — и Джеймса «Sandman Slim» Старка чаще всего сравнивают именно с Гарри Дрезденом, которого «окунули в выпивку и сигаретный дым, скинули в Ад, хорошенько надрали задницу, а потом вернули назад — и после этого у него сильно испортился характер».

Резюме:

Это увлекательное приключение с мрачным и циничным героем в главной роли, с изрядной долей черного юмора, с множеством потрясающих второстепенных персонажей, с насыщенным и плотным повествованием (всего 388 страниц в книге уменьшенного формата). Это цикл, и хотя определенные сюжетные линии в первом романе завершились, всё-таки финал ненавязчиво намекает на необходимость читать продолжение. Это чтение для тех, кто хорошо владеет английским — в тексте довольно много жаргонизмов и отсылок к американской массовой культуре. Также присутствует не вполне нормативная лексика. :)

А если попытаться сформулировать впечатления от романа в одном предложении, то можно просто процитировать самого Старка: Forgive me, God and Lucifer and all you angels high and low, but this is fun. И лучше не скажешь.

История обречённой на смерть жены могущественного правителя, которая плетёт покрывало из сказок, пробуждая в своём предполагаемом палаче любопытство и любовь и спасая себя, стара как мир. История о красавице и чудовище ненамного моложе (а может быть и старше). В случае «Сказок тысячи ночей» мы имеем дело с сюжетом, который как будто родился из сочетания этих двух мифов, но, вместе с тем, не следует им вслепую и способен удивить.

Начнём с того, что перед нами восточная сказка со всеми её внешними атрибутами: пустыни и оазисы, купцы и караваны, верблюды и змеи, львы и отважные охотники на львов. А также женщины, которые прядут, ткут, готовят еду и так далее. Но помимо хозяйственных дел на них возложена ещё одна обязанность — сакральная. Именно женщины ухаживают за алтарями богов-предков, молятся и даже время от времени «разговаривают» с этими богами, и женщины охраняют от посторонних пещеры, где пустынные жители хоронят своих мертвецов. В «Сказках тысячи ночей» нет единого божества, которому бы поклонялись все герои или их большинство, и в этом состоит одна из особенностей придуманного автором мира.

Дело в том, что богом в нём может стать каждый человек, который совершил для своих сородичей что-то необычное. Вот, к примеру, что говорит героиня о своём прадедушке: «Отец отца нашего отца был великим скотоводом — у него было столько овец, что не сосчитать и за целый день. Он продавал шерсть деревням по всей пустыне, и мы всегда молились ему, когда отец уходил с караваном». А что может быть необычнее и благороднее, чем пойти на смерть, тем самым спасая всех остальных девушек в посёлке? Потому-то с самого начала мы знаем о том, что сестра Рассказчицы обречена умереть и стать богиней «для своего народа на все времена». «Она покинет нас, но мы навсегда сохраним частичку её души и будем лелеять её в своих воспоминаниях. Её имя будут шептать с благоговейным придыханием у святилищ, возведённых в её честь. Другие девушки будут петь ей благодарственные гимны…»

Вот из этой на первый взгляд примитивной обрядовой магии и рождается одно из основных чудес романа: когда Рассказчица отправляется к Ло-Мелхиину вместо сестры, она тем самым берёт на себя её «божественную функцию». И не умирает ни в первую ночь, ни во вторую… а тем временем у её алтарей уже молятся девушки и женщины, ибо, как сказала ей на прощание сестра, «какой прок от того, что тебя почитают, когда ты мёртв?» Вообще-то в рамках описанной в романе религии эта мысль представляется в каком-то смысле еретической.

Так или иначе, Рассказчица попадает во дворец Чудовища, и тут следует заметить, что аннотация нам немного врёт. Белокаменный каср на самом деле очень красив, и кроме пресловутых статуй, чьи глаза не умоляют о помощи, но вызывают странное, неприятное ощущение, в нём нет ничего жуткого. Слуги испуганы, однако не потому, что Ло-Мелхиин так уж страшен, а потому, что им непонятно, как вести себя с его обречённой женой, которая почему-то не умирает.

Ведь Ло-Мелхиин, как это ни парадоксально, очень хороший правитель. Он навёл порядок в землях своего отца, обеспечил процветание и мир, сумел наладить дружественные отношения как со Жрецами, так и со Скептиками (нетрудно догадаться, что в этом мире так называют учёных). Одна проблема — жёны, да. Триста девушек он уже погубил. Но мудрые мужи сочинили закон, предписывающий Ло-Мелхиину брать по одной из каждой деревни в царстве, а деревень много, так что промежутки между визитами Чудовища оказываются достаточно велики…

Как тут не вспомнить совсем другую историю: «Когда молодые люди начинают понимать и принимать эту жуткую правду реальности, слезы, вызванные ощущением горькой несправедливости, высыхают. Но, видимо, именно их слезы и злость, испытание их щедрости и осознание собственной беспомощности — вот истинные источники великолепия жизни в Омеласе. Их счастье отнюдь не беспечно и не бессодержательно. Жители Омеласа понимают, что они, как и ребенок, не свободны. Они знают сострадание. Именно существование ребенка и их осведомленность о его существовании придают благородство их архитектуре, остроту их музыке, глубину проникновения их науке».

Рассказчица готова умереть, и поначалу искренне удивляется, не понимая, что же происходит. А происходит чудо, причины которого таковы: она не просто пожертвовала собой, но сделала это добровольно и без страха. Страх — одна из сил, что питают Чудовище, которое устами Ло-Мелхиина сообщает нам следующую истину: «Когда люди дают тебе свой страх, легко направить их тем путем, который тебе угоден. Когда люди показывают тебе, чего они стоят, легко понять, что можно у них взять. Когда они делают и то, и другое, легко играть на их сердцах, словно на свирели».

Из цитаты можно понять ещё и то, что вторая сила, благоприятная и желанная для Чудовища — тщеславие.

Наша героиня противопоставит этим силам, прежде всего, любовь — безграничную, самоотверженную, не знающую преград. Но — возможно, кого-то это расстроит — речь о любви к сестре, а вот отношения Рассказчицы и Ло-Мелхиина одним словом не опишешь. Он красив, а не уродлив; он в центре внимания, а не ютится в замке, куда редко забредают чужестранцы; он убивает людей, хотя при случае может и отправиться на охоту на львов; он не испытывает ни малейших угрызений совести по поводу происходящего и плевать хотел на людей с их понятиями о добре и зле. Это вам не сказка Шарля Перро — такого монстра ни одна героиня в здравом уме не полюбит и не пожалеет… Словом, дилемма не из простых. На мой взгляд, у автора получилось её решить гармоничным и логичным способом.

Итак, подведём итоги.

Безусловный плюс этой книги — красивый, образный язык, который передаёт восточный колорит в достаточной степени. Кому-то она даже показалась чрезмерной: встречаются англоязычные отзывы, в которых жалуются на замысловатость словесных кружев и эпитетов, но ведь это же Восток!

Второй положительный момент — герои, которые хоть и описаны с определённой долей сказочной условности, выглядят живыми и настоящими. Даже второстепенные персонажи получились удачными, пусть сообразно авторской задумке у большинства действующих лиц и нет имён.

Третья из понравившихся мне вещей — магия. Придуманную автором систему не назовёшь уникальной — как раз наоборот, это в каком-то смысле возвращение к истокам, и тут можно хоть «Бегущую с волками» цитировать, но я не буду увлекаться.

Не понравилось мне лишь то, что представляет собой оборотную сторону сказочности романа — его, скажем так, подростковый рейтинг. Это «Сказки Шахерезады» в адаптированном, а не исходном варианте. Мне показалось, что историю можно было рассказать не в формате «янг-эдалт», а чуть более взросло, чуть ближе к реальности, чуть глубже. Если сравнивать эту книгу со сказками Кэтрин Валенте или Майкла Каннингема, то нельзя не признать, что в смысле подтекста она мельче и проще, хотя и не перестаёт от этого быть изысканной и очень красивой.

Впрочем, «Сказки сироты» и «Дикий лебедь» всё-таки предназначены для взрослых, а «Сказки тысячи ночей» — для всех возрастов. Пусть будут тысячи цветов и тысячи историй, и эта история, пусть она и не идеальна, всё равно относится к тем, что весьма хороши.

2 143 год. В результате открытия, совершённого китайским учёным в 30-х годах XXI века, человечество получило возможность расселиться по множеству планет, толком не выйдя в космос, опираясь исключительно на портальную технологию, позволяющую соединять точку А с точкой Б туннелями, сквозь которые можно мгновенно перемещаться на любые расстояния — хоть пешком, хоть на машине, а можно и в самолёте, если он достаточно мал, чтобы пролететь через ворота в другой мир. Теперь у США есть дополнительные штаты-планеты, как и у Гранд-Европы, прообразом которой является Европейский союз; Китай, Индия, Россия и другие страны обзавелись собственными внеземными зонами влияния; религиозные группы отыскали для себя миры, где не надо опасаться иноверцев; и, наконец, все сливки общества — сверхбогатые по любым меркам — переселились на планету мечты, которую назвали Новое Монако. Сеть обитаемых миров соединяют дороги, по которым можно путешествовать, если у тебя есть транспорт, деньги и виза; по другую сторону портала путешественников поджидают разнообразные проблемы (бюрократы, джетлаг…), но, по большому счёту, портальные технологии сделали жизнь в этом новом мире достаточно лёгкой и полной возможностей, о которых в наше время никто и не мечтает.

Всё как-то слишком уж радужно, не так ли?

Представьте себе: вы прибыли на новую, только что открытую планету, где под синими небесами плещутся чистейшие моря и океаны, где горы не изрыты шахтами и не истощены, а плодородные земли только и ждут, когда фермеры начнут их обрабатывать. Поселившись в этом раю, вы готовы трудиться ради воплощения в жизнь тех планов, которые нельзя реализовать ни в одном из старых миров, где все тропы исхожены, все запасы потрачены, и каждый шаг регулируется каким-нибудь суровым законом. Вы трудитесь на своей ферме год, другой, и всё складывается благоприятным образом… пока однажды, подняв голову, вы не замечаете нечто странное, падающее с неба. Самолёт? Метеорит? Поначалу кажется, что причудливая глыба недостаточно велика, чтобы её падение вызвало глобальный катаклизм, но их, этих глыб, становится всё больше. Их десятки. Сотни. Тысячи. Они являются из пространственно-временного разлома, открывшегося рядом с планетой, их цель — захватить её и преобразить, сделать своим подобием, для которого человеческий язык с трудом подбирает слова, а человеческий разум — средства для уничтожения.

Это Зант. Вы познакомились с самым страшным врагом, который существует у человечества в XXII веке. Он всегда приходит неожиданно и поглощает планеты без остатка за несколько дней. Условия его обитания несовместимы с человеческими; он непреклонен, практически бессмертен, безлик и договориться с ним нельзя — он не разговаривает и, возможно, вообще не понимает, что столкнулся с разумным видом. Его можно лишь задержать, чтобы у поселенцев хватило времени эвакуироваться через порталы.

Но если не принимать во внимание эту опасность — ведь космос велик, и всегда кажется, что Зант где-то далеко, — то люди живут весьма неплохо. Идея дополненной реальности реализована: каждый человек постоянно подключён к транснету с помощью вживлённых в тело смарт-клеток, обеспечивающих двустороннюю передачу зрительной, слуховой и прочей информации; по дорогам ездят беспилотные авто; автоматизированы все виды строительства; в быту используется солнечная энергия; экология Земли приходит в норму за счёт того, что ей больше не нужно обеспечивать потребности всего человечества, для этого есть другие планеты — и одной из этих планет стала суперземля под названием Сент-Либра, где выращиваются генетически модифицированные водоросли, из которых производят горючее, заменившее человечеству нефть.

Особенность Сент-Либры в том, что она — единственная планета, которая принадлежит частной корпорации, а не какому-нибудь государству. Корпорация называется «Нортумберленд Интерстеллар». Её основали в 2034 году три весьма необычных брата: Августин, Бартрам и Константин Норты. Обстоятельства сложились так, что их отец Кейн Норт, отпрыск богатой и влиятельной семьи, утратил способность к воспроизводству, и, будучи очень состоятельным и очень упрямым, решил эту проблему весьма нетривиально: клонировал себя, тем самым положив начало одной из самых странных династий, что когда-либо существовали в человеческой истории. Сент-Либра стала владением Нортов, их сердцем и источником их могущества; и там же, на Сент-Либре, один из них — Бартрам — погиб страшной смертью вместе с 13 другими людьми.

Если верить полиции, их всех зверски убила 18-летняя девушка по имени Анджела Трамело. В гуманном новом мире нет смертной казни, поэтому наказанием для неё стало пожизненное заключение в одной из тюрем, что ещё остались. Никто не захотел прислушаться к её крикам о том, что бойню в особняке Бартрама Норта устроил инопланетный монстры с лезвиями вместо пальцев…

Прошло двадцать лет. На Земле, в Ньюкасле-на-Тайне, находят труп ещё одного Норта.

И в груди у него смертельная рана, нанесённая пятью лезвиями.

***

Простите меня за длинную экспозицию, но она вполне соответствует книге, в которой тысяча страниц. Мир, придуманный Гамильтоном для этого романа, необычайно масштабен, и пусть он во многом напоминает тот, что окружает нас с вами, для полноценного знакомства с ним не хватит короткой аннотации. И уж подавно её не хватит для того, чтобы понять, с каким произведением мы имеем дело.

Прежде всего, это детектив. История начинается с того, как Сидней Хёрст, сотрудник полиции Ньюкасла, получает вызов с кодом, говорящим об обнаружении трупа «при подозрительных обстоятельствах». Сиду меньше всего хочется взваливать на себя дело об убийстве члена самой влиятельной семьи в городе, во всей Англии и, в каком-то смысле, на всей Земле, но по стечению обстоятельств именно ему поручают это расследование. И мы открываем для себя второй аспект «Великой северной дороги».

Это производственный роман. Зверь довольно редкий, не всегда красивый и не всеми любимый; мне попадались отзывы, в которых читатели жаловались на обилие подробностей полицейской работы, которые, дескать, неинтересны по сравнению с инопланетной линией. Но даже если вы не относитесь к ценителям производственных романов, стоит отдать автору должное: он действительно в мельчайших подробностях расписал довольно нудную работу полиции будущего, не забыв ни о криминалистах, ни о процедуре (которая превыше всего), ни об отношениях с начальством, прокуратурой, судьями, адвокатами и так далее. Вся эта детализированная картинка вписана в гамильтоновский мир будущего очень органично, так что мы глазами Сида познаём не только то, что касается расследования, но и то, что относится к более масштабным проблемам, включая политику и экономику всей Земли.

Та самая инопланетная линия, о которой я написала чуть раньше, представляет третий аспект романа: триллер. Отчасти политический, отчасти экологический; местами спорный, не очень логичный и даже комичный, и всё же безошибочно узнаваемый и выделяющийся на детективно-производственном фоне.

Мир, придуманный Гамильтоном, не очень-то далеко ушёл от нашего, и потому его особенности и проблемы вызывают живой, а не академический интерес. Всё — за исключением порталов — кажется таким реальным, словно может воплотиться в жизнь уже завтра, в отличие от какого-нибудь техобслуживания дроидов на Татуине или добычи анобтаниума на Пандоре. Дополненная реальность? Пожалуйста, мы ловим покемонов, и линзы с функцией фотоаппарата наперегонки разрабатывают Sony, Google и Samsung. Беспилотные автомобили? Тестируются на дорогах США. 3D-принтеры? Давно не фантастика. ИИ? Уже обыгрывают игроков в го. Наноботы в крови, следящие за состоянием здоровья? Чуть сложней, но, думаю, тоже не за горами.

Однако за внешней идиллией скрываются проблемы, с которыми, в отличие от Занта, людям в XXII веке приходится иметь дело каждый день. Кое-что из них нам знакомо: например, [евро]бюрократы никуда не делись, и Гамильтон не удержался от язвительных намёков в их адрес (Брекзит, правда, не предугадал). Развитие технологий сделало Гранд-Европу, Землю и бОльшую часть обитаемых миров пространством тотальной слежки, поскольку в них все машины и здания (частные — только снаружи, а публичные — и внутри) превратились в сплошную камеру наблюдения благодаря слоям смартпыли, которая непрерывно снимает происходящее. Это не привело к исчезновению преступности, но лишь сделало её более изощрённой и технически подкованной. Наличные деньги ушли в историю, теперь все расчёты идут через транснет; впрочем, в XXII веке каждый человек — немножечко остров, то есть, простите, офшор. У всех есть вторички (вторичные, дополнительные счета в более благоприятных налоговых юрисдикциях) и государство с этим не борется — бессмысленно. Однако вторички всё равно вне закона, и если полицейскому очень сильно понадобится кого-то прижать… ну, вы понимаете. Ещё дигитализация жизни привела к тому, что государственный служащий сможет получить доступ к досье на любого человека, из которого он узнает буквально ВСЁ. А уж как воспользоваться этими данными в своих целях, ему подскажет фантазия, в особенности если её не отягощает совесть. Гамильтон также намекнул на кое-какие масштабные социальные потрясения — и не только в странах «третьего мира», — но подробнее их описывать не стал.

От мира и сюжета романа перейдём к действующим лицам. Безусловно главных героев двое — это уже упомянутые Сидней Хёрст, детектив полиции Ньюкасла, и Анджела Трамело, на момент начала истории — заключённая тюрьмы Холлоуэй. Глазами Сида мы видим детективную и производственную линии, глазами Анджелы — триллер (и хотя вам может показаться, что для Анджелы личность убийцы — не тайна, на самом деле всё куда сложней, чем можно себе представить). Эти двое отличаются друг от друга по всем параметрам: Сид — хороший детектив, сторонящийся офисной политики и дрязг, насколько это возможно, и к тому же семьянин, преданный своей жене. Анджела… о, Анджела! Это совершенно удивительная женщина, наделённая железной решимостью, несгибаемой волей и упрямством тысячи ослов, которое позволяет ей раз за разом бросать вызов судьбе. Гамильтону удалось создать очень яркую и запоминающуюся героиню — рискну предположить, что даже если книга в целом вам не понравится, Анджелу Трамело вы вряд ли когда-нибудь забудете.

Помимо Анджелы и Сида в романе множество других персонажей — одни описаны достаточно подробно, другим немного не хватает жизни и красок. Кому-то довелось поучаствовать в комических эпизодах, хотя в целом тон романа достаточно серьёзен, и иногда дело доходит даже до самой настоящей драмы, от которой захватывает дух. Отдельно стоит упомянуть ещё агента Вэнса Эльстона: двадцать лет назад он стал одним из тех, кто отправил Анджелу в тюрьму, однако, в отличие от своих соратников, не забыл о ней и испытывал угрызения совести, подозревая следственную и судебную ошибку. Вэнс — член религиозной организации Воины Евангелия, широко представленной среди офицеров Альянса защиты человечества [от Занта], и это поначалу придаёт его образу некоторую однобокость, но под давлением обстоятельств он изменится и раскроется, так что к финалу мы увидим совсем другого Эльстона.

Также следует особо отметить Нортов. Мы в той или иной степени познакомимся со многими представителями этого семейства, и все они будут разными. Как узнает Сид — и мы вместе с ним, — лишь основные черты характера и внешность у клонов одинаковые, но сформировавшиеся на этом основании личности совсем друг на друга не похожи. Их судьбы тоже сложились по-разному, и отчасти это связано с расколом, который случился за пятьдесят лет до начала истории: три брата-клона, создавшие «Нортумберленд Интерстеллар», поссорились и разошлись. Августин продолжил заниматься компанией, Бартрам вложил все силы и средства в омоложение, продление жизни и поиски бессмертия, а визионер Константин отправился к Юпитеру, чтобы там заложить основу для совершенно нового мира, каким он его видел, ибо тот факт, что в XXII веке человечество не очень-то изменилось по сравнению с предыдущими историческими периодами навёл его на мысль, что оно идёт по тупиковому пути развития.

Гамильтон явно согласен с Константином и потому созданную им утопию выписывает с любовью, без тени иронии или сарказма, хотя со стороны всё не так уж однозначно. Это действительно новый мир, действующий по иным законам, с которыми можно соглашаться или не соглашаться — но для несогласных, как прозрачно намекает сам Константин, места в нём нет. Слишком искусственна созданная им среда, слишком хрупка, и для её поддержания в рабочем состоянии каждый должен трудиться не покладая рук, пусть воздаяние за труд и выглядит довольно щедрым (от каждого по способностям, каждому по потребностям — помните такую фразу?). В этом плане весьма интересен смелый выбор, который делает ближе к финалу один из персонажей книги.

Именно линия Константина Норта позволяет перейти от событийного плана «Великой северной дороги» к идейной составляющей романа. Как я уже сказала, Константин считает путь развития человечества тупиковым: по большому счёту, на очередном витке истории меняется только масштаб событий, но в остальном они идут по устойчивому закольцованному сценарию «зарождение империи — пик развития империи — падение старой империи и возникновение новой». На страницах романа немало отсылок к империям минувших эпох, не раз говорится о том, что космическая экспансия дала многим шанс построить собственные империи, а ещё в одной из сцен открытым текстом сказано, что «с римских времён в обществе ничего не изменилось». Отсылок к римской империи больше всего — собственно, название книги и есть отсылка, непереводимая игра слов, потому что оно означает одновременно «великую дорогу Нортов» и «великую северную дорогу», ту самую, что была построена римлянами и проходила через Ньюкасл. И как та империя пала под натиском варваров, так и новая империя человечества обречена — с точки зрения Константина — пасть под натиском Занта, который в определённый момент начинает казаться своего рода воплощением бездумной человеческой жадности, стремления захватывать всё новые и новые земли и ресурсы ради собственного благосостояния в ущерб всем тем, кому не повезло оказаться на пути. Ещё один довольно элегантный образ, быть может, воплощающий в себе бесплодность экстенсивного пути развития человечества — это сама семья Нортов, которая «развивается вширь» из-за ошибки в изначальном клонировании, приведшей к тому, что новые Норты представляют собой всё те же биологические копии Кейна Норта, даже если зачаты и рождены естественным путём… только вот с каждым новым поколением в них всё больше физических и психических аномалий, и потому они обречены на вымирание, если не изменятся.

Есть в «Великой северной дороге» и другие символы, отсылки, темы, самостоятельные и переплетающиеся друг с другом: к примеру, не будь в сюжете Воинов Евангелия с их особыми воззрениями и отношением к Занту как к врагу рода человеческого, вряд ли удалось бы должным образом подать один из самых необычных образов Рая, какой только мне встречался в НФ. Довольно много внимания уделяется экологическим вопросам, но их анализ чреват раскрытием одной из главных интриг, так что ограничусь констатацией факта — экология в этом романе играет важную роль.

Можно, разумеется, не углубляться ни в какие идейные дебри, а читать книгу исключительно как детектив/триллер, следя за сюжетными перипетиями и судьбой героев. Событийный план «Великой северной дороги» изобилует неожиданными поворотами, и Гамильтон не спешит раскрывать все секреты, так что почти до самого финала — да, даже после того, как выяснится личность убийцы и способ, которым было совершено преступление — читателя будут ожидать сюрпризы. Один из этих сюрпризов касается того, победит ли человечество Зант или нет.

Резюме: «Великая северная дорога» — самостоятельный роман с проработанным миром, увлекательным сюжетом и чёткой идейной составляющей. В минусы можно записать немного скомканный финал, затянутость ряда сцен и глав, а также чрезмерную увлечённость автора техническими подробностями, далеко не всегда важными для сюжета; ну и, наверное, для кого-то объём в тысячу страниц тоже может показаться минусом. Мне эта книга понравилась, и когда-нибудь я её обязательно перечитаю, чтобы снова побродить по улицам Ньюкасла и лесам Сент-Либры, а также заглянуть одним глазком в новый мир, который, возможно, человечество когда-нибудь построит.

Эта история началась однажды вечером, весной 1799 года Тринадцатого Заселения, когда сёстры Адрана и Арафура Несс отправились вместе с отцом на ужин в Торговую палату Мазариля, где мистер Несс намеревался решить кое-какие дела, а заодно продемонстрировать почтенному собранию своих дочерей, красивых и послушных юных леди. Впрочем, послушных ли? Знай мистер Несс о том, что замыслила Адрана, он оставил бы их дома, да под надёжным замком. Знай Адрана о том, что её ждёт, сама заперлась бы в комнате. Знай же Арафура о том, как прихоть сестры изменит её собственную жизнь… Но нет, с Арафурой не всё так просто.

Итак, давайте знакомиться с главной героиней, а заодно и с миром, в котором разворачивается действие романа: Арафуре — или Фуре, как она предпочитает себя называть — семнадцать лет, она на год моложе сестры и по законам Мазариля пока что несовершеннолетняя. Мазариль — не город и не планета, но искусственно созданное обиталище, один из бесчисленного множества аналогичных искусственных миров в так называемой Конгрегации, которая роится вокруг Старого Солнца. Тринадцатое Заселение — тринадцатая из учтённых человеческих цивилизаций, которую от нашей отделяет несколько миллионов лет.

Пожалуй, именно мироустройство, придуманное А.Рейнольдсом, способно в первую очередь привлечь и увлечь читателя. Вообразите: вокруг угасающей звезды вращаются пятьдесят миллионов маленьких миров, из которых около двадцати тысяч пригодны для жизни людей. В безвоздушном пространстве между этими мирами путешествуют космические корабли, оборудованные фотонными парусами и ионными двигателями. Помимо людей («обезьян») в Конгрегации обитают ещё и инопланетяне, «ползуны», «панцирники» и «трескуны»; в основном у них деловые интересы — к примеру, «ползуны» руководят банковской сферой и уже успели помочь людям оправиться после тяжёлого финансового кризиса. Иногда пришельцы делятся с людьми технологиями, и это весьма кстати, ведь цивилизация Тринадцатого Заселения — цивилизация мусорщиков, которая практически ничего не производит, но активно добывает артефакты из «пузырей» — заброшенных, необитаемых миров, сотни и тысячи лет оберегающих свои секреты под покровом защитного поля. Иногда артефакты бывают опасными, часто — непонятными или бесполезными, но если повезёт, то можно сколотить небольшое состояние и, уйдя на покой, поселиться на одном из обитаемых миров, чтобы доживать там свои дни.

Словом, если не брать во внимание необычные декорации, начинается «Revenger» в точности так же, как до него начиналось множество историй о молодых и дерзких: долой родительский произвол; здравствуй, огромный мир! В роли «дерзкой» выступает Адрана, а вот Арафура — скромная, тихая, «книжная» девочка, которой, казалось бы, предопределено всегда и во всём быть второй.

Вот об этом, собственно, роман: о странствиях по мирам и кораблям в поисках пропавшей сестры, испытаниях, о жертвах, на которые приходится идти ради достижения цели, о том, как человек, одержимый какой-то идеей, не только меняется сам, но и меняет окружающих. «Мстительница» (название «Revenger» следует переводить именно в женском роде) объединяет в себе классический приключенческий роман, роман взросления и космическую оперу в мрачном и красивом антураже (напоминающем одновременно «Остров сокровищ» Стивенсона, пиратские романы Сальгари, Сабатини, Купера и иже с ними, «Умирающую Землю» Вэнса, классические НФ-романы и космооперы, а также ретро-футуристические аниме «Капитан Харлок» и «Галактический экспрес»), и помимо увлекательного сюжета без провисаний и логических нестыковок может предъявить придирчивому читателю ещё и психологически достоверных персонажей не только первого, но и второго-третьего планов, за которыми интересно наблюдать, поскольку они вызывают неподдельные эмоции, пусть и не всегда положительные. Например, в романе три любопытных капитанских типажа — визионер Ракамор, прагматик Джастрабарск и слабак Траско, — три корабля и три команды, которые по-разному относятся к своим капитанам. Облик главного злодея не лишён нарочитой театральности, но, с одной стороны, злодей не делается от этого менее страшным и опасным, а с другой — перед нами всё же космическая опера, а не научная фантастика, и законы жанра никто не отменял. Впрочем, кое-какие стереотипы Рейнольдс всё же опровергает:

Ещё отмечу, что на атмосферу романа интересным образом влияет лексикон его персонажей. Нельзя сказать, что автор придумал для них новый язык, и всё же жаргон «космического народа» включает достаточное количество особенных слов, чтобы выделяться на фоне многих и многих книг. Некоторые понятны и без контекста — например, что такое Empty («пустота»), как не космос? Труднопереводимое lungstuff («вещество в лёгких») — конечно, воздух. Названия рас опираются на какие-то внешние особенности (упомянутые ранее «обезьяны», «ползуны», «панцирники» и «трескуны», а также множество других). Но есть ещё термины, которыми обозначаются «специальности» членов экипажа («чтец костей», «сканер», «открыватель», «оценщик» и «интегратор»), и другие словечки, которые, быть может, и не оказывают большого влияния на сюжет, но добавляют штрихов к общей картине, делая её ещё увлекательней.

Несколько цитат напоследок:

«Ищи закономерности, и ты их найдёшь, в точности как моряки видят лица тех, кого когда-то любили, в колыхании фотонных парусов».

«—Но это ведь не могло повлиять на его внутренние процессы, верно?

— Нет, но кое-какая связь всё же есть. Многие роботы служили людям в эпоху великих неприятностей. Однако не все были так щедро вознаграждены, как некоторые. В некоторых случаях машинам, которые хорошо послужили и получили в награду свободу воли, установили логические блоки, которые эту самую свободу ограничивали, ибо когда-нибудь могла возникнуть внезапная потребность в слугах, которые не задают вопросов.

— Но ведь это ужасно.

— Это, — сказал Перегрин, — называется «цивилизация». Не все, кто получил награды, их заслуживали; не всех, кто этого заслуживал, наградили».

«Мы кивнули, один за другим. Никак нельзя было определить, когда всё случилось и какова была роль Траско. Но где-то между Клыком и этим собранием мы стали тем, чем никогда не были раньше, и эта необычайная алхимия больше походила на магию, чем любое из событий, имевших место за всё Тринадцатое Заселение.

Мы стали командой».

«…возможно ли, что всё началось с желания что-то исправить? Могла ли доброта — шажочек за шажочком — извратиться и сделаться худшей разновидностью жестокости? И мог ли сам факт наличия этой доброты оправдать хоть какие-то из её преступлений, или он просто по-новому оттенял их, как новая стена, на которую перевесили уродливую картину?»

Есть такие особые книги, о которых очень сложно писать, потому что любую попытку проанализировать сюжет, героев и так далее заглушают эмоции, которые и через несколько недель после прочтения остаются такими же сильными. «Владыка ледяного сада» Ярослава Гжендовича — как раз из этой категории. Как объяснить, о чём роман, если хочется просто взять и восторженным тоном пересказать его содержание от начала до конца, засыпав собеседника безжалостными спойлерами? Как растолковать, что именно в романе понравилось, если ответить на этот вопрос хочется одним коротким словом — ВСЁ? И тем не менее, я попробую справиться с обеими — весьма нелёгкими! — задачами.

Итак, о чём книга. Аннотация передаёт завязку сюжета очень точно: в неопределённо далёком будущем на планете Мидгард, где обнаружена первая в исследованном космосе цивилизация, похожая на человеческую, пропала научная экспедиция в составе восьми человек. Чтобы спасти учёных или выяснить, что с ними случилось на Мидгард отправляют опытного оперативника, снабдив его доспехами, оружием, нужными и важными вещами, замаскированными под обыденные — ведь на планете царит условное раннее Средневековье, и аборигены ни в коем случае не должны понять, что перед ними гость со звёзд — а также биологическим усовершенствованием, которое в сочетании с умениями и навыками делает нашего героя могучим воином. Экспедиция, как и миссия по её спасению, нелегальны, потому спасатель всего один. Однако с первых страниц возникает стойкое ощущение, что этому «супермену» предстоит отнюдь не лёгкая и краткосрочная прогулка, которое вскоре подтверждается: он находит разгромленную базу и останки четверых учёных. От двоих — черепа, труп третьего странным образом разложился только наполовину, а вторая половина обратилась в камень. Хуже всего дело обернулось с четвёртым, который вообще-то оказался живым, но… вросшим в дерево. И сохранившим лишь крохи рассудка, позволяющие выстукивать веткой по стволу, азбукой Морзе: «Убей меня».

Поскольку участь оставшихся четверых учёных неизвестна, наш герой пускается на поиски.

Давайте ближе познакомимся с этим «суперменом»: зовут его Вуко Драккайнен, он наполовину поляк, наполовину финн, который провёл детство в Хорватии и на Земле предпочитал проводить время там, «где жизнь полна адреналина»; на Мидгарде его новое имя — Ульф Нитй’сефни, а прозвище и позывной — Ночной Странник. Он и без «усовершенствований» — отличный боец, но обретённых за полную приключений жизнь навыков и всего, чем снабдили Драккайнена организаторы спасательной миссии, едва хватает, чтобы оставаться в живых на Мидгарде. Ведь этот мир холоден и очень суров, как в силу естественных причин — местный Творец, подмечает герой, «не оставил интереса к зубастым, словно драконы, представителям мегафауны», — так и потому, что здесь, похоже, действует магия. Ведь какая ещё сила могла устроить так, что человек обратился в дерево?..

Справляться с этими страхами Драккайнену помогают здравый смысл и бесстрашие, а когда первое отказывает (второе в силу определённых причин не подводит никогда), в дело вступает чувство юмора. Нет, герой не хохмит направо и налево, но время от времени его шутки заставляют улыбнуться, слегка разбавляя мрачный фон повествования, в особенности когда эти шутки рождаются на стыке земной и мидгардской цивилизаций — так, например, безуспешно пытаясь разыскать место для ночлега в многолюдном портовом городе Ночной Странник с иронией думает: сам виноват, не забронировал. Ну и ещё можете сами догадаться, какое имя получит говорящий ворон, увязавшийся за нашим героем. Надо отметить, образ главного героя Ярославу Гжендовичу, безусловно, удался во всех деталях и всех аспектах, и та линия в романе, что идёт от его лица, читается с наибольшим интересом. Мне кажется, всё дело в интонации Драккайнена-рассказчика: она получилась очень искренней, очень достоверной, и потому повествование не отпускает, затягивает читателя вместе с персонажем всё глубже в жестокий псевдо-средневековый мир, где властвует наводящий ужас холодный туман, с которым из урочищ приходят немыслимые чудовища, словно сошедшие с картин Босха.

История Драккайнена, однако, не единственная в романе: центральным персонажем второй сюжетной линии выступает юноша, принц из далёкой Амитрайской империи, расположенной далеко к югу от Побережья Парусов, где Ночной Странник ищет своих пропавших соплеменников, — империи могущественной и воинственной, но оказавшейся под ударом мистических сил. В отличие от Драккайнена, за его жизнью мы будем следить почти с самого детства, и вместе с развитием сюжета получим много сведений о об истории мира. Молодой принц Тенджарук, Перевёрнутый Журавль, отличается от спецназовца с Земли ещё и тем, что он — до поры, до времени — слишком мало знает о жизни за пределами императорского дворца, и оттого события, в самой гуще которых он окажется, сделаются ещё более драматичными.

Мы близко познакомимся не только с историей Империи Амитраев, но и с жизнью Побережья Парусов, с его легендами, обычаями и ритуалами. Проработка мира в романе выполнена на славу, и что самое главное — у двух мидгардских культур не только разные легенды, но и разное мировоззрение, разная философия. Им можно подыскать примерные аналоги в земной истории и культуре, но гораздо интереснее углубляться в придуманную автором цивилизацию, позволяя ей самостоятельно демонстрировать всё новые и новые грани.

Само же повествование как таковое, помимо очевидных сюжетных интриг, касающихся Драккайнена и юного Тенджарука, поднимает, в первую очередь, вопросы, касающиеся власти — её природы, её протяжённости и того, как она меняет людей. Ни для кого не секрет, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно; в этом плане стоит ещё раз подчеркнуть, что Драккайнен со всеми своими усовершенствованиями и снаряжением, на века опережающим технологии Мидгарда, отнюдь не всесилен и нередко оказывается на грани гибели. А наследник Империи Амитраев на собственном примере познает, как легко упасть с вершины, на которую тебя вознесли деяния предков, и это, безусловно, влияет на становление его личности. И всё же мы увидим в романе и абсолютную власть, и то, как именно она развращает того, кто ею наделён. Стоит заметить, что далеко не на все вопросы мы получим ответ, и это закономерно — перед нами лишь первый том из четырёх.

Но даже с промежуточным — довольно ошеломляющим и непредсказуемым — финалом эта история, безусловно, заслуживает читательского внимания, потому что не так уж часто среди нынешнего обилия книг попадается столь увлекательно написанная история, сочетающая в себе признаки научной фантастики и фэнтези и заслуживающая сравнения с лучшими образцами жанра, вроде «Трудно быть богом», «Тёмной башни» или «Князя пустоты». Можно при желании включить в этот список и «Ведьмака». Впрочем, можно «Владыку ледяного сада» вообще ни с чем не сравнивать — на мой взгляд, роман блистателен сам по себе.

Когда-то Божества правили Континентом, а значит, и всем миром, Сайпур же был всего лишь угнетенной колонией, лишённой божественной благодати. Но в отсутствии чудес сайпурцы пошли по технологическому пути развития, и в результате не только свергли континентальную власть, но и убили почти всех Божеств, погрузив материк в хаос. Все, сотворенное Божествами, исчезло, города лежат в руинах, местным жителям запрещают изучать собственную историю и отправлять религиозные ритуалы. Когда в Мирграде, столице Континента, при таинственных обстоятельствах погибает сайпурский историк, который исследовал местные легенды, в город приезжает Шара Тивани. Официально она лишь обычный культурный посол, а на самом деле один из самых опытных шпионов Сайпура. Ее задача – найти убийцу, но вскоре она понимает, что ставки в этом деле высоки как никогда, что в Мирграде всё не то, чем кажется, здесь водятся настоящие чудовища, царят заговоры, верить нельзя даже своим, а сведения о смерти Божеств, кажется, сильно преувеличены…

***

Бывают ситуации, когда о книге можно получить обманчивое впечатление легко и просто — например, по обложке или по аннотации. В частности, такое может случиться из-за русизмов, которые зарубежные авторы иной раз используют рьяно и самозабвенно, не задумываясь о том, как слова звучат для русского уха. Впрочем, должны ли они задумываться о таких вещах? Англоязычные читатели не возражают против экзотики, и потому она существует и будет существовать. Например, в популярной трилогии Ли Бардуго описана страна под названием Ravka, в которой маги называются Grisha, а магглы поименованы термином Otkazat'sya. В романе Наоми Новик Uprooted имена и топонимы скорее польские, чем русские, но вот в её же рассказе Spinning Silver фигурирует персонаж по имени Panova Lyudmila (именно в таком порядке), а грозный эльф из дремучего леса, повелитель льда, этакий Морозко, зовётся Staryk. Есть ещё Бредли Болье и его «Ветра Халаково»! Прежде чем вы решите этих авторов в чём-то обвинить, спросите себя: а нет ли в русскоязычной фантастике персонажей, чьи имена для иностранного уха звучат смешно? Подбор терминологии в английском стиле встречается куда чаще, чем вышеприведенные русизмы, и простая статистика делает странно звучащие совпадения неизбежными. В конце концов, не зря же Анджей Сапковский в своём эссе «Пособие для начинающих авторов фэнтези» предупреждал, что не стоит давать какому-нибудь барону звонкую фамилию фон унд цу Катценшайзе ам Зее — вдруг книгу переведут на немецкий? Конфуз ведь случится…

Вся эта длинная преамбула адресована тем, кто прочитал аннотацию книги на английском и заметил в ней те самые забавные русизмы, о которых я написала. В ходе перевода «Города лестниц» на русский язык было решено заменить их на более благозвучные для русского уха имена и топонимы, чтобы внешние (и, прямо скажем, неважные для сюжета) элементы не помешали читателям оценить роман. Самое главное заключается в том, что эти изменения согласованы с автором. Таким образом, на русском языке «Город лестниц» выходит не только в переводе, но ещё и в новой редакции.

Итак, история начинается как детектив: в Мирграде, столице некогда великого Континента, погибает историк, приехавший из Сайпура — бывшей континентской колонии, которая однажды взбунтовалась и в итоге поменялась ролями с метрополией. Случилось это семьдесят пять лет назад, и память о случившемся достаточно свежа, чтобы сайпурцев в Мирграде и вообще на Континенте люто ненавидели, но историк в силу своей профессии удостоился особо сильных чувств — ведь он заполучил в своё распоряжение сокровище, которое отняли у местных жителей.

Это сокровище — прошлое, о котором континентцам запрещено говорить вслух. Их историю переписали заново, рассчитывая стереть даже память о том, что когда-то этими землями правили божественные существа. Сайпур постановил, что любое упоминание об этих предположительно мёртвых существах — ересь. Ну и, в самом деле, разве современному миру, где есть телеграф, водопровод и железные дороги, нужны какие-то там Божества? И всё же история, даже история покорённой страны — непростой противник, и за её кажущейся податливостью временами кроется жёсткий скелет из неуловимых слухов, суеверий, тайных разговоров или безмолвных дел во славу ушедшей эпохи или того, на чём она зиждилась. Если завоеватель сам не владеет магией — как владел ею, к примеру, король Брандин из романа Г.Г.Кея «Тигана», — то ему придётся запастись терпением, чтобы на протяжении десятилетий вытравливать из проигравших и их потомков воспоминания о былом величии. И успех в этом деле не гарантирован.

«Город лестниц» из тех фэнтези-романов, в которых вы не найдёте привычную магию и поднадоевших западноевропейских фэйри. От него веет чем-то восточным, даже индийским, хотя и «азиатским фэнтези» это произведение точно не назовёшь. Самобытное миро- и магоустройство в «Городе лестниц» не следует какой-то определённой мифологической традиции. Мы узнаем, что когда-то Континентом правили шесть богов, и для тех людей, которые им поклонялись, вера определяла не только моральные основы существования, но и физические законы бытия. Когда Божества исчезли, бытие пошатнулось в самом прямом смысле: сгинули вместе со множеством людей целые городские кварталы Миграда, построенные Таалаврасом-строителем, и остались от них только многочисленные лестницы, ведущие в никуда; приверженцы богини Аханас, дарующей жизненную силу, впервые столкнулись с болезнями; сам климат Континента изменился, из ласкового и мягкого сделавшись весьма суровым. По прошествии семидесяти пяти лет те чудеса, что всё ещё действуют, кажутся удивительными, но на самом деле они лишь жалкие крохи магии, которая когда-то была привычной для Континента и континентцев. Судите сами:

368. Полка С5-158. Стекло Киврея: небольшая мраморная бусина, в которой, как считается, заключено спящее тело Святого Киврея, жугостанского священника, который каждую ночь менял пол (одно из чудес Жугова). Чудесная природа не подтверждена.

369. Полка С5-159. Железный ключик: точное имя неизвестно, но с его помощью любая дверь может открыться (а может и не открыться) в тропический лес. Механизм работы не выяснен. Сохраняет чудесные свойства.

370. Полка С5-160. Бюст Аханас: некогда источал слезы, обладающие целительными свойствами. Те, кто ими воспользовался, также могли левитировать. Чудесные свойства утрачены.

371. Полка С5-161. Девять каменных чаш: если их поставить на солнце, каждое утро они будут наполняться козьим молоком. Чудесные свойства утрачены.

372. Полка С5-162. Ухо Жугова: покрытый резьбой каменный дверной проем, в котором нет двери. Укреплен на железных колесиках. Считается, что у него есть проем-близнец, и вне зависимости от того, где находится другое Ухо, и при условии соблюдения правил использования, можно войти в одну дверь и выйти из другой. Мы полагаем, что проем-близнец уничтожен. Чудесные свойства утрачены.

Вот такие чудеса континентских Божеств канули в прошлое или застряли на Запретном складе под охраной вооружённых сайпурцев, бесполезные, обречённые на забвение и медленное истощение поддерживающей их магии.

Расследуя убийство своего наставника, Шара Тивани столкнётся не только с отголосками былых чудес, но и с подлинной магией, означающей, что не все Божества погибли от рук сайпурского царя-каджа, и задача, стоящая перед главной героиней романа, окажется намного сложней, чем ей казалось поначалу. Чем больше деталей Шара будет выяснять, тем более замысловатой сделается общая картинка. Что ж, Шаре не привыкать — она с юных лет любит игры со сложными правилами и умных противников, а ещё — увлекается историей Континента, вследствие чего задаёт самой себе множество вопросов, на которые не найти ответа даже в архивах Министерства иностранных дел. Ведь как бы ни старались сайпурцы перекроить историю на свой лад, некоторые вещи не изменишь: когда-то они были рабами Континента, трудились на измор и терпели многочисленные прихоти и капризы своих хозяев, и об этом не забыли. Да, теперь Сайпур — центр цивилизации, а Континент — отсталое захолустье; да, именно из Сайпура новые технологии распространяются по всему миру, но каждый сайпурец нет-нет да и спросит себя: почему его стране не досталось Божества, которое могло бы раньше положить конец владычеству Континента?..

Помимо Шары Тивани (вообще-то это не настоящая фамилия героини, но настоящую вы узнаете сами), есть в «Городе лестниц» и другие интересные герои. Например, её спутник, секретарь и верный защитник Сигруд — северянин-дрейлинг, чьи соплеменники славятся как воинственный народ, склонный к разбою. Есть у молчаливого, покрытого шрамами Сигруда тайна, о которой лишь внимательный читатель сможет догадаться: на его плечах — тяжёлое бремя, но невыносимая боль, которую он вынужден постоянно терпеть, в какой-то момент станет для него спасением.

Другой яркий персонаж — Воханнес Вотров, которого Шара полюбила, когда ей было всего шестнадцать лет. Расстались они нехорошо. Теперь он сделался одним из самых влиятельных жителей Мирграда, и новая встреча с ним перевернула всё в душе героини и в её расследовании. Не раскрывая всех деталей о Воханнесе, скажу лишь, что в его исполнении прозвучит один из самых искренних и эмоциональных монологов, какие только попадались мне в фэнтези за последние несколько лет.

Из персонажей отмечу ещё Ефрема Паньюя — того самого убитого историка, который, хоть и погибает «за кадром», ещё до начала повествования как такового, всё равно незримо присутствует в нём до последних страниц. Со слов других героев, он поначалу кажется не очень-то приятным человеком, но постепенно раскрывается, и в какой-то момент, читая о нём, начинаешь вместе с Шарой Тивани чувствовать щемящую тоску от того, что этот мудрый учёный погиб…

Можно упомянуть и других героев второго плана — к примеру, колоритную губернаторшу Миграда Турин Мулагеш или хитроумного сайпурского дипломата Винью Комайд, — но и тогда перечень интересных личностей, которые предстают перед нами на страницах «Города лестниц», не будет исчерпывающим.

Проработка персонажей — далеко не единственное достоинство этого романа. В той же степени высоко можно оценить проработку культуры, в первую очередь континентской, но не только. Большинство глав романа предваряют отрывки из священных книг, из которых мы узнаём много сведений, важных для понимания происходящего и для характеристики тех или иных Божеств, ибо все они разные, а паства подобна своему пастырю — или наоборот. Кроме священных книг мы также получим возможность ознакомиться с обычаями, песнями, архитектурой и прочими вещами, которые придают выдуманным историям плоть и кровь.

В «Городе лестниц» творятся чудеса, оживают и умирают волшебные существа, вырастают и рушатся великолепные здания, выплывают из небытия древние тайны и жуткие чудовища — и, что самое главное, необыкновенно правдоподобные персонажи страдают, любят, мечтают, интригуют, живут и умирают.

Таким образом, «Город лестниц» — не только увлекательная история о том, как одна из лучших сайпурских оперативников расследует запутанное убийство, но ещё и о том, как сталкиваются культуры и цивилизации, и что из этого выходит. О вере и её пределах, о подвигах и подлостях, на которые люди способны пойти ради того, во что они верят. О течении истории, которая одинаково безжалостна к победителям и проигравшим («Приходит время, и все замолкают — и люди, и вещи»). О любви и насилии, о добре с кулаками и принуждении к миру ценой кровавых жертв.

Это история, которую вам захочется перечитывать.

«Сказки сироты» — история странная, простая и сложная одновременно. Это один роман в двух томах и четырёх частях, и хотя каждая часть посвящена определённой истории, ни один более-менее важный элемент повествования не существует сам по себе, он обязательно связан с другим элементом, а тот — с третьим, и так далее. То есть, второстепенный или третьестепенный персонаж одной истории в другой может оказаться главным, или же мы можем попасть вместе с разными героями в то же самое место спустя много лет или веков. Валенте не изобрела этот приём (она и не скрывает, что вдохновлялась в том числе и «Тысяча и одной ночью»), но ей блестяще удалось с его помощью создать необычный роман — затягивающий, интригующий и очень цельный, несмотря на свою странную композицию.

В основе «Сказок сироты» лежит история о том, как юный сын великого Султана (не у всех персонажей романа есть имена) осмелился приблизиться к обитающей в саду девочке-дикарке, которую считают проклятой, и узнал, что странные чёрные пятна на её веках — истории, записанные на коже.

цитата

Когда мне исполнилось семь месяцев и семь дней, к моей колыбели явился некий призрак, и пока мать моя спала в своей белоснежной постели, призрак коснулся моего лица и покрыл его множеством сказок и заклинаний, как моряки покрывают себя татуировками. Стихов и песен было так много, и они были записаны так плотно, что превратились в длинные, непрерывные полосы цвета чёрного янтаря на моих веках. Но это всё слова рек и болот, озёр и ветров. Вместе они творят великую магию, и когда все сказки будут прочитаны вслух и выслушаны до блистательного завершения каждой из них, когда последний слог отзвучит — призрак вернётся, чтобы судить меня.

Итак, сиротка должна все эти истории прочитать и рассказать, но есть проблема: некому! Все избегают её, потому что боятся «проклятия», и сын Султана оказался единственным обитателем Дворца, кому хватило смелости на такое. А ещё он оказался любопытным и пожелал узнать одну из историй…

Но вы ведь помните, что все они взаимосвязаны, да?

---

«Степная книга»

Основой первой части «Сказок сироты» служит история о том, как некий принц по имени Леандр сбежал от своего отца-короля и отправился совершать Подвиги — именно так, с заглавной буквы, ибо Подвиг в пространстве романа играет очень важное значение. Леандру, однако, не повезло: почти сразу же он совершил серьёзную ошибку и попал в своеобразное рабство к злой и уродливой ведьме по имени Нож. Чтобы искупить содеянное злодеяние (и, как водится в подобных историях, чтобы поумнеть и повзрослеть), принцу придётся-таки совершить Подвиг, но совсем не такой, как ему мечталось. А ещё ему придётся выслушать историю, которую расскажет Нож — о далёких степях, о ведьмах, что получили магию от Великой Кобылы, о любви, о семье и о мести.

цитата

В самом начале — до того, как вшивый и косматый козёл да одинокий батрак в грёзах своих увидели тебя, — существовало одно лишь только небо. Чёрным и огромным было оно, каким и должно быть небо, в котором больше ничего нет. Но небо выглядело небом, только если на него смотреть искоса, а вот если взглянуть прямо — чего, конечно же, никто не мог сделать, ибо смотреть-то было некому, — то оно представлялось длинным, гладким боком Кобылы.

Черна и огромна была Кобыла, какой и должна быть лошадь размером с целый мир.

Прошло много времени, и Кобыла прогрызла в себе дыру, по причинам, которыми ни с кем не поделилась. Дыра заполнилась светом тем же образом, каким дыра в тебе или во мне заполнилась бы кровью, и то, что получилось, называли Звездой. Таковы были первые, истинные дети Кобылы, созданными из её собственной плоти. И поскольку ей понравился свет и чьё-то присутствие, она прогрызла другие дыры, по форме напоминавшие Барсуков и Плуги, Оленей и Ножи, Улиток и Лис, Траву и Воду, и так далее, и тому подобное, пока Кобыла не заполыхала от множества дыр, и все дыры были Звёздами, и небо теперь вовсе не было таким уж пустым.

Столь большая цитата нужна для того, чтобы продемонстрировать ещё два важных элемента «Сказок сироты»: первый — Звезда, опять же с заглавной буквы, поскольку речь идёт о тех самых истинных детях Кобылы, что присутствуют в повествовании почти постоянно, а второй — дыра. Дыры, прогрызенные Кобылой, стали первыми в мире, но время от времени в самых разных историях будут нам попадаться и другие дыры, как прозаические отверстия в чём-нибудь, включая плоть, так и магические творения:

цитата

На коленях у неё была дыра.

Края дыры потрескивали и изгибались, чего я раньше никогда не видел, и странный серебристый свет очерчивал ясные контуры длинноволосой девочки, дремавшей на коленях моей матери. Там ничего не было — словно девочку кто-то вырвал прочь, оставив лишь намёк на то, как она могла выглядеть, какой она могла быть. До этого утра я воспринимал дыру как пустоту, но теперь видел нечто осязаемое, имевшее вес — её можно было ощутить, потрогать, и она светилась. Там было ничто, и это ничто тускло посверкивало, пока моя мать гладила его.

Вам кажется, что я рассказываю слишком много? О, это совсем не так.

К тому же «Степная книга» — лишь первая история из четырёх.

---

«Морская книга»

Сын Султана попался на крючок, и читатель попался вместе с ним. Неужели девочка-сиротка способна рассказать нечто более захватывающее, чем печальная история, главными героями которой стали Леандр и Нож? О, да. И заметьте — сиротка ничего не придумывает, не прибавляет к написанному на веках, она просто читает, таков её жребий — читать.

А наш — слушать.

цитата

Жила-была девочка по имени Седка, и никто в целом мире её не любил…

Действие «Морской книги», как и всего романа целиком, разворачивается на нескольких уровнях. Первый — история Седки и её случайной знакомой, плетельщицы сетей по имени Сигрида, странной женщины, что обладает даром рассказывать сказки (впрочем, им щедро наделены все герои) и непростым прошлым. Второй уровень — история Святой Сигриды, матери, мореплавательницы и монстра. Да, название соответствует сути — в этой книге почти все истории так или иначе связаны с морем и кораблями. Или… тем, что напоминает о кораблях.

цитата

Поначалу я даже не поняла, что это дерево. Капли света Итто всё росли и росли, огибая его, пока не превратились в ров глубиной по колено, наполненный водой, которая тихонько волновалась в сумерках. Над этой водой-не-водой высилось дерево, походившее не на дерево, а на скопище корабельных обломков, из которых сложили ствол, ветви и корни, что утопали в заполненном слезами рву. Из ствола сердито торчали носы, мачты и кили переплетались друг с другом, тут и там виднелись рули и буны из яркой древесины, рыжей и золотой. С одной стороны дерева красовался громаднейший дубовый полубак, и по всей длине ствола попадались гладкие штурвалы, которые тихонько вращались на ветру. На ветвях было совсем мало тусклых зелёных листьев — взамен они были увешаны линями и такелажем, а также парусами, которые путались в «вороньих гнёздах» на самой верхушке. Ленивый бриз то надувал их, то позволял безвольно обвиснуть. Лес наполняли шелест парусов и скрип древесины. В центре ствола была носовая фигура, с которой из-за солнца и соли слезла краска: морская коза с закрученным хвостом и поросшими шерстью грудями, с завитком бородки под нижней челюстью, с руками, упиравшимися в помесь дерева и корабля, с большими глазами, чей взгляд был обращён к небу, и раскрытым ртом.

В историю, которую Сигрида-плетельщица рассказывает о своей знаменитой тёзке, вложена другая — об Аль-а-Нуре, городе Двенадцати башен, где поклоняются всем богам, включая уже упомянутых Звёзд. Это история о вере и фанатизме, о предательстве, о гневе, который может пылать веками, и о том, до каких пределов может дойти человек, обуреваемый жаждой мести. Также в истории Сигриды-и-Сигриды прослеживается ещё один лейтмотив из начатого ранее перечня (Подвиг, Звёзды, дыры). Это шкура, точнее — смена шкуры. Как правило, процедура весьма болезненная и кровавая, но, если кто решился на такое, значит, были причины, весьма серьёзные причины. Запишите, вдруг пригодится: торговца шкурами зовут Гасан, и он любит показывать товар лицом, а потому носит несколько шкур сразу — воронью, львиную, человечью. Не исключено, что под шкурой Гасана окажется совсем не Гасан. Кто их разберёт, этих торговцев?..

---

«Штормовая книга»

Сказка за сказкой, и сын Султана всё меньше понимает, отчего обитатели Дворца так боятся девочки-дикарки из Сада. Он уже знает, что проклятия не следует страшиться, а её чуднЫе глаза не пугают, но очаровывают, обещая всё новые и новые истории о невероятных вещах. Впрочем, время от времени оказывается, что на её веках записаны совсем уж дикие небылицы — например, история о городе ветоши и мусора, который носит ветром с места на место. В городе этом обитают странные существа с длинными шеями, а ещё там чеканят жуткие монеты из материала, который меньше всего на свете подходит для такого дела:

цитата

...Тут могла бы быть цитата, но я так испугалась, что стёрла её.

Но вообще-то это история не о Городе ветоши, а о тех, кому удалось оттуда вырваться: юноше по имени Семёрка (ибо он, вы не поверите, седьмой сын седьмого сына) и девушке по имени Темница (которая не совсем девушка, но очень даже хульдра). Оба они сироты при живых родителях (да-да, рассказчица всех этих дивных историй — вовсе не единственная сирота, а главные сироты и вовсе Звёзды, вместе взятые), обоим выпал тяжёлый жребий, и сколько в этом жребии от неумолимости Звёздных орбит, а сколько — от присущего им желания спасать друг друга из любых неурядиц, решать, видимо, читателям.

Кроме Семёрки и Темницы в «Штормовой книге» множество других героев, и, как мне показалось, именно в этой части собраны самые необычные и странные существа во всём цикле: бессмертные сянь, мантикоры, гарпии, каппы, хульдры, выдуманные писательницей Пра-Ита и, конечно, газелли в лице милого недотёпы Тальо:

цитата

У фургона было два громадных колеса, выше его самого, выкрашенных в синий цвет и испещрённых серебряными звёздами. Сам маленький фургон висел между ними, у него имелась заострённая цыганская крыша и круглые окна. Двери открывались с каждой стороны, и он казался достаточно просторным; возможно, было даже приятно сидеть внутри и смотреть, как мелькают спицы. Его тянул стройный человек, с ног до головы одетый в зелёное — рейтузы, камзол, очаровательная короткая накидка и шляпа, всё зеленее, чем кожура яблока. Из-под шляпы торчали пряди волос цвета яичного желтка, а лицо у него было худое и приветливое. Ноги его от коленей вниз были ногами тёмно-коричневой газели, быстрыми, точно веретено, и зелёные рейтузы заканчивались там, где начиналась шерсть, заколотые бронзовыми пряжками, такими старыми, что металл и сам слегка позеленел. Мы с Темницей уставились на него, разинув рты.

Кто сказал «сатир»? Эшколь из «Морской книги» обидится за такое сравнение, потому что газелли, конечно, совсем не сатиры, не добродушные (и любвеобильные) весельчаки из зелёного леса. Можете послушать песню, и многое станет понятнее. (И, раз уж мы устраиваем музыкальную паузу, скажу вот что: C.J. Tucker — подруга Кэтрин Валенте, и оттого не стоит удивляться, если среди её альбомов вы обнаружите это и ещё вот это, однако слушать оба альбома я бы порекомендовала после того, как будут прочитаны книги, иначе сложно будет что-то понять или настроиться на нужный лад.)

«Штормовая книга» — единственная из четырёх, о которой я могу сказать одним словом, о чём она.

О верности.

---

«Обжигающая книга»

Всё когда-нибудь кончается, и историям на вЕках сиротки тоже приходит конец. Двое детей трепещут в ожидании того, что должно случиться — в самом ли деле явится странный дух, что зачаровал её в младенчестве? Или, быть может, всё будет по-прежнему, и откуда-то придут новые истории, или даже пусть не будет историй, но они просто так останутся вместе? В той части романа, что относится к «реальной» сюжетной линии, временами встречаются лирические пассажи, у которых не самый очевидный, но довольно понятный подтекст: время, его неумолимый ход, бег секунд и минут, торопливая поступь дней и величавое, но безжалостное течение веков.

Всё меняется, всё проходит, всё заканчивается. Вот и прекрасный город пряностей Аджанаб — из которого, кстати, родом Седка, знакомая нам героиня «Морской книги» — пришёл к закату. По какой-то причине все поля вокруг него высохли, урожай погиб, и жители некогда богатейшего города потекли рекой в иные края. Но нашлись среди них те, кто решил остаться с умирающим городом и посмотреть, чем закончится эта смерть. До чего же бурными выдались проводы! Впрочем, разве могло быть иначе, если оставшиеся — маргиналы, монстры и люди искусства? Оперные певцы, акробаты, мастера масок, музыканты, изобретатели, танцоры, а также удивительные существа, которым не нашлось места среди себе подобных? Сложно сказать, кто из этих существ самый необычный — многорукая ткачиха Ксиде, живущая в сердце Аджанаба? Аграфена, играющая на собственных волосах пальцами-смычками? Или, может быть, самое необычное в этом городе спрятано в сердоликовой шкатулке, за которой из далёких краёв явилась целая орда джиннов во главе с тремя Королями и тремя Королевами?..

Лучше ступайте и проверьте сами — поминки по Аджанабу ещё не закончились.

---

Итак, что же такое «Сказки сироты»? Как я уже говорила, это весьма необычная история, которую нам рассказывают множество голосов вместо привычных двух-трёх или даже одного (хотя, видят Звёзды, каждый рассказчик в отдельно взятый момент времени один… если не считать того, что с ним его история и, возможно, его слушатели-читатели). Это история о Подвигах и Звёздах, о детях и родителях, о смене шкуры и выборе пути, о джиннах и мантикорах, о деньгах и розах, о живых и мёртвых драгоценных камнях, о волках и гусях, о людях, которые не горят в огне, не тонут в воде и не сдаются, даже оказавшись в мире мёртвых, на сером острове посреди серого озера, где паромщиком служит человек, упавший с Луны.

Это история о том, что у нас — у всех без исключения — есть один-единственный способ обмануть безжалостное Время.

Вы догадались, да? Рассказывайте истории.

И почаще.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:

Мир в романе Ф.Гилмана находится в состоянии творения, поэтому он и half-made — половинчатый, половинный или, прямо скажем, недоделанный. Если долго-долго ехать на запад, то в конце концов окажешься на краю света, там, где бушует океан материи, где рождается земля, покрытая лесами и наполненная существами, для которых ещё нет названия ни в одном языке. Законы физики там, разумеется, не действуют — с ними вообще дело обстоит очень сложно, — зато имеются иные правила, за соблюдением которых следит бессмертный Первый народ, он же Народ Холмов (First Folk, Hill Folk). Представители Первого народа по Гилману — гибрид североамериканских индейцев и классических — не толкиеновских! — фэйри, что обитают в холмах и могут, в зависимости от настроения, убить или наградить того, кому выпало с ними встретиться на узкой дорожке. Никогда нельзя предугадать, как поступят эти существа.

Восточная часть мира, сотворенная давным-давно, стара и консервативна, а вот на Западе жизнь бьет ключом: там возникают и исчезают новые города, делаются открытия, совершаются великие подвиги и страшные преступления. Ещё там идёт нескончаемая война, в которой так или иначе участвуют все действующие лица. Противоборствующие стороны у Гилмана зовутся Line и Gun, их представителей я, с вашего позволения, буду называть Линейщиками и Стрелками.

Линейщики — сторонники образцового порядка и научного прогресса. В их городах шумно и дымно от многочисленных фабрик, их бюрократическая система строга и многоступенчата. Все Линейщики преданы делу Линии, а если у кого-то из них вдруг отмечаются признаки Тщеславия, то он тихо исчезает — и на его место приходит другой, спокойный и послушный. Линия захватывает город за городом, протягивая всё дальше на Запад сеть чего-то, по описанию напоминающего железную дорогу.

По железнодорожным путям на огромных, немыслимых для всего остального мира скоростях носятся Движители (Engines) — воплощенные в материальном мире демонические сущности, которые и руководят на самом деле как продвижением Линии, так и её каждодневным функционированием.

Один из главных героев книги — младший (третий) наблюдатель Лоури, линейщик.

По другую сторону фронта — Стрелки. У них нет государства в строгом смысле слова, они одиночки и не мыслят над собой иных хозяев, кроме тех, которые живут в их Револьверах (Пушках? Стволах? По книге — Guns). Эти создания — такие же демоны, как и Движители, только прибыли они, по всей видимости, из другой части Ада. Владелец одержимого Револьвера получает в награду способность регенерировать после самых серьезных ранений, а также скорость, силу, ночное зрение, нечеловечески острые слух и обоняние. Всё это — в обмен на обязательство убивать и грабить Линейщиков, устраивать взрывы и поджоги, интриговать, подкупать, переманивать на свою сторону важных людей, и так далее, и тому подобное... Стрелки, как вы уже могли догадаться, напоминают персонажей вестернов — обаятельных мерзавцев, для которых закон не писан, особенно если этот самый закон пытается продвигать Линия.

Второй герой романа — Джон Кридмор, Стрелок.

И, наконец, третья героиня — Лисвет, Лив Альверхьюсен (Lysvet Alverhuysen), доктор психологии, женщина с Востока, из старого мира, волею судеб оказавшаяся в самом центре событий, разыгравшихся на западном краю мира — и за этим краем.

СЮЖЕТ:

Тридцать лет назад в Западной части мира появилась третья сила, ставшая серьезной угрозой и для Линейщиков, и для Стрелков — Республика Красной долины, странное политическое образование, которым управляли сами люди, а не демоны. Просуществовала она недолго. После поражения в решающей битве генерал Орлан Энвер, военный и философ, благодаря которому Республика и возникла в своё время, перешел к партизанской войне и продержался ещё несколько лет — а потом его вместе с немногими выжившими соратниками случайно атаковал в горах патрульный отряд Линейщиков. Повествование начинается с того, как тяжело раненый Генерал умирает — точнее, медленно сходит с ума, поскольку рядом с ним взорвалось одно из страшных изобретений Линии, шумовая психобомба.

Проходит ещё 11 лет, и на другом краю мира доктор Лив получает письмо, адресованное её покойному мужу — неизвестный владелец «Скорбного дома», больницы для безнадежных жертв войны между Линейщиками и Стрелками, приглашает его поработать с пациентами в надежде, что для обеих сторон такая сделка окажется выгодной. Сама толком не понимая, что делает, Лив решает принять приглашение, и перспектива путешествия на Запад её скорее волнует, чем пугает.

В это же время Джон Кридмор впервые за несколько лет слышит голос Мармиона, своего Хозяина — тот призывает Стрелка на службу и приказывает отправляться в «Скорбный дом», где, по слухам, обнаружился безумный генерал Энвер, которого надо забрать и передать Револьверам. Туда же и с аналогичной целью Движители отправляют младшего (третьего) наблюдателя Лоури.

В чём же дело? А в том, что было случайно обнаружено потерявшееся письмо, которое Генерал незадолго до «смерти» отправил своей дочери — и в котором есть намёк на некое Оружие, предоставленное Генералу его близким другом из народа холмов.

Оружие, которое может раз и навсегда положить конец Войне.

Так, собственно, эта история и началась.

ВПЕЧАТЛЕНИЯ:

Помимо своей необычности, странного сочетания стимпанка, вестерна, фэнтези и черт-знает-чего (как-никак, это new weird), книга понравилась мне стилем — надеюсь, в переводе он хоть отчасти будет передан, — и удивительной психологической достоверностью. Три центральных героя имеют совершенно различные взгляды на жизнь, и их внутренний мир передан так, что каждому веришь и практически всё время сопереживаешь, даже если он, строго говоря, делает не очень хорошие вещи. Особая удача автора — образы Лив и Кридмора, а вот Лоури получился хуже, он слегка схематичный. Впрочем, с учетом его принадлежности к Линейщикам, так, наверное, было задумано изначально. И всё равно, он любопытен даже в своей схематичности. Образованная, мудрая и рассудительная Лив и язвительный, умный, безумный Кридмор — удивительная пара главных героев (но не «пара» в смысле отношений!), за чьим взаимодействием на страницах романа, особенно в последней трети, очень интересно наблюдать.

Что касается Генерала, то о нём ничего не могу сказать — просто не хочу раскрывать сюжет. Замечу лишь, что у другого автора такой персонаж был бы совершенно обычным клише типа «рыцарь без страха и упрека», но Гилман сумел вывернуть образ наизнанку, в основном за счет подачи информации, и штампованный герой превратился в живого, достоверного, не перестав при этом быть тем самым «рыцарем»...

Множество сцен, которые я читала с замиранием сердца, множество фантастических существ и описаний мира-на-краю — фантазия у автора просто на зависть. Но хочу заметить, что я не буду рекомендовать эту книгу тем, кто любит экшн. Его мало. Точнее, он есть, но местами. В большей части книги повествование течет неторопливо, и значительное внимание уделяется приключениям духа, а не тела. Герои раскрываются, взаимодействуя с миром, и зачастую раскрываются с самых неожиданных сторон.

Книгу однозначно рекомендую всем любителям нестандартного фэнтези.

Официальная аннотация:

«Radiance» — это декопанк-палп-НФ-альтернативка-космоопера-детектив, действие которого происходит в Голливуде и Солнечной системе, очень непохожих на те, что известны нам.

От феноменально талантливого автора попавшей в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» «Девочки, которая объехала Волшебную страну на самодельном корабле»!

Отец Северины Юнк — знаменитый режиссёр готико-романтических фильмов в альтернативном прошлом, где звуковое кино всё ещё остаётся дерзкой новинкой из-за семьи Эдисон, придержавшей патент. Бунтуя против отцовских фильмов о страстной любви, интригах и потусторонних духах, Северина начинает снимать документальные ленты, совершая космические путешествия и исследуя левитаторские культы Нептуна и салуны Марса, где царит беззаконие. Ибо это не наша Солнечная система, а та, что родилась из классической научной фантастики; все планеты в ней обитаемы, и люди путешествуют сквозь космическое пространство на красивых ракетах. Северина — реалистка в фантастической Вселенной.

Но документальная лента об исчезновении колонии дайверов на покрытой водой Венере, где обитают существа размером с остров, именуемые китёнцами, станет её последним фильмом. Хотя её покалеченная съёмочная группа прилетит домой на Землю, а историю Северины сохранит единственный выживший обитатель колонии, сама она так и не вернётся.

Стилистически напоминающий «Путешествие на Луну» и «Дом листьев», написанный с использованием приёмов из классического кино, светских журналов и метапрозы, «Radiance» представляет собой охватывающую всю Солнечную систему историю о любви, открытиях, семье, потерях, квантовой физике и немом кино.

============================

Цитата

— Сколько начал может быть у одной истории, папа?

Мужчина смеётся. У него приятный смех, бархатный и отдающий табаком, и этот смех говорит: «О, какие вопросы задаёт моё дитя!»

— Столько, сколько тебе по силам съесть, ягнёночек. Но только один финал. Или, может, всё наоборот: одно начало — и целая пасхальная корзина финалов.

— Папа, не говори глупости, — наставительно говорит ребёнок тем голосом, который свидетельствует о привычке добиваться своего. — История должна где-то начинаться. А потом она должна где-то закончиться. В этом весь смысл. В реальной жизни всё так и происходит.

Мужчина снова смеётся. Вам нравится его смех. Мне нравится его смех. Мы не можем ничего с собой поделать, нас охватывает благорасположенность к человеку, который так смеётся, хотя на самом деле смех ему не принадлежит — он выучил этот смех в университете, прилежно скопировал у любимого профессора по сценарному мастерству, как вы или я могли бы скопировать то, что сосед написал на экзамене.

— Но в реальной жизни всё происходит совсем не так, Ринни. Реальная жизнь состоит из начал. Дни, недели, дети, путешествия, свадьбы, изобретения. Даже убийство представляет собой начало убийцы. Возможно, серийного убийцы. Всё есть пролог. Каждая история по сути своей заика. Она всё начинается и начинается, пока ты не выключишь камеру. В половине случаев ты даже не понимаешь, что выбор блюд к завтраку представляет собой начало истории, которая не сложится, пока тебе не исполнится шестьдесят и ты не уставишься на пирожное, что сделало тебя вдовцом. Нет, любовь моя, в реальной жизни можно прожить весь отпущенный тебе срок, не закончив ни одной истории. А иной раз даже не начав как следует.

<…>

Её зовут Северина Юнк. Ей десять лет. Она говорит со своим отцом, Перси.

Она мертва. Почти наверняка мертва. В общем-то, решительно мертва. По крайней мере, на звонки точно не отвечает.

Добро пожаловать. Это начало — ваше начало. Мы приберегли его для вас. Ну что?..

============================

Представьте себе мир, где кино навсегда осталось немым и чёрно-белым, и это никого не расстроило и не испугало.

Представьте себе мир, где полёты в космос неуловимо отдают «Путешествием на Луну» Жоржа Мельеса, и где, благодаря относительной простоте и широкой распространённости космических кораблей, человечество расселилось по всей Солнечной системе и избежало обеих мировых войн. Зачем войны, когда столько неосвоенных планет и прочих небесных тел?

Представьте себе мир, целиком и полностью зависящий от молока китёнцев, которое добывают венерианские дайверы, и благодаря которому люди могут существовать за пределами Земли, а Солнечная система — сиять и бурлить от переполняющей её жизни.

Представили? Что ж, тогда вам будет проще вжиться в этот замысловатый, ошеломляющий роман, чей автор ни на секунду не жалеет читателя. Этот текст нельзя осваивать урывками, уделяя ему пять-десять минут в свободное время; собственно, на мой взгляд, возможны всего два сценария развития отношений с ним. Либо вы покоритесь течению и не сможете оторваться, пока не перелистнёте последнюю страницу, либо утонете, не проплыв и четверти пути. Третьего не дано.

Итак, перед нами история Северины Юнк, о которой мы знаем, что она совершенно точно мертва, но как и почему она умерла нам сообщат не сразу. Намёки на некую странную и трагическую историю, приключившуюся на Венере, попадаются тут и там практически с первой главы, однако не стоит ждать от этого романа стандартной хронологии. Всё дело в том, что мы видим события не в том порядке, в каком они произошли, а в том, как их вспоминает — и воспринимает — Персиваль Юнк, задумавший снять фильм о своей погибшей дочери. По ходу дела он несколько раз меняет концепцию и стиль, переходя от нуара к готической фантасмагории, сказке и детективу, берёт за основу для персонажей реальных людей, вольно обращаясь с их прошлым, настоящим и будущим, вмешиваясь в их мысли и мотивы; отрывки из разных версий сценария перемежаются газетными вырезками, диалогами из радиоспектакля «Сколько миль до Вавилона?», сценами из фильмов Северины и её отца, домашними короткометражками, дневниками и письмами, полными правды и вымысла… а история всё не складывается и не складывается. Персиваль, затеяв снять фильм о дочери, никак не может его закончить. Почему? О, всё просто.

В этом случае ему придётся окончательно и бесповоротно признать: она умерла.

В «Radiance», с этим не поспоришь, совершенно безумные, фантасмагорические декорации, но действуют в них персонажи, в которых мне было нетрудно поверить, поскольку движут ими понятные чувства и эмоции. Предприимчивый Персиваль и его жёны — каждая со своим, особым характером и с неповторимой судьбой, — дерзкая и талантливая Северина, венерианский найдёныш Анхис, в каком-то смысле навсегда оставшийся ребёнком, и множество персонажей второго-третьего плана, прописанных с удивительной точностью… Всех не перечислить. Из-за сложной хронологии и замысловатого стиля разобраться в происходящем бывает непросто, однако в какой-то момент кусочки головоломки один за другим начинают вставать на свои места, и мотивация даже самых психоделичных героев вроде Максимо Варелы – Безумного короля Плутона становится понятной и, прямо скажем, логичной. Ведь аннотация правдива: эта история во многом о любви, а также о её неизменных спутницах — ревности, тревоге, печали… Перечень можете продолжить сами, только учтите, что «любовь» в данном случае означает ещё и то чувство, которое творец может испытывать к своему творению (фильму ли, книге), а исследователь — к бескрайнему миру, что раскинулся перед ним. Словом, не надо ограничивать себя какими-то выдуманными рамками, ведь в мире — каким его видит Кэтрин Валенте — нет границ.

Ещё одно измерение романа, которое никак нельзя обойти вниманием, связано с кино. Киностудии во вселенной «Radiance» — влиятельные транскосмические корпорации, чей «Голливуд» расположен на Луне, превращённой в одну большую съёмочную площадку. Между ними идёт бесконечная война. Северина, как уже было сказано, снимает документальное кино, которое в мире вымысла и замысловатых иллюзий всеми воспринимается как глоток свежего воздуха — особенно если учесть тот немаловажный факт, что для своих лент она подбирает актуальные и социально важные темы, не боясь говорить о том, что принято замалчивать, не страшась отправляться туда, где съёмочной группе может угрожать вполне реальная, не киношная опасность. Но кино играет слишком важную роль в жизни нашей героини, чтобы всё было так просто, ведь Персиваль Юнк снимал свою единственную дочь с первого же дня, как увидел её, и любимейшая отцовская камера по имени Клара в каком-то смысле заменила Северине мать. В романе, помимо традиционной для Кэтрин Валенте постмодернистской игры с мифами, сказками и прочим, множество отсылок к кинематографу нашей Вселенной — большей частью, к тому периоду его развития, когда движущиеся на экране картинки воспринимались далёкими от пресыщения зрителями с восторгом, переходящим время от времени в благоговение. На страницах «Radiance» магия кино возрождается в своём первозданном, нетронутом виде.

Впрочем, в «Radiance» нашлось место для разных видов магии, ведь Кэтрин Валенте уже доказала, что её писательский талант граничит с подлинным волшебством. Это полифонический, плотный и насыщенный, необыкновенно сложный и необычайно красивый, очень мудрый и ёмкий роман о жизни и творчестве, о правде и вымысле, о безграничной Вселенной, которая может поместиться в отдельно взятой голове. Это грустная — возвращаться в реальность после хорошего фильма или хорошей книги всегда грустно, — и одновременно очень светлая история.

Это история, которую стоит прочитать.

Аннотация:

Эта книга — эпическое геополитическое фэнтези о женщине, которая поставила своей целью разрушить империю, научившись ею управлять.

Завтра Бару Корморан выйдет на песчаный пляж своей родины и увидит на горизонте алые паруса.

Империя Масок приходит, вооружённая монетами и чернилами, доктринами и компасами, мылом и ложью. Чужестранцы завоюют Таранок, родной остров Бару, перепишут его культуру, назовут его обычаи преступными и отнимут одного из её отцов. Но Бару терпелива. Она проглотит свою ненависть, докажет свой талант и сделается частью Маскарада. Она изучит секреты империи. Она станет именно той, в ком нуждаются тайные правители. И она заберётся достаточно высоко по лестнице власти, чтобы освободить свой народ.

Проверяя верность Бару, Маскарад пошлёт её навести порядок в далёком Ордвинне, настоящем гадюшнике из мятежников, шпионов и герцогов-бунтарей. Ордвинн убивает всякого, кто пытается им править. Чтобы выжить, Бару придётся распутать замысловатую сеть измен, опутавшую эту землю, и скрыть своё опасное влечение к обворожительной герцогине Тайн Ху.

Но не стоит забывать, что Бару — настоящий мастер политических игр, и её безжалостность в вопросах тактики может сравниться лишь с её целеустремлённостью. Интриги она плетёт с расчётливостью бухгалтера, и готова сполна заплатить за освобождение своей родины.

—

ОБЕЩАНИЕ

Это правда. Ты поймёшь — ведь она причиняет боль.

—

Я взялась читать эту книгу вопреки обложке и аннотации, поскольку первая, с разбитой маской, наводила на мысли о романтическом, а не эпическом (и уж тем более не геополитическом) фэнтези, а вторая лишь усиливала это впечатление, добавляя к образу главной героини черты Мэри Сью. Довольно быстро — страниц через двадцать — я убедилась в ошибочности предварительного суждения. Что самое интересное, аннотацию нельзя назвать ошибочной — она, скорее, неполная, и это неудивительно, потому что повествование в романе необычайно плотное. А обложка — что ж, не всегда в голове художника и читателя возникают одинаковые образы.

Итак, начнём с того, что в аннотации передано верно: «Бару Корморан, предательница» — это история о том, как молодая уроженка Таранока, недавнего «приобретения» Империи Масок, пытается достичь в имперской иерархии таких карьерных высот, на которых открываются уже не административные, а политические возможности — и повлиять на судьбу своего захваченного острова. Быть может, освободить его. Бару прекрасно понимает, что на воплощение этого плана в жизнь уйдут годы; её целеустремлённость и самоотдача вызывают даже не зависть, а благоговейный трепет. Два этих качества, развитых до сверхчеловеческих величин, а также недюжинный ум и некоторая толика удачи приводят к тому, что Бару, закончив школу и с блеском сдав имперский квалификационный экзамен, получает назначение на весьма высокий пост в другой части Империи. Добиваясь своей цели, Бару перевернёт Ордвинн с ног на голову, погасит назревающий мятеж весьма нестандартным (экономическим) способом, а потом окажется одним из важнейших игроков в запутанной политической жизни северной провинции. И всё это — под взглядом недремлющего ока Империи Масок, где граждане и неграждане подчиняются весьма строгим правилам, за нарушение которых карают в лучшем случае смертью; где чиновникам есть дело до того, кто во что верит и кто с кем спит; где никому нельзя доверять и неосторожным словом или взглядом можно погубить и саму себя, и дело, на которое уже потрачено много времени и сил…

Империя Масок огромна, и несмотря на усилия центральной власти по приведению всех её частей «к общему знаменателю», между ними по-прежнему сохраняются определённые различия. Сет Дикинсон проработал мироустройство достаточно хорошо, не забыв о культуре, религии, обычаях, но наиболее существенной оказалась проработка экономики и политики, как в глобальном — имперском — масштабе, так и в том, что касается Ордвинна, в котором каждое герцогство обладает определёнными особенностями и каждый местный правитель преследует свои цели в жестокой политической игре.

Так или иначе, всё вертится вокруг главной героини, Бару. Этот образ — несомненная удача автора (а роман, хочу заметить, дебютный), поскольку получился очень цельным, непротиворечивым и живым… а ещё трагическим, я бы сказала, на шекспировский лад. Бару — женщина, которая в юном возрасте поставила перед собой недостижимую цель и вознамерилась совершить невозможное; она похожа на стрелу, что несётся к далёкой цели. (Если честно, ещё больше она напоминает ракету с термоядерной боеголовкой, но ближе к финалу, да и вообще это не очень-то фэнтезийная ассоциация, простите.) Постепенно она избавляется от всего лишнего, неважного или опасного для её плана, и с учётом описанных выше условий жизни в Империи, в категорию «лишнее» попадают друзья, привязанности, чувства, некоторые моральные ограничения и… любовь.

Да-да, любовь. Вы не ошиблись, в аннотации действительно содержится указание на то, что Бару предстоит испытать влечение к герцогине — к женщине. Наша героиня — лесбиянка в мире, где за «негигиеничные» обычаи и нетрадиционную сексуальную ориентацию карают с одинаковой жестокостью дикарей, простолюдинов и аристократов, и в силу публичного характера своей должности она не может скрывать личную жизнь так, как ей хотелось бы. Ордвинн, как и прочие части Империи, пронизан сетью доносчиков, охватывающей все сословия, и потому Бару приходится следить за каждым словом и взглядом — короче говоря, Дикинсон поместил её в такую ситуацию, где степень серьёзности конфликта варьирует от «очень острый» до «предельно острый, на грани человеческих возможностей». На развитие сюжета это действует весьма благоприятным образом — окажись на месте Тайн Ху мужчина, история и впрямь могла бы деградировать и превратиться в обычное романтическое фэнтези, да и напряжённость бы схлынула в разы, — но чисто по-человечески героиню очень жалко.

По ходу повествования всё время задаёшься вопросом: до каких пределов дойдёт самоотречение Бару Корморан ради высшей цели? Ответ: до немыслимых. Как-то я прочитала в книге американской писательницы Франсин Проуз о том, как в школе учительница английского языка поручила их классу написать сочинение о том, насколько глубоко затронута тема слепоты в таких произведениях, как «Царь Эдип» Софокла и «Король Лир» Шекспира. Ученики должны были перечитать обе трагедии и тщательно выбрать все упоминания о зрении, глазах, слепоте и т.д. Каково же было их удивление, пишет Проуз, когда выяснилось, что к ослеплению героев, которое в обоих случаях происходит в финале, авторы подводят с самого начала, плавно, равномерно, чуть ли не на каждой странице употребляя метафоры, подталкивающие читателя/зрителя в нужном направлении, пусть всего лишь на подсознательном уровне! Дикинсон тоже довольно изящно подводит читателя к определённым выводам, в том числе и касательно того, как изменится Бару — и те, кто в отзывах ужасаются финалу, читали невнимательно, увы.

А вот если читать внимательно, то о многом можно догадаться задолго до финала, хотя автор мастерски сбивает читателя с толку быстрыми сюжетными поворотами, неразрешимыми вопросами, над которыми ломает голову Бару, и моментами, в которых эмоциональное напряжение зашкаливает. К примеру, момент прощания Бару с родителями. Момент, когда она готовится идти на дуэль, заранее зная, что шансов на победу нет. Момент, когда она узнаёт, что имперские чиновники лишили её родной Таранок последнего, что ещё оставалось от прошлого: подлинного имени. А сцена, в которой единственный настоящий друг Бару, ценой немалых усилий спасённый из застенков Маскарада, прибывает к ней в карете под чумным флагом, недалеко отстала от финала, который попросту разобьёт вам сердце, даже если вы будете к нему готовы.

Итак, о чём же эта книга? О холодном разуме и горячих чувствах. О чести и подлости. О власти и о том, как она меняет людей. О том, до каких пределов можно «обстругивать» самого себя ради высшего блага, прежде чем ты перестанешь быть человеком. О том, существует ли вообще это самое высшее благо, ради которого можно (нужно?) идти на подобные жертвы. О том, в какой момент оно перерождается в пусть и не такое уж чёрное, но всё-таки безусловное зло. О том, как искать ответы на вопросы, которые не имеют ответов…

«Бару Корморан, предательница» — первая часть трилогии, но промежуточный финал в книге есть, и я бы сказала, что она закончена в той же степени, в какой закончена «Дюна» Френка Герберта, самая первая. «Геополитическое фэнтези» — исчерпывающее определение для этой книги, потому что для настоящего эпика всё-таки чуть не хватает масштаба (но, судя по некоторым признакам, он появится в продолжении). Романтика и чернуха в тексте присутствуют в умеренных дозах и зачастую описаны довольно лаконичным языком, так что поклонники романтического фэнтези сочтут книгу слишком тёмной, а поклонники дарка — наоборот, слишком светлой.

А ещё следует отметить, пусть это и спойлер, что магии в романе нет. Вообще. Никакой.

Так или иначе, несмотря на определённую жанровую путаницу, я рекомендую эту книгу всем, кого интересует нетривиальная фэнтези с продуманным мироустройством, хитроумными интригами, моральными дилеммами и живыми героями, которые способны вызвать сопереживание и запомниться надолго.

Я же буду с нетерпением ждать продолжения и надеяться, что автор не подведёт.

Марджори и Холли -- две сестры, которые ещё пару лет назад были очень близки, и казалось, что так будет всегда. Но жизнь берёт своё: Марджори с головой уходит в работу над диссертацией, Холли выходит замуж за еврея Натана, принимает иудаизм и отдаляется от семьи. Поступок младшей сестры -- подумать только, она сменила имя и стала теперь Чавой! -- вызывает у Марджори сильнейшее раздражение и даже злость. Она не понимает, что могло заставить Холли променять любящих родственников на мрачного молодого человека, чья жизнь подчиняется непонятным и отчасти пугающим обычаям, и воспоминания об идиллических детских годах, проведённых бок о бок, лишь причиняют дополнительную боль.

Главную роль в этих воспоминаниях играет дедушка Марджори и Холли, Эли Бёрк. Он несколько лет прожил с семьёй своего сына, отца девочек, и постоянно рассказывал им волшебные истории о Белом Чародее, страннике-чудотворце. Что-то очень необычное было в этих историях, не похожих на простые сказки, и потому Марджори их не забыла. Узнав о том, что Холли-Чава и Натан, живущие в старом семейном доме, переделали комнату дедушки в детскую для ребёнка, который вот-вот должен появиться на свет, Марджори мчится к ним, чтобы проверить, не пострадала ли в ходе ремонта и переезда в подвал оставшаяся после дедушки библиотека.

И в подвале, в ящиках со старыми книгами, она находит тетрадь, на обложке которой знакомой рукой написано: «Белый Рабби и Свет Саббатиона». После смерти дедушки его друг передал отцу Марджори и Холли четыре тетради, сказав: «Эли просил их уничтожить, но я не смог». Марждори считала, что её отец выполнил эту просьбу -- по крайней мере, он унёс тетради, не позволив ей даже заглянуть в них, -- но оказалось, что по меньшей мере одна всё-таки уцелела.

Марджори открывает тетрадь, даже не подозревая, что вскоре её жизнь изменится навсегда...

---

Этот роман распадается на две сюжетно и стилистически неравноценные части, которые примыкают друг к другу очень неплотно, временами вызывая ощущение, что их писали разные люди. Первая часть -- современная, история Марджори и Холли, история о непонимании, любви и ревности, поиске своего пути. Она написана достаточно простым языком, и несмотря на экзотический флёр иудаизма вызывает -- у меня, по крайней мере -- лёгкое дежавю. Во многих семьях найдётся кто-то, отдалившийся от родственников по ряду причин, и эти причины по прошествии многих лет нередко оказываются полной ерундой. Несвоевременная шутка, позабытая просьба, неудачное стечение обстоятельств; добавим обиду, упрямство и принципиальность -- и в результате получим семейную ссору, которая может длиться годами, а то и десятилетиями, пока не произойдёт новое стечение обстоятельств, вынуждающее сесть за стол переговоров и во всём разобраться. Никто не гарантирует, что это будет благоприятное событие -- как раз наоборот, заново объединить семью может общая беда, с которой никому не справиться в одиночку. Так и произошло с Марджори и Холли. Впрочем, помимо семейной драмы есть ещё такой момент: каким бы идиллическим ни казалось детство, братья и сёстры вырастают и идут каждый своей дорогой, а дороги вполне могут разбежаться в разные стороны -- и с этим ничего нельзя поделать.

Можно провести мысленный эксперимент и изъять фэнтезийно-мистическую составляющую из сюжетной линии Марджори и Холли. История от этого не рассыпется, останется прежней, абсолютно житейской; кому-то в ней повезёт, а кому-то -- не очень, но в жизни так всегда.

Вторая часть «Ангела потерь» совсем другая. Пропитанные еврейским мистицизмом легенды о Белом Рабби зачаровывают с первых же строк, как и полагается хорошим сказкам. Некоторые элементы этих легенд Стефани Фельдман придумала сама, а кое-что позаимствовала из других источников (в послесловии она объясняет, что именно и откуда взято), и в совокупности они производят сильное впечатление. История Соломона, Белого Рабби, проста и сложна одновременно: его предок каким-то образом заполучил от ангела Йоде-а частицу божественного огня, Света Саббатиона, а по сути -- ещё одну, тайную букву алфавита, от которой зависит всё сущее. За это ангел был изгнан из рая, и вернуться домой сможет лишь в том случае, если кто-то из иудеев перейдёт Саббатион -- реку из камней, что течёт и бурлит все дни, кроме субботы, когда, как известно, путешествовать нельзя.

На противоположном берегу реки -- рай, где в великолепных дворцах живут потерянные колена Израиля, и если кому-то всё же удастся его достичь, евреи наконец-то станут единым народом, а в мир снова придёт Мессия, со всеми вытекающими последствиями. Ангелу, впрочем, на последствия наплевать, он просто хочет вернуться домой, и потому является к каждому новому рабби из рода Берухим, чтобы рассказать ему одну и ту же историю в надежде на помощь. Если Ангела изгоняют, он приходит опять -- он долго ждал, он может потерпеть ещё какое-то время. Рано или поздно тщеславие, любопытство или сострадание приводят к тому, что очередной рабби отправляется через Саббатион... и погибает, не дойдя до другого берега. Впрочем, «погибает» -- неправильное слово, потому что тайная буква дарует своему носителю бессмертие. И потому его душа обречена страдать среди грохочущих камней, в пространстве между мирами, пока следующий рабби не встретит Ангела Потерь и не решится принять Свет Саббатиона.

цитата

Мужчины в его роду были вождями и чудотворцами-рабби, и секрет их передавался от отца к старшему сыну вот уже десять поколений, начиная со Святой Земли, где великие мистики творили дела свои. Были они до того святыми, что не умирали; в конце жизни они возносились прямо на небеса, точно пророк Илия, исчезая в клубах дымах, пронзаемых молниями.

цитата

Я рождён, чтобы перенести красоту мира на бумагу. Я рождён, чтобы стать книжником.

цитата

Она верила в будущее, которое он пока что не мог себе представить; она верила, что Соломон станет величайшим из всех рабби в его роду; что легенды о его добрых делах распространятся повсюду; что люди, которые ни разу не видели его собственными глазами, смогут описывать его внешность, его волосы и бороду, побелевшие от святости, его пронзительные голубые глаза. Держа её руку в своей, пристально глядя в её очи, пылавшие тёмным огнём, познал он иной алфавит -- не гладкие чёрные знаки Торы или полыхающие символы тайного языка Творца, но ту совокупность букв, что известна лишь влюблённым. И весь остаток жизни -- а была она длинной -- сердца Белого Рабби и его супруги бились как одно.

цитата

Ночью бродил он по небесной академии — по длинным мраморным залам с колоннами вдоль стен, по комнатам, где многоцветные ленты из книжных корешков змеились от пола цвета слоновой кости до куполообразного потолка, мимо тёмных фигур, что толпились у длинных столов и взбирались по железным лестницам к верхним полкам; шуршание страниц звучало точно прилив. В залах этих видел он каждую библиотеку из тех, что были и будут. Он прошёл через комнату с потёртыми, недоделанными деревянными стенами и полом, сквозь щели в котором сочилась грязь; несколько стульев выстроились перед кафедрой, где лежали книги в кожаных переплётах, и свет падал на них сквозь толстое и мутное оконное стекло. Он посетил тесные коридоры, подымавшиеся от фундамента, заключённого между двумя реками, и освещённые мигающими химическими огнями. Он прошёл через маленькую спальню, где не было видно стен за книжными корешками, коричневыми, тёмно-синими и тёмно-бордовыми, холщовыми и гладкими точно змеиная кожа; там были пьесы и философия, история и мифы; поцарапанный столик карамельного цвета, с длинными и тонкими ножками, изогнутыми в стиле барокко, и стул с привязанными к сиденью и спинке плоскими подушками, да ещё настольная лампа со светящимся колоколом из зелёного стекла.

Днём искал он брата своего, обречённого на тысячу перерождений, и находил снова и снова. Вот он у горы Кармил — неграмотный юный садовник, весь в заботах о садах вокруг гробницы Илии. Вот он — мудрый старец, что оплакивает Сион, умоляя о переменах. Вот он — юная девушка, продавщица амулетов на рыке Корфу. Его брат рождался и умирал — умирал снова и снова.

Ночью проходил он через комнату из кобальта и злата, где на потрескавшемся изразцовом полу стояла кафедра, на которой громоздились учётные книги, заполненные списками потерянных вещей: потерянных туфель, потерянных ключей, потерянных домашних любимцев, потерянных народов, потерянных надежд. Были там целые страницы имён: потерянные души. Пыль прирастала на полках, точно плесень, и вода подбиралась к книгам, открытым и брошенным. Он точно знал, как давно эта комната пуста. Прошли века после того, как первый Рабби Берухим приказал ангелу передать людям Свет Саббатиона, и тогда же ангела постигла кара — изгнание. Перед Соломоном был бассейн, и поверхность воды рассекали рыбы, каждая длиной с его предплечье; бока их истекали золотом, а в брюхах светились тайные слова. Когда они показывались над водой, внутри у него всё трепетало от еле ощутимой близости последнего алфавита Творца.

цитата

Просто удивительно, сказал он, до чего люди благодарны тебе за столь незначительные услуги. Я наделил их здоровьем, когда они болели, возразил Белый Рабби. Я дал им детей, когда они были бесплодны. Кто назовёт подобное «незначительными услугами»? Я назову, сказал ангел, ибо я видел рай.

Следует отметить, что в «Ангеле потерь», помимо выдуманных героев и событий, упоминаются лица вполне реальные (Рабби Акива, Симеон бен Зома, Иосиф дела Рейна), а также печально известное место -- Вильнюсское гетто, которое не стало менее жутким от того, что было описано с точки зрения ребёнка. Решив связать воедино и отобразить в одном повествовании разные эпохи и очень разных людей, Стефани Фельдман поставила перед собой весьма смелую задачу и, на мой взгляд, справилась.

Но, к сожалению, без упоминания о недостатках не обойтись.

Первый недостаток связан с тем, как именно в тексте подана вторая -- мистическая -- линия. Легенд в «Ангеле потерь» много, и они оформлены в виде больших вставных повествований, тех самых тетрадей Эли Бёрка, которые его внучка Марджори постепенно находит. Хотя легенды мне понравились, не могу не признать, что такие длительные отступления от основного сюжета существенно замедляют его развитие.

Второй недостаток: путаница с героями, возникающая из-за того, что в истории Марджори фигурируют сразу три мистических персонажа, похожих друг на друга по духу и внешне. В какой-то момент становится тяжело следить за тем, кто из них является героине и чего именно хочет от неё. Мотивация у некоторых героев прописана слабо, и то, что выглядит логичным и правильным в мистической части романа, в современную часть вписывается слабо или вообще не вписывается. Тот же ангел в первом случае вызывает жалость (иногда), а во втором кажется галлюцинацией излишне впечатлительной Марджори. (Впрочем, не исключаю, что так и должно быть.)

Третий недостаток вытекает из второго: мне показалось, что автор отчасти запуталась в собственном сюжете, из-за чего история история Йоде-а, Соломона и его брата Манассии получилась слишком... мутной. Финальная тетрадь теоретически должна была бы расставить всё по местам, но после неё всё равно остаётся много вопросов, касающихся Ангела и его поступков. (Но, возможно, я просто чего-то не поняла...) Если не вдаваться в подробности, то сам Ангел вполне ясен -- он, как недвусмысленно намекает имя, символизирует утрату всего, чем дорожит человек. Отдельные эпизоды, связанные с ним, получились блестяще:

цитата

И в следующий раз [ангел сказал]: твоя жена родила сына. Красивое дитя. Белый Рабби наконец-то собрался ответить, ибо его переполняла гордость, но не успел он сказать хоть слово, как Йоде-а прибавил: здоровое дитя. У Белого Рабби язык прилип к зубам. Было в словах ангела что-то ещё кроме льстивой похвалы, что-то, заставившее Соломона ночью выбраться из постели и понаблюдать, как подымается и опускается грудь спящего ребёнка.

Но всё-таки ощущается, что персонаж оказался слишком сложным для начинающего автора и, скажем так, не поместился в текст.

Резюме:

Стефани Фельдман написала красивый, мудрый, пусть и довольно неровный роман. Этот дебют, на мой взгляд, получился многообещающим. Я с интересом буду ждать её новой книги, а «Ангела Потерь» осмелюсь рекомендовать тем, для кого стройный сюжет без хронологических вывертов и строжайшее следование «путешествию героя» не являются единственно возможными признаками хорошей книги. Также рекомендую интересующимся иудейской тематикой в фэнтези -- изучать вопрос по книге не следует, но она вполне может подсказать тему для дальнейшего гугления и чтения. Да и тема сама по себе редкая -- кроме недавнего «Голема и джинна» Хелен Уэкер (разочаровалась и бросила, не дочитав), вспоминается разве что классический роман Густава Майнрика «Голем»...

Моя оценка (несколько завышенная): 8 из 10.

Если верить аннотации, книга с загадочно звучащим названием «Вермильон» повествует о приключениях лихой и бесстрашной героини, заядлой курильщицы с пистолетом, Элоизы «Лу» Мерривезер, которая занимается необычным и опасным делом: она психопомп, то есть охотник за привидениями и цзян-ши (зомби на китайский лад). Нет, действие происходит не в Китае, а в Сан-Франциско второй половины условного XIX века; условного — потому что это альтернативный мир, где призраки и прочая сверхъестественная братия никого не удивляет, а место индейцев занимают племена говорящих медведей, морских львов и, возможно, автор держал в уме каких-то других разумных животных, о которых напишет в продолжении. Но в этом мире, как бы там ни было, есть Фриско, а в нём — Чайнатаун, где живёт мать нашей героини. И вот однажды вышло так, что именно Лу Мерривезер пришлось взяться за расследование дела о пропавших обитателях Чайнатауна, которые отправились куда-то в Скалистые горы, откликнувшись на предложение о работе для китайских иммигрантов, и пропали без следа где-то в окрестностях санатория для богачей, которым управляет загадочный Доктор Панацея…

Первая ошибка, которую может сделать читатель: ожидание от «Вермильона» экзотики. Практически вся «китайщина» предстаёт перед нами на первых страницах, и она в той или иной степени знакома искушённому читателю или любителю мистических сериалов про охотников за привидениями, а также аниме соответствующей направленности. Ну да, есть такие цзян-ши, ну да, они питаются, как и призраки, жизненной энергией (ци), поэтому в каком-то смысле могут считаться одновременно призраками, вампирами и зомби. Ну да, китайские иммигранты в Сан-Франциско вынуждены были жить в Чайнатауне, белые их не любили и не понимали, при любой возможности старались обмануть и не видели ничего дурного в том, чтобы направлять азиатов туда, где было больше шансов погибнуть, чем получить заслуженное жалование. Надо заметить, Лу Мерривезер — полукровка, китаянка лишь по матери, и автор явно намеревалась на примере героини продемонстрировать, что расизм — это нехорошо. Но отношения между белыми американцами и китайцами быстро — примерно на отметке в 20% от текста — ушли на второй план, как и всё китайское. Взамен выступило кое-что другое, стремительно начало набирать обороты, да так и разгонялось до самого финала.

Вывод первый: «Вермильон» — не экзотика, а игра в экзотику.

Вторая ошибка, которую может совершить наш гипотетический читатель, заключается в том, что ему следовало бы сопоставить указанный в аннотации возраст героини (19 лет) с тем, что она хороший стрелок, заядлая курильщица и вообще очень крутая. Прямо скажем, опасное сочетание… Но ещё опаснее оно становится, когда выясняется, какие китайские черти обитают в душе Лу Мерривезер. Она изображает мужчину: одевается по-мужски, коротко стрижёт волосы, ведёт себя соответственно. Курит, да — у неё настоящая зависимость от табака. Есть популярное нынче выражение (и соответствующее социальное движение) gender-bending — гендерный перевёртыш, то есть ситуация, когда привычные образы меняют пол и обретают новые качества; вы наверняка видели подборки картинок в стиле «Если бы гномы из “Властелина колец” были женщинами», «Если бы супергерои на обложках комиксов или постерах принимали те же позы, что и супергероини» и так далее. Тот факт, что эти картинки (и не только они) направлены на борьбу с гендерными стереотипами, думаю, в дополнительных объяснениях не нуждается. Но перевёртыш в «Вермильоне» вышел несуразным. Будь всё по стандартной схеме, у нас вместо стандартного «частного детектива с тёмным прошлым и наплевательским отношением к обществу» появилась бы «частная детектившица с тёмным прошлым и наплевательским отношением к обществу», и я бы не прочь почитать роман о такой героине, но… вступает в игру фактор возраста. Напоминаю, Лу всего лишь 19 лет! Всё её тёмное прошлое заключается в старшем товарище, который несколько лет назад уехал, так и не узнав, что Лу его любит. И есть ещё история со смертью отца-психопомпа, наступившей в результате отравления киноварью: чуть ли не с первого упоминания об этом печальном событии читателю ясно, что к чему, но Лу будет тупить до середины романа. Всё! Для 19-летней своенравной девицы, в общем-то, нормально. Для главной героини нуарной истории — маловато будет.

Вывод второй: «Вермильон» — не нуар, а игра в нуар.

Злободневные темы в книге затронуты не только в контексте гендерного перевёртыша, но и в контексте однополой любви. Точно знаю, что многих лаборантов это отпугнёт от книги без дальнейших комментариев, но, хм, проблема не в теме как таковой, а в том, как она вписана в роман. Если коротко — никак. У меня создалось впечатление, что автор выходила из сюжетных затруднений путём смены ориентации, а то и пола отдельных персонажей. История начинается с того, как Лу отправилась спасать бедолаг из Чайнатауна от смертельной опасности, а в итоге приходит к тому, что её больше всего на свете начинают заботить ориентация и пол одного из главных злодеев и ещё кое-каких персонажей второго плана…

На фоне всей этой гендерной чехарды проступают и другие проблемы, связанные с глубиной проработки персонажей. Особенно досталось злодеям. Пафосный, нестрашный, нелепый, совершенно карикатурный вампир Лазарус мог бы оказаться уместным на страницах пародийного фэнтези, но в «Вермильоне» всё всерьёз. Шай, подручный Лазаруса — отдельная песня. По ходу повествования он несколько раз превращается из довольно приятной персоны в весьма неприятную, и превращения эти выписаны таким образом, что невольно начинаешь подозревать неладное: дело не в том, что героиня не знает, как оценивать поступки этого героя, а в том, что сама автор не понимает, как с ним быть! Если вспомнить о нуарных стереотипах, то, вроде бы, всё просто: чем красивее персонаж внешне, тем он порочнее внутри (и тем опаснее находиться с ним рядом — да, вы правильно догадались, Шай в силу некоторых причин наделён качествами famme fatale). Есть желание всё перевернуть с ног на голову? ОК, давайте придумаем его порочности интересное обоснование, и всё сразу станет «не так однозначно». Казалось бы, Танцер пошла как раз по этому пути, но получилась чушь. Шай слишком нормален для психопата и слишком психопатичен для нормального; в ситуации, когда в массовой культуре имеются своего рода эталонные «симпатичные монстры в человеческом обличье» (взять хотя бы Ганнибала Лектера), это равнозначно приговору для героя. Поверить в него попросту невозможно, потому что в его поступках нет и намёка на внутреннюю логику. А уж если учесть, что по сюжету ему намного больше лет, чем можно предположить…

Вывод третий: глубина проработки героев и психологичность — полный провал. Зато есть жонглирование злободневными темами, причём такое, что, как мне кажется, критикуя эту книгу в англоязычной среде, можно прослыть сразу расистом, шовинистом и гомофобом.

Ну и по сюжету в целом добавлю пару неласковых слов. Действия Лу Мерривезер анекдотически нелепы и в совокупности превращают повествование в череду глупостей; причём время от времени Лу сокрушается по поводу своей потрясающей способности влипать в неприятности на ровном месте, что не мешает ей на следующей станице повторить всё тот же смертельно опасный номер — и так раз за разом. Если ей говорят чего-то не делать или не соваться куда-то — она поступает с точностью до наоборот, двигаясь от сцены к сцене с грацией слона в лавке, переполненной китайским фарфором. Помогая своей героине, автор вводит в сюжет новых действующих лиц, старым произвольным образом меняет IQ или добавляет ранее не существовавшие навыки, а по «локациям» разбрасывает разные полезные штуки. В общих чертах сюжет худо-бедно складывается благодаря этим действиям, но если начать задавать вопросы… Зачем злодей, убив двух проштрафившихся подчинённых, подвешивает их на балконе своей тайной комнаты — для красоты? Почему бутылочка эликсира жизни не исцеляет от чахотки, но воскрешает из мёртвых? Зачем подручный злодея, узнав о том, что Лу не та, за кого себя выдаёт, сначала тащит её за собой через горы, а потом бросает в шаге от цели? Каким образом главный злодей собирается «наладить производство» магических машин, если прототип действует благодаря вещи, существующей в единственном экземпляре? Почему «мистера Мерривезера» никто не попросил заплатить за пребывание в санатории? Почему никто не заметил, что в окрестностях санатория

Общий вывод: роман честно заслужил 2 из 10 по шкале Фантлаба. Может, заслужит и премию за злободневность, но точно не от меня.

У меня с этой книгой вышла забавная история: сразу три человека НЕ советовали её читать, поскольку она слишком мрачная для меня, не вписывается в круг моих интересов и так далее. Должна признаться, если бы такая антирекомендация поступила от одного знакомого, я бы послушалась. Но трое? Это было странно. Я помедитировала некоторое время над аннотацией, потом заглянула на Goodreads, увидела высокий средний балл при достаточно большом количестве оценок… и, в общем, решила рискнуть.

Как выяснилось, не зря.

Да, действительно — книга необычайно мрачная. Я не разбираюсь в дарке, гримдарке и прочих жанрах тёмной фэнтези, но есть ощущение, что даже по стандартам этих жанров “Beyond Redemption” представляет собой нечто особенное, способное вогнать в трепет даже начитанного знатока. Мир в романе безумен в самом прямом смысле слова, поскольку его боги безумны, и вся магическая система основана на различных видах сумасшествия. Например, гефаргайст (социопат) способен внушить окружающим, что он великий воин, и если ему поверят, это станет правдой. Мерере (шизофреник) на физическом уровне делается несколькими людьми — чем глубже расстройство, тем их больше, вплоть до целой толпы. Хассебранд (пироманьяк) способен призывать огонь силой мысли. Дисморфик превращается в монстра, вендигаст — в оборотня-людоеда, а котардист (страдающий синдромом Котара) — в живой скелет. Как любая болезнь, безумие прогрессирует и в конце концов достигает пика — максимума магических возможностей и, одновременно, переломной точки, за которой следует смерть или мучительные страдания. До пика многие безумцы наслаждаются своими способностями, властью и неуязвимостью, но все знают, что рано или поздно этому придёт конец.

Вторая необычная особенность книги, которую вы могли уже подметить, заключается в том, что бОльшая часть терминологии, имён и топонимов имеет немецкое происхождение. Mehrer, например, переводится с немецкого как «множитель», Gefahr+Geist наводит на мысли об «опасной душе», а Hassebrand объединяет «ненависть» и «пожар». Имена в большинстве случаев также переводимые, говорящие, но я надеюсь, что переводчик этой книги оставит их на немецком, ради сохранения своеобразия.

И вот на этом необычном фоне разворачивается история о том, как Кёниг Фуриммер, глава религиозного ордена Геборене Дамонен, пытается воплотить в жизнь дерзкую идею: он хочет воспитать и создать нового бога, который стал бы служить Геборене Дамонен и уберёг бы самого Кёнига от окончательного погружения в безумие. Кёниг — могущественный гефаргайст, превративший захудалую секту в мощную религиозную организацию, но собственная мощь губит его с каждым днём всё быстрее. За ним по пятам следуют три двойника, воплощающих разные стороны его личности, а в зеркалах толпятся обретшие самостоятельность отражения, с нетерпением ожидая момента, когда он утратит бдительность и подойдёт слишком близко… Отведённое Кёнигу время истекает, и у него остался всего один кандидат на роль бога — мальчик по имени Морген (Утро). Остальные дети за годы экспериментов погибли или наложили на себя руки. Моргену, впрочем, тоже предстоит умереть — иначе он не обретёт божественность. Кёниг планирует убить его собственноручно, ибо таков закон: убитый служит убийце в Посмертии.

Но череда случайностей приводит к тому, что стройные планы Кёнига рушатся. Не последнюю роль в этом играет троица наёмников — Вихтиг (Самый Лучший Мечник в Мире; как нетрудно догадаться, гефаргайст), Штелен (воровка-клептоманка, способная украсть что угодно у кого угодно) и Бедект (как ни странно, нормальный… или он просто считает себя нормальным?). А ещё свою лепту в развитие сюжета внесут Эрбрехен Геданке, гефаргайст-поработитеть, способный одним словом отнять свободу воли у населения целого города, и Гехирн Шлехтес, хассебранд с комплексом неполноценности и паранойей.

Я не стану раскрывать сюжетные перипетии, потому что за их динамичным и совершенно непредсказуемым развитием очень интересно следить в процессе чтения и не хочется портить удовольствие тем, кто отважится взяться за эту книгу. А отвага понадобится, ибо на страницах постоянно проливается кровь. Кого-то убивают, подвергают мучительным пыткам и издевательствам, лишают воли и унижают — ни один, подчёркиваю, ни один герой не имеет иммунитета против всего перечисленного. Если вы такой же неискушённый в тёмной фэнтези читатель, как я, вам предстоит не раз вздрогнуть и поморщиться, но если эта книга вас также зацепит, как меня, вы её не отложите.

Ведь за кровищей и прочими ужасами кроется по-настоящему интересная история с глубоким смыслом, и герои этой истории — живые, совсем как настоящие, пусть и совершенно аморальные. Высокомерный и властный Кёниг, окружённый врагами, которых сотворил он сам; грубый и практичный Бедект, самый нормальный из всех героев (нормальный ли?..); смертоносная и уродливая Штелен, не утратившая способность любить; забавный в своей самоуверенности красавчик Вихтиг, променявший поэзию и семью на странствия и меч; и, наконец, Морген… вы ведь помните, с кем связан образ Утренней Звезды, верно?

Про Эрбрехена и Гехирн ничего не скажу.

Героям предстоит расти и развиваться, умирать и возвращаться с того света, доходить до предела своих возможностей и пересекать границы невероятного. Специфика мира, построенного на безумии, диктует необходимость погружения в глубины человеческих душ — пусть даже в этих глубинах и водятся жуткие чудовища. Впрочем, прошу меня простить, я вместе с лукавым автором невольно повторила фразу, которая способна перевернуть восприятие сюжета с ног на голову и обратно. Мир “Beyond Redemption” — об этом говорится на первой же странице, но это так легко упустить из вида — построен не на безумии, а на вере. На вере, которая определяет реальность.

А во что верить — каждый решает сам… в меру своего безумия.

Это история началась в Лондоне, в нашем мире -- или мире, очень похожем на наш. Стенографистка Жозефина Брэдмен привлекает к себе внимание лорда Мартина Этвуда, главы эзотерического общества «Компания сфер», и становится участницей сеансов, во время которых члены общества совершают астральные путешествия в глубины космоса. При посредничестве всё того же Этвуда её жених Артур Шоу, журналист, чья газета разорилась, получает новую работу -- он целыми днями переписывает абсолютно бессмысленные последовательности странных символов, и за это ему подозрительно много платят. Казалось бы, всё складывается неплохо.

Но символы сводят Артура с ума, и в странной конторе в конце концов случается не менее странный пожар...

Но враги лорда Этвуда подбираются всё ближе, и в их распоряжении не только безжалостные головорезы с серой кожей и чернильными глазами...

Но истинные причины происходящего на самом деле совсем не такие, как можно было бы предположить...

«Обороты» (или «Возвращения», поскольку revolution — астрологический термин) -- роман, объединяющий в себе элементы планетарной НФ и фэнтези, и дать точное определение жанру, в котором он написан, я, пожалуй, не сумею (но для творчества Гилмана это нормально). Я мало что смыслю в фантастике начала века, я не читала Берроуза и про его марсианскую серию знаю, в основном, благодаря фильму «Джон Картер». Между тем, Берроуз -- это второй автор, чьё имя пришло мне на ум после Сюзанны Кларк. Феликс Гилман в предисловии (всегда читаю их после самой книги) называет «Принцессу Марса» в числе многих произведений, которые вдохновили его на написание «Оборотов».

В очень грубом приближении, две трети книги -- фэнтези в викторианских декорациях, последняя треть -- очень условная НФ с астральными путешествиями, эфиром, Марсом и спутниками, инопланетянами и т.д. Ну или, если хотите, воспринимайте книгу целиком как технофэнтези или что-то в этом духе.

На этом с классификацией покончим.

Сюжет прост и сложен одновременно: фактически, «Обороты» -- это история о том, как Артур Шоу пытается спасти свою невесту, чья душа во время неудачного астрального путешествия застряла на Марсе. Точнее, в окрестностях Марса. Точнее, на одной из двух его лун, где обитают марсиане, бежавшие с собственной планеты, которая стала необитаемой много веков (тысячелетий?) назад после великой войны.

За что я люблю творчество Гилмана, так это за стиль. Он мастер. Он нашел ту грань между избыточностью и лаконичностью описаний, где рождается потрясающе живой текст, где можно забыть о том, что перед тобой жанровая проза. В сочетании с богатейшим воображением, эрудицией и явной склонностью к нестандартным сюжетам это производит очень сильное впечатление. В «Оборотах» много любопытных деталей, и отрывки, посвящённые им, хочется многократно перечитывать:

-----

цитата

-- Я хочу, чтобы вы поняли, кто я такой, и я хочу, чтобы до вас дошло: я куда более сильный маг, чем этот ваш выскочка, так что слушайте. Все эти люди работают в редакциях газет, принадлежащих мне. Я не назову вам их имён. Они их сами не знают, в своём нынешнем состоянии. Они не узнали бы собственных жен и детей. И завтра они ничего не вспомнят о том, что произошло сегодня. О тех поступках, которые они совершили.

-- Лорд Подмор...

-- Господи боже, они не осознают, что делают! Они в экстатическом возбуждении. Несомненно, вы обратили внимание на их глаза... Это чернила, мистер Шоу. Они их пьют. По моему приказу. Одно из условий допуска во внутренний круг. Эти чернила -- большая драгоценность, дороже бриллиантов. Я трачу немало усилий, чтобы их экстрагировать. Чернила берутся из газетных историй, мистер Шоу. Самых гадких. Об убийствах и погромах, о мёртвых детях на руках у матерей, о болезнях, грехе, пороках и прочих ужасах. О самом худшем, что Лондон способен вообразить. Они пьяны, мистер Шоу. Они в стельку пьяны. Всё, что происходит сейчас, забудется к утру. Это ведь просто ещё одна гадкая история.

-----

А уж какие там марсиане...

Жизненность прозы Гилмана выражается ещё и в том, что «Обороты» не укладываются в классическую сюжетную схему «герой спасает героиню, попавшую в беду». Никакого Мерлина. Никакого отцовского меча. Никаких подсказок, и за каждую ошибку придётся заплатить в трёхкратном размере. А время идёт, силы героя тают, и за каждым шагом вперёд следут два назад и один -- в сторону. Поначалу им движет любовь, но если ты не супергерой, то наступает момент, когда усталость, страх и отчаяние неизбежно берут верх над романтикой. Если же к этому добавить сводящую с ума красную марсианскую пустыню -- кто знает, что получится?

Интересно, что возлюбленная Артура -- отнюдь не пассивная дева-в-башне, она не ждёт спасения, а пытается спастись сама. Обретает новых друзей и новые возможности, и то, что раньше казалось важным, как-то незаметно отходит на второй план... И разве могло быть иначе? Вообразите себе, что мир изменился -- нет, вообразите себя в другом мире, совершенно не похожем на наш. Чтобы выжить, надо стать другим, совсем другим, и для этого требуется недюжинная сила воли. А Жозефина -- очень сильная и волевая девушка.

Без недостатков, к сожалению, не обошлось. Первым номером следует упомянуть то свойство книги, которое, как монета, имеет две стороны: богатство всё тех же деталей и образов. Да, по отдельности они прекрасны, однако временами их слишком много и, что неизбежно в такой ситуации, кое-что остаётся нераскрытым до конца. В частности, в финале Гилман сосредотачивается на судьбах отдельных героев, и вся линия с магической войной сворачивается не самым лучшим образом, оставляя чувство глубокого читательского неудовлетворения. (С другой стороны, вдруг в планах у автора есть отдельная книга об этой войне?..) Во-вторых, несмотря на то, что после прочтения всей книги я готова признать эксперимент по скрещиванию викторианской фэнтези с НФ о путешествиях на другие планеты, в целом, удачным, читать было тяжело -- после того, как астральные проекции героев оказываются на Марсе, как будто начинается совершенно другая книга, и чтобы переключиться в режим, соответствующий переменам в повествовании, пришлось сосредоточиться. Ну и, в-третьих, финал меня опечалил -- хотя следует ли считать его недостатком, каждый читатель всё-таки решит сам для себя.

Итак, если вы любите нестандартные книги и сюжеты, которые уходят в сторону от слегка поднадоевшего «путешествия героя», оставаясь при этом вполне жизнеспособными и интересными, невзирая на отдельные недостатки, и если вас не испугает текст, перенасыщенный астрологией, чья научная сущность в мире, где на самом деле существуют и эфир, и множество других вещей, неоспорима -- вперёд, дерзайте! И если заблудитесь в окрестностях Марса, избегайте красной луны -- вам не понравятся её обитатели.

UPD Рецензия написана до выхода книги на русском, поэтому имена и термины в ней могут не совпадать с изданным текстом.

Сеони Твилл завершила обучение в школе магов, мечтая о том, что после выпуска её отправят в ученицы к плавильщику и позволят навсегда связать свой дар и свою жизнь с металлом — ведь такова судьба всех волшебников, выбрать свой материал (стекло, металл, бумагу...) они могут лишь однажды. Однако Сеони ждал неприятный сюрприз: совет магов решил, что раз уж во всей Англии осталось только двенадцать магов, связанных с бумагой, пришла пора увеличить их число в добровольно-принудительном порядке. Сеони приходится выбирать «между бумагой и ничем», а потом выясняется, что её учителем назначен Эмери Тейн, который живёт затворником в весьма мрачном доме и, похоже, не в ладах с головой.

Как нетрудно догадаться, всё не так, как вообразила Сеони. Во-первых, волшебник Тейн, хоть и с причудами, но вовсе не безумен; во-вторых, бумажное волшебство оказывается куда интереснее, чем представлялось нашей героине, и к тому же оно отнюдь не безобидно. Сеони учится быстро и охотно, успевая лишь удивляться страным привычкам учителя — похоже, он ведёт двойную жизнь и кого-то боится...

И не зря.

Прибывшие на помощь маги сообщают ей ужасную новость: всего-то через пару дней магия перестанет действовать, и последствия будут самые печальные. Не стоит и надеяться, что за это время кто-то отыщет зловещую гостью и заберёт у неё трофей... или стоит?

Сеони берёт дело в свои руки.

---

Сразу скажу, что бумажная магия — главная удача автора. Она заимствует из оригами основные приёмы и материалы, но результат получается волшебный: герои складывают из бумаги существ, которых потом оживляют, приказав «Дыши!» (Эмери Тейн дарит Сеони бумажного пса, поскольку из-за его аллергии она вынуждена была оставить дома свою собаку; в доме прислуживает бумажный скелет-дворецкий); читая книги, они вызывают к жизни прочитанное, пусть и на недолгое время; Сеони удаётся полетать на бумажном самолёте; ближе к финалу дело дойдёт до бумажной гранаты с удивительно большой поражающей способностью. Значительную роль в повествовании сыграют бумажные цепи, свойства которых изучает Тейн. Впрочем, нельзя не отметить, что подобная цепь в определённый момент окажется «роялем в кустах» — одним из многих, потому что в целом у книги гораздо больше недостатков, чем достоинств.

1. МАГИЯ

1а. Нетрудно заметить, что бумажная магия выглядит довольно интересной — и потому не ясно, на чём основывается всеобщее пренебрежительное отношение к ней (не считая авторского произвола, разумеется :)).

1б. Вся магическая система целиком несовместима с викторианским антуражем, как мне кажется. Убрать магию — и получится практически наш мир, а ведь здесь волшебники живут открыто, не прячутся от магглов — почему же магия почти не влияет на общество и прочее? Как следует из списка благодарностей в конце книги, Чарли Н. Холмберг училась у Брендона Сандерсона, и ей бы стоило позаимствовать у учителя не только изобретательность в плане магии как таковой, но и у умение гармонично вписать магию в мир, где разворачивается действие. Кстати, один из читателей на Goodreads заметил, что перенос в современную эпоху мог бы пойти на пользу сюжету — тот факт, что бумажная магия утратила важность, было бы нетрудно объяснить переходом к электронной почте, электронным книгам и т.д.

2. ПЕРСОНАЖИ

2а. По большому счёту, только Сеони Твилл можно считать полноценной, по-настоящему живой героиней. Пусть характер у неё противоречивый, пусть она временами вызывает раздражение, но поверить в эту смелую девятнадцатилетнюю девушку совсем нетрудно. Она меняется: если в начале книги мы видим почти ребёнка, одарённого и очень упрямого, то к финалу этот ребёнок позврослеет.

Эмери Тейн — фигура слишком пассивная. Он учит Сеони, он помогает ей в решающий момент, и ещё мы видим кое-какие его поступки во флэшбеках, но всё равно до самой последней страницы очень трудно избавиться от ощущения, что этот герой мог бы сделать гораздо больше. Кроме того, в описании Тейна присутствует одна раздражающая деталь: у него неестественно яркие зелёные глаза, которые тускнеют после вынужденных магических мер Сеони — красивая деталь, но об этих «ярких глазах» автор упоминает слишком уж часто. В целом Тейн производит впечатление старика, хотя по сюжету ему чуть за тридцать. С одной стороны, так и должно быть; с другой стороны, не получилось объяснить, почему он стал таким.

Остальные положительные или нейтральные персонажи — картонные болваны. Бумажный пёсик хорош, но он не считается.

2б. Со злодеями всё очень плохо. Лира — просто ходячее клише из неудачного комикса. Ни малейшего намёка на глубину, подтекст, второй план; только внешний блеск и лоск, пафосные речи, нелогичные поступки. А ведь другая подача их с Тейном общей предыстории могла бы решить все вопросы по обоим героям сразу... Про союзников Лиры и вовсе нечего сказать, они намечены отдельными штрихами и не могут считаться полноценными персонажами.

3. СЮЖЕТ

Ещё один читатель с сайта Goodreads высказался, на мой взгляд, исчерпывающе: «When a book begins by feeling like a George Bernard Shaw play and ends by feeling like a Jane Austen novel, something has gone wrong» («Если книга начинается как пьеса Бернарда Шоу, а заканчивается как роман Джейн Остин, что-то пошло неправильно»). О сюжете трудно рассказать без совсем уж серьёзных спойлеров, но именно к сюжету у меня самые большие претензии. Автор ограничила срок действия магического приема Сеони одним-двумя днями, и из-за этого ей пришлось вводить в повествование вышеупомянутые рояли: в доме Тейна очень кстати обнаруживается большущий бумажный самолётик; в «видениях сердца» нематериальные вещи становятся материальными, осязаемыми, именно в тот момент, когда они нужны Сеони; да и сама скорость, с которой героиня усваивает новую информацию, не может не вызвать недоверия. Две трети книги ушли на путешествие Сеони по лабиринтам сердца (читай — души) своего учителя, и чуть ли не на каждой странице читателю напоминают о том, что у неё совсем мало времени. Периодические сетования в духе Белого кролика («Боже мой, как я опаздываю!») порядком раздражают, да к тому же эти две трети сюжета нарушают известное техническое правило «не рассказывать, а показывать» — о многих вещах нам сообщат в такой манере, которая не оставит места для сюжетной глубины. И... romance, боже мой! Меня обманули. :) С самого начала было ясно, что Сеони влюбится в своего учителя, но я всё-таки надеялась, что любовь-морковь не выберется на передний план, ведь в книге столько потенциально интересных вещей, о которых стоило бы поведать. Женский роман подрался со стимпанком на зонтиках и победил, увы и ах.

В финале, однако, случился небольшой сюрприз, благодаря которому общая оценка книги всё-таки доползла до 5. Ну ладно, до 6 — за пёсика, который, судя по отзывам, понравился всем. Не стану утвержать, что этот финальный финт ушами такой уж неожиданный — я предполагала поворот в эту сторону, — но сама форма подачи показалась мне достаточно интересной. В общем, потенциал у ученицы Сандерсона есть, однако ей ещё расти и расти. Я вернусь к её творчеству... книг через пять, наверное. Но этот цикл отложу.

Если верить аннотации, «Запретная библиотека» — подходящее чтиво для тех, кому нравятся «Коралина» Нила Геймана, «Чернильное сердце» Корнелии Функе и «Книги иных мест» Жаклин Уэст. Из последнего цикла я ничего не читала, «Чернильное сердце» мне знакомо только в виде фильма, но с «Коралиной» книгу Векслера, в самом деле, многое объединяет — в первую очередь, мрачная атмосфера. К перечню я бы ещё добавила «Нон Лон Дон» Чайны Мьевиля и «Абарат» Клайва Баркера.

История начинается с того, как главная героиня, двенадцатилетняя Алиса, ненароком подслушивает разговор своего отца с ночным гостем. Этот гость, во-первых, крылатый эльф, с виду довольно-таки злобный; во-вторых, тональность разговора не оставляет сомнений в том, что их семье грозит страшная опасность. В общем, привычный мир Алисы, в котором волшебство существует только в книгах, переворачивается с ног на голову. На следующий день отец сообщает ей, что должен уехать, а потом она узнаёт, что его пароход затонул во время шторма.

Мать Алисы давно умерла, а родственники, прослышав о том, что дом пойдёт с молотка, теряют к ней всякий интерес. Но откуда-то появляется некий «дядя Джерри» и берёт на себя все обязанности по опеке. Алиса едет к нему, хотя прекрасно знает, что у её отца никогда не было брата с таким именем.

Впрочем, «дядю» на самом деле зовут не Джерри, а Джерион. Он живёт в огромном поместье под названием Библиотека, и собственно библиотека, громадная и зловещая, становится тем местом, где события примут неожиданный оборот. Там Алиса встретит говорящего кота, и он окажется лишь первым в череде удивительных существ, которым суждено будет появиться у неё на пути. Ведь на полках этой самой Библиотеки хранятся книги, в которых зарождается магия, и маги — здесь они именуются Чтецами — добывают её, чтобы потом использовать. Бывают книги-порталы, а ещё бывают тюремные книги — их не стоит открывать, если ты не готов к схватке с какой-нибудь опасной тварью. Ведь только победив эту тварь, можно вновь выбраться в реальный мир.

Алиса, как вы уже догадываетесь, откроет немало книг...

«Запретная библиотека» для меня разделилась на две части, примерно пополам. Первую половину я читала с огромным удовольствием. Прежде всего, образ книги как основы для магии меня вообще очень сильно привлекает, но дело не только в этом. Мрачное поместье, в котором почти все слуги невидимы, и загадочная Библиотека, где можно заблудиться и погибнуть, описаны живо и правдоподобно; сюжет в этих готических декорациях бежит вперёд, подбрасывая читателю всё новые и новые загадки и вынуждая с напряжением следить за приключениями героини, которой приходится выпутываться из разнообразных затруднительных ситуаций. Лёгкий юмор обеспечивает самовлюблённый говорящий кот по прозвищу Пепел. Надо сказать, Алисе придётся решать по-настоящему сложные загадки; кое-где автор перегнул палку со сложностью, в результате чего ему пришлось подыгрывать героине, и это ощущается. В какой-то момент экшн затмевает основной сюжет, и читать о сражении с очередным узником книжной тюрьмы взрослому и искушенному читателю (чуть было не написала — Чтецу) становится скучновато.

Но переход атмосферной готики в мрачный боевик — это лишь полбеды. Вторая половина беды заключается в логических несообразностях, которые нельзя списать на то, что перед нами young adult, то бишь произведение для подростков, и в недостаточной проработанности персонажей второго и третьего плана. Вот, допустим, самое начало истории: почему отец Алисы уехал из дома? Он не мог таким образом отвести угрозу, потому что она была направлена не на него, а на Алису. Почему один из самых могущественных Чтецов не почувствовал, что один из его слуг замыслил мятеж, а другой уже вступил в сговор с врагом? Почему правила игры, которые не менялись испокон веков, вдруг прогибаются под Алису? Только не говорите, что она Избранная, ибо эти самые избранные уже порядком надоели. Что касается персонажей, то несмотря на интересные противоречия в природе книжной магии, сами маги получились картонными (закулисные злодеи, эльф-посланец), нестрашными (Джерион) и неинтересными в силу недостаточно тщательной проработки характера (Айзек). Прекрасного Пепла во второй части книги автор перевёл в разряд говорящей мебели, что я считаю непростительной ошибкой, но это всё из-за повышенной любви к семейству кошачьих. :) Мать котов, именуемая Ending (в контексте, с учётом её облика, перевести это можно только как Смерть), обладает потрясающим потенциалом, но автор, по-моему, серьёзно запутался в её мотивации. И вопрос о том, как Джерион смог подчинить такое могущественное создание, остаётся открытым.

Возможно, ответы на все вопросы будут даны в продолжении «Запретной библиотеки». Возможно, когда оно будет написано и издано, я его прочитаю. Но без гарантий, потому что в общей сложности оценить эту книгу я могу лишь на 7 из 10, благодаря первой половине. В общем и целом, увы, она моих ожиданий не оправдала.

P.S. Вот написала отзыв и подумала: может, всё дело в том, что задуманная автором история попросту не укладывается в рамки подростковой фэнтези? Нет, вряд ли. Есть немало произведений, в которых читатели разных возрастов способны вычитать разные смыслы (взять хотя бы те же сказки Андерсена...). Проблема в писательском мастерстве. Или в неумеренной придирчивости некоторых читателей. ;)

Виктор и Эли — друзья. Они соседи по квартире, лучшие студенты в колледже. До появления Элиота Кардейла Виктор Вэйл был первым на курсе, но теперь ему приходится периодически отступать на второй план. Впрочем, он не возражает. У него нет друзей, кроме Эли, и потому Эли позволено всё. Он может быть лучшим, он может иметь тайны, он может любить Энджи Найт, с которой Виктор так и не начал по-настоящему встречаться. И, что самое главное, Энджи может любить его.

Виктор и Эли — враги. Начиная играть со смертью, они даже не догадывались о том, что очень скоро игра выйдет из-под контроля и пострадают при этом совсем другие, ни в чём не повинные люди. Они просто выбрали необычную тему исследования и хотели в ней как следует разобраться! Но прошлое нельзя зачеркнуть чёрным маркером, оставив лишь нужные слова, и одному из них придётся взять в руки пистолет, а другому — нож. Итог, с учётом результатов их (анти)научного эксперимента, будет немного предсказуем.

Виктор и Эли... да кто же они теперь? Если судить по репутации, то всё просто: герой и злодей, злодей и герой. Один спасает мир от ЭО (EO — ExtraOrdinaries, люди с экстраординарными способностями), поскольку они, побывав на грани жизни и смерти и получив второй шанс, утратили то, что делает человека человеком, и теперь представляют серьёзную опасность для всех остальных. Другой — хищный, страшный, движимый одной лишь жаждой мести и безнадёжно аморальный — служит, в общем-то, живым подтверждением правоты первого. Однако теперь в их общем уравнении куда больше неизвестных, чем десять лет назад, и никто уже не возьмётся предугадать, чем завершится финальная схватка.

«Vicious» — роман-комикс, в котором действуют супергерои и суперзлодеи, а вот законы физики, медицины и прочих наук зачастую отходят на второй план или куда-то намного дальше. История начинается с середины — с кладбища, куда Виктор Вэйл, сбежавший из тюрьмы особо опасный преступник, приводит спасённую им девочку по имени Сидни Кларк, чтобы она помогла ему кое-что сделать, — а потом мы будем по частям узнавать о том, что случилось с Виктором и другими героями десять лет назад, два года назад, шесть месяцев назад... и после каждой порции новых сведений предстоит возвращение в «наше время», где идёт обратный отсчёт до полуночи, когда состоится решающая встреча героя и злодея. Надо сказать, взбесившаяся хронология придаёт роману особый шарм — в линейном виде история выглядела бы куда менее напряженной и многое бы потеряла.

Вторая удача автора — это, разумеется, персонажи. Тема супергероев истоптана вдоль и поперёк, поэтому одна лишь метка «сверхспособности» на книге малоизвестного автора способна насторожить читателя, настроить его критически. Но Виктория Шваб сделала своих ЭкстраОрдинаров живыми и яркими, очень запоминающимися. Ей удалось привязать сверхспособности к характерам героев таким образом, что их сущность не вызывает вопросов, поскольку воспринимается как органичное продолжение той или иной личности. Эгоцентричного, амбициозного Эли судьба (или, как он сам считает, Бог) наделит способностью, при помощи которой можно воздействовать только на самого себя; замкнутый Виктор, безуспешно пытающийся прогнать боль при помощи чёрного маркера, которым он вымарывает целые страницы в книгах своих знаменитых и постоянно отсутствующих родителей, получит дар, позволяющий навсегда от этой боли избавиться — правда, вместе с ней уйдёт кое-что ещё. Схожим образом изменятся и другие действующие лица, и для кого-то из них определяющим окажется всего лишь сказанное в нужный момент «Вернись!»

Впрочем, нельзя не отметить, что если ЭкстраОрдинары получились просто выше всяческих похвал, то из обычных людей по-настоящему удался только Митч Тёрнер, сокамерник Виктора, слегка комичный из-за потрясающего несоответствия внешности и характера, но, вместе с тем, достоверный и запоминающийся. Все остальные — и детективы Стелл и Дейн, и, что печально, Энджи Найт, возлюбленная Эли и Виктора — кажутся тусклыми на фоне центральных персонажей, а по сравнению с двумя главными героями просто меркнут. Возможно, так и было задумано — ведь «Vicious», что ни говори, история о суперах.

Или всё-таки нет? Насколько к ЭкстраОрдинарам применима приставка «супер-«? Признать их отличными от прочих людей означает встать на сторону Эли, который после весьма недолгих размышлений стал решать проблему ЭО, «сломанных людей», при помощи подручных средств — пистолета, ножа и так далее. Но разве желания, возвратившие Виктора, Сидни и её сестру Серену, да и самого Эли от того рубежа, за которым ничего нет, такие уж нечеловеческие? Отнюдь. ЭкстраОрдинары, как и самые обычные люди, боятся боли, одиночества, предательства. Они, как и все прочие, жаждут дружбы и любви. И это делает их уязвимыми, как и тех, кто совсем не «супер-«.

А саму книгу, на мой взгляд, это делает заслуживающей прочтения.

Как известно, нет лучшего способа испортить детектив, чем сразу сообщить, кто убийца. Удивительное дело, но автор в предисловии, устами одного из героев, заявляет о том, что намерен быть с читателем честным и не просто сразу же называет убийцу — это тот самый Джек Гласс, в чью честь и названа книга, — но ещё и объясняет, что из трех историй, с которыми предстоит ознакомиться читателю, одна — тюремная история, другая — обычная загадка «кто же это сделал», а третья — так называемая тайна запертой комнаты. Правда, в том же предисловии он уточняет, что истории не обязательно будут располагаться в обозначенном порядке; кроме того, есть вероятность, что каждая из них будет одновременно относиться ко всем названным категориям.

Парадокс? Да. Но лишь первый из многих.

Впрочем, давайте по порядку.

1. «In the Box» / «В ящике»

Добро пожаловать, читатель, в жутковатый мир будущего, которым управляют громаднейшие корпорации, возглавляемые Улановыми — не то компанией, не то кланом, который сумел установить во всей Солнечной системе режим, основанный на жестком полицейском контроле, кодексе законов Lex Ulanova и компаниях-марионетках, лишь внешне выглядящих сильными и независимыми. Помимо крупных структур в этом мире довольно много игроков меньшего масштаба — гонгси, — тихонько занимающихся своими делами и не пытающихся пробраться в большую политику. Одна такая гонгси переправляет осужденных в весьма своеобразные тюрьмы и следит за тем, как они отбывают свой срок.

Представьте себе астероид, в котором выдолбили полость, достаточную для того, чтобы в ней поместились семь человек. Этим семерым дают устройство для обогрева, очиститель воздуха, светильник, споры для выращивания питательной смеси и три машины вроде отбойных молотков. Оставшись на астероиде, узники должны сами выдолбить себе помещение побольше, если не хотят сидеть друг у друга на шее, но это не самое главное. Они должны первым делом найти лёд, потому что в их «спецпакет» не входит вода, а без воды не будет и питательной смеси. Если они не найдут лед, их ждет смерть. Если обогреватель или очиститель воздуха сломаются, их ждет смерть. Никто не придет на помощь, потому что гонгси не интересно, что происходит внутри астероида, важен только результат, который компания надеется получить: астероид, руками заключенных превращенный в... недвижимость. В то, что можно доделать, украсить, переместить на новую орбиту и продать.

Ведь в Солнечной системе обитают триллионы живых существ, и новые дома всегда в цене. А у пленников астероида есть целых одиннадцать лет на то, чтобы всё устроить. Если же у них не получится — невелика потеря, в нарушителях Lex Ulanova недостатка нет и не будет.

С первых же страниц понятно, что ящик под названием Lamy306 не продержится одиннадцать лет — слишком уж взрывоопасное содержимое ему досталось. В группе из семи заключенных сразу же выделяются «альфы» и «омеги». Последние — безногий Жак, склонный к мечтательной задумчивости, и туповатый толстяк Гордиус, — пригодны, с точки остальных уголовников, только удовлетворения разнообразных потребностей их здоровых организмов. Не стоит даже надеяться на какое-то подобие взаимопонимания — правила, которым подчиняются жители Lamy306, просты и понятны. Как говорил (анти)герой другого романа, «в один присест сильный слабого съест» — только и всего.

Однако если слабый не будет отчаиваться, а затаится в ожидании подходящего момента, он может весьма удивить сильного. Ему придется многое вытерпеть и стать совсем другим человеком, ему придется запереть часть себя в ящике и совершать поступки, о которых потом нельзя будет вспомнить без содрогания. Но он выживет и выберется из невероятной тюрьмы совершенно невероятным способом, причем задолго до того, как в гонгси поймут, что на Lamy306 по ошибке угодил не мелкий уголовник, а кое-кто куда более опасный.

Кое-кто, в чьей памяти хранится информация, за которой охотится вся Солнечная система.

2. «The FTL Murders» / «БС-Преступления»

Вот так контраст! Во второй истории мы не просто попадаем совсем в другие обстоятельства — в роскошный мир, в котором обитают наследницы одного из главных торговых домов Солнечной системы, семейства Аржан, выше которого только сами Улановы, — а ещё и переключаемся на совершенно иного героя. Точнее, героиню. Знакомьтесь: Диана Аржан, взбалмошная юная леди, которой ещё не исполнилось шестнадцать лет. Мы видим происходящее с её стороны, периодически — её глазами, поэтому приготовьтесь к тому, что эмоции временами будут бить через край, как и положено подросткам.

Впрочем, Диана — необычный подросток. Она и её старшая сестра Ева рождены от двух MOH-мам (MOHmies) и представляют собой результат продвинутых технологий генетического программирования. Они созданы для того, чтобы решать проблемы и разгадывать загадки — правда, очень разные. Еву больше привлекают абстрактные проблемы вроде нетипичных сверхновых (реально существующих, кстати: http://en.wikipedia.org/wiki/SN_2003fg). Диана предпочитает работать с людьми, и особо ей интересны загадки с криминальным уклоном, которые она увлеченно решает в виртуальном мире, втайне соревнуясь с наследницей конкурирующего клана, к которой испытывает нечто большее, чем дружеские чувства.

Надо же было такому случиться, что в день, когда Диану и Еву отправили из Верхнего мира — орбитальной станции в околоземном пространстве — на Землю, чтобы они в профилактическом порядке испытали на себе действие гравитации, в их доме произошло убийство. Одному из слуг — новичку, чье имя Диана никак не может запомнить без помощи своего биологически-информационного импланта, — проломили голову. Случилось это в помещении, куда, судя по показаниям домашнего ИскИна, никто не заходил, да к тому же все обитатели поместья в момент убийства находились в своих комнатах.

Невозможное преступление, совершенное невидимым преступником! Уж не был ли это сам Джек Гласс, известный на всю Солнечную систему бандит, жестокий и беспринципный, способный творить невероятные вещи и всякий раз ускользающий от правосудия? Диана с восторгом хватается за шанс разгадать реальную, а не виртуальную загадку. У её сестры случившееся не вызывает интереса, ну и ладно — ведь есть помощник получше, опекун по имени Яго, друг и учитель, чья верность, похоже, не связана с действием подавляющего волю наркотика, которым накачивают всех прочих слуг. Вдвоем они начнут своё расследование и узнают немало интересного до того момента, как окружающий Диану мир вдруг перевернется с ног на голову.

3. «The Impossible Gun» / «Невероятная пушка»

В третьей истории нас ожидает ещё более замысловатая загадка, поскольку преступление, вокруг которого она строится, было совершено в ещё более невероятных обстоятельствах, чем предыдущие. Оно случилось на глазах у робота, чья камера зафиксировала жертву и ещё семерых людей, ни один из которых не совершал убийства; добавьте к этому то, что дело происходило в обитаемом «пузыре», болтающемся посреди вакуума, и ни одного живого существа кроме означенных восьмерых там не должно было быть. Но бесстрастный робот свидетельствует: вот свидетели, вот человек, который через секунду превратится в труп... а где же убийца? Если учесть, что Джек Гласс, как ни странно, руки к этому преступлению не приложил, разгадка становится делом весьма нелегким.

И не стоит забывать про БС-технологию, чей секрет гуляет где-то в Солнечной системе. Путешествия быстрее света! До чего желанная вещь, до чего важное открытие! Ключ к ящику, в котором заперто всё человечество, неспособное покинуть Солнечную систему и, в массе своей, вынужденное обитать в хрупких «пузырях», открытых солнечной радиации. Улановы, торговые дома, да и все прочие гонгси многое готовы отдать ради тайны, которую инженер Макоули доверил мертвецу, потому что не мог больше никому о ней рассказать, но и промолчать тоже не сумел. Из-за БС-технологии — она ведь невозможна? ну конечно, а вы как думали... — будут убивать сотнями и предавать лучших друзей, а также ближайших родственников. Ничего не поделаешь, ведь мир состоит из энергии, сырья и людей — и только люди в этой триаде представляют собой элемент, который постоянно восполняет сам себя и, с точки зрения суровой экономики, ничего не стоит.

Хотите с этим поспорить? Что ж, прошу — загадочный герой «Джека Гласса» с удовольствием подокторватсонит для вас.

Резюмируя свои впечатления от «Джека Гласса», могу сказать, что это одна из самых необычных книг, попадавшихся мне за последний год. Писать о ней без спойлеров очень трудно, потому что — см. выше, это наилучший способ испортить детектив. Впрочем, детективом-то «Джек Гласс» не является, потому что, во-первых, мы с самого начала — можно сказать, с обложки — знаем, кто убийца. Во-вторых... нет, мы ничего не знаем. Рассказчик в предисловии честно предупредил, что удивит читателя, и я не собираюсь портить впечатления от того, что содержится под стильным супером с витражным узором, изображающим космический корабль. Но могу предупредить о следующем: не ждите классического детектива; не ищите классическую структуру сюжета; приготовьтесь к жестким и кровавым сценам, сложному стилю, значительному количеству неологизмов и лавинообразной подаче информации.

Ну а я, пожалуй, продолжу знакомство с творчеством Адама Робертса.

Издательская аннотация 1:

«Берегись того, что спрятано...» — такие слова сказал напоследок Каллиопе Дженкинс её лучший друг Джошуа Уайт, разбудив ночным звонком из Айовы, где, предположительно, он должен был заниматься расследованием дела, о котором она ничего не знала. Спустя семь часов Каллиопу навещает полиция. Джош был найден мертвым, и обстоятельства его смерти выглядят подозрительно. Каллиопа в полной растерянности. Особенно странным выглядит тот факт, что Джош оставил сообщение на автоответчике... через час после того, как обнаружили его тело. Обуреваемая скорбью и сомнениями, Калли отправляется в Айову в сопровождении незнакомца, который заявляет, будто знает, что произошло с Джошем и — возможно — сумеет помочь ей вернуть его. Но путь домой оказывается куда более извилистым, чем хотелось бы...

-------

Издательская аннотация 2:

Телефонный звонок бывшего парня, непосредственно предшествовавший его смерти, становится первым звеном в цепи странных явлений в жизни молодой героини и отправляет её в путешествие по сумеречному миру, спрятанному в самом сердце Америки — вот о чем повествует блестящий дебютный роман автора, представляющего собой новый голос в современной фэнтези. «Спрятанное» позволяет Д.Тестерману без промедления занять место рядом с Нилом Гейманом, Ким Харрисон и Мелиссой Марр — теми, кто глядит на нынешнюю Америку сквозь тёмное стекло, которое превращает привычный мир в место, где невидимые чудовища и сверхъестественные существа давным-давно наблюдают за нами из теней. В романе Тестермана спрятаны гоблины, драконы, клоун-путешественник и множество созданий, которых нельзя отнести ни к одной известной категории, а также умная, сильная и смелая героиня, чье захватывающее путешествие по провинциальным дорогам читатели никогда не забудут.

-------

Каллиопа Дженкинс — особа, что называется, с характером. В юности она ушла из дома, покинула ферму в глубокой провинции и начала, как ей казалось, новую и лучшую жизнь. В этой жизни нашлось место для музыкальной группы, в которой Калли стала вокалисткой, а потом и для Джошуа Уайта — образцового «белого рыцаря», умного, доброго и честного. Но счастливые дни были недолгими, и к началу повествования Калли и Джош уже просто друзья и партнеры, а не влюбленные — рядом с каждым из них теперь совсем другие люди.

Детективное агентство в романе предстает весьма неромантичным и неинтересным местом работы. Рутинные дела — охота за бывшими мужьями, уклоняющимися от алиментов, за сбежавшими из дома подростками, слежка за неверными супругами... Каллиопе больше не до песен. Случившаяся с Джошем беда оказывается вдвойне неожиданной, поскольку она понятия не имеет, чем партнер занимался в Айове и каким образом мог навлечь на свою голову неприятности, закончившиеся столь печально. Да ещё и загадочное сообщение на автоответчике — хоть полицейские и объявили его «техническим браком», чутье подсказывает Каллиопе, что не всё так просто.

А дальше ситуация становится ещё сложнее. Бродяга в маске клоуна упрямо следует за нашей героиней, стоически переносит пинок в грудь и перцовый аэрозоль (других способов справиться с приставучим бомжем у Каллиопы не нашлось), чтобы в конце концов объяснить ей, что это лишь начало некоего квеста, который она должна выполнить, если хочет узнать, что случилось с Джошуа Уайтом. Калли, чей характер заставил бы дикобраза плакать от зависти, соглашается далеко не сразу. Но Викус — клоун-бродяга — всё время повторяет, что она должна ему доверять, поскольку он её проводник, и Каллиопе приходится ему уступить. Сама того не зная, она включается в игру, чьи правила одновременно загадочны и очень просты.

Она начинает своё необыкновенное, во многом мифическое путешествие героя.

Я не буду ничего рассказывать о непредсказуемом сюжете этой книги, чтобы не испортить удовольствие тем, кто возьмется её читать. Следует отметить, что хотя повествование и впрямь напоминает «Американских богов» и «Задверье»/«Никогде» Геймана, у дебютанта Тестермана всё же получилось создать свой, оригинальный мир. В целом, чувствуется, что работа над текстом шла долго — как сам автор говорит в интервью, у него ушло 30 дней на написание и 10 лет на доработку. С персонажами дело обстоит очень интересно: хотя главные герои раскрываются медленно и поначалу кажутся заурядными, даже раздражающими, потом все подсказки, рассыпанные автором по сюжету, начинают складываться в единую картинку, и постепенно фэнтезийный квест оборачивается чем-то совсем другим. Тут вам и психологическая драма, и триллер, и роман взросления... признайтесь честно, вы ведь подумали, когда читали описание героини, что она всего лишь очередная инфантильная Мэри Сью? Да, отчасти. Однако она повзрослеет, как бы ни хотелось ей остаться ребёнком. Ведь нельзя остаться прежним, когда попадаешь в ловушку, выбраться из которой можно, лишь пожертвовав чем-то очень важным. А описанное в романе путешествие на самом деле совершается не только по дорогам провинциальной Америки, но и по скрытым тропам души главной героини, по тайным закоулкам её памяти, где притаилось множество монстров, которых она приручила и выкормила сама. Ведь даже Викус, демонический клоун, отчасти напоминает игрушку, которую Калли увидела в детстве. Сказочный поиск «того-не-знаю-чего» (кстати говоря, в самом прямом смысле) лишь прикрывает историю о том, как Калли Дженкинс будет разбираться с собственным прошлым, с собственной семьей и с чувствами к Джошуа — со всеми своими «спрятанными вещами».

Если говорить только о внешней стороне, о фэнтезийной обертке романа, то мне хотелось бы отдельно поблагодарить автора за то, что он сумел передать тонкую, почти неуловимую атмосферу дорожного волшебства. Фактически, самое интересное в книге начинается в тот момент, когда Калли и Викус садятся в автомобиль и отправляются в Айову. Унылые мотели как точки перехода из пункта А в пункт Б (если, конечно, у вас есть ключ от всех дверей); размалеванная графитти карта под плексигласом на уединенном паркинге, которая при ближайшем рассмотрении оказывается картой Скрытых земель; черные следы на асфальте — далеко не всегда тормозной путь какого-то бедолаги, а кое-что более интересное... Кстати, вы знали, что никто в мире не умеет укладывать большие чемоданы в маленькие машинки лучше, чем клоуны?

Самое главное в дороге — доверять проводнику. Он, хоть ничего не объясняет, всегда рядом, чтобы помочь.

-------

- То, что не вписывается, то, что выделяется, — он махнул рукой. — Оно уходит.

- Умирает.

- Этого я не говорил, — Викус принялся рассматривать собственную руку в перчатке. — Это началось уже давным-давно. Как правило, большинство из тех, о ком мы говорим, достаточно умны; даже тролли и гоблины могут научиться прятаться, но для них это сложнее, потому что люди, увидев гоблина, сразу же говорят: «Ух ты, это же гоблин». Трудно быть незаметным, когда у тебя слишком запоминающаяся внешность.

- Так «уйти» означает «спрятаться».

- Обычно. — Он сделал неопределенный жест, по-прежнему следя взглядом за своей рукой. — Некоторые из них когда-то решили уйти далеко и ушли... очень далеко. Они сумели проделать этот фокус, а у остальных не получилось, и теперь они там, а мы — здесь.

-------

Где-то в дальнем углу твоего разума, на самом краю поля зрения, почти что за пределами слышимости — вот там-то и нашли себе пристанище существа, которым в этом мире стало слишком трудно, тесно или одиноко.

-------

- Ещё я решила, что больше никогда не буду сидеть в номере мотеля, похожем на этот, пытаясь разобраться с тем, что происходит в моей жизни. — Она покачала головой. — Прошло десять лет, и я вернулась к тому, с чего начинала.

Викус сел, стараясь двигаться осторожно.

- Это не то же самое.

- Ощущения такие же. — Она скривилась. — Не считая телепортации через территорию двух штатов и того факта, что теперь со мной в комнате демонический клоун.

Викус ухмыльнулся.

- Тогда что же тут похожего?

- Атмосфера. — Каллиопа запахнула плотнее пальто. — Люди, которых я вижу снаружи.

Викус нахмурился.

- Ты кого-то узнала?

- У них на лицах знакомое выражение. — Каллиопа посмотрела на Викуса, прищурившись. Она наклонилась к нему, сидя в кресле и продолжая обнимать себя руками за плечи. — Знаешь, говорят, что хозяева домашних животных становятся в конце концов похожи на своих питомцев?

- Ну да.

Взгляд Каллиопы сделался пристальным, как будто она собралась поделиться с Викусом каким-то важным секретом.

- Эти люди выращивают коров и овец. Такие у них домашние животные, от начала жизни и до самого конца. — Она откинулась на спинку кресла, но взгляда от Викуса не отвела. — Вот такие лица я и запомнила — коровьи и овечьи. На них я сегодня смотрю с самого утра.

-------

- ТУТ ПРЯЧЕТСЯ ИСТОРИЯ, — сказал дракон. — ВЕРОЯТНО, МЫ ВЫСЛУШАЕМ ЕЁ ОТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ВЫЖИВЕШЬ.

Каллиопа склонила голову.

- Для меня будет большой честью, Ваше величество, — она чуть помедлила, — и то, и другое.

-------

Драконы существуют. Не имеет значения, умеют ли они летать и дышать огнем и могут ли сожрать целый город, являются ли они посланцами добра или символом того, что давно утрачено. Они могут быть чем-то одним или всем сразу, и, опять-таки, всё это не имеет значения. Важно лишь то, что они существуют.

-------

Резюме. Мне книга очень понравилась, но по 10-балльной шкале я всё же ставлю ей 9, поскольку местами ощущаются вещи, по поводу которых я не определилась, считать ли их багами или фичами. Будь эта книга фильмом, я бы сказала, что кое-что важное вырезали при монтаже. Может быть, я просто была невнимательна и при перечитывании все вопросы исчезнут. Так или иначе, это необычный, достаточно любопытный роман, и его стоит рекомендовать любителям хорошего фэнтези. А за творчеством автора-дебютанта стоит проследить.

Веридон — огромный мрачный город, расположенный на берегу реки, на самом краю грандиозного водопада. Жизнью этого города руководят три силы: новая и старая аристократия, борющиеся за места в Городском Совете, а также Церковь Алгоритма, причём последняя является самой могущественной из всех по той причине, что именно служители Церкви вылавливают из реки приплывающие невесть откуда загадочные механизмы, изучают их и находят им применение. Именно Церковь Алгоритма, основанная около ста лет назад, позволила многим жителям Веридона ошестериться и подарила им множество полезных вещей, включая прекрасные, могучие цеппелины.

Главный герой — Джейкоб Бёрн — должен был стать Пилотом такого цеппелина. Сын одного из членов Городского Совета, один из тех золотых мальчиков, чьи жизни предопределены с рождения, он обучался в Академии и наслаждался жизнью, не догадываясь о том, что первый же его самостоятельный полёт закончится страшной катастрофой, за которой последует изгнание из семьи и вечный позор. Джейкоб упал на самое дно и выжил благодаря двум вещам: природному упрямству и сердцу — искусственному, как и у всех Пилотов. («И вместо сердца — пламенный мотор», да-да-да. В самом прямом смысле.)

А потом обстоятельства сложились так, что он снова оказался на борту падающего цеппелина. И хотя на этот раз в случившемся не было вины Джейкоба Бёрна, падение стало лишь первым звеном в длинной цепи событий, связанных не только с жизнью бывшего Пилота, а ныне — подручного одного из самых влиятельных королей веридонского преступного мира, но также и с судьбой всего Веридона, с его прошлым, настоящим и будущим. Ключевым звеном в этой цепи окажется странная шестерёнка (хотя стоит отметить, что в мире Веридона все шестеренки странные и все — больше, чем просто шестеренки), которая по разным причинам нужна всем, включая самого Джейкоба, потому что от неё теперь зависит, останется ли он в живых или умрет.

Открывая эту книгу, приготовьтесь к тому, что автор ничего не будет объяснять, и нужную информацию вы будете вылавливать из текста по ходу дела, как жрецы Алгоритма вылавливают из реки подарки неведомых богов — по частям, не имея ни малейшего понятия, как соединить деталь А с деталью Б, и сколько вообще должно быть деталей. Действие развивается очень быстро (первая же фраза — «Я был на борту «Триумфатора», когда тот рухнул с небес на землю...» — задаёт нужный темп), и происходящее поначалу выглядит очень запутанным. Да и потом легче не станет, ведь герои, в полном соответствии с присущей нуару «мрачной атмосферой циничного фатализма и пессимизма», постоянно интригуют, врут, предают, нарочно запутывают и запугивают друг друга.

Мрачность, цинизм и прочее усиливаются тем, что в свихнувшемся мире «Сердца Веридона» широко используется упоминавшееся выше ошестерение, и многие люди на самом деле уже не люди или не совсем люди. Сам Джейкоб, как уже было сказано, должен был стать Пилотом, поэтому вместо сердца и легких у него особые приспособления, к которым прилагается дополнительная «кровеносная» система, заполненная маслом, и благодаря этим усовершенствованиям он может вынести куда более серьезные ранения (или «повреждения»?), чем обычный человек. Пример ещё более глубокой трансформации — Летняя Девушка, живая песня и... ещё кое-что живое. В реке Рейне обитает народ утопленников, с которыми горожане ведут торговлю и договариваются о совместных действиях — например, обломки «Триумфатора» доставали со дна именно они. Также среди персонажей имеются те, кто людьми никогда не был — как, например, Уилсон из народа ананси, с которым у Джейкоба поначалу отношения складываются не лучшим образом. И, конечно, есть ещё Ангел, явившийся в Веридон за той самой шестерёнкой. Ангел, по сравнению с которым меркнут все кошмары мрачного города на берегу мрачной реки...

По законам жанра, сюжет развивается очень динамично, положение героя меняется от плохого к худшему, и доходит даже до сцен, которые напомнили мне ожившие полотна Гигера (особенно это относится к внутреннему убранству Церкви Алгоритма и финальным трансформациям некоторых персонажей). Касательно идейной составляющей следует отметить, что «Сердце Веридона» в чем-то созвучно одному известнейшему рассказу Урсулы Ле Гуин (а в чем-то и полемизирует с ним, как мне показалось). Финал выдержан в соответствующем стиле, за что автор заслуживает отдельной благодарности.

Таким образом, рекомендовать «Сердце Веридона» я могу только ценителям мрачных и запутанных сюжетов — дарка, нуара и так далее.

Остальных потенциальных читателей предупреждаю: мрачно, страшно, местами цинично, местами кроваво.

Но до чего же мастерски написано...

Это мир не очень отдаленного будущего (22 век), в котором человечество ещё не вышло в дальний космос и даже Солнечную систему как следует не изучило, однако успешно освоило и заселило околоземное пространство, разделившись на космолюдей и планетников. Вокруг Земли вертится множество станций-орбиталей, каждая из которых уникальна в своём роде. Военные базы, космические фермы, шахтерские поселения, колонии хиппи и прочих маргиналов, обиталища более или менее безумных учёных, включая генетиков-сплайсеров, спортивные арены, санатории и так далее, и тому подобное... По оживленным космическим трассам снуют грузовики, мусорщики, контрабандисты и пираты; жизнь постепенно налаживается после двух кровопролитных войн, едва не приведших к уничтожению всего человечества.

И где-то посреди космического моря, промышляя частным извозом и контрабандой, скитается человек, когда-то покинувший родную станцию. Он разругался с родителями и женой — последнюю, кстати, бросил с младенцем на руках — и отправился на войну. А потом вдруг оказался в ситуации, когда судьба Земли и орбитальных колоний зависела только от него одного, и разрешил эту ситуацию, как сумел. Решение было воистину кошмарным — Выжигателем нашего героя прозвали неспроста, — и тот факт, что альтернатива была ещё кошмарнее, служит весьма слабым утешением.

Я вернусь, обещает он себе. Вот только пусть пройдет ещё немного времени, чтобы всё успокоилось и забылось.

Я вернуть, но не с пустыми же руками и карманами? Ещё один рейс, ещё один заказ, ещё чуть-чуть опасных приключений. Совсем чуть-чуть.

А в это время мальчишка-подросток по крупицам собирает сведения о давно исчезнувшем и предположительно мёртвом отце. Люди рассказывают ему истории, одну невероятнее другой. Однажды мать этого мальчика повстречает у своего порога бродягу — седого, измождённого, полумёртвого старика, хромого и покрытого шрамами.

Конечно, она его не узнает, и чуть было не пристрелит, но всё завертится. Включая небо.

Я выбрала эту книгу почти случайно — она несколько раз всплывала в рекомендациях Амазона, пока однажды я не задумалась над переводом названия. Не зная контекста, очень сложно понять, чего это вдруг небо должно кружиться, и я решила познакомиться с аннотацией. А в аннотации оказался... вы же узнали историю, да?.. Одиссей, конечно. Подзаголовок «An Orbital Odyssey» вовсе не для красоты, он вполне соответствует сюжету книги. Но сочетание «Одиссеи» и космических декораций само по себе неспособно дать верное представление о том, что прячется под красивой обложкой, к нему следует добавить ещё великое множество ингредиентов, из которых самым неожиданным, наверное, будет необычайно яркая и правдоподобная атмосфера Дикого Запада. Впрочем, что тут неожиданного — автор родом из Техаса, о ковбоях и стадах наверняка знает не по наслышке. Да, в «Небокружении» есть и стада коров (на космической станции!), и ковбои. Простое перечисление всего, что в этой книге присутствует, не способно вызвать иной реакции, кроме недоверчивого удивления, но поверьте мне на слово — автор, биохимик и математик, с построением непротиворечивой картины совершенно безумного будущего проблем явно не испытывает.

В основе этой самой картины история Одиссея, которого теперь зовут Сезар Вакеро. Он родился на космической станции Итака, его семье принадлежит «самое большое стадо космических коров». Чтобы защитить свою родину, Сезар пятнадцать лет назад ушел воевать, да так и не сумел вернуться домой. Забота о ранчо легла на плечи жены Сезара — её, как и в первоисточнике, зовут Пенелопа. Поначалу сюжет идёт знакомой дорожкой, будут и женихи, и пиршества в доме Пенелопы, и Тревор-Телемак, расспрашивающий всех о судьбе отца, Сезара-Выжигателя. Что касается приключений Сезара, то было очень интересно сопоставлять их с оригиналом, подмечая сходства и различия, удивляясь авторской фантазии (вы бы видели, что получилось из Сциллы и Харибды...).

Писать об Одиссее так, чтобы герой не выглядел бледным подобием всем известного хитреца, очень сложно, однако Кэти Стаубер — у неё это всего лишь второй роман — отлично справилась со сложной задачей. Сезар Вакеро совсем не супергерой, он во многих смыслах обычный человек, и в его судьбе значительную роль сыграло везение. Он порывистый, но, вместе с тем, очень надёжный. Оттого из каждой новой передряги ему удаётся спастись самому и вытащить за собой как можно больше людей, способных довериться своему Капитану; оттого он в конечном итоге все-таки возвращается домой. Женой этого героя могла бы стать лишь очень сильная и решительная женщина, и Пенелопа — именно такая. Вместе с сыном эта троица представляет собой одну из самых запоминающихся семей, что когда-либо встречались мне в фантастических произведениях. Второстепенные герои также удались на славу, и даже те, что появились лишь в одной-двух сценах — как Номи «Сокровище лудильщиков», или адмирал Эней — производят очень сильное впечатление.

Историю космического Одиссея нам рассказывают сразу несколько героев — помимо двух основных линий, Сезара и Пенелопы, мы постоянно «слышим» те байки, что записал Тревор за несколько лет старательных поисков своего отца. Соответственно, стиль повествования заметно меняется. Иногда персонажи выражаются чуть ли не с ковбойской прямотой:

цитата

You can have anything in this universe you want, Castor old buddy,« Manny told me. «You just have to commit to it. You have to believe in it. And you have to spend way too much time explaining to every other jerkwad out there, that if they get between you and what you want, you are going to wear their guts for garters.

В этом мире, друг мой Кастор, ты можешь получить всё, что угодно, — сказал мне Мэнни. — Надо только захотеть. Надо только поверить. И потратить целую прорву времени на то, чтобы объяснить каждому болвану: если он посмеет встать между тобой и тем, что тебе нужно, ты пустишь его кишки на подтяжки.

Иногда с грустью иронизируют:

цитата

The Ether is supposed to have every scrap of human knowledge right there, just waiting to get absorbed into your synaptic processes, but no one seems to know anything any more, do they?

Вроде бы в Эфире хранятся все знания человечества до последних крупиц, только и ждут момента, чтобы включиться в чьи-то синаптические процессы, только вот не кажется ли тебе, что никто уже вообще ничего не знает?

---

Хотя в центре сюжета находятся двое людей, которые не смотря ни на что любят друг друга, «Spin the Sky» — книга не только и не столько о любви. Точнее, не только о такой любви. Это книга о доме, куда всегда возвращаешься, а также о том, где этот дом находится и кто тебя там ждёт... и ждет ли? Недаром один из персонажей именно после встречи с Сезаром Вакеро понимает, что долгие годы повторял одну и ту же ошибку: искал несуществующий дом вместо того, чтобы строить новый. Это книга о семье, которую надо защищать, если уж она у тебя есть.

И о человечестве, конечно. О человечестве, которое со времён Гомеровской Греции ничуть не изменилось.

Есть истории, способные в равной мере увлечь и взрослого, и ребенка. Новый роман Чарльза де Линта, богато иллюстрированный его другом Чарльзом Вессом — думаю, можно в полной мере назвать их соавторами, — предназначен для детей. Но рекомендовать эту прекрасную сказку я хотела бы и читателям постарше.

Особенно если они любят кошек.

Итак, это рассказ о Лилиан Киндред — девочке, которая живет вместе с тётушкой Фрэн на ферме, расположенной у самой границы огромного леса, и мечтает когда-нибудь увидеть обитающих в этом Дремучем лесу волшебных существ, фэйри. (Глядя на иллюстрации Весса, нетрудно поверить, что именно в таком месте и живет волшебство...) Фэйри, как водится, не показываются ей на глаза, но Лилиан не унывает. Проводя каждый день в заботах, которых на ферме немало, она успевает подкармливать диких кошек, птиц и своего воображаемого друга — живущего в стволе старого-старого дерева Яблочного человека, — и ещё она успевает мечтать.

А потом случается беда, и столь желанные фэйри — те самые кошки, которых приручила Лилиан сама того не зная — спасают её от верной смерти, превратив в котёнка. С этого история лишь начинается! Нашей героине, юной и достаточно дерзкой, предстоит преодолеть немало испытаний, завести друзей и врагов, стать смелее, научиться самостоятельно принимать решения в сложных ситуациях и жертвовать собой ради близких... словом, ей предстоит повзрослеть. Да, это классическая история взросления, которую дети, я думаю, читать будут с восторгом, а взрослые — со светлой грустью.

Герои книги вышли живыми, временами забавными и обаятельными, как лис, с которым повстречалась котёнок-Лилиан на лесной дорожке:

- Как тебя зовут?

- Ч.К.Рейнольдс.

- Я Лилиан. А что означает Ч.К.?

- Честный Красавец. Мама всегда повторяла, что ребёнок вырастает под стать своему имени, и думаю, она была права — ты только глянь на меня.

А временами они загадочные и даже пугающие, как ведьмы, которых в романе целых три. Одна, кстати, в итоге оказывается немного похожа на ведьму Дзенибу из «Унесенных призраками» Хаяо Миядзаки, и наша героиня, в точности как Тихиро, будет пить с ней чай.

Ещё в «Котах из Дремучего леса» есть индейская магия, медведи-оборотни, бутылки, в которые ловят ветер, и русское слово «нет», употребленное в очень забавном контексте.

Также там имеется камео Кота-в-сапогах.

Словом, настройтесь на сказочный лад, и я рискну предположить, что новая книга де Линта и Весса сумеет весьма порадовать вас.

Про «The Constantine Affliction» я узнала из объявления, помещенного на последней странице «Черной оперы» Мэри Джентл, поскольку обе книги выпущены издательством «Night Shade Books». Аннотация была такая забавная и загадочная, что мне захотелось ознакомиться со всей историей, и в итоге роман оправдал с лихвой все мои ожидания. За исключением, правда, маленькой шутки с авторством: на самом деле Т.Аарон Пейтон никакой не дебютант, а автор, у которого уже больше десяти изданных книг — Тим Пратт. И это очень хорошо — сомневаюсь, что новичок, даже если бы ему пришла в голову идея этой книги, сумел бы её написать так, как она того заслуживает.

Как можно понять по аннотации, «The Constantine Affliction» — фэнтезийно-стимпанковый детектив. Всё начинается с поисков убийцы, который усыпляет проституток убойной дозой эфира и подбрасывает тела к заведениям, принадлежащим мистеру Абелю Вэлью, грозному повелителю лондонского преступного мира. Какие цели преследует загадочный маньяк и, самое главное, откуда ему известны все секретные адреса? По понятным причинам мистер Вэлью не хочет связываться с полицией и обращается к Пемброку Холлидею, чьи успехи в области раскрытия преступлений широко известны. Пемброк Холлидей совсем не рад такому внезапному сотрудничеству, но у него нет выхода — мистер Вэлью знает тайну, связанную с прошлым Уинифред, жены Холлидея, и способен навсегда испортить репутацию не только ему самому, но и всей его семье, что недопустимо. В ходе расследования Пимм Холлидей узнает много интересного и познакомится с необыкновенными людьми, в числе которых учёный Адам Адамс — великан в маске, непревзойденный анатом, способный заставить мертвецов говорить, — и Элли Скайлер, занятая журналистским расследованием деятельности подпольных борделей, где клиентов обслуживают заводные куклы — безмозглые, но с точки зрения физиологии неотличимые от настоящих женщин. Однако истинный масштаб происходящих в Лондоне событий куда более внушителен, и наши герои это поймут довольно быстро...

Книга по объему небольшая, всего 277 страниц, но в ней нашлось место не только разнообразным приключениям на улицах Лондона, но и определенному второму слою повествования. Сама суть Болезни Константина, сколь бы фантастично-безумной она ни была, в условиях викторианской Англии приобретает любопытный оттенок: последствия эпидемии оказываются, в основном, социальными. Элли Скайлер пишет статью о жертвах недуга, узнаёт о том, как они справляются со своим изменившимся положением в обществе. Женщинам легче, отмечают герои, для них эта «болезнь» может оказаться в каком-то смысле удачей, поскольку после смены пола открываются те двери, в которые раньше не было смысла стучаться. А каково мужчине проснуться в теле женщины, которой нет места в мужском мире? Интересно, что автор не упустил из вида и юридический аспект смены пола: с точки зрения права он остается тем же, что и был, потому что как быть с наследованием, если старшая дочь вдруг превращается в старшего сына?

Ещё один немаловажный элемент романа заключается в отсылках к знаменитым произведениям английской литературы и не только литературы. Отсылки очень изящные и остроумные — например, известно, что первого заболевшего звали Орландо, а облик одного из героев, хоть и не описан подробно, представить себе можно с легкостью по той причине, что герой этот перекочевал в роман из очень известного произведения, которое было экранизировано множество раз. Прототипом главной героини является реальная журналистка девятнадцатого века, которая в своём стремлении узнать правду даже превосходила Элли Скайлер (впрочем, думаю, одним романом о Пимме и Скай дело не ограничится). У главного героя прототипов множество, однако я не очень разбираюсь в детективной литературе, чтобы определить их с большой долей уверенности. Так или иначе, любители подобных литературных игр будут, смею предположить, довольны.

Говоря о персонажах, нельзя не отметить, что герои второго плана получились у автора не хуже главных. Уинифред, жена Пимма Холлидея, женщина без прошлого — просто фейерверк эмоций и чувств, настоящий вихрь, способный на всё и тщательно скрывающий внутреннюю драму, о причинах которой вы узнаете из текста. Большой Бен — громила Абеля Вэлью, «на лицо ужасный, добрый внутри». Адам Адамс, сыгравший в этой истории одну из ключевых ролей, вышел на удивление достоверным, и благодаря ему у романа появляются ещё два «скрытых смысла», связанных с отношениями между творцом и его творениями, а также с любовью, которую этот страдающий герой всё никак не может отыскать.

Итак, резюме: «The Constantine Affliction» — отличный приключенческий роман, отчасти хулиганский, потенциально интересный как для любителей «приключений тела», так и для тех, кому нравятся более глубокие истории. Сюжет «The Constantine Affliction» абсолютно закончен, хотя подзаголовок «Приключения Пимма и Скай» заставляет меня предположить, что за первым томом пойдет второй, чем я весьма рада.

Классифицировать «Черную оперу» по фантлабовским или каким-то иным критериям непросто. Во-первых, это, конечно же, фэнтези — отсюда чудеса церковные и оперные, восставшие мертвецы и призраки, созидательная и разрушающая сила музыки. Во-вторых, это альтернативная история, потому что, хоть Королевство Обеих Сицилий и существовало в европейской истории, описанная Джентл реальность отличается от нашей, и пусть совпадение имен, мест, личностей и событий вас не обманывает (впрочем, попытка соотнести хронологию романа с реальной хронологией может превратиться в увлекательную игру). В-третьих, это роман-катастрофа (не спойлер — обложка говорит сама за себя, да к тому же полное название романа звучит следующим образом: «Черная опера. Роман об опере, вулканах и божьем промысле»). В-четвертых, это роман о любви — куда же без неё? — точнее, о сложном любовном треугольнике, в котором запутались герои, об ответственности за того, кого любишь, и о самопожертвовании. В-пятых — для меня этот аспект оказался самым любопытным — это производственный роман, позволяющий нам заглянуть за кулисы оперного театра, действующего в период расцвета бельканто.

Либреттист Конрад Скалези, вместе с которым мы проведем в Неаполе и его окрестностях шесть непростых недель — человек честный, добрый, упрямый и отчаянно невезучий. Согласившись выплатить долги покойного отца, он обрек себя на нищенское существование, поскольку девять десятых всего, что ему удается заработать, тут же уходит кредиторам. А зарабатывает наш герой немного — хотя ему уже за тридцать и на счету немало постановок, ни одно либретто так его и не прославило.

Ни одно, кроме последнего — опера «Il Terrore di Parigi, ossia la Morte di Dio», посвященная Великой французской революции и, в частности, «сентябрьским убийствам», имела успех в неаполитанском Новом театре. Даже нет — это была сенсация! На следующее утро после премьеры в ушах страдающего от чудовищной мигрени Конрада ещё звучат отзвуки криков «Браво!», но радоваться долгожданному триумфу ему осталось недолго — ночью Новый театр сгорел дотла от удара молнии. Узнав об этом, все участники постановки сбежали из Неаполя, справедливо опасаясь Инквизиции — ведь дозволенные чудеса в этой альтернативной реальности творятся только во время Мессы. Конрад, как вы сами понимаете, сбежать не успел, а зря — ведь он теперь не просто еретик, навлекший на себя божественный гнев, он ещё и атеист, который открыто заявляет о своем атеизме! Разумеется, всё завертелось. Интриги, шпионы, тайные общества, внезапные открытия, рискованная и почётная миссия, новые друзья и тайные враги, прекрасная дама, ради которой главный герой готов перевернуть весь мир... Периодически повествование резко замедляется, мы получаем возможность изучить мир оперы, в котором действуют особые законы. Честно говоря, я не могу оценить степень осведомленности автора в том, что касается бельканто и, в целом, истории оперного искусства, потому что сама в этих вопросах обладаю лишь очень поверхностными знаниями. Но «производственная» часть романа производит глубокое впечатление — автор очень подробно описывает процесс создания оперы, начиная с зарождения идеи и заканчивая премьерой. Поскольку Конрад Скалези волею случая и короля Фердинанда Второго стал для контр-оперы не только либреттистом, но и импрессарио, мы узнаем много интересного о поиске артистов и подходящего театра, прослушиваниях и репетициях, улаживании ссор между первой и второй доннами, да и вообще налаживании отношений с сумасбродными певцами. Все сложности, возникающие в ходе постановки обычной оперы, следует возвести в пятую степень, потому что у Конрада Скалези — вы не забыли? — всего шесть недель до того, как Слуги Князя своим спектаклем закроют один сезон и начнут другой, то есть устроят всему миру конец света и новую эпоху с Дьяволом вместо Бога.

Не торопитесь, кстати говоря, называть Слуг Князя слугами зла. Дьявол в их понимании — сущность, лишь немного уступающая по силам Творцу и куда более тесно связанная с миром людей, потому что Творец этот самый мир бросил и забыл — а как иначе объяснить существование несправедливости, жестокости, бедствий и катастроф? Так что Слуги Князя, как им кажется, преследуют благие цели... но если протагонист у Джентл получился достойным всяческих похвал, то вот с антагонистом проблема. Когда он наконец-то сбросит маску, у читателя не останется времени на размышления, потому что развитие событий пойдет в ураганном темпе, но вот потом... После того, как будет прочитана последняя страница, некоторые проблемы с мотивацией «главного злодея» начнут всплывать одна за другой, и даже финальная исповедь этого неоднозначного персонажа ничего, по большому счету, не изменит и не решит.

Ещё один недостаток романа — странный «тройной» финал, который, по-моему, не помешало бы сократить хотя бы в той части, где обстоятельная философская беседа между персонажами опасно балансирует на грани банальности. Ну и самый-самый окончательный финал может показаться странным, хотя, если подумать, другого способа разрешить противоречия между героями у автора попросту не было.

С учетом всего сказанного и несказанного, я ставлю «Черной опере» 9. Минусы есть, и их немало. Однако плюсы явно перевешивают. Если подвести итог, то это объемный, насыщенный событиями и эмоциями, местами затянутый, авантюрно-приключенческий, ироничный и даже насмешливый, противоречивый, мудрый и во всех смыслах необычный роман, который я безусловно рекомендую всем, за исключением, может быть, ярых противников оперного искусства, если такие есть.

Знакомиться с новым автором всегда интересно, особенно если его или её хвалят не только читатели, но и критики. Существует определенный риск — все знают, к чему способны привести завышенные ожидания. Но в случае с книгой Сары Монетт все мои самые оптимистические предположения оправдались с лихвой. Сборник очень хорошо продуман, рассказы в него включены разные по тематике (классическая фэнтези, мистика, магический реализм, НФ) и композиции (есть и миниатюры, и большие рассказы, почти повести), однако почти все весьма хороши.

Первый же текст, завораживающий Draco Campestris, погрузит читателя в атмосферу музея, где хранятся удивительные артефакты из множества миров и где знаменитый таксономист, изучающий кости восьмидесяти девяти драконов, встречает загадочную посетительницу в сопровождении охраны — кто она, почему пришла в музей вместе со стражниками? В рассказе Queen of Swords мы узнаем, что не все так просто в истории о короле, чьи жены умирали одна за другой. А потом автор по-настоящему удивит нас совсем не фэнтезийным рассказом Letter from a Teddy Bear on Veterans' Day, в котором главный герой сражается с собственными воспоминаниями о брате, погибшем на войне. По накалу эмоций этот текст один из сильнейших в книге, сентиментальным людям — читать с осторожностью. The Watcher in the Corners — мистика, классическая история о призраке, рассказанная с точки зрения служанки, работающей в доме, где пропал ребёнок, тихий и спокойный мальчик. Также к мистике относятся Ashes, Ashes и The Séance at Chisholm End; если первый рассказ довольно традиционный и предсказуемый, то второй — совсем наоборот. Не обошлось без переосмысления известных сказочно-мифологических мотивов трёх сестёр (The Half-Sister) и чудовища из моря (Darkness, as a Bride). Также в сборнике присутствует НФ — жесткий, совсем непохожий на остальные тексты рассказ No Man's Land и история о супергероях Straw, отдаленно напоминающая рассказы из серии «Дикие карты».

Три текста понравились мне больше всего.

1. A Light in Troy

Это очень странная, бессюжетная история о женщине-рабыне, которая помогает слепому библиотекарю и пытается приручить одичавшего мальчика. Сара Монетт пишет в послесловии, что рассказ возник «на стыке» размышлений о судьбе Андромахи после взятия Трои и о диких детях, живущих среди зверей. При всей своей трагической сущности, рассказ удивительно светлый, но в пересказе его особенности теряются.

2. Katabasis: Seraphic Trains

Каждый автор, по мнению Сары Монетт, стремится написать свою версию истории Орфея. В «Серафических поездах» от классического сюжета остался только основной мотив нисхождения в потустороннее царство, куда героиня (да, в этом случае Орфей и Эвридика поменялись местами) попадает... посредством метро. Получилось чудесное городское фэнтези со сложным переплетением сюжетных линий, удивительными картинами Волшебной (Эльфийской) страны, какой она могла бы выглядеть в наше время. В текст вплетена песня, которую исполняет главная героиня перед существами, в чьей власти находится её Орфей, и эта песня сама по себе является ещё одной историей из того множества, что содержится в рассказе.

Но вообще-то я могу об этом тексте сказать короче: вам интересно, куда могла бы приехать Тихиро из «Унесённых призраками», не сойди она с поезда на станции Дно болота? Тогда читайте.

3. After the Dragon

Героиня приходит в себя после встречи — или после битвы? из текста неясно, но это и не главное — с драконом. Ещё один рассказ, который только притворяется фэнтези. На место дракона можно подставить... что угодно. И мы получим историю о том, как справиться с последствиями катастрофы, с тем, что твои тело и душа стали другими. Что происходит после того, как кто-то спас мир? Удивительное дело, но мир может этого и не заметить. Жить или не жить — и как жить — каждый решает сам.

А ещё в сборнике есть нуарные детективы A Night in Electric Squidland и Impostors, объединенные общими героями и миром, который явно в родстве с произведениями Лавкрафта. Three Letters from the Queen of Elfland — история о том, что встреча с Королевой Эльфов может иметь не такой уж невинный характер, да и последствия у неё будут совершенно непредсказуемые. The World Without Sleep — мрачноватое, слегка лавкрафтианское фэнтези о мире слепых ангелов, вампиров и теней, чей главный герой, некто Кайл Мёрчисон Бут, удостоился отдельного сборника рассказов под названием The Bone Key.

По большому счету, не понравились мне лишь две миниатюры — Fiddleback Ferns и Sidhe Tigers, получившие по 7 баллов. Остальные рассказы я оценила в диапазоне от 8 до 10, сам сборник получил 10 и попал в число самых необычных и запоминающихся книг, прочитанных мною в этом году. Я бы даже сказала, попал в первую тройку. Не могу сказать, что теперь я буду читать все подряд произведения Сары Монетт — тому причиной, отчасти, невнятная ценовая политика: в Kindle Store из её тетралогии «Доктрина лабиринта» присутствуют только две книги, третья и четвертая, причем последняя — за 20,99 долларов, что для электронки как-то совсем уж странно. Однако я получила определенное представление об этом авторе, причем самое приятное: столь красивые, стилистически выверенные, волшебные истории с подтекстом, двойным и тройным дном, встречаются не так уж часто.

Обращаясь к творчеству Шарон Шинн в третий раз (первым был роман «Summers at Castle Auburn», вторым — дебют в крупной форме «Shape-Changer's Wife»), я примерно понимала, что будет под обложкой — романтичная история с девушкой в центре сюжета, с легким флером любовного романа; красивый, но не очень-то правдоподобный мир; магическая система, представляющая собой оригинальную комбинацию уже известных элементов. Правда, номинация на Mythopoeic Awards заставляла предположить, что на этот раз будет что-то ещё. Я предположила и... скажем так, мои ожидания оказались слегка завышенными.

Сюжет книги, в самом деле, построен вокруг главной героини. Зои Арделей, дочь опального королевского советника, оказывается против собственной воли вовлечена в интриги, связанные с матримониальными планами короля Вернона и давней ссорой между семействами, к которым принадлежали её покойные родители. Собственно, с похорон отца Зои всё и начинается — чуть ли не от погребального костра её забирает обратно в столицу новый королевский советник, Дариен Серласт. Как выясняется, Его величество решил обзавестись пятой женой, и кандидатура Зои подошла сразу по нескольким параметрам — она молода, хороша собой, да к тому же в её жилах течет кровь Лалиндаров, могущественного рода, с которым многие хотели бы породниться. Зои, ошеломленная потерей единственного близкого человека, отправляется с Дариеном в путешествие, оказавшееся достаточно долгим для того, чтобы её мысли начали течь в правильном направлении и вся история с «пятой женитьбой» предстала совсем не такой, какой хотел бы её изобразить Дариен Серласт.

А когда Зои понимает, что её, скорее всего, обманывают, она делает то, что хорошо умеют делать женщины кору — убегает.

Тут надо кое-что пояснить. Шарон Шинн в этом романе придумала достаточно интересную систему пяти стихий и соответствующих темпераментов, управляющих персонажами. Они таковы:

илэй (воздух/душа)

ханти (дерево/кость)

свила (огонь/разум)

кору (вода/кровь)

торц (земля/плоть)

Каждый человек принадлежит к той или иной стихии по рождению, т.е. наследует качества отца или матери. Кроме того, существуют пять семейств, воплощающих соответствующие стихии; семействами управляют старейшины («prime»), наделенные магическими силами. Казалось бы, типично для фэнтези, но, во-первых, антураж романа ближе к 18-19 веку, чем к традиционному средневековью, и, во-вторых, у этой магической системы имеется необычный психологический (или даже психологическо-мистический) аспект. У каждой стихии есть набор «случайных благословений», например, для кору это «перемены», «путешествие», «гибкость», «внезапность», для ханти — «сила», «верность», «целеустремленность», «власть», для торц — «плодородие», «терпение» и т.д. Когда рождается ребёнок, отец идёт на улицу и у троих первых встречных просит об одной и той же услуге: пойти с ним в храм и выбрать для малыша три благословения, которые предопределят его жизнь. У главной героини это оказались «красота», «любовь» и «власть» — и до определенного момента она все три благословения считает странной, жестокой шуткой судьбы. Но дело в том, что в пространстве-времени романа вся эта странная магия работает, пусть не всегда так, как ожидают герои. У Зои будет и любовь, и власть, а красота... как водится в таких сюжетах, она уже есть, просто её не видно.

В храмы герои идут всякий раз, когда им нужно определиться с ответом на какой-нибудь сложный вопрос, и наугад вытаскивают из специальных емкостей монетки с обозначениями того или иного благословения — кстати, королевский советник Дариен Серласт, педантичный, строгий и честный, всегда вытягивает «случайные благословения» из числа благословений ханти, и чаще остальных ему попадается символ «целеустремленность». Разумеется, это не молитва, а такая странная смесь гадания и медитации. Я не встречала раньше ничего похожего и рискну предположить, что именно система пяти стихий со всеми наличествующими в тексте романа подробностями (они включают даже особый календарь) стала одной из причин номинации на Мифопоэтическую премию.

Но премию роман не получил, и меня это не удивляет, потому что сам сюжет отчасти недостоверен, отчасти предсказуем. Странное дело, но хорошая, соответствующая тексту обложка весьма усиливает предсказуемость — посмотрите на неё, прибавьте к увиденному информацию о том, что на момент возвращения Зои в столицу в семействе её матери — Лалиндар, покровителей воды — вот уже два года отсутствует старейшина, потому что магическая сила перешла от почившей бабушки неизвестно к кому... в общем, думаю, вывод сделать нетрудно. Автор, между тем, не торопится подтвердить справедливость догадки, и в результате первая треть романа читается тяжеловато. Зато потом события начинают развиваться очень быстро, темп нарастает, и в итоге мы вместе с Зои узнаем ответы на вопросы, касающиеся её отца, родственников матери, короля, королевских жен и, конечно, Дариена Серласта. Каким-то чудом роман удерживается на грани между технофэнтези и любовным романом под маской технофэнтези. Только поэтому я ставлю 8 из 10.

Резюме: крепкий средний уровень, достоинства (необычная магическая система, эклектичный антураж с элементами, заимствованными как у западных, так и восточных цивилизаций) и недостатки (отчасти предсказуемый, отчасти нелогичный сюжет) уравновешивают друг друга. Попробуйте прочитать, если любите спокойные, неторопливые романы, в которых много внимания уделяется психологическому развитию героев, но при этом никто ни с кем не дерётся и неприглядные стороны жизни изящно спрятаны. Но, к сожалению, это никак не must-read.

Мир «Киберцирка», в котором совсем недавно случились сразу две катастрофы, необыкновенно жесток: слабым в нём найдётся место разве что в лаборатории безумного ученого, в качестве подопытной крысы, чья судьба ещё более незавидна, чем участь того, кто ушел в пустыню, навстречу пыльным бурям и кровожадным прыгунам. Вся земля отравлена биомодифицированной подкормкой (plant feed), а города заполнены беженцами, чьи родные места разорила война. Несмотря на отдельные признаки существования государства и полиции, реальная власть находится в руках бандитов, как и реальное оружие. Но даже в таком аду людям временами хочется развлечься, и тогда к их услугам странствующий дирижабль «Киберцирк» с его многочисленными диковинками из тех мест, куда забредают только потерянные души. В «Киберцирке» есть люди, не совсем люди и уже не люди: акробат Лулу, существо неопределенного пола; танцовщица Чувственная Ним, бывшая проститутка, чья кожа светится неоновыми огнями; девушка-волчица Ржавчина; созданные в лаборатории дети-крабы; Эллекен — бывший солдат из элитного военного подразделения «HawkEye», с кибернетическим имплантом вместо одного глаза. Представления пользуются большим успехом, но удача капризна: однажды «Киберцирк» залетает в город, из которого когда-то сбежала Чувственная Ним, обманув сутенера по имени Ангелочек. Ангелочек решает вернуть свою мятежную собственность, попутно прихватив и девушку-волчицу, чья дикость его необыкновенно привлекает. Сможет ли «Киберцирк» выстоять перед новой угрозой? Сможет лишь в том случае, если станет из сборища фриков чем-то большим, чем-то настоящим...

Этот роман — образец дарка, причем, скорее, «дарк фэнтези», несмотря на элементы киберпанка, стимпанка, биопанка... да, кстати, кому в техномагических романах последних лет не хватало «панка»? Вам сюда, тут его более чем достаточно.

Приступая к чтению «Киберцирка», будьте готовы к тому, что автор ничего вам не будет объяснять. Вообще ничего. Только после трех-четырех глав в мешанине циркового жаргона, неологизмов и специфических авторских оборотов начнет просматриваться целостная картинка — и до чего же она интересна! Если позволите мне кинематографическую аналогию, то «Киберцирк» — своего рода гибрид сериалов «Firefly» и «Carnivale», хотя напрямую их сравнивать нельзя, поскольку истории всё-таки разные. Но антураж и атмосфера похожи.

О сходстве с «Карнавалом», который известен менее «Светлячка», стоит сказать отдельно: дело в том, что действие «Киберцирка» происходит в мире, отдаленно напоминающем Америку 30-х, когда в нескольких штатах из-за экстенсивного ведения сельского хозяйства возник так называемый «Пыльный котёл» (Dust Bowl). В «Киберцирке» причиной опустынивания и многих других неприятных вещей стала ошибка одного конкретного фермера, но основная идея та же: несчастье люди навлекли на себя сами, из-за жадности и неосмотрительности.

Сюжет развивается с ураганной скоростью, и автор подбрасывает читателю всё новые и новые загадки (некоторые так и останутся без ответов), параллельно расширяя границы мира. Богатство фантазии сочетается со смелостью, откровенностью и удивительно достоверной передачей мировоззрения людей, живущих в нечеловеческих условиях. Если к некоторым моментам и можно предъявить претензии (без роялей, увы, не обошлось), то психология героев выполнена просто идеально, и спектр чувств, которые они нам транслируют, очень широк. Отмечу, как тонко и изящно показано сближение двух центральных персонажей, Эллекена и Ним — двух изувеченных, усталых, сломанных, но не сломленных людей.

«Киберцирк» — история о том, что красивое лицо может быть лишь маской, под которой прячется морда чудовища, и наоборот; о том, как люди ломают и уродуют себе подобных, чтобы потом восхищаться их силой духа; о том, как остаться человеком, когда хочется озвереть, и как быть человеком до конца. Но если не хотите искать глубокий смысл, то читайте этот роман как очень динамичное, увлекательное приключение в стране безумных и страшных чудес.

«Потом говорили, что он приехал в деревню верхом на белой лошади, но я видела, как он вышел из леса...»

===

Эта история началась в тот момент, когда Роис Мелиор, зачерпнув воды из родника, спрятанного посреди разросшихся кустов дикого шиповника, увидела незнакомца. Из-за солнца, светившего прямо в глаза, Роис показалось, что у него не было лица — он как будто и сам был не человеком, а созданием света, видением, явившимся ей в жаркий летний полдень. Корбет Линн — так его звали. Корбет Линн, внук Ниала Линна, погибшего много лет назад при загадочных обстоятельствах. Корбет Линн — последний в роду, наследник заброшенного имения, проклятый из-за преступления, совершенного собственным отцом... Из-за него Роис придётся вынести сложнейшее испытание и пережить зиму, которая будет страшней всех прочих зим.

Я понимаю теперь, почему поздние книги Маккиллип некоторые читатели критикуют. Нельзя сказать, что «Барды Костяной долины» или «Колокол Сили Хэд» хуже «Зимней розы» — они просто другие, ближе к классической фэнтези, и написаны чуть менее изысканным языком (хотя то, что для поэтичной Маккиллип «менее изысканно», для других — недосягаемая высота). Если пересказывать внешний, событийный уровень повествования, хватит двух-трёх предложений, но на самом деле история намного сложнее, просто всё самое важное скрыто, как тот родник под кустами шиповника. В «Зимней розе» очень много символов, образов, аллегорий; чётко ощущается глубинный, мифологический пласт повествования, и многие элементы привычной нам фэнтези выглядят здесь другими — красивыми, но опасными и непонятными. Стоит вспомнить, что в сказках встреча с обитателями волшебной страны означала прежде всего серьезную опасность, а уж потом — захватывающее приключение.

Ещё одна сложность связана с внутренним ритмом текста. Поначалу события развиваются линейно и даже предсказуемо, но потом наступает переломный момент — и мы вместе с Роис отправляемся в путешествие не столько по зимнему лесу, сколько по закоулкам её собственного сознания. Реальность, вымысел, наваждения, сны переплетаются друг с другом, героиня уже не понимает, где находится и что с ней происходит.

===

Цитата:

Он протянул руку.

- Ты кое-что оставила у меня. Ты за этим вернулась.

На его ладони лежала капелька крови, яркая и блестящая, как драгоценный камень. Пока я смотрела, пальцы сомкнулись.

- Это теперь моё.

===

О героине стоит рассказать отдельно. Роис Мелиор — младшая дочь фермера. Она большую часть времени проводит в лесу, где ищет травы и ягоды; любит ходить босиком, причём нередко выбегает босая на снег; ненавидит зиму. Ведьмой её не назовёшь, уж скорее на ведьмака похож другой персонаж, аптекарь, которому Роис относит изрядную долю своих находок. Она свободолюбивое создание, настоящая дикая роза с шипами — и поэтому, видимо, именно ей пришлось рисковать собой, чтобы вернуть свободу Корбету Линну и жизнь кое-кому ещё. Ну и, конечно, из-за любви, только с любовью всё намного сложней, чем можно себе вообразить, исходя из обстоятельств первой встречи двух главных героев.

Нечасто, кстати, автор подводит персонажа к той границе, за которой находится безумие. Роис в «Зимней розе» — как раз тот редкий случай.

===

Цитата:

Птицы взлетели с моей тарелки, оставив только кости. Корбет чуть слышно вздохнул. Его глаза закрылись; он откинулся назад, в объятия леса, почти растворившись среди листвы.

- Роис, — прошептал он, а потом прибавил так тихо, что расслышать я сумела только сердцем: — Прошу тебя.

Красная роза расцвела в моей груди, роза, исколотая шипами...

===

Ещё один интересный женский образ — Королева Фей. Так её можно назвать, исходя из множества других сюжетов и легенд, хорошо нам известных, но в романе она не имеет ни имени, ни постоянного лица.

===

Цитата:

- Я ночь, — сказала она. Так оно и было.

- Я песнь зимы.

Я слышала эту песню.

- Я тень кровавой луны и все ветра, что собирают урожай под этой луной.

Я чувствовала их.

- Я смертельный холод.

===

Такая Королева без труда превратит в камень даже самое пылкое сердце...

Резюме.

Не роман, а, скорее, поэма в прозе. Необыкновенно прекрасная поэма. Рекомендую — но только тем, кому нравится такого рода литература.

P.S.

Дженни Глюкштейн — тринадцатилетняя девочка, ученица обычной нью-йоркской школы, дочь разведенной учительницы музыки. Дженни считает себя некрасивой, не любит ходить в школу, где у неё почти нет друзей, и мечтает стать невидимой для всех, кроме своего любимца — Мистера Кота, чёрного красавца, которого несколько лет назад она спасла из рук хулиганов. Дженни понимает, что её жизнь одинока и скучна, однако ничего не хочет менять — отчасти из подросткового максимализма и обиды на весь мир, отчасти потому, что она просто привыкла. Но однажды Салли Глюкштейн объявляет дочери, что выходит замуж — и не за кого-нибудь, а за англичанина! Так в жизни Дженни появляется много нового — отчим, два сводных брата, дом — старинный особняк в Дорсете, холодный и неуютный... и призрак девушки по имени Тамсин, которая умерла триста лет назад...

«Тамсин» — единственный роман Питера Бигла, не переведенный на русский язык. Он вышел в 1999 году и получил «Мифопоэтическую премию за произведение для взрослых» (2000). Должна признаться, именно премия навела меня на мысль прочитать это произведение, и я ничуть о своём решении не жалею.

Сам автор в послесловии пишет, что идея истории о девушке-призраке появилась у него после поступившего от студии Диснея предложения написать синопсис для нового фильма. «Я и не вспомнил про «Алладина» или «Красавицу и чудовище» — так всегда бывает с проектами, которые связаны с большими деньгами, — но зато предложил описанный в общих чертах сюжет о Тамсин, котах, Чёрном псе, Дикой охоте и остальных». С фильмом ничего не вышло («Я пожал плечами — если вы работаете в искусстве, то пожимание плечами для вас становится очень важным умением — и вернулся к тому, над чем работал раньше...»), но сюжет остался — и, в конечном итоге, из него получился роман, в котором настоящее и прошлое — реальность, ставшая легендой — переплетаются, образуя изящный узор.

Это очень лиричная и нежная история о дружбе, любви, верности, тайне, призраках и кошках — но, прежде всего, это история о двух одиночествах. О Дженни, оказавшейся в чужой стране, с нелюбимой семьей, без малейшей надежды вернуться к прошлой, привычной жизни, и о Тамсин — душе, которая не ушла туда, куда уходят все души, а осталась в родном доме, превратившемся в тюрьму, и коротает дни, годы и столетия в обществе любимой призрачной кошки по имени Мисс София Браун. Повествование идёт от лица девятнадцатилетней Дженни; с горечью и тоской, ничего не пытаясь скрыть, она рассказывает о том, каким нелёгким оказался путь к себе, который ей пришлось преодолеть — ей, закомплексованному подростку, не позволяющему себя любить, не способному открыть свои чувства другому человеку, даже если этот человек не кто-нибудь, а мама. Встреча с Тамсин оказалась для нашей главной героини судьбоносной, поскольку призрачная девушка из семнадцатого века изменила её, мягко и почти незаметно заставила повзрослеть.

Характеры персонажей получились очень интересными и достоверными. Упрямая, замкнутая Дженни; добродушная, забывчивая и загадочная Тамсин; мудрая Салли Глюкштейн и её муж, одержимый новыми методами ведения сельского хозяйства; Мистер Кот — полноправный герой повествования, который ведёт себя так, как положено очень умному коту (одна из сцен с его участием способна довести любителя кошек до слёз); вредный боггарт, своенравный хитрый оборотень Пука, любитель давать советы Билли Блайнд и ещё многие, многие другие «друзья в ночи»...

Сюжет развивается очень неторопливо, лишь в финале нас ждут динамичные эпизоды с погоней и противостоянием грозных сверхъестественных существ. «Тамсин» выгодно отличается от многих фэнтези-романов, которые мне довелось прочитать за последнее время — отличается, в первую очередь, чарующим сочетанием серьезности и сказочности. Тонкий психологизм, свойственный прозе Питера Бигла, здесь присутствует в полной мере, и то же самое можно сказать о настоящем волшебстве, ничуть не уступающем тому, что льётся со страниц «Последнего единорога».

Что случилось с Тамсин? Почему её душа застряла в поместье — что за незаконченное дело её удержало?

Почему зловредный боггарт посоветовал Дженни опасаться служанки, хозяйки и Его, Того Самого?

И как с этим связаны реальные события и реальные люди, жившие в Дорсете триста лет назад?

На все эти вопросы вы получите ответ в финале или догадаетесь чуть раньше, если будете внимательны.

Рекомендую! Моя оценка, разумеется, 10.

Эта история начинается с того, как Паама сбежала от своего прожорливого мужа Ансиге после десяти лет супружеской жизни и вернулась к родителям, после чего они все вместе переехали в другой город…

Нет-нет, постойте.

Эта история начинается с того, как джомби — бессмертные сущности, испокон веков обитающие рядом с людьми, — решили наказать своего собрата Индиго за то, что он забыл о долге. Они отобрали у Индиго символ Хаоса, превратили в кухонную ложку для размешивания варева в котле (stirring stick), и передали Пааме…

А почему именно Пааме?

А потому что автору так захотелось.

Стоп. Давайте-ка я лучше начну сначала.

…Итак, Паама сбежала от мужа, поскольку даже самая терпеливая и спокойная жена не смогла бы вечно мириться с его пороком — необыкновенной любовью к еде. Голод Ансиге беспределен, он ест столько, что хватило бы на двадцать человек, а Паама готовит прекрасно, но ей больно видеть, как шедевры кулинарного искусства исчезают в бездонной глотке обжоры-мужа, который, ко всему прочему, ещё и постоянно подозревает, что кто-то ворует у него еду. Да и жить с человеком, не испытывающим вообще никаких чувств, кроме голода, весьма утомительно.

Паама бежит, Ансиге нанимает следопыта, и через два года супруги вновь встречаются в деревне Макенда, где теперь живёт семья Паамы. Ансиге хочет вернуть жену, однако из-за вечного голода ему трудно владеть собой, и в результате в Макенде происходит череда смешных событий, так или иначе связанных с Ансиге и едой. В конце концов, обжоре-мужу ничего не остаётся, кроме как признать своё поражение и убраться восвояси.

И тут появляются джомби. Под видом прощального подарка от слуг Ансиге они вручают Пааме символ Хаоса, которым «можно здорово всё перемешать» (“certainly a stick for stirring things up”) — не только в котле, но и вообще. Паама польщена и обрадована подарком; она и не подозревает, что в скором времени в Макенду заявится хозяин волшебной вещицы, чтобы вернуть свою собственность, и начнутся приключения.

Часть книги, посвященная злоключениям Прожорливого Ансиге, является переложением сенегальской сказки, а вот всё остальное — плод воображения автора. Мне кажется — жаль, конечно, что это невозможно проверить, — что даже человек, не знающий о существовании «первоисточника», с лёгкостью сумеет определить, где в тексте романа, скажем так, заканчивается сказка и начинается фэнтези. Очень резко выдается граница между четвертой и пятой главами, очень заметно меняется стиль и ритм повествования. Я бы не сказала, что это хорошо.

Да и в целом структура романа показалась мне странной. В нём выделяются отдельные истории-притчи — словно вкусные кусочки мяса в каше, если уж проводить аналогии с едой, которой в тексте посвящено довольно много страниц. Эти истории интересны, забавны, поучительны, а вот то, что между ними, вызывает много вопросов и заставляет недоумевать всё сильнее. Временами нелогичность повествования достигает просто чудовищных масштабов — чего стоит одно лишь превращение персонажа, для которого люди равны тараканам, чуть ли не в главного положительного героя! Хотя не скрою, сама идея зеркального перехода с тёмной стороны на светлую и наоборот выглядит привлекательно. Однако Карен Лорд, как мне кажется, её раскрыла весьма странным образом — с использованием жесточайшего авторского произвола и насилия над персонажами.

Присутствует в «Redemption in Indigo» и то, что мы называем «роялями в кустах». На тебе, Паама, волшебную брошку. На тебе, Паама, волшебную ленту. И ещё вот возьми волшебную подушку. Кстати, если лента и брошь ещё хоть какую-то роль сыграли, то подушка осталась невостребованной. Зачем она вообще была нужна? А просто дарителей было больше двух, вот и…

Вы ведь не забыли, что это дебютный роман?

Хвалёного «африканского колорита» я в книге тоже не обнаружила. Фактически, он весь сконцентрирован в именах и некоторых топонимах. Паама, Ансиге, Кваме, Семве, Макенда — замените эти имена английскими, русскими, да какими угодно, и от «колорита» не останется и следа. Ладно, буду объективной — там ещё есть слово «саванна». И, конечно, «джомби».

Джомби…

Вот больше всего вопросов у меня возникло как раз в связи с джомби. Их характеристика постоянно меняется — такое чувство, что меняется она в зависимости от того, какое у автора было настроение в момент написания той или иной части текста. Вот в этой главе они всемогущие. В этой — не совсем. Тут — почти беспомощные. А вот здесь опять всемогущие. Лорд Индиго говорит Пааме, что не умеет читать мысли — да, верно, однако он умеет всё остальное, и даже потеря символа Хаоса не то что бы очень его ослабила. Сила, воздействующая на Индиго, оказывается сильнее его — сильнее Хаоса? сильнее теории вероятностей? — и когда в финале открылось имя этой силы, мне осталось только разочарованно вздохнуть. Не верю, увы.

Я могу ругаться ещё долго-долго, я могу разобрать «по косточкам» весь роман, однако нельзя сказать, что он совсем плох. Нет, он неплох — и даже хорош, местами. Для дебюта так и вовсе отлично, дебютанту ведь можно простить и слабость композиции, и странности в развитии персонажей, и непонятные завихрения сюжета. Это весёлая, лёгкая, книжка без затей — без второго дна, вся мораль открытым текстом проговаривается в последних главах — с ироничным мудрым рассказчиком, постоянно напоминающим, что мы читаем сказку (ту, которая ложь, да в ней намёк). Видно, что автор — зрелый, опытный, мудрый человек, которому есть, что сказать, но которого временами (чем ближе к финалу, тем чаще) тянет читать лекции о смысле жизни, о морали, о человечности и проч.

К автору стоит присмотреться, поскольку дебют вышел любопытный.

Но премия — та, которая Мифопоэтическая? Я в некоторой растерянности. Могу лишь предположить, что вручается она не за произведение в целом, а за соответствие неким загадочным критериям, которые, наверное, понятны филологам, но не простым смертным.

Моя оценка — 7 из 10.

Чтобы закончить обучение в Школе-на-холме — старейшем учебном заведении Белдена, где учатся барды, — Фелану Кле осталось лишь написать дипломную работу. Рассчитывая побыстрее с ней разобраться, Фелан выбирает, как ему кажется, очень легкую тему — историю Костяной равнины, странного места, упоминания о котором можно обнаружить в древних песнях и стихах. Но всё оказывается намного сложней, чем можно было предположить, и Костяная равнина с её Тремя Испытаниями, Тремя Наказаниями и Тремя Наградами из бесплотной метафоры превращается в место совершенно реальное, хотя и затерянное в пространстве-времени. Фелан всё глубже погружается в исследования. Загадочным образом с Костяной равниной оказываются связаны многие другие люди — принцесса Беатрис, археолог-любитель; Зои, однокурсница и подруга Фелана; Джона Кле, его отец...

А главное — из глубины времён подымается противоречивая, окутанная тайной фигура барда по имени Нэрн, известного также под именами Певец-из-Свинарника, Бард-неудачник, Бродяга, Потерянный и Непрощённый. Тысячу лет назад этот талантливейший певец и музыкант отважился пройти Три Испытания — и потерпел оглушительное поражение, которое почему-то сделало его героем песен и легенд.

Что же произошло?

---

«Барды Костяной равнины» чем-то неуловимо напомнили мне сказочные пьесы Шварца, особенно «Обыкновенное чудо». Такое же невозможное в реальной истории общество, в котором король и королева, не говоря уж о принцессе-археологе, кажутся близкими и понятными, хотя и не теряют при этом своего королевского величия. Такая же густая смесь обыденности и волшебства. Такие же герои, которых «стыдно убивать, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных».

Маккиллип описывает страну, в которой от былого магического могущества остались жалкие крохи. Магия? Это что-то из сказок, из легенд. Дела давно минувших дней, седая древность. Да, говорят, основатель Школы-на-холме, бард Деклан, обладал удивительными способностями, позволившими ему во время войны создать волшебный туман, в котором воины противника перебили друг друга. Но это, конечно, неправда. Разве может бард, пусть даже очень хороший, повелевать силами природы? А в том-то и дело, что может. Магия в «Бардах Костяной равнины» построена на использовании Слов и Музыки, поэтому кто, как не певец, может быть магом? Конечно, о волшебстве Истинной речи нам уже неоднократно рассказывали другие писатели-фантасты, однако я возьму на себя смелость утверждать, что так красиво и проникновенно о музыке и поэзии мало кто сумел написать. Одна из самых впечатляющих сцен в романе — состязание двух бардов, — читается с замиранием сердца, и мелодия как будто льется со страниц. Не зря Маккиллип называют, как указано и в фантлабовской библиографии, одним из самых поэтичных авторов англоязычной фэнтези.

Повествование до самого финала идёт по двум параллельным сюжетным линиям, главными героями которых являются Фелан и Нэрн. Главы о Нэрне, что интересно, содержат эпиграфы из дипломной Фелана. Эти два героя совсем не похожи, но при этом события их жизней перекликаются друг с другом. Обоим приходится учиться в Школе-на-холме, хотя им этого и не хочется; оба участвуют в турнире бардов, руководствуясь, правда, совершенно различными мотивами; встреча с антагонистом до определенного момента также протекает по схожему сценарию как в случае Фелана, так и в случае Нэрна. Их судьбы связаны, и внимательный читатель может где-то в середине книги догадаться, как именно; однако даже в этом случае главная интрига останется нераскрытой до последних страниц.

Талантливый, амбициозный, немного себялюбивый Нэрн — интересный и многогранный герой. Фелан поначалу кажется флегматичным, но потом его разгорающийся научный азарт увлекает и читателя. Герои второго плана вышли чуть хуже, и если Зои простительно быть живым музыкальным инструментом, то Беатрис, на мой взгляд, получилась несколько тусклой.

Итак, если выразить мои впечатления от романа в одном предложении, то «Барды Костяной долины» — удивительно красивая, наполненная образами и аллегориями история о творчестве и той силе, которую оно даёт. Определенно рекомендуется тем, кто любит неторопливое, спокойное, умное фэнтези, без экшена и ужасов (впрочем, страшные моменты есть, но совсем иного свойства). Всем остальным — на свой страх и риск.

Перед нами история Голубоглазого мальчика — история Би-Би (так его все называют) Уинтера. Ему 42 года, он носит одежду синего цвета, живёт с мамой, работает в больнице, а свободное время проводит, в основном, в интернете, где курирует сообщество badguysrock. В сообществе, как можно догадаться по названию, тусуются плохие парни — точнее, те, кому нравится себя считать таковыми. На самом же деле, и это не совсем спойлер, badguysrock — приют озлобленных и растерянных неудачников, к числу которых относится и главный герой, в достаточно зрелом возрасте так и не сумевший, в силу разных причин, начать самостоятельную жизнь.

Роман состоит из записей в блоге Би-Би и его знакомой под ником Albertine, как публичных, так и закрытых. Фактически, автор переплетает сразу четыре информационных потока, потому что оба центральных героя сочиняют свои истории, работая на публику, и только в подзамочных постах позволяют себе некоторую откровенность. Подчеркиваю, «некоторую» — если читать внимательно, то можно довольно быстро заметить, что Голубоглазый недоговаривает и врёт независимо от того, какой статус у его записи.

А рассказ, собственно, пойдёт о жизни Би-Би и людей, которые как-то с ним связаны, включая — вы уже поняли? — его маму, Глорию Уинтер, в девичестве Грин. Следует отметить, что у Глории Уинтер было три сына, и она, будучи практичной и бережливой женщиной, каждому сыну покупала одежду определенного цвета; так её старший (Найджел) носил чёрное, средний (Брендан) коричневое, а младший (Бенджамин) синее или голубое. Вы можете догадаться, кто из троих является главным героем книги. Цвета играют важную роль в развитии событий, и их хорошо проработанный символизм — одна из удачных находок автора. Взять хотя бы начало первой публичной записи Голубоглазого: «Цвет убийства — синий, так он думает. Синий, как лёд, синий, как табачный дым, синий, как тело давно умершего человека в морозильной камере, синий, как мешок для перевозки трупов. Но это ещё и его цвет, во многом для него характерный; этот цвет у него в крови, он распространяется по его телу вместе с кровотоком, вспыхивает голубыми электрическими искрами и вопиет о грязном убийстве...»

Так уж вышло, что прошлое Би-Би Уинтера исполнено страданий, и многим людям он желает смерти.

Череда событий — как двадцатилетней давности, так и недавнего прошлого — разворачивается перед глазами читателя постепенно, заставляя постоянно переоценивать своё отношение к главному герою, чей весьма странный характер сформировался под давлением обстоятельств. Поначалу Би-Би предстает перед нами безобидным фриком, который одевается в синее, во всём зависит от мамы и сочиняет истории, в которых некто Голубоглазый убивает своих обидчиков одного за другим, обставляя каждую смерть как несчастный случай. «Плохие парни» в сообществе badguysrock просят «аффтар, пиши исчо!» — и никто не задумывается о том, что смерти и в самом деле происходят, роман-то и начинается со смерти Найджела Уинтера в автомобильной аварии. А Би-Би Уинтер? А он ни при чем, он совершенно ни при чем...

У Дж.Харрис всегда отлично получается закручивать интригу, связанную с каким-нибудь скелетом в шкафу. Я где-то в Интернете видела шуточный текст про то, каким было бы ружье, висящее на стене в произведениях определенных писателей — так вот в романе Харрис ружьё обязательно окажется замаскированной садовой лопатой, которую лет двадцать назад использовали для жестокого убийства учителя в элитной школе, расположенной по соседству, в результате чего у половины персонажей образовалось раздвоение личности. В «Мальчике с голубыми глазами» интрига тоже присутствует, и она, несмотря на современную эпоху, интернет и прочее, почти готическая, такая отчетливо английская, завораживающая. «Призрак Эмили Уайт» встречается достаточно часто, чтобы придать повествованию мистический флёр и окончательно заморочить голову ничего не подозревающему читателю. Голубоглазый врёт вдохновенно (чувствуются долгие годы практики!), Albertine — робко, но возвышенно и с подкупающей искренностью, им одновременно веришь и не веришь, потому что их рассказы просто не могут быть правдой.

Нити истории сплетаются всё туже и туже, а потом весь этот Гордиев узел берет и... взрывается.

Поэтому о последней части романа и о финале я вообще ничего говорить не имею права, чтобы не испортить эффект неожиданности. Могу, однако, выразить своё личное читательское мнение: на этот раз Дж.Харрис, определенно, «перемудрила» с интригой, и наличие в тексте сразу двух недостоверных рассказчиков сделало его путаным, тяжелым, непонятным. Одна из читательниц в отзыве, оставленном на британском Амазоне, выразилась коротко и ясно: «Blueeyedboy is a pointless, plotless, incoherent mess» («Мальчик с голубыми глазами» — бессмысленная, бессюжетная, бессвязная белиберда). С ней вполне можно согласиться, к сожалению. Если очень постараться, то можно «вытащить» из текста, например, такую идею: наша жизнь зиждется на самообмане, но если обманывать себя — не грех, то вот переносить свои представления о «чёрном» и «белом» (а также синем, зелёном, коричневом...) на других людей — уже совсем другое дело. Или так: Интернет — зло, потому что там все врут. Или ещё вот так: когда мать-неудачница пытается добиться успеха и славы, используя своего ребёнка, может произойти конфликт, который выльется в драму или даже в трагедию. И так далее. Увы, я не понимаю, зачем написано это произведение. Точнее, до определенного переломного момента мне казалось, что я понимаю, но потом эта иллюзия развеялась, как дым. А ведь написано хорошо — все детали продуманы и изящно вписаны в общую «структуру», и хотелось бы перечитать, чтобы убедиться — автор и впрямь «развесила» по тексту не только ружья, но и пистолеты, пулемёты и АК, причём все выстрелили в надлежащее время, — но есть одна проблема, очень серьезная проблема: я вряд ли в скором времени перечитаю этот роман, поскольку он оставил после себя по-настоящему омерзительное впечатление.

Но если вы любите читать истории про маньяков, если мысль о том, что в мире множество безумцев и лжецов, не вызывает в вас отвращения — что же, попробуйте. Может, вам понравится.