| |
| | |
| Статья написана 13 июля 2012 г. 13:16 |
Новости с Комик-кона: цитата Friday, July 13 12:30-1:30 Firefly 10-Year Anniversary Reunion — Calling all Browncoats to unite! It has been 10 years since the crew of the Serenity took flight in the now infamous show Firefly. Science Channel will reunite, for the first time ever, Captain Mal Reynolds and the crew from the ship. Join Joss Whedon, Nathan Fillion, Adam Baldwin, Alan Tudyk, Sean Maher, Summer Glau, and many more for a trip down memory lane, some special surprises, and exclusive Science Channel giveaways. SHINY. Ballroom 20 Я так понимаю — это будет мероприятие на фестивале ... Но может под этим соусом что-то и повесомей объявят ... Бонусом: цитата BioWare Mythic работает над action/RPG под названием Ultima Forever: Quest for the Avatar. Игрокам предстоит спасти Британнию, управляя воином или магом (позже к ним добавятся паладин и друид). Путешествовать по сказочной стране они смогут в одиночку либо вместе с друзьями, причем мир здесь един для владельцев РС и iPad. Ultima Forever: Quest for the Avatar основана на модели free-to-play, а ее игровая механика напоминает Diablo и Torchlight. Вид при этом — изометрический. Авторы обещают, что скучного «гринда» и надуманных ограничений не будет — денежные вливания позволят лишь изменить внешний облик персонажа или сэкономить время на его развитии. Не забыта система «добродетелей», заложенная в основу серии Ultima. Например, качество «Самопожертвование» связано с помощью другим игрокам. Если пользователь высокого уровня решит временно понизить свой уровень и пройти какую-нибудь темницу вместе с не столь «прокачанными» товарищами, то по завершении квеста он получит баллы в графе «Самопожертвование». Запуск игры должен состояться в этом году. На официальном сайте уже можно подать заявку на участие в бета-тестировании. С AG.ru
|
| | |
| Статья написана 26 июня 2012 г. 17:58 |
Российская газета: цитата Между четвертой и пятой книгой прошло семь лет. Как изменились вы сами и ваш герой, Антон Городецкий, за это время?Сергей Лукьяненко: Ключевое условие всех "Дозоров" — действие происходит здесь и сейчас. Есть отсылки к событиям, которые позволяют достаточно точно представить хронологию. Мне как раз дозорный сериал интересен взрослением, ростом героя. Каким начинал действовать Антон Городецкий в 97-98 годах в первой книге и какой он сейчас, — это разные люди, он изменился, как изменился и автор. Стал смотреть на мир более прагматично, жестко и печально... Ну как меняется человек за 15 лет? Конечно же, "Дозоры" для меня — не история про вампиров и колдунов, это лишь обертка. Это история про обычную человеческую жизнь. А зачем вам надо рассказывать про обычную человеческую жизнь именно через вампиров и колдунов? Сергей Лукьяненко: Этим занимаются все нормальные писатели-фантасты. Кроме тех, кто пишет книги для электрички и не подразумевает ничего, кроме голых приключений. Никому из писателей-фантастов не придет в голову интересоваться бытом и нравами жителей Сириуса или несуществующих оборотней. Просто фантастическая форма увлекательнее, это всего лишь прием.
Почему местом действия выбрана именно современная Москва?Сергей Лукьяненко: Когда я начинал писать "Ночной дозор", мне хотелось написать именно фэнтези, поработать в незнакомом для меня жанре. Но стандартное место для фэнтези — это Средневековье. А если писать о Средневековье всерьез, надо знать все, включая то, чем пользовались тогда вместо туалетной бумаги... И я решил облегчить свою работу, перенести персонажей в наше время. Это оказалось не просто удобным приемом, но и лишним способом забросить ниточку читателю, помочь ему легче воспринимать происходящее. Многих отпугивают обложки, на которых изображены рыцари с мечами, будто это детская книжка. А когда фантастика сильнее мимикрирует под реализм, как, например, "Дозоры", — люди с удивлением обнаруживают, что это, оказывается, интересно не только детям. Вам когда-нибудь хотелось написать сугубо реалистическое произведение? Сергей Лукьяненко: "Сугубо реалистическое" — не хотелось. У меня в планах несколько детективных вещей, до которых никак не доберусь. Можно написать сколь угодно хорошую книгу, но если ее не будут читать, а это происходит регулярно с реалистическим жанром, то автор не выполнит свою задачу. А успехом сейчас пользуются книги, которые так или иначе тяготеют к фантастике или к детективу. Почему так произошло? Сергей Лукьяненко: Если бы советские издательства получили карт-бланш издавать то, что реально люди читают, я думаю, тиражи реалистической и остросюжетной литературы соотносились так же, как и сейчас. Вспомните, в советское время охотились за фантастикой, за Майн Ридом, Фенимором Купером, детективами, книгами о французских королях и их любовницах. А реалистическую литературу — не хочу сказать, что она хуже, — читали из-за отсутствия выбора. К тому же реалистическая литература неспешней, а это плохо подходит к сегодняшнему времени. Томик Диккенса сегодня откроет либо увлеченный фанат, либо человек, не живущий активной жизнью, пенсионер. А что вы сами читаете? Сергей Лукьяненко: Сейчас прочел десяток фантастических произведений молодых авторов. Хотелось узнать, о чем пишут. Грустно, но открытий я не увидел. Писатели моего поколения росли на мировой литературе: Гюго и Жорж Санд, тот же Диккенс или Гофман. Мы читали все, до чего дотягивалась рука: Ремарк — чудесно, Хемингуэй — прекрасно, Бернард Шоу — хорошо, Честертон — великолепно. А современные молодые авторы читают, как ни ужасно, в основном фантастику, своих старших коллег, а с классикой незнакомы, и это плохо. Это их как раз и губит... Хотя исключения, конечно, есть. Это тенденция общемировая или такое с писателями только у нас? Сергей Лукьяненко: Трудно сказать, переводят ведь чаще то, что заслуживает интереса, а оставляя в стороне огромный пласт более попсовой литературы. Но тенденция упрощения языка, стиля, превращения книги в "текстовый комикс" — она существует везде. Кого-нибудь из молодых авторов вы все же посоветуете нашим читателям? Сергей Лукьяненко: Из тех, кто хорошо работает с языком, старается писать интересную фантастику, — Карина Шаинян, Дима Колодан. Но большая часть литературы очень плоха и в реализме, и в фантастике, и в детективе. Есть такой иронический закон Старджона (его сформулировал писатель-фантаст Теодор Старджон): 90% любого явления, мягко говоря, ерунда. Говорят, молодым авторам платят копейки. Много ли сейчас возможностей у начинающего писать фантастику? Сергей Лукьяненко: Начинающему я бы вообще посоветовал не начинать. Книгоиздание в глубочайшем кризисе во всем мире, но в России в большей мере. Книг покупается все меньше, читать стали меньше, появилась могучая индустрия других развлечений, она легко доступна — это кино, компьютерные игры, музыка, но главное, Интернет и свободное копирование файлов. Раньше был выбор — пойти в кино за 200 рублей или купить книжку за 100. Многие могли выбрать книжку: ее и читать дольше. Сейчас все общедоступно, фильмов в Интернете много, времени на книги все меньше. Вдобавок существует огромное количество пиратских библиотек, торренты, где библиотеки размером в 50-70 гигабайт текста — это практически все книги мира, можно читать всю жизнь. Все это и убивает книгоиздание как таковое. Вы сами продолжаете покупать бумажные книги? Сергей Лукьяненко: Продолжаю, но уже меньше. Читаю в электронном виде. Падают тиражи. Допустим, начинающий автор приносит даже самый хороший роман, и издатели решили его издать вместо очередной книги Перумова, Лукьяненко или Панова, которые наверняка получат свои тиражи. Ладно, решили, тираж будет 4 тысячи экземпляров. Автор получит 15 рублей с книжки, это нормальное роялти. Что получится? 60 тысяч рублей. Книжка пишется, даже если автор пишет быстро, — как минимум полгода. Ну и много у нас желающих жить на 4 тысячи долларов в год? Писатели ринулись в другие области — сценарии, компьютерные игры. Чем меньше тех, кто занимается литературой профессионально, тем больше выплывают неофиты, которым писать еще в кайф, либо халтурщики, которые гонят поток. Что же с этим делать? Сергей Лукьяненко: Пока электронному пиратству не будет поставлен заслон, пока рынок электронных книг не приведут в какой-то порядок, как, скажем, на Западе, где электронное книгоиздание уже равно бумажному, ничего не будет. Сейчас совместно с Российским книжным союзом ведется борьба с пиратскими библиотеками. Обычная в правовом поле, с судами и прочим. Естественно, существуют магазины, которые пытаются наладить нормальную электронную торговлю книгами, часто это бывшие пираты, которые цивилизовались... С выходом новой книги я решил провести собственный эксперимент по ее распространению... Решили продавать ее у себя на сайте? Сергей Лукьяненко: Да. Хочу посмотреть, что из этого выйдет. Но вообще, повторюсь, ситуация грустная. Многие писатели уходят в какие-то смежные сферы, пишут не фантастические романы, а самоучители "Как ловить окуня на живца" или справочники по фэн-шую. Чтобы выжить в современном мире, писатель будет писать то, что востребовано. Почему ваши книги в последнее время выходят не так часто, как раньше? Сергей Лукьяненко: Во-первых, как это ни смешно, я могу себе это позволить, в отличие от многих авторов. Во-вторых, у меня двое маленьких детей, это требует от меня не только работы писателем, но и работы отцом. Поэтому не по две книги в год, как когда-то, а только по книжке в год. Правда, в связи с надвигающимся кризисом, похоже, и топовым авторам придется писать больше. Планируете продолжать другие ваши серии? Сергей Лукьяненко: Я планирую еще продолжать "дозорную" серию, но не в ближайшие годы, позже. Надо, чтобы изменилась реальность, изменились герои, было о чем сказать. Еще планирую новую фантастическую серию, в которую буду писать не только я, но деталей этого проекта пока раскрывать не буду. Успех вышедших фильмов про "Дозоры" вас как-то изменил? Сергей Лукьяненко: Разумеется. Я получил известность для писателя практически неприличную. У меня уже вышли книги в 30 странах мира. Наверное, теперь, когда пишу, приходится учитывать, что меня будет читать не только русскоязычный читатель. Иногда думаю, напишу вот эту замечательную фразу, а ее не поймет ни один переводчик и читатель за рубежом. И начинаю искать другие варианты — я же хочу, чтобы мысль до людей как-то дошла. Вы пишете каждый день?
Сергей Лукьяненко: Последнее время и реже, и меньше. И из-за семьи, и из-за лени. Успех "Ночного дозора" позволил не гнаться за текстом, сдаваемым в единицу времени. Раньше, конечно, трава была зеленее — писал быстрее и азартнее. Кто-то говорит: "Ну вот, раньше Лукьяненко писал быстрее и лучше. Книги были, ух, все сверкает и взрывается. А сейчас больше рассусоливаний, размышлений"... И я могу понять эту точку зрения, но люди меняются, не исключено, что через несколько лет и эти читатели обнаружат, что новые книги тоже им нравятся.
Телесемь: цитата Досье родился: 11 апреля 1968 года в г. Каратау, Казахстан образование: Алма-Атинский медицинский институт, врач-психиатр семейное положение: женат. Жена Софья. Дети – Артемий (8 лет) и Даниил (4 с половиной года) достижения: в 1999 г. стал самым молодым лауреатом премии «Аэлита» – престижной премии среди писателей-фантастов ПРЕДПОЧТЕНИЯ блюдо: жареная баранина напиток: красное сухое вино – итальянское или португальское писатели: Экзюпери, Диккенс, Гюго, Пратчетт, Куприн, Бунин, Стругацкие… Cпорим, вы не знали, что… в детстве Сергей Лукьяненко не любил писать сочинения, потому что темы скучные были. Но все равно окончил школу с золотой медалью. Собираясь в гости к Лукьяненко, я ждал чего-то необычного, к писателю-фантасту иду все-таки. Сергей встретил в дверях не один – с йорками Бусей и Варварой, милыми, но очень громкими. («Йорков в доме должно быть двое, как тапочек», – объясняет хозяин.) Под дружный лай автор «Дозоров» провел в кабинет. Обстановка рабочая. На столе включенный компьютер, пепельница, полная окурков. И стеллажи с книгами: Чехов, Достоевский, другие классики. Приличная библиотека. – Много лет ее собирали? – Да, еще родители начинали. Помню, когда переезжал из Казахстана в Россию, основной багаж составляли именно книги. – И что, все прочитали? – Не все, но многое. – Смотрю, в кабинете есть шкаф, где представлены только ваши книги, причем и на иностранных языках. Каким тиражом произведения выходили за рубежом? – Если примерно, то 100 книг в 30 странах общим тиражом 2 млн. – А издатели давят на вас: «Давайте пишите больше»? – Издатели если и давят, то на начинающих авторов. Опытным писателем манипулировать бесполезно. Тем более они понимают: лучше дать автору самому решать, что писать. В свое время, когда я начал работать над «Ночным Дозором» и сообщил об этом издателям, они были против: «Твой конек – космическая фантастика. Зачем ты будешь писать про каких-то непонятных магов и вампиров, да еще живущих в нашем мире». Но я сказал, что устал от космоса, от бластеров и хочу написать что-то на другую тему. И отстоял это право. Теперь понимаю, что поступил правильно.
– Финал истории про Иных уже близок? – Будет еще одна книга, это точно. А дальше... Пока не знаю. Я как-то вывел формулу: ни в одной книжной серии не может быть более семи удачных книг. – И как это высчитывалось? – Смотрел, изучал других писателей, понимал, где выдыхался автор. Джоан Роулинг остановилась на 7 книгах про Гарри Поттера. А дальше – самоповтор. – И в этом секрет вашего успеха? – Очень давно старший товарищ, тоже пытавшийся писать, ошарашил меня, еще студента, сказав: «Знаю, что есть рецепт, как хорошо писать, вот у тебя же получается. Расскажи по дружбе». И чем сильнее я его уверял, что такой формулы нет, тем сильнее он убеждался: она есть и я от него ее скрываю. Но если бы литература поддавалась какому-либо математическому прогнозу, то мы бы получили конвейерное производство книг. Писательство остается лотереей. Про вампиров писали и до меня, и до «Сумерек». Мне популярность принес фильм Бекмамбетова про «Дозоры». После его выхода народ стал интересоваться моими книгами. Однако это в большей мере удача. – Но мистическая история, легенда, как стали писателем, у вас есть? – Никакой легенды нет. Учился на первом курсе Алма-Атинского мединститута, снимал квартиру. По вечерам было скучно, пойти некуда. Понял: если сам себя не развлеку, никто за меня это не сделает. Взял тетрадку и стал писать рассказы. – Первые наброски сохранили? – Да, у меня есть эти рукописные тетради. Я их бережно храню, но никому не показываю. Это не надо публиковать. Как-то их открыл, пролистал, краснея, и понял, если бы ко мне сейчас пришел с ними начинающий писатель, я бы сказал: «Молодой человек, займитесь чем-то другим». Хотя последний абзац в первой тетрадке был неплох. Да и что-то из других записей потом использовал, немного переработав. – А о чем фантазировал юный Сергей Лукьяненко? – Лет до 18 не представлял, что буду писать. Хотя фантастику любил с детства. Хотел быть режиссером, снимать кино, причем фантастику, по книгам, которые нравятся, например по Стругацким. Сейчас понимаю, насколько это непросто. Нужен другой уровень терпения, не такой, как у меня. Может, я и снял бы кино, но для этого пришлось бы прожить еще одну жизнь. – В космос не хотели полететь? – Мечтал, как любой советский школьник. Сейчас понимаю, что здоровье не позволяет. Надо было вести другую жизнь. Еще бы коммерческие полеты были дешевле… – А в мистику верите? – Нет. Фантасты – жуткие скептики. Я должен верить во все то, что происходит в книге – по улицам крадутся вампиры, в далекой галактике летают звездолеты, – пока пишу. Но как только встаю из-за компьютера, выхожу и из мира книги. Иначе буду пациентом доктора Лукьяненко. – И встречу с будущей женой не предвидели? – Да нет. Познакомились в автобусе. Вообще-то в общественном транспорте к девушкам не подхожу, а тут попросил телефончик. У нее не было. Назвал свой. Она запомнила и перезвонила. Необычным было то, что чуть ли не на втором свидании заявил: у Сони есть соперница – пишущая машинка и бросать писать я не собираюсь. А если тебе это не нравится, лучше расстаться. Но ее такое соперничество не смутило. Через полгода поженились. – Жена – ваш первый читатель? – Соня очень любит фантастику, хорошо знает мое творчество. Когда заканчивал предыдущую книгу про «Дозоры», у меня было три варианта развязки. Два из них не оставляли возможностей для продолжения. И я подошел к жене с вопросом: «Что делать?» Она сказала: «Вспомни Конан Дойла. Он убил Шерлока Холмса, и его завалили письмами читатели и издатели, и автор вынужден был героя оживлять. А тебе придется поднимать всех из сумрака». И я решил дать продолжение серии. Супруга может высказать мнение без всякого политеса. Это большая редкость. Знаю авторов, чьи жены абсолютно равнодушны к тому, что те пишут. Один, узнав, что супруга и читает, и критикует меня, так удивился: «Моя лишь интересуется, сколько я получу за книжку. Сама так ни разу ни одну и не открыла». – Ваша супруга интересуется, сколько вы зарабатываете? – Она и этим тоже интересуется, на то она и жена. – Когда в 1997-м переезжали из Казахстана в Россию, с ней советовались? Ведь для вашей спокойной жизни это было событие… – Конечно, советовался. Я всегда считал себя гражданином Советского Союза. Но страна распалась, и жить в независимом Казахстане стало сложно. Тем более что все книгоиздание расположено в Москве и Питере. Да и какое образование будет у детей! Это у нас тоже обсуждалось. – Детей же еще не было… – Но они планировались. Переехать помогло то, что пошел интерес к российской фантастике. Издательство купило несколько романов и сделало заказ еще. Появилась финансовая возможность переехать. Но все равно пришлось занимать, чтобы купить квартиру. – Как Москва приняла? – Нормально. У меня было несколько друзей, готовых всегда помочь. Только приехали, товарищ дал ключи от квартиры, сказал: «Пока нет жилья, живите тут». – Но вы верили: все получится? – Конечно. Без этой провинциальной наглости никуда не деться. Она должна быть у любого человека, который бросается покорять Москву. – Старший сын Артемий читает папины книжки? – Пока нет. Рановато. Через год-два буду потихоньку подсовывать. – Сам он не пробует писать? – Пробует, написал два рассказа. Первый – в пять с половиной лет. Назывался он «Этот мальчик». Герой сражался с роботами. Шутки ради я его опубликовал в Интернете, написав: вот новый рассказ Лукьяненко. Потом сын писал книжку «Ночь в дупле» – про мальчика, заблудившегося в лесу. Но так и не дописал. Сейчас Артемий увлекся шахматами. На чемпионате России среди ровесников хорошо выступил. Начал с 182-го места в рейтинге, закончил на 26-м, получил 2-й разряд. Я не буду его останавливать в его начинаниях. Это неправильно. – А вам родители, они же у вас врачи, свое мнение навязывали? – В какой-то мере. Иначе я бы не пошел в медицинский институт. Когда я ушел в литературу, родители расстроились: писатели же мало зарабатывают. Но не более. – Если бы в руках был мел судьбы, вы бы что-то изменили? – Мел судьбы – это, конечно, соблазнительно. Это искушение. Но вписывать в свою жизнь что-то я не стал бы. Вот был бы ластик судьбы – я бы что-то стер. У каждого человека есть такие моменты в жизни, которые он бы переиграл. Хотя вдруг из каких-то ошибок получились бы большие удачи. Блицопрос Если отдых, то… – На море. Оно должно быть рядом, чтобы его видеть и слышать. Если цвет, то… – Серый, голубой, ярко-желтый. Если время года, то… – Лето или начало осени. Если домашние животные, то… – Йорки.
|
| | |
| Статья написана 20 июня 2012 г. 18:31 |
цитата 6 июня в своем доме в пригороде Лос-Анжелеса скончался американский писатель-фантаст Рэй Брэдбери. Литератору был 91 год. "Не знаю работал ли он в последнее время, но еще год назад точно писал", — говорит харьковский фантаст Дмитрий Громов, участник литературного дуэта Генри Лайон Олди. Чем для Вас является творчество Рея Брэдбери? — Для меня Брэдбери является эталоном не только в научной фантастике, но и в литературе в целом. У Брэдбери кроме всем известных "Марсианских хроник", "451градус по Фаренгейту" есть вполне реалистичные, или с небольшой долей фантастики, рассказы и небольшие повести, которые стилистически написаны возможно даже сильнее, чем безусловно талантливые и местами гениальные его ранние книги. В последние годы он много писал современную психологическую прозу очень высокого уровня. Умел раскрыть тончайшие нюансы человеческого характера. Поэтому надеюсь, что сейчас найдется что-то невиданное, или мир увидит то, что выходило небольшими тиражами с последнего и читатель познакомится с еще одной гранью Брэдбери"
С какой планетой Солнечной системы можно сравнить величину Рея Брэдбери? — Он — это загадочный Марс. Это планета после Земли больше всего интересует человечество. Рано или поздно какой-нибудь объект на Марсе, горную гряду или еще что-нибудь назовут именем Брэдбери и это будет вполне заслуженно. Какое произведение Брэдбери для вам ближе? — "Марсианские хроники", несмотря на то, что у него есть много лучших вещей, эта книга, как первая любовь. Я объективно понимаю, что у него есть более сильные книги, но для меня именно это было первым впечатлением, которое ничем не перешибить, никакой объективной реальностью. Из-за нее я начал читать Брэдбери, это было еще в школе, в 1970-е годы. Сейчас, перечитывая, впечатления уже другой, не хуже и не лучше, просто другое. Ясно, что для школьника это была экзотика, фантастика, Марс, приключения. Некий налет инфернальной печали был, но он был тогда не главным. Сейчас ты ловишь скорее ауру, настроение, чем сюжет. Ведь в его рассказах главным является именно настроение, которое они передают. И сейчас ты воспринимаешь и осознаешь всю глубину, которая была в них заложена. Чему у Брэдбери можно поучиться современным писателям? — Брэдбери почти никогда не летал самолетами, очень редко выезжал из своего городка, где он жил, но при этом в его голове, в его творчестве помещались огромные миры, бездны человеческой психологии, какая-то невероятная фантазия, жизненный опыт, который проявляется в следующих, более поздних его рассказах. Он не просто рассказывал историю, он передавал настроение, чувства, эмоции. Он ставил перед собой цель и использовал все возможные языковые средства. Я пытался его читать на английском, притом, что сам занимаюсь переводами. Брэдбери очень тяжело читать, у него чрезвычайно метафорическая, образная речь, поэтическая, очень много идиом, которые на прямую не переводятся. Брэдбери — это поэт от прозы. Из его биографии можно сделать вывод, что не обязательно объездить весь мир, иногда миры можно создавать в своей голове из собственного опыта и общения с людьми. А из его творчества можно поучиться тому, что надо любить то, что делаешь и тогда все получится. Главное не просто рассказать историю, а передать что-то сверх этого. Художественную литературу делает именно художественной то, что находится свыше рассказанной историей. Это у Брэдбери было во всех его произведениях.
Иван СТОЛЯРЧУК Источник — Gazeta.ua
|
| | |
| Статья написана 20 июня 2012 г. 18:28 |
Интервью для "Комсомольской правды" по случаю выхода "Нового дозора": цитата Писатель выпустил пятую книгу успешной эпопеи и рассказал о том, почему наша литература не очень нужна англоязычному миру, и о необходимости для литератора иметь гражданскую позицию. — В Америке меня все спрашивают про «Ночной Дозор», что, конечно, неудивительно, — начинает Сергей Лукьяненко, прибывший в Нью-Йорк с другими российскими литераторами по случаю крупнейшей книжной выставки США BookExpo America. — Мне нравится, что эта книга, которую я считаю не лучшим романом, была удачно экранизирована. При всех минусах фильма Тимура Бекмамбетова это в целом очень хорошая работа. Естественно, я был заинтересован, чтобы картина была успешна на Западе — сразу после того как «Дозор» собрал неплохую кассу в Штатах, книга была переведена на 30 языков. Я не буду скрывать, что это хорошо отразилось на моем материальном благосостоянии — роялти капают на мой банковский счет до сих пор. — Мне тут один известный русский писатель доказывал, что деньги убивают литератора, превращая его в машину по производству макулатуры. А настоящая литература — она для души. — Ну я же честен с собой. Я все делаю из-за двух вещей — денег и тщеславия. Человек — довольно эгоистичное социальное животное. В то же время это животное в самом себе важно вовремя хватать за шкирку и ставить на место. — То есть? — Если твои книги популярны, все-таки необходимо, чтобы они не учили чему-то плохому. Думаю, я с этой задачей справляюсь.
— В Нью-Йорке прошли сразу несколько «круглых столов», где выясняли, что мешает современной русской литературе быть популярной на Западе. У вас какая точка зрения? — Первый фактор — это, к моему огромному сожалению, русский язык. Англоязычная литература настолько мощная и большая, что нет особой нужды что-то переводить. Перевод — это трата лишних денег, дополнительные риски для издателя. Второе — наша современная литература не очень интересна западному читателю. Американцы любят читать про американцев, англичане — про англичан... Только если происходит какое-то событие вне мира литературы, то книга русского писателя здесь начинает хорошо продаваться. Так произошло с моим «Ночным Дозором» — без экранизации, я вас уверяю, этот роман здесь был бы никому не нужен. Это всегда случай, везение, когда книга востребована вне твоей страны. Никакого алгоритма не существует — иначе все русские писатели были бы уже переведены и продавались миллионными тиражами на Западе. «НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ БЫКОВА ПОВЕСИЛИ» — Писатели в последнее время активно подались в политику. Вы как к этому относитесь? — Нормально. Другое дело, что я не разделяю позицию многих из них. Во время президентской кампании я призывал голосовать за Путина и абсолютно осознанно снялся в предвыборном ролике. И с моей стороны это был гораздо более рискованный поступок, чем выступления Димы Быкова с «Гражданином поэтом». Потому что Диму Быкова поддерживает большая часть нашего литературного сообщества, а я плыл против потока. И не жалею, что не встроился в хор творческой интеллигенции, которая требует радикальных перемен. — Вы так сейчас себя абстрагировали от творческой интеллигенции… — Я не интеллигент, у меня профессия есть. Лев Гумилев, сказавший эту фразу, был тысячу раз прав. — Перемены — это обязательно плохо? — Я всей душой за перемены, но только за те, которые будут контролируемыми и спокойными. Ирония всех этих требований заключается в том, что того же Диму Быкова при радикальных изменениях первым повесят на ближайшем дереве. А я Диму Быкова очень люблю. И хочу, чтобы он жил и писал дальше. Мы все это проходили, и у творческой интеллигенции должен был выработаться какой-то инстинкт самосохранения. А у нас, наоборот, включается механизм самоуничтожения. — После 1991 года никто никого не уничтожал... — Да, но зато ветераны войны рылись в мусорных баках, а школьники писали в сочинениях, что хотят быть киллерами и проститутками. Уверен, что, если бы Цой предвидел все это, он бы текст песни «Мы ждем перемен» сжег, не задумываясь. — Я видел, как вы здесь, в Нью-Йорке, довольно мило общались с тем же Быковым… — А что, мы теперь должны не подавать друг другу руки из-за разницы политических взглядов? По-моему, истинная демократия как раз и подразумевает нормальное общение вне зависимости от того, бюллетень с чьим именем ты опустил в избирательную урну. Меня страшно разозлила история с Чулпан Хаматовой. Половина все той же творческой интеллигенции устроила ей обструкцию за съемки в предвыборном ролике, другая половина впала в истерику. И репутацию в итоге испортила не Чулпан, а те, кто устроил весь этот вой. «ПАМФЛЕТЫ НЕ ФАНТАСТИКА» — В советское время фантастика выполняла функции этакого рупора оппозиционных настроений — читатель не мог не видеть шпилек в адрес режима у тех же Стругацких. А какие функции фантастика выполняет сегодня? — Фантастика сама по себе не обязана выполнять никаких функций. Если писатель хочет написать политический памфлет, не нужно называть его фантастическим произведением — это политический памфлет с элементами фантастики. Такими, кстати, стали «Путешествия Гулливера» Свифта. Но сегодня они воспринимаются в полном отрыве от политического контекста того времени. Поэтому мне всегда смешно слышать, что фантастика должна быть какой-то особенной в зависимости от времени. Она может быть какой угодно — кто-то хочет заработать, кто-то рассказать о том, как важно мыть руки, третий — о дружбе народов. — А вы какую задачу перед собой ставите? — Никакой. Задача все равно будет неправильно понята читателем. Самый правильный подход — писать то, что ты хочешь в данный момент. После выхода фильма «Ночной Дозор» мне и Тимуру Бекмамбетову пришло коллективное письмо от какой-то ветеранской организации: «Хотим полностью поддержать вас — недолго уже осталось. Скоро проклятое иго вампиров будет сброшено, и все у нас наладится». То есть каждый видит только то, что хочет видеть. — Но тот факт, что вы сегодня — самый популярный фантаст страны, не может не наложить определенного отпечатка? — Не может. Поэтому я стараюсь относиться иронично и к своим произведениям, и к самому себе. Если писатель вбивает себе в голову, что он вещает некие непреложные истины, то он как писатель кончается — превращается в агитатора, горлопана, пропагандиста... Все видим, как это происходит со многими уважаемыми писателями в нашей стране. Я довольно четко понимаю свое место в мироздании — просто пишу книжки.
О смерти Брэдбери: цитата "Брэдбери — наверное, самый великий фантаст Америки и человек, не уместившийся в границы жанра. Америка может гордиться этим писателем, который оказал влияние на весь мир", — сказал РИА Новости известный фантаст Сергей Лукьяненко... Лукьяненко, который с детства зачитывался "Марсианскими хрониками" и другими рассказами Брэдбери, признался, что ему горько было узнать о смерти наставника, каким считают Брэдбери многие писатели этого жанра. "Утешает то, что писатель прожил долгую насыщенную жизнь, оставив после себя много прекрасных книг", — добавил Лукьяненко. Аудиоперадча "Пятый этаж" с участием Сергея Лукьяненко на "Русской службе BBC"
|
|
|
облако тэгов
