Запись вчерашней англоязычной презентации можно посмотреть тут. Там почти час Томаш Гоп с шутками и прибаутками рассказывает об игре :) (правда первые полчаса — там картинка-анонс, а потом еще минут на пять музыка на фоне артов из игры, так что мотайте ближе к середине :))

"Люди думают, что "разработчики игр для ПК" в наши дни это ребята, которые портирую игры с консолей. Нет товарищи, это не про нас. Мы верим, что ПК-игры нужно делать с душой" (Томаш Гоп, перевод вольный)

UPD. Из интересного — краткий конспект показанного и рассказанного в моем изложении:

— для защиты используется SecuROM (5 установок одновременно, неограниченное количество "использований"). Защита нужна для того, чтоб хоть как отсрочить выход пиратского релиза

— в первый же день будут доступны два бесплатных языковых пакета — английский и польский, можно будет установить на любую зарегистрированную версию

— существует ненулевая вероятность выпуска бесплатных DLC

(для последних двух пунктов, и не только, в меню запуска игры предусмотрена отдельная "кнопка" — Downloadable Content)

— функция "автоматического обновления" доступна только для зарегистрированных версий

— в игре 16 концовок и первый человек, который увидит все 16 и пришлет 16 сейвов, удостоверяющих это, разработчикам, получит футболку "Я видел конец ... 16 раз" (надпись на футболке на английском, естественно)

— мы подумывали дать Геральту мандолину, чтоб он мог поиграть на ней у костра...

— знаками можно затушить костер, поджечь мусор или развалить кучу барахла — да-да, у нас есть "разрушаемость"

— чем выше уровень сложности, тем более разнообразные и изощренные тактические подходы к схваткам придется использовать; на "легком" уровне эти ухишрения вам, вероятно, не понадобятся

— в игре, кроме знаков и ведьмачих эликсиров, есть бомбы, как обычные ловушки (которые можно подобрать, если они не срабатывают), так и сооружаемые с помощью знаков, масла, которые можно наносить на лезвия мечей и получать дополнительные бонусы; некоторые мечи имею дополнительные эффекты — например, шанс "заморозить" врага при ударе

— у каждого монстра есть свои особенности; например, один из них, если вы его почти убили (свели здоровье почти к нулю), может взорваться как бомба, повреждая все кругом

— действие демонстрации происходило в начале второй главы игры, рядом с каким-то военным лагерем; как я понял (не факт, что понял правильно) — это не единственные вариант куда можно попасть при переходе из первой главы во вторую (Томаш и до этого в каком-то другом интервью упоминал, что при том или ином варианте прохождения можно попасть или не попасть в то или иное место)

— был продемонстрирован знак, заставляющий одного из нападавших драться против своих же союзников

— "фаталити" работают, когда заполняется "шкала адреналина"; есть и "групповые фаталити", когда Геральт приканчивает сразу нескольких противников одновременно; групповые фаталити могут быть открыты в процессе улучшения умений (as one of the advance skills); Вы можете прикончить до трех противников одновременно

— в системе фехтования есть "контратаки" (рипост) — если выставить блок, то после удара противника можно перейти в контратаку, имеющую шанс закончится критическим ударом; возможность сделать рипост обозначается сменой иконки на "текущем противнике" (те противник, с которым Геральть дерется в данный момент, обозначается иконкой-указателем определенного вида)

— местность можно использовать во время схватки — например, сбросить противника с обрыва

— медальон по прежнему сигнализируют о приближающейся опасности (он вспыхнул желтым сиянием, когда Геральт приблизился к особо опасному монстру-"минибоссу", охранявшему спрятанные сокровища, и горел все время схватки, пока таракан-переросток не схарчил ведьмака :))

— если вы встречаете противника, что вам пока не по зубам, то всегда можно убежать, подкачаться, заработать несколько уровней, а потом пойти на врага с новыми силами

PS. А вот добрые люди залили видио презентаций на youtube:

В фейсбуке примерно в 16 часов по Гринвичу будет проходить "живая" трансляция весенней конференции CD Project.

цитата

CD Projekt Spring Conference will take place on the 14th of April 2011. The English part will feature brand new gameplay from The Witcher 2: Assassins of Kings as well as presentation hosted by one of our Senior Producers. Watch it LIVE on The Witcher's Official Facebook profile.

Леонид Каганов в "Доме фантастики". "Видеоинтервью", ведущий — Андрей Щербак-Жуков.

цитата

Знаменитый писатель-фантаст, автор «Дневного» и «Ночного дозора» побывал в Кишиневе по приглашению Международного клуба «Формат А3» и дал эксклюзивное интервью «Комсомолке»

«В Тирасполе меня узнал гаишник»

— В Кишиневе я в первый раз, — мы сидим в баре отеля «Леогранд», курим и пьем кофе. — Был в Тирасполе в 1993-м. Там в то время располагалось Всесоюзное объединение писателей-фантастов и проходил международный семинар. Всего год прошел как закончились военные действия... Нам все показали, все еще было свежо. Только с сигаретой меня не фотографируйте! — предупредил Сергей, заметив, как Даша достала фотоаппарат. — Не стоит пропагандировать вредную привычку. Так вот, в Тирасполе несколько раз собирали писателей-фантастов со всех концов тогда еще единой страны. Я, например, приезжал из Алма-Аты, из Казахстана. Вчера я прилетел, и мы тут же поехали опять в Тирасполь. У нас была экскурсия на завод «Квинт», но по пути я встретился с читателями в Тираспольском университете. Было воскресенье, мы опоздали на пару часов, но приняли нас хорошо! Пришло человек семьдесят, что для такой ситуации немало.

— А Тирасполь сильно изменился? Не было ощущения, что приехали в город, в котором пахнет Советским Союзом?

— По-моему, не очень. Город очень чистый, дороги, на мой взгляд, даже лучше, чем в Кишиневе. Зато сотовая связь там работает плохо (смеется). На заводе «Квинт» пахнет хорошим коньяком, а не Советским Союзом! На границе минут десять-пятнадцать ждать пришлось, пока проверят все документы.

— Вас не узнали?

— В Тирасполе остановил гаишник, узнал меня и сразу отпустил машину. В Кишиневе, слава богу, не узнают. Популярность немножко утомляет.

— Сергей, скажите, а сочинительством сегодня можно заработать?

— Можно. Зарабатывать могут человек десять в каждом жанре. Есть топовая десятка детективщиков, топовая десятка авторов женских романов, фантастов. Всем остальным приходится или участвовать в разного рода проектах, либо зарабатывать окололитературным трудом. Люди пишут сценарии сериалов, участвуют в создании компьютерных игр. Топовые авторы, и я в том числе, могут заработать на жизнь даже в кризис. Я — не самый лучший показатель, потому что мои книги издаются по всему миру. Кризис, конечно, сказался на тиражах, но не в той мере, чтобы как-то серьезно задеть.

«Я предсказал теракт в США!»

— Вы зарабатываете еще и тем, что по вашим произведениям снимают фильмы...

— Конечно! Это в свое время дало рост моей популярности. Но и до этого книги выходили общим тиражом в полмиллиона в год. А после экранизации суммарный тираж книг вырос до 2,5 миллиона в год.

— Жизнь порой подкидывает такие сюжеты, что куда там фантастам! А вы не пробовали написать что-то более реалистичное?

— Мне это малоинтересно. Реальная жизнь — вот она, вокруг нас! В ней не так много оптимистичного, фантастика проще. В фантастике есть и простор фантазии, и возможность сделать жизнь лучше, чем она есть.

— А писатель может реальную жизнь изменить к лучшему?

— Если за две тысячи лет даже Библии не удалось кардинально изменить человеческую природу, то писателю будет слишком самонадеянно на эту тему говорить. Книги меняют людей и, надеюсь, что меняют их к лучшему. Я получаю письма от читателей — благодарят за мои книги, которые им помогли в трудную минуту. Это всегда очень приятно. Но глобальное воздействие вряд ли возможно. Даже книги Толстого и Достоевского не оказали глобального воздействия на людскую природу. К этому, я повторюсь, можно присовокупить и Библию.

— Вам, как писателю-фантасту, удавалось какие-то события предсказать?

— Мне этот вопрос уже задавали сегодня несколько раз. Обычно удается какие-то социальные вещи предугадать. Я в свое время предсказывал бомбардировки Югославии, что в Америке произойдет крупный теракт в ближайшие годы... То есть подобные настроения, витающие в воздухе, писатель ловит иногда. Что касается каких-то технических предвидений, их время, по большому счету, ушло. Чтобы сегодня предсказать какие-то новые явления в науке и технике, надо быть большим специалистом в этой области. Чтобы человек был и большим ученым, и хорошим писателем одновременно — это случается крайне редко.

— По образованию вы — врач-психиатр. Это вам помогает в писательском труде?

— Нет, я бы не сказал. Действительно, клинические случаи, больные люди, конечно, встречаются, в том числе и среди моих читателей. Бывает, получаю письмо типа такого: «Я твердо знаю, что моя сестра — это Темная Иная, ведьма. Подскажите, что с ней делать?» Самый лучший принцип — не реагировать. У психиатров это называется «не вступить в чей-то бред». Можно стать субъектом бреда. Кончиться это может тем, что тебя станут поджидать с топором у двери, чтобы ты рассказал всю правду о вампирах. Но таких случаев все-таки немного.

«Голливуд купил мою книгу, чтобы по ней никогда не снять кино»

— Голливудская студия «ХХ век Фокс» купила права на экранизацию вашей книги «Сумеречный дозор». Когда мы этот фильм увидим?

— Такой договор был после того, как с успехом прошел первый фильм. Американцы предложили снять еще один фильм вместе. Планировалось снять три фильма. Сняли два, а третий планировалось снять в Голливуде: половину денег выделяет Россия, половину — США. По большому счету, есть ощущение, что американцев это не сильно заинтересовало. По-моему, их больше интересовало прекратить выпуск фильмов, которые наносят коммерческий ущерб Голливуду. В России мы отбили немало зрителей у голливудских картин. Но на данный момент права вернулись ко мне. Так что, может, что-то будет снято и у нас. Планы такие есть.

— Пишут о том, что вы ополчились на тот образ вампира, который сегодня кинематограф показывает. С таким ореолом романтичности...

— Я не то чтобы ополчился, это сильно сказано, я над ним иронизирую. Разумеется, такой гламурный вампир с легкой руки ряда авторов путешествует по книгам. Гламурный вампир — квинтэссенция общества потребления, такой персонаж, который вечно потребляет, сосет чужую кровь, вечно молод и прекрасен. Вампир всегда был символом зла, безудержного потребления, желания продлить свою жизнь любой ценой, ценой чужой смерти. А сегодня вампиры — это загадочные красавцы, кровь сосут... А почему бы и нет? Как в «Сумерках», например. Это воплощение фантазий девочки-подростка, которая мечтает о красивом обожателе, который будет носить ее на руках. Это смешно.

— А вы конкурентов читаете?

— Моих коллег нельзя назвать конкурентами. В литературе это не так выражено. Успех одной фантастической книги поднимает интерес к жанру. Я, разумеется, читаю, сам люблю фантастику. «Комсомольскую правду» еще читаю (улыбается). Я не очень люблю современную русскую литературу, мэйнстримовскую такую. Эта литература мрачна, по большому счету, скажем так, чернушна. Она не в тех традициях русской литературы, которая призывала людей к добру. Как произошел распад страны, началось уничтожение собственной истории, так и остается хорошим тоном писать о том, какие мы плохие, как у нас все ужасно. Такая литература мне не очень нравится.

— Вы свое творчество тоже называете «постмодернистским»...

— Да, я иногда использую этот термин. Постмодернизм — это прием, который заключается в том, что в книге существуют какие-то отсылки, аллюзии к другим произведениям, культурным каким-то явлениям. Грубо говоря, это наличие некоего гипертекста, когда основная масса читателей поймет, о чем речь.

— А как заставить людей читать, привить им культуру чтения?

— Чтение — это определенная работа, а люди работать не хотят. Работать никто, по большому счету, не хочет. Но заставлять надо. Чтение — это процесс совместный, соавторство писателя и читателя. Книга дает общую картину, а остальное человек должен домысливать сам. Если человек домысливать не умеет, с книгой ему будет просто скучно. Для таких людей существует кино, где можно видеть картинку, где все понятно. Это гораздо проще потреблять. А литература — это удел умных потребителей, поэтому, естественно, ее аудитория сокращается. Количество разума на планете неизменно, а население все время растет.

— Мы все жили в единой стране под названием СССР. На взгляд писателя-фантаста, мы когда-нибудь будем жить вместе?

— Это все, на мой взгляд, будет зависеть от того, что будет происходить в России в ближайшие годы. России, в первую очередь, важно вернуть себе понимание того, что Россия была и может быть только империей. Империей в хорошем смысле слова, которая распространяет свое влияние, свои интересы. Если страна большая, как Россия или Китай, она поневоле обязана активно отстаивать свои интересы, защищать их, бороться за них. Иначе неизбежно начинается стагнация, утрачивается смысл существования, страна распадается. Тут либо Россия рискнет вернуть себе понимание своего места в мире, тогда все возможно. Несмотря на прошедшие годы, на меняющиеся поколения, до сих пор остается возможность, скажем так, восстановления утраченных интересов в соседних странах. Это единственный для России путь. Либо этого не произойдет, и тогда будущее России может выглядеть в достаточно мрачном свете. Страна большая, пространства огромны, населения — мало. Если нет общей цели, эти пространства могут распасться.

Леонид РЯБКОВ, Дарья ЗИМБЕЛЬСКАЯ — 25.03.2011

Источник (там есть еще аудио и видео, кому интересно)

Для памяти и коллекции:

цитата

Жил-был молодой писатель Сергей ЛУКЬЯНЕНКО, которого с удовольствием читали любители фантастики. И вот по одной из его книг Первый канал снял фильм "Ночной дозор", и Лукьяненко узнали все, даже те, кто фантастику никогда в руки не брал. Популярность выросла настолько, что ей стало тесно в рамках одной области. Подобное произошло с Жоресом АЛФЕРОВЫМ, лауреатом Нобелевской премии по физике, Федором КОНЮХОВЫМ, путешественником, Валерием ШУМАКОВЫМ, врачом-трансплантологом, и другими. Большинство людей на самом деле понятия не имеют, что такое полупроводниковые гетероструктуры и где находится мыс Горн, но популярности это не мешает.

Я решила поговорить не только с Сергеем, но и с его женой Софьей — одной из первых читательниц его книг. Что за человек Сергей Васильевич Лукьяненко? Понятно, что сам он будет рассказывать одно, но что о нем расскажут его близкие? Были заготовлены вопросы, которые сначала задавались Сергею, а затем Софье, при этом ответы друг друга они не слышали, сами вопросы заранее не видели. Эксперимент привел к неожиданному (и скорее приятному) результату: муж и жена отвечали примерно одинаково, а иногда повторяли друг друга слово в слово!

"ДОРОГОЙ, ВЫНЕСИ МУСОР!"

— Какой у вас рабочий график?

Сергей: — В идеальном раскладе, я утром сажусь часов в 9 за компьютер, полчаса-час смотрю почту, может быть, занимаюсь какой-то ерундой, играю в какую-то игрушку, после чего начинаю работать и работаю до вечера, с перерывами, естественно. Но в принципе, работаю часов 8 — 9 подряд, обычно даже не отвлекаясь на еду, поскольку пообедать — это значит тоже сбить весь рабочий настрой.

— У вас обычный рабочий день, только дома. Не отвлекают на домашние дела?

Сергей: — Один наш известный писатель — не буду называть имя — в какой-то момент просто купил рядом со своей квартирой маленькую однокомнатную квартиру в соседнем доме, там поставил стол, стул, компьютер и каждое утро туда уходил работать. Там больше не было, насколько я знаю, ничего, ну, чайник еще стоял, и всё. Это, конечно, очень хороший метод, я тоже иногда о нем размышляю... Телефона там точно не будет!

Софья: — Это обычно называется "нужно мусор вынести". Прежде, по молодости, это доходило до анекдотичности: вроде как муж дома, вот же он, рядом сидит, но его не тронь, и нельзя попросить его сходить за продуктами или вынести мусор, потому что сбиваешь какой-то процесс. К этому надо было привыкнуть, осознать, что он хоть дома, но он не с нами. Я стараюсь сейчас и детям понимание этого донести, потому что раньше бывало, что дверь папиного кабинета распахивалась, и с криком "папа, папа, посмотри, что у меня получилось" или "папа, папа, почини..." туда врывался ребенок. А в ответ раздавалось глухое рычание. Приходилось детям объяснять, что папа хоть и дома, но он работает, его рабочее место — кабинет.

По утрам, после завтрака, Сергей уходит в кабинет и некоторое время, насколько я знаю, просто просматривает почту, новостные ленты. После чего выходит, заваривает себе кофе, и я понимаю, что сейчас начинается процесс, в который уже лучше не влезать. То есть если до этого я еще могу о чем-то попросить, то следующие час-два-три лучше его не беспокоить. Обычно это прекращается само собой — он выходит из кабинета и говорит: "Я сегодня хорошо поработал" или "Не идет сегодня, не получается". И опять же, в зависимости от того, что он говорит, мы строим планы: если оно не идет, хоть тресни, то, как говорится, не надо мучиться, и мы занимаемся какими-то хозяйственными, семейными делами. Ну а если работается, то он продолжает... Это режим каждого дня. У нас нет такого, что папа утром в кабинет не пойдет.

— Многие читатели говорят, что Лукьяненко "уже не тот", исписался...

Сергей: — Ну, конечно я не тот. Странно было бы, если бы толстый 44-летний дядька писал точно так же, как писал романтичный 20-летний юноша с горящим взором.

— Какие цели вы себе сейчас ставите?

Сергей: — Мне интересно сотрудничество с кино. Я надеюсь, что будут дальнейшие проекты, которые будут, может быть, поизвестнее, чем "Дозоры", — основания к этому есть. И мне очень любопытно, как мои книги воспринимаются за рубежом, потому что это другая аудитория и, в принципе, некая возможность влиять на то, как Россию воспринимают в мире. Мне хотелось бы, чтобы ее воспринимали хорошо.

— О вас в Сети пишут очень много негатива. Как вы на него реагируете?

Сергей: — У нас просто есть такое отношение: любой человек, достигая определенной известности, становится раздражителем. Собственно говоря, это раздражитель по принципу "почему я, такой умный и красивый, и весь из себя хороший, сижу весь в говне, а писатель там где-то ездит, о чем-то рассуждает, и у него все вроде как хорошо". На самом деле, для меня настал момент понимания, когда наш замечательный актер Николай Караченцов попал в аварию. Он был в тяжелом состоянии, лежал в больнице, — и я внезапно обнаружил, что в ЖЖ (блог-площадка. — Ю.Р.) создали целое сообщество, где глумятся над тем, как он лежит в больнице, что с ним происходит. Люди туда радостно писали всякую хрень по поводу тяжело пострадавшего актера — причем человека абсолютно позитивного, я ни разу не встречал кого-то, кто сказал бы о нем плохое слово. Собственно говоря, тогда я понял, что, как говорится в одной басне Маршака, был бы мед, а мухи найдутся.

Софья: — Я вообще считаю, что надо ставить внутренние фильтры, раз уж в Интернете их нет, и все сквозь них пропускать. У Сергея был период, когда он реагировал остро, но потом, по счастью, выработался какой-то иммунитет, и сейчас ни он, ни я на это никак не реагируем.

ПЕРВЫМ ДЕЛОМ — ПИШМАШИНКА, А ДЕВУШКИ ПОТОМ

— Расскажите, пожалуйста, как вы дошли от психиатра в Алма-Ате до писателя-фантаста в Москве.

Сергей: — Ну, на самом деле врачом я был очень недолго именно по той причине, что к моменту окончания института я уже стал писателем, то есть у меня уже выходили книги. Я начал писать на первом курсе института, и когда заканчивал, то уже понимал, что врачом работать не буду. Я прошел интернатуру, отработал по инерции год, но уже понимал, что это не мое.

— А почему именно фантастика?

Серей: — Исключительно по той причине, что я сам с детства любил фантастику. Я ее запоем читал все детство, юность, и, когда мне исполнилось 18 лет, как-то совершенно случайно и спокойно, не размышляя о том, сложно ли это и как этому учиться, начал писать. Оказалось, что у меня это получается. Это было абсолютно необдуманное, естественное решение. Я вдруг понял, что как мне интересно читать, точно так же интересно и писать. Ну, а через какое-то время я обнаружил, что это еще и является работой, что за это платят деньги, что книги публикуют, что они интересны многим.

— Быстро книги стали доход приносить?

Сергей: — В принципе, да, потому что в тот период появились первые негосударственные издательства. В Советском Союзе публикация во многом требовала определенной "выслуги лет". К счастью, у меня была уже другая ситуация, поскольку появились частные издательства, да и государственные, в общем, были уже не так скованы идеологическими установками, они стали публиковать те книги, которые им нравились, которые приносили доход. Фантастика всегда считалась достаточно популярной литературой. Соответственно, уже года через два с момента, как я стал писать, я стал зарабатывать на литературе, причем зарабатывать деньги, соизмеримые с зарплатой начинающего врача, а может быть, даже больше. Я понял, что это может быть профессией, несмотря на большие сомнения родителей, которые воспринимали это как мое хобби.

— На многих начинающих писателей окружение начинает давить: мол, хватит заниматься ерундой, давай зарабатывай деньги...

Сергей: — Это естественно. И я даже не скажу, что это неправильно, потому что из десятков тысяч людей, которые пробуют писать, существовать на это удается десяткам, в лучшие годы — сотне авторов в каждом жанре. Это действительно так, прожить на литературу трудно, если ты не попал в какую-то обойму и не стал суперпопулярным автором.

— Вы познакомились с женой еще в институте, и в тот период, когда начали писать, но еще не зарабатывали литературой, она была с вами. Она вас поддерживала?

Сергей: — Да. Во-первых, я сразу ей сказал, буквально в первый день знакомства, что я пишу фантастику, мне это интересно, и у меня даже есть публикации. И я ее сразу честно предупредил, что учти, как бы у нас с тобой отношения ни развивались, но ты всегда будешь на втором месте, а на первом будет моя пишущая машинка.

— Как она отреагировала?

Сергей: — Она сказала, что тоже любит фантастику и это очень здорово, что я ее пишу. Ну и, конечно, были периоды, когда то, что я писал, не приносило никаких денег, и мы существовали на ее заработки.

Софья: — Он сказал, что помимо меня у него всегда в жизни будет еще один большой интерес — написание книжек. И я понимала, что лишать его этого — потерять его целиком. Когда мы начали жить вместе и, конечно, нужны были совместные деньги, он писал, но он не занимался этим целыми днями. Сначала мы были студентами. Учились мы отлично и получали повышенные стипендии, параллельно оба работали. Потом он окончил университет, интернатуру, но к тому моменту то, что он писал, начало приносить отдачу, в том числе финансовую.

— А вообще ваша жена читает все ваши книги? Высказывает замечания?

Сергей: — Да, конечно. Она и читает, и высказывает свое мнение, и делает замечания. Иногда я их учитываю, иногда, конечно, нет. Иногда подсказывает даже — бывает, что подсказывает какие-то там фразы, идеи. Конечно, это не то, что можно назвать соавторством в классическом понимании слова, но это действительно такая вполне профессиональная поддержка.

Софья: — Я читаю не книгу, которая уже вышла в печати, а то, что написано им непосредственно на днях. Сергей пишет несколько страниц, допустим, пятьдесят, распечатывает, и я их читаю. И понятное дело, что ловлю какие-то ну просто очевидные ляпы, то есть выполняю редакторские функции. Ну и, безусловно, мы обсуждаем и сюжетные моменты. Неоднократно были ситуации, когда после этих обсуждений что-то менялось, вносились коррективы в сюжет.

— Он у вас самый любимый писатель или нет?

Софья: — Наверное, не самый... Я очень люблю Терри Пратчетта, очень хорошо отношусь ко многим отечественным писателям и читаю их во множестве. Скажем так: Сергея я читаю чаще других в силу, может быть, таких обязанностей одного из первых чтецов его книжек, и то, что я читаю, мне очень нравится, поэтому можно сказать, что я являюсь его фанаткой. Может быть, не самой-самой, но...

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ

— Какая у жены любимая ваша книга?

Сергей: — Трудно сказать. Мне кажется, что ей нравятся "Осенние визиты", "Недотепа" и "Непоседа", "Мальчик и тьма".

Софья: — Вы знаете, тут сложно сказать. Вообще, если говорить в целом, то мне, наверное, у Сергея больше нравятся рассказы, чем романы. Наверно, они мне кажутся более пронзительными, более острыми, эмоциональными.

— А ваша любимая?

Сергей: — Ну, в принципе, я очень люблю у себя "Спектр"; те же "Осенние визиты"; наверное, "Лабиринт отражений"; как ни странно, "Ночной дозор", несмотря на то, что, конечно, он уже набил мне оскомину везде, где только можно; и, наверно, "Непоседу" и "Недотепу" — две самые свежие книги.

— А какой роман считаете неудачным?

Сергей: — "Конкуренты". По сути, это была такая рекламная акция. Существовала компьютерная игра, предполагались съемки фантастического фильма и много-много всего другого. Но потом проект, к сожалению, несколько утратил напор. В результате и книжка осталась всего одна, без продолжения, которое там напрашивалось. Собственно говоря, больше ничего из планов осуществлено не было. Поэтому, конечно, для меня этот проект с коммерческой точки зрения был удачным, а с художественной — нет.

Софья: — Мне не очень нравится "Черновик". Боюсь навести на себя всеобщий гнев, но я не считаю "Ночной дозор" самой лучшей его книгой. Я вообще не считаю серию "Дозоров" самыми лучшими и самыми глубокими, рефлексивными, самыми такими "лукьяненскими".

— Многие задаются вопросом: когда вы будете писать для коммерческих проектов, типа "Сталкера"?

Сергей: — Я не буду писать для проектов типа "Сталкера", мне это абсолютно неинтересно. Мне, естественно, предлагали писать во все существующие проекты, и я вежливо отказался. Я скорее придумаю свой проект и его запущу, чем буду писать в уже существующий. Дело в том, что, за редкими исключениями, все авторы, которые в эти проекты пишут, скажем просто и грубо, вынуждены писать туда ради тиражей и ради денег. Потому что тираж их собственной книги будет 10 тысяч экземпляров, а тираж книги в рамках этого проекта — 100 тысяч. И даже учитывая, что за участие в проекте они получают гораздо меньше, чем за сольную книгу в процентном соотношении, все равно это для них выгодно. Для меня — нет, потому что у меня книга выходит тиражом 200 тысяч экземпляров и потом еще постепенно, год за годом, добавляет и добавляет свои тиражи.

— Как вы вообще относитесь к идее коммерческих проектов?

Сергей: — Грустно, потому что это отвлекает нормальных авторов от самостоятельного творчества. То есть в результате мы получим гору этих "Сталкеров" и не получим оригинальные книги тех же Зоричей, Березина, Васильева и других, и это будет обидно.

Софья: — Тут мне совершенно нечего сказать, потому что я их не читаю. Я даже не уверена, есть ли у нас дома эти книги.

— В последнее время вы почти на каждом "Росконе" (ежегодная литературная конференция по вопросам фантастики. — Ю.Р.) вели мастер-классы для начинающих писателей. Почему вы вообще в это ввязались?

Сергей: — Буквально по одной-единственной причине — это своего рода долг, который я отдаю, потому что сам успел поездить на несколько таких писательских семинаров — в советское время это организовывал Союз писателей. Мне это многое дало. То, что сейчас нет такого крупного мероприятия, — это, конечно, недостаток. Ну хоть в какой-то мере, в какой могут эти маленькие мастер-классы на "Росконе" помочь начинающим авторам, — я стараюсь. Потому что, в принципе, даже пять-десять одобрительных слов для автора могут значить очень многое. А может быть, несколько неодобрительных слов заставят его тоже что-то понять.

Софья: — Я знаю, что Сергей помимо мастер-классов читает очень большое количество присылаемых рукописей. Если это не совсем уж очевидная графомания, то он читает до конца и очень бережен в оценках.

ПУБЛИЧНОСТЬ

— После фильма "Ночной дозор" вы стали для многих единственным писателем в жанре фантастики, которого они знают. Изменилось ли отношение к вам после такой популярности?

Сергей: — Я знаю многих своих читателей, которые восприняли очень неодобрительно эту известность. То есть их точка зрения была примерно такая: раньше мы читали книги Лукьяненко и радовались — это был наш такой секрет, вот какой у нас есть интересный автор, — а теперь его все читают, и мы стали как все. Наверное, изменилось отношение в профессиональной писательской тусовке. Понимаете, всегда существует некий негласный спор за лидерство — кто у нас фантаст номер один. Я же за счет медийности, тиражей и прочего из этого соревнования выбыл за явным преимуществом. Все к этому относятся по-разному, большая часть, в общем-то, нормально, и у меня сохранились прекрасные отношения с коллегами. Ну и есть там несколько человек, которые явно этим фактом огорчены, поскольку они были твердо уверены, что фантаст номер один — это относится к ним...

— Эта вот публичность — насколько она "достает"? (В этот момент у Сергея звонит мобильный телефон.)

Сергей: — Ну вот... достает... извините... (Смеется, отвечает на телефонный звонок.) Вот вам пример. Звонили с РенТВ, сказали, что снимают фильм про коллекции знаменитостей, а я собираю мышей. Спрашивали, можно ли приехать их поснимать. Собственно говоря, вот это очень сильно изменилось. Если в обычной жизни писатель-фантаст дает в год четыре интервью, из которых три — специализированным, не очень тиражным изданиям, а на телевидение попадает только если в пьяном виде упадет с балкона, то у меня, конечно, ситуация другая. Привлекают к каким-то странным акциям, странным съемкам: "Выскажитесь по поводу вулкана Эйяфьятлайокудль, выскажитесь по поводу того, что к Земле летит комета..." Как иронично это назвал писатель Леонид Каганов, "расскажите, дорогой писатель, будет с неграми война?". Это отчасти мешает работать, отчасти достает, но, опять же, жаловаться на это смешно, поскольку очень многие люди с удовольствием бы согласились поменяться со мной местами.

Софья: — Сейчас журналистов значительно меньше. Тяжелее всего было на момент выхода фильма, потому что из информационного вакуума на нас вдруг обрушилось информационное цунами.

— А вы сами как считаете, у вас "звездная болезнь" есть?

Сергей: — Конечно, она должна быть в какой-то мере. Нет, я могу начать сейчас самоуничижаться, бить себя пяткой в грудь и что-то такое говорить, что я плохой писатель и так далее. Но это, собственно говоря, тоже будет проявление гордыни — куда большего греха. То есть на самом деле я прекрасно понимаю, чего я достиг, я понимаю, что в этом очень большой элемент удачи, случайности. Но в то же время делать вид, что я к этому никак не причастен, я бы тоже не стал. Я работал, я писал книги, эти книги стали популярны — вот и все. Мне повезло больше, чем многим авторам, которые точно так же были достойны большей удачи. Но так, к сожалению, всегда в жизни бывает — кому-то везет больше, кому-то меньше...

Софья: — Я думаю, что осознание этого, конечно, есть. Не что "я звезда", а что сказанное слово имеет вес. Популярность — она ведь, в общем, неплохая вещь, если ею пользоваться грамотно. Если на каждом углу кричать "смотрите, какой я крутой", то это глупо. Сергей прекрасно отдает себе отчет в том, что его мнение услышат не десять человек, а десять тысяч, и что оно может стать мнением очень большого количества людей. Мне кажется, он осознает это как ответственность.

ПИСАТЕЛЬ И ПОЛИТИКА

— Вы достаточно часто высказываетесь о разных политических моментах в стране. Насколько вообще вас политика интересует?

Сергей: — Она меня совершенно не интересует. Но я же живу в реальном мире, и то, что у нас в стране происходит, отражается на мне.

— А если бы вы были политиком, то чего бы добивались в первую очередь?

Сергей: — Беда в том, что я бы, наверное, добивался практически того же, чего добивается или, во всяком случае, декларирует, что добивается, нынешняя власть. Мне кажется, основная наша проблема — это борьба с коррупцией. Собственно говоря, это является, пожалуй, основным тезисом президента Медведева. Другой вопрос — я не уверен, что эта борьба, которая у нас сейчас ведется, дает реальные результаты. Смог бы я, будучи политиком, более реально с ней бороться? Не знаю. Потому что коррупция — это у нас такой замечательный дракон, которого победить можно, наверное, только массовыми расстрелами в духе товарища Сталина, а поскольку это, к сожалению, не модно в последние годы, то я не знаю тоже, как с ней бороться.

Софья: — Может быть, это прозвучит пафосно, но я знаю, что Сергей патриот. Поэтому, как патриота, его "цепляют" вещи, которые очевидно оскорбительны в отношении России. В нем есть очень много в хорошем смысле имперских амбиций: не для себя, а для государства. И когда он эти вещи начинает высказывать публично, я вижу, что очень большое количество людей разделяют его мнение, и это радует.

Источник.