Данную эксклюзивную книгу рекомендую исключительно старым поклонникам автора, кто уже прочитал практически всю его библиографию, ведь для первого знакомства (учитывая содержащийся в ней ранний экспериментальный материал) она явно не подходит. Детские стихи Рэя Брэдбери, которых здесь больше всего, немного примитивные и наивные, правда уже в таком раннем возрасте у будущего классика мировой литературы наметились некоторые основные образы и мотивы: лето и одуванчики, юношеская беззаботность, старческая мудрость, библиотека, космос, фокусники и всеобъемлющая любовь к окружающему миру! Самыми интересными фрагментами детских стихов Брэдбери лично для меня стали Линкольн и индейцы, которые, появись они каким-то чудом на его пороге дома, пахли бы книжной пылью — ведь именно из книг он узнал о них. Не менее трогательный неуклюжий старик на дереве, ищущий в тайном месте записку самому себе или ржавчина объявившая войну цивилизации. А самым большим откровением из редких дневниковых записей с интервью стал карнавальщик Мистер Электрико. На писательский путь маэсро поставили даже не Эдгар По, Томас Вулф, Редьярд Киплинг, Эдгар Райс Берроуз или Генри Райдер Хаггард а некий таинственный циркач который под якобы миллион вольтным напряжением прикоснувшийся к мальчику кончиком меча сказал “живи вечно”! Брэдбери ведь и сам хотел сначала стать фокусником и даже показывал простые фокусы с накладными усами, которые отклеивались в самый ответственный момент. Также рассказывает о своей семье без украшений, про друзей и подруг, о том как катался на роликах возле голливудских киностудий, чтобы взять у знаменитостей автограф и про своих верных наставников.

У Азимова была несравненная фантазия и плодотворность — одна его только бескрайняя подборка научно-популярных книг чего стоит. А Брэдбери — мастер слова, способный так кратко рассказать о вкладе великого фантаста в литературу и его влиянии на коллег.

Рассказ напоминает другие произведения, где повествование идет от имени нечеловеческих сущностей, например, проклятий или вирусов. Интересно наблюдать за историей от лица существа, сеющего ужас, что создает эффект «реверсивного ужастика».

В контексте захвата сознания людей рассказ подан увлекательно и нестандартно, привлекая внимание к ощущению беспомощности и страха перед неизвестным

Рассказ 'Толпа' о человеке, который чуть не погиб в аварии и очнулся, окруженный толпой.

Рассказ жуткий и интересный, с предсказуемой концовкой, но сама история необычная и увлекательная.

Мои эмоции сложно описать: до конца я не понимал, что читаю. Казалось, что это фэнтези о божествах и скрытых мирах за дверями, с недопониманием между детским восприятием и реальностью.

Это один из тех рассказов, которые хочется перечитывать, переосмыслять и воспринимать по-новому.

Этот рассказ в стиле Брэдбери, где то, что ты видишь или читаешь, не является основной идеей, а служит творческим приёмом, показывающим что-то другое. Рассказ — аллегория о том, что в каждом человеке могут открыться секретные страшные стороны, способные разрушить любые отношения.

Главная идея в том, что ты никогда не знаешь человека полностью. В случае с его девушкой Бет, её странная страшилка и игра напугали героя, и он начал относиться к ней по-другому.

В отношениях такие вещи могут возникать, когда ты видишь в человеке новую черту, которую не замечал раньше, и этот человек перестаёт быть любимым.

Хотя Брэдбери известен в первую очередь как писатель-фантаст, в рассказе нет ничего фантастического. Скорее, это рассказ философский, рассказ-размышление: о месте человека на этой планете, о суетности человеческих желаний и о том, что всему на Земле отпущен свой срок. Ты уходишь в сторону, а жизнь продолжается — и миллионы людей «...едут куда им надо, чтобы делать, что им кажется важным, всё равно, важно это или нет; людям кажется, что важно, вот и весь фокус» (пер. Б. Галкина и К. Сенина).

Но спешишь ты по новому шоссе вместе с прогрессом или всеми забытый остаёшься у обочины старой дороги, рано или поздно все окажутся там — «над рекой, Что пролегла у трона бога...»

Больше всего удивила невероятная упёртость работников морга. Прямо как в анекдоте:

«

По больничному коридору медсестра катит столик накрытый простыней, вдруг оттуда раздается слабый голос:

— Сестра, может все-таки в реанимацию?

— Врач сказал в морг, значит в морг!

»

Им-то какой резон так настаивать? Ну отказывается человек от вскрытия и похорон, ну и пусть идёт себе на все четыре стороны. Только работы меньше.

Какая же это бредятина! И кто назвал эти бумагомарательские пи***страдания фантастикой? Т.е. если бы изначально эту писанину подавали бы как прозу/лирику — вопросов бы вообще не было. И подход к тексту был бы соответствующий, а скорее всего я бы даже и читать подобное не стал.

От фантастики здесь только Марс — в остальном это какая-то непонятная смесь ипохондрии с попытками в социальную прозу и не понятно чего ещё.

Читать не интересно, не современно и вообще весь текст полная бездарность.

Один из самых любимейших рассказов Рэя Брэдбери, который всегда поднимает настроение. Он о том, что чудеса существуют и можно созерцать волшебство в реальности, только если вы сам по себе романтик и восприимчивы к подобному, или даже так: искренняя вера и чистота помыслов могут буквально спроецировать материализовавшийся из воображения «воздушный замок».

Так парочка скитальцев неудачников из рассказа таскаются всё по миру, никак не разбогатеют, чтобы где-то осесть. За ними то и дело следует циничный и приземлённый проныра, стоит героям начать новое дело, как этот злорадный негодяй идёт наперекор. С участью лузеров они вроде смирились, но всё ли так безнадёжно? Друзьям нравится само путешествие к цели, они умеют насладиться звёздным небом!

Так вот, наткнулись скитальцы неудачники на мираж в пустыне и что то был за мираж – каждый из зрителей, находясь рядом с героями, видел то, о чём мечтал! Тут как тут появился враг и отжал «участок», только впервые понимает, что проиграл. Рядом с ним люди не видели чуда и требовали вернуть деньги у обманщика

451 градус по Фаренгейту — сухая губка, абзацы наполнены типичными предложениями и закоренелыми отчетами о действиях с одномерными героями и антагонистами.

И все же, для 50х годов это являлось мощным детищем писательства.

Теперь же, обернусь и поймаю за руку идейную семантику: серым мешкам (возможно, 70-80х годов) поднадоест гнусно батрачить на заводах, магазинах, заправках и вылились в биполярно-гедонистический образ жизни, беззаботность, но не кажется чересчур мягким? Почему они не раскидывались амфетаминами, наркотиками или не застрелились? Это мягкий гедонизм, он легко трансформируется в тяжелогрузный, тогда в каждом доме имелось бы пару сотен шприцов и их массовое производство.

Главную перестановку от реальности Рэй обставил типичностями, а психиатрию он видимо читал, такая ведь объемная библиотека у его сенсорных широт!

Читать книгу? Нет, одномерный и плоский сюжет как у Агаты Кристи, не интересует именно этот роман, а ведь я кропотливо ждал интригу!

Впервые я прочитала этот рассказ Бредбери, ещё учась в школе. И до сих пор помню то непередаваемое ощущение жути происходящего, которое меня охватило... С того времени я несколько раз возвращалась к «Вельду», хотя финал уже был известен и не внушал больше леденящего ужаса (леденящего, несмотря на описанную африканскую жару!).

Почему такой коротенький текст, сюжет которого известен, тянет перечитывать? Возможно, из-за необыкновенного ощущения фантастики, на глазах становящейся реальностью, или из-за вполне понятных переживаний родителей, утративших взаимопонимание с детьми, — тема важная и актуальная во все времена? А может быть, из-за того, что каждый раз открываются новые пласты смысла? Сейчас я вдруг обнаружила то, на что не обращала внимание никогда: на имена детей. Ведь это даже не лёгкий намёк, а настойчивая аллюзия на Джеймса Барри! Это же Питер Пэн и Венди, проникающие в воображаемые фантастические миры и делающие их реальной жизнью! Только Питер и Венди, чьи детские капризы и непосредственность перешли в жажду вседозволенности и перешагнули границы добра...

Очень грустная история. Рассказ, понятно, само собой. Грустно, что в 21 веке в России эту «удивительную историю» прочитали как позитивный, бравурный гимн жизни.

Ура, я предал и продал свою душу, всего себя за порося и бок толстой жинки под боком! Зато я так много повидал и так много наслаждался! А если бы, как это делали нацисты в Белоруссии, передо мной поставили бы на колени ребенка и дали пистолет с одним патроном и сказали бы — «или ты или он» — я бы с радостью вышиб ему мозги, ведь жизнь так прекрасна, а я еще так много не успел сделать!

Ну и чему мы удивляемся, читая сегодня новостные ленты. Читая о «подвиге» подонка Кузьминова, который тоже решил забить на клятву присяги, на свой долг и предпочел убить своих сослуживцев и отправиться на солнечные пляжи Испании и кататься там на яхтах. Правда, недолго.

Мне могут возразить, что я перебарщиваю. Но вот вердикт самого Брэдбери однозначен. Человек предал себя и умер, без следа растворился в небытии. Все, что осталось от его кипучей деятельности, это поблекшие и помятые агитационные листки на стене заброшенной станции.

Сам-то Брэдбери, вопреки мнению одного лаборанта, от себя отрекаться не собирался. В написанном полвека спустя предисловии к «Октябрьской стране» он прямо просил, позвольте мне умереть РАНЬШЕ моих голосов, моего дара. Без этого он себя не воспринимал полноценным человеком. Для него исполнение долга писателя — да, то самое приторное сеяние разумного, доброго, вечного, то самое бытие праведника, без которого «мировая деревня» не устоит, — было важнее, чем сколь угодно прекрасное физическое существование.

Рассказ-парадокс о том, как жизнь превращает ангелов-харнителей в фурий уничтожения. Как всегда Брэдбери удается игра на поле «мерцательной» эстетики. рассказ очень реалистичный ,«мясной», но при этом и имеет четкий символический регистр.

Интересна и разность в менталитетах. У нас к таким агрессивным людям как раз терпимее относятся. Зарезать могут, скорее, просто зацепившись языками мимолетом. А истеричным теткам делают замечание, а потом просто перестают обращать внимание. И те от этого быстро «затухают».

Умеет Брэдбери писать многопланово .Сколько людей читает этот рассказ, столько мнений. Смысл-то понятен и очевиден. И по хорошему парадоксален. «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива», говорит пословица. Но бывает и наоборот — кривое зеркало показывает истинную суть человека.

А вот перспектива истории, отношение к ней. Какие краски взял художник для своей картины, тут мнения разделились.

Я лично прочитал это историю как сугубо реалистичную и гуманистическую. Проникся душевными переживаниями персонажей. Не анекдот это для меня, а за душу берущая притча. В конце очень хочется, чтобы Эйми нашла мистера Бига вовремя, помогла ему, а через это и себе самой.

Впрочем, правильно, что Брэдбери оставил недосказанность. Избежал слащавости, сохранил нужный тон.

Семьдесят лет назад это был смешной сатирический рассказ, новая сказка о «голом короле» от авангардного искусства. Сейчас история о монокле от Матисса подернулась изрядной патиной экзистенциальной тоски. Все это буйство добром не кончилось, а как и всякая зависимость от сильных аффектаций выродилось в нервное истощение культуры и ее полное разложение.

Сфера творчества напоминает сегодня океан, загаженный бытовым мусором и прочими отходами жизнедеятельности. Лучшие и самые прозорливые художники ищут новую чистоту ,новую твердую почву под ногами. Найдут ли, бог весть!

И никакое это не брюзжание. Слушайте, русская литература до женского ЛГБТшного автофикшена долюбилась, ну какие еще нужны симптомы тяжелой болезни?!

Что же касается самого рассказа Брэдбери ,в нем ведь есть и сильная драматическая подкладка. Джордж Гарви не родился ничтожеством. его в это ничтожество вколотили семья и общество! Как наших детей тридцать лет вколачивали в формат «квалифицированного потребителя», а потом руками замахали на краю пропасти!

Несмотря на то, что это самый объемный текст в сборнике, он оставляет ощущение недоделанности. Сам Брэдбери вспоминал ,что этот текст зародился и был написан в результате сильного эмоционального переживания. Возможно ,подобная встряска и не позволила ему абстрагироваться и все как следует отстраненно обдумать.

Что с психологической точки зрения, женушка истерит на ровном месте, муж просто какой-то разомлевший от жары олух. Что с символической: почему супруги названы, как родители Иисуса — Мария и Иосиф? Из-за того, что Мексика — католическая страна? Ну и к чему это? Вначале, при описании похорон, подумал, что у них когда-то ребенок умер, мальчик, так ведь нет.

Само описание склепа — лучший кусок в рассказе. Действительно, жуть нагоняет. А вся пристегнутая к нему история с семейными дрязгами только раздражает своей пустой нервозностью. Недоработал мастер!

Молодой Рэй Бредбери мог и в хоррор, это очередное тому подтверждение. Хорошо состарившийся рассказ, который в общем-то не потерял актуальности, а во время публикации наверняка находил отклик в душе читателя, вскрывая подсознательные страхи перед угнетающим образом большого города и опасностями, которые он в себе таит, перед толпой неразличимых серых людей, безразличных к чьей-то боли и переживаниям.

Действительно, помимо интересного рассказа мы получили еще много поводов для размышления о странностях иных читательских восприятий. Как из истории про двух стареющих теток можно было вычитать повесть о подростковом нигилизме, эскапизме и даже наркотических пристрастиях? Да еще и автора обвинить, что он молодежь плохому учит.

История крайне печальная, но она, напротив, дидактически поучительная. Автор напоминает вполне себе взрослым людям, что чувства надо проявлять и бороться за живых, а не лить потом бессильные горючие слезы по мертвым. Судя по рассказу Анны, они с Фрэнком не были женаты. Он не смог отбояриться от своей властной матери и создать собственную семью, а Анна за свое счастье бороться не стала. И осталось ей только грустные сказки сочинять, да причинять горе собственным родственникам.

Рассказ можно прочитать и как медитацию о том, совместима ли творческая жизнь и жизнь семейная. К моменту написания Брэдбери был не так давно женат, наверно, дети уже пошли или планировались. Так что для него это были не досужие размышления, а самые насущные. К тому же большинство молодых авторов по ночам пишут, так что и тут совпадение с ночными полетами свободолюбивого дядюшки Эйнара полное.

Но, как показала практика самого Брэдбери, да и сонма других замечательных и даже великих писателей, совмещать можно! Не без проблем, а у кого жизнь без проблем протекает?

Хорошо, что он эту добрую сказку включил в свои сборники ужасов. Хоть передохнуть немного можно от всего этого мрачняка))

Очень жизненно показаны взаимоотношения в большой семье! Здесь, как известно, клювом щелкать нельзя. А как уберечься, если у всех сверхспособности, кроме тебя. Поневоле изгоем себя почувствуешь. Начнутся детские обиды, может сердце ожесточиться. Большую часть рассказа было очень грустно за Тимоти, да и собственные детские болячки тут же вспоминались. К счастью, финал добрый и светлый, пусть и с грустинкой. Пробивался-таки в молодом Брэдбери будущий добрый дедушка-сказочник. Пока как большое обещание. Он тут, как позже оказалось, задел на всю долгую творческую жизнь сделал.

Вот такой подход мне нравится. Брэдбери взял реальную проблему гиперопеки и не понизил ее до грошового ужаса, а возвысил до притчи о познании ребенком реальности и болезнях психологического роста.

При этом в сюжете рассказа заложен парадокс. Обстоятельства его очень печальные — полусиротство, безумие матери, но смысл действительно светлый и радостный — освобождение человеческой души от плена зависимостей и страха. Виртуозная работа с большущей палитрой идей и тональностей.

Да и сама локация мира-дома очень интересная, атмосферная, завораживающая.

И как же все-таки у меня деформировано восприятие от чтения Стивена Кинга в отрочестве!)) Из названия решил, что коробка-таки откроется и попрыгунчик ка-ак прыгнет! А смысл истории строго противоположный. Не давайте своим детям читать Стивена Кинга. Пусть их сознание останется свободным!

Это наверное один из первых образцов бодихоррора, а то и слаттерпанка. Во всяком случае все время чтения меня то подташнивало, то передергивало от омерзения.

Бывает, конечно, что если человек долго и нудно болеет, он начинает воспринимать свою болезнь, как некий внешний объект, его одолевают неврозы. Но этот-то Харрис свихнулся на ровном месте! И главное, в чем?

Ведь образование твердого внутреннего скелета — это одно из самых замечательных достижений эволюции на Земле. И как долго, и с какими трудами земная биома этого добивалась. Правильно в финале автор сравнивает Харриса с медузой, медузой он и был — в человеческом обличье.

Особенно обидна эта ситуация в аспекте его жены Клариссы. Немногими и тонкими штрихами Брэдбери ярко очерчивает ее красоту, сексуальность и чУдность характера.

Мужику так в жизни повезло — талантлив, дела идут успешно, жена секс-бомба, — а он какой-то фигней страдает!

Честно говоря, не жаль его было нисколечки! Демон в финале даже не нанес вред человечеству, скорее как «санитар леса» сработал.

Все это действительно очень и очень странно... Ожидал более противоречивых комментариев, учитывая отзывы на прежде прочитанные рассказы из «Октябрьской страны». Похоже, и впрямь Рэю удалось заворожить простодушных читателей своей банкой))) Но внесу нотку диссонанса в общий восторженный пул голосов.

Рассказ замечательный по своей фактурности, атмосфере, психологизму, бытописательству. Но есть изрядный изъян, который все портит. Это невнятный финал. Молодой Брэдбери мастер двусмысленных концовок, которые каждый может оценивать и толковать на свой вкус. А тут просто все заканчивается непонятным.

На чем успокоилось сердце Чарли, чего так испугался на всю оставшуюся жизнь Том Кармоди? Мерзкая женушка и таинственная банка — бог с ними! Но вот непроясненность того, чем разрешился конфликт главных антагонистов, подбешивает!

А вот это, в отличие от «Крошки-убийцы», шедевральный шедевр. Мне понравился даже не столько залихватский сюжет, в конце концов тему битвы детей с потусторонней нечистью изрядно за истекшие семьдесят лет заездили, сколько сам тон и атмосфера рассказа. Он бодрый, резкий, жестокий и циничный. Что мальчуган, что его скорая на расправу бабушка типы очень характерные и живые. Все тут в комментах ужасаются жестокости ребенка. Так он плод воспитания хваткого журналиста и потрошительницы! Где ему гуманизму учиться, на улице? Вот и познает мир, как может. К тому же он сразу все просек, со звериной детской интуицией, и попытался воспрепятствовать, чтоб его до греха не доводили. Но взрослым только бизнес интересен. Вот и пришлось мальцу лично наводить порядок в городе.

Но как же щедро молодой Брэдбери разбрасывался идеями! Скопидом Стивен Кинг на эту тему бы нуднейший роман на шестьсот страниц накатал с непременным перемыванием косточек всем постояльцам жестокосердной бабули. Впрочем, он и написал их штук двадцать.

Палитра эмоциональная у этой короткой истории просто изумительная — радость, печаль, светлая грусть, горе, надежда... А заканчивается все жестью, жутью и хтонью. Молодой писал и дерзкий. Видимо, доставляло ему удовольствие шокировать читательскую публику.

Но вот позже, наработав все эти отличные приемы, отточив палитру Брэдбери откажется от подобного шок-контента. Те ,кто нахваливают этот рассказ за доброту и светлость, скорее всего исходят из точки послезнания о Брэдбери в стиле «чудеса и диковины! передай дальше!». Но этот рассказ не тот случай.

Тридцать лет с лишком готовился прочитать этот рассказ, так что ощущения странные... Думал, это какой-то невероятный шедевр. История считается хрестоматийной.

Но нет. Это просто очень хороший ужастик, к которым у меня особого пристрастия с детства не имеется)) Мастер его наваял именно что по законам жанра хоррор. Взял очень важную, сущностную тему из жизни — сложные соотношения любви-ненависти между самыми близкими и родными людьми, а если Уже, например, послеродовую депрессию — и превратил в забористый триллер, при чтении которого у читателя волосы на голове ходуном ходят.

Но и только.

Это беллетристика уровня даже не Стивена Кинга, а Дина Кунца, или кого там из второго ряда. Крепкая история, все дела.

А жаль. На эту тему я бы философский «агнст» в стиле Франца Кафки от Брэдбери с удовольствием бы прочитал.

Рассказ можно прочитать двояко. Негативно — как притчу о людях ,которые хоронят себя заживо в казематах собственной гордыни и высокомерия по отношению к жизни и процессам, в ней проходящим. За последние годы мы тьму таких кадров повидали. Размалеванные кадавры, для которых и реальная смерть ничего не изменит. Ибо они раньше нее все сами устроили.

И позитивно — о реальной жизнелюбке, для которой и сам черт не брат в отстаивании собственных принципов. Сам Брэдбери был таким. Он не только в 20 лет Смерти кукиши крутил, как в этом рассказе, но и в возрасте за восемьдесят продолжал шутить и ерничать на самые мрачные темы бытия.

И, похоже, амбивалентность восприятия была так и задумана автором ,а не сама собой вычитывается.

Несмотря на мистическую подоплеку, рассказ очень реалистичный. Недаром Лев Толстой писал ,что выдумать можно все что угодно, кроме психологии. «Озеро» — яркий пример того, что классик был прав.

Так получилось, что у меня был опыт, когда я встретил свою первую подростковую любовь спустя очень много лет. Прям пережил те же чувства, о которых говорит рассказчик. Любые прочие обстоятельства вдруг стали не важны. Ну, хоть я никакую женщину, в меня влюбленную, не мог обидеть, за отсутствием оной)) Брэдбери пишет художественную правду, но она работает и в жизни — прошлого не вернешь. Человек бессилен перед течением времени, или волной его, как в рассказе. Грустно? Грустно. А может и правильно, что так на роду человеческом написано.

С совсем юных лет мастер Рэй обладал завидным умением залезать в душу своего читателя. Так напишет, что от чтения всего тебя словно перетряхивает, заставляет думать о глубоко личном, заново переживать то, что казалось бы похоронено в глубинах памяти навсегда.

В шесть лет я очень боялся ядерной войны. Был 1984 год, я наверно телевизора насмотрелся. И когда поднимался сильный ветер, особенно ночью или поздно вечером — а в Северном Казахстане ветренная погода отнюдь не редкость: кругом голая степь на сотни километров — я всегда думал, что вот оно, началось. Это наверное ударная волна от далекого взрыва. Страшно было до чертиков.

И благодаря мистеру Брэдбери я это ощущение очень хорошо вспомнил, спасибо)) Никаких монстров не потребовалось! Прекрасно понимаю его персонажей. Первородная стихия умеет человека поставить на его крохотное, незначительное место.

Как сказал один мудрый человек: «Город — это злая сила» ,которая высасывает энергию из людей. Сильных делает слабыми.

В молодости как-то это не осознаешь ,а с возрастом выдерживать социальное давление становится трудновато. На природу тянет, поближе к земле))

Клаустрофобию и паранойю городского существования молодому автору удалось показать очень выпукло и зримо. Мураши так и бегают в разные стороны от страха. И то — в 22 года Рэймонд Дуглас Брэдбери ни разу не был добрым дедушкой-сказочником))

Иногда мы не узнаём своих друзей, не видавшись с ними целое лето, а за полвека между когда-то знакомыми людьми часто возникает целая пропасть.

Когда-то четверо приятелей договорились встретиться спустя пятьдесят лет в колледже возле флагштока. Всё это время они не виделись и торопятся трепетно исполнить клятву.

Только чем ближе оказывается встреча, тем труднее кажется будет подобрать слова, из чего начать разговор, банальные «Как ты? Как семья? Долго не виделись! Ну вот мы и встретились!» вряд ли подойдут.

Пока студенты на перемене шастали возле колледжа, четыре старика приближались настороженно вглядываясь друг в друга с разных сторон к флагштоку. Но вот прозвенел звонок

Отдельно совершенно очаровательной вышла жена, она то ругает старика вначале, что тот ещё держит детские заводные поезда, игрушки динозавров, старые постеры и возиться с этой встречей, словно ребёнок, но вскоре готовая его искренне утешить без всяких упрёков.

Короткий но очень трогательный добрый ёмкий и приятный рассказ о том, что не надо распинаться о своей любви, настоящие чувства выражаются другим образом. Так и главный герой этой истории, увидев возле поля для гольфа

В руках Рэя Брэдбери простейшие сюжеты превращаются в настоящие сокровища. Казалось бы, что на поверхности – томительное ожидание мужа-скитальца. Но как же тонко всё прописано: влюблённая женщина не разрешает сыну даже скрыть лужайку, чтобы ею занялся отец после возвращения; она копит множество таких мелочей, чтобы привязать его к земле. И вот он вернулся, идёт домой с космодрома пешком, он снова не привёз из космоса камушков и не хочет показываться сыну в своём скафандре. Сначала он работает низко пригнувшись к земле и днём женщина ощущала себя относительно спокойна, а вот ночью космонавт всё чаще задерживается на крыльце, смотрит на звёзды… Он любит семью, но на Земле ему одиноко, таинственный космос влечёт. Вот мужчина ещё с ней, но женщина уже смотрит сквозь, словно тот призрак… И да «Калейдоскоп» словно продолжение «Космонавта»

Очень забавный рассказ-иллюстрация отношения родителей к детской фантазии. Дети далёкие от гаджетов то и дело придумывали всё новые игры и всё свободное время особенно летом проводят на улице. Часто детские фантазии совсем не воспринимаются всерьёз, пролетают мимо, даже когда они прямо заявляют о вторжении. То, что в новую странную игру со странными приборами определённых геометрических форм играют дети и в другом городе с абсолютным совпадением имени воображаемого друга, насторожило мать главной героини. Эта девочка Мышка просто очаровательный персонаж, довольно упрямая и напористая, она собирается возглавить пришельцев из четвёртого измерения, к слову это только в рамках сборника «Механизмы радости» уже третье вторжение! Отличный фантастический рассказ имеет также шикарную экранизацию в рамках сериала «Театр Рэя Брэдбери»

Одно из самых первых произведений, которое прочитал лет четырнадцать тому назад у Рэя Брэдбери и с тех пор, влюбившись в творчество гениального автора, поглотил всю его библиографию за редкими исключениями и часто возвращаюсь к лучшим его романам, повестям/рассказам. Немного забавным мне показались замечания других рецензентов на счёт наивности: для начала это ранний рассказ, во-вторых Рэй вообще-то до глубокой старости сохранял такой по детски незамутнённый взгляд на окружающий мир. Сюжет истории казалось бы прост и фактически без финала, но мастерство маэстро облечь всё яркими воодушевлёнными образами и наполнить смыслом делает её восхитительной.

Парочка друзей «грязных» старателей скитались несколько месяцев по безлюдной безликой пустыне, а на обратном пути, свернув в первый же очаг цивилизации, нашли этот ранее серый пыльный город совершенно преображенным — тот сиял всеми цветами радуги, поражал порядком и чистотой. Что произошло, кто заставил людей массово выйти на улицы и выкрасить пёстро дома, сараи, даже будки?!

Предтеча «451 по Фаренгейту»? Очень похоже. Рассказ действительно хорош. И действительно заставляет задуматься. Но так с большинством историй от Рэя Брэдбери. Здесь же можно отметить в плюс то, что герои говорят друг с другом цитатами великих произведений. В остальном же — тот же Фаренгейт.

Брэдбери играет и экспериментирует с жанрами. Хотя в сороковых — это осознанная и кропотливая работа на мистическими рассказами и хоррорами. Теми самыми, которые войдут в «Темный карнавал» «Воспоминания об убийстве». Эта же история стала главой романа «Надвигается беда. Атмосферу Мастер выдал потрясающую, а сюжет — прост и банален, как гвоздь. И это данный конкретный рассказ совсем не портит.

На самом деле, не стоит заигрывать с силами, намного тебя превосходящими. А если еще и в голове постоянно крутится мысль о собственном превосходстве — это билет в один конец. И воплощение американской идеи — Леонора и Джон — в итоге приходят к финальной точке своей жизни. Открытым концом не обманывайтесь — на самом деле его нет.

Сейчас, глядя на историю сквозь десятилетия, понимаешь, что рассказ очень и очень актуален. Замените мексиканцев на негров — вот вам и история про то, что происходит здесь и сейчас. А способность предугадать будущее, согласно Азимову — величайший талант писателя-фантаста.

«Здесь могут водиться тигры» — квинтэссенция творчества Рэя Брэдбери. Той ее части, что не посвящена Гринтауну. Полагаю, как раз за такие вот истории Брэдбери и стали называть романтиком от фантастики. Здесь очень много грусти. Той самой, которая появляется, когда что-то уже утеряно безвозвратно. Ощущение, что когда-нибудь будут утеряны доброта, способность мечтать, романтика и детское восторженное восприятие мира.

Написанный на самой заре творческого пути Рэя Брэдбери, рассказ при этом далеко не примитивен, а очень разнопланов. Здесь вам и антиутопия мира близкого будущего с обилием психологов, определяющих, что хорошо, а что плохо, и как жить другим (в принципе, такое будущее уже сейчас стучится к нам в двери), и детский бунт против взрослых, и непонимание взрослыми детей, однако самое главное всё же — понятие свободы как таковой. И у мальчика с Земли свобода совсем не такая, как у неведомой сущности из глубин космоса.

Очень интересный и боюсь крайне реалистичный рассказ. И тут проблема даже не в психологии, а в инстинктах. Человек, как бы он не хотел не может воспринимать нормально естественных врагов, пусть и понимает логический что они безопасны.

Однако с концовкой я бы не был так категоричен. Посёлок Булычёва очень интересно показывает разницу поколений, и как мне кажется при колонизации следующие поколения вполне смогут жить и сосуществовать с местными жителями.

Сразу скажу , что это моё первое знакомство с творчеством Рэя Брэдбери . И если первые истории Хроник показались где то наивными и даже с налётом гротеска ( ревнивый марсианин и психиатрическая больница ) — то дальше я вчитался и просто «проглотил» эту небольшую книгу . Много там есть о чём подумать особенно в наше время . В большинстве это истории с нотками печали и тоски — о том что люди необратимо всё таки уничтожат Землю , и надо сделать так что бы они не уничтожили ещё и Марс ... я так думаю , что писатель был под впечатление демонстрации мощи ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки . Были в Хрониках истории более интересные были по мне как (это конечно же имхо ) менее — но в целом сама книга мне понравилась . Последняя — «Каникулы на Марсе « как бы подводит печальный итог для жителей Земли , но и оставляет какую то надежду для новых жителей Марса — на то , что больше таких ошибок люди получившие второй шанс не повторят...

Рассказ чудесный. Больше всего напоминает другую историю от того же Брэдбери, только более популярную. «Тот, кто ждет», вроде бы.

И вот эта атмосфера ожидания, когда же в итоге сломается жертва — это передано очень сочно. Не если сломается, а именно «когда». Никакого хэппи-энда читатель не ждет с того самого момента, как все начинается. Исход логичен и понятен, но опять-таки безумно красив.

Прекрасный рассказ, от которого веет все тем же Гринтауном. И противопоставления настоящей жизни тому стерилизованному будущему, к которому мы движемся семимильными шагами, действительно заставляет ценить каждый миг настоящего. А детство просто уже не вернуть...

Перед нами одна из важнейших работ Брэдбери, в которой он обозначает свое отношение к литературе, к книгам в частности, отдавая на откуп культуре много важнейших свойств, без которых люди были бы совсем иными. Этот роман так же и об обществе, хотя больше рассматривает концепцию человека в обществе, его изменение и рост противоречий в его мировоззрении. Это антиутопия, жёсткая и беспощадная, в которой проявилось множество современных (уже сейчас) тенденций, угадываемых Брэдбери ещё на рубеже 50-тых годов прошлого столетия. Это в чем-то слишком нереалистичный сценарий развития общества, но как же тонко предугадана суть подобного уклада, чьи симптомы мы можем наблюдать уже сегодня. И чтобы не впасть в максимализм или радикализм, сравнивая реальность и вымысел, стоит рассмотреть подробнее то, о чем же именно предостерегал автор и на какие больные мозоли он надавил.

1. Атомизация общества, как начало разложения культуры. С чего, собственно, началась катастрофа. Как многие любят говорить, катастрофа началась в головах. Имеет ли культура в принципе общественный характер? Естественно — этот вывод вытекает даже из определения. Культура — отражение общества, его бытия в целом. Но что будет, если отказать культуре в ее непосредственном назначении? Что будет, если культуру начать делить на составляющие, подстраивать под конкретные интересы разных меньшинств. Культура начнет деградировать, цензурироваться, становясь ни для кого не предназначенной, пропадет ее суть, заменяясь на нечто искусственное, ложное, ненастоящее, не представляющее пользы, но представляя угрозу в своем прежнем состоянии этому новому экономическому укладу с его мириадами возможных меньшинств, разделенных по любому выдуманному принципу, где что-то по-настоящему общее — значит вредное. Это все равно, что смотреться в зеркало, пытаясь изменить собственное отражение. И если это отражение тебя не устраивает, легче разбить зеркало.

2. Новая карго-культура. Так и происходит в мире «451 градуса..», человечество отказывается от собственной культуры, от книг, в которых по его мнению много вредного, неподходящего, неудобного, оскорбительного. Старую культуру с ее сложными вопросами бытия, мировоззрения и анализа окружающего мира легче заменить, чем цензурировать — уничтожить, предоставляя взамен нечто поверхностное и простое. Так и появляются пожарные, сжигающие книги, так и появляется новая карго-культура с ее отупляющими «стенами» (аналог 3Д-технологий, где изображение проецируется на стены, окружая зрителя со всех сторон) — по сути тоже телевидение, только более интерактивное, предназначенное для чрезмерного праздного развлечения, где круглый день транслируют сериалы или мыльные оперы с глупым сюжетом о чьих-то романтических отношениях, где зритель может принять участие в виде того или иного персонажа (забывая о собственных связях с реальными людьми). Общество консервируется в состоянии деградации, атомизации и отчуждения от окружающей действительности. Это влияет и на остальные его аспекты. Отношение к детям обозначается, как отрицание как таковое (привет всем чайдл-фри), либо как взаимодействие с домашними питомцами, от которых легче избавиться, предоставляя их самим себе. Никакой ответственности — это слишком сложно. Отношение к собственной безопасности так же искажено — люди ездят на собственных машинах на бешеных скоростях (правила ПДД, видимо так же упразднили), пытаясь поймать эйфорию или просто ради развлечения (сбить кого-то тоже стало развлечением). Повсеместная реклама мешает думать, люди постоянно носят ее с собой, затыкая уши ракушками, где им повторяют изо дня в день одни и те же мантры. Да что и говорить, все основные общественные институты искажены в принципе, перевернуты с ног на голову — ведь даже пожарные не тушат пожары, а их разводят. Новая культура — это культура потребления, где возможность получения удовольствия — это основная жизненная цель. Гедонизм — новая (а для кого-то старая) парадигма, являющаяся ширмой для глубоких общественных противоречий. Получай удовольствие и не думай о чем-то сложном, даже если сверху будут пролетать истребители.

3. Ускорение информации ведет к её упрощению. Информация, которую нужно поглотить для продолжения и производства продуктов карго-культуры, должна быть проще, с ростом технологий этого, естественно, удается достигнуть. Чем быстрее ты получишь дозу удовольствия, чем быстрее ты осмыслишь эту информацию, тем лучше, — а значит, чем информация примитивнее, тем лучше усваивается. Для общества потребления это двойная выгода: быстрая и примитивная информация — значит легкая и сиюминутная прибыль. Это не означает, что нужно отказаться от технологий, начав исповедовать луддизм, ведь причина не в технологиях, а в общественном укладе. Люди к этому привыкают, забывая о более сложных для восприятия и осознания формах и средствах. Собственно, именно это в сюжете произведения (по рассказу начальника Битти) поспособствовало процессу отказа от книг в принципе, а затем закрепилось, как незыблемое правило. В романе общество представлено двояко: с одной стороны оно деградирует, избавляясь от средств и возможностей образования, но при этом уже имеет продвинутые технологии, используя их в основном для развлечения и отвлечения. Поэтому, когда главный герой Монтаг всё таки начинает читать для кого-то запрещенные книги (в данном случае стихи), оппонент вдруг перестает контролировать собственные эмоции (может он забыл, а может он не знал). Да и сам Монтаг, стараясь осознать написанное на бумаге, вдруг ловит себя на мысли, что его голова — это сито, через которое стремительно убегает весь остальной песок.

С чего именно началось разобщение, атомизация общества — автор не дает ответа, возможно именно потому, что сам отталкивался от реальности своего времени и своей окружающей среды (с течением времени симптомы только усугубились, особенно смотря на то, как штормит сейчас западную культуру). Я бы углубил мысль, внеся классовый вопрос, как основной для возникновения подобных общественных противоречий. Ведь он единственный, который имеет материалистическое и экономическое подтверждение. «Мы так богаты, а все остальные в мире так бедны — не потому ли нам и дела нет ни до кого. До меня доходили слухи, что мир голодает, но мы-то сыты. Правда ли, что мир трудится в поте лица, а мы лишь весело играем?» — ужасается Монтаг в попытках анализировать окружающее бытие, а вместе с ним и автор, намекая на то, к чему приводит общемировая капиталистическая пирамида.

Если начать проводить аналогии с реальностью (чего я вообще делать не люблю), то многое сразу же бросится в глаза, но некоторые вещи покажутся чересчур фантастичными. Да, книги сжигать не будут, так как они сами — товар, и чем раритетнее этот товар, тем он дороже. А он будет именно таковым, потому что культура уже давно перемалывает саму себя (пятикратно переваренный.. ну вы поняли), царапая из без того худое дно, выплевывая на поверхность неисчислимое множество производных от производных. Найти среди этого разнообразия что-то настоящее — нелегкая задача, усложняющаяся с годами.

Так почему же автор сделал упор именно на книгах? Книги — это олицетворение общественной памяти, как, собственно, и вся человеческая культура, как отраженная на бумаге/экране/стерео-динамике критика бытия, которая дает возможность учиться на собственных ошибках прошлого, анализировать и искать выход из складываемых экономических противоречий. Попытка менять только отражение — затея глупая, ведь преломлённый светом оригинал всё равно будет точно таким же. Если вдруг общество лишить памяти, провести ему лоботомию — всё повторится заново. Собственно именно на этой мысли произведение и заканчивается: после сокрушительного финала всё повторится снова — и плохое и хорошее, но возможно именно теперь хорошего будет больше.

Я впервые этот рассказ.. увидел. Ту старую постановку «Этого фантастического мира» с великолепными Богатыревым и Поповым, но тогда я, конечно, не запомнил ни имен актеров, ни даже название рассказа, по которому был поставлен этот спектакль. И лишь спустя пару лет в толстом сборнике, который назывался ... «О скитаньях вечных и о Земле», напечатанном тиражом в несколько миллионов экземпляров, я встретил рассказ про Томаса Вулфа и про то, как его на пару месяцев перенесли в будущее, чтобы он написал роман, о котором мечтал и который не могли написать авторы из 23-го века. Описание марсианских городов можно читать по несколько раз, пока не выучишь наизусть эти строки. Как же писал Вульф, что его перетащили в будущее? Я купил все его романы, чтобы почитать то, что он все-таки успел написать. Я знал, что из того ящика рукописей, оставшихся после его смерти и упоминающиеся в этом рассказе, его редактор сделал два последних романа Вулфа. Через много много лет, когда в самолете я смотрел фильм «Гений», то прекрасно знал, о ком он и как писал этот человек. Но сравнение с корицей в «О скитаньях вечных и о Земле», конечно, не от Вулфа, а от Брэдбери. Любимое его сравнение. И это, на мой взгляд, один из лучших его рассказов. Я могу бесконечно много раз читать его и смотреть тот старый спектакль по нему. Вулфу Нобелевку дать не успели, он ведь мало прожил и его самый известны роман появился уже после его смерти, но почему ее не дали Брэдбери?

В который раз читаю эту книгу, и в который раз ищу «светлое и летнее произведение про детство» воспетое современниками в многочисленных отзывах. Так и не нашел. Первые главы — да, про это. Но большая часть произведения — про восприятие смерти, взросления, старости через призму детства. Грустные рассказы про взрослые вещи, которые воспринимает маленький человек. И взрослому человеку читать эти истории тоже грустно, потому что он по-настоящему знает, насколько может быть больным осмысление этих, казалось бы, нехитрых истин, которые постигает юный герой «Вина из одуванчиков».

Язык Брэдбери, его метафоры, атмосфера просто неподражаемы. Но для меня это атмосфера не летнего рассвета, желтого напитка из одуванчиков и зеленой поляны, а вечерних закатов, грустных размышлений и прохладного напитка с терпкой нотой грейпфрута.

Когда Уилли «стукнуло» 75 лет, он решил, что в полном соответствии с буддийской догмой, ему пора завершить все свои земные дела и удалиться на покой. Другими словами — на кладбище... Мне сразу же вспомнилась аналогичная история из японского фильма «Легенда о Нараяме», который широко показывали на советском экране в 80-е годы прошлого века. Там тоже мать одного из главных героев задумала оставить этот мир, чтобы не отягощать собой семью своего старшего сына. Даже зубы себе выбила, чтобы показать, какая она старая! Не знаю, поверил ли ей сын, но понес-таки свою мать к Нараяме, где она должна была провести свои последние дни на этом свете. А у Брэдбери всё обстоит не так уж серьезно и печально, как у Имамуры: его герою просто КАЖЕТСЯ, что он услышал «голос смерти», призывающий его оставить этот бренный мир. По крайней мере, всё именно так и было описано в журнале National geographic. Прессе, ведь, нужно доверять — разве нет? Только вот подходят ли цивилизованным американцам мудрёные восточные практики? Мне кажется, что конец у данной истории вполне предсказуем.

------------

РЕЗЮМЕ: сказ про то, как престарелый американец, проникшись духом буддизма, пытался обрести гармонию в вечном забвении. Но похоже, что Будда глух к обращениям людей иных конфессий.