Поскольку Олди в целом мне идут не сказать чтоб легко, сначала хочу объяснить, что меня сподвигло к прочтению. Стремление к контрасту в первую очередь, ну и, конечно, надежда, что рано или поздно мне начнут нравиться их книги. Надеюсь я на это потому, что искренне уважаю обоих авторов за их публицистические работы и декларируемые в оных взгляды на жизнь. И, несомненно, мне все-таки хотелось бы понять, что находит любимый в их художественных произведениях.
Стремление же к контрасту объяснить проще. Как-то, перечитывая второй всего лишь раз ;) обожаемую мной Маккефри, я была вынуждена отложить ее на девятой книге Пернского цикла. В первый-то раз я читала ее с монитора – уж что нашла, называется. А потому мне повезло купить у букинистов практически весь цикл – в Северо-Западном еще издании. И душа поэта не вынесла. Тогда я пришла к выводу, что самый наилучший и расчудесный автор рано или поздно осточертевает. Теперь я стараюсь читать подряд произведения, не просто написанные различными авторами, но также еще и написанные в различной манере и, желательно, разного жанра. Ну и пол автора тоже хорошо бы чередовать, я полагаю, потому что, например, если прочитать подряд пять книг, написанных самыми гениальными женщинами, приходишь к выводу, что все бабы – эмоционально неуравновешенные и социально опасные дуры. Прочитав же подряд пять книг, написанных мужчинами, можно решить, что вся жизнь – это три мушкетера, севшие сыграть партейку в шахматы. И то, и другое удручает неимоверно.
Естественно, я гиперболизирую, однако, есть у меня такое подозрение, что Олди и придумали шахматы. ;)
На самом деле больше всего мне хотелось взяться за Гамильтон, но очень не хотелось вызвать у себя на нее аллергию, что было бы обидно, учитывая, что мы скупили ее всю. Потому для особого контрасту взяла Олдей, которых можно считать ее антагонистом. Насколько Гамильтон красива, красочна, эмоциональна и нереальна, настолько Олди пастельны, реальные, интеллектуальны и перегружены глубиной картин и персонажей.
Хотя, конечно, и для них есть исключения – насколько я могу судить, это первая треть «Мага в законе» и «Нам здесь жить». Правда, второе в соавторстве, но Валентинов еще менее эмоционален, чем Олди – если допустить, что такое возможно. И, кстати, мне как-то доводилось читать (или слышать? или и то, и другое?) мнение, что первая треть Мага – лучшая. При том, что она не просто эмоциональна – она необычайно изысканна.
В целом, я полагаю, каждый автор использует ряд собственных (и не только) приемов, которые будут эмоционально затрагивать ту или другую группу читателей. И, соответственно, как для каждого автора (ну почти), есть свои читатели, так и для каждого читателя – свои авторы. То есть этот эмоциональный союз так или иначе должен затрагивать обе стороны. Причем акцентирую, что союз именно эмоциональный, потому что мировоззренчески, например, Олди мне интересны неимоверно. А книг их я практически не чувствую – да, путешествую, наблюдаю, но не сопереживаю.
Причем я не имею в виду сопереживание сознательное. Проведу некрасивую аналогию с порно: при том, что я этого удовольствия до тошноты насмотрелась, пока оно еще на кассетах из-под полы продавалось, да по шкафам за пододеяльниками ныкалось вместе с условными единицами, визуальный ряд действует на меня так же, как на всех нормальных людей. Так вот, книги я тоже предпочитаю такие, которые бы будили во мне интерес к повествованию, даже если к основной идее я останусь категорически равнодушна.
Олди же представляют собой апофеоз мужского мировосприятия, потому мне не нравятся, честно. То есть согласиться я с ними могу, но читать их художественные произведения мне не интересно. И даже, может, дело не в мужском или женском восприятии. Женщина может три дня биться в истерике, но в результате принять решение настолько жесткое, что мужчине и в голову не придет. К моему стыду, дело скорей всего в том самом абстрактном мышлении. Конечно, их есть у нас, но не в таких количествах, которые требуются для восприятия Олдей. И Льюиса Кэрролла я, между прочим, с детства ненавижу. Зато мне очень нравится, как пишет про него Каттнер. :D
Как всегда, лирического отступления у меня больше, чем рассказа о книге. Но, собственно, такую цель я перед собой и ставила – аннотацию и на Озоне можно посмотреть, на то есть г-н Владимирский, чтоб в каждый огород по камушку. Точнее, по песчинке, ну да ладно. А я все-таки стараюсь думать, в том числе и о прочитанном. Мое поколение этому еще учили. Не у всех, правда, получается…
Книга, как, я думаю, общеизвестно, о Геракле – в смысле ГГ. Точнее, к Гераклу и Гермесу основная привязка, а книга все-таки об Амфитрионе, отце братьев, ставших потом Гераклом и о морально-этических вопросах, которыми ему всю книгу приходится задаваться. Для маскировки также присутствуют вопросы детективного типа: «кому выгодно?» и далее по списку, то бишь интрига.
Как обычно по прочтении их книг, у меня осталось стойкое впечатление, что я прочла план или, в лучшем случае, пьесу. Через многие жизни и события – в том числе и, собственно, подвиги Геракла – авторы перескакивают, оставляя нам возможность додумать и допредставлять за них. Моих запасов абстрактного мышления на это не хватает.
Потому общая идея книги, кажется, осталась для меня неясна. В том числе и почему именно «герой должен быть один»? При том, что в подковерных войнах ваша покорная слуга съела не одну собаку, олимпийские интриги остались для меня тайной за семью печатями. И, в первую очередь, отношение Зевса к сыну. Или к сыновьям? Или ни одного у него не получилось? И когда именно ослабел Громовержец по дамскому делу… Ни один дамский сериал до такой степени не запутан…
Если долго искать, за что книгу похвалить, то один повод все же найдется — именно так я представляла себе весь античный мир, в книге упомянутый: социально вздернутая, почти недостижимая верхушка, которая достижения абсолютно не стоит; думающая и действующая середина и, естественно, плечи черни, на которых все это добро покоится. Впрочем, такое определение можно дать любому из миров, Олдям просто удалось исключительно четко это обрисовать.
Мировоззренческие публицистические кусочки, имеющие место быть в книге, безусловно интересны. Например, как Амфитрион отдает близнецов в созданную им же для них палестру (школа такая, сама только от Олдей и узнала):
«А еще через полгода, весной, отдам мальчиков в палестру. Как говорится, кости мои, а мясо учителей. Пусть учат…
Сперва Алкмена не поняла.
– Как весной? – спросила она. – Ведь в палестру с двенадцати лет отдают!
– Правильно, – кивнул Амфитрион. – С двенадцати.
– Так им же тогда только‑только шесть исполнится!
– Да. Шесть с небольшим.
– Но…
Не о тяготах учебы подумала Алкмена в первую очередь, не о строгости учителей – нет, другая мысль пойманной птицей забилась в материнском сознании.
– Но ведь старшие мальчики будут их обижать!
Амфитрион встал и отошел к стене, возле которой располагалась стойка с его копьями.
– Будут, – тихо ответил он, глядя на бронзовые наконечники. – Обязательно будут. Я очень на это надеюсь.»
Очень согласна. :) Это самый лучший способ научиться давать сдачи. Любое живое существо, не научившееся быть хищником, может стать только добычей. Даже философ – это хищник, удалившийся на покой. Добыче, как правило, такого шанса не представляется.
Но это уже скорее мои выводы.
Резюмируя, могу сказать, что думать над книгой можно, а прочувствовать ее мне, как всегда, не удалось.
Хорошо обозначен момент привязанности Гермеса к близнецам, его рассуждения на эту тему. Вообще мысли и элементы философии в произведении обозначены четко и не дают пройти мимо, заставляя задумываться.
Из богов наиболее невнятен Зевс, возможно потому, что для меня так и осталась неясной его роль в происходящем, как и его отношение к Гераклу, к остальным действующим лицам и к событиям. Остальных богов я именно так себе и представляла. Философ Аид, отщепенец Арес, шутник Гермес с извращенным, но гипертрофированным чувством справедливости, вечно обиженная, но гордая Гера. Объективно – мелкие людишки, погрязшие в своих дрязгах.
Но вот камень, брошенный в огород христианства, показался мне даже более увесистым, чем вся та горка, что набросал туда Капитан на своем творческом пути. Линия более чем интересная и, возможно, заслуживающая продолжения – если г-да Олди вдруг задумают творить в жанре хоррор. ;)
Жаль, что в книге с задекларированным героическим персонажем совершенно не обозначено становление личности – причем ни одной из присутствующих. Да и вообще, героям избыточно внимания не уделяется. Если говорить про античную героику, то, например, в «Тезее» («Царь должен умереть» и «Бык из моря») Мэри Рэно главный герой тоже ведется с детства и его мотивация четко обозначена как нежелание человека «жить дольше своего имени». Причем это желание вызывает уважение и сопереживание даже у меня, человека, медными трубами ни в коей мере не болеющего. Теперь я знакома с Тезеем, думается. А вот о Геракле — наслышана.
Я не сопереживала герою ни в коей мере. Мне не хотелось одержать вместе с ним победу, или защитить слабого, или не дать свершиться подлости – кажется, герою эти вещи были до лампочки. И, по ходу, не только главному.
В детстве у меня была такая мечта: чтобы дядя (или тетя) с денюжкой задались бы целью беллетризировать библию и античные мифы. Потому что очень хотелось понять, о чем там речь, а читать исходники невозможно. Теперь к этим книгам добавилась еще одна: если кто-то возьмется беллетризировать Олдей, я с удовольствием это почитаю.
Если бы я ознакомилась с этой книгой лет в пятнадцать, у нее был бы шанс стать моей любимой. Потому что детскому воображению нужен всего лишь толчок, чтобы нырнуть в воображаемый мир. А я уже хочу проработанных планов, детальных кампаний и цельных персонажей. Дип-программа по прежнему остается сказкой Доктора и нужно быть истинным Проводником отсюда, чтоб сдвинуть меня с места. Так что второй раз я вряд ли буду читать Героя, но и о первом особо не жалею.
Оценки.
1. Мир, само собой, создан не Олдями, но описан хорошо. Мне он кажется избыточно реальным и недостаточно ярким. Как Ведьмак, который игрушка. Все очень натуралистично и одинаково. Мне не очень туда хочется. Вон в Эвиал верится меньше, но я туда хочу. Еще раз как минимум. А в мире Героя я не была – так, буклеты посмотрела. Не больше шести и то – за удачные мазки кисти, которые вместе выглядят несколько абстрактно.
2. Читабельность на уровне хорошей статьи в журнале – язык неплохой, но смысла немного, и тот общий. Опять же, трудноопределим герой для отождествления, да и кандидатуры не очень. Потому каждый отдельный абзац читается хорошо, а вместе получается лесочек, которого не видать за деревьями, что не мешает в нем заблудиться. Пять – исключительно за грамотный язык, приятный для восприятия.
3. А вот насчет интриги я не поняла, даже если имела место быть. Я имею в виду напряжение, которое автор бы должен уметь держать, да не у всех получается. Вот и не получилось. Битва с Павшими должна бы это напряжение создать, но мне читалось спокойно и особый интерес на предмет чего будет дальше меня не беспокоил. Больше тройки никак не получится.
4. Про героев я уже и так говорила много, потому понятно, отчего больше тройки поставить не могу. Тем более, что есть еще одно замечание: в душе Амфитриона, после возвращения его к жизни, определенно должна была бы происходить внутренняя борьба, которая даже могла бы стать смыслом произведения. Ощущения человека, вернувшегося к жизни и тем невольно убившего собственного внука, его чувство долга и отцовские чувства, которые должны были бы причинять ему невероятные мучения – ничто из этого в повествовании не затронуто. Один только этот вопрос мог бы придать дополнительный смысл произведению: например, если бы Амфитрион спросил себя, как бы поступил он сам, если бы у него был выбор. Тогда читатель мог бы задать себе похожий вопрос, и мне это представляется очень важным – задавать себе вопросы, даже если ты не знаешь ответов.
Обидно, что такой многообещающий герой является всего лишь конспектом к самому себе.
5. Идеи я тоже не поняла. Дуалистичность ГГ, о которой по очереди догадывались все остальные герои до меня не дошла… Может, двойка и то за возможность провести аналогию к авторам. Или это прозаический вариант Песни о первых и вторых? Тогда – три. И то песню тогда придется переименовать в Песню о первых и толпе.
6. Душевность была мной обнаружена исключительно в декларируемом восприятии мира героями и в ассоциациях с Ксеной. Ну нравится мне Люси Лоулесс, даже в Галактике, хоть я их и терпеть не могу. Правда, за всю некогда просмотренную мной Ксену я так и не смогла визуально обнаружить у нее хоть одну мышцу.
7. Погружение. Насколько я помню Хроники Желязны, там в королевской колоде были карты людей и разных мест, и изображения являлись телепортом в эти места. Люди или принцы, научившиеся волшебству, могли сами создавать такие изображения. Это могли быть и карандашные наброски и детальные картины – но возможность пройти на место, изображенное на картине, зависела не от качества исполнения, а от искусства и/или таланта исполнителя. В мир, нарисованный, Олдями, мне не попасть – как бы качественно он не был изображен. Хоть вижу я его неплохо – карта же. ;) А просмотр – это не погружение, потому три.
Синопсис.
Чтоб совсем уконтрастить, дальше читала «Кысь» Толстой. Уникально и труднообъяснимо.
2008-05-12