Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах
Разгневанные, они станут твердить друг другу, что, вернись я, они и на порог меня не пустят. Мои четыре тетушки и двое дядюшек, что живут чуть поодаль, будут шумно возмущаться и тихо перешептываться, что я, мол, опозорила всю родню. Похоже, мне предстоит стать парией.
– Вперед, – тихонько прошептала я транспортеру и сделала шаг. Тонкие металлические браслеты на щиколотках жалобно звякнули, но я сделала еще шаг. Кажется, транспортер справлялся со своей работой лучше, если его не трогать. – Вперед, – повторила я. Пот выступил у меня на лбу. И, поскольку транспортер все еще висел над песком, я осмелилась поставить на плоскую поверхность силового поля оба чемодана. Только когда они плавно стронулись с места, у меня вырвался вздох облегчения. Хоть в этом удача была на моей стороне».
Ннеди Окорафор. Бинти
На родной планете хорошо, а в престижном галактическом университете — лучше. Если ты — юная девица, которая сумеет вовремя добраться до челнока. Иначе придется остаться дома с девятью братьями и сестрами, четырьмя тетушками и двумя дядюшками. А если удастся улететь, то вся родня будет кричать, что их опозорили, и больше они на порог не пустят.
Небольшая повесть, достойно переведенная Марией Галиной, и прежде удостоенная престижных премий, заслуживает упоминания потому, что не является типичной для отечественного читателя фантастикой, полной почти стандартных героев и антигероев. Этакое этническое повествование, в котором нашлось место мифам и прежним жестоким разборкам (и утрате), и, конечно, таинственному предмету, найденному героиней и взятой с собой в путь. «Я нашла эдан восемь лет назад, как-то в послеполуденный зной исследуя пески за городом. Эданом мы называем любое устройство, чье назначение затерялось в глубине веков, устройство столь древнее, что сейчас оно воспринималось лишь как предмет искусства». В тексте много необъясненного («догадайтесь сами») и даже скомканного, но именно экзотичность и небольшой объем, простенькая наглядность персонажей позволяют прочесть книгу разом.
А для самой героини ее необычный вид, звенящие браслеты, слой красной глины на волосах, скатанных в дреды, — не экзотика, а естественная часть жизни. И она вполне органично сочетается с математическими сверхспособностями, причем, все эти черты могут сыграть решающую роль в опасный момент путешествия.
«Моодж-ха ки-бира означает «большая волна».
Выходя на войну, медузы двигаются, точно вода. На их планете нет воды, но они поклоняются ей как богу. Их предки давным-давно вышли из воды на сушу. Кушиты обитали в самых влажных областях Земли, планеты, на три четверти состоящей из воды, и воспринимали медуз как захватчиков.
Между медузами и кушитами была давняя вражда – и давние территориальные споры. Как-то им удалось договориться, чтобы не атаковать корабли друг друга. И все же вот они, медузы, вместе со своей моодж-ха ки-бира.
Так я бы объяснила своим друзьям, что произошло.
Моим друзьям!
Оло, Реми, Квуга, Нур, Анаяма, Роден и Даллаз. Мы столько вечеров провели вместе, вместе смеялись над своими страхами – все мы боялись чужого и непонятного Оозма Уни. У всех нас на этот счет были свои идеи… возможно, ошибочные. А возможно, и верные. У нас было много общего. Я перестала думать о доме, о том, как мне пришлось покидать его, или о том, что моя семья наверняка слала на мою астролябию всякие ужасные послания. Я смотрела только вперед, в свое будущее, и смеялась, потому что оно обещало быть таким прекрасным.
А потом в столовую пришли медузы…»
Ричард Шикель. Стивен Спилберг. Человек, который придумал блокбастер. Иллюстрированная биография
Издание посвящено творчеству одного из самых знаменитых режиссеров современности, да и всей истории кинематографа в целом. И самого кассового. Стивен Спилберг — тот, кто снял «Челюсти», «Индиану Джонса», легендарнейшего «Инопланетянина», «Парк юрского периода», «Список Шиндлера»… Можно сказать, что именно Спилберг создал и развил в Голливуде такое явление как блокбастер. Теперь само это слово, означающее суперуспешный (и совсем не обязательно дорогой в производстве) фильм является отдельным объектом исследования для лингвистов, выясняющих, назвали так хиты Спилберга в честь тяжелых авиабомб Второй мировой или потому, что в кассах кинотеатров звучала настоящая канонада от торопливо, с громким треском разрываемых билетных пачек.
Примечательно то, что собеседник великого режиссера Ричард Шекиль – не просто интервьюер, но и его давний друг. Это обеспечивает книге добродушную атмосферу, какая возникает при общении людей, хорошо знакомых и понимающих друг друга с полуслова. Ричард признается, что в книгу вошло далеко не все, потому что Стивен относился к тексту так же ревностно, как и к сценариям своих фильмов.
А началась история «отца блокбастеров» с того, что он в юности во время экскурсии на киностудию потихоньку отстал от группы. Просто чтобы побродить по территории, заглянуть в павильоны. У него еще не было никакой определенной цели, но киношный мир захватил его. В итоге Стивен потерялся в голливудских лабиринтах, совершенно не представляя, как выбраться. Он обратился к одному из сотрудников, которого сумел так впечатлить своим неофитским восторгом, что тот не только показал дорогу к выходу, но и подарил пропуск на три следующих дня. Когда время действия пропуска истекло, Стивен пришел снова, надев лучший костюм, и постарался максимально небрежно кивать охране у входа. Главное – выглядеть очень занятым, говорил он впоследствии.
«Сравнительно быстро у всех сложилось впечатление, что Спилберг кем-то здесь работал, хотя никто и никогда не интересовался, кем именно. Спилберг и сам не представлял. «В те дни я никогда особенно не задумывался, как именно снимается кино», – вспоминает он. Возможно ли это? Думаю, да. Определенно, это более вероятно, чем предположение, что он стал неким «открытием» – эта легенда о наивном юноше, который случайно совершает что-то более-менее примечательное, преодолевает кордоны студии и становится звездой, уже сто раз использовался в книгах, спектаклях и фильмах. В любом случае, лучше всего Спилберга знали в неприметных уголках студии – там, где вкалывали редакторы, редакторы звука и звукооператоры. Однажды главный редактор Ричард Белдинг спросил, не хотел бы Стивен помочь им по-настоящему. Спилберг, разумеется, хотел. Ему было сказано: хорошо, тогда иди в комнату (или вроде того) и принеси мувиолу. Просто скажи тому, кто с ней работает, что аппарат нужен в другом месте. Он отправился куда ему велели и, несмотря на недовольство мощного, потного, по пояс голого мужчины, выдернул аппарат для монтажа из сети и покатил к выходу. Раздались крики, завязалась борьба – вероятно, незначительная, – после чего мальчишка поспешно отступил к хохочущим студийным работникам низшего звена. Он не признал в разгневанном человеке за мувиолой Марлона Брандо, который засел в монтажной на время контракта с Universal и работал над материалом, отснятым на шестнадцатимиллиметровую пленку во время его ретрита на Таити».
– Привет, Джон! Ты не видишь меня, я всего лишь голос в твоей голове, гудящей от выпитого накануне с Шотоном и Воэном пива… Я звоню тебе из будущего. Спасибо за песни и… Прости, Джон…
– Да ладно! – отмахнулся от навязчивого внутреннего голоса, говорящего на излишне правильном английском, худощавый очкарик в клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Вчера он неплохо зажег с Питом и Айвеном. Последний, кстати, приволок этого маменькина сынка Пола… Сопляк всего лишь сын медсестры, а ведет себя, будто ему сама королева присвоила дворянский титул! Хотя малыш знает несколько интересных аккордов…
– Эй, голос! А я стану великим?»
Темпориум: антология. Составитель Эрик Брегис
Каково будет людям узнать, что можно, оказывается, крикнуть под руку Бруту, уже направившему кинжал на Цезаря? Но в историю изобретения, позволяющего смотреть в Прошлое и говорить с ним, вмешивается телевизионный бизнес, выстраивающий протяженное реалити-шоу вокруг шанса предупредить Джона Леннона об опасности, поджидающей его возле дома в декабре 1980 года. И на Земле началось новое помешательство. «Скинхеды по всему миру увлеченно охотились на волосатиков и брили тех наголо. Волосатики с криками: «Всё, что тебе нужно, это любовь», — били отдельных представителей «кожаных голов» и клеили тем на лысины моментальным клеем розовые парики». В конечном итоге вожделенное право на звонок «Самому Великому Жуку» не достанется никому из тех, кто готов был дорого заплатить… Зато «эффект бабочки» проявится во всей красе.
В самом деле, что может быть важнее времени? Того, самого, разделившего людей и события на эпохи, и отнявшего возможность пообщаться с гениями и легендарными красавицами Прошлого. Но только в масштабных красочных фантастических фильмах герои шастают по Времени и радуются историческим пейзажам и в глубине души – навязчивому сервису своего Будущего. На самом деле, у тех, кто по долгу службы путешествует по эпохам, бывают разные обязанности. И далеко не всегда они романтичны или героичны. Иной раз приходится всего лишь перебрасывать бригады работяг из Прошлого в наше время, которое им покажется прекрасной сказкой, а наших современников в том же качестве – в высокотехнологичное Будущее, где, оказывается, мусор с пляжа убирают отнюдь не роботы. Вот такие суровые темпоральные будни.
Но самая большая загадка — можно ли вернуться в прошлое и «подправить» Историю? особенно – личную, ту самую, которую уже знаешь.
«В шестнадцать лет я понял, что могу контролировать свои способности. И начал этому учиться. И научился.
Я могу возвращаться в собственное прошлое. Вот мне, предположим, тридцать лет. Но я хочу прожить жизнь ещё раз. И я открываю глаза в день своего шестнадцатилетия — с тридцатилетним опытом. И живу снова. Меняю одно, другое, третье. Возвращаюсь назад на час, на день, на неделю….
Я прожил десяток жизней. Я был президентом США. Самым молодым в истории — тридцать шесть лет. Я был нефтяным магнатом, я объехал весь мир, я был московским нищим и стамбульским богачом, я менял гражданства, я любил тысячу женщин и даже мужчин. Я пробовал всё, потому что когда ты знаешь, что произойдёт завтра, ты контролируешь мир. Проще всего зарабатывать на скачках. Посмотрел результаты заезда, вернулся назад, поставил на правильную лошадь. Сделать состояние, зная будущее, ничего не стоит. Можно играть на бирже — тоже вариант. Я знаю, когда умру….
Я не знаю, как воспринимают мои «путешествия» другие люди. Возможно, с каждым новым прыжком я творю очередную реальность. А внутри этой реальности — другие, вложенные…»
Странно, что сейчас этот мертвый мир умудрялся выглядеть таким праздничным. Мало что сравнится по красоте с аризонским утром, когда огромное жаркое солнце поднимается из-за холмов, окрашивая их блеклые днем бока в яркий розовый цвет. И так празднично, ярко начинается новый день, что поневоле задумываешься – а для кого? Для последних людей, уцелевших, сумевших вырваться, выскочить из-под накатывающего вала живой мертвечины, спрятавшихся, запершихся в крепких местах, отгородившихся от того, что недавно было центрами местной цивилизации, милями и милям жаркой пустыни? Наш фургон пылил через пустыню гигантского полигона Юма Прувинг Граунд, по слегка присыпанной песком аккуратной асфальтовой двухполоске. Машин почти не стало, и дороги понемногу заносит песком – ничто не сгоняет его к обочинам. Мы только что покинули берег водохранилища, ставшего главной ценностью этих засушливых мест. Там мы видели вооруженных людей, приглядывающих с блоков за д орогой, но стоило углубиться в поля – безлюдная и мертвая пустота окружила нас. Мелькнула сзади небольшая промзона полигона, на которой располагался последний же опорный пункт, потерялся в хвосте пыли крошечный аэродром Лагуна, и потянулись с двух сторон сначала песчаные насыпи, а потом просто кочки, поросшие сухим кустарником и травой, за которыми, впрочем, местами виднелось проволочное ограждение. Потом и оно исчезло. Затем песчаные холмы по правой стороне начали постепенно расти, и превращаться в красноватые аризонские скалы. Слева же кочки так и оставались кочками, словно отставая в развитии. Затем они словно испугавшись чего-то, резко отскочили в сторону – дорога вынесла нас в поле, но новые холмы и скалы уже громоздились на горизонте, постепенно надвигаясь на наш одинокий белый фургон».
Андрей Круз. От чужих берегов
В мире случился Катаклизм, в результате чего рухнул интернет, развались государства, и «воскресли» мертвые, которые принялись охотиться за живыми на предмет поедания. Главный герой, отважный и мудрый русский Андрей едет по этому постапокалиптическому миру, двигаясь через почти неузнаваемую Америку. Рядом с ним кабине до доверху (образно говоря) набитой автоматическим оружием автомашины сидит юная голландская художница. Вокруг: чудовищные мутанты; вялые, но опасные мертвецы-зомби; жестокие подонки, сбившиеся в вооруженные до зубов банды, не щадящие никого; церковные общины и пророки, тоже не страдающие мягкосердием; всевозможные мужчины и женщины, рано или поздно превратившиеся в пищу для мертвяков и мутантов…
Но еще остались и положительные персонажи в этом мире: чудо-кот Тигр (имя у него такое, кошатникам понравится), чующий нечисть; геройски пес Стокс и последняя надежда этой цивилизации (не считая главгероя) – бодрый американский пенсионер Сэм, решивший вместе с Андреем отправиться в Европу. Труден и опасен путь до моря-Океана. Порой текст слишком зануден и детализирован, подобно сценарию так и не снятого фильма, который мог быть и учебным пособием по использованию снаряжения и оружия в экстремальных условиях. Но проблема именно в том, что умеющие правильно использовать то и другое – обычно в таких книгах не нуждаются, а те – кто читает – не нуждается в использовании.
Описанный мир — жесток и непредсказуем, описан без лишних сантиментов и порой – с неким налетом сарказма и черного юмора:
«Это собака. Это не просто собака – ведь совсем недавно это должно было быть французским пуделем или другим подобным нелепым декоративным созданием, на твари даже оставался розовый ошейник со стразами и каким-то нелепым бантиком: «девочка» к тому же, мать ее. Нет, я серьезно, не шучу, меня, несмотря на весь ужас момента, вдруг начал разбирать истерический смех. Пудель-пусенька – кровожадный мутант, жаждущий человеческой крови. И собачей он тоже где-то нарыл. Много, потому что раскормилась эта гадость раза в три, наверное. Кровожадные пудели – угроза прогрессивному человечеству. Интересно, а с хомячками та же картина?»
И. Мощанский. Средний танк Т-34-76. Оружие нашей победы
После поражения немцев под Сталинградом основные сражения развернулись на южном и центральном участках фронта. На просторах южнорусских степей имелись все необходимые условия для маневренной войны с использованием бронетанковых частей. Основным танком Красной армии являлась легендарная «тридцатьчетверка», а точнее – танк Т-34, вооруженный 76,2-мм орудием Ф-34. Эта модель выпускалась сразу на пяти заводах. Но одновременно с этим в заводских КБ шли работы по модернизации танка, поскольку в условиях боевых действий выявились существенные просчеты в его конструкции, в том числе и проблема с обеспечением маневренности. При этом в целом работа экипажа, в особенности командира-наводчика и заряжающего из-за эргономической непродуманности боевого отделения танка, оставляла желать лучшего. Только командир танка обладал приспособлениями для кругового обзора, но при этом он не только командовал танком, но и выполнял функции наводчика. В результате, как только командир боевой машины приступал к обстрелу одной цели, все остальные противники могли чувствовать себя в полной безопасности и вести по танку огонь…
Чем же отличались «тридцатьчетверки» «третьего года войны» от выпущенных ранее? Технологические мероприятия танкостроителей позволили сократить количество и размеры трещин на корпусах танков до 15-40 мм. По личному указанию Сталина основные усилия конструкторов и технологов, выпускающих «тридцатьчетверки», были сконцентрированы на эволюционной модернизации машины – исправлении ее «слабых мест» с одновременным наращиванием серийного производства. При этом глубокая модернизация танка Т-34 с учетом опытных разработок заводских КБ была фактически запрещена. Это сыграла свою роль в боях на Курский дуге, где «тридцатьчетверкам» пришлось столкнуться в бою с новыми моделями немецкой военной техники, подробно описано, как была проведена «революционная» модернизация, в результате которой появилась качественно новая модель – Т-34-85, обладавшая лучшими тактико-техническими характеристиками.
В издании приведено множество архивных фотографий «тридцатьчетверок», чертежей узлов танков и подробное описание тактико-технических характеристик комплектующих и даже особенностей технологического процесса изготовления.
«Общий итог сражений 1943 года внушал серьезную тревогу. Если в 1941-1942 гг. наши танки Т34-76 уверенно поражали все типы бронетехники врага на дальности прямого выстрела, то в 1943 году теоретически из 20031 выпущенной немцами боевой бронированной машины стандартные бронебойные боеприпасы «тридцатьчетверок» могли уничтожить в лоб чуть больше половины вражеской армады – 11201 единицу. В противоборстве с 737 тяжелыми танками и САУ надежды на успех почти не было. Еще 8093 вражеские машины наши танкисты имели возможность поразить в борт, а в лоб только на минимальных дистанциях и при известной доле везения».
В это время правительство США стало уже принимать конкретные меры по спасению режима шаха. Усилились поставки американского оружия, участились посылки в Тегеран американских военных советников и советников по вопросам внутренней безопасности. Их активность в Иране заметно возросла. Это не могло не вызвать настороженность в Москве.
17 ноября Брежнев направил Картеру специальное послание по Ирану. В нем высказывалась „растущая озабоченность" по поводу того, что со стороны США предпринимаются действия, имеющие целью „оказать влияние на происходящие там события", т. е. в стране, которая непосредственно граничит с СССР и с которой у СССР сложились нормальные добрососедские отношения. Брежнев предложил, чтобы СССР и США выступили с ясными и четкими заявлениями о „недопустимости вмешательства извне во внутренние дела Ирана".
Через день госдепартамент от имени Вэнса опубликовал заявление по Ирану. В заявлении подчеркивалось, что США не намерены вмешиваться во внутренние дела любой другой страны. Отмечалось, что подобное заявление в отношении Ирана сделал и СССР. Одновременно в заявлении указывалось, что США „твердо поддерживают шаха в его усилиях по восстановлению внутреннего спокойствия в Иране" и намерены „сохранять прочные отношения с Ираном в политической и экономической областях и в вопросах безопасности".
Спустя неделю Вэнс сказал мне, что правительство США рекомендовало американцам, находившимся в Иране, не оставаться там без большой нужды. Отъезд происходит пока на добровольной основе, чтобы не создавать впечатления, что США уже потеряли веру в стабильность режима шаха.
Однако последующее бурное развитие событий в Иране, бегство шаха и взрыв там антиамериканских настроений опрокинули все эти расчеты. Сам иранский кризис перестал быть предметом активных переговоров в советско-американских отношениях, хотя отдельные его аспекты время от времени давали о себе знать».
А.Ф. Добрынин. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962-1986 гг.
Проработав в Америке советским послом почти четверть века, общаясь с президентами и госсекретарями, Добрынин досконально знал подноготную американской политики, и пытался найти взаимопонимание, следуя при этом интересам СССР, которые – как и в случае с Ираном – касались соседних Советским Союзом стран. В мировую историю вошли две речи президента США Рональда Рейгана (1981—89 гг.), посвященные СССР. 8 марта 1983 года, выступая перед Национальной ассоциацией евангелистов США во Флориде, Рейган назвал СССР «империей зла».
В этой речи, посвященной теме «Религиозная свобода и Холодная война», были и другие выражения, посвященные греху в мире и СССР.
«Я верю, что коммунизм — это очередной печальный и странный раздел истории человечества, последняя страница которого пишется сейчас… Давайте вознесем наши молитвы во спасение всех тех, кто живёт в этих тоталитарных потемках, помолимся, чтобы они открыли радость знакомства с Богом…. Итак, в своих обсуждениях предложений о замораживании ядерного вооружения я настоятельно прошу вас избегать соблазна гордыни, соблазна необдуманно объявить себя превыше всего и навесить ярлык виновности в равной степени на обе стороны, игнорируя исторические факты и агрессивные порывы империи зла…»
Джордж Шульц, Государственный секретарь США (16 июля 1982 — 20 января 1989 г.) уточнил в разговоре с советским послом А.Ф. Добрыниным, что эта самая речь Рейгана не задумывалась как особое важное политическое событие и поэтому ее текст заранее не давался на предварительный просмотр кому-нибудь вне Белого дома.
Но именно эта броская фраза про «империю зла» была быстро растиражирована СМИ во всем мире и вызвала негодование советских властей. Агентство ТАСС высказалось, что «администрация Рейгана способна думать только в терминах конфронтации и воинственного, безумного антикоммунизма». До распада СССР оставалось еще 8 лет.
11 августа 1984 года, проверяя микрофон перед своим традиционном субботнем радиообращением к американцам, посвященному указу об учениках – членах религиозных групп, Рейган, не зная, что микрофон включен, неожиданно пошутил, сказав другой текст: «Мои соотечественники американцы, я рад сообщить вам сегодня, что подписал указ об объявлении России вне закона на вечные времена. Бомбардировка начнётся через пять минут». Про эту неудачную шутку (это была не первая шутка Рейгана при проверке микрофона) написали не только в Америке. Советское руководство отнеслось к шутке с возмущением. Агентство ТАСС выступило с официальным заявлением: «ТАСС уполномочен заявить, что в Советском Союзе с осуждением относятся к беспрецедентно враждебному выпаду президента США. Подобное поведение несовместимо с высокой ответственностью, которую несут руководители государств, прежде всего обладающих ядерным оружием, за судьбы собственных народов, за судьбы человечества». Добрынину не раз и не только в двух перечисленных случаях приходилось не только доводить до американского руководства мнение советских вождей, но искать возможности продолжения диалога.
«Когда мы с Вэнсом встретились в начале января 1979 года, чтобы обсудить — как уже стало традицией — общее состояние отношений между нашими странами.
Касаясь положения в Иране, Вэнс сказал, что они дали указание своему послу в Тегеране, что если шах еще раз обратится за советом
Касаясь положения в Иране, Вэнс сказал, что они дали указание своему послу в Тегеране, что если шах еще раз обратится за советом, как он это делал в прошлом, то посоветовать ему покинуть Иран (Вэнса можно было понять и так, что если даже шах и не спросит их совета, то ему такой совет все же дадут). Однако окончательное решение остается за шахом. По словам Вэнса, его отъезд, видимо, не будет носить характера прямого отречения, а скорее, поездка за границу на отдых или под каким-либо другим предлогом. Сколько может продлиться заграничное пребывание шаха, и вернется ли он в Иран и в каком качестве, сейчас сказать трудно. „Но мы готовы предоставить ему возможность остаться в США столь долго, сколько он пожелает, включая постоянное жительство", — закончил Вэнс».
Лозунги первой категории висели на фасадах зданий или на растяжках, пересекающих городские улицы. Это были наиболее публичные лозунги, которые обращались ко всем гражданам. Их количество в том или ином месте города определялось «коэффициентом идеологической плотности», назначенным конкретному месту (то есть количеством лозунгов, портретов или агитационных стендов на единицу пространства). В центре крупных городов коэффициент идеологической плотности достигал максимальной величины– 1.0. В других районах он был меньше, а в центре Москвы, вокруг Красной площади, он был даже выше единицы. В Ленинграде пространством с самым высоким коэффициентом идеологической плотности была Дворцовая площадь, особенно в периоды первомайских и ноябрьских праздников. Местами повышенного идеологического значения в городах кроме центральных площадей и улиц были так называемые «магистрали» и «правительственные трассы» – проспекты и шоссе, по которым двигались автомобили партийного руководства и кортежи правительственных делегаций».
Алексей Юрчак. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение
В научном издании приводится анализ нарастающих сдвигов и изменений советской системы времен позднего социализма, в том числе – симптом скрытых изменений системы. Юрчак использует понятия общества своих, политика вненаходиости, перформативный сдвиг. Примером последнего понятия является то, что в это время доминировало «воспроизводство нормы идеологического высказывания, ритуала или символа в первую очередь на уровне их формы, при этом их смысл смещался, становясь отличным от буквально «заявленного» смысла». В подробностях описаны приметы «воображаемого Запада» — это в первую очередь касалось обилия западной символики у многих представителей советской молодежи, причем это касалось коллекционирования обычных предметов — западных сигарет и напитков. Причем большинство их существовало в пустом виде — «пустота освобождала упаковки от буквального смысла предметов потребления». В тексте уделено внимание речевым актам и ритуальным практикам, року на костях, музыкальным тусовкам, котельным и дворцами пионеров.
Традиционно десятилетиями проходившие в СССР ежегодные демонстрации 1 Мая и 7 Ноября были обязательными ритуалами, но при этом миллионами советских искренне воспринимались как праздничные события, отечественные народные гуляния. Колонны улыбающихся лиц, знакомых и незнакомых, шли с утра по улицам и площадям, неся транспаранты, лозунги, флажки и воздушные шарики. Обычно после шествий, на которых и знакомились, участники ходили друг к другу в гости, организуя праздничные застолья с песнями и даже танцами в тесных квартирах и во дворах. По традиции – как и на Новый год, на оба этих советских праздника почта рассылала миллионы праздничных открыток с соответствующим текстом и изображением красных звезд, серпов и молотов, башен Кремля и портретов Ленина.
«Изменение в структуре авторитетного дискурса заметно уже в первых выступлениях Горбачева в качестве генерального секретаря партии… Согласно традиции эти выступления начинались с перечисления "недостатков" (экономических трудностей, недостаточной политической активности общества и так далее), которые было необходимо преодолеть.. В соответствии с этой структурой речи генеральных секретарей в прошлом всегда объясняли, что для преодоления названных недостатков необходимо применять те же самые меры, что и раньше (меры, которые в прошлом не дали результатов), — просто делать это надо эффективнее и с большей сознательностью. Например, необходимо было еще сильнее повышать личную инициативу и творческий подход трудящихся, однако не давая этим инициативам и творчеству выходить за рамки строгого партийного контроля. Горбачев же начал строить свои выступления 1985 года иначе. Он поднимал в них вопросы, которые можно сформулировать так: как нам изменить текущую ситуацию и почему меры, которые применялись до сегодняшнего дня, не дают результатов. Он не только не отвечал на эти вопросы, но давал понять, что ни он, ни партия этих ответов пока не знают. Более того, Горбачев ввел абсолютно новую тему в идеологический дискурс, заявив, что ответить на эти вопросы можно, только предоставив слово различным специалистам, не имеющим отношения к партийному руководству — управленцам, экономистам, социологам и даже обычным советским гражданам. Иными словами, ответы должны были быть публично даны в ином, неавторитетном дискурсе… Подобные идеи, сформулированные или лишь подразумеваемые в речах генерального секретаря, адресованные всем советским людям и многократно повторенные и прокомментированные средствами массовой информации, во время партийных и комсомольских собраний, в школах и институтах, в корне отличались от традиционной формы авторитетного дискурса… Именно "буквальный" смысл партийных высказываний и исторических событий оказался в центре критического внимания в публикациях и телепередачах тех лет.
До начала перестройки застывшие формы визуальных идеологических репрезентаций — транспаранты с политическими лозунгами, агитационные стенды, портреты партийного руководства страны — не воспринимались большинством советских людей буквально. Мало кто внимательно читал лозунг "Народ и партия едины!", висящий на фасаде соседнего дома, не говоря уже о его осмыслении. Эти лозунги пешеходам были "невидимы" — они превратились в застывшую форму, роль которой заключалась в том, чтобы повсюду повторяться без изменений, а не в том, чтобы быть воспринятой как точное описание реальности».
Но Агрирас, брат Афрасиаба, упал на колени перед Пашангом и сказал: — Отец! Владыка и вождь туранцев! Народы Ирана и Турана всего несколько лет как живут в мире. Не надо губить их! Если мы поднимем стяг войны, то в обеих странах вновь начнётся беспорядок.
Пашанг гневно посмотрел на него и ответил: — После того, как Манучехр убил Тура, и туранцы потерпели поражение в стольких сражениях, настало время наконец восстановить гордость туранцев и обрадовать духов наших предков. Ты тоже отправляйся на поле битвы вместе с Афрасиабом!»
Мохаммад Реза Юсефи. Человек мира
Древние легенды повествуют о том, что больше всего волновало людей в те незапамятные времена. Великий поэт Фирдоуси в своем прославленном эпосе «Шахнаме» собрал многие предания Древней Персии Современный детский писатель Мохаммад Реза Юсефи, по мотивам классической поэмы Фирдоуси, создал цикл оригинальных произведений, раскрывающих смысл ключевых эпизодов гениального произведения предшественника. В книге «Человек мира» описаны события, связанные с долгим и трагическим противостоянием потомков иранского царя Ферейдуна. Когда-то он разделил державу на Иран, Туран и Рум, отдав каждую часть одному из наследников. Младший сын туранского царя Агрирас возразил отцу и призвал к миру, но у него ничего не вышло. Когда война снова началась, Агрирасу пришлось отправиться в боевой поход вместе с воинственным старшим братом Афрасиабом.
Во время этой войны в плен попали многие уважаемые люди Ирана — старейшины и мудрецы. Афрасиаб хотел казнить их, но брат вмешался и напомнил ему, что убивать безоружных, тех, кто не выходил на поле битвы, — недостойное дело. Афрасиаб приказал оставить пленников в заточении. Тем временем Заль, правитель Систана, прислал к младшему из туранских царевичей гонца с просьбой о помощи.
«Все иранцы знают, что царевич Агрирас спас иранских старейшин и мудрецов от смерти, потому что он желает мира и дружбы. И теперь, если царевич согласится освободить их из темницы, то Заль, правитель Систана, клянётся, что отправит их в далёкие земли. А если они останутся в темнице, то Афрасиаб убьёт их так же, как и царя Ноузара. И тогда вражда между иранцами и туранцами будет только расти и расти.
Агрирас подумал над словами гонца и сказал: “Передай моё приветствие Залю и знатным людям Систана и скажи им, что будет лучше, если они отправят войско к Каспийскому морю. Тогда я смогу сделать вид, что испугался, увидев его... Афрасиаб поверит, что я бежал с поля боя, а вы успеете освободить пленников”».
— Среди твоих подданных есть человек, которого прозвали Денсел, — как-то шепнул царю слуга.
Царя одолели нехорошие завистливые мысли. Он тотчас призвал этого бедняка во дворец.
— Тебя действительно зовут Денсел? – спросил царь у юноши.
Бедняк не понял в чем дело, и ответил низким голосом:
— Да, люди называют меня так.
— О, раз ты зовешься Денселом, у тебя должны быть ясный ум и великая сила. А коли это не так, ты не достоин носить такое имя! – царь указал на бирюзовое украшение на своей шее.
— Вот что, раздобудь это украшение за три дня и сможешь справедливо называться Денселом. И половина моего царства и богатства перейдет к тебе. А если не справишься, я отберу все твое имущество, дом и жену, и глаз в придачу!»
Тибетские народные сказки
В этой красочной книге собраны замечательные тибетские сказки, поучительные и необычные, не похожие на сказки других народов.
В тибетских сказках – не чудеса и мудрость Востока, в них есть любовь и сострадание ко всему живому.
Персонажи сказок изображены в соответствии с тибетскими традициями и чертами характера, описанными в сказках. Ирина и Ольга Ертахановы, художники из Бурятии, создали замечательные иллюстрации. Перевод сказок, выполненный Марией Смирновой, доцентом кафедры монголоведения и тибетологии СПбГУ, сохранил особенности тибетской литературы.
Тибет – одно из самых таинственных мест нашей планеты, и тибетские сказки рассказывают про самых загадочных персонажей. Среди них: семеро чародеев, не желавших ни с кем делиться своими секретами ремесла; странники и одни из самых мудрых учителей, которому ведомо почти все; могущественные правители и обычные люди, способные совершить невероятное. У каждой из сказок есть своя мораль, зло оказывается поверженным, а добро и справедливость – торжествуют
«Украсть царское украшение было нелегко. Ворота дворца охраняли четверо стражников-силачей. Внутренние двери стерегли четверо заклинателей с барабанами. У очага дежурили двое поваров. А у печурки этажом выше две служанки, не снимая плащей, днем и ночью поддерживали огонь и грели воду для чая. Царь надел драгоценное бирюзовое украшение и забылся сном в своей постели. Свита толпилась вокруг, охраняя его.
На первый день все было тихо. Во второй день тоже ничего не произошло. На третий день стражники устали, глаза их слипались, они еле держались на ногах. Пришло Денселю время действовать. Он нарядился в женское платье, заплел волосы и надел украшения, приготовил крепкое вино и направился к всадникам-охранникам».
цитировать