Интересно, что статья Евгения БРАНДИСА «Пора отбросить предубеждения!», опубликованная в газете «Литература и жизнь» 7 августа 1960 года, – в аккурат между предшествовавшими и последовавшими позициями участников дискуссии о научной фантастике — ни в одной библиографии частью этой дискуссии не обозначена. Полагаю, причина тому иная рубрика – «О книгах науки и мечты». Создается впечатление, что ни один из библиографов ее просто не читал. В тексте есть не только прямая ссылка на эту дискуссию: «В дискуссионных статьях, опубликованных в газете «Литература и жизнь», выявились разные точки зрения на развитие и задачи научно-фантастической литературы, но, к сожалению, почти ничего не сказано о...», но и прямая полемика с предыдущей статьей Бориса ЛЯПУНОВА. А что касается иного наименования рубрики, то, как человек 40 лет имеющий прямое отношение к выпуску газет, заявляю: бывает и не такое, каждый новый номер – это маленький аврал, в ходе которого, случается, что и не вспомнишь сразу под какой именно рубрикой была предыдущая публикация на ту же тему.
Кстати, данной статьи БРАНДИСА тоже, похоже, нет в открытом доступе.
Е. Брандис. Пора отбросить предубеждения!
Сама жизнь выдвигает ныне научную фантастику в ряд важных жанров литературы. Тяга к этому жанру так велика, что любая книга с заманчивым грифом «научно-фантастический роман» или «научно-фантастическая повесть» раскупается буквально за несколько часов.
Выпускают фантастические произведения главным образом Детгиз и «Молодая гвардия», а из толстых журналов, находящихся в ведении Союза писателей живой интерес к фантастике проявляет пока что только «Нева». Лишь отдельные книги, и притом отдельны авторов издаются «Советским писателем» и в редчайших случаях Гослитиздатом.
Еще несколько лет назад у нас выходило ежегодно не более четырех-пяти новых фантастических книг и десятка полтора рассказов, рассеянных по страницам молодежной периодики. Заметно тормозила развитие научной фантастики пресловутая «теория предела», сторонники которой заявляли, что фантастика «дальнего прицела» отрывает писателя от нашей действительности и незачем ему отправлять героя в космическое пространство, когда у нас на Земле и без того хватает неотложных дел.
После всероссийского совещания по научно-фантастической и приключенческой литературе положение резко изменилось к лучшему. Писателям-фантастам сейчас гораздо легче публиковать свои произведения. На их пути возникает меньше ненужных помех. И книг стало издаваться гораздо больше, и отряд активно действующих писателей-фантастов пополнился новыми именами.
Всероссийское совещание сыграло свою положительную роль, хотя важнейшие творческие вопросы остались почти не затронутыми. Можно только приветствовать предложение Б. Ляпунова (см. «Литература и жизнь» от 5 февраля 1960 г.) об организации нового совещания специально по научной фантастике. Необходимость большого и серьезного разговора на профессиональном уровне давно уже назрела.
Фантастические книги мало стоят в поле внимания критики. Большая часть из них вообще не встречает в печати никакой оценки. Не всегда серьезно относятся к этому жанру и в издательствах, принимая к печати заведомо слабые книги. Достаточно упомянуть в этой связи совершенно нелепый по сюжету и беспомощный в научном отношении роман Леонида Оношко «На оранжевой планете», изданный недавно в Днепропетровске.
Некоторые критики считают научную фантастику переходным жанром между художественной прозой и научно-популярной литературой. Но можно ли сводить к столь утилитарным и узко практичным задачам целую отрасль художественной литературы? И в этом случае мы имеем дело с одним из наиболее укоренившихся предубеждений. Возникло оно, конечно, не случайно. Как часто еще приходится читать фантастические рассказы и повести, в которых люди выглядят лишь придатками к хитроумным машинам, а подлинными «героями» являются роботы, электронные агрегаты, саморазвивающиеся механизмы!
В дискуссионных статьях, опубликованных в газете «Литература и жизнь», выявились разные точки зрения на развитие и задачи научно-фантастической литературы, но, к сожалению, почти ничего не сказано о низком художественном уровне подавляющего большинства произведений. Недавно я прочел новую повесть Б. Фрадкина «Пленники пылающей бездны» и роман-трилогию Г. Мартынова «Звездоплаватели». Обе книги очень разные по содержанию и творческому темпераменту авторов, бедны и неряшливы по языку. Неумение воплотить мысль в образ – главная беда не только Б. Фрадкина и Г. Мартынова, но и других писателей, обладающих незаурядной выдумкой и запасом оригинальных фантастических сюжетов.
Б. Ляпунов справедливо сетует на теоретическую необоснованность жанра. Этим, вероятно, следует объяснить не совсем правильные, на мой взгляд, утверждения, имеющиеся в его статье. «В тематике литературы о будущем, — пишет он, — остается немало «белых пятен». Стереть их, расширить диапазон творческих исканий фантастов – важная и неотложная задача». Но разве расширение тематики равнозначно расширению творческого диапазона? Можно как угодно расширить круг научно-фантастических тем, охватив ими воображаемые перспективы всех отраслей науки и техники, но творческий диапазон фантастики от этого не расширится. Механические куклы вместо живых людей могут фигурировать (и так часто бывает) даже в произведении, опирающемся на самоновейшую научную гипотезу. Выбор темы, конечно, имеет большое значение, но это еще далеко не все!
И здесь мы подошли к самому существенному. Пожалуй, ни одной отрасли литературы не принесла столько вреда стандартизация героев, стиля, сюжетных положений и тем. Стоит только прочесть подряд несколько романов о межпланетных полетах, чтобы убедиться в том, что это утверждение не голословно.
Развитию фантастики мешает, на наш взгляд, еще одно предубеждение, укоренившейся среди самих писателей: некоторая робость мысли, приверженность к устоявшимся традициям. Наука и техника будущего часто изображаются как самоцель – в отрыве от человека, в отраве от социальных преобразований, которые только и делают возможным претворение в жизнь дерзновенной мечты о преобразовании природы и коренном улучшении условий человеческого существования.
Новаторский опыт И. Ефремова и писателей, идущих по его пути (вспомнить хотя бы роман Г. Мартынова «Каллистяне», являющийся продолжением менее удачного романа «Каллисто»), вселяет убежденность, что предметом научной фантастики в наше время должны быть не только близкие и отдаленные перспективы научного творчества, но и переустройство жизни общества на новых коммунистических началах.
Тем и покоряет нас «Туманность Андромеды», что, несмотря на известные художественные просчеты, недостатки, о которых много уже говорилось, она проникнута высоким гуманизмом, стремлением осмыслить исторический путь человечества к ослепительным высотам мысли и знания. Разумеется, изображение коммунистического общества и человека будущего не исключает многообразия других тем, но эта тема – самая перспективная, самая волнующая и самая нужная.
Только что вышел в русском переводе и талантливый роман Станислава Лема «Магелланово облако». Читатели увидят в нем много общего с «Туманностью Андромеды», хотя пишет Лем иначе, чем Ефремов, и ставит перед собой иные творческие задачи. У польского и русского писателей мысль развивается примерно в одном направлении, и это, конечно, вполне естественно. Наши представления о коммунизме покоятся на строгих научных основаниях.
Сейчас настало время показать коммунистическое будущее во всем его величии. На этом пути много непознанного, неразведанного. Марксистская наука указывает общие закономерности развития. Задача фантастов – домыслить детали, наметить подробности, показать взаимоотношения людей. Здесь остается небывалый простор для догадки , домысла, творческих исканий...
И последнее. Отход от стандартных тем, сюжетов и образов обнаруживается прежде всего в лучших произведениях молодых писателей, только недавно заявивших о себе в фантастической литературе. Заслуживают внимание рассказы и повести Г. Альтова, В. Журавлевой, А. И Б. Стругацких, В. Савченко, А. Днепрова и других авторов. Интересные вещи создают и писатели старшего поколения.
Советская научная фантастика находится сейчас на переломе. Но так или иначе, с большой литературой она сможет соревноваться только тогда, когда сами писатели начнут предъявлять к себе более строгие требования, а в редакциях и издательствах перестанут делать скидку на «специфику жанра».
Е. Брандис
«Литература и жизнь» № 93 от 7 августа 1960 года, стр. 3.