XXIII век от Рождества Христова, Европа, феодальная постапокалиптика. "Война одного часа" лишила человечество двух третей обитаемой территории. Также с лица Земли оказались стерты демократия, права женщин, и, по всей видимости, мусульмане. То, что осталось от Европы, превратилось в Новую Христанскую Империю — совокупность монархий под общим управлением Папы Римского. И, отряхнувшись и собравшись с силами после катастрофы, человечество стало искать, чего бы такого захватить колонизировать.

В районе Альфы Центавра обнаружилась планета Акия с почти земными характеристиками, разве что погорячее, а на ней — не просто жизнь, но сразу несколько разумных рас, а еще храм с изображением распятого человека, а в нем — гробница, а в гробнице — останки человека в терновом венце и саване. К сожалению, дальнейшие исследования христианских ученых были прерваны нашествием неверных атамитов, обитаетелй Акии, мерзких исчадий дьявола! Вперед, Божьи сыны (и некоторые дочери), покажем нечестивым варварам силу нашей веры, твердость руки и дальность поражения вакуумных пушек! Защитим Гроб Господень, утвердим власть человека в этом предназначенном нам свыше мире (а вовсе не заграбастаем его, мира, ресурсы)!

История повторяется: девятый крестовый поход начинается через одиннадцать веков после первого, в том же месте — близ французского Клермона, и, что удивительно, с теми же лицами на первых ролях. Поменялся только номер Папы Урбана (с II на IX), оружие и воины несколько усовершенствовались, ну и размах событий приобрел межзвездный масштаб. К Акии отправляется войско в миллион человек, среди них добровольцы, как герой Танкред Тарентский (наш главный герой), так и насильно мобилизованные "бесшипники", представленные вторым главным героем Альбериком Вильжюстом. Погрузившись на "Святого Михаила" колоссальный космический корабль, миллион человек начинает тренироваться, молиться в церквях, пить в тавернах, угнетать (добровольцы) и быть угнетаемыми (бесшипники), заводить романы и увлеченно пересказывать друг другу (и читателю) историю и устройство этого мира. Тем временем между предводителями похода зреет раскол на умеренных и ультра, кто-то распостраняет листовки, в которых говорится о том, что власти скрывают от крестоносцев истинную цель похода, в разных закутках периодически обнаруживаются обугленные трупы, а по коридорам бродит черная фигура, которую успели прозвать Испепелителем. И это мы еще не добрались до Акии!

Прибытие к цели путешествия произойдет в самом-самом конце книги, а пока нас будут знакомить с героями и их взаимоотношениями. Помимо Танкреда Тарентского, есть тут и дядюшка Танкреда Боэмунд, Петр Пустынник, Годфруа Бульонский, Клоринда и другие. И все они как есть пришли из средневековой рыцарской поэмы Тассо: благородными рыцарями, истово верующими, честными и справедливыми. Плохие же герои — они прямо черны и ядовиты душой, абсолютно бессовестны и обладают талантом к манипуляции людьми, которому искренние и порядочные "хорошие" совершенно ничего не могут противопоставить (кроме праведного гнева и презрения), поэтому раз за разом попадаются в ловушку. Я пишу "плохие" во множественном числе, хотя на самом деле он один, военачальник Роберт "Дьявол" де Монтгомери, а его прихвостни на полноценных персонажей не тянут. Еще склонность к интригам замечена у его Святейшества Урбана IX, но тому сам Бог велел (со слов Папы). Получается довольно наивная и трогательная картина мира, таких вещей, как "серая мораль" и "антигерой" просто не существует в этом романе.

Будущее по Баранже не то что сильно удивляет или вызывает оттторжение, оно скорее... непривычное. Одно дело феодальный строй, земельные междуусобицы и средневековые семейные отношения, но когда думаешь о двадцать третьем веке, представляешь себе различные технические и биологические модификации, искусственный интеллект, неотличимый от человеческого, слияние плоти и машины и прочий трансгуманизм. А тут операторы к бортовому компьютеру биоСтрукту НОД-2 подключаются через прижимаемые к голове электроды, и никакого даже скромненького разъема в черепе! Это само по себе достаточно свежо, а еще могло бы спровоцировать автора на описание конфликта между христианской верой и научно техническим прогрессом, но вот не спровоцировало. Хотя конфликта как такового и нет, потому что вмешательство в генотип противно Богу и запрещено, но если нужно выделить "чистую" ДНК (для благих целей Божьей войны, конечно), то немножко можно. И вообще, Господь полагает, а термоядерная реакция располагает; на Бога надейся, а за состоянием экзоскелета не забывай следить; Бог все видит, а НОД-2 тоже все видит, да еще и температурными датчиками оснащен.

Кроме того, из развлечений автор может нам предложить красочные описания кибервзлома в виртуальной реальности, описания рукопашных и поединков с оружием, военных тренировок, а еще довольно много скрежетания зубами от несправедливости, чуть-чуть робкой романтики и одну действительно жуткую публичную казнь. А вот что здесь практически отсутствует, так это репрезентация: герои сплошь европеоиды, нетрадиционная ориентация упоминается один раз, женщины-воительницы есть, но тут уж все вопросы к средневековому первоисточнику.

Финал в книге даже промежуточным не назовешь, потому что данный том — первая половина романа, а во второй земляне непосредственно столкнутся с атамитами и тут уж история пойдет по накатанной тысячелетие назад колее — или автор нас будет чем-то удивлять.

Бывают такие Книги, Которые Обязательно Прочитать Каждому Мнящему Себя Образованным Человеку*: часто они похожи на резиновую стену, на которую наскакиваешь с разбега, а она точно с той же силой сопротивляется и отталкивает. Но Дальгрен не такой. На самом деле у меня есть сравнение для этой книги. Несколько лет назад мне довелось побывать в одном здании в минском Уручье, и здание это было изогнутое, и когда я шла по коридору внутри, испытывала своеобразный дискомфорт от того, что конца коридора не видно. Еще по пути туда через лесок моя спутница оступилась и села в муравейник, а чуть позже из-за дерева выпрыгнул мужчина и распахнул пуховик, под которым ничего не было надето; на обратном пути он выпрыгнул опять, узнал нас, извинился и убежал. Ощущения от этой поездки почти полностью повторяют ощущения от Дальгрена, но вот как это донести до человека, который просто хочет, чтобы в отзыве его убедили (или отговорили) читать книгу? (А у Гибсона тоже понятнее всего получилось описать роман ощущениями от одной ночи).

Приступая к чтению, я разминала пальцы, чтоб складывать из кусочков паззла картину того, что же все-таки произошло в Беллоне, городе нелинейного времени и текучей топографии. Готовилась разгадывать метафоры (человек с одной босой ногой! Три подарка на входе в город! цепи, одна за другой обвивающие главного героя!). Стоит приложить усилие, и ты поймешь! (думала я). Но меня быстро отпустило – все инструменты, с которыми мы привыкли подходить к «многослойным» и «сложным» романам, оказываются бесполезными, и никакого приза за разгадывание загадок не предусмотрено.

«Дальгрен» не похож на кольцо, он является кольцом, а может, даже бутылкой Клейна. Это в прямом смысле значит, что, перевернув последнюю страницу, вы попадаете в самое начало романа. Ну вот, со структурой разобрались. Что там еще обычно бывает в художественных книгах? Главный герой? Он есть, и он носит имя Шкет (Kid), но оно не настоящее – настоящего он не помнит. Прямо как в «Порождениях света и тьмы» Желязны, по удивительному совпадению посвященных Дилэни**, который в свое время тоже обзавелся односложным «Чип» вместо своего имени.

Вот Шкет прибывает в город, знакомится с людьми, занимается с ними сексом, выпивает, совсем немного употребляет наркотики, ест, ходит в туалет, спит, довольно редко моется, внезапно возглавляет банду, ходит по тусовкам, чуть-чуть работает, теряет дни и, внимание, пишет стихи. Если вам непременно нужен сюжет и без него никак – цепляйтесь сюда. Итак, на страницах найденной тетради (уже кем-то исписанной) появляются слова, вычеркиваются, меняются местами, процесс стихорождения довольно неприятный и настигает Шкета в самых неожиданных времяместах. У него появляются читатели (тут автор выдает прекрасное про зависимость восприятия творчества от личного знакомства с автором), сборник стихов издается и получает небывалую популярность, ну а потом наступает время встретиться с критикой, а еще «синдром второго альбома». И тогда Беллона становится всего лишь «декорациями, в которых стихи могут разворачиваться». Вот, казалось бы, и хорошо, и разобрались мы с этим «Дальгреном», но это как щупать слона за хвост и радоваться, что нашел полезную в хозяйстве веревочку.

Мы с Уильямом Гибсоном считаем, что необходимо учитывать исторический контекст Дальгрена, а это конец 60-х – начало 70-х (полвека назад!). В Беллоне появляются молодой человек, дезертировавший с войны, и астронавт, побывавший на Луне, а еще архетипичный здоровенный негр, изнасиловавший молоденькую белую девушку и через это ставший героем газетных передовиц. Зовут этого примечательного героя Джордж Харрисон, и его в городе любят и уважают все, включая и ту самую жертву изнасилования, и местных геев, которых Джордж неизменно радует серией плакатов со своими обнаженными фотографиями. Его именем даже назвали вторую Луну! А вот спасение Джорджем детей из горящего дома прошло незамеченным.

Кроме черных, которые еще не решили, то ли они наконец-то стали ровней белым, то ли они от природы лучше и совершеннее белых и должны им указать их место, есть тут и про роль женщины в мужском мире, про то, что пора бы женщинам не давать, а брать. Отдельная история – это геи, которые недовольны клишированностью своего образа в общественном сознании (снова хочу обратить ваше внимание на дату написания романа!). И тогда получается, что Беллона – это такая площадка для социальной дискуссии и осознания своего места в обществе. Но это, пользуясь аналогией со слоном, мы только немножко подергали его за хобот.

Полвека, за которые Дальгрен добрался к русскоязычному читателю, сослужили роману плохую службу в том смысле, что удивить нас стало гораздо труднее. Например, в смысле «странности» Джон свет Харрисон влегкую уделывает Дилэни; сексуальные сцены в «дамских» романах сейчас пишут такие, что Сэмюел покраснел бы от смущения; разрывание и расслаивание текста, имеющее место в конце романа, и в сравнение не идет с Домом Листьев. Так что вот главный недостаток Дальгрена – это то, что он не потрясает, не шокирует и тем разочаровывает. Беллона – непростой город, спору нет, но есть города и поинтереснее, и поэкстремальнее в плане морального облика жителей (Гоморра, например:)) Еды хватает, вход-выход из города свободный, уровень насилия средний и, честно говоря, здесь скучновато. Бывают иногда отличные вечеринки или интересные новенькие, или вот однажды солнце стало огромным и чуть не спалило весь город, но в целом помимо добычи пропитания и всяких ништяков заняться здесь нечем.

Зато написано все это замечательным, талантливым, тонким и свободным языком. Иногда текст просто берет и превращается в картинку или звук: «закатанные рукава перетягивали шеи вытатуированным леопардам», «лампочка отрастила вязальные спицы света», «оба плюхнулись в цистерну веселья». Иногда, правда, выходит перебор: «лукавство страха лепило архитектуру улыбки, с которой боролись губы», «в неровном пигменте губ прорезался крапчатый костяной полумесяц». Повествование ровное, даже успокаивающее, с редкими-редкими эмоциональными всплесками. А потока сознания, который так пугает многих, тут меньше процента. Покажу вам мой топ цитат, и выбрать их было нелегко:

— Ничего не думаю. <…> Я просто наблюдатель.

— То есть вы много чего думаете, но формулировать полагаете затруднительным или необязательным.

— Видимо, беда в том, что у нас есть внутри и снаружи. Проблемы и там и там, но не поймешь, где кончается одно и начинается другое.

Вообще, Дилэни как-то говорил, что в романе хотел показать мир теряющего рассудок человека. Ну и какие тогда к нему претензии? К тому же всегда можно пристроиться к непонявшему роман Гибсону, и к не оставшимся в восторге Дику и Эллисону, неплохая ведь компания.

А сейчас будет самый бесполезный спойлер в истории: Дальгрен – это Уильям!

__________________

*на самом деле никаких обязательных книг не существует, хотя многие считают иначе.

**это я узнала из сносок в книге. Сноски полезны, читайте их.

А там, где мозг человека становится, скажем так, расшаренным, появляются новые виды преступлений. Во-первых, нейронная сеть в черепе должна иметь постоянно обновляемую защиту от хакеров и вирусов, если обладатель мозга не хочет проводить время в Агоре в компании отовсюду лезущей рекламы или чего похуже. Во-вторых, отношения интегратора и клиента – это очень деликатная сфера, сравнимая с отношениями исповедника и исповедующегося, и очень уязвимая для всякого рода злоупотреблений. В-третьих, искусственные тела (именуемые трилами) – это вообще головная боль для правопорядка, потому что трудно ловить преступника, когда он в любой момент может отключиться и оставить свое тело, ищи его потом. А умышленное уничтожение чужого трила – это порча имущества или убийство? Тут нужны новые законы, и судебная практика, и специальный отдел ФБР, расследующий преступления (против) хаденов (именно так называют запертых, а почему – расскажу чуть позже). Именно в этот отдел и устраивается работать Крис, который сам хаден, и получает в напарницы женщину с тяжелым характером, склонностью к алкоголизму и нарушению протокола, к тому же бывшего интегратора. И все это происходит на фоне масштабных волнений из-за принятия нового закона, сильно ограничивающего финансирование хаденов.

Итак, «В клетке» — полицейский детектив со всеми полагающимися атрибутами жанра. Поиск улик, получение доступа ко всяким базам данных – это обязательно. Погони и драки – тоже бывает периодически. И всякие высокотехнологические исследования и реконструкции места преступления. Допрос подозреваемого «хорошим» и «плохим» следователем: «твоих преступлений хватит для пожизненного, но если ты сдашь подельников, возможно, еще сможешь увидеть взрослых внуков». И адвокат (беспринципная сволочь, конечно) такой «я настоятельно рекомендую клиенту не отвечать на вопрос». И еще «у нас нет ордера, поэтому мы не можем попасть в помещение, где совершенно точно творится всякое беззаконие». И мое любимое, когда фотографии людей, замешанных в деле, развешивают и между ними рисуют связи разноцветными линиями (а в виртуальной реальности можно эффектно все это размещать в воздухе, двигать и подсвечивать).

Крис между тем очень везучий молодой человек, из-за чего ему трудно сопереживать. Папа Криса – бывшая суперзвезда НБА, ныне политик и инвестор с кучей денег и прекрасной души человек при этом. Среди соседей Криса по квартире обнаруживаются врач, очень помогающий в расследованиях, и незаменимый суперхакер, специализирующийся на хаденских нейросетях. Напарница Криса Лесли Винн такой себе хрестоматийный прокуренный детектив с мрачными тайнами прошлого, цинизмом, острым умом и не менее острым языком. К слову, остротой языка страдают вообще все персонажи (ну, то есть не страдают, а наслаждаются скорее), из-за чего любой разговор превращается в обмен колкостями и подковырками, иногда (часто) превращаясь в полное стендап-шоу.

И тут я достаю из-за спины ложку дёгтя, даже целый половник дёгтя, который я там держала все это время. Цикл Скальци предельно америкацентричен, и это особенно заметно в повести «Вирус», которая представляет собой сборник интервью о возникновении синдрома «Клетки» и основных вехах интеграции хаденов в общество. Итак, эпидемия охватила всю планету, и назвали вызываемое им состояние «синдромом Хаден», в честь жены американского президента. Видимо, все остальные страны сказали что-то вроде «да, первая леди Америки – безусловно самый значимый человек на нашей планете из заболевших, конечно, мы тоже будем называть синдром ее именем». Хорошо, предположим. Между прочим, активность по внедрению хаденов общество вообще произошла исключительно по причине любви президента Америки к своей супруге, а отзыв финансирования произошел из-за обидки. Но дальше выясняется, что все прорывные, революционные разработки – нейронная сеть, внедряемая в мозг и дающая возможность общения, искусственные тела, синхронизируемые с мозгом «запертых» и все прочее – исключительно американская заслуга. Хоть какие-то научные подвижки вне Америки? Никаких. Сотрудничество ученых разных стран в свете охватившей всю планету болезни? Не-а. Да хоть бы кто-нибудь попытался спереть американские наработки! Что вообще происходит в хаденской сфере во всем остальном мире? Об этом мы не узнаем из двух романов и повести цикла Джона Скальци.

Зато мы узнаем много чего другого, ведь в книге автор провернул любопытный социальный эксперимент по выделению расово/гендерно/социально разнородной группы людей по совершенно новому признаку. Это люди, для которых тело имеет значение только как контейнер и система питания мозга. Многие хадены практически и не выходят «в мир», довольствуясь Агорой, где могут принимать любой вид. У них совершенно не такая, как у остальных людей, система обработки потоков информации. Совсем другое отношение к смерти, своя субкультура, свои радикальные объединения, которые саботируют попытки ученых вернуть хаденам контроль над телом, свои философы и свои звезды (в их числе Крис, самый известный ребенок-хаден, чье фото с папой Римским принесло отцу Криса Пулитцеровскую премию). Свой вид спорта, представляющий собой командное отрывание головы сопернику (трилам соперника, конечно же). И самое интересное – это взаимодействие хаденского меньшинства с обществом. Да, тег «социальная фантастика» тут не просто так стоит! В некоторых отношениях хадены совершеннее обычных людей: могут быстро и ловко обрабатывать информацию, неуязвимы для пуль и травм, способны моментально перемещаться, например, в другой город (при наличии там свободного трила). И отношение к людям у них такое, немного высокомерно-покровительственное – мешками с мясом, конечно, не называют, но придумали другую обидную кличку

Самое же приятное в книге – это огромный потенциал созданного Скальци мира. В нем есть место любовным историям (упоминается знакомство в Агоре с последующим созданием семьи и рождением детей), в нем огромный простор для этических судебных драм наподобие тех, что пишет Джоди Пиколт, и для ситкомов с хаденской бытовухой и котиками, а я буду надеяться на зрелищный шпионский боевик с перемещениями по всем континентам, перепрыгиваниями из одного тела в другое и визионерскими решениями для сцен в виртуальности (с экранизацией Нолана, конечно же).

Путь сестер начался бодро: побег из дома, обнаружившийся редкий талант, наем на работу на «Монетту» — космический корабль кладоискателя Ракамора, манящий мир, полный опасностей и сокровищ и сулящий баснословные богатства, и команда, готовая (не прямо сейчас, но когда-нибудь в обозримом будущем) стать девушкам семьей. Но тут пришла вышеупомянутая Боса на «Рассекающей ночь» с черными парусами, и вот Адрана похищена, а Фура еле жива, но намерена добраться до злодейки и сестру у нее отобрать, и как можно скорее, ведь Боса собирается превратить Адрану… во что-то другое.

Так вот, действовать надо быстро, и Фура в сверхкороткие сроки превращается в суровую тетку, чей язык острее бритвы, внешность вызывает рефлекторное желание держаться подальше (кое-что героиня приобрела, а кое-что – потеряла), а целеустремленность берет города (затаптывая подвернувшихся по пути людей). И ей всего семнадцать.

Фура настолько увлечена своей местью, что не возникает даже сомнения, что в итоге в глотку Босы она таки вцепится, особенно если учесть, что своей энергией и упертостью девушка привлекает к себе людей, которые готовы стать ее командой, подельниками, а то и друзьями (но не возлюбленными – романтика в книге отсутствует напрочь). Сам план по искоренению Босы тоже не блещет сложностью и изяществом. Как и стиль повествования – сухой, грубый слог без лишних подробностей. Последнему есть оправдание – надо учесть, чем и как пишет Арафура этот текст. Рейнольдса действительно заботит тема отсутствия на космических кораблях блокнотов с ручками для записей.

И все это меркнет и бледнеет перед главным достоинством книги. Мир «Мстительницы» похож на кондитерский магазин: вокруг коробки, банки, ящики с огромным количеством разнообразнейших сладостей; все такое яркое, блестит, переливается и экзотически пахнет; некоторые вкусняшки знакомы на вид, но совершенно неожиданны на вкус; некоторые выглядят странно и даже опасно; а некоторые и не съедобны вовсе. При этом ни на один товар у продавца нет сертификата, и сам продавец не человек вовсе.

Этот мир отстоит от нашего на очень-очень много лет, он состоит из миллионов миров-пузырей и заселен уже тринадцатый раз. Множество миров закрыто от посторонних защитными барьерами, но иногда они открываются, и тогда можно проникнуть внутрь и загрести сокровища, оставленные далекими предками или пришельцами и разбогатеть. Или погибнуть внутри, или остаться там, когда пузырь-шарльер закроется. Множество команд занимается проникновением и присвоением, Фуре довелось поприключаться с тремя такими. Появились даже узкие специалисты: чтецы шарльеров, определяющие, когда и на сколько откроется окно в барьере, оценщики добычи, взломщики-открыватели и много кто еще. А самое интересное, что предназначение и происхождение найденных артефактов охотники часто понимают очень приблизительно, а уж принцип действия и вовсе остается загадкой. К примеру, между собой корабли общаются посредством черепов. То есть в специальной комнате имеется череп, неизвестно какому существу принадлежавший. Чтец костей (как раз такая способность обнаружилась у сестричек) надевает шлем, подключает к разъему в черепе и получает возможность подслушивать или передавать сообщения других чтецов. Как это вообще работает, никому не ведомо, но работает же!

Множество других совершенно чудесных штук встречается в романе, и некоторые из них неправильные. А еще этот мир создает впечатление огромного, гораздо большего, чем нам показал автор. И пришельцы здесь есть – ползуны, щелкуны, броненосцы и многие другие. И столько еще тайн и непонятностей, например, загадка местных денег – пистолей, которые оказываются и не деньгами вовсе. Зачем пистоли Босе, которая не может их потратить, и почему пришельцы так в них заинтересованы и что это был за загадочный крах финансовой системы? Выглядит как магистральная тема трилогии. В следующей книге, кстати, слово берет Адрана.

Из-за чего случилась война между Конгломератом и внешниками, автор нам не будет рассказывать, лишь вскользь упомянув "территориальные претензии". Может, это связано с тем, что

цитата

Цивилизация Конгломерата числила в предках капиталистическую англо-американскую культуру

то есть а что им делать, собственно, как не завоевывать и колонизировать. Как бы там ни было, но Конгломерат отдал приказ уничтожить все живое на планете, где происходило совещание штаба внешников — а там, помимо множества людей, были миллиардолетние разумные джунгли. (Для тех, кто коллекционирует русские имена в зарубежной литературе: выполнил приказ капитан Валерий Яша Барков). Так война и закончилась — быстро, грязно и эффективно.

Те, кто воевал и выжил, вынуждены искать себе занятие и смысл жизни. Во вселенной "Углей" есть организация под названием Дом Возврата — такой аналог Общества Красного креста. Туда слетаются служить всякие неприкаянные и потерянные личности (чтоб не сказать изгои и отбросы). Капитан медицинского фрегата Конгломерата и десантник внешников, участвовавшие в той самой битве, теперь вместе занимаются спасением пострадавших по всей галактике. Но главные герои не они, а их корабль.

Злая собака — еще один участник всесожжения Пелапатарна. Это, конечно, ИИ, но несколько килограммов человеческих мозговых клеток в конструкции имеют свой эффект, и вот корабль увольняется с военной службы и записывается в Дом Возврата, чтобы приносить пользу и постараться как-то исправить то, что сделала во время войны. Оружие демонтировано, а корабль наслаждается не битвами, а скольжением через высшее измерение (а экипаж совсем не наслаждается, ведь как любое порядочное гиперпространство, оно вызывает у людей галлюцинации и паранойю). Собака может много и пафосно рассуждать о своем родстве с ястребами и волками, но на самом деле она

цитата

четырнадцатилетняя девочка в обличье ракеты

очень умная девочка с острыми зубами, но все-таки.

Эта компания (+ пара агентов противоборствующих сторон, подружившихся во время прозябания на захолустной планете, и еще юноша-медик) отправляется спасать пассажиров лайнера, потерпевшего крушение, а среди тех пассажиров есть одна поэтесса, которая почему-то имеет большое значение для бывших врагов. И лайнер разбился очень непонятно, и медик непрост, и все вообще очень подозрительно, а уж место крушения так вообще.

Вышло так, что "Угли" я читала вперемешку с "Мстительницей". И вот у Рейнольдса за каждым углом артефакты, модификации тела, странные существа, тайники с сокровищами, жуткие легенды, и на фоне всего этого мир, созданный Пауэллом, кажется... пустоватым. История выхода человека в космос? На Землю случайно наткнулась Множественность инопланетных рас. Инвазивные нейромодификации и прямое подключение к кораблю? Отменили (очень жаль), и вообще нехорошо лезть в череп со своими разъемами. Нечеловеческие расы? Ну, они есть, имеются даже главы от лица шестируко-ного-лицего существа. Оно давно и глубоко познало дзен, а его главы

выглядят так.

Каждое предложение с новой строчки.

Даже каждое словосочетание.

Они по нескольку раз повторяются.

Совершенно не влияют на сюжет.

Вообще непонятно зачем нужны.

Хотя у меня есть страшное подозрение.

Объем.

Таким образом автор пытался набрать объем текста.

Вот как я сейчас.

Так что единственной визионерской радостью будет Галерея. Целая солнечная система, каждая из планет которой кем-то превращена в колоссальную скульптуру. Именно здесь разбился лайнер и именно в этом месте развернутся боевые действия, потому что вы же не думали, что война действительно окончена? (Ну серьезно, название же намекает). Вот тут Собаченьке и предстоит вспомнить недалекое боевое прошлое, ведь ее братья по стае и не думали уходить в отставку, и сейчас те самые угли войны готовы снова разгореться на полную.

Дальнейшие события — повод наконец-то продемонстрировать читателю перестрелки, и гиперпрыжки, и смертельные маневры, и хитроумные тактические многоходовочки, и все прочее, за что мы любим жанр космооперы. Но не только. "Угли войны" — довольно сильное и неоднозначное антивоенное высказывание. Помимо демонстрации последствий войны — посттравматического расстройства, гражданских войн, медленно опустошающих планеты, ответственности военных преступников (или героев?), автор ставит неудобный вопрос об эскалации насилия. Каким бы миролюбивым ты ни был, иногда единственным выходом предотвратить убийство будет опять же убийство. А как потом жить с этим? И не будет ли любой акт насилия только поводом запустить насилие на новый круг? Получается, что единственный способ установить мир — это когда кто-то сильный, сильнее, чем воюющие стороны, нависает над ними и постоянно грозит кулаком.