11. В рубрике «Журналистика» размещено интервью, которое польская журналистка Иоанна Кулаковская взяла у английского сценариста комиксов, киносценариста и писателя Майка Кэри. Интервью носит название:
ХОРОШИЕ ИСТОРИИ ЗАДЕНУТ КАЖДОГО
(Dobre historie przemówią do każdego)
Иоанна Кулаковская: В Польше вы известны, прежде всего, как автор серии комиксов «Люцифер» и романов о Феликсе Касторе. У нас только что вышла третья часть романного цикла, под названием «Przebrańcy», поэтому хотелось бы начать именно с книжек... Вы пишете романы в хорошем темпе -- за примерно 2,5 года изданы пять томов (в Великобритании). Вы пишете так быстро или у вас уже были готовые фрагменты материала в заметках и черновиках?
Майк Кэри: Действительно, первые две части я написал очень быстро, на каждую у меня ушло по полгода, но, когда я писал следующие, то заметил, что замедляюсь, а не ускоряюсь (смеется), и в то же время британские издатели воздержались от выпуска четвертой части. Они придерживали ее печатание, пока я не написал пятую, поэтому обе части вышли одна за другой. Причина была, вероятно, в основном в том, что четвертая часть заканчивается очень драматическим событием, смысл которого раскрывается только в пятой части, поэтому издатели не хотели держать читателей в напряжении. Кроме того, такая скорость публикации может оказаться иллюзорной, поскольку у издателя имеются свои планы. Не знаю, как обстоят дела в Польше, но в Великобритании, когда выходит четвертый или пятый том серии, продажи предыдущих значительно возрастают. И это именно то, чего хотели издатели: отправить мои книги на рынок таким образом, чтобы быстро дойти до этих третьей, четвертой книги и воспользоваться эффектом увеличения продаж.
Иоанна Кулаковская: Здесь то же самое: если серия становится популярной, многие люди говорят: «О, друзья говорят, что это хорошая книга, я читаю положительные отзывы, так что, пожалуй, ее куплю». И предпочитают покупку цикла целиком, чтобы не выпасть из ритма. Если серия понравилась, они покупают и другие книги данного автора.
Майк Кэри: Рост продаж также зависит от места на полке, потому что когда книг издается достаточно много, то они начинают занимать больше места и их легче заметить. В британских книжных магазинах книги выставляются либо корешками, либо обложками, и издатели платят продавцам книг дополнительно за то, чтобы они выставляли их с показом обложки, чтобы они занимали больше места на книжной полке.
Иоанна Кулаковская: Пока что в Польше изданы только те тома серии «Hellblazer», которые написаны Гартом Эннисом, но вы ведь тоже работали над проектом о Джоне Константине (с 2002 по 2006 год). Трудно не заметить некоторое сходство между ним и Феликсом Кастором – например, что они оба экзорцисты и у них обоих жизнь не сахар... На встрече с читателями (Полкон 2009 — прим. И.К.) вы сказали, что использовали Константина главным образом как разменную монету для продвижения своей идеи. Поэтому меня интересует, был ли Кастор создан самостоятельно или это альтернативный Константин, созданный именно так, как вы хотели. Ибо, поскольку вы не были создателем персонажа, у вас не было полной свободы действий.
Майк Кэри: Нет, Кастор для меня -- не лучший Константин. С самого начала я хотел что это был кто-то другой. Однако нельзя отрицать, что поначалу мне было сложно освободиться от героя Hellblazer, потому что одновременно я работал над ним, но постепенно я все больше старался отдалить от него Кастора. И если в первой части он, действительно, на него похож, во второй и третьей уже видно, по крайней мере я на это надеюсь, что это другой человек. На самом деле прототипом Кастора был не Константин, при создании этого героя, я ориентировался на персонажей Рэймонда Чендлера – Филип Марлоу и всех этих детективов из нуар-фильмов. Именно о ком-то в этом роде я и хотел написать, но не о частном детективе, а о частном экзорцисте (смех).
Иоанна Кулаковская: Когда вы писали об экзорцисте, то все это сами придумывали или просматривали какие-то материалы о людях, имевших с этим дело? А может быть, вы лично расспрашивали их о различных деталях? Я заметила, что Феликс Кастор обладает подходом, типичным для парапсихологов-исследователей, которые хотят сделать это научной дисциплиной. Это не имеет никакого отношения к церковным специалистам, уж скорее к специалистам из «Нью Эйдж»... Вы спрашивали кого-нибудь, например, о методах их работы?
Майк Кэри: Я не хотел, чтобы Кастор занимался религиозным экзорцизмом. В книге другая система экзорцизма, хотя в какой-то момент герой встречает церковного экзорциста, который использует традиционную формулу, чтобы прогнать призраков. В моих романах экзорцизм — это генетически запрограммированный, врожденный навык, а не что-то сверхъестественное. Точно так же, как талант к жонглированию или способность шевелить ушами -- у одних людей это есть, у других нет. Эта способность всегда была у человеческой расы, но она активизируется только тогда, когда призраки начинают появляться массово. Только тогда это становится полезным. Это включает в себя создание шаблона призрака, а затем его разрушение, после чего привидение изгоняется. Этого можно добиться многими способами. Это могут быть цитаты из Библии, в сюжете есть человек, который пользуется бубнами, а есть и тот, кто манипулирует картами… В «Hellblazer» Джон Константин использует очень классическую магию, средневековые заклинания, вещи из Каббалы и т. д. Я хотел, чтобы Кастор был другим. Правда в том, что когда я работал над экзорцизмами Кастора, то ничего об этом не читал, я все придумал сам. Во время мероприятия, посвящённого выходу первой части цикла («Мой собственный дьявол») выяснилось, что на нем присутcтвовал настоящий экзорцист. Он подошел ко мне и сказал: «Вы плохо это описали, мы делаем это совершенно по-другому». А я ему ответил: «Ну и ладно, ведь меня занимала не подлинность, но драматичность».
Иоанна Кулаковская: То есть вы никогда лично не интересовались спиритизмом, оккультизмом и всеми прочими «измами»?
Майк Кэри: Ну, я не то чтобы убежденный атеист, не то чтобы я вообще не верю в сверхъестественное. Я анимист, я верю в душу, которая является чем-то большим, чем тело. Однако хотя я и считаю, что религия может быть чем-то хорошим на уровне человека, я не сторонник организованных религий. Я считаю, что они социально неэффективны и приносят больше вреда, чем пользы. Однако я читаю о религиозных и магических традициях. Это действительно интересно, но я в это не верю. С другой стороны, я должен признаться, что моя мать была очень религиозной и, кроме того, жила в мире, полном призраков. Она видела привидения в каждом доме, где мы жили, описывала их и рассказывала нам о них, но никто в семье, кроме нее, в призраков не верил.
Иоанна Кулаковская: Если предположить, что они нечто существующее, а не иллюзия, обычно говорят, что нужно обладать особыми чувствами, чтобы их заметить...
Майк Кэри: Мы вообще-то приняли тот факт, что она все это видела. Для нее это было настолько важным, что, хотя мы и не верили в привидения, мы предполагали, что для нее это неотъемлемая часть мира, без которой она не может жить. Однажды она сказала, что призрак украл ее нижнее белье... (смеется)
Иоанна Кулаковская: Ну, призрак-фетишист меня немного обеспокоил бы (смеется). У меня сложилось впечатление, что верить во что-то большее, чем материальное, и в то же время не верить в иудео-христианскую мифологию — это позиция, типичная для писатели из Великобритании. Как вы думаете, это культурная специфика или есть какая-то другая причина, по которой писатели, занимающиеся метафизическим фэнтези, часто объявляют себя атеистами или, по крайней мере, держатся в стороне от религиозных систем?
Майк Кэри: Что-то подобное действительно можно увидеть... Что касается причин, то я могу говорить только за себя, потому что не знаю, как обстоят дела у других писателей. На самом деле люди моего поколения, от сорока до пяти лет, говорят о сверхъестественных вещах, хотя сами часто не очень религиозны... Я вырос в очень религиозной среде и в то же время вне ее. Я отстранился и смотрел на нее со стороны.
Иоанна Кулаковская: Я думаю, другого выхода нет, когда один из родителей протестант, а другой католик.
Майк Кэри: В Ливерпуле, где я родился и вырос, религия была очень важна. Там есть большие ирландские общины, как католические, так и протестантские. Более того, Ливерпуль — один из немногих городов Великобритании, в котором есть два собора: протестантский и католический. Я изучал религию, изучал библейские истории и в школе, и в воскресной школе, и они стали частью меня, частью моего мира. Поэтому я часто к ним возвращаюсь, они — моя отправная точка. Гарт Эннис -- типичный представитель того, о чем мы говорим. Когда читаешь его произведения, видно, что он не верит в Бога, но все равно все время с ним спорит, ссорится из-за разных вещей.
Иоанна Кулаковская: Подводя черту под темой, мне хочется напомнить то, что вы сказали на встрече с читателями о своем отношении к религии: «Если бы существовал Бог, у которого был бы некий замысел, мир не был бы таким запутанным»... Есть некая структура, но это не «божественный замысел», Эта позиция ясно видно в вашем творчестве. А что касается нее, то мне, помимо прочего, понравилось то, что Феликс Кастор ссылается на Блейка: «То, что сейчас доказано, было когда-то только воображаемым». Считаете ли вы, что популярность метафизического направления фэнтези, городской фэнтези или эклектичной вселенной сериала «Песочный человек» среди молодежи обусловлена тем, что читатели обладают непредвзятостью и верят, что загадочные явления — это просто пока неразгаданная часть физика? Или, может быть, они возвращаются к магическому мышлению, отказываясь от рационализма?
Майк Кэри: Это вопросы, которые интересуют каждое поколение, и каждое поколение находит свой собственный способ думать о них и искать ответы. Блейк очень важен для меня, потому что он был одним из провидцев. Он использовал свою работу почти как скальпель, которым разрезал завесу повседневной жизни и раскрывал вечность. Не обязательно быть религиозным человеком, чтобы хотеть и нуждаться в изменении точки зрения. Мы тратим много времени на повседневные дела, такие как поход по магазинам или чистка туалетов, и иногда нам нужно, чтобы кто-то обратил наше внимание на что-то еще, и как произведения Блейка, так и «Песочный человек», конечно, по-разному, способны это сделать.
Иоанна Кулаковская: А что вы любите читать и смотреть? Есть ли у вас любимые авторы фильмов и книг? Спрашиваю потому, что на творчество влияют не только взгляды и убеждения, но и художественные предпочтения...
Майк Кэри: Я в основном читаю фантастику, немного ужасов. Очень люблю таких писателей, как Майкл Муркок (он был, пожалуй, первым писателем фантастики, с которым я познакомился), Урсула Ле Гуин, Чайна Мьевиль (воистину великий писатель), Мервин Пик (британский писатель 1950-х годов). Мне нравится Роджер Желязны и его сериал об Эмбере и роман «Князь Света». Что касается фильмов, то мне в основном нравятся научно-фантастические фильмы и фильмы, но в целом я смотрю их много, и мои вкусы довольно разнообразны. Три-пять раз в месяц я хожу с моей семьей в кино, и кроме мы много времени проводим за просмотром DVD. Любимые фильмы – понятное дело классика: «Бегущий по лезвию», «Чужие», французский триллер «Дива». Мне очень нравятся фильмы Жене и Каро: «Деликатесы», «Город потерянных детей», «Амелия», «Очень долгая помолвка». Кроме того, я смотрю много сериалов, особенно американских. Мне нравятся «Дэдвуд», «Шестью футами ниже», «Клан Сопрано», «Меня зовут Эрл…»
Иоанна Кулаковская: А как насчет «Шестого чувства» и «Армии Бога»? Такое ощущение, что я вижу их следы в ваших работах...
Майк Кэри: Тот, что с Кристофером Уокеном, про ангелов? О да, мне понравилось.
Иоанна Кулаковская: Написание романов и сценариев требует другого подхода. Литература, кино и комиксы — разные средства массовой информации, поэтому они фокусируются на разных вещах. В сценарии главное — сцена, а в книге — запись мыслей героя, описание ситуации… Какой из видов работы вы предпочитаете?
Майк Кэри: Пожалуй, я не смогу ответить на этот вопрос. Я люблю рассказывать истории и люблю придавать им разные формы. Действительно, каждое средство имеет свои преимущества и в одних аспектах оно сильнее, чем в других. В комиксах легко излагать события, но трудно излагать мысли, в романах наоборот.
Иоанна Кулаковская: Ваш опыт работы сценаристом комиксов помог вам в написании книг или помешал?
Майк Кэри: Мне это очень помогло. Я пробовал писать книги, когда мне было чуть больше двадцати. Я не продумывал структуру историй, писал, как писалось: одно за другим. Работа над комиксом требует продумывания структуры, ведь сценарист ограничен количеством страниц комикса и должен разместить на них всю свою историю. Он считает страницы, как скряга деньги. Человек спасает руку, как скряга экономит деньги. Поэтому, когда он начинает писать прозу, у которой нет навязанной длины, то понимает, как использовать эту свободу и как подать историю.
Иоанна Кулаковская: А теперь о совершенно другом. Вы написали биографию Оззи Осборна в виде комиксов, сделали комикс о группе «Pantera» – и я уже знаю, что вы ненавидите эту группу, их музыку и их образ жизни, потому что это в самый раз нечто «для белых людей из Техаса» (смеется). Вы любите слушать Оззи?
Майк Кэри: Должен сказать, что мне нравятся старые песни «Black Sabbath», потому что я с юности к ним неравнодушен (смеется). В основном мне нравится электронный фолк (современные инструменты и старые мелодии) и классический рок. Однако должен сказать также, что мне было очень весело работать над этим комиксом, потому что пиар-машина Оззи очень эффективна и крута. В Ирландии живет фанат, который собрал все вырезки из англоязычной прессы об Осборне с начала его карьеры до наших дней и наклеил их в блокноты. Шэрон Осборн созвонилась с этим парнем, и он одолжил мне эти блокноты, желая сделать Оззи приятное.
Иоанна Кулаковская: И что Оззи? Ему понравился ваш комикс?
Майк Кэри: Я не знаю, понравился ли ему комикс, но мне сообщили, что что он подписал его во время какой-то автограф-сессии. Однако на момент создания этого комикса против Оззи было развязано что-то около трех судебных процессов, ведь были случаи самоубийств подростков, слушавших его музыку, и его обвиняли в косвенном содействии этому. Шэрон в то время многое делала, чтобы изменить восприятие образа Оззи, и я думаю, что комикс был лишь одним из способов добиться этого.
Иоанна Кулаковская: Некоторые люди считают, что комиксы — это нечто для мальчиков и мужчин и лишь в малой степени – для женщин, и что женщины-фэнки всегда будут на обочине сообщества любителей комиксов. Вы занимались, в том числе, комиксами, адресованными в основном девочкам-подросткам [Minx — бренд внутри DC Comics — прим. J.K] Какой подход вы при этом использовали? И, кстати, каково было вам сотрудничать с вашей дочерью? (Сценарий комикса «Confessions of a Blabbermouth», написан Майком Кэри в соавторстве с Луизой Кэри – примечание J.K.).
Майк Кэри: Работать с дочерью была мне очень интересно, хоть и не просто. Я и сам многому научился в результате. Однако тот тезис, что комиксы в основном предназначены для мужчин, справедлив только в некоторых странах, поскольку, например, в Японии существует большой рынок манги, созданной специально для женщин. В основном это романтическая манга. Есть еще целая ниша любовных романов, где речь идет о гомосексуальных мужчинах, которые читают также женщины.
Иоанна Кулаковская: Я имела в виду не столько рынок любовных романов, сколько комиксы затрагивающие все эти темы. И о том утверждении, что комиксы не привлекают женщин как средство массовой информации. Я, например, люблю фантастику, криминальные и военные истории, и мне кажется, что нас — любительниц комиксов в широком смысле этого слова – сейчас гораздо больше, чем было раньше, и нет резкой разницы в восприятии той или иной истории между фэном и фэнкой.
Майк Кэри: Я думаю, что хорошие истории понравятся каждому. В этом сила успешного комикса.
Иоанна Кулаковская: По-моему, «Люцифер» — это именно такой комикс. Я говорю то, что думаю, без всякой лести (смеется). А Нил Гейман написал во введении к первому тому («Дьявол на пороге»), что созданный вами Люцифер — такой обаятельный манипулятор, о котором он и мечтать не мог, и что вы такой писатель, который сразу все понял. Думаю, нелегко перенять персонажа у его создателя, особенно такого сложного и противоречивого.
Мик Кэри: Нил Гейман написал эти слова через два года после выхода первого номера, и это, очевидно, меняет точку зрения. Но я очень рад, что он это сделал, правда. Я думаю, что по ходу развития сюжета, а особенно ближе к концу истории, мой Люцифер меняется и становится другим – не тем, который описан в «Песочном человеке». Должен сказать, что Гейман сотворил удивительную, прекрасную вселенную, в которой воссоздал, пожалуй, все что можно, такую вселенную, где ангелы могут встретиться с богами и духами из других верований. Это здорово.
Иоанна Кулаковская: Перерабатывая «Никогде» в комикс, сочиняя сценарии для «Фурии» и серии «Люцифер», вы неустанно работали с персонажами Нила Геймана. Вы с ним советовались или вам была предоставлена полная свобода действий?
Майк Кэри: Нил консультировал все сценарии и просматривал все рисунки. У него это отлично получалось; он предоставлял мне и графическому дизайнеру изрядный простор для творчества. В ходе работы над «Люцифером» Нил постепенно вмешивался в нее все меньше и меньше, потому что, как он однажды сказал нашему редактору Шелли Бонд, Люцифер и Мэзикин стали для него персонажами, которые в равной степени принадлежат и ему и мне. Для меня это был очень приятный момент.
Иоанна Кулаковская: Вы занимаетесь не только романами и комиксами, вы интересуетесь также киноиндустрией. В ходе встречи с читателями вы сказали, что из фильма «Морозные цветы», эротической истории о привидениях, сценарий к которому вы написали, скорее всего, ничего не выйдет. Есть ли у вас другие планы?
Майк Кэри: Конечно. Сейчас я работаю над киносценарием для британского продюсера Slingshot. Это будет нечто в стиле романа о Касторе, который можно охарактеризовать как сочетание криминала и фантастики. Я также веду переговоры с «Warner Brothers» о полнометражной анимационной адаптации графического романа из серии «Hellblazer» -- «All His Engines», над которым я работал вместе с Лео Манко. Я работал над многими фильмами, которые так и не были поставлены, но возлагаю большие надежды на эти два.
Иоанна Кулаковская: Тогда все, что мне остается, это пожелать вам удачи. Надеюсь, что через некоторое время я смогу их посмотреть. Большое спасибо за интервью.
Безымянный, последний представитель непобедимого рода Метабаронов, впервые появляется в альбоме «Black Incal». Этот персонаж находился там на заднем плане, но играл ключевую роль в жизни Джона Дифула и вообще всей вселенной. Он был настолько колоритной и привлекающей внимание персоной, что очень быстро дождался собственной серии – «Каста Метабаронов», где раскрываются карты, касающиеся его предков, -- а также двух побочных циклов: «Dayal de Castaka» и «Metabaron's Weapon» (“Broń Metabarona”), которые как раз сейчас изданы в Польше.
Действие комикса происходит до событий, известных из «Инкала» и где-то во времена самой «Касты...». Цель Безымянного — собрать четыре мифологических вида оружия, с помощью которых он сможет победить ментальных вампиров из другого измерения, угрожающих существованию всей вселенной. Зрелищные бои, зарисованные КАРЕСТОМ (чей стиль напоминает лучшие произведения РИЧАРДА КОРБЕНА), прекрасно визуализируют динамику сюжетных нитей и привлекают взор бесчисленным количеством живописных деталей, ЯНЬЕТОВ, в свою очередь, акцентировал внимание на более статичных моментах, и благодаря этому целое образует графически связное единство.
В «Касте Метабарона» Алехандро Ходоровский интересно соединил космическую оперу с теленовеллой, приправив ее характерной йодо-речью и техновидением. «Оружие Метабарона» — несколько иное произведение, где автор сосредоточился на зрелищном, линейном действии и избавился от утомительных палеофилософских рассуждений в пользу реальных жизненных истин, падающих из уст персонажей. Однако он не забывал о фантастических видениях и идеях, которые легли в основу успеха предыдущих серий. Ходоровский успешно вернулся в мир, в котором он вращался более двадцати лет, действуя с мастерством опытного фехтовальщика. Он шел в ногу со временем, срывал окаменелые наросты и в то же время сохранял собственный стиль. Это порадовало консервативных поклонников его собственного творчества, но и привлекло к его вселенной новых читателей, ранее с ней не контактировавших. Надо признать, что Ходоровский, несмотря на свой возраст, по-прежнему находится в отличной форме.
13. В рубрике «Рецензии на комиксы» размещены два текста.
13.1. Рецензия Вальдемара Мяськевича носит название:
КРИМИНАЛЬНЫЕ ЗАГАДКИ ВОСТОЧНЫХ КРЕСОВ
(CSI: Kryminalne zagadki Kresów Wshodnich)
Максим Оса — хорунжий Корсунского полка — острый на язык, храбрый и хорошо владеющий саблей казак. Читатель знакомится с ним в необычной ситуации, когда в сентябре Anno Domini 1631 он где-то на восточных окраинах Жечи Посполитой сидит на собственной могиле и пьет горилку, оплакивая свою смерть, о которой ничего не помнит. «Все молчишь, сволочь? Хорошо же ты подшутил надо мной. Сам побыстрее отправился в рай… мне же здесь оставил только пекло». Уже в этот момент БАРАНЬКО заслужил плюс. Начало истории увлекает и интригует. А дальше только лучше. Прямо с кладбища Оса попадает ко двору князя Зенона Онуфрия Крычевского (еще один интересный персонаж), где решается дело о сокровищах Матвея Хвоста. И решение это легким не будет. С сокровищами этими связано много чего сверхъестественного: тут и оборотни, и ведьмы, и воскрешение Осы. Хочет он того или не хочет, этот рационально мыслящий, знающий греческий и латинский языки казак оказывается подхваченным вихрем событий родом из приключенческого фильма. По мере развития действия появляются другие участники драмы: жена Крышевского Елена, его дочь Маринка, слуга Андрийко Бубен, учитель фехтования Прокопус Фогель и отец Силантий -- каждый из них интересен, характеристичен, ярок и вносит важные детали в расследование.
Вместо ожидаемого урока истории автор дает любителю комиксов полномасштабную криминальную историю. Максим Оса ведет расследование, словно детектив Филип Марлоу, Сэм Спейд или кот из комиксов -- Джон Блэксэд. Есть роковые женщины, есть головоломка, в разгадке которой участвует внимательный читатель. Разница заключается в смене декораций и атрибутов. Городскую атмосферу сменяют деревянные усадьбы, корчмы, лесная глушь. Вместо плащей и потертых костюмов — жупаны, шаровары, подкованные сапоги с высокими голенищами, делии и шубы. Незаменимый револьвер заменяется саблей. Рисовальщик хорошо отражает реалии эпохи Жечи Посполитой. По хорошо продуманному кадрированию, последовательности линий и перспективным ракурсам видно, что у БАРАНЬКО один учитель -- МËБИУС. Однако он не безмозглый эпигон. В рисунке присутствует украинский оттенок, сильно отличающийся от утонченности французского авторитета. В литературном смысле Оса близок к Яцеку Дыдыньскому – коннику, которого породил польский певец сарматизма Яцек Комуда. В обоих произведениях — и в романе, и в комиксе — ощущаются былые честь и гордость, свойственные обоим народам, чувствуется свободолюбие, но чувствуется и высокомерие, погубившее эти народы. И, прежде всего, чувствуется старая шляхетская фантазия, которая когда-то сделала Жечь Посполиту одной из самых могущественных держав Европы. Побольше бы таких произведений!
”Maksym Osa”. Scenariusz I rysunki Igor Barańko. Tłum. Paweł Timofiejuk. „Timof Comics”, 2009 («Максим Оса». Сценарий и рисунки ИГОРЯ БАРАНЬКО. Пер. ПАВЛА ТИМОФЕЮКА. “Timof Comics”, 2009)
«Безумный Макс» (“Mad Max”) определил сам вид постапокалиптического кино. Австралийский фильм настолько проник в сознание, что трудно отделаться от его эстетики пустынного пейзажа.
Приключения воина с шоссе стали непосредственным источником вдохновения для комикса «Кулак Полярной звезды» (1983, “Fist of North Star”) — герой, одетый как Безумный Макс, путешествует по опустошенной ядерной войной Земле. Вместо обреза и автомобиля он располагает знанием боевых искусств (основанных на точечном массаже -- серия быстрых ударов в нужные места вызывает эффектный и кровавый взрыв головы противника), а благодаря соблюдению воинского кодекса, он менее циничен, чем его австралийский коллега.
Пролог киберпанковой манги «Яблочное семечко» (1985 – 1989, «Аппуру сидо», “Appleseed”) Масамунэ Сиро (Shirou Masamune, «Призрак в доспехах») рассказывает о мировой войне, которая -- хотя ядерный арсенал не использовался – «сделала Землю более тихой планетой». Поисковые команды, посланные из Олимпа, утопической столицы нового порядка, прочесывают разрушенные города в поисках ценных специалистов, выживших после гибели старого мира.
Похоже выглядит «Эдем: это бесконечный мир» (“Eden: It’s an Endless World”) Эндо Хироки (Hiroki Endo). Здесь триггером войны послужил смертоносный вирус (с интересным, противоположным вирусу СПИДа, действием). Так же, как Дукай в «Школе», Эндо Хироки использует в качестве сценарного фона панорамы бедных районов Южной Америки (еще одно лицо посткиберпанка – вместо того, чтобы пугать средний класс падением западной цивилизации, он фокусируется на репортажах из мест, впавших в упадок в реальности), он также использует религиозные соображения – тему первородного греха и гнозиса.
Тема утопического острова в разрушенном мире обыграна в манге «Боевой ангел Алита» (1990 – 1995, “GUNNM”, “Battle Angel Alita”). Процветающий город Салем парит в облаках, а поверхность Земли превращается в свалку, где живут и действуют герои киберпанка: охотники за головами, преступник, устроители убийственных гонок, надзиратели заводов по переработке металлолома и доставщики продукции с крупных ферм в Салем.
Интересное видение постъядерного мира представлено в серии романов Хидеюки Кикути (Kikuchi Hideyuki) «Охотник на вампиров Д» (“Бампаиа ханта: ди”, “Vampire Hunter D”, первый из них был опубликован в 1983 году, в Польше вышли на экраны также две экранизации). В 1999 году произошел ядерный холокост, за которым, скорее всего, стоял род вампиров. Спустя 10 тысяч лет Земля все еще несет на себе следы этого разрушения — существуют всего лишь несколько крупных городов, и помимо вампиров-правителей и людей, их населяют мутанты и лавкрафтовские монстры. Главным героем выступает странник, охотник на вампиров по имени Д (как и американец Блейд -- полувампир).
Мир может погибнуть от ядерного огня, наводнений, землетрясений и эпидемий. В аниме «Ветер по имени Амнезия» (1990, «Кадзэ но на ва амунэдзиа», “Wind of Amnesia”) цивилизация рушится, когда все люди теряют память из-за вируса, выпущенного инопланетянами, которые хотели остановить прогресс человечества, прежде чем он уничтожит всю планету.
Не будет нас, будет лес
А если таких инопланетян не будет, то Гея возьмет дело в свои руки. Специальностью японских создателей стала экологическая фантастика (например, тонкая, как палка «Земная дева Арджуна» (2001, «Тикую: Сëдзë Арудзюна», “Earth Maiden Arjuna”-- смесь “Sailor Moon”, индуистских верований и экопропаганды).
Эту тему особенно любил Хаяо Миядзаки (подробнее об этом в «Nowa Fantastyka” 08/2008), для которого конфликт человека и природы является одним из столпов его творчества и философии. Его «Навсикая из Долины Ветров» (1983) – это хроника нескольких концов света.
Цивилизация, какой мы ее знаем, оказалась уничтоженной во время «Семи дней огня» огромными бионическими роботами (еще одно наследие Годзиллы и в то время прямое вдохновение для «Евангелиона»). Земля теперь покрыта ядовитым лесом, а остатки человеческой популяции подвергаются нападениям крупных насекомых. Кинематографический фильм, выпущенный в Польше на DVD, заканчивается парарелигиозными сценами единения и природы — главная героиня, принцесса из небольшого поселения Долина Ветров, приносит себя в жертву, а потом воскресает, останавливая натиск стаи насекомых на населенные пункты.
В оригинальном комиксе это лишь один из витков сюжета. Миядзаки идет гораздо дальше, показывая подробную картину падшей планеты, ведущейся на ней войны (люди, подобно Роршаху из «Хранителей», не могут пойти на компромисс даже перед лицом апокалипсиса) и, наконец, показывая одиссею главной героини с целью разгадки мировой тайны (откуда взялся и что это такое -- Угур?). Концовка удивляет и напоминает «Голову Кассандры» Баранецкого, Миядзаки, однако, не оставляет читателя наедине с трудной дилеммой и показывает, какое решение приняла Навсикая.
Экологическое зерно «Навсикаи» упало на благодатную почву. Развитие промышленности, токийский смог, разрастание городов, вторжение бетона в покрытые ранее зеленью места -- повседневный опыт и будничные страхи, нашедшие выражение в поп-культуре. Миядзаки возвращался к этой теме, смягчая конфликт в семейном фильме «Мой сосед Тоторо», показывающим лес, как волшебное место,
или показывая всю его жестокость в «Принцессе Мононоке».
Показательным также является теледиск «On Your Mark»: шестиминутный фильм изображает загрязненную после атомной катастрофы Землю, где человечество укрывается в подземных мегаполисах, а леса и луга растут на воле, не потревоженные безволосыми обезьянами.
Не будет нас, будет лес, как в аниме «Происхождение» (“Origin”), где раскрывается тема, похожая на тему «Навсикаи».
Действие разворачивается в будущем, в котором произошла экологическая катастрофа: Земля покрыта мутировавшим разумным лесом. Для запертого в своих комнатах киберпоколения анимационные фильмы такого типа скоро станут единственным контактом с природой. «Происхождение» не впечатляет оригинальностью, но визуальная сторона фильма полностью компенсирует ее недостаток: при виде оживленного с помощью спецэффектов леса у зрителей просто-напросто захватывает дух. Иногда конец света может оказаться чем-то воистину прекрасным.
Однако самый трогательный конец света предоставляет зрителям аниме «Еноты в атаке» Такахаты Исао (Isao Takahata), давнего друга и соратника Миядзаки. Это современная история о тануки (т.е. енотовидных собаках, а не енотах), которым японские легенды приписывают магические силы – например возможность менять телесную форму. Но какой будет из этого толк, когда лес тануки станет стройплощадкой для нового жилого массива? Звери ведут неравный бой – используя различные хитрости и уловки, они пытаются напугать людей и остановить строителей, но эта борьба заранее обречена на поражение. Бетонный мир поглощает не только волшебных животных, но и старую культуру, хранителями которой они являются.
Фантазируя о конце света, мы не замечаем, как мир умирает вокруг нас.
В посткиберпанковом романе «Идору» (“Idoru”) Уильям Гибсон описывает Токио, часть которого была разрушена землетрясением и восстановлена благодаря нанотехнологиям. Эта книга затрагивает, в том числе, тему японских субкультур отаку (otaku), поэтому неудивительно. что Гибсон использовал мотив, столь часто используемый в японской фантастике. Точно так же, как в книге Гибсона, был создан, например, «Мега Токио», где происходит действие киберпанк-аниме “Bubblegum Crisis” (в котором полным-полно отсылок к фильму «Бегущий по лезвию»).
Со времени первого демарша Годзиллы столица Японии была разрушена столько раз, что их трудно сосчитать. Подобно Нью-Йорку в американской поп-культуре, Токио в творчестве японцев является центром вселенной. Таким образом, город подвергается нападениям инопланетян, демонов из адских измерений (“Sailor Moon” и другие) и прочим неприятностям: вид разрушенного мегаполиса с несчастными останками созданной по образцу Эйфелевой башни -- Токийской башни представляет собой икону, похожую на руины Нью-Йорка с обязательными печально торчащими останками Статуи Свободы.
Упомянутая манга «Акира» (1983) начинается по рецепту Хичкока, правда, не землетрясением, а ядерным взрывом в самом центре Токио (провоцирующим Третью мировую войну). Тридцать восемь лет спустя все еще продолжается отстраивание города Нью-Токио — он снова будет разрушен после превращения Тэцуо в монстра, и на его руинах вырастет анархическое государство: вместе со зданиями был сметен старый, коррумпированный политический порядок.
Отсутствие этой сюжетной линии «возрождения» в кинематографической версии «Акиры» лишило смысла разрушение города. Это не понравилось режиссеру фильма «Призрак в доспехах» Мамору Осии (Osii Mamoru): «Я живу в Токио более сорока лет. Легко думать о нем как о неинтересном городе, который жаждет самоуничтожения. Что меня больше всего расстраивает, когда я смотрю такие фильмы, как “Акира”, так это тот факт, что их создатели так легко уничтожают Токио. Если относиться к нему как к городу, которого не жалко, даже если он будет разрушен, как к чему-то искусственному, сделанному из стали и бетона, то его разрушение ничего не даст. Даже в Токио, если присмотреться, можно откопать нечто памятное, найти какой-то участок, который особенно нравится. Вечер у железнодорожного переезда, бесхозную землю, заросшую золотарником в районе Токийского залива. Нечто связанное с детскими воспоминаниями. Если вы таким вот образом относитесь к Токио и все еще хотите его разрушить, я это понимаю, но в этих фильмах этого нет».
Сам Мамору Осии расправился со своим родным городом в фильме «Патлабор» (1989, “Patlabor”) и его продолжении.
Он разместил действие фильмов в ближайшем будущем (используются большие роботы, называемые «лаборами»), отражающем при этом дух японского «экономического чуда» и лопнувшего в 1990-х годах экономического пузыря. В первой части гениальный инженер (с библейской одержимостью) хочет разрушить город, который, по его мнению, является Вавилоном. Он заражает роботов вирусом своеобразного бешенства, активизируемого звуком специальной частоты – производимой вибрациями построенного им здания, благодаря чему план может воплотиться в жизнь после самоубийства безумца. Во второй части бывший военнослужащий, чьи починенные погибли во время миротворческой миссии в Южной Азии, мстит обществу, которое живет себе мирно, наживаясь на войне. Манипулируя сообщениями СМИ и информацией военных сетей, он провоцирует нападение, разрушение моста в Токийском заливе и введение военного положения.
Инженеры конца света
В фильме «Пришелец из будущего» (2002, “Ritānā”, “Returner”) -- японском ответе на «Матрицу», «Инопланетянина», «Чужого» и «Терминатора» — Земля разрушена после нападения инопланетян, спровоцированного нашей глупостью. Остатки сил движения сопротивления, ведущие безнадежную борьбу с инопланетными захватчиками, прячутся в горах Тибета (потребуется переход через временную дыру, чтобы исправить ошибки).
Ну, тут бесчинствуют инопланетяне, а как быть с людьми, которые своими руками устраивают конец света? И речь идет не о разрушениях, случайно вызванных человеком – вроде вышедшей из-под контроля войны. И не о катастрофе при строительстве космического корабля, в результате которой Луна разрушается и засыпает Землю обломками, делая ее непригодной для жизни, как в сериале «Ковбой Бибоп». И не об искусственном разуме, захватившем власть, как «Аниматриксе» и других произведениях пессимистического киберпанка.
Речь идет о людях, которые устраивают, конструируют, конец света. Но зачем им это делать? – схватится за голову любой трезвомыслящий человек. А чтобы сбылись пророчества! Так обстоят дела в «X-1999», «Neon Genesis Evangelion» и «20th Century Boys».
«Евангелион» (1995—1996, “Neon Genesis Evangelion”) начинается подобно любому дитяти Годзиллы — с боев между огромными роботами и инопланетянами. Но это деконструкция жанра, поэтому все не таково, каким кажется. Похоже, что нападение инопланетян было спровоцировано – это часть программы «Проект усовершенствования человека». Этот основанный на записях и пророчествах из манускриптов Мертвого моря проект направлен на то, чтобы вывести человечество на более высокий уровень эволюции, чем и занимается секретная организация “Seele” (прошу прощения за вульгарно краткое изложение сюжета, в котором нет места для описания фракций, вовлеченных в заговор, личных интересов и драм). Когда план реализуется, люди теряют свои так называемые «поля АТ» -- барьеры, благодаря которым они сохраняют физическую форму, и сливаются в разумный океан, безграничный бульон сознания.
В поставленном в жанре городской фэнтези сериале «X-1999» (1996, “X/1999”, “X: The Destiny War”) рассказывается о спасении Земли от предсказанного разрушения -- эту цель ставят перед собой две враждующие группировки, называемые Драконами Неба и Драконами Земли (в их число входят люди, обладающие экстрасенсорными и магическими способностями). Плоскость конфликта – в подходе к спасению планеты: одни полагают, что для этого им следует избавиться от человечества, другие – наоборот. Ареной борьбы вновь становится несчастный Токио.
Однако самое интересное пророчество – это не библейские апокрифы или предсказания синтоистских гадалок, а будущее мира, записанное в детской тетрадке. Это сюжет манги «Мальчишки 20-го века» (1999—2006, “20th Century Boys”, экранизирована) -- в 1967 году группа друзей-подростков фантазирует о конце света, который произойдет в XXI веке, и о способах спасения мира. Когда они вырастают, оказывается, что город подвергается нападению огромного робота — прямо как в сценарии из их детских игр, который решил воплотить в жизнь таинственный «Друг». Воображение зачастую опасно: когда оно ускользает в фантазии, нужно не забыть однажды вернуться в действительность.
облако тэгов
