цитата

Джо Аберкромби – британский писатель-фантаст, автор трилогии «Первый закон», работающий в жанре dark fantasy. C момента появления Джо на литературной арене количество поклонников его творчества растет в геометрической прогрессии, а права на произведения уже приобретены в тринадцати странах. Джо Аберкромби очаровал ЛитРес неподражаемым чувством юмора, абсолютно незвездным поведением и теплым отношением к России.

«Россия – очень европейское место».

– Джо, насколько мы знаем, вы первый раз в России. Вы готовились к посещению нашей страны?

– Я просто собрал чемоданы, и вот я здесь. :)

– У вас были какие-то страхи перед этой поездкой? Например, медведи с балалайками на улицах или что-нибудь в этом роде.

– Когда растешь в обстановке холодной войны, то, конечно, логично иметь какие-то странные представления о России. Но я ничего такого не ожидал здесь встретить, и для меня Россия – очень европейское место, не слишком отличающееся от дома.

– Вы посетили нашу крупнейшую книжную выставку-ярмарку. Какие у вас впечатления?

– Это было очень насыщенное людьми мероприятие. Мне кажется, что крупные книжные ярмарки все более-менее похожи: во Франкфурте, Лондоне и т.д. Меня очень впечатлило, как много людей хотели со мной встретиться, послушать мое выступление, подписать мои книги. Вообще здорово, когда кто-нибудь приходит на встречи. У меня, например, была лекция в Голландии, на которую пришли два человека, и я все равно перед ними выступал. Так что если хоть кто-то приходит, это уже здорово. А когда приходит больше сотни человек, это вообще потрясающе!

– Ваши ожидания о встрече с российскими фанатами оправдались?

– Ну, не знаю насчет ожиданий… Но я был приятно впечатлен тем, что много людей с большим энтузиазмом и очень оживленно со мной общались. На встречу в большой книжный магазин Санкт-Петербурга пришло 250 человек! Это самое большое количество людей, когда-либо приходивших меня послушать. И очередь за автографами оказалась просто бесконечной. Я знаю, что на авторскую встречу к Нилу Гейману приходит более 1000 читателей, и я не понимаю, как он после этого выживает. Но в любом случае, все это очень впечатляюще!

Я знаю, это может прозвучать странно, но я всегда удивляюсь, когда узнаю, что кто-то читает мои книги. Потому что я все это писал как-то ночью, чтобы самого себя развлечь. Поэтому я всегда немного шокирован, когда кто-то приходит на мои встречи, а особенно когда люди волнуются, дрожат и говорят: «Боже мой, смотрите, звезда идет!». Мне всегда странно про себя такое слышать, и я думаю: «А про кого они говорят? Про меня? Нет, не может быть».

– Как вы относитесь к творчеству своих поклонников? Вы знакомы с какими-то работами фанфикшн по вашим книгам?

– Я знаю, что происходит вокруг моего имени в Интернете на английском, но я ни разу не видел фанфиков по моим книгам. А на русском языке я бы просто не смог их прочитать.

– А они есть!

– И как они вам?

– Конечно, не сравнятся с вашими книгами.

– Я не воспринимаю это явление как угрозу или проблему. Тот факт, что кто-то впечатлен моими персонажами и хочет сам что-то про них написать, очень лестный. Я бы, наверное, не стал эти работы читать, потому что у меня были бы странные ощущения как у автора. Я польщен, но автору нужно иметь свои собственные идеи, поэтому я хотел бы сам решать, что будет происходить с моими героями. :)

Литература: британская и русская

– Давайте поговорим о сокровенном. Россия и русская литература. Знакомы ли вы с русской классикой, современными российскими писателями?

– Естественно, я знаю Толстого и Достоевского. Я также люблю Солженицына и Булгакова. Из писателей-фантастов я лично знаком с Дмитрием Глуховским, мы общались на недавней книжной выставке в Москве и ранее на выставке в Испании. Но я не знаю российских авторов фэнтези: я не очень много читаю фэнтези в принципе.

– А что сейчас происходит с английской литературой? Какие прослеживаются тенденции?

– Не то чтобы я много знаю, что происходит в английской литературе. Но что касается британского фэнтези, в нем происходит не так много чего-то эпичного. Есть фантастика более литературная, как, например Чайна Мьевиль. Но меня больше всего впечатляют не британские, а американские авторы. В Британии сильна традиция science fiction: Йен Макдональд, Аластер Рейнольдс. Иэн Бэнкс, который недавно скончался. Толкин был огромной фигурой в британском фэнтези – может быть, поэтому мало кто после него пытается работать в этом жанре.

Электронные книги

– Джо, читаете ли вы электронные книги?

– Да, я начал читать их не так давно. Мне потребовалось немало времени на их освоение, ведь я довольно старомоден: люблю бумажные книги. Но, тем не менее, электронные книги – это дико удобно. Люди часто посылают мне книги, и, разумеется, это гораздо проще сделать в электронном виде. Плюс возможность быстро скачать книгу – мне не нужно идти в книжный магазин, – или взять с собой много книг, и это не будет тяжело. А еще я могу играть на планшете и производить впечатление, что я делаю что-то умное.

– Отличная идея! Актуальный для нас вопрос: как вы относитесь к пиратству? В каком виде оно существует у вас в стране?

– Да, разумеется, пиратство в Англии существует, и если вбить мое имя в поисковик, то первое, что можно получить, – это сотни свежих торрентов с моими книгами. Я не знаю, что происходит в России с переводами, но в любом случае, мне кажется, сложно полностью остановить этот процесс. Я считаю, важно работать над распространением, чтобы купить книгу было удобно, а сама электронная книга стоила бы разумных денег. Я стараюсь направлять свою энергию на это. Всегда будут люди, которые захотят спиратить книгу, но постепенно, по мере развития электронных книг, как мне кажется, их будет меньшинство. Нам не нужно продавать всем. Нужно продавать большинству.

– А что делают британские издатели, чтобы защитить авторские права на свои издания? Какие существуют законы?

– Разумеется, это формально незаконно: распространение через торренты. Я не думаю, что это эффективно – заставлять людей не скачивать бесплатно. И усилия, которые нужно направить, чтобы закрыть очередной торрент, просто не стоят того. Это безумие: пытаться все контролировать. Мне кажется, лучше просто работать над более качественными каналами распространения книг. Часто я получаю письма от читателя, например из Дубая, который пишет примерно следующее: «Я не имею права скачать за деньги, поэтому я вынужден скачать с торрентов». Не могу же я ему ответить: «Подождите еще годик, пока книга получит лицензию для распространения на вашей территории».

– А вас как автора расстраивает эта ситуация с пиратством? Что такое пиратство, по-вашему: ущерб или дополнительная реклама?

– Это интересный вопрос. Чтобы на него ответить, нужно оценить конкретный коммерческий ущерб, который причиняет пиратство. С другой стороны, это не очень правильно – беспокоиться, что ты никак не можешь этот процесс контролировать. Поэтому я направляю свои усилия лишь на то, чтобы издатели использовали все существующие каналы продаж. Меня расстраивает не то, что кто-то может украсть мою книгу, а то, что кто-то хочет заплатить и у него нет такой возможности. Мне хотелось бы, чтобы абсолютно все имели такую возможность.

– Сколько стоят ваши книги?

– Цены сильно различаются. На бумажные книги в Великобритании делают большие скидки, поэтому часто они дешевле электронных. И люди обескуражены: почему они должны платить больше за книгу электронную? Сейчас цена моей книги в среднем 4-5 фунтов, когда она только выходит – бывает чуть дороже. Во время распродаж книга может стоить 1-2 фунта. Мне кажется, электронная книга должна стоит на несколько фунтов дешевле, чем бумажная книга в мягкой обложке, и сильно дешевле, чем в твердой. А такая ценовая политика, когда электронная книга дороже бумажной, делает менее привлекательной первую.

Блиц-опрос

Мое жизненное кредо… быть реалистом.

– Это очень странно для автора фэнтези.

– Я убежден, что персонажи фэнтези должны быть реалистичными. И чем более фантастичный мир, тем более реалистичными следует создавать персонажей.

Если бы я не был писателем, я был бы… бедным.

Иногда я не могу заснуть… потому что беспокоюсь, что моя следующая книга окажется плохой.

Мой самый безумный поступок… решение написать огромную трилогию в качестве своих первых книг.

Я желаю своим читателям… много любви и счастья и продолжать покупать и читать мои книги!

Интервью ЛитРесу.

Источник.

Почему наше будущее зависит от чтения.

Выдающийся английский писатель прочитал замечательную лекцию о пользе чтения. Основные выдержки из нее представлены ниже.

Людям важно объяснять, на чьей они стороне и почему, а также пристрастны ли они. Своего рода декларация интересов. Итак, я собираюсь поговорить с вами о чтении. О том, что чтение художественной литературы, чтение для удовольствия является одной из самых важных вещей в жизни человека.
И я, очевидно, очень пристрастен, ведь я писатель, автор художественных текстов. Я пишу и для детей, и для взрослых. Уже около 30 лет я зарабатываю себе на жизнь с помощью слов, по большей части создавая вещи и записывая их. Несомненно я заинтересован, чтобы люди читали, чтобы люди читали художественную литературу, чтобы библиотеки и библиотекари существовали и способствовали любви к чтению и существованию мест, где можно читать.

Так что я пристрастен как писатель. Но я гораздо больше пристрастен как читатель.

Однажды я был в Нью-Йорке и услышал разговор о строительстве частных тюрем — это стремительно развивающаяся индустрия в Америке. Тюремная индустрия должна планировать свой будущий рост — сколько камер им понадобится? Каково будет количество заключенных через 15 лет? И они обнаружили, что могут предсказать все это очень легко, используя простейший алгоритм, основанный на опросах, какой процент 10 и 11-летних не может читать. И, конечно, не может читать для своего удовольствия.

В этом нет прямой зависимости, нельзя сказать, что в образованном обществе нет преступности. Но взаимосвязь между факторами видна.
Я думаю, что самые простые из этих связей происходят из очевидного.

Грамотные люди читают художественную литературу.

цитата

Самый известный современный писатель-фантаст — о новой книге «Океан в конце дороги», силе воображения, астрофизике, детстве и разлуке с Амандой Палмер.

Мне очень понравился роман; кажется, там много про вас.
В нем больше меня, чем во всех остальных моих книгах, — может, за исключением моего графического романа «Мистер Панч», который вышел в 90-х. Само пространство романа повторяет мой мир образца 1968 года. Если бы тогда были Google Maps, я мог бы провести вас повсюду и обо всем рассказать. Ну, кроме того, что я умудрялся напортачить везде, где только было можно.
Что вдохновило вас написать эту историю?
Это довольно странно все вышло. Я начал писать, потому что скучал по жене (Аманде Палмер, певице, экс-лидеру The Dresden Dolls. — Прим. ред.). Она в то время записывала новый альбом в Мельбурне, в Австралии, и планировала оставаться там еще четыре месяца. Знаете, на что это было похоже? Как будто у нее роман с другим мужчиной. Ее «отношения» с песнями были настолько сильными и всепоглощающими, что я где-то там в Англии или во Флориде воспринимался почти как обуза. И я скучал по ней. Но, с другой стороны, прекрасно ее понимал. Я прекрасно знаю, как я сам себя веду, когда увлекаюсь каким-то проек­том. Моя семья уже привыкла, что я пропадаю на месяцы, а потом возвращаюсь — как правило, уже с бородой. Так что я все понимал, но все равно скучал. Тогда я стал писать для нее короткий рассказ, да так и увлекся этим описанием мира моего детства, и обстановкой, и эмоциями. А потом книга стала жить своей собственной жизнью.
То есть дом, описанный в книге, это дом ­вашего детства?
Более-менее. Пейзаж в романе я оставил почти таким же, а события выдумал. Хотя там есть и настоящие истории.
Настоящая история — это которая с самоубийством (один из героев книги совершает самоубийство в автомобиле, открывая доступ сверхъестественной силе в наш мир. — Прим. ред.)?
Да, она как раз действительно основана на реальных событиях. Где-то году в 2003-м я как раз купил свой первый взрослый автомобиль — «мини». Я был просто потрясен размером новой модели, ведь когда мы были маленькие, «мини» тоже были маленькие, а потом как будто новый «мини» стал больше, как и мы сами. Так что в каком-то смысле машина была такой же, как в детстве. И я спросил папу: «А что тогда случилось с тем твоим старым белым «мини»? А он ответил: «Неужели я тебе никогда не рассказывал?» И рассказал мне про человека, который приехал на такси в казино в Брайтоне и все там проиграл. А потом взломал наш «мини» и покончил там с собой прямо на сиденье. На следующий день в шесть утра его заметил молочник на своем грузовике, когда забирал молоко с фермы. Отцу позвонили из местной полиции, чтобы он опознал машину. И в тот же вечер он ее продал. Знаете, все детство я думал — ну почему события из книжек не случаются со мной? А вот одно, оказывается, случилось, и никто из нас, детей, был не в курсе. Мы просто знали, что «мини» пропал и вместо него теперь другая машина.
Книга кажется очень кинематографичной и очень хорошо сконструированной. Удивительно, что вы говорите, что оно само так вышло.
Ее сразу же купили. Я даже не помню, что­бы какую-нибудь другую из моих книг покупали бы так быстро. Я поговорил с моим агентом, и он сказал: «Ну что, может, послать почитать ­режиссерам»? Я ответил: «Эту — посылай». Только я не хочу, чтобы она попала на какую-нибудь огромную кинокомпанию в Голливуде. Пусть это снимет английский режиссер.
Это правда, что члены вашей семьи до сих пор связаны с сайентологическим учением?
Абсолютная правда.
Но не вы сами?
Нет.
А есть в книге какие-то отсылки к сайентологии?
Не думаю. Это не книга о моей семье, потому что это не моя семья. Но это совершенно мой пейзаж и моя обстановка. Покажите мне любое место в книге — и я скажу: да, эта волшебная поляна была на самом деле. И куст рододендронов был. Но родители из книжки — не мои. И мама у меня не работала оптометристом.
Тем не менее у рассказчика с вами много общего. И, кажется, книжки он читает те же, что любили вы.
Ха! Мне на днях позвонила помощница редактора, чтобы рассказать, что она долго гуглила все детские книжки, которые я там упоминаю, чтобы удостовериться, что никакие авторские пра­ва не нарушены. И только потом до нее дошло, что я все эти книжки просто выдумал. «Энджела Брэзил», серия «Шале» — я все это правда читал, но у себя в голове. Тут недавно моя тетя Джейн дала ссылку на что-то интересное, что я сделал, и сказала, что вот, это мой племянник Нил. И кто-то ответил ей: «О, вы, наверное, так им гордитесь. Какой он был в детстве?» И она написала: «Он был очень странным ребенком, на всех семейных торжествах он всегда забирался с книжкой под стол и там сидел». А я и правда прекрасно помню, как перед каждым семейным сборищем — свадьбой, мицвой, неважно, — отец всегда меня обыскивал на предмет, нет ли у меня книги, в том числе и запасной. И если она была, она отбиралась. А потом им надо было следить, чтобы я и на месте не раздобыл какой-нибудь книжки…
В «Океане в конце дороги» многое кру­тится вокруг детей. А что для вас значит быть взрослым?
Это значит, что мне не говорят, что делать. А еще меня в этом смысле волнует тема власти. Деньги дают власть. Детям деньги представляются чем-то непонятным и загадочным. Взрослые придумали какие-то правила, регламентирующие использование этих кусочков металла и бумаги. Зачем их придумали? Почему просто не прекратить ими пользоваться? Женщины знают о мужчинах больше, чем мужчины о женщинах, из-за неравенства в обществе. Так жители оккупированных территорий знают об оккупантах больше, чем те о них. И дети совершенно точно знают больше о взрослых, чем взрослые о детях.
Вы пишете об астрофизике почти как о вере. Астрофизика ведь в некотором смысле и есть наша новая религия, как по-вашему?
Ну это зависит от того, как к ней относиться. Я долгие годы был подписчиком New Scientist, читал про темную материю и все такое. Это все здорово, но я этого совсем не понимал. Не уверен, что и сами авторы статей что-нибудь понимали. И это прекрасно! Именно поэтому я в книгу все это и ввел. Было очень весело. Отчасти я занимался просто писательскими упражнениями. Некоторые абзацы я лет пятнадцать не мог никуда вписать. Например, я очень горжусь сценой, где персонаж находится в океане и все-все знает. Это не так-то просто — по-настоящему убедительно описать мир, в котором рассказчик все понимает во вселенной.
Кто угодно может подглядывать за вашей частной жизнью благодаря вашим откровенным со­общениям в твиттере — особенно про брак с Амандой Палмер. Но все-таки что-то вы на­верняка скрываете?
Разумеется, у меня есть границы дозволенного. Самое дикое в этой ситуации — это жить с человеком, чьи границы дозволенного проходят за много миль от твоих. Недавно у меня был очень непростой разговор с кем-то, кто читал блог Аманды в те дни, когда мы еще только начали встречаться. И мне говорят: «Знаете, так здорово, что вы с Амандой вместе. Когда она написала о том, что она заболела циститом, я знал, что у вас, ребята, все в порядке с сексом!» Я не знал, куда деваться. Это уж точно были не те чужие мысли, о которых мне хотелось бы знать. Но что поделать. Как-то привыкаешь.
Один из основных мотивов всех ваших книг — то, что волшебное сокрыто тонким сло­ем повседневности. После того как вы придумали все эти миры, где боги живут среди нас, вам не стала докучать обычная жизнь? Не хотели бы встретить Одина за барной стойкой?
В нашей жизни меня больше всего восхищает фантазия. Воображение, мечты — это очень важная часть жизни людей, которая, наверное, в конечном счете и делает реальность сносной. Вот возьмите те же деньги. Это же выдумка. Мы говорим, что они ценны, но эту ценность мы же сами и придумали. Или вот в Шотландии сейчас много спорят, быть ли ей частью Великобритании или нет. Но ведь государственные границы — абсолютно воображаемая вещь. Заберитесь повыше и посмотрите на планету сверху — вы не увиди­те никаких линий. Да чего уж там — вот пример еще похлеще. Террористы направляют самолеты во Всемирный торговый центр. Если чуть-чуть над этим призадуматься, вы увидите, что религиозные войны — это ведь примерно из той же реальности, где Один стоит за барной стойкой. Люди готовы убивать, разрушать, перекраивать карту мира, просто чтобы доказать, что их воображаемый друг любит их больше, чем твой воображаемый друг. Все это очень странно. Прелесть фантазии в том, что она позволяет тебе сделать шаг в сторону от повседневной реальности, где мы принимаем воображаемое за настоящее. Понимаете, сколько крови было пролито в религиозных конфликтах до сегодняшнего дня? А бомбы продолжают падать. Люди продолжают терять ­ноги и руки. Так что я думаю, что те, кто думает, что воображаемое не является частью нашей физической реальности, просто ничего не понима­ют в жизни как таковой.