Hello, everyone! I am a carbon-based life form descended from an ape and I am here to tell you a story of a book. The wholly remarkable book indeed. Its name is “The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy”.
Подозрительно знакомое начало, не правда ли? Однако в этот раз речь пойдет не о знаменитом путеводителе, к слову, разошедшемся по галактике миллиардными тиражами, но одноименной и гораздо менее известной книге Дугласа Адамса. Прискорбно, но несмотря на все свои достоинства, книга по-настоящему популярна только среди земляков автора, жителей Земли. И это тогда, когда талант Адамса заслуживает галактического признания!
Три основных достоинства обеспечивают успех книги: отличный британский юмор, сдобренный мягкой иронией, замечательный язык и ориентация на получение удовольствия от самого процесса чтения. К роману можно обращаться вновь и вновь, раз за разом получая от прочтения мало с чем сравнимое удовольствие. Но вначале нужно успокоиться и понять, что только происходящее на страницах в настоящий момент имеет подлинное значение. Предвкушая кульминацию, волнуясь в ожидании развязки, вы пропустите главное, мало что обретя взамен. Невозможно предвидеть, что именно случится с героями в следующий момент, и определенно можно сказать только одно – это будет что-то совершенно невероятное!
Истории, образующие роман, давно уже живут своей жизнью. Книгу уже растащили на множество цитат, но этот факт не в состоянии удержать новых читателей от соблазна утащить в личную коллекцию еще парочку, или хотя бы выучить наизусть диалог-другой. Пожалуй, наиболее популярной является история The Ultimate Question of Life, Universe and Everything. Сакральный смысл числа 42 знают даже те, кто никогда не читал книгу.
Надо отметить, что для получения максимальной отдачи книгу настоятельно рекомендуется не только прочесть, но и прослушать в оригинале. Существует аудиокнига, в которой текст Адамса читает Стивен Фрай. Для меня это имя теперь – гарантия качества. Фрай, помимо всего прочего, замечательный, блестящий, искусный чтец, который своим мастерством способен сделать отличную книгу чем-то непревзойденным, доводя слушателя едва ли не до экстаза. Роман Адамса, и без того яркий, благодаря Фраю расцвел новыми, фантастическими красками.
Сюжет романа изобилует невероятными, немыслимыми поворотами. При этом, что характерно, невероятность, абсурдность происходящего ощутима не только с точки зрения Артура Дента, последнего землянина, никогда – только представьте себе — ранее не покидавшего своей родной планеты. Повод для удивления найдет каждый здравомыслящий обитатель Галактики. Да и может ли быть иначе, если двигателем сюжета и одновременно сердцем космического корабля Heart of Gold является самый настоящий Improbability Drive?
Немалый вклад в обаяние романа вносят тщательно выписанные автором герои. Вы не найдете функций среди второстепенных и третьестепенных действующих лиц, не говоря уж о главных героях. У каждого из персонажей, даже у вогона-стражника, есть индивидуальные черты, детали биографии, которые способны оживить образ, сделать его чем-то большим, чем элемент сюжетных декораций. Форд Префект, Артур Дент, Зифод Библброкс, Триллиан – все они просто живут. В книгах Адамса и сердцах читателей. Но их образы не гаснут.
“The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy” – блестящая книга, просто праздник души. Настоящая фантастика, полная чудес и написанная в манере, заставляющей вспомнить Джерома К. Джерома. 10/10
Первые упоминания об этой книге я встретил много лет назад, когда только начинал знакомиться с книгами Клиффорда Саймака, удивительного писателя, творчество которого я уважаю безмерно. Ему удавалось создавать близкие и понятные миры, сочетая в своей прозе уют, доброту и выполненные с неподдельной любовью описания природы с темами иного, необычного. Уйдя от штампов классической американской фантастики, Клиффорд создал собственный, легко узнаваемый фантастический образ.
На пике своего увлечения творчеством Саймака я прочел практически все его произведения, вплоть до ранних и не очень характерных для его творчества. Не охваченными остались только десяток рассказов, да «Заповедник Гоблинов». Удивительно, но роман, о котором я слышал столь много хороших отзывов, неуловимо и беспрестанно ускользал от прочтения, загораживаясь произведениями других авторов, волей случая беспрестанно отступая на второй план. Знакомство состоялось только осенью 2009 года.
Лучшие произведения Клиффорда сродни дружескому дому. Когда бы ты ни вернулся, сколько бы ни длилась дорога, тебе всегда будут рады. Долгая дорога домой в октябре привела меня в заповедник гоблинов, где мне налили доброго октябрьского эля. Но почему блаженная расслабленность уступила место раздирающим душу противоречиям, стоило мне выйти за ограду?
В университетском городке, и так не слишком спокойном, клубятся клочья событий – на Землю с Хрустальной планеты возвращается профессор кафедры сверхъестественных явлений Питер Максвелл, казалось бы, только на прошлой неделе почивший с миром; читает лекции Уильям Шекспир; неизвестная группа лиц проявляет интерес к Артефакту, обнаруженному сотрудниками Института Времени в юрском периоде. В пестром клубке событий и лиц значима каждая нить, людская суматоха расцвечена как обаянием старых друзей профессора Максвелла, так и новых знакомых — людей, животных, инопланетян. Заповеднику гоблинов легче жить по старым устоям, но и его коснутся перемены. Здесь и сейчас совпало все.
Сложно найти в романе образ, который не был бы ярким и запоминающимся, и все же именно удалое разноцветье романа стало для меня камнем преткновения. Ярким краскам в произведениях Клиффорда я предпочитаю сдержанные тона, спокойствие и завершенность ценю превыше праздничной суматохи. В формализации чувств нет смысла, и пояснить ситуацию я могу только лишь на примере. Роман «Никто не идет в одиночку» я принял всем сердцем, безоговорочно и навсегда; та же участь постигла легендарный «Город» и рассказ «Кто там, в толще скал?». Каждое из этих произведений я готов в любой момент прожить снова.
Возможно, многим покажется странным, что яркость и разнообразие используемых в романе образов я воспринимаю как недостаток. Отвечу на это просто: в книгах Саймака я живу, там мне легче всего быть собой и ценить то, что я ценю в реальной жизни. И мне не по себе, когда я оказываюсь в гуще разноцветных событий.
Когда-нибудь я с удовольствием вернусь в заповедник гоблинов. Перекинусь парой слов с его обитателями, отведаю крепкого эля и полюбуюсь на парящего в воздухе дракона. Мне уже не нужно будет выходить за ограду. 8/10
На этот роман крайне сложно написать внятный и при том развернутый отзыв, слишком велика для этого концентрация событий. Поддавшись желанию рассказать о произведении хоть что-нибудь, легко впасть в грех непозволительного многословия, чтобы с изумлением обнаружить впоследствии, что ты пытаешься переписать сам роман. Да, лучшим отзывом на роман будет он сам, но, подумав, я вынужден был отказаться от заметки в духе иллюзорных критиков и ограничиться лишь краткой информацией о произведении.
Первое произведение Дептфордской трилогии связано с жизнью Данстана Рамзи, историка, агиографа и просто неординарного человека, играющего в этой книге роль Рассказчика. Внешне похожая на автобиографию книга затрагивает временной отрезок длиной более чем в 50 лет, начиная с осени 1908 года, ведь именно тогда произошел роковой случай, повлекший за собой множество событий. При сравнительно небольшом объеме романа плотность событий, происходящих как в физическом пространстве, так и в пространстве, связанном с психикой героев, очень велика. Чувства героев переданы очень живо, и в то же время книга не вязнет в подробностях.
Поражает то, что в книге очень насыщенная проблематика, причем Дэвис не чурается и острых нравственных проблем, которые более щепетильный автор мог бы и обойти стороной. И это всегда именно проблемы, это не антураж, приплетенный ради красного словца и коммерчески выгодной остроты, не несущий при этом особой смысловой нагрузки. «Пятый персонаж» — настоящая отдушина для тех, кто ждет от хорошо написанной книги не только выполнения развлекательной функции. К тому же книга остается живой, не пытаясь сойти за мудреный философский трактат, и при чтении романа у меня ни разу не возникло ощущение, что какая-то из сторон – идейная, психологическая или стилистическая доминирует над остальными.
Важное место в романе занимает религиозная проблематика, рассматриваемая с различных позиций. Более того, религия и отношение к религии – одна из ключевых тем всего произведения, с ней связано множество сюжетных линий. Впрочем, научная сторона исследований Данстана Рамзи интересна сама по себе, а его увлеченность предметом исследований постепенно передается и читателю.
Дэвису удался и портрет эпохи, того мира, что окружал Рассказчика во время его жизни. Восприятие Рамзи убедительно и не оставляет ощущение нарочитости или искусственности. Мелкая деталь здесь, штрих там, и вот уже полузабытая сейчас эпоха оживает. Роман отлично проработан.
Многое значит и само название романа. Несмотря на то, что смысл его раскрывается на первых же страницах, прочувствовать и понять его читатель сможет только ближе к финалу. Роль «пятого персонажа» — это не столько роль, сколько символ, судьба и объяснение всей книги.
Рассказчик Рамзи – центральная фигура этой книги, но широкую известность в ту эпоху получили совсем иные фигуры. Бой Стонтон и Пол Демпстер – воплощения этих фигур. Судьбы Данни, Боя и Пола связал крохотный канадский городок Дептфорд, их малая родина. Три таланта, проявившие себя в разном, три видения мира, пусть и не взаимно ортогональных, но отличающихся очень сильно. Различаются ценности, различаются и принятые персонажами нормы. В их умелом сопоставлении кроется еще одна сильная черта произведения.
Романтика и рационализация, сдержанность разума, судьба и случай, мир духовный и мир материальный, вера в Бога, в святого и в самого себя… Банальное противопоставление сущностей — слишком простой прием, слишком наивная модель, чтобы ее можно было использовать в таком романе.
«Пятый персонаж» стал для меня очередным открытием, неожиданным и долгожданным. Накопленную за последние месяцы литературную усталость наконец-то смыло дождем нужных слов. Умная и глубокая книга вдобавок оказалась живой и пронзительной. Тем более это удивительно потому, что этот роман – не столько книга частностей, пусть и разобранных верно, и изложенных точно, сколько книга типов и метафор. 10/10
Онорио Бустос Домек – талантливый аргентинский прозаик, критик и журналист. Несомненной вершиной его творчества является вышедший в 1967 году сборник эссеистики и критических статей, незатейливое заглавие которого заставляет предположить, что имя Домека на тот момент уже стало своего рода гарантией качества. Замечу, что более чем за 20 лет до этого Домек отметился на писательском поприще сборником детективных рассказов «Шесть задач для дона Исидро Пароди». Изысканное сочетание иронии, стилистического мастерства и отчетливо осязаемого пародийного духа принесло литератору первую победу. Написанная несколько позже якобы детективная повесть «Модель убийства» развила успех, окончательно похоронив сюжет под горой избитых клише, стилистических штампов и обрывков высокопарных фраз. И вот неустанный пародист наконец нашел в себе силы обратиться к благодатной почве критики.
Стилистического мастерства новоявленному критику не занимать, но от его творчества не стоит ожидать истинной серьезности статей одного из «отцов» Домека, Хорхе Луиса Борхеса. Подчеркнутая серьезность Домека сродни серьезности человека, рассказывающего уморительный анекдот.
Тематика статей разнообразна, однако все они так или иначе связаны с искусством. В сборнике можно найти статьи о поэтах и художниках, романистах и скульпторах, наконец, просто экстравагантных личностях, не подходящих ни под одну из категорий. Борхес в «Автобиографических заметках» писал, что и сам автор «Хроник», и его персонажи – глупцы, стоящие друг друга. Отчасти это действительно так, хотя я бы обязательно уточнил: это не обычные глупцы, скорее чудаки с необычным взглядом на мир.
Почему же эти статьи так интересны? Дело в том, что Домеку удалось подчинить безукоризненный в своем роде стиль исследованию грамотно выбранных проблем современного искусства. Чаще всего критик исследует какой-то оригинальный факт или творческую тенденцию. Несмотря на то, что обычно этот факт парадоксален, разбирается он со всей возможной серьезностью подхода. Вокруг стержня, оригинальной творческой идеи наматывается огромный клубок сравнительного анализа принятых воззрений, мнений простых обывателей, а также критических исследований. При этом в конструкции идей чувствуется отчетливое влияние Борхеса. В рассказах последнего частой была идея единства противоположностей, проявляется она и здесь, правда, не всегда столь же отчетливо. Также Домек практикует умелое доведение до абсурда потенциально интересных и, более того, реально существующих творческих тенденций. Следить за развитием идей и раскрытием взглядов на творческий процесс в крайних, необычных его формах необыкновенно интересно.
Замечу, что не все вошедшие в сборник произведения равнозначны. Какие-то объекты исследования слишком просты, какими-то идеями сегодня уже никого не удивить. И тем не менее, идеи большей части написанных Домеком статей по-прежнему в не реализованы в реальном мире А значит, они по-прежнему удивляют, заставляя нас не только усмехаться фантазии критика, но и задумываться над реальными проблемами. Не забывая при этом получать удовольствие хотя бы от того, насколько виртуозно написаны сами эти статьи. «Хроники Бустоса Домека» — чтение не на один раз.
Эта книга не терпит суеты и спешки. Чтобы осознать, что в ней может быть заключено, нужно быть терпеливым и внимательным, нужно уметь забывать о том, что за долгое время стало привычным и при этом быть готовым раскрыться. Ведь чтобы преобразиться, Книге Нового Солнца нужен только ваш отклик. И пусть ничто не изменится внешне; будут те же слова, те же краски и путь, который нужно пройти, как бы ни было это трудно. Восприятие станет иным, и это уже опыт, и это уже та ценность, благодаря которой понимаешь, что все мучения были не зря. Впрочем, вопреки всему сказанному, я не склонен думать, что для понимания книги необходимо что-то вроде просветления. Но как иначе назвать тот сдвиг восприятия, который произошел со мной, когда я столь упорно и поначалу тщетно вгрызался в плоть этой книги? Между скукой и признанием поразительной реальности происходящего, ощущением обыденности чуждого и столь далекого мира пролегла целая пропасть.
Четыре романа – четыре неразрывные части единого целого, наделенные лишь условной самостоятельностью. Но при этом для каждого романа характерен свой условный цвет, свой оттенок, выражающийся в том, как расставлены акценты, какие интонации повествования господствуют и какие с романом связаны образы.
В «Пыточных дел мастере» на первом плане обыденность, монотонность окружающего Северьяна мира, которую только подчеркивают нечаянные проблески вроде ночной встречи с Водалусом и золотой монеты, которая мгновенно становится символом мира вовне. Встреча с шатленой Теклой и последствия этой встречи коренным образом изменяют жизнь Северьяна, привнося в чуждую нам обыденность элементы фантастики и чуда. И все же происшествия в городе и городском ботаническом саду, как бы ни были они странны, неуловимо связаны с неосознанными воспоминаниями. Читателя ли, героя или самой Умирающей Земли, а может быть, и некогда посетившего ее Миротворца. Здесь нет новизны, и пока еще нет той причудливости и эклектичности, что возьмет свое на страницах «Когтя миротворца» и «Меча ликтора».
«Коготь миротворца» представляет собой первое и наиболее существенное смещение акцентов тетралогии. Обыденность перестает быть обыденной, картина мироздания становится все более и более эклектичной, не теряя при этом, впрочем, изначально присущей ей стройности и законченности. Недомолвки, неясности восприятия героями мира в сочетании с укоренившимися в сознании читателя штампами порождают восхитительные моменты вроде определения моряка; структура повествования окончательно приобретает характер калейдоскопа встреч и расставаний, сопровождающихся неожиданным изменением точек зрения. Сказочные мотивы переплетаются с классическими темами научной фантастики, и все это выдержано в единой тональности и преподносится в меру серьезно. Что касается используемых автором образов, их характера и системы, то они изысканны, зрелы, продуманны и вызывают тем самым ассоциации с хорошим выдержанным вином или полотнами старых мастеров реализма. Порознь ни безудержная хаотичная импровизация, ни простой сдвиг реализма в область неведомых, странных палитр не позволяют получить такой эффект. Нужно что-то третье. Необычное мастерство? Гениальность?
Те тенденции, что наметились в предыдущем романе, развиваются в «Мече ликтора». Не раз повествование подойдет опасно близко к той грани, за которой располагается иная, абсурдная для читателя реальность. Появление Тифона, столкновение с альзабо и воспоминания Доркас тому примеры. В то же время есть в романе место и чувствам, и обычным человеческим страстям – словом, всему тому, на что находилось время и место и в предыдущих романах.
Но все возвращается на круги своя. В «Цитадели автарха» будут расставлены все точки над i, и акценты вновь сместятся, знаменуя тем самым переход к новому витку спирали и позволяя взглянуть на мир под новым углом. В зоне военных действий рациональное видение мира непоколебимо, и никакие чудеса такому видению не помеха. Они просто существуют в другой реальности. Несомненная удача автора – это то, каким образом сцены в госпитале, не имеющие, казалось бы, никакого отношения к основной сюжетной линии, включены в повествование. Эти сцены до боли знакомы и легко узнаваемы. Эти притчи определяются лишь человеческой природой и не зависят ни от мира, ни от времени. Стоит увлечься ими, и ты легко потеряешь ориентацию в сюжетном пространстве. Проходит все, пройдет и ощущение потерянности, и вместе с Северьяном мы дойдем до нового статуса, который не станет для нас неожиданностью. Композиция книги такова, что итог странствий мимоходом раскрывается еще в первом романе. И тем лучше для понимания книги!
Книга Нового Солнца многогранна, как сама жизнь. В ней есть место чувствам и страстям, размышлениям и действиям, жесткости и даже шоку. Многие писатели выдавали свои творения за рукописи, пришедшие со звезд, но только Джину Вулфу хочется верить. Его игра ума и воображения – это игра высшего порядка.
И пусть книга закончена, пусть перевернуты последние страницы… В моей памяти теперь тоже горят два символа: странная гробница со звездолетом и памятная монета, обещающая открыть новый мир, повести за собой. Теперь все это – не только собственность сознаний Северьяна. 10/10
облако тэгов
