Великим порой уготована еще более странная посмертная жизнь. Как-будто при жизни их собственная судьба, не вдоволь потрудившись над личностью, передает бразды правления посмертию — мрачно-ироничному.

Вряд ли кто станет отрицать литературное величие братьев Стругацких. С ними можно спорить, не соглашаться, но после их книг отечественная фантастика уже не могла оставаться такой, какой была до. И вот смерть окончательно подвела черту под пожизненным существованием литературного дуэта. Нет. Это не эпитафия. Это о том, что почившего Бориса Натановича решили посмертно сделать почетным гражданином Санкт-Петербурга. Посмертно. Что ж, каждый может оценить мрачность иронии. Каждый из знакомых с творчеством мэтров.

Единственный посмертный человек, который приходит немедленно на ум, это Лев Абалкин. Посмертный сын посмертных родителей. И хотя его биография в этой части фальсифицирована, к делу это отношения не имеет, ведь мы о ней — об иронии, а не о творчестве. Странное известие, которое тоже вполне может оказаться фальсификатом, который в изрядных количествах гонится в сточные каналы наших интернетов, тем не менее соединяет метафорой смерть творца и смерть его трагического героя. Хотя скучно воображать фантаста посланником иной цивилизации или пришельцем из будущего (сами братья довольно едко прошлись на эту тему в одном из романов), но в одном отдаленное сходство или вымученную метафору все же можно предложить. Посмертный гражданин посмертной страны. Мрачно? Безысходно? Но что делать, если лучшие граждане, а почетные граждане — это ведь лучшие из лучших? — все мертвы.

Однажды Борис Натанович выразился в том смысле, что после смерти нет ни приключения, ни путешествия. Не знаю. Не уверен. Почему бы не предположить научно-фантастическое — как информационная матрица почившего, то бишь душа, погружается в черную дыру небытия, за горизонт событий, в полном соответствии с релятивистским эффектом наблюдая в убыстряющемся темпе что же происходит и чем заканчивается материальная вселенная. А заодно и мы сами, и наша страна, и наш мир. Сколько бы не стреляли в Льва Абалкина, он теперь навсегда с нами, достаточно перевернуть страницу, а вот еще один из его родителей там — в уникальном звездолете «Тьма», погружающимся в небытие.

Отныне и вовек он всего лишь наблюдатель. А мы?