Мифология века НТР.

Утопии, мифы, надежды и реальность новейших направлений науки.

От Франкенштейна и эликсира бессмертия до "биокиборгов" и "постчеловека"

Отв. ред. Белкина Г.Л. Сост. Фролова М.И.

М.: Ленанд, 2020.

448 с. Пер. 60X90/16 300 экз. 5-9710-7154-9.

цитата

Книга посвящена новому и остро дискуссионному феномену современной научной и общественной жизни — мифологии века НТР. Понятие «мифология века НТР» было введено в научный оборот выдающимся русским философом академиком Иваном Тимофеевичем Фроловым (1929-1999). Речь идёт о фантастических и утопических представлениях, которые не только не устраняются по мере развития науки. Современная мифология в отличие от древней вырастает на почве науки и сопровождает её успехи. Феномен мифологии века НТР имеет свою историю и весьма разнообразен: от Франкенштейна Мэри Шелли и эликсира бессмертия в ХIХ веке до «биокиборгов» ХХ века и «постчеловека» трансгуманистов ХХI века. Утопический аспект научного творчества помогает конструировать артефакты будущего, и, вместе с тем, открывает многочисленные возможности для спекуляций на почве науки. Различные стороны непростого феномена мифологии века НТР обсуждают философы, биологи, генетики, социологи, психологи, физики. Книга предназначена для всех интересующихся передовыми рубежами современной науки.

1. Белкина Г.Л., Корсаков С.Н., Фролова М.И. Предисловие, с. 7-14

2. Фролов И.Т. О человеке разумном и гуманном, а также о биокиборгах, бессмертии и воскрешении мертвых и вообще о мифологии в век НТР, с. 15-26

3. Баев А.А. Различать действительность и фантастику, с. 27-29

4. Фролов И.Т., Кузнецов О. Чудовищ порождает безответственность, с. 30-34

5. Лекторский В.А. Совместимы ли наука и утопия?, с. 35-49

6. Чумаков П.М. Утопии и мифы биоинженерии, с. 50-59

7. Тхостов А.Ш. Мифы и реальность нейрокогнитивных технологий, с. 60-69

8. Ижевская В.Л. Реалии и мифы использования геномных технологий в медицине, с. 70-81

9. Хен Ю.В. Евгеника: миф о совершенном человеке, с. 82-95

10. Хаят С.Ш., Курило Л.Ф. Разработка и обсуждение некоторых биомедицинских технологий — наивность или безответственность?, с. 96-112

11. Нестик Т.А., Журавлев А.Л. Воздействие новых технологий на личность и общество: перспективы психологических исследований, с. 113-132

12. Малинецкий Г.Г. Мифы и мечты как основа развития науки, с. 133-156

13. Плат П., Хасс Э.К. Структурообразование посредством социального отражения: мифы и реальность, с. 157-186

14. Гуревич П.С. Концепты постнеклассической антропологии, с. 187-215

15. Тищенко П.Д. Миф и научная рациональность, с. 216-236

16. Попова О.В. Социокультурные особенности развития нанотехнологий, с. 237-252

17. Резник Ю.М. Преобразование человека: от социальной инженерии к практической экософии, с. 253-274

18. Корсаков С.Н. Утопии прошлого и современность, с. 275-285

19. Спирова Э.М. Человек и вещь: опыт философской экспертизы, с. 286-301

20. Веряскина В.П. Мифы, мечта и реальность века НТР в сценариях будущего, с. 302-319

21. Иванов А.Г. Социальная мифология информационного общества, с. 320-334

22. Хёрц Г. Будут ли автономные системы властвовать над людьми?, с. 335-356

23. Майленова Ф.Г. Роботы с искусственным интеллектом: бездушные механизмы или полноценные партнеры, с. 357-373

24. Белялетдинов Р.Р. Биотехнологии и человек: утопия и проблема свободы, с. 374-391

25. Бирич И.А. Русский космизм — научный прогноз, научная фантастика или социальный миф?, с. 392-405

26. Фудзии Е. Сверхчеловек и душа в будущем человечества, с. 406-415

27. Ярославцева Е.И. Цифровая гуманитаристика — тенденции и проблемы, с. 416-432

Об авторах, с. 433-435

About the Authors, с. 436-438

Кэролин Ларрингтон

Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Carolyne Larrington. Norse Myths: A Guide to the Gods and Heroes, 2017

Пер. с англ. Ольги Чумичевой. Научный редактор Игорь Мокин

М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019.

240 с. Пер. 5000 экз. 5-00146-331-3

цитата

В своей книге профессор Кэролин Ларрингтон рассказывает о происхождении мифов в дохристианской Скандинавии и о том, как они сохранились в археологических артефактах и письменных источниках: древнескандинавских сагах и стихах, а также в менее одобрительных описаниях средневековых христианских писателей.

Она прослеживает их влияние на творчество Вагнера, Морриса, Толкина и даже Мартина, который полностью описал в «Игре престолов» Великую зиму из скандинавского мифа.

— Немного об именах 6

— От автора 7

— Карты 8

— Введение. Источники и артефакты 11

— Глава 1. Боги и богини 31

— Глава 2. Создание и обустройство мира 59

— Глава 3. Противоборствующие силы 95

— Глава 4. Достойные Вальхаллы: люди-герои 135

— Глава 5. Герои мира викингов 169

— Глава 6. Конец времен — и обновление 195

— Рекомендованная литература 223

— Источники иллюстраций 224

— Указатель 226

Кэролин Ларрингтон (1959) — Ph.D. (древнескандинавская и древнеанглийская поэзия), профессор оксфордского Колледжа святого Иоанна, специалист по средневековой литературе.

Гриченко Г.А. Место космогонических и эсхатологических мифов в современной фэнтези // Научная палитра, 2015, №3(9), с. 8.

цитата

В статье рассматриваются космогонические и эсхатологические мифологические сюжеты с точки зрения их исключительной важности для фэнтези.

Ключевые слова: фантастика, фэнтези, виртуальная реальность, архетип, мифология

с. 8-2:

Мифологические сюжеты, а также архетипы мифического эпоса, то есть символические элементы и образы мифов самых разных народов мира, являются неотъемлемой частью любого произведения в жанре фэнтези. Собственно, сам феномен фэнтези может быть рассмотрен как стремление авторов отыскать в многообразии мифологических и фольклорных сюжетов и мотивов такие архетипы, которые можно спроецировать на современность. Изучение мифологических сюжетов и их места в фантастической литературе может стать источником информации о природе их взаимодействия друг с другом, а также о некоторых свойствах мифических архетипов (к примеру, гибкость и изменчивость). Именно эти обстоятельства определяют актуальность проблемы исследования.

Как уже было отмечено ранее, фэнтези – относительно малоизученный жанр. Отдельного упоминания заслуживает польский писатель-фантаст Анджей Сапковский, не просто исследовавший проявления мифологии в фэнтези, но и обосновавший выдающуюся роль Артурианского мифа в становлении жанра, после чего доказавший несостоятельность фэнтези, построенной на неевропейских мифологических традициях.

Действительно, многие авторы, работающие в жанре фэнтези, используют практически одни и те же давно сложившиеся образы, будь то великаны из Эдды или рыцари из Камелота. Соответствие этих архетипичных образов любому современному произведению глубже, чем кажется: стоит начать подробный разбор и анализ любого фэнтези-текста, и на поверхности окажется тот или иной мифологический канон.

с. 8-3:

Огромное влияние на формирование фэнтези оказал миф о Короле Артуре. Именно он показал миру, как должны выглядеть идеальные рыцари, волшебники, короли и королевы. Польский фантаст Анджей Сапковский в своей работе «Мир Короля Артура» пишет о том, что артурианский архетип, крепко вросший в европейскую культуру, будучи огромным источником материала, послужил причиной доминирования европейцев в фантастике [Сапковский А. Нет золота в Серых Горах. М.: АСТ, 2002, с. 152]. В определенном смысле, легенда о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола является прообразом всех произведений в жанре фэнтези. Более того, артурианский миф является хорошим примером той ситуации, когда мифологический архетип позволяет авторам «эксплуатировать» сам миф, вместо того, чтобы реализовывать на его почве собственные замыслы.

Иногда фантастика заимствует у мифологии не просто архетипы единичных образов, а целые мифические нации и расы. Так, например, случилось с германскими преданиями об эльфах и гномах. Причем достаточно часто внешний вид мифических существ в фантастике меняется на более «пристойный»: так, например, низкорослые английские эльфы в фэнтези Толкина чудесным образом трансформировались в высоких, изящных, утонченных, нечеловечески красивых лесных долгожителей.

с. 8-4:

Стоит заметить, что без мифологических образов так или иначе не обходится ни одно произведение в фантастическом жанре. Помимо использования уже «готовых» архетипов, авторы создают оригинальные мифы и легенды данной искусственной вселенной, упрощая, таким образом, взаимодействие персонажей с высшими силами (серия «Первый закон» Джо Аберкромби).

Не стоит забывать, что архетипические образы, способствующие детальному описанию мира вторичной реальности, также помогают составить органичное сочетание проблематики современного реального мира с глубинным мифологическим восприятием. Такой прием использовал Дж. Толкин, активно использовавший в своем Средиземье известные народы германского фольклора – эльфов и гномов. Не случайно общепризнанными классиками фантастики считаются авторы, хорошо знающие европейские мифологические традиции [Елхова О.И. Виртуальный мир фэнтези арт // Вопросы культурологии, 2011, №1, с. 122].

Впрочем, вышеперечисленные архетипы – лишь единичные образы. Для фэнтези едва ли не большее значение имеют мифологические сюжеты. В фэнтези наиболее востребованными являются космогонические и эсхатологические мифы.

Космогонические мифы повествуют о сотворении, создании мира; о его происхождении и формировании. Они призваны дать ответ на следующий вопрос: как реальный мир пришел к своему нынешнему состоянию?

с. 8-5:

Космогония есть модель для подражания в любой области: не только потому, что Космос является идеальным архетипом одновременно для всех творческих ситуаций и для любого творчества, – но также и потому, что Космос создавали высшие существа – боги. Космос – это божественное творение, он освящен в самой своей структуре. В расширительном смысле все, что есть совершенного, наполненного, гармоничного, плодоносного, одним словом: все, что есть «космизированного», все, что похоже на Космос – все священно. Делать что-либо, творить, конструировать, созидать, организовывать, придавать форму, воплощать, формировать – все это значит осуществлять что-нибудь в реальности, придавать жизнь чему-то, и в конечном итоге сделать это нечто подобным самому гармоничному организму – Космосу [Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2014, с. 43].

с. 8-5, 8-6:

В фэнтези космогонические мифы играют не просто важную, но исключительную роль. Фактически, любой автор, работающий в рамках этого жанра, уже в самом начале работы над произведением обращается к космогонии. Как уже было сказано ранее, фэнтези есть моделирование виртуальной реальности, основывающееся на мифологических сюжетах. Когда автор начинает работать над созданием фэнтезийного мира, он задается вопросами: каким образом мир приобрел свой нынешний облик? Какие события предшествовали сюжетной линии произведения? В результате чего в данной моделируемой реальности становится возможным сверхъестественный элемент?

Чтобы ответить на эти вопросы, авторы вынуждены не только давать миру название, но и заниматься его детальной проработкой, в том числе составлением карты мира, объяснением культурных различий между народами, населяющими мир. Особое место занимает составление мифологии мира. Продумывая миф о создании мира – то есть космогонический миф – автор объясняет его нынешнее состояние, в том числе возможность использования магии, жизнь сверхъестественных существ. Джон Толкин, например, в книге «Сильмариллион», являющейся сборником мифов Средьземья, использовал скандинавские и валлийские мифы, а также христианские представления о Боге-творце и его падшем ангеле. Джо Аберкромби использовал греческие мифы о трех поколениях богов. Роберт Джордан использовал идею о цикличной сменяемости эпох и реинкарнации. Космогонические мифы, таким образом, становятся неотъемлемым элементом фэнтези.

с. 8-8, 8-9:

В фэнтези эсхатологические мифы выполняют «дополняющую» к космогоническим мифам роль, что, впрочем, нисколько не уменьшает их значимость. Достаточно часто авторы (М. Муркок, Р. Джордан, А. Сапковский, Б. Сандерсон, Д. Мартин, Н. Перумов) вводят в сюжет произведения миф, согласно которому моделируемой реальности угрожает опасность гибели. Чаще всего такая ситуация обуславливается освобождением разрушительного начала («Темного властелина» и его армии).

Популярность такого мифологического сюжета вызвана несколькими причинами. Во-первых, появление в фэнтези сюжета о конце света логично, ведь если у объекта (в данном случае – мира) есть рождение, то, следовательно, должна быть и гибель. Продумывая миф о создании мира, авторы создают и миф о его разрушении. Во-вторых, пророчество о Конце света может быть удачным и активным сюжетным рычагом, заставляющим героев произведения совершать действия, предотвращающие гибель мира. Такое пророчество использовали Роберт Джордан в серии книг «Колесо Времени», Анджей Сапковский в «Саге о Ведьмаке», Джордж Мартин в «Песне Льда и Пламени», Брендон Сандерсон в «Рожденном туманом». Впрочем, у разных авторов данный сюжет проявляется по-разному. Например, Р. Джордан миф о конце света воплощает так: в заключительной книге его цикла представлена Последняя битва, начало которой было предсказано еще в первой книге. А. Сапковский использует подобный миф лишь в качестве завязки сюжета, а Б. Сандерсон описывает состояние мира уже после предотвращения конца света.

Таким образом, фэнтези является жанром, построенным на использовании многочисленных мифологических образов, сюжетов и архетипов. Особенно выделяются среди них космогонические (призванные объяснить происхождение мира) и эсхатологические (предвещающие разрушение мира) мифы.

Гриченко Георгий Артемович — Краснодарский государственный институт культуры, факультет социального и гуманитарного образования

Е.В. Галанина, Д.А. Батурин. Фэнтези как неомифологическая реальность // Вестник Челябинского государственного университета, 2016, №3 (385), Философские науки. Вып. 39, с. 41-45.

цитата

В статье исследуется жанр фантастической литературы — фэнтези, ставший значимым феноменом массовой культуры XXI века. Фэнтези рассматривается в первую очередь не как сказка и художественный вымысел, а как неомифологическая реальность, обладающая собственными онтологическими основаниями. Описаны характеристики фэнтезийного неомифа, показана мифологическая сущность фэнтезийного мира.

Ключевые слова: фэнтези, миф, неомиф.

с. 41:

Актуальность исследования неомифологической сущности фэнтези обусловлена необходимостью философского осмысления феномена фэнтези, ставшего воплощением новых мифологических, культурных и социальных форм в духе «Нью-Эйдж».

Сегодня конструируются различные фэнтезийно-мифологические миры – «Вселенные», предлагающие совершенно новые системы норм и ценностей, новые идеалы героя, новые образы, символы, поведенческие практики, такие, как, например, практики ролевых игр. В настоящее время мы должны констатировать необходимость философского исследования идей, которые привносит фэнтезийная идеология и влияние фэнтези на мировоззрение человека, чтобы лучше понять культурные ценности современного мира, в котором фэнтези стала популярным трендом.

Действительно, жанр фэнтези сегодня имеет огромное количество последователей по всему миру, формирует особую субкультуру, обладает значительной возможностью влиять на массовое сознание, способен погружать человека в мифологические миры, действовать в которых предлагается по собственным установленным законам и правилам. Однако к настоящему времени существует лишь несколько философских исследований феномена фэнтези как мифологической реальности, обладающей собственным онтологическим основанием.

Современность сделала возможным существование множества онтологически независимых мифологических миров. В целом, на наш взгляд, культура постмодерна неомифологична. Фэнтези становится заметным феноменом современной культуры, оказывающим значительное влияние на массовое сознание. В этом аспекте представляется необходимым исследовать неомифологическую сущность фэнтези.

Фэнтези представляет собой жанр фантастической литературы, появившийся в начале XX в. Фэнтези формирует особый вымышленный мир, действия в котором происходят в эпоху, во многом напоминающую эпоху средних веков. Фэнтезийным миром управляют сверхъестественные процессы и явления, однако они воспринимаются героями как закономерные и обыденные.

с. 41-42:

Фэнтези следует рассматривать не как сказку, а как неомифологическую реальность. Поскольку миф предстает истинной и жизненно необходимой реальностью для субъекта, погруженного в его пространство, а сказка и легенда для субъекта уже понимаются как иллюзия, вымысел. Лишенный своей жизненной силы миф в результате развенчания идеалов превращается в сказания, легенды и сказки. В случае с фэнтези мы наблюдаем обратный процесс: изначально сконструированный автором художественный вымысел, фэнтезийная сказка в результате интерактивности насыщается жизненными смыслами, воспроизводится определенными сообществами субкультуры фэнтези, превращаясь из сказки в неомиф.

Фэнтези формирует особое смысловое пространство, создает неомифологическую реальность, начинающую жить как суверенная форма в среде поклонников фэнтези, переносящих образцы вымышленного мира в повседневную реальность, придумывающих свои собственные продолжения любимого сюжета. Как и миф, фэнтези создает целостную картину мира, содержит в себе религиозно-мистическую идеологию и обряды. Мир фэнтези функционирует по мифологическим законам.

с. 42:

Как и миф, фэнтези обладает своими собственными онтологическими основаниями, собственной логикой и рациональностью. Миф содержит свою систему форм созерцания и понятий, на основании которых возможен опыт и познание мира. Для человека, погруженного в пространство фэнтезийного неомифа, этот мир предстает как первичная реальность, обладающая всем спектром ценностно-смысловых оснований.

Рассмотрим более подробно характеристики фэнтезийного неомифа:

1. Миф представляет собой единство противоположностей, единство материального и идеального, общего и частного, внутреннего и внешнего, профанного и сакрального. Как и миф, фэнтези предлагает нам единство времени сакрального и профанного.

с. 42:

2. Пространство фэнтезийного мира устроено подобно мифу.

с. 43:

3. Элементы сверхъестественного органично вплетаются в структуру фэнтезийного неомифа.

с. 43:

4. По правилам пространственно-временной модели формируются и персонажи фэнтези: боги, маги, чародеи, волшебники, духи. Темные существа локализованы в подземелье, в хтоническом, почвенном мире, на севере и востоке. Боги и светлые духи – на юге. Символом центра мира часто выступает главный герой, человек. Функция героя – установление нового порядка, может называться мифологической. Поведение героя в классической фэнтези продиктовано самой традицией фольклорного эпоса и рыцарского романа и так же этическими установками самого автора.

5. Ритуальные и обрядовые действия воспроизводят миф. В фэнтези обряд и ритуал также занимают центральное место. Герои фэнтези часто используют обрядовые действия для разрушения замков, приручения драконов, общения с духами и т. д. Самое интересное заключается в том, что фэнтезийный обряд часто начинает воспроизводиться в реальной действительности ролевыми молодежными субкультурами. Вот уже миллионы «толкиенистов» поют эльфийские гимны, поклоняются светлым богам валари, не задумываясь о том, что мир Средиземья есть, по сути, фэнтезийная неомифологическая реальность, новое прочтение древних ритуалов.

с. 43:

6. Фэнтези содержит архетипы. В качестве примера можно привести фэнтезийный архетип мессии. «Мессия» представляет собой героическую личность, которая демонстрирует черты как положительного, так и отрицательного героя, но внутренне этой личности абсолютно чужды как злые, так и добрые душевные порывы.

с. 43:

Таким образом, как архаический миф обуславливал мышление и мировоззрение древнего человека, так и фэнтезийный неомиф оказывает воздействие на сознание современного человека. Создаваемая автором фэнтезийная реальность есть, по словам А.Ф. Лосева, «смысловое бытие», реальное, как и миф. Но фэнтезийный неомиф, на наш взгляд, в отличие от мифа архаического, объяснявшего мироздание, противопоставляет себя реальной действительности.

Галанина Екатерина Владимировна – кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии и социальной коммуникации, Томский политехнический университет

Батурин Даниил Антонович – кандидат философских наук, преподаватель кафедры культурологии и социально-культурных технологий, Тюменский государственный институт культуры

Демьяненко И.В. Этно-мифологические образы и символы в декоративно-пластической композиции «Легенда о сихиртя»: теоретический аспект (часть 1) // Успехи современной науки и образования (Белгород), 2016, том 5, №11, с. 156-158.

цитата

В данной статье рассмотрены этнографические источники: предания ненцев, в которых упоминаются сихиртя. Отражено влияние древнего населения — сихиртя, в традициях художественной культуры Ненцев на тенденции современного профессионального искусства Ямала и Югры. Проанализировано историческое развитие керамики как вида ДПИ, а также формирование основных видов керамики. Статья будет полезна для прочтения студентам и профессионалам в области ДПИ.

Ключевые слова: ДПИ, керамика, искусство, искусствоведение, монументальная керамика.

с. 156-158:

Цель статьи – рассмотреть легенду о сихиртя (часть 1 и 2) и разработать декоративно-пластическую керамическую композицию, отвечающую обобщениям существующих в современной литературе сведений об этом легендарном народе (часть 3 и 4). Объектом статьи является легенда о сихиртя. Предмет исследования – керамика как вид декоративно-прикладного искусства, раскрывающий образ древнего населения Ямала – сихиртя.

Для понимания таинственного мира сихиртя обратимся к крипноэтнологии. Крипноэтнология – это совокупность исторических и этнографических исследований, основная задача которых поиск доказательств существования различных исчезнувших этнических групп или их потомков, данные по ним основываются на малодостоверных источниках. Как правило, объектами криптоэтнологии являются этносы, являвшиеся чуждыми в языковом или культурном отношении по отношении к своему окружению. От мифических народов (например, ацанов) объекты криптоэтнологии отличаются наличием более-менее достоверных сведений об их существовании в тот или иной исторический период.

Одними из наиболее популярных объектов криптоэтнологии являются сихиртя, легендарный народ Ямала, якобы живший там до ненцев и обладавший выдающимися охотничьими и ремесленными навыками (существуют археологические находки, подтверждающие существование доненецкого населения Ямала). Криптоэтнологические построения иногда использовались в политических целях для обоснования «исторической» принадлежности той или иной территории.

Сиртя (а также сииртя, сихиртя) – в ненецкой мифологии мифический народ, ныне живущий под землёй, боящийся дневного света, обитавший в заполярной тундре до прихода ненцев – «настоящих людей». Сиртя описываются как люди очень низкого роста. Название народа существует в различных вариантах: в краткой форме – «сиртя», «сирчи»; в полной форме – «сихиртя», «сихирчи». Ненцы перевода этого этнонима не дают.

Существуют различные этимологии данного мифонима: как производное от глагола «сихирць» (приобрести землистый цвет кожи, чуждаться, избегать), от «си» (отверстие, дыра), от названия жука «си» (в которого превращается душа умершего). Существует версия что сиртя — ненецкое название племени печора. Печо́ра, Печѐра, Пече́ра — предполагаемом финно-угорское, или самодийское племя, населявшее район р. Печоры. В Повести временных лет говорится, что печора (печера) платили дань Руси. Племя упомянуто в списке между ямь и пермь. Обратимся к версии самодийского происхождения племени «печора».

В исторических источниках сначала появляются сведения о реке с таким названием (1096 год), и только позже – о племени, которое обитает по берегам этой реки, соседствуя с народами коми и югрой. Наиболее проработанными являются версии о самодийском происхождении этого народа, ближайшими родственниками которого считаются ненцы. Обратимся к версии финно-угорского происхождения. В раннее средневековье V-X вв. н.э., в субарктических широтах северо-востока Европы жили племена охотников на морских зверей и северных оленей, этническая принадлежность которых не установлена. Письменные источники указывают на то, что ещѐ недавно, в конце XVIII в. на всей территории проживания ненцев находились запустевшие, похожие на пещеры, жилища неизвестного народа.

Распространена гипотеза, что этот народ пришёл с нижней Оби. Другая гипотеза считает этот народ выходцами с берегов Белого моря, из земель, заселённых протосаамскими и чудскими племенами. Возможно, что они, во второй половине I тысячелетия нашей эры обжили тундры северо-востока Европы и проникли на Ямал. Разговаривали эти люди, вероятно, на древнесаамском языке. В русских летописях XI-XIV вв. этот народ называется «печера», а в ненецких легендах — «сиртя», или «сихиртя», это название сохранилось до наших времен в отдельных топонимах: Сиртя-саля (мыс Сирти), Сиртя-яха (река Сирти), река Печора.

В процессе археологических раскопок, выполненных в 1980-1990-х годах, найдены памятники материальной культуры сихиртя, остатки укрепленных поселений (племенных центров): городище в устье реки Гнилки, рядом с Пустозерском и Ортинское городице в устье реки Печоры. Поселения датируются VI-X вв. н.э. В городищах сохранились развалины деревоземляных оборонительных сооружений, бревенчатых жилищ и хозяйственных построек, украшений и предметов обихода. На реке Гнилка найдено жертвенное место (периода VI-XIII в. или начало XIV в.). Состав находок на реке Гнилке по временному срезу аналогичен святилищу на острове Вайгач Некоторые святилища на острове Вайгач сохранялись и после XIII столетия, неся следы новой, ненецкой культуры. В настоящее время нет точных ответов, как долго эти племена заселяли субарктические территории и что случилось с ними дальше.

Однажды сиртя переселились в сопки и стали подземными жителями, на поверхность тундры выходят по ночам или в туман. В своѐм подземном мире они владеют стадами мамонтов («я-хора» – земляных оленей»). Встречи с сиртя одним приносили горе, другим – счастье. Известны случаи женитьбы ненцев на женщинах сиртя. В то же время, сиртя могли украсть детей (если те допоздна продолжали игры вне чума), наслать порчу на человека или напугать его. Есть упоминания и о военных столкновениях ненцев с сиртя, при этом последние отличались не столько ратной доблестью, сколько умением неожиданно скрыться и внезапно появиться вновь.

Реальные сведения об этой нации приходится, действительно, собирать по крупицам. Легенды сходятся во многих положениях: маленький рост, светлые (белые) глаза, жизнь под землей (пещеры, высокий сопки) и т.д. Кроме подробностей жизни и были в легендах рассказывают, что народ сихиртя имел развитую культуру. Их внешность напоминала славян из легенд: небольшого роста, светлые глаза, белые волосы. Сихиртя жили тем, что занимались охотой, ловлей рыбы. Интересно, что в различных легендах упоминается о том, что люди сихиртя спали днём, а уже ночью жизнь у них проходила достаточно активно.

Кроме того, легенды приписывают сихиртя обладание сверхъестественными силами. В соответствии с преданиями, люди обычные, которых сихиртя увидели, достаточно скоро умирали. Таким образом, в давние времена легенды упоминали, что ненцы часто находили около обрывов либо около осыпавшихся курганов черепки от красиво выделанной глиняной посуды, остатки бронзовых женских украшений и прочих расписных бытовых изделий. В соответствии с одной из легенд о сихиртя, аргиш проезжал мимо одной высокой сопки. Дело происходило летом. Именно возле этой сопки было решено сделать привал, чтобы олени передохнули. Было решено в процессе отдыха обследовать сопку. Возле травяной кочки неожиданно была обнаружена спящая девушка очень маленького роста, но очень красивую. Одета девушка была красива, одежда украшена серебряными бляшками, расписными пуговицами. Рядом с девушкой находился мешочек с шитьем – туча.

Такая невиданная красота поразила нашедших девушку людей – они никогда не видали такой красивой вещи. Мешочек украшал блестящий, искрящийся на солнце бисер, бусы. У девушки были бронзовые ажурные подвески, которые звучали тонко, мелодично, звенели, если их коснешься. От этого звона девушка проснулась, резким прыжком вскочила на ноги и мгновенно исчезла в ближние кусты. Долго искали чудесную девушку, но успехом поиски не увенчались. Девушка как будто провалилась сквозь землю, оставив свою тучу-мешочек с шитьем. Тогда люди тронулись они с места и отправились дальше. В конце дня они оказались на месте и поставили чумы. Но ближе к ночи все услышали жалобный женский крик: «Где моя туча?» Это девушка искала свой мешочек с шитьем. Этот крик был слышен до самого утра, и все боялись выйти из чумов и вернуть девушке-сихитря тучу-мешочек для шитья. Мало того, семью, подобравшую эту красивую сумочку, вскоре настигла смерть. А родственниками всѐ равно сохранилась эта драгоценная находка. (Считается, что до сих пор эта туча находится в священной нарте у одного из жителей в Находкинской тундре).

Обилие легенд, упоминания в фольклоре говорит о том, что под этими преданиями действительно существует некая реальная подоплека.

В целом, можно сказать, что ненецкие сказания о сихиртях не являются вымыслом, а выступают переработанным народом материалом и о коренном населении Ямала. Проводимой археологами работой постоянно преподносятся материальные подтверждения о пребывании в Приполярье сихиртя и их влиянии на пришлое самодийское население, которое во многом выражается в преемственности культурных традиций.

Демьяненко Иван Владимирович — старший преподаватель, кафедра архитектуры, дизайна и декоративного искусства, Нижневартовский государственный университет.