Арутюнов А.А., Борисов Л.А., Зенюк Д.А., Ивченко А.Ю., Кирина-Лилинская Е.П., Орлов Ю. Н., Осминин К.П., Федоров С.Л., Шилин С.А. Статистические закономерности европейских языков и анализ рукописи Войнича // Препринты ИПМ им. М.В. Келдыша, 2016, №52, с. 1-36.

цитата

Исследованы статистические закономерности распределения частот букв в текстах на европейских языках. Проанализирован уровень достоверности логарифмической аппроксимации упорядоченного распределения частот для текстов без огласовки, написанных одним алфавитом на одном и на двух языках. Предложены варианты языков, на которых мог быть написан Манускрипт Войнича, и рассмотрена его внутренняя структура. Построены спектральные портреты матриц условных вероятностей двухбуквенных сочетаний для текстов без огласовки и Манускрипта Войнича.

Ключевые слова: распределение частот буквенных сочетаний, группы европейских языков, Манускрипт Войнича, спектральный портрет.

Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ, проект №16-01-00342

Введение и постановка задачи 3

1. Статистика символов транскрипций Манускрипта Войнича 6

2. Распределение расстояний между одинаковыми символами 14

3. Статистика частот символов в искусственных языках 18

4. Статистика частот символов в двуязычных текстах 20

5. Идентификация языка фрагмента текста 25

6. Анализ спектрального портрета Манускрипта Войнича 27

7. Замечания о структуре Манускрипта 30

Заключение 34

Литература 36

с. 34-35:

цитата

Заключение

В результате проведенных статистических исследований было установлено следующее.

Во-первых, групповая классификация индоевропейских языков может быть осуществлена формальной математической операцией – попарной кластеризацией распределений упорядоченных частот текстов без огласовки. Во-вторых, внутри подгрупп родственные языки могут быть смешаны без существенного изменения таких распределений. В-третьих, для уральской семьи кластеризация языков по указанному выше правилу не проходит, т.е. это правило не является универсальным. В-четвертых, показатель Херста (или его распределение) представляется устойчивым инвариантом языка. В-пятых, спектральные портреты текстов на языках индоевропейской семьи имеют сходные черты в расположении групп собственных значений.

В дальнейшем предполагается продолжить исследования в направлении поиска языковых инвариантов с целью установления статистических связей между различными языковыми группами и семьями. Возможно, это позволит лучше понять процессы, лежащие в основе самоорганизации (происходящей через посредство людей, конечно) набора слов в лексикон.

Что касается Манускрипта Войнича, то наиболее вероятной гипотезой о структуре языка, на котором он написан, является такая: МВ написан на смешанном языке без огласовки, 60 % текста написано на одном из языков западногерманской группы (английский или немецкий), а 40 % текста – на языке романской группы (итальянский или испанский) и/или на латыни. Аргументами в пользу такого вывода являются следующие: статистика символов МВ похожа на статистику осмысленного текста, но поведение показателя Херста для расстояний между одинаковыми символами значительно отличается от текстов, написанных на одном языке – естественном или искусственном; в то же время существует смесь, обладающая требуемыми статистическими свойствами; также и расстояния между алфавитными распределениями крупных частей МВ характерны для текстов, написанных на разных языках.

Кроме того, по-видимому, последовательность листов МВ может быть уточнена, если считать, что листы тематически должны быть собраны воедино. Считать ли части Манускрипта разными произведениями или одним, пока не ясно, поскольку большие расстояния между частями характерны для разных языков, а не разных произведений. Для последних они существенно меньше.

И все же на один из самых интригующих вопросов для многих о том, что на самом деле представляет собой Манускрипт Войнича, откуда он появился и кто, а главное, зачем его создал, авторы не могут пока дать однозначного ответа, ибо для этого требуется реальная и обоснованная расшифровка рукописи. Проведенное исследование позволяет предположить следующее (на правах исторической реконструкции).

Возможно, что некая небольшая группа (алхимиков?) – учитель и его немногочисленные ученики – разработали алфавит на основе современного им шрифта. На данном, весьма неплохо проработанном, надо сказать, шрифте они записали несколько текстов для внутреннего употребления, причем сами авторы, судя по легкости письма (символы не нарисованы каллиграфом, а написаны, причем многие из них слитно – см. рис. 20), хорошо понимали, что написано. Впрочем, сначала мог быть изготовлен черновик с переводом обычного текста на шифр, а уже затем этот шифр был записан в виде изучаемой нами рукописи. Однако эта, допустим, «алхимическая школа» достаточно быстро перестала существовать по неизвестным нам причинам, оставив после себя несколько (предположительно три) текста, которые и дошли до нас: «ботанический», «анатомический» и «астрологический». Хранились они, скорее всего, вместе, а после того как попали к другим алхимикам, уже никогда не использовались по причине того, что никто не смог их прочесть. Все последующие владельцы этих текстов не имели достоверного понятия о том, что попало им в руки: десяток страниц случайно переместился в неподходящие для них места, и лишь после этого страницы были пронумерованы одним из новых владельцев (видимо, для того, чтобы страницы не перепутались окончательно). Дальнейшее известно из стандартных описаний Манускрипта: тексты попали в папскую библиотеку, где были обнаружены Войничем и впервые им описаны.

Нам, конечно, неизвестно, о чем конкретно написано в этих текстах. Однако мы надеемся, что при помощи настоящей работы, опираясь на развитые методы и создавая новые, кто-либо из будущих исследователей сумеет это выяснить. Но, почти наверное, мы никогда не узнаем, что же в точности произошло с «алхимической школой», которая когда-то, пытаясь сохранить свои тайны для узкого круга посвященных, создала этот манускрипт.

— Арутюнов Андроник Арамович — МФТИ

— Борисов Леонид Андреевич — ИПМ им. М.В. Келдыша РАН

— Зенюк Дмитрий Алексеевич — ИПМ им. М.В. Келдыша РАН

— Ивченко Анастасия Юрьевна — МФТИ

— Кирина-Лилинская Елизавета Петровна — ИПМ им. М.В. Келдыша РАН

— Орлов Юрий Николаевич — ИПМ им. М.В. Келдыша РАН

— Осминин Константин Павлович — Мехмат МГУ

— Федоров Сергей Леонидович — ВЦ РАН

— Шилин Сергей Анатольевич — МФТИ

Наука и жизнь 4-2019

— Памяти Жореса Ивановича Алферова:

http://www.fantlab.ru/blogarticle59646pag...

-- Академик Жорес Алферов: "Нет ничего лучше быть академиком и завлабом" Беседовала Н. Домрина, с. 8-14.

цитата

Каким бы оказался сегодня монолог академика Ж. И. Алфёрова, выдающегося учёного, организатора науки, человека-борца?

-- Р. Сворень. Почерк молодости, или Рассказ о том, как извлекли из жидкого азота полупроводниковые лазеры, заставили их непрерывно излучать при комнатной температуре и переместили частоту излучения в диапазон видимого света, с. 15-23.

Статья из журнала Наука и жизнь, 1978, №5.

— Елена Первушина. Путешествуя с Чичиковым, Татьяной Лариной и другими героями русской классики, с. 90-96. Статья иллюстрирована картинами В.Е. Маковского, А.О. Орловского и Н.Е. Сверчкова.

О названиях экипажей, встречающихся в произведениях А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, Н.А. Некрасова и других отечественных классиков.

— Владимир Борисов. Воплотить невоплощаемое, с. 106-109.

Статья о жанре рецензий на несуществующие книги.

— Игорь Вереснев. Погружение в истину. Илл. Майи Медведевой. Повесть (продолжение, окончание следует), с. 118-121.

— Алексей Ханян. Правило квадрата, с. 122-124.

Об одном из способов расчёта некоторых типичных шахматных позиций.

Косилова Е.В. Социальное конструирование нормы в психиатрии и фантастике // Идеи и идеалы, 2019, том 11, №1, часть 1, с. 34-44.

цитата

Проблему нормы нельзя считать разрешенной. Особое значение приобретает философское осмысление понятия нормы и ненормальности. Эти два понятия следует обсуждать вместе. Методом исследования послужил анализ нормы и ненормальности в психиатрии и фантастике. В психиатрии фактически имеются только болезни, классификация которых складывалась способом социального конструирования. Представления о норме различны в разных видах психиатрии: в государственной это отсутствие претензий социума к индивиду, в коммерческой – психический комфорт самого пациента, в научной действует статистический критерий. Фантастика – это жанр, в котором норма специально ставится под вопрос. Показано, что статистический критерий не работает для конституирования нормы. Выделяются критерии нормы. Во-первых, норма как возможность коммуникации. Фантастика предлагает для коммуникации ситуации различных культур и различных типов разума. В психиатрической ситуации также возможна коммуникация врача и пациента. Для этого врач должен осторожно и деликатно уловить смещенный вектор смыслов пациента. Он должен относиться к больному как к человеку. Когда больной закрывается, дело врача – осторожно обойти защиту, не нарушая ее. Во-вторых, норма как возможность совместной деятельности. Взаимопонимание героев фантастических произведений возрастает в результате совместной деятельности. Для психического больного важна совместная деятельность с членами семьи и большим социумом в процессе инклюзии. В-третьих, норма как адекватность. Именно адекватный человек имеет гибкий личностный стержень, позволяющий ему открыться новому опыту. Адекватность больного следует постоянно повышать теми же осторожными приемами, что и в коммуникации. Новизна подхода заключается прежде всего в исключении статистического критерия нормы и введении критерия взаимопонимания и взаимодействия. Вводится также понятие адекватности, которое строится на основе отношения к миру, открытости ему и готовности взаимодействовать с ним. Фантастические миры являются моделью ненормальности, а сюжеты фантастических произведений – мысленной лабораторией по осмыслению и преодолению взаимной ненормальности различных культур и разумов.

Ключевые слова: норма в психиатрии, ненормальность, ненормальность в фантастике, понимание, коммуникация, деятельность, адекватность.

с. 35-37:

цитата

Ненормальность как социальное конструирование

Проблема нормы в психиатрии до сих пор не может считаться разрешенной. Существует некий круг патологий, тяжелые варианты которых никому не приходит в голову считать нормой. Они были выделены исторически, и их классификации всё время пересматриваются (сейчас действует десятый пересмотр Международного классификатора болезней МКБ-10). История научной систематизации психиатрических болезней началась совсем недавно, в конце XIX века, когда появилась первая всеохватывающая классификация Э. Крепелина. Он основывался на несовершенных классификациях французской и немецкой школ, которые к тому же сильно различались между собой, так что то, что во французской школе могло называться «мания», в немецкой школе называлось «бред». За словом «мания» впоследствии укрепилось совсем другое значение, а бред был подразделен на систематический и аффективный, бред преследования, величия, ревности и так далее. Всё это разрабатывалось в процессе практики врачами-наблюдателями. В психиатрии не существует анализов, рентгена, УЗИ и других относительно объективных критериев болезни. Сейчас, когда психиатрия научилась лечить многие острые состояния (во времена, когда составлялись основополагающие классификации, этого не было), классифицированию помогают дифференциальные приемы лечения. Однако уже из истории классификаций и выделения болезненных состояний мы видим, что они слагались методом социального конструирования, особенно если учесть, что в стационары тогда попадали те, кого общество имело намерение изолировать.

Проблема нормы в психиатрии

Болезни в психиатрии существуют, но критерия нормы нет. Точнее говоря, нечто подобное критерию нормы действует по-разному в трех видах психиатрии: в государственной, коммерческой и научной. В государственной психиатрии основной критерий – отсутствие жалоб социума на пациента. Это наследница изолирующей психиатрии долечебного периода, и пациенты попадают туда часто не по своему решению, а по настоянию родственников и другого окружения. Хотя сейчас недобровольная госпитализация ограничена судебными решениями, государственная психиатрия продолжает оставаться психиатрией социальной. Хотя в больших больницах имеются и «санаторные» отделения, в которые большая очередь желающих попасть добровольно. Здесь мы переходим к коммерческой психиатрии, в которой основной критерий нормы – это отсутствие жалоб пациента. Культурозависимость отношения людей к своей психике чрезвычайно велика. Сейчас считается болезнью то, что 200 лет назад и в голову никому не пришло бы так назвать, тем более лечить в стационаре. Это жизненное разочарование, экзистенциальная тревога, отсутствие смысла жизни, уныние. Но в нашей культуре экзистенциальный и религиозный дискурс вытеснен психиатрическим. Всё это теперь называется болезнью (или пограничным состоянием) и лечится антидепрессантами и транквилизаторами. Пациенты хотят быть совершенно удовлетворенными работой машины своей психики. Врачи же поддерживают в них это желание, поскольку в коммерческой медицине от этого зависит их доход. Поэтому и в государственной, и в коммерческой психиатрии сильно развита гипердиагностика. Что касается научной ветви психиатрии, то критерий нормы в ней близок к психофизиологическому, а это биологический критерий – статистика. Статистика же берется из государственной и коммерческой психиатрии. Никакого общепринятого и удовлетворительного критерия нормы в научной психиатрии тоже нет. В целом «норма» в психиатрии определяется отрицательно – как отсутствие жалоб.

Проблема нормы в фантастике. У. Ле Гуин, «Левая рука тьмы»

Фантастика – это специальное отсутствие нормы. Авторы придумывают миры, где всё не так, как в нашем мире. Можно сказать, что в фантастическом мире сдвинут вектор логики, а вместе с ней – этики и эстетики. Этим фантастический мир напоминает мир психической болезни. Эта «болезнь» хорошо устоявшаяся, для соответствующего мира всё происходящее там является нормой. Ненормальность появляется только на стыке двух миров, при контакте. Часто фантастические миры – это миры утопии или дистопии, они намеренно похожи на земной мир за исключением одной какой-то черты или одной системы (например, политической). Но я не буду касаться политической фантастики. Для примера я возьму мир, который весьма мало отличается от нашего. В романе У. Ле Гуин «Левая рука тьмы» («The Left Hand of Darkness») изображена планета гермафродитов, она называется Гетен. Среди них изредка рождаются люди с предпочтением одного какого-то пола, и они подвергаются остракизму, называются «извращенцами» и «полумертвыми», к тому же они бесплодны. Сексуальное желание у жителей Гетена проявляется приступами один раз в месяц, а у «извращенцев» оно постоянно. Понятно, что когда туда прилетает с миссией дружбы представитель Земли по имени Аи, его принимают за «извращенца».

Он знакомится с гетенцем по имени Эстравен и рассказывает ему про Землю, про межзвездные перелеты, про содружество населенных планет. Эстравен верит его рассказам, но к самому Аи относится сдержанно. Что касается остальных жителей Гетена, то среди них велико недоверие к нему, и многие относятся к нему откровенно враждебно. После ряда приключений Аи попадает в тюрьму и на так называемую «добровольческую ферму» (что-то вроде гетенского аналога ГУЛАГа). Оттуда Эстравен спасает его, и они вместе совершают огромный и очень трудный переход по леднику в другое государство. И вот с этого момента их отношения в корне меняются. Они вместе делают одно дело, делят трудности, заботятся друг о друге. Эстравен пишет в своем дневнике: «Он уже давно перестал быть для меня диковинкой или сексуальным извращенцем. Я сам таков. Здесь, на Леднике, каждый из нас уникален, каждый воспринимается как данность, по отдельности; я отрезан от мне подобных, от своего общества и его законов так же, как он от своего. В этом ледяном мире не существует других гетенианцев, способных подтвердить и объяснить мою нормальность. Наконец-то мы оба равны…» [Ле Гуин У. Левая рука тьмы. СПб: Азбука, 2016, с. 626]. Здесь видно, что как только перестает действовать социальное конструирование ненормальности, в условиях испытаний, один на один, люди становятся друг для друга нормальными. Норма устанавливается при притирке людей друг к другу, в общем согласии на именно такое взаимодействие. В самом начале путешествия Аи и Эстравен были так поглощены трудностями предстоящего перехода, что им было не до того, чтобы оценивать друг друга. Но перед тем как идти, они, каждый порознь, проявили волю к доверию друг другу, проявили волю стараться считать друг друга нормальными. Затем они постепенно разделяли обязанности, вместе решали встающие перед ними задачи. Их установившаяся норма не является конструктом широкого социума, но она является конструктом социума, состоящего из них двоих. И она появилась именно тогда, когда влияние широкого социума отпало. Их норма подчинена логике их совместной деятельности, она имеет под собой глубокие основания в той задаче, которую они вместе решают. С точки зрения широкого социума вся их деятельность безумна (до них на Гетене никто не переходил Ледник). Но их поход привел их к цели.

цитата

Здесь мы видим несколько критериев нормы.

Норма как возможность коммуникации

Норма как возможность взаимодействия

Норма как адекватность

с. 41-42:

цитата

Во всех рассмотренных случаях взаимодействия – будь то взаимодействие двух существ с разных планет или взаимодействие больного со здоровым – приходится учитывать разнонаправленность векторов их бытия. Каждый вектор может быть по-своему адекватен и неадекватен. Аи и Эстравен каждый были адекватны своему типу бытия. Адекватность – это разумное отношение к себе, к Другим, к миру, к трансценденции. Именно такое разумное и адекватное отношение к своему вектору может быть основой его изменения. Тогда эти измерения вектора примут форму нового опыта, продуктивного взаимодействия. Адекватный человек имеет внутренний личностный стержень, стойкость которого позволяет ему быть открытым новому, Другому. Он не приспосабливается к Другому ценой предательства своих ценностей, а ищет общие ценности с Другим. Именно так нашли общие ценности – содружество миров, в которое может вступить планета Гетен, – Аи и Эстравен. Они остались верны каждый самому себе, но в то же время под впечатлением нового опыта от взаимодействия друг с другом они изменились, обогатились. Правда, у романа тяжелый конец: Эстравен погибает, однако Аи, сохраняя верность ушедшему другу, остается на Гетене и выполняет то дело, которое они делали вместе.

В психиатрии требование адекватности предъявляется и к психиатру, и больному. Вот здесь можно найти несоциальный критерий ненормальности больного: ему крайне трудно быть адекватным. Его вектор неподвижен, окружен психологическими защитами, больной погружен в себя, не видит и не понимает людей вокруг. Тут необходимо вспомнить то, что было выше сказано о коммуникации врача и больного. Инициатива должна быть у врача! Врач ищет чувствительные, реперные точки в смысловых конфигурациях пациента и деликатно разрабатывает их. Даже с аутичными больными можно наладить частичный контакт. И тогда они адекватизируются, они становятся более гибкими, охотнее идут на новый опыт, которого раньше так боялись. Нередко больной, будучи неадекватным в жизни, сохраняет частичную адекватность в области, например, творчества. Поэтому таких успехов терапия достигает творческим самовыражением. Повышение адекватности больного должно быть самой главной задачей врача.

Косилова Елена Владимировна — кандидат философских наук, доцент кафедры онтологии и теории познания философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

ПОКА МЫ ПОМНИМ О НИХ...

...ОНИ С НАМИ...

...И НАС НЕ ПОБЕДИТЬ!

Ваша Лена М.

цитата

lena_m

Если посоветуете буду благодарен.

Я бы начала с двух книг:

1. Андрей Владимирович Головнёв

Антропология движения (древности Северной Евразии)

Отв. ред. В.А. Тишков.

Екатеринбург: УрО РАН; Волот, 2009.

496 с. Пер. 5–89088–037–6

цитата

Антропология движения измеряет реальность в единицах действия, ее главными категориями выступают динамика и статика, основными инструментами — мотивационно-деятельностные схемы и историко-антропологические сценарии. Эта новая методология открывает праисторию и историю в живой последовательности мотивов–действий исторических персонажей. Схемы и сценарии развитии культур и народов Евразии в хронологическом диапазоне от палеолита до средневековья представляют узловые сюжеты освоения человеком планеты, события древней истории индоевропейцев, алтайцев, уральцев, хунну, готов, викингов, Руси, монголов, кочевников Арктики. Особое внимание уделено кочевникам моря и суши, сыгравшим ключевую роль в истории Северной Евразии. Книга адресована исследователям и широкому кругу читателей.

Книга издана по программе фундаментальных исследований Президиума РАН «адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям»

Помнится, PDF сего издания у меня имеет место быть...

2. Е.Н. Черных

Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур

М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009.

624 с. Пер. 800 экз. 5-9551-0290-0

цитата

Великий Степной пояс Евразии протянулся на восемь тысяч километров от моря Черного на западе вплоть до моря Желтого на крайнем востоке континента, а его площадь охватывала не менее 8 миллионов квадратных километров. Степной пояс с V-IV тысячелетий до н.э. вплоть до Нового Времени (XVI-XVII вв.) служил истинным доменом, где зарождались культуры кочевых и полукочевых скотоводов. Борьба между ними и оседлыми культурами очень часто принимала крайне жестокие формы. Их "звездным часом", но и "лебединой песней" явилась всеохватная империя Чингис-хана и его наследников. В трех частях книги — "Картины исторические", "Картины археологические" и "Русь, Россия и Степной пояс" — представлено широчайшее полотно феномена этих культур с V тыс. до н.э. вплоть до современности.

Книга у меня имеет место быть, также наличествует и PDF, по коему можно составить некоторое впечатление:

Е.Н. Черных. Евразийский «степной пояс»: у истоков формирования // Природа, 2008, №3, c. 34-43.

цитата

lena_m

Был бы признателен, если бы вместо называния мутью привели пример чего-то вопиющего в этой книге.

Я против формального подхода. То как стряпаются работы, публикации и получаются научные степени я в курсе.

Почему бы не ознакомиться с мнением энтузиаста без ученого звания.

Не вижу смысла тратить время на досужие суждения дилетантов — при нынешнем-то девятом вале специальной информации, с коей крайне сложно справиться...

Времена озарений гениальных одиночек давно прошли — науку сейчас двигают лишь совместные труды специалистов...

цитата

lena_m

Вы читали Тайны русского каганата ?

Не только читала, но и потопталась с коллегами над штудиями славной Елены Сергевны... :-)

В итоге:

Д.Е. Мишин. Рецензия на: Галкина Е.С. Тайны Русского каганата. М., 2002 // Славяноведение, 2003, №4, с. 93-96.

Публикация сия у меня перед глазами — вот её выводы:

1. Проработка автором источников неудовлетворительна и приводит к грубым ошибкам (датировка "Анонимной записки", свидетельство "Вертинских анналов").

2. Автор произвольно отказывается от анализа целого пласта источников (прежде всего — древнерусских), не укладывающихся в концепцию "Русского каганата".

3. Идея "Русского каганата" и его последующего влияния на Древнюю Русь основана только на неверном прочтении (а подчас — и сознательном искажении) источников и разваливается при первых же попытках текстологического, да и логического анализа.

4. Построения автора не дают ответов на ключевые вопросы в полемике норманистов и антинорманистов (например, почему в целом ряде источников русы идентифицируются с норманнами).

цитата

lena_m

Норманнская теория сейчас является единственной в официальной науке ?

Вообще говоря, нет сейчас никакой такой норманнской теории — она осталась в веке девятнадцатом...

Для создания же впечатления, как в наше время специалисты решают сию проблематику, см.:

http://janaberestova.narod.ru/positions.h...

Позиции по норманской проблеме

Когда-то с коллегами составили сию сводку...

P.S. Увы, не все Позиции там читаются, но сие поправимо — см.:

http://www.fantlab.ru/blogarticle60560#co...