– Нет, Таргил-Предстоящий, это потому, что ты никогда не ходил далеко своими ногами, – ответил я.

Югэн:

цитата

Над этим заданием мы долго думать не стали: решили, что на фото будут детские башмакообразные тапки, валяющиеся в снегу. А за тапками – следы. Сначала человеческие, а потом непонятно чьи. Разула ребенка, нарисовала в сугробе следы, сняла, отправила Снеговику и расслабилась – одной головной болью меньше. Ага, не тут-то было. К каждому снимку полагалось делать дополнительный: с кодовой надписью и номером игры на прозрачном носителе. Надпись-то мне сообщили, а номер игры – нет. Надо переснимать. Нет, можно, конечно, в фотошопе нарисовать цифру так, что никто и не заметит, но это же нечестно... И тут пришло страшное: сначала жуткая метель, а потом мороз под 30 градусов. Бррр. На этом кадре стихийное издевательство не отразилось никак: ну, пришлось перерисовывать следы, снимая потом одеревеневшими пальцами, ну фотоаппарат ошалел от такого обращения и возжелал любви и ласки, то есть тепла запазушного – ерунда обыкновенная. Коррективы начались потом.

Мое:

цитата

"Изюминкой" должны были быть PHB и дети на заднем плане :)

2: Глава 1.

Марцелл пристально смотрел на Даймона, идущего через зал к лестнице.

Зал был пуст. И уставшее Время сидело у западной стены, пустыми глазницами уставясь на Видевших рассвет. А вокруг почему-то царил стойкий, неистребимый аромат опавших осенних листьев...

Югэн:

цитата

На это задание у меня была вот какая задумка: первый этаж недостроенного дома. Пустой, заброшенный. Из окон – яркие лучи прямо в кадр. Вдали, еле различимая в темноте – лестница. А на переднем плане часы, на циферблат которых падают сухие листья. Оные листья были заранее выдраны из любимой псевдоикебаны – а где их еще в январе взять? И тут, собственно, ударил мороз. До облюбованного дома на машине не доехать – сугробы выше пояса. Вездехода нет... Дойти можно и ножками, не проблема, но фотоаппарат такого бы не пережил. И потом, третьей руки в моей конструкции не предусмотрено, а имеющимися двумя держать часы, фотоаппарат и кидать листья... Ну не маг я, увы и ах. Подруга обычно работает по ночам, вследствие чего просыпается, когда солнце уже садится. Муж остается с ребенком. Стали думать над альтернативой. Наш дом не подходит, он маленький и ничего похожего на зал не имеет. Вспомнили про дружественного соседа, у которого вроде бы и комната большая с лестницей есть, и окна расположены как надо. Договорились, что оный сосед не просто пустит меня снимать, но и поможет листьями швыряться – красота! В теории. На практике же все вышло совсем не так. В зале аккурат около лестницы нагло громоздился камин. И как я не прыгала вокруг, в кадр он лез не менее нагло, чем громоздился. Ладно, думаю, не будет зала. Загнала соседа с листьями на лестницу и сказала, чтобы он отпустил их по моей команде. Нет, что среди людей, даже хороших и неглупых, встречаются «тормоза», мне известно... Но не до такой же степени!!! Кадр уже давно снят, а листья только брошены. И так много раз. Сосед оказался не самым терпеливым существом и после эндцатой попытки откровенно взвыл. Пришлось тупо положить листья на циферблат – а варианты?

3: Глава 2.

– Я человек, Сарт? – спросил Мом.

– Да. Человек, – одними губами выдохнул Сарт, пристально глядя на свои дрожащие пальцы. Пальцы были морщинистые и распухшие в суставах.

– А ты?

– И я. Я был пуст. Теперь во мне Бездна.

– Она разорвет тебя, Сарт. Рано или поздно...

– Нет. Ты забыл, кто я. Она хотела получить существование – я дам его ей. Но – иное. И выпишу ее. И потом – умру. Наверное.

Югэн:

цитата

С этим заданием все было просто до безобразия: решили снять, как морщинистая рука «выписывает» из хозяина Бездну. Правда, морщинами, нарисованными акварелью по всей кисти, муж остался не совсем доволен, но мы его быстро усмирили. Тем более что не очень заметно получилось. Перо он вырезал из бумаги, яркое пятно света делала подруга, держа свернутый в узкую трубочку журнал перед лампой. А морщин в итоге и вовсе не видно, чем муж доволен несказанно. Разбивать ему суставы, дабы они распухли, мы не стали. Уж извините.

4: Глава 3.

Он держал Черный ветер, выцветший старый человек, не идущий по следам древних, но ищущий то, что искали они; через пропасть лет ощутивший давно мертвую радость давно мертвого патриарха, сумевший сделать ее своей, и теперь чужие слова вновь оживали над замершей равниной, и темные крылья не могли сойтись над ними и начинали понемногу светлеть...

Югэн:

цитата

Над этим заданием мы задумались всерьез и надолго. Хотелось снять на фоне чистого неба черный ветер, хоть немного напоминающий крылья. Да еще чтоб одно было светлее... Но как? Хорошая у меня подруга. Умная. Предложила угольную пыль взметнуть с картонки строительным феном. Думали еще и вентилятор привлечь, дабы завихрялось сильнее, но он на морозе работать отказался. Сначала долго толкли уголь (мы пахали, ага), потом подруга взяла фен и картонку с пылью, а я, содрогаясь внутренне и внешне, улеглась в снег. Мороз-то опять под тридцатник... И опять без вариантов -- небо иначе было не снять. Не знаю, насколько получившееся похоже на ветер и крылья, но оно черное. И светлеет, это факт. А грелись у камина мы потом очень долго.

Мое:

цитата

Самый большой просчет — 4 задание, "Черный ветер". Лучше-б я оставил "буквалистское" прочтение моей уважаемой коллеги. Захотел съоригинальничать и показать тот оптимизм и надежду "на чистое небо", что для меня сквозит в цитате. Не прокатило. Да и качество очень неважное, осознаю. Но все равно чуть обидно, что, видимо, никому из судей не понравилось

5: Интермедия.

Иному тощенькому горожанину сквозь очки в глаза заглянешь — если уметь смотреть, конечно — а там флаги на ветру бьются, герольды трубят, и он сам стоит в золоченных доспехах, и рука на копье не дрожит... Или сидит пожилая библиотекарша за письменным столом, а под ресницами у нее — скалы Брокена, Вальпургиева ночь, и копыто Большого Рогача, к которому она припадает, пьяна от страсти!.. За каждым человеком — миры и судьбы, просто надо уметь смотреть и чаще сворачивать с освещенного проспекта в темные переулки.

Югэн:

цитата

Вот с этим заданием мучений было больше всего! Но и результатом мы воистину гордимся. Все трое.

С самого начала мне хотелось сфотографировать мужа перед зеркалом, только чтобы отражался он при этом в виде герольда на фоне средневекового пейзажа и войска заодно. Остановили технические сложности. Если фон я еще могла нарисовать на склеенных скотчем листочках, то одежду подходящую не только изобразить, но и вырезать, а потом закрепить... Можно, конечно, но очень уж долго. Столько времени мне муж предоставить отказался, а дите рисовать спокойно не даст. Участие примет. Активное...

Потом был вариант снять с освещенной улицы темную подворотню, в которой таится ряженое нечто. И даже почти сообразили, во что именно это самое нечто обрядим. Но злоподлючий мороз спутал все карты – ближайшая освещенная улица с подходящими переулками от нас в нескольких километрах. Брррр...

Третьим – и последним – вариантом стал выложенный снимок. Задумывался он так: из грязного стекла от теплицы и подручного материала делается псевдозеркало, перед которым ставится муж с боккэном, а место отражения занимает подруга, замотанная в черное по самые глаза и держащая в руках меч. Мужу было велено встать покорявее, подруга собиралась принять нормальную стойку. Как уже говорилось выше, дом у нас маленький. Поэтому чтобы в кадре было все как надо, пришлось бедную подругу буквально зажать между стенкой и столом, на который мы торжественно наше псевдозеркало водрузили. Как она там вообще умудрилась встать, для меня загадка до сих пор. Дублей пришлось делать много: лампочки -- тусклые, 40 Вт. Вспышкой, понятное дело, пользоваться нельзя – стекло же в кадре. Как фотоаппарат это взял, не знаю. Но – взял. Подруга в итоге была взмокшая по самое некуда: тряпка, в которую она замоталась, оказалась чересчур жаркой. Результат чуть затемнили в фотошопе, и зеркало получилось вовсе даже не псевдо. Однако, Снеговик не увидел на снимке почти ничего, скорее всего, из-за настроек монитора. Мы-то специально проверили аж на трех компах – все видно. Не судьбец. Но нам все равно нравится.

Мое:

цитата

Честно говоря — идея проста: маленький ребенок в коте, взрослый кот в маленьком ребенке и вместе они смотря вверх и в будущее ... Примерно так, хотя очень сложно самому точно вербализовать.

6: Глава 4.

– Я убивал Мифотворцев, – закончил Таргил, глядя на молчащего Грольна. – Через них я пытался ослабить Предстоятелей. И Дом. Так что руки мои действительно в крови. Убей меня, мальчик... Я устал. Убей меня, возьми мою жизнь, но и мой Дар; стань Предстоятелем Искушенного Халла, но возьми и ношу Таргила! Убей – и выйди навстречу Дому!...

Югэн:

цитата

Тут опять все просто: взяли бумажное перо, использовавшееся в третьем задании, и всучили мужу в одну руку. А в другую – гитару. Измазали красками кисть подруге – якобы кровь, взяли настоящий трофейный штык-нож (его тоже измазали), и – вуаля. Не может мифотворец убить, у него руки другим заняты.

7: Глава 5.

Неизвестно откуда налетевший ветер взметнул пепел, и все услышали затихающие слова — эхо, отзвук, призрак голоса...

— И все-таки финал должен быть таким... прощайте, Один-Трое; и вы, Женщины Ножа, тоже прощайте... спасибо вам...

А у комнаты уже не было стен. Вместо них клубился туман Переплета, смыкаясь вокруг молчащих людей все теснее, все ближе...

Пока не сомкнулся совсем.

Югэн:

цитата

Почему-то нам захотелось изобразить Зверь-Книгу. Сгорающую. Это-то просто, камин – вот он. Предстояло сжечь книгу... Хорошую -- рука не поднялась ни у кого, а других в доме, вроде, быть не должно. Однако при тотальном обыске был найден томик Донцовой. Не знаю, как он к нам попал, но очень пригодился. Приношу глубочайшие извинения всем, кого такая модель, выбранная изображать Зверь-Книгу, оскорбляет. Все равно она сгорела.

Дополнительный снимок дался тяжелее всего, ибо делать его пришлось, держа целлофан с надписью чуть ли не у самой топки – иначе в кадр не лез. Он даже немного расплавился в итоге, но эта фотография делалась в последнюю очередь, так что нам даже жалко его не стало. И руку я почти не обожгла.

8: Пролог.

Человечество уходило. Оно уходило насовсем, молчаливо и покорно уступая свое место вещам.

Югэн:

цитата

Это тоже снималось у соседа. Поскольку ничего более подходящего для ассоциации с поездом метро, чем детский нелепый паровозик, у нас не нашлось, использовали его. Нарисовали морду, которая должна была выглядеть злобной. А еще дали молотком по стеклу в рамке с фотографией: якобы бешеный паровоз раздавил. Хотелось на заднем плане снять пустую комнату с парой перевернутых стульев, но трогать мебель хозяин не разрешил. И грозил страшными моральными карами, если будет обронен хоть маленький кусочек стекла. Ага, щаз! Делать мне больше нечего, кроме как осколки драгоценные ронять. Это же реквизит!!! Исползав на пузе весь пол в поисках подходящего освещения, сняла то, что выложила, предварительно частично обесцветив.

Мое:

цитата

Мое прочтение сильно буквально конечно, но уж очень хотелось впихнуть робота и исскуственный камин, как апологию безлюдного вещизма ... Может тоже не стоиило менять паравозик на это.

Ну и в заключении:

цитата Югэн

Вот, собственно, и вся опупея о фотоохоте. Да, мы намерзлись, набегались, напридумывались и много еще чего «на-». Зато как нам было интересно! Еще раз огромное спасибо организаторам за такой прекрасный повод устроить себе и окружающим веселую жизнь. И команде «Ойкумена» -- за то, что меня привлекли. А последнее место -- оно тоже первое. Смотря с какой стороны считать.

Вот так вот. Всем спасибо за внимание.

цитата

Они живут в соседних квартирах, дружат семьями, поровну делят гонорары, вместе отдыхают, занимаются восточными единоборствами и так далее. На самом деле это давно уже один человек — известный харьковский джентльмен сэр Генри Лайон Олди, грамотно создающий иллюзию двух как бы отдельных обличий, которые отзываются на имена Олег и Дима. Он может, он фантаст.

О фантастике и коммерции, об алгебре и гармонии творчества, о бумажных книгах и живых журналах, и о многом другом — наш разговор с Дмитрием Громовым и Олегом Ладыженским.

— Не так давно ваши книги начали переиздаваться в серии «Без маски», под вашими двумя настоящими и труднозапоминаемыми (как вы сами всегда говорили) фамилиями. Если это чисто коммерческий ход, любопытно, насколько он успешен. Если что-то большее – то что?

О. Л.: В целом, это был маркетинговый ход. Совместно с издателем мы решили посмотреть, что получится, если убрать псевдоним и попробовать принципиально новое оформление серии. К сожалению, ничего толком не вышло. После выхода в свет восьми книг серии «Без маски» серия заморожена. Если книги Олди читатель берет, как брал, то Громов и Ладыженский остается лежать на прилавке. Возможно, здесь сказались ошибки позиционирования книги на рынке или проблемы книготорговцев, не слишком заинтересовавшихся новинкой, но факт остается фактом.

Кстати, это становится традицией. Стоит нам запустить авторскую серию в красивом оформлении, как она начинает «дребезжать» по продажам. Зато серии, которые просвещенный читатель ругает на форумах за аляповатость обложки и недостаточно белую бумагу, неизменно востребованы. Вот и думаешь: «Нам «шашечки» или ехать?»

Д. Г.: Серия "Без маски" — это была наша с издателем попытка "зацепить" другого читателя. Того, который Олди раньше не читал. Кто-то в принципе не читает фантастику, кто-то игнорирует иностранных авторов (не зная, что "Г. Л. Олди" — это псевдоним), кого-то отпугивает "фантастическое" оформление обложек. Вот и попробовали открыть новую серию, где мы выступаем под настоящими фамилиями, где обложки оформлены не так, как у большинства книг фантастики, и где в первую очередь начали переиздаваться наши романы, которые находятся, что называется, "на грани" фантастики.

Задумка, на наш с издателем взгляд, была правильная, и оформление хорошее — но, увы, эксперимент не удался. Дело в том, что торговцы неверно позиционировали новую серию. Книги серии "Без маски" по-прежнему продавались в отделах и на лотках с фантастикой. В итоге читатель, на которого они были рассчитаны, не обратил внимания на эти книги: он в отделы и на лотки с фантастикой просто не заглядывает. А у тех, кто и так читает Олди, эти произведения уже есть в других изданиях.

— Закончив такую масштабную эпопею, как «Алюмен», что вы чувствуете и что делаете в первую очередь (а также во вторую и т.д.)?

О. Л.: Собственно, мы завершили работу над «Алюменом» год назад, в январе 2009-го. Книги выходят позже, чем писатель ставит последнюю точку и заканчивает финальную редактуру. Так что после «Алюмена» прошло немало времени. Но и сейчас мы сами себе удивляемся: как нас хватило на такую работу? Пожалуй, зная заранее, сколько сил отнимет «Земная опера»… Нет, все равно бы взялись. Все-таки мы готовились к этой книге пять лет, и было бы жалко пустить все это коту под хвост. Да и работали мы – и Олди, и Валентинов – запоем, с утра до вечера. Телефоны раскалились от обсуждений добела. Интернет дымился. Текст редактировался по сто раз. Устали? – да. Но и удовольствия получили море.

Отдыхали недолго. Во-первых, под Новый год, на пороге 2010-го, у нас вышла новая книга «Золотарь, или Просите, и дано будет…» Рассказывать о книге нет смысла – желающие могут прочесть ее сами или погрузиться в комментарии, которыми полнится интернет.

Помимо «Золотаря» в течение года мы написали с десяток рассказов, большей частью примыкающих к циклам «Тени моего города» и «Памяти Роберта Говарда». Эти рассказы вкупе с рядом художественно-публицистических статей и моими новыми стихами составят наш сборник «Смех дракона», который, как мы надеемся, выйдет в свет в апреле.

Д. Г.: Что испытали, закончив "Алюмен"? "Чувство глубокого удовлетворения", как было принято говорить в годы Советской власти. Славно поработали — и мы, и Валентинов, все трое. Мы написали то, что хотели, и так, как хотели. А потом передохнули — и вновь взялись за работу. Андрей Валентинов уже закончил первый том четвертой трилогии своей знаменитой эпопеи "Око Силы", и сейчас работает над вторым. Мы тоже не сидели сложа руки.

— Вы много и охотно рассказываете о своей «кухне»: гигантский объем специальной литературы, обилие ссылок на рабочем столе компьютера, разделение текста между соавторами по эпизодам и героям… Создается ощущение, что для вас алгебра значительно важнее гармонии. Правда?

О. Л.: Неправда. Просто о гармонии мы рассказываем мало и неохотно. Не тот предмет гармония, чтобы обсуждать его на семинарах и диспутах, в интернете или на творческой встрече. Поэтому вслух мы говорим большей частью про технику ремесла: событие, конфликт, архитектоника, тема-идея, стилистика. Точно так же мастер боевых искусств на массовых семинарах учит ремеслу: локоть туда, колено сюда, захват-скручивание, пойди-ка отожмись… А особенности тактики и стратегии поединка, зоны поражения и психология боя – это уже разговор для единиц, для близких и понимающих.

Гармония – кухня, куда мы пускаем только друзей.

Д. Г.: Гармония без алгебры недостижима. Ученый, прежде чем создать стройную и красивую теорию, много лет занимается экспериментами, математическими выкладками, читает труды предшественников, набирает статистику, анализирует ее, выводит формулы и теоремы — и лишь затем являет миру свою теорию во всей ее гармонии и красоте.

То же относится и к писателю. На конвентах и в статьях мы делимся с коллегами и читателями своим опытом, методикой работы. И искренне надеемся, что кому-то от этого будет польза. Насколько же гармоничным выходит результат — наши книги — об этом пусть лучше говорят читатели и критики, а не авторы.

— Есть ли какие-то характерные признаки, по которым можно отличить «читателя Олди»? И, соответственно, собирательный портрет?

О. Л.: Я знаю один, главный признак. Наш читатель, читая книгу про Древнюю Грецию или современный Харьков, выдуманное нами королевство Реттию или космические дали Ойкумены, встречаясь с индийскими богами или японскими демонами – он всегда вспоминает строчку из песни Высоцкого. Помните? – «Да это ж про меня, про нас про всех, какие, к черту, волки…»

В остальном все разные – возраст и образование, вкусы и предпочтения.

Д. Г.: А вы попробуйте "собрать в один портрет" студента и школьника, ролевика и программиста, бизнесмена и рабочего, историка и врача, парикмахера и преподавателя английского, семидесятилетнего профессора физики, живущего в США, и дворника-таджика из Москвы — а мы посмотрим, что у вас получится! Вот это и есть наш читатель.

— Последние пару лет вы проводите романные семинары для молодых писателей в Партените. В майском Партените хорошо, я понимаю. А есть ли реальная польза в сухом остатке? Может ли довольно язвительный (как вы это умеете) разнос текста заставить автора писать лучше? Прецеденты были?

О. Л.: Мы провели всего один семинар — в прошлом, 2009-м году. В мае 2010-го собираемся провести второй. Поэтому говорить о пользе, пожалуй, рановато. Могу сказать следующее: из семи человек, работавших в нашей группе, с двумя авторами подписаны контракты — их книги готовятся к выходу в издательстве "ЭКСМО". Тексты еще двоих находятся в издательствах на рассмотрении. Это что касается «реальной пользы». Что же до «творческой пользы», об этом надо спрашивать семинаристов. Мы знаем одно: по итогам семинара практически все участники капитально дорабатывали свои тексты. С нашей точки зрения, тексты стали лучше. В остальном пусть судит читатель, если эти романы и повести до него доберутся.

Д. Г.: О практической пользе пока говорить рано. Посмотрим через годик-другой. Но уже сейчас видно: конкурс рукописей и на первый, и на второй семинар, который мы планируем провести в мае 2010-го года, оказался весьма приличным. Значит, есть немало авторов, которые хотят не просто издаться, а хотят научиться писать лучше. И это не может не радовать.

— Сейчас в фантастике отчетливо наметилось разделение на удачливых профессионалов, которые пишут в издательские проекты типа «S.T.A.L.K.E.R», и неудачников, которых туда не берут, а их «оригинальные произведения» издают мизерными тиражами, если издают вообще. По крайней мере, у большей части аудитории создается подобное впечатление, с такими вот акцентами. Расставьте свои.

О. Л.: В фантастике наметилось разделение на развлекательную индустрию с рядом специфических задач и маркетинговых ходов – и на литературу. При этом развлекательная индустрия вполне может выдавать «на гора» качественный продукт, а литература может демонстрировать слабость и непрофессиональность. Оба эти рукава не гарантируют ни качества, ни таланта. Просто каждая ветвь ориентирована на своего читателя. Я бы даже сказал иначе: литература ориентирована на читателя, развлекательная индустрия – на потребителя. В этом тоже нет ничего плохого или хорошего. Это факт нынешнего бытия, его надо принимать и делать рабочие выводы.

Добавлю, что ваше деление не вполне корректно. Есть достаточное количество удачливых профессионалов, которые не пишут «S.T.A.L.K.E.R» — В. Панов, М. Семенова, С. Лукьяненко, Н. Перумов, В. Камша… Есть оригинальные «неудачники», чьи годовые тиражи вполне весомы – дуэт Дяченко, М. Успенский, О. Дивов, ваши покорные слуги, наконец. Все относительно. И помимо бестселлеров есть еще и лонгселлеры – книги, которые востребованы долгий период времени. Чем не цель?

Д. Г.: То, что в коммерческие проекты типа «S.T.A.L.K.E.R-а» берут лишь "удачливых профессионалов" — миф. Достаточно взглянуть на фамилии, что стоят на обложках "проектных" книг — и убедиться, что добрая половина из них — авторы малоизвестные, а то и вообще дебютанты. Для серийного производства имя автора не столь уж важно, его заменяет бренд серии. Большинству читателей таких книг уже не слишком важно, кто написал очередного «S.T.A.L.K.E.R-а», "Метро" или "Этногенез" — Иванов, Петров или Сидоров. Главное — книга вышла в любимой серии. Авторы становятся взаимозаменяемыми, как детали механизма. Высокое качество текста для таких проектов уже не слишком важно — все равно мало кто оценит. А дебютант готов работать за куда меньшие деньги, чем "звезда".

Так что гордиться тем, что тебя "взяли в проект" (как это некоторые публично делают), по меньшей мере, странно. С нашей точки зрения, работа как работа. Неплохо оплачиваемая. Не более того.

Сейчас "проектное" направление в литературной индустрии переживает период бурного роста. Но за этим периодом неизбежно последует кризис перепроизводства. По нашим прикидкам, это случится через три-пять лет. (Насчет сроков можем, конечно, и ошибаться.) Бум закончится, большая часть "проектов" будет свернута, останутся три-четыре наиболее успешных, но и они больше не будут пользоваться сегодняшним ажиотажным спросом. И все вернется на круги своя.

Тогда вновь вернется спрос на оригинальные произведения, так сказать, на "штучный товар". Надо просто подождать. Только ждать, не сложа руки — а продолжать писать и предлагать свои книги издателям. Не все так безнадежно: проекты, конечно, "съели" изрядный кусок книжного рынка — но далеко не весь рынок. А под лежачий камень, как известно, вода не течет. Не стоит отчаиваться и опускать руки. Все далеко не так плохо. Не надо верить кликушам и плакальщикам.

— С другой стороны, теперь много говорят о взаимопроникновении фантастики и мейнстрима – как о мировой тенденции. Что вы об этом думаете?

О. Л.: О да, говорят много. И говорят ерунду. Что значит «мейнстрим»? – «основное течение». Смешение наиболее популярных в данный момент стилей и тенденций. Мейнстрим всегда имел в своем арсенале фантастические элементы. И сейчас, и раньше. Точно так же, как фантастика в свою очередь всегда пользовалась инструментарием реализма и романтизма, детектива и социальной прозы. Список легко продолжить. Другое дело, что у нас говорят «мейнстрим», а подразумевают — «большая литература». Ну что ж, всякому городу – нрав и права, как сказал классик.

Д. Г.: Все это на самом деле суета сует и развешивание ярлычков. "Мейнстрим", "фантастика", "турбореализм", "магический реализм"... Есть хорошая литература, плохая литература и не литература. А использует она приемы, методы или элементы фантастики, мистики, гротеска, символизма, сюрреализма и т. д. — какая, по большому счету, разница? Куда, к примеру, отнести практически все книги Пелевина? "Укус ангела" Крусанова? "Почерк Леонардо" Рубиной? "Малую Глушу" Галиной? Список можно продолжать и продолжать. По используемым приемам и методам — чистая фантастика. И в то же время эти книги можно отнести к современной психологической прозе, и увидеть в них отражение эпохи, и обнаружить ряд поднимаемых философских вопросов — и многое, многое другое.

Так что — какая разница, что и куда взаимопроникает? Лишь бы книги хорошие писались и издавались. А они, к счастью, пишутся и издаются.

— Как сложились ваши взаимоотношения с кризисом? Дал себя почувствовать или вы в него вообще не верите?

О. Л. Как складываются отношения карася и реки, в которой он проживает? Вот и у нас с кризисом – то же самое. Да, сказался. Да, несколько в меньшей степени, чем мы предполагали в январе 2009-го. Посмотрим теперь, как сбудутся прогнозы на 2010-й. В остальном: делай, что должно, и будь что будет.

Д. Г.: Как можно "не верить" в объективную реальность? Кризис действительно есть. Хотя, конечно, шумихи и паники вокруг него было поднято во много раз больше, чем он того заслуживал. Разумеется, на нас кризис тоже сказался — как и на всех наших "собратьях по перу" (или клавиатуре). Издатели сократили количество переизданий, что в условиях кризиса вполне естественно. Но, с другой стороны, гонорары платятся, и переиздания выходят в свет. Грех жаловаться. С изданием же новых книг проблем нет. В общем, жить можно. Особенно зная, что кризис обязательно рано или поздно закончится, и за ним неизбежно последует подъем.

— Максим Мошков в недавнем интервью дал бумажной книге от силы пять лет – дальше все перейдут на электронные носители, как с грампластинок на лазерные диски. Верите ли вы в такую перспективу и пугает ли она вас?

О. Л.: «Кино убьет театр!» «Телевиденье убьет кино!» «Интернет убьет телевиденье!» А потом выясняется, что «слухи о моей смерти сильно преувеличены». Не спешите хоронить бумажную книгу. Другое дело, что рынок «электронной литературы» будет развиваться очень быстро. Но я бы не торопился – пять лет, как по мне, маловато будет.

Д. Г.: Пять лет? "Ха-ха три раза!" На Западе рынок электронных изданий уже вовсю функционирует, там они реально конкурируют с бумажными — и, тем не менее, бумажные книги там продолжают активно издаваться, и расходятся очень даже приличными тиражами. А мы в плане электронных изданий, доступности интернета и по прочим подобным показателям отстали от США и развитых стран Европы не на пять лет, а куда больше. Хотите увидеть наше будущее в плане электронных и бумажных книг — посмотрите, что сейчас происходит в этой области в США. Вот оно, наше будущее. Только не через пять, а хорошо, если через десять-пятнадцать лет.

И бумажные книги в этом будущем вполне успешно существуют.

Так что прогнозов Мошкова не разделяю. Но даже если он окажется прав, такая перспектива меня отнюдь не пугает. Ну, перейдем с бумажных книг на электронные — и что с того?

— Еще о вызовах цифрового мира. Вот вы принципиально не ведете ЖЖ, однако тщательно отслеживаете «поиском в блогах» упоминания о вас и периодически «проявляетесь» анонимно. Не проще ли отказаться от принципа и завести журнал?

О. Л.: Если у нас нет ЖЖ, это не значит, что мы декларируем презрение к интернету. Мы просто не видим в ЖЖ или в личном блоге необходимости. А времени это дело будет жрать в три горла. Френд-лента, по сотне комментариев к каждой безобидной записи, вопросы из публики… Вот нас часто спрашивают: Олди, как вы так много успеваете сделать? Отвечаем: у нас нет блогов и ЖЖ.

В свое время один наш авторский форум на РусФе обеспечивал нам 70-80 вопросов в месяц. Понадобилось много усилий, чтобы разъяснить читателям: форум в первую очередь создан для их общения друг с другом. А мы появимся, когда захотим и когда сможем.

В остальном же мы активно пользуемся интернетом, как средством общения, справочником, новостной лентой; возможностью развлечься, наконец. Почему нет?

Д. Г.: А зачем? Зачем нам нужен этот самый "живой журнал"? Какой от него прок? Площадка для общения? У нас и так общения — хоть отбавляй. Место для высказываний? Все, что мы хотим высказать, мы говорим в своих книгах и статьях. И читает их во много раз больше людей, чем заглядывает в блог даже самого крутого "тысячника". Дополнительные возможности для поиска информации? Мы и так находим в сети все, что нас интересует. Рекламная площадка? Как говорится, "не смешите мои тапочки"! Толку от рекламы в блоге — ноль целых, ноль десятых. Ее все равно прочтут те, кто и так читает наши книги. Продажи книг от такой рекламы не улучшатся, тиражи не увеличатся. Да и не дело писателя заниматься рекламой своих книг. Дело писателя — писать. Кроме того, информация о каждой нашей книге и так сразу появляется в сети, в том числе и в целом ряде тематических сообществ ЖЖ. Без всяких дополнительных усилий с нашей стороны.

Так зачем нам нужен свой блог? Только время на него тратить, получая в ответ нулевую отдачу по всем параметрам? Нет уж, увольте!

— Что сейчас в работе и когда ждать?

Олди (вдвоем): Пишем роман «URBI ET ORBI, или ГОРОДУ И МИРУ». По идее, намечается дилогия. Первая книга – рабочее название: «Королева Ойкумены» — написана более чем на половину. Действие разворачивается в том же мире, что и действие нашего романа «Ойкумена». Но между этими книгами мало общего. Другие персонажи, другая история, другие проблемы; в большой степени другая стилистика. Первая книга – роман взросления. Жизнь обычной телепатки, рожденной на благоустроенной, очень цивилизованной планете – от детского сада до работы пси-хирургом в специализированной больнице. Постепенное выяснение, что милый и комфортный мир имеет обратные стороны. Что талант – обратная сторона патологии. Что судьбу на кривой не объедешь.

Вот эпиграф к роману (естественно, за нашим скромным авторством):

«Обыватель завидует нам, телепатам. Втайне он мечтает: вот мне бы!.. Сохнет от горя: почему не я? Строит планы: уж я бы!.. С той же страстью, заслуживающей лучшего применения, обыватель завидует миллиардерам, чей капитал достался им по наследству, без всяких усилий. Иногда кажется, что предел мечтаний большинства – замочная скважина, в которую они станут подглядывать без разрешения, пуская слюни. Там, в замочной скважине – десятки способов разбогатеть, сотни возможностей прославиться, тысячи шансов отомстить. Бедные дети! – глупые, жадные, любимые… Ваша зависть взаимна».

Яна Дубинянская, для Культпросвета