Иногда имя художника известно, зато трудно понять, что именно изображено на рисунке. Вот три обложки к изданиям "Гласа Господа": немецкое (1981, Карл Хоффман), югославское (1978, Слободан Евтич) и венгерское (1980, Дьёрдь Корга). А что тут изображено, гадать вам.

Ну как можно проиллюстрировать "абсолютную пустоту"? Но иногда встречаются очень забавные обложки. Например, к книжечке издательства АСТ 2019 года. Художник обложки там не указан, а серийное оформление делала Екатерина Ферез. Возможно, она и автор рисунка.

Кроме фильмов, по роману был сделан ряд спектаклей, балет (два штуки), несколько аудиозаписей.

"СОЛЯРИС". Автор: Станислав Лем

Жанр: ФАНТАСТИКА. Радиоспектакль. Год записи: 2007

Автор сценария и режиссер — Дмитрий Креминский

Композитор — Тимур Кадочников

Звукорежиссер — Игорь Урываев

В ролях:

Крис Кельвин — Владислав Ветров

Хари — Татьяна Шпагина

Снаут — Армен Джигарханян

Сарториус — Александр Филиппенко

Гибарян — Александр Вилькин

Бертон — Андрей Тушканов

Мессенджер — Александр Жарков

Художник Александр Буркатовский.

Я стал барабанить в дверь, требуя адвоката. Никто не отвечал. Под вечер, когда я съел уже последнюю крошку печенья, отыскавшуюся внутри панциря, ключ в замке загремел, и в камеру вошел пузатый робот с толстым кожаным портфелем в руке.

— Будь ты проклят, клеюшник! — произнес он и добавил: — Я защитник твой.

— Вы всегда так приветствуете своих подзащитных? — спросил я, садясь.

Он тоже сел, дребезжа. Вид у него был препоганый. Стальные пластины на животе совсем разошлись.

— Клеюшников — только так, — ответил он убежденно. — Единственно из почтенья к занятию своему — однако же не к тебе, бестыжая гадина! — я выкажу свое искусство твоей обороны ради, гнида! Быть может, изыщется способ смягчить уготованную тебе казнь до разборки на малые части.

— Помилуй, — возразил я, — меня нельзя разобрать!

— Ха-ха! — заскрежетал адвокат. — Это лишь тебе представляется. А теперь говори, какое ты дело замыслил, мерзавец липучий!

— Как твое имя? — спросил я. — Клаустрон Фридрак.

— Скажи, Клаустрон Фридрак, в чем меня обвиняют?

— В клейковатости, — немедля ответил он. — Каковая карается высшею мерой. А сверх того, в изменническом злонырстве, в шпионстве по наущению клейковины, в кощунственном помышлении поднять руку на Его Индуктивность, — довольно тебе, клеюшник навозный? Сознаешься ли в означенных винах?

— Точно ли ты адвокат? — спросил я — Говоришь ты как прокурор или следователь.

— Я твой защитник.

— Хорошо. Не сознаюсь ни в одной из этих вин.

— Ужо полетят с тебя стружки! — заревел он.