Самый популярный писатель в своем жанре намерен в корне изменить подход к книгоизданию. Мы посетили его потрясающую штаб-квартиру в пригородной Юте, где он и десятки сотрудников работают над тем, чтобы вернуть могущество читателю.
— Это моя мечта, — говорит Брендон Сандерсон.
Аквариум СандерсонаМы находимся в тридцати футах под землей. Помещение представляет собой нечто среднее между лобби пятизвездочного отеля и секретной злодейской базой из фильмов о Джеймсе Бонде. По пути вниз у меня заложило уши. Сандерсон показывает огромное пианино, полки с окаменелыми аммонитами, высокие стены, украшенные деревянными и дамасковыми панелями, и главную достопримечательность — цилиндрический аквариум с морскими рыбками.
— Джордж Мартин купил старый кинотеатр, Джим Батчер — замок для ролевых игр, а я построил подземное логово суперзлодея, — говорит он.
Здесь Сандерсон пишет бестселлеры в жанрах фэнтези и научной фантастики. Действие многих из них разворачивается во вселенной взаимосвязанных миров под названием Космер. Это его книжный эквивалент кинематографической вселенной Marvel. Но если в фильмах Marvel супергерои защищают Землю, то воины, воры, ученые и короли Сандерсона разбросаны по детально прописанной системе планет, начиная с занесенных пеплом городов Скадриала и заканчивая расколотыми равнинами Рошара. На ландшафт Рошара Сандерсона вдохновили непосредственно останцы из песчаника и щелевые каньоны юго-восточной Юты.
ВитражиВсе началось двадцать пять лет назад, когда Сандерсон, соблюдающий традиции мормон, учился в бакалавриате университета Бригама Янга всего в пятнадцати милях от Прово. Он подрабатывал в ночную смену на стойке регистрации в ближайшем отеле, где мог писать с полуночи до пяти утра.
За пять следующих лет, работая в отеле во время и после учебы в университете, он написал двенадцать полноценных романов. Издатели отвергли все до единого. Но однажды в 2003 году Моше Федер, редактор издательства Tor Books, принадлежащего издательскому дому Macmillan, открыл одну из рукописей из кипы невостребованных материалов — и судьба Космера была предрешена.
Дебютной книгой Сандерсона в 2005 году стал «Элантрис» — роман о мертвом городе бессмертных, которым раньше поклонялись как богам. Затем вышел цикл «Рожденный туманом», в котором владеющие магией воры свергают тирана-императора. В 2009 году жена легендарного Роберта Джордана выбрала Сандерсона, чтобы он закончил цикл «Колесо времени» вместо ее мужа, умершего от редкого заболевания крови. И наконец мы добрались до еще не завершенного магнум-опуса Сандерсона — «Архива буресвета». Это чудесная военная эпопея растянулась на десять томов и читается как «Илиада» из другой солнечной системы. Последняя из вышедших, четвертая книга была опубликована в ноябре 2020, а пятая запланирована на ноябрь 2024 года.
Сейчас Сандерсону сорок семь лет, он опубликовал уже двадцать одну книгу по Космеру и планирует еще как минимум девятнадцать.
— Но я должен закончить к тому времени, как мне стукнет семьдесят, — говорит он.
Такое чувство, что он не хочет кончить так же, как один писатель из Нью-Мексико, которому уже семьдесят четыре. Тем не менее уже сейчас Сандерсон один из самых успешных и плодовитых писателей фэнтези нашего столетия.
Пока мы поднимаемся по мраморному туннелю, соединяющему подземное логово с домом, Сандерсон рассказывает о серии витражей, созданных австралийским художником китайского происхождения Цзянь Гуо. На них изображены сцены из Космера, «Колеса времени» и его любимых книг.
— Туннель нам понадобился, потому что на подъездной дорожке над ним по правилам должна стоять пожарная машина, вот я и решил, что получится прекрасная художественная галерея, — говорит он с такой же небрежностью, как мой отец рассуждает о покупке нового холодильника в Home Depot.
Уже больше десяти лет Сандерсон невероятно популярен среди читателей фэнтези, но в прошлом году прославился на весь мир тем, что собрал на Kickstarter сорок один миллион долларов (удвоив предыдущий рекорд по сбору средств), для того чтобы самостоятельно издать четыре секретных проекта и доставить их напрямую 185 341 читателю, минуя издательства, Amazon и книжные магазины.
— Думаю, традиционные издатели кое-что делают неверно, — говорит он. — Кто-то должен заявить, что есть иной путь.
На Сандерсоне его фирменный наряд: черные лоферы, темные джинсы, узорчатый блейзер и футболка с графическим рисунком, изготовленная его командой. Он говорит, что вся команда спускается сюда смотреть фильмы в кинотеатре на 28 мест. Акустика такая мощная, что звук отдается у меня в грудине.
— Много лет я убеждал нью-йоркских издателей вести дела иначе, но они просто не хотят. Поэтому я решил все сделать по-своему, и если сработает, то я докажу им свою точку зрения. А если нет, то с треском провалюсь.
Сандерсон знает, что если и правда хочет изменить подход к книгоизданию в США, то в одиночку не справиться.
— У Джорджа Мартина два помощника, столько же было у Роберта Джордана. Это нормально для топовых писателей.
Потом он с улыбкой поворачивается к своей жене. Эмили — исполнительный директор компании, которую они основали вскоре после свадьбы в 2007 году.
— У нас шестьдесят четыре человека.
Брендон с женой Эмили
С заднего сиденья третьей модели «Теслы» я вижу одиночные ели на склонах хребта Уосатч: белый частокол из льда и снега поздней зимы закрывает небо на востоке. Мы едем по Стейт-стрит в Американ-Форк, штат Юта – уютном пригороде в тридцати милях к югу от Солт-Лейк-Сити.
Мы проезжаем мимо газонов, ранчо середины прошлого века и мормонских церквей. Здесь снимали сцены из фильмов «Свободные» и «Площадка», а в прошлом году сериал «Под знаменем небес» — криминальный сериал Hulu в жанре true crime о двух жестоких убийствах, совершенных мормонскими фундаменталистами в 1984 году всего в двух милях позади меня. Здесь же располагается штаб-квартира Сандерсонов, после того как пятнадцать лет назад они купили недвижимость в закрытом коттеджном поселке.
— Некоторые из нас в прямом смысле семья, — говорит с пассажирского сиденья Бекки Уилсон. Она старший координатор и свояченица Сандерсона. — А другие — старые друзья.
— Я никого не знала, пока не попала сюда, — говорит водитель Октавия Эскамилла Спайкер, координатор по соцсетям и рекламе. — Я просто из поколения Гарри Поттера и люблю фэнтези.
Как и многие в команде Сандерсона, она закончила университет Бригама Янга, где Сандерсон до сих пор успевает учить писательскому мастерству как внештатный профессор.
Проехав мимо авторемонтных мастерских и магазина тракторов, я замечаю на обочине дороги указатель со знакомым логотипом Dragonsteel Entertainment. Компания стремительно развивается. Сандерсоны назвали ее в честь ценного космерского металла. Мы останавливаемся на парковке. Уилсон и Спайкер ведут меня в высокое здание между магазином велосипедов и салоном красоты.
— Это склад, — говорит Уилсон.
Мы заходим в приемную, заставленную вязаными крючком существами из книг Сандерсона, а также подарками от фанатов. Некоторые сотрудники по связям с общественностью и организации мероприятий работают здесь круглый год. Сейчас только март, а они уже планируют конвент Dragonsteel 2023 в конференц-центре «Солт-Палас» в центре Солт-Лейк-Сити — двухдневное мероприятие для фанатов 21 и 22 ноября, кульминацией которого станет полуночный релиз Defiant, последней книги из некосмерского цикла для подростков «Устремленная в небо».
— Мы рассчитываем на 6000 человек, — говорит Спайкер.
В 2024 году мероприятие ожидается более масштабным, поскольку совпадет с выходом очередной книги «Архива буресвета».
В задней части склада ряды кабинок для сотрудников отдела комплектации уступают место открытому пространству размером с небольшой самолетный ангар. Тысячи книг и сувенирных наборов лежат штабелями высотой в два этажа в пятнадцати складских отсеках. Мы попали в самое сердце Dragonsteel Books – издательское и сувенирное подразделения бизнес-империи Сандерсона.
— Чтобы выполнить заказ для Kickstarter-кампании, нам пришлось удвоить штат, — говорит Сандерсон. — Большинство моих традиционно изданных книг продается через Amazon, а у меня к Amazon большие претензии. Они не очень хорошо относятся к своим сотрудникам. Но когда мы занимаемся этим сами, то знаем, что с людьми будут обращаться хорошо, и это помогает мне спать по ночам.
Все товары и одежда из интернет-магазина Dragonsteel, а также эксклюзивные издания предыдущих книг Сандерсона в кожаном переплете и четыре секретных проекта, выпущенные в рамках Kickstarter-кампании, упаковываются и отправляются отсюда.
— Здесь, на этаже комплектации, мы устраиваем длинную сборочную линию. На одном конце находятся пустые коробки, в середине — вся сувенирная продукция, на другом конце — готовые поддоны, — говорит Элли Рип, помощник по комплектации заказов.
Она присоединилась к команде в прошлом году, чтобы помочь с сувенирными наборами для Kickstarter-кампании – восемью тематическими коробками с эксклюзивными сувенирами по Космеру и вселенной цитоников.
Прямо сейчас складские работники упаковывают мартовские сувенирные коробки для более чем 38000 участников проекта: футболки, коврики для мыши, наклейки и коллекционные значки. Скоро они начнут отправлять второй секретный проект под названием «Путеводитель бережливого волшебника в нелёгких условиях средневековой Англии».
Упаковка сувенирных коробок
Первый секретный проект под названием «Прядка с Изумрудного моря» — космерский роман-сказка, на создание которого Сандерсона вдохновила книга «Принцесса-невеста», — уже отгружен участникам проекта в начале года. Это премиум-издание в твердом переплете с зеленой кожаной обложкой и золотой фольгой. Как и карты, которые уже несколько десятилетий прилагаются к романам Сандерсона, это издание разработано и оформлено Айзеком Стюартом внутри компании Dragonsteel. 4 апреля издательство Tor Books выпустит более традиционный (но все равно великолепный) вариант в твердом переплете с бумажной суперобложкой. Его можно будет приобрести в книжных магазинах и онлайн.
— Мои нью-йоркские издатели отлично работают, но их художественный редактор должен выпускать по 350 книг в год, а нормы прибыли у них слишком малы, чтобы создавать такие книги, — говорит Сандерсон, указывая на роскошную версию «Прядки», выпущенную его командой. — Мне кажется, в настоящее время издательства плохо приспособлены к тому, чтобы позволять читателям самим выбирать свою ценовую планку.
В течение многих лет он пытался убедить бывшего президента издательского дома Macmillan Джона Сарджента выпускать несколько изданий по разным ценам, в том числе книги в твердых кожаных переплетах с авторскими иллюстрациями, как «Прядка с Изумрудного моря», и дополнять их электронными версиями и сувениркой. Сарджент так и не поддался на уговоры. Такие издательства, как Macmillan, продают бумажные книги в твердом переплете и электронные книги как два отдельных продукта, плюс при хороших продажах несколько месяцев спустя выходит версия в мягкой обложке. Сандерсон говорит, что это сущее наказание для читателей, которые решили поддержать любимых авторов деньгами, даже если можно скачать пиратскую электронную версию или бесплатно взять бумажную книгу в библиотеке.
— Об этом не говорится вслух, но издатели в восторге от мысли, что можно заставить суперфанатов покупать по три экземпляра одной и той же книги, — говорит Сандерсон. — Но разве суперфанаты не будут счастливее, если смогут купить одно действительно хорошее издание во всех форматах? Дайте им комплект из печатной книги и электронной. Ориентир на читателя обеспечит издательской отрасли долгосрочный успех.
Именно поэтому Сандерсон превратил Dragonsteel в независимую издательскую компанию и начал выпускать собственные книги.
— Наш заработок после Kickstarter-кампании не больше, чем если бы мы продавали эти книги через издательства, — говорит он, имея в виду накладные расходы на выпуск книг. — Но отстоять свою точку зрения? Это потрясающе.
Я задаюсь вопросом, не собирается ли он полностью прекратить сотрудничество с издательствами, но Сандерсон говорит, что пока такие неоконченные циклы, как «Архив буресвета» и «Рожденный туманом» (имеется в виду эра 3 и позже, — прим. пер.), продолжат выходить в Tor Books, а книги для подростков — в Delacorte Press (издательский дом Penguin Random House).
— Мне нравятся мои издатели. Они отлично делают свое дело, — говорит он. — К концу года моя команда полностью исчерпает свои силы: Kickstarter-кампания переходит все пределы наших возможностей.
Однако у него есть в планах и другие краудфандинговые проекты:
— C помощью Kickstarter мы хотим выпустить все тома «Архива буресвета» в кожаном переплете, потому что нам нравится радовать читателей разными приятностями и бонусами. И когда-нибудь я хочу сделать сборник историй Хойда.
Хойд — полюбившийся фанатам персонаж, который скачет между космерскими мирами (и книгами).
Однако не все обрадовались успеху рекордной Kickstarter-кампании Сандерсона в 2022 году.
«Сегодня отличный день, чтобы поддержать любимого автора, который не заработал 18 миллионов долларов за последние пару дней, — написала в своем «Твиттере» Натания Баррон, автор фэнтези из Северной Каролины. — Огорчает ли меня лично то, что Брендон Сандерсон столько зарабатывает? Вовсе нет. Правда, молодец… Если вы любите и хотите поддержать жанр фэнтези, я настоятельно рекомендую читать побольше».
Баррон поделилась «базовым списком» самых разных фэнтези-писателей, в том числе Н.К. Джемисин, Ннеди Окорафор и Ч.Л. Полк. Ее твит набрал больше тысячи лайков.
Тем не менее в прошлом году Сандерсон уже пожертвовал часть средств, заработанных на Kickstarter, в пользу почти всех остальных книжных проектов на платформе. Я спросил, не удивился ли он критике.
— Я не удивился. Когда вы на вершине в своей отрасли, то становитесь громоотводом для критиков, и это на самом деле полезно. Отрасли это необходимо. Не нужно, чтобы критиковали начинающих авторов. Пусть все идет вот сюда, — говорит он, указывая на себя.
Сандерсон также охотно признает, что больше всего во всей этой истории с Kickstarter сожалеет о том, что независимые книжные магазины остались за бортом. Традиционные издания его секретных проектов по-прежнему будут продаваться в книжных магазинах, но к тому времени, когда они появятся на полках, сотни тысяч читателей уже получат свои издания от Dragonsteel (и даже среди этих читателей есть недовольные, так как доставка осуществляется медленно и неравномерно). Если бы книги были изданы полностью традиционным способом, гораздо больше читателей купили бы их в книжных магазинах.
В 2016 году во время тура Сандерсона в поддержку очередной книги Ребекка Джордж, совладелица Volumes Bookcafe в Чикаго, организовала для него грандиозное мероприятие в крупнейшей городской библиотеке. Оно было посвящено сборнику повестей и рассказов «Тайны Космера».
— Он был невероятно любезен, — говорит Джордж. — Несколько лет спустя он даже написал мне письмо, чтобы извиниться, когда его издатель запланировал мероприятие в другом книжном магазине в Чикаго.
Но Джордж разочарована тем, что Kickstarter-кампания Сандерсона обошла стороной книжные магазины, особенно учитывая их экономические трудности в условиях многолетней конкуренции с Amazon.
— Это неприятно, — говорит она. — Заставляет задуматься, не забыл ли он о тех, кто помог ему пробиться в эту отрасль, о книжных магазинах, которые много лет продавали его произведения из рук в руки.
Некоторые критики также выразили опасения по поводу того, что поддержать проект Сандерсона на Kickstarter равносильно тому, чтобы по доброй воле пожертвовать деньги в пользу мормонской церкви. Общеизвестно, что ее прихожане платят десятину и что у этой церкви, как и у многих других религиозных конфессий, мягко говоря, непростая история с вопросами соблюдения прав ЛГБТК. Сегодня на официальном сайте церкви говорится следующее: «Однополое влечение — это сложная жизненная проблема для многих людей. Само влечение не грех, но совершение действий в связи с этим — грех». Еще в 2008 году руководители церкви публично призывали своих прихожан голосовать на референдуме за Предложение 8 — конституционную поправку штата Калифорния, ограничивающую брак для однополых пар. После этого церковь полностью поменяла мнение и в 2022 году заявила о своей поддержке Закона об уважении брака, при этом все равно «публично подтверждая церковную доктрину, одобряющую брак только между одним мужчиной и одной женщиной».
Помимо следования своей вере, Сандерсон занимается преподаванием евангельской доктрины в церкви неподалеку от дома. Он также учит студентов писательскому мастерству в университете Бригама Янга, который по-прежнему финансируется мормонской церковью. В своем блоге в старом посте от 2007 года (который был удален с сайта) Сандерсон написал, что «порывы к влечению между людьми одного пола — то, чему можно и нужно противостоять», а кроме этого: «я также принимаю позицию моей церкви против однополых браков».
Впрочем, в его более поздних книгах есть канонические гомосексуальные персонажи, и, похоже, за годы, прошедшие с того удаленного поста, он изменил свою точку зрения.
В прошлом году в ответ на вопрос на Reddit он написал: «Позиция церкви в отношении ЛГБТК не соответствует той, что я как либеральный последователь церкви желал бы видеть… Если вспомнить мою собственную историю отношений с представителями ЛГБТК, то мне, как и многим, понадобилось определенное просвещение. (Честно говоря, и до сих пор не помешает.) […] Я считаю, чтобы оказаться там, где мы хотим, мне нужно оставаться более либеральным последователем церкви, продолжать работать в церкви и преподавать в университете».
В другом ответе на Reddit ранее в этом году он пояснил: «У меня всегда подкатывает комок к горлу, когда кто-то вспоминает об этом посте. Но в то же время я рад, что написал его, поскольку иначе я бы вряд ли воспользовался теми возможностями для обучения, что у меня есть».
Позже я спрашиваю Уилсон, отчисляет ли Dragonsteel десятину или часть доходов от Kickstarter-кампании и других онлайн-продаж в пользу церкви.
— В Церкви Иисуса Христа Святых последних дней десятина и другие пожертвования считаются личными религиозными обетами, — говорит она. — Dragonsteel как бизнес не жертвует церкви ничего, однако отдельные сотрудники-прихожане могут делать пожертвования из личных доходов по своему усмотрению.
Разумеется, десятина — это не мормонское изобретение; она чрезвычайно распространена среди многих религиозных конфессий по всему миру, включая протестантов, евангелистов, католиков, мусульман и иудеев. Однако согласно исследованию Pew Research Center от 2012 года 79% американских мормонов платят церкви 10% от своих доходов, что значительно превышает аналогичные показатели в других религиозных группах.
— Десятина — это принцип моей церкви, в который я верю, — говорит Сандерсон. — Также я верю в то, чтобы давать деньги тем, кто нуждается, и на дела, в необходимости которых я убежден. Однако Иисус Христос учил нас не болтать во всеуслышание о своих благодеяниях, более того, он ясно указал, чтобы мы поступали как раз наоборот. Обычно я стараюсь следовать этой идее, говоря, что да, я жертвую церкви из личных средств. Также я жертвую на многие другие дела. Фактические суммы, конечно, остаются в тайне.
Всего за несколько часов до того, как эта статья должна была увидеть свет, объявился еще один критик Сандерсона — Джейсон Кехе, ведущий редактор журнала WIRED. В окружении Сандерсона он провел еще больше времени, чем я. В своем ставшем вирусным обзоре «Брендон Сандерсон — ваш Бог» Кехе обрушился с критикой на прозу Сандерсона, его репутацию, одежду, пищевые пристрастия, место жительства, веру, фанатов, друзей и семью за то, что они — среди прочих эпитетов — «удручающе, убийственно убоги».
Неудивительно, что легион фанатов бросился на защиту Сандерсона в социальных сетях, однако необычно враждебный язык Кехе вызвал недоумение и у некоторых нейтральных лиц.
«Я никогда не читала Брендона Сандерсона, но этот обзор кажется крайне, почти запредельно агрессивным без всякой причины», — написала Дана Шварц, автор книги «Анатомия любви» и ведущая подкаста Noble Blood.
Журналистка Кэти Келлехер предложила возможное объяснение: «Я думаю, автор этой статьи после нескольких часов интервью понял, что неправильно вел запись».
Другим людям обзор понравился, в том числе Питеру Рубину, главе издательского отдела Automattic: он выбрал его в качестве пяти лучших лонгридов недели.
В тот же день Сандерсон опубликовал пространный ответ на Reddit и в Twitter. Поблагодарив фанатов за поддержку, он попросил их оставить Кехе в покое: «Я уважаю его за то, что он постарался наилучшим образом написать статью, которая, как видно, далась ему нелегко».
Спустя пару дней Сандерсон рассказал мне по телефону, что ощутил множество разных эмоций, когда сел читать этот обзор.
— Мне казалось, что меня предали. Это было самое сильное чувство, после того как я столько времени общался с ним о том, что его вроде бы очень интересовало, — говорит Сандерсон. — Но я уважаю Кехе как коллегу. Он писатель, и должен писать то, что для него правда, как и вы, как и я.
Сандерсон говорит, что после публикации статьи он ничего не слыхал ни от Кехе, ни от других сотрудников WIRED.
— Но я надеюсь, что однажды мы снова пообщаемся, — говорит он. — Всякий раз, как мне высказывают критику, моя задача — слушать.
Перед тем как положить трубку, он сравнивает этот опыт с событиями в Космере:
— Одна из главных идей «Рожденного туманом» заключается в том, что стоит доверять людям, даже если они могут тебе навредить. В реальной жизни тоже лучше доверять, даже если тебя предадут.
По электронной почте я задаю и Кехе несколько вопросов. Почему он прочитал так много книг Сандерсона, если ему не нравится его творчество? Удивили ли его отклики на обзор? Изменили ли эти отклики его точку зрения? Кехе отвечает: «Как я уже неоднократно отмечал, теперь статья принадлежит читателям. Последнее слово остается за ними».
Но я забегаю вперед. В Юте, перед тем как мы покидаем склад Dragonsteel, Рип показывает мне коллекцию резиновых и пластиковых мечей из Космера в натуральную величину. Уилсон берет в руки Клинок Чести Сзета из «Архива буресвета», и я гадаю, не готовимся ли мы к дуэли, но она разжимает пальцы и роняет меч на пол. Возможность упущена.
Будучи журналистом, я брал интервью у сотрудников офисов, которые отчаянно пытались продемонстрировать свою корпоративную культуру. Иногда их улыбки кажутся немного вымученными, и каждые пару минут они проверяют телефон, не пришло срочное сообщение по электронной почте или в Slack.
В Dragonsteel такого ощущения нет. Сотрудники прекрасно ладят друг с другом, часто шутят и искренне смеются. Кажется, что они увлечены своей работой и Космером, благодаря которому можно дать волю воображению. Несколько человек, вдохновившись построением мира, которым они ежедневно занимаются на работе, пишут и публикуют собственные книги, а одна из сотрудниц склада, Мэм Грандж, дополнительно преуспела в вязании крючком узоров для космерской фауны.
Возвращаясь к машине с Уилсон и Спайкер, я вспоминаю кое-что, сказанное Сандерсоном под землей:
— Могу только сказать, что хочу делать клевые вещи, благодаря которым всем в нашей отрасли станет лучше. И я изо всех сил стараюсь делать их с соблюдением высоких моральных принципов, при этом хорошо обращаясь с людьми.
Наземная часть дома скромнее подземной. В начале 2010-х Брендон и Эмили купили двухэтажный дом и пустующий участок к югу от него, заплатив, согласно открытым источникам, чуть больше полумиллиона долларов. Несколько лет спустя они купили еще и соседний дом.
Сегодня этот второй дом служит офисом для редакционного, дизайнерского и производственного отделов Dragonsteel.
— Мы называем его «Дом Космера», — говорит Уилсон, когда мы поднимаемся на крыльцо.
Каждая комната, от отделки стен до мебели и безделушек, посвящена одной из книг Сандерсона.
Мы встречаем босоногого Питера Альстрома, вице-президента по редактуре. Он готовит сопроводительный текст для грядущего издания «Путеводителя бережливого волшебника» для Tor.
Питер Альстром
— Я был первым штатным сотрудником Брендона, — говорит он.
Тогда Сандерсону был нужен лишь «дополнительный мозг». Теперь Альстром главный редактор и корректор сотен тысяч слов, которые Сандерсон выдает каждый год.
— Брендон не любит заниматься последними этапами редактуры, но мне нравится, — говорит Альстром. — А моя жена Карен — директор по целостности, она занимается нашей внутренней википедией с сотнями персонажей и локаций.
Некоторые из этих персонажей — слабо замаскированные камео сотрудников Сандерсона, например, Пит и Ка в «Архиве буресвета» — это альтер-эго Альстромов.
В незаконченной комнате «Белого песка» мы встречаем Дэна Уэллса, соведущего Сандерсона в подкасте Intentionally Blank. Уэллс сейчас как раз занимается тестированием ролевой игры по Космеру.
— Я вице-президент по повествованию. В целом это означает, что я пишу книги и рассказы, — говорит он, намекая на сверхсекретные будущие проекты, включая совместные с Сандерсоном.
Наверху художественный отдел работает над детальными иллюстрациями, графикой и другими визуальными элементами, которые делают книги Сандерсона такими особенными. В подвале мы проходим мимо еще полудюжины столов и попадаем в эфирную студию, где Сандерсон записывает два подкаста (Intentionally Blank и Writing Excuses), а также еженедельные видео-обновления для своего YouTube-канала.
Сандерсон с женой занимают места за столом напротив меня, а Уилсон приносит всем по «Коле Зиро». Я задаю вопрос, над которым размышлял с самого приезда:
— Где вы черпаете энергию для всего этого? Писать по две книги в год, преподавать, вести подкасты, управлять бизнесом, не говоря уже о воспитании троих детей. У меня только двое детей, и повезет, если я сдам эту статью в срок.
Сандерсон смеется.
— Больше всего времени я трачу на ту часть моей работы, что заряжает энергией. Я искренне люблю писать книги. Это захватывает мой ум, как никакая другая деятельность, и поэтому с энергией проблем нет.
Если провести с ним больше пяти минут, то можно практически увидеть, как от него исходит энергия. Вероятно, это объясняется его рабочим графиком. В будние дни Сандерсон спит до часу дня, пишет с двух до шести вечера, делает большой перерыв, чтобы провести время с семьей, затем снова пишет с десяти вечера до двух ночи. После этого пару часов перед сном он волен делать что хочет.
В прошлом году он потратил много таких «свободных часов» за игрой Elden Ring, используя так называемый «стеклопушечный билд»: два громадных меча, без щита, без пепла духа и в очень легкой броне.
— И никаких штанов, — добавляет его жена.
Сандерсон кивает:
— Я начинал как Негодяй без одежды и обзавелся штанами уже после того, как добрался до первого босса.
Ему потребовалось четырнадцать часов, чтобы победить Малению.
— Она самый сложный босс, с которым я сражался.
Сандерсон считает, что в некоторых отношениях индустрия видеоигр на порядок опережает книгоиздание.
— Тебе дают возможность самому выбрать ценовой ориентир, предлагая всякие крутые штуки, — говорит он.
Например, сама игра Elden Ring продается примерно за шестьдесят долларов, но можно потратить немного больше на эксклюзивное издание с цифровым артбуком и саундтреком или же в четыре раза больше на коллекционное издание с девятидюймовой статуэткой Малении.
В этот миг я понимаю, что Дом Космера более всего похож на среднего размера студию по разработке инди-игр. Концепция вымышленной вселенной — желаемый уровень детализации, чтобы она казалась реальной, — слишком обширна для одного человека. Подобно разработчику видеоигр или режиссеру, отвечающему за масштабную франшизу, Сандерсон нанял художников, сценаристов и других специалистов, чтобы помочь воплотить его миры в жизнь. И что самое удивительное, он только приступает к работе.
— Мы бы хотели открыть книжный магазин и настоящий офис. Мы изучаем эту возможность. Тут очень легко переборщить с расходами и разорить компанию. Но нельзя и дальше заставлять всех работать на складе и здесь, — говорит Сандерсон, обводя жестом Дом Космера.
На самом деле Dragonsteel уже нашла новый склад в нескольких минутах езды от нынешнего.
— Он буквально в десять раз больше, — говорит Уилсон.
Она показывает мне огромный план этажа, где хватает места для шестисот поддонов и где гораздо больше офисного пространства для отдела комплектации и других сотрудников. Кроме того, Dragonsteel приобрела большой земельный участок через дорогу от нового склада, и со временем там построят книжный магазин/офис под названием Dragonsteel Village.
— Посмотрим, выдержит ли наша теория, но идея заключается в том, что нужно инвестировать в людей, и тогда компания будет успешной, а не наоборот, — говорит жена Сандерсона Эмили.
Когда они только основали компанию, Эмили быстро превратилась в бизнес-ассистента Сандерсона, «помогая с письмами фанатов и занимаясь всей бумажной работой». По мере того, как круг ее обязанностей ширился, она нанимала все больше помощников. Сейчас она выступает в роли исполнительного директора единственного в своем роде бизнеса: отчасти это независимая пресса, отчасти производство сувениров, отчасти продюсирование видеоконтента, отчасти редакционная и художественная поддержка Космера.
— Брендон — великий визионер, а я — специалист по деталям. В одиночку я бы, пожалуй, не решилась на такое, — говорит она.
— И я слегка чересчур амбициозен, — добавляет Сандерсон.
После секретных проектов следующей важной вехой для Космера станет пятая книга «Архива буресвета». Предварительное название — «Рыцари ветра и правды». Она завершает первую половину цикла, поэтому ставки высоки.
— На Рошаре между концом пятой книги и началом шестой пройдет от десяти до пятнадцати лет. В реальном мире промежуток между книгами составит вдвое дольше обычного, то есть шесть лет вместо трех, — говорит Сандерсон.
За это время он хочет написать третью трилогию во вселенной рожденных туманом. До выхода на пенсию в семьдесят лет в планах еще пять книг «Архива буресвета», четвертая трилогия о рожденных туманом, два продолжения «Элантриса» и трилогия под названием «Драконья сталь» об истоках Космера. Есть идеи и для других книг.
— Я точно знаю, чем закончится «Архив буресвета», — говорит он. — Я очень тонко рассчитал некоторые моменты, о которых нельзя рассказывать, потому что тогда читатели обо всем догадаются. Конец Космера немного более туманный, но я знаю, чего хочу достичь.
Фанаты предполагают, что на некоторые элементы Космера Сандерсона вдохновила непосредственно его вера. Например, три главные планеты в «Архиве буресвета» имеют сходство с целестиальным, террестриальным и телестиальным царствами в мормонской космологии.
— Трактовки фанатов, скорее всего, верны, но я не поступаю так сознательно, — говорит он. — Толкин отвергал аллегорию, а К.С. Льюис очень к ней склонялся. Я совершенно не против аллегорий, но больше похож на Толкина. Я не пишу книги, чтобы преподать урок, я пишу книги, чтобы они улучшали людям жизнь.
Пока Сандерсон не убежал на запись подкаста, я спрашиваю, изменит ли, по его мнению, Dragonsteel книгоиздательскую индустрию к лучшему.
— Если мне удастся привлечь других авторов, чтобы они добивались того же самого, то да, — говорит он. — Больше всего меня тревожит, что я лишь один человек.
Это чистая правда. Сандерсон — лишь один человек, и пока что не похоже, чтобы крупные издательства стремились менять свои модели продаж и производства.
Однако сидя в подвале Дома Космера, в окружении сотен книг, авторских иллюстраций, реплик мечей и самой большой команды, какую нанимал писатель с тех пор, как Иоганн Гутенберг в пятнадцатом веке насадил металлические буквы на деревянный брусок, я не могу не задаться вопросом: может ли беспрецедентный успех Dragonsteel заставить влиятельных лиц в Нью-Йорке задуматься о гибкости цен или о комплектах электронных книг и сувенирки?
Напоследок Сандерсон говорит:
— Я хочу, чтобы это место работы стало самым лучшим на свете.
Я вспоминаю одну из сотрудниц склада Кейли Арнольд – помощницу по комплектации заказов, которая присоединилась к команде в прошлом году в разгар Kickstarter-кампании.
— Это одно из лучших мест, где я работала, — говорит она с искренней улыбкой.
Предлагаем вашему вниманию перевод интервью Брендона Сандерсона испанскому журналу Jot Down в рамках очередного европейского тура автора.
Перед тем как начать интервью, Брендон Сандерсон обедает с участниками своей испанской команды и обсуждает Гауди, горячий шоколад с чуррос и тот факт, что в континентальной Европе именно в Испании больше всего его фанатов. В эпических романах Брендона хватает и битв, и смертей, и всевозможных апокалипсисов, но в целом это оптимистичные истории, полные благородных персонажей, начиная с «Города богов» и заканчивая циклами «Рожденный туманом» и «Архив буресвета» (десять толстенных томов, два из которых уже опубликованы). Также он автор детских («Алькатрас») и подростковых романов («Мстители», «Рифматист»), комиксов («Белый песок»), повестей («Легион», «Душа императора») и историй, дополняющих видеоигры («Клинок бесконечности»). Судя по всему, он все время занят. Неподалеку от Триумфальной арки в Барселоне мы долго беседуем («Это будет большое интервью? Я обожаю большие интервью!»). Сделав пару фото, он на всех парах мчится на шестичасовой автограф-марафон в книжном магазине «Гигамеш».
В Барселоне вы не впервые... Вы приезжали в 2006 г., чтобы получить награду Каталонского Политехнического Университета в номинации «Научная фантастика» за рассказ «Защищая Элизиум». Мне очень понравилась ваша речь... Во вступлении вы тогда упомянули, что считаете себя скорее рассказчиком, развлекающим читателя, нежели, если можно так выразиться, классическим писателем. Не кажется ли вам, что в литературном мире умение развлекать недооценивается?
Да, кажется. В литературном мире и в самом деле недооценивают значение эмоций, о чем я и говорил в той речи: важны не только идеи, но и эмоции. Сила по-настоящему классного фэнтези как раз и заключается в сочетании хорошей идеи и чего-то захватывающего. Каждое утро моя жена делает детям смузи и, чтобы придать зеленый оттенок, кладет в него шпинат, − потому что дети любят зеленое, но также и потому, что шпинат полезен для здоровья. Если просто нагромоздить кучу идей, которые не так легко раскрыть в повествовании, то это никогда не сравнится с историей, которая захватывает, доставляет удовольствие, вызывает массу эмоций и вдобавок заставляет задуматься.
Терри Гудкайнд однажды сказал, что пишет не фэнтези, а «истории на важные общечеловеческие темы». Дж. К. Роулинг тоже говорила, что ей никогда не приходило в голову отнести книги о Гарри Поттере к жанру фэнтези и что фэнтези она не читала. Почему известные писатели фэнтези открещиваются от фэнтези-литературы?
Я не знаю. Это меня действительно расстраивает и беспокоит... Может, даже слишком. В прошлом я был чересчур критичен к некоторым таким авторам. Филип Пулман тоже говорил что-то похожее. Не думаю, что они пытались кого-то оскорбить... Сошлюсь на Терри Пратчетта и его прекрасное опровержение слов Дж. К. Роулинг относительно фэнтези. Я думаю, в наших умах крепко засело представление о том, что фэнтези не может быть настоящей литературой. Представление совершенно неправильное, совершенно не соответствующее истине, но когда авторы говорят, что не читают фэнтези, даже если сами его пишут, это тормозит развитие жанра. Это как если бы врач сказал: «Я не читаю работы других нейрохирургов. Я сам все придумал и теперь занимаюсь нейрохирургией».
Не слишком обнадеживает...
Сложно критиковать других авторов, они пишут в разных поджанрах, но я бы назвал образцами для подражания Нила Стивенсона, Терри Пратчетта и Урсулу К. Ле Гуин. Они очень гордятся своим наследием фэнтези и открыто говорят о том, как любят этот жанр и на что он способен. Читая высказвания Урсулы К. Ле Гуин, испытываешь гордость за то, что ты читатель фэнтези.
Похоже, вам нравится следующий сюжетный ход: забросить положительного персонажа в ад и описать, как он станет его благоустраивать. Каладин в Четвертом мосту, Раоден в Элантрисе... Чем вам так интересны подобные сценарии?
Мы часто раскрываемся именно в чрезвычайных обстоятельствах. Пусть многие думают иначе, но история изобилует примерами того, как в чрезвычайных ситуациях мы демонстрируем свои лучшие качества. Когда случается нечто по-настоящему ужасное, большинство людей держатся вместе, а не обращаются в бегство и не впадают в эгоизм. Когда лучшее, что есть в человеческой природе, проявляется в самые худшие моменты, возникает разительный контраст. Я никому не желаю переживать подобное в реальности, ведь за тем, как люди ведут себя в чрезвычайных ситуациях, можно понаблюдать и в художественной литературе.
Я оптимист. Это вовсе не означает, что пессимистичная литература плоха. Если уж на то пошло, многие мои любимые произведения полны пессимизма. Мой любимый рассказ − «Гаррисон Бержерон» Курта Воннегута. Он чудесный, но совершенно пессимистичный. Все мы выбираем определенный стиль, и в своих книгах я хочу показать, что в людях есть доброе начало и что мы приложим все усилия, чтобы остаться добрыми. Перед лицом неприятностей мы сплотимся еще больше! Эта мысль снова и снова проскальзывает в моих книгах.
Вы считаете, что позитивный посыл в ваших книгах производит позитивный эффект на ваших читателей?
Разумеется, нам, писателям, нравится так думать. Не знаю... С моей стороны было бы немного самонадеянно говорить, что мое творчество делает мир или людей лучше, но в то же время прочитанные книги изменили мою жизнь к лучшему. Книга, из-за которой я стал автором фэнтези, самая первая, что привлекла меня к фэнтези, − «Драконья погибель» Барбары Хэмбли. Это книга о женщине средних лет, которой сказали, что она может стать величайшим магом. Наставники твердили, что она талантлива, но нужно сосредоточиться на обучении. У нее была семья, и поэтому она не могла полностью посвятить себя магии. В это же самое время моя мать с отличием окончила университет по специальности бухгалтер. Она была единственной женщиной на курсе, и ей все время приходилось балансировать между семьей и карьерой.
Когда я был совсем маленьким, она даже сделала перерыв в карьере, чтобы сидеть с детьми, и в подростковые годы я думал, что так поступают все матери. Но в четырнадцать или пятнадцать лет я прочитал «Драконью погибель» и стал считать, что главная героиня должна все свое время посвящать магии и ради этого забросить детей! И когда я дочитал книгу, то начал понимать, что такое кризис среднего возраста и каково это − выбирать между семьей и карьерой. Фэнтези о драконах, помогшее понять мою мать, изменило мир − мой мир − в лучшую сторону. Как раз в этом и заключается великая мощь литературы − помочь нам понять других людей и увидеть мир их глазами.
Вы написали множество черновиков, в том числе полноценных романов, прежде чем продали первую книгу. Можете немного рассказать о тех годах? Что говорили издатели, что помогало вам не унывать, несмотря на письма с отказами?..
Было трудно. Как вам такое − издатели все время твердили: «Можете сделать, как у Дж. Р. Р. Мартина?» И в то же время повторяли, что мои книги слишком длинные. Но книги Мартина просто огромные! Когда я закончил двенадцатую книгу, наступил самый тяжелый момент в моей карьере. Я написал тринадцать книг, прежде чем меня начали издавать. Одиннадцатая и двенадцатая были попытками подражания Мартину − темное фэнтези с суровыми антигероями... Это было неестественно для меня. Некоторые писатели справляются с этим жанром фантастически, но не я. Мне удаются сюжеты, в которых персонажи попадают в ад, но в их сердцах теплится надежда, они хорошие люди в плохих условиях.
Обе мои мрачные и недлинные книги вышли совсем неважными. Я впал в уныние, решил, что никогда не смогу зарабатывать на жизнь писательством. И тогда я принял важное решение: это занятие меня полностью устраивает, и если я доживу до девяноста лет и умру, оставив шкаф со ста двадцатью неопубликованными книгами, то буду считать, что жизнь удалась... В большей степени удалась, чем если я сдамся. Нужно было просто продолжать в том же духе. И в тот момент я подумал: «Я напишу самый большой и потрясный фэнтези-эпик. Говорят, мои книги слишком длинные, тогда пусть они будут еще длиннее! Со всевозможными причудливыми штучками и персонажами!» И я написал «Путь королей», тринадцатую книгу, тем самым показав кукиш всей издательской индустрии. На следующий год я продал «Город богов». Хорошо, что я решил делать то, что хочу, потому что мне это нравится, а не стал слушать то, что мне говорили.
После продажи «Города богов» издательству «Тор» некоторые из ваших неопубликованных книг начали находить издателей. Вы их переписывали, как было с первоначальным вариантом «Рожденного туманом»? Черпаете ли из них материалы до сих пор?
Да, время от времени я к ним обращаюсь. Большинство уже разобрано на идеи, но, например, «Драконью сталь» я когда-нибудь перепишу.
Я был удивлен, прочитав в комментариях к «Рожденному туманом», что вы можете выслать первую версию этого романа по просьбе любого желающего...
Я предпочитаю высылать «Белый песок» и «Эфир ночи» − они лучше... Так что, когда мне пишут, я на это указываю. Но да, я с радостью выполняю просьбы и отсылаю свои ранние книги. Главное, чтобы люди понимали, что это далеко не шедевры.
В студенческие годы вы работали редактором в полупрофессиональном журнале The Leading Edge. Чему вы там научились как писатель?
Прочитав кучу плохих сочинений, я научился избегать штампов и понял, как писать хорошие истории. Выдающаяся история сверкает среди ужасных как самородок в грязи, поэтому я старался отыскать то, что делает историю выдающейся. Почему она нам так понравилась, а сотни других даже не зацепили? Для меня это было очень показательно.
Получали ли вы в годы своего становления хорошие советы от профессиональных писателей?
Кэтрин Куртц и Дэвид Фарланд надавали мне массу хороших советов. Я бы не стал тем, кем стал, без советов писателей, которые уделяли мне время на конвентах и вели занятия в моем университете. Основная работа − писать и еще раз писать − ложится на вас самих, но небольшие наставления могут очень здорово помочь.
Теперь вы и сами преподаете писательское мастерство...
В основном я просто выкладываю материалы онлайн, поскольку не могу читать все работы и давать индивидуальные советы. Впрочем, я веду семинары. Те, кто в самом деле хочет, чтобы я прочитал их работы, могут прилететь в Юту, поступить в университет и попасть ко мне на занятия. Извините, что столько препятствий, но…
Вы поступили в университет Бригама Янга по специальности биохимия. Почему вы выбрали эту дисциплину?
Меня всегда привлекали физика, химия и все отрасли естественных наук. В моих книгах вы найдете множество научных идей. Проблема в том, что мне нравились идеи, но я терпеть не мог заниматься их разработкой. Когда мне приходилось садиться за бесконечные вычисления, я всегда допускал ошибки и не получал никакого удовольствия. Я поступил на эту специальность, поскольку мать убедила меня в том, что, если устроиться на работу химиком, останется много времени на писательство... Она старалась сделать из своего мальчика реалиста, но, как оказалось, реалист из меня никакой.
Некоторые писатели пробуют смешивать фэнтези и научную фантастику, как, например, Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн в последних книгах цикла «Темный меч». Как вы считаете, могут ли столь разные жанры сосуществовать в одном произведении?
Вы упомянули «Темный меч», в котором использовался тот же подход, что и в «Шедоуран» (настольная ролевая игра, − прим. пер.): игроку предлагается выбрать один из путей − магию или науку. Но в Космере, общей вселенной моих книг, магия является ответвлением физики. Я в полной мере осознаю, что немного жертвую ощущением чуда ради того, чтобы подойти к магии с точки зрения логики, ради магии, следующей научным методам. В моей магии, как и в науке, полно причудливых странностей, но все они научно обоснованы. Так устроен мой разум. Если я внезапно сотворю нечто магическое и смогу это повторить, то подумаю, что мы просто недостаточно хорошо понимаем науку, чтобы объяснить происходящее.
С 1995 по 1997 гг. вы служили миссионером мормонской церкви в Южной Корее. Что вам особенно запомнилось?
Разумеется, с тем временем связаны сильные религиозные впечатления, но мне запомнилось вот что: я впервые в жизни оказался в меньшинстве. В меньшинстве привилегированном, но все равно в меньшинстве. И я считаю, что любому человеку, особенно белому юнцу со Среднего Запада вроде меня, вовсе не помешает попасть в страну, где на тебя все косятся. Я обрел бесценный опыт, узнав, каково это − быть частью другой культуры и смотреть на мир не так, как окружающие.
Терри Гудкайнда иногда обвиняют в том, что он слишком сильно нагружает свои книги, особенно последние, собственной политической философией. Считаете ли вы, что писателям фэнтези опасно доносить определенные посылы, используя свои миры как политические метафоры?
Авторы вольны применять писательские средства как им угодно. В число тех, кто привносит в свои произведения определенные посылы, я бы включил Терри Гудкайнда, К.С. Льюиса и Филипа Пулмана. Что касается меня, я больше придерживаюсь философии Толкина. Толкин и К.С. Льюис были друзьями, и фактически Толкин обратил Льюиса в христианство, поэтому оба были убежденными христианами. Но Толкин предпочитал рассказать историю и отойти в сторонку, позволяя читателям взять из нее то, что они посчитают нужным. Я во многом придерживаюсь той же точки зрения. Я не говорю, что люди вроде Терри Гудкайнда не должны писать то, что им по душе. Конечно должны! Но когда я пишу книгу, то хочу рассказать историю о сильных персонажах, о конфликте между ними − о положительных персонажах с крепкими аргументами по обеим сторонам этого конфликта, − поскольку считаю, что в спорах рождается истина.
Когда вы высказываете мне свои идеи, а я вам − свои и мы действительно слышим друг друга, то потом расходимся и думаем: «Может, я был неправ и могу передумать» или «Наверное, я был прав, но нужно смотреть на вещи шире, чтобы понять мнение других». Так мы и подбираемся к истине − не твердя упрямо одно и то же. Расскажу вам об одной сцене, которую наблюдал в Корее. Там была буддистская секта, монахи которой питались тем, что им подадут другие. И вот такой монах сидел на улице, тихонько стучал в барабан и кланялся всем, кто проходил мимо. И еще был христианский миссионер, чью церковь я не хочу упоминать, который держал большой плакат с надписью «Буддизм − путь в ад».
Эта сцена всегда меня поражала. Когда я спрашивал буддистов, можно ли поговорить с ними о моей религии, многие дружелюбно выслушивали и отвечали: «О, Иисус Христос был великим буддой». Это все равно что пожать друг другу руки и тем самым обменяться учениями людей, которые много значат в нашей жизни. И я всегда говорю: что бы я ни делал, я не хочу быть человеком с плакатом, касается это религии или политики. Только подумайте, насколько дальше можно продвинуться, если, вместо того чтобы держать плакат, просто подсесть к тому священнику и расспросить его о жизни и вере. Этот образ выжжен в моей памяти. Между прочим, прообразом Хратена из «Города богов» стал именно тот человек с плакатом, вот чем я вдохновлялся, создавая персонажа. Кстати, он мой любимый антагонист, поскольку я его отлично понимаю: он та часть меня, что могла бы с легкостью превратиться в человека с плакатом.
Я читал, что вы описываете себя как человека верующего, но вместе с тем приверженца науки и логики. Как вы согласуете два этих подхода в жизни?
В наши дни в обществе очень распространено ошибочное представление о том, что наука и религия несовместимы. Но ведь в прошлом все величайшие ученые были также богословами! В Америке есть небольшая политическая группа, которая, похоже, хочет присвоить религию себе и считает, что только ее члены могут называть себя религиозными. Это мнение также ошибочно. Религиозные люди могут придерживаться любых точек зрения в любых спорах. Лично я считаю, что Бог − это Бог чудес, а природный мир, который мы изучаем, подчиняется своим законам, пока не вмешается Бог. Мир идет по пути эволюции, это факт, а Бог, создающий людей, − чудо, нарушение законов природы. Говорить, что эволюции не существует, − все равно что делать вид, что Красное море периодически расступается само собой.
Бог создал науку. Бог создал мир и дал нам разум, так что наша задача − прилагать все усилия к постижению мира и поиску ответов. Мое убеждение в вере проистекает из того, что я чувствую сердцем. Вот как я примиряюсь сам с собой: чувства в моем сердце − это моя связь с Отцом небесным. Я верю в них. Я готов признать, что, возможно, всего лишь склонен к подтверждению своей точки зрения. Мой логичный разум говорит, что, возможно, так и есть: эти чувства появляются потому, что ты думаешь, что обязан их испытывать. Однако пока мой внутренний опыт, − а только о нем я могу с уверенностью утверждать, что он мой собственный, − складывается из моих ощущений и того, как я вижу мир, и я должен это признавать. Читая Писание, я испытываю религиозные переживания, чувствую то, чего не чувствую в другое время, и, пусть и с сомнениями, но принимаю это за свое личное доказательство существования Бога. Я хочу продолжать исследовать мир и, вполне возможно, пойму, что ошибался, и поменяю свою точку зрения, однако именно это заставило меня поверить.
Древо Жизни в Каббале
Мой любимый персонаж в цикле «Рожденный туманом» − Сэйзед, который интересовался множеством разных религий. Я вижу нечто похожее в вашем творчестве − крупицы, кусочки из разных систем верований, например, древо Связывания потоков, визуально напоминающее Древо Жизни в Каббале. Как различные религии влияют на вашу работу?
Мне нравится наблюдать, как мы взаимодействуем с божественным. Меня очаровывает противостояние духовности и того, что является частью традиции. А то, что меня очаровывает, попадает в мои книги. Мне кажется, в своих книгах я ищу ответы, хотя при этом не люблю давать ответы читателям. Мне нравятся персонажи, задающие много вопросов. Мне нравятся люди, смотрящие на религию с разных точек зрения. Я хотел, чтобы Сэйзед стал гласом всех забытых религий − тех, у которых больше нет собственных голосов. Надеюсь, мои исследования религии важны читателям, но подозреваю, что для каждого важно что-то свое.
Древо Связывания потоков
Я получаю множество электронных писем, в которых меня спрашивают, не атеист ли я, раз так хорошо описал Ясну, атеистку из «Архива буресвета», так что... Для меня это всегда большой повод гордиться собой. Я пишу, потому что хочу исследовать точки зрения на мир разных людей. Когда некто придерживается определенной системы верований, я хочу как следует отразить это в книгах. Терпеть не могу читать о персонаже, который придерживается моих убеждений, но к нему относятся как к идиоту, которого нужно переубедить. Описывать в книге чьи-то убеждения, а потом выставлять этого персонажа идиотом мне не по душе, если вы понимаете, о чем я. Конечно, спорщики с обеих сторон могут ошибаться, но я хочу точно выражать чужие убеждения − так, как они сделали бы это сами.
В ваших книгах есть несколько ЛГБТ-персонажей. (Например, Ранетт в «Двурожденных».) Ваша принадлежность к мормонской церкви влияет на то, как вы изображаете подобных персонажей?
Я стараюсь быть особо внимательным ко всему, что касается собственной предвзятости. Чтобы увериться в том, что ЛГБТ-персонажи изображены правильно, я спрашиваю знакомых геев: «Так пойдет? Это верный подход?» Приходится им доверять. Для меня это важно, поскольку, судя по всему, многие религиозные люди стремятся игнорировать существование лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров, что я считаю, по сути, вредным. Аморально изгонять целую группу людей и делать вид, что они плохие люди с плохими ценностями, жизнями и пристрастиями. Не отражать подобное в моем творчестве было бы глубоко аморальным. Не уверен, что я тот человек, что способен должным образом рассказать историю гея, но, несомненно, я должен сделать все возможное, чтобы геи были представлены, потому что иначе я бы солгал миру.
Вдова Роберта Джордана попросила вас закончить цикл «Колесо Времени» после того, как прочитала ваш восторженный отзыв Роберту и первую книгу «Рожденного туманом». Как вы думаете, что она увидела в вашем творчестве?
Могу озвучить ее мнение, так что с моей стороны это не покажется чересчур высокомерным... Она решила, что я изображаю персонажей настолько ярко, что справлюсь с огромным числом героев в «Колесе Времени».
«Память Света» вышла три года назад. Прислушивались вы все это время к реакции фанатов «Колеса Времени»? Довольны ли ею?
Конечно, есть моменты, которые я бы изменил. На мой взгляд, самый главный − я немного напортачил с персонажем по имени Падан Фэйн, не слишком хорошо с ним справился. Я изменил бы несколько мелочей, но в целом доволен и уверен в написанном. Фанаты часто спрашивают, не собираюсь ли я браться за продолжение «Колеса Времени»... Ответ: нет. Роберт Джордан испытывал огромную неловкость, если другие хотели написать книгу по его миру, долго не решался даже доверить кому-то закончить за него цикл. Когда за это взялся я, Хэрриет спросила мое мнение, и я ответил, что мы должны закончить цикл, как он просил, и ничего более, потому что я не смогу писать дальше, не подменив его собой. У меня нет контроля над «Колесом Времени», и если Хэрриет попросит кого-то другого написать продолжение, я буду полностью на ее стороне... Но сам этого делать не стану.
Всех авторов эпического фэнтези в какой-то момент начинают сравнивать с Толкином... Например, ранний Роберт Джордан очень толкинистичен. Как авторам фэнтези выйти из тени Толкина?
Толкин положил начало эпическому фэнтези и проделал очень хорошую работу: мы до сих пор пытаемся разобраться в некоторых его подходах и идеях. Поэтому на самом деле я думаю, что мы не находимся в тени Толкина, а высоко и горделиво стоим на пике Толкина, и все благодаря заложенным им основам.
В «Колесе Времени» магия делится на мужскую и женскую, и это влияет на отношения между полами... Как вы думаете, фэнтези может помочь в исследовании динамики этого вопроса?
Да, гораздо больше прочих жанров. Конечно, выдающиеся книги есть во всех жанрах, но в фэнтези и научной фантастике это наша фишка: можно перенести проблему реального мира в мир фантастический и проработать ее там. У Роберта Джордана женщины занимают привилегированное положение, и тем, кто вырос в обществе, где главенствуют мужчины, может быть дико и неприятно читать подобное. Обычная реакция, как это видно по комментариям в интернете, − женщин из «Колеса Времени» ненавидят, считают агрессивными... Хотя если бы все эти женщины были мужчинами, к ним бы относились совершенно иначе − как к интересным мужским типажам! Джордану удалось привнести в свои книги нечто очень интересное.
В книгах «Архива буресвета» гендерные роли также различны: мужчины не умеют читать, наукой занимаются только женщины...
Хорошо это или плохо, но на протяжении всей истории общество реагирует на дисбаланс сил между полами. Иногда ограниченный в правах пол, обычно женщины, захватывает определенную сферу, которая становится их вотчиной. Это естественное разделение. Это не значит, что общество равноправно, но есть область, куда вы не суетесь, некая «круговая оборона». Меня очень увлекла идея грамотности, поскольку я наткнулся на тот факт, что на протяжении значительных исторических периодов влиятельные люди не умели читать, для этого у них были ученые. В разные моменты истории короли полагали умение читать ниже своего достоинства. Отчасти отсюда возникла идея с гендерными ролями в «Архиве».
То же можно сказать о расовой принадлежности. Как в «Архиве буресвета» вы подходите к расизму?
Одной из моих целей в «Архиве» было найти другие обоснования для расизма. Например, расизм базируется на цвете глаз отчасти потому, что это встроено в систему мира, но также и потому, что, если все население имеет одинаковый цвет кожи, расизм все равно будет проявляться по отношению к тем, у кого, например, другой акцент. Люди всегда найдут способ загнать других в рамки. Цвет глаз в «Архиве» стал интересным инструментом исследования общества, где у всех один цвет кожи, но в котором все равно свирепствует расизм. И ведь есть еще один очень проблематичный вид расизма, когда порабощается целая раса. В первой книге большинство читателей это проигнорировали, посколку основной акцент падал на рабство Каладина. Одной из целей «Архива» было заставить читателя осознать несправедливость мира по мере того, как ее все глубже осознает Каладин.
Не говоря уж о том, что это книга о борьбе с несправедливостью, это еще и книга о нечестном мире, полном людей, которые, сами того не понимая, закрепляют подобное положение дел. Один из разрывов шаблона происходит, когда читатели понимают, что большинство главных героев выглядят, скорее всего, не так, как они. Большинство читателей не улавливает этого довольно долго... Мне нравится мысль, что вы, читая, предполагаете, что непривычный Сзет − «другой», а Каладин выглядит, как вы, тогда как на самом деле Каладин − смесь азиата с представителем Ближнего Востока, а Сзет − европеоид.
Конечно, если вы с Тайваня, то персонажи похожи на вас, а Сзет непривычен... [Смеется] По этой причине я не хотел, чтобы на обложке было чье-то лицо. Но за всеми обложками не уследишь: в английском издании почти белый парень. Это не потому, что так захотел художник, просто он не уловил закономерности или же не стал вникать. В случае с Майклом Уэлланом я был так рад, что мне и в голову не пришло спросить у него: «Кстати, не могли бы вы сделать кожу темнее?» Мы начинаем вникать по мере чтения.
В «Рожденном туманом» вы ниспровергли некоторые незыблемые шаблоны жанра фэнтези. Например, что произойдет, если зло победит. Но в «Архиве» вы, похоже, выбрали иной путь для, так сказать, традиционного эпического фэнтези...
В «Рожденном туманом» была сюжетная инверсия: все классические штампы фэнтези относительно предсказанного пророчеством героя переворачиваются с ног на голову. Поэтому, когда я работал над вторым черновиком «Пути королей», часть моего мозга искала сюжеты, которые можно вывернуть наизнанку. В этом заключалась опасность, потому что могло получиться так, что всю карьеру я буду заниматься ниспровержением того, что делали до меня, не добавляя ничего своего. Что я хотел сделать в «Архиве», так это доказать, что мироустройство в фэнтези может ничем не уступать мироустройству в научной фантастике: новые экосистемы и разные планеты, наподобие романов Френка Герберта.
Вот что я хотел привнести в эпическое фэнтези, и если бы я слишком сосредоточился на инверсиях сюжета, то вся моя карьера превратилась бы в одно сплошное примечание. Конечно, я это продолжу: «Мстители» − тоже сюжетная инверсия, но я не хотел, чтобы таким стало все мое творчество. Я рад, что это понял, потому что «Путь королей» гораздо сильнее как традиционный эпик, стоящий на плечах гигантов. Надеюсь, что это маленький шаг вперед, делающий весь жанр чуть лучше. Не то чтобы я не люблю «Рожденного туманом», мне нравится, как цикл подрывает некоторые устои жанра, но не думаю, что это сущность всего моего творчества. Может, такое сработало бы у кого-то другого, хороший пример − Терри Пратчетт. Но даже его книги превращались в фантастику, когда он писал о великих персонажах, а инверсии сюжетных штампов были подтекстом для сатиры. Не знаю, читали ли вы Пратчетта...
Конечно! Пратчетта в нашем журнале очень любят.
В первых книгах «Плоского мира» он пытается подшучивать только над фэнтези, но более поздние − это сатира на все человечество, а шутки на фэнтези проскальзывают лишь иногда... И некоторые из его книг − прекрасные, вневременные, изумительные произведения искусства, лучшие в жанре фэнтези. И это потому, что он не просто вышел за рамки подшучивания над сюжетными штампами, а предпринял исследование, что значит быть человеком.
Некоторые ваши книги номинировались или выиграли награду Romantic Times за лучшее эпическое фэнтези... Какие романтические сюжетные линии вы пробовали обыграть (или перевернуть с ног на голову) в ваших произведениях?
Очень хороший вопрос. Когда я впервые выиграл награду Romantic Times, то подумал, что это странный выбор. Но мой агент сказал, что это очень хороший журнал, который привык иметь дело не только со своей специфической нишей. И это достойно похвалы. Романтика − часть нашей жизни, у всех в определенный период случались романтические порывы. Большинство из нас нуждаются в другом человеке, и отчасти счастье заключается в том, чтобы потерять от кого-то голову. Поэтому в той или иной степени романтика есть в большинстве моих книг.
Это часть человеческого опыта, как и религия. Помимо прочего, я пытаюсь показать в своих книгах отношения семейные и отношения стабильные. В книгах мало и того, и другого! Я решил, что главная любовная линия в «Архиве» будет между людьми средних лет. У Каладина нет романтических отношений, у Шаллан есть, но с неожиданным поворотом, а классический роман развивается между Далинаром и Навани. Те, кому за сорок и за пятьдесят, все время влюбляются, хотя молодежь считает, что любовь − это только для них! Большего не скажу, потому что рискую подкинуть спойлер.
Из-под вашего пера вышли книги как для детей, например, цикл «Алькатрас», так и для молодежи − трилогия «Мстители» и роман «Рифматист». Как вы адаптируете вашу манеру письма для разных аудиторий?
«Алькатрас» − случай уникальный. Я писал «Рожденного туманом» и почувствовал, что нужна передышка. Я слишком надолго застрял в том мире, отчасти потому, что впервые взялся за продолжение, поэтому после второго романа «Рожденного туманом» мне требовалось переключиться на что-то другое. Я позволил себе полностью отойти от строгой разработки сюжета, присущей другим моим книгам, и свободно писал, что получится. Я прочитал приличное количество детских книг: цикл «Артемис Фаул», Еву Ибботсон, Лемони Сникета... И не удивился, когда получился роман для детей, хоть и не пытался написать именно его. «Алькатрас» − очень своеобразный цикл, так как в нем много сарказма и игры слов, непонятных большинству читателей-детей.
У книги очень узкая аудитория: чересчур смышленые дети или совсем юные подростки. «Алькатрас» больше всего подходит для чтения двенадцати-тринадцатилетним. Может, еще девяти-десятилетним, любящим и понимающим сарказм. Что касается «Мстителей», то их часто публикуют в моих взрослых сериях, как это было в Испании и Великобритании, хотя в США это молодежная литература. Все зависит от решения издателя, поскольку книги балансируют на грани между жанрами. Однако я писал этот цикл именно для молодежи: в таких случаях я сосредотачиваюсь только на одном персонаже, ведущем повествование. Признаков молодежной литературы в цикле не так много, потому что я, например, не поместил место действия в школу. В общем, «Мстителей» можно отнести и к взрослой, и к молодежной литературе.
Мне кажется, что одни книги фэнтези нужно читать в юные годы, чтобы они произвели впечатление, а другие интересны в любом возрасте. Какие особенности делают их интересными одновременно и для юных, и для взрослых читателей?
Книги, интересные разным возрастным группам, рассказывают историю одновременно на разных уровнях. Это принцип «Пиксар»: они снимают фильмы для детей, но работают на всех уровнях... «Головоломка» заинтересует всех, кто сталкивался с депрессией, хоть это и забавный детский мультфильм. Дело это непростое, но именно так можно создать нечто наподобие «Игры Эндера» − книги, которая предназначена для любой возрастной группы. Я просто стараюсь, чтобы в каждой книге были разные персонажи с разными взглядами на жизнь. Это очень хорошо получалось у Роберта Джордана. Когда я читал его книги подростком, то сопереживал юным героям, а во взрослом возрасте − взрослым, думая, какие же бестолковые эти глупые подростки.
В комментариях к «Рожденному туманом» вы утверждали, что писатель должен обладать некоторой долей надменности. Но в то же время вы сам и большинство ваших персонажей скромничают насчет своих успехов. Как вы примиряете надменность и скромность?
[Смеется] Не знаю, для меня это очень трудно... Больше всего я боюсь зазнаться, превратиться в хвастуна. Если у меня есть роковой недостаток, то это как раз он. В то же время я считаю, что мастер своего дела должен быть внутренне уверен в том, что его произведения достойны времени и денег других людей. Это так странно... Согласен, тут есть внутреннее противоречие. Описывая персонажей вроде Сэйзеда, которому удается быть скромным, я пытаюсь вдохновиться им и обуздать часть собственного эго, но временами у меня это плохо получается, поэтому не стоит брать с меня пример.
ХП: Марта Россич, ваш испанский редактор, очень высоко оценивает ваших ближайших помощников, «команду Сандерсона». Что именно они для вас делают?
БС: Их работа заключается в том, чтобы освободить мне время для написания книг. Я поручаю им все, что может ускорить работу, кроме собственно написания книг. Например, когда я делаю пост в блоге, то отдаю его на редактуру Питеру, а не просматриваю трижды сам в поисках опечаток. Затем Питер передает статью Адаму, который размещает ее на сайте. Времени высвобождается не сильно много, но даже полчаса − это дополнительные тридцать минут, которые я могу посвятить работе. Айзек занимается художественным оформлением: рисует множество внутренних иллюстраций или заказывает их, а также работает с иллюстраторами обложек, чтобы у нас были хорошие обложки, так что всем этим мне заниматься не приходится. Айзек работал над «Белым песком» − по мере выхода готовых страниц общался с художником, и мне оставалось только бросить последний взгляд на результат. Все это очень помогает мне писать не переставая.
Вы один из создателей и ведущих подкаста Writing Excuses по писательскому мастерству, получившего в 2013 г. премию «Хьюго». Как возник подкаст?
Подкаст возник благодаря моему брату, у которого был в колледже курс по трансмедиа. Ему хотелось сделать подкаст, для которого я бы написал историю, а он нашел бы актеров, чтобы ее озвучить, но у меня не было на это времени. Так или иначе, я заинтересовался подкастами и начал их слушать. Постепенно я понял, что никто не делает писательские подкасты так, как этого хотелось мне. Во многих подкастах болтают всякую ерунду, и это весело, но мне виделось нечто более информативное, вроде Grammar Girl, но для писателей, особенно для тех, кто пишет романы. Поэтому я собрал несколько друзей, которых посчитал подходящими для радиоэфира, и все закрутилось! Подкаст − мое дитя, которое теперь повзрослело и превратилось в большой проект.
Я читал, что вы не слишком интересуетесь играми с коллекционными картами, за исключением «Магии». Что вас привлекает именно в этой игре?
Каждые три месяца «Магия» выпускает дополнения, которые коренным образом преображают игру, и практически все мое игровое время уходит на то, чтобы оставаться в курсе событий. Я шучу, что, мол, либо играешь в «Магию», либо во все остальные игры, потому что в «Магии» больше усилий прикладываешь не к самой игре, а к тому, чтобы поспевать за обновлениями. Обычно у меня получается сыграть в новый набор «Магии» один-два раза, потому что время на это появляется примерно раз в месяц... И мне хочется использовать его для нового набора «Магии». Играть в другие наборы просто некогда.
Нравятся ли вам RPG-игры наподобие серии Final Fantasy?
Я играл во все игры серии, и моя любимая − Final Fantasy X. Все рекомендуют Final Fantasy VII из-за классного мироустройства. Однако сюжет там оставляет желать лучшего, прошу прощения у фанатов. В Final Fantasy VII интересные персонажи, а когда умерла Айрис, я едва не пробил кулаком экран, но сюжет Final Fantasy X меня зацепил, потому что он очень похож на те сюжеты, что нравится писать мне самому.
Я слышал, что во время долгих перелетов вы работаете над повестями... Какую из них вы писали в этой поездке?
«Архив» требует очень много внимания, и я настолько на нем сосредоточился, что в этой поездке работал над Oathbringer. На этот раз повести не вышло, не мог позволить себе отвлекаться.
Со стороны кажется, что вы занимаетесь множеством сопутствующих вещей: отвечаете на вопросы на reddit, пишите комментарии к своим книгам, обновляете шкалу прогресса на сайте... Почему вы проявляете такую активность в общении с фанатами?
Я фанат «Колеса времени». И в прошлом было очень тяжело гадать, когда выйдет следующая книга и как продвигается работа у Роберта Джордана... Я понимаю, что не каждый писатель может позволить себе быть открытым: например, если Патрик Ротфусс слишком много говорит о своей книге, то это психологически вредит его способности к работе над ней. Но мой мозг устроен иначе: мне только на пользу общение с фанатами и необходимость отчитываться перед ними. Если приходится сообщать, как продвигается книга, то я только быстрее ее напишу. Кроме того, я из поколения, что выросло при Интернете, поэтому привык легко находить любую информацию и мне понятно чувство, когда это невозможно. Поэтому я хочу, чтобы мои фанаты, которые поддерживают меня и обеспечивают средствами к существованию, знали все, что я могу сообщить им в рамках разумного.
Я посмотрел два видео, где вы пишете в режиме реального времени: одно для The Waygate Foundation на Джордан-коне 2014 и второе − работу над интерлюдией Рисн для «Слов сияния». Как у вас возникла идея так открыто продемонстрировать ваш рабочий процесс?
На нее меня натолкнули люди вроде любителей видеоигр с Twitch и художников, рисующих онлайн. Я подумал: «Нельзя ли сделать нечто подобное с писательским процессом?» Оказалось, что писать гораздо скучнее, чем играть. [Смеется] Устраивая мастер-класс по рисованию, художник может все время разговаривать, но когда пишешь, очень трудно прерваться и рассказать о том, что делаешь. Может, в будущем я попробую еще, но это супертрудно.
Что вы думаете о фанфиках с вашими персонажами и по вашим мирам? Такие писатели, как Мартин и Энн Райс категорически против из-за сложностей с авторскими правами и нежелания создавать конфликт сюжетов. Другие авторы, наоборот, не возражают...
Я не возражаю. Думаю, фанаты вольны делать что захотят. Когда я был мальчишкой, то всегда мысленно вставлял собственных персонажей в книги, которые читал. Я предельно убежден, что, когда вы читаете книгу, она принадлежит вам − по крайней мере, та ее версия, что у вас голове. В своей голове вы имеете полное право менять ее, как вам вздумается. Кроме того, я верю, что сила литературы и живописи в том, чтобы вдохновлять на последующее творение литературы и живописи. После консультаций с адвокатами мы выложим на моем сайте легальное разрешение создавать фан-арт и тому подобные вещи. Даже те, кто сочиняет музыку или рисует по моим книгам, должны иметь возможность продавать свои работы, ведь это новые произведения. Что касается писательства, то я не хочу, чтобы фанаты писали книги, конкурирующие с моими, но почту за честь, если они будут делать это ради забавы или выкладывать онлайн в свободном доступе.
Вас не волнует книжное пиратство? Например, читатели скачивают ваши книги с торрентов, не покупая их...
Меня это не слишком беспокоит. Меня больше волнует положение дел в странах, где еще нет массовой аудитории читателей научной фантастики и фэнтези, а значит, подрывается существование книготорговли. Но в целом я считаю, что подобные опасения раздуты. Из своего опыта могу сказать, что читатели стремятся поддерживать книги, которые им нравятся, и если они захотят поддержать любимого автора, они это сделают. Но если жизнь сложилась так, что в данный момент это невозможно, пусть читают то, что хотят, решают свои проблемы и поддерживают писателей, когда смогут. По этой причине я очень люблю раздавать свои книги бесплатно.
«Сокрушитель Войн» полностью доступен на вашем сайте...
И я подбиваю «Тор» сделать то же самое с «Путем королей» и «Рожденным туманом» в США. Не думаю, что в большинстве случаев стоит заниматься пиратством, но не собираюсь предпринимать никаких действий, чтобы это остановить. Я предоставляю людям сделать собственный этический выбор, а сам буду писать книги и благодарить тех, кто меня поддерживает.
ДГ: Брендон Сандерсон − неутомимый автор двух с половиной десятков романов, повестей и рассказов. Его самые известные циклы − «Рожденный туманом», «Элантрис» и «Архив буресвета». Действие в них происходит в общем мире − Космере. Недавно Сандерсон опубликовал Arcanum Unbounded: The Cosmere Collection − фундаментальное собрание, в которое входят произведения малой формы, отрывок из графического романа и ранее не публиковавшаяся повесть. Также сборник снабжен иллюстрациями и очерками, посвященными планетам и магическим системам Космера. Я поговорил с Сандерсоном о том, как он пишет множество циклов в разных жанрах, о его работе над Космером и о ближайших планах.
С тех пор как в 2005 г. вышла ваша первая книга, вы публикуетесь с головокружительной скоростью. Кое-какие из вышедших книг вы написали еще до того, как вас начали издавать, но вы все время держите темп. А еще преподаете и ведете подкаст. Когда вы спите? И что еще важнее, как вы все время сохраняете энергию и подстегиваете воображение? Вы жонглируете множеством проектов во множестве миров одновременно?
БС: Я позволяю себе отвлекаться, чтобы поддерживать интерес к нужным проектам, и это помогает сохранять продуктивность. Если есть возможность восстановить силы, занимаясь другими проектами, я не перегораю на больших эпиках (они − моя истинная любовь, но требуют больших умственных затрат). С годами я в этом поднаторел. Например, пока я работаю над книгой из цикла «Рожденный туманом», параллельно пишу книгу из цикла «Алькатрас». Если вы читали обе, то знаете, что они очень сильно различаются по стилю. Один из способов не смешивать все в кучу заключается в том, что обычно я пишу новый материал только для одного проекта. При этом я могу редактировать один проект и одновременно писать новый материал для другого.
ДГ: Вы работаете так быстро и над столькими различными циклами и мирами. Как у вас получается не запутаться во всех деталях − как внутри циклов, так и в тех моментах, когда циклы пересекаются друг с другом?
БС: У меня есть персональная вики − как Википедия, но на моем личном сервере. Я использую открытое ПО wikidPad. У меня есть помощница, в чьи обязанности входит читать мои книги и делать пометки в вики, чтобы я мог их просматривать, когда пишу новый материал. Работа у нее очень забавная, но довольно нудная.
карта Космера из Arcanum Unbounded
ДГ: События многих ваших циклов происходят в одном мире, Космере. А теперь вы сводите некоторые из них вместе, опубликовав одной книгой сборник произведений малой формы. Для вас это возможность обозначить связующие нити более ясно, чем в отдельных циклах?
БС: Да, именно! Фанаты постоянно спрашивали меня об этом, а я не знаю, когда смогу выпустить полный цикл. (Космер для этого еще не готов.) Однако этот сборник − отличная полумера, которая позволила мне включить в книгу очерки о мирах и прояснить некоторые моменты вроде взаимодействий между ними. (В двух историях встречаются люди с разных планет.) Это скорее обещание того, что в будущем нас ждет кое-что посерьезнее, однако в то же время нам удалось унять зуд ожидания − когда же сойдутся пути героев из разных миров.
ДГ: Почему вы решили выпускать рассказы к вашим циклам романов? Это истории и идеи, которые у вас не получилось вписать в романы, или есть что-то уникальное, чего вы можете добиться только в малой форме?
БС: Я десять лет пытался отточить малую форму повествования. Отчасти это личное испытание − мне хочется стать в этом деле мастером. Но была и практическая сторона.
У меня всегда было больше идей, чем я мог втиснуть в книги. Один из самых больших поводов для расстройства в моей жизни − нехватка времени. Не получается написать все истории, которые кажутся мне важными. Учась писать более короткие произведения, в особенности повести, которые стали украшением сборника, я могу отдать должное некоторым из этих идей, не связываясь с затяжными циклами.
Так я не только развиваю Космер и собственное мастерство, но и выдаю крохотные истории, в которых нет намеков на продолжение (как во многих моих романах).
ДГ: Вы пишете во многих жанрах: фэнтези, научная фантастика, детская и подростковая литература. Насколько для вас разнятся эти жанры? У вас разный подход к различным жанрам или есть общие особенности, которые читатели, возможно, не замечают? (Например, магия против прогрессивных технологий?)
БС: Род Серлинг, создатель «Сумеречной зоны», сказал: «Фэнтези − это невозможное, ставшее вероятным, а научная фантастика − это невероятное, ставшее возможным». Мне нравится создавать фэнтезийные системы магии, поскольку я считаю, что выдумывать гораздо легче, чем что-то изучать ради того, чтобы написать то, что кажется возможным! Хотя мне очень нравится, когда мои магические системы последовательны и подчиняются правилам. Что бы вы ни читали из моих циклов − подростковые, детские или эпические, − вы увидите, что система магии немного напоминает науку.
Мне кажется, что хорошая книга − это всегда хорошая книга, не важно, в каком жанре, когда или для какой целевой аудитории она написана. Так что есть много всего, что я надеюсь воплотить в жизнь последовательно, независимо от того, пишу ли я фэнтези, фантастику, подростковую или детскую литературу. Впрочем, есть и много того, что я делаю по-другому. В моих детских и подростковых книгах сюжет часто развивается в более быстром темпе, чем в эпическом фэнтези, а главных героев меньше, чем в книгах для взрослых. Тем не менее выяснилось, что многие взрослые читают мои книги для детей и подростков, а многие дети − мое эпическое фэнтези, поэтому я стараюсь, чтобы все мои книги были интересны довольно широкой аудитории.
ДГ: В ваших книгах есть миры, придуманные вами, и миры, созданные другими авторами: вас выбрали, чтобы завершить цикл Роберта Джордана «Колесо времени», и вы написали две повести, действие которых происходит − или отсылает нас к прошлому − мира видеоигры «Клинок бесконечности». Можете рассказать о сложностях (или притягательности) создания собственных историй в чужих мирах, а особенно о том, как преобразовывать механику видеоигры в полноценные истории?
БС: Одна из сложностей при работе с чужими персонажами − выписать их правильно, как это было в «Колесе времени». Проблема была в том, что нужно придерживаться джордановского видения персонажей, а не представлять их по-своему. Это значит, что в день, когда приходила пора писать сцену от лица какого-то персонажа, прежде чем начать, я обычно перечитывал главу от лица этого персонажа, написанную Робертом Джорданом, и пытался держать ее в голове и добиваться резонанса так, чтобы, приступая к работе, четко следовать нужному образу.
ChAIR, разработчики «Клинка бесконечности», предоставили мне полную свободу действий, хотя были и некоторые серьезные ограничения. Сложность состояла в том, чтобы вытащить из игры то, что является ее механикой, и разработать на основе этого магическую систему, мир, персонажей и подходящий сюжет.
Я частенько говаривал, что системы магии в книгах становятся интересными благодаря интересным ограничениям. Как выяснилось, интересные ограничения в писательстве заставляют меня развиваться как писателя и открывать в себе новые грани. Это справедливо и в отношении «Колеса Времени», и «Клинка Бесконечности».
ДГ: Кроме того, что вы пишете кучу книг в год, ведете подкаст, ездите в туры, читаете лекции и раздаете автографы, вы еще и преподаете писательское мастерство. Повлиял ли на вашу преподавательскую деятельность рост вашей карьеры и как преподавание влияет на ваш собственный рост как писателя?
БС: Рост моей карьеры повлиял на мою преподавательскую деятельность прежде всего в том, что у меня теперь больше студентов. Пару раз университету Бригама Янга приходилось выделять нам аудиторию побольше! Когда я был начинающим писателем, мне очень пригодились уроки по писательскому мастерству. Надеюсь, что, в свою очередь став преподавателем, я смогу помочь молодым писателям так же, как когда-то помогли мне. Еще одна причина, по которой я преподаю писательское мастерство, − это возможность продолжать общение с другими писателями, особенно с теми, кого отличают свежие взгляды. Это помогает не застаиваться моей собственной работе.
ДГ: Можете сказать, какое произведение будет следующим, над чем вы сейчас работаете?
БС: Я работаю над третьей книгой «Архива буресвета», и она почти готова! Пока она мне очень нравится. На данный момент она обещает стать самой большой и самой эпической книгой всего цикла.
Что мне особенно нравится, так это то, как цикл продолжает обрастать историями второстепенных персонажей, при этом не уходя в сторону от главных героев − Каладина, Далинара и Шаллан. В фэнтезийном цикле ходить по этой грани непросто.
В книге будет ряд флэшбеков, как и в предыдущих романах «Архива», и они будут посвящены Далинару. Однако для затравки я добавил и несколько флэшбеков другого персонажа, и вы, скорее всего, совсем не ожидаете, что его прошлое сыграет роль в этой книге.
Предлагаем вашему вниманию интервью Брендона Сандерсона журналу Grimdark Magazin
GdM. Каково ваше мнение о жанре «темное фэнтези», считаете ли вы его растущую популярность положительной или отрицательной для фэнтези в целом? Заинтересовал ли вас кто-нибудь из авторов темного фэнтези, или же среди них есть такие, кто вам уже нравится?
БС. Направление темного фэнтези хорошо для жанра в целом, ибо самая большая проблема фэнтези в том, что в нем мало что происходит. Я имею в виду, что это жанр вымысла. В нем возможно все, и он будет угасать и терять читателей, если не начнет меняться. Суть обращения к жанру именно в том, чтобы открывать новое, и если читатели обращаются к фэнтези и раз за разом получают одно и то же, возникают большие проблемы. Поэтому различные направления и течения внутри жанра очень благотворны и только укрепляют его.
У темного фэнтези очень авторитетные первоисточники. Не знаю, какое определение дает ваш журнал, но я бы определенно определил «Черный отряд» как темное фэнтези. (Роман Глена Кука 1984 г. — Прим. пер.) Я бы также отнес к темному фэнтези романы об Элрике Майкла Муркока и даже некоторые произведения Дэвида Геммела. Это чудесные писатели из нашего прошлого, и хорошо, что в наши дни их жанр получил более широкое признание и актуален для других авторов. У меня такое чувство, что тогда не слишком понимали, как относиться к некоторым из подобных историй. Романы об Элрике были такими странными, с этим вроде как ужасным, но симпатичным антигероем в роли главного персонажа. Что со всем этим делать? Для фэнтези это была очень большая трудность.
Что касается того, что я читал, то, конечно, классику. Мне кажется, Аберкромби превосходный писатель, которого я бы еще почитал, — пока мне все понравилось. Не знаю, причисляете ли вы к темному фэнтези Брайана Макклеллана, поскольку он не вполне в него вписывается. Он примерно посередине между темным и эпическим фэнтези. Но я, безусловно, считаю его чудесным писателем, и мне нравится то, что он пишет. На мой личный вкус я очень люблю книги с недвусмысленными героями. Это не обязательно расходится с тем, что характерно для темного фэнтези, но, несомненно, этому жанру чаще соответствует целая палитра серого. Поэтому, когда я ищу, что бы почитать, я редко выбираю книги этого жанра. Мне больше по душе что-нибудь наподобие Терри Пратчетта в том смысле, что: «Давайте разрядим обстановку, а не будем нагнетать еще сильнее».
GdM. Встречали ли вы настолько оригинальные книги или фильмы, о которых жалели, что не первым до такого додумались?
БС. Да, я все время такие читаю и думаю: «О, вот это было бы круто». Могу перечислить несколько. Брайана Макклеллана я уже упоминал. Завидую его писательскому стилю. Еще завидую Пэту Ротфуссу и тому, что он придумал ярко выделить один-единственный ПОВ от первого лица в этой его мешанине из классического героического и эпического фэнтези. Это невероятно круто. Много и других авторов, которым я завидую. Я всегда считал, что у Майкла Крайтона отличные идеи, пусть мы не так часто причисляем его к этому жанру, как следовало бы. Обычно я читаю его книгу и думаю: «Ого, здорово придумано. Эта история сама себя пишет. Как же такое пришло ему в голову?»
С другой стороны, как-то я читал другого автора, и он сказал: «Я не хотел бы написать это первым, потому что тогда у меня не было бы возможности прочитать это и получить столько удовольствия». Я с этим определенно согласен и не хотел бы быть автором многих прекрасных книг.
Больше всего я завидую роману «Сабриэль» Гарта Никса. То, как он использует магию, и его мироустройство, когда люди в загробной жизни путешествуют в ад, очень круто. Долгие годы я думал: «О, я был бы счастлив, если бы придумал ту магию». Но, опять же, тогда я бы не смог прочитать эту книгу, насладиться ею и оценить по достоинству.
GdM. Вы всегда были очень внимательны к своим фанатам. Что-то в вашей жизни подготовило вас к огромному росту популярности?
БС. Не думаю, способно ли что-то в жизни подготовить к такому. Как писатель вы просто хотите заработать денег на корку хлеба, верно? Всю карьеру вы думаете: «Если, будучи писателем, я зарабатываю достаточно, чтобы не протянуть ноги с голоду, жизнь прекрасна. Жаловаться не на что». И в самом деле, долгое время я тоже так думал. Я не хотел прославиться. Хотел только продолжать писать и не искать другую работу. Поэтому успех, которого я добился, — это одновременно и круто, и ошеломительно.
Скажу, что, когда я был моложе, мне посчастливилось пообщаться с другими авторами, и это повлияло на то, как я сам общаюсь с читателями. Примеров множество, но приведу лишь один. Мой первый научно-фантастический конвент, куда я попал, учась в старших классах, одарила посещением Кэтрин Куртц. Я столкнулся с ней в коридоре, пока она ждала начала следующего мероприятия. Мы проговорили целый час о том, каково это — быть писателем. Я познакомился с профессиональным автором, понял, что она обычный человек, которому можно задавать вопросы, и моя жизнь изменилась навсегда. Поэтому я стараюсь быть доступным, чтобы и другим начинающим авторам посчастливилось так же, как мне.
P.S. Наш сайт наконец заработал! Добро пожаловать на обновленный booktran.ru, где вы найдете переводы как художественной литературы, так и публицистики. Хотя мы специализируемся на Сандерсоне, у нас есть переводы рассказов упомянутых здесь Макклеллана и Аберкромби, а также Лоуренса, Кори и других писателей, последние версии файлов.
5 августа 2016 г. Брендон Сандерсон поделился в своем блоге забавным опросом от фанатов. Предлагаем вам перевод поста.
Время от времени от моих читателей со всего мира приходят очень крутые и творческие электронные письма. Недавно я получил опрос от нескольких моих (как они сами себя называют) чумовых, повернутых и самых преданных фанатов: Джессики, Мэттью и Джареда Эшкрафтов. Я подумал, будет забавно поделиться им с вами. Для вашего удобства я отметил свои ответы курсивом.
Вы…
— рыба
— палочка
— цветок в горшке
— рыбная палочка на цветке в горшке
— другое
Вы предпочли бы…
— стать злым высшим эпиком и уничтожить всё и всех в своем городе?
— увидеть, как всех ваших друзей и членов семьи не спеша сожрут дикие меловики?
Кто одержит верх в битве между Вин и Каладином и почему?
— Вин. Каладин не способен причинить вред людям, которые не причиняют вреда тем, о ком он заботится.
Вы больше похожи на…
— Вакса?
— Уэйна?
Кто ваш любимый персонаж?
— Никто. Они все мне как дети.
Кто больше одержим огнестрельным оружием?
— Ваксиллиум
— Дэвид
Кто бы вас больше опечалил, превратившись в злодея?
— Уэйн
— Каладин
Кем бы вы выбрали стать?
— двурожденным
— рожденным туманом
— полным ферухимиком
— элантрийцем (но не живым мертвецом)
— эпиком (хорошим)
— рифматистом
— Сияющим рыцарем
— пробуждающим
— обладающим талантами Смедри
— другое
Объясните предыдущий ответ, в том числе и вид способностей, если необходимо.
— В моей жизни много металла и мало буресвета (штормсвета). Так что рожденный туманом.
Если вы не выбрали двурожденного выше, но все равно бы им стали, какие два металла вы бы предпочли?
— Те же, что у Вакса (железо и сталь, – прим. пер.).
Если бы все ваши книги охватило пламя, а вы могли спасти только одну, то какую?
— «Путь королей».
Зейхел на самом деле Вашер?
— да
— нет
Важен ли тот факт, что в мире Сайленс Монтейн серебро используют для защиты? (При том, что оно не применяется в алломантии.)
— Да
Вы говорите на высоком имперском? Если да, то можете дать урок? (Высокий имперский – сленг, на котором разговаривал Призрак в первых книгах цикла «Рожденный туманом», – прим. пер.)
— Нет и нет
Это правда, что вас семнадцать раз лишали читательского билета?
— Это Алькатрас насочинял. Это в его духе.
Почему вы отвечаете на эти вопросы вместо того, чтобы писать третью книгу "Архива"?!?!?!?!?!?!?
— Потому что сочинители этого опроса просто потрясные.
облако тэгов
