Нил Гейман «Океан в конце дороги»

Дочитал только что «Океан» — очень и очень приятная книга. Очень камерная, спокойная, элегичная. Очень теплая и мечтательная. Во многом, очень личная, доверительная. Не масштабное полотно «Богов» и тем более не колоссальный постмодернистский коллаж «Песочника». И не откровенная сказка вроде «Звездной пыли». Примерно похожие эмоции я испытывал, когда читал геймановский рассказ «Одна жизнь под соусом из раннего Муркока», практически узнавая себя в описываемом ребенке. То же и здесь.

Именно этого мне не хватало в «Книге кладбищ» (которая тоже хороша, но довольно факультативна по сути, из-за своей идеи перелицовки Киплинга), наконец-то Гейман выдал полноценный роман. Пускай даже выросший из повести, небольшой, но ведь это сейчас мода пошла на романы в 500-700 страниц как норму? А ведь буквально еще в начале века романы писались весьма компактные и лаконичные, как у тех же Миррлиз или Дансейни. И Гейман как знаток и любитель этих мастеров прекрасно понимает, что лучше меньше, да лучше. Тем более, что в «Океане» я собственно воды не обнаружил. Каждое слово на своем месте, ничего лишнего. Эх, научил бы он этому Баркера...

В общем, я доволен и готов поставить «Океан» на 4-е место после «Песочника», «Богов» и «Звездной пыли» в своем личном рейтинге Геймана.

А за поле из виляющих кошачьих хвостиков, которое приносит «урожай» котятами, Гейману от меня отдельный пламенный респект!))

Это был бы прекрасный роман, не будь он не менее прекрасным, растянутым на 300 страниц, рассказом. Увы, ни одного из признаков романа (несколько сюжетных линий, развитие характера героя, полифония) не обнаружено, зато обнаружено единство времени и места действия и пр. характеристики рассказа. Что, конечно, не отменяет геймановской магии (если, опять же, не учитывать позаимствованных у Ле Гуин стервятников из «Мага Земноморья» и явных ассоциаций с кинговскими вещами). В общем, для Иванова-Петрова-Сидорова это был бы выдающийся ро... очень длинный рассказ о детстве, где миф мешается с реальностью в совершенно правильной пропорции. Отдельный плюс за маленький желтый умывальник и урожайную луну, а также океан, умещающийся в ведре. Для Геймана слабовато.

«Маленький желтый умывальник, как раз моего размера...»

Этот роман настолько мой, насколько может быть моим любое произведение Геймана. В том смысле, что Гейман — абсолютно мой автор. Все, что выходит из-под его пера, неизменно оставляет след. Он обладает удивительной манерой письма, своим особенным, неповторимым стилем, чуть ироничным, чуть горьковатым, пряным. Он показывает обычные события под таким углом зрения, под каким мало кому придет в голову их разглядывать.

И «Океан» оказался одним из таких произведений — с солоноватым привкусом слез и океана, с примесью пряных трав и ароматом ушедшего лета. Грусть окутывает этот роман саваном, а послевкусие от прочтения остается горьковатое. Это необыкновенная история, но необыкновенность ее не показная, не наигранная, не явная. Нет, она спрятана в образах, в аллюзиях, в словах, в намеках. Это история о взрослении, о детстве, об одиночестве ребенка, о дружбе и самопожертвовании, о добре и зле, история о спасении и о душе, история грустная, но не лишенная надежды. Это деткая книга для взрослых — история о детстве, но написанная не для детей. И роман этот несколько не характерен для Геймана. Поначалу у меня крутился вопрос: «А где же фирменный слог автора?», но позже он пропадает, стиль Геймана угадывается, просто он не столь явный и нарочитый, как раньше. Он словно бы накрыт покрывалом детской грусти, припорошен воспоминаниями.

Имя главного героя читатель так и не узнает. Возможно, в нем и есть черты самого писателя, но писатели часто вкладывают в своих героев часть своей личности. Имени нет, ибо каждый читатель может увидеть в нем отражение самого себя, своих детских переживаний и страхов. Мальчик этот вполне заурядный, увлеченно читающий о приключениях, любящий домашних животных, лазающий по деревьям и экспериментирующий с набором юного химика. Вот только он одинок. У него есть родные, но до него словно бы никому нет дела. Он остро чувствует свое одиночество. В какой-то момент кажется, что он смирился с этим, найдя утешение в книгах. Но потом некая сила (случай ли? судьба? провидение?) сводят его с Лэтти — девочкой с кучей секретов, знающей об ином мире, принявшей героя радушно и без вопросов, ставшей ему настоящим другом, таким, который готов отдать жизнь во имя его спасения. Эта дружба изменила его, заставила повзрослеть, осознать, что мир не вертится вокруг него, что в мире есть зло и оно ближе, чем кажется.

В романе множество аллюзий, но, увы, увидеть их можно лишь в оригинале или же подкованному читателю. Переводчик сам признается в послесловии, что обратиться к автору он постеснялся, дабы ему не докучать. А между тем, обратиться стоило бы.

Повествование проникнуто тонкой грустью, лиризмом, тепотой воспоминаний о детстве, не всегда безоблачном, но безвозвратно утраченном. Гейман мягко и ненавязчиво вдет своего читателя по реке воспоминаний, заставляя вспомнить что-то из своего собственного полузабытого детства. Роман лишь на первый взгляд кажется простым. Здесь разворачивается целая битва, не только между добром и злом, но и между взрослым и ребенком, верой и неверием, миром фантазий и реальностью. Но победителей и проигравших нет: каждый что-то утратил, но что-то и обрел. Эта книга удивительным образом заставляет читателя, незаметно для него самого, погрузиться в воспоминания о собственном детстве (удивительно, но я вспомнила некоторые давно забытые и зарытые под ворохом проблем и забот детские впечатления и события). Это не добрые рассказы Брэдбери о босоногом детстве Дугласа и запахе одуванчиков, это совсем другая история, с другой тональностью и манерой, с другими акцентами, но оттого не менее трогательная и лиричная.

«Океан» — произведение многогранное, многоликое и неоднозначное. Оно заставляет думать, вспоминать, переживать, оно о чем-то неуловимо нашептывает, окутывая ароматной дымкой свежескошенной травы, солеными морскими бразгами, теплыми лучами солнца и запахом яблочного пирога.

Трудно понять, чем руководствовалось издательство, отправляя в печать книгу не только не редактированную, но даже корректором не читанную (просмотрите переносы). А переводчик вляпался столько раз, сколько мог: стихи Кэрролла в переводе Дины Орловской объявляет переводами сроду стихов не переводившей Нины Демуровой, «кузен Япет» ему кажется «библейским именем (Иафет?), тогда как речь идет о Япете-титане, сыне Урана – припомните, что это еще и название спутника Сатурна. Притом, что Лэтти говорит о том, что он ушел сражаться в «мышиных битвах»: Гейман пародирует участие мифологического Япета в «Титаномахии», отправляя его на «Батрахомиомахию» («Войну мышей и лягушек»). Упоминаемый «Рыжий Руфус» – не «кто-то», а король Англии Вильгельм II, можно и прочее о нем сообщаемое здесь бы расшифровать. Как и то, что «во времена Кромвеля» означает вовсе не Оливера Кромвеля, а Томаса Кромвеля (чей племянник Ричард был прадедом «протектора»), по прозвищу «молот монахов», попавшего на эшафот еще в 1540 году, «жирная тупая скотина» сидевшая в трактире – вообще, помнится, чуть ли не прозванная в народе «воровкой» шестипалая «плебейка» Анна Болейн (то ли говорящая ворона Анны, по другой версии)?... Надо посмотреть в романе К. Дж. Сэнсома («Горбун лорда Кромвеля»), а лучше – в источниках.

ЛГ книги рассказывает, «что сказала бы по этому случаю мама его мамы». И эта леди вдруг начинает говорить на идише. Вообще-то еврейская бабушка – нечто модное теперь, но для Геймана важное особо: у его матушки мама действительно из польских евреек, о чем в любой статье (кроме русских) пишется. Это еще одна полная привязка ЛГ и Геймана.

Хуже всего то, что чуть ли не главный сюжет романа, занимающий добрую его треть, это «чистильщики», а если говорить знакомыми словами – это лангольеры из одноименного романа Стивена Кинга (1990), на которого Гейман ненавязчиво указывает в послесловии. Переводчик этого не видит. Короче, перед нами такой постмодернистский паззл, что воспринимать его как «детскую книгу» (в стиле Брэдбери) невозможно. Гейман посмеялся над доверчивым читателем, но… и переводчик у него оказался той же породы.

Словом, не повезло Гейману. Оценка поставлена книге – прочтенной по догадкам, оригинала я не видел.

Книга на самом деле хорошая. То есть, из тех книг, которые начинаешь читать утром, а заканчиваешь вечером, не очень-то заботясь о времени. Другое дело, что послевкусие от романа не самое сладкое. Во-первых, для ценителей Геймана — это не тот самый Гейман, к которому все привыкли. Он изменился. Стал грустнее, честнее, правдивее. Вероятно, повзрослел. Во-вторых, это не сказка, но и не взрослый роман. По-крайней мере, нет детского волшебства или загадочности. Есть ощущение хорошо рассказанной истории — этого не отнять. В-третьих, не оставляет мысль, что это промежуточный роман или даже начало чего-то большого и эпического. Такие мысли были у меня много лет назад, когда впервые прочел «Стрелка» и знать не знал ни о какой Темной Башне.

Так вот, книга хорошая. Не уверен, что ее надо советовать тем, кто никогда раньше не читал Геймана. Но знатокам определенно стОит прочитать. Не берите в голову, что книга от создателя «Коралины» или «Американских богов», забудьте об этом. Просто прочитайте.

Разочарование. Это не книга, а малый джентльменский набор мифологических аллюзий и классических детских страхов, которые Гейман так любит эксплуатировать. Он миксует их или в незабываемые коктейли, или в трудноопределимую бурду. По-моему, коктейля на сей раз не получилось. Гейман вообще автор неровный. Вторичная «Graveyard Book» и простое, но ни-убавить-ни-прибавить «Neverwhere». «The Ocean at the End of the Lane» производит впечатление вещи, сконструированной по привычным лекалам (Гейману привычным, разумеется). Но детская страшилка уже на отлично воплощена в «Coraline». А за ожившими мифами лучше обратиться к «American Gods». Здесь же... Понимаете, три богини? норны? создания типа миссис Корри из «Мэри Поппинс»? — это хорошо, и еще лучше, когда они живут на ферме в конце дороги. Но когда их функция сводится к тому, чтобы неумело спасать семилетнего главного героя от потустороннего монстра, олицетворяющего все, чем может грозить ребенку равнодушие взрослого мира... а потом спасать его от орудий спасения... в общем, это как-то упрощает интригу. Стирает глубину.

Это весьма необычное произведение Геймана я готовлюсь прочесть ещё раз, а затем и прослушать в исполнении автора. чтобы всё таки разобраться в смысле скрытом в содержании.

со слов Геймана это роман. Как рассказывал на одной из литературных встреч автор, произведение началось с отъезда новой любимой жены Аманды на гастроли в Австралию. Аманда Паркер дама весьма эксцентричная, даже где то слегка на мой взгляд сумасшедшая, играет на юкалеле, сочиняет стихи и пишет музыку для своей маленькой гитарки. тем временем Питер Страуб попросил у Нила рассказ для антологии, и измученный разлукой с молодой женой Нил решил написать рассказ «для Аманды которая хотела знать», что и стоит в посвящении. Когда рассказ не иссяк а текст перевалил за 100 страниц Нил позвонил своему редактору и порадовал новостью что у него «идёт» роман, затем извинился перед Питером. К нему в объятия вернулась Аманда, которой каждый вечер перед сном читалось написанное за день. Где-то на интернете есть фотки Аманды возлежащей на «Океане». Она поучаствовала и в оформлении обложки, присоветовав Гейману использовать собственную фотку, где 10-летний автор стоит на водоотточной трубе где то между 1 и 2ми этажами родного дома, на фотке по совету Аманды у него отрезана голова чтобы создать фон жути и мистики. Любимые кошки Нила тоже вписаны в историю, зловредный нрав Монстра списан с одной из них.

Вот такой интересный фон у этой необычной книги. Тут уже писали что это мистика, даже называли её «Геймановской». Что необычно, это то что основное всё таки не сказано. Уж очень много укрыто и оставлено недосказанным. простите за аналог — океан информации в казалось бы компактном произведении. 48-летний герой был «спасён». Девочкой или океаном? и сам факт спасения — стоило ли его спасать, ведь жизнь не совсем удалась. или всё таки удалась? мне кажется герой постоянно возвращается к пруду-океану чтобы получить ответ на эти вопросы. Этот маленький прудик, как присоеденённая к нашему миру часть иного, живёт своей жизнью, живительной солёной водой, способной поднять огромную волну цунами. и охраняют его и прилегающие земли невероятно могущественные создания, которые были свидетелями сотворения мира, и которые стараются не вмешиваться в жизни людей. разве что иногда придётся им разгладить или заштопать складки времени, или спасти какое созвездие или лисицу...

Это книга, которую определенно стоит прочесть, даже если вы до этого ничего не читали у Геймана. Прочесть на английском. Перевод может неверно передать интонацию рассказчика, повзрослевшего ребенка, а интонация здесь очень важна. Это, конечно, fairy tale. Страшная сказка и завораживающе красивая. И еще — не стоит искать здесь связь с другими вещами Геймана, какие -то скрытые смыслы. Мы ведь не анализируем понравившееся стихотворение, а с удовольствием перечитываем его вновь и вновь. Конечно, не все в романе идеально, и, наверное, можно было бы написать как — то иначе... Но пусть об этом скажет тот, кто пишет не хуже.

Все без исключения романы Геймана мне нравятся, но с ними всякий раз возникает довольно неприятный диалог, где, с одной стороны, я щедро и без какого-либо давления общественности выплескиваю на книжку целое ведро комплиментов, а с другой, наотрез отказываюсь брать беднягу с собой на необитаемый остров или хотя бы вносить в довольно обширный список самых любимых произведений. Почему-то чувствуешь себя без вины виноватым. «Океан», как выяснилось, этой традиции не изменил.

Изначально, как автор признается сам, это была идея для рассказа, и билет на мой необитаемый остров Нил на сей раз потерял, наверное, в тот момент, когда позволил тексту расползтись. Это не то чтобы очень длинный текст — книга без подвигов стахановского масштаба читается за два вечера — но сюжета и событий здесь максимум на новеллу, а все остальное пространство Гейман очень умело, но как-то избыточно заполняет аллюзиями на среднестатистические проблемы взросления и возвращения в детство, а также фирменной сюрреалистичной мифологией, которой здесь негде полноценно развернуться и объясниться. Норноподобные дамы хороши, но очень условны; Гейман всю их загадочную мистичность растрачивает на банальную борьбу с монстрами: так оно, конечно, и положено в истории про семилетнего героя, но я бы не назвал этих персонажей по-настоящему запоминающимися. Повествование живое и довольно увлекательное даже несмотря на то, что лишено детской непосредственности (оно ведется от лица депрессивного мужика за сорок, который только вспоминает о событиях давно минувших дней), и в целом это книжка хорошая и достаточно глубокая, но все-таки мой внутренний привереда в очередной раз не смог безоговорочно полюбить роман Геймана и разглядеть в утином прудике безбрежный океан.

Конечно, это повесть, а не роман. Добротная «геймановская» повесть, полная характерных для него (часто даже слишком узнаваемых) интонаций и приёмов, с ясным сюжетом, культурно-лаконичная, достаточно занимательная, но в то же время совсем простая.

Основной стилистический приём «Океана у конца тропы» тоже прост, хотя и эффектен. История рассказана от первого лица взрослым человеком, но это история семилетнего мальчика. Он давно повзрослел, вернулся в места своего детства — и как будто вновь оказался в давнем прошлом. Это воспоминание, которое рождается прямо в момент рассказа. Это воспоминание, которое одновременно правдиво и обманчиво, история, в которой почти невозможно разделить то, что действительно случилось, от того, во что просто очень хочется верить. Это воспоминание, в котором ребёнок способен принять решения, которые под силу только взрослому.

У меня сложилось впечатление, что «Океан» получился вещью, пожалуй, менее «геймановской» и более «кинговской» — повесть не столько глубока или художественна, сколько эффективна в литературной технике. Внимание Геймана на этот раз обращено не на образы или чувства персонажей, а на чисто инструментальную работу с текстом. Используемые им приёмы работают, но они слишком явно и слишком часто повторяются. Он замыкает все начатые циклы, но делает это с чуть ли не демонстративной аккуратностью. Он манипулирует читательским вниманием, чтобы вывести из зоны видимости плохо проработанные характеры персонажей, которые поначалу кажутся важными, а в итоге полностью растворяются в своей труднообъяснимой бледности.

Если поддаться очарованию авторского мастерства, то чтение «Океана» будет лёгким и приятным. Просто будьте готовы к почти неизбежному «потом», когда последняя страница будет перевёрнута, поэтическая дымка развеется и книга вдруг без всякого предупреждения повернётся к вам спиной.