Герман Гессе «Паломничество в Страну Востока»

А, в наше время, это еще и «попаданчество», доведенное до абсолюта. Не чему может научить «глупых предков» современный «диванный ерундит», а чего может стоить это ему, если достанет мужества отнестись к делу серьезно.

Писатель всегда рассказывает о себе, и всегда пытается это скрыть. Главный герой этой книги – сам Гессе, и он откровенно это признаёт. Это рассказ о путешествии внутрь себя, история развития личности. В обычном путешествии нашими спутниками часто становятся случайные люди, в странствиях духа спутников можно выбрать и выбор богат. Поэтому в книге много знаменитых имён. Имён писателей, художников, музыкантов, всех, кого хорошо знал и объединил в своей личности и в своём паломничестве Герман Гессе. Счастливцам, знающим европейскую, а главное – германскую, историю и культуру лучше меня, эту книгу читать интереснее, чем мне. Яркий пример таких людей — переводчик «Паломничества…» Сергей Аверинцев. Уверен, что пропустил значительную часть намёков и реминисценций, но и меня книга радовала. В ней, возможно, больше тяжеловесности и нравоучительности, чем в других книгах Г.Г., но ощущается, что тонко чувствующий и много переживший человек делится с нами собственным опытом духовных исканий. И это искупает мелкие недостатки, придавая этой маленькой повести большую ценность.

«Паломничество в Страну Востока» Гессе не перечитывал уж четверть века. Казалось, что помню содержание достаточно ясно, ведь это небольшая повесть (по немецкой классификации — даже рассказ).

Оказалось, что в памяти наиболее стойко держалось то, что и сейчас, при чтении оригинала, навеяло самые светлые чувства, — начальные эпизоды рассказа главного героя и повествователя H.H. (в переводе Сергея Аверинцева — Г.Г.), картины тех удивительных мест, где живут поэты, музыканты и художники — и герои, созданные их гением. И тех и других от нас могут отделять на самом деле десятилетия и века. Причем, как подмечает автор, герои выглядят более живыми, чем их создатели.

Но эти картины, наверно, и являются главным открытием повести. Действительность, параллельная нашей, в которой, однако, нет ничего от популярной ныне так называемой альтернативной истории. В священных местах на пути паломников в Страну Востока как бы нет течения времени — оно там замерло. Потому там и живы те, для кого давно закончилось земное летоисчисление.

Блуждания Г.Г. во вполне реальной реальности, его поиски некоего Лео, с внезапным исчезновением которого прервалось его собственное паломничество; суд, куда его вызывают в качестве обвиняемого, занимают больше места в повести, но представляются какими-то более обычными, что ли, хотя и подводят читателя к мысли, что избранному пути надо следовать всегда — независимо от того, продолжают ли его твои спутники или нет.

«Паломничество» для автора, на мой взгляд, явилось подготовкой к главному его произведению — роману «Игра в бисер», в котором Гессе изобразил вымышленную страну Касталия, являющуюся почти столь же вневременной, как и наиважнейшие остановки на пути паломников (опыт этих путешественников будет в романе упомянут).

Закончив чтение, опять размышлял над своеобразием повести. В ней совершенно нет «экшен», вообще — почти вовсе нет сюжета, настолько она статична и созерцательна; у главного героя, если подойти к нему со школьными мерками, практически нет характера. Таинственный Лео, тайна, которого, впрочем, к финалу разъясняется, предстаёт перед нами куда более зримо. Но так всего-навсего ещё раз подтверждается один из главных тезисов повести: герои наделены большей жизненной энергией, нежели их создатели, — ибо как раз от них она к ним и перешла...

По-настоящему волшебная повесть. Причем волшебство это совершенно особенное, туманное, расплывчатое и неясное, с проблесками одновременно летнего солнца и зимним закатом на горизонте. Волшебство, построенное на смешении обыденности, мифа и старых забытых сказок. Покровы тумана перелицовывают вещи, и делают это мягко, почти незаметно — читатель и не ощущает перемены, резкого перехода нет... Само паломничество в страну Востока — немыслимая вещь для умов Западной цивилизации, это уход от рационализма, это смена мировоззрения... Это дело для тех, кто в душе навсегда остается ребенком, чья душа не закостенела и способна вспомнить реальность сказки — вспомнить и снова ее принять. Принять сторону Востока — это не так уж и просто, и даже одного желания мало, в тумане можно не выдержать и уйти в рациональный мир, и не заметить истинного положения вещей. Реальность зыбка, реальность колеблется, расслаивается на Восток и Запад — на душу и разум, но ведь расслоение-то не окончательное, и вся повесть построена на этом постоянном взаимопроникновении реальностей. Магический реализм — термин совсем не отсюда, но тем не менее его почему-то хочется сюда применить. В этой повести есть чудо. Есть смыслы, идеи, многие из которых мне пока еше не подвластны. Но эта мягкость, это обволакивающее безвременье и невообразимая мягкость — как, как смог Гессе написать все это? Передать образы столь четко, но оставить дымку? Только гением его можно объяснить это, да и то — это не объяснение. Преклоняюсь перед мастерством автора.

Каждый живет в том мире, который сотворил вокруг себя сам. Истина конечно, но как красиво обыграл её автор!?!

Я, наверное, не дорос еще до этого произведения. Поздняя проза Гессе вообще и это произведение в частности полно аллюзий, реминисценций, нетривиальных философских теорий, теософских учений и пр. и пр. Термин «магический реализм» также может быть применен для определения жанра этого совершенно «внежанрового» произведения. Хотя бы по той причине, что по мере развития сюжета исподволь, совершенно незаметно, меняется (и причем неудержимо) точка зрения (стороннего наблюдателя – читателя) на происходящее. То, что в начале было одним, на поверку оказывается совершенно другим. И происходит это не однократно, а постоянно на протяжении всего повествования. Это мне, по большому счету, понравилось в этой книге больше всего.