Неплохое психологическое произведение. Убить — не убить, какая разница? За что — какая разница? Кого — какая разница? Лишь бы желание возникло...

Жестокое талантливое произведение, ну а связи сюжетов здесь понятны: любовный треугольник и смерть двух оставшихся в живых от огня. Вспоминаешь разные пожарные трагедии нашей России..

Примерно то же происходит с зрителем хорошего фильма или спектакаля, читателем хорошей книги — отождествляешь себя с героем. А здесь автор создал для этого формальные основания. Здорово!

Хоть и проголосовал, всё же теперь думаю, что здесь соединение двух альтернативных линий возможных событий. Хорошее произведение, как обычно у Кортасара.

Завораживает, как сон. Реальность перетекает в сон и наоборот. Кому-то такой сон показался бы кошмаром. Перечитал сейчас, через 25 лет полсе первого прочтения, впечатления сохранились.

Насыщенная эмоциями зарисовка короткой дорожной встречи.

Он — уже немолодой, достигший определенного положения, следует по торговым делам на собственном автомобиле. Она — юное безбашенное создание, пробирается автостопом в Копенгаген, в колонию хиппи, без денег, голодная, под дождем, и с джазовой пластинкой в дорожном рюкзачке.

Всё предсказуемо в таких встречах. И всё предсказуемое имело место быть. Но... Было и еще что-то. Он вдруг вгляделся в свою случайную подругу, как в зеркало. Вспомнилось, как когда-то в юности хотелось уйти в путешествие на паруснике, и даже можно было бы уйти, но не ушел, потому что мудрый дядя советовал думать о будущем, создавать фундамент благосостояния. И — не поехал. Будущее наступило, благосостояние создал, А эта соплюшка вопреки всему едет не пойми куда не пойми зачем, не думая ни о каком будущем, потому что молодость, огромный мир вокруг, и что-то ждет за поворотом. Судьба подбросила еще одну возможность совершить глупость, поддавшись порыву. И снова победил здравый смысл — девушка осталась в придорожном кафе, как парусник из юности. Вот только будущего уже не было...

Кортасар умеет рассказывать такие истории трепетно, тонко, так, что замирает сердце. Всё время кажется, а вдруг... Хотя какое тут вдруг, просто мимолетное дорожное приключение на одну ночь.

Парусник, девушка — распутье жизни, когда можно сделать глупость, которую душа просит здесь и сейчас, а можно взять себя в руки и поступить разумно. Что лучше? Даже из состоявшегося будущего этого никто не знает....

М-да... Мужчину периодически рвет крольчонками. На первый взгляд — бред. После прочтения рассказа невольно задумался — не зря же показана цепь событий: вот этот мужчина жил прежде в другой квартире, где жизнь была попроще, не так строга. И крольчат ему удавалось пристроить к торговке зеленью на рынке. И она считала этого человека милым зоологом-кролиководом, или что-то вроде того. А теперь мужчина попал в другой дом, в другой «мир» — мир вещей, образцового порядка, где у каждой вещи есть раз и навсегда заведенное место. И сдвинутая на другой край стола стеклянная пепельница уже нарушает «гармонию», и вызывает внутреннее беспокойство главного героя. А его рвет крольчатами. И крольчата подрастают, везде лазают, грызут книги на полках, понемногу портят вещи и нарушают порядок. Пока их 10, мужчина кое-как справляется, может их контролировать, хотя «одновременно на виду не все, а только 7 или 8». А когда их становится 11 — контроль утерян. Капля переполнила чашу. Так и мы, со своими комплексами, чудачествами, особенностями характера, которые не хотим выводить на люди, с которыми сами справляемся « один-на-один», но которые мы даже любим и умиляемся (ведь крольчата такие милые, пушистые,да?) — вдруг, когда они выйдут наружу, в общество, должны их как-то «пристроить». Чтобы спокойно жить дальше. И хорошо, если обстановка вокруг и люди вокруг это принимают — как та зеленщица с рынка приняла кроликов. А если нет? Если вокруг царит безупречность, строгость и непоколебимость холодного мира вещей и чувств женщины, уехавшей в Париж? Тогда приходится со своими проблемами справляться самому и одному. Вот только рано или поздно силы кончаются, количество кроликов « зашкаливает» и выход остаётся, как в рассказе — единственный, через балкон...

У Кортасара в рассказах нет ничего лишнего. Если рассказ так назван, значит этому существует некое символическое объяснение. Слюни дьявола в данном контексте символизируют похоть, секс, анально-вагинальные жидкости. Второй же темой плавно скользит ощущение того, что запечатлённая реальность может в дальнейшем стать более реальной, чем она была на самом деле. Её очень хорошо передал Антониони в «Фотоувеличении». Что такое реальность? Всего лишь субъективное отражение в голове человека действительности. Но только отражение, не более. Как в зеркальном фотоаппарате. Обратите внимание на то, что вся история не имеет никаких других подтверждений, кроме догадок и додумок главного героя, который смотрит на людей сквозь видеоискатель, как вуайерист в замочную скважину. И поэтому тоже «слюни дьявола»...

«Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане

И этим сознанием горд...»

БГ

Интеллектуал — это такой шибко начитанный бездельник, который свою начитанность почему-то полагает основанием для ЧСВ, вполне искренне ощущая ничем иным не обоснованное превосходство над прочими людьми, по тем или иным причинам менее начитанными (может, некогда им было читать, работать приходилось, выживать как-то, а?) Блин, ну если ты такой умный — так иди науку двигай, вместо того чтобы кофе с пивом распивать по барам с такими же бездельниками. Чем пальцы гнуть да трубки раскуривать, возьми да сделай хоть что-то конкретное, полезное для того самого человечества, о судьбах и пороках которого ты горазд столь пространно рассуждать... Впрочем, когда интеллигенты встают из-за захламленных пустословием столов и вправду принимаются свои идеалы пытаться воплощать — бывает еще хуже: революции всякие, кровь, смерть и глад...

О да, 30 лет назад я запоем прочел «Игру в классики». Но довольно быстро понял, что экзистенциализм есть философия бедных студентов, в лучшем случае «думающих, сделать бы жизнь с кого», а в худшем просто любящих побузить на пустом месте. Экзистенциализм же в зрелом возрасте — это чаще всего отражение жизненной несостоятельности и банального инфантилизма.

Кортасару, когда он писал эту нудятину, было уже 44 (sic!) года.

Единственный живой персонаж в романе — Пушок. Все остальные вызывают только какую-то слегка брезгливую жалость и отчетливо попахивают картоном. И фабула откровенно искусственна, и метафоры, включая глобальную кормы-несвободы, лишены той красоты, которая обязательна для хороших метафор. Ну как можно идейно опираться на Достоевского, не понимая самого главного в нем: «Красота спасет мир»? Красота, а не пустое умничанье, господа радетели за интеллект! В том числе и в первую очередь — красота человеческих чувств и поступков. В крайнем случае — красота слов.

Возможно, подкачал перевод. Наверное, если бы с помощью выверенной словесной вязи текст создавал соответствующую атмосферу — роман воспринимался бы по-другому. А постоянно спотыкаясь о кривоватости, нырнуть в него не получается, сюжет видится со стороны, и правильный нарратив не возникает, хоть убей. Остается ощущение дешевого кухонного трепа.

Вот недавно, развалясь в теплой ванне, я,

Почесав затылок, строй наших душ постиг,

Я подумал: как там существование?

Оказалось, что предшествует сущности!

А потом я осознал, пока уши мыл:

Мыслишь — значит существуешь (как следствие),

Кончил мыслить — значит, сущность обрушилась.

А святые те, чья тупость наследственна...

(1989)

Я еще тогда понял, в чем ваша беда, господа мыслители. В том, что вы очень серьезны! Не надо, не надо делать умные лица! Единственный из писателей, относимых к экзистенциализму, который и после 50-ти прожитых лет по-прежнему вызывает теплые чувства, местами переходящие в легкий восторг — это Воннегут. Ну и, пожалуй, Камю, чей литературный талант куда значимее философских убеждений.

Впервые я прочитал «модель для сборки» когда мне было почти 20. Теперь мне почти 30, и я решился перечитать. На втором курсе я принял путаный, но красивый поток сознания Хулио Кортасара за особый род гениальности. Теперь же обнаружил, что за сложностью текста ничего не стоит, и очень расстроился. Когда-то на втором курсе мне пытались внушить, что эта книга – своего рода манифест для людей с особенной чувствительностью и особым способом мышления. И даже пытались запретить мне её читать. Грустно осознавать, что этот способ обостренного восприятия стал с годами мне чужд. Ведь я помню, что когда-то Кортасар был мне очень близок.

Книга является набором абзацев, написанных от лица разных людей, составляющих одно маленькое сообщество, хоть и находящееся в разных городах – Париже, Лондоне, Вене. Предполагается, что фрагменты можно читать в любом порядке, но я читал оба раза консервативным ортодоксальным способом – слева направо, по порядку. Таким образом, сумел обнаружить некий сюжет, который служить некой осью, вокруг которой вращаются мысли и чувства героев. Если говорить обывательским языком, который оскорбит адептов Кортасара (он и меня-то оскорбляет!), часть героев страдает от неразделенной любви, представляя собой не тре-, а даже семиугольник. И есть четыре персонажа (один из которых включен в болезненную любовную фигуру), которые своей абсурдной деятельностью разрушают ткань повседневности.

Во время первого прочтения меня увлекали трепетные и ломаные любовные перипетии в отношениях героев. Возможно, сказывалось отсутствие определенности в моей собственной жизни. Сейчас, будучи глубоко женатым и погруженным в житейскую суету, я не могу всерьез воспринимать метания взрослых людей, которые кажутся мне попросту надуманными. Теперь же во время чтения я с нетерпением ждал, когда же кончится бесчисленный поток мыслей Хуана и Элен и начнется борьба с повседневной реальностью Марраста, Калака и Поланко.

Книга начинается непреодолимым внутренним монологом одного из героев – Хуана. В дальнейшем все абзацы, связанные с ним слились для меня в утомительную скороговорку: Полидор-сильванер-василиск-графиня-блютгассе-фрау Марта-месье Окс... Комбинации этих слов в различном порядке и обрамлении представляют своего рода отягощение для читателя. Причем, продравшись через первые 10 страниц, мы так и не узнаем, почему же Хуан зашел в ресторан «Полидор», заказал бутылку Сильванера и почему все это связано с домом с василиском в Вене и графиней Эршебет Батори (чье имя, впрочем, не называется)? Единственное, что мне удалось понять, так это то, что этот вопрос очень важен для героя, пожалуй, более важен, чем его любовь к Элен. Наверное, читая в третий раз, я буду просто пролистывать эти эпизоды.

Пожалуй, наиболее интересными на этот раз, мне показались эпизоды, которые можно назвать комедийными: история со статуей Верцингеторига, анонимными невротиками и гермодактилусом, испытаниями с бритвой и овсянкой, и испытаниями большего масштаба с лодкой, мотором от газонокосилки и последовавшим за ними кораблекрушением. Во-первых, это было действительно смешно. Во-вторых, эта упорная деятельность по производству осмысленной нелепицы имеет особенный смысл – разрушение традиционного способа мыслить и действовать. Если вспомнить про хронопов и фамов в творчестве Кортасара, то можно сказать, что в данном произведении целая банда хронопов ведет диверсионную деятельность.

Означает ли подобный сдвиг в моем восприятии данного текста какие-то изменения в мышлении в целом? Я всегда был сторонником трагического катарсиса. Иными словами я презирал всякого рода комедийные и развлекательные произведения в кино, литературе и прочих видах искусства, ибо считал, только слезы печали способны вызвать подлинные переживания и затронуть душу. Однако, перечитывая Кортасара, я отчаянно стремился к юмору и отгораживался от драматической составляющей. Может быть, я повзрослел настолько, что стану читать Зощенко и Веллера и восторгаться? Лучше тогда и не взрослеть вовсе.

Герои постоянно говорят о некоем собирательном Городе как о месте путешествий и встреч. Причем эти встречи происходят (или не происходят) как во сне, так и наяву. Идея единого выдуманного пространства привлекала меня, поскольку в свое время я пытался написать пару статей о восприятии городского пространства. Привлекало меня также и сообщество единомышленников, описанное в повести, основанное на единстве мироощущения, но никак не на разуме и общих целях. Когда-то в студенчестве и у меня (льщу себе) было подобное сообщество людей со своими историями. Теперь, перечитывая Кортасара, я по нему тоскую. А понятие «мой сосед» — вообще восхитительная абстракция значимого Другого, теперь неприменимая к моей жизни.

Тем, кто продрался через мое многословие, я, к сожалению, ничего не могу сказать по существу. Эту книгу я рекомендую молодым, чутким и трепетным людям. И поскольку отзыв на нее превратился в занудное сентиментальное самокопание, то значит, она меня все-таки затронула, несмотря на произошедшую переоценку ценностей. Отсюда и оценка.

PS: Совершенно изумительной красоты и нежности постельная сцена между Селией и Остином. Хулио Кортасар – волшебник, несмотря на то, что я перестал верить в чудеса.

PPS: Из всех кого я знаю, я самый большой бурдак!

Мое прочтение свелось к: о независимости смерти всему жизненному.

Неотвратимость подчеркнута обыденностью мыслей и действий присутствующих.

Отсюда, как представляется, жизнь всегда обыденна.

Жизнь с существе Иллюзорна (иллюстрация — мысли героев друг о друге и об обстоятельствах).

Жизнь — Рефлексивна.

В противоположность жизни, смерть всегда экстраординарна.

Реальна.

Нерефлексивна как ноль. Как не умножай — получишь ноль.

Экзистенция безисходности. Согласен с duke. Бог умер, переход к сверхчеловеку не в числе альтернатив. Чуть заглянули на зверя и обратно в мир амеб — плыви туда, где тепло, влажно и есть еда. Плодитесь и размножайтесь. А в промежутках размышлять об альтернативах — «то ли.. то ли...», но о строго безопасных альтернативах на расстоянии протянутой руки и домашних тапочек...

Потеря человека в мире воплощенной западной цивилизации в соответствие с рекомендациями гура маркетинга и рекламы.

Осталось сильнейшее впечатление от рассказа. Очень жутко и безнадежно. И очень интересно. Автор, по-моему, с большим мастерством описывает ночной мир, ночную сторону жизни, ночное пространство, уходящее в дали, в которые страшно смотреть. Силу ночи Кортасар описывает в звуках, заставляющих героя и читателей напрягать воображение, слух, воображение, требующих определять их источник и значение, а также в красках, свете и цвете, которые мы называем ночными. Это цвета ночных ламп, фонарей, факелов, сосудов, окруженных тьмой, ярко освещенных витрин магазинов, показывающих нам какую-то волшебную гиперреальность мира манекенов и товаров, это цвета различной степени интенсивности тьмы, входящей в свет. Эти звуки и этот свет пробуждает в нас что-то первобытное, дикое, яростное. Замечательное произведение искусства. Очень высокая оценка. Несомненно, шедевр.

Живём, складываем дни, похожие друг на друга, как кирпичи. Нет между ними зазоров, кажется -некуда проникнуть руке судьбы, ничто не может изменить нашу жизнь. А неизменная жизнь – это жизнь вечная, стало быть, мы бессмертны. В такой иллюзии, как в сахарном сиропе – сладко и сонно. Не жестоко ли человека будить и вытаскивать? Но мир бывает жесток. Пусть ненадолго, но даёт нам понять, что не мы (не только мы?) складываем кирпичи, что бывают особые дни, что жизнь меняется и может исчезнуть, что люди смертны, что люди живы. Бесчисленные возможности соблазняют нас, но видим мы, как самые важные из них исчезают безвозвратно. Вечность несбывшегося – вот трагедия нашей жизни.

Тянутся люди разных поколений друг к дружке. Бывает. Понятно зачем. Поколениям есть чем обменяться, есть чем поделиться. Только не просто и опасно это. Но даже когда чувствуют, что опасно, тянутся. А ещё чаще – не чувствуют. Хорошо, когда в старом детская пластичность сохранилась, а в молодом зрелая сердцевина сформировалась. Тогда общаются юность с юностью и зрелость со зрелостью. К пользе и удовольствию. А если нет, тогда это взаимодействие и не общение вовсе. Как бы аннигиляцией не кончилось.

Что может быть увлекательнее игры с судьбой? В какой игре ставки больше? Где ещё опасность столь реальна? Особенно когда пауки в игре участвуют. Живущие внутри, грызущие изнутри. Пусть выдуманные, но разве выдуманное безопасно. В такой игре каждый замысел, каждое движение чреваты, каждый нюанс жизненно важен. Серьёзная игра, куда уж серьёзнее. Увлекательная – до замирания сердца. Долго в неё можно играть, очень долго. Пока судьба не сделает свой ход.

Ко всему уже сказанному выше могу добавить, что данный роман заставил также посмотреть и на себя под таким же углом — неприкрыто честным, а значит, увидеть себя в различных ситуациях не всегда с самой лучшей стороны, что было бы полезно каждому. Думаю, что «проходное» произведение такого эффекта не производит...

Да, немного тяжело воспринимать экзистенциалистские монологи Персио, особенно вначале, но здесь они совершенно оправданы, так как показывают видение человека вне времени, его попытки выйти за грань пространства и часа, постичь величие Вечности. На мой взгляд, он здесь единственный, чьи усилия оправданы, так как усилия только такого прядка (опуская наши каждодневные обязанности) и дают нам право называться Человеком; его размышления совершенно лишены индивидуализма. Но — да, он не способен, как некий человек Возрождения, призвать других людей к своему любованию Вечностью, поэтому остаётся для других всего лишь непонятным и беспомощным человечком...

В результате поездки каждый персонаж выиграл что-то своё, с тем и остался. По моему ощущению, каждый из них уйдёт своей, уже проторенной дорожкой, только Медрано и Клаудия могли бы своим счастьем изменить не только свою апатию и себя, но и в каком-то смысле окружающий мир, — но автор немедленно пресекает это поползновение к свету. Почему? Вероятно, так Кортсар видит жизнь и признаёт её во всей её несправедливости, или Божественном равнодушии. Вероятно, что по-настоящему счастлив здесь лишь Персио да ребёнок, который всё ещё свободен от стереотипов, несчастий, — может быть так автор оставляет нам небольшую надежду на «светлое будущее» и право на веру в Человечество и Сильную личность...

Роман, безусловно, мне понравился. Почему-то (видимо, из привычки) хотелось верить в счастливую судьбу для всех персонажей, но именно потому что это хорошая литература, в ней отражена жизнь, которая и показала логически, кто что в результате «выиграл», как бы жестоко или несправедливо это в отдельных случаях не казалось... Оценка 9 только из-за надежды, что ещё не прочитанные произведения Кортасара окажутся не хуже, а даже лучше.

Странно, как почитатели таланта Хулио Кортасара обошли вниманием, судя по оцененности, этот прекрасный рассказ. Здесь есть все, присущее данному автору: неподражаемый фирменный стиль, незабываемая атмосфера событий, прекрасный слог (респект переводчику — П.Грушко)

Особенно вызывает восхищение необычная композиция произведения. Здесь автор, словно маг, как в калейдоскопе, играет двумя слайдами : миром взрослых (серым и нудным) и миром детей (ярким и восхитительным). Находясь в одной точке пространства и времени слайды поочередно сменяются не соприкасаясь. И только одному человеку — рассказчику суждено проникать в мир детей. «Волшебным ключиком» ему служит таинственная Сильвия.

Мужчину рвет кроликами. Нет, это не мило. Это отвратительно. Ведь это большая метафора. Иногда нам, людям, приходится рождать что-либо против собственной воли. На работе ли, дома ли, но это так. К сожалению, происходит это слишком часто. Вот что хотел донести до нас автор.

Еще одна маленькая история о том, как уходит детство. Как Стивен Кинг в «Теле», Кортасар сумел подсмотреть и передать этот момент в судьбе своих героинь. Тень первой несостоявшейся любви, попытка придать элемент достоверности игровым образам, осознание ограничений, налагаемых болезнью, — и вот уже игра закончена, реальность отвоевала еще один кусочек территории у мечты.

История простая и трогательная. Девочки в своей инстинктивной мудрости не стали подходить к границе, за которой начинается драма. История любви осталась недосказанной, драгоценности не пропали, и даже болезнь Летисии лишь между строк обозначена неизлечимой. Пока еще для трех юных героинь всё возможно...

Рассказ похож на моментальный снимок состояния души. Удивительно, что эту вещь создал автор ненавистной мне «Игры в классики».

Что будет, если осуществить мечту? Она исчезнет, став одним из эпизодов жизни. А неотъемлемой частью жизни является смерть. И она тоже оказывается рядом с осуществленной мечтой: своя, которой, быть может, удалось избежать, и чужая, быть может, случившаяся взамен... Не обязательно так, не обязательно именно на этом самолете летел бы герой, но такое могло быть.

Так или иначе герой этого рассказа сделал шаг к осуществлению своей мечты, выбрал один из нескольких вариантов судьбы для себя и других людей, которые с его судьбой оказались связаны. Любое активное действие влияет на судьбу, свою и чужую. Будь выбор другим, останься мечта мечтой, карта жизни и смерти людей была бы немного другой, наверное. Мне показалось, что рассказ именно об этом — о взаимосвязи мечты, действия, жизни и смерти. Эффект крыла бабочки в реальном времени.

Красивая, грустная история, детали которой слегка затенены. Все понятно, но покрыто дымкой расстояния и чужого взгляда. Герой на острове, а мы видим его откуда-то с высоты. Но увеличивать резкость не нужно, иначе пропадет мысль, и чужая мечта потеряется за жестко заданными рамками осуществившегося бытия ...

Сложно сказать что-то внятное об этой книге. Рецензия от Night Owl (ниже) верно описывает ситуацию, но чересчур категорична. По сравнению с Игрой в классики, которую я оцениваю очень высоко, этот роман имеет признаки провала. В целом его можно рассматривать как продукт своей эпохи, без претензий на вечность. По стилистике — богемно-изысканный, затасканный и даже пошлый сеттинг. Такое могли сделать только французы-итальянцы в период секс-революции (70-е) или же современные русские авторы сериалов, косящие под них. Ну и некто П. Коэльо, куда ж без него))) Кортасар слишком задержался во Франции, получается.

Фабула: группа товарищей, несчастливых в личной жизни, живут и мучаются, не в силах сковать счастье друг с другом. Время от времени Кортасар показывает нам некий виртуальный мир (город), где эти люди все сделали правильно. Ностальгия по никогда не существовавшим обстоятельствам, горечь бессилия.

В целом, книгу можно читать, но тот Кортасар, которого мы знаем как мэтра, известен по «Игре в классики» и по фильму «Фотоувеличение» (на базе рассказа «Слюни дьявола»).

Остальная конструктивная критика — ниже у Night Owl.

Главный герой романа — это текст. Книгу читать надо сразу по схеме Б, не теряя времени. История про Орасио Оливейру — это примерно онегинский случай, с нехилым оттенком ванильности, и сама по себе (схема А) эта история не нова и не представляет большой ценности. Но в схеме Б в текст вмешивается автор, он тасует героев как карты и вступает в диалог с собой и с читателем, на фоне чего эта история А превращается в картонную декорацию. Так задумано. Именно прочтение по схеме Б даст нам гениальную книгу, это — один из первых примеров гипертекста, который стал важным признаком постмодерна позднее.

Книга очень сложная, одна из самых замороченных среди тех, которые я читал. Но постмодернизм вообще сам по себе — хардкор, и если вы ищете занимательные истории — не трогайте ее. Если вам интересно разрушение четвертой стены и прочая поэзия форм — тогда да. Добро пожаловать в мир постмодерна.

P.S. Не понимаю, какое отношение Кортасар имеет к фантастике. Ну да ладно.

P.P.S. Издательская аннотация — бред.

Пожалуй, слишком уж своеобразно-национальный рассказ, да еще и очень сумбурный. А поскольку главное в нем — это его эмоциональная составляющая, то произвести впечатление на русского читателя с совсем другими менталитетом, традициями, историей ему чрезвычайно трудно.

Да, умер близкий человек. Да, главный герой переживает. Но все это обставлено таким далеким от нас образом и с таким чужим для нас антуражем, что сердце абсолютно не трогает. А без эмоционального эффекта на читателя рассказ выглядит каким-то очень сумбурным и совершенно неинтересным.

Я поставил крепкое 10 потому, что через 10 лет после прочтения помню этот рассказ Кортасара лучше всех остальных.

«У меня украли мечту» — так вопил человек в одном художественном фильме. Примерно так же произошло и тут.

И ещё одна идея — великолепная идея: если человека выдернуть из контекста, контекст рушится...

Обвинения этого романа в искусственности и вторичности по меньшей мере неоправданны. Во-первых, Кортасар всегда метафоричен. Во-вторых, роман появился в русском переводе тогда, когда другие схожие образцы еще были недоступны. И вызвал вполне понятный ажиотаж. В нашей компании, жившей а-ля Squatting, роман стал настольной книгой и многим переформатировал сознание. Это был настоящий глоток свободы в 70-е.

Литературный прием «колбы», — когда персонажи, попав в закрытое пространство, начинают проявлять подлинную свою сущность, — далеко не нов. Но всегда интересен. У Кортасара он вдобавок оживляется интригами, тайнами, глубокими диалогами, нетрадиционными связями и пряной эротикой. Читать эту книгу «с холодным носом» невозможно, потому что за героев переживаешь, им сочувствуешь или их ненавидишь. Автор делает их близкими нам, несмотря на разность национальных менталитетов.

И неважно, чем заканчивается это странное путешествие. Важно феллиниевское — «И КОРАБЛЬ ПЛЫВЕТ«!..

«62. Модель для сборки» — сильно переоценённое произведение Кортасара. Многочисленные статьи, аннотации и отзывы обещают продуманный мир, насыщенный аллюзиями, глубокой символикой, и просто ошеломляющий эффект погружения в особую интеллектуальную реальность. Кроме того, о романе не раз сказано, что его название отражает любопытные свойство данной работы: поделённая на отрывки, практически главы, она позволяет перемешивать их хаотичным образом, давая возможность читателю самостоятельно собрать цельную картину. Иначе говоря, окунаться в данный мир можно в любой последовательности.

Увы, на самом деле всё это не так. За громкими заявлениями автора, издательства и непритязательных поклонников скрывается нечто куда более прозаическое, имеющее намного больше недостатков, чем достоинств.

Во-первых, действительно ли можно читать этот роман в произвольной последовательности? Нет. И те аннотации, где об этом говорится, нагло лгут. Сюжет в романе хоть и нелинеен, но нарастание подробностей, кульминация, раскрытие некоторых тайн и финальная фраза — всё это находится на своих местах. Перетасовав условные главы, читатель рискует не понять вообще ничего в этом и без того не самом дружелюбном тексте.

Во-вторых, о глубине произведения не может быть и речи. Все пропетые ему дифирамбы не имеют ничего общего с реальностью. Есть масса разнородной интеллектуальной литературы: Борхес, Джойс, Маркес, а так же не мало выдающихся символистов вроде Майринка, но Кортасар невероятно далёк от этих авторов. «62. Модель для сборки» — это нестройный сумбур, где само наличие аллюзий не прочитывается. К примеру, романы того же Павича безусловно содержат подтекст — его можно не понимать, но то, что таковой имеется, неоспоримо для любого, осилившего хоть одно произведение этого автора: библейские имена, афоризмы, каббалистические образы, стройно и последовательно развивающиеся метафоры — вот признак произведения, несущего скрытый за сюжетом и героями авторский посыл.

У Кортасара иначе: есть лёгкий акцент на ожерелье с василиском, куклу, героиню, неуловимую для героя, но из этого не выстраивается не только цельной картины, но даже не вырисовывается лёгкого мазка ясности о том, что же хотел сказать автор, кому и для чего. Если это аллюзии — то на что? Если это иносказание — то чего? По всей видимости, Кортасар не понимает, что читатель не находится в его голове, а потому не может догадаться о вещах, очевидных для автора. В этом его провал, как символиста, ну а то, что в Интернете нет ни одной рецензии, где кто-то бы сказал: «Я понял что-то из этого романа», и все ограничиваются тривиальным: «Мне понравилось», только подтверждает, что статус интеллектуальности заставляет робких читателей покорно кивать, соглашаясь, будто в произведении есть что-то глубокое, избегая вопросов о том, что же именно такого удалось уловить умом или подсознанием.

Кроме того, сама попытка автора увязать все имевшиеся в романе символические мотивы вроде статуи, картины, замка, василиска, куклы, пакета, в единую линию, оказывается невнятной и лишённой какого-либо обоснования.

Этого же обоснования лишён и сам сюжет. Что происходит на страницах романа и почему? Ответ один: происходит лишь то, что хотелось написать автору в тот самый момент времени: герои свободно перемещаются между городами, выходят из образов, теряют мотивы, трансформируются — эта Кортасаровская «свобода» упраздняет читательский интерес, поскольку роман лишается каких-либо законов и превращается в фарс: «Творю, что хочу, когда хочу» — такой посыл был бы наиболее честным предисловием к «62. Модели для сборки». Если кратко описать события романа, то это — перипетии отношений компании друзей, по-видимому, не сильно обременённых интеллектом, поступающих абсурдно и пытающихся попутно реализовать себя в различных сферах. Одна героиня, художник, рисует гномиков для детской книжки; другой — ожидает прибытия материала, чтобы сделать скульптуру; третья — уходит из дому к подруге, у которой будет висеть на шее, чтобы начать «самостоятельную жизнь»; четвёртый бегает по гостинице, выслеживая вампиршу; пятый при помощи электробритвы разбрасывает кашу по комнате, вынашивая идею двигателя — и т.д. Все эти герои регулярно встречаются друг с другом, что-то обсуждают, делятся впечатлениями и являются разносчиками авторских мыслей.

И хотя временами Кортасар вовлекает в повествование сильные образы, красивые находки, интеллектуальность и атмосферность, это не играет на руку, поскольку читателю, будто дразня, тем самым показывают, какой действительно роман мог бы получиться у автора, если бы тот постарался. Но тот не утруждал себя. Едва поговорив о «звуках, пробивающих дыры в пространстве, навевающих странные, необъяснимые состояния», Кортасар внезапно показывает читателю дулю и выдаёт исключительные по своей тупости диалоги, вроде «ути-пути»/«ах-ах-ах». Вот пример, одной из «блестящих» авторских находок, коих в романе не мало:

“«Ути, ути, ути», – сказал мой сосед. «Ата-та по попке», – сказала Телль. «Буки-буки-бук», – сказал Поланко. «Вот я вам зададу», – сказал Марраст, которому, разумеется, полагалось защищать статую. «Бисбис, бисбис», – сказала Сухой Листик. «Ути, ути», – сказал мой сосед. «Бух», – сказал Калак, надеясь, что это односложное словечко закроет дискуссию. «Гоп, гоп», – сказал Марраст, желавший, напротив, ее подогреть. «Бисбис, бисбис», – сказала Сухой Листик, которую слегка обеспокоило направление спора. «Гоп, гоп, гоп», – настаивал Марраст, который никогда бы не дал наступить себе на мозоль. «Бух», – сказал Калак».

Ко всему прочему герои-имбецилы называют друг друга «финтихлюпиками», а одна из персонажей, носящая имя Сухой Листик, всегда и везде оперирует исключительно одной фразой: «бисбис-бисбис».

Вся эта какофония сводится к нескольким сюжетным линиями, лишённым логики, последовательности и внятного для читателя авторского замысла. Справедливости ради стоит отметить, что пару раз Кортасару всё же удаётся выдать не плохую шутку и сделать несколько любопытных умозаключений о природе абстрактного, но всё это — щепка в костёр графомании — иначе охарактеризовать происходящее в романе нельзя, ведь тот же Павич легко возводил сновидческую реальность, да и Маркес создавал стройные миры магического реализма, но вот Кортасар слишком увлёкся собой, напрочь забыв о читателе.

Стилистически так же — провал. Регулярно меняя фокальных персонажей, повествование перетекает из одной головы в другую, превращаясь в монолитные кирпичи двадцатистрочных предложений, читать которые просто невозможно. Таким авторам как Маркес или Пруст удавалось реализовывать подобные вещи — у них текст течёт подобно уверенной стремительной реке, а вот у Кортасара каждое второе предложение вымученно, так как ощущается, что автор просто, эффекта ради, перегружал его придаточными частями, «впихивая невпихиваемое», дабы удивить читателя своей особенностью. В итоге — ужасный, тяжёлый для восприятия слог, чтение которого напоминает тряску при езде по камням.

Из незначительных плюсов можно отметить цепляющее начало, где есть и глубина и атмосфера, но это — ничтожный процент от общего массива. К тому же, удачные начальные отрывки быстро наскучивают оттого, что Кортасар зачем-то начинает без конца повторять одно и тоже, но разными словами, до тех пор, пока, не исчерпывает напористый пыл своей «специфичности».

В целом, ничего выдающегося в данном произведении нет. Оно рассчитано на помпезное сопровождение аннотаций и отзывов, позиционирующих «62. Модель для сборки» как что-то глубокое и продуманное. Кроме того, не последнюю роль играет то, что читатели, боясь показаться глупыми, как попугаи, восторгаются романом, являющимся, на самом деле, пустышкой, и всячески избегают вопросов из разряда: «О чём он», «Что хотел сказать автор», «Что значат символы» и т.д. Многие с упоением, дабы доказать свою сопричастность к «творческому гению», называют других финтихлюпиками и сколопендрами, как бы тем самым демонстрируя, что они — в теме. В теме чего? Пожалуй, кроме Кортасара, не знает никто, если только сам автор вообще что-то туда вкладывал — а это сомнительно. Как честно признался сам писатель, закончив роман, он испытал не удовлетворение, а облечение — по-видимому, столь отягощал его текст, и теперь весь набор несуразицы он с радостью вываливает на читательские плечи.

Определённо, читать «62. Модель для сборки» стоит только тем, кому некуда деть своё время. Если же хочется приобщиться к интеллектуальной литературе, где действительно что-то есть, кроме фарса, лучше взяться за добросовестных авторов вроде Борхеса, Маркеса и Павича.

Здесь нет ни сна, ни яви: есть только боль, одна определяющая подлинность реальностей.

Это идеальная модель рассказа Х. Кортасара. У него очень сложная ломаная структура, рассказ-лабиринт, где фантастика и реальность идут бок о бок. Тигр, который бродит по дому, кажется такой же неотъемлемой частью жизни, как полуденный чай или чтение перед сном.

В рассказе столько планов.. Чтобы увидеть каждый, надо перечитать несколько раз. Оттенки чувств, грани отношений — лишь часть того, что можно в нем найти. «Бестиарий» или «Зверинец» — это особый маленький мир, описывать который бессмысленно. Единственное достойное описание сделал создатель этого мира — Хулио Кортасар.

Атмосферный рассказ. О потере и боли.

Даже не просто о душевной боли.. А о боли, похожей на фантомные, только не от отрезанной конечности, а от ухода из жизни близкого человека... О болях в сердце, где хранилась любовь к ушедшему.

Тот, кто однажды уже стал старше на одну родную смерть, поймет.

Целая детективная история с любовной линией, но в такой магической оболочке, что назвать это просто детективным рассказом не повернется язык. Невероятно вкусные описания, тончайшие образы, до того искусно прописанные, что чувствуешь запахи и вкус во рту. А каков финал.. Страстно, непредсказуемо, ярко.

На мой взгляд, один из сложнейших рассказов в сборнике и вообще в творчестве писателя. Настолько натуралистичный, метафоричный, запутанный, странный и совершенно неподдающийся разгадке. Автор пишет о боли.. О том, как она проявляется в теле. Автор пишет о болезни. О том, как она заглатывает человека, его организм, его разум, его волю.

И действительно похоже на то, что персонажи рассказа страдают маниакальным желанием приписать себе все возможные болезни..

Очень психологически выверенный, цепляющий и глубокий рассказ. В нем столько всего, что кажется нарушением святого порядка разбирать его на детали.. Настроение необыкновенное — одновременно и грусть, и растерянность, и раздражение, и светлая радость, и легкость.. О чем? Снова о потерях, о горе, о любви, о необходимости видеть и чувствовать свет.

Дневник Коры Оливе. Пугающий, печальный, острый, как тонкое лезвие заточенного ножа, глубокофилософский.

Кажется, что героиня рассказа душевно больна, и потому очень несчастна.. Разрываясь между двумя мира, она не ощущает настоящего. Что может быть страшнее, чем ощущать зыбкость реальности, в которой пребываешь? Ведь желание чувствовать, что я есть, — это главный заложенный в нас инстинкт..

Этот рассказ — сильнейшая метафора. Нашла ли себя героиня или потеряла..? Я все еще не могу определиться.

Я почувствовала дикое одиночество, непринятие себя, которое испытывает герой, борьбу за то, чтобы принять (безуспешность попыток), в какой-то момент даже отчаяние.

Герой для меня олицетворяет гения, который вынужден «рождать» на свет не по своей воле что-то, что вырывается из него, как зверь из клетки (хотя тут не звери, а милейшие зверьки). Особенно цепляет контрастность трогательной нежности и болезненных тоски и горечи.

Чем необычнее проявления гениальности, тем сложнее человеку жить и существовать в обществе. Для меня этот рассказ об обреченности гения на бесконечное одиночество.

Это похоже на сказку с плохим концом.

О том, как человек теряет все, когда перестает мыслить. О потере воли, потере дома (своего рода), потере себя.

Читая рассказы, я ощущала будто иду по лабиринту из комнат, каждая из которых отличается от предыдущей, каждая из которых — отдельный мир, отдельная задача, со своими условиями, переменными и способами решения. Кортасар задает вопросов больше, чем дает ответов. По правде говоря, он вообще не дает ответов.

Какие-то из рассказов произвели на меня большее впечатление, какие-то меньшее, но каждый из них достоен быть прочитанным и не один раз.

Для себя я увидела один очень ясный мотив в этом сборнике — мотив потери. Это то, что отозвалось в моем сердце.

Удивительно, но даже из такой простой ситуации, как: «Ехали в трамвае (извините, в автобусе) Он и Она» можно, оказывается, сделать отличную психологическую вещицу. Причем рассказ, в котором все направлено на то, чтобы пробудить у читателя одну единственную эмоцию — тревожное ожидание и страх. Страх за героев, попавших в непонятную, неприятную и, кажется, опасную ситуацию.

И, надо признать, сделано это автором талантливо: странное и угрожающее нагнетаются в произведении строго дозированно, но совершенно неумолимо. А читателю только и остается, сидя как на иголках, ожидать, чем же все это закончится...

При этом, по сравнению с другими аналогичными произведениями, рассказ Кортасара обладает двумя существенными достоинствами: во-первых, автор не использует для достижения своей цели никакой чернухи, убийств, крови и прочей ерунды. А во-вторых, его вещь просто оптимальна по размерам — ровно столько, сколько надо, чтобы вызвать у читателя эмоции, но не успеть ему при этом надоесть.

Телефонные провода никогда

не сгорят от стыда,

и проносят туда-сюда

то, чьим телом – комочки льда,

то, чьим временем – холода,

то, ответом чьим – «нет», не «да»,

состоянием – голод, а

светом – звезда,

то, чьё имя – беда.

Хулио Кортасар умел по особому видеть мир и описывать неожиданные его проявления. Умел видеть связи нашего мира и иного, нами невидимого... Даже самые обычные, казалось бы, вещи, как поездка в автобусе, или ночлег в отеле, рядовая жизнь скромной семьи, оборачиваются под его пером, в значительные события, имеющие далекие последствия. «Мир не так прост», — как будто бы говорит он, — «и мы занимаем в нем важное место».

Отвратительная, неинтересная книга! Хуже я, пожалуй, не читала ничего!! Кто все эти люди, которые с таким восторгом отзываются об этой литературной жижице? Мне было неприятно на протяжении почти все книги копаться в неясных мыслях и абсолютном отсутствии сюжета! Все события книги можно легко уместить на пяти страницах! Жалко потраченного времени и эмоций!

Меньше всего «Маленький рай», по-моему, похож на фантастику. Ну, может, крайне социальную. В этом рассказике Кортасар довольно убедительно упражняется в острой сатире, гротеске.

Золотыми рыбками счастья, насильно внедрёнными в кровь человека, тоталитарный режим на практике реализует древний запрос покорного населения. Вы хотите «хлеба и зрелищ»? Они есть у диктатуры. Прогрессивные и добрые полковники их обеспечивают всем — и чуть зажиточным по сходной цене, и нищим в грабительский кредит. И пусть осуждают славное правительство за тягу к наживе, главное — народ счастлив. Главное, что снова и снова в маленьком раю будут «всё новые и новые поколения, и снова и снова будут праздники, будут танцы, будут песни«!

В таком смысле, конечно, «Маленький рай» — дас ист фантастиш, а не желчная сатира...

Известно, что спорить с умным человеком интереснее, чем соглашаться с дураком. Но спорить с Кортасаром я не решаюсь. Не хватит интеллекта и философского багажа. Тем не менее, читать «Выигрыши» было безумно интересно. И перечитывать, не опасаясь, что станет скучно.

«Выигрыши» вышли в 1960. Обстановка ассоциируется скорее со временами полудиктатуры Перона. Кортасар покинул родину именно тогда и ориентировался, конечно, на свой тогдашний опыт. Хотя, когда Перона удалили, жить стало не легче и даже не свободней. Но в данном случае это не важно. Герои «Выигрышей» — аргентинцы середины XX века, но ситуация применима с небольшими модификациями для любой нации и любой эпохи.

Итак, несколько десятков случайно отобранных лиц отправляются в морской круиз. Но теплоход, едва покинув порт, стает на якорь. Но пассажиры получают весь набор круизных развлечений. Но часть судна для них закрыта, а капитан недоступен. Но офицеры уверяют, вежливо и почти аргументировано, что все в порядке. Но есть подозрение, что на судне эпидемия. Но только подозрение. Загадки остаются без разгадок. Завершающая версия — только версия, которую уже не проверить.

Интересна реакция разных людей на эту ситуацию. Тут высказывалось мнение, что их поведение обусловлено социальным положением. Наверное, все-таки не так. Почти все герои неоднозначны, их реакция не остается неизменной и не всегда может быть предсказана. В конечном счете, они разделяются на два лагеря, условно, бунтарей и конформистов. Бунтари возмущены не столько неудобствами и загадками, сколько самим фактом запрета и явным враньем. Но мотивы поведения у всех разные, и среди бунтарей оказываются не всегда те, от кого этого ждешь. Как и среди конформистов. Кто прав — с эмоциональной стороны, в общем, понятно. С рациональной — тоже вроде бы все ясно. Или не все?

«Самая большая пробка в мире была зафиксирована в Китае с 14 по 25 августа 2010 года на национальном шоссе. Причиной пробки стали дорожные работы, большое количество грузовых автомобилей, перевозивших уголь из Внутренней Монголии, и большое количество аварий. Затор был около 260 километров. Чтобы проехать расстояние в 100 километров требовалось 5 дней. Водители в пробке играли в карты, шахматы или просто спали. Этот затор окрестили Великой Китайской Пробкой» (с)

Ах, эти «чудесные» автомобильные пробки… Люди в плену собственных автомобилей… Но рассказ не об этом. Рассказ о людях: о человеческих отношениях, которые складываются в экстремальной ситуации, о психологии людей, проявляющейся только в такой вот вынужденной изоляции.

Сначала невообразимо тяжело: полное бездействие, отупляющая жара, а затем жуткий холод, отсутствие какой-либо информации. Но потихоньку, изо дня в день люди начинают приспосабливаться, привыкать, и даже ухитряются урвать несколько минут счастья в такой абсолютно беспросветной ситуации. Здесь нет имен, они не к чему. Идентификация сведена к минимуму. Сначала это просто девушка из «дофина» и инженер из «четыреста четвертого», дальше — проще: жена двести третьего (жена водителя «Пежо 203»), Таунус (водитель «Форд Таунус»), Форд Меркури (водитель «Форд Меркури»). Да и зачем этим людям имена? Главное в сложившейся ситуации не имя человека, а его суть: «монашки» — сострадание, «юнцы» — эгоизм, «солдат» — чувство долга, «врач» — забота, «девушка» — хрупкость, незащищенность.

Вообще, у меня создалось ощущение, что автор очень любит людей, как бы абсурдно это не звучало. Он в них верит безоговорочно. Верит, что оказавшись в такой ситуации, подавляющая масса людей будет думать не о собственных шкурных интересах, а о группе в целом. Не опустятся до грабежа и драк, а попытаются цивилизованно решать проблемы. Будут заботиться о стариках, женщинах и детях. Что в момент, когда смысл жизни сузится до элементарных потребностей, люди не деградируют, не потеряют чувство собственного достоинства.

По моему, автомобильная пробка – это как сцена или инструмент, с помощью которого автор показал не только различные грани человеческого характера и стремление к социально справедливому сообществу практически равноправных людей. Здесь есть что-то ещё. Что-то неуловимое. Как будто несешься по шоссе, обгоняешь другие машины, стремишься куда-то, торопишься жить, а за окном – дремучие леса, цветочные луга и поля с подсолнухом. Но ты этого не видишь, ведь на такой скорости они просто сливаются в одну единообразную массу. А ведь для того, чтобы увидеть эту красоту, прикоснуться к ней, нужно лишь одно – остановиться.

Я всегда избегала «отзываться» на подобные произведения. Для меня это примерно так же как высказать мнение на тему, а понравился ли мне Букварь, хорошо ли написан Богослов или какой смысл вкладывал автор в написание путеводителя по Московской области? Т.е. смочь поговорить (написать) с одной стороны об очевидных вещах, но в то же время совсем непростых, затрагивающих практически каждого человека, и о которых в обыденной жизни мы стараемся не говорить, то ли из-за отсутствия времени, то ли из-за нежелания морочить себе и другим голову, то ли из-за бережного отношения к собственным чувствам.

Итак.... «Конец игры» Хулио Кортасар., и мы поговорим о первой любви и первом разочаровании.

Первая любовь — это самое светлое, самое искреннее и самое чистое чувство. Состояние непохожее не на что иное, когда хочется петь, смеяться, когда весь мир кажется огромным и прекрасным, небо выше и голубее, а солнце ярче и теплее. Все вокруг загадочно, мы сами придумываем сказку и сами в нее верим, объект «обожания» же для нас самый необыкновенный, лучший из лучших, идеальный из идеальных, и бесполезно развенчивать нашу убежденность в этом, пока мы сами не убедимся в обратном. Ведь первые чувства, первая любовь — это еще и первые разочарования, огорчения, слезы и конечно первые душевные переживания, которые откладывают отпечаток на всю дальнейшую нашу жизнь.

В рассказе Кортасара, пойман именно этот момент, момент зарождения первого душевного трепета и первого же разочарования. Описано все очень трогательно и проникновенно, я бы даже сказала бережно по отношению к чувствам и переживаниям ГГ (Летисии), но в то же время безжалостно по отношению к нам, к читателям. Рассказ задевает за живое, за самые глубокие затаенные чувства и заставляет размышлять о том о чем мы обычно не хотим думать. Что касается меня, то я вот точно прониклась, прочувствовала данную историю.

Рассказ не лишен атмосферы, все-таки написан не абы кем, но, несмотря на это, оставляет странное впечатление. Да, Кортасару удалось оживить картинку, посадить читателя рядышком со всеми этими цветочными перевозчиками и нашими героями. Да, Кортасару удалось правдоподобно нарисовать все эти сверлящие взгляды. Да, Кортасару удалось изобразить автобус не просто повозкой с пассажирами, а каким-то действительно нехорошим местом. Но… Как-то все это не стреляет. Не цепляет. Героиня и ее попутчик так и остались чужими, схематичными персонажами, за чью судьбу волноваться просто нет нужды. Атмосферы страха, которую некоторые читатели здесь прочувствовали, в полной мере ощутить не удалось. Тревожность растворилась в статичном сюжете. Нет здесь ощущения угрозы. Как нет и латиноамериканского колорита — вместо оного свалка топонимов, о которые глаз спотыкается, точно вынесенный в заголовок транспорт о неровности дороги. Лучше всего передана внутренняя атмосфера салона, в особенности запахи. Здесь душно и неуютно, но из-за того, что автор не до конца вовлек читателя в художественную игру со странным автобусом, оставив слишком много простора для сторонней фантазии, эти факторы играют скорее во вред: салон хочется быстрее покинуть, выбраться на свежий воздух. Дочитать рассказ и перейти к более удачным вещам Кортасара.

Очень поэтичный и очень грустный рассказ. Пожалуй, в сборнике «Конец игры» он понравился мне больше всех остальных. Такая финальная минорная нотка, от которой щемит сердце. И, заканчивая его прочтение, всё ждёшь ещё чего-то, тщетно перелистываешь страницы в бесполезной попытке найти это что-то, но не находишь.

Незабываемый рассказ, просто незабываемый.

Кортасар — сюрреалист, пишущий для читателя, которому скучно в мире повседневности. Мы любим быть шокированы, поэтому смотрим триллеры, и писатель понимает это. Он неплохой рассказчик, а я сладкоежка. Мне понравилось, что текст напоминает меню дорогой кондитерской. Нам описывают вкус ликёров и конфет — той сладкой приманки, на которую слетаются к белокурой Делии женихи. Но есть и другой план, помимо цитирования мифа о Цирцее и сюжета, подходящего для детективного ужастика. Если воспринимать литературу как набор фобий, то этот рассказ демонстрирует распространенную мужскую фобию, что все привлекательные девушки нацелены уничтожить мужчину. Мужененавистничество и фригидность Делии заставляют ее отпугивать женихов, поскольку она хочет остаться с родителями и избежать брака. Третий жених оказался покрепче и всего лишь сбежал, тогда как у первого произошел разрыв сердца, а второй покончил с собой после своеобразной шутки красавицы. Делия обезврежена: жених №3 поведает всем об оригинальной начинке ее конфет, и новые женихи на риск не пойдут. Кортасар использует прием, позаимствованный у народных сказок. Прекрасная и жестокая принцесса не желает подчиняться мужу, поэтому она дает невыполнимые задания искателям ее руки, а не справившихся обезглавливает. Два старших брата погибли, но третий выжил и избавил город от кровожадной правительницы. Спастись для мужчины — значит отказаться от сладкого во образе привлекательной женщины. Откуда же берется эта установка? Напрашивается версия, что из детства, когда мальчику объясняли, что есть конфеты вредно, они вкусные, но чреваты болезнями. А пить сладкие и ароматные ликеры и вообще нельзя: это чревато погибелью. Белокурая Делия так же сладка, как конфеты и ликеры ее приготовления. И она так же вредна для здоровья воспитанного бабушками и излишне пугливого и мнительного современного мужчины.

А я-то искала этот рассказ у Борхеса!

Жутко пойманное ощущение того, как в самом комфортном состоянии человек внезапно понимает, что живет не своей жизнью, не свою судьбу. И как бы ни было хорошо «здесь и сейчас», мы бежим прикоснуться к себе-истинному... Даже не думая о том, что можем потерять всяческие социально-материальные удобства. Парадокс Уиллоби, в каком-то смысле. Просто в этом рассказе все обнажено и просто — человек бросает все, берет свое, оглядывается и уходит. Может быть, жалея. Может быть, с облегчением. Неважно — бифуркация пройдена, назад не вернуться.

Используя диалектическую методу:

(тезис)

Аксолотли такие классные. И загадочные.

(антитезис)

Кортасар такой классный. И умный!

(синтез)

Когда они берут и меняются местами, получается какая-то крутизна невозможная просто!