Этот роман-эпопея стал плодом соавторства двух (точнее трёх) достаточно разных писателей. Я хочу начать говорить о нём с нескольких слов о людях «сотворивщих сиё».
Итак, Андрей Валентинов — прежде всего служитель музы Клио, очарованный историей человеческой цивилизации он пишет, по сути, исторические романы, вот только не следуя в фарватере литературного реализма. Привлекают его и мистические толкования течений истории (нередко совершенно органичные для описываемой им эпохи) и просто любопытные версии исторических событий (впрочем тон тут задал ещё Александр Дюма, который отец не только своему небезызвестному сыну). Делает ли он это из соображения привлекательности для читателя, как намекнул в одной из статей (кажется, в этой), или просто из любви к искусству — Бог весь. Так или иначе литературное блюдо, которое получается у Валентинова он называет криптоисторией.
Олди же (для простоты будем считать их за единого автора, это прочный литературный дуэт, как и, к глубокому нашему сожалению покойные ныне, братья Стругацкие, работающий свои книги, что называется, «двуручной пилой») пишут в несколько ином жанре, который они определили в своё время как «философский боевик». И корни этого жанра следует искать у тех же Стругацких (что, как не философские боевики, представляют собой такие вещи А.Б.С. как «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», «Жук в муравейнике» или «Пикник на обочине»?). Как и Стругацкие, Олди — моралисты (в хорошем смысле слова) и рассматривают фантастическое допущение, прежде всего как инструмент исследования человека.
Что же получилось в результате сотрудничества таких не слишком похожих авторов, какой вышла она, эта «земная опера»?
Из всех перечисленных в начале книги «гигантов, на плечах которых» прежде всего вспоминался именно Александр Дюма-отец, недаром ставший одним из достаточно заметных героев книги (впрочем личность колоритная, грех было бы пройти мимо). То есть мы имеем стилизованный под позапрошлый (уже позапрошлый) век авантюрный роман на околоисторическом материале. Который, несмотря на его немалый объём, при желании, вполне можно было бы уложить в одно-трёхсерийный художественный фильм.
Видимо это предопределило недоумение многих читателей, не заметивших ничего, кроме внешней фабулы: криптоисторической мозаики где мистика сплетается с наукой, а Восток — с Западом, жанр путевых заметок — с жанром готического романа где всё увязано в причудливое макраме «линейно-параллельного сюжет с экскурсами», построенного по законам симфонической музыки. И как это часто бывает в симфониях использованы тут вариации на тему нескольких народных песен, ставших чем-то вроде музыкальной визитной карточкой героев. (Олди — вообще умелые стилисты). Всё это поёт (мощным тенором польского князя и бывшего вампира Волмонтовича), пляшет и сверкает и кого-то, наверное, могло и несколько оглушить. (В ходе творения данного фантасмагорического полотна авторам, действительно, пару раз изменяла чувство меры и несколько «юрийникитинских» шуточек таки присутствует)
Поэтому на этот раз, судя хотя-бы по здешним отзывам на трилогию, Олди-стилисты (помноженные на историка Валентинова) для многих заслонили Олди-моралистов. Хотя, честно говоря, я не представляю, как надо было читать, чтобы не заметить хотя бы основнй темы: конфликта настоящего с будущим (здесь Олди по-прежнему верны школе Стругацких, достаточно вспомнить такие их вещи, как «Улитка на склоне», «За миллиард лет до конца света» и «Волны гасят ветер».) Книга эта — прежде всего комплексное лекарство от футуршока, она учит видеть нас в откровениях (греч. ἀποκάλυψις) грядущего не картины конца света, но нечто куда более оптимистичное. Не прошли авторы и мимо традиционных для литературы тем любви и смерти, дружбы и предательства, цели и средств.
Я бы обратил внимание коллег-читателей на ещё одну диалектическую пару, вплетённую в идейную ткань эпопеи — это вынесенное в аннотацию противопоставление мистика и наука. На этот раз тема, характерная именно для наших современников Олди, обитателей эпохи перемен, а не для ставших уже классикой Стругацких, сохранявших верность научной фантастике. Позволю себе процитировать маленький кусочек эпилога, в котором выводы из данного противостояния (точнее — «единства и борьбы противоположностей») озвучиваются напрямую:
цитата
«— <...> Вам не кажется, что мы сами себя заводим в тупик? Всё таки должна быть грань между наукой и шаманством <...>— <...> Знаете, Огюст, в таком случае я предпоситаю остаться романтиком. Мир сложнее, чем это кажется нам. Жизнь не описать математическим методом, не разложить по пробиркам. Служить прогрессу — не значит замкнуться в границах сиюминутного Познания. Иначе мы возведём не Храм Науки, а очередное капище с фанатиками жрецами и идолами, вымазанными кровью».
Обрываю цитату, далее следует блестящая отсылка к воспетому Камю мифе о Сизифе, и, право, три тома этого романа стоит прочитать хотя бы для того, чтобы оценить её блеск.
Dixi.
цитировать