|
Мой — "НЕ ОТРЫВАЯСЬ"
Пришла идея написать рассказ про школьного стрелка так, чтобы читатель в душе этого стрелка оправдывал. И чтобы не просто "ой, его в детстве обижали и он таким вырос", а чтобы было понятно, что этот выбор для него был предпочтительнее других. Чтобы читатель во время финала про себя думал "так вам, сволочи, так вам!"
Для этого нужно было сделать антиутопию и показать, как дети становятся школьными стрелками. Антиутопию я сделал с установкой "Мир, в котором победили Солженицын и Екатерина Шульман". Душная, усыпляющая, липкая обволакивающая забота с привкусом психотерапии. Мир, где все верят, что если ты в детстве получил "психотравму", то ты теперь очень-очень опасен для общества и обязательно всем навредишь. Герой, таким образом, делает то, что (он считает) все от него ждут, и что предначертано ему картой психотравм. Что-то вроде самосбывающегося пророчества. Местное общество сообщило, что все, кто видели огонь — психопаты, травмированные нелюди и сорвутся в насилие. И герой идёт на поводу у этой характеристики, потмоу что единственный, кто мог бы это исправить "вылечен" прилюдно.
В качестве вдохновения использовал все мифы про СССР, которые циркулируют в инфосреде, опускаясь на уровень восприятия школьников уже какими-то искажёнными догмами. Собственно, сама идея мира пришла мне после того, как увидел у одного антисоветчика на странице фразу "А ещё в совке не было крафтового пива" и меня аж передёрнуло, потому что я помню, как в 90-х кричали "нафиг нам ваше кислое разливное пиво в банках, нам нужна фирма, 500 сортов фирменного в железных баночках". И вспомнил тут же про Шульман, которая вещала на ютубе про то, что "в СССР дети умирали в драках за гаражами, только об этом не говорят, потому что ошибка выжившего" — и всё ещё считается умной женщиной. Она же любит пропагандировать "неолиберальный гуманизм", всё это "воспитываем мальчиков без насилия и тд". То есть я понял, что сейчас можно говорить про прошлое вообще всё, что вдумается, дети поверят в любую небылицу, потому что сами там не были. И подумал, что и про нынешнее время можно такого насочинять. Представить существующую реальность, как ужасающую тоталитарную антиутопию и показать мир, в котором все в это верят. То есть — они должны буквально говорять про "сейчас" так, будто это ужасающий кошмар, и это должно звучать убедительно. В качестве "трибуны" я выбрал образ свободы. Сейчас все помешаны на "свободах", особенно личностных, и я довёл это до абсурда. Несвободным может быть вообще всё, как и свободным.
В процессе написания, однако, понял, что школьный стрелок — это уже перебор. В первоначальной версии Покаян находил среди Свободных стен пистолет (точнее — принимал от ещё одного персонажа, умирающего обожжённого старика, и тот учит их со Святой стрелять из него, смотря в мушку на угрозу "не отрываясь", потому что "и тот, в кого ты стреляешь от тебя глаз не отведёт".). И в финале Покаян встаёт в коридоре и ждёт звонка, пока из кабинетов не начнут выходить ставшие, наконец, свободными от уроков дети. И когда он поднимает пистолет и готовится нажать на курок, то хочет закрыть глаза. но вспоминает, что надо смотреть, не отрываясь, замечает, что и на нег осмотрят, не отрываясь — и в этот момент чувствует, что он с детьми, наконец-то, чувствует себя одинаково. Это делает его "свободным", он улыбается и затем он начинает расстреливать детей.
Я подумал — отлично. Но чё-то меня, по ходу, с таким рассказом с конкурса-то снимут. Все вокруг оскорбятся, испугаются и увидят призывы и экстремизм. Поэтому — финал мне дался гораздо тяжелее. В итоге я решил свести всё к самосожжению. Это тоже "кайнд оф скулшутинг" — учитывая реалии мира. Однако — это, по ходу. никто не считал. По крайней мере — в отзывах я этого не находил. Главный герой задумал психотравмировать как можно больше детей. По его задумке все6 они увидят огонь и будут травмированы, что сделает их такими же, как и он и позволит им почувствовать то же самое. То есть, как и в первой версии — Покаян, услышав от общества. что он никогда не станет "как все", решает всех сделать травмированными, как и он. Большая же часть увидела "пожалейку", мол — загнобили мальчика. Я же хотел показать, что несправедливая система сама воспроизводит индивидуумов, которые эту систему в итоге и подожгут. И что способ отомстить как раз будет максимально близок к тому, что делает с обществом сама система.
Ещё одним вариантом было сделать Покаяна маньяком. Это он подкинул Святе зажигалку и он же потом её сдал. В финале он должен был подойти к другой девочке — и засунуть той в сумку зажигалку или вроде того. Но для этого надо было бы другой мир подбирать, в котором всё немного других оттенков...
Короче — я выбрал самосожжение. Чтобы до меня не докопались, я описал такой вариант, который в реальной жизни не сработает. (Я делал так уже в "Тупых деффках", когда поехавший МГ-шник обливал розжигом запертую в лифте феминистку и угрожал её сжечь, если та не разденется на камеру). Конечно же, склянки духов и бумажки, брошенной под ноги, не хватит для самосожжения. Для ожогов — вполне.
Что же до того, что "когда горишь — чувствуешь боль" и вот это вот всё... Корчое — за предъявы того, что я не описал, как всё это ужасно. А зачем? Я написал, что он стал свободным — и это правда. Боль освобождает. Ты можешь переживать за невыплаченный кредит, но когда тебе сверлят зубы — ты забываешь об этом. Сильная боль оставляет в твоём сознании только боль и только этот момент. Об этом и последняя фраза. Он, наконец, забыл об одноклассниках,Святе и всём прочем. Его вообще не стало, не стало личности и самосознания, волна боли просто отключает "верхнюю" часть сознания, оставляя бьющегося в огне примата, как и миллионы лет назад. Это и есть свобода для Покаяна. Свобода не быть собой, свобода от всего социального, от всех ограничений и всех преследований. Когда так сильно боишься непоправимого, что даже радуешься его приходу.
Поэтому сама мысль о том, что поджигающих себя людей может остановить от этого сильная боль — смехотворна. Рассказы о боли лишь усилят эмпатию окружающих и сделают больнее смотрящим. Те, кто себя поджигают — знают о боли и стремятся к ней. Фактически, они говорят "Я сделаю вам больно своей болью", и выбирают максимально ужасные и болезненные способы прилюдного суицида. Чем сильнее они орут, извиваются и страдают — тем хуже для всех вас, тем больше людей посмотрят эту запись в интернете. Самосожжение — это атака по тем, кто смотрит (ценой своей жизни). Описывать то, что чувствует в это время человек — это, фактически, заниматься тем же (наказывать смотрящего), но в тексте. Фикшен-терроризм. Я же хотел описать мысли человека ДО самосожжения. Ведь всё, что привело к этому — происходит до пламени. а когда начинается пламя — человек исчезает мгновенно, задолго до смерти физического тела.
В общем, заменив школьного стрелка на самосожженца, я отправил рассказ бетам. Там я получил фидбек, который теперь считаю немного искажающим. Дело в том, что беты мои набраны "по хоррору". И к антиутопиям непривычны. Тут многие писали про "типичную антиутопию", беты же, наоборот, хотели больше разъяснений и тд. Им понравились странные имена — я добавил таких имён. Вообще, Свята и Покаян — ничего не говорящие имена. Я просто хотел создать у читателя ощущение неправильности. Как когда читаешь Солженицына — не чувствуешь реальности описываемого мира, это какой-то алогичный застывший в вакууме фентезийный мир. Отсюда же искажённая речь героев и само повествование. Мир неправильный — и читатель должен это ощущать. Многие же ругали за "плохой язык". Ожидаемо, но — печально.
Сам мир существует недолго и существует хреново. Собственно, я дал намёки на то, что мир просто паразитирует на остатках мира погибшего. Все делают вид, что всё хорошо — но вокруг всё рассыпается, исчезает, умирает. Мне писали "мир нереалистичен потому, что непонятно, как он работает и такой мир долго не продержится и откуда они берут продукты и вот это вот всё". Что ж. Как и наш мир. Спросите у школьника — откуда в школьной столовой берутся продукты, если в его городе нет ни единого поля, и почему у них стена осыпается и что производится в их посёлке и почему всё так, а не эдак и сколько ещё это продлится. Последуют ответы в духе "экономика в стране страдает из-за того, что мы неразвитые, а неразвитые из-за того, что мы все вырожденцы и 70 лет отрицательного отбора и коллективная травма". Общество в рассказе обречено. Это я и хотел показать. Недолго ему осталось. Только подрастут все эти Покаяны — и устроят своим учителям такую психотравму, что не отмоешься. И символы разложения уже проступили на нём.
Короче — я добавил побольше имён и за это меня поругали. Ещё мне сказали. что непонятны отношения между героями. Я почесал голову — и прописал открыто "он понял, что любит её", и за это меня тоже попинали. Также мне написали "непонятно как её нашли", я подумал — хммм... это должно было заранее ощущаться самой атмосферой антиутопии... но ладно, добавлю про пластыри. И — за пластыри меня тоже пинали.
С другой стороны — я расширил записку и добавил запах подснежников и добавил два именных персонажа-одноклассника (которые вроде тоже всем зашли), добавил парочку "свободных" выражений и в принципе — сильнее поработал над психологизмом гг. Так что — всё же финальная редактура была на пользу. В первой версии он всё ещё был похож на "школьного стрелка", флегматичный и нелюдимый, во второй версии он стал более живым, тянулся к Святе и контактировал с одноклассниками.
По поводу политики — глупо отрицать, она здесь есть. Собственно, это антиутопия — здесь по-умолчанию будет политика. О чём я и пытался показать в своём отзыве. В любой утопии, антиутопии и социалке есть политика, писать антиутопии "фу, политика" — это как писать в нуаре "фу, криминал" или писать в ромфанте "фу, отношеньки". Это именно что моё видение ситуации. Я хотел показать .почему окружающее нас общество продолжает производить антисоциальных личностей, мизантропов и человеконенавистников. И что чувствуешь, когда "свободное общество людей со светлыми лицами" обличает тебя, как психотравмированного токсичного выродка и убеждает в этом его самого. Как говорится, если ты несчастен и беден в называемом всеми вокруг "справедливом" обществе, то либо ты сам виноват и являешься "лишним", либо общество-таки не справедливо. И попытки убедить неудачников на параше в том, что их неудачи справедливы, приводит к превращению неудачников в ненавистников.
Но вот оскорбления в том, что я, описывая всё это "прихихикивал" и "издевался", как и попытки записать всё в сатиру-юмор считаю беспочвенными. Нет, не похихикивал. Я вообще очень сопереживаю персонажам и когда писал — очень всё это переживал. Да и когда писал сам рассказ — не было идеи поржать, была идея сделать читателю нехорошо, неуютно. Странно, что кто-то при этом смеялся, но всякий фидбек важен. Думаю, с финалом про стрелка разговоров про "смехуёчки" и "пародию" было бы меньше. Сорокина не читал (кроме какой-то его порнухи и пары пьес в детсве), мало того — Сорокина в принципе презираю. Так что — тоже мимо.
По отдельным претензиям уже не буду обсуждать. Скорее всего, рассказ-таки перепишу под старый финал. Честно говоря — пока читал отзывы, жалел, что не оставил школьного стрелка.
Вообще — план был пролезть кое-как в финал и получить отзыв от Клим Саныча. Я и не надеялся на победу, опыт с "Все обрыдаются" показал, что с таким материалом надо рассчитывать на последние места. В финал кое-как пролез, а Клим Саныч не пришёл. И это главное расстройство от конкурса((( На публикацию тоже не рассчитываю — что школьный суицид, что школьный стрелок одинаково экстремальны для большинства изданий. Рассказ опубликую в группе где-нибудь в июне (мб даже в двух версиях).
По поводу опечаток — извиняться не буду. Никакого "неуважения к читателям" не наблюдаю. Это конкурсный текст, а не печатный. Все ошибки у меня пропадают хорошо если редакции в пятой, да и то не факт. Дай мне волю — я раз за разом буду править диалоги, повествование и композицию, нарратив и атмосферу, добавляя новые абзацы с новыми ошибками-опечатками и в упор не замечая какую-нибудь "карову".
Всем — огромное спасибо за конкурс. Давненько я не брал в руки шашку. Честно говоря, так утомился читать первый тур, что решил — или второй тур, или Внекс. Когда вышел во второй — решил не отправлять на Внекс второй рассказ. Там у меня твёрдая нф с элементами хоррора была, всё равно бы не вышел.
Зато — в финале собрал кучу отзывов, за что большое спасибо! Честно говоря. отзывы от участников в этот раз были гораздо полезнее отзывов от жюри.
Кстати, на всякий случай спрошу Г.Панченко. В вашем списке на финалистов нет отзыва на мой рассказ. Это так и задумано? Отсутствие отзыва — и есть отзыв? Я ждал, что кто-то другой заметит и скажет, но видимо все нашли себя, прочли и успокоились, а я не нашёл и немного волновался, думал, что отдельно какой-то большой разъё... разбор, то есть, планируется. Сейчас, мол, Панченко каааак выпорет мой рассказ (я почему-то думал так из-за того, что Панченко оценил "Печать и Плесень", который идейно является антиподом моего рассказа). Но — тишина... Поэтому если отзыв написан, но куда-то закатился — выложите уж? Я знаю, что там отрицательный (учитывая место), но просто для истории хотя бы...
Короче — вот так. Всегда люблю писать долгие послесловия, на этот раз прямо себя переплюнул. До новых встреч на Фантлабе (и других площадках).
|
цитировать
