На Московской международной книжной выставке-ярмарке были объявлены лауреаты премии «Terra Incognita». Ее вручают за литературные произведения самых разных жанров и направлений. Кроме этого, награда присуждается за достижения в области гуманитарных наук, а также в искусстве.

В номинации «Проза России» награждена Ольга Славникова. В номинации «Проза Америки» отмечен русский перевод романа Энн Тайлер «Катушка синих ниток».

В номинации «Проза Востока» награжден Мохаммад-Казем Мазинани (Иран) за роман «Последний из Саларов», только что изданный на русском языке и посвященный семье Саларов, связанной кровными узами с династией Каджаров, которые с 1795 по 1925 год правили Ираном. «Салар-ханы рождались на свет в этой усадьбе поколение за поколением со времен Фетх-Али Шаха. Помещения хозяина ломились от разного добра и утвари: тут были керманские ковры ручной вышивки и хрустальные вазы, фаянсовые блюда и бронзовые подсвечники, фарфоровые чаши и кубки, шкатулки из трехцветных опалов, часы с узорами по эмали и кашмирские шали с коронами и венцами, кувшины с инкрустациями и резные столики…».

В номинации «Литература мира в России» лауреатами стали писательница Мария Понтоппидан (Дания) за роман «Что за роза выросла из тьмы? Русские записки Роланда». В предисловии к русскому изданию автор пишет: «Изначально книга написана для датского читателя — в надежде, что он разделит любовь автора к России. Датчане знают о России очень мало, поэтому многие вещи преподносятся в книге как новые и экзотичные, хотя любому русскому человеку они знакомы с самого детства. Теперь она переведена на русский язык и выходит в свет. Думаю, русскому читателю будет интересно узнать, как его страну и народ воспринимает человек извне…». Также в этой номинации награжден творческий коллектив создателей сборника «Свобода и судьба» на датском и русском языках.

В номинации «История Отечества» премией награжден посол Республики Сербия в России Славенко Терзич за книгу «Старая Сербия. Драма одной европейской цивилизации», которая повествует о судьбе центральной части Сербии, где на протяжении веков противоборствовали интересы и устремления различных европейских и не только держав. Как отмечает в своем предисловии автор, само понятие «Старой Сербии» возникло поле того было сформировано королевство Сербия в начале XIX века. Так стали называть территорию средневекового сербского государства периода династии Неманичей (конец XII—XIV в.), которая не вошла в состав автономного сербского государства, оставшись под властью Османской империи.

Также в номинации «История Отечества» отмечено издательство «Кучково поле» за книжную серию «Живая история».

В номинации «Просветительская деятельность» лауреатом стала знаменитая оперная певица и педагог Любовь Казарновская. Ее новая книга должна в скором времени увидеть свет. В номинации «Путь к совершенству» лауреатом стал видный ученый-библеист, культуролог, знаток древних языков Дмитрий Щедровицкий. В номинации «Вершины познания» — Андрей Смирнов, директор Института философии РАН. В номинации «Радость бытия» наградили детского писателя Анну Гончарову. В номинации «Книги и люди» премией был отмечен Егор Серов, главный редактор «Радио Книга».

Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.

Михаил Ципоруха. Под черным флагом. Хроники пиратства и корсарства

Кто в эпоху господства приключенческих романов являлся кумиром множества школьников и не только их? Разумеется, пираты, которые никогда не садились за парты, а вместо этого пили дорогущий ром, надевали самые модные прикиды и дрались с чопорными флотскими офицерами и не слишком помытыми матросами. Эти горячие морские парни уже тысячелетия привлекают внимание всего цивилизованного общества даже без участия Джонни Деппа в роли капитана Джека Воробья. О пиратах написано тысячи романов, снято сотни кинофильмов, а публике всё равно мало. Морской разбой – это часть насыщенной человеческой истории. Пираты были злодеями, но если присмотреться к тем, кто их судил и казнил, то вполне можно вспомнить заветную фразу: «ты и я – одной крови». Только в 1308 году по инициативе и благодаря хлопотам фламандских и норвежских купцов, в первую очередь в их странах и в ряде других было фактически отменено «береговое право». Пользуясь им, любой цивилизованный властитель, владевший участком морского побережья, считал себя вправе объявлять своей собственностью корабль, выброшенный морем на принадлежащее ему побережье, и товары с него (в некоторых местах под это определение попадали и люди с судна), вынесенные на берег. Вполне пиратское правило, отмененное исключительно из-за бизнес-целесообразности.

Пираты были необходимы владыкам, повелителям стран и денег в борьбе всех против всех. Так при поддержке ганзейских купцов Висмара и Ростока шведский аристократ Свейн Стуре, приближенный готландского правителя Эрика, сына Альбрехта, шведского короля, провозгласил образование витальерского братства. «А затем девять ганзейских городов и мекленбургский герцог Иоанн стали выдавать витальерам каперские свидетельства от имени Альбреха». Потом надобность у Ганзы в этом неукротимом сборище исчезла, а витальеры, почувствовав свою силу, стали нападать и на ганзейские суда и даже смогли однажды на время занять один из городов. Борьба бывших союзников между собой была безжалостной – так беспристрастный хронист писал: «Жителям Штральзунда удалось захватить один из разбойничьих кораблей. После этого команду заставили лезть в бочонки. Потом был объявлен приговор, согласно которому, все, торчащее из бочек, должно было быть срублено палачом». Но не пойманные пираты тоже в долгу не оставались, и поэтому не все офицеры доблестных королевских флотов Европы доживали до старости…

Многие корсары в свое время, безусловно, считались VIP-персонами. Так смерть королевского пирата сэра Фрэнсиса Дрейка, покинувшего сей мир 28 апреля 1596 года в море от дизентерии, отмечалась во всей испанской державе (над которой тогда еще не заходило солнце) как национальный праздник. Многие города были в честь такого радостного события иллюминированы. Сам король Филипп, в то время постоянно прихварывавший, узнав о смерти ненавистного английского морского волка, заявил, что впервые после Варфоломеевской ночи почувствовал себя так хорошо.

Весной 1701 года началась война за испанское наследство. Одному из английских капитанов, Дампиру, был выдан патент на каперство (по сути – пиратство против вражеских судов), и среди его подчиненных был Александр Селкирк. После очередной ссоры с капитаном судна неуживчивый Селкирк был высажен на необитаемом острове, где в одиночестве провел четыре года. После его возвращения история и рассказы бывалого моряка сделали его знаменитостью. Именно Селкирк, когда-то отправившийся на узаконенный морской разбой, послужил прототипом литературного героя романа Даниеля Дефо — Робинзона Крузо…

Среди пиратских вожаков были и женщины – например, госпожа Цин, уже при жизни своего мужа-пирата возглавившая эскадру, плававшую под красным флагом и наводившую ужас на не только на торговые суда, но и на военный флот императорского Китая. «Госпожа Цин ввела в пиратском сообществе железную дисциплину и установила для подчиненных суровые правила поведения: если пират самовольно сойдет на берег, ему протыкали уши, при повторных самовольных отлучках пират приговаривался к смерти; пиратам воспрещалось самовольно присваивать даже самые мелкие вещи из добычи…»

Екатерина Глаголева. Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

А что же можно сказать об отечественных пиратах? На службу к Ивану Грозному перешел Кирстен Роде, одно время бывший капером датского короля Фредерика II. Флотилия Роде в 1570-х годах была грозой Балтики. В каперском свидетельстве, выданной русским царем Роде, ему предписывалось «преследовать огнем и мечом в портах и открытом море, на воде и на суше не только поляков и литовцев, но и всех тех, кто станет проводить к ним либо выводить от них товары или припасы». Роде обязался продавать захваченные суда и товары воеводам русских крепостей на Балтике, оставляя себе 10% добычи. Но и воеводы получили приказ «держать того немчина-корабельщика и его товарищей в большом бережении и чести, помогая им чем нужно. А буде, избави Бог, сам Роде или который его людей попадет в неволю, того немедля выкупить, выменять или иным способом освободить».

Поскольку игра на деньги на борту пиратских судов была запрещена (она заканчивалась обычно трагически), то оставались культурные развлечения – песни и пляски. С 1653 года в различных источниках появились упоминания о меренге – танце доминиканского происхождения, «придуманном, как говорят, кем-то из пиратов, лишившемся одной ноги и подобно Джону Сильверу костылявшем на деревяшке». Французские гугеноты, подвергавшиеся религиозным гонениям, устраивали скачки на монахах, если на захваченном корабле оказывались миссионеры-католики. Помимо этого, флибустьеры придумали бег в мешках, «развлечение, доступное и плохим танцорам, и тем, кто был лишен слуха и голоса. Пиратские песни представляли собой длинные баллады, в которых рассказывалось о легендарных пиратах и их подвигах… Поскольку ремесло было рискованным и непредсказуемым, многие пираты были людьми суеверными и поэтому старые «морские волки» рассказывали молодежи всевозможные предания и посвящали в «верные приметы», приносившие удачу. Так, у капитанов и боцманов имелись «заговоренные свистки», хранившиеся в молитвенных сундуках. Ими пользовались в крайних случаях, когда в штиль «высвистывали» ветер. Другим вариантом вызова ветра было привязывание к вантам ботинка или суровая порка юнги, чтобы он визжал на весь океан… Кстати, даже серьге в ухе приписывали магические свойства – она-де не только улучшала остроту зрения и спасала от морской болезни, но и считалась оберегом от кораблекрушения. Золотая серьга в ухе означала, что ее обладатель прошел мыс Горн. На многих судах существовало поверье, что согласно которому чистка зубов раздражала морского бога Нептуна. Знаменитый пират Эдвард Тич, сделавший свою черную бороду «визитной карточкой», гордился тем, что ни разу в жизни не мылся. Правда, в те времена даже в цивилизованных странах купание считалось вредным для здоровья. Во множестве художественных фильмов показано, как тела пиратов просто «покрыты» татуировками. На самом деле, татуировки вошли в моду только после плавания Д.Кука к берегам Таити (1772 год), когда Золотой век флибустьеров уже прошел…

Бен Хеллман. Сказка и быль: История русской детской литературы

В книге финского исследователя рассказывается о том, какие издания на русском языке для детей выходили на протяжении четырех веков, как эти книги должны были воспитывать и провещать юных читателей. Большинство из упомянутых авторов и книг давным-давно забыто, но некоторые все же вошли в историю отечественной литературы.

Одна из наиболее интересных тем – это попытка создания новой модифицированной культуры для грядущего советского человека, предпринятая большевиками после прихода к власти. Пройдет всего несколько лет и великий пролетарский писатель Максим Горький в 1933 году скажет: «В нашей стране воспитывать – значит революционизировать». А пока, в 1920-е годы, появляется новое направление в литературе – «красный романизм». Отважные подростки, рискуя жизнью, борются со злобными белогвардейцами и побеждают. Наглядным примером является книга «Красные дьяволята» профессионального революционера Павла Бляхина.

«Близнецы – брат и сестра из деревни – и молодой китаец захвачены событиями войны на Украинском фронте, где они заново переживают свои фантазии из любимых книг об индейцах и ковбоях. Их заветная мечта – добыть «скальп» вождя анархистов Махно — «Голубой Лисицы», и принести его «краснокожему вождю» Троцкому».

Наталья Лебина. Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю

Победив в Гражданской войне, большевики стали преобразовывать не только управление, но и быт, и досуг миллионов людей. Одежда стала одной из форм проявления лояльности – партийный функционер С.Н. Смирнович в молодежном журнале «Смена», гневно клеймя девушек, облаченных в шелковые блузки, заявляла, что лишь «развращенные буржуазки ласкают свою кожу прикосновением шелка». В начале 20-х годов в Советском Союзе стали появляться и косметические товары – была восстановлена знаменитая фабрика Брокара, переименованная в Государственный мыльно-парфюмерный завод № 5 «Красная заря». В советских газетах печаталась реклама средства для уничтожения угрей «Адон» и одноименной пудры; крема, мыла и пудры «Имша». Кроме того, спросом пользовались «полукустарные» красители, многие из которых содержали вредные для здоровья вещества.

В издании подробно разбирается, какие перемены проходили в кино, на сцене театров и на эстраде, как происходило отмечание религиозных праздников, формировалась «сталинская елка» и другие мероприятия. Не ограничиваясь чистками в библиотеках, где избавлялись от книг с «буржуазными» идеалами, комсомольские и партийные деятели стали пропагандировать новый литературный тренд с идеологической начинкой. В бюллетене 18 конференции Петроградской организации РКП(б), состоявшейся в 1923 году, фигурирует необходимость «выпустить в свет хотя бы несколько коммунистических пинкертонов, взяв героические моменты из работы хотя бы наше ЧК или из жизни тех или иных отрядов Красной армии и в легкой форме преподнести молодежи».

Андрей Артамонов. Госдачи Крыма. История создания правительственных резиденций и домов отдыха в Крыму: правда и вымысел

В книге рассказывается о дворцах и особняках, об охране императорской персоны и Собственном Его Императорского Величества конвое. Инициаторами создания первых домов отдыха ВЦИК в КРЫМУ БЫЛИ Дмитрий Ульянов и Лев Каменев. На основании постановления ВЦИК и СНК РСФСР № 32/С от 19 января 1921 года дворец С.В. Кокарева в селе Мухалатка (расположенного неподалеку от Фороса) должен был стать одной правительственных крымских резиденций большевиков. С лета 1922 года в дом отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» ездили люди, которые входили в оргбюро ЦК РКП/ВКП(б) и те приближенные новые генсека партии, еще взбиравшиеся на политический Олимп, но уже проявившие к Сталину лояльность и поддерживавшие его в борьбе за власть. Среди наиболее частных гостей этого привилегированного дома отдыха были М.В. Фрунзе и К.Е. Ворошилов, А.И. Микоян, Н.К. Крупская, А.С. Енукидзе, который и уточнял наличие свободных мест.

При этом правом отдыхать в номенклатурных санаторно-курортных учреждениях ЦИК и СНК обладал высший командный состав РККА, хотя командование Красной армией и располагало своими ведомственными здравницами. В своей книге «Так было» А.И. Микоян, занимавший летом 1925 года должность секретаря Северокавказского райкома ВКП(б), писал о пребывании в «Мухолатке» приехавших отдыхать с женами Дзержинского и Фрунзе, который был страстным охотником. И поэтому он вскоре уехал в Азербайджан, где в ленкоранских степях, по его словам, были замечательные места для охоты. «Совершенно интригующей выглядит картина пребывания в том же сентябре 1925 года на территории дома отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» наркомвоенмора и председателя РВС М.В. Фрунзе. По личному распоряжению И.В.Сталина для лечения (у него было подозрение на язву желудка) М.В.Фрунзе Политбюро ЦКВКП(б) предоставило месячный отпуск на поездки в «Мухалатку». 7 сентября 1925 года, приехав в дом отдыха, М.В.Фрунзе застал своего зама К.Е.Ворошилова за подготовкой к охоте у горы Ай-Петри и с радостью составил ему компанию. Но после охоты ему резко стало хуже: открылось сильное кишечное кровотечение. Из Москвы срочно вызвали лучших врачей: Владимира Розанова и Алексея Касаткина. Они долго наблюдали пациента...»

Мы жили в СССР. Авторы-составители Ольга Дыдыкина, Светлана Ермакова, Вера Куликова

На свете уже появилось новое поколение, которое не застало этой сверхдержавы, располагавшейся на 1/6 части земного шара. Но миллионы людей по-прежнему вспоминают о том, как они жили в этой стране, да и во всем мире до сих пор попадаются самые разные «советские» отпечатки. Издание можно назвать красочной энциклопедией советского образа жизни: от государственных и партийных символов и лозунгов, до домашних праздничных застолий и нюансов социалистического реализма. На страницах книги представлены фотографии кумиров советского спорта, театра, кино, эстрады, выдающихся композиторов, художников, писателей. Иллюстративный ряд включает в себя как парадные портреты тружеников для досок почета, строителей БАМа, радостных ликов участников первомайских демонстраций, так и снимки и уже позабытых предметов быта: первых отечественных телевизоров, аккордеонов, погонов и значков Советской Армии, почетных грамот и комсомольских значков, новогодних открыток, ордеров на квартиру.

«Жизнь в коммуналках сейчас кажется сущим адом, а тогда в стране это было нормой. В одной комнате ютились семьи с несколькими детьми, утром перед ванной и уборной выстраивались очереди из жильцов, опаздывающих на работу. Несоблюдение установленных правил приводило к конфликтам. Хозяйки ссорились из-за плиты, продуктов, дежурств или непогашенной лампочки в помещениях общего пользования; все сплетничали друг о друге, ведь вся жизнь была на виду — понятия «личное пространство» не существовало. Однако были в этой прошлой коммунальной жизни и светлые моменты: некоторые представители старшего поколения (особенно ленинградцы) до сих пор с ностальгией вспоминают совместные встречи Нового года и взаимную выручку соседей.

Коммуналки были вынужденной мерой, и в 1950-х гг. руководство страны стало проводить новую жилищную политику, которая была направлена на массовое строительство отдельных квартир… История массового строительства пятиэтажек в СССР началась с московского района Черемушки. Дома там возводились невероятно быстро: на сборку конструкций из крупных панелей отводилось всего 52 дня. А уже через 100 дней после начала строительства в дом заселялись первые жильцы».

Ниматулла Фазели. Современная иранская культура

Начиная с 1899 года, когда был принят указ о создании мэрии (баладие), именно государство начало создавать организационные единицы городского управления. Изнанкой быстрого развития крупных иранских городов (в первую очередь столицы) стал кризис коллективной памяти, поскольку в результате внутренней эмиграции в эти города переехали группы людей из разных иранских провинций. Как подчеркивает Фазели, «неоднородность этих групп и отсутствие конкретных культурных программ не позволили появиться городскому коллективному чувству или коллективной памяти. Коллективная память и конкретная городская идентичность жителей разных регионов, которые в период Насер ад-Дин Шаха и даже до него в пределах конкретных районов знали друг друга, были стерты». При этом шахское правительство не смогло предложить новую культурную политику вместо утраченной местной идентичности, и поэтому не в столице не была полностью сформирована местная городская культура.

В книге рассказывается о том, как происходило изменение дискурсов города в Иране, какую роль сыграли университеты, какие основные процессы происходили в современной музыке, роли фотографии и визуальной культуры. «С 1921 г. по 1961 г. Иран смог выступить в письменную культуру. В результате появились технологии, ее производившее, а именно: издательское дело, школьная система, университетская система, а также ценности и убеждения, поддерживающие письменную культуру. Появился также средний городской класс, располагающий достаточным количеством времени для чтения книг».

Дмитрий Щедровицкий. Два пути

Новая книга видного ученого-библеиста начинается со всестороннего анализа известного фрагмента Нагорной проповеди «Не давайте святыни псам… И не бросайте жемчуга вашего перед свиньями…». Автор отмечает, что в библейских текстах можно найти лишь еще один пример того, когда бы слова «святыня» и «пес» соседствовали в одном смысловом ряду, а конкретно – в книге Второзакония. И речь там идет о том, разъясняет исследователь, что действительно запрещалось продавать собаку и жертвовать вырученные деньги в Храм. Но слова из Нагорной проповеди помимо очевидной отсылки к этому ветхозаветному запрету, содержат и предостережение, связанное с традиционной библейской символикой, в рамках которой с псом ассоциируется злость и агрессивное неприятие. То есть, в рассматриваемом отрывке говорится о том, что не следует допускать до духовного руководства людей злых, подвластных темным страстям. Другая рассматриваемая в книге тема – образ тесных врат спасения, к которым ведет узкая стезя, со множеством препятствий. Приводится обширный пласт исторических деталей и древних преданий на указанную тему, а также целый пласт связанных с ней понятий и символов. «Но зададим вопрос: не странно ли, что врата предшествуют пути? Обычно ведь как раз пройденный путь приводит нас к воротам, а через ворота мы входим в сад, обитель, дворец, Храм. А здесь наоборот: ворота, а за ними – путь. При этом тесные врата выводят на узкий путь, а широкие – на пространный… Ворота – символ входа, того выбора, который предшествует пути. Чем же определяется наш выбор?».

Микал Хем. Быть диктатором. Практическое руководство

Книга норвежского исследователя и писателя, доктора филологии и философии университета Осло, с юмором и сарказмом рассказывает о самых известных диктаторах XX века – гаитянском Жан-Клоде Дювалье, императоре Центральноафриканской империи Жан-Беделе Бокассе, северокорейском Ким Чен Ире, Саддаме Хусейне. В издании, на основе анализа этих диктаторских режимов, описано, как они пришли к власти и смогли удерживать ее в течение длительного времени, как тратились миллионы на личные прихоти, и как возникал культ личности.

Большинство диктаторов стремятся править до последнего вздоха, и лишь немногие готовы передать свои полномочия приемнику, рискуя стать при этом жертвой переворота. Или быть очень ограниченным в передвижениях по миру. В главе «Как потратить деньги» подчеркивается, что диктаторы просто обязаны постоянно поддерживать уровень потребления, подчеркивая всячески дистанцию между собой и простым народом. «Коронационный костюм Бокассы был декорирован тысячами крошечных жемчужин. Вдобавок он, как и подобает императору, был облачен в девятиметровую пурпурную бархатную мантию. Счет за услуги портных составил $145000… Бокасса не ограничился выбором того же портного, что и Наполеон: он хотел добиться полного сходства церемоний коронаций. Поэтому он предпринял целый ряд попыток уговорить папу римского Павла VI прибыть в Банги и короновать его лично. Он планировал взять корону из рук папы и возложить на собственную голову, как это сделал Наполеон на собственной коронации. Ватикан вежливо отказался, сославшись на то, что преклонный возраст папы не позволяет ему предпринять столь далекое путешествие. Они не упомянули, что в обязанности папы больше не входит коронация регентов».

Мой новый обзор, опубликованный здесь

История тела. Т. 3: Перемена взгляда: XX век. Под редакцией Алена Корбена, Жан-Жака Куртина, Жоржа Вигарелло

Во второй главе – «Изобретение и осмысление генетического тела» — рассказывается не только о генетических заболеваниях, популяционной генетике и управления рисками, но и обсуждаются юридические и этические дебаты, связанные с собственностью на геном. Один из последующих разделов посвящен рождению и триумфу современной диетологии, а из другого можно узнать о программах для «атлетических» тел.

В разделе «Тело и война» описано расширение понятия врага и изменение телесной практики. Один из изучения «связан с областью антропологии, с тем изумлением, которое испытал Марсель Мосс, увидев во время I Мировой войны, что британская пехота марширует иначе, чем французская, и роет окопы особенным образом. Невозможно представить себе в полной мере, насколько понятие «техника тела» — «традиционные способы, посредством которых люди в различных обществах пользуются своим телом», как сформулировал это Мосс, проанализировав свое удивление, — станет пищей для всех исторических и антропологических рефлексий того времени на этот счет».

Уделяется внимание спортивным зрелищам и – от трибун к экранам — роли тела в кинематографе и в танце. Одна из тем книги – это новое возникновение темы механического человека, начавшееся по мере развития «биотехнической инженерии» (включающей в себя развитие пластической хирургии и практик преобразования тела), получившей в современности оттенок «постчеловеческого». Помимо всевозможных имплантатов и диагностики генетических заболеваний при помощи цифровых технологий создаются виртуальные клоны лица или тела. Также в книге упомянуты созданные при помощи новых технологий перформансы и представления.

Энтони Блант. Теории искусства в Италии: 1450–1600

По мнению Бланта, происходившие в искусстве изменения неизбежно сопровождались и изменениями в теориях искусства, его трактовавших. Это было связано и с изменением роли художника. В XV веке мир вступал в новую эпоху – после эпидемий и войн Европа, получившая первые печатные книги, открывшая Америку, отправившая корабли к африканским и азиатским берегам, казалось, переживает полное перерождение. В это время художники перестали быть безликими членами профессиональных корпораций, обычно выполнявших заказы Церкви и государей. У них появились богатые, просвещенные заказчики, и в соответствии с их пожеланиями (и региональными особенностями) возникли многочисленные художественные течения. Особенностью итальянского Ренессанса было существование одновременно множества художественных центров.

Менялись не только заказчики с их «спецификой», но и само отношение к искусству. «В конце Средних веков народные идеи выражались в искусстве посредством реализма, однако наивный реализм вовсе не тождественен научному реализму Возрождения или реализму, который часто встречается в сочетании с чисто средневековыми элементами фантастики и символизма, отраженной в творчестве таких художников, как Босх или Грюневальд. Поэтому в народном искусстве Позднего Средневековья следовало бы ожидать смешения идеализма и простых натуралистических взглядов».

Одна из глав – «Тридентский собор и религиозное искусство» посвящена роли католической церкви в искусстве и самого религиозного искусства, признанного еще до окончания собора (который длился с 13 декабря 1545 года по 4 декабря 1563 года!) одним из наиболее ценных орудий пропаганды. «Отношение Церкви к еретическим картинам менялось в разные исторические периоды, однако до Контрреформации оно было на удивление либеральным. В Средние века могущество Церкви было столь велико, что она могла позволить себе подобную небрежность. Вместо того, чтобы исключать людей из своего лона, она предпочитала дозволять народным устремлениям выражать себя в широком юморе мистерий и свободном воображении готической культуры. Она позволяла представлять или пересказывать истории, даже если они были легендарными или вымышленными, при условии, чтобы они не выступали прямо против каких-то фрагментов церковного учения или практики. Та же широта взглядов отличала и эпоху Возрождения».

При обсуждении вопроса о пристойности главной мишенью стал «Страшный суд» Микеланджело. Микеланджело первым среди своих современников прославил красоту обнаженного человеческого тела — для него нагота и искусство стали равнозначными. Знание анатомии человека – вот непременное условие высокого мастерства не только скульптора, но и художника. Но никто не отменял условности, даже для гениев. Мастера, возводившего гробницу Папе, руководившего строительством величайшего собора, росписью капелл, многие (и не только священнослужители) называли «изобретателем непристойности».

Александр Ли. Безобразный Ренессанс: Секс, жесткость, разврат в век красоты

«Из-за технологических изменений война стала более профессиональным занятием. Для овладения арбалетом или большим луком необходима была практика. Только тогда это оружие могло использоваться с максимальной эффективностью. Копью тоже нужны были совместные тренировки. Более того, металлические доспехи, сменные лошади и даже арбалеты стоили очень дорого… Усиливающаяся жестокость итальянской гонки вооружений не позволяла государствам возлагать надежды на скромные способности доморощенных волонтеров». Рассказывая о том, как постепенно отряды наемников превратились в хорошо организованные подразделения, Ли приводит численность самых больших из них – Белого отряда Джона Хоквуда и Звездного отряда, насчитывающих до 10 000 солдат и вдвое больше сопровождавших гражданских.

В главе «Ренессанс и мир» приведена история Филиппо Липпи, которого жажда странствий завела в дальние страны. Во время прогулки по морю вдоль побережья небольшую лодку с Филиппо и друзьями захватили пираты с мавританской галеры и продали его в рабство. Однажды на побеленной стене хозяйского жилища Филиппо нарисовал своего хозяина. За это юношу освободили от рабского труда и позволили заниматься живописью. Через полтора года его отпустили, он покинул Берберское побережье и вернулся на родину.

Говоря о Италии XV века, Ли, подчеркивая ее «международный» характер, обращает внимает на то, что «во Флоренции «чуждость» была еще более очевидна. К моменту возвращения Филиппо его родной город уже превратился в один из самых важных перекрестков мира. На рынках процветающего города торговали экзотическими специями и роскошными тканями с далекого Востока. Флорентийские торговцы знали Константинополь, Москву и Левант так же хорошо, как свой родной город. Во флорентийских дворцах можно было увидеть слуг и рабов самых разных национальностей и цвета кожи. На улицах и площадях рассказывали истории о странных и удивительных краях. Более того, когда Филиппо вернулся в Санта-Мария дель Кармине, во Флоренции заседал большой экуменистический совет, который Гоццоли позже прославил в «Шествии волхвов в Вифлеем»».

История с Филиппо Липпи показывает, что именно Ренессанс стал временем разрушения привычных представлений и контактов с другими народами и культурами. Развеялось множество средневековых представлений и мифов о Востоке и Африке, несуществующих державах и непредвиденных чудесах.

Марк Мазовер. Власть над миром: история идеи

В поддержку коммунистических и антиколониальных движений в Европе и Азии устраивались пропагандистские мероприятия. «В середине 1920-х гг. благодаря мастерству Вилли Мюнценберга антиколониализм оказался в центре деятельности Коминтерна. Брюссельская конференция — Мюнценберг специально выбрал этот город, чтобы разоблачить преступления бельгийцев в Конго, — и Берлинская лига за борьбу с империализмом на время объединила европейских антиимпериалистов, путешественников и колониальных националистов, таких как Неру и Чай Кайши».

Во время Второй мировой войны в англо-американском партнерстве ведущую роль в определении формы новой международной организации играли американцы, а Черчилль считал рассуждения о будущем устройстве послевоенного мира пустой тратой времени. Для противодействия немецкой пропаганде Нового порядка был создан Комитет кабинета по военным задачам, в котором участвовал знаменитый историк Арнольд Тойнби, который предупреждал, что именно в противостоянии между «континентальной и океанскими схемами мироустройства» будет формироваться грядущий мир. Описывая процесс создания ООН, Мазовер приходит к выводу, что «в действительности Большая тройка просто создала организацию, сочетавшую научную технократию Нового курса с гибкостью и мощным политическим влиянием европейской системы альянса XIX в.»

Анализируя варианты возможного будущего, и темпов развития робототехники, возникает вопрос об их «системе этического контроля и убеждения». Исследование о нем было заказано уже почти десять лет назад. «Поскольку живых солдат на поле боя сменяют «смертоносные автономные роботы», инженеры стараются создавать для них программы, включающие юридические и этнические нормы. Они превозносят роботов за их свободу от человеческих эмоций и предрассудков, за их превосходящие способности в обработке информации и утверждают, что по этим причинам роботы могут сражаться более гуманно, чем люди… По мере того, как роботы получают права (ВВС США, например, утверждают, что их беспилотники имеют право на «самозащиту») эти же права отнимаются у людей и государств».

Андрей Кудин. Болгарские тайны. От апостола Андрея до провидицы Ванги

«Европа шла в Азию, или Азия просачивалась в Европу, как правило, через болгарские земли, — подчеркивает автор книги. — Контакты и столкновения между двумя трансконтинентальными цивилизациями происходили в значительной степени на территории Болгарии». Именно через Болгарию другие славянские страны восприняли обширное наследие Византии, ее государственные, религиозные, культурные модели. Так родилась, по классическому определению историка Дмитрия Оболенского, византийско-славянская общность.

Книга Андрея Кудина – это своеобразное путешествие по истории Болгарии с опытным гидом-проводником, в роли которого выступает автор. Чтобы путешествие было максимально увлекательным, писатель и ученый нашел любопытную форму рассказа об этой балканской стране через раскрытие ее многочисленных тайн, связанных не только с летописями и археологическими раскопками, но и с поиском кладов, следов внеземных цивилизаций и расследованием громких криминальных историй, противостоянием спецслужб разных стран в ХХ веке и судьбами выдающихся личностей.

Ишрак 7. Составитель Янис Эшотс

Один из самых интересных разделов — четвертый, посвященный философии истории. В нем включены фрагменты из основного сочинения видного ученого Мустафы На'има (1655-1716), считающегося первым официальным историком Османской империи. Родившись в семье янычара, служившего в сирийском городе Алеппо, в юности Мустафа нес службу в дворцовой охране в Стамбуле. Получив образование и стал чиновником. В 1704 году он завершил свое сочинение «Тарих-и На'има», фрагмент которого – «О науке истории природе государства и общества» — опубликован в сборнике. В нем ученый дает советы по спасению государства от упадка и гибели. Поскольку мудрецы традиционно рассматривали общество по аналогии с телом человека, то считалось, что социум состоит из четырех элементов: ученые, воины, торговцы и крестьяне (в совокупности с ремесленниками). Описывая полезные качества историка, Мустафа На'им подчеркивает, что «ему следует, не обращая внимания на ходячие ложные россказни, опираться на людей, кто в состоянии описывать факты такими, каковы они есть на самом деле, и на их достоверные сообщения... будучи справедливым, то есть беспристрастным в своих оценках, а не фанатичным и твердолобым сухарем с помутненным разумом, ему не следует защищать своих знакомых, не достойных похвалы...».

Среди статей пятого раздела выделяется «Язык птиц» Фарӣда ад-Дӣн ‘Аттāра (первая и вторая главы), данный с предисловием и комментариями Ю.Е. Федоровой. Эта философской поэма была написана на рубеже XII–XIII веков и не только принадлежит к шедеврам персидской поэзии, но и по праву считается одним из наиболее авторитетных в традиции произведений суфийской мысли.

История информационных технологий в СССР. Знаменитые проекты: компьютеры, связь, микроэлектроника. Под общей редакцией Юрия Ревича

В тексте рассказывается о том, как была воспринята отечественными учеными и инженерами появившаяся в 1948 году в Парижа книга Норберта Винера «Кибернетика или Управление и связь в животном и машине», и какой залп «разоблачительных» советских публикаций спустя несколько лет обрушился на науку кибернетику.

Не забыт и военный аспект вычислительной техники — в начале 1950-х проблема противоракетной обороны проявилась особенно остро, и появилось «письмо семи маршалов», подписанное, в том числе, и первым замом министра обороны Г.К. Жуковым. Вскоре состоялось обсуждение этого документа на Научно-техническом совете Третьего главного управления при Совете Министров СССР. Несмотря на темпераментное заявление одного из создателей отечественной радиолокации А.Л. Минца, заявившего, что «это просто бред испуганных прошедшей войной маршалов», поскольку не видел возможности перехвата баллистических ракет в воздухе, в декабре 1953 года в КБ-1 создана лаборатория по изучению проблем ПРО.

Среди разработчиков электронно-вычислительной техники в СССР был Анатолий Иванович Китов, в 1952—1953 гг. — начальник отдела вычислительных машин в Академии артиллерийских наук, будущий доктор технических наук, профессор, инженер-полковник. 7 января 1959 года он отправил письмо Н.С. Хрущеву, обращая внимание, что «в настоящее время назрела жизненно важная необходимость в создании автоматизированной системы административного и экономического управления в стране на основе применения научных методов организации управления и внедрения электронных вычислительных машин».

В издании рассказывается не только о советских ЭВМ, но и о различных достижениях микроэлектроники и связи, а также — мобильной телефонной системе «Алтай», которую использовали в странах СЭВ.

Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.

Арти Д. Александер. Танцующие с Богами. Индийская энциклопедия

В большом красочном издании наглядно и доступно рассказывается об искусстве Индии, ее истории, эпосе и традициях. Среди тем: ювелирные украшения, старинное оружие, боевые искусства, психология красоты, этническая одежда, жизнь наследников великих династий. Отдельные разделы посвящены впервые приведенным полностью уникальным текстам из древних трактатов и истории доарийских богов. В издание включено более 500 уникальных фотографий и рисунков, наглядно демонстрирующих позы традиционных танцев, украшения и костюмы.

История украшений тесно связана с историей пирсинга, который воспринимался как испытание на силу духа. «Для многих племен и народов подобное совершенствование тела знаменует переход на более высокую ступень, инициацию. В набор способов ее достижения, начиная с самых древних времен, входило внедрение в тело посторонних предметов, не считая татуировок, рубцевания и трепанации черепа с целью изменения формы. Пирсинг имел немалое значение в племенных культах и мифологии, без него личность не могла вступить во взрослую жизнь, стать жрецом, охотником, воином, мужем или женой…»

Самая необычная глава – «Индийская мозаика», в которой повествуется о всевозможных чудесах и загадках, парадоксах Истории. Так, в городе Сурат на европейском кладбище находится могила Томаса Кориэта, «безумного англичанина». В 1613 году он отправился из Лондона в Индию, через Европу и Азию — пешком, показывая факирские номера. Путь до Сурата занял у него четыре года.

Известный многим по роману А. Дюма аббат Фариа родился в 1756 году в Гоа. Там он окончил монастырскую школу, но затем возглавил антиколониальный заговор, был арестован, и отправлен в цепях в метрополию. Сумев бежать из лиссабонской тюрьмы, он добрался до Парижа, полным в то бурное время будущих мировых знаменитостей. Фариа прославился своими пламенными речами и... мастерством гипнотического внушения.

Как теперь живут индийские раджи? Последние королевские привилегии, обещанные Индией за добровольное присоединение, упразднила И. Ганди в 1975 г. Раджи, задушенные счетами, налоговыми штрафами и имущественными и земельными преследованиями, распродавали за бесценок оставшиеся ценности, обстановку и дома. Больше повезло тем, кто адаптировался и положил начало семейному бизнесу, как раджа Удайпура, превративший свой дворец в роскошный отель. Благодаря ему сегодня любой уважающий себя турист с нескучным счетом в банке, имеет шанс «почувствовать себя настоящим индийским раджой…». Озлобленные раджи образовали мафию и преступные синдикаты, став «плохими парнями» без которых немыслимы остросюжетные фильмы. Любители дикой природы начали создавать заповедники и сохранили для нас как жизнь исчезающей популяции тигров, так и самобытные племена. Удачливые политики стали первыми индийскими дипломатами.

«Сейчас понятно, что независимое государство, как и королевство, существующее на принципах идиллического «возврата в прошлое» («ашрамов» и т.д.) не только проблематично, но и просто невозможно. Известный всем пример — оккупированный Тибет. Проблема не только построить такой «Эдем» (найти/отвоевать для него место на земле, добиться признания и обозначиться на карте мира), но и сохранить. В том числе – не утратить «в процессе отбора и созидания», ту самую уникальную самобытность, ради которой все и затеялось. Как-то продержаться, но с ограничениями, могут туристические этно-центры, гостеприимные игрушечные королевства со своим спонсором в лице короля, автономии, резервации, или сказочные персонажи «Страны Диснея».

В любом случае, если вы решите добираться до Египта морем, то вашей первоочередной задачей будет выбрать подходящий порт отправления и получить место на корабле. На Финикийском побережье расположено несколько оживленных портов, таких как Библ, Сидон и Тир. Южнее вы можете попытать удачу на ханаанском побережье — в Доре, Ашдоде и Ашкелоне, расположенных в относительной близости от Египта».

Дональд Райан. Древний Египет за 5 дебенов в день

Добро пожаловать в Древний Египет, а точнее – во времени правления могущественного фараона Рамзеса II (1250 г. до н.э.), владыки могучей империи… Дональд Райан – известный египтолог – вместо изложения сухих фактов о давно минувших временах и нравах предлагает читателю совершить воображаемое путешествие в то время и место и по возможности взглянуть на тогдашнюю жизнь изнутри. Но для начала надо отправиться в те места, и Райан предлагает разные возможные пути в Египет – естественно, те, что были бы возможными три тысячелетия назад.

В любом путешествии важны советы, а в данном случае – тем более. Поэтому Райан включил главу – «Еда и напитки. Одежда. Гигиена. Скорая медицинская помощь». Разумеется, все – древнеегипетское. «Поскольку вы не египтянин, смиритесь с тем, что к вам будут относиться как к чужаку. Однако это вовсе не означает, что вы будете одиноки. Несмотря на традиционное недоверие к чужестранцам, в царствование Рамзеса II Египет принимает множество разных людей: это главным образом наемники из Нубии и других земель, а также пленники (они обычно становятся рабами), захваченные в ходе военных походов, широко используемые в различных государственных и религиозных учреждениях».

В издании описано путешествие (тогда оно вовсе не считалось романтичным!) на тростниковой лодке по полноводному Нилу. Через века до нас дошли только звучные имена и титулы египетских богов и фараонов, их вельмож и военачальников, но история не сохранила имен и прозвищ многих тысяч простых египтян.. Представление об их жизни могут дать найденные археологами картины и скульптуры. Существует гипотеза, что именно Египет был родиной домашнего кота. Неслучайно египтяне в древности даже давали дочерям ласкательное имя «маленькая кошка». Не забыты и многочисленные боги. Возможно, у египтян было больше богов, чем у любого другого народа за всю историю человечества. Подробно описана семенная жизнь и традиции, архитектура и литературные памятники.

«В Египте так много административных должностей, что кажется, будто половина населения страны — сановники. Вам могут встретится надзиратели за крупным рогатым скотом, за пасечниками, за изготовителями сандалий и за играющими на бубне. Количество и разнообразие слуг, в обязанности которых входит поддерживать хорошее настроение фараона и порядок в царском дворце, стремится к бесконечности, впрочем, как и количество тех, кто этими слугами управляет. Среди низких сословий еще живы идеалы меритократии и вера в то, что одаренные, несмотря на свое происхождение, могут возвыситься, на практике же вероятность продвижения от помощника мелкого служащего в крошечном городке до должности визиря — минимальна. Подобная высокая цель может стать сильнейшей мотивацией для юношей, обучающихся в школе писцов, однако фаворитизм и семейные связи высшего класса остаются непоколебимыми факторами, определяющими, кто и чем будет заниматься в Египте».

Клайв Стейплз Льюис. Избранные работы по истории культуры

Впервые переведенные на русский литературно-исторические исследования известного ученого и писателя, посвященные как старинным литературным традициям (отчасти позабытым и видоизмененным), вместе с тем бережно реконструируют и художественные образы прошлых столетий. Книга начинается с «Аллегории любви», в первых строках которой Льюис указывает, что средневековая аллегорическая поэзия может отпугнуть современного читателя (первое издание книги на языке оригинала появилось в 1936 г., так вряд ситуация поменялась к лучшему), предпочитающего истории о шейхах, «Спасателях» и похищении невест. Но при этом к человеку далеких Средних веков автор относится с почтением, не проявляя свойственного многим его современникам чванства по отношению к жившим в Темные (несовершенные) века.

Льюис на многочисленных примерах прослеживает историю аллегорического метода, начиная с провансальской поэзии XI века и заканчивая эпохой Возрождения в Англии, подчеркивая, что «задача аллегории не скрывать, а раскрывать, и служит она как раз для того, чтобы выражать то, что в сухо изложении не выскажешь или выскажешь хуже. Вот почему внутренняя жизнь, особенно – жизнь любви, религии и духовного роста, всегда была пространством аллегории. Именно здесь есть то неосязаемое, что способна определить лишь аллегория».

В книгу включено обширное предисловие к «Потерянному раю», составленное на основе лекций, прочитанных автором в колледже в 1941 году. В нем Льюис рассказывает о технике и предмете первичного эпоса, стиле вторичного эпоса, непадшей сексуальности и грехопадении. «Средневековый человек по самой своей сути не был ни мечтателем, ни бродягой. Он был организатором, классификатором, строителем систем. Он хотел найти «всему свое место». Разграничение, формулировка определений, сведение в таблицы доставляло ему ни с чем не сравнимое наслаждение. Переполняемый жаждой кипучей деятельности, он в то же самое время всеми силами жаждал ее формализовать. Война была (в теории) формализована геральдическим искусством и законами рыцарства; любовь между полами (опять же в теории) — подробным любовным кодексом. В высшей степени оригинальная и свободно парящая философская спекуляция загоняла себя в тесные рамки Аристотелевой логики. Особенно процветали такие науки, как юриспруденция и нравственное богословие, предполагавшие упорядочивание самых разнообразных частностей».

Максим Чертанов. Степан Разин

Среди множества мифов, связанных со Степаном Разиным, его так и не найденными кладами и чудесами, плывшим вместе с мятежниками «царевичем» или «патриархом» (Никоном), центральное место занимает легенда о брошенной в Волгу персидской княжне.

Историю с возможным захватом благородной пленницы большинство исследователей связывает с морским сражением весной 1669 года возле острова, ныне именуемого Сари, неподалеку от Ленкорани. Тогда флотилию Разина атаковали корабли, которыми командовал Мамед-хан, наместник Астрабада, в чьем распоряжении были и сухопутные силы, занявшие остров. Как сообщал шведский посланник в Персии Э. Кемпфер, у Разина имелось три десятка речных стругов и мелкокалиберные пушки на каждом из них. Русские донесения гласили, что у мятежников наличествовало примерно двадцать судов, но большая часть – морские, то есть более крупные струги с артиллерией в 20 больших и 20 малых пушек. В любом случае, персидский флот имел двойное превосходство в количестве кораблей – не меньше полусотни больших высокобортных боевых судов. Однако применив обманный маневр, притворно отступая, Разин сумел выманить преследователей в открытое море, а там его пушкари, сосредоточив огонь на флагманском корабле, подожгли его особым ядром, начиненным хлопком и нефтью. Корабль Мамед-хана заполыхал, взорвался пороховой погреб… Во время этого сражения в плен к казакам попал сын Мамед-хана.

Источником версии, что вместе с юношей была пленена его сестра, вскоре погибшая от рук атамана, являются мемуары голландского путешественника Яна Стрейса, опубликованные им в 1676 году в Амстердаме: «При нем была персидская княжна, которую он похитил вместе с её братом... Вслед за тем схватил он несчастную княжну одной рукой за шею, другой за ноги и бросил в реку».

Повествующая о том же самом знаменитая песня «Из-за острова на стрежень…» вообще порой считается народной и дошедшей из глубины столетий, хотя на самом деле ее текст был написан Д.Н. Садовниковым лишь в середине XIX века. Первым кинофильмом, снятым и вышедшим на экраны «электротеатров» в Российской империи в 1908 году, стала «Понизовая вольница» студии Ханжонкова режиссера Владимира Ромашкова. В картине влюбленный в княжну атаман, постоянно задерживающий войско для своих «гулянок», прочитав подброшенное есаулами письма, в котором говориться, что княжна изменяет ему с «принцем Хасаном», в гневе топит ее. И мало кто задумывается, имеет ли эта песенно-кинематографическая история какое-то отношение к реальности. «Сценарий фильма «Стенька Разин» писал даже Е.И. Замятин в 1933 году для студии «Вандор-филмз»; предполагалось, что играть главную роль будет Шаляпин, но, увы, проект не был реализован. Там княжна и Разин обожают друг друга, но на пленницу положил глаз коварный Василий Ус и подбил казаков возмутиться поведением атамана; конец все тот же».

Сейеда Разийа Йасини. Образы пророков в голливудских и иранских фильмах

В книге рассматриваются голливудские ленты разного времени («Десять заповедей», «Послание», «Царь Давид», «Последнее искушение Христа», «Страсти Христовы») и произведения иранских кинематографистов («Пророк Аййуб», «Ибрахим — друг Аллаха», «Христос», «Царство пророка Сулаймана», «Пророк Йусуф»). Но прежде чем приступить к подробному анализу картин, автор размышляет о том, что вскоре после появления кино возник и важный вопрос, можно ли показывать на экране святых и пророков.

«Изображение святых претерпело немало изменений на протяжении истории. Эта эволюция показывает, что изменение рациональных и эмоциональных взглядов и подходов людей к религиозным убеждениям неизменно сопровождалось изменением роли и места святых в их глазах, и вслед за этим менялось изображение святых, что свидетельствует об уровне связи людей с их религиозными убеждениями. Историческая эволюция человеческой мысли показывает, что с эпохи Возрождения на Западе, начавшейся в XV веке, и до наших дней взгляды людей на дольний и горний миры и на своё место в них постоянно развивались». Каждый вид искусства с древнейших времен несет в себе духовную составляющую, и сомнения о степени дозволенного неизменно сопровождают творческих людей. Тем более, если речь идет о кинематографе, который предоставляет режиссеру немалую свободу трактовки того или иного образа, но результат зависит не только от намерений постановщика, но и от мастерства актера. И учитывая, что на режиссерский выбор и зрительское восприятие влияют исторические и культурные традиции, задача становится весьма непростой.

Известный фильм «Страсти Христовы» в книге оценен высоко: «Мессия в работе Гибсона очень величав и степенен… он борётся со своими страхами и сомнениями, он уверенно одолевает их…». Особо отмечена историческая достоверность и следование каноническим текстам в фильмах иранских режиссеров. По мнению автора, в кинопроизведениях, связанных с духовной тематикой, равно неуместны и увлечение демонстрацией обыденных человеческих слабостей главного действующего лица, и попытки возвысить его над окружающими, показав нарочитую суровость: «…реакция Ибрахима на это откровение не говорит о каких-то его душевных волнениях и переживаниях». Благородная сдержанность – вот самый подходящий стиль такого повествования, тем сильнее будет восприниматься необходимая эмоциональность самых драматических эпизодов.

Города в кино: сборник статей. Составитель: О. Рейзен

Издание, подготовленное сотрудниками Научно-исследовательского института кинематографии, посвящено тому, как отображаются на киноэкране самые разные города мира, — и как меняется это отражение с течением времени. Анализируются работы режиссеров, воплощавших в своих фильмах Берлин, Венецию, модный французский курорт Довиль, экзотическую Гавану, колыбель джаза Новый Орлеан.

Среди городов-киноперсонажей также присутствуют Ницца, Лондон, Мадрид, Париж, Прага, Рим, Санкт-Петербург, Токио, и, конечно, Москва. «Московский транспорт на экране часто играет роль, далеко выходящую за рамки своих профессиональных обязанностей. Московское такси привозит героиню Дорониной в «Три тополя на Плющихе» не просто по определенному адресу, а переносит в новую жизнь. Транспорт – образ свободы и единства, живительный кровоток столицы, имеющий свою поэзию и мифологию. К обновлению, возрождению везет героя Папанова московский трамвай из картины «Приходите завтра», в автобусе встречает свою любовь герой «Заставы Ильича». В фильме «Москва слезам не верит» Катерина находит свой идеал в электричке, а Людмила – в метро. Особую роль здесь играют таксисты, выполняя своего рода роль городских ангелов, спасающих людей».

Порой кинематографический облик города способен затмить даже его реальные черты. «Романтику в Нью-Йорке видят, кажется, одни иностранцы. Они идеализируют его, смотрят сквозь розовые очки. Во всяком случае, поначалу, еще не поселившись в нем… Австралийский бушмен, человек, далекий от цивилизации, «Крокодил Данди» — характерный пример. В любом случае абориген в чужом городе должен страдать, подвергаться гонениям, переживать обиды. Только не в Нью-Йорке. Только не с точки зрения австралийского кинематографиста. Разве что чуть-чуть».

Бренда Розен. Потерянные города: поиски, находки, открытия

Города никогда не были для человека просто скопищем домов, разделенных улицами и площадями. Человечество создало за свою историю тысячи городов, больших и малых, городов-храмов и городов-крепостей. Именно руины прежде великих городов повествуют о былом величии. Города — свидетели нашего прошлого, очевидцы настоящего и предвестники будущего. Иерихон, Троя, Вавилон, Тара, Карфаген, Ангкор — это далеко не полный перечень тех чудо-городов, которые, исчезнув, превратились в призраков, хранящих многие тайны древности. От этих городов остались лишь имена и развалины. Почему в просвещенном XXI веке миллионы туристов из разных стран совершают паломничества к их руинам? Древние камни дворцов, храмов и городов рассказывают нам о великих и трагических событиях истории, служат грозным предостережением – на Земле нет ничего вечного…

Многие древние города стали частью человеческой истории. Аксум – священный город Эфиопии. По преданию, именно сюда привез Менелик, сын царя Соломона и царицы Савской, легендарный Ковчег Завета. Многие помнят мультфильм по греческим мифам о знаменитом Лабиринте, расположенном на острове Крит. По преданию, его воздвиг прославленный Дедал. Его руины (как и легендарного дворца) были обнаружены только в начале XX века. Ниневия – один из крупнейших городов могучей древней Ассирии, неоднократно упоминается в Библии. Именно сюда бежал Иона, спасаясь от гнева Господня. Руины находятся в Ираке на берегу реки Тигр. Город был открыт в начале XIX века. Археологи раскопали дворец знаменитого царя Сеннахириба. Среди найденных в нем клинописных надписей – личный «отчет» царя об осаде Иерусалима в 701 г. до н.э.

Легендарная Троя, раскопанная Шлиманом, стала наглядной рекламой науки археологии. Руины Карфагена, одного из крупнейших городов мира, уничтоженный римскими легионерами (вспомните «Карфаген должен быть разрушен!»), теперь является одной из самых посещаемых туристических достопримечательностей в Африке.

Как провести грань между преданиями и историей? Библейские легенды, античные эпосы настолько захватывают человеческое воображение, что открытия порой делались вследствие попытки подтвердить или опровергнуть историческую точность известных легенд. Примером может служить Месопотамия, прародина легендарных цивилизаций Шумера, Вавилона и Ассирии. Именно эти засыпанные песком Времени государства дали человечеству астрономию, литературные памятники, Висячие сады Семирамиды, ступенчатые пирамиды-зиккураты и предания о Вавилонской башне и Всемирном потопе. Тысячелетия назад шумерские математики стали делить час на 60 минут; теорема Пифагора здесь была известна раньше, чем в Древней Греции… Долгое время Вавилон был не сколько географическим названием, а неким символом – греха и гордыни, синонимом всякого большого, богатого и при том безнравственного города, олицетворением мирового зла, стремящего поработить все остальные народы.

Возвращение Вавилона «в реальность» состоялось лишь в конце XIX века – его раскопки относятся к числу самых грандиозных и дорогостоящих в истории археологии. Прошли века со времени смерти в одном из вавилонских дворцов Александра Македонского, и из небытия появились развалины Вавилона, подтвердив свидетельства Библии.

От величественных городов время оставило только руины, покоящиеся в бесформенных холмах-телли, и едва различимы следы древних каналов. О великом прошлом рассказывают лишь письменные памятники, бесчисленные надписи на глиняных табличках, каменных плитках, стелах и барельефах… Одна из самых интересных тем — города в оазисах и города-миражи в небесах. "Волшебная красота оазисных городов породила вокруг них множество легенд и небылиц. Среди затерянных в песках городов есть, тем не менее, немало реальных оазисов, которые в свое время обеспечивали торговые караваны водой, пищей и отдыхом. В начале прошлого века были обнаружены города-оазисы Лоулан и Нийя, стоящие на великом шелковом пути через суровую пустыню Такла-Макан… В Китае. Радиолокационное изображение, полученное космическим шаттлом «Эндевор» на 106-м витке 16 апреля 1994 г, показало руины Нийи. Ученые считают, что диагональная линия, идущая от верхнего левого к нижнему правому углу изображения, — это остаток канала, по которому подавалась вода из пересохшей к нашему времени реки Нийи».

Дэвид Гранн. Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией

Окружающий мир с каждым годом становится все цивилизованней и скучней, романтическое Прошлое теряется в дымке среди стилизованных дорогущих отелей почти во всех экзотических местах, туземцы превращаются в стюардов и жиголо. А ведь еще недавно все было по-другому. Да и люди были не те. Одному из них, поневоле ставшему легендой, и посвящена эта книга.

Еще недавно на планете существовали места, куда не ступала нога журналиста, телеоператора или просто туриста, увешанного фотоаппаратами и увенчанного панамкой (сувенирным шлемом, шапкой-ушанкой), отмеченного прочими признаками высшей путешествующей расы. В 20-х годах прошлого века Латинская Америка еще оставалась последней «terra incognita», в ее неисследованных джунглях таились древние города, вокруг которых по-прежнему жили племена, ни разу не встречавшие белых людей. Но местным правительствам в непрерывной череде военных переворотов, было не развалин и этнографических исследований. И тогда в далекие джунгли отправился полковник Перси Гаррисон Фоссет, чье имя скоро стало известно во всем мире.

В многочисленных публикациях его называли по-разному: авантюристом, последним из великих первооткрывателей Викторианской эпохи. Его маленькая экспедиция, отправившаяся искать царства, не обозначенные на карте, исчезла. Документов об этой экспедиции, как и о самом полковнике, оказалось много и мало одновременно: «Фосетт вел подробнейшие заметки о своих походах, однако самые важные его бумаги, как полагают, либо утрачены, либо держатся в секрете родными». Какие-то материалы бережно хранятся в английских архивах, но их явно недостаточно для ведения поисков. Многие мистики в начале прошлого века считали, что в джунглях по-прежнему существует святилище древних богов. Кстати, Эдвард, старший брат полковника Фоссета, одно время был убежденным теософом, пока не переквалифицировался в популярного автора приключенческих романов.

В чем уникальность этой книги в длиннейшем ряду «Фосеттиады»? Дэвид Гранн не просто изучил многочисленные документы о, этой экспедиции, в том числе и предоставленные и внучкой самого полковника, но и отправился в путь, по следам Фосетта, поневоле ставшего прообразом Индианы Джонса. Фосетт был вдохновителем одного из самых популярных романов последнего столетия – «Затерянного мира».

Остается последний вопрос – возможно ли само существование загадочного города Z, в котором обитают (обитали?) представители высокоразвитой цивилизации? Одна (научная) грань ответа звучит так: «многие археологи и географы утверждают, что природные условия Амазонии, так и Арктики, сделали невозможным возникновение густонаселенных групп, необходимых для формирования развитого общества, с разделением труда и системой властной иерархии». Но вера в чудеса по-прежнему живет в сердцах романтиков. «В 1943 году Ассис Шатобиран, бразильский мультимиллионер, владевший целым конгломератом газет и радиостанций, отправил Эдмара Мореля, репортера одного из своих таблоидов, на поиски «внука Фосетта». Через несколько месяцев Морель вернулся вместе с семнадцатилетним подростком со снежно-белой кожей. Мальчика звали Дулипе. Его с ликованием встретили как внука полковника Перси Гаррисона Фосетта. Газеты окрестили его «белым богом Шингу». Это открытие возбудило шум по всему миру. Дулипе, полный робости и волнения, фотографировался для журнала «Лайф» и бродил по Бразилии, точно ходячий карнавальный аттракцион…»

Норман Байаржон. Краткий курс интеллектуальной самозащиты

Из этого небольшого, оригинально оформленного издания с забавными иллюстрациями можно узнать много нового об искусстве двусмысленности и словах, чреватых опасностью – тут и многозначность слов, и области применения эвфемизмов. Один из разделов посвящен типичным симптомам математической неграмотности и способам их «лечения». В тексте подробно рассказывается о защите убеждений и личном опыте, рассматривается наука и эпистемология, описывается пропагандистская модель СМИ.

Автор – профессор Университета Квебека – рассказывает о расстановке акцентов, «словах-хищниках» и псевдонаучном жаргоне. Приводя 31 способ развития критического отношения к СМИ, в пункте № 1 предлагается вспомнить о средневековом термине и стать адвокатом дьявола, ища для себя на какое утверждение или тезис — аргумент против него. В пункте № 2 предлагается попробовать заменять слова на другие, одинаковые по смыслу, но имеющие другой подтекст.

Также автор указывает, что полезно иметь объективное представление о городских легендах («истории, слишком красивые, чтобы быть правдой») и не попадаться на «грубое народное творчество». «Городские легенды необязательно сплошь ложные; кроме того, мы не можем доказать, что то, о чем в них говорится, не произошло на самом деле – поскольку проверить такое свидетельство, в строгом смысле слова, почти невозможно. При этом мы не располагаем ничем, что подтверждало бы их подлинность».

Чтобы скоротать время до очередных «9 по 9», выкладываю здесь документальную часть моего обзора, опубликованного на Озоне. Там есть еще одна книга, но это уже роман

Алексей Баталов. Сундук артиста

После рождения сына родители будущего актера получили служебную комнату прямо на территории Художественного театра. По словам Баталова, и первая его работа оказалась связана со сценой: «Осенью, перед открытием сезона, нас – ребятишек, живших в этом дворе, посылали под сцену вылавливать кошек, которые находили там прибежище в то время, когда театр уезжал на гастроли или труппа уходила в отпуск. Любому, кто работал в театре, известно, что нет ничего страшнее для исполнителя, чем кошка, неожиданно появившаяся во время спектакля на сцене, поскольку в то же мгновение все внимание зрителей переключается на нее. Потому что, сколько бы ни страдали Ромео и Джульетта, публике гораздо интереснее, как к этому относится кошка…».

Детство и юность Баталова проходили среди тех, кого теперь принято называть классиками и живыми легендами. Ему довелось жить по соседству с Мандельштамом, Ильфом и Петровым, Мате Залкой. Он обучался живописи у замечательного, хотя и не признанного властями художника Фалька. Великая Анна Ахматова позировала Баталову, а потом приютила его, уже блеснувшего актерским талантом, — после съемок фильма «Дорогой мой человек» — в своей ленинградской квартире и посоветовала после обучения на Высших режиссерских курсах выбрать в качестве дипломной работы «Шинель» Гоголя.

Баталов рассказывает о работе над фильмами, ставшими классикой советского кинематографа («Дело Румянцева», «Девять дней одного года», «Три толстяка», «Москва слезам не верит»). На съемках фильма «Звезда пленительного счастья» в сцене гражданской казни декабриста Трубецкого, которого играл Баталов, над головой героя ломали шпагу, но ее плохо подпилили и в итоге ломать пришлось по-настоящему, осколки поранили артиста до крови.

В книге есть не менее интересные истории об, увы, не состоявшихся проектах. «На Московском кинофестивале с фильмом «8 с половиной» впервые появился итальянский режиссер Федерико Феллини. После показа его фильма меня с ним познакомила его переводчица. Оказалось, что он видел «Даму с собачкой», и наш первый разговор, таким образом, был об экранизации русской классики. Когда он спросил, чем я сейчас занимаюсь, я ответил, что хочу попробовать сделать картину и работаю над «Вешними водами» Тургенева». Баталову поступило предложение начать совместную работу с известным сценаристом Энио де Кончини, но проект не состоялся. Хотя актеру, по его собственным словам, повезло – Феллини разрешил присутствовать на съемке фильма «Джульетта и духи».

Одной из самых трудных своих съемок на натуре Баталов называет телевизионный проект «Прогулки по Москве», потребовавший настоящих исторических знаний – причем съемки «проходили в тех местах, где не каждому москвичу суждено побывать».

Помимо увлекательной манеры рассказчика, достоинством издания являются иллюстрации. Среди них – архивные фотографии, кадры из фильмов, репродукции работ Баталова-художника.

Дмитрий Володихин, Наталья Иртенина. Хранители старины. Древние города России

Так, начинаясь со Старой Ладоги, повествование переходит к Суздалю и Ростову Великому, где в XVIII веке возникла своя финифтяная школа. «Финифтяники изготовляли эмалевые миниатюры для украшения церковной утвари, облачений, икон, книжных окладов. Позднее мастера стали работать также на массового покупателя и по светским сюжетам. Ростовская финифть здравствует и поныне».

Про заповедные леса Мурома пел Владимир Высоцкий, неподалеку пролегал Волжский торговый путь «из варяг в арабы». Из различных произношений прозвища легендарного русского богатыря Ильи – Муравленин, Моровлин, Муравец – до наших дней дошло одно, самое звучное – Муромец. С городом связана и история любви князя Петра и простой девушки Февронии. А Звенигород тесно переплетен с загадкой Андрея Рублева.

И как трудно сейчас представить, что всего несколько веков назад Переславль-Залесский и Галич (и не только они) были соперниками Москвы за право стать столицей Руси…

В главе, посвященной Изборску, описывается, как этот город стал «пригородом» Пскова. «Это была небольшая крепость, чьи размеры ограничивались размером озерного мыса. Но стояла она на важнейшем направлении, прикрывая с юго-запада Псков. Словно готовясь к отражению близкого уже «натиска на восток» немецких крестоносцев, Изборск защищает себя каменными крепостными стенами с одной башней и потайным ходом для вылазок на врага… Первые боевые испытания в войне с немецкими рыцарями, обосновавшимися в Прибалтике, окончились для Изборска неудачно. В 1233 и 1240 годах немцы брали его штурмом, во второй раз ту же участь разделил и Псков. Однако к началу столетия возможности для обороны крепости были исчерпаны. Изборский посланник по имени Шелога вместе с жителями решает перенести город на новое место, начать строительство его с нуля. Неподалеку, в полутора километрах южнее, располагалась Жеравья гора — Журавлиная. Холм, стратегически более выгодный, удобный и просторный. На нем сразу заложили крепость — первой каменной постройкой стала башня с ласковым именем Куковка (или Луковка)».

Заключительная глава посвящена Москве – прежде всего, возведенным после окончания Смутного времени храмам и дворцам. Кремль тогда представлял собой «невиданно сложное переплетение свежесрубленных хором, малых церковок и великих соборов, расписных беседок, крытых переходов, прудов, водовзводных башенок». И это многообразие купалось в зелени, в цветах, в пении птиц…

Ориентализм vs. ориенталистика. Сб. статей. Отв. ред. и сост. В.О. Бобровников, С.Дж. Мири

Например, — отличия образа Востока в классической и современной ориенталистике, роль самого понятия «чужаков» в империях колониальной эпохи, в том числе инородцев и туземцев в Российской империи. «В российском продвижении в Азию Достоевский видел громадный политический смысл. В «Дневнике писателя» за 1881 г. он писал, что нельзя забывать о том, что «русский не только европеец, но и азиат», обвинял общественность в том, что она до сих пор считает, что «Россия до Урала, а дальше мы ничего знать не хотим», не желает интересоваться азиатскими делами…».

Впрочем, достаточно часто эти самые дела вызывали в российском обществе, наоборот, повышенный интерес. Так, к примеру, «популярные журналисты А.В. Амфитеатров и В.М. Дорошкевич, используя сказочные аллегории о русском мужике и Змее Горыныче (русская транскрипция китайского Дракона!), обвиняли иностранцев в провокации, которая втянула Россию в 1900 г. в китайский конфликт…»

Также рассматриваются малоизвестные аспекты влияния, которое цивилизации Востока оказали на Европу. К началу крестовых походов византиец чувствовал себя гораздо комфортнее в Дамаске, Багдаде и Каире, чем в том же Париже и Риме. В чем же благо крестовых походов? Для европейцев — во многих прогрессивных новшествах, в том числе — в повседневном обиходе. «Европейские рыцари полюбили мягкие и красивые восточные одеяния, сменившие их грубые одежды, ковры, которыми украсили свои жилища, переняли производство многих изящных тканей, которые до сих пор называются по-арабски. На Запад попали восточные геральдические знаки, арабские музыкальные инструменты и другие атрибуты ближневосточной культуры». Заодно можно вспомнить, что к нечаянными последствиям походов относиться то, что в Европе стали использовать почтовых голубей, выращивать новые сельскохозяйственные культуры и носить бороду похожего на восточный фасона.

Более того, отмечается в книге, тема крестоносцев и сейчас способна обретать актуальное обличье: «Неудивительно, что Ван Хельсинг, преследующий Дракулу, похож на рыцаря-крестоносца, поскольку, по сути, это современное прочтение крестовых походов...». Кстати, само название «крестовые походы» появилось не раньше XVIII века и поначалу использовалось очень эпизодически, а широкую известность получило только в конце XIX века.

Уитни Филлипс. Трололо: Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг

Касаясь истории термина «тролль», надо подчеркнуть, что представители этой субкультуры считают первым троллем (которому заодно и приписывают первое описание методики троллинга) древнегреческого мудреца Сократа, автора «сократовых парадоксов», проговоренного афинском судом к смерти. В современных исследованиях показано, как образы античности соотносятся с ландшафтом цифровых медиа. В Европе слово «тролль» в современном интернет-значении было в ходу уже в 1992 году, а в 1998 уже появилось первое посвященное им исследование.

Кстати, само понятие «мем» было придумано Ричардом Докинзом еще в далеком 1976 году. Но именно в среде троллей «мемы составляют целостную систему значения: мемы имеют смысл только в привязке с другим мемам и позволяют участникам говорить ясно и последовательно с другими членами группы (отсекая тех, кто не входит в группу)».

Анализируя сообщество троллей с точки зрения этнографа, Филлипс обращает внимание, что большинство из них – мужчины, а среди тех, с кем она общалась, и кто утверждал, что в реальной жизни является женщиной, поведение было таким же сексистским, как и поведение троллей-мужчин. «Желание изобразить поведение троллей в исключительно в черно-белых тонах понятно. Безусловно, будь все так однозначно, нам было бы легче…. Тролли могут быть хорошими, и тролли могут быть плохими». Какое общество – таковы и его тролли. Неслучайно одной из тем книги стали трагедии, а именно – действия троллей, связанные с памятными страницами, и медиабизнес на катастрофах.