И верна ли надежда, что серьезные испытания подвигнут людей к объединению? Робинсон показывает, что не все так просто, ограниченность ресурсов может скорее привести к разобщенности и интригам, чем к единству. Разворачивается захватывающая драма, в которой есть те, кто скрывает истинные детали происходящего, и те, кто готово усиливать накал страстей. Одновременно с помощью манипуляций, тайных операций и прочих неблагих средств идет та самая работа на всеобщее благо. Но если людям не удалось соблюсти баланс в природопользовании, под силу ли им соблюсти равновесие на грани этичности?

«На следующий день в Карнатаке после короткого перелета. Зелень. Холмы на востоке тоже зеленые. Террасы на склонах, но и ровной земли много. Зелень разных оттенков, россыпь желтых, оранжевых, красных, багряных, темно-коричневых и даже светло-голубых прямоугольников. Видимо, пряности цветут. По словам Индранпрамита, нашего сопровождающего, здесь растет все. Лучшие почва и климат на Земле. Углерода связывают 7 частей на тысячу – очень весомое сокращение выбросов. Дают пищу миллионам. Гарантированного права землевладения для местных фермеров, «заочных» землевладельцев, кроме как в самой Индии, больше нет, индийский народ представлен штатом Карнатака, округом и поселком. Хранители земли. В лесополосах и природных коридорах оставлено место для диких животных. Тигры вернулись, опасные, но прекрасные существа. Боги среди нас. Везде органика. Никаких пестицидов. С/х модель Сиккима теперь применяется по всей Индии. Как и модель управления из Кералы.

Коммунистические органические фермы, замечает Б. Он находит это забавным. М не считает, что шутка уместна. Местные с готовностью соглашаются с его определением. Говорят, что изменения приносят свободу от худших проявлений кастовости. Неприкасаемые тоже в деле, женщины составляют почти половину каждого панчаята, древний индийский закон обрел прежнюю силу. Теперь нет чужой собственности, люди сами хозяева своего труда и прибавочной стоимости. Женщины и различные касты равны, индусы и мусульмане, сикхи, джайны, христиане – в новой Индии все едины. Коммунистические органические фермы лишь верхушка айсберга.

– Мы слышали, что были мятежи? – спрашивает Б. М опять им недовольна.

Однако хозяин снова с готовностью объясняет.

Индра: некоторые заочные землевладельцы, у которых отняли собственность, наняли городских погромщиков из БДП, чтобы те приехали и побили местных. Схватка лицом к лицу, так что непротивление злу вряд ли помогло бы. Парадокс, но тактика непротивления насилию лучше действует против армий. Пришлось отбиваться. Окружили чужаков толпой, надавали им как следует. В новостях сообщили о мятеже, на самом деле местные отразили нападение чужаков. Что-то вроде органического с/х – борьба с вредителями природными средствами».

«Пламенеющее в последних лучах заходящего солнца озеро под городом дворцов переливалось, словно расплавленное золото. Страннику, приближавшемуся к нему по идущей вдоль берега дороге, не потребовалось больших усилий, чтобы вообразить, будто вскоре ему предстоит встреча с государем, чьи богатства несметны и который специально велел заполнить огромную впадину жидким золотом, дабы изумлять и приводить в священный трепет каждого, кто вступает в его владения. Озеро огромно, и если предположить, что оно всего лишь малая толика царских сокровищ, то каковы же тогда размеры этого океана?! По всей видимости, жидкое золото никем не охранялось. Возможно, это добрый знак. Быть может, здешний правитель настолько щедр, что любому, вступающему в его владения — будь он даже из чужих земель, — дозволено без помех черпать горстями драгоценную жидкость. Если так, то он, должно быть, и вправду человек необычайный, вроде короля Пристера Джона, полузабытые легенды и баллады о счастливых временах которого полны описаний множества чудес. «Быть может, — мечтательно рассуждал про себя путешественник, — за теми вот городскими стенами бьет источник вечной молодости, а где-то поблизости находится тайная дверь в земной рай…»

Но тут солнце скрылось за горизонтом, и золото исчезло с поверхности озера. Оно легло на дно, где до наступления следующего дня его будут бдительно охранять русалки и водяные змеи. До самого рассвета вода — единственное сокровище, которое сможет предложить озеро истомленному жаждой путнику, и наш странник готов был принять его с великой признательностью.

Чужеземец ехал на простой двухколесной арбе, запряженной парой буйволов. Однако вместо того чтобы сидеть на жестких подушках, он предпочел стоять, небрежно опершись одною рукой на перила решетчатого деревянного ограждения, словно бог на летающей колеснице. Повозка раскачивалась и дергалась в такт буйволиной поступи, да и сама дорога была вся в рытвинах и ухабах. Езда стоя вполне могла привести к падению, а тогда — прощай, жизнь! Но путешественник упрямо продолжал стоять, умудряясь сохранять при этом спокойный, даже горделивый вид».

Салман Рушди. Флорентийская чародейка

В романе многие реальные исторические личности, места и события переплетены с увлекательными легендами, которые отчасти связывают старинные восточные предания и умение (хоть и не всегда успешное) европейцев использовать чужие предрассудки. На дворе — бурный 16-й век, великий индийский император Акбар, его новая столица, полная приближенных и жаждущих получить блага, насладиться любовными приключениями и испытать невиданные прежде страсти. Может ли владыка Индии вернуть прелестную женщину из царства мертвых? И что надо для этого сделать? Кто на самом деле этот незваный пришелец, утверждающий, что он — никто иной, как близкий родственник самого Акбара? И как это связано с судьбой города, Фатехпур-Сикри, который на самом деле был покинут? Автор играет с исторической реальностью, добавляя в неё магический реализм эпохи Возрождения и завораживающие волшебные истории, полные всевозможных чудес. Жили-были трое юных друзей-флорентийцев, которых разметало по белому свету; сказочная принцесса, сводившая с ума мужчин; великий и мудрый Акбар и его непревзойденные (в хитрости и коварстве) советники.

«Однако угрызения совести уже ничего не смогли изменить. Фатехпур-Сикри был обречен. На следующее утро императора разбудили возбужденные, испуганные голоса. Когда его доставили вниз, к подножию холма, то сквозь шум водяных колес до него донеслись еще более громкие крики обитателей караван-сарая, и он увидел, что с озером творится что-то неладное: прямо у него на глазах оно медленно отступало от берегов. Император послал за главным строителем и его мастерами, но они не могли понять, что происходит. Люди кричали, что озеро, то самое озеро, которое когда-то на закате дня странник принял за огромную чашу с расплавленным золотом, решило их покинуть. Без озера доставка льда, а следовательно, и чистой воды во дворец невозможна. Без озера простым людям — тем, кому не по карману лед, — станет нечем утолять жажду, не в чем мыться, не с чем готовить пищу. Их дети не выживут… С каждой минутой солнце взбиралось все выше, и зной нарастал. Без озера город не что иное, как спаленная солнцем, сморщенная ореховая скорлупа. Вода продолжала уходить. Смерть озера означала гибель Сикри.

Без воды мы — ничто. Даже император, если его лишить воды, станет прахом. Истинная и единственная госпожа наша — это вода, и все мы — рабы ее.

Акбар отдал приказ: «Всем покинуть город».

До конца жизни император был убежден, что таинственное исчезновение озера у Фатехпур-Сикри явилось делом рук чужеземца, которого он незаслуженно обидел и спохватился, когда было уже слишком поздно. Против пламени императорского гнева Могор использовал воду — и победил. Правда, нанесенный Акбару удар не был смертельным. Моголы были кочевниками прежде, станут ими на какое-то время и теперь. Уже сейчас две с половиной тысячи мастеров по установке временного жилья — целая армия — были наготове; их слоны и верблюды тотчас же могли двинуться туда, куда повелит император, и разбить шатры там, где ему захочется отдохнуть. Его империя слишком обширна, его сокровища слишком велики для того, чтобы один удар мог нанести ему непоправимый ущерб. Рядом, в Агре, была крепость и много дворцов, в Лахоре — тоже. Он покинет Сикри, но оставит свой любимый, покинутый водой город из камня и дымного марева одиноко стоять век за веком как напоминание, как символ быстротечности всего сущего и внезапных поворотов судьбы, от которых не может себя уберечь ни один человек, даже сам император. Но он выдержит. Собственно, быть правителем и значит уметь приспосабливаться к обстоятельствам, уметь меняться вместе с ними».

«– Община, в которой служил этот монах, жила в одном монастыре, прославившемся своей библиотекой. Многие работы в ней были такими древними, что никто не знал, откуда они взялись или кто их написал; и очень немногие люди имели хоть какое-то представление об их содержании. Трактаты первых Пап, письма апостолов, работы римских и греческих философов, египетских жрецов, израильские книги в свитках, содержавшиеся в государственных хранилищах. В этой библиотеке были списки со всех них. И монах, о котором идет речь, был единственным человеком, знавшим их все.

– Он их все прочел?

– Он знал их все на память – так напряженно он изучал их! Но известно ли тебе, сын мой, что знание подвластно не каждому уму? Нужно быть ученым, чтобы не испугаться тайн, скрывающихся за обыденными вещами, а некоторые знания следовало бы открывать лишь тем людям, которые понимают, как с ними обращаться. Однако монах был обыкновенным человеком. Когда он изучил все, что было в библиотеке, он пустился на поиски новых знаний. Как-то он нашел одну книгу, спрятанную в тайнике, в заделанной нише, скрытую от мира… Но для него было бы лучше, если бы он ее не находил. Лучше для него – но его участь и участь других привели к тому, что мир получил бесценный подарок…»

Рихард Дюбель. Кодекс Люцифера

В Сикстинском зале библиотеки Ватикана находится вход в запретный архив. Именно здесь хранилась самая таинственная рукопись в истории человечества – «Кодекс Гигас» или Библия дьявола. Экземпляр этой книги (100х50 см, более 600 страниц рукописного текста, выполненного на пергамента из кожи более чем 160 ослов) реально существует в наши дни и даже выставляется на передвижной выставке (последняя из которых проходила в Праге), а в остальное время находится в королевской библиотеке Стокгольма. Таковы факты, но легенда, рассказываемая в этом необычном романе, еще интереснее…

Эта история началась в XII веке и от тех, кто тогда жил, осталась только лишь пыль, истории и Книга. Что дает человеку самое большое могущество? Знание. В одном из центральных районов Чехии существовал монастырь, славящийся своей библиотекой. Многие работы в ней были такими древними, что никто не знал, кто их написал; очень немногие люди имели хоть какое-то представление об их содержании. Среди них были трактаты первых Пап, письма апостолов, работы римских и греческих философов, древнееврейские свитки. Среди монахов той общины только один знал все их наизусть. Но этого ему показалось мало и в поисках знаний он нашел одну книгу, спрятанную в тайнике, в заделанной нише, скрытую от мира…

Что было в том трактате? Может быть то, что Бог запретил писать Моисею? Или же в ней хранились знания, полученные Адамом, вкусившим плода с запретного древа? Не следует недооценивать могущества книг…

Монастырские братья заметили произошедшую с книгочеем метаморфозу и попытались заставить его рассказать, а когда им это не удалось, отправились в библиотеку, чтобы проверить, что же он там нашел. Монах убил десять братьев, библиотека сгорела дотла. Раскаявшись, он пришел к своему аббату и попросил разрешения в качестве наказанья за совершенное разрешения записать все, что ему открылось и таким образом восстановить все знания, полученные им в библиотеке и уничтоженные из-за него огнем. Но все это сделать он хотел, будучи замурованным, причем последнее слово должно было лечь на бумагу вместе с его последним вздохом…

Он бы не успел, но «зло всегда приходит быстрее добра» и явившийся в келью монаха дьявол предложил написать книгу вместо него. Когда на следующее утро замурованный проснулся, на кафедре уже лежала полностью написанная книга. Но монах облапошил дьявола – он написал и спрятал на трех страницах книги «ключ во всем извращениям, перекрученным словам, которые написал дьявол; он оставил людям пояснение, как именно следует читать этот завет Сатаны. Потом он изобразил дьявола в середине книги, чтобы предупредить всех».

Обладание этим фолиантом означало доступ ко всему знанию мира, всей мудрости дьявола. Но прошли века и заполучить рукопись становилось все труднее, и само знание о ней было потеряно. Считалось, что единственный полный экземпляр (с теми самыми тремя страницами) хранится в Ватикане, но открывший в 1590 г. запретный архив папа Убран VII нашел там фальшивку. Книга вернулась в мир. Где теперь ее искать? Может быть, при дворе императора Священной Римской империи Рудольфа, обитающего в Праге, городе, полном алхимиков, чародеев, астрологов? Но кто из посланных, чтобы уничтожить запретное знание, сможет противостоять искушению всезнания?

«Великий инквизитор де Кирога чувствовал раздражение из-за такого беспокойства. Жизнь человека слишком коротка, чтобы выполнить все задания, которые дает ему Бог, а тем более чтобы заботиться еще и о вещах, для выполнения которых у него есть подчиненные. Он еще больше разозлился, когда узнал о причине этого беспокойства.

– Почтовый голубь, ваше высокопреосвященство.

– Ну и?

– Он попал к нам через григорианскую цепь, ваше высокопреосвященство.

Григорианской цепью была сеть со станциями и почтовыми голубями, которая объединяла полмира. Она носила имя Папы Григория IX, впервые назначившего постоянную комиссию по борьбе с ересью. Папа Григорий IX стал тем, кто поручил доминиканцам исполнять связанные с этим обязанности. Использовать почтовых голубей григорианской цепи было дозволено только членам ордена.

– Ну и?

– Он был направлен в Прагу.

– Кто у нас есть в Праге?

– Никого, ваше высокопреосвященство.

– Дай сюда!

Великий инквизитор просмотрел сообщение. Ему не нужен был пергамент, который протянул ассистент. Его мозг содержал все коды, которые использовали служители Церкви для корреспонденции, хранившиеся так же, как и каждое добродушное замечание любого его современника, которого он когда-либо встречал и которое могло указывать на скрытую ересь…»

«Таски, главный проводник-шерп, вынес вердикт с непоколебимой твердостью, присущей его профессии. Этот коренастый мужчина даже в потертой ковбойской шляпе не дотягивал до пяти футов, а держался, словно самый рослый человек в горах. Глаза, прятавшиеся под прищуренными веками, настойчиво рассматривали хлопающие на ветру молитвенные флаги.

Доктор Лиза Каммингс поймала шерпа в объектив «Никона» и сделала снимок. Таски не только работал проводником, но и согласился стать объектом ее психометрических тестов. Превосходный кандидат для исследований!

Лиза приехала в Непал, получив грант на исследование влияния бескислородных восхождений на физиологию человека. До 1978 года ни один человек не достигал вершины Эвереста без помощи кислородных аппаратов – на больших высотах слишком разреженный воздух. Даже опытные альпинисты, экипированные баллонами с кислородом, жаловались, что их преследует крайнее утомление, двоится в глазах, нарушается координация, а порой доходит до галлюцинаций. Считалось, что подняться на вершину восьмитысячника без запаса кислорода невозможно.

Однако в 1978 году два тирольских альпиниста совершили, казалось бы, немыслимое: взошли на высочайшую вершину мира, полагаясь только на силу собственных легких. В течение нескольких лет, миновавших после этого выдающегося достижения, примерно шестьдесят мужчин и женщин повторили подвиг, указав новую цель для элиты покорителей вершин.

Лиза не могла и мечтать о лучшем стрессовом тесте в условиях низкого атмосферного давления.

Перед самым приездом в Гималаи доктор Лиза Каммингс закончила пятилетнюю работу по влиянию систем высокого давления на физиологические процессы человека. Она обследовала глубоководных ныряльщиков на борту научного судна. Потом обстоятельства – и личные, и профессиональные – сложились так, что ей пришлось переехать. На этот раз она получила новый грант – на проведение прямо противоположного исследования: ей предстояло изучить влияние низких давлений на организм человека.

Так Лиза оказалась на «Крыше мира».

Девушка отошла, чтобы сфотографировать шерпа с другого ракурса. Как и многие соотечественники, Таски взял вместо фамилии название родного племени. Шерп отошел от веревки с молитвенными флагами, утвердительно кивнул головой и указал сигаретой, зажатой между пальцами, на сверкавший в небе пик»

Джеймс Роллинс. Черный орден

В романе с псевдонаучной дотошностью описывается трагический итог продолжения загадочных экспериментов ученых III Рейха,, ставших целью получения новой расы людей. В XXI-м веке эти секретные лаборатории прячутся в самом сердце Гималаев и Южной Африке. Генные эксперименты с людьми и животными, находка нового могущественного источника энергии, попытка возродить арийскую расу – является ли все это только фантастикой? Почему мифы о сверхлюдях стали популярны именно в Германии? Что скрывалось за зловещими экспериментами? Нацисты проводили исследования над неизвестным веществом под названием ксерум-525и по слухам, добились определённых успехов, и теперь зловещее Прошлое возвращается – после окончания Второй мировой войны был восстановлен даже Черный Камелот (замок Вевельсбург) вождя СС Генриха Гиммера. Действительно существует в Гималаях загадочная Шангри-Ла? К чему приводят попытки связать древнюю мистику и современные исследования в квантовой физике?

«Затем произошел несчастный случай, и ему приказали исправить досадную оплошность, допущенную другими. Таков долг последнего из оставшихся в живых. Уделом рыцарей Короля-солнца стал упадок: сократились их ряды, понизился статус; их стали сторониться как досадного анахронизма. Пройдет совсем немного времени, и последние уйдут в небытие. Пусть так. Что ни делается, все к лучшему.

Наконец-то сегодняшняя миссия приблизилась к концу! Вскоре он возвратится в свою хижину, вот только очистит этот подземный коридор. Трагедию, произошедшую в монастыре, припишут банде мятежников. Да и кто, кроме безбожных маоистов, нападет на безобидный монастырь, не имеющий никакого стратегического значения? А для того, чтобы сомнений в этом ни у кого не осталось, все вооружение, даже пистолет, убийца подобрал из арсенала маоистских молодчиков.

С оружием наизготовку он крался мимо ряда открытых дубовых бочек, напряженно ожидая ловушки. Монахи, может быть, и сошли с ума, однако даже безумец, загнанный в угол, способен проявить чудеса коварства.

Впереди коридор сворачивал влево, и снайпер прижался к правой стене. Поднял на лоб прибор ночного видения – и коридор потемнел; снова опустил очки на глаза – и проход осветился зеленым сиянием. Каждого, кто прячется здесь, он увидит первым. Нет им спасения.

Он беззвучно скользнул за угол. Небольшая вязанка сена валялась поперек прохода, словно кем-то в спешке отброшенная. В коридоре – бочки, весь потолок завешан вениками из сухих растений. Ни звука, ни движения.

Снайпер занес ногу над лежащим тюком сена и перешагнул через него. Под каблуком предательски хрустнул можжевеловый сучок. Да весь пол усыпан хрупкими ветками можжевельника: ловушка!

Он бросил взгляд назад, и внезапно мир перед его глазами превратился в мельтешащий калейдоскоп света. Усиленная прибором ночного видения, вспышка фотокамеры могла сравниться с яркостью сверхновой звезды. Снайпер на минуту ослеп – и все-таки машинально нажал на спусковой крючок. Оглушительно грянул выстрел…»

«Существует два варианта развития будущего профессий. Первый, давно известный, – более эффективная версия того, что у нас есть сегодня. В этой модели профессионалы продолжают работать так, как они работали с середины XIX века, но активно стандартизируют и систематизируют свою рутинную деятельность, оптимизируя старые подходы к работе. Второй вариант – совершенно иное будущее, в котором полностью меняются способы распространения экспертных знаний в обществе. Введение широкого ряда систем с расширяющимися возможностями заменит различными способами большинство традиционных профессий. В краткосрочной и среднесрочной перспективе эти два варианта будущего будут развиваться параллельно. В долгосрочной перспективе будет доминировать второй вариант: мы найдем новые, более совершенные способы обмена экспертными знаниями в обществе, а наши профессии постепенно будут упразднены»

Ричард Сасскинд, Даниэль Сасскинд. История вашего будущего. Что технологии сделают с вашей работой и жизнью

Меняются времена – меняются и профессии. В издании рассматривается, какое же грядущее ждет учителей, врачей, архитекторов, журналистов и те организации, в которых они работают. Как все это поменяют технологии? Какова будет роль экспертов? и кто ими через ближайшие десятилетия станет?

В тексте подробно рассматривается роль технологий-роботов и «эмоциональное программирование», позволяющее машинам определять и отвечать на эмоциональное состояние своих пользователей. Что принесли новые технологии? Появилось программное обеспечение, которое способно после сканирования разговора между женщиной и ребёнком определить, является ли она его матерью.

Различные датчики автоматически распознают эмоциональное состояние пользователя путем определения и оценки физиологических индикаторов и изменений в человеке: через мимику, позу, характер морганий, поворотов головы и их скорости, кивков, сердцебиения, частоты дыхания, техники анализа голоса и изучения движения глаз.

Вместе с «синтезаторами речи» («искусственный говорящий») идет разработка машин, которые могут имитировать, выражать сочувствие и таким образом эмоционально взаимодействовать с человеком. Для этого необходима очень крупная база «эмоциональных данных», причем разных типов, мульткультурная и мультилингвистическая.

В книге уделяется должное «интернету вещей» и повсеместному распространению смартфонов. Технологии способствуют внедрению инструментов, обладающих преимуществами стандартизации, а в дальнейшем – систематизации профессий. Системы компьютеризуют стандарты и процессы для профессий.

«Возможно, среди приверженцев теории заговора профессий более всего был исполнен энтузиазмом социополитический философ Иван Иллич, который считал профессии «калечащими» и говорил о распространенном «социальном принятии иллюзии профессионального всеведения и всеобъемлющей компетенции». По мнению Иллича, «профессионалы утверждают, что обладают секретными знаниями о человеческой природе, знаниями, которыми только они вправе распоряжаться». Далее он также предполагает, что «в любой области, где только можно представить себе потребности людей, эти новые профессии – доминирующие, авторитарные, монополистические, легализованные и в то же время обессиливающие и успешно калечащие личности – стали исключительными экспертами по вопросам общественного блага».

Несмотря на то что среди приверженцев теории заговора сложно не почувствовать признаки паранойи, они бросают нам вызов, как и другие теоретики, заставляя спросить, действуют ли профессии как посредники в качестве доброжелательных хранителей знаний, в которых достигли мастерства, или же на самом деле являются ревнивыми стражами этих знаний. Лексика теоретиков может быть туманной, но нам не остается сомнений в большом влиянии и доминировании профессий».

«Беда в том, что заносило Хрущева, к сожалению, не только в этом. Плод его неуемной инициативы – постоянные реорганизации по вертикали и горизонтали, манипуляции с партией, выражавшиеся в попытках разделить ее на городскую и сельскую организации, масштабная химизация, рассматриваемая как панацея решительно от всех трудностей в нашей экономике, удары по металлургии, по кирпичному производству (блочные дома, метко прозванные в народе «хрущобами», до сих пор уродуют вид наших городов), в социальной области – то заигрывания с интеллигенцией, то удары по ее представителям, на внешнеполитическом фронте – сначала многочисленные мирные инициативы, а затем скатывание вплотную к войне с последующим поспешным отступлением ради сохранения мира.

Ведущие политики мира нередко сбивались с толку, пытаясь дать оценку отдельным внешнеполитическим шагам Хрущева и хоть как-то спрогнозировать дальнейшее развитие событий. Хотя зачастую не было никакого смысла искать глубинные мотивы того или иного нашего шага.

Помню, как-то в ответ на просьбу Кадара дать пояснения по поводу очередного заявления советского лидера Хрущев простодушно признался: «Сморозил я, а мир гадает, что это означает. Да ни хрена не означает!»

Владимир Александрович Крючков, последний председатель КГБ СССР. Личное дело. Три дня и вся жизнь

В тексте книги описаны самые разнообразные события, связанные с дипломатической и государственной деятельностью автора, с середины прошлого века до 1992 года включительно. И три дня ГКПЧ, участником которого он был.

В 1974—1988 годах Крючков занимал должность начальника Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка). В эти годы американские спецслужбы провели сотни операций по вмешательству за границей и оказывали большое влияние на ряд правительств. В том числе ЦРУ, в штаб-квартире которого в Лэнгли на одной из стен была выложена мозаикой надпись: «И ты познаешь правду, и правда сделает тебя свободным», активно действовало на территории Ирана.

При последнем шахе страна была форпостом США в своем регионе. Шах имел разветвленные связи среди американской высшей государственной, деловой и политической элиты. Опытные сотрудники ЦРУ были в курсе, что в 1977-78 годах в Иране нарастает политический и социальный кризис, тысячи иранцев выступают против шаха, против его власти постоянно увеличивается оппозиция среди светских и религиозных деятелей Ирана, что было очень важным для миллионов простых иранцев.

В 1973 году один из аналитиков ЦРУ Лиф проанализировав, сделал вывод о неизбежности падения шахского режима в течение нескольких лет. Новый директор ЦРУ Уильям E. Колби счел доклад набором беспочвенных фантазий. Следующий директор, Джордж Г. Буш (старший, позже ставший президентом США), руководивший ЦРУ до 20 января 1977 года, тоже считал, что шах не имеет достойных противников, которые могли бы его свергнуть.

Работавшие в шахском Иране сотрудники и аналитики в штаб-квартире ЦРУ, руководители соответствующих подразделений Госдепартамента США не могли довести до последовательно сменяемых американских президентов Ричарда Никсона, Джеральда Форда, Джимми Картера подлинную информацию о происходивших на иранской земле переменах.

Отдельные главы посвящены роли отечественных органов безопасности и переменам, произошедших в СССР в годы перестройки.

«Подразделения Комитета госбезопасности имелись далеко не во всех городах и районах страны, хотя просьб, предложений об их создании поступало с мест немало». Численность сотрудников органов безопасности в СССР в 1989 году была немногим менее полмиллиона, 490 тысяч, из которых 220 тысяч были пограничниками, и в войсках правительственной связи служили 60 тысяч человек. Все расходы советских органов безопасности в последний год своего существования (1990) составляли 4,9 миллиона рублей.

Брежнев покончил с делением партии на городскую и сельскую (то же самое деление при Хрущеве было осуществлено и для структур советской власти на местах)… В политике, экономике, практике и теории – повсюду свирепствовал догматизм, ни о каких серьезных реформах не было и речи. Для многих было очевидно, что мы пожираем самих себя.

Не могло не вызывать озабоченности и то обстоятельство, что государству стало все труднее сводить концы с концами. Поэтому повсюду начали приукрашивать, манипулировать фактами, играть показателями.

Как всегда бывает в таких случаях, появилось стремление компенсировать внутренние трудности за счет чего-то положительного во внешней политике. И здесь, надо признать, многое было сделано. Активизировался процесс переговоров по разоружению, по проблемам безопасности и сотрудничества в Европе, расширилось наше участие в различного рода международных конференциях.

Надо отдать должное Брежневу – много внимания уделялось отношениям с социалистическими странами, наши связи получили заметное развитие. Регулярно проходили встречи на высшем уровне, активно велись двусторонние переговоры по конкретным направлениям сотрудничества, исключительно широким стал обмен делегациями, опытом. Однако внешнее благополучие не могло скрыть те негативные процессы, которые зарождались как в недрах отдельных союзных государств, так и в соцлагере в целом».

«Гэ Хун уверял, что еще в глубокой древности странствующие лекари-даосы имели обыкновение защищать себя от злых сил именно зеркалами, закрепляя их на спине. Кроме того, Гэ Хун говорил, что в зеркале можно увидеть подлинную форму животного-призрака в человечьем обличье, а распознав – обратить его в бегство.

Однако Гэ Хун не был первооткрывателем чудодейственных способностей зеркал, позволяющих использовать их в борьбе с призраками»

Я. Я. М. де Гроот. Война с демонами и обряды экзорцизма в Древнем Китае

В фундаментальном издании, впервые вышедшем более века назад и с тех переведенном на многие языки и неоднократно переиздаваемом, описаны не только истоки экзорцизма и описания действий прославленных магов, но и отображение экзорцизма в литературе, а также практики изгнания демонов и призраков, божественные письмена и другие предсказания. В книге приводятся сведения о методах и практиках, применяемых самыми известными даосскими мыслителями.

«Гэ Хун, прославленный китайский ученый, алхимик и врач родился в бедной, хотя и знатной семье в уезде Цзюйжун округа Даньян в 283 году. Отец Гэ Хуна скончался рано, но благодаря тому, что его семья была связана с даосской школой Письмён Трёх Августейших (Саньхуанвэнь), Гэ Хун обучался у даосского наставника Чжэн Сыюаня. Помимо этого, Гэ Хун получил классическое конфуцианское образование. Спустя века именно Гэ Хун оказался самым известным представителем школы Саньхуанвэнь.В своем энциклопедическом трактате «Баопу-цзы», написанный в 317—320 годах, Гэ Хун переработал и собрал вместе, добавив свои комментарии, множество сочинений этой школы. В трактате отдельные главы посвящены даосским книгам и амулетам, а также критике тех культов, являющихся по мнению Гэн Хуна «непристойными», и осуждению разнообразных народных суеверий. Вместо кровавых подношений духам Гэ Хун считал необходимым использовать разнообразные лекарства и методики. Для борьбы с призраками и демонами в древности в Китае использовали экзорцистскую силу огня, сопровождаемую шумом. Силой огня пользовались и старинные китайские лекари, изгонявшие из людей демонов, не приемля щадящих методов. Среди предлагаемых Гэ Хуном методов было окуривание исцеляемого дымом. При этом предпочтительней было использовать те вещества, которые обладали способностью изгонять духов. К ним относились ладан, растительная смола и когти тигра.

Гэ Хуну был известен лучший метод, чтобы распознать призраков и прогонять их, причем доступный людям. Как он утверждал, даосы в его время не ограничивались использованием «амулетов небесной воды» и «бамбуковых посланий высшего императора», а также тех сочинений, из которых можно узнать имена призраков. Они также глотали «пилюли, сделанные из красных камней и перепелиных яиц», равно как и «пилюли из семян лука и глаз вороны» и прочие снадобья. Все они, как уверял Гэ Хун, позволяли человеку видеть призраков, и, как следствие, вызывать в них страх».

«Самад и приезжий Мистер отправились в путь по городу — с одной стороны базара зашли, с другой вышли. Мистер фотографировал всё подряд. Всё в Шекарестане было ему интересно и удивительно. А тут как раз Рамазан Плут и Арсалан Пончик расстелили на тротуаре ковёр и принялись зазывать покупателей. Они окликнули Самада, чтобы он вместе с незнакомцем подошёл к ним. Рамазан спросил: «Господин Самад! С кем это ты тут разгуливаешь?» Самад сказал: «Это мой товарищ, он иностранец». Мистер взял с ковра портняжные ножницы и спросил: «Что это?» Самад ответил: «Старинные ножницы. Это те самые ножницы, которыми впервые разрезали ленту города». Мистер спросил: «Какова их цена?» Рамазан сказал: «Для вас — тридцать монет. Мистер, я вижу, что ты знаток, вещь». Он взял кувшин для омовения и передал его Мистеру. Мистер спросил: «А это что?» Рамазан Плут ответил: «Это дворцовая кропильница для розовой воды, ее хозяином был самый первый Шукр ал-Мулук!» Мистер сказал: «Как хорошо! Это антиквариат. Сколько же она стоит?» Рамазан сказал: «Для вас — пятьдесят монет». Мистер купил и кувшин»

Махмуд Барабади. Один умён, а другой умнее

Современный иранский писатель Махмуд Барабади написал книгу «Один умён, а другой умнее» в духе классического плутовского романа. Хитрят почти все персонажи, что обеспечивает полную непредсказуемость сюжета. Начинается история с того, что в столицу далекой и экзотической, для европейцев, страны под названием Шекарестан приезжает иноземец. Местный житель Самад решает, что от гостя можно получить выгоду, и напрашивается к приезжему в провожатые.

Вместе они идут по городу и, конечно, заходят на базар. Как раз в это время два приятеля провожатого расстелили на тротуаре ковёр и начали свою торговлю. Увидев Самада с чужеземцем, они его окликнули и начали расспрашивать, кто это с ним. Провожатый решил, что ему улыбнулась удача, когда увидел, что гость платит за любое барахло, которое ему продают под видом антикварных редкостей. Самад задумал выгодно продать весь хлам, который завалялся дома – и старые шаровары, и сломанный карандаш, и непонятную ржавую железку. Однако только иноземец прекрасно понимал, что он хочет добыть на самом деле.

«Самад сказал: «Проведи этот парень в Шекарестане ещё четыре дня, я продал бы ему камни с дороги под видом древностей». Рамазан сказал: «Вот это да! Ну и дураком оказался этот парень! Не понимаю, почему всё время говорят, что иностранцы умные!». Потом взглянул на телевизор и воскликнул: «Вон там! Это не тот ли самый иностранец?» Все посмотрели на экран. Самад сказал: «Да, брат! Как будто и правда он. Прибавь звук. Послушаем, что он говорит…»

«— Узкая горная тропинка ведет к гордо возвышающемуся на скале старинному рыцарскому замку. Старые кирпичные стены густо увиты плющом. Листья его цепляются за балкон, а на балконе стоит прелестная девушка; она перевесилась через перила и смотрит на дорогу. Девушка свежее розы, воздушнее колеблемого ветром цветка яблони. Как шелестит ее шелковое платье! «Неужели же он не придет?»

— Ты говоришь про Кая? — спросила Герда.

— Я рассказываю свою сказку, свои грезы! — отвечал вьюнок.

Что рассказал крошка подснежник?

— Между деревьями качается длинная доска — это качели. На доске сидят две маленькие девочки; платьица на них белые как снег, а на шляпах развеваются длинные зеленые шелковые ленты. Братишка, постарше их, стоит на качелях позади сестер, зацепившись локтями за веревки; в одной руке у него — маленькая чашечка с мыльной водой, в другой — глиняная трубочка. Он пускает пузыри, доска качается, пузыри разлетаются по воздуху, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Вот один повис на конце трубочки и колышется от дуновения ветра. Черненькая собачонка, легкая, как мыльный пузырь, встает на задние лапки, а передние кладет на доску, но доска взлетает кверху, собачонка падает, тявкает и сердится. Дети дразнят ее, пузыри лопаются… Доска качается, пена разлетается — вот моя песенка!»

Ханс Кристиан Андерсен. Снежная королева

В новом издании текст знаменитой сказки датского писателя сказки приводится в классическом полном переводе Анны и Петра Ганзен, выполненном более столетия назад. Сюжет ее известен всем, но перечитывать все равно будет увлекательно. Это истории о злобном тролле и его волшебном зеркале, мальчике Кае и девочке Герде, и Снежной королеве, которая однажды забрала мальчика с собой в свои далекие ледяные владения, и девочке Герде, которая так и не забыла Кая.

Герда отправилась на его поиски, преодолевая препятствия и встречая на своем пути самых разных персонажей, от чародейки, которая хочет оставить ее у себя, сделав приемной дочерью, до маленькой разбойницы, жадной и упрямой, но все же отпускающей Герду с северным оленем в чертоги Снежной королевы, где был Кай.

Красочные иллюстрации для сказки сделаны художницей Натальей Акимовой.

«— На другой день все газеты вышли с каймой из сердец и с вензелями принцессы. В газетах было объявлено, что каждый молодой человек приятной наружности может явиться во дворец и побеседовать с принцессой; того же, кто будет держать себя вполне свободно, как дома, и окажется всех красноречивее, принцесса изберет себе в мужья! Да, да! — повторил ворон. — Все это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобою! Народ повалил во дворец валом, давка была страшная, но толку не вышло никакого ни в первый, ни во второй день. На улице все женихи говорили отлично, но стоило им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию всю в серебре, а лакеев в золоте и вступить в огромные, залитые светом залы, как их брала оторопь. Подойдут к трону, где сидит принцесса, да и повторяют только ее последние слова, а ей вовсе не этого было нужно! Право, их всех точно опаивали дурманом! А вот выйдя за ворота, они опять обретали дар слова. От самых ворот до дверей дворца тянулся длинный-длинный хвост женихов. Я сам был там и видел! Женихам хотелось есть и пить, но из дворца им не выносили даже стакана воды. Правда, кто был поумнее, запасся бутербродами, но запасливые не делились с соседями, думая про себя: «Пусть себе поголодают, отощают — принцесса и не возьмет их!»

— Ну, а Кай-то, Кай? — спросила Герда. — Когда же он явился? И он пришел свататься?

— Постой! Постой! Теперь мы как раз дошли и до него! На третий день явился небольшой человечек, не в карете, не верхом, а просто пешком, и прямо вошел во дворец. Глаза его блестели, как твои; волосы у него были длинные, но одет он был бедно.

— Это Кай! — обрадовалась Герда. — Так я нашла его! — И она захлопала в ладоши.

— За спиной у него была котомка! — продолжал ворон.

— Нет, это, верно, были его саночки! — сказала Герда. — Он ушел из дома с санками!

— Очень возможно! — сказал ворон. — Я не разглядел хорошенько. Так вот, моя невеста рассказывала мне, что, войдя в дворцовые ворота и увидев гвардию в серебре, а на лестницах лакеев в золоте, он ни капельки не смутился, кивнул головой и сказал: «Скучно, должно быть, стоять тут, на лестнице, я лучше войду в комнаты!» Залы все были залиты светом; вельможи расхаживали без сапог, разнося золотые блюда, — торжественнее уж нельзя было! А его сапоги так и скрипели, но он и этим не смущался.

— Это, наверно, Кай! — воскликнула Герда. — Я знаю, что на нем были новые сапоги! Я сама слышала, как они скрипели, когда он приходил к бабушке!»

А еще делюсь новостью – у меня вышла новая книга «Иран. От Кира Великого до аятоллы Хомейни»

Аннотация:

Золотые клады и грандиозные города, россыпи драгоценностей и шедевры классической поэзии, первая в мире государственная почта, подземные акведуки, продолжающие действовать в наши дни, многоцветные ковры, тончайшие шелка, эпохальные научные открытия – всё это Персия. Великая просвещенная держава древнего мира, чьей армии страшился даже могучий Рим. Земля мудрецов, сохранивших и многократно приумноживших достижения античных ученых. Родина гениальных поэтов, в чьих книгах глубокий смысл заключен в строки необыкновенной красоты и изящества.

Страна с тысячелетней историей, которой выпала одна из ключевых ролей в истории новейшей – ведь судьба человечества во время Второй мировой войны решалась не только на полях сражений в Европе, но и за столом переговоров в Тегеране.

Эта книга – увлекательный рассказ о знаковых событиях и выдающихся людях Ирана от глубокой старины до наших дней.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ 1. ВЕЛИЧАЙШАЯ ИМПЕРИЯ ДРЕВНЕГО МИРА. АХЕМЕНИДЫ

Современное празднование дня Кира Великого

Первая в мире интернациональная держава

Сказания о Кире Великом

Кир и притча о рыбах

Кир, Крёз и философ Солон

Поход Кира против скифов

Пиры Ахеменидов

Поход Камбиса II в Африку

Персия и Финикия

Дороги и деньги

Государственная почта Персидской державы

Стратег Фемистокл и неблагодарные греки

Умение помнить

Греческие наемники на службе в Персии

Спарта и персидское золото

Оружие Ахеменидской эпохи

Золотые гранаты на копьях

Персы – герои битв

Боевые слоны Ахеменидов

Платан царя Ксеркса

Мифы о пропавших сокровищах персидских владык

Два знаменитых клада

Персеполь, его мастера и слава в веках

Бехистунская надпись

Шелковый путь, крепость Бам и ее ветряные башни

Мавзолей царицы Эсфири в Хамадане

«Город лилипутов» в пустыне Деште-Лут

Самый древний в мире флаг

Удивительное странствие персидского ковра

«Персидская принцесса»

Археологические раскопки на иранской земле

Возвращение древнего воина

Эпоха Артаксеркса I: первый паспорт

Дворцы сторожевой линии

Тайны забытых городов

Спортивные состязания древней Персии

Персидский календарь – до сих пор точнейший в мире

Ахемениды: след в истории

ЧАСТЬ 2. САСАНИДЫ: ВОЗРОЖДЁННАЯ ИМПЕРИЯ

Царь Ардашир – легенды об основателе династии

Династия Лахмидов – союзники Сасанидской Персии

Зенобия, царица Пальмиры

Сальери и персидская царица

Великий Шапур I

Победитель Рима

Дура-Европос: химическое оружие персов

Позор Римской империи

Гондишапур – город знаний

Персидский шелк: владыки, сеньоры, викинги

Кассия Сен-Клер. Золотая нить. Как ткань изменила историю

Византийская разведка

Император Юлиан Отступник

Юстиниан и Хосров: мир за 4 тонны золота

Уникальный комплекс укреплений – Великая Горганская стена и Дербентская стена

Оружие Сасанидской Персии

Персидские военные хитрости

Боевые слоны Сасанидов

Осада и взятие персами Иерусалима

Битва за столицы империи

Хосров и Ширин

Смерть Хосрова II

«Райский сад» и золотая антилопа

Барбад – соловей Ирана

Йездигерд III

«Смерть Йездигерда»

ЧАСТЬ 3. ОТ БАГДАДА ДО АЛАМУТА

Халифы – покровители ученых

Багдад – слово персидское

Легендарный халиф Харун ар-Рашид и Бармакиды

Гарун ар-Рашид был на Кавказе?

Великие врачи

Правление сельджуков

Замки песков

Рудаки

«Шахнаме»

«Шахнаме» в наши дни

Руми

Омар Хайям

Струны сантура

Хафиз

Махмуд Шабистари

Ибн Сина – великий врач и философ

Великие философы

Чаша со стихами Хафиза Ширази

Старинное персидское оружие

Марко Поло

Нашествие монголов

История и легенды Старца Горы и Аламута

Легенды об ассасинах

ЧАСТЬ 4. ВРЕМЯ ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ

Исмаил: шах, воин, поэт

Шах Тахмасп I

Шах Аббас Великий

Аббас Великий как сказочный герой

Русский посол при дворе шаха Аббаса

Молот и наковальня Центральной Азии

Красные каблуки

Дон Жуан Персидский в Москве

Расцвет Исфахана

Мулла Садра – великий философ эпохи Аббаса Великого

История персидских кошек

Персия и кофе

Битвы за Багдад

Степан Разин, персидский царь, княжна и советский чиновник

Персидская воспитанница

Надир-шах

Сабля Надир-шаха

ЧАСТЬ 5. КАДЖАРЫ

Фатх Али-шах

Насреддин-шах

В Персию на велосипеде

Табачный скандал

Тайны гарема

ЧАСТЬ 6. НАЧАЛО XX в.

Первые годы нового столетия

Кавалер и орденоносец

Появление персидского кино

Российские банкиры и финансисты

Пароходы в Персию

Попытка поделить Персию.

Персидская нефть

Первая персидская революция и конституция

Германия: движение на Восток

Первая мировая: немецкие агенты в Персии.

Русские войска в Персии

Советская республика и Персия

Мировая революция – через Персию

Герой Кучек-хан

Неудавшийся революционер Ходоу-хан

Советские представители в Персии

Договор между Российской Социалистической Федеративной Советской

Республикой и Персией

Падение Каджаров

ЧАСТЬ 7. ОТНЫНЕ НАЗЫВАТЬ – ИРАН

Модернизация с приемами восточного деспота

Между львом и аэропланом

Иранская армия

Связи Ирана и Германии

Жертвы шпиономании

Лахути и Сталин

На пороге войны

Судьба немецкого нелегала

Нейтралитет

Союзники решают, как быть

Горячий иранский август 1941 года

Надежда Реза-шаха на вмешательство Америки

Настоящий Джеймс Бонд в Иране

Синхронное наступление

Иран: Жуков и Сталин

Реза-шах: жизнь и смерть без власти

Договор о союзе между СССР, Великобританией и Ираном против гитлеровской Германии

Объявление Ираном войны Германии

Тегеранская конференция

Декларация об Иране

Иран и ленд-лиз

Иран и создание ООН

ЧАСТЬ 8. НЕФТЬ И САВАК

Мохаммад Мосаддык: кому принадлежит иранская нефть?

Земля и кочевые племена

«Белая революция»

САВАК – тайная полиция шаха

ЧАСТЬ 9. ПАДЕНИЕ ШАХА

Как восхваляли последнего шаха

Феномен Хомейни

Советские летчики – беглецы в Иран

Фонд Пехлеви

Гнев народный

Начало активной фазы революции

Бегство последнего шаха

Сломанный «Коготь орла»

ФРАГМЕНТЫ КНИГИ:

<…>

Как известно, персы захватили Афины, взяв Акрополь благодаря ловкости разведчиков, поднявшихся по скалам. Но решающим стало морское сражение при Саламине. Там удача оказалась на стороне греков. А после стратег Кимон повел войско через Фракию в восточном направлении – по северному побережью Эгейского моря, атакуя персидские крепости. Наместники Ксеркса, едва прослышав о приближении эллинских отрядов, спасались бегством.

Но в городе Дориск (Дорискос, основанный Дарием и названный в честь него) командующий местным персидским гарнизоном Максам оказался умелым военачальником и мужественным человеком. Он сумел сохранить дисциплину и воодушевить своих солдат. Город, в котором Ксеркс перед походом устроил смотр своих войск, оборонялся столь яростно, что Кимон взять его так и не сумел, предпочтя отступить. Узнав об этом, Ксеркс публично провозгласил Максама лучшим среди всех своих сатрапов и впоследствии каждый год отправлял ему богатые дары. И даже после, в царствование Артаксеркса I уже потомки Максама продолжали получать царские подарки в ознаменование заслуг предка. Дориск немалое время оставался единственным персидским городом на греческом берегу.

<…>

Первый царь из династии Сасанидов носил имя Ардашир. Это имя происходит от древнеперсидского имени, которого современному читателю известно в греческой варианте произношения – Артаксеркс. Во время расцвета династии в VI в. н. э. о воцарении Ардашира были сложены легенды, запечатленные не только в виде устных сказаний, но и в литературной форме – «Книге деяний Ардашира Папакана».

«Арташир благодаря своим талантам, живому уму и смелости быстро отличился при дворе, но его оклеветали завистники, и Артаван разгневался на него. У парфянского царя «была одна пригожая девушка, которую он считал драгоценнее и почетнее других... Однажды ... она увидела Арташира и влюбилась в него». Звездочеты парфянского царя, исследовав по его приказу движение планет, предсказали, что, если какой-нибудь из его рабов убежит от него, достигнет этот раб величия и царствования. Девушка поспешила все это передать Арташиру, и они замыслили побег…».

В. Г. Луконин. Культура сасанидского Ирана

По пути, согласно легенде, преследователи встретили караван и спросили, видели ли караванщики беглецов. Те ответили, что видели и даже заметили: за спиной Ардашира сидел великолепный баран. Услышав это, советник Артавана обратился к своему повелителю со словами, что дальнейшая погоня бесполезна. «Сказал [царю] советник: „Арташира настигло счастье царской удачи. Нет никакого средства схватить его. Теперь не утруждайте понапрасну себя и всадников ваших и не гоните коней". «Царская удача» (фарр-е кейан) в облике чудесного барана, сопутствовавшая Арташиру, как уверяет легенда, обеспечила ему успех».

Существует и другая легендарная версия появления первого Сасанида. В ней Папак – царь Парса. Однажды ему снится сон, в котором царю открывается, что его потомкам суждены великие свершения. Но связано это будет с судьбой простого пастуха, что пасет царские стада. Сон повторяется трижды, после чего царь приказывает найти и доставить к нему пастуха по имени Сасан. Выясняется, что этот пастух – последний прямой потомок древних царей из рода Ахеменидов.

Папак выдает за него свою дочь. И от этого брака рождается будущий царь Ардашир. В дальнейшем он попадает ко двору Артабана, верховного правителя Парса и Исфахана. Поначалу Артабан благоволит к Ардаширу, но вскоре тот впадает в немилость из-за ссоры с наследником престола. Дальше происходит бегство и обретение «фарра», то есть, знака особой благодати.

<…>

Сабля шаха Исмаила

До наших дней дошли разнообразные легенды как о шахе Исмаиле, так и о его легендарном оружии. Так во времена правления последнего шаха в учебниках была следующая фраза:

«Сражаясь с суннитами-османами на Чалдыранской равнине, он бился с такой силой, что разрубил своим мечом одну из вражеских пушек»

(От Кира до Пехлеви. Университет Пехлеви. Тегеран ,1976).

В одном из преданий говорится, что в сражении под шах Исмаил I. потерял, после того, как ранен в руку, свою прославленную саблю, с которой он всегда шел в бой, и которой он разрубил ствол одной из османских пушек. Саблю нашли и отнесли султану Селиму I, который решил проверить воочию, что о сабле говорилось, и ударил саблей по пушке. Но чуда не случилось, и сабля не разрубила пушку, даже не оставила на стволе царапины. Разгневанный султан закричал: «Это не та сабля!». Узнав об этой попытке использовать свою саблю, шах Исмаил, как гласят предания, произнес фразу, ставшую легендарной: «Сабля, может, и та, но не та рука».

Подробнее о книге: Terraart

, активы, в том числе и замороженные головы клиентов, достались другим. И вот теперь Боб существует в виде искусственного интеллекта, никто не собирается возвращать его, согласно старому контракту к полноценной жизни. Новый мир вообще устроен так, что репликанты не имеют никаких прав.

Единственное, на что у него есть шанс, это отправиться в космическую экспедицию в качестве электронного мозга корабля. При жизни Боб очень любил фантастику. Недаром на страницах книги рассыпаны отсылки к «Стар Треку» и другой классике. И теперь такой расклад даже кажется ему интересным. Тем более, что это и впрямь единственная возможность, чтобы хоть как-то жить. Но он не один такой. Остальные репликанты в рамках той же космической программы – конкуренты и безжалостные противники. Но ведь можно создать себе группу поддержки, генерируя собственные копии… Вскоре космос заполонен тысячами новых Бобов, которые вроде и идентичны друг другу, но при этом каждый оказывается неповторимой личностью.

«В жизни бесплотного разума меня больше всего раздражала… ну, в общем, бесплотность. Я обнаружил, что должен постоянно чем-то себя занимать, иначе я чувствовал себя так, словно нахожусь в камере сенсорной депривации. Все мои попытки улыбнуться, поднять брови, нахмуриться заканчивались одинаково – ощущением, что в каждый участок моего лица вкололи новокаин. А остальная часть меня чувствовала себя так, словно ее обложили ватой. Может, из-за подобных ощущений репликанты и сходят с ума?

Возможно, настало время все исправить. Ощущения – всего лишь электрические сигналы, даже у мясной машины, и создать интерфейс виртуальной реальности будет легче легкого. В худшем случае это меня отвлечет.

Виртуальная реальность в планы создателей корабля не входила, поэтому мне пришлось немного модифицировать оборудование; к счастью, на борту оказалось несколько запасных частей. Правда, основная задача состояла в написании программ.

Мое первое творение было примитивным и, если честно, довольно жалким. Я создал простую комнату – голубые стены, ни одного окна, твердый, не поддающийся описанию пол. Я, словно призрак, парил посреди комнаты. Все это, несомненно, нуждалось в доработке.

В течение следующих недель я добавил мебель, окно, вид за окном, ковер на полу, а также тело, которое могло бы всем этим наслаждаться. Признаюсь, мое первое тело было столь же пикселизированным, как и любой объект из первых игр про Донки Конга, но, с другой стороны, я делал заметные успехи.

К концу месяца я уже сидел в мягком кресле, ел чипсы (недостаточно соленые) и радовался прохладному ветерку, который залетал в открытое окно (слишком пресный, никаких запахов)…»

«Перед ними стоял механический человек, сделанный из полированной латуни, узкий, высотой пять футов и пять дюймов. Голова по форме напоминала жестяную банку, плоскую сверху и снизу. Лица как такового не было, вместо него вперед выдавались три круга. Верхний круг походил на крошечный иллюминатор, сквозь который можно было видеть множество не подвижных механизмов, маленьких, сложных и великолепно сделанных, как у карманных часов. Средний круг был забран решеткой в мелкую сетку; из дыры в верхушке торчали три очень изящные проволоки длиной пять дюймов каждая, слегка подрагивавшие под ветром. Шея состояла из тонких осей, кабелей и шарниров. Телом механическому человеку служил узкий цилиндр. Сквозь вырезанные в нем узкие прямоугольные отверстия виднелись зубчатые колесики и пружинки, маленькие коленчатые валы, гироскопы, маховики и маятник. Тонкие, но сильные руки оканчивались ладонями с четырьмя пальцами, а цилиндрические ноги — овальными куполовидными ступнями.

— Красота! — выдохнул констебль Бхатти. — Посмотрите сюда, на спину: видите эту дыру? Сюда вставляется ключ.

— Ключ? — удивился Бёртон.

— Да. Он заводится! Это заводной человек.

— Бхатти считается главным технологистом-любителем Скотланд-Ярда, — заметил инспектор Траунс. — Безусловно, из всех лондонских полисменов именно этот парень должен был найти такую штуковину.

— Счастливое совпадение, — заметил Суинберн.

— Это мое хобби, — подтвердил юный полисмен. — Я хожу в социальный клуб, где мы возимся с такими устройствами: пытаемся заставить их работать быстрее или использовать как-нибудь иначе. Боже мой, ребята будут вне себя, когда я продемонстрирую им этот образец!

Бёртон, разглядывавший латунную фигуру сквозь увеличительное стекло, рассеянно спросил полицейского:

— Что вы сделали, когда заметили его?

— Быстро собралась толпа: вы же знаете, как ведут себя лондонцы, завидев что-нибудь необычное, и я засвистел, вызывая помощь. После того как появилось еще несколько констеблей, я тщательно проверил механизм. Должен признаться, что я немного увлекся и не сообщил в Скотланд-Ярд сразу же. — Он виновато посмотрел на Траунса. — Простите, сэр.

— И как вы думаете, кто наш механический друг? Откуда он взялся? — спросил Бёртон.

— Я уже сказал, капитан, он заводной. Мне кажется, у него кончился завод. Но как он оказался на улице, я даже не осмеливаюсь гадать».

Марк Ходдер. Таинственная история заводного человека

Среди излюбленных авторами стимпанка тем викторианская Англия неслучайно пользуется заслуженной популярностью. Ибо где еще найдешь такое сочетание британской чопорности с обилием разнузданных приключений, открытий и устройств, которые могли бы изменить не только будущее, но и прошлое. Два знаменитых сыщика, Бёртон и Суинберн, впервые появившиеся в «Загадочном деле Джека-Попрыгунчика» (названном прославленным фантастом Майклом Муркоком лучшим дебютным романом), снова идут по следу злодеев. Но в «Таинственной истории» накал страстей на порядок выше, да и на сцене истории появляются наши знакомые отечественные персонажи – сам Григорий Распутин и незабвенная Елена Блаватская.

Начинается все, как и положено с мелочи – т.е. с находки на лондонской площади экземпляра механического заводного человека, одного из бэббиджей (самые близкие к человеческому мозгу машины) и последующего ограбления ювелирного магазина, в котором оказались замешаны два гения того времени: изобретатель заводных механизмов и прочих устройств (среди которых – вероятностный калькулятор, предназначенный для хранения человеческого интеллекта) Чарльз Бэббидж. Он полон грандиозных планов: «Представьте себе, от одного конца империи до другого механические мозги непрерывно заботятся о людях: пекут нам пищу, убирают наши дома, чистят наши дымоходы, работают на наших фабриках, доставляют нам товары, поддерживают всю нашу инфраструктуру. Они служат нам, не задавая вопросов, не жалуясь, изо всех сил – и ничего не требуют взамен!».

Вторым является самый знаменитый и удачливый инженер Изамбрад Брюнель, пребывающий в облике Парового человека, стоящего «на трех многосуставчатых ногах. Они поддерживали горизонтальное дискообразное шасси, на котором располагалось основное тело, напоминавшее лежавший на боку деревянный бочонок, скрепленный обручами…». Эти двое организовали похищение волшебных черных алмазов, но из-за чего-то вмешательства потерпели неудачу. Кто еще участвует в этой смертельно опасной игре? Бёртон и Суинберн, в поисках истины, выполняя приказ премьер-министра, расследуют дело Самозванца Претендента Тичборна претендующего на титул, имение и богатство рода Тичборнов. Кроме того, существует семейная легенда, что их дед нашел в Южной Америке большой черный алмаз…

В феерически-изысканный текст, выпущенный под руководством главного редактора издательства БММ Ольги Дыдыкиной, вплетены многие реальные подробности того времени, дополненные сатирой и самыми разнообразными гипотезами и идеями. Динамичный сюжет украшен яркими зарисовками того варианта действительности, которое, увы, существует только на бумаге.

«— Я просто предполагаю, что, собрав все три алмаза вместе, мы сможем победить. Например, соберем одаренных медиумов и увеличим их силу с помощью этих камней. Мы сумеем внедриться в сознание наших противников, разгадаем их планы и начнем против них магическую войну — при этом сами они даже не поймут, что война вообще началась.

У Пальмерстона открылся рот.

— Говорил я вам, что его стоит послушать! — заметил Бёртон.

Премьер-министр часто замигал, выдохнул сквозь зубы и вытащил из кармана табакерку. Исполнив свой обычный ритуал и, как всегда, оглушительно чихнув, Пальмерстон уставился на поэта здоровым глазом; другой, искусственный, сводя с толку, глядел вверх.

— Мистер Суинберн, вы проклятый Богом чертов гений! — Потом он посмотрел на Бёртона: — Африканский камень?

— Добыть его будет очень непросто, — задумчиво сказал исследователь. — Сама по себе Африка далеко не сахар, но, как мы знаем, именно в той области, где, вне всякого сомнения, находится алмаз, не может летать ничего. Это заставляет меня предположить, что там действует некая сила, которая влияет на машины примерно тем же способом, каким Распутин портил револьверы.

— То есть кто-то стережет Глаз?

— Кто-то. Или что-то. Но есть еще одна трудность.

— Какая же?

— Скорее всего, именно сейчас лейтенант Джон Спик готовит прусскую экспедицию в эту область Африки.

Сдвинув цилиндр набекрень и помахивая тростью, сэр Ричард Фрэнсис Бёртон шел по Глостер-плейс. Мимо, выбрасывая струю пара, пронесся фольксваген. Маленький мальчик на заднем сиденье озорно взглянул на Бёртона и показал ему язык. Королевский агент в ответ зарычал, сделал страшные глаза, надул щеки и продудел: тру-ту-ту. Малыш радостно засмеялся и махнул ручкой. Лошадь шарахнулась от паронасекомого и перевернула овощной ларек: картошка с луком посыпались на мостовую и запрыгали по булыжникам. Крики и ругательства понеслись вслед гигантскому жуку, который завернул за угол…»

«У нас в Советском Союзе много чего было: ракеты и танки, комбайны и Цимлянское водохранилище. У нас были коммунисты и беспартийные, балерины и профсоюзные работники. А вот вампиров не должно было быть. Вот чего-чего, а вампиров никак не должно было быть. Если Бога нет, то вампиров тогда уже точно нет. Потому что Бог – это еще туда-сюда. Бога по-любому потрогать нельзя. А вот вампира можно потрогать, и он сам может тебя так потрогать, что ты врежешь, как говорится, дуба от ужаса и потери крови. Ну, в том смысле, что Бог далеко, а вампир может оказаться очень близко.

На селе все должно иметь научное объяснение. Когда пар поднимается на полях, значит, воздух холоднее земли, вот над ней влага и конденсируется. Все – по-научному. А когда человек из могилы встает и у живых кровь пьет, на это наука объяснения не имеет. Ни психология это тебе не объяснит, ни медицина, ни марксизм-ленинизм, у которого, как известно, есть три источника и три составные части… Вот идет мужик по полю. Споткнулся, упал и разбил себе губу. Чем ты это объяснишь? Ну, например, тем, что мужик был бухой. Это какое-никакое, но все-таки научное объяснение. Но чтоб человек вчера умер, а сегодня ночью по хутору ходил, да еще чтоб его никто не узнавал…»

Александр Слепаков. Повесть о советском вампире

Роман отличается именно, казалось бы, невозможным сочетанием одновременного существования традиционной советской жизни (по большей мере – сельской) и вампира, которому место в другой обстановке (замки, мегаполисы, сражения не на жизнь, а на нечто большее). А тут-то для не совсем юных читателей – обыденная скучная реальность социалистического образца, сбор урожая, парторг с соответствующими мероприятиями, немного неторопливые, но вполне брутальные деревенские мужики. И тут такая напасть – недавно умерший Фролов, которого еще помнят, стал вампиром. И вроде пошло по накатной – куры, люди. Но тут-то из стандартной вампирской истории начинает проглядывать драма, о которой тот самый вампир поведал знакомой женщине. А тем временем в деревне начинается переполох, и даже слегка пошатываются устои советской власти, которая в лице участкового милиционера и парторга ничего не может сделать с вампиром.

Описание многих ситуаций, поневоле поставленных из-за вампира с ног на голову, вызывает не только смех, но и непонимание – как из этого все живые и вампир могут выпутаться? Если бы он был 100 % злодеем, то все бы стало на свои места – облавы, войска, органы, бдительные сельские жители. А тут – и любовная история, и страсть с ревностью, и незлобная пародия на прежние советские ритуалы, а в конце – сюрприз.

«Мы тут с коммунистами подумали, товарищ директор,- сказал парторг, — надо Фролову документ дать и на работу в совхоз принять. А то ходит как неприкаянный – это непорядок.

— Может, ты его ещё в партию примешь? – спросил директор.

— Может, и приму, а что? – ответил парторг. – Он не виноват, что вампир. А поведение его в последнее время вполне правильное. Ходит себе и ходит, кровь не сосёт. Мы людей не бросаем, мы их перевоспитываем всем коллективом…»

«Развивая персонажа, я старался представить, как на моем месте его визуализировал бы другой автор. Так я избегал клише. Это не означает: копируйте коллег, но прием не раз помогал мне бороться со стереотипным мышлением.

Мой подход: увидеть в персонаже реальный объект, обстановку вокруг него. В зависимости от того, создаете вы человека или некое существо, возможны отличия.

Люди привязаны к историческому контексту, даже когда речь о фэнтези. А для фантастических существ приходится задавать вопрос: «Что, если?».

Студентам я говорю: составьте список характеристик, которыми вы хотите наделить героя. А затем играйте с эскизами, чтобы найти, как включить эти качества в захватывающее визуальное решение. Скетчи — это ключ. Они вдохновляют на идеи, те могут комбинироваться между собой и открываются новые возможности.

Иной раз направляет авторский текст. Моя версия Гэндальфа похожа на кое-какие чужие работы. Потому что у Толкина исчерпывающее описание.

Меня часто спрашивают о советах художникам в начале карьеры. Что ж, вот ряд рекомендаций.

Рисуйте и еще раз рисуйте. С натуры, по референсам, из головы. Заполняйте скетчбуки фигурами, существами и зданиями, находите проблемы и пути решения. Предупреждаю: все мы изображаем то, что дается нам легче. Бросьте себе вызов, рисуя вне зоны комфорта. Я видел много блокнотов, где страницы заполнены по сути одинаковыми рисунками, с небольшими отличиями. Настоящая художественная свобода появится, когда вы сможете рисовать все, что вам нужно, с любого ракурса. В этом и состоит цель.

Не просто повторяйте одно и то же, снова и снова. Пробуйте новые пути. Сейчас столько авторов интересуются дизайном персонажей! Вы должны спросить себя, похож ли ваш подход на то, что делают остальные? Или вы пришли к уникальному решению? Я вижу, большинство копируют героев фильмов и комиксов. Если хотите признания, выйдите за пределы этого. Не ограничивайтесь Интернетом. Читайте и смотрите книги. Узнавайте о художниках. Изучайте их методы и технику в поисках подходящих вам советов. Научитесь отличать профессиональное искусство от ученического. Стремитесь к профессиональному. Ставьте высокую планку, ориентируйтесь на лучших.

Не берите первую идею или самое очевидное решение. Исследуйте альтернативные варианты и ответы. Если используете традиционные материалы, выясните, чем пользуются профи. Если цифровые технологии, узнайте, какие программы и приложения доступны. Но, в конечном счете, не компьютер создает хорошее произведение искусства, а вы. Компьютер — лишь инструмент».

Дмитрий Лященко. Азбука комиксиста. Как придумать и создать свой первый комикс

Издание представляет собой ровно сто интервью с художниками и сценаристами из нескольких стран, рассказывающих о создании своих персонажей и сюжетов. К примеру, французский сценарист Матье Габелла считает, что, меняя жанр, можно открыть для своего персонажа новую вселенную. Так создавая комикс «Три желания», в стиле «1001 ночи», он придумал историю о человеке, превратившегося в джина и ставшего пленником бутылки. Чтобы освободиться, человек, превращенный в джина в мире иллюзий, должен исполнить три желания хозяина. Первая сцена этого комикса – это смерть героя.

Другой комикс Матье Габелла – «Единорог» — посвящен таинственным событиям эпохи Возрождения. 1565 год. Прославленный врач Амбруаз Паре, расследующий гибель нескольких своих коллег, узнает, что он станет следующим в списке жертв. Врачи противопоставят фантастическим существам. А если человеческое подвергнется преобразованиям, то какая возникнет связь с монстрами?

Эзра Клейтон Дэниелс, создающий научно-фантастические комиксы, что для начала нужна сильная идея, которая и будет развернута в истории. так в научной фантастике о клонах он использовал тему двойственности. Являясь поклонником «черного ящика», Дэниелс подчеркивает, что люди всего жаждут увидеть именно то, что им не полагается.

Если обратить внимание на ошибки, то по мнению Дэниелса, самая распространённая из них – это запереть себя в ловушку разработки сложного мира. И не нужно сразу бросать читателя в пучину межгалактического заговора. Сложность – вовсе не эквивалент качества.

«Думаю, большинство художников и есть рассказчики. Очевидно, раскадровщики и комиксисты должны уметь раскрыть шутку или историю. Даже пейзажист стремится передать настроение или атмосферу времени и места.

В свое последнее университетское лето я пытался продавать журналам смешные комиксы… Персонажей я помещал в нелепую обстановку. Пингвин с портфелем на городской улице или ангел в вагоне метро. Я старался сочинить забавную подпись либо диалог, гиперболизировал обычные ситуации. Однажды я нарисовал отца, который преспокойно идет по Диснейленду. Он держит за руку малыша, а тот парит над ним, вцепившись в шар с Микки Маусом. Я преувеличил возможности воздушного шара, а отсутствие отцовской реакции добавило рисунку долю юмора.

Через месяц такой же рисунок, без связи с Диснейлендом, я увидел в международном журнале. Мне не давались продажи, хотя одну из моих заявок оставили для рассмотрения в редакции ведущего издания. Это показало, что я на верном пути.

Тренировка оказалась бесценной, когда позже я рисовал раскадровку к диснеевской картине «Лис и пес» и требовались остроумные сюжетные ситуации.

Спустя годы способность размышлять о ключевых точках истории в визуальных терминах помогла мне наполнить юмором сценарии для Disney TV Animation. Схожим образом я искал способы выразить эмоции персонажей.

Аниматор разыгрывает сцену перед тем, как ее нарисовать, определяя, какие позы передадут эмоции. Актер-импровизатор может выступать на сцене в реальном времени, пока из зала предлагают, что показать. Как развить в себе это умение? Так же, как вы учитесь рисовать и писать, — практикуясь.

Под «письмом» я понимаю любую форму повествования: одиночные кадры с шутками, стрипы, миниатюрные раскадровки и текст. Не говорите о сторителлинге, создайте историю!

Например, ребенок перед сном. Заглядывает ли он под кровать в поисках монстров? Расставляет плюшевые игрушки, чтобы они защищали его? Смотрит на плакат супергероя на стене?..»

«Визит на Кубу планировался давно, и откладывать его никоим образом было нельзя. Советско-кубинские отношения, столь тесные и безоблачные на протяжении десятилетий, начинают омрачаться. Держава слабеет, все очевиднее становятся признаки грядущего распада, и былые друзья превращаются в обузу.

В советской печати звучат антикубинские нотки, советские политики едут в Майами, где встречаются с кубинскими эмигрантами, нарастают трудности в экономических отношениях.

Наша задача — подтвердить коллегам свою неизменную заинтересованность в сотрудничестве двух разведок, изложить свой взгляд на ситуацию в Советском Союзе и в мире, обсудить совместные действия по ряду направлений. В ПГУ ценят кубинских товарищей — конфронтация маленькой страны с чудовищной военной, экономической, политической, разведывательной махиной Соединенных

Штатов выковала особую породу людей с психологией Давида, противостоящего Голиафу. Этим людям можно говорить только правду — без недомолвок, без душеспасительных сентенций и "исторического оптимизма", этой палочки-выручалочки в безнадежных ситуациях. Мы настраиваемся на откровенный разговор.

...Горы провинции Пинар-дель-Рио перенесены в действительность из старинного приключенческого романа. Русскому глазу, привыкшему к мягким линиям и негромким краскам родимых пейзажей, невозможно воспринять иначе покрытые густыми зарослями отвесные склоны, скалы, ярчайшей голубизны небо, тянущиеся по дну неглубоких долин цепочки пальм. Кажется, остановись, вдохни полной грудью мягкий, пахнущий смолой и медом воздух, закрой на мгновение глаза, а когда откроешь, увидишь треуголку капитана Флинта и бронзовые лица его матросов, волокущих по склону сундук с награбленным золотом. В горах много пещер, и когда-то пираты действительно прятали в них свои сокровища».

Леонид Шебаршин. Рука Москвы: записки начальника советской разведки

Генерал-лейтенант, начальник внешней разведки СССР (1989—1991), и. о. председателя КГБ СССР (с 22 по 23 августа 1991 года), в своих мемуарах рассказывает о превратностях судьбы и событиях с 1950-х годов до 1993 года. В тексте уделено внимание Пакистану, Индии, Ирану, Афганистану, советской и гдровской разведке, московских событиях августа 1991 года и так не найденному золоту партии.

Вернувшись в 1977 году из Индии, где был резидентом Первого Главного Управления КГБ СССР, Шебаршин работал в центральном аппарате ПГУ, и осенью 1978 года получил приказ руководства готовиться к работе в Иране. Зная английский, урду и хинди, Шебаршин стал учить фарси, читая газеты, просматривая и прослушивая новости на фарси.

Уже в августе-сентябре 1978 года, проводя анализ обстановке в Иране, ПГУ пришло к выводу о скором и неизбежном падении шахской власти. Сразу после бегства шаха в Тегеране и других крупных городах сотрудники посольства США и резидентура ЦРУ вели многочисленные закулисные переговоры как с иранскими генералами и высокопоставленными деятелями САВАКа, политиками и бизнесменами, религиозными деятелями, стараясь взаимодействовать со всеми, кто по мнению аналитиков ЦРУ, придет в Иране к власти. Также в Иране активно действовали Секретная разведывательная служба Великобритании (MI-6) и французская Служба внешней документации и контрразведки, Федеральная разведывательная служба (БНД) Германии (ФРГ) и Министерство государственной безопасности ГДР.

В 1979 году Шебаршин назначен резидентом КГБ в Иране. В Иране Первое главное управление КГБ СССР, ответственное за внешнюю разведку, сотрудничало с Главным управлением разведки Министерства государственной безопасности ГДР (легендарной «Штази»). 29 марта 1978 года первый официальный протокол о сотрудничестве между КГБ и Штази подписали руководители Штази Мильке и КГБ Юрий Андропов.

В Тегеране, по словам Шебаршина, «меня радовала немецкая основательность в оценке ситуации, в умении разобраться в мутном потоке информации и дезинформации, захлестывавшем все разведывательные службы в Иране. Информации, оценкам и прогнозам немецких друзей можно было верить. Со своей стороны я честно делился с резидентом МГБ ГДР Б. всеми данными, которые были в распоряжении моей резидентуры. Мы редко общались в неофициальной обстановке — работать надо было много, события держали нас в постоянном напряжении. Изредка я бывал у Б., чаще он приезжал в наше посольство. Мы могли гарантировать, что здесь наши беседы никто подслушать не может. Немцы же обнаружили во многих служебных помещениях десятки специальных подслушивающих устройств».

В первые месяцы после падения шахской власти КГБ собирало и анализировало информацию о борьбе за власть в стране, и отношениях иранских политиков и видных общественных деятелей с представителями США и Западной Европы, и действиях их спецслужб на территории Ирана. Затем советское руководство стала запрашивать подробные сведения об ирано-иранской войне, состоянии и перспективах, и проблемах, которых возникли у СССР с Ираном из-за ввода советских войск в Афганистан, и внутриполитическом положении в самом Иране.

«Репутация восточногерманской разведки была заслуженно высокой не только в ПГУ, но и среди разведок всего мира. Официальные переговоры с коллегами представлялись делом сложным и ответственным.

Нашу делегацию разместили в пригороде Берлина. Вся атмосфера встречи и общения с коллегами была исключительно теплой, откровенной и товарищеской.

Переговоры с В. Гроссманом и его заместителями прошли по-деловому. Мы обменялись мнениями по ситуации в мире и Европе и пришли к выводу, что при всех положительных сдвигах в обстановке, в частности в области ядерного разоружения, нет оснований для того, чтобы ослаблять бдительность.

Разумеется, даже не возникало вопроса о возможности снижения активности наших служб. Более того, мы отметили, что возникают новые международные проблемы, требующие нашего пристального внимания. Переговоры немецкие коллеги с моего согласия записывали на магнитную ленту, и, видимо, где-то в неразобранных архивах МГБ ГДР хранится стенограмма.

Подробные записи вели мои товарищи. Записи были обработаны и по возвращении в Москву доложены запиской ЦК КПСС и в несколько более развернутом виде Комитету госбезопасности. Во время переговоров обе стороны воздерживались от упоминания своих конкретных разведывательных возможностей, то есть не раскрывали друг перед другом агентуры. Это железное правило и условие неукоснительно соблюдалось нами во взаимоотношениях с братскими службами. Очень редко разрабатывались совместные операции по агентурному или техническому проникновению в иностранный объект. Такие операции были исключением, но не правилом. Агентура — это самое ценное достояние каждой разведки, то, без чего служба не может существовать. Наше содружество с восточноевропейскими разведками основывалось на взаимном уважении к интересам друг друга».

«В качестве примера укажу на мальчика 14 лет, ученика 5-й группы одной из московских окраинных школ. Мальчик этот четыре года учился в школе, не обнаруживая никаких ненормальностей, в пятом классе он очень изменился, похудел, побледнел, бросил работу, часто приходил в сильное возбуждение, кусал и царапал товарищей; совершенно перестал подчиняться дисциплине, со второй половины года часто во время уроков сидел под столом, причем преподаватели были довольны, если он сидел там тихо... Оказалось, что мальчик этот, по словам матери, отбился от семьи и все вечера проводил в кино или около кино. Школа направила его в психиатрическую клинику, и из последней было получено сообщение, что в виду резко выраженной неврастении и вообще расстройства нервной системы его немедленно необходимо интернировать в специальное лечебное учреждение.

Вот выдержки из последней беседы с этим мальчиком. «Я не хочу жить, потому что скучно; не люблю людей. Все злые, неинтересные; хочу в Америку, убегу туда... наймусь работать в кино, заработаю денег, буду артистом».

Публика кино в России. Социалистические свидетельства 1910-1930-х годов. Вст. статья, сост., прим. Фохт-Бабаушкина Ю.Ф.

Сто с небольшим лет назад появилась первая публикация с результатами социологических исследований кинозрителей. Через двадцать лет с небольшим лет, когда Сталин и его окружение оценило значение кинематографа, по идеологическим соображениям эти исследования были запрещены. Сборник состоит из нескольких частей: «Кино и юный зритель», «Кино и взрослый зритель», «Кинопроизводство и кинопрокат» и «Методические поиски». Последняя посвящена изучению кинозрителя, в том числе – и деревенского, и опыта фиксации зрительских интересов. В материалах старинных исследований использованы анкеты и публикации из газет того времени, посвященные кинодиспутам.

Рассматривая качество советской кинопродукции в 1924-1925 годах, уже тогда отмечали, что часто применялся метод так называемого "засасывания героя в мелкобуржуазную тину" или «падения героя». Это необходимо для того, чтобы затем показать "возрождение" героя. С излишним сентиментализмом показываются "душевные" переживания героев, и возвращение «обновленного» раскаявшегося, отсидевшего в тюрьме героя опять на родную фабрику. Что касается нечистых героев, то согласно устоявшемуся штампу, они — ублюдки, законченные негодяи, выродки, "буржуазная гидра".

Существуют особенные излишние стереотипы в деревенских картинах. Так кулак всегда показывается как криминальный тип, злодей и обязательно пузатый! В противовес ему демонстрируют "чистых" героев, абсолютно не пьющих и открывающих избы-читальни, борющихся с самогонщиками и закрывающих церкви.

В социологических отчетах того времени были зафиксированы и отдельные негативные несоциалистические взгляды и мнения среди посещавших кино подростков, зафиксированные исследованиями.

«Для иллюстрации я приведу ответы мальчика 13 лет, ученика 3-й группы одной из окраинных московских школ. Мальчик этот полубезнадзорный, на мать не обращает внимания, метод воздействия со стороны отца (ломовой извозчик) — исключительно грубость и побои. Живет во дворе, переполненном ломовыми извозчиками... По характеру мальчик грубый, своевольный и настойчивый. Принадлежит к числу школьников дезорганизаторов-вожаков...

На картину Багдадский вор после специального ее просмотра всей школой он дал такие ответы. "Больше всего понравилось, как ловко ночью влез он во дворец и управился с сундуком (кража из сундука драгоценностей). "Самое интересное место, когда товарищ его завернул ловко и понес во дворец (приятель вора, покрыв его покрывалом, посадил на плечи и, смешавшись с толпой из свиты индусского принца, хотел таким образом проникнуть с ним во дворец, в расчетах, что стража примет его за члена свиты, несущего царю подарок, и пропустит). "Самое красивое место будет, когда вор оделся в новую красивую одежду (украденную им на базаре). "Не понравилось, когда он (вор) взял у принцессы туфлю — дурак (поразившись красотой спящей принцессы, вор бросил награбленные драгоценности, взял ее туфлю и с ней ушел из дворца). Чтобы хотелось тебе изменить в картине? "Чтобы Багдадский вор передушил всех принцев и чтобы у него было много помощников, а не один". "Научила картина многому тому, как нужно воровать и как смело нужно ничего не бояться"... Данный мальчик видел почти все картины, которые шли в Москве последние 2-3 года, и из всего этого многообразия в его сознании к настоящему моменты запечатлелись только картины определенного характера, и из этих картин он выбирает опять-таки то, что его наиболее интересует и в то же время характеризует…»

«История гибели Павла не была секретом и для Европы и однажды стала поводом для дипломатического инцидента. В марте 1804 года в Венсенском парке в Париже был расстрелян по приказу Наполеона принц крови герцог Энгиенский (Луи Антуан Анри де Бурбон-Конде,1772–1804), В Петербурге бурно отреагировали на событие: Россия разорвала дипломатические отношения с Францией. При прощальной аудиенции французский министр иностранных дел Талейран сказал русскому послу: «Когда по проискам Англии в Петербурге был умерщвлён Император Павел, то никто из заговорщиков не был наказан. Тогда французское правительство не протестовало». Как только сей пассаж стал известен Императору Александру, то он возненавидел Наполеона. Александр Павлович до самой своей смерти чрезвычайно болезненно реагировал на малейшие намёки, касавшиеся гибели отца, гибели, к которой Александр «Благословенный» имел самое непосредственное отношение…

После смерти Императора Павла Петровича в «обществе», т. е. в столичных салонах, безраздельно возобладало мнение, что исчезновение Павла I — «великое благо», что его смерть — «счастье» для России, так как покойный был «явно не в своем уме». Некоторые выражались ещё определенней — «он был сумасшедшим». Русское дворянство, и в первую очередь его высший слой — аристократия, радовалось гибели Самодержца так, как будто страна освободилась от иноземной оккупации. В день после Цареубийства, 12 марта 1801 года, в Петербурге уже к шести часам вечера невозможно было отыскать ни одной бутылки шампанского; всё было выпито под восторженные улюлюканья в особняках столичной знати.

Это был уже второй случай в русской истории, когда элита — дворянское сословие — радостно приветствовала смерть законного, легитимного Государя. Первый раз подобный приступ корпоративного затмения сознания случился летом 1762 года, когда был свергнут с Престола, а затем убит отец Павла Император Пётр III. Тогда тоже никто не был наказан, а убиенный был признан «сумасшедшим», и данный «диагноз» поставили те, кто словом или делом участвовал в страшном преступлении — Цареубийстве.

Екатерина II, переступив через труп своего венценосного супруга и отстранив от всех видов на престол сына Императора Петра III, восьмилетнего Павла Петровича, сделалась «державной владычицей». Обладая острым и практическим умом, «Матушка-Императрица» положила немало стараний для дискредитации погибшего нелюбимого супруга, укрепляя тем свой статус и утверждая за собой историческую роль «спасительницы России». Именно екатерининский вариант оправдания страшного греха — соучастия в двойном преступлении — и стал той поведенческой «моделью», с которой была снята «копия» убийцами Павла I, их менторами и многочисленными защитниками

Александр Боханов. Павел I

20 сентября 1754 года на девятом году замужества, у Её Императорского Высочества Великой Княгини Екатерины Алексеевны наконец-то появился первенец. При родах присутствовала Императрица Елизавета Петровна, Великий Князь Петр и братья Шуваловы. Первым воспитателем стал дипломат Ф. Д. Бехтеев, который был одержим духом всяческих уставов, четких приказаний, военной дисциплиной, сравнимой с муштрой. Он придумал для маленького князя особый алфавит, буквы которого были отлиты из свинца в виде солдатиков. После насильственной смерти отца наследник был «отодвинут» матерью от престола и вскоре стал для нее обузой и в какой-то степени – даже скрытой угрозой. Екатерина II писала своему любимцу Потемкину, что Павел не является сыном Петра III, рассчитывая, что светлейший сделает это «тайное признание» известным всему свету… Забрав у Павла его родного сына Александра, императрица занялась воспитанием внука, планируя передать ему престол, минуя нелюбимого сына. Именно из окружения Екатерины вылетали сплетни о том, что царевич Павел Петрович – «ущербный», «слабоумный», и поэтому его нельзя допускать к управлению государством.

Павлу I, правившему всего четыре с небольшим года, не «повезло» с историками, ставшему умершему монарху «неудовлетворительные оценки». Причина – в засилье блистательных родственниках: матери, «спасительницы России» и сына Александра, называемого «Благословенным». Александр I, пришедший к власти благодаря убийству отца, так и не осмелился провести расследование действий заговорщиков.

Чем же монарх так «прогневал» подданных? Тем, что покусился на личную жизнь, введя множество правил поведения не только на службе, но и в быту. Регламентация человеческого существования доходила до того, что устанавливалось время, когда в домах полагалось тушить огни. Специальными указами некоторые слова русского языка изымались из официального употребления и заменялись на другие. Так, среди изъятых были имеющие политическую окраску слова «гражданин» и «отечество» (заменённые на «обыватель» и «государство» соответственно), но ряд лингвистических указов Павла был не столь прозрачен — например, слово «отряд» менялось на «деташемент» или «команда», «выполнить» на «исполнить», а «врач» на «лекарь».

А ведь именно во время правления Павла I было принято множество полезных Указов: о «Лесном управлении», размножении в России картофеля; создана «Соединенная российско-американская компания» по освоению Аляски и Калифорнии; присоединено к России Грузинское царство. Павел I отменил указ Петра I о назначении самим императором своего преемника на престоле и установил чёткую систему престолонаследия — только по мужской линии. После смерти императора трон переходил к старшему сыну или следующему по старшинству брату, если детей не было. Женщина могла занимать престол только при пресечении мужской линии. Этим указом император хотел исключить возможность дворцовых переворотов, подобных тому, что совершила его мать. Ирония судьбы – несмотря на это, он стал жертвой обиженных им гвардейцев и сановников, и согласно новой системе престолонаследия корону получил сын Александр…

«Остров Мальта, занимавший центральное положение в акватории Средиземного моря, оказался в фокусе интереса различных стран, втянутых в борьбу за преобладание в этом неспокойном регионе. Отношения между Россией и Мальтой, именно как отношения двух субъектов международного права, начались при Петре I. Летом 1697 года Мальту посетил «царев стольник» П. А. Толстой, который составил обстоятельное описание истории и положения Мальты. Затем были другие визиты и контакты.

Петербург интересовался Мальтой ввиду исключительного стратегического положения острова; борьба с Турцией и укрепление влияния в районах теплых морей требовали постоянного присутствия России в этом регионе. При Екатерине II в Европе даже распространился слух, что Императрица намеревается «купить» Мальту, но это был всего лишь слух. Со своей стороны, правители Мальты всё время вынуждены были лавировать в сложной политической игре различных государств в Средиземноморском бассейне.

После присоединения Восточной Польши к России возникло так называемое «Острожское дело», способствовавшее складыванию постоянных — формальных и неформальных — отношений между Россией и Мальтой. Речь шла об огромных земельных владениях, которые были завещаны Ордену. В 1774 году они были объединены в форме имущественной корпорации, получившей название «Великого Приорства Польского», которую благословил папа Пий VI в 1777 году.

Доходы от этих владений были значительными, но для Ордена не судьбоносными. Когда же свершилась Французская революция 1789 года, а затем начались в Европе бесконечные войны и конфликты, то владения и имущество Ордена во многих странах были потеряны, Приорат, оказавшийся с 1794 года в сфере русской имперской юрисдикции, стал чуть ли не единственным источником доходов для Ордена. Великий Магистр Ордена де Роган отправил для переговоров в Россию, по поводу возвращения Ордену доходов от Острожского Приорства на Волыни, «кавалера Мальтийского ордена Большого Креста», графа Джулио Ренато (Юлий-Рене) Литта-Висконти-Арезе (1763–1839).

Позже Литта, получивший в России имя Юлий Помпеевич, оказался весьма влиятельной фигурой. Он женился в 1798 году на племяннице Григория Потёмкина, урождённой Энгельгардт, по первому мужу графине Е. Д. Скавронской (1761–1829). Екатерина Энгельгардт-Скавронская являлась одной из «пленительных красавиц» Петербурга и принадлежала к самому высокому кругу аристократии.

После убийства Императора Павла Первого, которое Литта в последний момент пытался предотвратить, граф остался в России и впоследствии сделал замечательную государственную карьеру: обер-шенк, обер-гофмейстер (1810), член Государственного Совета (1811), кавалер Ордена Святого Андрея Первозванного».

«Рудабе родила Залю долгожданного сына — младенца-богатыря, какого ещё не видывал свет. Счастливый отец взял ребёнка на руки и пошёл с ним к царь-птице Симург, чтобы об лететь на её спине город и всем показать своего новорождённого сына. Однако стоило Залю забраться на спину птицы, как Рустам заплакал, да так, что плач его донёсся до небес. Заль растерялся, не понимая, что ему делать.

А птица Симург сказала ему: — Рустам голоден. Надо скорей отнести его обратно к Рудабе.

Птица взлетела и опустилась рядом с женскими покоями. Заль соскочил с неё и вбежал к Рудабе. Рудабе ждала его — ведь плач Рустама был слышен и ей, и всем жителям города».

Мохаммад Реза Юсефи. Матери Рустама

Мохаммад Реза Юсефи – известный детский писатель, чья книга «Матери Рустама» входит в цикл произведений, написанных по мотивам классической поэмы «Шахнаме». В ней автор рассказывает историю храброго Заля и прекрасной Рудабе. Их любовь оказалась сильнее старинной вражды семей и государств. У супругов родился сын – будущий великий воин Рустам. Его кормилицами стали женщины из всех народов и племен Ирана.

Иранцы очень любят истории о Рустаме – о его удивительном рождении, о том, как он стал молочным братом всей стране, о славных подвигах. Он затмевал даже великих царей древности. Например, расположенный недалеко от Персеполя, некрополь Ахеменидов и Сасанидов с уникальными барельефами и выбитыми в камне надписями, получил народное название Накше-Рустам — «Рисунки Рустама».

«Заль отдал приказ, и сразу же по всему городу разнеслись звуки барабанов и литавр, и глашатаи начали объявлять: — Слушайте и внимайте! Рустам, сын Заля-богатыря, внук Сама Наримана, голоден!.. Пусть кормящие матери со всех областей Ирана придут во дворец!

В мгновение ока женщины, имевшие грудных детей, сбежались к воротам дворца и выстроились в очередь. Они по одной входили во дворец и кормили Рустама, а Рудабе считала их. Наконец она сказала Залю: — Чтобы Рустам наедался и не плакал, его каждый день должны кормить десять матерей».

«— Первое правило человека, который потерялся: стой на месте и зови родителей! Если можешь на что-то подняться, поднимись и зови! Лучше никуда не уходить, так родители найдут тебя быстрее».

Дагмар Гайслер. Я не потеряюсь!

Что делать малышу, если он заблудиться, потеряется в людской толпе? К кому обратиться за помощью? В красочном издании наглядно, с множеством цветных рисунков, рассказывается о том, как однажды мама вместе со своей маленькой дочерью Лу отправилась за покупками на базар. Но там в тот день было очень много людей, в толпе было тесно, и маленькая Лу видела только ноги людей. И в этой суете девочка потерялась. Рядом с ней оказался расстроенный мальчик, который тоже потерялся. Что нужно делать детям, если они потерялись? В книге подробно описано, как себя нужно вести потерявшемуся ребенку и даются советы родителям, как на всякий случай подготовить ребенка к этой ситуации, так, чтобы он не впадал в панику.

Завершающая страница издания содержит советы родителям, в том числе о том, как заранее – на всякий случай – надо выбирать место встречи и заранее сделать так, чтобы потерявшегося ребенка можно было быстро найти.

«Встречу надо назначать на открытом месте. Подойдет, например, хорошо просматриваемая территория у фонтана, елка нА площади или что-то похожее или огромная горка на детской площадке. В любом случае ребенок должен сразу найти это место и добраться туда… Лучше поговорить с ребенком о местах встречи заранее».

Надо их поскорее выгнать куда-то подальше, а снаружи окружить рвом и вышками с охраной. На момент развития действия часть этих планов уже претворена в реальность – жить только в отведенных колониях, получать зарплату не больше установленного лимита, поселиться вне пределов можно только по особому разрешению…

А поскольку среди кроликов, как и среди людей, тоже есть беспринципные манипуляторы, шантажисты, мошенники, то с безусловным сочувствием к ним всем тоже возникают сложности. И у главного героя, и у читателей. Сатирическая панорама страхов, комплексов, подковерных игр на самых разных уровнях нарисована автором размашисто и ехидно, и понятно, что не в кроликах дело…

«Этим утром Безухий явился на работу раньше меня и Тоби, что было необычно. Кролики, как правило, не вставали рано. Когда мы вошли, он убирался на своем столе, хотя на нем и не было беспорядка. Там стояла табличка с его именем, лежало несколько молотков различных размеров, адаптированная для лап клавиатура, его собственные перьевая ручка и чернильница, благодарность, выданная ему самим Найджелом Сметвиком, и одна-единственная декоративная морковка в терракотовом горшке. Позади него на стене висел кроличий календарь с немного неприличными картинками. Сейчас он был открыт на мисс Апрель в коротких шортиках, хотя за окном уже была середина лета.

Стоило мне войти, как Безухий прекратил уборку, откинулся назад в кресле и стал хрустеть салатом ромэн, до этого стоявшим в кувшине с ледяной водой.

Он ничего не сказал, так что я вошел в систему и начал работать, перебирая по базе всех Лабораторных мужского пола, без дуэльных шрамов и ростом не менее шести футов. В церкви я стоял к белому кролику достаточно близко, и, хотя я сам был ростом в пять футов десять дюймов, я едва доставал ему до плеча. Я приблизительно нарисовал сплюснутую розу Тюдоров, которую видел у него в ухе, и мы, как и положено, отправили рисунок в другие департаменты, но даже два возможных совпадения, которые они мне прислали, совсем не подходили.

Сегодня я собирался пройтись по уже умершим Лабораторным на тот случай, если он инсценировал собственную смерть, чтобы избежать обнаружения. Таких было несколько сотен, и, поскольку кролики умирали часто, умерших в колонии обычно не опознавали и даже не фотографировали. После этого мне было нужно начать просматривать Лабораторных в других колониях, а это, по моим прикидкам, могло занять почти месяц. А если он незарегистрированный – что было вполне вероятно, – то я вообще зря старался. Честно говоря, если бы я возглавлял кроличье Подполье, то именно по этой причине брал бы в курьеры только незарегистрированных Лабораторных кроликов – их было почти невозможно опознать».

«А потом я случайно оказался на узенькой улочке Хорнтон и там, над дверным козырьком одного из домов, увидел каменное изваяние единорога. Пожалев, что не захватил с собой фотоаппарата, я надолго погрузился в созерцание этого мифического животного. В конце концов мне стало не по себе от полной тишины вокруг, и я зашагал дальше, пока не выбрался на широкий проспект, где было многолюдно и шумно. Пробродив еще немного, я остановился перед витриной книжной лавки. Старинные книги – моя страсть, и вот я уже вхожу в комнатку, где пахнет опавшими листьями и опилками.

Я принялся обшаривать полки. Мне не терпелось отыскать книги по алхимии, вот почему я решил обратиться к продавцу, человеку средних лет, весьма благодушному на вид.

– Сэр, насколько мне известно, несколько лет назад вышло факсимильное издание книги Элиаса Эшмола «Британский химический театр».

– Мне знакомо это название.

– В книге собраны стихотворные опусы знаменитых английских философов, описывавших алхимические таинства на своем особом древнем языке. Эшмол – английский алхимик семнадцатого века. Книга вышла в тысяча шестьсот пятьдесят втором году.

– Да, полагаю, такая книга есть, – с улыбкой ответил букинист, – только не знаю, остались ли у нас экземпляры. Обождите.

С этими словами он удалился в служебное помещение и принялся с кем-то обсуждать местонахождение труда Эшмола (судя по голосу, собеседник букиниста был намного старше). Вернувшись, продавец сообщил, что не ошибся: этой книги в магазине сейчас нет, но сразу предложил мне пройти в кабинет, чтобы переговорить с его отцом. Я вошел, и продавец оставил нас наедине.

– Как вы узнали, что у нас была книга Элиаса Эшмола? – спросил в ответ на мое приветствие старик. – Вас кто-нибудь прислал? Быть может, мисс Фламель?

«Мисс Фламель» – эта фамилия заставила меня вздрогнуть.

– Она что, родственница Николаса Фламеля?

– Я знал, что вы зададите этот вопрос….»

Антонио Родригес Хименес. Алхимия единорога

С тем, кто ищет чудес, они всегда и случаются. Если вы коллекционирует книги по алхимии, то даже в наше время встретите алхимика – подобное притягивается подобным, порождая роковые встречи. Жил-был один обычный испанский архитектор Рамон, и в поисках старинной книги он пришел к незнакомке в дом с единорогом. Кто бы после этого сомневался, что ему стали сниться сны о единорогах? «Общение между столь различными существами, как человек и единорог, уходит корнями в глубокую древность…Среди свойств мифического животного есть одно несравненное свойство: проникать в наши сновидения и разговаривать с нами». Но что ищут современные алхимики? Истину или же Философский камень, эликсир бессмертия, найденный в Средние века Никола Фламелем, и теперь вместе с женой мелькающим во временах странах? Они стали новыми символами вечной любви. В нашем мире есть дверь, ведущая в некий тайный город, в котором до сих пор обитают когда-то жившие на Земле гении. Но вступивший в зачарованный лабиринт истин должен заплатить за это свою цену…

«Сейчас июнь, и мое Великое делание завершено. Мне исполняется сорок один год. Я наконец-то бессмертен. Об этом никто не знает – кроме Виолеты, естественно, Николаса, который обещал ко мне приехать, а еще Жеана и моих друзей Фернандо и Клаудии.

Сегодня я встречался с Големом – Раймундо Веласко, моим приятелем-художником. Он собирается написать мой портрет, потому что сейчас я очень молодо выгляжу и он хочет запечатлеть меня именно таким. Веласко говорит, что у него больше не болит голова, а его психиатр рассказал, что голландцы проводят поразительные опыты по духовному перемещению пациентов.

– В будущем всех безумцев, всех приговоренных убийц, всех неудачников начнут перемещать в виртуальные реальности. С помощью микрочипа, который будет введен в вену и проникнет в мозг, не причинив человеку вреда, пациент станет президентом республики, светилом медицины, модным писателем или знаменитым спортсменом. Так он и будет жить, долго и счастливо, изолированный от общества. Находясь на больничной койке, он самореализуется как личность, проживет новую жизнь – без решеток, без тюремных стен…

Раи в безумном упоении выскочил из таверны, а я продолжал потягивать вино в «Эль Писто». Потом вытащил из папки лист бумаги и принялся набрасывать проект своего Музея изумрудной скрижали.

После обеда я вновь задумался о музее. Каждый день я молился, ходил на прогулку, оказывал помощь неимущим и страждущим, потом снова молился – и по полчаса просиживал у телефона в ожидании звонка Виолеты. Я представлял, как будет устроен музей, мой музей; встречался со старыми друзьями, молился и ждал Николаса Фламеля и его дочь, Виолету Фламель, обещавших присутствовать на открытии Музея изумрудной скрижали...»

«Будь на месте Бходжи ученый-натуралист, он признал бы в Джхаши животное, отдаленно похожее на ископаемого зубра Bos Primogentius, воспоминания о котором восходят к «Септуагинте», переводу Библии на греческий язык, сделанному в III веке до новой эры по указанию египетского царя Птолемея II. Но охотнику такие мудрствования были ни к чему. Он знал лишь то, что зверя, сильнее гаура Джхаши, в джунглях нет. Своим огромным и очень острым рогом длиной больше двух хаста он мог убить даже слона.

Впрочем, гаур Джхаши и слон Хатхи были взаимовежливы и всегда уступали друг другу дорогу. Наверное, они понимали, что их схватка будет сродни самоубийству.

Предполагаемая добыча, за которой наблюдал охотник, оказалась молодым, но уже набравшим силу самцом. Его единственный, растущий посреди лба угольно-черный рог, острый конец которого был темно-красного цвета, казался тщательно отполированным. Бходжи на глаз определил, что длина гаура Джхаши была около четырнадцати хаста, а рост равнялся примерно шести хаста. Джхаши одновременно был похож на лошадь и быка – длинная, совсем не бычья шея, густая темная грива, аккуратные уши торчком и чересчур массивное, как для лошади, мускулистое туловище, а также короткий голый хвост с пышной кисточкой на конце. Его светло-серая, в едва заметных пятнышках, шерсть была короткой и лоснилась, словно гаура каждый день чистили скребком и щеткой.

Гаур казался неповоротливым, но охотник знал, что, когда нужно, зверь может бегать быстрее молодого жеребца. При этом Джхаши сметал все со своего пути. Однако длинные и мощные ноги гаура не имели копыт и были немного похожи на слоновьи.

Джхаши пасся и не подозревал, что к нему подкрадывается его злейший и, пожалуй, единственный враг (естественно, за исключением человека). Гаур настолько увлекся процессом поедания редкого цветочного лакомства, что совершенно забыл об осторожности, всегда присущей этому редкому зверю.

На Джхаши охотилась огромная кошка. Подбираясь к гауру, она передвигалась настолько медленно, что казалось стояла на одном месте. Кошка совершенно бесшумно скользила среди густых зарослей, просачиваясь между близко стоящими стволами словно большая водяная капля и неотвратимо приближаясь к ничего не подозревающему гауру Джхаши.

Это была странная помесь тигра и льва, каким-то чудом сохранившаяся с незапамятных времен в диких Виндийских горах, где никогда не ступала нога человека».

Виталий Гладкий. Посох царя Московии

Что было бы если… Сделайте допущение, и получите вместо реальной, но сухой истории набор чудес, встречаемых разве что в отечественном фэнтези. Однажды в джунглях охотник с красноречивым именем Бходжи-Рожденный-Красной-Луной-Который-Всегда-Приносит т-Добычу отправился за добычей и вернулся в родное племя с рогом Джхаша, древнего легендарного зверя. Сей предмет обладал уникальной способностью предохранять владельца от ядов. Старейшины продали рог предприимчивому туранскому купцу, и рог отправился с караваном по Великому шелковому пути. Меняя хозяев, чудо-предмет странствовал по миру, пока не попал к первому русскому царю, Ивану Васильевичу Грозному. Рог в царском посохе принадлежал мифическому единорогу. В те времена посохи с рогом диковинного зверя хранились в сокровищницах европейских королевских домов, а также в соборах Милана, Венеции, Парижа, Мальты, Лондона. У Елизаветы I в списке сокровищ британской короны числился так называемый Виндзорский Рог. В сентября 1570 года в Россию прибыл из Лондона доктор Элизиус Бомелиус, которого русские и иностранные источники называли злым колдуном и шарлатаном, жалким неучем. Чем он лечил царя и травил неугодных бояр? Бомелиус был учеником колдуна Райяна, родившегося в Ирландии и жившего в опасном районе Сохо. Но, помимо колдовских занятий, царский доктор был агентом английской тайной королевской службы и однажды к нему в Московию пожаловал с тайным визитом сам начальник ее, сэр Фрэнсис Уолсингем, член Тайного совета и т.д. В результате доктору пришлось составлять очередной подкорректированный гороскоп правителя. В интересах родной спецслужбы Элизиус прибегал не только к ядам, но и к наркотикам и гипнозу. В результате темных делишек колдуна-«дохтура» история России стала иной – 9 ноября 1581 года государь нанес основанием единорогового посоха рану царевичу Ивану. Царский посох, сделанный из рога единорога с великолепными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями, был приобретен Иваном Грозным у аугсбургских купцов именно в 1581-м, в год смерти царевича, за совершенно фантастическую сумму в 70 000 серебряных рублей. Однажды рог спас Грозного от козней бояр, надумавших его отравить. Однако даже волшебная сила аликорна уже не смогла вернуть к жизни сына Ивана Грозного. Куда же все чудесные предметы подевались? «Целебный» аликорн Ивана Грозного растворился в горниле смут, нашествий, интервенций и революций, как и рог, принадлежавший церкви Сен-Дени, что близ Парижа, который исчез во время Французской революции. Попутно в романе описывается чудо, увиденное нашими современниками, занятыми поиском того самого чудесного посоха: опущенный в ядовитую жидкость срез неведомого рога обезвредил яд, а сам рог по-прежнему хранится в заброшенном колодце в одной из пещер

«Да, рог был. Прямой винтообразно закрученный рог, продававшийся в Средние века в Европе в качестве рога единорога (и явно послуживший моделью для этой детали на многих гравюрах), на самом деле чаще всего представлял собой бивень нарвала – зубатого кита, широко распространенного в полярных морях. Длиной он был до четырех метров. Большинство из дошедших до нас средневековых аликорнов, вне всякого сомнения, рога нарвала. Посохи с рогом нарвала до сих пор хранятся в сокровищницах европейских королевских домов, а также в соборах Милана, Венеции, Парижа, Мальты, Лондона. Всей Европе да и на Восток их поставляли скандинавские рыбаки, обнаружившие нарвала у берегов Гренландии. Им удалось сохранять свой прибыльный секрет на протяжении последующих 400 лет, потому что нарвалы редко мигрируют к югу. Остальные аликорны – это искусные подделки. Их часто изготовляли из слоновой кости; известны случаи, когда для этой цели выпрямляли клыки слонов и моржей. Знаменитый путешественник XVI века Андре Теве наблюдал этот процесс на острове в Красном море, откуда поддельные рога экспортировались во все концы света…

На должность царского лекаря мог претендовать только доктор с университетским образованием, подтвержденным соответствующими документами, а также рекомендациями правительства той державы, которая отпускала врача. Отбор кандидатур был строгим и придирчивым. Следовательно, Бомелиус предоставил выправленные по всем правилам документы и рекомендации. Судя по всему, Бомелиус оказался действительно прекрасным врачом. Да, царя пытались отравить, это несомненно. Однако лечение, которое проводил Бомелиус, не только помогло стабилизировать психическое состояние Ивана Грозного, но также вернуть волосяной покров, восстановить зубы и омолодить весь организм. Некоторые летописи свидетельствуют, что до сорока лет царь имел молочные зубы. А сорок лет ему исполнилось в 1570 году. Любопытно, что именно в 1570 году завершилось использование символа единорога на государственных печатях. Царские посохи утратили статус регалий первой степени, их заменил скипетр».

«С той поры, как орден рыцарей Храма прекратил свое существование, легенды о них множились и видоизменялись до полной неузнаваемости своих первоначальных героев. Впрочем, за триста лет, прошедших после уничтожения ордена, о тамплиерах почти забыли, а если и вспоминали, то лишь как об анахронизме, который продолжал свое бессмысленное существование слишком долгое время после того, как в нем отпала всякая надобность. Другие же рыцарские ордена выжили благодаря тому, что смогли измениться и приспособиться к новым условиям.

Позже интерес к тамплиерам возрождался дважды. В первый раз это произошло в конце восемнадцатого века, когда орден вновь открыла для себя протестантская Европа и храмовники стали для нее символом сопротивления папской тирании, а во Франции — еще и тирании монархии. Католики не отставали — они напомнили, что тамплиеры были последней защитой Святой земли от врагов Христа.

В конце восемнадцатого века связанное с тамплиерами мифотворчество сделало огромный скачок. В Европе набирало силу общество вольных каменщиков, или масонов. Благодаря энергичным усилиям барона Карла фон Хунда история тамплиеров была привита к масонским ритуалам. Это обстоятельство открыло дверь для возникновения множества мнимых теорий, которые в значительно большей степени были связаны с политической ситуацией в Европе того времени, чем с истинной историей рыцарей Храма.

Второй раз мифы о тамплиерах возродились уже в двадцатом веке. Авторы конца викторианской эпохи, такие как Джесси Уэстон, вплели историю тамплиеров в европейский фольклор. Однако теории, связывающие тамплиеров со всем чем угодно, начиная со Святого Грааля и заканчивая ересью катаров и современными тайными обществами, стали привлекать внимание широкой публики значительно позже. В настоящее время эти теории расплодились в таком количестве, что я потеряла возможность следить за ними. Похоже, тамплиеры оказались замешаны во все события, кроме разве что убийства Кеннеди, хотя я не исключаю, что завтра их след будет найден и в этом преступлении».

Шаран Ньюман. Подлинная история тамплиеров

До наших дней дошли документы, рассказывающие о расправе над тамплиерами. 9 августа 1309 г. началось заседания комиссии папы Климента. Перед папской комиссией прошло почти 700 тамплиеров. Но поскольку большинство из них было юридически не грамотно, то от их имени стал выступать один из орденских священнослужителей, Пьер де Болонья, бывший ранее представителем ордена при папском дворе в Риме и вполне могущий соперничать с королевскими юристами.

Он заявил, что действия короля Филиппа были противозаконными, и вследствие внезапности ареста и применяемых пыток тамплиеры оказались «лишенными свободы мысли, столь необходимой каждому достойному человеку».

Но пока комиссия разбирала дело ордена в целом, новым архиепископом Сансским (в юрисдикцию которого входил и Париж), был назначен Филипп де Мариньи, родной брат любимого королевского советника Ангеррана де Мариньи. По приказу архиепископа 54 тамплиера были сожжены. Всех членов ордена охватил ужас. Пьер де Болонья бежал. Теперь никто не собирался защищать обреченный орден.

Но были ли тамплиеры пострадавшими за правое дело героями? Во Франции XIII в. было популярно выражение «пьян как храмовник», а в Германии выражение «пойти в Темпль» означало отправиться в бордель...

«Как узнать, что перед вами — псевдоисторическая литература.

За последние годы появилось множество книг о тамплиерах. Орден Храма занял прочное место на страницах развлекательной литературы еще со времен выхода романа Вальтера Скотта «Айвенго», он присутствовал в различных произведениях о крестоносцах и красуется в современных триллерах, написанных на основе легенд и мифов о храмовниках. Как и средневековые рыцарские романы, эти книги не претендуют на историческую достоверность.

Однако существуют и труды о тамплиерах, не относящиеся к художественной литературе. Некоторые из них представляют собой серьезные исследования, выполненные компетентными учеными, скрупулезно изучавшими первоисточники. Другие излагают теории, которые внешне представляются весьма привлекательными и даже хорошо обоснованными, но на самом деле опираются на довольно поверхностное знание оригинальных документов и содержат множество лишенных логики умозаключений. Такие работы я называю «псевдоисторией».

В этой книге я попыталась представить историю тамплиеров, как ее понимают серьезные исследователи, изучившие мертвые языки и натрудившие глаза чтением рукописных документов далекого прошлого, чтобы в точности выяснить, как на самом деле происходили те или иные события. Кроме того, я описала здесь некоторые наиболее распространенные мифы об Ордене рыцарей Храма. Это был нелегкий труд. Каждый раз, когда я начинала думать, что уже исчерпала эти легенды, в поле зрения возникало несколько новых историй, растущих на глазах как грибы в сырую погоду.

Множество таких псевдоисторий очень неплохо написаны и звучат довольно убедительно. Так как же читателю определить, стоит ли ему доверять такому сочинению? Вот несколько советов.

1. Книга выпущена университетским издательством? Если да, то ее содержание проверено другими историками и ей в целом можно доверять, хотя от ошибок никто не застрахован.

Если нет, то…

2. Ссылаются ли авторы главным образом на первоисточники, которые, в принципе, может отыскать заинтересованный ученый? Если да, то книга стоит внимания, а в случае сомнения вы можете к этим первоисточникам обратиться. Одним из признаков псевдоисторичности служат ссылки на другие псевдоисторические издания или некие «секретные» книги (см. пункт 4), что не позволяет определить первоисточник информации и проверить ее истинность.

Если нет, то…

3. Использует ли автор выражения вроде «всем известно» и «историки единодушны»? Если да, то продолжать чтение не стоит. «Всем известных» сведений не существует в природе. Это просто сокращенный способ сказать: «Я не стал прикладывать собственные усилия для выяснения этого вопроса, но при этом хочу дать вам понять, что вы слишком невежественны, чтобы предъявлять мне какие-то претензии».

Историки действительно бывают единодушны в таких, например, вещах, как: «В битве при Гастингсе победителем вышел Вильгельм Завоеватель», или: «Мачу-Пикчу— это чудо технического мастерства». В остальном каждый самостоятельно оценивает факты и события. А еще историки единодушны в том, что автор труда, который не основывается на сведениях, допускающих независимую проверку, не удержится надолго в скором на расправу академическом мире.

4. Утверждает ли автор, что его теория не может быть проверена существующими данными, поскольку она глубоко законспирирована или охраняется неким тайным обществом? Если да, то где же автор раздобыл свои сведения? И как проверил их подлинность?

Другой вариант: автор сообщает, что у него есть «секретный» источник, утраченная книга или документ, где все объясняется. Такой способ часто применялся в Средние века. Наиболее известный пример этого явлен Жоффруа де Монмутом, автором некоторых ранних историй о короле Артуре. Он нашел их якобы в книге «на британском языке» (то есть на бретонском или валлийском). Поскольку этой книги более ни у кого не оказалось и Жоффруа никому не пожелал ее показать, только он сам и мог рассказать, что в ней было написано. Что, должна признаться, он прекрасно сделал.

И наконец…

5. Автор нагромождает одно допущение на другое, полагая их все справедливыми. Например, книга начинается с известного факта — «резиденция тамплиеров располагалась в мечети Аль-Акса», а затем следует такое продолжение: «Как хорошо известно, пространство перед мечетью достаточно большое, чтобы там мог сесть вертолет»[462]. Далее автор задается вопросом, зачем понадобилось столько места, когда вертолетов еще не существовало в природе? Однако ему удается случайно наткнуться на манускрипт с изображением, похожим на готовый к приземлению вертолет. То, что этот манускрипт был изготовлен, скажем, в Ирландии, автору псевдоистории ничуть не мешает. Он тут же вообразит никому не известного ирландского монаха, который прибыл в Иерусалим как раз в тот момент, когда на площадь садился секретный вертолет тамплиеров. Ведь «всем известно», что ирландцы были завзятыми паломниками.

Далее автор станет считать установленным факт, что тамплиеры летали на вертолетах, — факт, доказанный рисунком, который сделал придуманный им ирландский паломник. Разумеется, это можно объяснить только тем, что на самом деле храмовники были солдатами удачи, которые путешествовали во времени и крали различные артефакты, в том числе таинственные говорящие головы (на самом деле устройства связи из двадцать четвертого века), давшие им в руки тайну Вселенной. Все это именно так, поскольку «всем известно», что тамплиеры жили на месте Храма Соломона, а Соломон, как вы наверняка слышали, был великим магом, который в подвале своего храма прятал продукты высоких технологий — подальше от глаз невежественной и суеверной публики, дабы эти люди не обрели знаний, к которым их примитивный разум еще не был готов».

«Культовый фильм создан для того, чтобы его можно было цитировать, считает Эко, потому что он сконструирован из цитат, архетипов, аллюзий и отсылок, взятых из целого ряда предыдущих работ. Подобный материал создает «род интенсивного переживания, сопровождаемого постоянным ощущением дежавю». Согласно Эко, «Касабланка» представляет собой превосходный образчик культового фильма, потому что она совершенно нерефлексивна в своем воздействии на зрителя через многочисленные заимствования: «Никто не смог бы осознанно достичь столь умопомрачительных результатов». Поэтому Эко столь подозрителен в отношении культовых фильмов, которые изначально задумывались в качестве таковых. Эко считает, что в эпоху постмодерна ни один фильм невозможно увидеть свежим взглядом — любую кинокартину мы воспринимаем через призму других фильмов. В нашем мире «культ становится естественным способом испытывать наслаждение от кино».

Если «Касабланка» является образчиком классического культового кино, «Матрицу» можно считать эмблематическим культовым фильмом конвергентной культуры. Писатель-фантаст Брюс Стерлинг объясняет его очарование следующим образом:

«Во-первых и в первую очередь, такой фильм насыщен элементами, отсылающими к поп-культуре. самими тривиальными элементами: самоубийственными атаками сил специального назначения, крушением вертолетов, использованием боевых искусств, незамысловатой, но вместе с тем полной страстей историей роковой любви, армией жутких монстров с вытаращенными глазами, фетишистскими костюмами, захватом заложников, ужасными пытками и смелой спасательной операцией, плюс по-настоящему безумными и необыкновенно крутыми подводными лодками… Христианская экзегеза, миф об избавителе, смерть и воскресение, становящийся герой, одиссея, Жан Бодрийяр (много Бодрийяра, это лучшая часть фильма), фантастические онтологические импровизации школы Филиппа К. Дика, Навуходоносор, Будда, даосизм, боевой мистицизм, предсказание оракула, гнущее ложки искусство телекинеза, магическое шоу Гудини, Джозеф Кэмпбелл и математическая метафизика Геделя».

И это только в первом фильме!

Бесконечные заимствования также провоцируют зрительский отклик. Отсылки, уложенные в десятки слоев, стимулируют и поддерживают нашу тягу к познанию. Лакуны и крайности создают ниши для различных сообществ знания, сопровождающих культовые фильмы, движимых стремлением показать свой уровень осведомленности, с головой зарыться в свои библиотеки, направить интеллектуальную мощь на расшифровку текстов, таящих в себе бездонную уйму тайн.

Некоторые из аллюзий, использованных в «Матрице» — рекурсивные отсылки к «Алисе в зазеркалье», Белому Кролику, Красной Королеве, использование мифологических имен (Морфеус, Персефона, Тринити), — обнаруживаются при первом же просмотре. Другие, вроде факта, что в первой серии Нео достает с книжной полки томик бодрийяровских «Симулякров и симуляции» (1981/1985), открываются в ходе обсуждения фильма с друзьями. Прочие, вроде того эпизода в ресторане, когда Сайфера, предателя, агент Смит называет «Мистер Рейган», а тот мечтает о жизни, в которой он был бы актером, имеющим политическую власть, проясняются, только если вы сопоставите информацию, полученную из разных источников. Иные, такие как регистрационные номера на машинах (вроде DA203 или IS5416), отсылающие к конкретным строфам Библии (Книга пророка Даниила 2:3 и Книга пророка Исаии 54:16), требуют, чтобы вы внимательно просматривали фильм на своем DVD-проигрывателе — кадром за кадром.

Чем глубже вы зарываетесь в материал, тем больше секретов вам открывается, и каждый новый может оказаться ключом ко всему фильму в целом. К примеру, в начале первой части Нео живет в апартаментах номер 101, что соответствует номеру пыточной камеры в антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» (1959). Когда вы обратили внимание на эту цифру, оказывается, что 101 — это также номер этажа, на котором располагается ночной клуб Меровингена, а также номер автомобильной трассы, на которой разворачивается сцена преследования в «Матрице: Перезагрузке». С тех пор невозможно удержаться от мысли, что все прочие цифры, встречающиеся в фильме, также могут содержать скрытые значения или связывать между собой значимых персонажей и места. Рекламные щиты и фоновые декорации содержат чит-коды, с помощью которых можно разблокировать уровни в игре Enter the Matrix (2003)».

Генри Дженкинс Конвергентная культура. Столкновение старых и новых медиа

Ученый-исследователь, профессор, известный медиатеоретик, в издании рассматривает новые медиа, фильмы и фанатскую культуры. В тексте упоминается созданный Брюсом Стерлингом «Проект Мертвых Медиа», роль технологий доставки. Первые две главы посвящены анализу «Последнего героя» и «Американского идола, далее следуют «Матрица», «Звездные войны» и «Гарри Поттер», и непростые отношения киносоздателей с творчеством фанатов. По словам самого Дженкинса, «если свести всю книгу к основным элементам, то можно сказать, что она о взаимосвязи трех понятий: меадиаконвергенции, партиципаторной культуры и коллективного интеллекта. Под конвергенцией я понимаю движение контента через множество медиаплатформ, кооперацию между множеством медиаиндустрий и миграцию аудитории различных медиа, аудитории, которая пойдет куда угодно в поисках желаемых развлечений. Конвергенция – это слово, которое описывает технологические, индустриальные, культурные и социальные изменения, в зависимости от того, кто и что именно о них говорит».

Одна из глав называется «Создайте собственную галактику» и рассказывает о разработке многопользовательской игры по мотивам «Звездных войн», обеспечении для самовыражения в рамках игрового мира. Игроки могут использовать в качестве персонажей представителей различных инопланетных рас, и осваивать новые профессии. Но есть но – игроки должны смириться с ролью обычных игроков, отказавшись от роли главных героев и не разрушая детально разработанную мифологию «Звездных войн».

Один из разделов посвящен фанатским фильмам на тему «Звездных войн» и пародиям – фильму «Джордж Лукас влюблен», в котором образ Лукаса контрастирует с его «официальным» образом; фильмам «Детские войны», «Джедай, который меня любил» и «Боба Фетт: путь щедрости». Отмечается, что стандартом любительского кинопроизводства стали схватки на световых мечах.

«Согласно распространенному мнению, рано или поздно весь медиаконтент будет поступать в наши гостиные посредством одного единственного Черного Ящика (в мобильном варианте – посредством портативных Черных Ящиков, которые будут сопровождать нас повсюду».

«Чтобы играть в игру, вы должны сначала стать знатоком правил игры, или, точнее, вы должны разрешить знатокам правил мыслить за вас».

«Трансмедийная история разворачивается посредством множества медиаплатформ; каждый новый текст привносит особый и весьма значимый вклад в формирование целого. В идеальной форме трансмедийного сторителлинга каждый тип медиа реализует то, для чего он лучше всего приспособлен. Таким образом, история может быть изначально представлена в формате фильма, затем продолжена с помощью телесериала, художественной литературы и комиксов. Новый мир может быть исследован с помощью игры или пережит в форме захватывающего аттракциона».

"На более низком плане меч предстает изобретением и любимым оружием богов и полубогов: это волшебный дар, одно из сокровищ, ниспосланных на землю с небес, с помощью которого Малкибер («Малик Кабир», великий царь) стал божеством, а Вёлунд, Кида, Талант или кузнец Вейланд — героями. Его посвящали богам, хранили в церквах и храмах. Это был «ключ к небесам и к аду»; пословица гласит, что, «не будь меча, не было б и закона Мухаммеда», а самой высшей наградой за храбрость у мусульман было звание «Саиф Алла» — «Меч Аллаха».

Меч, неизменно обладавший индивидуальностью, из абстракции превратился в личность, наделенную как человеческими, так и сверхчеловеческими качествами. Меч стал чувствующим существом, он мог говорить, петь, радоваться и печалиться. Единый со своим владельцем, он был предметом привязанности; его гордо именовали возлюбленным сыном и наследником. Сдавший меч признавал себя тем самым подчиненным; преломить меч означало унизить его владельца. Целовать меч означало, а кое-где и до сих пор означает принести высшую форму присяги.

Меч убивал и исцелял; в безнадежном положении герой бросался на свой меч, а героиня, подобно Лукреции и Кальфурнии, вонзала в себя клинок стоя. Мечом разрубался гордиев узел любой сложности. Меч стал символом справедливости и мученичества; он уходил вместе со своим хозяином в могилу, как до этого сопровождал его в пиру и в бою…

В рыцарских руках меч не знал другой судьбы, кроме свободы и свободной воли; он воспитал сам рыцарский дух, острое личное чувство самоуважения, достоинства и верности, с благородным стремлением защищать слабых от произвола сильных. Рыцарский меч был и остается представительной идеей, сегодняшним и вечным символом всего, что человек больше всего ценит, — храбрости и свободы. Это оружие всюду считалось лучшим другом храбрости и злейшим врагом предательства; спутником власти и знаком командира; видимым и заметным знаком силы и верности, победы и всего, что человечество хотело бы иметь и чем хотело бы быть".

Ричард Фрэнсис Бёртон. Книга мечей

Автор этой книги неслучайно стал персонажем нескольких романов – рецензия на один из них, "Ходдер. Таинственная история заводного человека", — в следующем обзоре. Биография Ричарда Фрэнсиса Бёртона (1821-1890), путешественника и дипломата, переводчика и этнографа, фехтовальщика и гипнотизера, владевшего 29 языками и побывавшего в середине XIX века в недоступных для европейца местах, полна приключений и открытий. Исключенный за плохое поведение из Оксфорда, Бёртон отправился служить в армию Ост-Индийской компании, был произведен в капитаны. В Индии он выучил хинди, маратхи, гуджарати, персидский, арабский, собирал древние восточные рукописи. Его путешествия, проведенные под эгидой Королевского географического, сделали Бёртона знаменитым.

В 1881 году британское издательство «Уортингтон Бук Компани» опубликовало «Арабские ночи, или Тысяча и одна ночь» в переводе Бёртона. Это был наиболее полный перевод, причем в своем предисловии он подчеркнул, что переводил эти сказки таким образом, «как если бы араб писал по-английски». Текст, касающихся и сексуальных утех, был достаточно бесцеремонным и до 1930 года существовал запрет на ввоз в США полного издания Бёртона.

Среди многочисленных историй, рассказываемых о Бёртоне, были и связанные с его славой неисправимого дуэлянта, — говорили, что ни один другой человек того века не скрестил шпаги с таким количеством противников, как Бёртон. Он был отличным специалистом по оружию и его истории.

Первые главы этой книги посвящены происхождению оружия и самым древним вариантам оружия, сделанным из кости, дерева и других подручных средств, оружию «деревянного» и «медного» веков, и «раннего железного века». Далее речь идет о мече, начиная со времен Древнего Египта и до мечей варваров («на период взаимодействия с римской империей»).

Бёртон рассматривает не только разновидности мечей в разных временах и державах, но и символическую роль мечей, которые порой, по его словам, становились задирами, бандитами, тиранами, убийцами, «знаками смерти». Время расцвета меча – это начало XVI века, этот «великий водораздел, отделяющий темное прошлое Европы от ее блестящего настоящего». Почему именно это время? По мнению Бёртона, именно тогда возникло фехтование, потому что «владеть оружием» стало означать «уметь фехтовать». XVI век стал золотым веком меча».

Это было время, когда при помощи мечей люди выясняли отношения между собой, а затем пришло время пороха, «подлой селитры», штыка, соединенного с огнестрельным оружием. Кавалеристы вместо сабель стали вооружаться револьверами и ружьями, и стали говорить, что «сталь перестала быть джентльменом». Однако, по мнению Бёртона, меч может служить инструктором боевого искусства, ведь фехтование развивает координацию движений, глазомер и подготавливает к реальному бою.

«Двигаясь дальше на восток, мы можем отметить, что скульптуры Персеполя четко демонстрируют, как и можем ожидать, свое происхождение из Ассирии и Вавилона. Персы, несмотря на свои огромные претензии, народ сравнительно молодой]; они были достаточно варварским народом, вооруженным только пращами, лассо и ножами. Время жизни Хахаманиша (Ахеменеса), героя-основателя правящей династии, вряд ли может быть датировано раньше чем 700 г. до н. э. Это примерно то время, когда Саргон II впервые упоминает греков как «яха» или «ятнан» (Юнан — это Иония), — они присылали ему дань с Кипра и более отдаленных местностей. Мидийцы, до того как Киаксар вывел персов из прикаспийских областей в Большие Земли, были простыми варварами, вроде современных илиатов — иранских кочевников, составляющих от четверти до половины населения этой страны. Но Персия в самом начале своего существования получила богатое наследие — Вавилон. К завоеванию Вавилона (538 г. до н. э.) персов привел их героический царь Кир Великий, или, точнее, Куруш-старший, сын Камбиза (Ксенофонт), а не отец Камбиза (Геродот), и современник Дария Мидийского. Их храбрость и достойное поведение, верность и простота, мудрые законы, щедрость и правдолюбие, ныне, к несчастью, утерянные, возвышали их в дни Геродота до гордого положения «господ Азии».

Между барельефами Хорсабада (дворец Саргона II) и Персеполя та же разница, что и между скульптурами раннего Египта и тех времен упадка, которые Макробий назвал «тиранией Птолемеев». Рисунок менее чист, формы — тяжелее, анатомические подробности отсутствуют или показаны очень приблизительно. В целом это неумелое подражание превосходящим моделям.

Геродот, описывая армию Ксеркса (Хшхерше — Ахасуеруса) в 480 году до н. э., насчитывает в ней сорок пять народов, из которых только шесть (в том числе Colchians и каспийцы) были вооружены мечами. Длинными прямыми кинжалами были вооружены пактийцы, пафлагонцы, фракийцы и сагартианцы, которые говорили на персидском языке, а по одежде представляли из себя наполовину персов, наполовину пактийцев. Кочевники-сагартианцы были вооружены коротким клинком и арканами, сплетенными из ремней: это выдает в них скотоводов. В главе 3 снова упоминается «персидский меч, именуемый акинак». Как и римский кинжал пугио или современный couteau-de-chasse, он был прямым, а не изогнутым, как пытается нас убедить Иосиф Флавий. Персидские воины имели при себе только «кинжалы на поясе вдоль правого бедра». Камбиз умер от раны, нанесенной в правый бок, а Валерий Флакк описывает парфянина как

Юлий Поллукс утверждает, что это персидский маленький меч, крепившийся к бедру, а Иосиф Флавий сравнивает его с сикой. Любимым оружием персов был лук, хотя Дарий и говорит о мече как о средстве возмездия.

Индийцы, столь прославлявшие впоследствии свои мечи, в 480 г. до н. э. были варварами, одетыми в хлопчатые одежды и вооруженными лишь луками с тростниковыми стрелами. Из двадцати народов, у которых набралось тысяча двести семь трирем, длинные сабли были у египтян, «очень напоминающие египетские» сабли — у киликийцев, кинжалы и кривые фальчионы — у ликийцев, а у карийцев — кинжалы и «enses falcati», которые греки, очевидно, не использовали.

Изображения персидского акинака в изобилии встречаются в скульптурах Чехель Мунар (Дворца сорока колонн) в Персеполе. Очевидно, их было два вида. На рисунке Портера (пластина 37) изображена рукоять, похожая на эфес современного оружия, торчащая из ножен, висящих на правом боку воина; Аммиан Марцеллин (XIV, 4) и все классики настаивают на этой странной для меченосцев особенности. Другой вид (пластина 41) — это меч, обычно носимый на передних узлах ремня, имеет изогнутую ручку и волнистое лезвие по типу малайского криса. В других местах (пластины 53 и 54) человек протыкает живот ревущему чудовищу обычным кинжалом «ханьяр». Путешественник сделал вывод о том, что это небольшое прочное оружие с широким лезвием и окованными железом ножнами, которые, видимо, привязывались к правому бедру, и является типичным персидским мечом того времени, который классики описывают как очень короткий. Прямым наследником этого оружия, ныне устаревшего в Персии, является афганский «чарай», родственник египетского меча-тесака.

Согласно Квинту Курцию, «пояс Дария был золотым, а на нем был подвешен ятаган царя, ножны которого представляли из себя цельную жемчужину». Практика инкрустирования клинков и рукоятей, все еще популярная в Персии, может объяснить сведения Геродота (IX, 80) о том, что среди трофеев, взятых греками в Платее, были «акинаки с орнаментом из золота». Акинаки Мардония долгое время хранились в качестве трофеев в храме Афины — Парфеноне в афинском Акрополе. С другой стороны, как это делалось везде, золотые клинки давались honoris causa (в знак особых заслуг). Так, в «Илиаде» (XVIII, 597) мы встречаем описание того, как Гефест наносит на щит Ахилла изображение юношей с золотыми мечами. Согласно Ксенофонту, в Персии царскими подарками был золотой ятаган, нисейская лошадь с золотой уздечкой и другие принадлежности для битвы. Геродот (VIII, 120) описывает, как Ксеркс дарит абдеритам золотой ятаган и тиару».

Книга известной писательницы и профессионального психолога позволяет посмотреть на окружающую реальность глазами детей. В небольших поэтических произведениях запечатлена радость первого знакомства с миром. Два брата, Ромка и Руслан, переживают множество приключений, находят друзей — порой весьма необычных, играют, балуются, помогают родителям, спасают котика…

Карина Сарсенова. Мамины любимки

На страницах можно найти веселые житейские зарисовки, в которых, кажется, нет ничего необычного, но ведь для героев книжки это всё происходит впервые. Во время дождя вдруг проглядывает солнце, и капли начинают сверкать, словно драгоценные камни. Чистая вода из горного ручья оказывается слаще и вкуснее любого компота. Рыжая белка резвится на ветках, осенние листья поражают обилием ярких красок. Всё то, к чему мы уже привыкли и часто не замечаем, для детей выглядит чудом.

И грань между реальностью и фантазией всегда рядом. Вот одинокий Лунный Зайчик, которому грустно, потому что ночью все спят и ему не с кем дружить, находит отличную компанию в доме, где живут веселые мальчишки. А однажды утром погода за окном такая странная, что произошло? Небо намокло и опустилось прямо на землю, всё устройство мира нарушено. Супергероев почему-то рядом нет, поэтому братья сами вместе с маленьким паучком спешат восстановить равновесие. Оказывается, тонкая паутинка достаточно прочна, чтобы закинуть ее на далекие звезды и подтянуть небо, куда положено.

Конечно, настанет время, когда малыши вырастут и узнают, как устроены земля и космос с точки зрения науки. Но пока они в детстве, а это законное царство сказки и фантазии.

«Было это во времена, когда землёй правил царь Джамшид. Он обладал божественной благодатью — фарром. Это был знак царского достоинства, дарованный Ахура Маздой, и являлся фарр в образе белоснежной птицы по имени Сепиде́, что значит «Белая». Сепиде была хранительницей царя Джамшида. Люди любили Джамшида и верили ему. Но кругом жили ещё и злобные дэвы, служители верховного духа зла, Ахримана. Они угнетали людей, насылали на них беды и несчастья. Царь Джамшид хотел избавить людей от страданий — от войн и болезней, морозов и засух, смерти, гнёта и невежества. Но как же сделать это? Он подумал-подумал и спросил птицу Сепиде: — Как положить конец страданиям людей?»

Мохаммад Реза Юсефи. Первый в мире Навруз

Современный писатель Мохаммад Реза Юсефи написал книгу по мотивам одного из фрагментов эпической поэмы персидского классика Фирдоуси – «Шахнаме». Рассказ идет о древних временах, когда людьми правил мудрый и справедливый царь Джамшид. В персидском эпосе легендарный государь предстает образцом идеального правителя. Столица империи Ахеменидов, известная нам под греческим названием Персеполис, в иранской традиции носила название Тахте-Джамшид, то есть, Трон Джамшида.

По преданиям, царь Джамшид был основоположником цивилизованной жизни на территории будущей Персидской державы. При нем горные племена переселились из пещер в дома на плодородных равнинах. Джамшид изобрел календарь, основал многие города, которые впоследствии стали великими, а также вывел своих подданных к побережью Персидского залива.

В книге описано, как царь Джамшид вступает в решающую битву с дэвами — порождениями злых сил, которые преследовали и мучили людей, насылая на них всевозможные беды. Отважному воителю помогала советница — чудесная белая птица Сепиде. Самые большие трудности в битве ему приносят не природные катастрофы, а невежество и отчаяние.

«Весть о победе царя Джамшида разлетелась по всей округе. Все люди радовались этой победе, а дэвы разъярились. Дошла эта весть и до Дэва — хозяина ветров. Все ветра подчинялись ему, без его приказания ни один ветер не мог подуть на облака. Дэв ветров не пускал дождевые тучи в эти края, поэтому там никогда не шли дожди и всюду царила засуха. «Уж со мной-то Джамшид не справится!» — подумал Дэв ветров. Он примчался, словно ураган, и напал на царя Джамшида. Царь Джамшид вступил в схватку с Дэвом ветров, и они бились два дня и две ночи. Но Сепиде даровала Джамшиду силу, и он одержал победу. Все ветры были освобождены, они смогли свободно гулять по небу, облака вернулись, хлынули дожди, и засуха кончилась!»

«У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую ее подняли; кроме того, утки летели неровно и дергали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлепнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться. Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассмотреть, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое-что все-таки видела и радовалась и гордилась.

— Вот как я превосходно придумала, — думала она про себя.

А утки летели вслед за несшей ее передней парой, кричали и хвалили ее.

— Удивительно умная голова наша лягушка, — говорили они, — даже между утками мало таких найдется.

Она едва удержалась, чтобы не поблагодарить их, но вспомнив, что, открыв рот, она свалится со страшной высоты, еще крепче стиснула челюсти и решилась терпеть.

Утки летели над сжатыми полями, над пожелтевшими лесами и над деревнями, полными хлеба в скирдах; оттуда доносился людской говор и стук цепов, которыми молотили рожь. Люди смотрели на стаю уток и, лягушке ужасно захотелось лететь поближе к земле, показать себя и послушать, что об ней говорят. На следующем отдыхе она сказала:

— Нельзя ли нам лететь не так высоко? У меня от высоты кружится голова, и я боюсь свалиться, если мне вдруг сделается дурно.

И добрые утки обещали ей лететь пониже. На следующий день они летели так низко, что слышали голоса:

— Смотрите, смотрите! — кричали дети в одной деревне, — утки лягушку несут!

Лягушка услышала это, и у нее прыгало сердце.

— Смотрите, смотрите! — кричали в другой деревне взрослые, — вот чудо-то

Лягушка, дергая всеми четырьмя лапками, быстро падала на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни.

Она скоро вынырнула из воды и тотчас же опять сгоряча закричала во все горло:

— Это я! Это я придумала!

Но вокруг нее никого не было. Испуганные неожиданным плеском, местные лягушки все попрятались в воду. Когда они начали показываться из воды, то с удивлением смотрели на новую.

И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у нее были свои собственные утки, которые носили ее, куда было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные теплые болота и так много мошек и всяких других съедобных насекомых. — Я заехала к вам посмотреть, как вы живете, — сказала она. — Я пробуду у вас до весны, пока не вернутся утки, которых я отпустила.

Но утки уж никогда не вернулись. Они думали, что квакушка разбилась о землю, и очень жалели ее».

Всеволод Гаршин. Лягушка-путешественница

В предисловии к красочному изданию сказки, ставшей последним произведением Гаршина, приводиться биография писателя, и в книге рассказывается, что история о лягушке-путешественнице первоначально существовала в виде старинной индийской сказке и уже спустя столетия Лафонтен создал известную басню. Но Гаршин по мотивам этих литературных первоисточников написал увлекательную сказку про лягушку-хвастунишку, поселив лягушку в русскую природы и сделал в сказке оптимистический финал самого необычного приключения, которое случилось с лягушкой.

В книгу включены не только рисунки художника Маши Шебеко, но и описания того, кто нарисован в этой книге – словарик насекомых, рыб, птиц, жуков, лягушек, гусениц и других живых существ. «Серебряный карась – пресноводная рыба. Продолговатое тело покрыто крупной серебристо-серой чешуей. Питается карась в основном растительной пищей. Зимой впадает в спячку и выживает, даже если водоем промерзает до дна. Карась – рыба-долгожитель. Он может прожить до 12 лет и набрать вес до трех килограммов».

ее могли заподозрить в недостатке благонадежности. Однако случается так, что вместе намеченного пункта прибытия ее поджидает Армада – гигантский остров погибших кораблей, откуда почти невозможно выбраться, пиратское государство с вольницей и безнадегой. Понятно, что рабам лучше так, чем угодить обратно к хозяевам. Но вот Беллис как раз из тех немногих, кто может притвориться довольной, при этом яростно мечтая вырваться. Однако на первом плане у Мьевиля даже не переживания персонажей, а сам удивительный и страшный город, стоящий на остовах кораблей и скелетах морских животных.

«Шекель проводил долгие часы в библиотеке, среди деревянных стеллажей, пергамента, слегка подпорченной кожи и бумажной пыли. Он держался рагамольской секции: осторожно снимал с полок книги, открывал и раскладывал их вокруг себя. Текст и картинки, как бутоны, расцветали на полу. Он медленно впитывал в себя рассказы про уток и бедных мальчиков, которые становились королями, про битвы против плоскодонок, впитывал историю Нью-Кробюзона.

Он записывал все непонятные слова, которые не удавалось произнести: человек, лестница, солнце, Джесхалл, Круах. Он постоянно повторял их.

Бродя от полки к полке, он переносил с собой и отобранные книги, а в конце дня возвращал их на место – но не согласно шифру хранения, который был ему непонятен, а благодаря изобретенному им мнемоническому методу. Шекель запоминал: вот эта книга стоит между большой красной и маленькой синей, а эта – в конце полки, рядом с той, на которой нарисован воздушный корабль.

Как-то раз он страшно запаниковал: снял с полки книгу – картинки внутри и все буквы были хорошо знакомы ему, но когда он принялся их произносить, полагая, что сейчас в голове начнут складываться слова, получалась сплошная тарабарщина. Шекель жутко испугался, решив, что забыл все, чему успел научиться.

Но потом он понял, что взял книгу из соседней секции, что хотя она и написана рагамольскими буквами, но совсем на другом языке. Шекель был поражен, поняв, что значки, которыми он овладел, могут выполнять одну и ту же работу для разных людей, не умеющих объясняться друг с другом. Он усмехнулся, подумав об этом и радуясь такой многозначности.

Он стал открывать другие иностранные тома, производя или пытаясь воспроизвести звуки, обозначаемые буквами, смеялся над выходившей бессмыслицей. Он внимательно разглядывал картинки и сверял их с тем, что написано. Методом проб он приходил к выводу, что на данном языке эта вот группа букв означает «лодка», а эта – «луна».

Шекель медленно удалялся от рагамольской секции, беря наугад тома и пытаясь понять их непостижимый смысл. Он шел по длинным коридорам, полным детскими книгами, наконец оказался перед новыми стеллажами и снял с полки книгу, алфавит которой был не похож ни на что известное ему. Он рассмеялся, глядя на странные кривые.

Он пошел еще дальше и обнаружил еще один алфавит. А чуть подальше – еще один.

Несколько часов он с удивлением и любопытством исследовал нерагамольские книги. Бессмысленные слова и непонятные алфавиты вызывали у него не только трепет перед миром, но и некое подобие прежнего фетишизма, когда все книги для него были вот такими – всего лишь немыми предметами, имеющими вес, размер и цвет, но лишенными содержания.

Правда, разница все же была. Теперь Шекель, глядя на эти непонятные страницы, знал, что они исполнены смысла для какого-нибудь иностранного ребенка, как открыли свой смысл ему «Отважное яйцо», «История Нью-Кробюзона» и «Оса в парике».

Он разглядывал книги на основном и верхнекеттайском, на сунглари, луббоке, хадохе, с завороженной грустью вспоминая свою прежнюю безграмотность, но ни на долю секунды не желая вернуться к ней».

«Год 1525. Как я попал сюда и откуда, а также стоило ли все дело хлопот? Утешения плоти и духа

В году 1525 еще одна европейская нация (Дания) познала радости лютеранства, а бывший монах Лютер — радости плоти (с бывшей монашенкой). В то же самое время адмирал Солово, владетель Каприйский, папский рыцарь, прежний гонфалоньер (знаменосец) вооруженных сил его святейшества, а также персонаж многочисленных объявлений, рекомендующих «убить на месте» и вывешенных в Венеции, Женеве и им подобных местах, решил наконец принять ванну.

Конечно, восход в тот день был прекрасен, и голоса собственных детей, занятых игрой, отвлекали, хотя уже не могли помешать ему исполнить свое намерение. Это купание, столь долго откладывавшееся, теперь сделалось невероятно привлекательным. Закутавшись в тяжелый черный плащ, адмирал оставил свое сидение на холме и побрел к собственной вилле. Встретивший его сад являл идеальное великолепие. Был как раз тот самый день, который посещает всякий ухоженный сад, когда вдруг оказывается, что в нем больше нечего делать, и совершенство на миг осенило кусты, цветы и деревья. «Благодатное время для омовения», — подумал адмирал.

Вступив внутрь, он улыбнулся статуе римского императора, потом симпатичным юнцам и девицам, составлявшим его домашнюю прислугу. Если бы молодая жена решила показаться ему, Солово получил бы возможность улыбнуться и ей, но она, как всегда, держалась подальше от него.

Ванна из белейшего мрамора была углублена в пол. Любовь к античности заставила адмирала потратить на восстановление римских терм невозможную сумму, однако все это злато позволило воспроизвести только форму, но не дух подобных заведений. Словом, вся идея закончилась разочарованием, как и многие предприятия рода людского.

Пока размалеванные юнцы и девицы торопились с горшками, полными выкипающей воды, адмирал хромал вокруг, проверял, все ли окажется у него под рукой. Самое необходимое уже было рядом: губка, стригиль, тазик с очищающим жиром и полотенце. Кроме того, адмирал предусмотрел письменный набор — пергамент, гусиное перо и чернильницу (на случай, если вдруг осенит вдохновение), а также пропитанный воском стойкий к пару и воде экземпляр бессмертных «Размышлений» Марка Аврелия, изготовленный специально для купания.

— Нет, не сегодня, но тем не менее благодарю, — ответил адмирал на косвенный вопрос брата и сестры из Тосканы, опорожнивших последнюю громадную амфору в наполненный до краев бассейн. Ситуация не допускала компании в любом толковании…»

Джон Уитборн. Рим, папы и призраки

Жил да был на свете адмирал Солово, колоритный пират-стоик, и был у него быстроходный и оснащенный корабль, с помощью которого он грабил другие суда. Но однажды, расправившись с просвещенным венецианцем, Солово привлек к себе внимание загадочной и могущественной тайной организации Феме, и та решила, что он является подходящим орудием для реализации ее мировых планов: «радуйся, для тебя у нас уготованы великие планы».

. Для того, чтобы адмиралу было нескучно, его корабль стал преследовать утопленный им венецианец, но требовавший вернуть ему сундук с книгами (и в первую очередь – так любимого обоими героями «Размышления» Марка Аврелия). Пришлось Солово отправиться в погоню за кораблем халифа, на котором к тому же оказалась восточная принцесса.

Пока пираты, которые по словам Солово, «будут вести как мерзко воспитанные дети, если не получат полную меру забав и добычи», наслаждались награбленным, их стоический предводитель готовился к выполнению нового задания. На сей раз ему предстояло ступить на сушу и выполнять различные деликатные миссии папского престола, своевременно простившего бывшему пирату все грехи.

Среди новых клиентов Солово оказались кровожадные и недалекие эльфы, заказавшие адмиралу специальное стрелковое оружие с минимальным содержанием столь нелюбимого ими железа. Эти золотоглазые воины, не желавшие больше таиться в глухих уголках планеты, выбрали верховного короля и тот решил, что Солово – достаточно продажный тип, которому помимо нагрудника Соломона, золотой плевательницы Аттилы и косметического набора Клеопатры, достаточно лишь пары страниц из навсегда утерянной человечеством рукописи Аврелия… Как эти нелюди ошибались…

Хитросплетения судьбы свели Солово с папой Юлием II, королем Англии Генрихом VIII, Мартина Лютера, Кромвелем, и другими, не менее колоритными персонажами.

По прошествии наполненных событиями лети Солово, которому уже надоела не только высокооплачиваемая служба тайной организации, но и сама жизнь, принял посланца Ферм и с интересом знакомится с Книгой Судеб, в которой есть кое-что и о нем самом.

Роман написан великолепным изысканным стилем, слегка пародирующим и «Рукопись, найденную в Сарагосе» и некоторые современные сериалы. Потрудившийся над русским вариантом переводчик Юрий Соколов сохранил авторский юмор и обаяние повествования. Этот известный переводчик, ознакомивший отечественного читателя с произведениями Питера Бигля, Фрэнка Герберта, Джорджа Мартина, Фрица Лейбера, Гарри Гаррисона, Артура Кларка, Роберта Хайнлайна, Алана Дина Фостера и так далее, превосходно справившийся с полным ехидного остроумия текстом такого мастера как Джон Уитборн.

«— Но до того вы найдете предсказания о трех всемирных конфликтах, каждый свирепее предыдущего, что приведут к запустению половины мира. Похоже, ни один из них не будет нашим делом, однако все они послужат нашим конечным целям.

— Кто же сомневается? — заметил Солово.

Фемист казался немного разочарованным реакцией адмирала и стремился произвести благоприятное впечатление.

— Завершающие страницы запечатаны даже для меня, — признался он, — но, заглядывая вперед насколько дозволено, мы видим свидетельства того, что человек поселится и вне Матери-Земли. Хотя где и как это может быть, сейчас нам трудно понять.

Солово остановил руку фемиста, торопившую страницы.

— В настоящий момент, — проговорил он, как бы вежливо извиняясь, — меня больше волнуют те страницы, что относятся ко мне.

— О? — отозвался фемист, удивленный и разочарованный столь близорукой эгоистичностью. — Ну что ж, тогда…

Перелистав книгу назад, он нашел явно знакомый ему раздел и предоставил Солово возможность заняться чтением; сам же обратился к красотам залива. В конце концов, адмирал оснащен головой и языком, чтобы спросить совета в непонятном месте.

Солово читал, и перед ним опрятной цепочкой разворачивалась вся его жизнь. Задолго до рождения адмирала кто-то записал его самые сокровенные мысли и предвидел всю его жизнь. Солово уже даже казалось, что он напрасно трудился, проживая ее день за днем.

Всем своим оледенелым сердцем он стремился обнаружить какую-нибудь неточность, малейшее отклонение от предсказаний Феме. И тут на его молитвы в первый и последний раз был дан скорый и подобающий ответ.

— Вот эта строчка, — спросил адмирал, успешно изгнав волнение из голоса, — что она означает?

Фемист нагнулся, чтобы прочесть.

— «И он сохранит ключ, — произнес уэльсец с легкостью, свидетельствовавшей о предварительном ознакомлении с текстом, — и узурпатор не одолеет». Здесь имеется в виду ваша критическая роль в деле Диббука, а также попытки этого исчадия положить конец всему. Ключ — это вы, узурпатор — Диббук, и благодаря вам он не одолеет. Так?

— Понимаю, — проговорил Солово, наслаждаясь мгновением безмолвного триумфа. — Что, если, — продолжал он, словно бы размышляя вслух, возможно иное прочтение текста?

— Нет, — ответил фемист, возвращаясь к изучению морских окрестностей Неаполя.

— Ну, не знаю, — настаивал адмирал. — Что, если узурпатор — Феме… ведь вы же стремитесь к узурпации. Не этот ли ключ имеется здесь в виду?

Фемист резко повернулся и обнаружил, что у Солово в руках оказался причудливый ключ, прикрепленный к крепкой цепочке вокруг его шеи. Уэльсец попытался открыть рот… подумал… вновь попытался заговорить, но не смог: вся его Вселенная рассыпалась прахом…»

К этому дню — 12 декабря 1287 года — папский престол пустовал уже почти девять месяцев: кардиналы-выборщики никак не могли договориться о том, кто же станет преемником умершего в апреле Гонория IV.

Подобная проволочка с выборами понтифика была в Риме отнюдь не редким явлением. В былые времена междуцарствия такого рода иногда длились до трех лет, а то и больше — причем судьба католической церкви в этих случаях оказывалась в руках узкого круга членов коллегии папской курии, которые и занимались всеми текущими делами в ожидании выборов нового Папы Римского.

Работой коллегии руководил канцлер и фактический хозяин Рима — Артемидор де Брока

В молодости он был известен под именем Ор де Брейак и прославился своей воинской доблестью во время седьмого крестового похода. Старый кардинал, которому уже перевалило за восемьдесят, с давних пор — аж с 1249 года — работал в канцелярии дворца Латран, являвшегося резиденцией Папы Римского. За долгие годы ему довелось быть ближайшим доверенным лицом у одиннадцати пап, причем его доминирующее положение в папской курии никогда и никем не ставилось под сомнение.

Сын мясника, отличавшийся заносчивостью, коварством и умением ждать, доверял только собственной интуиции и имел репутацию человека, который умело использовал периоды междуцарствий в своих целях: в общей сложности насчитывалось уже шесть лет, когда Рим, оставшись без официального главы, пребывал под единоличным господством Артемидора де Брока.

Ходили слухи, будто он уже несколько раз отказывался от предоставлявшейся ему возможности стать Папой Римским, и это свидетельствовало о том, насколько высоко старик ценил свой пост канцлера и насколько сильно верил в то, что именно этот пост дает его обладателю реальную власть в Риме.

Противники уже давно отказались от попыток убить его или хотя бы дискредитировать, потому что он неизменно сводил все их усилия на нет. Даже самые враждебно настроенные оппоненты смирились с тем, что им остается лишь ждать, когда же наконец канцлер умрет естественной смертью. Но Артемидор де Брока все никак не умирал, несмотря на многочисленные недуги, связанные с его преклонным возрастом.

Его канцелярия размещалась во дворце Латран, который с 313 года был резиденцией Папы Римского. Этот древнеримский дворец, переданный Церкви императором Константином, располагался рядом с собором Святого Иоанна и выходил фасадом на вечно кишевшую людьми большую площадь. Латран являлся сердцем всего католического христианства.

Кабинет Артемидора во дворце представлял собой огромное помещение, стены которого были украшены оружием, щитами, эмалевыми статуэтками и знаменами, захваченными на полях сражений. В этом помещении не было ничего такого, что по обыкновению должно составлять интерьер кабинета высокопоставленного прелата католической церкви».

Ромэн Сарду. Избави от лукавого

Люди, способные творить чудеса, всегда привлекали всеобщее внимание. Их боялись, ненавидели, пытались использовать. В романе (отчасти основанном на малоизвестных реальных фактах) известного французского писателя (сына шансонье Мишеля Сарду) рассказывается о том, как в конце XIII века во Франции существовало местечко Кантимпре, «деревня чудес», где рождались дети с чудо-способностями. Жили здесь люди простые, трудолюбивые и грубоватые. Восемь лет назад сюда пешком из Парижа (имевшего тогда нелестное прозвище «Новый Вавилон») пришел сюда пешком отец Аба, молодой красивый мужчина, прежде изучавший философию в Сорбонне, а теперь взявший на себя ответственность за судьбы жителей маленькой деревушки. И здесь – несмотря на все непростые жизненные условия, стали выживать роженицы и младенцы. Но однажды появились люди в черном и увезли самого необыкновенного мальчика. В разных селениях было отобрано 129 детей, каждый их которых обладал неким даром. В трех церквях были похищены реликвии. По тайному приказу канцлера Священного Престола было изъято нечто личное, принадлежащее католическим святым, живших в VII-XI веках. Кто их же из тайных хозяев Ватикана решил сотворить чудо и попробовать воскресить мертвых? И с какой целью?

На северном склоне Яникульского холма в Риме — на полпути между Пьяцца Тривенто и Виа Джиолитти — находилась небольшая улочка Виа дельи Джиудеи, среди строений которой обращал на себя внимание небольшой, но отличающийся вычурным фасадом дом. В этом доме когда-то располагалась лавка, в которой продавали шелк, восточные ковры и привезенные из Антиохии коралловые украшения. Теперь же все, кто прогуливался по густонаселенному кварталу на правом берегу Тибра, могли увидеть, что на почти не изменившемся фасаде дома по-прежнему покачивалась на древке вывеска в форме фламандского щита, однако на ней уже не было названия когда-то находившейся здесь галантерейной лавки. Вместо него на вывеске большущими буквами была сделана весьма недвусмысленная надпись:

БЕНЕДИКТ ГИ

ОН МОЖЕТ НАЙТИ ОТВЕТ НА ЛЮБОЙ ВОПРОС

Прилавки с украшениями уступили место полкам с книгами, рукописями и различными документами в кожаных папках. А еще на этих полках можно было увидеть пузырьки с мазями, шкуры животных, таблицы лунных затмений, куски редких металлов, нормандскую пращу, скелет кота и другие, самые разные предметы. Весь этот хлам являлся своего рода свидетельством того, что новый владелец лавки, будучи разносторонне образованным человеком, обладает пытливым умом и постоянно расширяет свой кругозор. Владелец этот пользовался в данной части города непререкаемым авторитетом: еще никто и никогда не осмеливался позлословить по поводу надписи на его вывеске, потому что эта надпись — какой бы странной она ни казалась на первый взгляд — была самой настоящей правдой.

Бенедикт Ги и в самом деле мог найти ответ на любой вопрос.

...

Симпатичный, невысокий, светловолосый, с волевым лицом, Бенедикт Ги был довольно привлекательным молодым человеком. Он жил один. В отличие от большинства других римских мужчин, он носил длинные волосы и косматую бороду, закрывавшую почти пол-лица. А еще он был неизменно одет в черное — в знак траура по своей супруге, хотя с момента ее кончины прошло уже целых шесть лет.

…

Ги выходил из дому только для того, чтобы отправиться на поиски новых улик и доказательств, необходимых для какого-нибудь затеянного им расследования. Обычно Бенедикт поднимался с постели еще до рассвета, зажигал огромное количество свечей, поскольку ненавидел полумрак, от которого у него очень быстро утомлялись глаза, и подогревал себе на печке вино — он даже в теплую пору года выпивал утром полкувшинчика «для согрева». Затем Ги начинал ломать себе голову над очередной загадкой, которую он пытался разгадать

«Процесс вымирания видов по меркам эволюции занял очень короткий период. Дело было даже не в радиоактивном заражении или разрушении атмосферы, — большую часть видов растений сгубила ядерная зима. Травоядные животные, лишенные пищи, погибли с исчезновением корма, хищники — с вымиранием травоядных.

Спустя миллионы лет после смерти цивилизации поверхность прародины остыла, океаны исчезли, и континенты словно замедлили свое скольжение по земной коре. Старые горные массивы скрылись под слоем снега и пыли, стерлись под натиском ледников. Когда горы исчезли, только дикие вихри, парящие над океаном снежных барханов, остались порождать движение на когда-то густонаселенной Земле. Кипящая жизнью планета превратилась в ледяную пустыню, волны морей превратились в ледяные равнины, реки зарылись в норы, облака покинули небеса. Время, которое было некому обуздать с исчезновением человека, сделало свое неумолимое дело — жизнь обратилась в прах.

За это время издыхающая биосфера оставила на лике планеты многочисленные следы, которые я мог с легкостью наблюдать в походном музее нашего временного пристанища гробокопателей. В стеклянных колбах, мимо которых Каин проводил меня в первый день после реинкарнации, лежали удивительные вещицы. Черепа динозавров, скелеты доисторических рыб и раковины древних моллюсков не поражали воскрешенного воображения, зато оружие и предметы, которыми пользовалось человечество в последние столетия жизни, производили неизгладимое впечатление. Слезы не катились из моих линз, и в воздухе недоставало кислорода, но мне казалось, что вид знакомых до боли вещей впивается в горло неумолимой рукой душителя, сбивает дыхание и затуманивает взор, выдавливая обычные человеческие слезы. Мы вымерли, твердили мне эти вещи. Я стал последним из всех…

В определенном смысле мне несказанно повезло. Мой случай был уникален, почти невозможен с точки зрения вероятности, статистики и даже удачи. Я умер задолго до последней войны, где-то на леднике глубоко в Антарктиде. Когда грянул апокалипсис, смерть миллиардов не затронула одного. Находка моего идеально сохранившегося тела, по словам Каина, явилась большой удачей — до этого момента ему попадались лишь человеческие скелеты да впаянные в лед фрагменты изуродованных тел. Однако восемь месяцев назад, с удивлением и радостью, доступной только ученым, он обрел подо льдом лучшую из своих находок. Холод полюса и неподвижность антарктических ледников позволили сохраниться моим останкам в течение сотен тысячелетий. Пока океаны замерзали, а горы обитаемых континентов накрывало слоями снега, лед южного полюса по-прежнему подпирал небеса, скрывая в себе маленький кусочек мяса — меня, почти нетронутого в ледяном саркофаге».

Илья Тё. Абсолютная альтернатива

Шагнем из далекого Прошлого в не менее далекое Будущее! Люди на Земле вымерли, превратились в прах, да и вся жизнь на планете исчезла. Но вот однажды появился Каин (внешне — нелепый механический робот), исследователь погибших миров (а точнее – их прошлого) и «воскресил» Ники – человека, умершего два миллиона лет назад, заядлого до последней войны. Тело идеально сохранилось на леднике в Антарктиде и техника пришельца, просканировав замороженный мозг, вернула его обитателю подобие памяти. «Поскольку человеческих тел в распоряжении Каина не имелось, он сохранил меня в одном из собственных запасных корпусов. Подкрутил, перезарядил батареи, и вот – стальных существ стало двое, на одной мертвой Земле!»

Оказалось, в наш безжизненный мир хронокорректор Каин прибыл неспроста: «Отыскав в космосе вымерший мир, я веду раскопки и волновые замеры рассеянной информации, составляю хронологию прошлого мертвой планеты и определяю даты, в которых слабое воздействие могло бы быть достаточным для сохранения на ней жизни».

Вскоре Ники, ставший помощником хронокорректора, отправился вместе с ним в такую точку Фокуса. Итак, 22 февраля 1917 года, Петроград. Ники «переносится» в тело императора Николая II. При этому у него имеется доступ к виртуальной «энциклопедии» Каина, в которой говорилось, что Россия станет первой из падших мировых Империй.

До краха осталось всего восемь дней. Как этого избежать? «Сделать какой-либо вывод о причинах и мотивации приближающегося переворота, опираясь на энциклопедию, не представлялось возможным. Хаотические перечисления поступков и высказываний тех или иных видных деятелей русского общества и даже членов правительства давали обширную пищу для общефилософских размышлений, но ни йоту не приближали к пониманию причин царского отречения и последовательности событий, которые к нему привели».

В романе строго по датам описаны реальные исторические события, происходившие в течение тех самых семи роковых дней, что позволяет оценить историческую обстановку того времени. А потом Ники-Николай II начинает действовать по-своему, пытаясь эмпирически, путем проб и ошибок, спасти Российскую империю и всю цивилизацию. Без пролития крови, конечно, не обошлось, но зато в описываемом варианте общее количество жертв оказалось намного меньше, чем в нашей состоявшейся реальности. Особый интерес представляют собой «разбор полетов», т.е. сделанных Ники ошибок, устраиваемых ему «учителем» Каином. Впрочем, своя история всегда ближе к телу...

«По мере развития вооружений, очень скоро вражеские линкоры, войдя в Балтику, смогут обстреливать Петроград, не подходя к его берегам. Изобретение самолетов сделает приграничные города и морские порты сверхдоступными для бомбардировок с авианосцев. Если Каин задумал войну за мировое господство, нужно принимать это во внимание. Значит, столицей снова станет Москва.

Интересно, подумал я, как развернется новая «война Каина»? Разумеется, совсем не так, как в прошлой истории. Разгромленная Германия, безусловно, очень скоро возродится. Однако по моему требованию союзники не станут грузить ее бременем репараций и создавать в ней демилитаризованных зон. Чтобы избежать противостояния в будущем и исключить немцев из мирового расклада, я требовал ее разделить.

Сам факт разделения бывшей Германской империи на несколько самостоятельных государств казался достаточно незначительным — что разделенная, что неразделенная Германия после победы будет стоять на коленях. Но то было лишь поверхностное мнение!

Я прекрасно знал из виртуальной энциклопедии, насколько быстро разоренное немецкое государство возродит свой военный потенциал для новой Великой войны. И еще лучше знал, насколько ужасно на духе германской нации скажутся унижения Версальского мира, заключенного в той, прошлой истории. Втоптанные в грязь, ободранные союзниками до нитки, немцы станут лучшими бойцами Второй мировой войны, ведь кроме штыков и винтовок, оружием их станет ненависть

Делая каждое из «осколочных» немецких государств в несколько раз меньшими по территории, чем соседние Франция, Британия и Италия, однако не облагая их репарациями, унизительными ограничениями по численности армий и флота, но более того — широко помогая деньгами, мы как бы возвращали Европу к тому состоянию, которое она занимала в позднее Средневековье. Германия в те века была именно разделена. В ней творили великие ученые, изобретатели, инженеры, рождались великие художники и поэты, купцы создавали состояния, а воинственные аристократы упражнялись в бесчисленных стычках за города и аллоды…»

«Многие поклонники научной фантастики в США XX века интересовались оккультизмом и радикальными политическими идеями, но мало кто из них оказал такое же сильное влияние на политику, как Джеймс Хартинг Мадоле. Мадоле заинтересовался научной фантастикой еще в ранние подростковые годы, а в 1940-х увлекся идеями фашизма. В 1945 году восемнадцатилетний Мадоле основал собственную политическую партию — Партию анимистов. Все немногие ее участники были товарищами Мадоле по увлечению фантастической литературой. В 1949 году Курт Мертиг, ветеран и пронацистский организатор со стажем, основал Национальную партию возрождения, завербовал в нее Мадоле и вскоре назначил главой организации, которым он и оставался до самой своей смерти тридцать лет спустя.

Мадоле никогда не был рядовым подражателем Гитлера. Он разработал экономическую теорию «третьего пути», которая впоследствии была взята на вооружение неонацистскими организациями по всему миру. Эта теория отвергала и социализм, и капитализм, и призывала к установлению системы наподобие «корпоративного государства», как в Италии времен Муссолини. Подобно многим неонацистским мыслителям послевоенной эпохи, Мадоле подмешал в свои фашистские идеи изрядную порцию оккультизма. Так, он предлагал создать новую породу людей — богочеловека — с помощью селекции, позитивного мышления, интенсивного обучения и оккультных практик.

В послевоенные годы Мадоле был хорошо известен всем правым американцам. Он выступал публично — в застегнутом на все пуговицы костюме, темных очках и белом мотоциклетном шлеме. Несмотря на всю свою эксцентричность, он сыграл ключевую роль в создании неонацистского подполья в Северной Америке. В 1979 году он скончался от рака, и его партия развалилась почти сразу же, уступив место новому поколению неонацистских тайных обществ».

Джон Майкл Грир. Тайные общества. Исторический путеводитель по заговорам и загадкам прошлого

В иллюстрированном издании рассказывается о деятельности и планах организаторов различных тайных обществ, объединений, лож и прочих организаций с давних времен вплоть до нашего времени. Часть организаций и деятелей достаточно известна, о других слышали лишь историки и любители старинных биографий.

В 1840-1850-е годы в Америке одной из самых крупных политических партий была Партия «незнаек». Ее члены, выступавшие против иммигрантов (боясь конкуренции за рабочие места) и сторонников католической церкви, клялись на все вопросы отвечать «Я ничего не знаю!». Поэтому и прозвали их «незнайками». Но проблема рабства в Америке была более актуальным вопросом, и после окончания Гражданской войны партия перестала существовать.

В Америке существовал и «Орден рыцарей труда», который в 1882 году был преобразован в общественный профсоюз.

После вступления Америки в войну с Германской империей американские чиновники боялись массового саботажа и шпионажа, организованного германскими агентами. В 1917 году в Америке была основана Американская лига защиты, члены которой являлись добровольными секретными агентами, нанятыми на время войны и докладывавшими о любых подозрительных происшествиях. К завершению Первой мировой войны численность Лиги достигала 250 тысяч членов.

«К 1923 году реорганизованный ку-клукс-клан стал заметным явлением в политике и массовой культуре США. В ответ на это многие американцы, не поддерживавшие цели куклукс-клана, решили выбить клин клином, то есть организовать тайные общества против ку-клукс-клана. Таких обществ существовало как минимум четыре. Все они были основаны в 1923 году, и каждое выбрало свой метод борьбы. Всеамериканская ассоциация позаимствовала тактику у Американской лиги защиты и начала собирать данные о незаконной деятельности ку-клукс-клана и предоставлять их прессе и правоохранительным органам. «Рыцари свободы», организация, основанная бывшим членом ку-клукс-клана, изгнанным из-за своего неприятия скрытой политики террора, теперь переманивали из ку-клукс-клана потенциальных рекрутов-единомышленников, предлагая им ненасильственные альтернативы.

В Арканзасе был основан орден с живописным названием «Не суйся не в свое дело», который боролся «со всеми организациями, которые лезут в чужие дела». Последним, самым крупным и колоритным из обществ, боровшихся с ку-клукс-кланом, были «Рыцари огненного круга». В отличие от ку-клукс-клана, вступить в который могли только коренные белые американцы-протестанты мужского пола, «Рыцари огненного круга» приглашали в свои ряды цветных, женщин, иноверцев и иммигрантов. Его члены носили черные робы и устраивали акции не менее масштабные, чем акции ку-клукс-клана, — чтобы напомнить правительству: далеко не все американцы разделяют идеи ку-клукс-клана».

«Отличительной особенностью Чингизидов в отношении политических преследований и расправ, в том числе и с ближайшими родственниками, было стремление придать этим действиям законный характер, обосновать их с помощью правовых норм и процессуальных действий».

Р. Ю.Почекаев, И.Н. Почекаева. Властительницы Евразии. История и мифы о правительницах тюрко-монгольских государств XIII-XIX вв.

Могли ли женщины – правительницы Востока (где во многих регионах женщины считались вещью) обладать реальной властью? В издании рассказывается о 25 женщинах, стоявших во главе тюрко-монгольских держав. Среди повелительницы Монголии, в том числе: Борте – главная супруга Чингис-хана; Туркина – жена его третьего сына, сумевшая возглавить империю после смерти мужа, Казанском и Крымском ханствах, государствах Ирана и Средней Азии. В заключении рассказывается о владычицах постордынских государств.

«У Чопана была дочь Багдад-хатун, отличавшаяся редкой красотой, которую он выдал замуж за Шайха Хасана, представителя влиятельного монгольского племени джелаир. Два-три года спустя, в 1326 г., ее случайно увидел Абу Саид и сразу же влюбился в нее. Согласно чигизидским правовым обычаям, если хану нравилась какая-то женщина, то ее муж, желая сделать повелителю приятное, давал ей развод. Однако, поскольку она была еще и дочерью амир ал-умара, Абу Саид именно ему адресовал свое пожелание взять в жены Багдад-хатум. Подобная выходка настолько смутила Чопана, и он ответил отказом, причем в гораздо более грубой форме, чем это позволяло ему даже его положение.

Поведение амир ал-умара послужило прекрасным основанием, для того, чтобы сместить его с занимаемой должности. Не ожидавший такого решения ильхана, Чопан растерялся, и, прежде чем он предпринял какие-то шаги, Абу Саид приказал казнить его сыновей. Только тут Чопан стал собирать войска. Чтобы оказать сопротивление ильхану. Однако когда он выступил против Абу Саида, оказалось, что того поддерживает гораздо большое число людей. эмир попытался пойти на хитрость: заявив, что дал клятву не поднимать меча против дом Хулагу-хана, он направил к ильхану одного из своих эмиров для переговоров. Однако посланец предпочел остаться у Абу Саида. Узнав о этом большинство других приближенных Чопана вместе со своими войсками перешли на сторону законного правителя.

Чопан бежал в Хорасан, с правителем которого они в детстве были весьма дружны. Стараясь спасти своих многочисленных детей, он направил их под защиту разных могущественных правителей… Однако эти правители встали на сторону Абу Саида, столь решительным образом вернувшего себе власть, и казнили эмиров, прибегших к их покровительству, а их головы отправили ильхану. Сам Чопан вместе с еще одним своим сыном, Джилав-ханом, были казнены «другом детства» — хорасанским правителем Гияс ад-Дином из династии Куртов».

Чем же закончилась эта драматическая история? После расправы с Чопаном Абу Саид женился на Багдад-хатум. Но появились слухи, что она продолжает любить своего первого мужа. Шайх Хасан был схвачен, но ильхан сохранил ему жизнь, повелел убираться прочь. Осенью 1335 года Багдад-хатум отравила ильхана, не простив ему гибели отца и братьев. Из-за отсутствия потомства в Иране вспыхнула борьба за власть, в ходе которой Багдад-хатум обвинили в отравлении супруга и призвании в Иран хана Узбека. Багдад-хатум утопили в собственной бане.

«Майор Доусон, с чьей смелостью и отличным чувством юмора мы знакомы, получил вызов от коллеги-офицера того же звания за то, что майор заставлял его взять еще один бокал; генерал Барри был вызван капитаном Смитом потому, что отказался выпить с ним вина за обедом на пакетботе. Генерал тщетно пытался принести извинения, убедительно объясняя, что в море от вина его мутит. Доктор Додд говорит: «Я знавал, что человеку бросали вызов за то, что он резко вышел из помещения, и достойного человека прервали на полуслове его объяснений». Мы можем привести тысячи подобных примеров, которые напоминают нам о ссоре между Виолой и сэром Эндрю Агуе-Чик, в которой последний сказал: «Вы из-за пустяка разбили мое сердце», а Виола ответил: «Вы без всякого повода обнажили против меня шпагу».

В правительстве, в парламенте, при дворе и в судах; на маскараде, в танцевальном зале и театре; в клубе, таверне и на улице; в любой ситуации и в любом обществе необдуманное поведение одного лица может задеть чувства другого.

Члены королевской семьи, государственные министры, законодатели, судьи и другие общественные деятели, которые могли бы привести в свою защиту их официальное положение, все уступают давлению сложившейся традиции, которую втайне презирают. Даже священнослужители вступают в подобные конфликты; и даже генерал Гамильтон после того, как письменно выступил против дуэлей, к сожалению, не устоял против искушения сразиться с Аароном Барром, от руки которого он и пал жертвой на том же самом месте, где раньше погиб его сын. И кому придет в голову искренне удивляться, что молодые люди из Оксфорда, Кембриджа, Итона, Вестминстера и других школ поменьше рангом то и дело вступали в смертельные схватки? Или же люди, которые вели более скромный образ жизни, должны были одобрять то, что мир называл законами чести, и «прибегать к барьеру, а не к закону»?

Джозеф Гамильтон. Оружия и правила дуэлей

В многочисленных исторических романах злодейские злодей часто обижают слабых, но в конце концов появляется благородный рыцарь (сэр, джентльмен), вынимающий из ножен (кармана и т.д.) шпагу или пистолет... Неужели дуэли были всего лишь следствием несовершенства очередной судебной системы? Отнюдь! Из-за чего дрались на дуэли? Причиной мог могла стать любое действие (или даже бездействие), необдуманное поведение одного лица или неадекватное восприятие этого поведения (или даже самого персонажа) другим лицом. Неслучайно целая глава носит красноречивое название – «Ничтожные поводы для ссор». Так однажды «вызов был послан джентльмену, который демонстративно вышел из комнаты, в которой оскорбленный вел разговор на какую-то тему, показав тем самым, что она интересна для других, но не для него».

Во время осады Акры английский военачальник отправил вызов Наполеону, но тот ответил, что может отправить к нему для этой цели гренадера, поскольку сам не может позволить себе развлечения, приличествующие школьникам...

«КОРОЛЕВСКИЙ КОДЕКС ЧЕСТИ…

XXV

Когда высказанная ложь или другое раздраженное высказывание становится поводом для агрессии, но выясняется, что эти выражения произвели ошибочное впечатление и оно, это впечатление, успешно устранено путем объяснения, то должно быть представлено письменное выражение искреннего сожаления, которое должно быть принято со всем уважением; от него никогда нельзя отказываться или оставлять без внимания.

XXVI

Объяснение, сопровождаемое оскорбительным обещанием прибегнуть к хлысту или трости, всегда будет восприниматься как удар или иное оскорбление, которое может быть сочтено нападением.

XXVII

Передача конского хлыста или трости лицу, которое подверглось нападению, может быть принята как просьба о примирении от стороны, которая совершила нападение, вместе с письменным заверением, что он ставит на карту свое звание, положение, доходы и надежды семьи.

XXVIII

Если какой-либо джентльмен будет столь неудачлив, что оскорбит другого, куда достойнее для него будет вручить вместе с извинением хлыст или трость, чем отказываться от компенсации оскорбления, которого решительно требует общественное мнение.

XXIX

Дуэлянту не позволено носить одежду светлого цвета, кружевные манжеты, военные награды или другие аксессуары, привлекающие внимание, на которых может остановиться взгляд его противника.

XXX

Ни в коем случае не могут быть позволены пробные выстрелы пистолетов в землю и в сторону, нельзя заряжать сразу оба комплекта пистолетов, потому что на подобную перезарядку уйдет много времени, которое может дать возможность для примирения.

XXXI

Если поводом для дуэли служит беспричинное обвинение в трусости, у оскорбленного нет необходимости доказывать свою смелость, стоя под выстрелами; наоборот, он может с честью оставить место дуэли после первого же обмена выстрелами, даже если его противник, забыв о своей обязанности, откажется взять назад свои слова и извиниться за брошенное обвинение.

XXXII

Если джентльмен, находясь в нетрезвом состоянии, был вынужден принять или сам принял решение драться на дуэли, не будучи подготовленным с помощью доверенного секунданта, или у него не было времени как следует распорядиться своим имуществом и денежными средствами в пользу своей семьи, доверителей, клиентов, опекаемых или кредиторов, подозрение в нечестной игре обязательно должно лечь на всех лиц, к которым оно может относиться, или даже на тех, кто был свидетелем данной ситуации и не выступил против…»

«Когда-то, неведомо когда, шли по дороге четыре бедняка. Они были очень голодны и мечтали хоть о какой-нибудь еде. Один из них был перс, другой – араб, третий – турок, четвертый – румиец. Шли они и шли и наконец, утомившись от долгого пути, уселись у дороги отдохнуть. А в это время мимо проходил добрый человек. Посмотрел он на голодных бедняков, и сердце его загорелось жалостью к ним. Он вынул из кармана монетку, дал им и сказал:

– Пойдите, купите чего-нибудь поесть и разделите на всех.

Обрадовались путники – и тут же задумались. Как же им потратить эту монетку? Первым заговорил перс:

– Лучше всего нам купить на эту монетку ангур. Ведь ангур и сладкий, и сытный, мы все им как следует наедимся.

– Нет, нет, не будем покупать ангур! – возразил араб. – По мне – так лучше пойти и купить инаб. Инаб гораздо лучше! Я столько раз в этом убеждался. Когда я поем инаб, потом несколько часов сыт и совсем не чувствую голода.

Так между персом и арабом начался спор. Перс говорил «ангур», а араб говорил «инаб». Турок послушал их спор, взял монетку и сказал:

– Не о чем тут спорить. Ни ангур не будем покупать, ни инаб. Давайте купим узум! Узум лучше всего другого!

Тут уже разгорелся спор между персом, арабом и турком. Все трое раскричались, каждый твердил свое. Только и слышалось: ангур! инаб! узум!

Румиец послушал-послушал их, а затем сказал:

– Зачем спорить! Не надо спорить! А надо просто пойти и купить истафил! Истафил лучше и ангура, и инаба, и узума. Поверьте, если послушаете меня, не пожалеете!

Долго длился этот спор – до тех пор, пока человек, который дал им монету, не появился снова...»

Как называется виноград?

Это иллюстрированное издание знакомит читателя с притчами великого персидского мудреца и поэта Джалал ад-Дина Руми в обработке современного автора Хусейна Фаттахи. Свое название книга получила в честь одной из самых известных историй Руми, в которой описано как четыре странника спорили о лучшем лакомстве, не понимая, что говорят об одном и том же, просто – на разных языках.

Другая притча начинается вроде бы радостно – отважный молодой человек заметил, что на медведицу напал дракон, и бросился ей на помощь. Могучее животное прониклось благодарностью и всюду сопровождало своего спасителя. Но увидевший это мудрец стал убеждать героя, что у такой дружбы человека и зверя нет перспектив. Дескать, помочь жертве – это замечательно, но теперь лучше бы расстаться, пока не случилось беды. Конечно, парень не послушался, решив, что ему просто завидуют… Не подумал он, что иногда не требуется сознательного намерения причинить зло, для печальных последствий хватит и неразумия.

Есть в притчах Руми и примеры действительно коварных советов, данных под личиной фальшивой дружбы. Так пронырливый лис заманивает в чащу осла, чтобы лев мог его схватить. Конечно, хитрец рассчитывает получить свою долю львиной добычи. Но приемы у него – прямо как в некоторых образчиках современной рекламы. И осел, как и многие люди, не раз попадает в одну и ту же ловушку.

«Пес не подпускал к Бусинке ни взрослых, ни детей. Похож он был больше на волка, чем на собаку. И не лаял, как все собаки племени. Сидит, бывало, Бусинка, вышивает себе рукавички бисером, подойдет пес, положит лобастую голову к ней на колени ну и разговаривать: «Ууу-вуу-ав».

И глаза у него были разного цвета: один голубой, другой коричневый.

Норче прекрасно ходил в упряжке, и уже в годовалом возрасте его признали вожаком стаи и слушались беспрекословно другие псы.

Многие в стойбище начали завидовать Ончоге и его дочери. И даже говорили шаману, что пес этот – посланник злого бога белых людей. оттого, мол, у него и глаза разного цвета. Но тот, чье имя нельзя произносить, вступился за пса:

— Это подарок богов. Один глаз смотрит на день, другой на ночь. Он никогда не проспит беду, если она вдруг придет в стойбище.

Вот так все и поверили, что сам старик Амака, бог Верхнего мира, послал детеныша маламута для охраны эвенов. Конечно, в стойбище никто и не слышал о такой породе собак. Ведь род этих псов живет за Большой водой, на Аляске».

Галина Емельянова: Девочка Бусинка с берегов Охотского моря. Эвенкийские сказки

В предисловии рассказывается о жизни эвенков, охотниках и рыбаках, обитателей тундры и Охотского (в старину называемого Ламским) морем, о чумах и оленях, зверях и морских животных. На следующем развороте помещена цветная карта «Эвенки в Сибири и на Дальнем Востоке России». В красочном издании – шесть сказок о приключениях отважной девочки, которой папа и мама дали прекрасное имя Бусинка. Однажды Бусинка упросила отца взять домой полуживого щенка и входила его, назвав Норче.

Вспомнив легенду, в которой влюбленный рыбак хотел поймать северное сияние, чтобы подарить его капризной девушке, Бусинка однажды услышала сказочную музыку и повиновалась волшебному зову полярного сияния, решив набрать небесного бисера.

«Сверкает в небе зимняя радуга, скачут волки, указывая путь упряжке.

Чем ближе к логову Снежной волчицы, тем мороз сильнее. И хоть Бусинка была одета тепло, но тяжело дышать, воздух становится тягучим, словно молоко оленихи.

Преодолев огромную снежную пустыню, Бусинка и Норче прибыли к ледяному дворцу Снежной волчицы. На огромном сверкающем троне сидела крупная волчица с белоснежной шерстью и синими глазами.

— Здравствуй, храбрый Норче, и ты, его маленькая подружка. Будьте моими гостями.

— Королева волков, повелительница снега, твои слуги-волки сказали, что ты владеешь бисером, которым вышито Северное сияние».

То есть, и без негуманоидных инопланетян чужаков оказывается предостаточно.

Тем более на этом фоне опасно чье-то честолюбие, до поры до времени таившееся на одной из колонизированных планет – Лаконии. Честолюбие, жажда власти, намерение перекроить судьбу человечества по-своему. Скоро на смену амбициозным планам придут реальные завоевания, и кому-то может показаться, что обитаемом космосе становится чуть больше порядка. Но хватает и тех, кому вовсе не мила диктатура новой Империи. Новые технологии способны изменить многое до полной неузнаваемости, вопрос в цене, которую за это придется заплатить. А значит, потрепанному боевому звездолету «Росинант» еще не время становиться на вечный прикол.

«- Теперь мы всегда будем использовать эти технологии. Это стало неизбежным с того момента, как мы открыли врата, — сказал Дуарте. — Если вы изучали историю, вы должны это знать. Никогда еще в истории человечества, обнаруживая что-то полезное, мы не отказывались от его использования.

Холден оглядел камеру, словно искал что-то что могло бы ему помочь. Дуарте не требовалось никаких новых областей восприятия, чтобы увидеть волнение в разуме Холдена. Дуарте смягчил свой голос так же, как в беседе с Натальей и Эльзой, предлагая комфорт и утешение в его тоне, но не его словах.

— Нет такого пути, где мы бы оставили и не использовали врата. Нет такого будущего, где мы бы не использовали технологии и уроки, которые мы узнали от них. И вряд ли был бы тот единственный, где мы бы не столкнулись с тем же противостоянием, который убило тех, кто был до нас. Был только путь вперед, где мы были неорганизованны и беспорядочны, или тот, где бы мы были организованы, регламентированы и дисциплинированы. И пропавшие корабли — это обещание того, что убийцы из бездны вернутся. Подтверждение того, что они никогда и никуда не уходили. Вы, больше, чем кто-либо другой, должны это понимать.

— И я понимаю — сказал Холден. — Я понимаю. Вот почему я и пришел сюда. Чтобы предупредить вас.

Дуарте откинулся назад. Койка была тонкой и неудобной. Он не завидовал тому, что Холдену приходилось спать на ней. Но из окна доносился легкий ветерок и немного солнечного света. Камера была более роскошной, чем каюты половины кораблей, в которых приходилось жить Дуарте в начале своей карьеры.

Руки Холдена были разведены, как будто у него было что предложить. И у него было, но это было не то, что он думал.

— Я не нуждаюсь в предупреждении, — сказал Дуарте. — Мне нужен союзник. Вы видели вещи, которые никто больше не видел. Вы знаете то, что мне нужно знать, и возможно вы даже не догадываетесь о значении некоторых из этих знаний. Доктор Кортазар пытается исследовать это. Помогите ему. Работайте с ним. Работайте со мной.

— Чтобы сделать что?

— Чтобы взять осколки разбитого меча протомолекулы, и восстановить его. Чтобы привести человечество к единому сообществу, функциональному и сильному. И подготовить нас.

Холден рассмеялся, но в этом смехе не было веселья. Дуарте знал, что не смог достучаться до этого человека. Это вызвало разочарование.

— Подготовить нас к чему? — спросил Холден. — Тыкать в богов заточенной палкой?

"Нет, капитан Холден. Никаких палок", — сказал Дуарте. "Когда вы сражаетесь с богами, вы штурмуете небеса».

«Рыжий коп — помощник шерифа по имени Тэггарт Фарадей — пригласил Тима в участок, где в нос сразу ударил привычный запах хлорки и аммиака, доносившийся из четырех камер для задержанных. Познакомив Тима с Вероникой Гибсон, женщиной среднего возраста, которая в тот день дежурила на телефоне, Фарадей попросил у Тима водительские права и еще какой-нибудь документ, удостоверяющий личность. Тим тут же достал права и удостоверение сотрудника полиции Сарасоты — даже не пытаясь скрывать, что срок его действия истек девять месяцев назад. Как только полицейские увидели карточку, их отношение к гостю сразу изменилось.

— Вы, стало быть, не местный, — сказала Ронни Гибсон.

— Не местный. Однако собираюсь им стать — если возьмете меня обходчиком.

— Зарплата крошечная, — сказал Фарадей. — Да мы тут ничего и не решаем: нанимает и увольняет сотрудников шериф Эшворт.

Ронни Гибсон добавила:

— Наш прежний обходчик, Эд Уитлок, вышел на пенсию и уехал в Джорджию. У него боковой склероз, как у Лу Герига. Славный малый. Не повезло бедняге!.. Ничего, в Джорджии за ним присмотрят.

— Хорошим людям больше всех достается, — сказал Тэг Фарадей. — Дай-ка ему анкету, Ронни. Мистер Джемисон, у нас контора небольшая, всего семь человек, из них двое на полставки. Больше местные налогоплательщики себе позволить не могут. Шериф Джон сейчас на дежурстве. Если к пяти или половине шестого не вернется, значит, поехал домой ужинать. Тогда уж только завтра его увидите.

— Ладно, вечером я все равно буду здесь. Если мотель работает.

— Норберт наверняка найдет для вас свободный номерок, — сказала Ронни Гибсон. Они с Фарадеем переглянулись и засмеялись».

Стивен Кинг. Институт

В обычной семье жил-был мальчик Люк (пока не Скайуокер), очень умный и, наверное, даже гениальный. Уже в 12 лет он заканчивает школу. Юный вундеркинд собирается учиться в одном из лучших университетов. Но дальше, как обычно и бывает у Кинга, начинается нечто с далеко идущими последствиями. Однажды появляются люди в черном, которые забирают Люка в некое очень странное изолированное место, полное разнообразных персонажей с необыными возможностями, творящими чудеса. Добро пожаловать в Институт! Место, где испытывают и используют юных обитателей, обладающих чудо-способностям, от телекинеза до телепатии.

Мастерски сделанный текст романа, в котором есть запоминающиеся персонажи, тщательно описанная (и шокирующая) обстановка с кучей нагнетающих недобрые впечатления подробностей, завершает и обоснована (логично и эмоционально) философско-моральная нотка. Ведь именно отношения между героями, дружба одних и коварство других (готовых на все ради успеха), делают описанное не слишком отличимым от возможной реальности, находящейся где-то рядом.

«Люк смущенно пожал плечами. Обычно он не выпендривался — как ни крути, это худший способ завоевывать друзей и оказывать влияние на людей, — но сейчас ему было тревожно, жутко и (проще уж сразу признать) офигеть как страшно. Не думать об этом странном опыте как о похищении становилось все сложнее. В конце концов, вчера он заснул у себя дома, а сегодня очнулся в тысячах миль от него — если верить Калише. Разве родители отпустили бы его черт знает куда по собственной воле? Маловероятно. Как бы там ни было, Люк очень надеялся, что родители не остановили похитителей лишь потому, что крепко спали.

— Прямо-таки суперум, я бы сказала. ТЛП или ТЛК? По-моему, ТЛК.

— Вообще не понимаю, о чем речь.

А может, понимает? Люк вспомнил, как в буфете иногда звенели тарелки, как дверь в его комнату открывалась и закрывалась сама по себе, а на днях в «Рокет-пицце» дрожал поднос. Да, и еще урна сдвинулась, когда он сдавал экзамены.

— ТЛП — телепатия. ТЛК…

— Телекинез.

Калиша улыбнулась и показала на него пальцем.

— Говорю ж, умный! Да, телекинез. Способности могут быть к чему-то одному. Все сразу никому не достается — по крайней мере, так говорят лаборанты. Я, например, — ТЛП. — Тут она слегка приосанилась.

— Ты читаешь мысли, — сказал Люк. — Ага. Как нефиг делать.

— Откуда, по-твоему, я в курсе про Морин? Она бы тут никому про свои беды говорить не стала, не такой она человек. И подробностей я не знаю — все только в общих чертах. — Калиша задумалась. — Еще там было что-то про ребенка. Младенца. Странно: однажды я ее спросила, есть ли у нее дети, и она ответила, что нет. — Калиша пожала плечами. — Я всегда умела читать мысли — не постоянно, но иногда получается. Это не какая-нибудь супергеройская способность. Иначе бы я уже давно отсюда сбежала.

— Ты серьезно?

— Да, и вот тебе первое испытание. Впереди таких уйма. Я загадала число от одного до пятидесяти. Угадаешь, какое?

— Понятия не имею.

— Правда? Не врешь?

— Не вру, честное слово. — Люк подошел к двери в дальнем конце комнаты. Мальчик на улице бросал мяч в корзину, а девочка прыгала на батуте — сложных трюков не выделывала, просто скакала, падала в положении сидя и изредка вращалась вокруг своей оси. Вид у обоих детей был скучающий: они явно не веселились, а коротали время. — Это Джордж и Айрис?

— Ага. — Калиша подошла к нему. — Джордж Айлз и Айрис Стэнхоуп. Оба ТЛК. ТЛП встречаются реже. Слушай, умник, а так вообще говорят — реже?

— Да. Но я бы говорил «более редко», а то «реже» звучит так, будто кого-то режут.

Она задумалась на секунду, потом рассмеялась и снова показала на него пальцем:

— Зачет!

— А можно нам выйти на улицу?

— Конечно. Дверь на площадку всегда открыта. Много времени там не проведешь — мошки живьем сожрут. В ванной висит аптечка, есть репеллент. Обязательно намажься, причем жирным слоем. Морин говорит, что их станет поменьше, когда выведутся стрекозы, но я пока ни одной не видела.

— Как тебе эти ребята?

— Джордж и Айрис? Ничего, нормальные. Мы не особо успели подружиться. С Джорджем я знакома всего неделю, Айрис привезли… ну, дней десять назад, где-то так. Ник здесь дольше всех — после меня. Ник Уилхолм. Ты, главное, не думай, что заведешь тут дружбу на века, умник. Как я уже говорила, у нас текучка — дети приходят и уходят. Однако на моей памяти никто из них не разговаривал про Микеланджело.

— Давно ты здесь, Калиша?

— Почти месяц. Старожил, ага.

— Тогда, может, расскажешь, что здесь происходит? — Он кивнул на улицу, на детей. — Или они мне расскажут?

— Мы тебе расскажем все, что знаем и что нам говорят смотрители с лаборантами. Но есть у меня подозрение, что все это вранье. И Джордж так же думает. Ну, а Айрис… — Девочка рассмеялась. — Она типа как агент Малдер из «Секретных материалов». Хочет верить.

— Верить во что?

Калиша посмотрела на него умудренным и печальным взглядом, отчего опять стала похожа на взрослую.

— Ну, что все это — вынужденное лирическое отступление от основного курса ее жизни, и в конце концов все будет хорошо, как в «Скуби-Ду».

— Где твои родители? Как ты сюда попала?

Калиша снова превратилась в ребенка.

— Не готова сейчас об этом говорить.

— Ладно. — Пожалуй, он тоже не готов. Пока».

«Согласно греческой мифологии, Талос был огромным бронзовым автоматоном («роботом»), созданным для защиты Европы – матери критского царя Миноса – от захватчиков, пиратов и других врагов. Он был запрограммирован патрулировать берега острова и трижды в день обходил по кругу весь Крит. Порой, чтобы остановить неприятелей, он бросал в них огромные валуны. В других случаях этот гигантский робот прыгал в огонь, раскалялся докрасна, а затем обхватывал тело врага и сжигал его заживо. Иногда Талоса изображали в виде крылатого существа – как на монетах из критского города Феста, датируемых приблизительно 300 г. до н. э. Изображения Талоса также были обнаружены на вазах, созданных около 400 г. до н. э.

Существуют разные версии сотворения и гибели Талоса. В одном мифе его по просьбе Зевса создал Гефест – греческий бог огня и обработки металлов, покровитель кузнецов и других ремесленников. Поскольку Талос был автоматоном, его внутренняя структура по сложности уступала человеческой; по сути, у Талоса имелась одна-единственная вена, которая тянулась от шеи к лодыжке. Снизу вена была запечатана и защищена от протечки бронзовым гвоздем. По одной из легенд, колдунья Медея свела Талоса с ума при помощи духов смерти (их называли «керами») и заставила выбить гвоздь. Божественная кровь (ихор) хлынула у него из лодыжки, «как расплавленный свинец», и великан умер.

Талос – лишь один из примеров того, как древние греки представляли себе роботов и самодвижущиеся автоматы. Здесь также стоит упомянуть труды математика Архита Тарентского (428–347 до н. э.), который, возможно, придумал и создал механического летающего голубя, приводимого в движение паром…

Эрудит, изобретатель, художник и инженер Исмаил Аль-Джазари (1136–1206) жил в эпоху Исламского возрождения. Он сменил своего отца на посту главного инженера во дворце Артуклу в Анатолии (на территории современного турецкого города Диярбакыр). Его трактат «Книга знаний об остроумных механических устройствах», написанный по просьбе правителя и увидевший свет в год смерти автора, содержит описания разнообразных механических устройств, созданных изобретателем, включая движущиеся автоматы в виде людей и животных (автоматоны), а также водоподъемные машины, фонтаны и часы. В процессе исследований и конструирования механизмов Аль-Джазари использовал распределительные и коленчатые валы, храповые механизмы и шестеренки, а также другие сложные устройства».

Клиффорд Пиковер. Искусственный интеллект. Иллюстрированная история. От автоматов до нейросетей

Уже два с лишним тысячелетия назад Аристотель высказывал предположение, что настанут времена, когда роботы заменят рабов. В древности существовало множество разнообразных механизмов, одним из самых известных в наше время является антикитерский. Если вспомнить европейский фольклор, то в «Книге о Ланселоте Озерном» упоминаются медные рыцари. В начале XIV века в механическом парке в Эдене были выставлены различные диковины, среди которых был мост с шестью группами механических обезьян. В «Атлантическом кодексе» Леонардо да Винчи содержится изображение механического рыцаря. Далее идут истории о Големе и станке для написания книг в Лагадо, показанном Гулливеру. Среди скандально известных проектов – механический турок, виртуозно игравший в шахматы при помощи скрывавшегося внутри живого человека.

Часовщик Пьер Жаке-Дро создал натуралистические автоматы: мальчика-писаря из 6000 деталей, способного писать тексты до 40 символов; девушки-музыканта из 2500 деталей, игравшей на миниатюрном органе; мальчика-художника из 2000 деталей, умевшего делать четыре наброска. Отдельные главы посвящены «Франкенштейну» и «Мастеру красоты» Натаниэля Готорна, «Паровому человеку в прериях», «Метрополису», «Терминатору», трансгуманизму, машинному обучению и роевому интеллекту.

«Фильм «Искусственный разум» режиссера Стивена Спилберга – это философская драма, которая заставляет нас задуматься о будущем и возможностях ИИ. В фильме мальчика-андроида по имени Дэвид дарят матери, скучающей по своему родному сыну. Фильм основан на рассказе 1969 г. «Суперигрушек хватает на все лето» английского писателя Брайана Олдиса. Хотя картина вышла на экраны только в 2001 г., ее создание началось в 1970-х, когда режиссер Стэнли Кубрик приобрел права на экранизацию.

Большая часть фильма посвящена приключениям Дэвида после разлуки с матерью и попыткам вернуться к ней. Его сопровождает Тедди, плюшевый медвежонок с ИИ. Дэвид ищет Голубую Фею (ее образ был заимствован из диснеевского «Пинокио»), которая, как он считает, может превратить его в «настоящего» человека».

«По-настоящему полюбить фантастику меня заставил Кир Булычёв. В 80-ом году можно было услышать такую фразу: «Ты уже видел фильм «Через тернии к звездам»?» Фраза звучала не «Советую сходить на фильм», и не «Собираешься ли ты на него сходить?», а именно так — без доли сомнения, что этот фильм рано или поздно посмотреть необходимо каждому. И я сходил. А еще были повести в «Пионерской правде» и «Юном технике». На многие годы Кир Булычёв стал моим любимым автором. Я и сейчас держу на полке самое полное собрание его сочинений. И оно регулярно дополняется новыми произведениями, найденными в архивах после смерти писателя.

Помню такую историю. Мои детство и юность прошли в Краснодаре. И вот мой отец, селекционер-генетик, уезжал на какое-то свое генетическое совещание в Москву, и я категорически заказал ему привезти книг Кира Булычёва. Вернувшись, отец обескуражено рассказал о том, как потеряв надежду найти заказанные книги в обычных книжных магазинах, он зашел в букинистический — в этот самый, в антикварный магазин на Мясницкой, там есть и книжный отдел. Он спросил: «У вас Кир Булычёв бывает?» «Конечно, бывает! — радостно воскликнул продавец. — Только что видел его. Может быть, еще не вышел, посмотрите в соседнем отделе». Отец был удивлен: «Я имею в виду книги Кира Булычёва…» «А-а-а, — сразу же погрустнел продавец, — книг его не бывает. А вот сам он частенько заходит…»

Андрей Щербак-Жуков. Один тюлень — один пельмень

Книга современного прозаика, поэта и литературного критика состоит из множества разноплановых фрагментов, относящихся ко всем основным направлениям его творчества. Хотя по сути тут две книги – сборник прозы и сборник стихов.

Причем в первом из них собраны как художественные рассказы, так и литературные эссе, в которых нашлось место Сервантесу, Андрею Белому, Александру Грину, Брэдбери, Гиляровскому, Эдуарду Успенскому, обэриутам, экзистенциалистам… Среди героев коротких историй из жизни — известные писатели: Кир Булычёв, Михаил Веллер, Борис Штерн, Генри Лайон Олди, Николай Чадович, Юрий Брайдер, Геннадий Прашкевич, Василий Звягинцев, Мирослав Немиров и многие другие.

Рассказы насыщены аллюзиями на произведения, давно ставшие неотъемлемой частью мировой культуры, отсылками к мифологии разных народов. При этом автор обращается с этим классическим материалом легко и свободно, наполняя его новым смыслом и неожиданными сюжетными поворотами. Ирония переходит в философию, реальность — в сказку и фантастику.

Поэтическая часть книги представляет собой исправленную версию сборника «Нью-Энд-Бестиарий», дополненную новыми произведениями.

«— Как говорят у нас на Сириусе, достоин покоя не тот, кто устал, а тот, кто успешно сделал свое дело.

— Тьфу, какая чушь. Кто только придумал эту поговорку?!

— Да ты же сам и придумал. Ты весь наш Сириус нелепый придумал!

— Ну, хватит! Беру свои слова обратно!

— Поздно. Что написано пером… как говорится. А если ещё и разбросано по просторам Интернета…

— Хватит ныть. Пять лет жил, на трех сайтах был перепостчен — ещё как-нибудь проживёшь, — сказав это, я снова постарался перевести разговор на другую тему. — Кстати, как ты домой, на Сириус, возвращаться собираешься, если в пятом кубе Синий Коньюгат зверствует?

— А очень просто — сейчас здесь какой-нибудь катаклизм произойдёт, и меня отсюда куда-нибудь вышвырнет, а там уж как-нибудь доберусь на перекладных. Так всегда бывает, я к этому уже привык.

— Позволь, а катаклизм какой? Большой? — заволновался я, вспомнив свои произведения. — Я как-то к катаклизмам не привык.

— Разные бывают. Когда как. Вот, к примеру, перед тем, как на «чёрную дыру» попасть, шёл я мирно по Сириусу…

Но гость не успел договорить — из электрической розетки не спеша выползла шаровая молния с полметра в диаметре и с размаху ударила его в ухо. Раздался взрыв, и всё опять пошатнулось. Когда рассеялся дым, я поймал в воздухе лист рукописи, вытер им пот и сажу с лица. Гостя не было.

Я облегчённо вздохнул:

— Пронесло.

Подводя стрелки часов вперёд, поскольку они снова останавливались, я подумал: «Значит прав был тот чудак, который говорил, что вся наша фантастика — это реализм других галактик. Почему бы и нет… Если Вселенная бесконечна, и галактик бесконечно много. А значит и мир, выдуманный мной для очередного романа, где-то есть».

«Советская довоенная школа была совсем не настолько плоха, как это можно предположить, исходя из общей предельно идеологизированной атмосферы тех времен. Сказалось то, что учительский состав в столичных городах еще почти поголовно состоял из педагогов, получивших образование уровня классических гимназий до революции, а большое количество новых преподавательских кадров, потребовавшихся в связи с ориентацией на поголовную грамотность, были их непосредственными учениками. Вообще высокий уровень всеобщего обязательного образования — одна из реальных заслуг советской власти. Ей можно поставить в упрек только естественно-научный перекос в образовании, когда география, физика, математика и химия преподавались даже с излишней подробностью, а гуманитарные предметы, особенно история и обществоведение, сильно пострадали от стремления придать им «классовый» характер».

Юрий Ревич, Виктор Юровский. Михаил Анчаров. Писатель, бард, художник, драматург

Биографическое издание подробно рассказывает не только о вехах жизненного пути, но и о многообразных аспектах творчества известного барда и литератора, живописца и драматурга. Он был одним из основателей жанра авторской песни в Советском Союзе. Им написан ряд известных повестей — «Как птица Гаруда», «Самшитовый лес», «Сода-солнце», «Записки странствующего энтузиаста», — а также сценарий первого отечественного телесериала «День за днем». Будущий бард появился на свет 28 марта 1923 года в Москве, в семье инженера и учительницы. Его отец работал на строительстве знаменитой Шуховской башни, а в дальнейшем стал инженером и конструктором на Московском электрозаводе.

В тексте подробно описана жизнь московского рабочего района, в котором рос Михаил и то, как впоследствии в его произведениях были отображены характерные типажи соседей, и сверстников, и других местных жителей, среди которых далеко не все были законопослушными. Впрочем, характерный для творчества Анчарова искренний гуманизм подсказывал ему такое восприятие, согласно которому такие персонажи воспринимались как жертвы тяжелых жизненных условий, способные измениться к лучшему, если переменится окружающая среда.

О творчестве Анчарова говорится во всех подробностях, с учетом влияния многих факторов общественной жизни и личных обстоятельства автора. Отмечено и то, насколько важным для Анчарова во все времена было право творческого человека на собственное восприятие мира.

«Середина шестидесятых годов у Анчарова — самый плодотворный период. Как будто внезапно распустился цветок его таланта, доселе прятавшийся в бутоне. Иными словами, за три года, с апреля 1964-го по май 1967-го, Анчаровым созданы и опубликованы: один сценарий (совместно с А. Аграновским), четыре повести («Золотой дождь», «Сода-солнце», «Голубая жилка Афродиты», «Этот синий апрель») и роман («Теория невероятности»), четыре рассказа, написана пьеса —инсценировка «Теории невероятности». Кроме того, за эти же годы создано полтора десятка песен, среди которые самые известные у Анчарова «Белый туман», «Цыганочка», «Баллада о парашютах», «Песня о танке Т 34», «Большая апрельская баллада» …».

«Эффект Даннинга-Крюгера можно увидеть на любом сайте, освещающем науку (особенно если почитать комментарии), будь то изменение климата или эволюция, вакцинация или традиционная медицина. Люди выдвигают "теории" и отпускают критические замечания, которые, на первый взгляд, выглядят вполне убедительными, но при более пристальном изучении рассыпаются в пух и прах…

Жертвами невежества могут пасть не только случайные комментаторы. Сами ученые иногда попадаются в ловушку Даннинга-Крюгера. Нередко можно встретить химиков или, скажем, нейрохирургов, оспаривающих положения климатологии или геологии и утверждающих, что их знания в той или иной области дают им право высказывать свое мнение по всем научным вопросам. На самом деле нейрохирурги много меньше прочих подготовлены к дискуссиям о чрезвычайно сложных проблемах климатологии. Обладая высокой квалификацией в одной области науки, можно оказаться полным профаном в другой».

Джон Грант. Не верю! Как увидеть правду в море дезинформации

В 1999 году исследователи Джастинг Крюгер и Дэвид Даннинг выдвинули гипотезу, что люди с низким уровнем квалификации, не только часто делают ошибочные выводы, принимая неудачные решения, но оказываются неспособными проанализировать и осознать совершенные ими ошибки именно из-за низкого уровня своей квалификации. Для проверки этой гипотезы Крюгер и Даннинг организовали серию экспериментов, в которых исследовали разницу между настоящими способностями человека и его восприятием этих способностей (их переоценкой).

Одна из глав посвящена исследованиям аномальных явлений, в том числе — истории Майкла Эдвардса и Стивена Шоу, которых в 1982 году пригласили в Лабораторию психических исследований Макдонелла, основанную в 1979 году в университете Вашингтона в Сент-Луисе. Они там продемонстрировали выдающиеся способности в парапсихологии, сгибая ложки и показывая прочие чудеса, ученые начали готовить научную публикацию. Но Эдвардс и Стивен признались в обмане. В результате потерявшая свою репутацию Лаборатория Макдонелла в 1985 году закрылась.

В тексте рассказывается о том, что такое глобальное потепление и каковы его последствия, способна ли исцелить гомеопатия и насколько «адекватны» штампованные гороскопы. Автор уделяет внимание и истории с прививками, их последствий и аргументам противников прививок. Грант подробно анализирует инструментарий лжецов, самые распространенные приемы и методики.

«Игнорировать мелкие, несущественные детали и концентрироваться на фактическом содержании чужих слов — вот простой прием, позволяющий вам защититься от запудривания мозгов. Если подтверждается один этот главный пункт (хотя бы в общих чертах), тогда возможно, но только возможно, что человек говорит правду. По крайней мере так, как он ее понимает. А это уже начало…

В 2011 г. сотрудники Всероссийского центра изучения общественного мнения установили, что 29 % россиян думают, будто динозавры и люди жили в одно время; 55 % верят, что не существует естественной радиоактивности, она создается человеком, а 32 % считают Землю центром Солнечной системы…

Хотя мы насмехаемся над теми, кто верит, что Земля плоская, таких людей все равно хватает даже в так называемых развитых странах, включая и США. А еще больше тех, кто утверждает, что Земля не вращается вокруг Солнца. В ноябре 2010 г. в Индиане прошло мероприятие под названием «Галилей ошибался, Церковь была права: Первая ежегодная католическая конференция по геоцентризму».

«Упоминание революционных тем и ценностей было обычным явлением в повседневных разговорах в период нэпа, указывая на то, что данные идеи находили отклик в массах. Более того, ряд недавних работ подтверждает наличие в эти годы хорошо развитого чувства классовой идентичности у представителей высококвалифицированных профессий. Но, хотя советские люди поодиночке и группами принимали многие аспекты риторики и ценностей большевистской партии, они как общество реагировали без энтузиазма на то, как эти темы и послания распространялись агитпропом через прессу, массовую культуру и систему политпросвещения. Почему? По сути, проблема сводится к образовательной подготовке. Немногие в годы нэпа имели за плечами больше одного-двух классов школы, и максимум, чем они могли похвастать, — функциональная грамотность. Даже у городских жителей и членов партии уровень образования был ненамного выше. Это означало, что акцент, который агитпроп ставил на материализме и анонимных общественных силах, для большей части общества просто оказывался слишком абстрактной и мудреной вещью, чтобы ее понять, а тем более принять».

Дэвид Бранденбергер. Кризис сталинского агитпропа. Пропаганда, политпросвещение и террор в СССР. 1927-1941

С 1927 года в советской агитации и пропаганде начались перемены, связанные с необходимостью призывов к участию людей в основании новых методов промышленного производства, технике в сельском хозяйстве. Пропаганда, помимо идеологической обработки масс, должна была заняться и стимулированием ударного труда, для успешной индустриализации и коллективизации.

В газете «Правда» была создана постоянная рублика, под заглавием «Страна должна знать своих героев». В ней были опубликованы биографии и черно-белые фотографии советских ударников и героев труда, изобретателей и новаторов, которые должны были для советских людей стать примерами для подражания. Так и в советском плакате, помимо идеализированных изображений рабочих, крестьян, защитников Родины, стали использоваться фотографии новых советских героев труда, которых приглашать выступить на митингах и собраниях. Этих героев стали узнавать на улицах и писать им письма, прося жизненного совета, помощи, или просто похвастаться перед соседями или коллегами, что «вот, получили ответное письмо от самого (самой)…, про которую недавно писали газеты и рассказывали по радио…»

Но еще было необходимо создать для членов партии и народных масс воодушевляющую и понятную всем историю недавнего прошлого, историю Октябрьской революции, партии большевиков и лично роли товарища Сталина. Возникла необходимость и в популярной биографии Сталина.

«Лишь в середине 1920-х гг. отбор нескольких сотен жизнеописаний выдающихся большевиков для «Энциклопедического словаря Гранат» потребовал создания серьезного биографического очерка о Сталине. Текст написал И. П. Товстуха, бывший помощник Сталина. Конечный результат, описывавший карьеру вождя до 1924 г. включительно, мог похвастать нарративом, пусть и в значительной степени выдуманным, но, по крайней мере, доступным для понимания. Он появился в 1927 г. и в энциклопедии, и в виде отдельной 14-страничной брошюры с обложкой, на которой значилось: «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Напечатанная жирным шрифтом, скромным тиражом 50 ООО экземпляров, это была относительно непритязательная публикация. Немного расширенная, та же биография появилась вновь в 1929 г., на пятидесятилетие вождя, в качестве неподписанного «официального» дополнения к статьям Л. М. Кагановича, К. Е. Ворошилова и других в двойном юбилейном выпуске «Правды». На последней странице ОГИЗ рекламировал оригинальную брошюру 1927 г. и возвещал о скором опубликовании новой, более детальной биографии. Направленная на широкую аудиторию, сообщало издательство, она «рассчитана на каждого грамотного рабочего и крестьянина» и должна быть напечатана огромным тиражом. Новый курс на прославление отдельной личности в лице Сталина указывал на более широкую переориентацию идеологической работы, осуществлявшуюся в те годы. Трудности с социальной мобилизацией в малообразованном обществе в конце 1920-х гг. вынудили партийных идеологов искать альтернативы давней концентрации советской пропаганды на материализме и социальных факторах. ОГИЗ, вероятно, решил заказать книгу о Сталине, осознав, что пропаганда, строящаяся вокруг вождя, дополняет давний культ Ленина и отвечает требованиям более живой, доступной и менее обезличенной пропаганды. Впрочем, несмотря на уверения, биография ОГИЗ так и не увидела свет. Это довольно любопытно, поскольку юбилей Сталина в 60 1929 г. рассматривается, как правило, как начало культа Сталина, а тощей брошюрки Товстухи было явно недостаточно, чтобы сыграть центральную роль в новой кампании. Но если не считать публикации маленькой статьи в «Малой советской энциклопедии» и ряда глав или разделов в учебниках по истории партии или политграмоте, в эти годы ничего даже отдаленно напоминающего сталинскую биографию не сошло с печатных станков. Как объяснить столь странное упущение? Хотя некоторые приписывали отсутствие официальной биографии в начале 1930-х гг. скромности Сталина, этот вывод кажется не вполне удовлетворительным. К 1934 г. в обращении находилось 16,5 млн экземпляров различных работ Сталина наряду со все возрастающими объемами агиографии в партийной прессе. Скромность, таким образом, не мешала созданию новой биографии…»

«– Иракские войска планируют напасть на нас со стороны Касре-Ширин, – объяснял Рахим, который хорошо разбирался в военной тематике.

– Будьте осторожны, пожалуйста, – всерьез забеспокоилась я.

– Неужели ты думаешь, что мы умрем и позволим этим захватчикам отобрать у нас наши земли?

Взрывы, которые происходили в городе Касре-Ширин, располагавшемся недалеко от Гилянгарба, часто доносились до нас и вызывали очень большие опасения среди местного населения. С тех пор единственной темой, которую обсуждали вокруг, были война и бомбежки. Мы постоянно видели потоки людей, которые с самыми необходимыми вещами в руках бежали из Касре-Ширин в Гилянгарб, проходя мимо нашего селения Гурсефид, которое располагается между этими двумя городами.

…Однажды я увидела очень уставших и сильно испуганных людей, одежда которых была вся в грязи и пыли.

Глава семьи подошел ко мне и спросил:

– Сестра, не могла бы ты поделиться с нами хлебом и водой?

Поспешив домой, я быстро вернулась с несколькими хлебными лепешками и водой и угостила всю семью. Видя, как жадно дети принялись есть и какими усталыми они все были, я предложила им зайти в дом и немного передохнуть, но взрослые ответили:

– Благодарим вас за помощь, но нам нужно спешить и идти дальше.

– Что случилось? Почему вы так торопитесь?

– Сестра, дай Бог, чтобы ты этого никогда не увидела и не испытала, – ответила женщина с маленьким ребенком на руках. – Весь город разрушен, и они продолжают наступать. От этого места тоже ничего не останется, если они дойдут. Бегите отсюда, пока не поздно, и спасайте свои жизни! Беспощадная война началась.

– Бежать? Но куда? – ответила я. – Здесь ведь наш дом».

Махназ Фаттахи. Фарангис

В основе этого романа – реальная судьба иранской женщины по имени Фарангис Хейдарпур. Ее семья жила в селении Авезин, находящемся недалеко от границы с Ираком. Родители Фарангис были бедны, но она, с малых лет привыкшая к труду, спокойно переносила тяготы простой жизни. При этом у нее достаточно рано проявился решительный характер, так что родственницы порой одергивали девочку – мол, слишком ты энергична, так можно и женихов распугать… Тем не менее, Фарангис выросла, вышла замуж за жителя соседнего селения, тоже бедняка. Но и тяжелый труд ради пропитания, и домашние заботы – все померкло перед ужасами начавшейся ирано-иракской войны. Ведь именно на родной край Фарангис обрушился первый натиск иракской армии.

Жители спрятались в ближайших горных лесах и ущельях. Самые храбрые, и Фарангис в их числе, совершали вылазки в свои покинутые дома, чтобы принести остальным пищу и самые необходимые вещи. Во время одного их таких походов Фарангис столкнулась с вражеским патрулем. Отважная женщина без колебаний бросилась на оккупантов врукопашную, уничтожив одного из солдат, а другого захватив в плен.

«Проходя мимо солдата, я почувствовала, как он в страхе вздрогнул, так как не знал, чего от меня ожидать. Я налила воды из бочонка и принесла ему попить. Вспомнив, что одна из наших односельчанок умеет говорить по-арабски, я попросила ее встать рядом с пленником и переводить все, что он будет говорить.

– Не двигайся и делай все, что тебе говорит эта девушка, – сказала она ему. – Иначе она тебя убьет.

– Надо перевязать ему голову, – сказала я отцу, – и приложить к ране молотую куркуму с травой, которую мы принесли.

Не двигаясь, пленник наблюдал за тем, как я обрабатываю ему рану и перевязываю голову отрезком ткани.

– Фарангис, отпусти его! – постоянно твердила Лейла, дергая за подол платья. – Это же грех!

– Отпустить его?! – резко переспросила я и строго посмотрела на сестру. – Отпустить его, чтобы он нас всех перебил? Если бы мы были его заложниками, ты думаешь, он бы нас отпустил?

Испугавшись этих слов, Лейла больше ничего не ответила, а меня отвлекли крики и слезы детей, которые жаловались на голод.

– Давайте приготовим детям поесть, – предложила я женщинам, которые сидели на земле, обхватив колени.

Совместными усилиями мы собрали хворост, разожгли костер, на котором установили кастрюлю с подсоленной водой и высыпали в нее порезанную картошку, рис и томат.

– Ты только посмотри на нее. Как будто ей нет дела до жизни, которую она отняла, – услышала я голос одной из женщин. – Она как ни в чем не бывало стоит и помешивает еду в кастрюле.

В тот момент мне хотелось ответить ей, но я остановила себя, почувствовав какой-то холод в груди. Я подумала про себя: «Теперь мой дядя не под холодной землей». Завершив готовку еды, я заметила, что со стороны одного из холмов в нашем направлении идет дядя Хешмат с ружьем в руках и ведет двух пленных иракских солдат. Все встали со своих мест и следили за приближением новых гостей.

– Дядя, у нас тоже есть пленный, – сказала ему я, подойдя ближе».

«Часто здоровая пища не имеет такой ярко выраженный вкус, как промышленно переработанные продукты с добавлением большого количества соли, жиров и усилителей вкуса. Мозг привыкает к вкусовой бомбе и вырабатывает потребность получать ее снова и снова. Если ребенок привыкает есть фастфуд и переработанные продукты с ярким вкусом, то сложно будет приучить его к пище с естественными вкусами и ароматами.

Поддерживайте и поощряйте ребенка. Малыш должен чувствовать, что и от него зависит то, как семья проводит время за столом».

Альберто Пеллай, Барбара Тамборини. Я не буду есть это!

Красочная книга итальянских психологов предназначена как детей, так и для родителей. Малыш отказывается есть новые блюда, требует сладостей? Как поступить взрослым? Наказать или объяснить? Для детей в книге есть иллюстрированное стихотворение, в котором переплетаются мысли ребенка и взрослого, помогая им правильно понять друг друга в отношении завтрака, обеда и ужина. В главе «Рекомендации психологов» рассказывается о том, что правильное питание необходимо как взрослым, так и детям. Задачей родителей является сделать приемы пищи приятными и полезными для детей. Для этого взрослые должны запастись терпением и сосредоточиться на вырабатывании у детей правильных привычек, связанных с едой. Для этого нужно поддерживать и поощрять ребенка, запасась терпением и постепенно расширяя детское меню.

Отдельный раздел книги — «Чего не надо делать». Итак, что же не должны делать родители, если малыш отказывается есть.

«Использовать еду в качестве награды: «Если ты сделаешь это, я дам тебе…» Хотя бы потому, что в качестве поощрения обычно дают что-то сладкое и калорийное. Трудно использовать в качестве стимула морковь или сельдерей.

Есть перед экраном. Включенный телевизор мешает общаться с теми, кто за столом. Если до сегодняшнего дня вы обедали перед экраном телевизора, компьютера или планшета, начинайте постепенно отказываться от этого.

Предлагать альтернативу. Если ребенок не хочет есть то, что вы приготовили, не надо срочно браться за новое блюдо или спрашивать: «Что бы ты хотел поесть вместо этого? Возьми что-нибудь из холодильника».

Есть одна идея, которая поможет превратить обед в игру – нарисовать меню: «Сегодня мы приготовим настоящее меню, давай нарисуем все, что будем есть!»